Слово в Неделю сыропустную⁹³

Нощь прейде, а день приближися: отложим убо дела темная, и облечемся во оружие света (Рим.13:12).

Сии слова взяты из чтенного ныне послания апостола Павла к Римлянам.

Чтобы предмет нравственный приблизить к общему понятию, Апостол к изображению сего предмета берёт слова, известные в обыкновенной жизни. Состояние язычества он называет нощию, а состояние христианства – днём, пороки – делами тёмными, а добродетель – оружием света. Слова иносказательные, но понятные!

Поскольку слово апостольское читалось не напрасно, и не без цели, то обратим внимание на ту цель, для которой Церковь узаконила читать ныне это слово апостольское, на то отношение, какое имеют слова апостольские к настоящему дню – дню, которым оканчивается так называемая в церковных книгах Неделя сырная. – Здравомыслящий христианин видит ясно, что означает ночь и день, и что разумеется под делами тёмными и под оружием света. Время, проведённое в удовлетворении чувственности, есть ночь; время, определённое для умерщвления плоти и укрощения страстей, есть день. Пресыщение плоти и упоение чувств, сопровождаемое омрачением рассудка, продолжительные игры и увеселения, преследуемые изнурением сил и расстройством здоровья, забавы, по суду мира невинные, но по слову Божию суетные и тщетные – суть дела темная; пощение, хождение в храм Божий, молитва, упражнение в слове Божием, милостыня, плач и сокрушение о грехах – суть оружие света.

Господствующий обычай, конечно, не будет доволен тем, что его называют делом тёмным. Что ж делать! Истина сильнее обычая. Пусть размыслят? Откуда пришёл он к нам? От родителей. Откуда взяли родители? От дедов и прадедов. – Идя путём сим далее – дойдём наконец до той черты, за которой следует тьма язычества. И здесь-то увидим, что празднество прошедших и настоящего дней перешло к нам от народа нехристианского, и по истине, есть дело тёмное.

Как ночь уже проходит: то нет надобности напоминать более о ничтожности дел тёмных. Поскольку же приближается рассвет дня христианского, то гораздо полезнее будет, если размыслим об оружии света, именно о посте.

Пост есть двоякий, духовный и телесный. Первый состоит в воздержании от страстей, а последний, в воздержании от брашен. Оба сии поста имеют между собою связь, подобную в некотором отношении той связи, какую усматриваем между телом и душою. И поскольку душа превосходнее тела, то и пост духовный важнее телесного. Тело есть орудие души; равно и пост телесный есть пособие к подвигу поста духовного. Посему-то св. Церковь и заповедует нам поститься телесне, поститься и духовне. В первом посте смирим тело, а в другом молитвами и слезами взыщем Господа; первым очистим плоть, а вторым душу; в первом воздержимся от снедей, а во втором от всякой страсти.

Один чувственный пост без духовного есть то же, что образ без жизни, скорлупа без зерна. Воздерживаться от вкусных яств и сладкого пития, и не воздерживаться от гнева, зависти, лжи и пересудов, значит поститься из страха осуждения. Отказывать себе в чувственных удовольствиях, и не запрещать мыслям и желаниям бродить прежними путями, значит поститься из одного стыда. Оставить забавы и увеселения, и не покидать пристрастия к оным, значит поститься из одного приличия. Не сицеваго поста аз избрах, глаголет Господь чрез пророка (Ис.58:5). Ниже аще слячеши яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен (Ис.58:5). Чрево тощее с сердцем, исполненным зависти и злобы, лице постное с душою любодейною, слова в устах покаянные при мыслях рассеянных – какое могут доставить спасение изнурённому постнику? Елей благодатного утешения не вливается в душу полную нечистот; и луч света духовного не проницает сердца ожесточённого. Во время пощения надобно очищать душу слезами ежечасного раскаяния, и смягчать сердце деятельным размышлением о любви нашего Спасителя к нам грешным. Истинный пост, вещает Церковь, есть устранение от зла, воздержание языка, укрощение гнева, отвержение похотей, клеветы, лжи и клятвопреступления. Воздержание от сего есть истинный пост.

