Отдел II. Статьи исторического о содержания

Местност Херсонисского монастыря одна из самых замечательных не только для Крыма, но и для всего мира.

Находясь на южном берегу Крыма, около достославного города Севастополя, местность эта издревле была известна своими славными черноморскими береговыми благоприятными бухтами, которые здесь для более скромных судов древнего мира были более удобны, нежели Севастопольские, для современных кораблей и судов всякого рода.

Благоприятный климат почти самого южного берега Крыма, обильного всякого рода растениями и деревьями теплых мест (винограда, абрикосов, слив и т.п.), также представляли для южан хорошее место для поселений.

A ближайшие долины балаклавская и байдарская, с окружающими их горами, полны всякого рода жизненных богатств, достаточных не только для местного продовольствия,³³⁷ но и для вывоза, особенно если взять во внимание удобность провоза отовсюду морем и сушею из мест, занимаемых Бахчисараем, Симферополем и дальнейшими поселениями.

Неудивительно, что такая прекрасная местность издревле привлекала внимание всех народов, имевших возможность придвинуться сюда с Востока и Запада, Севера и Юга, Европы и Азии.

Исторические сведения о Херсонисе, (или по Русским летописям Корсуни), тоже достопримечательны. И они восходят к глубочайшей древности.

По сообщению С.С. Богуша за 1800 лет до Рождества Христова здесь обитали Тавры, за 1400 Кимры и Скифы, за 500 лет – Херсониты-Греки, с 612 по Рожд. Христовом господствовали здесь Римляне (и Византийцы), в 400 году – Гунны, в 700 – Хозары, в 850 – Печенеги, около 900 года – Русские, потом Половцы, около 1300 г. – Генуезцы, потом Татары (1451) и наконец, Русские (1783 года), за исключением нескольких дней, когда этой местностью владели соединенные силы Французов, Англичан и Турок, осаждавших с Херсониса Севастополь.

Все народы, имевшие отношение к Херсонису, оставили здесь разную память о себе,³³⁸ но наибольшая честь устроения Херсониса принадлежит Грекам, а возстановления его – Русским, хотя и переселившимся несколько далее в бывшее пригородное Херсонисское поселение – Севастополь, оставив древнее пепелище Херсониско-Свято-Владимирскому монастырю, как наглядному памятнику крещения здесь св. равноапостольного Князя Владимира (в 988 г.).

Херсонисы-Греки были пришельцы из Ираклеи, куда они переселились из Мегары, и потому считаются дорическим племенем.

Как дорийцы Херсонисцы и все устроили дорически, все строя по преимуществу из камня, украшая его дорическими колоннами, капителями и другими произведениями высокого дорического искусства. Они и порядок жизни, и ее строя учредили здесь дорический с протевсом во главе. И говорили они дорически, хотя несомненно на язык их не могли не влиять местные говоры и наречия, тем более, что Херсонисцы не ограничивались тесным кругом жизни в своем городе, но постепенно овладевали окружающими долинами, где разводили виноград и другое производство, и простирались как хозяева не только к Севастополю, но и далее к Керкенизу, Лименам и другим местностям. Монументальным памятником порядка жизни древних Херсонитян служит «присяга граждан города», недавно найденная здесь в двух солидных обломках, находившихся в разных местностях. По сообщению известного ученого исследователя древних греческих надписей, В.В. Латышева, эта присяга относится к IV веку до Рождества Христова И многие другие монументальные памятники различно говорят о жизни Греков Херсонитах, различно отбивавшихся от нашествия иноплеменников, а чаще откупавшихся от них, так как они были по преимуществу торговцы, и потому легко могли откупаться от врагов. Предметами торговли их было все, что мог дать Юг и Север России, преимущественно же пшеница, меха и невольники.

Херсониситы-Греки, живя самостоятельно в своем городе около 1800 лет, очень много пользовались вниманием своих греческих географов и историков, оставивших множество всякого рода сообщений, на которые не скупы были и другие Европейские писатели, оканчивая Богушем, потрудившимся над историей Херсонеса около 15 лет и Бернь-Делагарди, трудившегося, может быть, еще больше. Не менее историков сообщают и археологические данные, собиравшиеся издавна и с особенною настойчивостью совершающиеся ныне, когда благостному Монарху нашему благоугодно было, чтобы ежегодно отпускалось на Херсонисские раскопки по 10 000 руб. с тем, чтобы лучшие находки отправлялись бы в Императорский С.-Петербургский Эрмитаж.

На основании Геродота (I‒IV), Богуш сообщает, что г. Херсонис³³⁹), (или иначе Трахея³⁴⁰), «был некогда огражден стеною и рвом длиною на 4 мили (по Плинию ― 4 версты с 30 000 жител.) от реки Узени, впадающей у города Кесеноса (Севастополь) близ гавани того же имени, где ныне находится местечко Инкерман, до Балаклавской или Симболонской гавани на юг лежащей. Сии две гавани весьма удобны. Севастопольская или Ахтиарская, называвшаяся прежде Доброю. Херсон, лежащий на небольшом полуострове (Трахее) к югу от Севастополя, разделялся на 4 части, из коих одна, называемая Суза, находилась в рукаве гавани, который омывал стены города. К Востоку находилась крепостца Диафант на мысу, простиравшемся в гавань, а залив, омывающий ее с Запада, простирался до города».

Основываясь на земле иностранной, Херсониты должны были предпочесть место, к коему приступ был затруднителен, и которое бы защищалось узкими проходами. Жители имели свои загородные дома, усадьбы и сады, кои назывались Фанагорис и Кепи.

За 115 лет до Рождества Христова Херсонис прибег к покровительству Митридата, Царя Понтийского. Диофант, его военачальник, напал на Полака, сына Сколура царя Скифского, причем главная битва была у Херсониса, со стороны рва³⁴¹). За 15 лет до Р. Хр. Аспургу дан был Имп. Тиверием титул Царя³⁴²).

После победы Помпея Херсонис достался Римлянам, которые всячески угнетали его. В Херсонисском музее имеются жалобы (написанные на камне) на воинов Римлян в том, что они не соблюдали местных узаконений. Но особенно Римляне-язычники были жестоки по отношению к христианам.

О религиозности древних Херсонитян можно сказать то же, что некогда сказал об Афинянах Св. Ап. Павел: «По всему видно, что вы люди благоговейные». Херсонитяне усердно почитали всех богов греческих, в особенности же деву Артемиду, которая, кажется, почиталась здесь также, как в Ефесе. И ее изображения делались и продавались здесь в великом множестве, особенно в виде талисманов и амулетов, которых множество находят доныне в развалинах Херсониса. Немало здесь найдено и всякого рода принадлежностей других языческих богов. Как выходцы с родины Геркулеса, Херсониты весьма почитали и его, делая его наподобие дубины, и даже колонны. Артемида почиталась конечно скудными деяниями, а для других богов были жертвы и человеческие, для которых избирались преимущественно пленники.

Понятно, что такая жестокость увлечения идолослужением не могла вдруг видоизмениться при появлени христианства. Очевидно нужны были особенно великие благодатные силы для претворения душ Херсонитян, и привлечения их к истинному служению Единому Богу, Творцу и Спасителю нашему.

Христианство в Херсонисе современно апостолам. Епифаний, писатель IX века, основываясь на древних сказаниях Епифания Кипрского († 403), Софрония († 390) и других, говорит, что Св. Ап. Андрей достиг границы Воспорского царства, прибыл в Феодосию и оттуда в Херсонис, где оставался долгое время. Недалеко от Кучук-Узеня есть водопад, сохранивший название «Ай Андре». Здесь есть развалины храма древней кладки. Один из мысов на пути из Херсониса к Инкерману, доселе сохранил название «Андрея», вероятно в память о том, что здесь Херсониские христиане прощались с Апостолом, провожая его на проповедь Скифам.³⁴³ В 96 году была сослана в Херсонис племянница Тита девица Домитилла за исповедание И. Христа. Около 100 года, по повелению Императора Траяна, послан был в Таврические каменоломни Св. Климент, Епископ Римский. Святые ученики его – Корнилий и Фив, и многие христиане добровольно последовали за ним туда же (в Инкерман, в 7 верстах от Херсониса). В Инкермане показывают храм, и около него место, где жил Св. Климент, который окрестил множество жителей в христианство, к которому еще до него принадлежало до 2 тысяч. По приказанию Траяна Климент был брошен в море против берега Херсониса, где потом была основана церковь его имени, к которой ходили по суше, как бы чудесно открывавшейся в некоторые дни. О чуде сем засвидетельствовал Св. Ефрем.

Понятно, что это еще более привлекало верующих, из которых многие, делаясь христианами, сначала содержали веру тайно, а потом и явно обнаруживали ее многоразлично.

Памятниками этой переходной эпохи в Херсонисе служат многие катакомбы, в которых заметно, как языческие фамильные склепы постепенно становились христианскими, украшаясь, например, такими священно-таинственными изображениями, как рыбки, высеченные на прекрасном обломке мрамора, прикрывавшем одну из могил.

Но когда Христианство объявлено было господствующим, тогда катокомбы украсились таким славным храмом, как новооткрытый храм у монастырского огорода, где разноцветные мозаики пола представляют величайшую драгоценность как по разнообразию рисунков, так и по живописи и колоритности их, остающеюся свежею в продолжении 1500 лет.

Однако язычество, вспомоществуемое Евреями, не вдруг всецело отдало свою власть христианам. Первые Херсонисские Епископы: Василий, Ефрем,³⁴⁴ Евгений, Елпидий и Агофодор были замучены. И Еферию пришлось здесь послужить немного, так как умирающее язычество противопоставляло Христианству свои последние ужасные силы. Чудом пребывания в пещи невредимым Епископ Капитон, в год I Всел. собора обратил многих ко Христу, но и он скончался мученически на пути в Царь-Град.³⁴⁵

Фессалонитский Епископ обнародовал здесь решения Никейского собора. Eп. Еферий присутствовал на I вселенском соборе. В 448 году Еп. Лонгин подписался на актах Конст. пом. собора, а Еп. Сафон в 585 году участвовал в V всел. соборе.

В 327 году Херсонисское войско помогло Константину Великому одержать победу над Скифами у Дуная, за что он дал им право свободной торговли на Черном море и одарил разными подарками, в том числе своею печатью.

Разрушенный Гуннами Херсонис усердно восстановлялся Императорами в 512 году Зеноном, а потом Юстинианом около 565 года. О помощи Херсонисцам Зенона гласит новооткрытая надпись на камне, гласящая о Самодержце Кесаре Зеноне. В 653 году сюда был сослан Мартин, Епископ Римский, погребенный в Храме Богородицы в честь иконы Влахернской Богоматери.

Можно думать, что первые Епископы мученики нашли себе упокоение в храме у общих Херсонисских усыпальницъ, находящихся у монастырской ограды, а Мартин был погребен вдали, в той части, которая находится за монастырем к западу, где находятся останки двух храмов на версты один от другого. Причем от одного из них доселе показываются отличные мраморы, перенесенные для поспешного устроения новейшего бедного храма. Впрочем, мощи Св. Мартина давно уже перенесены в Рим.

В 695 году был сослан сюда Импер. Юстиниан II. Желая угодить его заместителю, Херсонисцы хотели избавиться от Юстиниана, но он узнал о сем, убег к Хозарам, где женился на сестре царя Феодора, а потом овладел престолом Византийским и всячески старался отмстить Херсонисцам. Но они противопоставили ему Вардона, который и сделался императором.

В 840 году Херсонис стал областью Византийскою с правителем Петронием, укрепившем для Хозар Саркел камнем, бравшимся из Херсониса.

В 858 году жили в Херсонисе Свв. первоучители Славян Кирилл и Мефодий, учившиеся здесь Хозарскому языку и Еврейскому у одного из Самаритян (Караимов) для проповеди среди Хозар. Они обрели здесь мощи Св. Климента и вывезли частицу их с собою, а прочие части были положены в Херсонисский храм Св. Апостолов. Епископствовал здесь тогда Георгий, скончавшийся при них.

В 835 году Император Феофил дал Херсонису первенство между колониями, находившимися в Крыму, назначил от себя стража (военачальника). Но это мало помогло Херсонису, ослабляемому множеством внутренних непорядков, производимых разноплеменными насильниками, преимущественно же грабежами Генуэзцев.

Об отношение к Херсонису Русских Богуш выражается так: «Россияне были обладателями Таврии прежде Великого Князя Игоря Рюриковича, начавшего царствовать с 879 г. Сверх того, Игорь заключил с Императором Константином VI договор, содержание коего доказывает, что князья Российские имели право на города Херсонские. Святослав Игоревич вступил во все права предков относительно сего полуострова, а сын его ― Владимир, располагал сею частью, разделив ее детям».

В 988 году Великий Князь Владимир предпринял славный поход против Херсониса. Кажется, одною из причин нападения его на Херсонитян было их свободное пользование Черным морем, на которое тогда стали простирать широкие виды и Русские, владевшие Таманью и другими прибрежьями.

А главное дело было то, что Князь и его близкие бояре хотели принять христианство, которое здесь давно уже было столь славно, что здесь находились десятки храмов. И то вынуждало Владимира к походу, что Херсонисцы противодействовали ему в походе на Греческую Империю. Наконец следовало взять с Греков и дань.

Желая напасть на укрепленный город через городской ров, Владимир велел засыпать его, но Херсонисцы сделали подкоп под стену, и с невероятными трудами очистили ров, перенесли землю внутрь города, и сложили ее в груду на площади.³⁴⁶ Обладать городом помог Владимиру монах Анастас, указав источники пресной воды на вост. стороне города, преградив которые можно было оставить Херсонисцев без воды, что и сделал Владимир, заставив тем Херсонисцев сдаться.

Вступивши в город, Владимир объявил о своем желании креститься, что и исполнил над ним и его окружающими Епископ Михаил. Причем князь исцелился от глазной болезни. Потом князь обвенчался с Анною, дочерью Петра, царя Болгарского, женатого на сестре Греческого Императора. Царевна явилась из Болгары, сопровождаемая множеством лиц, кои потом поступили в Великокняжескую свиту. Понятно, что все это заняло много времени, в которое, по свидетельству Нестора, Владимир жил в чертогах за церковью Св. Иакова посреди Херсонской площади.³⁴⁷

Оставляя Херсонис, Владимир взял из Херсониса многие украшения для церквей, мощи Св. Климента и ученика его Фивы, а также несколько свящ. сосудов, 2 часовни, 2 дверей из коринфской меди и 4 медных коня.

С ним отправились в Россию четыре Епископа, множество священников, диаконы и певчие славянские. На память о своем крещении Владимир приказал сделать деревянную церковь.

Духовною славою и церковным великолепием Херсониса как бы благоугодно было провидению подготовить и совершить достославное просвещение Великого и равноапостольного Князя Владимира, а через него и всей Русской земли.

Совершив это свое великое назначение, Херсонис начал упадать.

Упадок Херсониса начался через соперничество других греческих колоний (Судака и Феодосии), а потом через нападение разных народов, которые постепенно все более и более разрушали и самый город.

В 1078 году по просьбе Императора Михаила Дука, посылал войско против возмутившихся Херсонисцев В. К. Всеволод, под начальством сыновей своих Владимира и Глеба. В 1095 году ходил войною против Херсонисцев, захвативших несколько русских судов, Владимир Всеволодович. Около того же года был уведен в плен в Херсонис препод. Евстратий вместе с другими 50 киевлянами. Здесь он был распят на кресте, и прободен евреями 28 марта, в день Еврейской пасхи.

В 1096 году Херсонисцы возмутились против Императора Алексея, выставивши против Императора некоего воина Диогена, поддержанного и Команами, владевшими великою частью Таврии.

Около 1128 года простерли свою власть на Херсонис Генуэзцы, завладевшие раньше Кафою (Феодосиею), бывшею в союзе с Херсонисом. Понятно, что с господством политическим, явилось тогда и религиозное западное влияние, с его возраставшею нетерпимостью к Православию.

В 1333 году Папа прислал своего Епископа в Херсонис именем Рихарда, с повелением устроить храм в честь Св. Климента, что и сделано было, конечно, чрез приспособление одного из многочисленных Православных храмов Херсониса.

Замечательно, что этому господству Латинян особенно содействовали Литовские князья Гедимин и Ольгерд, которые около 1350 года привели Херсонис почти в полное разрушение. С именем Гедимина здесь долго сохранялось наименование валов, холмов, колодцев и окопов, а от Ольгерда сохранились здесь и монеты.

Херсонисцы искали помощи у Кипчакских Татар, но варвары, отгоняя одних врагов, являлись для того, чтобы самим довершить разрушение Херсониса. Однако, еще в XVI столетии видны были многие его башни и стены.

Мартин Браневский, посетивший Херсонис в 1578 году, говорит: «Достойные удивления его развалины свидетельствуют, что это был некогда великолепный, богатый и славный город греков, древнейший на полуострове, многолюдный и знаменитый своею отличною пристанью. На оконечности того истма, который Страбон называет Малым Херсонисом, и у самого берега пристань также во всю ширину истма от одного берега моря до другого, еще теперь возвышается высокая стена, и башни многочисленные и большие, из тесаных огромных камней. И вся эта старина обращена к морю. У самых стен города видны водопроводы, которые за четыре мили посредством подземных труб, высеченных из камня, проводили воду в город. В них и теперь есть еще вода очень чистая. Этот город не только много лет, но и много веков стоит пуст и необитаем, и представляет одни развалины и опустошение. Еще и теперь видны стены и башни, сохранившиеся от разрушения, в постройке которых видно удивительное искусство и роскошь. Царский дворец виден в той же части истма, с огромными стенами, башнями и великолепными воротами. Но прекрасные колонны из мрамора и серпентина, которых места еще и теперь видны, огромные камни были взяты турками и перевезены через море для их собственных домов и публичных зданий. Большой греческий монастырь остался в городе. Стены храма еще стоят, но без кровли, а все украшения разрушены и разграблены».³⁴⁸

Татарское господство сделалось особенно сильным со времени взятия Константинополя турками (1453 г.). По замечанию Богуша, тогда все христиане объединились в Херсонисе, так что даже служили обедню одни у других (т. II, стр. 404). Но кажется это относилось только до католиков и армян, ибо православные почти всегда имели свое служение в Балаклав. Георгиевском монастыре, где большею частью жил и Епископ Греческий, после 1622 года, когда Херсонский Епископ Серафим являлся к Царю Михаилу Феодоровичу просить его защиты от татар, и привез мощи Св. Меркурия, хранившиеся в храме его имени на площади гор. Херсониса.

8 апреля 1783 года Хан Сагин Гирей уступил Крым Екатерине II. Все ученые того времени обратили свое внимание на Херсонис и его древности. И многие писали и сообщали о нем то, что было доступно в то время для таких лиц, как Паллас,³⁴⁹ Келлер, Кларк, Муравьевь-Апостол, Дюбуя, Кеппен, Богуш-Сестренкович, посвятивший свой 15-летний труд о Тавриде Императору Александру Первому.

В 1805 году состоялось Высочайшее повеление о сохранении памятников древности в Крыму, в 1822 году – о сбережении развалин Херсониса.

В 1853 году определено было, чтобы предметы классической древности были отсылаемы в Эрмитаж, а предметы христианские оставались в Херсонисском музее (Дело за № 649).

Адмирал Грейг, посещая Херсонис, скорбел, что место крещения Св. Равноапостольного Владимира не ознаменовано никаким памятником. Он возбудил Государя Императора Александра I посетить Херсонис в 1825 г . Даже повелено было сооружить на сем месте небольшой храм с богадельнею. Но выехавши из Крыма, Государь занемог в Таганроге и скончался. После сего дело приняло другой оборот.

Устроение Херсонисского монастыря было делом всей России, что вполне соответствовало тому, что здесь было место, откуда через крещение Св. Равноапостольного Владимира открылось просвещение святым крещением всей Руси.

В 1829 году была открыта подписка на сооружение памятника крещения Св. Владимира в Херсонисе. Подписка эта дала несколько сот тысяч рублей.

Многими трудами и заботами приснопамятного Иннокентия, Архиепископа Херсонского и Таврического, в 1850 году здесь была открыта киновия, с устройством храма во имя Св. Ольги, бабки Св. Владимира. Причем освящение храма совершено было самим Преосв. Иннокентием.

В Крымскую войну эта киновия была занята Французами, имевшими здесь батареи, траншеи, пороховые склады и т.п. Находясь в огне военных действий, обитель была разрушена.

По возможном возобновлении, в ней устроился храм во имя семи Херсонисских священномучеников, здесь епископствовавших. Севастопольский купец Петр Телятников устроил его своим иждивением, а Преосвященный Иннокентий благословил его святою иконою Корсунской Божьей Матери, составляющей одну из важнейших святынь монастыря, с течением лет многоразлично украшавшуюся сребром и златом, и всякими дорогими камнями.

В 1857 году установлен был в Херсонисский монастырь крестный ход из Севастополя в память Св. равноап. Владимира ― 15-го июля, для ежегодного совершения его, что и делается с возможною торжественностью, благоговением и участием множества богомольцев.

В 1859 году по Высочайшему повелению сюда перенесена была часть мощей Св. Владимира из малой Церкви Зимнего Дворца. Для хранения этой святыни сделан дорогой ковчег в виде Евангелия.

Так как первый храм был устроен наскоро, и притом очень малый, то вскоре он был перестроен, и 2 апреля 1861 года освящен Преосвящен. Алексием, Епископом Таврическим и Симферопольским.

В том же году монастырь был возведен в первоклассный, с дарованием на содержание его 4 085 руб., и назначением штата из 22 человек. Это ассигнование и этот штат остались и по преобразовании монастыря в общежительный (с 1899 г.).

В том же 1861 году 23 августа осчастливили монастырь своим посещением Государь Император Александр Николаевич с Государыней Императрицей Марией Александровной, когда они положили первые камни в основание Соборного храма Херсонисского монастыря. Проект этого храма был выработан Архитектором Гриммом, а приводился в исполнение через Комитет разных подрядчиков и техников, при непрестанном участии монастырских настоятелей и братии.

«Храму-памятнику суждено было явиться на месте воскресшем из-под развалин в древнем Корсуне. Там, благодаря раскопкам известного археолога графа А.С. Уварова, открыто основание соборного Храма Рождества Божией Матери, о котором писал летописец Нестор; там по всем данным, была найдена купель Св. Владимира; там, где несмотря на ужас бывшей осады, охватившей и Херсонис, раздавались молитвы Св. равноапост. Владимиру; там, где знаменитый Архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий предполагал еще в 1852 году построить храм в форме византийской базилики IX века; там-то Государь Император повелел соорудить храм в ознаменование места купели Св. равноапост. Владимира, крестившего Русь».³⁵⁰

Крестообразные основы древнего храма вошли в новый крестообразный храм и облицованы чудным мрамором, чтобы они были вековечными свидетелями великого события для святой Руси, совершившегося здесь 1-го августа 988 года.

Первоначально смета была утверждена в 456 000 р. Потом, конечно, пришлось давать многие дополнения. Собранных отовсюду сумм в первое время поступило 107 404 р.

Государь Император пожертвовал 1000 рублей, и приказал отпустить меди на колокол 111 пудов.

В тоже время устроялся поместительный братский корпус, в верхнем этаже которого в 1863 г. был освящен храм в честь Покрова Пресвятыя Богородицы.

В 1867 году 14 августа Великим князем Владимиром Александровичем заложено было основание престола для верхнего соборного храма во имя Св. равноапост. князя Владимира. Как фундатор, Великий князь по Высочайшему повелению был назначен ктитором его. И вот, благодаря милостивому вниманию Монарха и попечительности ближайших лиц, назначаемых Св. Синодом, грандиознейшее сооружение храма совершилось Богу содействующу в 1877 году, с израсходованием всех имевшихся сумм.

В 1887 году Архимандрит Иннокентий отправлялся в Петербург с просьбою об отпуске сумм на внутреннюю отделку его. И Государь Император Александр Александрович повелел отпустить 300 000 р., с выдачею их в течение трех лет. Ко дню празднования 900 летия крещения Руси в 1888 году был освящен новый соборный храм в честь Рождества Богородицы, где крестился Св. Владимир. А в 1891 году, в день спасения Августейшей Семьи (17-го октября – в Борках), был освящен верхний соборный храм в честь Св. равноапост. князя Владимира.

В следующем году был освящен придельный храм в честь Св. Благоверного князя Александра Невского.

Соборный храм Херсонисского монастыря построен в Византийском стиле X‒XII в. Он так величествен и великолепен, что в нем, можно сказать, сосредоточилась вся красота русского строительства XIX века, а вместе и вся прелесть церковной живописи славного царствования незабвенного Александра III.

Иконы и картины храма писаны лучшими художниками: Корзухиным, Нефо, Майковым, Мальшевым и др.

Нерукотворенный образ и Корсунская икона Божьей Матери – точные копии взятых отсюда Святым Владимиром, и находящихся ныне в Московском Успенском соборе.

Трудно изобразить всю полноту и несказанное величие храма сего, в котором все гармонически соответственно. Все части его, большие и малые, отделаны с одинаковою тщательностью и совершенством исполнения во всех частностях и деталях.

Поистине, стоящие среди верхнего соборного храма Херсонисского монастыря, могут сказать, подобно послам Св. Владимира,³⁵¹ бывшим в храме Св. Софии в Царь-Граде: «Стояще в храме сем, на небеси стояти мним».

Отрадно засвидетельствовать, что вншнему величию храма, и красоте отделки его, вполне соответствует и все убранство его, а также и служение, совершаемое в нем истово и благоговейно.

Высоко с гор поднимаются возгласы служащих, и гулко, ясно раздаются во всех концах храма голоса, поющих здесь. Чудному резонансу звуков соответствует дивная красота света, гармонически распределяющегося повсюду. Свет падает по преимуществу из высоких окон, но он так очарователен, что даже в пасмурный день, через подбор окрашенных стекол кажется всегда ярко солнечным, а в то же время мягким. Свет этот с особенною полнотою и сочностью освещает почти сей чудные картины, которыми полон храм, не исключая и таких удаленных, как Тайная вечеря, которой, кажется, нет равной во всей России.

Нижний храм во имя Рождества Богородицы не столь светел. Но здесь общее внимание Православных приковывают к себе священные останки храма, свидетеля крещения Св. равноапост. князя Владимира, а также и чудные картины, дивно изображающие разные моменты этого, и последующих событий и лиц, имевших в них живое участие.

Эти картины не столько велики, как картины верхнего соборного храма, и не столь они удалены от ближайшего взора, а потому более могут быть рассматриваемы, и ублажаемы поклонением и целованием, как например, чудные иконы Спасителя и Божьей Матери, увенчанные корсунскими крестами, находящиеся при входe в древние основы храма Рождества Богородицы.

Общее благоговение к памяти Св. Владимира питается и возбуждается в Херсонисском монастыре еще и тем, что здесь всегда можно приложиться к частице его святых мощей. Кроме того, в главном соборном храме находится драгоценная рака с частицею животворящего Креста Господня, и множеством мощей различных чудотворцев Вселенской и Русской церкви.

Здесь находятся мощи святых: мученицы Любви, священномученика Филиппа, Св. мученика Левкия, Св. муч. Трофима, муч. Ореста, муч. Евлампия, муч. Викентия, муч. Поликарпа, муч. Василия Курского, муч. Тараха, муч. Василиска, муч. Марины, муч. Надежды, муч. Анисии, муч. Евгения, Св. муч. Капитона, муч. Епистимии, муч. Трифона, муч. Савина, муч. Логина, муч. Конона, муч. Амфиохия, муч. Кондрата, муч. Ореста, муч. Килириана, муч. Веры, Св. муч. Симона, муч. Сиротопика, муч. Геласия, преп. Даниила, муч. Косьмы и Дамиана, муч. Митродоры, муч. Дмитрия, муч. Вакха, св. муч. Климента, муч. Анастасии, муч. Гермогена, муч. Трофима, муч. Гервасия, муч. Георгия, муч. Мардария, муч. Сергия, муч. Кандия, муч. Калистрата, препод. Игнатия, муч. Мины, муч. Аифала, муч. Никиты, муч. Евстратия, муч. Василия, муч. Клеоника, муч. Гордия, муч. Зиновия, муч. Евлампия, препод. Андрея, муч. Пантелеймона, муч. Власия, священномуч. Харлампия, муч. Прокопия, муч. Софии, священномуч. Евгения, муч. Христины, муч. Севастьяна, муч. Поликарпа, муч. Тарасия, муч. Сизонта, муч. Назария, муч. Ермила, Ефрема, муч. Хрисанфа, муч. Феодосия, муч. Пимена, Св. Иоанна и 12 частей непоименованных святых.

В другом ковчеге, хранящемся в Херсонисском монастыре, находятся святые мощи почти в таком же множестве, а именно: Св. князя Владимира, преп. муч. Евстратия, преп. Феофана-Постника, препод. Никодима-Просфорника, преподобн. Захарии-Постника, препод. Евфросинии Полоцкой, препод. Анатолия, свящ.муч. Лукиана, пpeп. Иллариона-Схимника, священномуч. Макария, Марка-Гробокопателя, преп. Илии-Муромца, препод. Феодора Молчаливого, препод. Паисия, священномуч. Фоки, препод. Ефрема Сирина, Св. Ефрема Епископа Переяславского, препод, муч. Алипия-Иконописца, препод. Павла Послушливого, преп. Вениамина, препод. Нила Столбенского, препод. Григория-Иконописца, препод. Аврамия Трудолюбивого, препод. Агафона Чудотворца, преп. Феодора кн. Острожского, Св. Великомуч. Варвары, преп. Пимена-Постника, преп. Лаврентия Затворника и преп. Иллариона Великого.

