Столп старчества. Всеправославное служение

Старцы – это «детоводители ко Христу», это те, чьи молитвы слышит Бог, кому открыта воля Божия. И самое удивительное, что дух истинного старчества – смиренный, незлобивый и простой – во все времена ощущается верующими людьми как «благоухание духовное», исходящее от человека. Народ тянется к такому человеку, окружает его плотным кольцом, стремится если не побеседовать, то хотя бы благословение получить от такого батюшки – и так, без слов даже, получить утешение.

Читаешь древние патерики, отечники, «достопамятные сказания» и поражаешься преемственности – и во времена древние, и в наши времена старцев отличала евангельская простота. Люди молили: «Дай нам наставление» – и слышали в ответ: «Не входи в состязание ни о каком предмете, но плачь и сокрушайся, ибо время близко» (сказано в VI веке аввой Маттоем), «Никого не осуждай, никому не досаждай и всем мое почтение» (сказано в XIX веке старцем Амвросием Оптинским), «Верьте в Бога, и Он все устроит» (сказано в XXI веке старцем Николаем Гурьяновым).

«Не скрывается светильник под спудом» – суждено было батюшке уже на закате дней, который растянулся более чем на десятилетие, выйти на всенародное служение. До 1980-х годов о батюшке знал только достаточно узкий круг воцерковленных людей, ездили к нему в основном священнослужители, монашествующие и глубоко воцерковленные миряне.

Но «Господь хочет всем спастись и в разум истины прийти» – и людям малоцерковным или только ищущим «дорогу к храму» для этого нужен образец, источник незамутненный, нужен чистый призыв от чистого сердца. Таким для десятков тысяч наших соотечественников оказался старец Николай Гурьянов.

Произошло это на исходе 1980-х годов, когда обстановка в стране стала меняться. После юбилея 1000-летия Крещения Руси стали проникать на страницы периодических изданий и на экран телевизора (увы, главного воспитателя народа) сюжеты на религиозные темы. Настоящим потрясением для миллионов телезрителей стал документальный фильм «Храм», вышедший в прокат в 1988 году. Фильм был посвящен жизни Русской Православной Церкви, на экране на несколько минут перед потрясенными зрителями впервые появился старец Николай. Батюшка ничего особенного не говорил в том фильме, он просто смотрел на нас своими небесно-голубыми глазами, и этот взгляд пробуждал душу от греховного сна, а потом он так трогательно, прямо в камеру обращаясь, показал на самовар и, протягивая стакан, как бы всем телезрителям сказал: «Выпейте-ка чайку!» Это теперь уже стало понятно, что батюшка таким образом призывал людей разделить с ним «духовную трапезу», показал, что он готов поделиться благодатью со всяким, кто придет к нему.

Но в то время подобные формулировки не возникали, а люди просто почувствовали сердцем, что среди них живет святой, и еще почувствовали (даже через телефильм это передалось многим), что батюшка – это сама Любовь, что он обильно изливает любовь на всех и каждого. И после этого «алчущие и жаждущие правды» стали узнавать друг у друга – а где живет отец Николай, как к нему добраться? И потекла на остров, который теперь уже хочется назвать святым, потому что его земля освящена легкими стопами старца Николая, неиссякаемая народная река.

Батюшка тогда еще был достаточно крепок – продолжал служить в Никольском храме, принимал исповедь, подолгу беседовал с паломниками. Тогда еще не пришло время «массовости», люди ехали к батюшке своим ходом, а не в группах. И потому каждый запоминал беседу со старцем как поворотное событие в своей жизни. Вот они, свидетельства паломников конца 1980-х годов. Все они говорят о том, что получали от батюшки главный дар – утешение, душевный покой, который посылает Дух Святой, называемый в церковных молитвах Утешителем, почивающим в святых. Приведем здесь отрывки из воспоминаний паломников на остров, которые свидетельствуют о том, как преображался «внутренний человек» от общения со старцем.²⁹

