Песнь 9. Ирмос:

(Дословный перевод) Озаряйся светом, озаряйся светом / просвещайся, просвещайся/ светись, светись, новый Иерусалим, ибо слава Господня на тебе воссияла. Танцуй ныне и веселись, Сион, а Ты, Чистая, радуйся, Богородице, о восстании Рожденного Тобой.

(Славянский текст) Светися, светися новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия. Ликуй ныне и веселися, Сионе. Ты же, Чистая, красуйся. Богородице, о востании Рождества Твоего.

(Перевод Ловягина) Озаряйся светом, озаряйся новый Иерусалим: ибо слава Господня воссияла над тобою; торжествуй ныне и веселись, Сион; и ты, Пречистая Богородица, радуйся о восстании Рожденного тобою! (Ис. 60, 1; Лук. 1, 47).

Толкование

Боговдохновенный певец услышал, что пророк Исаия говорит: «Почерпите воду от источник спасения» (Ис. 12, 3) (а под источниками спасения подразумеваются Божественные Писания, согласно толкователям), поэтому и сам он до сих пор заимствовал многие мысли из Божественных Писаний и напоил ими духовные сады своих песненных канонов, черпает же и ныне у того же пророка изречение, говорящее: «Светися, светися, Иерусалиме, прииде бо твой свет, и слава Господня на тебе возсия» (Ис. 60, 1) и претворяет это в настоящий ирмос, слегка изменив изречение, и говорит так: «О новый Иерусалим, кафолическая Христова Церковь, светись, светись». Поэт удваивает это слово, во-первых, для подтверждения просвещения, а во-вторых, из-за избытка радости, ибо в обычае как у подтверждающих какое-либо дело, так и у чрезмерно радующихся удваивать одно и то же слово, как сказал и великий Григорий: «Обновление, обновление наш праздник, братья; пусть это неоднократно повторяется от удовольствия!» (Слово в Неделю Новую). Итак, светись, потому что на тебе воссияла слава Господня, а слава Господня, по словам Феодора, – это Крест Христов, ибо Писание говорит: «Ныне прославися Сын Человеческий» (Ин. 13, 31); а по словам Григория Богослова, это Божество Христа, что подтверждает и Павел: «Отец славы» (Еф. 1, 17), то есть Божества, или, по словам других, слава Господа – Божественный свет и блистание Его лица, по сказанному: «И слава Господня осия их (то есть пастырей)» (Лк. 2, 9), ибо эти три воссияли на тебе, о Церковь из язычников.

Чтобы стало явно то, что иудеи видя не видят, по пророчеству Исаии, а народ, сидящий во тьме (то есть язычники), увидел великий свет богопознания, ибо среди тех самых иудеев скрылось Солнце правды, Христос, из-за неверия их, поскольку, умерщвленный ими, Он скрылся и царствовал в глубине гроба и ада, а среди нас, уверовавших из язычников, воссиял, потому что мы узнали восход Божества Его и были осияны светом благочестия и добродетели. Повелевает певец и новому Сиону плясать духовно и радоваться Воскресению Жениха Христа, потому что Христова радость и ликование являются и нашими. Затем он обращает свое слово и к Богородице, не напрасно и не мимоходом делая это, но с целью показать, что этот ирмос принадлежит девятой песни, песнотворицей которой, начальницей и творцом стала Госпожа Богородица, и поэтому он говорит Ей: «И Ты, Богородица, веселись и радуйся Воскресению Твоего Сына, ибо как прежде в Твое сердце вошел меч скорби из-за страдания и смерти Твоего Сына, по Симеонову пророчеству, так и ныне справедливо Тебе радоваться и веселиться первой, более остальных, ради Воскресения Сына Твоего, как Ты и пророчествовала в Своей песни, говоря: «Возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем» (Лк. 1, 47)³².

