VIII. Афонские лицевые рукописи

Рукописные собрания афонских обителей давно и многих привлекали к себе исследователей византийской и славянской истории, древней литературы, истории церкви, литургики, канонического права и пр., но сравнительно немного исследователей посвящали свое внимание афонским лицевым рукописям. Наибольшею известностью пользуются в этом отношении лишь те ученые и собиратели, которые вывезли, в свое время, драгоценные образцы рукописей, украшенных миниатюрами: тогда как археологи, посвятившие дорогое время своего пребывания на Афоне миниатюрам лицевых рукописей, пока не опубликовали ни своих обзоров, ни добытых ими снимков, за немногими исключениями. Между этими исключениями на первом месте стоит все тот же П. И. Севастьянов, изготовивший, через своих фотографов, несколько фолиантов и фотографий с избранных кодексов Лавры, Ивера, Ватопеда и некоторых других обителей. Как уже было выше сказано, Севастьянов не оставил после себя ни описания рукописей, ни даже перечня снимков, и фолианты Румянцевской библиотеки и Академии Художеств остаются доселе почти без употребления, так как для пользования ими, нужно предварительно сличить их на месте с самыми рукописями, вновь воспроизведя фотографически то, что выцвело или вышло слишком слепо. Далее, общее указание лицевых рукописей в библиотеках восьми афонских обителей дает известный каталог проф. Спир. Ламброса. Краткий обзор лицевых рукописей, осмотренных автором в 13 обителях, сообщает известное сочинение г. Брокгауза¹⁶⁰, но, к сожалению, останавливается на общем иконографическом интересе их иллюстраций, не вдаваясь, почти вовсе в детальный и притом исторический анализ их значений, сравнительно с аналогическими рукописями европейских библиотек, ставшими давно в разряд памятников византийской миниатюры и искусства. Равно и мы, имея возможность посвятить рукописям лишь остаток своего времени от занятий другими древностями Афона, не можем принять на себя ни в какой части этого, еще потребного и довольно сложного, труда, причем, в своем обзоре важнейших (точнее – наиболее редких) лицевых рукописей, должны ограничиться самыми краткими указаниями, хотя не в иконографическом отношении (что считаем малополезным, при отсутствии исторической характеристики самых рукописей).

Лавра св. Афанасия. Как и вообще по древностям Лавра стоит на первом месте среди афонских обителей, так и по отделу лицевых рукописей, она может гордиться Евангелием XI века (86 а, 0,22 на 0,27, 322 л.)¹⁶¹, с выходной миниатюры которого мы могли снять фотографию (№ 163). Евангелие писано, по-видимому, в самом начале XI века длинным уставом, но представляет в буквах столь явно архаический характер X столетия, что на первое время может показаться его близость к древним кодексам второй половины IX и первой X века, почему оно и было относимо условно к X – XI столетиями, как ни резко различаются, на самом деле, эти два века в искусстве и особенно в лицевых рукописях. Здесь буквы очерчены пурпурною каемкою и по всему стволу слегка позолочены, затем орнаментированы в древнем роде: плющом, вязлами, меандрами, кринами, розетками; много букв зооморфных в виде рыбы. В этом же роде выходная миниатюра на л. 6 представляет рядом с началом Ев. от Матфея, под заставкою, Спасителя с Евангелием, стоящего с благословляющею десницею: миниатюра выдает весь схематизм живописи XI века.

Совершенно иного характера письмо и выходная миниатюра другого Евангелия в малую четвертку, X века № 92 а, отличного устава, представляющая (рис. 97) Спаса с Евангелием, стоящего на подножии, среди медальонов: с двумя образами Деисуса: Б. Матерью и И. Предтечею и 4 Евангелистами в виде погрудных изображений. Полная и несомненная античность всех типов и живописной манеры (лепка тела, отсутствие оживок и контуров в этой лепке, глубокие и сочные краски, реалистические головы) и высокий иконографический интерес ликов делают эту миниатюру драгоценным памятником редкого византийского искусства IX века.

Евангелие XII века, № 97а, в 4-ку, дар господаря Матвея и жены его Елены с годом 7151 (1643) и портретами вкладчиков в зубчатых венцах и в шубах с длинными рукавами.

Новый Завет и Псалтырь в малое in 4°, XII века, с изображениями Евангелистов, Пророков: Ионы, Исайи, Аввакума, Богоматери и пр.