Соборный храм Херсонисского монастыря стоит на значительной возвышенности, и сам по себе он обширен и высок (16г./2 саж. высоты).

Поэтому он представляется поразительно великим вблизи, но не менее кажется он грандиозным и отовсюду, представляясь из многих мест видным на десятки верст с моря и суши.

Площадь, окружающая храм, на большом пространстве свободна. Только некоторая ее часть завалена большими камнями, приготовленными для устроения колокольни, на сооружение которой уже имеется проект, но не находится денег, тем более, что колокольня предполагается соответственная величию соборного храма.

Временная колокольня находится недалеко от собора. На ней, кроме вышеуказанного колокола в 111 пудов, еще находится колокол в 723 пуда 20 фунтов, отлитый в 1895 году, в память Императора Александра III. В этот колокол бывает звон в праздничные дни, а также в туманное время, для возможного указания берегового направления плавающим по близ лежащему Черному морю. Другой колокол в 351 пуд. Он отлит в память коронования Государя Императора Николая Александровича.

Главный братский корпус находится за временною колокольнею, окруженный приличною изгородью и обсаженный деревьями и цветами, кроме площадки, на которую имеется парадный въезд от главных монастырских врат, украшенных изображениями святых: Князя Владимира и др.

В 1900 году Храм, бывший на северной стороне верхнего этажа братского корпуса, перенесен в средину здания с расширением храма, и наибольшим благоустроением его в подобающем великолепии и удобстве, в особенности для настоятеля и высоких гостей, для которых имеется в верхнем этаже этого здания весьма приличное помещение с террасою, с которой открывается чудный и просторный вид на море, постоянно бороздящееся Черноморскими флотскими, и другими пароходами и судами. Хорошо виден отсюда и Севастополь, особенно же его батареи и другие военные заграждения. Видна отсюда и братская могила героев Севастополя, а также и монастырь Инкерманский.

Храм во имя Святых Седмочисленных мучеников, в Херсонисе епископствовавших, находящийся к западу, не особенно богато украшен внутри. Но его внешний вид весьма симпатичен, особенно по его легкости, вполне соотвествующий обычному зодчеству небольших, но благоустроенных современных каменных храмов средней России, находящихся в городах.

Не нарушают общего, в высшей степени приятного, монастырского вида и его служебные и другие постройки. Прекрасны и монастырские сады, и все насаждения его, из которых многие напоминают далекий восток, Св. Афон, как например, чудные кипарисы, регальные кустарники, дышащие пышною зеленью и постоянно издающие благоухание, столь подходящее к благоуханию полноты Христианских святынь. Клумбы цветников обложены большими камнями, в которых нередко находятся большие мраморные плитки с разными знаками из Херсониской древности. Углы дорожек украшены остатками мраморных колонн, пьедесталов и капителей, так что взор путника, видевший древности, созерцает здесь повсюду седую старину веков и тысячелетий.

Но виноград, столь обильный в Крыму, не процветает здесь, хотя ему отведена наилучшая местность. Очевидно, что для него скудна почва, изжитая веками и тысячелетиями.

Монастырь обнесен большою стеною. И кроме того разные стены окружают отдельные части его, напр., два кладбища, домик, в котором устроен морской маяк, настоятельский сад и т.п.

При въезде в монастырь находится приличная часовня.

В монастыре имеется несколько колодцев и цистерн. В братском саду имеется несколько колодок (ульев) смиренных пчел, (за которыми ухаживает инок-фотограф, усердно снабжающий посетителей видами монастыря).

За стенами монастыря находится монастырская гостинница, всегда открытая для богомольцев, которым здесь оказывается вообще радушный прием и продовольствие. Неподалеку от нее находится скотный двор. На противоположной от него стороне имеется особый учебный дворик, где помещается прекрасная начальная церковная школа с тремя отделениями. В другой же соответственной половине сооружений находится так называемая псаломщическая школа с 2 учителями и 15 учениками. В начальной школе находится более 50 учеников, которых обучают тоже 2 учителя, которым помогают в обучении монашествующие.

Соорудивши такой славный памятник святому равноапостольному князю Владимиру, за его просвещение Руси через свое и общее крещение, Монархи наши не оставляли Херсонисского монастыря и дальнейшим своим попечением о нем, а также не оставляют его и своим личным высоким вниманием.

По Высочайшему повелению, в 1869 г. отмежевано монастырю 112 десятин 1477 сажен. В 1870 г. для округления монастырской местности куплено 23 десятины 284 сажени.

Много из этой земли занято под военные сооружения и археологические раскопки. Но можно думать, что все эти учреждения пользуются монастырскою землею временно, как неимеющие прав владения.

Тоже, вероятно, должно сказать о попытке Общества Мореплавания учредить на монастырской земле испытательную станцию для исследования гидравлических влияний.

В 1862 г. дарован был монастырю участок в Мелитопольском уезде прибалке Майчекряк, имеющий 1298 дес. 248 саж. пахатной земли и сенокоса.

В 1868 г. отведено в Бердянском уезде 1000 дес. пахатной земли в урочищах Малый Табал и Ахим-хаджи. В г. Севастополе имеется монастырское подворье, пожалованное 2 июля 1662 г. Государем Императором, с землею в количестве 762 саженей (по Большой Морской улице за № 17). Это совершилось по ходатайству г. Управляющего Морским Министерством.

В 1895 г. по ходатайству Архимандрита Александра отведен лес, находящийся в Каралесской волости, близ деревень Узем баш, Уппа и Лису, имеющий 157 десятин 2160 сажень, где есть сторожевой домик. В 1886 г. 5 мая посетил монастырь Государь Император Александр III и Государыня Императрица Мария Феодоровна с Великими князями Николаем и Георгием Александровичами.

В 1893 г. вторично были здесь Их Величества со всею Августейшею семьею. 22 августа 1898 г. посетил и Гусударь Император Николай Александрович с Супругою Его, пожертвовав тогда монастырю 1000 руб.

В 1902 г. Их Величества вторично посетили монастырь, причем очень долго рассматривали раскопки древних Храмов и всяких предметов, как находящихся в стенах монастыря, так и за стенами его, посвятив сему более двух часов.

Херсонисские древности столь велики и разнообразны, что для обозрения их не достанет и двух дней.

Два небольших собрания их находятся в монастыре, наибольшее же за стенами монастыря, откуда более замечательные вещи отсылаются в Императорский Эрмитаж. Изучению же их можно посвящать месяцы и годы, что и делают такие ученые, как В.В. Латышев, или такие любители, как Бертье-Делегард, или такие служаки, как К. Косцюшко-Волюжанин, ежегодно получающий от щедрот Его Величества по 10 000 руб. для производства работ по раскопке Херсонисских древностей и охране их.

Внутри стен монастыря, кроме храма с купелью Св. Владимира, находятся открытыми еще 4 храма³⁵² и одна постройка неопред. характера. Здесь остается еще большая неразработанная площадь, в которой, говорят, ожидается открытие столь же многих зданий. За стеною монастыря к западу, имеется открытым еще один храм (VII века) и далее, к защитной стене – другой, весьма величественный храм (базилика), с обычною при ней купелью и катакомбами. А сколько открыто храмов за стеною монастыря на восточной стороне, где энергично были начаты раскопки Гр. Уваровым,³⁵³ кажется и не перечесть,³⁵⁴ ибо вид многих базилик хотя и очевиден, но невсегда может быть указателем постройки храмовой-христианской, так как базилики имелись для общественных собраний разного рода, а также и как палаты богатых Херсонитян, которых нетщетно укорял в роскоши один из первых Святителей, а именно Св. Ефрем. Он говорил им около 310 года: «Если наши сокровищницы (кладовые и кушанье, которых здесь такое великое изобилие) обременены не только пищей и питием, но и золотом и серебром и другими предметами, о которых так заботится корыстолюбец, тогда как другие страдают от голода и холода, то да ведаем, что сокровиществуем себе огонь вечный». Может быть слово сие и подобное имели свое благотворное действие. Вот почему среди малых домов древнего Херсониса столь много было величественных храмов, украшенных дорогими мраморами и весьма искусными мозаиками.

Можно думать, что сему внешнему великолепию соответствовала и церковная утварь храмов. Во всем этом явилась подобною древним Херсонитским христианам и современная обитель Херсонисская, полная прекрасных храмов и всех благопотребных предметов храмовой утвари, в числе которой много дарственных от Высочайших Особ, и разного чина и звания благотворителей, не оскудевающих доселе.

Для всех посетителей обители очевидно с какою ревностью ее обитатели совершают денно-нощно свое служение хвалы Богу Творцу и Спасителю, и славы досточтимой памяти Святому равноапостольному князю Владимиру, боголепно здесь крестившемуся, и всю Российскую землю просветившему.

Безмолвие открытых здесь храмов и жилищ бывает смутительно, но вместе с тем оно и поучительно. А еще более поучительно то, что изо дня в день по уставу правосл. церкви неопустительно совершается здесь Богослужение, как единое на потребу – священное дыхание жизни, приемлемое как хлеб и питие духовное, навеки животворящее, и присновдохновляющее всех притекающих сюда для жизни о Христе Иисусе Господе нашем.

С особенною торжественностью совершается здесь служение 15 июля, когда бывает сюда крестный ход из Севастополя, а также 1 августа, в память крещения Владимира; 2 августа в день его Ангела; 24 ноября в честь Меркурия, мощи которого почивали здесь; 25 ноября в честь Св. Климента, здесь замученного; 6 декабря в честь Св. Елпидия, Еписк. Херсонского; 21 декабря в честь Св. Капитона, Еписк. Херсонского; 30 декабря в память перенесения мощей Климента; 14 февраля в честь Св. Кирилла и Мефодия; 7 марта в честь 7 Св. Херсон. мучеников; 28 марта в память Св. Евстратия; 14 апреля в честь Св. Мартина; 11 мая в честь Св. Кирилла и Мефодия. Кроме того еженедельно служится в среду пред литургиею молебное пение перед Корсунской Иконой Божьей Матери, с акафистом в честь ее. В каждый воскресный день служится за вечернею Акаф. Св. равн. Владимиру. Обычное служение Вечерни бывает в 4 часа, а Литургия в 8 часов, а в праздники часом позднее.

В течение 50 протекших лет управляли Херсонисским монастырем:

1) Игумен Василий Юдин, имевший университетское образование (1853‒4 года)

2) Архимандрит Евгений (1857‒74)

3) Игумен Анфим (1874‒6)

4) Архимандрит Александр (1876‒7)

5‒6) Временно управляли м. иеромонахи: Андрей и Евфимий (1877‒1880)

7) Архимандрит Пахомий Зверев (1880‒6)

8) Архимандрит Иннокентий Жежеленко (1886‒93)

9) Архимандрит Иннокентий Лозянов (5 месяцев)

10) Архимандрит Александр Сухоруков (1893‒1900)

11) Архимандрит Михей Нексеевич. Хиротонисован во Епископа Сарапул. (1901 г.)

12) Епископ Иннокентий с 11 сентября 1902 г.

Теперь управляет монастырем Архимандрит Сильверст.

Его ревностное служение в других обителях служит ручательством того, что и здесь его служение будет благотворно для столь достославной обители.

Оканчивая описание достославного Херсонисского монастыря, как находящегося в одной из наилучших местностей России, невольно хочется воскликнуть:

«Отрадный край, очей утеха!

Все живо здесь: холмы, леса, лазурь, небес краса!

Все манит путника сюда!»

Представляя же то, что здесь самое дорогое для духовного чувства Православного Христианина, должно сказать: пали дивные столпы и великие забрала древнего, шумного и пышного града, а столпы Православия, Святые мученики и святители Херсонисские вечно предстоят Богу, всегда ходатайствуя о молящихся им, и прибегающих к их священному покрову и пристанищу не бурному, а потому Св. Церковь наша премудро научает нас так воспевать в дни воспоминания о них:

«Днесь град Херсон вашу память празднует», сему бо явистеся стояние и божественное забрало и утвержденге, пастыре и учителе и молитвенницы богоблаженнии».

Для сынов же Святой Руси наибольшее величие месту сему придал богомудрый Св. Великий и равноапостольный Князь Владимир, принявший здесь крещение, и понесший отсюда Св. веру христианскую во всю необъятную Русь.

Да будет ему здесь вековечная слава и да исполнится в совершенстве его святая молитва о Руси:

«Боже, сотворивый небо и землю, призри на новопросвещенные люди своя, даждь им, Господи, уведат Тебѣ истиннаго Бога, утверди их в правую веру».

(издан. Акад. Наук в 1904 году)

В шестое надесять лето Диоклитияна цесарьства много подвиг труд же и поспешение полагауштоу, яко да Богом преданое крестианскыя непорочныя веры росширити слово вся страны язык и семо еже есть Херсоньскыи град именем Василеа, ему же пришедшоу и видевшоу еллинская обдрижаштяя прелесть, нача учити градская мужа, глаголя: яко Бози не суть, яже вы мните и имате и чтен коумири не могуштии вам помошти, есть бо Бог на небесех, иже словом своим сотворив вьсечьская. То слышавьше от Святаго мужа, града того мужи риняшася наукоризны и бъения... Тем же Святый Епископ в скровьне месте седя в пештере прибываяше, нарицаемый Девическая (Партенон)... И бысть чудо сицево. Некоего бо старейшины имяшту сын единочад, того оумереша вне града погребоша. И того родителем слоучися оу тела пребывати и на гробе оуснути плачяш-тем. И абые в сьне видяша своего сына глаголюшта им: чесо ради плачете и рыдаете о смерьти моей не можете мене пояти жива, понеже бози ваши того сътворити не могутъ. Но аште хощтете мя жива пояти, молите страннаго того человека, его же то биете и оукоряете, и веруйте в того, его же он проповедает вам, мощтън бо есть вставити мя из гроба, мужа того молитвою. И тем им в сыне глаголанном възбняста и споведаета дроуг дроугоу съна того видение съгласни речи къждо ею. Дьни же бывшоу влезоста в град и споведаста срьдоболи своей, яже видеста в ношти. Они же весело приимши слово, начаша искати Святаго Епископа, и обретьше его в пештере идеже беаше моляся припадоша к нему глаголюште: Молим ти ся, даждь нам сына нашего. Он же рече к ним: Како могу то сътворити грешен человек сы. Но аште убо веруете в Бога мною проповедаюмаго, Тот вам сына ваше мрьтвах воскресит. Ти же глаголаша емоу: да поимем сына нашего жива и яже аште речешеши сътворим. Святый же шед коупно с потребой святительстей слоужбе, носяште и яже на святое кръштенье потребная, на гроб придоша. И отвалив ше камни, влезоша в гроб, идеже беаше оумерый сын их. И прькрестив святый Епископ и вздыхнув, руки положи на мртвеци, молитву сотворив животвориваго крештения евхия (молитва), над телом его, якы над живым, полия свяштенною водою тело, сотворив призыванье Святыя Троицы. И абие воскресе мрьтвец, его же видевше того родителе с коленама припадоша Святаго Василеа, моляште ся, яко же и сам крестити, яже абие по оглашении сподоби святаго крештенья. И без мрьтъних причастися тайнах. И возвратившеся в дом радовашася всем домом веровавше Госпоцеви. Диавол же видя себя поуста по малоу бываюшта побежден святаго пришествием, от него прелщенным жидовом, стреля в ложи, якоже разгневити Еллин, и на оубой святаго дрезнути и пришедше в пештеру, иде же житие имеяше Святый Епископ и обретъше его и поврозьше и за нозе влачаху и по гастиньцоу град научу моу. Пришедше же на то место, идеже нъиня крьстьяни стлъп поставиша животворяштий крест имушт ны себе, сам Святый Епископ отдает душу, тело же влекше вне врат слышаштних ся вера (называемых священными), извлекше поврегоща псом на яд. Лежаштоу же емоу на многы дни промыслом Божиим не оставьяющтим и по смерти святаго его тела. Влк ноштию присидеяшь оу тела на съблюденье емоу звезде светле, сияюшта на месте том, идеже лежаше; дьнью же орьлоу с кончаваштоу дело тогда яже тем пресвятые мужем Христова веровавши на лежащтаго ради страха. От множества еллин погребоша ноштию Святое его тело вне стен на запад града, близ тояжде стены месяца Марта в 7 день славно память емоу творяште в Славу Богу въсдръжителю. Аминь.

Евгениий, Агафадор, Елпидий преподобнии епископи преидоша в то Херсонский град учаште правоверно вследствуште Святому Василеоу иприлагашеся число веруюштих по вься дьни. Исконьный же верных родоу зьлодей завидя диавол. И на тыя въплчи (ополчи) веруюштя емоу жидовы и Еллины и съвязавше святыя мужа жезлием и камением побита и мрътвыми враги извлекше телеса святых погребоша на восточньих странах, крестьяне же принесьши погребоша святая телеса их месяца декабря в 6 день, память их творяй во славу Бога въседрежителя.

По мнозе же времени послан бысть от Иерусалима Епископ Еферий именем, иже в корабли сы. Приход его в нареченный град супротивным ветром ять приврежен бысть в странах реки Дьнапра и разболевся и умершу... Увидевшем верным Херсонияном повеления благочестиваго царя (Константина) послаша к нему силы, яко же дати им Епископ. И даст им Епископ именем Капитона, дяв емоу воин верне муж числом пять сот, с ними же пришед Архиепископ в Херсонес град (дальше идет разсказ о чудесех). По вся дни прираштяште к доуховномоу Святаго Епископа оученью. Сотворши же Церковь святяй и свреховнаго апостола Петра. Возвести же Епископ Царю Констаньтиноу. Он же возвести собору 318 отец...

Это сказание, по мнению академика В.В. Латышева, написано в Херсонисе песнопевцем Иосифом (IX в.), бывшем здесь во временном изгнании, знавшем о страданиях херсонисских мучеников по разным греческим источниками дополнившем их местными преданиями. Его автографа пока не найдено, но сохранившееся доселе в Москве греческое сказание, почти современное славянскому переводу – Супральскому, носит явную печать переделки, так что оно, как и славянский перевод, переделано с более раннего текста. Этим во многом объясняются некоторые разности между двумя указанными текстами, а равно и теми, которые сохранились в так называемых Макарьевских Четьи-Минеях. Интересующиеся более подробными замечаниями о лицах, временах и местах, указываемых в сих сказаниях, могут прочесть их в труде г. Латышева: «Жития Св. Епископов Херсонских», изданном в конце 1906 года, Академией Наук.

Вып. III. Москва. 1908 г.

Очерки по истории Херсонеса VI‒X в. по Р. Хр. (С.П. Шестаков)

Почтенный труд г. Шестакова по преимуществу касается политической истории Херсонеса. Однако в нем имеются и христианские крупицы, которые и постараемся извлечь из множества исторического материала общего свойства.

«Юстиниан В. посылал своего крестника, гунского царевича Грода для охраны Босфора».

И гунны, при первых слухах о приближении греческих Сил, покинули Херсонес, перебивши гарнизон его (стр. 9). С укреплением византийской власти на Босфоре вся береговая полоса южного Крыма становится предметом особых забот Императора. Айтодор, Гурзуф, Алушта составляли Юстинианову линию укреплений от Херсона до Босфора. Одна из надписей Босфорских называет Императора Маврикия благочестивейшим и богохранимым царем (стр. 11).

«Христианские надписи Херсонеса не восходят ранее IV века, к последнему десятилетию которого восходит и запись Херсонесского епископа на вселенском соборе».

И однако, пользуясь Гарнаком, г. Шестаков говорит далее, что «христианство распространяется особенно рано и легко» по побережью Черного моря. «Не было недостатка и в особых побуждениях к отливу христианского элемента с южного побережья Черного моря на север» (стр. 13).

«Нет основания сомневаться и в возможности ссылки св. Климента в Херсон. Существование культа святого достаточно удостоверяет этот факт» (стр. 15).

В особом приложении (на стр. 105‒114) автор приводит многочисленные данные против И. Франка, относящегося отрицательно к распространенным у нас сведениях о пребывании в Крыму св. Климента. В заключение этого приложения г. Шестаков говорит: «При обилии ссылок на западных и восточных авторов, мы тщетно искали у Франка указания на его оценку известного свидетельства о Херсонском празднике св. Клименту, и крестных ходах к месту его кончины Феодосия, автора начала VI века». Это свидетельство чрезвычайно важно. И раннее существование праздника св. в Херсоне, вместе со свидетельством о прекращении его задолго до времен Константина Философа, дает указание на хронологию жития св. Климента.³⁵⁵

В исследовании ведется обстоятельное рассмотрение и сказание о житии и мучениях св. Епископов Херсонских, причем немало делается ссылок на новейшее исследование о них В.В. Латышева. И здесь автор обстоятельно разбирает разные отрицательные домыслы Франка и в заключение говорит: «Местная Херсонская легенда – вот действительный источник жития разных Херсонских Епископов. Она может быть неточна в хронологических показаниях в некоторых подробностях, но нет основания сомневаться в сохранении ее ядра исторической действительности. Итак, и после критики Франка, мы склонны видеть в Херсонской легенде о первых епископах города, притом в редакции греческой, московской, Супральской³⁵⁶ и др. минеях, отголосок действительных событий».

«Предания о первых Херсонских иерархах сообщают о конечном торжестве христианства в Херсоне при св. Капитоне, сообщившем о крещении херсонитян вселенскому (первому) собору. Подпись Херсонского Епископа Еферия находим на актах второго вселенского собора 381 года» (стр. 25). Но разрушение всех языческих храмов здесь едва ли могло последовать раньше V и даже VI века. И христианские эпитафии Херсонеса относятся ко времени не ранее IV‒V в. Об одной из них, гласящей: «Ὑπέϱ άναπαυσεως τη̃ς δоύλης νоυ̃ Θεоυ̃ Ευϱоσύτης», Латышев замечает, что при всей небрежности вырезка надписи ее, безупречная орфография заставляет относить ее к ранним византийским временам. Рядом с этим можно упомянуть амулет с надписью: «Κὐϱιε, βоἠϑоι τòν φоϱоυ̃ντα, Aμην». К первой четверти 4 века Латышев относит икону с изображением спасения Петра Иисусом Христом и надписью: «Ὀ κύϱιоς Ιησоυ̃ς διδоὺς χоϱηγίαν τῶ Πέτϱω. Это обломок одной из мраморных плит, составляющих храмовую преграду» (стр. 27).

«Две формы для оттиска святых изображений св. Георгия и св. Фоки, указывают на особенное почитание здесь св. Фоки, который подвизался в Синопе, откуда шли обычные рейсы в Крым.

Некоторые предметы языческого культа приспособляются для потребностей новой религии: палица Геракла служит церковным подсвечником, урна, гробок – ковчежцем для мощей (стр. 28).

В пределах крещальни IV века найдены монеты, начиная с Валентиана (364 г.) до Тиверия Маврикия ( – 612). Эти монеты бросались в купель современниками. Еще древнее та базилика, на развалинах которой построен баптистерий.

По мнению Кандакова, храм памятник, открытый в 1902 году, имеющий крестообразную форму и мозаичный пол, воздвигнут не позже V века над усыпальницей одного из Епископов, пострадавших здесь. На стенах подземелья встречаются вырезанные крестики (стр. 29).

Готы, соседние с Херсоном, под руководством еп. Иоанна вели войну с Хозарами, чтобы освободиться от зависимости их».³⁵⁷

«Конфискация монастырей, обращение их в публичные дома, гонение на монахов, вынудили их ехать в Тавриду, где монашество обладало уже большим количеством обителей и служило защитою православных против иконоборчества» (стр. 39). Сборник писем Феодора Студита (807 г.) содержит несколько писем в Херсон к пострадавшим за иконопочитание. В 92 письме он писал: «Провидение устроило эту ссылку не ради их спасения только, но и для спасения тамошних жителей. Они явились светильниками, проповедниками благочестия и повествователями об ужасах, предпринятых против Христа» (стр. 40).

Император Феофил сослал в Херсон Иосифа Гимнографа. В мае 839 года к сему императору пришли послы, которые называли себя Русью (44 стр). В житии же св. Стефана Сурожского повествуется: «По смерти святаго мало лет мину, прииде рать велика русская из Новаграда князь Бравлин силен зело, плени от Корсуни и до Корча, со многою силою прииде к Соурожу». Но он заболел и крестился. Тогда священники заставили его дать обет Богу возвратить всех пленников, а сам он еще раньше приказал возвратить все, что было награблено, и в том числе священные сосуды (47 стр).

Ко времени прибытия в Херсон св. Кирилла, там были соборная церковь св. Апостолов, церковь св. Созонта близ стены городской, а также церковь св. Леонтия и Прокопия, при которой был священник Соломон. Другой священник Филипп оказал значительную услугу во время обретения мощей св. Климента, что было по возвращении св. Климента от хозар» (стр. 51).

«Нельзя не коснуться нам здесь и пресловутого места 8 гл. жития Константина: обреть же ту еваггелие и псалтырь роськы письмены». Новая теория выводит название Русь ― от германского племени, «обитавшего с раннего времени на берегах Азовского моря и сродных готам, письмена которых и видел св. Кирилл.³⁵⁸ Кирилл научился в Херсоне крымско-готскому языку по книге и потом мог беседовать (стр. 54)». «Дата похода Аскольда и Дира (86о г.) у Никиты Пафлагонского тоже близко подходит к годам пребывания в Херсоне св. Кирилла. Тут совершилась первая попытка введения христианства на Руси» (55 стр.).

Через г. Херсон греки старались действовать на Хозар, а равно на Печенегов и Половцев. Патриарх Николай-мистик писал правителю Херсонеса, что он посылает в Херсонес Архиепископа, который должен совершить миссию и возвратиться в Херсон.

Благодаря своим торговым делам, Херсонесцы стояли в курсе международных отношений, чем пользовались все, начиная с Императоров Византийских. Так, по сообщению нашей летописи в 944 году, «се слышавше Корсунцы послаша к Роману, глаголюще: се идут Русь без числа корабль, покрыли суть море корабли».

В договоре Игоря 945 года говорится: «аще обрящете вустье Днепрьском Русь Корсуняны рыбы ловяща, да нетворят им зла никакоже и да неимеют власти Русьзимовати в вустии Днепра, Бельберсжи, ни у св. Ельферия, но егда придет осень, да идут в домы своя, в Русь». Договор далее требует, чтобы русский князь не допускал «черных болгар» пакостить стране той. Черную Болгарию нужно искать к востоку от Днепра (стр. 75. Не наши ли это Казанские Болгары?).

Через Херсонес шла торговля морскими и сухими путями.

«Довольно точно определено время взятия Херсона св. Владимиром – между половиной апреля и последними числами 989 года, а крещение его имело место в 987 году. И похвала монаха Иакова относит крещение³⁵⁹ к этому году» (стр. 84). Церковь для крещения Влидимира была соборная в честь св. Апостолов, в которой был придел в память св. Иакова. Уезжая из Корсуня, св. Владимир «взя сосуды церковныя и иконы и мощи св. Климента и иных святых.³⁶⁰ И иных многих взятъ, и пресвитеры, и диаконы и святые книги». «Корсунь был возвращен за вено» (93 стр.).

В приложении IV автор посвящает еще несколько страниц вопросу о месте крещения св. Владимира по поводу исследования академика Л.А. Шахматова.

Заключая анализ списка купца Плигина (XVII в.), приводимый Шахматовым, наш автор говорит: «Вся эта легенда слишком удаляет нас от исторической основы». Далее он предполагает, что эта версия Корсунского. «В заключение скажем, что и в самой постройке разсказа особого состава жития, не видно какого-либо усилия автора к предполагаемому примирению двойственных мотивов» (получения дочери стратега Херсона и царевны Анны).

В исследовании Шахматова приводятся текст: «Епископ же Корсунский, с пришедшими с нею (Анною) Епископы и диаконы, крестиша Владимира в василице святаго Иакова». Здесь слово «василице» подало некоторым мысль о крещении Владимира около Киева в Василеве. Но это ничто иное, как указание на базилику, которою и был собор св. Апостолов, с прилегающим к нему храмом (приделом) св. Иакова. Теперь этот храм обнесен новым храмом, устроенным по плану архитектора Гримма (стр. 134), в котором и находятся остатки того храма, в котором крестился св. Владимир.

О крещении вельмож Владимировых говорится: «крестишася в церкви св. Богородицы». Известен только один храм Богородицы, и это Влахернский. Здесь был погребен папа Мартин, Херсонский изгнанник VII века. Кажется, этот храм открыт в 1902 году, по дороге к Севастополю от Херсонеса. Весьма вероятно, что дружина Владимира продолжала жить вне Херсонеса (стр.135).

Последняя статья представляется для меня особенно интересною. Здесь сообщается, что «на горе, идеже с сыпаша среде града, крадуче сприспу (мусор) постави церковь святаго Василия, яже церковь стоит и до сегодня». К сему г. Шестаков присовокупляет: «Церковь св. Василия, подобно храму св. Созонта в Херсоне, который находился близ забрал города, была воздвигнута св. Владимиром по упомянутой версии Корсунского предания, около стен, на том пространстве их, где корсуняне ссыпали землю, унесенную ими из осадного вала» (стр. 137).

