Слово в день Алексия, человека Божия ⁴⁰

Научитеся от Мене, яко кроток семь и смирен сердцем (Мф. 11:29).

Слышите, христиане, чему учит в чтенном ныне Евангелии Иисус Христос. Он учит таким предметам, каких не преподают в училищах земной мудрости; учит не из книг, не словами, но собственным примером, Своими делами; учит не для мира, но для Бога, как приобрести Его благодать.

Что ж? Были ли у сего Божественного Учителя ревностные и деятельные ученики, есть ли ныне и будут ли после нас? Были. Таков, кроме Апостолов и других весьма многих подвижников веры и благочестия, воспоминаемый ныне св. Алексий, Божий человек. Есть и ныне. Это те самые, которые обилуют многими и великими дарами благодати, но хвалятся одними своими немощами, – те самые, коих другие злословят, а они благословляют; гонят, а они терпят; хулят, а они молятся. И будут после нас. Ибо Небесный Учитель обещал быть с учениками Своими до скончания века.

И можно ли не научиться такой науке, изучение коей доставляет благо душевного покоя? И можно ли не научиться оной от такого Наставника, каков есть Иисус Христос? Наука легка и удобопонятна: только была бы охота и ревность. Учитель всегда с нами: только было бы постоянное внимание ума и сердца.

Не будем исследывать, почему не все христиане упражняются в науке Христовой, или хотя и упражняются, но не так, как должно. Размыслим о предметах науки: что за кротость, и что за смирение, которым учит нас Иисус Христос? – Положив сии предметы в основание моей с вами, благочест. слуш., беседы, думаю, что они и для вас, которые пришли сюда прославить с нами дивного во св. Алексие Бога, не будут излишни, и для вас, которые жительствуете в сей мирной обители, не будут бесполезны.

Первый предмет деятельного у чения Христова есть кротость.

Когда Сын Божий сошел с неба на землю, то не нашел в людях никакого нравственного образования. Были училища, но преподавалась в них одна земная, стихийная мудрость. Были наставники, но учили преданиям человеческим, учили письмени закона, а не духу. Они удерживали тогда руку от злодейства, но не обуздывали страстей; запрещали убийство, но не возбраняли гнева, ярости и мщения. Посему Иисус Христос благоволил с одной стороны, изъяснить силу закона, с другой – утвердить Свое изъяснение примером Своей жизни. Слышасте, говорил Он людям, яко речено бысть древним: не убиеши: иже аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам: яко всяк гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду. Слышаете, яко речено бысть: око за око и зуб за зуб. Аз же глаголю вам: не противитися злу: но аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф. 5:21–22, 38–39). Научитесь кротости, незлобию и терпению, научитесь не от ваших наставников, но от Меня, вашего Спасителя и вашего Бога, научитесь, яко кроток есмь.

Из сего усмотреть можно ясно, что кротость не может быть ни даром природы; ибо наша природа противится всему, что возмущает ее покой и веселие, и оскорбляется всем, что идет вопреки ее желаний и надежд; ни следствием воспитания: ибо большая часть из нас воспитывается не столько в духе веры, сколько в сообразности требований со стороны приличий мира и духа времени. Кротость есть плод образования ума и сердца в истинном духе Евангелия, есть действие в душе благотворного Христова примера и Божией благодати. Ибо она, поколику укрощает или умеряет гнев нашей самолюбивой природы, не имеет в себе ничего естественного, и поколику поражает или ослабляет мудрование плоти, не имеет ничего человеческого. Природа, какова сама по себе, раздражительна и мстительна; человек, каков сам по себе, гневлив, нетерпелив и своенравен. Посмотрим на малолетних детей, когда один у другого оспаривает что и отнимает. Все, о чем говорим теперь, найдем в детях, найдем и скажем со вздохом: Боже! как испорчена природа человека! Едва начинает ходить и лепетать языком, уже сердится, досадует и плачет. Кто научил его сим неприятным и опасным движениям сердца?

Различны мнения о кротости. Одни полагают, что кротость состоит в облегчении наказания, которое заслуживает человек преступный или обидевший нас несправедливым образом. Но это не кротость, а милость. Другие поставляют в великодушном перенесении всех обид и оскорблений. Но это не кротость, а терпение. Одни думают, что быть кротким значит быть снисходительным к заблуждениям и преступлениям ближнего. Нет! Это иногда значит быть слабым в духе и робким в сердце. Другие судят, что быть кротким, значит быть хладнокровным ко всему неприятному. Нет! Это, может быть, значило бы быть бесчувственным и бездейственным. Пусть посмотрят все сии мыслители и судии на Самого Учителя кротости. Каков Он был в обращении с грешниками? Он слушал их с любовию и отпускал с отеческим наставлением. Как смотрел на предрассудки и немощи Своих учеников? Он смотрел на них, как на необходимые условия естества ограниченного; и в то же время научал, чего не знали, вразумлял, чего не понимали, и исправлял, в чем погрешали и заблуждали. Как поступал с Своими врагами? Он благотворил им и молился за них. Да познают убо из сего примера, что кротость не есть только незлобие, но вместе и любовь.