Свиток Литургии XI – XII в., с прекрасными инициалами зооморфического состава и «потешных» сцен различного рода, также немногими заставками и символическими сценами молитвы, служения, Спаса небесного и пр.

Ватопед. Наиболее замечательную рукописью является Октотевх № 515, XII века, с 168 миниатюрами, иллюстрирующими содержание, вполне в манере и типе известной Ватиканской рукописи «Октотевха» за № 747, того же времени (см. в моей «Истории византийского искусства» краткую характеристику этой рукописи). Исполнение миниатюр в виде античных картинок с ландшафтным фоном, заключенных в рамочку, отличается и здесь уже больше мелочною тщательностью, чем художественною манерою. Но в то же время еще сохраняется живость в движениях, хотя и неправильных, нежные краски, яркие цвета, пестрое убранство палат, одежд, бутафорской обстановки римского характера. Уже нет разнообразия в колорите эфирной раскраски неба, и везде одна и та же градация голубых полос заменяет прежние вечерние и утренние зори миловидных картинок свитков Иисуса Навина и кодексов Илиады и Энеиды, но иллюстрации к «Книге Иисуса Навина» и здесь целиком повторяют все прежние композиции, правда, в схеме, уже безжизненной и изуродованной, но еще полной воспоминаний лучшего времени. Главным проявлением этой античной манеры являются олицетворения, преимущественно городов, местностей, рек и гор, которые или незримо или молча присутствуют рядом с живой драматическою сценою, или созерцают ее сверху зданий, городских ворот, горного кряжа. Для передачи этого античного характера миниатюр нами был сфотографирован некоторый подбор из разных мест фот. 158, 159, 160 (рис. 98) с миниатюры на л. 353 об. 161, 162.

97. Миниатюра Евангелия X века в Лавре св. Афанасия.

98. Ватопед. Октотевх. Миниатюра на л. 353 об.

99. Ватопед. Псалтырь XIII–XIV в., № 608

В ряду Лицевых Псалтырей Ватопеда мы должны поставить на первом месте (и не только по исполнению, но и по содержанию миниатюр) рукопись за № 610, ХII века. Несколько прекрасных миниатюр иллюстрируют ветхозаветные прообразы их новозаветным воплощением. Так напр. (фот. 175) на л. 17: «высшая небес» – представлено торжественное предстояние Богоматери с Младенцем (на правой руке) на подножии среди архангелов Гавриила и Михаила: Младенец, держа в левой руке свиток и правой благословляя, обращается к Матери, поднявши голову, и она внимает Ему, умиленно склонив Голову и прижимая левую руку к груди; Младенцу внемлют и Архангелы, склоняясь по Его сторонам. Изображение замечательное во многих отношениях. На л. 330 (фот. 176) представлен Стефан Первомученик среди двух святых, равно и другие миниатюры также заслуживают внимания.

Любопытна и Псалтырь XII–XIII века за № 608, хотя сравнительно грубого исполнения, но с характерными иконографическими композициями; по пристрастию к красному цвету и семитическим чертам лица, можно думать, что было написано где-либо в восточных местностях Византии. На л. 59: Анания (фот. 172 и рис. 99) крестит, благословляя, ап. Павла, стоящего в купели, а рядом стоит Царь Давид, развертывая свиток на известном изречении. На л. 280 об. изображен Пророк Исаия, приемлющий в уста свои угль горящий от ангела, а над ними в круглом ореоле, на престоле сидящий Саваоф, с надписью Іс Хс, в образе седовласого старца.

Апостол и Псалтырь XIII века, за № 655, украшена еще более грубыми и поверхностно начерченными миниатюрами, но также заслуживающими внимания: на л. 123 об. Пророк Давид, играющий на гуслях (фот. 173) и на л. 190: Богоматерь – Великая Панагия (Знамение), по грудь, с воздетыми руками, и с маленькою фигурою Спасителя на груди.

Евангелие № 735, XIV века, представляет несколько любопытных в иконографическом отношении миниатюр: такова, напр., избранная нами для фотографического снимка миниатюра на л. 17 об. (фот. 171) представляет «Положение во гроб», но в оригинальном переводе и с особым заголовком: ό έπιτάφιος ϑρήνος: крест с одною перекладиною и титулом (чит. ό βασιλεύς…), у подножия креста саркофаг или ложе пестрого мрамора, на его верхней доске (очевидно, воспроизводящей современный вид ложа или самого гроба в кувуклии Ротонды Гроба Господня) положено Тело, в препоясании, поверх которого сложены руки. По ту сторону склоняются к Нему Мать, Иоанн и Иосиф; по сю сторону сидят на земле (явная черта натурализма) три жены мироносицы, плачущие и поднимающие к Нему руки; в первом углу видна подходящая фигура отрока слуги.