Тропарь:

(Дословный перевод) О Божественное, о любезное, о сладчайшее Твое возглашение! Ибо с нами неложно Ты обещался пребыть до исхода века, Христе. И в этом возглашении мы, верные, якорь надежды имея, радуемся.

(Славянский текст) О божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа! С нами бо неложно обещался еси быти до скончания века Христе, егоже вернии, утверждение надежды имуще, радуемся.

(Перевод Ловягина) О как божественны, любезны и пресладостны глаголы твои, Христе! Ты обещался неложно с нами быть до кончины века; имея их опорою надежды, мы верные радуемся (Матф. 28, 20).

Толкование

И этот тропарь заимствует певец из радостотворного и последнего слова, которое сказал Господь после Воскресения Своим ученикам на горе Галилейской: «И се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 20). Итак, соименный благодати Иоанн упоминает это слово удивительно и вместе благодарственно: «О что за Божественный глас это был, Богочеловече Иисусе Христе, глас, который Ты издал пред святыми Твоими апостолами! И как не быть Божественным тому гласу, который изшел из тех Божественных, поклоняемых и всесвятых Твоих уст? О, что за любезнейший глас это был, глас, которым Ты говорил к Своим друзьям-ученикам! И неужели не был любезнейшим тот глас, который стал живым доказательством столь крайней любви к нам? О, что за сладчайший это был глас, который прошел через сладчайшие и подобные нектару Твои уста! И как не быть сладчайшим и приятнейшим тому, что стало ходатаем стольких благ? Ибо Ты, Спаситель наш, неложно пообещал всегда остаться со священными Твоими апостолами, а через них – остаться и с нами, их учениками и Твоими рабами, которые веруют в Тебя и поклоняются Тебе. И что более удивительно, Ты обещаешь не отлучаться и на краткий промежуток времени ни от них, ни от нас, до скончания настоящего века.

Итак, этот Божественный, любезный и сладчайший глас Твой, о Владыка, и неложное Твое обещание мы, христиане, держим как безопаснейший якорь надежды. Когда дуют противные нам ветры искушений и когда восстают на наш корабль волны житейского моря, мы бросаем, словно огромный якорь, это Божественное Твое обещание – и немедленно освобождаемся от шторма и потопления в мысленном море. Ведь и чувственное, и умопостигаемое море знает этот Твой глас, потому что Ты нередко укрощал и успокаивал море. И как только оно услышит, что мы говорим: «Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века», тут же успокаивает свои волны, и бывает великая тишина. Мы радуемся об этом твоем любезном обещании, Господи, потому что, если даже и тираны угрожают, что совершат над нами страшнейшее из страшного и ужаснейшее из ужасного, по пословице, мы не боимся. Даже если нечестивцы и гонители мучают нас различными пытками, мы не обращаем на это внимания; и если нас стесняет нищета, то и это нас не заботит; и если докучают немощи, мы не падаем. И вообще говоря, какие бы скорби и несчастья не постигли нас, от демонов ли или от людей, мы, только припоминая этот Твой сладчайший глас и обетование, немедленно утешаемся, немедленно начинаем радоваться и немедленно любая наша скорбь превращается в радость, ибо мы представляем, что невидимо и таинственно присутствуешь среди нас Ты, вселюбезнейший и сладчайший наш Владыка, и наделяешь нас силой в наших немощах, утешаешь в скорбях и обстояниях и говоришь нам в сердце неким образом: «Не бойтесь, Я с вами. “Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века”».

