XXV. О внецерковных обязанностях Духовенства

Политико-экономический принцип разделения труда искони имел применение не в одной только сфере промышленного производства. Специализация служебных профессий в разнообразных отправлениях общественного государственного организма так же древня, как и самое древнее из человеческих обществ. Всегда и везде не только «пироги печет пирожник, сапоги изготовляет сапожник», но в тоже время одни охраняют внешнюю независимость, другие внутренний порядок и спокойствие, судья чинит внутренний суд и расправу, служитель алтаря отправляет священнодействия богослужения и поучает народ истинам религии. 

Так было везде и всегда за немногими редкими исключениями; чем больше живет общество, чем дальше движется оно по пути развития, тем больше специализируются общественно-служебные профессии его членов. не трудно понять причину такого явления: чем больше сосредоточено внимание общественного деятеля на занятиях его специальной профессии, тем больше ручательств за успешное целесообразное выполнение им обязанностей своего служения и за достижение тех целей, которые имелись в виду при учреждении профессии. 

Нам припомнились эти старые общеизвестные истины по поводу недавних «отношений» двух гражданских административных инстанций к епархиальным преосвященным о неудовлетворительном выполнении некоторыми сельскими священниками лежащих на них обязанностей – доставлять своевременно статистические таблицы для губернских статистических комитетов и выписки из метрических книг о лицах призывного возраста. «Целесообразно ли и согласно ли, в самом деле, с принципами современной нашей государственной жизни возлагать на духовенство обязанности, которые не имеют непосредственного отношения к обязанностям его служения, не лучше-ли было бы освободить его от этих обязанностей? 

Если мы, при решении этого вопроса, обратимся к прошлому, то найдем, что долго, до самого последнего времени, то что в этом отношении давным давно практиковалось во всех образованных странах, отнюдь не имело применения нас. Даже больше обременение духовенства обязанностями, не имеющими ничего общего с его специальным служением, получило место у нас как раз в то время, когда Россия примкнула к семье европейских государств. Трудно сказать, была-ли какая-нибудь из общественных профессий, за исключением разве должностей граждански-административных, которая не была бы так или иначе, в целом составе или отчасти, приурочиваема к кругу занятий лиц, предназначавшихся образованием специальною подготовкой и исключительно для служения Церкви? Духовные школы в течение трех столетий своего существования всегда поставляли громадный контингент из своих воспитанников для разнообразных профессий государственной и общественной службы. Привезли из Америки в Европу картофель, узнали об этом полезном суррогате хлебных злаков на Руси и на приходских сельских священников возлагается обязанность пропагаторов в народе пользы разведения картофеля, им же по ручается содействовать, словом пастырского увещания, укрощению так называемых картофельных бунтов. Появилось в Европе, затем при великой Екатерине и в России оспопрививание – на священников же возлагается обязанность неупустительно наблюдать, чтобы все их прихожане прививали себе коровью предохранительную оспу, – чрез них же иногда рассылается по волостям оспенная материя. Задумал граф Аракчеев устроить военные поселения – священникам подлежащих уездов новгородской губернии вменяется в обязанность проповедывать народу о пользе этой непопулярной меры. Понадобилось пропагандировать в народе национальные западно-европейские способы полеводства и сельского хозяйства, искоренять знахарство и современное простонародное кудесничество и распространять здоровые медицинские понятия в народе; вот в курс семинарского обучения, наряду с богословскими и философскими науками, вводятся медицина, сельское хозяйство, минералогия, ботаника зоология, и кроме того от времени до времени лучших воспитанников определяют стипендиатами духовного ведомства в горыгорецкий земледельческий институт в с.-петербургское земледельческое училище. Возникла наконец в правительственных сферах заботливость об образовании народа, опять, кому же поручить осуществление этого дела, как не духовенству? На духовенство возложена была обязанность устраивать народные школы, наблюдать за ними и быть в них преподавателями. 