Толкования Олимпиодора на книгу Иова, ХIII в., за № 503, по-видимому, сирийского или даже коптского происхождения (ср. книгу Иова ркп. Париж. Нац. Библ. № 134), открывающегося в пристрастии к темно-красному и черному цветам. Иллюстрации помещаются здесь в виде виньеток в средине текста, но с большими фигурами, грубо нарисованными и еще грубее накрашенными: Господь в небесах (л. 18, фот. 189), 2 ангела с лабарумами, благословляя, посылают дьявола; темная, мохнатая и чубатая фигура крылатого дьявола; все видимо, скопировано с древнейшего оригинала; на л. 18 об. (фот. 190) дьявол, в виде громадной змеи с крыльями, обвивает, как бы магическим кругом, сидящего на куче пепла Иова; внизу дом его и трое молодых сыновей. На л. 163 об., к гл. 29 (фот. 191): крылатый, поверженный диавол с драконьею головою вместо хвоста, и грешники, ему преклоняющиеся.

Типик 1346 года, за № 954, с любопытными, отлично сохранившимися эмблемами и жанровыми аллегориями всех 12 месяцев (ср. календарные эмблемы, рассмотренные проф. Иос. Стрыговским в известном его соч. о Календаре Венской библиотеки).

Ивер. Славный Иверский монастырь владеет наиболее богатою лицевыми рукописями библиотекою но, как мы уже говорили, многих рукописей (грузинских) мы не могли, по современным обстоятельствам, видеть; зато все виденное нам разрешено было фотографировать по желанию.

Евангелие, №1, в л., ХII века, богато украшенное заставками, инициалами и несколькими миниатюрами, из отдела праздников. Выходная миниатюра представляет Воскресение Господне, любопытного перевода известной сцены «Сошествия во ад»: Христос, облаченный «славою» небесною, как облаком, стоит на поверженном сатане, по сторонам два ангела, Соломон и Давид, И. Предтеча, Адам и Ева, которым Спаситель протягивает обе руки. На л. 242 – Рождество Христово, сложного перевода; л. 254 – Крещение, особенно удачное по ангельским ликам; л. 264 – Сретение, прекрасной композиции, но слабого исполнения; л. 303 – Преображение, л. 307 – Успение, с любопытною деталью: Ангел слетает с небес принять душу Марии из рук Спасителя; присутствуют только апостолы.

