XXIX. Новый опыт учебника по Закону Божию
Закон Божий для детей младшего возраста. Составил свящ. М. Соколов Петербург, 1876 г.
В науке о воспитании, как известно, давно уже установился тот принцип, что как элементарное обучение в начальных школах, так и преподавание в средних учебных заведениях не должно ограничиваться одним лишь сообщением научных знаний, но вместе с тем должно иметь в виду цели воспитательно-образовательные: формальное развитие способности мыслительной, образование правильно настроенного чувства вкуса и т. п. Отсюда-то возник пресловутый спор классиков с реалистами, имевший целию решить вопрос том, изучение каких предметов имеет наиболее образовательное значение: предметов ли реальных или классических языков и литературы? Стремление утилизировать школьное преподавание для тех или других специальных педагогических целей, для развития в детях тех или других настроений, того или другого склада понятий – доходило нас иногда, как известно, до односторонностей и крайностей, как это было, например, не так давно, когда в видах развития демократическо-патриотического чувства все преподавание словесности сводилось к изучению Некрасова и других поэтов того же характера. Как бы то ни было, в то время, как почти все учебные предметы, входящие в состав как элементарного, как и среднего общеобразовательного курсов, давным давно у нас, как и повсеместно, преподаются по таким или иным, предварительно выработанным началам педагогической теории, определяющей, что и как должно быть преподаваемо детям из каждой науки применительно к воспитательно-образовательным целям начальных и средних училищ, методика закона Божия, самого важного, конечно, предмета в курсе учебных заведений, до последнего времени находилась, можно сказать, в самом первобытном состоянии. Количество учебных часов в неделе, назначенных по расписанию для закона Божия, было едва-ли не единственным стимулом, определявшим объем и содержание уроков. Приемы обучения, с давних пор общеупотребительные при изложении всех прочих предметов среднеобразовательного курса, игнорировались, большею частию оо. законо-учителями, закон Божий был, так сказать, вне законов методики. Изучивались «начатки христианского учения», затем священная история в более пространном объеме, затем катехизис Филарета. Сколько тратилось непроизводительно детского труда на выразумевание и заучивание точной, но малопонятной для детей богословской фразеологии; сколько расходовалось без пользы времени со стороны самих законоучителей на растолкование темных выражений этих учебников, вполне компетентных в смысле символических книг, но по изложению нисколько не приспособленных для детского понимания! И все-таки закон Божий, за нередкими, конечно, иногда весьма блестящими исключениями, оставался более учебными предметом, чем предметом воспитательно-образовательным, влияющим на характер нравственных симпатий и умственных настроений учащегося люда и русская словесность, например, куда как превалировала в этом отношении пред законом Божиим путем разбора, эстетического и логического, образцовых и художественных произведений, заправляя настроением и мысли и чувства учащихся, иногда может быть и не совсем в строгой гармонии с тем, к чему направляется обучение религиозное!
Первый опыт критического отношения к установившимся издавна рутинным приемам обучения закону Божию, если не ошибаемся, принадлежит бывшему законоучителю Николаевского гатчинского института, о. Кудрявцеву, который в замечательной, в свое время обратившей на себя общее внимание наших педагогов, критической статье по поводу священной истории протоиерея М. И. Богословского (напечатанной в «Педагогическом Вестнике», издававшемся лет двадцать тому назад покойным известным нашим педагогом Н. А. Вышеградским, составителем проекта существующих в настоящее время женских гимназий), впервые поставил чисто-методический вопрос том, что как должно быть преподаваемо детям из ветхозаветной библейской истории, чтобы это преподавание содержало в себе не простую передачу содержания св. книг ветхого завета и всех без исключения фактов из истории, сколько религиозной, столько же и гражданской еврейского народа, содержало в себе материал, существенно относящийся к христианству и вместе с тем образовательно действующий на развитие в учащихся христианского религиозного чувства и целостного религиозного мировоззрения. Затем стали появляться один за другим новые более или менее своеобразные опыты изложения предметов закона Божия почтенными оо. Законоучителями и педагогами, составлявшими свои труды по более или менее строгом соображении с принципами педагогики, вместе с тем в наших педагогических журналах стали печататься теоретические статьи по методике закона Божия. Первым по времени нововведением в этом отношении является применение к преподаванию священной истории принципа наглядного обучения, для чего приспособлены были перепечатанные с немецких изданий картины из священной истории Шнорра и Шрейбера, текст к которым был составлен о. К. Стратилатовым и позже – о. В. Т. Певцовым, а о. В. Михайловским изданы вновь составленные миниатюрные картинки, которых мы имели случай упомянуть в прошлогодней заметке (в «Церковном Вестнике» № 11-й) о трудах этого почтенного деятеля по народному образованию. Затем о. протоиереем Дмитрием Соколовым впервые был приспособлен метод совместного изучения всех частей курса закона Божия, проходившихся прежде отдельно в последовательном порядке.