В моем описании Херсонисского монастыря о сем пишется: «Желая напасть на укрепленный город чрез городской ров, Владимир велел засыпать его, но Херсонисцы сделали подкоп под стену, и с невероятными трудами очистили ров, перенеся землю внутрь города, и сложили ее в груду на площади (конечно близ стены). Этот мусор, в виде холма, обещавшего кладь, лежал на монастырском дворе до 1904 года, когда его свезли за стены, для наиболее свободного производства раскопок, которые однако не дали почти ничего». Вторично заявляя о сем, я прошу историков не забыть это достославное дело много лет заведывавшего Херсонисскими раскопками литвина К. Косцюшко-Валежина, в распоряжение которого ежегодно отпускалось до десяти тысяч рублей на производство раскопок достойных внимания вещей, которые однако не в изобилии отсылались в Императорский Эрмитаж, почему о предметах его г. Шестаков и не говорит ничего.

(Монография В.П. Глубоковского. Киев. 1895 г. 1‒334 стр.)

Древними насельниками Смоленской земли были Кривичи³⁶¹ "иже седят на верх Волги и верх Двины, и поверх Днепра, их же и город Смоленск« (Ипат. Лет. изд. 1871 г. стр. 6, Лавр. 9). Особенность страны Кривичей, это наличие всех условий для развития обширной колонизации во все стороны, и вместе с тем отсутствие препятствий для встречного движения других племен, так как нет определенных естественных границ.

Кривичи шли в авангарде славянской колонизации. Родственные Кривичам Вятичи, попали под другие этнографические условия. Особенности древнего Смоленского белорусского языка видны в торговых договорах 1229 года. Разность не в словах, а в звуковых особенностях.³⁶²

Несомненно, что Ильменские Славяне представляют собою не более, как часть кривицкого племени. Есть старая поговорка у жителей Торжка: »Мы люди старые, прежде были посадские города Цоростеня, владение Ольгино, народ Кривичи«. В одной древней летописи, при рассказе о призвании Варягов, замечается относительно Изборска, то ныне пригород Псковский, а тогда был в Кривичах большой город.

Похоронный тип, наблюдаемый в Ильменской области и Смоленской, один и тот же – это сожжение. Из 91 раскопанных курганов в Смоленской губернии 50 оказались насыпанными над телами сожженных и 15 над похороненными. Под первыми предполагаются кривичи, а под вторыми ― радимичи. Попадаются еще могильники, обложенные камнями. Это люди Урало-Алтайского племени, которых вытеснили арийцы-славяне, ибо восточные славяне, кроме земли, не употребляли других материалов для сооружения могил. Кривичи частью уничтожали, частью ассимилировали Литву между Припятью, Двиной и Днепром, но несомненно и Литва наложила на них свою печать.

В то время, когда кривичи раскидывали свои поселения на огромное пространство с берегов Западной Двины до Финского залива и среднего течения Волги, с юго-запада территорию между р. Днепром и Сожью колонизировали радимичи. Черту от Ельни до Днепра на западе и до верховьев Десны на восток, можно считать границею между кривичами и радимичами.

Племя радимичей не отличалось ни воинственностью, ни культурою. Оно легко подчинялось власти Киевских князей, и затем территория эта дробится между центрами: Киевом, Смоленском и Черниговом.

Начало Волги – есть конечный северный пункт Смоленской земли. На юге последним городом был Зарай (Разрытое – Ковсики) на р. Инуть.³⁶³

Особенно велико было протяжение Смоленской земли с востока на запад. Ей принадлежали берега р. Исмы и Пахры, впадающей в Москву, а также город Жидчичи³⁶⁴ на р. Черпейке, приток Рудосвяты, впадающей в Касплю.

Центром Смоленской земли был город Смоленск, расположенный на левой стороне Днепра среди дремучих лесов в центре великих водных путей. Детинец возвышался на нагорной стороне, в ней красовалась церковь Успения Божьей Матери. Это город, а внизу Подолье. Концы города назывались по церквам: Пятницкий, Ильинский, Крылошевский (на Рачевке). При впадении реки Смядыни был знаменитый Смядынский монастырь в честь свв. мучеников Бориса и Глеба.

Невдалеке от города были села Ясенское и Дросенское, принадлежавшие епископской кафедре, а также Мойшинская земля и Нимикори, пожертвованные церкви Богородицы. К югу от Смоленска был городок Войщина. Волость Каспля платила князю 100 гривен, Жижнец 130, Торопец же (Кривитебск) 400.³⁶⁵ Вотовичи платили 100 гр., а Врочницы 200, Хотлин (на Волге) и Жабачев по 200. Замечательны были также города Лучин, Ржев, принадлежавший Торопцу, Сверковы Лучи с озером Колодерским, принадлежащим епископу. Дорогобуж служил оплотом Смоленска. На р. Верже был город Вержльск, плативший с областью своею 1000 гривен.

Течение р. Обши закреплялось г. Белым, основанным при устье р. Белой, от которой он и получил свое название, заменявшееся иногда Богородичным. Между Днепром и Вазузой был город Солодовник, вносивший 20 гр., а на р. Вязьме город Вязьма, известный с XI века,³⁶⁶ весьма укрепленный город, так как здесь происходила нагрузка товаров. Известны еще населенные места: Болонеск, Ветца, Вышнее, Глинско, Исконы, Загорье, Колоча, Прочва, Верея, Коржань, Рудь, Бобровницы, Забереза, Медынь, Можайск, утерянный Смоленском в 1303 г., Великая Ження, платившая 200 гр., Холм или Брагино, отданный епископу.

К северу от р. Угры находился г. Ховрич по течению Болвы-Обовль, далее волость Шуйская, платившая 80 гр.; Демняны с г. Ельнею; Пацынь, платившая 30 гр. На среднем течение Осетра был г. Ростиславль, впоследствии Рославль, а также Дедичи. По народному преданию Кричев прежде назывался Кривичем. К югу от гор. Красного и Крупля простиралась волость Молохва на р. Молохве, впадающей в Вехру, на которой стоял г. Мстиславль, близ которого сохранилось и доселе древнее, так называемое, «девичье поле». Еще упоминаются волости: Рудня, Митячи, Басея и города: Заруб (Рогнедино), Копысь, Орша. На границе с Новгородской землею были города: Клин, Дубровна.

Случалось, что одни и те же волости платили дань и Новгороду, и Смоленску.

Неразрывная связь торговых путей Смоленской земли ставила ее в большую экономическую зависимость от соседей, которая вела к частым недоразумениям. Промышленность и торговля поэтому имели важные затруднения, что наконец, наложило тяжкую печать на смольян, хотя по природе «смольяне дерзки к боеви». В лесах Смоленской земли находились деревья всеразличных пород, но особенно у кривичей чтилась береза, в которую обертывали покойников.

С очень отдаленных времен здесь возделывались рожь, ячмень, пшеница, овес, горох, капуста, лен, пенька, а также было садоводство и огородничество. Пашни нужно было отвоевать у леса. Расчищенные места назывались «ляда». Прекрасные урожаи девственной природы давали возможность вести торговлю хлебом с Новгородом и Ригою. Бывали и голодные годы. С. Прохор Печерский, как выходец смоленский, научил киевлян приготовлять хлеб из лебеды. Особенно сильные голода были в 1230 и 1438 гг.

Скотоводство было тоже значительно. Пчеловодство играло едва ли не первую роль в промышленности Смоленской земли. Пчеловодство было бортное. Человек помогал пчелам, охраняя борт. Были села Бортницы, а также Ження (Лазово). Водились в Смоленской земле всякие звери, и между прочим бобры, от чего и получилось название села Бобровницы. Рыба шла на внутреннее употребление. Из металлов имелись у смольян все известные нам. В могилах находятся разные предметы, указывающие на высшую вообще культуру смольян. Производство полотна процветало, кажется, около Торопца.

У кривичей найден золотой позумент, а у радимичей вещи с драгоценными камнями. Это показывает, что Смоленская земля находилась в широких торговых сношениях. Так как территория кривицкого племени находилась в узле всех главнейших водяных сообщений восточной Европы, то смольяне издавна находились в оживленных торговых сношениях с далекими странами: на востоке – с Болгарией, на юге – с Византией, а на западе – с Немцами. Арабы называли Смоленск Азмивинитеск. Смольяне передавали восточные товары на север и запад. Дорогим памятником сношений Смоленска с западом служит «Смоленская Торговая Правда», в которой изложены условия договора, заключенного в 1229 году между Смоленском, Ригою и Готландами. Договор этот потом дополнялся и потому он дошел в 8 экземплярах. Из Смоленска доставлялись сырые продукты, а из Европы сукна, перчатки, вина, соль, инбирь и т.под. Для вручения сего договора посылались священник Еремей и сотский Пантелей.

Немецкие купцы останавливались на Смядыни. Образцовые гири стояли у Смоленской Божьей Матери и в кирке. Смоленской Правдой полагалось за убийство свободного человека 10 гр. серебра, а за холопа 1 гр.; за вырвание глаза 5 гр., зуба – 3 гр. За увечья сии священнику или послу полагалась двойная вира. Судьею был только князь.

Род князей Смоленских ведется от Ростислава Мстиславича, внука Владимира Мономаха (1128). По нем княжил Роман Ростиславич (1160), потом Ярополк Романович (1174), далее Мстислав Ростиславич (1175), Давид Ростиславич (1180), Мстислав Романович (1214). Дальнейшая история княжества Смоленского стоит в связи с распадением рода Ростислава на две семьи – Романа и Давида Ростиславичей, потомки которых различно сменяли один другого, причем нередко бывало, что Смоленские князья переходили на великий стол Киевский, а иные в Новгород, Псков, Ярославль и др. города, передавая Смоленское княжество своим родным. С XIII столетия княжили в Смоленске: Владимир Рюрикович – 1219, Мстислав Давидович – 1230, Святослав Мстиславич, Всеволод Мстиславич, Глеб Ростиславич, Михаил Ростиславич – 1279, Феодор Ростиславич – 1297, Александр Глебович – 1313, Иван Александрович – 1358, Святослав Иванович – 1386, Юрий Святославич – 1392, Глеб Святославич – 1395 и Юрий Святославич – 1404.

Общественный и политический быт Смоленской земли имел основанием Русскую Правду.

Вообще же в Смоленской земле господствовал общинный строй. Иногда Смоленская земля дробилась на отдельные союзы – город был центральным местом. Общинное начало было у смоленских кривичей господствующим, основным, из которого проистекает весь строй и общественной и государственной жизни (212 стр.). Частная земельная собственность, производимая через расчистку лесов, доступна была только людям зажиточным, князьям и духовенству. Лаврентиевская летопись прямо указывает на народоправство в Смоленской земле: «Новгородцы; бо изначала и Смольяне, и Ильияне, и Полчане, и вся власти, якоже на думу на веча сходятся, но что старейши сдумают на том же пригороди станут» (стр. 358). В Уставной же грамоте Смоленской епископии 1151 года говорится: «приведох епископа Смоленску, сдумав с людьми своими». Даже после, с развитием княжеской власти, отдельные общины могли удерживать право суда, только следовало уплатить князю заранее годовую виру (по Уставной грамоте Ростислава ― 15 гривен).

Вече Смоленской земли имело власть законодательную, которую оно разделяло с князем. И «Смоленская Торговая Правда», изготовленная в 20-ти экземплярах, выработана была по совету князя Мстислава Давыдовича «с люди», т.е. с вечем, чтобы «и князю любо было и всем смольянам». Отсюда открывается, что все изменения Русской Правды, внесенные в «Смоленскую Торговую Правду», совершены князем совместно с вечем. В 1185 году двинулся с смольянами князь Смоленский Давид Ростиславич на защиту Киева от Половцев. Смольяне дошли до Путивля и отказались идти далее, говоря: «Мы пошли до Киева, и если бы была тут рать, то дрались бы; нам не искать другой рати: мы не можем, уже изнемогли». Очевидно, что вече определило пути только до Киева. И князь Давид Ростиславич принужден был возвратиться.

Бойко, живо шла жизнь Смоленска. Резкой грани между сословиями не было. Школьное дело стояло высоко. Граждане с увлечением слушали священника Богородицкого монастыря Авраамия. Но когда духовенство начинает против него распускать злые толки, что он читает голубиные книги, возбуждается весь город, мужи, жены и дети.

Церковные имущества подвергались нападкам. Борьба князя и веча проходит через всю историю Смоленска. Особенно сильные недоразумения были при Романе и Давиде Ростиславичах. В 1440 г. черные люди восстали на литовского наместника, и он бежал. Вече всегда считало себя в праве избрать князя, и избирало. Еще в 1096 году, когда Смоленское княжество признавалось принадлежащим Владимиру Мономаху, смольяне приняли к себе князем Давида Святославича. Борьба партий, поддерживавших разных князей, была постоянная. Борясь против нарушителей своих прав, смольяне с любовью относились к тем князьямъ, которые оказывались им полезными. Они за 300 верст выходили встретить Ростислава Мстиславича. Роман Ростиславич истратил все свое имущество на ученых людей, и смольяне сделали сбор на его погребение, превышавший годовой княжеский доход.

Князь был представителем земли. От имени его делается все, но он предварительно советуется с вечем. Князь был предводителем ополчений, но смольяне не всегда участвовали в княжеских военных предприятиях. Династические войны князья вели при содействии дружины.

Князю принадлежал суд, но случалось, что общины откупались от него. Обязанности судей несли тиуны. Исполнителями приговоров были десятские. Сбором податей торговых заведывали куноемцы. «Ветхие» из них входили в совет князя по торговым делам. Земским войском заведывал тысяцкий, избираемый из бояр. Далее шли сотские. Городом заведывали конецкие старосты, избираемые вечем.

Главную военную силу составляло боярство, помогавшее князю в раздорах с вечем и бывшее ближайшим советником. Бояре отправляли посольскую службу, были воеводами по городам и посадскими, отправлявшими в городах суд. Они заседали в княжеском суде, напр., в процессе Биреля с Артомоновичем, где были бояре Микула Дядькович, Лука Окольничий, Путято Дядькович и др. Особенно известен дядька, боярин Борис Захарыч, который был кормилец Владимира Мстиславича – внука Ростислава, при котором он был боярином и погребал его. Постельничи назывались покладчики. Были и печатники и писцы: Моисей и Федорка при Ростиславе Мстиславиче. Дружина набиралась из людей всякого рода, даже из инострандев, к числу коих относится св. Меркурий. Дружина сливалась с боярами и овладевала поместьями, гонами, лесами, сеножитями (229).

Князь получал дань деньгами, рыбой, медом, хлебом, житом, погородную дань и почестье, при объезде, напр., лисиц, черных кунь. За лисицу деньгами вносилось 5 ногат. Дорогобуж давал почестье гривну и 5 лисиц, Копысь 6 гривен и две лисицы. Натурою платилось там, где было много предметов этого рода. Получалась князем еще гостинная дань с лица, торговая за право торговли, мыта за провозимое, перевозные, корчемные, весовые.

Приблизительно Смоленский князь получал ежегодно около 600 000 рублей. Главным образом доходность князя определена уставными грамотами князя Ростислава и особенно в 3-й, где установлено погородие.

Епископу должна поступать десятая часть со всех княжеских доходов.

Кроме княжеских доходов князь имел еще личную собственность, как напр., с. Ясенское и Дросенское, землю Мойгланскую, бортные земли, огороды. И члены княжеской семьи имели свои имения, напр., сестра Ростислава Рогнеда – село Зоруб или Рогнедино, где скончался князь Ростислав, идучи в Киев.

Купечество, благодаря богатству и поездкам за границу, было самою просвещенною группою Смоленского населения. Подобно Новгороду, и в Смоленске были купеческие сотни, и в Риге они составляли свою общину.

Христианство в Кривицкой земле, по сообщению Воскресенской летописи, распространено св. Владимиром. У Владимира Мономаха является мысль об образовании в Смоленске отдельной епископии. Из уставной грамоты Ростислава Мстиславича видно, что было общее сочувствие учреждению епископии, а потому церкви даны были широкие привиллегии. На содержание епископской кафедры дана десятая часть доходов князя, княгини и земельные владения: села Ясенское, Дросенское и др., а также разные судные, которые однако были ограничены сравнительно с другими местностями. Напр., дело об умыкании разбиралось самим князем, хотя судные деньги делились пополам.

Значение епископа в Смоленске было очень великое. Печать епископа была на торговом договоре 1229 г., а епископский наместник Лаврентий присутствовал на княжеском совещании при возобновлении Смоленской Торговой Правды в 1284 году. Священники нередко отправлялись за границу, в качестве послов, как напр., Еремей в 1229 году.

Вместе с распространением христианства идет постройка храмов. В 1101 году Владимир Мономах построил церковь во имя Успения Божьей Матери. Ростислав Мстиславич в 1146 году построил церковь Петра и Павла, Роман Ростиславич – Иоанна Богослова, Давид Ростиславич – Архангела Михаила. Древним монастырем был Смядынский. В 1138 году здесь поместили под стражу арестованного князя Святослава Ольговича. В 1145 году Ростислав Мстиславич заложил здесь храм в честь свв. Бориса и Глеба. Это был особенно уважаемый монастырь князьями, принимавшими там пострижение и погребение, как напр., Давид Ростиславич. Ослепленные в Суздале Ростиславичи получили исцеление при церкви свв. Бориса и Глеба. В 6 вер. от Смоленска было Селище, где находился Успенский монастырь, в котором начал свои подвиги св. Аврамий в конце XII в. На Покровской горе был монастырь Крестовоздвиженский, куда переселился св. Аврамий. Епископ Игнатий основал Богородицко-Аврамиевский монастырь. Смольяне любили благолепие храмов и поучения, как видно из отношений их к Аврамию, как проповеднику. В 1147 г. был назначен епископом Смоленским Мануил, знаток и любитель духовной музыки.

У Аврамия было много переписчиков, которых приумножил митр. Климент Смолятич, писатель XII в., оставивший замечательное письмо к священнику Фоме. Он, между прочим, вел спор с некиим Григорием, учителем Фомы, относительно способов толкования св. Писания – иносказательного и буквального, которого держался Григорий. В споре этом был заинтересован и князь, поручивший написать ответ Клименту, который возбудил его написать второе письмо.³⁶⁷

Просвещение шло, главным образом, из Византии, откуда заимствовались и образцы иконописания. Житие Бориса и Глеба, приписываемое Иакову Мниху, несомненно составлено в Смоленске как изобилующее подробностями, которые мог знать только смольянин, напр., что конь Глеба сломал ногу у р. Тьмы, что тело мученика было брошено на берегу между двумя сосновыми колодами и прикрыто хворостом.³⁶⁸

К XIII в. относится составление жития Аврамия и повесть о мученике Меркурие, Смоленском чудотворце.³⁶⁹ Оба эти произведения отличаются богатством данных и литературных достоинств.

В последующее время было составлено описание путешествий Игнатия Смоленского в Константинополь и Палестину, бывшего в свите епископа Смоленского Михаила, который провожал митр. Пимена в Константинополь.

Видно, что Игнатий был весьма образован. Его описание отличается толковым и прекрасным изложением и свидетельствует о его начитанности, не меньшей, нежели у Ефрема, составителя жития Аврамия.

С торгового договора был сделан перевод на смоленско-полоцкое наречие. Таким образом, в Смоленске водились знатоки не только греческого языка, но и латинского и немецкого.

Владимир Мстиславич управлял немецкой областью и отдал свою дочь за немца, а сын его Ярослав окончил жизнь среди немцев. Все это сближало Смольян с Европейским просвещением, которое и олицетворено в лучшем виде в лице избавителя от татар Меркурия воина.

Политическая история Смоленской земли была славнее Полоцкой, хотя этнографическая связь смоленских и полоцких кривичей сознавалась даже в эпоху образования русского государства.

На первых порах Смоленск за старым Полоцком мирно принимал посадников киевских и платил дань им. Но уже Владимир ходил из Новгорода для подчинения Полоцка. Первое указание на обособление Смоленска относится к 1054 г. Ярослав Владимирович посадил в Смоленск сына своего Вячеслава, который и княжил до 1057 г. После Игоря Ярославича Смоленская земля разделилась на три части: между Изяславом, Святославом и Всеволодом. В 1073 г. Смоленск был под властью Всеволода, который отдал его Владимиру Мономаху. В 1095 г. Давид Святославич, изгнанный из Новгорода, был принят смольянами. В 1096 г. Святополк и Владимир Всеволодовичи двинулись на Давида, но он сохранил за собою Смоленск. Хотя после съезда князей в Любече в 1087 г. снова переходит в руки Владимира Мономаха, но Смоленск имеет своего князя. Там сидит Святослав Владимирович, княжение которого продолжалось до и 13 г., когда был посажен другой сын Владимира – Вячеслав, которого заменили посадники Владимира Всеволодовича.

Полоцкие князья стремились подчинить себе Смоленск. Первая такая попытка сделана была в 1067 г. Всеславом, когда он был взят в плен. Но в 1073 г. он завладел Смоленском и сжег его. Глеб Всеславич Полоцкий в 1116 г. захватил Копысь, Оршу и занял Смоленск, за что он был лишен Владимиром Мономахом самого Полоцка и водворен в Минск. Первым князем, положившим основание политической отдельности Смоленска, был сын Мстислава Владимировича – Ростислав, вступивший на княжеский престол вероятно в 1125 г. и княживший 32 года. Он поставил Смоленскую землю на высшую степень политического могущества, какой она уже не достигала потом, чему особенно способствовало то, что он ладил с вечем. Он основал епископскую кафедру, и наделил ее угодьями и привилегиями. Он оказал помощь отцу ― великому кн. Киевскому, в усмирении Полоцка. Платил дань Ярополку, помогал Всеволоду Ольговичу против Галицкого кн. Владимира, но потом был энергичным защитником прав брата своего Изяслава на Киевский престол. Это побуждало его двинуться с войсками своими к югу в 1147, 49 и 51 г., а в 1152 г. посылал он сына своего Романа. Он охранял Изяслава от нападений Юрия Суздальского и князей Черниговских.

В 1147 г. Святослав Ольгович раззорил волости по верховьям Протвы, а потом Угры. А в следующем году Ростислав, с киевскими и смоленскими ратями, двинулся к р. Медведице, где соединился с Изяславом, и потом раззорили берега Волги до впадения Мологи. Смоленск же не был тронут, только отняты были Юрием волости по среднему течению Москвы. Стоя во главе сильной земли, Ростислав явился единственным защитником прав Мономаховичей. В 1154 г. по смерти князя Киевского Ростислав писал Черниговскому князю Изяславу Давидовичу: «Целуй к нам крест, ты сиди в своей отчине, в Чернигове, а мы в Киеве будем». Но этого не случилось.³⁷⁰ Престол Киевский занял Юрий Суздальский, и Ростислав провожал к нему его супругу, ехавшую чрез Смоленск, и умиротворивши Мономаховичей, возвратился в Смоленск. Когда против Юрия восстали многие князья, Ростислав примкнул к ним, а потом признал Киевским князем Изяслава Давидовича Черниговского. И когда по изгнании его из Киева пригласили туда Ростислава, он не торопился, но сначала отправил бояр – Ивана Ручечника и Якуша, а также двух уполномоченных из Смоленска и Новгорода.

Сделавшись великим князем Киевским, Ростислав требовал строгого подчинения себе Мстиславичей, и решения о митрополичьей кафедре по его взгляду.

Изяслав поддерживал в России поставленного митр. Клима (Климента), которому отказывались подчиняться епископы Смоленский и Новгородский. Климент писал Ростиславу, но он был солидарен со своим Смоленским епископом. И вот, избран не Константин, поддерживаемый Ростиславом, а третий. В княжение Киевское Ростислав вступил в 1159 г. Достойно еще замечания, что своим вмешательством в дела Полоцкие, через помощь Всеволоду, Ростиславом положено прочное основание протекторату Смоленска над землею Полоцкою, разделившуюся на Полоцкую, Минскую, Изяславскую и Стрижевскую.

После себя в Смоленске Ростислав Мстиславич оставил князем сына Романа, а Святослава поставил в Новгороде, Давида же в Новом Торгу. Но последние два вскоре были удалены новгородцами. В 1168г . Ростислав торжественно путешествовал в Новгород, где опять водворился Святослав Ростиславич. Лучшие люди Смоленска встретили его за 300 вер., а перед городом князь Роман с епископом Мануилом, тысяцким Вгнездом, «мал не весь град». Старому князю поднесено было множество даров. Новгородцы встретили его в Луках. Устроив новгородские дела, Ростислав Мстиславич возвратился в Смоленск. Он сделался нездоров. Сестра его Рогнеда уговаривала остаться в Смоленске, но он хотел быть положенным в Печерской лавре и поспешил в Киев, но скончался в Зарубе (Рогнедине), напутствованный своим духовником Семеном. Он тихо скончался 14 марта.

Сыновья Ростислава не сумели поддержать политическое влияние Смоленска.

Они сиживали на разных столах на юге и в Новгороде, но в трудную пору убегали в свои владения Смоленские, находившиеся под общею властью Смоленского князя и веча.

В 1169 г. Роман помогал Андрею Боголюбскому взять Киев, а потом в 1175 г. он сам сделался Киевским князем, но по слабохарактерности своей уступил его Святославу Всеволодовичу, а сам стал княжить в Новгороде, откуда однако скоро удалился в Смоленск, уступив Новгород брату Мстиславу Ростиславичу, который и скончался в Новгороде. Последние три года Роман Ростиславич мирно княжил в Смоленске, уладивши отношения с новгородцами и полочанами. Смерть доброго князя Романа вызвала общую скорбь смольян. Он скончался в 1180 г., и погребен в храме Успения Богородицы.

Стал княжить в Смоленске Давид Ростиславич, встреченный епископом Константином с крестом, с игуменами, священниками и всеми смольянами. После смерти Святослава Всеволодовича, Суздальский князь Всеволод посадил в Киеве Рюрика Ростиславича, который писал брату Давиду: «Брат, вот мы остались старейшими в Русской земле, приезжай ко мне в Киев. Какие у нас будут мысли о русской земле и о братье нашей, о Володимировом племени, все это мы обсудим». В 1195 г. было послано требование Ольговичам никогда не добиваться обладания Киевом и Смоленском. Они отвечали: «Мы не Венгры, не Ляхи, а внуки одного деда, ни под тобой (Всеволодом Суздальским), ни под Рюриком искать Киева не будем, а после вашей смерти, кому его Бог даст». Но всею политикою заправлял ловкий Суздальский князь, который пользовался добродушными Ростиславичами для своих замыслов, направленных к ослаблению влияния князей Смоленских в Новгороде, из которого в 1187 г. был изгнан Мстислав Давидович. Стали освобождаться из-под влияния Смоленского князя и полочане. В 1168г. Давид Ростиславич двинулся на Полоцк. Ему помогал сын Мстислав и другие. Полочане вышли с дарами, но потом в 1196 году Ольговичи разделили Смоленскую землю, отняли Витебск. И в это время скончался Давид Ростиславич, слишком много отдававшийся интересам династическим, и оставил в небрежении интересы земли. Он скончался 23 апреля, и похоронен в церкви Бориса и Глеба в Смядынском монастыре 1197 г. Он перед смертью принял монашество, равно как и княгиня.

Престол Смоленский занял его племянник – Борис Романович, а сын Константин был отправлен к дяде Рюрику, где он и умер в 1219 году в один год с Ростиславом – Михаилом Рюриковичем. Все внимание летописцев обращено в это время на спор между Мономаховичами и Ольговичами. И Мстислав Романович устремляется в 1206 г. на юг к Галичу, но потом он спокойно княжит до 1214 г., когда он покинул Смоленск и стал княжить в Киеве. Смоленским князем стал Владимир Рюрикович. Теперь Ростиславичи начинают ослаблять князей Суздальских на севере, сходясь в этом с новгородцами. Они встали на сторону старшего сына Всеволодова Константина, против его братьев: Ярослава, Святослава и Юрия. В 1216 г. начался поход Ростиславичей против князей Суздальских. Их советники говорили: «Князи (Ростиславичи) мудрии суть и ратни и храбри, а мужи их новгородцы и смольняне дерзки к боеви», но суздальцы не хотели слышать о мире и потерпели страшнейшее поражение. После сего Суздальская земля потеряла свое первенствующее значение, перешедшее к Смоленску. Во Владимире был посажен князь Константин, который втянулся всецело в интересы Новгорода, оказывавший влияние на западные финские племена: литвов, латышей. После Мстислава Мстиславича новгородцы призвали Святослава Мстиславича. Но в 1220 г. отец упросил отпустить его к нему в Киев, а в Новгород взять Всеволода Мстиславича, на что и согласились новгородцы. Когда в 1219 г. умер Смоленский князь Владимир Рюрикович, то старшим в роде сем остался в Смоленске Мстислав Давидович, сын Давида Ростиславича, начавший ряд князей Смоленских, которые никуда не стремились из Смоленска. Он принимал участие в Калкской битве с татарами, где русские князья потерпели страшное поражение. В числе погибших был Мстислав Романович. Влидимир Рюрикович, предводительствовавший смольянами, занял великий престол в Киеве. Внимание Мстислава Давидовича было всецело поглощено делами западными.

Новгородский князь Ярослав Всеволодович теперь поддерживал добрые отношения с Смоленским князем, и они общими силами боролись против Литвы, сделавшей нападение на Смоленскую землю еще в 1206 г. В 1223 г. они сделали новое нападение и опять были отражены. В 1228 г. Литва прорвалась до Торопца с 7000 человек, которые, однако, были разбиты во время преследования их в земле Полоцкой, причем побито до 2000. Сам великий князь Смоленский Мстислав – Феодор Давидович, принимал участие в этой войне. На Полоцкую землю, кроме литовцев, нападали еще немцы, борьба с которыми вообще была неудачна, так что они отняли Кукейнос и Паралке. Но это опять возвысило протекторат Смоленска, который прежде всего выразился в посредничестве в торговых отношениях в Риге, для которых Полоцкий князь Владимир, по совету Смоленского князя, избрал одного Смоленского немца, а также и в том, что в 1222 г. взят был Полоцк, и там был посажен князем Святослав Мстиславич ― племянник Смоленского князя. Вот почему торговый договор хотя был от Смоленской и Полоцкой земли, но Полоцкие князья в нем не упоминаются.