Наиболее любопытно богатством и оригинальностью своих миниатюр Евангелие№5,в малое in 4°, 458 листов. Последние листы, покрытые миниатюрами с обеих сторон, принадлежали к другой позднейшей рукописи (в записи упоминается 1386 год) и, по всей вероятности, пришиты для пополнения и без того обильной лицевой рукописи, но не имеют к ней никакого отношения. Эти листы были некогда выходными и представляют соответственную иллюстрацию: на л. 456 изображен Спаситель на престоле с Евангелием и перед ним стоящий Иоанн Златоуст; последний, держа в правой руке трость, а в левой– свиток, развернутый на словах: ὁμωνύμῳ σοί и пр., пишет, стоя, по благословению Спасителя: очевидно, это выходная миниатюра к «Словамъ» И. Златоуста. На следующем листе: Богоматерь, держа за руку писца, названного в верхней надписи Иоанном, без дальнейших околичностей, подводит его к вышеописанной группе. Наконец, на обороте этого 457 листа находится миниатюра, представляющая явление Троицы у дуба Мамврийского Аврааму в двух сценах: встречи и вечери. Все прочее в рукописи принадлежит данному Евангелию, кроме листа 458 с позднейшим (фот.180) изображением Ев. Матфея. Заставки рукописи сделаны очень затейливо в типе XI–XII веков, но грубы, белесоваты и грязны по краскам: здесь и кролики, играющие у фонтана, пантеры на цветистых лугах, фазаны среди цветов, и пр. Буквы змее-и птицеобразные. Миниатюры прекрасного рисунка (принадлежащего хорошему, даже замечательному оригиналу), еще хорошей моделировки, представляют нежный телесный тон и розовый румянец, с таким же нежным оливковым полутоном в тенях, что указывает на вторую половину XII века. Господствуют голубые и светло-лиловые, реже красные одежды, у Богоматери фелонь и мафорий индигового цвета. Выбирая миниатюры, чем-либо характерные и своеобразные, встречаем сначала множество копий древнейших миниатюр. Напр. л. 38–сцена с Кровоточивою женою: здесь и композиция, и типы напоминают Ват. Свиток И. Навина и вообще рукописи V–VI столетий; л. 63 – Насыщение хлебами (фот. 181), 9 сцен, в последней представлена группа двух борющихся мальчишек; л. 94 – Притча на брак, изображение в том же роде, как в Париж. Евангелии Л: 54: ангел приводит избранных, они сидят за столом в праздничных разноцветных одеждах, но одного ангел вытаскивает за волосы из-за стола, а другой повергает на землю закутанную фигуру и пр. Л. 117 – Тайная Вечеря: Иуда тянется рукою к сосуду с хлебцами, в другом сосуде две рыбы. Л. 130 – Воскресение: пещера с видными внутри пеленами, ангел сидит на плоском саркофаге, внизу три воина. Л. 138. В Крещении Господнем прислуживают три ангела, в реке – фигура Иордана. Вилл. Евангелия от Марка, на л. 141 – исцеление тещи Симона отличается большою экспрессивностью, больная приподымается к быстро подходящему Спасителю. 214. л. – «Голгофа» или «Водружение креста» – оригинальная композиция: стоит большой водруженный крест с большою перекладиною, малым поперечием внизу и титульною доскою; к кресту прислонена лестница из десяти с лишком ступеней; у подножия креста виден саркофаг и стоящие отрок и ребенок, один держится за крест, как будто забивает его клиньями, другой – за перекладину лестницы. Справа стоит, склонив голову и мирно сложив на груди руки, Спаситель, в трехчастном крещатом нимбе. Слева группа фарисеев в красных головных покрывалах, обращающиеся к Спасителю. Л. 222 – Благовещение прекрасного перевода: слева античный портик, видна одна колонна, чудная и стильная фигура ангела; Мария, держа веретено, стоит у монументального седалища перед зданием храма с высокою дверью; сбоку сидевшая на скамье, также с веретеном в руках служанка быстро приподымается в испуге – совершенно античная и очень живая фигура; фоном служит низкий забор с оконцами и за ним подымающееся дерево. Подобных миниатюр мало и в знаменитых рукописях Вены и Парижа. См. фот.183. Столь же натуральная жизненность в детальных фигурах замечается в сцене исцеления на л. 229 (фот. 184): группы Апостолов и Евреев с изумлением, смущением и опасением созерцают чудо. На л. 330 – «Лепта вдовицы» – представляет нам храмовой сбор не (в римской форме столбика) закрытою кружкою, куда опускает вдова свою лепту, но в более ясной и натуралистической форме сборного стола, с отверстиями для вкладывания; сидят трое: фарисей и два книжника, переговариваясь меж собою и видимо, осуждаютъ вдову за убогий дар, справа Спаситель с апостолами (фот.185). На л. 363 – Брак в Кане (фот. 186, рис. 100) пышная сцена, с любопытными подробностями. Стол поставлен в перистиле – видны пилястры окружающей стены; за столом справа жених в царском венце и мантии, рядом невеста в царском же венце, пурпурном мафории и дорогом оплечье; слева посаженый отец или хозяин, к которому подходит отрок в красной рубашке, с полотенцем вокруг шеи с пустым сосудом. Христос сидит на троне перед столом, с ним на ухо говорит Мать, слева обычная сцена претворения воды в вино. Миниатюра на л. 377 (фот. 187) великолепного древнего перевода: посреди большой каменный водоем источника, слева Спаситель. Присев на скалу, обращается со словом к жене. Самаритянка – очень любопытная фигура, одетая в светло-зеленую тунику, с золотою гривною на шее (варварский атрибут и придан Самаритянке, как женщине восточного племени); лицо ее отличается сильною смуглотою, волосы распущены по плечам (нечто цыганское в чертах и характере лица), на тунику накинут красный плащ и на голове белое покрывало. Интересно и исцеление расслабленного (рис. 101), болевшего 38 лет (Ин. V, 2 – 9) виден павильон источника или купальни Вифезды в виде сводчатой крыши на множестве высоких и тонких колонок, на одре приподымается расслабленный, протягивая руку к Христу; справа он же уходит, неся на себе постель.

100. Ивер. Евангелие Л5 б, л. 363. «Брак в Кане».