«Случалось, что впервые приехавшему к нему человеку он вдруг говорил: «А мы с вами давно знакомы, я вас с детства, вот таким еще знаю». Святая простота незабвенного старца всегда порождала в сердце чувство благоговейного страха и трепета: это то, что испытывает каждый, соприкасаясь с человеком, достигшим обожения. Великий старец своей жизнью учил смирению и кротости, уважению и любви. Он побуждал бороть гордыню, когда подавал пример отношения к ближнему. Будучи духовником всей Русской Православной Церкви, столпом старчества, он кланялся до земли молодым семинаристам и отцам, посещавшим его, и кротко просил их преподать ему иерейское благословение; настаивал дать облобызать их руку. Батюшка любил Бога, и потому любил всех людей без исключения, с их страстями и немощами. Посему сотни людей приходили в мирное устроение духа, только лишь побывав у его келии. Само благодатное присутствие старца рядом давало утешение».

«Прозорливый был батюшка, но не это главное было в его служении. Главное было то, что он всех утешал. Он ведь и сам так говорил, когда выходил из своего домика: «Надо вас утешить. Чем вас утешить?» Помазывал нам святым маслицем скрепочкой из пробирки, и такое утешение входило в душу. А говорил он совсем немного и, казалось бы, одни и те же слова разным людям говорил, а все получали утешение в самых разных обстоятельствах».

«В вечер нашего приезда был жуткий шторм. Казалось, крышу унесет. Когда батюшка увидел, что мы пришли в церковь, очень обрадовался, что мы не уплыли, а остались. Специально, чтобы еще больше утешить мою маму и направить ее в нужное духовное русло, отец Николай стал читать с нами акафист «Слава Богу за все». Батюшка опустился на коленочки в храме, ближе к выходу, и прочел акафист полностью. Я никогда не видела и не слышала такой благоговейной молитвы. Это было первое удивительное впечатление о батюшке. Потом он нас очень ласково благословил, что-то дал нам на дорожку».

«После беседы с ним я вышел из его дома совершенно другим человеком. Словно гора спала с плеч. Какая радость! Жизнь стала казаться совершенно иной, появилась твердая уверенность в будущем... Всегда после встречи со старцем Николаем мысли и чувства упорядочивались, печали растворялись, становилась понятной и ясной цель жизни на ближайшее время».

«На сердце было необычайно радостно, душа чувствовала особую бодрость, легкость, покой... Чувствовалось, что он вслушивался в обратившегося к нему человека и, в зависимости от его внутреннего устроения, корректировал свое поведение и совет. Разговор с ним был диалогом, а не авторитарным, назидательным монологом... До сих пор посещение старого батюшки на далеком острове в Псковском озере вспоминается как сияющий праздник».

«Всю ночь я проплакала от благодарности к старцу, который исцелил раненую душу и нашел время и силы на особенное утешение. На следующее утро я уехала. Сердце примирилось со всеми».

Главное, что хочется отметить, говоря о даре утешения, свойственном старцу, – это то, что утешал он не только отдельных людей в их скорбях, но и с надеждой и верой говорил о судьбе России в целом. В ответ на сетования людей на тяжелую жизнь: «Батюшка! Как жить, когда Россией правят люди, ненавидящие и разрушающие ее?» – он неизменно говорил: «Нет! Нами правит Бог! Живите и радуйтесь!» Тем же, кто неумеренно отчаивался по поводу общих бед России, старец говорил, что это настроение, эти мысли нужно воспринимать как искушение. Самые разные паломники свидетельствуют, что это было одним из главных поучений старца – не допускать мыслей о том, что Россия погибла.

«Глубоко переживая разрушение русской культуры ее врагами, нравственное убийство русского народа, я была почти в состоянии отчаяния. Мне казалось, мир рушился вместе с Россией. Свои переживания я рассказала батюшке, не пытаясь сдержать слезы. Старец не перебивал меня, покачивал головой: «Так, так». Затем он спросил: «А где ты видишь, что все разрушается? Знаешь, кто тебе все это показывает?» Я продолжала плакать и объясняла причины своей боли. Неожиданно вспыхнул свет, и мои глаза оказались прямо перед изображением Страшного суда. Батюшка указывал на дьявола: «Вот кто тебе показывает все. Гляди, какой он. Это Страшный суд, когда одни пойдут в рай, а другие в ад. Нам с тобой надо попасть вот сюда (то есть в рай). Больше отчаянной озлобленности по отношению к иудеям у тебя не будет. Надо истово осенить себя крестным знамением и сказать: «Господи, спаси и помилуй, ведь мы приняли Святое Крещение«».