1230 г. был тяжелый. Он начался землетрясением, потом был мор. В Смоленске умерло в два года 23 900 чел. Наступил упадок политический.

Старейшим в роде Ростиславичей был Владимир Рюрикович, но он не принимал никакого участия в политических делах, управляя Киевом. В 1232 г. взял штурмом Смоленск Плоцкий князь Святослав Мстиславич. Смольяне были недовольны. Они призвали Литовского князя, которого выгнал из Смоленска Ярослав Всеволодович, посадивший на Смоленском столе Всеволода Мстиславича. Ростислав Мстиславич сделал последнюю попытку утвердиться на юге, и потом начинается полный разрыв Смоленска с Киевом. Новгород тоже был утерян Ростиславичами. Там укрепились князья Суздальские. По смерти Ростислава Мстиславича, братья Глеб и Михаил дали брату Феодору только Можайск. Он отправился в 1277 г. в Орду, чтобы там найти защиту. Там он не успел.³⁷¹ Но братья его скоро скончались, и он стал княжить в Смоленске с 1280 г., назначивши Андрея Михаиловича наместником. При Феодоре Ростиславиче восстановлены сношения с немцами.³⁷²

Около 1286 г. Роман Глебович стал княжить в Брянске. Потом стало обособляться Вяземское княжество, а равно и Можайское. Около 1293 г. Роман Глебович сделался наместником Смоленским и был оным 7 лет, после чего брат его Александр склонил смольян признать его князем, а Феодора Ростиславича отвергнуть.

После этого еще заметнее идет разложение Смоленской земли. Святослав Глебович сел в Можайске, Роман в Брянске. Вязьму занял Андрей Михаилович, отвергнувший всякую власть Смоленского князя еще раньше. Дорогобужцы присоединились к Вязьме. Поэтому в 1300 году Александр Глебович вместе с Романом-братом двинулся сам. Их защищал Андрей Михаилович. В 1303 г. взял Можайск Юрий Данилович. В 1309 году брянцы прогнали Василия Александровича, и пригласили к себе бывшего Можайского князя Святослава Глебовича, но потом они изменили ему и поставили князем Димитрия Романовича.

По смерти Александра Глебовича (1313 г.) престол Смоленский перешел к сыну его – Ивану Александровичу, который княжил 45 лет. В это время начало на востоке созидаться Московское царство, а на западе ― Литовское княжество, подчиненное русской культуре. Иван Александрович урезал часть Брянского княжества, и Димитрий Романович привел на Смоленск в 1333 г. Орду. В 1340 г. Узбек отправил к Смоленску Орду, сопутствовали князь Рязанский и Московский Иван Данилович. Союзники ушли с большой добычей.³⁷³ В 1341 г. Димитрий Романович выдал свою дочь за Ивана Ивановича, сына Калиты. Князь Вяземский Феодор Святославич вступил на службу в Москву, а в 1443 г. выдал дочь Евпраксию за Симеона, князя Московского. Все это приближало Смоленск к Москве. Но тут выступили литовцы. Еще в средине XIII ст. литовцы нападали на Смоленские волости. В 1258 г. Литовский загон появился близ Смоленска и взял Вопщину.

Из присяжной грамоты Ивана Александровича видно, что он признал себя младшим братом Гедимина. С Ольгердом он дружил, и помогал ему в войне с Ливонским Орденом. Но сын его Василий противился союзу с литовцами.

В 1351 г. двинулся против Смоленска Московский князь Симеон и достиг Угры. Ольгерд не мог помочь смольянам, и вот противники литовцев усилились. В 1355 г. Ольгерд захватил Смоленский город Ржев, и принудил удалить из Смоленска Василия Ивановича, а сына его взял с собою. Но он вырвался и отправился в Москву, за которую держался и Иван Александрович, умерший в 1358 г.

После него стал княжить Святослав Иванович, который всю жизнь боролся то с Москвою, то с Литвою, чтобы сохранить независимость Смоленска. И вот по этим условиям его время считается самым блестящим в истории Смоленска. Прежде всего, Святослав Иванович сделал попытку взять у Ольгерда г. Белый, но тщетно. А Ольгерд взял Мстиславль. После смерти Василия Ивановича (1356 г.) Брянск признал власть литовцев, и Орша стала в их руках. В 1367 г. Андрей Ольгердович взял Родню и Хорвоч, а Ольгерд двинулся на Москву и получил Смоленский отряд себе на помощь. За это в 1368 г. москвичи и волочане раззорили пограничные волости, а митр. Алексий наложил на Святослава Ивановича отлучение от церкви.

Когда получена была грамота о сем от Константинопольского патриарха,³⁷⁴ Святослав Иванович стал против Литвы, а перед этим имел еще неудачный поход против Москвы вместе с Ольгердом (1370 г.). В 1375 г. племянники Святослава Ивановича были уже в походе вместе с Димитрием Ивановичем Донским против Твери. Потом была уступлена Москве волость Медынь. За это Ольгерд взял несколько городов и раззорил много сел Смоленской земли. С сыном Ольгерда Андреем, Святослав Иванович заключил союз. Пошел взять Оршу, но потерпел поражение. Тоже было и под Мстиславлем, где пал сам Святослав Иванович, а также и племянник его ― Иван Васильевич, а сын его – Юрий, был тяжело ранен (1386 г.). Князья Литовские Витовт и Скиргайло преследовали бегущих смольян до Смоленска. Город уплатил выкуп и принял князя Юрия, женатого на родственнице Скиргайло, которому он обещался быть всегда верным, и в залог отдал брата своего Глеба Святославича.

Удар за ударом падали на Смоленск. После разгрома настал мор. В городе осталось всего 10 человек, и его затворили. Витовт захватил многих в плен. Московский князь Василий Иванович попросил руку дочери Витовта, и он согласился, но на выкуп пленного Глеба Святославича не согласился. Поставленный в Смоленск князь Юрий Святославич, обадриваемый тем, что в Вязьме стал княжить брат его – Иван Святославич, задумал вести самостоятельную политику. Поэтому Витовт явился в Смоленск и посадил Глеба Святославича, а Юрию дал Рославль. Но и Глеб подумывал о независимости. В 1395 г. Витовт снова явился к Смоленску под предлогом похода на татар. Пригласил к себе всех Смоленских князей (Глеба, Ивана и Владимира Святославичей, Ивана и Александра Михайловичей, Ивана и Александра Васильевичей, а также Василия Ивановича) и всех их забрал в плен. В городе он посадил наместника. В 1397 г. на Пасхе был здесь у Витовта в гостях Московский князь Василий Димитриевич. В то же время был здесь митр. Киприан, а в следующем году была княгиня Софья.

В 1401 г. под стенами Смоленска явился тесть Смоленского князя Юрия Святославича – Олег Иванович, который и посадил его здесь на княжеский стол. Приверженцы Литвы были убиты. Восстановлена была древняя форма княжеского правления с участием веча. Витовт опять подступил к Смоленску, но был отбит. Тогда он взял Вязьму, чем отрезал путь к защите союзников, и в 1404 г. снова осадил Смоленск, впервые услышавши(!) гром пушек. Смольяне защищались отчаянно. Витовт отошел от города. Князь Юрий поехал просить помощи в Москве. В это время Витовт 26 июля в четверть 1404 г., взял город, княгиню, и много бояр отослал в Литву, а еще более казнил.

Так печально кончилась самостоятельность Смоленской земли. Князь Юрий отправился в Новгород, где получил несколько волостей и скончался в 1409 г., а сын его Федор был убит новгородцами (1412 г.).

Из представленного краткого очерка истории Смоленской земли, сделанного на основании сочинения П.В. Голубовского, видно, сколь содержательно это сочинение. А если взять во внимание, что все здесь сказанное изложено г. Голубовским с полною обстоятельностью и совершенною научностью, то мы поймем, какой это многоценный вклад в историю нашего края.

Помимо общего интереса, труд г. Голубовского имеет и то значение, что в нем почти по каждому вопросу местной истории указаны все первоисточники, а также и опыты их научной обработки. Так что почти по каждому специальному вопросу местной археологии здесь можно иметь руководственные указания. Нечего, конечно, говорить об общем значении для истории труда г. Голубовского, что так рельефно отмечено тою значительною премиею, которую получил г. Голубовский.

Присяжные рецензенты отметили странный способ истории князей, но кажется номерной способ неизбежен, как весьма удобный для справок. Может быть, справедливее было бы этому списку князей находиться при генеологической таблице в конце. Но читатель не много будет иметь затруднения и при обращении за этим списком в середину книги.

За всем этим должно, однако, сказать, что некоторые стороны жизни смольян г. Голубовский очертил не с достаточною полнотою, напр., религиозную. Посему труженики на церковно-исторической почве могут иметь успех и после г. Голубовского.

По-видимому, эту сторону хочет восполнить г. Е.И. Кашпровский, выступивший недавно с своим трудом «Учреждение Смоленской Епископии» (Киев. 1896 г., 1‒64 стр.). Но субъективизм последнего и объективизм первого делают их весьма разнствующими историками. У г. Голубовского ведется речь так, как льется ровно идущая река по давно установившемуся глубокому руслу, тогда как у г. Кашпровского все бьет ключевой водой, или бурным потоком, не имеющим определенных границ, а равно и установившегося направления.

В библиотеке Смоленского Архиерейского дома была одна старая рукопись, переплетенная в кожаный корешек, в полулист писанная на твердой бумаге, имеющей среди разных водяных знаков «1821» (вероятно год). Вся книга написана весьма старательным письмом, составляющим переход от полуустава к скорописи. На оборотной стороне картонной обложки написано хорошею скорописью: «В Смоленскую надворотнюю домовую Одигитриевскую церковь. И.Е.С. Ноября 9-го дня 1825 года. Смоленск». Очевидно это подарок Иосифа, Епископа Смоленского, управлявшего Смоленскою епархиею с 1821 по 1834 год, и бывшего настоятелем в Даниловом монастыре (с 1809 по 1814 год), откуда он очевидно и привез это житие. Через лист заглавие книги пишется так: «Сказаниe о рождении, житии и чудесах святаго преподобнаго и Богоноснаго отца нашего Игумена Даниила, Переяславскаго чудотворца». На следующем листе сделана вверху заметка: «копия». И потом: «Предисловие к написанию жития». Оно начинается так:

«Благословен Христос Бог нашу иже от всея твари покланяемый и прославляемый присными Его угодники, дивен есть по пророку во святых своих». «Похваляюще же в них добродетель, Самого Христа Бога похваляем и прославляем».

После сих и подобных общих мыслей предисловия, красноречивый составитель раскрывает обстоятельства, давшие ему повод, и побудившие его к составлению этого труда. Между прочим здесь он говорит:

«От многих побуждаем восписати в наша лета бывшаго во граде Переяславле преподобнаго старца Даниила, еже от всех знаем бо, – наипаче же и самому благочестивому царю и великому князю Василию Иоанновичу Московскому и всея России. По преставлении же его многими воспоминаемо житие его бяше, от многих же и мы понуждаеми о еже восписати, елико разума постижно, о житии его, да не конечному забвению предастся. Много же о сем в уме моем помышлях, но не смох дерзнути, и страхом многим одержим бех, ведый себе недостижна разумом и никогда же таковому делу научена. И летом тремънадесять минувшим, от нележе старец к Богу отъиде, и нигде же ни от кого писано видех, ни слышах о житии его, еже мнози в повестех похваляюще словесно обношаху, наипаче мнози вылытующе, аще есть писано где о нем, но никако обреташеся. Слышах бо многажды, яко в повестех глаголано бл о сем старце и у самодержца благочестиваго и великаго князя Иоанна Васильевича всея России, внука великаго князя стараго, правнука князя Димитрия Иоанновича Донскаго: Такожде и у преосвященнейшаго Макария воспоминаемо бяше житие его. И писати ми самодержавный и первоархиерей повелеста и никакоже дерзнух. Наипаче же запрещения старча бояхся. Понеже еже жив сый по часту в поучении своем глагола нам, неповелеваше никому же самохотением писати о святых отцех, аще не извещен будет от Бога, или от власти царския, или святительския. И три лета мыслею своею в себе боряхся, писати или не писати житие святаго, четвертому же лету предлагается сугубо о сем царское ми повеление бысть, такожде и от святителя благословение восписати о житии и чудесех Даниила... Аз же, воспоминая духовную статаго ми старца любовь и на того молитвы уповая, царскому повелению и архиерейскому благословению повинухся и послушанием неразсудным недостойную мою руку прострох: а в уме моем собрах, еже в житии его видех, и из уст самых его, ина же от ученик его и от иних некиих слышах, и нечто от многих мало и отчасти памяти ради написати потрудихся, прося от Бога Духа Его святаго вдохновену ми быти».

Из сего видно, что житие сие преподобного Даниила написано его современником, который, указав все обстоятельства и мотивы составления жития, довольно точно определил даже годы его написания, а именно, через тринадцать и три года после смерти преподобного Даниила, умершего в 1540 году 7-го апреля. Таким образом, ближайший год составления сего творения есть 1556, после коего неизвестный автор приступает к составлению его. В начале же рукописи на стр. 6 говорится, что житие сие взято из писания, хранящегося в ризнице Переяславльского Даниловского монастыря по повелению царя ― Вел. Князя Иоанна Васильевича IV, подтвержденного царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном.

Все житие разделяется на 59 статей, которые помещаются на 70 листах. И вот, в статьях 45, 46, 47 подробно сообщается о снискании преподобным Даниилом святых мощей благоверного князя Смоленского Андрея, свидетельствовании онех, о чудесах, бывших при сем, и о наказаниях Божиих неверовавшим Чудовскому архимандриту Ионе и Успенскому протопопу Гурию.

В следующей же статье (48-й) делается заметка, что преподобный Даниил «многажды свои повести сказоваше, яко от инаго лица, такожде и о мощех прежде помянутаго благовернаго князя Андрея явственно извещения не сказа, но мнозем глаголаше: не пытайте о сих, не туне бо подвизашеся, но обаче веруйте без сумнения, яко во истину Божий угодник есть».

В Степенной книге, составление которой закончилось не позже 1564 года, в степени 16, в сказании о преподобном Данииле, между прочим, кратко сообщается об обретении Даниилом мощей святого Андрея. Причем нередко почти буквально приводятся некоторые строки нами указываемого сказания. Слова эти издатель означает знаками подлинной речи. Например, Архимандрит Иона и Протопоп Гурий вопрошали преподобного Даниила о мощах святого благоверного князя Андрея так: «Коея ради вины изыскал еси его, яко и господину митрополиту сказуют глаголюще не ведети сего»? На пророчество же преподобнаго Даниила они сказали: «Сей от великия старости смысла пременися и яко не смысля сии глаголет». (См. Степ. книгу, изданную в Москве в 1775 г., часть II стр. 230‒1).

Профессор Ключевский в своем исследовании «Древнерусские жития святых как исторический источник» заявляет, что указанное житие преподобного Даниила «принадлежит к самым обширным и лучшим биографиям Макарьевского времени». Кроме того, он замечает, что «близость биографа к описываемому лицу отразилась на тоне и изложении жития: он рассказывает просто о старце, которого любил и уважал, не облекая действительных явлений в условный формы жития».³⁷⁵

Профессор Ключевский приводит и начало сего жития по Синодальной рукописи XVI века (№ 926) и Ундольского XVII в. (№ 301). Оно читается так: «Благословен Христос Бог наш, всегда прославляемый присными своими угодники», т.е. также, как и наш список. Далее он сообщает, что «кто то в Переяславле выписал целиком рассказ этот из жития Даниила и приделав к нему вступление, пустил под именем жития князя Андрея». Кроме того, он указывает еще рукопись Троицко-Сергиевскую (№ 696) и Румянцевского музея (за № 371) со службой. Важно конечно сличить все указанные рукописи, чтобы издать древнее сказание в наибольшем соответствии с подлинником, но еще более было бы отрадно, если бы нашелся самый подлинник. Хотя может быть он принадлежит перу не автора, а хорошему писцу, так как труд назначался для царя Иоанна IV, крестника преподобного Даниила. По исследованию о. Андрея Свирелина житие преподобного Даниила составлено царским духовником – протопопом Андреем, которому предсказано было об этом его высоком звании преподобным Даниилом, в бытность Андрей Переяславским священником. Сей о. Андрей был с царем Иоанном Васильевичем Грозным под Казанью, и получил извещение от преподобного Даниила о взятии Казани. Впоследствии протопоп Андрей был иноком Чудова монастыря с именем Афанасия, усердно помогал митрополиту Макарию в составлении Степенной книги, и наконец сделался Митрополитом Московским и управлял оной митрополией около двух лет (с 1564 по 1566 год).

Хранящееся до настоящего времени в Переяславском Даниловском монастыре рукописное житие преподобного Даниила несколько разнствует от нашего. Это объясняется тем, что то житие было исправлено в 1675‒1700 годах по просьбе Даниловского архимандрита Варфоломея строителем Троицкого Киржатского монастыря Александром Печерским. (Смотри о начале Переяславского Даниловского монастыря, Москва, 1863 г., страницы 74‒88). Разности эти замечаются и в статьях об обретении мощей святого Андрея, но они большею частью касаются только перестановки слов. Впрочем, есть в Переяславльском списке и вставки, например о звоне, который сбирались устроить некоторые пред первым открытием мощей, что однако было отклонено благоразумными людьми, сказавшими при этом: «аще угодно Богу явити мощи раба своего, то без звону молебная певше, идем над мощи и от сего увемы, аще приятно будет дело сие Богу и угоднику Его, и тако само дело возопиет, и аще кому известит Бог и той самозван да приидет».³⁷⁶

Говорят, что в Смоленске недавний пожар истребил все древности. Можно опасаться, что в этом пожаре погибла и указанная рукопись, а потому, довольствуясь сказанным о ней, приходится взять за основное сказание то, которое теперь находится в Переяславльском Даниловском монастыре, предоставив другому времени, и другим лицам изучение вариантов. Память святого Андрея князя Смоленского празднуется 27 октября.

Еще в 1404 году Смоленском завладел Литовский князь Витовт. Последний самостоятельный князь Смоленский Юрий, получил несколько волостей в Новгородской земле. Сын же его Феодор, был убит в Новгороде в 1412 году. По разысканию преосв. Филарета Черниговского (Р. Свят. Окт. стр. 267) кн. Андрей был одним из князей смоленских уже после потери Смоленским княжеством своей самостоятельности, именно, сыном кн. Феодора Константиновича Фоминского не позднее 1370 г.). Кончина князя Андрея отнесена преосв. Филаретом ко времени не раньше 1390 г. Из самого жития его видно, что в XVI в. об нем уже мало знали даже в самом Переяславле, где он подвизался. Посему неудивительно, что история мало сохранила известий о св. князе Андрее. Но он велик тем, что его имя написано на небесах, как великого подвижника и угодника Божия. Когда установлено местное чествование его во святых, неизвестно. Попытка преп. Даниила переяславльского установить ему празднование, как видно из его жития, была отвергнута при обследовании мощей Андрея, назначенной для того комиссией, и мощи были снова зарыты в землю. Первое определенное известие о чествовании кн. Андрея во святых мы имеем от очень уже позднего времени, именно, в одном указе Переяславльской консистории 14 авг. 1749 г. (см. Описание Переясл. Никитского монастыря свящ. Свирелина. M. 1878 г., стр. 71. Голубинского: История канонизации русск. святых. Стр 86, 152 и 557). Из этого же указа видно, впрочем, что оно существовало и раньше этого времени.

Обретение мощей князя Андрея Смоленского

(По рукописи Данилова Переяславского монастыря, содержащей описание жития Даниила)

«Бывшу некогда преподобному Даниилу на Москве, и воспомяну Самодержцу о состаревшихся церквах близ врат града Переславля, дабы велел новыя поставити церковь святаго и великаго проророка Иоанна Предтечи, у нея же придел великомученицы Варвары, и другая церковь великаго чудотворца Николая, еже и повеле царь новыя церкви поставити. И тогда преподобный Даниил поведа царю и великому князю Иоанну Васильевичу и преосвященному Иоасафу митрополиту, есть. рече у церкви святаго чудотворца Николая, о ней же поведах, яко состарелася, и ту лежат мощи в земли, чудна мужа и свята князя Андрея Смоленекаго, его же никто же помняше, мы же не пред многими леты своима очима видехом. память ему сотворяему во храме; в немже мощи его почиваху. и службу ему совершаему, и стихеры, и канон ему певаемый, и на иконах образ его написуем, и с верою приходящии к мощем его, призывающе в молитве того святаго князя Андрея; не отхождаху тщи, но приимаху яже на пользу прошения, ныне не вем, чесого ради таков свят муж ни от кого поминаем. И сего ради возвестих Вашей Державе, бояся, да не конечному забвению предастся таковое дело, и аз да не буду молчания ради осуждению повинен. Царь же и первосвятитель рекоша, что сотворим о сих? Старец же, уповая некоим от Бога извещением, рече: аще повелит держава ваша, и в Переславли да соберется собор священный, и да помолят Бога, и премилостивый Бог ради Твоея царския веры и благословением первосвятителя, и молитвами всесвященнаго собора, да явит нам Бог мощи раба своего, хощу уповая на Бога и на молитвы раба его, искати сих. И повелеша ему сия дерзати. Глаголют же о сем князи Андреи в повестех нецыи сице, аще истинна суть, един Бог весть, яко сей бяше един от Смоленских князей, и за некую крамолу и братоненавидением, утаився своих си, оставив княжение, дом и отечество, изыде от града Смоленска и в Переславль прииде. И ту никимже знаем, и странствовавше Христа ради, и пребысть у церкви святаго Николы, пономарствуя и труждаяся, яко един от убогих, лет яко тридесять, претерпевая всяко оскорбление и нужду, и никтоже ведяше, кто есть, или откуду прииде. И егда преставися от жития сего к Богу, нецыи глаголют тогда обрели у него писание, яже о нем. И чепь злату, и перстень злат, и от того писания уведаша, яко князь есть Смолечский, и златую его чепь и перстень глаголют взял князь великий Иоанн Васильевич, и за сие дал ругу к церкви святаго Николы, яже есть и до ныне, писание же то ныне не обретается, еже о нем, разве токмо стихеры и канон.

И пришед Даниил в Переславль, и возвести царское повеление и святительское благословение священному собору, еже о взыскании мощей князя Андрея, и всем любезно бысть, и хотеша звонити, да народ увесть и некто от собора рече: аще угодно Богу явити мощи раба своего, то без звону молебная певше, идем над мощи, и от сего увемы аще приятно будет дело сие Богу, и угоднику его, и тако само дело возопиет, и аще кому известит Бог, и той самозван да приидет, и угодно бысть слово сие Даниилу и прочим. И вшедше в соборную церковь, молитвовавше, идоша к церкви святаго Николы, и молебная отпевше, изыдоша над мощи, и храмину, яже над мощми, разобраша, и начаша копати, и снидеся народ безчисленное множество, священническаго и иноческаго чина, и от вельмож, граждане же и поселяне мужеска полу и женска, от малых до великих, никимже зовоми, со умилением и со слезами, и со свещами. Даниил же прилежно Бога моляше, и от очию слезы непрестанно испущаше, и никих милостынею удовляше, и обретоша мощи не во гробе, но скалами берестовыми обвиты и около его множество гробов исполнены костей человеческих. Он же ничимже не врежден, ниже смесися с иными костьми, аще и вкупе лежаху мощи же его яко муром облияны ви дяхуся, яко благоухание некое испущающе, и вси радости исполнени бяху зряще нань, власи же бяху главнии русы и велицы и цели бяху, и яко свет светяхуся, и ризы его, в них же Бога ради препроводи житие, в сих же и погребешь бысть, и обретошася сверху главы и до ногу, на едину страну яко скутаны бяху, на них же бяху и пугвицы медяны, мощей же не двигнуша, дóндеже известят святителю и егда отгребаху от мощей землю, в ней же бяху и крупицы многия береста онаго, имже быша мощи обвиты, и тыя крупицы мнози недужнии взимаху и исцеле ваху, народи же дивляхуся и славляху Бога. И вскоре посла Даниил священника к святейшему митрополиту известить, како изволит сотворити, яже о обретении мощей. Митрополит же возвести сие царю и великому князю Иоанну Васильевичу всеа России. И послаша освященных избранных мужей – Чудовскаго архимандрита Иону, сановита суща, иже последи бысть епископ Суждалю, и Успенскаго собора протопопа Гурия, мужа нарочита и благоговейна, видети мощи и устроити о них по достоинству, яко же лепо быти. Они же в Переславль пришедше и в соборной церкви молебная певше, приидоша к церкви святаго Николы, и с ними безчисленное множество священническаго и иноческаго чину, и от вельмож, и народа людей, паче перваго, мужеска полу и женска, и всякаго возраста, и мощи видевше, и над мощми панихиду певше. Чудовский архимандрит Иона, яко истязуя, вопрошаше Даниила: коея ради вины взыскал еси мощей сих и от кого повеление взем; Даниил же рече: известих сие благочестивому царю и преосвященному Митрополиту, ея же ради вины повелено ми бысть от них, и все сие явственно, ныне же паче благоволи Бог вашему великому священству своима очима видети святаго сего, се образ его зрите на иконе написан, такожде и служба ему же стихеры и канон в старых книгах писано, не от Мене сие изложено, ни мною повелено, но вельми прежде мене, и вопрошайте народа, что видеша, и недужнии како исцелеша, и от сих уразумевайте.

Чудо святаго Благовернаго князя Андрея

И повелеша представити исцелевших, и вопрошаеми поведаша сице: некто приставник царевых сел, именем Иоанн, по реклу Оклячеев, аз, рече, болен бых от многих лет главою, и никогда же ослабы улучих, ниже поклонитися могох, но вельми болезненно поклонение имех, и егда прикоскуся мощем святым сим, и в той час преста болезнь главы моея, и се ныне здрав есмь.

Чудо второе

Жена некая пришедши от града, поведаше, глаголя: аз три лета гортанию болех, и от болезни тоя никогда же не могох проглаголати, и егда обретошася святыя сия мощи, и приидох семо, и обретох крупицу береста от мощей святаго и потрох гортань мою берестом тем, и абие преста болезнь, вкупе же и проглаголах, и не стражду ничтож и доныне, и сему свидетель муж мой, и соседи наши, и свидетельствоваше, яко тако быша.

Чудо третье

Иная жена пришедши поведа: аз болех очима много лет, и на свет воззрети не могох, ниже паки главы восклонити, и нецыи свойственны приведоша мя семо и даша ми часть берестца от мощей святаго, и осязах берестцем тем по очима и по главе: и се ныне вижу, и болезни не ощущаю.

Архимандрит же Даниилу рече: господин митрополит глаголет, яко не известно ему о сих, ниже повелех что.

О проречении святаго отца Даниила, еже последи сбыстся

«Преподобный же Даниил, источники непрестанный изливая слез, глаголаше: О, господие мои, честнейшій архимандрите, не буди нам искушати Святаго Духа, действующаго присными своими рабы, такожде не буди того глаголати великому господину, преосвященному Иоасафу митрополиту, яко не известно ему о сих. Бог свидетель, яко усты ко устом о сих известих ему, наипаче же и самому благочестивому царю и великому князю Иоанну Васильевичу уведеся и по повелению их дерзнух видети святыя мощи сия, аще ли же сие забвением ключимо, или некоим преткновением мнимо, аз о сих орудия не имам, вы узрите, еже и самим вам случится. И прорече преподобный овому престола пременение, овому же скорбных наведение, прочему же прорече, аще не супруги, обаче любимаго сына лишен будет, еже и сбыстся сицевым действом: в та времена благочестивому государю юну сущу,³⁷⁷ старейшим же сигклитом между собою крамолующим и убивством друг на друга содевающе, тогда ж первосвятитель Иоасаф митрополит³⁷⁸ гонзну, и таковых ради великих крамол престола отлучися, в него же место возведен бысть на превеликий престол Российския митрополии преосвященный Макарий, архиепископ великаго Новаграда,³⁷⁹ со многим молением благочестиваго царя и великаго князя Иоанна Василиевича всея России и всего священнаго собора. Архимандрита же Иону многи скорби постигоша, и людскаго имения истязуем бе, и едва от сих освободися; протопопу же любимый сын преставися, певец бывый царскаго величества. Сия старец изрече, иже добродетелию и достоинством известный, яко дар благодати от Бога имея, хотящая последи быти преди глаголаше, еже и сбыстся во свое время. Сия же от старца слышавшу Ионе Чудовскому и Успенскому протопопу Гурию, глаголаху: старец сей великия ради старости смысла пременися, яко же мнозем сице случается престаревшимся деньми. Преподобный же рече: простите мя господие мои, яко стар аз есмь и грешен, еже глаголах, и паки глаголю: никто же усумнися о блазем сем Божии рабе, но сотворите о нем, якоже достоит и еже повелено есть вам, якоже Святый Дух наставит вас. И преложиша мощи блаженнаго князя Андрея в новый гроб обвивше новыми плащаницами, и се чудно видети аще бо тело его и причастно тлению, но обаче составы костей его вкупе бяху и не разсыпашеся, такожде и власи главнии и брада ничимже вреждени бывше. И отпевше узаконенный погребению службы, и погребше его честно, возвратишася кийждо во свояси». Аминь.