Евангелие №2 в л., с великолепными канонами в виде кивориев, с цветами, великолепными капителями, висящими под ними па цепях стеммами, с деревьями и птицами у колонн, птицами у фонтана сверху, лучшего рисунка, великолепного оперения. Капители тоже в виде двух павлинов с одним хвостом. Перепелки, канарейки, попугаи. Цветы и растения в горшках, или из лилий поднявшиеся тюльпаны. Столь же изящна обстановка пишущих Евангелистов.

Слова Григория Богослова, № 251, были украшены миниатюрами прекрасного письма XI века, что видно по нескольким буквам, но рукопись дали неосторожно гостю (неизвестному) в Фондарик, и миниатюры числом более 20 ныне оказываются все сплошь вырезанными.

Деяния Св. Апостолов и Послания in 4° малую, № 124, начала XIII в., украшены на местах заглавных букв изображениями свв. Апостолов, хорошего письма: Петра, Иоанна, Иуды, Павла, Тимофея, прекрасных типов.

Псалтирь греч., молдавского письма 1660 г. в л., замечательна великолепными инициалами, разделанными пестрыми красками и золотом. Напр., бирюзовая, оранжевая змея, лезущая по колонне или по стеблю; растения с пышными пурпуровыми цветами, К – ствол с цветами, необыкновенного изящества, Є – растение со змеиными головами, иногда цветы с драгоц. камнями, рубинами и изумрудами, сочетание пурпура и светло-бирюзового, глубокого и нежного полутона. Иные стволы кончаются птичьими головками.

Чрезвычайно любопытная по богатству всякого рода реальных черт, хотя в краткой и сухой схеме, рукопись Иверской библиотеки, содержит в ce6е Житие Варлаама и цар. Иоасафа, греч. текст с французским переводом еn regard, по краям, часто обрезанным, в малую 4°, №463, украшена хорошими миниатюрами, в средине текста, по различным местам, в красных коймах, фризами или в поясках, часто по три сцены в одной миниатюре. Хотя рукопись относится к концу XII века (или началу XIII века), однако живопись ее прекрасна и принадлежит лучшему времени позднейшей миниатюры: к позднему времени относится господство золотого поля, красного цвета в одеждах, преимущественно дамматиках, или голубого, с наручами; характерная манера придает особую напряженность уставленному взгляду, благодаря теням глазных орбит, с веркающим белкам и черной точке, белых намыленных оживок. Но в то же время, при всем блеске красок, красрте эмалевого письма, чистых тонов, тонкой моделировке голов, есть уже определенные признаки упадка, особенная резкость черт, однообразие голов (два-три типа в обиходе) и жестов, и некоторая пестрота, благодаря постоянной красной краске. Крохотные фигурки.