Все это было прекрасно, как доказательство нравственной силы духовенства и доверия к нему со стороны общества государства и несомненно полезно для успеха того или другого дела. Нам не так давно довелось знать одного почтенного сельского пастыря, который, отправляя без упущения священнодействия требы в приходе, состоявшем более чем из тысячи душ, произнося если не каждое воскресенье, то каждый праздник поучения в церкви, хоть не всегда им самим составленные, в тоже время сам вел свое небольшое хозяйство по новейшим системам полеводства и по предписаниям агрономической науки, пользуясь позднейшими приспособлениями сельскохозяйственной техники и сельскохозяйственными машинами, подаренными ему при окончании курса в земледельческом училище, получая вдвое более обильный урожай, чем какой имели с своих полей крестьяне, занимался рационально пчеловодством, был единственным учителем в сельской школе, устроенной от министерства государственных имуществ, наконец, выслушав в семинарии курс медицины, запасшись известным старинным «наставлением» Степана Хотовицкого (выдававшимся прежде семинаристам при окончании курса вместе с царскою патриаршею грамотами об учреждении Св. Синода), а также известным лечебником князя Парфения Энгалычева, объявил нещадную войну знахарству и современному простонародному кудесничеству, так что во всем приходе никто не мог заболеть без того, чтобы не сделалось о том известным почтенному пастырю, в скромной «зале» которого в ряду мебели, одно из первых мест занимал огромный шкаф с медикаментами и аппаратами. 

Но, как легко понять, подобные случаи были слишком исключительны. Оказалось, что нельзя в одно время двум господам работать; все эти сельско-хозяйственные и медицинские сведения или оставались без приложения или отвлекали духовенство от прямых обязанностей его служения и парализовали успех его специальных занятий. Последовала реформа духовно-учебных заведений, устранившая из семинарского курса медицину, сельское хозяйство, естественную историю. Так сказался впервые в жизни нашего духовенства политико-экономический закон разделения труда специализации общественно-служебный профессий! Дальнейший шаг в применении этого закона состоял в том, что новый устав о народных училищах, который, не устраняя духовенство от народных школ и от преподавания в них по мере желания и возможности, что было бы крайне невыгодно для дела народного образования, отменяет обязательные отношения духовенства к школе.

Но вот оказывается, что специализация священнического служения остановилась так сказать на полдороге: почти одновременно со снятием с духовенства обязанностей, не имевших непосредственного отношения к пастырскому служению, состоялись распоряжения, налагающие на священников другие, уже вовсе не имеющие к этому служению непосредственного отношения: так в 1866 году возложено на священников, независимо от метрик, представляемых в консистории, составление статистических таблиц о родившихся, умерших и бракосочетавшихся, для губернских статистических комитетов, затем новый устав воинской повинности вменил в обязанность священникам составление списков лиц призывного возраста. Обе эти обязанности, которые духовенство должно отправлять безмездно, не так легки, как это может показаться с первого раза и мы позволяем себе думать, что от них духовенство легко могло бы быть освобождено без ущерба делу, в виду многосложности и трудности специальных обязанностей священнослужителей, без малейшего ущерба тем целям, которые имелись в виду при возложении на сельское духовенство обязанностей относительно губернских статистических комитетов и губернских воинских присутствий. 

Духовенство, как известно, извлекает сведения для составления как статистических таблиц, так списков лиц призывного возраста – из имеющихся при церквах метрических книг. Подлинники этих книг отсылаются в специальные бюрократические учреждения епархиальных ведомств – духовные консистории. Почему бы, думается нам, губернским статистическим комитетам не добывать нужные статистические таблицы у себя на месте, в губернском городе, непосредственно из консисторий, командируя в них для того своих членов, или же исходатайствовав в законодательном порядке распоряжение о том, чтобы эти работы были для него изготовляемы специальными бюрократическими учреждениями духовного ведомства-канцеляриями консисторий, где всякие бюрократические работы дело специальной профессии, след. дело легкое и удобoисполнимое? Нам скажут, что у консисторий много своего дела. Мы ответим: у священников своего дела еще больше. Во всяком случае проектируемый нами порядок составления метрических таблиц и выписей гораздо был бы удобнее, чем собирание требуемых сведений в отдельности от каждого сельского причта, для которого всякая бюрократическая работа составляет излишек, посторонний труд, отвлекающий священника от более производительного и более соответственного обязанностям его служения употребления времени, и кроме того дело хлопотливое, в виду недостатка навыка и подготовки сельских священников к бюрократическим работам. Тогда, конечно, ни в каком случае не могли бы иметь места те упущения и неисправности, на которые вполне основательно жалуется преосв. Макарию г. председатель орловского губернского статистического комитета. 