В то же самое время удивительны и в высшей степени общеполезны слова богоносного отца нашего Григория Фессалоникийского, которыми он излагает толкование вышеприведенных слов Господа, ибо он говорит так: «Еванегелист не сказал: “В третий раз Он уже пришел к ним на море Тивериадском”, но “явил”, показывая, что Он всегда был с ними, хотя и не был видим чувственными очами. Допустил же им видеть Себя, когда Ему это было угодно, потому что таковой способностью обладают бессмертные тела. Это означает, братья, что Он и с каждым из нас, если даже мы и не видим Его. Поэтому, возносясь, Он и сказал Апостолам: “Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века” (Мф.28, 20). Потому Его, как присутствующего с нами, будем ежедневно благоговейно чтить и творить богоугодное пред Его лицом. Пусть даже плотскими очами мы и не можем Его видеть, но и в этом случае можем собрать великий плод, потому что это созерцание является устранением всякого греха, очищением всякого лукавства, отчуждением от всякого зла. Такое созерцание является творческим началом всякой добродетели, родительницей чистоты и бесстрастия, дарователем вечной жизни и нескончаемого царствия. Имея попечение о таковом сладостном созерцании и устремляя мысленный взор на Христа как на присутствующего с нами, каждый из нас говорит, подобно Давиду: “Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое: аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю” (Пс. 26, 3)» (Омилия на десятое утреннее Евангелие).

Тропарь:

(Дословный перевод) О Пасха великая и священнейшая, Христе! О мудрость, и Слово Божие, и Сила! Подавай нам чище / совершеннее Тебя причащаться в невечерний день Царствия Твоего.

(Славянский текст) О Пасха велия и священнейшая, Христе! О мудросте, и Слове Божий, и сило! Подавай нам истее Тебе причащатися, в невечернем дни Царствия Твоего.

(Перевод Ловягина) О Пасха великая и священнейшая, Христе! О премудрость, Слово Божие и сила! Удостой нас совершеннее приобщаться Тебя в безвечерний день царствия твоего (1Кор. 5, 7; 13, 12).

Толкование

Этот последний и занимающий в этом каноне место послесловия тропарь песнописец заимствовал из послесловия слова на Пасху Григория Богослова, ибо он там говорит следующее: «Но великая и священная Пасха, и очищение всего мира! – буду беседовать с тобою, как с чем-то одушевленным. Слово Божие, и свет, и жизнь, и мудрость, и сила! – радуюсь всем твоим наименованиям». Итак, как он сказал там, так почти дословно повторяет его слова здесь певец, за исключением того, что Богослов при помощи риторического приема олицетворения обращается к Пасхе неодушевленной, а Иоанн здесь обращается к Пасхе одушевленной – Христу, ибо он слышал, что говорит апостол Павел: «Ибо Пасха наша за ны пожрен бысть Христос» (1Кор. 5, 7). Итак, Иоанн возвещает следующее: «О Богочеловече Иисусе Христе, Который есть истинная и великая Пасха и священнейшая, о мудрость, и Слово Божие, и Сила!» Христос называется мудростью, по утверждению Григория Богослова, «как знание Божеских и человеческих дел. Ибо Сотворившему возможно ли не знать законов сотворенного Им?» Словом называется, по утверждению того же самого Богослова, потому что «Он так относится к Отцу, как слово к уму, и не только по бесстрастному рождению, но и по соединению с Отцом, и потому, что изъявляет Отца. А иной сказал бы, пожалуй, что относится к Отцу, как определение к определяемому, потому что и определение называется словом. Ибо сказано, что познавший (ведь именно это значит «видевший») Сына познал Отца, и Сын есть сокращенное и удобное выражение Отчего естества, как и всякое порождение есть безмолвное слово родившего. Но не погрешит в слове и тот, кто скажет, что Сын именуется Словом, как соприсущий всему сущему. Ибо что стоит не Словом? Силою назван (1Кор. 1, 25), как Охранитель тварей и Податель сил к продолжению бытия» (Слово о богословии четвертое, о Сыне второе).

Кроме того, и Златоуст так восхваляет праздник Пасхи: «О, божественная Пасха, нисходящая с неба до земли, и восходящая обратно от земли на небо! О, новое празднество всего мира! О, радость всего, и честь, и пища, и наслаждение, от которых мрачная смерть уничтожилась, а жизнь распространилась на всех, небесные врата открылись, и Бог явился человеком, и человек восшел Богом, сокрушив врата адовы и расторгнув адамантовы узы!» (Слово 7 из восьми на Пасху).

