Яссы. Схоларх Господарской школы

В Яссах, по приглашению князя Григория Гикаса, бывшего в то время Господарем Молдавии, Ясского митрополита и вельмож, Феотокис становится схолархом (ректором) Господарской школы. Он исправлял эту должность в течение года, а также преподавал математику и геометрию. В одной из рукописей Ново-Нямецкого монастыря хранится письмо преподобного Паисия Величковского к Феотокису, относящееся к этому времени⁶⁷, – ответ старца на просьбу схоларха Ясской школы прислать ему монахов для преподавания (Паисий объясняет причины, по которым он не может удовлетворить эту просьбу). Как видим, Никифор деятельно отнесся к устроению вверенной ему школы; он желал видеть в ней преподавателей из известного аскетизмом монастыря Паисия, а значит, воспитывать подрастающее поколение в духе православной святоотеческой традиции.

В Яссах иеромонах Никифор встретил достаточно сильное противодействие некоторых лиц, доставивших ему много неприятностей и невзгод, от которых его не могло оградить даже покровительство князя Гикаса. Различные биографы Феотокиса предполагают, что причиной нападок на ректора Господарской школы было то, что он преподавал «новую философию». Сам Никифор так говорит о причине своего внезапного отъезда: «Увидевши же наступающую опасность жизни сего князя⁶⁸, дабы по причине тесной моей с ним дружбы и со мною того ж не последовало, что с ним случилось, просил увольнения, дабы возвратиться в Германию, последуя некоему вельможнейшему путешественнику. Князь сначала согласился и дал мне проводников, но после отказал и удержал меня силою, так что принужден я [был] уйти тайно, последуя за тремя архимандритами из Афонской горы, едущими в Россию». Однако, возможно, были и более веские причины к такому важному жизненному решению. Может быть, Никифор надеялся, что в сильной православной России он сможет принести больше пользы и своему угнетенному народу. Как бы то ни было, летом 1776 года посреди ночи он оставляет Яссы и направляется в Россию. Так вседейственный Промысл Божий, имиже весть судьбами, уготовлял ему новое, значительно более широкое поприще святительского служения в чужой, но единоверной его отечеству стране.