101. Иверъ. Евангеїіе № 6, л. 377. По Ев. отъ Іоаняа V, 2

По заглавию ἴστορία ψυχωφελὴς τῆς ἐνδοτέρας τῶν αἰθιόπων χώρας. τῆς ἴνδιᾶς λεγομένης. πρὸς τὴν ἁγίαν πόλιν μετενεχθεῖσα. διὰ ἰωάννου μοναχοῦ ἀνδρὸς τιμίου καὶ ἐναρέτου. μονῆς τοῦ ἁγίου σάββα. διηγουμένη τὸν βίον τῶν ὁσίων πατέρων ἡμῶν βαρλαὰμ καὶ ἰωάσαφ: Ὅσοι πνευματὶ θῦ ἄγονται. οὔτοι εἰσὶν υἱοὶ θῦ, φασιν ὀ θείος ἀπόστολος... Выходная: монах Иоанн пишет рукопись перед пюпитром с раскрытою книгою л. 3 к тексту об Индии: два города, по сторонам горы, воины черные и темные, в плащах, с копьями у врат, тюрбаны и чалмы на головах; город на озере, две лодки с людьми в воинами. 4. Τότε ὁ ἱερώτατος Θωμᾶς εἰς ὑπάρχων τῶν δώδεκα μαθητῶν τοῦ Χῦ πρὸς τὴν τῶν ἰνδῶν ἐξεπέμπετο χώραν. Фома в лодке, юный. Ф. на берегу на троне, группы благоговейных слушателей. Есть дымчатая фигура в красном плаще, голая, с диадемою Θ. крестит в узенькой купели. Царь Авенир высокий и красивый в нише. Царь обедает лежа. Пострижение, к тексту об умножении монашествующих. 5. Гонения. Любопытна фигура индейца в вырезной рубашке и узких синих панталонах. В горах прячутся старцы. На л. 6 изображен сатрап и поклонение идолам, идоложертвенную кровь льют на алтари. На л. 7 сатрап в виде индийского магараджи, в красном кафтане, синих узких панталонах, красных сапожках с жемчугом, с тюрбаном на голове из пурпурной материи с камнями. 26. Натуралистическая сцена перехода через Чермное море: представлен берег залива, замечательно точно вспоминающий бухту Суэза; справа и слева в заду красные горы, уходящие к Синайскому хребту; разделение моря поперек и наискось представлено так, как бы оно совершилось в натуре, при условиях формы залива; затем сцены, обычные по традиции: жен, несущих детей и ведущих постарше за руку и пр. Л. 19 – 21 любопытные изображения притч. На л. 22 буквенная иллюстрация притчи о том испуге, который производит труба вестника казни, сравнительно с трубным звуком Страшного Суда. 39 – 40. Притчи на тему о радостях жизни, причем притчи об единороге нет, и отсюда начинается бесконечный ряд повторений и вариации на тему благочестивой и поучительной беседы Варлаама с царевичем, на изложение притч и подобий, украшающих эту душеполезную историю: о царском сыне, о большом городе. Л. 47 – притча о разумном юноше знатного рода, жизнь у бедняка. 56 – 57. Педагог подслушивает беседу царевича со старцем. 62. Любопытная фигура врача, щупающего пульс у кисти и локтя. 64 – 69. Гонения на отшельников. 88 – 89. Фигура мага, имеющего рάβδον βαίνην μηλωτάριον δέ περιζώμενος (одет в шубу, мехом внутрь, без рукавов). История Ахилла среди дев. 107 об. любопытная сцена появления мага перед царем, синедрион стоит недвижно, сложив почтительно руки. Затем после обращения царевича, крещения, смерти Авенира, удаление Иоасафа в пустыню Сенаара, беседы благочестия и блаженное Успение.

М-рь вел.-муч. Пантелеймона. Евангелие в 4°, XII века, 1, 6, 2, 11, с Евв. и заставками и фигурными инициалами. Письмо потемнело, слишком много желтых, темно-розовых одежд, часто употребляется краска ультрамарин. Выходная заставка с грифами, львом и газелью в медальонах. На полях л. 2 в букве Т – И. Предтеча, 2 ученика. Изредка виньетки; буква изображает Иосифа. Евангелисты грязного и мутного белильного письма. На 90 л. об. буква. представляет богача в Є над домом и нищего калеку с костылями, Закхея на дереве. На 189 л. об. ὕψωσις τοῦ ζωηφόρου ξύλου (фот. 165)¹: под киворием на амвоне, стоящем поверх Голгофы (пещера?) из розового и белого мрамора с полуколоннами, среди 2 базилик. Святитель в типе И. Златоуста поднимает крест, по сторонам пять диаконов в темных коричневых и красных фелонях поверх светлых туник. В Голгофе дверь и под колонкою 2 ступени; слева и справа лестницы. 197. 4 сцены из ж. Космы и Дамиана, Икона их со Спасом, дающим свиток – науку каждому. 202. στήφος παρϑένων όπτήσω πíστις Θοῦ. Иоанн и Анна и Мария и сзади девы со свечами (фот. 166) об. Прием Марии в xpaме. Б. М. приемлет хлеба от ангела. Минея. 204. Св. Варвара, в коричневой мантии, зол. параманд поверх розовой туники с шитьем по низу; в чепце; древний тип VI – VII столетий.

С 186-го листа идут чтения по праздникам, украшенные миниатюрами высокого иконописного характера, в типе миниатюр IX – X века: И. Предтечи и Христа беседа у Иордана (фот.168); Крещение – фот. 169 (л. 221), с двумя ангелами, Сретение, Целование, Благовещение, Преображение (л. 252) и перед ним беседа с учениками на пути к Фавору.

В библиотеке Руссика находится блестящая и высокохарактерная для истории византийского искусства, хотя уже известной редакции, описанной ранее по европейским библиотекам и Синайского монастыря, рукопись № IX, I, 14: Слова Григория Богослова, в малую 4°, прекрасного тонкого письма конца XI – начала XII века, с миниатюрами в заставках, чрезвычайно пышно разделанных. 2. Слово на Пасху: в заставке: Спаситель в «Сошествии во ад», среди 2 групп. 5 об. 2-е Слово «на Пасху»: Спаситель внутри голубого ореола, сидящий на радуге, среди 2 архангелов и сонма ангелов – заставка. Сбоку: пр. Аввакум молящийся.