Исполнилось двухсотлетие (4 января 1899 г.) со дня блаженной кончины преосвященного митрополита Симеона, а потому прилично вспомянуть его жизнь и деяния, совершенные на пользу Церкви Божьей.

Он происходил из купеческого рода Молюков и родился в г. Тобольске.

Сделавшись иноком, он некоторое время жил в Ростовском Борисоглебском монастыре, а потом, как выдающийся разнообразными высокими дарованиями, поставлен был в архимандрита Нижегородского Печерского монастыря. Здесь он так прославился своею доброю деятельностью, что его перевели (в 1674 г.) в Москву в настоятели Андрониева монастыря, где он вскоре снискал особое расположение царя Алексея Михайловича и его семейства. Когда в 1675 году Смоленский архиепископ Варсонофий был переведен на Крутицкую кафедру, то Смоленская кафедра была предоставлена Симеону. 9 апреля 1776 года в Успенском Московском соборе торжественно была совершена его хиротония в архиепископа.

Смоленский край незадолго (с 1612 по 1642) был во власти поляков. Насилием католиков и униатов православные церкви здесь постепенно превращались в католические и униатские, так что в 1639 году во всем Смоленском, и даже Дорогобужском уезде прекращено было православное богослужение. В 1640 году некто Павел Салтыков ходатайствовал о разрешении построить в Смоленске хотя бы одну православную церковь, но последовал решительный отказ со стороны польской власти. Понятно, что и после взятия Смоленска царем Алексеем Михайловичем, католический дух и польские нравы не сразу уступили свое влияние православно-русскому духу жизни. Необходимы были великие усилия, чтобы в ополяченном и окатоличенном крае поднять православие на надлежащую высоту.

По повелению царя Алексея Михайловича в 1654 году православные храмы и монастыри, обращенные в католические и униатские, опять были приспособлены для православного богослужения. В 1656 г. уния была прекращена. В 1659 году восстановлена была архиерейская кафедра, на которую переведен был из Суздаля архиепископ Филарет, пробывший здесь недолго, как и его преемник Варсонофий.

Трудами этих Смоленских иерархов был приспособлен католический собор к православному богослужению, а также Троицкий монастырь, где был устроен и архиерейский дом (деревянный, сохраняющейся доныне). Но дальнейшее устроение епархиальных дел выпало на долю Симеону, пробывшему на кафедре почти 23 года.

И он, Богу содействующу, как умудренный жизнью, в первопрестольной Москве во многом преуспевал, за что и возведен был лично в звание митрополита. Но более всего его удручало отсутствие кафедрального собора. Католический соборный храм был разобран еще при Варсонофии. В особом представлении царю Алексею Михайловичу Симеон выяснил, что в Смоленске желательно иметь собор, который бы соответствовал величию православия. В 1676 году был прислан из Москвы план для постройки собора и пожертвование от царя 2000 рублей, 399 пудов железа, 2000 бревен дубовых, 3 чана в 300 ведер, 9 бочек, 700 500 кирпича, и т.под. Воеводе ― князю Голицыну, велено было заготовлять материал, и платить рабочим, которые копали, бутили, доставляли песок и пр. Прибыл и мастер Алексей Корольков. Но скоро материалов недостало. Владыка обратился за помощью к царю Феодору Алексеевичу, который сначала выразил неудовольствие на то, что собор строился очень огромный, но узнавши обстоятельства, приказал собрать из всего Смоленского воеводства всякого рода мастеров до 150 человек. 2 августа 1677 года была совершена закладка Успенского собора в сторону от Мономаховского собора. Чтобы иметь постоянный надзор за работами, митрополит Симеон велел перекинуть мост через сухой ров, отделяющий соборную гору от Троицкого монастыря, где он жил.

В 1678 году преосвященный Симеон был в Москве на заседаниях собора по вопросу об обрядах в неделю Ваий, но поспешил возвратиться, чтобы наблюдать за постройкою собора, который вскоре был выведен на 13 саж. в вышину, 19 в длину и 20 сажень в толщину. К северной и южной сторонам был приделан алтарь полуциркулем, без капитальной стены, которая отменена была ради экономии в материале. Когда стали возводить стены выше, то алтарь отделился от капитальных стен. Дальнейшая постройка собора была приостановлена. Потребовалось для скрепления его большое количество железа, которое и было отпущено из Пушкарского приказа в 1684 году в количестве 600 берковцев.

Однако закончить это великое дело митрополиту Симеону не пришлось. Оно длилось при его преемниках несколько десятков лет. Величественный Смоленский собор освящен в 1772 году. Как бы подражая архипастырю, во многих местах строили при Симеоне храмы. Так был устроен тогда в Вязьме Троицкий собор, начата постройкою Успенская церковь в гор. Красном.

В 1681 году митрополит Симеон принимал участие в погребении патриарха Никона, и принял от царя драгоценнейшую митру из ризницы Никона, доселе сохраняющуюся в Смоленской архиерейской ризнице. Через несколько дней Симеон в присутствии царя освящал церковь в Флорищевой пустыни, а в конце года принимал участие в земском соборе и в заседаниях поместного собора, на котором положено быть в Смоленске митрополии, а в Вязьме и Брянске быть викарным епископам Смоленским. Но патриарх настаивал, чтобы было одно только викариатство в Брянске, почему это дело в определениях собора совершенно опущено.³⁸⁰

В 1682 году Симеон участвовал в совершении хиротонии святителя Митрофана. Вся эта широко влиятельная деятельность митрополита Симеона некоторыми объясняется его особою близостью к царю, имевшему супругу Смольнянку, дочь шляхтича Семена Феодоровича Грушевского Агафью Семеновну, которая естественно могла благоволить митрополиту Симеону и его деятельности, а равно и проектам.

Патриарх же Иоаким видел в этом сверхдолжное возвышение Симеона, а потому, когда скончался Феодор Алексеевич, Симеон быстро уехал из Москвы, не дождавшись коронования царей Иоанна и Петра Алексеевичей, и вскоре потом подвергнут был тяжелому смирению. Он был лишен белого клобука, и отослан на два года в Троице-Сергиев монастырь.

В отсутствие архипастыря усилился раскол. В Вязьме в 1683 году было торжественное моление об избавлении от раскола. Католические духовные тайно проникали в дома православных под видом странников, исповедывали и причащали, обучали детей, и вообще всячески совращали православных. Все это требовало особенно усиленных трудов от святителя, и он, возвратившись из заточения, работал с прежнею энергиею. В 1685 г. им был приглашаем некто Филипп Иванович, который, как обучавшийся в Киевской академии, мог учредить хорошее училище, но почему-то это благое дело не состоялось.

В последние годы жизни своей митрополит Симеон неоднократно встречал в Смоленске Императора Петра I. В 1693 г. Государь посетил Смоленск для казни мятежных стрельцов, которым он объявил прощение. В 1695 и 1698 г. (20 августа) он осматривал Троицкий монастырь, двор которого обратил в улицу (Благовещенскую), и посетил кельи митрополита. Взглянул он и на строившийся собор, но особым его вниманием воспользовался Вознесенский женский монастырь, в котором некогда жила мать Царя – Наталья Кирилловна Нарышкина. Этот монастырь Петр обогатил многими милостями. Не оставил он его и в годину несчастья, в 1697 году, когда большая часть домов Смоленских страшно пострадала от необычайной бури. Император вседушевно утешал пострадавших, давал пристанище не имевшим крова. Казенные здания и Вознесенский монастырь исправлены были на казенный счет, а Троицкий монастырь и архиерейский дом владыка исправил на свой счет. Удрученный летами и неусыпными попечениями о вверенной пастве, митрополит Симеон в 1696 году стал проситься на покой, но пока шло дело о достойном преемнике ему, 4 января 1699 года он скончался. Отпевание почившего архипастыря совершил преосвященный Тихон, митрополит Сарский и Подонский. Останки митрополита Симеона были погребены в Троицком монастыре на южной стороне главного храма. Тогда же над гробом его была устроена деревянная часовенка, а потом каменный, придельный храм во имя Божьей Матери всех скорбящих. Храм этот мал, в нем редко совершается богослужение, а потому он и мало доступен. Но усыпальница митрополита Симеона, и вместе с ним покоящихся преемников его – Сильвестра II (Черницкого), Сильвестра III (Крайского) и Дорофея (Короткевича), весьма часто посещается благочестивыми Смольнянами для совершения панихид и различных приношений, в особенности же елея для неугасимой лампады, озаряющей слабым, но дорогим светом четыре дубовых гроба с останками 4-х Смоленских митрополитов.

В благочестивом усердии народ видит в почивших здесь митрополитах угодников Божьих, и с верою ожидает прославления их в будущем.

Пишут и рассказывают, что были и благодатные исцеления по молитвам святителей. Так, в 1840 году тяжко больной помещице Богданович, много лечившейся в России и заграницей, было особенное указание о возобновлении усыпальницы, после чего она выздоровела («Смол. Епарх. Вед.» 1891 г. стр. 774). Г-жа Бибикова устроила церковь над усыпальницею, тоже по особому указанию. В 1880 году декабря 1-го игумену монастыря Иоанну некто мещанин Духовщинского уезда Влас Прохоров подробно описал выздоровление его сына, долго и жестоко болевшего, после панихиды о почивших иерархах в их усыпальнице (Смол. Троиц. мон., стр. 10‒13).

В народных же сказаниях сохраняется память и о многих других дивных событиях (Смол. Епарх. Вед., 1891 г., стр. 501).

Все это вселяет в местном населении благочестивую уверенность, что Господь может явить через молитвы почивших новые и великие Свои милости.

Христианство утвердилось в Смоленске вскоре после крещеня Руси, а потому вскоре же возникла и мысль об учреждении здесь епископской кафедры, так как Смоленск издавна был городом многолюдным и средоточным. В древней летописи под 1101 годом (6609) говорится: «Володимер (Мономах) заложи церковь у Смоленске святе Богородице камяну епископью» (Собр. Р. Летоп. 117 стр.).

Первым епископом Смоленским положительно называется Мануил Грек, «певец гораздый», иже бо пришел (в 1133 году) из Грек сам третий к Боголюбиву князю Мстиславу» (Ипат. Лет. стр. 1). При содействии Мануила в 1151 г. составлена была Ростиславом Мстиславичем, князем Смоленским, грамота, по которой на содержание епископа и клира назначено: доход с прощенников (получивших помилование) десятина деньгами села: Дросенское, Ясенское, в Погоновичах и Сверчковых Луках, с невольными людьми, озера с сеножатями, суд церковный с пенями. «Сдумавши с людьми своими», князь назначил епископу место жительства в древнем городе и отвел ему «огород с капустником на горе». (См. у Писарева стр. 12 и в описании Смол. епархии стр 19). В грамоте этой говорится, что прежде в Смоленске епископии не было, и если кто приложит опять сию епископию к Переяславской, то князь отъимет свое, и клятва будет на нем. Епископ Мануил освящал соборную церковь в Смоленске, и в 1158 г. устроил торжественную встречу князю Ростиславу, за что тоже был награжден им.

Епископ Константин в 1180 г. встречал князя Давида, и потом погребал князя Романа Ростиславича в храме Богородицы.

Епископ Меркурий кончил жизнь свою в Киеве, где и почивают мощи его в пещерах, покрытые епископскою мантиею. Он считается пятым епископом Смоленским по рукописному списку, хранящемуся в Смоленском историко-археологическом музее, хотя Строевым считается 8, а в Супрал. синодике и синодал. требнике (XVI в.), хранящемся в Москве, не называется совершенно. Е.И. Кашпровский объясняет это поспешным составлением списка Смоленских иерархов ко времени приезда Императрицы Екатерины II в Смоленск в 1787 г., когда (13 января) генерал-губернатор представил ей все относящееся до губернии Смоленской (см. статью «Учреждение Смол. епископии». 1896 г. Киев).

Епископ Симеон I упоминается в 1197 г. при погребении князя Давида Ростиславича в церкви Бориса и Глеба.

Епископ Игнатий II был посылаем (в 1206 г.) ходатайствовать перед великим князем Всеволодом III о прощении Смоленского князя Мстислава, за его союз с Черниговскими князьями, врагами Всеволода. При сем-то епископе и жил св. Аврамий. В житии его епископ Игнатий представляется кротким и уступчивым. Когда народ не вынес обличений проподобного Аврамия, поставленного им в иерея, он согласился запретить ему священнослужение, но увидивше в полноте Аврамия, почтил его избранием во игумены, основанного им монастыря с церковью в честь Положения ризы Богородицы, переименованного потом в Аврамиевский. Здесь епископ Игнатий провел на покое остаток жизни и мирно почил о Господе.

Епископ Лазарь был из приходских Смоленских священников. Он правил как поборник стада Христова, но видя многие обиды властителей оставил епископию, «приложив» свою епархию к Переяславльской.

Епископ Лазарь II управлял между 1215‒1226 г. Он упоминается в послании Влад. епископа Симона.

Кто был епископом Смоленским в 1247 г., «когда благоверный воин святый мученик Меркурий, не сказав ни князю, ни епископу», один вступил в бой с татарами, неизвестно. И вообще, с того времени, как Русь подпала под власть монголов, и митрополия из Киева была перенесена во Владимир, целое столетие нет должных сведений о Смоленских епископах. Имеются только самые краткие упоминания об епископах: Афанасие, Иоанте, Дионисие, Пахомие, Фоме и Евфимие. Когда же Смоленские епископы стали посвящаться в Москве, опять являются упоминания о них более определенные.

В 1356 г. был посвящен в епископа Смоленского Феофилакт, которого рукоположил св. Алексий, митрополит Московский.

Епископ Парфений был посвящен тем же св. Алексием.

Епископ Даниил правил с 1370 до 1383 г., когда он переведен в Звенигородскую епархию, вместе с которою потом, быть можетъ, управлял и Смоленскою.

Епископ Михаил был рукоположен митрополитом Пименом. В 1389 г. он, по случаю моровой язвы, переехал в Москву, откуда в 1389 г. путешествовал в Иерусалим с митрополитом Пименом, а возвратился с митрополитом Киприаном, которому сопутствовал потом в 1397 г. из Киева в Москву. Скончался он в Троицкой лавре в 1402 году, сохранив титул Смоленского епископа.

Так как епископ Михаил долго отсутствовал из Смоленска, то в это время именуются еще Смоленскими епископами: Сергий, Николай и Даниил II, который назван был Смоленским при погребении великого князя Димитрия Донского в 1389 г. При посещении Смоленска митрополитом Киприаном в 1397 г., он, в виду трудностей, бывших при неоднократных переходах Смоленска в руки литовцев, испросив себе увольнение, удалился на покой в Чудов монастырь, где и скончался в 1397 г.

В 1397 г. был поставлен митрополитом Киприаном в епископа Смоленского Иоасон или Наасон, вместе с прежде бывшим епископом Смоленским Михаилом, который неверно считается за 2-го Михаила.

После того был епископом Иларион. Он скончался в 1408 г. и похоронен в Коломне.

В 1404 г. был рукоположен для Смоленска епископ Севастиан, который потом участвовал в избрании в Киевские митрополиты Григория Самблака.

В 1417 г. называется епископом Смоленским Герасим. В 1433 г. он возведен был в Царь-Граде в митрополиты, но не поехал в Москву, потому что «князья Великии заратишася между собою». Он, по просьбе Новгородцев, посвятил им в епископа Евфимия, причисленного к святым. По проискам католиков, Герасим в 1445 г. был вытребован королем Свидригайло, и в Витебске предан сожжению на костре за мнимую расположенность к Сигизмунду.

С 1440‒5 г. епископом Смоленским был Симеон II.

Преемником ему называется Мисаил из рода Друцких-Соколинских – бабичей, родственник Сапеги. В 1456 г. он возвратил из Москвы Смоленскую икону Божьей Матери. Он учредил монастырь Черенский, в Головле, во имя Св. Троицы и усердно боролся с униатами и католиками, за что в 1474 г. посвящен был в Царь-Граде в митрополиты Киевские. Скончался в 1477 г.

В 1475‒1494 г. епископом Смоленским был Иоаким. В списке музея он не находится, как и Симеон, Константин и некоторые другие, но он упоминается в королевской грамоте об отдаче Погоновичей писарю королевскому В. Басы.

Преемником Иоакима был Иосиф по прозванию «Салтан», который посетил восток и изучил его обычаи. Он происходил из знатной литовской фамилии, и потому мог испросить церкви много милостей от Литовского короля Александра, по влиянию которого он сделан был в 1508 г. митрополитом Киевским с оставлением за ним Смоленска. Умер он в Вильно, где чаще жили Литовские митрополиты, нежели в Киеве. Он многое оставил Супрал. монастырю.

В числе присутствующих на соборе в Вильно был епископ Смоленский Варсонофий. В 1515 г. он избран был смольянами посредником перед великим князем Василием Ивановичем, которого он потом встречал в соборном храме, и затем вздумал изменить ему, за что лишен был сана и сослан на Кубинское озеро в монастырь.

При Иосифе II Смоленская епископия подчинилась Московской митрополии. Ему приписывается основание в Смоленске Вознесенского монастыря. Он скончался и погребен в Смоленске в 1532 г.

Епископ Савва (Слепушкин) был постриженник Иосифа, игумена Волоколамского монастыря.

Епископ Гурий (Заболотский), при избрании митрополита Макария в 1542 г., подписался, как Смоленский и Брянский. Он участвовал в Стоглавом соборе.

Епископ Симеон III присутствовал на соборе 1564 г. и при избрании митрополита.

Епископ Филофей подписался на соборе 1569 г.

Епископ Сильвестр I был при избрании патриарха, подписавшись Смоленским и Дорогобужским, но потом на соборе 1588 г. Смоленская епархия возведена была в архиепископию.

В 1589 г. назван архиепископом Смоленским Феодосий. Во время осады Смоленска Сигизмундом (1609‒1611) особенную известность приобрел архиепископ Сергий, с которым смольяне во всем советовались. Он советовал до смерти стоять за Святую Богородицу. По взятии города, он был отвезен в плен в Варшаву вместе с Шеиным и Горчаковым. Тогда в Смоленске водворился католический епископ Лаврентий Кревза, а потом униат архиепископ Андрей, по прозванию «Золотой-Квашин», который особенно усердно обращал православных в унию. После Деулинского договора архиепископ Сергий был возвращен, но он был отвезен в Москву.

В 1628 году упоминается архиеп. Смоленский Исаия Копинский, основатель Киевской академии. Он был избран в Киевские митрополиты, но уступил это место Петру Могиле, который по смерти Исаии (в 1634 г.) заведывал, вероятно, и Смоленской епархией, так как здесь возобладал униатский митрополит Вениамин Руцкий.

В 1655 году Смоленский архиепископ Лаврентий, встретив Афонские святыни, с подобающей честью проводил их до царской резиденции (в Оршанской пустоши).

В 1658 году Витебский и Полоцкий епископ Каллист, болезненный старец, получил царский указ заведывать Смоленской епископией, для чего и перехать в Смоленск, но скоропостижно скончался, не исполнив указа по болезни.

Настоящим преемником Лаврентия должно считать деятельного Филарета, который быв посвящен в 1658 г. во епископа Суздальского, тогда же был переименован архиепископом Смоленским. Филарет правил Смоленской епархией 12 лет. Он обратил католический костел в православный собор, восстановил много пострадавшие от католиков монастыри Аврамиевский и Вознесенский. Ему принадлежит мысль о постройке нового обширного кафедрального собора. В 1671 г. Филарет принял схиму с именем Феодорита и окончил жизнь в Саввином Звенигородском монастыре (1681 г.).

В 1671 году арх. Смоленским был назначен архим. Симонова монастыря Варсонофий (II). Он известен присутствием на Моск. соборе 1675 года, откуда был назначен Крутицким митрополитом. Ему можно приписать восстановление Троицкого монастыря.

В 1681 году Смоленская архиепископия приговором патриарха и его собор переименована в митрополию. Преемствовал Варсанофию ІІ-му по Смоленской кафедре архимандрит Спасо-Андроникова монастыря Симеон (Милюков), лично известный царю Алексею Михайловичу, но не любимый пат. Иоакимом. Царь дал Симеону IV позволение построить собор по обширному плану и прислал пожертвования.

В 1677 г. 2 авг. совершена была закладка нового собора. Царь Феодор Алексеевич возвел в 1679 году Симеона лично в сан митрополита, и ему даны были два викария, из которых один жил в Вязьме, а другой – в принадлежавшем Смоленску Брянске. Не поладив с пат. Иоакимом, Симеон на два года был лишен белого клобука и отправлен в Сергиеву лавру «на смирение» (1682‒1684 г.). В 1684 году Симеон был восстановлен в прежнем сане на Смоленской кафедре, которой правил еще 14 лет до самой кончины, последовавшей в 1689 году.

Место его занял Сильвестр II (Черницкий), построивший домовую архиерейскую церковь во имя св. Предтечи и архиерейский дом. Год его смерти – 1706-й.

Преемником ему был Сильвестр III (Крайский) из епископов Холмогорских. Смоленскую митрополию он занял в 1710 году. Сей митрополит, кроме богословия, был весьма сведущ в математике, астрономии и естественных науках. До епископства Сильвестр занимал ответственный пост ректора Моск. академии. Ему принадлежит построение Богоявленского деревянного собора. Он умер в 1712 году.

В 1713 году был назначен митрополитом Смоленским Дорофей, бывший архим. Моск. Симонова монастыря. Он продолжал постройку Успенского собора. Смерть его последовала в 1718 году.

Митрополиты Симеон IV, Сильвестр II, Сильвестр III и Дорофей погребены в особой усыпальнице Троицкого монастыря.

Место Смоленского митрополита после Дорофея занимал два года Сильвестр IV (Волынский), служба которого очень странна. Из наместников Сергиевой лавры в 1708 году он был назначен Нижегородским епископом, каковым пробыл 11 лет, после чего переведен митрополитом (1719 г.) в Смоленске, в котором пробыл не более года. Указом 1720 года Петр В. назначил его епископом Тверским, потом Рязанским. В 1725 году Сильвестр был сделан архиепископом Казанским, через два года митрополитом, но через 6 лет уволен на покой в Невскую лавру, которая была местом его смерти и упокоения.

Варлаам Косовский, в 1701 г. епископ Иркутский и Нерчинский; в 1714 г. – Тверской, 1720 г. июня 9 ― митрополит Смоленский и Дорогобужский. Скончался 1721 г. мая 24. Погребен в Успенском соборе, направо от входа.

Филофей, из митрополитов Орхидских и Халкидонских, 1722 г. февраля 13 митрополит Смоленский.

В 1727 г. по случаю непорядков, допущенных им по незнанию русских обычаев, отрешен. 1735 г. мая 3 скончался на покое в Московском Николаевском греческом монастыре.

Гедеон Вишневский I, доктор философии. 1723 г. – ректор славяно-греко-латинской академии. 1728 г. июня 19 ― епископ Смоленский.

Он собрал более 30 тыс. руб. на отделку Успенского собора, совершенную в 1751 г. Привел в наилучший порядок семинарию и училища, построив в них два корпуса в Аврамиевском монастыре. Он прекратил вмешательство ксендзов в обучение детей Смоленских дворян. Он строго наказывал духовенство за пьянство и неслужение молебнов, но умел и защищать их. Он предал отлучению бригадира Ивана Вас. Швейковского, «за мучение им тиранским и безчеловечным смертельным боем свящ. с. Полуева Ф. Иванова», а также ротмистров Станкевича и Арсеньева с женою его. По завещанию Гедеона должно было много поступить в разные Киевские храмы, понемногу во все Смоленские, и 5 т. р. на кафедральный собор. Семинарии он оставил книги. Он правил Смоленскою епархиею 32 года и скончался 7 марта 1761 г.

Парфений Сопковский, 1750 г. ― проф. Новгор. семинарии, 1756 г. – рект. семинарии.

В бытность ректором, он облек в мантию св. Тихона, бывшего потом епископом Задонским. В 1759 г. ноября 6 Парфений посвящен во епископа Кексгольмского. 1761 г. марта 7 он назначен в Смоленск. Здесь он исправил собор, сделал вместо упавшей главы свод, на котором покоится деревянная средняя глава (1772 г.). Его старанием окончены строением городские храмы: Одигитриевский, Воскресенский, Крестовоздвиженский, Рождество-Богородицкий и наконец, Богоявленский собор и др. Кроме того, он устроил каменный архиерейский дом и церкви в загородных домах. Почти за каждою службою он говорил проповедь, и заботился вообще о проповедании слова Божия. При участии его составлена книжка о должностях приходских пресвитеров. В 1770 г. он встретил Императрицу, возвращавшуюся из Белоруссии с Австрийским Императором. Потом испросил у нее удвоенный оклад для семинарии (4500 р.). Скончался он 6 марта 1795 г. на 78 г. жизни, управляя епархиею 32 года.

Димитрий Устинович из игуменов Золотоношского Красногорского монастыря. 1785 г. – префект Киевской академии. 1793 г. авг. 14 ― епископ Переяславский. 1795 г. мая 1 – еп. Смоленский.

Он был человек кабинетный, любил книги, которые оставил семинарии. Однако он заботился об исполнении всеми долга исповеди и др. христианских обязанностей. Скончался он в 1805 г. мая 26. Погребен рядом со своими предшественниками.

Серафим Глаголевский, в 1787 г. пострижен, в 1790 г. префект; в 1798 г. ―ректор слав. гр.-лат. академии; в 1799 г. декабря 25 еп. Дмитровский; 1804 г. янв. 29 – Вятский; 1805 г. июля 7 – Смоленский; 1812 г. февраля 7 архиеп. Минский; 1814 г. авг. 30 – Тверской и член Св. Синода; 1819 г. марта 15 митроп. Московский; 1821 г. июня 29 – Новгородский. Скончался 1843 г. янв. 17.

В бытность свою в Смоленске, он заботился о том, чтобы лучшие проповеди священников были отпечатаны. Он обращал внимание на поведение наставников семинарии и методы преподавания. В распоряжениях его видно знание жизни и людей, и милостивая снисходительность к немощам молодежи. Несмотря на краткость пребывания в Смоленске, он успел перестроить Надворотнюю церковь, и собрать много драгоценностей на украшение чудотворной иконы, здесь находящейся. Часть жемчуга, заготовленного им, остается доселе.

Ириней Фальковский, получил высшее образование в Киевской академии и заграницею. В 1786 г. он пострижен в мантию. 1799 г. сделан архим. Гамалеевского, а потом Киево-Братского монастыря. В 1803 г. ректор в Киевской академии, в 1807 г. февр. 24 еп. Чигиринский, в 1812 Г. февр. 7 – Смоленский.

В тревожное время он не хотел расстаться с паствою, пока не последовало распоряжение о сем. Выезжая из Смоленска, он взял с собою чудотворную икону и не расставался с нею до возвращения в Смоленск (24 декабря 1812 г.). В 1813 г. по случаю удаления eп. Варлаама Шимацкого, он управлял Могилевской епар., а в 1813 г. июня 6 по прошению уволен от управления Смолен. епарх. с назначением еп. Чигиринским, коадъютором Киевск. митрополита. Здесь он усердно занимался проповедыванием слова Божия и составлением разных сочинений, из которых особенно замечательны толкования на послание апостола Павла и богословие, написанное на латинском языке. Скончался он в 1823 г. апр. 29. Погребен в Михайловском монастыре.

Иоасаф Стретенский в 1795 г. пострижен, в 1796 г. игумен Старицкого Успенского монастыря. В 1798 г архим. Ниловой пустыни, в 1800 г. – Ярославского Аврам. монастыря. 1802 г. ― ректор Ярославской сем., в 1808 г. – Тверской. 1810 г. ноября 21 – еп. Старорусский, 1813 г. июля 6 – Смоленский.

Здесь он оставил память юриста-практика. В 1819 г. он открыл в Смоленске отделение Библейского Общества, собрав для сего 5000 руб. В 1821 г. он перемещен в архиепископа Могилевского. Скончался 1827 г. 1 марта.

Иосиф Величковский в 1801 г. пострижен из диаконов. В 1807 г. ректор Курской сем. В 1809 г. настоятель Даниловского монастыря. 1814 г. ― ректор Владимирской семинарии. 1819 г. ноября 9 – еп. Архангельский и Холмогорский, 1821 г. июля 3 – Смоленский.

Несмотря на краткость время пребывания в Смоленске, он собрал до 22 т.руб. на поправку кафедрального собора. От него осталось несколько проповедей, из которых особенно замечательна прощальная. В 1834 г. февр. 17 он уволен по болезни на покой. Скончался 1851 г. сент. 26.

Тимофей Кетлеров, в мире Трофим Тимофеевич, сын священника. Род. в Смоленской губ. Рославльского уезда в селе Костырях. С 1793 г. учился в Смоленской семинарии. 1 сент. 1800 г. поступил в Московскую сл.-гр.-лат. акад. и в 1806 г. кончил курс. 1 сент. учитель Смол, семин. 10 июля 1817 г. ― инспектор сем. и смотр. уездного и приходского училищ. 18 ноября 1821 г. пострижен, 20-го – иеродиакон и 21 нояб. иеромонах. 9 июля 1822 г. – архим. и наст. Смоленекого Троицкого монастыря, 1-го сент. ― ректор Харьковской коллегии. 22 июня 1828 г. – eп. Старорусский, 3-го окт. того же года хиротонисался. 12 марта 1834 г. ― еп. Смоленский.

Его старанием поновлены иконостасы и росписаны стены в обоих соборах, и сделан придел во имя св. мученика Меркурия. Он основал женское училище, и собрал значительную сумму для его обеспечения. Простодушие и благочестие сего Архипастыря доселе вспоминается с любовью смольянами, много доброго рассказывающими о нем. В 1856 г. он был возведен в архиепископа, а в 1859 г. уволен по болезни на покой в Поречскую Ордынскую пустынь, где и скончался 24 июля 1862 г.