Заметь, что Богослов более возвышенным образом понимает причащение Пасхи и, толкуя, что есть новое питье виноградное, которое будет пить вместе с нами Бог Слово в Царствии Отца, говорит, что оно состоит «для нас в том, чтобы учиться, а для Него, чтобы учить и сообщать ученикам Своим слово, ибо учение есть пища и для говорящего» (Слово на Пасху). Тот же Григорий различает три Пасхи – законную, благодатную и Пасху будущего века – и говорит: «Причастимся Пасхи, ныне пока прообразовательно, хотя и откровеннее, нежели в Ветхом Завете, ибо законная Пасха (дерзаю и говорю) была еще более неясным прообразованием прообразования. А немного позже причастимся совершеннее и чище, когда Слово будет пить с нами сие “ново в царствии Отца” (Мф. 26, 29), открывая и уча тому, что ныне явлено Им в некоторой мере»³³ (Слово на Пасху).

Поскольку таким образом Богослов иносказательно выражает причащение Пасхи в знании и умном созерцании, то и божественный Иоанн, последуя ему, говорит: «Ты, Христе, Который есть истинная Пасха, удостой нас вкушать Тебя через знание и созерцание в тот невечерний день Твоего царствия, то есть день, не имеющий вечера и ночи, – и вкушать не так, как мы вкушаем в настоящей жизни, но “истее” (™ktupèteron), то есть без всякого образа (tÚpon) и покрова, согласно Феодору, или же чище и совершеннее, согласно Богослову. Поскольку же, как мы сказали, Пасха трояка – законная, евангельская и грядущая – то из-за разделения ее существуют и три знания и созерцания, в которых иносказательно выражается сама Пасха: законное и ветхое (покрытое тенью и смутное), новое и евангельское (которое более просвещенное по сравнению с законным, а по сравнению с грядущим – более неясное), и то грядущее (которое имеет все из доступного для постижения), как и Павел сказал об этом: «Видим ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу; ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых» (1Кор. 13, 12). Итак, боговдохновенный Иоанн умоляет Владыку Христа, чтобы мы тогда вкушали совершеннейшее и чистейшее знание и созерцание, с помощью которых мы познаем Господа, как и были познаны от Него, потому что ныне в настоящей жизни мы не можем вкусить этого знания из-за скудельного этого тела, которое мы носим.

А невечерним назвал Дамаскин этот день Христова Царствия, потому что, согласно великому Василию, «великий день Господа произойдет не от этого чувственного солнца, но озарится восходом Солнца правды, и этот день будет единым и непрерывным, не имеющим преемницы-ночи, но длящимся в течение всего века» (Слово второе на Исаию), и еще: «И возвысится один Господь в тот день, последний из всех дней, который не прерывает ночь, не ограничивает время, начало и конец которому не дает материальный свет, но он один подобен сам себе, неподвижный, невечерний, не имеющий преемника» (На видение Исаии). Но скажем и нечто утонченное: певец умоляет о том, чтобы нам вкушать чище Христа в грядущий день, потому что как Воскресение Христа произошло в воскресенье, так и грядущее Его пришествие случится в воскресенье, а точнее – тот самый невечерний день Царствия Христова будет воскресеньем, которое будет одним невечерним и не сменяемым ничем днем. Сказал еще упоминаемый выше божественный Василий: «Ибо по нашему учению известен и тот невечерний, не имеющий преемства и нескончаемый день, который у псалмопевца наименован восьмым, потому что он находится вне сего седмичного времени. Посему ... скажешь ли, что это день или что это состояние, всегда он один, а не многие; наименуешь ли веком, он будет единственный, а не многократный. Поэтому и Моисей, чтобы вознести мысль к будущей жизни, наименовал единым сей образ века, сей начаток дней, сей современный свету святой Господень день, прославленный воскресением Господа» (омилия вторая на шестоднев, после изречения «И был вечер, и было утро, день един»). И заметь, что по мысли святого ныне воскресенье есть образ грядущего века, а тогда это будет уже сам грядущий век. Видите, как это велико? Видите, как удивительны и высоки преимущества Воскресения и святого воскресенья?