30. 3-е Слово «на весну» и «Мамонта»: Святой, рядом с группою слушателей, церковь купольная, ангел ведет юношу, другой ангел удаляет женщину (фот. 206). 37. Козы у источника, двое в корабле, пахарь на волах – 3 миниатюры одна над другою. Юноша играет на свирели у вод, собака и козы; юноша прищепляет деревья, ниже юноша ловит в силки птиц, две клетки висят; рыбаки тащат сети с лодки. 38 об. Мамонт и лани – виньетки. 39 об. На «Пятидесятницу» (фот. 208) – ее изображение в выходной заставке: 12 Апостолов с Петром и Павлом, внутри темный вертеп, в нем видны двое: негритянская и абиссинская фигуры, нагие, босые, но в красном тюрбане и белой чалме, красном и белом (с пятнами) плаще. 53. «На Маккавеев»: в ряд семь юношей-патрициев. 77 об. На Юлиана: Святой со слугою и Юлиан темноликий. Любопытен костюм Юлиана: пунцовое оплечье, лиловая решетчатая далматика, полосатый длинный хитон из красных и желтых полосок, и полубашмачки черные, с острыми носами. 89. Рожд. Хр. мелкого эмалевого письма, со всеми деталями: пастырями, волхвами. На лл. 151 сл. праотцы в античных типах, но часть уже другого письма, небрежного. 161. Крещение, тонкого письма (фот. 209), с 2 ангелами, древом и топором. 162. Кронос и Реа. 163. Куреты, Реа на столбе; Зевс в образе виз.имп., рождает Диониса из бедра: на имп. туника лилово-коричневая с лилиями и звездочками, поверх лорон. Семела на колонне с веткою (фот. 210). 164. Идол Афродиты на колонне в розовой тунике, идол Артемиды. Падение идолов (рис. 102); об. Зевс за столом, блюдо из членов Пелопса. 2 колонны с 2 дельфинами наверху – τρίποδоς δελφικοῦ σοφίσματα. 165. Oί αστρονομοῦντες χαλδεῖοι, с розовыми и голубыми шапочками, в разрезанных туниках. Орфей среди зверей (фот. 213–214), об. Поклонники солнца. Козлы Менде. Вновь ряд орнаментальных мелких миниатюр в заставках на различные темы Слов Святого Григория Богослова. Письмо миниатюр выдержано в одном тоне, господствовавшем во вторую пол. XI и первую половину XII века. В рукописи почти господствуют лиловая, розовая, голубая, бледно-розовая, бледно-лиловая краски. Лучший тон XI в. Слабые, едва заметные зелени в лицах. Орнаменты заставок типичные, по золоту, кружочки с цветком, синие, золотые, изумруд внутри или голубые крестообразные разводы. Собственное значение этой рукописи очень малое, ввиду существования таких изящных и пышных лицевых рукописей Григория Богослова, как Парижские кодексы 510, 543, 550, Лаврент. библ. VII, 32, Ват. 463, наконец, три рукописи Синайской библиотеки (339, 346 и 347)¹⁶². К этим рассмотренным уже рукописям (в общих чертах, лишь по отношению к историческому ходу развития всего византийского искусства) присоединяются еще несколько столь же замечательных рукописей Слов Григория Богослова в Европейских библиотеках, требующих анализа со стороны их отношения к главным редакциям и представляемых ими вариантов. Такова, напр., пергаментная рукопись XII века (ХIII в.) в Национальной библиотеке Парижа Coislin 239, покрытая таким множеством «виньеточных» миниатюр в виде заставок, инициалов, крохотных фигурок на полях, что в рукописи получается почти полная иллюстрация текста, в чем редакция наиболее сходится с Лицевою Псалтырью IX века (известная Хлудовская рукопись).

102. Руссик. Слово Григория Б. на Крещение, л. 164.