Антоний Амфитеатров, в мире Яков Гаврилович. Род. в Оренбур. губ., сын свящ. В 1835 г. поступил в Киевск. акад. из Калужской семинарии. В 1839 г. декабря 31 – магистр и баккалавр Киевской акад. В 1840 г. сент. 12 пострижен, 14-го – иеродиакон, 15-го – иеромон. В 1841 г. июля 19 ― инспектор Киевской семинарии. 1845 г. марта 12-го – ректор семинарии, 15-го апр. ― архимандрит. В 1848 г. февр. 11-го – настоятель Киево-Николаевского монаст. 1848 г. ноября 22 ― доктор богословия. 1851г. янв. 10-го – ректор Киевской академии и настоятель Киево-Братского Богоявленского монастыря. 1858 г. марта 1-го ― еп. Чигиринский. Хиротон. того же марта 30. 1859 г. окт. 31 – Смоленский; 18.66 г. ноября 9 – Казанский. 1867 г. апр. 16-го – архиеписк. 1876 г. декабря 29 ― почетный член академии наук. Скончался 1879 г. ноября 8.

В бытность Смоленским Преосвященным, Антоний первый из всех современных ему иерархов с разрешения Св. Синода в 1864 г. 21 сент. улучшил материальный быт духовно-учебных заведений Смоленской еп. на местные епархиальные средства, а затем, с разрешения того же Св. Синода, по составленному им проекту изменил в 1865 г. в Смоленской семинарии и учебную часть: исключил из семинарской программы преподавание сельского хозяйства, естественной истории и медицины, и ввел преподавание дидактики и педагогики, а также открыл класс живописи. Преподавание каждого предмета поручено было отдельному наставнику. В делах семинарского Правления принимали участие депутаты от духовенства. На улучшение содержания Смоленского девичьего училища он исходатайствовал (1861‒1865 г.) перед Св. Синодом ежегодный отпуск 2000 р. из духовно-учебного капитала. При нем в том же 1865 г. открыта новоучрежденная женская община в селе Комарах Бельского уезда, и положено основание Сычевского мужского Казанского монастыря. Он издал печатные инструкции должностным лицам монастыря, ввел, в 1866 г. выборное начало благочинных. Он принимал все меры к открытию церковно-приходских школ, указал для них программы, заботился об открытии церковных попечительств. Издал в 1866 г. циркуляр приходским священникам Смоленской епархии, касательно совершения ими исповеди, с приложением вопросов на исповеди. Преосвященный обращал полное внимание на улучшение церковного пения в епархии, и вообще на благолепие церковной службы и произношение священниками проповедей, в чем и подавал собою живой пример. Редкое из совершаемых Преосвященным богослужений оставалось без его глубоко-назидательных слов и поучений, которые полны были текстами Св. Писания.

Иоанн Соколов, в мире Владимир, сын священника. Род. в г. Москве, из Московской семинарии. В 1838 г. поступил в Москов. академию. В 1842 г. 29 авг. пострижен, 30 авг. иеродиакон; 22-го сент. – бакалавр Москов. академии; 5-го окт. иеромонах. В 1843 г. декабр. 27-го ― магистр; 1844 г. дек. 22-го – баккалавр С.-Петерб. академии. 1848 г. сент. 8 ― архимандрит. 1849 г. янв. 24-го – член Цензурн. Комитета. 1851 г. янв. 8-го ― инспектор С.-Петерб. академии; 1852 г. сент. 26-го – профессор; 1853 г. окт. 8-го ― доктор богословия; 1855 г. янв. 16 ректор С-Петерб. семинарии; 1857 г. марта 7 – ректор Казанской академии, 1864 г. марта 31 – Петербургской академии. 1865 г. янв. 12-го ― еп. Выборгский, хирот. 17 января. 1866 г. ноября 9-го – eп. Смоленска. Скончался 1869 г. марта 17.

Как человек больной, и постоянно преданный кабинетной научной работе, Преосвященный Иоанн избегал всякого общества и излишних посещений со стороны лиц светских. Для обзора Гжатского и Сычевского уездов, зараженных расколом, он в 1867 г. посылал члена консистории архимандрита Алексия, снабдив его при этом подробною инструкциею. Для испытания лиц, ищущих священнических и диаконских мест, он учредил экзаменаторский комитет и дал ему особые правила. При нем в том же 1867 г. выработана была программа для окружных и епархиального съездов духовенства, а также в 1868 г. пересмотрена им и исправлена была прежняя программа для составления катехизических поучений. В 1867 г. на средства архиерейского дома устроена на городском шоссе часовня в честь Одигитрии Божьей Матери, в память спасения драгоценной жизни Гусударя Императора Александра II 4 апреля 1866 г. и 25 мая 1867 г. Церковные проповеди Преосвященного по их содержанию и силе ораторского витийства были неподражаемы. Во время совершения им богослужения храмы переполнялись народом, в ожидании от него услышать живое и сильное слово.

Серафим Протопопов, в мире Симеон. Родился в г. Москве, сын священника, учился в Московской семинарии. В 1840 г. поступил в Московск. академию; 1844 г. дек. 12 ― учитель Казанской акад.; 1845 г. ноября 15 – магистр и баккалавр академии; 1847 г. ноября 8 пострижен, ноября 19 ― иерод., ноября 20 – иеромонах. В 1851 г. июля 11-го ― проф. Каз. академии; 1852 г. июня 8 – архим.; 1854 г. июня 27 ― инспектор Казанской академии; 1855 г. окт. 11 – ректор Симбирской семинарии; 1856 г. июля 9 – Тверской. В 1857 г. дек. 31 ― настоятель Тверск. Отроч. монастыря; 1866 г. фвр. 21 – еп. Старорусский. хирот. апр. 10. 1869 г. апр. 4 ― eп. Смоленский; 1874 г. окт. 2 – eп. Рижский; 1877 г. дек. 8 ― eп. Самарский. Сконч. 1891 г. янв. 11.

Преосвященный Серафим признаваем был отличным администратором по управлению епархиею. Он заботился о разработке древних письменных памятников в епархии, и с этою целью требовал от духовенства составления церковных летописей. Его особенным попечением пользовалось училище девиц духовного звания. Он расширил здание училища, улучшил содержание воспитанниц, ввел преподавание педагогики, музыки, французского языка и даже начатков латинского языка. Училище он посещал по несколько раз в неделю. На его благоустройство он жертвовал весьма много из своих собственных средств, и наконец, при смерти – значительный капитал на стипендии воспитанниц. При нем на архиерейском дворе жил на покое, и в 1872 г. 23 дек. скончался Преосвященный Антоний, бывший первый епископ Оренбургский и Уральский, погребенный в Успенском соборе по левую сторону в притворе.

Иосиф Дроздов, в мире Иоанн Михайлович. род. в Твер. губ., Весьегонск. уезде в селе Лекше, сын диакона. Первоначально обучался в Твер. семинирии. В 1847 г. поступил в Петерб. академию. В 1851 г. апр. 4 пострижен, 5-го ― иеродиакон; 2 сент. иеромон., сент. 21 – инспектор Рижской семинарии. 1852 г. 8 дек. ― магистр. В 1856 г. июля 23-го ― ректор Симбир. семинарии, авг. 6 – архимандрит; 1860 г. ноября 24 – Литовской семин. и настоятель Виленского Свято-Троицк. монастыря. 1868 г. авг. 14 – еп. Ковенский. Хирот. сент. 14-го. 1874 г. дек. 7 ― еп. Смоленский. Сконч. 1881 г. сент. 28 в Ялте, где находился для излечения начавшейся в нем скоротечной чахотки. Погребен в Смоленском соборе рядом с Преосвященным Оренбургским Антонием.

Преосвященным Иосифом в 1876 г. открыты уездные отделения епархиального попечительства и составлены подробные правила об устройстве и действиях оных, а также составлены правила и для благочиннических советов. В том же 1876 г. по его ходатайству перед Св. Синодом Смоленское училище девиц духовного звания из трехклассного преобразовано в шестиклассное. Для практических занятий воспитанниц по дидактике при Смоленском Вознесенском монастыре открыто женское училище. Он заботился также об устройстве домов для причтов. В 1880 г. им открыт Смоленский Миссионерский Комитет. Особенная доброта, простота и сердечность в обращении возбуждали в пасомых самую искреннюю любовь к Преосвященному Иосифу.

Нестор Метаниев, род. в Сарат. губ., в селе Новосельцеве, сын священ., в мире Алексей Сергеевич. В 1854 г. окт. 9 окончил курс Казанск. академии и определен помощником ректора Кавказской семинарии. В 1855 г. апр. 20-го – магистр. 1862 г. сент. 28-го пострижен; 1863 г. марта 25 ― иерод., марта 27 – иеромонах; апр. 23 – инспектор Тифлисской сем.; 1866 г, дек. 20 ― ректор Смол. семинарии. 1867 г. февр. 5-го ― архимандрит; 1877 г. февр. 28 – еп. Аксайский. Хирот. апр. 17. В 1880 г. сент. 8-го ― еп. Выборгский; 1881 г. окт. 31 – еп. Смоленский; 1889 г. дек. 16 ― член Московск. Синод. Конторы и управл. Новоспасским монаст.; 1894 г, янв. 29 – епископ Дмитровский.

Продолжительное служение его в должности ректора Смоленской семинарии и впоследствии в сане Смоленского епископа, дали ему возможность ознакомиться с Смоленскою епархиею вполне. Он был правдив, добр, беспристрастен и благоразумно снисходителен. Людей усердных к службе умел награждать по достоинству. Он открыл (с 1882 г.) внебогослужебные собеседования во многих церквах г. Смоленска, а равным образом заботился о распространении оных и в уездных городах и селах своей епархии. При нем многократно велись и публичные богословские чтения в зале дворянского собрания. В 1883 г. им открыта епархиальная библиотека при архиерейском доме и древне-хранилище. В 1884 г. учрежден им ссудо-сберегательная касса для служащих в духовно-учебных заведениях. При нем начал составляться капитал для постройки нового здания для женского епархиального училища. В 1885 г. им открыто Братство преподобного Аврамия ― Смоленского чудотворца, с целью духовно-нравственного просвещения народа, а равным образом для постепенного развития и поддержания церковно-приходских школ. По представлению Преосвященного Нестора в 1881 г. разрешено было Св. Синодом здание скита, принадлежащего Ордынской пустыни обратить под помещение епархиальной богадельни, причем Св. Синодом утверждены были и правила для богадельни. В 1888 г. Преосвященный Нестор имел утешение освятить место ,и положить основание новому семинарскому зданию, о котором приходилось ему более всех своих предшественников хлопотать перед высшим начальством.

Гурий Охотин, сын священника, Симбирской еп., в мире Николай Васильевич. 1853 г. окт. 31-го по окончании курса С.-Петерб. академии – учитель Нижегородской семинарии; 1855 г. апр. 18 ― магистр; октября 11-го учитель Симбирской семинарии; 1856 г. окт. 10 – инспектор семинарии; апр. 17 ― священник; апр. 21 – протоиерей; 1889 г. дек. 2-го пострижен; 3-го архимандрит; 16-го ― еписк. Смоленский; 1890 г. янв. 21 хиротон. 1896 г. 27 января – присутствующий в Св. Синоде; 29 янв. ― председатель Училищного при Св. Синоде Совета и управляющей Московским ставропигиальным Донским монастырем.

При Преосвященном Гурие в 1891 г. окончена постройка нового семинарского здания, и им совершено было торжественное освящение и здания, и семинарского храма во имя св. евангелиста Иоанна Богослова. В 1893 г. по его указаниям выработаны правила для приема воспитанниц в Смоленское епархиальное женское училище, и под его же руководством составлена инструкция для наблюдателей за церковно-приходскими школами. В 1894 г. куплено весьма большое место для постройки нового здания для епархиального женского училища, стоимостью свыше 30 000 руб. В 1895 г. открыт Смоленский Отдел Императорского Православного Палестинского Общества, и в том же году с его благословения открыт противораскольничий кружок в Сычевском уезде. Церковно-приходские школы и школы грамоты с каждым годом при нем возрастали в числе, и вместе благоустроились при материальной поддержка со стороны правительства и Авраамиевского Братства. Преосвященный Гурий за свой невозмутимо спокойный характер, всегдашнюю доступность, ласковость со всеми, и отеческое участие к бедным и сиротам пользовался в Смоленской пастве общею любовью и духовенства, и светского общества.

Никанор Каменский, сын диакона Астрах, еп., в мире Никифор Тимофеевич. Родился 25 мая 1847 г.; 1868 г. окончил курс Астрах, сем.; ноября 3 – священник. В 1870 г. сент. 2-го поступил в Казанскую академию. В 1874 г. сент. 1-го законоучитель Казан. учительской семинарии; 1879 г. янв. 30 ― магистр; окт. 5 – ректор Казанской сем. и протоиерей. В 1889 г. янв. пострижен; февр, 19 ― архим.; 1891 г. февр. 2 – еп. Чебоксарский, марта 3 хиротон.; 1893 г. апр. 16 ―eп. Архангельский; 10 февр. 1896 г. еп. Смоленский.

В первый же год своего служения в Смоленске он имел утешение основать богадельню дух. ведомства, положить начало учреждению свечного завода и эмеритальной кассы, и озаботился призывом всех к обновлению кафедр. местного собора. Преосвященный Никанор – автор многих богословских книг (напр., Нравст. Богословия, Изображения Мессии в Псалтири, Объяснения Апостольских посланий, Объяснения богослужения) и исследователь древностей. Он озаботился организациею церковно-археологического комитета в Смоленске. Насколько плодотворна была его деятельность в Архангельске, это можно видеть из описания его путешествий по епархии, и прощания Архангельской паствы с ним. А насколько она разнообразна и энергична здесь, это уже можно видеть из описания обозрения им Смоленской епархии, а также из тех поучений, малая часть которых помещена на страницах Смоленских Епархиальных Ведомостей.

Место для жительства Смоленского епископа отвел «сдумавши с людьми своими» Смоленский князь Ростислав Мстиславич, в древнем городе близ кафедрального собора. Он же отвел и «огород с капустником на горе».

Место это занимает 2 дес. и 1580 саж. От древних архиерейских хором не осталось теперь ничего, что было до XVIII века. Из существующих строений самое старое – это церковь во имя св. Иоанна Предтечи, построенная в 1703 г. При ней находится ризница, которая по-видимому была прежде архиерейским помещением. Внизу этого здания теперь живут послушники. При архиереи Парфении, когда устроялся теплый Богоявленский собор, к Предтечевской церкви сделана была пристройка трапезы.

От этой трапезы к западу ведет галлерея к деревянному дому, построенному Преосвященным Гедеоном, о чем гласят вензели на потолках некоторых комнат с его инициалами – С.Е.Г. Настоящий архиерейский двухэтажный дом с церковью св. Апостолов, построен Преосвященным Парфением. Во время французского нашествия³⁸¹ этот дом был разорен и оправлен только в 1860 году.

Далее идет каменный братский корпус разновременного строения, а против него имеется фруктовый сад. Кроме коего, имеется на переднем дворе садик и цветник, за которым находится каменный сарай, недавно устроенный, а вблизи его здание консистории. Архиерейский дом обведен большою каменною стеною, около которой растет множество вековых деревьев.

Внизу архиерейского дома помещается канцелярия епархиального Совета и архиерейская канцелярия, а в покоях Гедеоновских библиотека Братства св. Аврамия и певческая, а также церковное епархиальное древнехранилище.

Достопримечательности архиерейского дома следующие:

1). Икона нерукотворенного Спаса с греческою надписью: То Άγιον Μανδήλιον. Она была украшена окладом при Преосвященном Сильвестре в 1714 году.

2). Два саккоса, в виде царских далматиков, из золотой парчи, с украшениями из жемчуга и дорогих камней. Один из них имеет весу около трех пудов.

3). Митра патриарха Никона, малинового бархата с изображением наверху Успения Божьей Матери, украшенная многими драгоценными камнями, жемчугом и т.п.

4). Золотая панагия филигранной работы – подарок митрополита Платона Преосвященному Серафиму.

5). Серебряный посох с надписью: «Повелением Преосвященного Иосифа Суздальского и Торусского, при державе благоверного благочестивого царя и великого князя Михаила Феодоровича и самодержца, и при великом государе святейшим патриархе Филарете Никитиче всея России сделана сия патерица».

6). Чин божественной литургии, совершаемой архиереями, напечатанный в 1668 г. и данный архиепископом Филаретом.

7). Минея общая и праздничная, напечатанная в 1681 г.

Хотя архиерейская ризница довольно богатая, но все же это только часть той ризницы, которая спасена от грабежа французского, когда было взято ими 7 золотых панагий, 6 серебряных, золотой крест, золотое кадило, и сорвано множество дорогих украшений с саккосов и омофоров. Многое тогда было увезено Преосвященным Иринеем с собою, а еще больше спрятано им в церкви св. Иоанна Предтечи, где враги нашли все,и стали грабить несмотря на то, что князь Понятовский, квартировавший в архиерейском доме, по просьбе священника Одигитриевской церкви Мурзакевича, запрещал похищать церковные принадлежности.

Угодий у архиерейского дома некогда было весьма много, как это видно из грамоты князя Ростислава Мстиславича, данной в 1151 г.

Теперь же остаются следующе:

1).Дача на Дресне, данная князем Ростиславом Мстиславичем в 1151 г. Здесь под садом, домом и церковью 7 дес. 232 саж., под лугами по берегу Днепра – 7 дес. 1132 саж. и под прудами 1474 кв. саж.

2). Дача при с. Новый Двор в 7 верстах, купленная митрополитом Сильвестром Чернацким у вдовы Тючевой. Здесь пахатной земли 59 дес. 2173 саж., сенокоса ― 3 дес. 130 саж.; лесу – 10 дес . 430 саж. В 1812 г. на 5 августа здесь ночевал Наполеон, идя в г. Смоленск.

3). На Аржавце по Днепру мукомольная мельница с 31 дес. и 2066 саж. земли, данной по грамоте князя Ростислава (в Вержавце).

4). В Рачевке 3 дес. и 1076 саж., приобретенных епископом Иосифом (Салтаном) для дачи.

5). Три рыболовные озера Дорогобужского уезда при упраздненном Бизюковском монастыре. Всего же числится за архиерейским домом 123 дес. 1713 саж. Кроме того, архиерейскому дому принадлежит каменный дом с деревянным флигелем на углу Соборной площади, и храм надворотный на крепостной стене. Деревянный храм впервые был устроен в 1728 г. Длотовским, который здесь же и скончался пред чудотворною иконою Богоматери. В 1795 г. Преосвященный Парфений вместо деревянного храма построил каменный, а Преосвященный Серафим в 1811 г. перестроил его в настоящий вид. По распоряжению Наполеона с балкона этого храма 2 пушки стреляли в русских, паливших из-за Днепра.

Здесь два престола: у южной стороны во имя Всемилостивого Спаса и у северной – в честь чудотворной иконы Одигитрии, которая помещается в средине иконостаса.

Икона Божьей Матери Одигитрии составляет важнейшую святыню града Смоленска, весьма почитаемую гражданами. Еженедельно перед нею совершается акафистное торжественное служение (за всенощной в пятницу), нередко с участием епископа Смоленского. По преданию, эта икона поставлена была над воротами почти со времени построения крепости в 1602 г.

Чудотворная икона сия письма древнего – византийского. Она имеет в длину 2½ аршина, в ширину – 1½.

В 1778 г. один образованный человек (Пассек наказан был жестокою болезнью за легкомысленные слова о чудотворной иконе Божьей Матери, находящейся в кафедральном соборе). И вот лежа больной, он в один день увидел вошедшего к нему монаха, который сказал ему: «Вы не имеете ни малейшей надежды на выздоровление, но Всевышнему угодно продлить дни ваши и доставить вам совершенное здоровье. Только вы прежде должны узнать власть Его в законе христианском, и быть истинным христианином, а систему, по которой вы все относите к естеству или к натуре, оставить, и просить Богоматерь, к чему вам и преподается средство. «В сие самое время, – писал потом он сам, – представляется мне образ Богоматери, держащей на левой руке Спасителя Иисуса Христа. Я потребовал, чтобы меня отвезли (из г. Ельни) в Смоленск. Я внесен был в церковь, и нашел изображение Богоматери и внутреннее расположение церкви в той точности, как я видел в явлении». После молебна и исповеди он выздоровел и прожил 18 лет. В 1812 году эта икона находилась при русских войсках до сражения под Красным. Пред Бородинскою битвою перед этой иконою совершено было молебствие в присутствии командующего всей армией, а после каждой победы перед нею же совершались благодарственные молебны. Ровно через три месяца икона возвращена в дом свой – с пудом серебра, отбитого у неприятеля, и 1810 рублями.

Риза на иконе сделана в 1811 г . старанием Преосвященного Серафима (3 пуда в ней). Из драгоценных украшений ее замечателен браслет, пожертвованный великою княгинею Евгенией Павловной, большой изумруд, пожертвованный г. Кашталинским, получившим оный от Австрийского Императора. Из достопримечательностей надворотного храма достойны внимания пожертвованные Императрицею Елизаветою Алексеевной (в 1813 г.) две ризы, епитрахиль и покровы.

В числе первых святынь гор. Вязьмы находится Аркадиевский женский монастырь. Он основан на месте блаженных подвигов преподобного Аркадия, который родился в начале XI века от бедных, но благочестивых родителей, живших в Вязьме, называвшейся тогда «Урочищем». С детских лет «нивочтоже вменив красоту мирскую и славу земную», преподобный Аркадий проводил житие «в безмолвии мнозе, в постоянном плаче (о грехах) и непрестанных слезах». Потом он принял трудный подвиг юродства, коим и прикрывал свою высокую подвижническую жизнь. «Преспевая во многих добродетелях, он мысленно постоянно пребывал в Боге», хотя нередко удивлял многих своею простотою и мнимым неведением мирских дел. Особенно часто он молился на том уединенном тогда месте, которое теперь занято монастырем, причем он совершал молитвенный подвиг свой на камне, который через ряд веков сохранился доселе, и служит предметом особого благоговейного уважения доныне. Когда предстоял по какому-либо случаю церковный крестный ход, то преподобный Аркадий дня за два и более подметал те улицы, по которым должно было совершаться церковное шествие от собора.

Преподобный Ефрем, Новоторжский чудотворец, проходя из Киева через Вязьму,³⁸² узнал здесь юного подвижника, поддержал и укрепил его в подвижничестве. Аркадий же так полюбил препод. Ефрема, что часто путешествовал к нему в Торжок, чтобы усладиться его духовною беседою. При руководстве опытного наставника своего, преподобный Аркадий восшел на такую высоту совершенства веры, что стал творить чудеса. Так, увидевши однажды, как из одного сосуда вместе с отроком пил молоко змий-уж, он испросил у Господа, чтобы не было этих гадов в Вязьме, что и совершилось.

Укрепившись духом, он оставил «дом и род свой», и ушел навсегда к препод. Ефрему в Торжок, где и почил мирно о Господе. В 1677 году июля 11 на память св. мученицы Евфимии обретены были его св. мощи в Борисоглебском монастыре в соборном храме в паперти у западных ворот, и положены в том же храме у северных дверей, где лежат доныне, подавая исцеления с верою приходящим.

В 1525 году преподобн. Аркадий явился во сне некоему благочестивому жителю в Вязьме по имени Авдию с зеленою ветвью, и повелел оградить камень, на котором он подвизался в молитве, что вязьмичи и исполнили, а потом поставили здесь храм Всемилостивого Спаса с приделом препод. Аркадия.³⁸³ В нашествие ляхов храм этот, как и другие, был разграблен. Но потом препод. Аркадий явился среди злых ляхов и стал невидимо поражать их, так что многие из них в страхе и ужасе «бежали вспять и друг друга попираху».

В 1661 году препод. Аркадий явился одному благочестивому жителю Вязьмы, пастуху Сергию, и велел ему возвестить об устроении церкви Всемилостивого Спаса на старом месте в большом остроге в главной крепости у Наместничьего двора. Граждане так возревновали, что устроили храм и »возградиша монастырь и братию собрата», в число коей поступил и старец Сергий, нареченный Спиридоном. Потом монастырь закрылся, храм был безприходным, но продолжал называться монастырем.

В 1779 году старицы Вяземского Ильинского монастыря испросили себе позволение поселиться при церкви Спаса нижнего монастыря, именуемого Аркадиевского и устроить при ней своим коштом богадельню. Церковь, в качестве приписной, состояла в ведении соборного духовенства, которое и служило в ней. В несчастный 1812 год церковь Всемилостивого Спаса была разграблена и частью сожжена. Тоже было и с богадельнею.

Помощи не было ниоткуда. Но вот старица Наталия Кириллова Павлова усердно занялась сбором на возобновление храма и обители, чего она и достигла, почему ее и сделали начальницею общины. В 1832 году Аркадиевская община переименована была в монастырь, первонастоятельницею которого назначена была Наталия Кириллова Павлова, с наречением Нимфодорою. Но вскоре (в 1833 г.) по болезни ее, назначена была вторая игуменья – Августа, из фамилии князей Ширинских-Шахматовых. Она пожертвовала в пользу монастыря все свое значительное состояние, и в короткое время перестроила и распространила теплый придел, украсила главный храм, переделала колокольню, покрыла храм железом, надстроила второй этаж на монастырском корпусе. Вновь устроила каменный двухэтажный дом и каменную житницу с погребом,³⁸⁴ завела скотный двор с необходимыми службами, приобрела покупкою соседний дом, обнесла обитель каменного стеною. Над колокольнею устроила второй этаж, сделала пристройку к храму с северной стороны с помещением храмов: внизу – в честь Покрова Пресв. Богородицы, а вверху ― в честь Ахтырской иконы Божьей Матери. Кроме сего, она собрала значительную сумму денег в будущее обеспечение монастыря, и своим деятельным примером доброй жизни укрепляла сестер в подвигах благочестия. Преемницею Августы была игуменья Аркадия (из фамилии Шаховских) (с 1857 г. по 21 июня 1887 г.). При ней сделано было расширение храмов верхнего и нижнего пристройкою с правой стороны: вверху храма – в честь иконы Богоматери Владимирская, а внизу – во имя препод. Нила, Столобенского чудотворца. Устроен небольшой свечной завод, на котором выделываются свечи только для собственного потребления. Завод существует и теперь. При монастыре же устроена просфорня, доставляющая монастырю значительный доход, так как просфоры пекутся для продажи не только во все городские церкви, но и во многие сельские. Открыта школа для девочек. Школа до 1885 года находилась в ведении министерства народного просвещения. В 1885 г. она сделана церковно-приходскою. Девочки, кроме положенных по программе предметов, обучаются под руководством монахинь рукоделью.

Ныне игуменьею состоит Сергия (с 1887 г.), в мире Евфросиния Петровна Пузенькина из мещан г. Вязьмы. Образование получила в епархиальном училище. Монашествующих вместе с послушницами теперь 160. Земли при монастыре 4 десятины усадебной и 9 сенокосной. В Юхновском уезде сенокосной и пахатной земли 150 десятин. Раньше это была одна сенокосная пустошь, часть которой при игуменьи Аркадии обращена в пахатную землю. Там же устроен скотный двор с необходимыми постройкамидля рабочих, поставлена мельница на небольшой, пересекающей хутор, речке. Значительную часть хлеба монастырь получает со своего хутора. При хуторе разведен фруктовый сад, и заведена небольшая пасека. В Поречском уезде находится принадлежащее монастырю озеро «Касплинское», которое сдается в аренду. В монастырском храме всех престолов шесть. В нижнем этаже: главный – во имя препод. Аркадия, Вяземского и Новоторжского чудотворца. С южной стороны – в честь преподобн. Нила, Столобенского чудотворца, с северной стороны – в честь Покрова Божьей Матери. В верхнем этаже: главный – во имя Всемилостивого Спаса, с южной стороны – в честь иконы Богоматери Владимирская, а с северной – в честь иконы Богоматери Ахтырская. За главным храмом к востоку есть еще небольшая церковь во имя Всех Святых над камнем, где, как говорит предание и древняя рукопись, молился преподобный Аркадий. Ревнители святости и благочестия, многие из вязьмичей и жители окрестных мест, часто приходят сюда на поклонение памяти Преподобного, и с чувством особенного благоговения берут с сего камня воду для исцеления от болезней. С незапамятных времен в народе свято хранится глубокое верование, что вода сия в особенности чудодейственно врачует глазные болезни.

Летом вокруг всей обители совершаются два крестных хода. Один ― 11 июля, в день памяти преподобного Аркадия, когда обретены были его святые мощи, а другой – 28 августа, в память избавления от опасности во время страшного пожара, бывшего в 1879 году, когда в этой части города один монастырь остался невредим среди целого моря пламени.

Особым уважением среди вязьмичей пользуется икона Божьей Матери «Скоропослушницы». Икона эта писана на св. горе Афонской, и принесена в Аркадиевский женский монастырь в 1885 году. Помещается она в нижнем храме за левым клиросом. Усердием благочестивых богомольцев перед нею устроена неугасимая лампада. В зимнее время, когда служба церковная бывает в нижнем храме, по воскресным дням совершаются торжественные вечерни с пением акафиста перед сею иконою.

Причта при церкви женского монастыря указами Св. Синода положено: два священника, диакон и один псаломщик.

Ныне состоят: настоятель храма, священник Василий Чанцев, с 1888 г.; младший священник Василий Кьяндский, с 1891 года; диакон Василий Марков, с 1890 г.