К повому поколению законоучителей-педагогов принадлежит о. Михаил Соколов, преподаватель закона Божия в первой с-.петербургской гимназии и первом реальном училище, недавно еще вступивший на педагогическое поприще и уже успевший составить себе довольно почетную известность в среде наших педагогов (между прочим, прекрасно составленными «чтениями» по закону Божию, произнесенными в Соляном городке).
Говорят иногда, что составить академическую лекцию легче, чем дать элементарный урок, написать ученую диссертацию можно с меньшим трудом, чем хорошую книгу педагогического содержания. Мы охотно верим этому, ознакомившись с почтенным трудом о. Соколова. Составитель нового учебника по закону Божию не открывает, конечно, Америки в своем предмете, идет по пути, уже намеченному, практикует метод, имевший уже применение в нашей законоучительской практике. Но в осуществлении этого метода мы находим с его стороны столько педагогического такта, столько тщательности как в общем построении учебного курса, так и в выборе и распорядке материала и в обработке деталей рассказа, что не можем не признать за его трудом полного серьезного достоинства. Независимо от педагогического таланта составление такой книги – труд и труд весьма почтенный. Прежде всего, как по объему содержания, так и по изложению, каждый рассказ в его книге строго соображен с предполагаемою степенью детского понимания и нуждами школы. Количество фактических подробностей сокращено до последней степени, и при этом ничто существенно необходимое для элементарного курса не опущено; взамен излишних фактических подробностей введен элемент религиозно-наставительный, который является в изложении о. Соколова не как механическая приставка в виде особых нравоучений, выделенных в особые параграфы, и напечатанные мелким шрифтом (как это делалось иногда в подобных случаях прежде, например в пользовавшейся в свое время громкою известностию переделанной с немецкого священной истории о. Симеона Красноцветова), а в виде особенной, усвоенной автором манеры пересказа самых фактов, по которой этот религиозно-наставительный элемент весьма искустно вплетается в самый рассказ, как его составная органическая часть. Приведем несколько примеров: «Вместо того, чтобы раскаяться и попросить у Бога прощения, Адам сказал: я не виноват; жена, которую ты мне дал, она принесла плод и я ел». «Адам и Ева очень радовались рождению Каина: они думали, что сын их вырастет, и будет помогать им в трудах и позаботится о них в болезни и старости». «Авель молился за родителей своих, за брата, и всем желал добра. Каин просил у Бога добра только себе». «Все люди и животные утопали, а богобоязненный Ной с своей семьей спокойно плавал в ковчеге, потому что Господь хранил его». «Сим и Иафет были добрые сыновья. Они любили отца своего, потому тяжело им было слышать насмешки брата над отцем. Ной осудил непочтительного сына, других же сыновей благословил. Господь слышит молитвы родителей за детей: посылает добрым детям счастие и отнимает свою милость у злых людей, огорчающих своих родителей». «Когда люди разошлись в разные стороны, они забыли, что все они родные друг другу». «Иосиф горько плакал, но братья не жалели его: они были так злы, что рады были обидеть своего доброго брата». Подобным способом автор ведет свой рассказ во всей книге, изложение каждого факта строго соображая с тем, чтобы достигнуть не одного лишь механического воспринятия памятью знаний из области религиозного учения, но целостного, сознательного усвоения и умом и сердцем, соответственно началам педагогики и воспитательно-образовательным целям религиозного обучения. Нам хочется, впрочем, относительно такого приема автора сделать одно замечание. Нам кажется, что при подобном изложении фактов автор должен соблюдать своего рода диапазон, чтобы в передаче факта не сказать больше, чем сколько дает библия. Уже когда автор говорит, что думали Адам и Ева или о чем молились Авель и Каин, он, нам кажется, допускает маленькую поэтическую вольность, потому что говорит о том, чего не содержится прямо в библейском повествовании. Тоже самое можно сказать о следующих местах книги: «Часто, не смотря на тяжелые труды, им (Адаму и Еве) не доставало хлеба, чтобы быть сытыми, и они обращались к Господу: «Господи, помоги нам достать пищу». (стр. 15). «После грехопадения они ссорились и обижали друг друга, не всегда прощали обиды один другому? (стр. 16). «Авраам приглашал всякого прохожего в свою палитву» (стр. 29.) «Господь сказал Ною, (после потопа); теперь опять все пойдет по старому: на земле будут сеять и жать хлеб, за холодом будет следовать тепло, за летом – зима, за днем – ночь. Но потопа никогда не будет». Эта последняя, тирада – уже настоящая фигура олицетворения, удобная больше для проповеди, чем для исторического рассказа. И таких мест в книге не мало.