Спросил бы я вас, слуш., называете ли вы кротким такого человека, который извиняет все потому, что ничего не видит или ничего не чувствует, и который сносит всякую обиду, потому что тягостнее ему отмщать за оную, нежели переносить? Называете ли кротким того, который оказывает дружеское к своему врагу расположение, чтобы удобнее и вернее принести его в жертву своей злобе? Называете ли кротким, который прикрывается миролюбивою наружностию, видя силу врага, и облекается в личину великодушия, дабы скрыть свое бессилие? Называете ли кротким того, кто считает за благородство – наказывать обидевшего презрением, если не мщением? – Спросил бы я еще, – но колеблюсь, чтобы не отяготить распросами кротких слушателей.

Второй предмет деятельного учения Христова есть смирение.

Та же самая причина, по которой Иисус Христос учит кротости, побудила Его учить и смирению. Житейская гордость управляла всеми намерениями и желаниями человеческими, а тщеславие было целию всех действий. Люди забыли, что они земля и персть: Иисус Христос напомнил им это. Люди возмечтали о своей праведности: Иисус Христос открыл им, сколь виновны они пред правосудием и благостию Божиею. Люди положились на самих себя: Иисус Христос вразумил их, сколь они слабы и бессильны. Он хотел и хочет, чтобы мы познали свою бренность и ничтожество, восчувствовали свою немощь и бессилие и памятовали свои грехи и преступления.

Подлинно, чем гордиться человеку? Жизнь и здравие, крепость и красота, способности ума и сердца, – все сие есть дары благости Божией. У нас нет ни власти, ни силы, ни искусства удержать их по желанию нашему. – Чем гордиться? – Мудростию? Всяка премудрость от Бога, говорит Премудрый (Сир. 1:1). Славою и силою? Мною, говорит Господь Бог, вельможи величаются и властители Мною держат землю (Притч. 8:16). Богатством? Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней, говорит Пророк (Пс. 23:1).

Сколько бы самолюбие не льстило нам; но признаться надобно, что мы не лучше Авраама, Иова, Давида и Павла. Авраам, будучи другом Божиим, говорил: аз есмь земля и пепел (Быт. 18:27). Иов, не согрешив во всех приключившихся ему, исповедовался, что в прахе и пепле часть его (Иов. 30:19). Давид, при всей своей славе и при всем величии, сознавался, что он есть червь, а не человек, поношение человеков (Пс. 21:7). Апостол Павел был восхищен до третьяго небесе (2Кор. 12:2), но смотрел на себя, как на первого из грешников (1Тим. 1:15). Если сии люди ничего не находили в себе, кроме праха и пепла, кроме немощей и грехов: то что же мы найдем в самих себе?

Заметим, что Иисус Христос был смирен сердцем. Это значит, что смирение не ограничивается только одним умственным сознанием своей греховности и недостоинства пред Богом. Смирение есть чувство сердца. Кто говорит о самом себе, что он и нищ и беден и окаянен, но в тоже время превозносится мысленно своими добродетелями, тот фарисействует, обманывает себя и других. Не слова делают нас смиренными, но мысли, чувства и действия. Можно наговорить много скромных слов и умиленных выражений, и не участвовать в них сердцем. Можно казаться ниже всех, и не уступать в душе никому в преимуществах. Можно сидеть на последнем месте и представлять себя на первом, короче: можно быть под личиною смирения гордым – самоугодником.

Есть люди, которые полагают смирение в ношении бедного одеяния. Скажем им: вы ошибаетесь. Одежда смирения есть нищета духа и уничижение. Давид носил порфиру; однако же был смирен сердцем. Есть люди, которые поставляют смирение в рабском и низком служении другим. Скажем и сим: вы погрешаете; служение другим должно основываться, по примеру Иисуса Христа, на чистейшей любви, должно быть искреннее и безкорыстное. Есть люди, которые поставляют смирение в удалении себя от почестей и славы. Скажем и оным: вы заблуждаете; честь, получаемая по заслуге от законной власти, не у меньшит смирения, если она сама идет к вам, без ваших исканий и домогательств, и слава не ослабит сознания греховности и бессилия, если не будете заниматься ею и услаждаться. Есть люди, – но не будем говорить о других, дабы, описывая их, не описать самих себя и не представить из картины зеркала для себя.

Господи! мы знаем отчасти Твою науку и постигаем оную по возможности. Просим и молим Тебя, даждь нам силу привести знание в чувствование, и чувствование обратить в действие; даждь нам кротость и смирение сердца! – Аминь.