Тоже самое можно сказать относительно возложенной на духовенство обязанности относительно доставления метрических выписей о лицах призывного возраста в призывные участки, относительно чего уже существуют заявления о неисправности духовенства (см. в «Херсонских епархиальных ведомостях» за 1875 год отношение исправляющего должность одесского губернатора, г. Эрдели к местному преосвященному). В новом уставе воинской повинности нигде не говорится, что выписи эти должны составляться на месте приходскими священниками. Между тем не нужно доказывать, что сделать выписку из всех метрических книг гораздо легче, когда они собраны в одно место, в архивы консисторий, нежели в том случае, когда они разбросаны по приходам, – и центральным губернским учреждениям, губернским по воинской повинности присутствиям и духовным консисториям гораздо легче сноситься между собою, чем отдельным призывным участкам с отдельными причтами. 

Но независимо от этих соображений духовенство должно быть освобождено, по нашему мнению, от этих не имеющих никакого отношения к его прямым обязанностям поручений, в виду того соображения, что круг его собственных обязанностей год от года все более расширяется усложняется, что каждый свободный час современный сельский священник может употребить более производительно и целесообразно, чем на составление выписей из метрик для статистических комитетов призывных участков. Повсеместно все более и более усиливается запрос на проповедничество в селах, на устройство приходских братств попечительств, в которых священникам естественно должна принадлежать главная, руководящая роль. Во всех почти епархиях существуют епархиальные историко-статистические комитеты, для которых священники обязаны составлять историко-статистические описания своих приходов и церквей. В некоторых епархиях по распоряжениям местных преосвященных, несколько лет тому назад установлено ведение приходских летописей – прекрасное дело, которое если бы привилось повсеместно, какой обильный материал могло бы доставить для изучения религиозного быта нашего народа вообще для этнографии! В некоторых епархиальных ведомостях начали-было уже печататься подобные приходские дневники, – но в последнее время, их, к сожалению, появляется все меньше и меньше, как все меньше и меньше находили мы в этих ведомостях сведений о воскресных школах при семинариях. Как на образец таких дневников, укажем на напечатанный в «Оренбургских Епархиальных Ведомостях» за 1875 год (№2), сколько отнимает времени у духовенства его домашнее дело – распределение приходов и причтов, идущее, впрочем, так медленно, что за прошедший год оно приведено к концу кажется в одной Тамбовской епархии! Наконец, как известно готовится новый закон, которым, если верить «Московским Ведомостям», даны будут раскольникам полные гражданские права и полная свобода вероисповедания. Для духовенства закон этот будет иметь ту хорошую сторону, что для него не будет больше иметь места то двусмысленное положение, в которое оно было поставлено в отношении к расколу двойственностию, существовавшею доселе в отношениях нашего законодательства к расколу – одновременным существованием законов обнародованных, воспрещавших раскол, и – секретных предписаний, узаконявших известного рода терпимость в отношении к нему. Но вместе с тем для духовенства, очевидно, возникает необходимость больше, чем когда либо запастись нравственными ресурсами для борьбы с расколом: специальным изучением нашего сектантства, раскольничьей и противoраскольничьей литературы, для чего псковская «Истина», московское «Братское Слово» и казанский «Православный Собеседник» обещают дать сельским священникам oбильный материал. Затем проектируемое предоставление расколу права открывать свои школы грамотности получает особенно важное значение и снова обращает внимание духовенства на устройство школ православных, на положение в них закона Божия и вообще религиозного элемента. Солидарность и взаимодействие между учителем православной сельской школы и приходских священником являются делом крайней необходимости, в виду недоверия наших крестьян к учителям –"сюртучникам» и к новым методам преподавания, недоверия, которое если не позаботятся его своевременно преодолеть и устранить, может послужить поводом к переходу учеников из школ казенных церковных в школы раскольничьи и старообрядческие.

Март 1875 г.