О, только бы все мы, и поющие, и читающие, и слушающие настоящий канон светоносного дня, блистательный и приносящий радость миру, не были лишь певцами, чтецами и слушателями мыслей и заповедей, содержащихся в этом каноне, но были и творцами их на деле. Мы воскресли вместе с Воскресшим Христом и через веру, и через Святое Крещение, которое совершается в образ погребения и Воскресения Господа. О, только бы нам начать проводить новое жительство, которое подобает тем, кто совоскрес с Владыкой Христом, как нам возвещает Павел: «Да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем» (Рим. 6, 4). Сегодня мы узнали от Воскресшего о новой жизни. Только бы нам хранить ее до конца, имея новые помыслы, произнося новые слова и совершая новые дела, достойные нового Воскресения Христова, – а не роскошествовать на пирах и кутежах, не распевать постыдные и диавольские песни, не насмешничать и плясать, не впадать в сластолюбие и славолюбие, пьянство и распутство, сребролюбие и другие грехи. Это дела тленной жизни ветхого человека, которого мы совлеклись в Святом Крещении, и тот, кто их совершает, должен умереть бессмертной смертью души, как говорит апостол: «Аще бо по плоти живете, имате умрети» (Рим. 8, 13)³⁴.

Будем умолять, возлюбленные, Воскресшего Христа умертвить гнездящиеся в нашем сердце страстные помыслы и демонов, будем умолять Его, чтобы Он Сам воскрес посреди нас, переступая, словно печати, страстные впечатления, находящиеся в нашей душе, и прилоги греха, как говорит богоносный Максим: «Господь восстает, как бы мертвыми делая насажденные в сердце демонами страстные помыслы, словно разорванное платье, соединяя образы нравственной красоты, разделенные искушениями, и переступая, словно печати, впечатления грехов, накладывающиеся на душу через представление» (Глава 63 первой шестисотницы богословских глав).

Но если некоторые гордые люди от зависти враждуют на истину, которая возвещается боголюбивыми мужами, и лживо клевещут на них, знай, возлюбленный, что такие распинают и погребают Господа и запечатлевают Его печатями, – но все же Владыка Христос обращает вражду их против них и восстает, являясь еще более сияющим благодаря этой вражде, потому что Он сильнее всех, как Истина, по словам того же самого Максима: «Когда увидишь неких гордецов, которые не выносят, если приходится похвалить лучших, замышляют сделать произносимую истину невозвещаемой, которые подстраивают для нее тысячи искушений и возводят беззаконные обвинения, думается мне, что вновь они распинают Господа, и погребают, и стерегут с помощью воинов и печатей, – обращая их при помощи их самих, восстает Слово; тем самым, что против Него враждуют, Оно показывается бóльшим, потому что через страдания заграждает уста с целью доставить бесстрастие, ибо Он всех сильнее, потому что и есть и называется Истина» (Глава 65 первой шестисотницы богословских глав).

Итак, если мы будем жить боголюбиво и по-новому, братья, как мы сказали выше, то узнаем в самих себе достойную удивления силу Воскресения Господа, по преимуществу и бывшее той целью, ради которой Бог сотворил все, согласно упомянутому божественному Максиму, который говорит: «Посвященный в неизреченную силу Воскресения познал цель, с которой Бог по преимуществу поставил все» (Глава 67 первой шестисотницы Богословских глав), и, следовательно, будем удостоены праздновать святую Пасху Господню в настоящей жизни с радостью духовной и радованием нашего сердца, а в будущей будем праздновать ее истее и чище, о Христе Иисусе, Господе нашем, воскресшем из мертвых, Ему же слава и сила с Отцом и Святым Духом во веки. Аминь.