По-видимому, мы имеем здесь дело с весьма своеобразною модою, принадлежавшею специально IX столетию, иллюстрировать излюбленные тексты писателей во всех реальных деталях, включая сюда, конечно, и мифологические представления в натуралистической передаче. Мы знаем ряд любопытнейших кодексов этого характера, относящихся к IX–X столетиям, которые имеем в виду, при удобном случае, рассмотреть, но еще большее число имеется копий с рукописей этого характера, сделанных в XII– XIII столетиях. Утомительная масса иллюстраций, нередко лишенная всякого воображения, а отчасти и характерности, является, очевидно, главнейшею причиною того, почему все эти копии и их оригиналы остаются еще неисследованными, несмотря на их капитальную важность в истории хода византийского искусства в эпоху после иконоборства. Важнейшая художественная сторона этих лицевых рукописей заключается в их явном расположении к антику, который отныне оживает вновь путем книжного псевдоклассицизма. Множество иллюстраций на все мифологические темы Слов Григория как раз отвечают этому направлению. Так, напр., на Слово на Крещение (εἰς τὰ φώτα), кроме выходного «Крещения», в рукописи Парижской помещено 12 иллюстраций, представляющих» историю Крона и Реи, рождение Семелы, Афродиты (οὑδὲ Ἀφροδίτης πορνικὰ μυστήρια): она изображена плывущей в воде, тайны мистерий, превращений, волшебства Орфея, Изиды и пр. В то же время подобная иллюстрация ограничивается этою речью и оставляет пустыми тексты других Слов, точно так же, как в другой рукописи этой самой редакции – кодекс той же Национ. Библ. № 533, в 4-ку, писанный также в XII веке, наполнено иллюстрациями «Слово на Воскресение», уже реалистического характера, представляющими весну, полевые работы, ловлю певчих птиц, ловлю рыбы, пчельник и т. д. В Эсфигмене рукопись Житий Святых XI в., № 2027 (14) любопытна иллюстрациями Слова Иоанна Дамаскина на Рождество Христово со множеством всяких апокрифических деталей указанного характера. В Хиландаре любопытна рукопись Панегирика (рис. 103).

Кроме того, псевдоклассическое направление византийского искусства в X веке вызвало особое развитие инициалов, составляющих отныне излюбленный род книжной иллюстрации. Упоминаем этот род здесь ввиду множества превосходных Афонских рукописей, заслуживающих рассмотрения ради одних инициалов: таковы рукописи: Дохиара Минеи XI в. № 5 (см. особенно лл. 133, 205, 244, 306), достойная подробного изучения по оригинальности тем, взятых из быта восточных стран, напр., Персии; Дионисиота Евангелие № 4, XIII века; Ставроникиты Псалтырь XI века.

Упомянем, наконец, две лицевые рукописи, любопытные по своим записям, хотя позднейшего периода: одна греческая в Эсфигмене: Евангелие 1462 года, писанное рукою Мануила, иерея Трапезунтскаго, с инициалами молдовлахийского характера, в серебряном чеканном молдовлахийском окладе XVI века.

103. Хидандар. Панегирик.

Другая рукопись славянская, находящаяся в Ксенофе, Евангелие на пергаменте, с изображениями Евангелистов, заставками и инициалами, заглавия писаны золотом. Перед Ев. Луки на обороте миниатюры читается запись:

«Изволеніемъ отца и съпоспѣшеніемъ сына и съвръшениемъ святаго духа благочестивый и христолюбивый господинъ Іоаннъ Александръ воевода божіею милостію господаръ земли молдавской онъ же благопроизволихъ господовымъ благимъ произволеніемъ и божіею помощію повелѣхъ гвомы исписати съи тетроевангеліе въ за здравие и спасеніе гвомы и въ задушие родителемъ гвомы и дадохъ я в стѣи горѣ афона в монастирь глемаа Ѯиноф идеже есть храм стаго и славнаго великомч. и побѣдоносца хва георгія. А кто со покуситъ узѣти я или прѣдати инде или въ камато поставити таковіи да ес проклѣть отъ господа бога сътворшаго небо и земле и от пречистия его матери; и от святыхъ 12 върховныхъ апостолъ и прочіи апостоли и от святых тій отец въ никеи и от въсѣх святых иже от вѣка богу дожѣ угодившихъ сіа убо дозед и да имает учястіе съ іудою безумнаго и сътръо окаяннаго аріемь и съ всѣми еретики и хулникы и злотворци и попиратели вѣры и да будетъ съ ѡнѣми іоудеие иже възъпиша при крестѣ на господа бога нашего кръв его на нихъ и на чадахъ ихъ и да ес непрощепни ни въ нинѣшнии ни въ будущій вѣкъ прѣд страшнымъ судищи христовѣмъ пис оуясѡ в лѣто Ӡѯв мѣсяца а Кг.

На окладе изображения Воскресения Христова, Георгия на троне, как на плите ныне в Зографе. Вокруг Георгия надпись указывает 7062 год.