Но главное отличие настоящей книги состоит в приспособления так называемого совместного метода изложения всех составных частей курса закона Божия. Все особенности этого метода автор обещает объяснить в особом сочинении, имеющем: выйти в свет в непродолжительном времени. Мы с своей стороны считаем не лишним сказать о нем несколько слов в настоящей своей заметке. Прежде всего, насколько дело касается священной истории, автор вводит наглядное изучение ее по картинам, нарочито для настоящего издания, изготовленным художником Крюковым. С объяснения по этим, картинам рассказов из священной истории, методом аналитическим, или, синтетическим, начинается урок. Затем, к каждому почти библейскому рассказу, особенно новозаветному, автор приурочивает изложение и объяснение той или другой истины вероучения или нравоучения, молитв, праздников и богослужения, так что в итоге в ряд библейских рассказов вплетается в элементарном, конечно, объеме, весь итог вероучения и нравоучения, все главнейшие молитвы и некоторые песнопения (например, тропари), символ веры, заповеди, десятословия и т. д. В этом приурочении к библейским рассказам элементов из других составных частей курса закона Божия – главное отличие книги о. Соколова и главное его искусство. Сказавши, например, о сотворении человека, о том что душу его Господь создал похожею на Себя, астор пользуется этим обстоятельством, чтобы сказать о свойствах Божиих. При рассказе о благодарственной жертве Ноя после потопа автор излагает учение о молитве вообще; брак в Кане дает повод автору изложить литургическое и догматическое понятие о таинстве брака, исцеление расслабленного – о таинстве елеосвящения, рассказ о блудном сыне – о таинстве, покаяния, рассказ о тайной вечери – о таинстве евхаристии и т. д. При каждом новозаветном событии говорится о времени и образе его празднования, также приводятся и объясняются некоторые песнопения и молитвы. Заслуживает упоминания также тот такт, с каким автор обходит не совсем удобные для изложения детям места библейского повествования. Так, рассказывая историю Потифаровой (Пентефриевой) жены, автор ограничивается замечанием, что «она хотела, чтобы Иосиф вместе с нею обманывал ее мужа»; седьмую заповедь десятословия автор переводит: неперелюби и объясняет так: «люди часто любят других людей неправильною любовию: одних любят за богатство, других за красоту, не смотря на их грехи; третьих – за то, что они умеют льстить. Не любят, напротив, людей добрых, умных, благочестивых, которые могли бы научить их добру. Чтобы научить людей любить всех правильною любовью, Господь сказал: не прелюбодействуй – не перелюби. Не люби никакого человека не правильно, больше, чем велел любить Господь» (стр. 177),
Автор назначает свое издание для одноклассных и двуклассных сельских школ, начальных народных училищ, гимназий и прогимназий министерства народного просвещения и военного, для полковых школ и для поступающих в военную службу со льготами VI разряда. В виду несомненных достоинств его труда, не можем не пожелать ему возможно большего распространения. Цена книге не дорога; 248 страниц, напечатанных в три шрифта (между прочим славянский, которым напечатана большая часть молитв, символ и заповеди), стоит 35 копеек.