(По поводу 400-летия их)

В 1894 году совершалось 400 летие со времени учреждения библиотеки Соловецкого монастыря. Основателем ее был игумен Досифей – ученик, и один из ближайших преемников Преподобного Зосимы. Он был первым «списателем жития и чудес» преподобных Зосимы и Савватия.

Посещая Новгород, от которого Соловецкая обитель была тогда в зависимости, Досифей находился в частых сношениях с знаменитым в истории просвещения Архиепископом Новгородским Геннадием, и усвоил от него любовь к книжному делу. В рукописном Соловецком Уставе, написанном в 1494 году в Новгороде, есть такая заметка:

«Списажеся сия книга повелением многогрешнаго и недостойнаго и худого во иноцех священноинока Досифея, а послал есмь в дом святаго храма боголепнаго Преображения три книги: Устав, да менею четью Сентябрскую, да книгу Иоанна Златоуста, а преж того летом послал есмь книгу правил Св. Апостол и Святых Отец, да Пророчества, да Маргарит, да Сильвестр, да Пчелу, да Феодора Студита, да Козму пресвитера, да Иоанна Экзарха, да Ивана Дамаскина, да Палею, да Василия Кесарийскаго, да Деонисья Ареопагита, да Анастасия, да Кирилла Иерусалимскаго, да Шестодневец Васильева, да Торжественник постной четьей, да Апокалипси Иоанна Богослова, да плащаницу на престол, да праздники на налой. Того же лета дал есмь писати книгу Афанасия Иерусалимскаго, да Андрея уродиваго, да менею Октябрскую, да менею новым чудотворцам кануны, да и житья собрано».

Эти книги послужили основанием Соловецкой библиотеки. Многие рукописи написаны были потом в самом монастыре Соловецкими иконами, но большая часть библиотеки составилась через пожертвования разных лиц, имевших близкое отношение к монастырю, и даже – от царей, патриархов, разных вельмож и простых людей. Так напр., есть книги, пожертвованные царями: Иоанном Васильевичем Грозным, Михаилом Феодоровичем и Алексеем Михаиловичем; патриархами: Иоасафом, Никоном и др.

В вкладной книге Анзерского скита между прочим в числе жертвователей книг упоминаются архимандрит Архангельского Михаиловского монастыря Товия, Архангельского города солдатский капитан Николай Тихонов, Московский гость Аверкий Кириллов, таможенный подъячий города Архангельска Феодор Васильев Погорельский и жена его Ксения, пожертвовавшая до 30 книг.

В течение столетий накопилось книг до 4000.

Здесь имелось 5 пергаментных рукописей, из коих два служебника XIII и XIV века, одна минея и 1 октоих XV века. Особенно много накопилось списков евангелий (47), апостолов (33) и других богослужебных книг, а также житий святых и святоотеческих писаний.

Красотою письма прежде всего отличаются рукописи, списанные основателем библиотеки священноиноком Досифеем. Все они написаны чистым полууставным почерком и подписаны рукою Досифея, изображавшего свое имя вязью в круге в форме печати. Таковы же рукописи, пожертвованные знатными и богатыми лицами, напр., Тактикон Никона Черногорца, пожертвованные митрополитом Макарием, Миротворный круг, пожертвованный митрополитом Исидором, Лицевая псалтирь, подаренная боярином Дмитрием Годуновым, Толковая псалтирь, пожертвованная патриархом Иоасафом. Жития преподобные Зосимы и Савватия, пожертвованные келарем Троицкой Лавры Александром Булатниковым, Сад спасения, в котором заключаются службы, житие и чудеса препод. Зосимы и Савватия, похвальные слова им, написанные в 1711 году при архимандрите Фирсе, на 1000 страницах, со многими зографными изображениями, с 5 наличниками на верхней доске и с серебрянными застежками. Еще более прекрасными заставками и разными другими изящными украшениями снабжены евангелия, псалтири и т.под. книги, особенно же жития препод. Зосимы и Савватия, из коих весьма многие снабжены изображением монастыря, и разных событий из истории его.

Что касается до содержания рукописей, то в них, по заявлению специалистов, находятся почти все самые важные сочинения славянской письменности, как переводные, так и оригинальные, начиная с первых времен ее в Болгарии и Сербии. Из сочинений собственно русской письменности есть также почти все лучшие сочинения, начиная с поучений Луки Жидяты и преподобного Феодосия Печерского, и оканчивая поэмой «Петр Великий» Ломоносова.

Видимо, братия Соловецкого монастыря весьма дорожила своим книжным богатством, и потому неоднократно были составляемы описи библиотеки. Когда же в 1854 году стало грозить Соловецкому монастырю нашествие англичан, то библиотека Соловецкая вместе с другим драгоценным имуществом была отправлена в Антониево-Сийский монастырь, откуда потом она, по распоряжению Святейшего Синода, была передана в 1855 г. в Казанскую Духовную Академию, в которой около этого времени открыто было миссионерское отделение против раскола (при Казанском Архиеиископе Григорие, бывшем потом С.-Пегербургским митрополитом). Рукописи и книги перевезены были в Казань в 16 ящиках и Января 1855 г.

Святейший Синод повелел «отделить и оставить в библиотеке Академии все те книги и рукописи, какие признает Преосвященный полезными для Академии, и составив им опись, донести Синоду о том, как он полагает поступить с остальными, ненужными Академии книгами и рукописями». Рассмотрев полученные рукописи, Академия нашла, что кроме миссионерских целей, они могут служить и научным целям при изучении древней Русской истоиии и древней Русской литературы, что между ними много таких сочинений, которые, как важные и необходимые материалы по той и другой науке, могут быть изданы в Православном Собеседнике.

Указывая на таковое важное значение рукописей Соловецкой библиотеки ректор Академии архимандрит Иоанн в 1858 году просил высшее начальство «дабы благоволено было усвоить Академии Соловецкую библиотеку в полном ее составе в постоянную неотъемлемую собственность с отчислением ее от Соловецкого монастыря». Вследствие сего Св. Синод определил: «Книги и рукописи Соловецкой библиотеки оставить в Казанской Академии навсегда».

В следующем году в «Православном Собеседнике» явилась обстоятельная статья А.И. Лилова под заглавием: «Библиотека Соловецкого монастыря». Потом явились там же важнейшие сочинения из Соловецкой библиотеки, как то: Просветитель преподоб. Иосифа, Стоглав, сочинения Максима Грека и др. Наконец в 1881 и 1885 годах вышло два солиднейших тома описаний рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской Духовной Академии. Здесь обстоятельно описано до 700 рукописей. В ожидаемом последнем томе должны быть описаны остальные рукописи, по преимуществу богослужебного содержания.

В Академию посланы были далеко не все рукописи и книги Соловецкой библиотеки. Многие не были присылаемы, и из присланных некоторые возвращены были обратно в 1882 году, по преимуществу те, которые представляют какой-либо особенный интерес для Соловецкого монастыря. Здесь они сохраняются в особом шкафе в ризничной палате, где находится и «Сад Спасения». И современная библиотека Соловецкого монастыря весьма солидна. Она теперь богата больше книгами, однако немало имеется здесь и рукописей и всякого рода актов. Посему нельзя не пожелать, чтобы к окончанию описи Академического собрания Соловецких рукописей, описаны были рукописи и книги, находящиеся в Соловецком монастыре.

Соловецкие рукописи, находящиеся в Казанской Академии, имели, и имеют величайшее научное значение. Но не лишено интереса книжное богатство находящееся и в самом Соловецком монастыре. Особенно же великое значение имеет оно для нашего Архангельского края, для его истории, преимущественно церковной.

Летописец Соловецкий шаг за шагом следит за всеми выдающимися событиями края – с древнейших времен и до наших дней. Поэтому здесь можно почерпнуть многое для истории нашего края. Еще более того находится сведений о нашем крае в Любопытном месяцеслове, которого у нас в Архангельске не оказалось ни одного, а там 2 экземпляра. В прошлом и настоящем году нам привелось несколько познакомиться с составом Соловецкой библиотеки, и вот, мы с удовольствием можем отметить некоторые непреложно верные даты о времени основания некоторых храмов Архангельской епархии:

Так напр., в IV части под № 2931 значится Тарханная грамота архиепископа Геннадия, пожалованная Варзугской приходской церкви, подведомственной Соловецкой обители. По этой грамоте священнослужители избавлены были от платежа пошлин, следуемых в архиепископскую казну и десятинникам (благочинным), и были освобождены от суда их. Грамота помечена 6999 г. (1491 г.). Таковая же грамота в 1527 г. дана была митрополит. Макарием Виремской церкви. Под № 306 значится грамота митропол. Александра Сумскому попу Максиму, с дозволением перенести из острога Успенскую церковь и присовокупить к Никольской, стоящей в самом остроге по причине опасности от немцев (1590 г.).

Под № 308 значится грамота митрополита Варлаама игумену Иакову о построении вновь храмов, разоренных от Немцев: в Керети, Кеми, Вирме и Суме (1593 г.).

Под № 309 значится грамота тому же игумену о дозволении служения в Никольском (Сумском) храме, обрушенном во время нападения Каянских Немцев, и о присылке в Новгород за антиминсами для Нюхотской, Колежемской и Унежемской церквей вместо тех, которые были захвачены Немцами в море у старца Филарета (1603 г.).

Под № 319 значится тарханная грамота для Пурнемской и Нижмозерской приходских церквей (1618 г.).

Под № 337 значится грамота митрополита Каприана о построении вновь церкви во имя преподобных Зосима и Савватия на р. Выге над Воицким порогом, и о присылке с оной церкви дана в Софийский собор (1630 г.).

Под № 338 – грамота митрополита Киприана о построении нового храма в Сумском посаде в честь Успения Пресвятыя Богородицы (1631 г.).

Под № 341 – о построении вновь церкви во имя Зосимы и Савватия в Яреньге и о принесении туда мощей Иоанна и Логина (1635 г.).

Под № 347 – грамота митрополита Авфония о построении вместо сгоревшего нового храма во имя св. Троицы с приделом в честь преподоб. Зосимы и Савватия (1638 г.).

Под № 366 – грамота того же митр. Авфония о построении новой церкви въКеретской волости, во имя Св. Николая с приделом во имя св. Зосимы и Савватия, и об освящении церкви в Сороцкой волости на старом месте во имя св. Троицы, с приделом в честь Зосимы и Савватия (1644).

Под № 393 – значится грамота митроп. Никона, об освящении церкви священномученика Климента в Шуе, построенной вместо погоревшей (1651 г.).

Под № 413 – грамота митроп. Питирима Кольским попам о платеже в Софийскую казну дани в половину прежнего (1671 г.).

Под № 431 – грамота митр. Корнилия о заключении двух раскольников, распространявших раскол в Кандалакшском монастыре (упраздненном), и о высылке в Новгород тамошнего попа Стефана за непринятие нового служебника (1679 г.).

Под № 447 – грамота митр. Корнилия о приписке к Соловецкому монастырю Зосимо-Савватиевскойпустыни Важского уезда (1681 г.).

Под № 476‒7 – значатся грамоты патриарха Иоакима Александру архиепископу Устюжскому и Тотемскому о присвоении им Красноборской церкви (1687).

Под № 510 – грамота Варлаама митр. Ростовского и Ярославского о построении вновь храма на Красном бору (1642 г.) и под № 515 – о построении там же новой церкви (1688 г.)

Еще более явилось бумаг в Соловецком монастыре, относящихся к Архангельской епархии, когда здесь явилась своя иерархия, которой был подчинен и Соловецкий монастырь. В Летописце о сем было записано следующее:

«7190 (1682) года по указу Великого Государя Феодора Алексеевича и по благословению святейшего патриарха Иоакима, открыта вновь Холмогорская и Важеская епархия, в которую поставлен первый архиепископ, преосвященный Афанасий, почему Соловецкий монастырь быв под Новгородскою епархиею от времени своего основания, причислен со всеми церквами и вотчинами к сей новооткрывшейся епархии».

«7191 (1863) года Преосвященный Афанасий Архиепископ Холмогорский и Важеский для обозрения паствы своей июня 10 дня в первый раз отправился в Архангельск, а отсюда прибыл в Соловецкий монастырь для поклонения мощам великих чудотворцев Зосимы и Савватия, и возвратился паки в Холмогоры в Июле».³⁸⁵

И это посещение Архиепископом Афанасием было не без результата. Под № 527 – в Соловецкой библиотеке сохраняется его уставная грамота от 1683 года, в которой преосвященный Афанасий подтверждает соблюдать общежитие по древним правилам, запрещает употреблять горячее вино и табак.

Не касаясь других многочисленных бумаг преосвященного Афанасия и других архангельских иерархов, относящихся до Соловецкого монастыря, продолжим указание бумаг Соловецкой библиотеки, относящихся до разных церквей Архангельской епархии.

Так, под № 531 – значится благословенная грамота на освящение вновь устроенной церкви в Колежемской волости, во имя св. Климента (1683 г.).

Под № 552 – грамота о построении нового каменного храма в честь Успения Богородицы в Сумском остроге (1690 г.).

Под №№ 555 и 565 – об устроении и освящении церкви в Лямецком Усолье (1691‒4 г.г.).

Под №№ 568 и 9 – об освящении церквей Колежемской и Виремской (1695 г.).

Под № 579 – грамота об освящении церкви Кушерецкой (1696 г.).

Под № 596 – грамота о недозволении освящать Сумскую церковь, пока не устроятся столбы и минует опасность от нашествия Шведов (1701 г.).

Под № 630 – грамота Архиепископа Варнавы об освящении Кушерецкой Успенской церкви (1730 г.).

Под №631 – грамота Архиепископа Германа об освящении Шиженской церкви (1734 г.).

Под № 634 – грамота Архиепископа Варсонофия об освящении Надвоицкой церкви (1748 г.).

Под № 635 – грамота на исправление Муезерской Троицкой церкви (1750 г.).

Под № 638 – грамота о построении вновь Троицкой церкви в Сороцком посаде (1752 г.).

Под № 643 – грамота об исправлении Виремской церкви (1759 г.).

Почти все прописанные грамоты касаются церквей тех сел и мест, которые принадлежали Соловецкому монастырю на правах вотчин. Преосвященный Варсонофий – архиепископ Архангельский и Холмогорский, был сам из архимандритов Соловецких, потому неудивительно, что при нем столь часто устроились и освящались храмы Соловецких вотчин.

Но в 1762 году вотчины эти были приписаны в ведомство коллегии экономии, и были переданы оной вполне в 1764 году.

В следующем (1765) году Соловецкий монастырь сделан был самостоятельным. Поэтому неудивительно, что далее уже не имеется столь много грамот Архангелогородских преосвященных. Однако в общем имеется порядочное количество грамот наших Архангельских иерархов. Они значатся записанными в IV части Соловецкого каталога.

Кроме сего, здесь в III части под № 66, значится служба и сказания о чудесах от образа Грузинские иконы, а также служба с чудесами св. Артемия Веркольского, составленная в XVII веке на 269 листах в 8-ю долю.

Но о сих и других святынях Архангельского края несравненно больше рукописей имеется в Академическом собрании, а именно – о Грузинской иконе Красногорского монастыря под №№ 611 , 612, 615 лист. 279 и др. Об Артемие Веркольском – житие и служба ему (№ 542) чудеса до 1696 г. всего 30 (№ 612). Столько же и даже больше здесь можно найти о св. Антоние Сийском (см. под №№ 539, 540, 541, 601, где описываются житие, чудеса, содержатся службы молитвы и мн. друг.). О преподобном Никодиме Кожеозерском или Хозьюгском (см. № 551, где описываются житие, чудеса и содержится служба, молитвы и др.). О преподобных Вассиане и Ионе Пертоминских (см. № 545, 551) описываются обретение мощей их, содержится служба, молитва и др.). Об Иоанне и Логине Яренских чудотворцах (см. № 26, 546, 547, где находится описание обретения мощей их, содержится служба) и других святых Архангельского края.

Таким образом можно сказать, что в Соловецких библиотеках в прямых и непосредственных источниках находится неисчерпаемый исторический материал для Архангельского края. А сколько драгоценных указаний можно найти здесь в побочных и соприкосновенных исторических актах, исчислить которые нет возможности. Ибо, если и теперь Соловецкая обитель многосторонне соприкасается с церковною жизнью Архангельского края, то еще большие точки соприкосновения были тогда, когда Соловецкие отцы были почти единственными проводниками церковности в нашем краю, и когда обитель эта была под одним архипастырским началом, сначала Новгородских, потом Московских, и наконец, Холмогорских и Архангельских Владык.

Несомненно будущие историки так или иначе воспользуются всем богатством исторических данных, находящихся в Соловецких библиотеках. Теперь же Архангельскому духовенству, и в особенности причтам, упоминаемым в вышеуказанных храмозданных грамотах, можно рекомендовать списать копии с означенных грамот, и хранить их при своих церквах, как дорогое сокровище, столь долго бережно сохраненное святою и порядливою Соловецкою обителью, управление коей несомненно не откажет в помощи разобрать и списать указанные грамоты, а равно и другие, которые нам почему-либо не пришлось усмотреть и описать, каковы например грамоты в длинных столбцах, хранящиеся в ризничной палате, где всегда бывает неудобно останавливаться долго.

(К предстоящему 200-летнему юбилею памяти о. Паисия)

17-го декабря 1895 года исполнится 200 лет со дня кончины инока Паисия, славного ктитора Сийского монастыря Архангельской епархии. Обитель готовится почтить этот день торжественным богослужением. Посвятим памяти о. Паисия краткое сказание о его трудах и славных деяниях на пользу обители.

Инок Паисий любил монашество самою чистою любовью еще с детства, и всю жизнь свою посвятил благу и славе иночества. О. Паисий вырос в Соловецком монастыре, где отец его был соборным священником. Благозвучные колокола, велелепные келлии монашеские, полные всяких древлеписанных книг, из коих особенно большие, изукрашенные, поражали любознательного мальчика – все это измлада вселило в нем любовь к иночеству и тщание к строительству. Но только очень трудно было сделать что-либо в Соловецком монастыре, в котором все отливалось в железные формы, доведшие его до приверженности к расколу. Поэтому юный подвижник оставил Соловецкий монастырь, вероятно, вскоре по смерти отца, и еще задолго до бунта Соловецкого. Он нашел полный простор для своей кипучей и неустанной деятельности в Сийском монастыре.

Сийский монастырь славен был подвигами своего великого основателя, преподобного Антония. Еще более прославился он после шестилетнего пребывания здесь постриженного инока Филарета ― отца Русских Государей из дома Романовых, пожаловавших монастырь всякими угодьями на три версты кругом (при императрице Екатерине II отобранных) и дарами. Но в несчастный 1658 год во 2 день мая «Божьим посещением монастырь весь погорел без остатка». Только, как сказано в монастырской летописи – местные иконы и чудотворный образ Пресвятыя Троицы благодатью Божьею сохранились в целости, да образ Пресвятыя Богородицы Одигитрии. На колокольне каменной все колокола растопились. За монастырем также выгорело все келейное и дворовое строение. После сего пожара братия хотела разойтись, но Бог молитвами Антония чудотворца, чудесным выздоровлением воздвигнул от болезни прежде бывшего игумена Питирима к обновлению, а монаха Паисия к строению монастыря. Сей последний прежде того был многое время келарем.

Игуменом обители в то время был многоиспытавший великий трудник Сийский Феодосий (Холмогорец, Феодор Лебедев). Он отправился сам в Москву. Плодом его ходатайства была присылка на возобновление монастыря 6000 рублей, равных по нынешнему 60 000 рублям. Нужно было иметь трудников, способных к строительству, и таковым оказался о. Паисий. Его неусыпным трудам приписывается построение величественного в три света настоятельского корпуса, саженные стены которого, и слюдяные окна в 4-м нежилом этаже говорят о мудрости строителя. Ему же приписывается построение корпуса архиерейского с церковью преподобного Сергия, заложенною в 1661 году.

В 1664 г. о. Паисий был пострижен в монахи и отправлен в Москву лить большой колокол. Но Москва закрепостила его себе, оставив его в должности патриаршего казначея (около 1676 г.) при патриаршем дворе.

Состоя в этой должности в 1676 году Паисий оказал свое мощное содействие в деле перенесения в Сийский монастырь мощей преподобных подвижников Исаии и Никанора, подвизавшихся в Ручьевской обители. Потом о. Паисий стал оказывать Сийскому монастырю разные услуги, так что уже в 1680 году января 15 (7188 г.) ему, святейшего патриарха Тоакима казначею, монаху Паисию, дана вкладная в 300 рублей, «за его, как говорится в древней грамоте, в дом чудотворца Антония праведную веру и за превеликую его милость, что он, монах Паисий, жаловал во всяких монастырских нуждах, вспомогал и заступал, и на судах денег давал окупать монастырские долги, так что исчислить благих его к обители сей не можно, Сам Бог да возмерит». В следующем году, несомненно по влиянию о. Паисия, сам патриарх Иоаким прислал в Сийский монастырь 50 р.

В 1683 году о. Паисий устроил для Сийского монастыря, и прислал в оный напрестольное Евангелие большое, украшенное драгоценными камнями. На середине верхней сребропозлащенной доски находится изображение Воскресения Христова с яхонтовыми искорками и жемчугом в венце Спасителя, по углам изображения Евангелистов среброчеканные с мелкими изумрудами и яхонтами. Здесь же два больших изумруда. Вокруг верхней доски находится следующая надпись: «Лета 7191 маия в 3 день построил сие святое Евангелие Живоначальной Троицы Антония чудотворца в Сийский монастырь, патриарш казначей старец Паисий в свое обещание». Это Евангелие выносится на пасхальное служение.

В 1692 году о. Паисий предпринял путешествие в Сийский монастырь с грамотою патриарха Адриана на имя архиепископа Холмогорского Афанасия, которого патриарх благословлял «ради прославления имени Господня и благокрасотства церковнаго, и по известию честнаго жительства и многобратства той обители вместо игумена начальства в том Антониеве Сгйском монастыре, от сего времени впредь будущая лета быти архимандрии, и во время всякое священнослужение совершати в шапке среброкованной, якоже обычай церковный повелеваешь, да зряще тоя обители духовножительствующге монаси, и христо-именитги всякаго чина и возвраста народа церковное благолепство и благодаряще Бога, на лучшее мышление преспеют жительства».

Вместе с патриаршею грамотою о. Паисий привез в излюбленный свой монастырь небольшой серебряный крест с круглой эмалированной рукоятью, а также архимандричью шапку, украшенную образами Спасителя, Знамения Богородицы, апостолов, херувимов, серафимов, и обложенную резным серебром и золотом с камнями, и жемчугом, и пухом горностая. Подарил в казно-хранилище серебряную стопу, украшенную изображениями сивилл. Ризницу наделил ризами белой объяри, 500 рублей подарил на келейное строение, напрестольное Евангелие и многое другое. Тогда же он оставил в дар Сийскому монастырю четыре сундука, заповедав распечатать их лишь по смерти его, и притом в присутствии архиерея и настоятеля с братиею. Возвратившись в Москву, о. Паисий, как бы предчувствуя приближение своей кончины, поспешил прислать любимой обители и еще немало необходимого для нее.

В 1695 году 7-го декабря в день памяти Антония Сийского в обители совершал литургию преосвященный Афанасий и был утешен жертвами о. Паисия. Через 10 дней скончался о. Паисий. Сам патриарх с архиереями и множеством духовенства отпевал о. Паисия в Богоявленском монастыре. Потом честное тело о. Паисия по его завещанию и грамоте патриарха увезено было в Сийский монастырь, где при служении архиепископа Холмогорского Афанасия, положено в каменной усыпальнице на правой стороне неподалеку от преподобных Исаии и Никанора. Над гробом о. Паисия в стене находится такая надпись: «Лета 7203 декембрия 17 числа волею Божьею преставился раб Божий дому святейшаго Адриана патриapxа казначей монах Паисий Сийский. Над телом его надгробное пение сам святейший совершал с архиереями в Богоявленском монастыре, и по его святейшаго патриарха указу привезен погребсти на обещание в Сийский монастырь января в 7 число, и того же месяца в 13 день преосвященный Афанасий, архиепископ Холмогорский и Важский, над телом вышепомянутым отпев панихиду, погреб в усыпальнице. В ней же братия прощение творят ко гробу Чудотворца Антония. Пострижен в 172 году, в послушании был у игумена Феодосия, в дому святейшаго казначеем 19 лет».

14-го января, на другой день после погребения, преосвященный Афанасий приказал отпечатать сундуки о. Паисия. В них оказалось: в 1-м – Евангелие отличного полууставного письма, с отличною же разрисовкою на полях повествуемого в Евангелии, с таковыми же святцами в конце оного. Во 2-м – толковая рукописная псалтирь различных толковников одного после другого, за толкуемыми стихами помещенных в 3-х книгах. В 3-м и 4-м сундуках – 10 рукописных хронографов, содержащих в себе всемирную и российскую историю. Первые из числа сих последних даров о. Паисия Антониево-Сийскому монастырю самые многоценные. Что стали они ему, Бог весть. Но во всяком случае он высоко ценил их, особенно лицевое Евангелие, и потому всячески старался оградить его непререкаемую собственность для монастыря навеки. Всякими клятвами он заключает не брать сего Евангелия из монастыря, и для сего же по всем страницам прописал то, что написано на особом древнем листке, приклеенном в начале Евангелия. В качестве предисловия к Евангелию помещено в прекрасной виньетке с изображениями Божьей Матери и 4 Евангелистов «поучение общее всем четырем евангелистам», начинающееся так:

«Ибо яко четыре реки исходит из раю Божьего напаяющи сию: первая Фисон, вторая Геон, третья Тигр, четвертая Евфрат. Тако и четыре евангелисты, яко четыре реце разумных, текущих изобильно живою водою, многоразличными дарами Духа Святаго, напаяюще разумнаго рая Божия всю церковь Христову»...

Потом с 30 листа идет предисловие к евангелистам Феофилакта, архиепископа Болгарского. Самое Евангелие начинается пасхальным чтением, вверху коего изображено в виньетке Воскресение Христово. После Евангелия изображены святцы, а далее идет молитва трудника.

Письмо Евангелия чудное. Чернила сохранились отлично до ныне, так что текст представляется написанным как бы вчера. Но верх совершенства здесь представляют миниатюры. Совершенство рисунков, яркость красок, подбор их почти не оставляют желать ничего лучшего. И таких рисунков, исполненных всякими красками и золотом, до 3000, кроме бесчисленного множества виньеток самого причудливого вида и вкуса.

Некоторые ученые уже достойно оценили значение лицевого Сийского Евангелия, но полная слава его еще впереди. Известный профессор церковной археологии H.В. Покровский говорил, что это «редчайший образец Евангелия апракос, приготовленного в Москве во второй половине XVII века. Как предисловие, так и текст, и приложенный в конце месяцеслов, украшены миниатюрами, расположенными иногда среди текста, по большей же части на обширных полях рукописи. Число их простирается свыше 2130, цифра небывалая в истории византийско-русских лицевых кодексов. Из западных кодексов его превосходит только Библия Филиппа Смелого, но ее миниатюры относятся к Ветхому и Новому Завету. В миниатюрах этого кодекса нашли свое сочетание воспитанная в русских художниках западною школою идея красоты и уважение к иератическому характеру православной иконописи». По преданию это Евангелие расписывала царевна София Алексеевна («Арх. Губ. Вед». 1849 года № 19).

Псалтирь толковая также заслуживает внимания. Здесь письмо отчасти полууставное и с киноварными началами, но далеко уступающее Евангельскому, и даже несравнимое с ним. Еще того беднее письмо хронографов, где оно переходит иногда в скоропись. В некоторых из последних находятся пометы о дарствовании их Сийскому монастырю о. Паисием, но большинство без помет. Хронографы начинаются днями творения и содержат между прочим скифскую историю, а также историю патриарха Никона. Во многих местах видны пустые правильные квадраты, оставленные для картин, которых однако нарисовано весьма мало, должно быть по недостатку времени. Достоин еще упоминания Летописец о. Паисия, начинающийся историею Москвы, а также Синодик с разными рисунками.

До настоящего времени в Сийском монастыре не только уцелели все эти дорогие дары, ожидающие своих специальных исследователей, но даже сохранились и те сундуки, в которых были привезены они. Уцелел также и футляр от митры, подаренной о. Паисием, а равно и самая митра, опушенная белым горностаевым пухом. Но верх ее ожидает полного обновления, которое, вероятно, и совершится ко дню 200-летия памяти о Паисия, когда о. архимандрит Сийского монастыря может возложить ее на себя для молитвы о даровании усердному радетелю Сийского монастыря усопшему монаху Паисию венца небесного.

Мы указали труды о. Паисия лишь настолько, насколько они открылись нам через ряд веков, а ближайший к нему по времени хронограф заметил, что «благих его (дел) к обители и исчислить не можно. Сам Бог да возмерит». На сем остановимся и мы, вседушевно пожелав вечного покоя и блаженства великому труднику иноку Паисию, до смерти не искавшему другого чина, кроме старца-монаха.

Не можем однако не заметить, что вероятно о. Паисию, как великому любителю харатейных книг, принадлежит попечение о написании книги Дионисия Ареопагита, в конце которой значится, что она «написася и совершися в лето мироздания (1692) индиктиона 15 месяца августа в 10 день». Очевидно, о. Паисий был большим любителем харатейных книг, но вместе с тем он не был их фанатичным приверженцем. Напрестольное Евангелие, присланное им, было печатное. Посему можно думать, что им же прислано одно из первых печатных Евангелий, редкостный экземпляр которого мог попасть только ко двору патриарха. Это Евангелие, напечатанное в Вильне, в типографии Ваг. Тятшского в 1580 г. По надписи А. Викторова, сделанной на сем Евангелии 3 августа 1876 года, это «редкость первой величины. Другой экземпляр этого издания известен только в Императорской Публичной Библиотеке». В Сийском монастыре оно значится под № 777.