Видите, братия, сколь важен и действителен пост внутренний, духовный. Но он не может быть исполнен без соблюдения поста наружного, телесного. – Как? Неужели воздержание от возбраненных Церковью яств способствует к воздержанию от страстей? Неужели сухоядение, простая и неприправленная ничем пища может воспрепятствовать действию злых привычек и наклонностей? Неужели истощение сил телесных может послужить к просвещению ума и очищению сердца? Так точно. Чтобы воспрепятствовать злому растению расти более и далее, надобно прекратить орошение его водою. И чтобы уменьшить и совсем потушить распространяющееся пламя, надобно отнять у огня пищу – горючее вещество. Подобным образом, чтобы укротить и обуздать волнение страстей, имеющих своё седалище в нашей плоти, надобно оставить употребление тех предметов, коими возбуждаются страсти. Например: чем бы ты потушил пламень любви преступной? – Пресыщением плоти? Нет. Ты приложишь к огню порох. Упоением ли чувств? Нет! Ты вольешь в пламень масло. В сем случае, если есть какое средство самое действительное, то пост – и пост самый строгий и продолжительный. Как бы ты избавился от нечистых мыслей и нечистых желаний? – Чтением, делом? Средство полезное, но в сем случае мало действительное. Окончишь чтение, окончишь труды; и мысли опять к тебе возвращаются; но примись за сухоядение: тогда с истощанием вожделевающей силы исчезнут неминуемо преступные и мысли, и желания.

Говорят, что пост телесный есть учреждение человеческое. Нет, святая Церковь назначила времена поста и определила образ поста, по заповеди о посте, данной от Бога. Что заповедал Он первым людям? – И заповеда Господь Бог Адаму глаголя: от древа еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него (Быт.2:16). Что значит не снесте? Воздержание от запрещённых плодов, т. е. пост телесный. Сию первую Божию заповедь утвердил собственным Своим примером Иисус Христос, постився дней четыредесять и нощий четыредесять (Мф.4:2). Сему примеру последовали Его ученики, пребывшие в пощениих многащи (2Кор.11:27). Вот происхождение поста, его утверждение и освящение! Как же говорить, что пост человеческое учреждение?

Говорят, что пост состоит не в качестве, а в количестве. – Откуда взяли такое понятие, и в таком выражении? Его нет у нас – в нашем православном учении. Очевидно, оно передано наставниками иной веры. Пост в количестве не есть пост, в собственном смысле сего слова. Умеренность в употреблении пищи и пития есть христианская добродетель; но умеренность – не пост, всегдашняя обязанность, а не особенный подвиг. Церковь запрещает во дни поста пищу и по качеству, и по количеству, не позволяя не только пресыщения, но и насыщения самою постною пищею, дабы совершенно воздержать нас от пагубных страстей. Хотите ли очистить душу, как должно, как хочет очистить её в вас Церковь? Слушайтесь Церкви, не вдаваясь в мечтания и суемудрие, служащие только к ограждению недобрых навыков и греховных страстей.

Говорят, что наш пост труден по образу пощения, и вреден для здоровья по свойству пищи. Труден, разве только для изнеженных сластолюбцев. Для тех, кои воспитаны в страхе Божием и не приобрели вредных привычек к лакомым снедям, он лёгок и удобен. На вред поста могут жаловаться разве только те, кои расстроены здоровьем, хотя и в этом случае пост находят нужным нередко и врачи. Но Церковь и не налагает на нас такого бремени, какого понести не в силах. Можешь поститься от утра до вечера? Постись. Не можешь? Употребляй пищу в день два раза, только постную, простую и лёгкую. Пища простая не вкусна; но здорова. Нет и не было примера, чтобы хлеб и вода довели кого до гроба. Начало жития человеча, говорит Премудрый, хлеб и вода (Сир.29:24).

Говорят… но довольно; возражений всех насчёт поста нам не переслушать. Окончим нашу беседу молитвою: Господи! Прости нам согрешения наши и введи во святый пост здравыми и бодрыми. Отыми от нас дух праздности, уныния, празднословия, и даждь нам дух целомудрия, смирения, терпения и любви. Аминь.