«Я спросила, спасет ли Господь Россию. «Тю! – легонько хлопнул по лбу меня батюшка. – Все может быть хорошо, молиться только надо». Спустя много лет на вопрос корреспондента о том, возродится ли Россия, старец ответил: «А она и не умирала. Нет-нет-нет. Нет-нет-нет. Где просто, там Ангелов со сто, где мудрено, там – ни одного. Когда нам кажется, что уже – все... Нет...»» «Старца спрашивали о России, а он отвечал: «Россия не умирала». «Ох, как хорошо у нас. Слава Тебе, Господи. Господь... не оставляет нас«». «На вопрос о влиянии злой силы батюшка отвечал с удивлением и улыбкой: «А как Бог? О воле Божией забыли?»» «Батюшка все время повторял: «Все хорошо, да, все хорошо. Какие мы счастливые, что мы в Церкви, что мы причащаемся...«»

Старец неизменно повторял, что надо радоваться тому, что храмы и монастыри восстанавливаются, надо радоваться, что все больше людей приходит к Богу. И главное – не унывать, а надеяться на Божию милость. «Скорбеть – терять благодать Божию, а надо радоваться и веселиться». Батюшка во всем учил полагаться на волю Божию: «Будет, как должно быть»». «В самые сложные периоды жизни батюшка всегда говорил:» Что тебе волноваться, у тебя есть вера «».

Все сказанное не означает, что батюшка не видел трагедии нашего времени. Разным людям он говорил: «Сейчас вся преисподняя на земле, смотри, держись». Слезно переживал старец события в Сербии. В день бомбежки НАТО летом 1999 года он сказал: «Вот, мои драгоценные, что означает сейчас святое слово Сербия – Сербия: бьют их». В это время на благословение чадам батюшка давал, вероятно, им самим составленный «Братский гимн»:³⁰

В прежнее время порой надвигалось

Грозно латинство на нас.

Тайно и явно оно добивалось

Русь уничтожить не раз.

Много боролся за Веру Святую

Наш православный народ.

Эту глухую борьбу вековую

Русь и доныне ведет.

Послано Богом нам вновь испытание:

Тяжкое время невзгод.

В этом суровом горниле страданий

Должен окрепнуть народ.

Должен он Церковь и Родину смело

Грудью своей защитить,

Ради великого русского дела

Жизни своей не щадить.

Время под братской хоругвью сплотиться,

Выступить против врага.

Всем, в чьей душе вера в Бога хранится,

Всем, кому Русь дорога.

В братской любви и святом единеньи

Наших успехов залог.

С ними не страшны врагов ухищренья:

В правде поможет нам Бог.

В этом гимне выразился неизменно бодрый дух старца – скорбя и плача о страданиях людей, старец шел по пути преподобного Силуана Афонского «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Толкователи этих слов говорят, что «держать ум во аде» – это значит постоянно переживать муку всего мира, сострадать страдальцам всего мира, «и не отчаиваться» – это значит всякий раз, когда мука сердечная за людей достигнет предела, сказать себе: «Не люди и временные правители управляют миром, миром Божиим управляет Сам Господь. Он владеет царствами земными и судьбами отдельных людей. Потому так часто повторял отец Николай: «Слава Богу за все!» И прибавлял строки из духовного стиха: «Слава Богу за скорбь и за радость». А еще любил петь народный псалом: «Не унывай, не унывай, душа моя. Уповай, уповай на Господа!»

С преподобным Силуаном Афонским старца Николая роднило также и то, что он молился за весь мир, плакал «о всем Адаме», и не только за живых, но и за тысячи усопших молитвенно воздыхал день и ночь.