Наконец, можно предположительно сказать, что и самое редкое пергаменное Евангелие, находящееся в Сийском монастыре, быть может, тоже есть многоденный дар о. Паисия, имевшего полную возможность приобрести столь драгоценное Евангелие. Пользуясь случаем сим, имеем долг сказать, что в исторических сведениях об Антониево-Сийском монастыре, сообщенных Императорскому Обществу Истории и Древностей преосвященным Макарием, бывшим в 1878 году епископом Архангельским, о сем Евангелии на странице 25-й говорится, что оно «без означения места и года». Между тем в послесловии сего Евангелия, занимающем последний лист его, прямо указывается год его написания, а также и то в какую церковь оно назначалось, по распоряжению кого писалось, и кем. Это предисловие читается так: «вВ лето 6847 (или 1339) индикта 12 миротвореннаго и солнечного круга в 4 лето високостное жидов сего р-у в 7 лето епакта 18 лето в 5 и календ месяца марта жидовски нисана написано бысть сие Евангелие в граде Москве на Двину к святой Богородице повелением рабом Божиим Ананиею черньцем»....

Можно, конечно, предположить, что о. Паисий приобрел это Евангелие в руководство при написании его лицевого Евангелия. Но текст оного и сего, весьма различается в формах, которыми пергаменное Евангелие более подходит к Остромирову (особенно в юсовых формах), а лицевое к нынешнему чтению, начиная со слов: «В начале бо Слово».... и «Искони бо Слово». Посему вернее и проще предположить, что о. Паисий приобрел пергаменное древнее Евангелие для Сийского монастыря как драгоценность и редкость, могущую послужит к славе любезного ему Сийского монастыря.

В ноябрьской книге «Исторического Вестника» за 1904 год, на стр. 662 говорится: «У византийских историков мы находим следующее любопытное для нас сообщение, относящееся к VI веку. Воюя с Аварами, греки взяли в плен 3-х чужеземцев. На вопрос Императора: кто они? пленники отвечали: «Мы славяне, с оружием обходиться не умеем, и только играем на гуслях». Эти мирные гусляры были родом с балтийского побережья. Император отпустил их домой».

О старейших храмах Гродненской Епархии

В Гродненском календаре, изданном Преосвящен. Иосифом, († 26 марта 1902 г.) в 1899 году (в Воронеже), на стр. 390 говорится: «Первая по времени сооружения из наличных Православных храмов не только в Гродненской губернии, но и вообще в крае признается Церковь Коложская в г. Гродне, существующая в интересных остатках, относимая к XII и даже X веку.

2. За нею следует замечательная голосписками (же) и вообще по материалу, кладке и форме, Сынковоческая церковь, относимая тоже к XII и даже X веку, Сиямскаго уезда.

3. Супральская – монастырская Белостокского уезда, 1503‒1512 года.

4. Бельская Пречистенская 1507 года, деревянная, княжая.

5. Гродненская Соборная 1551 года, каменная.

6. Переволокская, Слон. у. 1559 года, княжая деревянная.

7. Котранская, Грод. уезда, 1560 г., деревянная.

8. Левковская, Волк. у., 1574 года, княжная, деревянная.

9. Выгоновская, Брест. уезда, 1586 г. деревянная.

10. Радвоническая, Брест. уезда, 1600 г., деревянная.

11. Бульковск. Кобр. у., XVII в. деревянная.

12. Дивинск. Кобр. у., XVII в. деревянная.

13. Теребунская, Брест. уезда, 1609 г., каменная, княжая.

14. Сбироговская, клатб. деревянная, княжая, 1610 года, Кобр. уезда.

15. Верховот. Бр. уезда, дер. 1615 г.

16. Гродненская Борисоглебская, 1621 г., камен.

17. Збунинская, Брест. уезда, 1928 г., деревянная.

18. Охоновская, Слон. уезда, 1628 г., деревянная.

19. Слонимская соборная, 1635 г., каменная.

20. Пожежнинская, Брест. уезда, 1637 г., деревянная.

21. Блудненская, Пруж. уезда, 1638 г. дерев.

22. Колонтаевская, Волк. уезда, 1642 г. деревянная.

23. Скидельская, Гродн. уезда, 1650 г. деревянная.

24. Оранчицкая, Прун. уезда, 1654 г., деревянная.

25. Хорощинская, Слон. уезда, 1675 г., деревянная.

26. Брашевитская, Кобр. уезда, 1686 г., деревянная.

27. Волковская, Бив. у., 1686 г., деревянная.

28. Городыщенская, Брест. уезда, 1698 г., деревянная.

29. Бильская приписная конца XVII в.

30. Жировицкая Георгиевская, нач. XVIII в.

31. Рогознинская, Кобр. у., 1701 г., деревянная.

32. Добромысленская, Син. у., 1703 г., дер.

33. Понемонская, Гродн. уезда, 1708 г., дер.

34. Гроборская, Бел. у., 1710 г., каменная.

35. Бытенская, Слон. у., 1711 г., каменная.

36. Гродн. жен. мон. Пречист. 1720 г., каменный.

Далее перечисляются другие храмы XVIII века (от 1725 до 1800 года) более сотни. Таким образом наша епархия богата древними храмами, в которых несомненно находится много предметов старины глубокой.

В IX столетии возникло среди восточных славян Русское государство. Во второй половине X века, завоеваниями Олега, Святополка и Владимира, Русь раскинулась на запад до гор Карпатских, Буга, Двины и Балтийского моря.³⁸⁶

В летописях под 983 годом говорится: «Иде Володимир на Ятвяги (живших около и в пределах Гродненских) и победи ятвяги и взя землю их». В 988 совершилось крещение Руси.

Сын Владимира Ярослав 1-й скрепил Русь в одно целое, и дал славянорусскому народу законы под именем Русской Правды.³⁸⁷ У летописца Нестора отмечены следующие события:

под 1038 годом – «иде Ярослав на Ятвяги»

под 1040 – «Ярослав иде на Литву»

под 1041 – «иде Ярослав на Мазовшаны в лодьях» (без сомнения по Бугу)

под 1047: «Ярослав иде на мазовшаны и победи я и князя их уби».

Ярослав раздробил Русь на уделы. Тогда восточная половина гродненских пределов принадлежала князьям Туровским, западная же с городами Брестом, Дорогичином и Мельником – Владимиро-Волынским. Сначала область Владимиро-Волынская отдана была младшему сыну Ярослава Игорю, в 1056 году Ростиславу Владимировичу, в 1077 году Олегу Святославичу. В 1113 году утвердился в западной Руси Владимир Мономах. Владимир Мономах отдал Гродно вместе с рукою дочери своей Агафии Всеволоду Давидовичу, отец которого – Давид Игоревич, был князем Владимиро-Волынским (1086 г.).

В 1141 году Великий князь Всеволод Олегович отдал Брест своим шуринам Святополку и Владимиру Мстиславичам, а в 1142 г. родственникам своим Давидовичам, которые составили против него союз, чтобы овладеть уделами: Берестьем, Дрогичином, Брянском.

В 1144 году Гродненские князья Борис и Глеб были в союзе Великого князя Всеволода Олеговича против Владимирка, князя Владимиро-Волынского.³⁸⁸

В 1168году Великий князь Мстислав послал своего брата Романа княжить в Новгороде, а родственнику своему Владимиру Мстиславичу дал в удел Полонную и Дорогобуж (в Гродненских пределах), откуда он изгнал вдовствующую княгиню (вопреки клятвы). В Гродненском княжестве почти независимо княжил тогда потомок Всеволода Давидовича. Однако дружина Гродненская помогла Мстиславу взять Киев.

В 1188 году Роман Мстиславич (Волынский) по единодушию избранный вступил на престол Галицкий. В 1200 году он ходил на Литву.

В 1204 году Папа Иннокентий III предложил ему королевский венец, но Роман сказал: «Ценою своей крови я приобрел города, а не вероотступничеством; я следую старому обычаю предков, которые возвеличили мое отечество». В 1205 году он был убит коварно (на охоте).

Малолетний Даниил в 1212 г. в виду гонения укрывался со своею матерью в Каменце, а в следующем году он получил Владимир-Волынский, и потом завладел Брестом и другими городами по обеим сторонам Зап. Буга (он был женат на Анне, дочери Мстислава Мстиславича Удалого), а в 1234 году он окончательно занял всю Галицию.

В 1240 году хан Батый разорил Киев, а его начальник Кайдан, сын Оготая, раззорил Мельник, Дрогичин и Гродно, князь которого Юрий защищался в замке до последней степени. После были раззорены Волковыск, Новогрудок и Слоним, и взят Дрогичин. Город Холм сделался столицею кн. Даниила.

Ослабленная монголами и междуусобиями князей, Русь открыла поле для захвата Литовцев. Однако это совершалось не вдруг. Князь литовский Рынгольд разбил русских в 1235 году, а сын его ― Миндовг, в 1241 году взял Гродно, Волковыск, Слоним и Новогрудок. В то же время Литовцы овладели Бельском, Дрогичином и дошли до Бреста, откуда прогнали Даниила Романовича. Даниил Романович не получил помощи от папы Иннокентия IV, который прислал ему корону, которой он короновался в Дрогичине.

Даниил, князь Галицкий, дружил с литовцами и воевал с ятвягами. В 1240 г. они были поражены под Дрогичином. Еще более сильно они были поражены Даниилом в 1251 году. Соединившись с ятвягами, он победил Миндовга в 1253 г., причем взяты были обратно Гродно, Новогрудок, Слоним и Волковыск. В 1254 году совершил коронование Даниил Романович в Дрогичине, откуда опять ходил на ятвягов, с полководцем которых (Стекинтом) молодой Лев Даниилович вступил в единоборство, убил его и брата его мечем прободе, а оружие их представил Даниилу, который остановился в доме Стекинта (в Райгородке).

В 1256 году он пригласил на помощь себе Изяслава Свислочского, Романа – князя Новогрудского и Слонимского, а также и других, разбил ятвягов: Злинцев, Крисменцев, Покенцев, сожег Тайсевичи, Буряла, Раймоче, Комата, Дора, остановился в Корковичах. Они попросили мира. И доверенный князя Кенятин Положишин собрал дань черными куницами и серебром (1257 г.). В 1279 году ятвяги просили хлеба у Владимира Васильковича Волынского, и он послал его, но был перехвачен мазовцами. А в 1281 году Подлясьем овладели литовцы.

В 1260 году был схвачен литовцами Роман Даниилович.

В 1262 году Василько разбил литовцев при гор. Нобле (Пин. уезда). Князья Пинские: Феодор, Димитрий и Юрий прибыли туда поздравить его.

В 1263 году Миндовг был убит, а в следующем году скончался Даниил Галицкий (тогда же почил и св. Александр Невский). Войшелк завладел всею Литвою, и присоединил к Литве Слоним и Волковыск. Он хотел отдать Литву сыну Даниила ― Шварну (зятю), но его убил Лев, и литовцы избрали Тройдена (1267 г.), врага христианского.

В 1269 году Василько удалился в монастырь, 67 лет, передав власть Иоанну Владимиру Философу (1288), который построил Каменец на Лесне (прозванный Литовским), украсил церкви, и поставил столбы в Бресте и Каменце. Сам писал священные книги.

Тройден взял Дрогичин при помощи Гроднян в 1274 году в день Пасхи. В 1276 году Тройден поселил пруссов в Гродне и Слониме. Князья Владимир и Лев захватили пруссов в Слониме, а Тройден раззорил Каменец Литовский. Владимир же взял Турийск на Немане. В 1277 году татары пошли на Литву, а Мстислав и Юрий Львович двинулись из Бреста на Гродну, но поход этот был бесплодным. Приехавши из Бреста в Каменец Владимир заболел. Потом переехал в Райгрод, куда вызвал Мстислава Данииловича, которому завещал всю Володимерию, а своей жене – г. Кобрин и Городель (Кобр, у.), а также мызу Сомино и монастырь св. Апостолов. Юрий просил Бреста, но Владимир отказал. Лев прислал епископа Мемнона с просьбою о том же, но и ему было отказано. Владимир скончался в 1288 году. Князь Юрий Львович захватил Брест, Каменец и Бельск, но убоявшись угрозы Мстислава, что он приведет татар, оставил Брест, разрушивши его, как и Бельск, Каменец. Литовские князья отдали Мстиславу г. Волковыск.

Юрий I употреблял титул короля Русского и князя Владимирского, но княжил недолго (1301). Сыновья его умерли в 1324 году.

Юрий II употреблял титул князя Малой Руси. Он умер в 1339 году. Сестра его была за литовским князем Любартом, который и призван был во Владимир Волынский, а сын Тройдена ― Болеслав, был призван в Галич.

С этого времени история страны между Неманом, Припетью и Бугом тесно связывается с историей Литовского государства.

По договору 1366 года князья литовские получили земли: Бельскую, Брянскую, Дрогичинскую, Мельницкую, Брестскую, Каменецкую и Кобринскую, а король Польский Казимир – Волынь и часть Галиции. Но по смерти Казимира литовцы завладели Волынью, и управляли ею до Люблинского соединения. Русский народ охотно подчинялся литовским князьям, так как они не только охраняли их веру, обычаи и язык, но и сами воспринимали все это от русских. Борьба между литовцами и поляками глубоко напоила кровью всю землю нашего края. Много крови пролито было и под стенами Гродно.

В 1284 году на нее напали представители Тевтонского ордена, овладели укреплениями, разрушили крепость, сожгли город, опустошили окрестности и увели множество пленных. Но Витенс и Гедемин восстановили и укрепили Гродну, особенно при помощи Давида – Псковского князя Довмонта.

В 1328 году рыцари овладели Гродном и взяли контрибуцию. Во время вражды детей Ольгерда, князь Мазовецкий Януш обладал Дрогичином и Мельником, и опустошил земли: Бельскую, Каменецкую и Брестскую. В 1383 году Дгелло изгнал его отовсюду. Витовт владел всею западною Польшею и Гродной и назывался Городненским князем. Во время вражды его с Ягелло 3 года обагрялась кровью Гродна и взята была Ягеллой. Но в 1391 году Витовт возвратил Гродно, Брест и другие города княжества Гродненского.

В 1392 году Ягелло отдал брату Витовту Литву и Жмуд, ибо сам он сделался Польским королем. Поражение ордена меченосцев при Грюнвальде в 1410 г. оградило литву от нападения, и в Гродненском княжестве началось мирное процветание. Покровительствуя всем пришельцам, Витовт в 1408 году дал Гродненским евреям большие привилегии, какими они пользовались в Польше. Только православным не было пощады, ибо католичество стало вводиться теперь в Литве всеми способами, особенно при отступнике Ягелло, женившегося на Ядвиге.

В 1413 году в Гродне Ягелло и Витовт установили преимущество костелов и всякое ограничение православных. В 1414 году Витовт избрал своего митрополита Григория Цамблака, но потом опять принял Фотия (в 1424 году).

В 1492 году скончался в Гродне Казимир. Он предсказал падение Литвы и Польши, которые с 1499 года имели одного государя, начиная с Александра, мужа Елены, дочери Московского царя Иоанна Васильевича ІII-го. Но и с соединением Литвы с Польшей не затерялись здесь следы особенностей русского народа. Народ всегда сохранял свой облик и держался своих обычаев. Но управление, язык и вера существенно изменялись.

Григорий Цамблак на Констанцком соборе принял от папы Мартина V согласие на религиозную унию. Митрополит Исидор (1439) провозгласил Флорентийскую унию, но православие держалось непоколебимо, особенно благодаря князьям Острожским ― Даниилу, Феодору и 2 Константинам. А князь Свидригай доразрушил и сжег многие латинские церкви, изгонял епископов (около 1432 г.)

С 1457 год а начинается в Гродненской земле крепостничество и барщина. Вообще, низшее сословие стеснялось и всячески развращалось. Роскошь и разврат от шляхты перешли к мещанам. Промыслы, торговля перешли к евреям, которым паны отдавали на откуп всякого рода сборы. Сходки и сборища народные происходили в корчмах, куда евреи всячески заманивали для пьянства и всяких преступлений, за которые потом многих немилосердно казнили. Многие последовали Кальвину и Лютеру. Было до 70 сект. В 1568 году в Гродне на сейме все диссиденты получили право занимать высшие должности наравне с католиками, духовенство которых утопало в роскоши.

В 1616 году явились в Гродне иезуиты, имея резиденцию в Новогрудке. Они приняли опеку над обществом. Они возбудили ярый фанатизм, изуверство, и внесли всяческое разложение жизни семейной, религиозной, общественной и гражданской. Они обратили в католичество семью Радзивилов, Льва Сапегу, Ивана, Карла Ходкевича, Елеонору Острожскую – жену Радзивилла, князя Ивана Чарторыжского, князя Ивана Острожского, кн. Самуила Сангушко, Ивана Паца, Лазаря Филипповича и многих других (у Ярошевича 11, § 28).

Базилиане имели свои притоны в Супрасле и Жировицах. Но низшее духовенство ненавидело их и поддерживало православные обычаи.

В 1560 году в Гродно считалось 6 церквей: Крестовоздвиженская, Воскресенская, Богородицкая, Борисо-Глебская, Николаевская и Симеоновская, а католических ― две. В Бельске издавна была церковь св. Николая и 4 других, а католическая одна. В Кобрине в XVI веке было 4 церкви: Пречистенская, Петро-Павловская, Николаевская и монастырская, костел – один. Сын основателя Супральского монастыря (1500) ― Григорий Александрович Ходкевич, в 1597 году основал церковь в Заблудове. В исходе же XVIII века в Гродно не было ни одной православной церкви.

В начале XIX века было католических церквей в Гродненской губернии 559 и православных – три.

До литовского владычества наш край управлялся по законам Ярослава. Гедемин применял эти законы в Литве. Дальнейшие же постановления относились до возвеличения шляхетства и католического духовенства. В 1512 году издан в Бресте устав военный, в 1529 году устав о раскладке военных повинностей. Еще раньше, в 1492 г., явился уголовный статут, а в 1530 году общий Литовский статут, писанный по русски. На Бельском сейме 1564 года обнародовано 2-е издание статута, увеличено значение шляхты. Михаил Глинский старался разъединить Литву и Польшу. Он убил в Гродно Забржезинского, убег в Москву и тем испортил дело. Сигизмунд I не позволил избирать ни в какие должности иноверцев (в Гродно на сейме). Это привело многих в католичество. Только для Константина Острожского сделано было исключение. На Бельском сейме 1564 года даны были новые права шляхте. Но уния не удалась и на сейме 1568 года в Гродно. Противником ее был Николай Радзивилл Черный.

В Люблине подписали унию кн. К. Острожский и Александр Чарторыжский (1569). С этого времени литовское государство и Польша составили одну Речь Посполитую с сеймом в Варшаве. Гродненский и Сокольский уезды входили в Тройское воеводство, а Кобрин и Пружаны в Брестское, Бельск и Белосток – в Подлясское, с Дрогичином во главе. Слоним и Волковыск принадлежали к Новогрудскому воеводству. В простонародье Гродненский, Волковыский, Слонимский и часть Пружанского уезда, назывались Черною Русью. Кобринский и Брестский, и часть Пружанского – под именем Полесья, а уезды: Бельский, Белостокский и Сокольский – Подлясья. Шляхта ввела тунеядство, которое не коснулось крестьян, которые как гранитные памятники, сохраняли в себе святую старину нравов, веры и обычаев. Из сердец народа святыню веры не могли исхитить и иезуиты, которые усердно истребляли памятники православия. Народ возмутился против них и замучил в Антополе (Кобр. уезда) иезуита Боболю.

В Бресте братство св. Николая имело православную школу, в которой учились греческому, латинскому и русскому языку. У князей Острожских были для детей странноприимные дома. Но иезуиты всех переманили к себе, особенно в Гродно и Бресте. Иждивением Иеронима Ходкевича была учреждена иезуитская школа в Малой-Берестовице (Грод. у.) в 1615 г. в Коссове (Слон. у.), тщанием Льва Сапеги. Все документы иезуиты жгли на кострах, равно как и православные книжки. Развились грабежи, насилия, нетерпимость вероисповеданий. Иезуиты же вовлекали и в войну с русскими и шведами. Процветали коварство, измена, и всякие интриги. Иезуиты были изгнаны из Литвы и Польши папою КлиментомъXIV в 1773 г., а Императрица Екатерина II, Фридрих II и Иосиф положили конец пагубной анархии, разделив Польшу. Присоединенные к России г.г. Гродно и Брест в 1795 году принадлежали к Слонимской губернии, куда потом присоединены были уезды Волковыский, Кобринский и Пружанский. Потом перенесено было губернаторство в Вильну, а в 1801 году в Гродно, с прибавлением уездов Лидского и Новогрудского.

Католические ксендзы и помещики продолжали притеснять православных, почему в 1795 г. воспрещено обращать православных в иноверие, а в 1803 году запрещено переходить в католичество и униатам, составляющим господствующее население.

В 1839 году, отторгнутые насилием униаты, любовью воссоединились с православием и тем обеспечили навеки свою народность. Честь воссоединения униатов с православием принадлежит митрополиту Иосифу Семашко. В 1817 году в Гродненской губернии было 3 679 938 десятин, или 33 326 кв. верст, а жителей 536 163, так что на каждого приходилось почти по 7 десятин.

В 1807 году присоединена к России Белостокская область с 4-мя поветами: Белостокским, Бельским, Сокольским и Дрогичинским. В 1843 году эта область присоединена к Гродненской губернии. А Лидский уезд отошел к Вильне, Новогрудский к Минску.

В 1859 году в Гродненской губернии числилось 3 512 806 кв. десят., жителей 862 851 чел., в том числе: православных ― 464 235, с 317 приходами и 29 благочиниями, а католиков ― 295 132 с 127 приходами.

В одном почтенном и широко доверчивом обществе мне неожиданно привелось получить старые бумаги, для определения годности их к дальнейшему хранению. Немало полежали они у меня в укромном уголке. Но вот в свободную минуту вспомнились стихи старца Пимена:

Когда-нибудь монах трудолюбивый...

Пыль от хартий отряхнув,

Мои сказанья перепишет.

И я, отряхнув новую пыль с вековых бумаг, развернул их. И какая радость! Все бумаги оказались одного 1799 года, коим следовательно ровно сто лет. И все эти бумаги относятся так или иначе к г. Орлу, и притом к различным сферам его, начиная с наивысших, и потом к обстоятельствам жизни общей и весьма разнообразной, проливающей иногда исторический свет и на всю Орловскую жизнь того времени, невольно напрашивающуюся на сравнение в виду того, что с того времени протекло ровно сто лет. Вот существенное содержание этих бумаг.

1799 г. января

16/25. ― Рапорт Орловского Губернского Прокурора Маслова Г. Генерал-Прокурору П.В. Лопухину, которому он доносит, что 28 декабря в силу именного Его Величества указа об увольнении Орлова, губернатора д.с.с. Войкова от службы, он В. заявил в присутствии Губ. Правления, что он присутствовать уже не будет, почему за отъездом Вице-губернатора поручено отправлять дело Советнику.

– Рапорт его же о том, что новый губернатор д.с.с. Вольф прибыл в Орел 14 января, и тогда же принял присягу.

15/25. – Рапорт тому же Лопухину от Вольфа о вступлении в должность, где он пишет, что он поехал тотчас по сдаче Вице-губернатору дел во Владимире. Подписался он так: преданный слуга Иван Вульф.

1799 г. Февраля 19.

Дело за № 427 по отношению Орловского Губернатора Вульфа о заготовке для С.-Петербургских запасных магазинов муки 20 000 кулей (на 12 листах). В бумаге (синей, с золотым обрезом) Губернатор пишет Сиятельнейшему князю (какому ― неизвестно, кажется князю Петру Васильев. Лопухину), что бывший губернато Войков ничего о сем деле ему не доложил, а после разъяснилось, «что течение по сему предмету происходящее (он) нашел не соответствующее настоящему порядку, и сей интерес покупкою и доставлением следующею весеннею полою водою не обеспечен».

Из последующих бумаг видно, что Войков не дал полного отчета в прежде присланной им сумме (57 000 рублей) на 12 тысяч, в которых потом отчитался, кроме 7000 из коих 5500 вносил сам, а 1500 обещался внести скоро.

Поставщиками были помещик Казаков и купец Кузнецов. Поставляли они по 5 р. 68 к. за куль с доставкою в магазин. Заведывал этим делом Губернский Регистратор Гавыркин, которому оставлено для расплаты 25 000 рублей. Все дело кончилось потом благополучно а потому за Войковым «никаких прикосновенностей» не почислено, как доносил о сем Лопухину Петр Обольянинов 2 Апреля.

Апр. 18.

Дело за № 267 по прошению Кол. Сов. Евреинова о дозволении приехать в Петербург для определения детей, и благодарить Государя за разрешение включить их (куда-то).

Мая 20.

Дело по отношению Губернатора Вульфа о количестве судов, и на оных хлеба из Орла, и др. отправленных в разные места. Сначала – рапорт самому Государю, и притом ведомость. Потом Лопухину и другая ведомость, из коей видно, что судов было с казенным имуществом стругов – 31, барок ― 5, с частным – 100 стругов и барок 43, а всего 179, на которых гребцов было 7786. Пшеницы было отправлено 162 536 четв., гречихи ― 125, овса – 22 457 четв., муки ржаной ― 105 874 куля, муки крупчатой – 1200 пудов, меду ― 1480 пудов, вина горячего – 956 бочек, масла кон. ― 214 бочек, селитры – 358 бочек.

Мая 28.

Рапорт Прокурора о том, что о рожд. В. Княжны Марии Александровны дано знать Преосвящ. Досифею, шефу квартир, здесь Керасир. полка и проч.

Мая 28.

Доношение о том же губернаторов с присовокуплением о совершении молебствия, и о посылке в города нарочитых гонцев.

Июня 20.

Дело за № 419 по прошению вдовы вахмистерши Рыбиной с прапорщиком Клушиным о спорн. земле (на 7 листах).

Сент. 12‒7 окт.

Дело надписано: о полициях. Сначала два отношения губернатора, потом две ведомости, с указ. количества пол. частей по всем городам. Между прочим, из ведомости видно, что квартальному полагалось жалованье в год 120 рублей, а всего содержание гор. Орлу было 5470 р.

Как видите, все эти бумаги весьма интересны. И жаль было бы уничтожать их: одни как памятники важных для истории края событий, а другие ― как документальные данные по статистике, так возлюбленные ныне, и так дешево и прекрасно исполнявшиеся прежде.

Казалось бы, что только одно тяжебное дело вдовы вахмистра с прапорщиком Клушиным можно предать уничтожению. Но если взглянет на это дело юрист, то он вероятно увидит, что и это дело достойно сохранения, как достойное внимания, как по своему интересному сюжету, так и по разного рода процессуальным особенностям.

Нами просмотрено только десяток столетних страниц, и сколько они открывают нам обстоятельств и лиц! А если просмотреть сотню таковых страниц, а тем более 1000, тогда очевидно восстанет пред любителем целая полная картина жизни г. Орла за сто лет тому назад. Как бы желательно, чтобы местные археологи повели свою работу дружно, и именно – полетно. Тогда бы разработалась весьма почтенная, и самая документальная столетняя летопись, которая особенно дорога к новому надвигающемуся столетию. Бог на помощь нашим археологам!

I.

Архиерейский дом устроен в г. Орле на высокой каменной горе у берега реки Оки, среди бывшего третьеклассного Успенского мужского монастыря. Монастырь сей назван Успенским по главному своему храму, устроенному в честь Успения Пресвятыя Богородицы в 1693 году игуменом бывшего Орловского Богоявленского монастыря о. Евфимием, который по окончании постройки храма возведен был в сан архимандрита. При Успенском храме с северной стороны тогда же устроен был придел во имя св. Иоанна Предтечи. А так как при монастыре был и небольшой приход, состоявший из монастырских крестьян, то для отправления богослужений и разных треб, при которых могли бы присутствовать мирские богомольцы, построена была особая, каменная над святыми воротами приходская церковь во имя св. апостолов Петра и Павла, при которой состоял и причт из белого духовенства. В 1755 году от монастырской Петропавловской церкви приход был отрешен. Причт оной переведен был к Богоявленской церкви, где был прежде монастырь, а приходские дворы ее числом 60, причислены к Сретенской церкви. С этого времени Петропавловская церковь поступила в ведение Успенского монастыря, и называлась домовою для схимонахов церковью, а впоследствии совсем упразднилась, и здание оной обращено было в жилое помещение.³⁸⁹ Храмы же Успенский и Предтечев сохранились до настоящего времени в надлежащем своем виде.

Есть в народе предание, что на той горе, где устроен Архиерейский дом, спасались некоторые из братии Орловского Богоявленского монастыря, искавшие уединения. Это были большею частью схимники, которые жили не в келлиях, а в ископанных собственными руками пещерах, которые в недалеком прошлом времени засыпаны землею и засажены садом.

Орловская епархия образовалась из Севской 6 мая 1788 г., с присоединением к ней 27 мая из Воронежской епархии Елецкого уезда.³⁹⁰

Поэтому до постройки Архиерейского дома в г. Орле, Орловские Архипастыри по Высочайшему повелению временно проживали в г. Севске, в Спасском монастыре, где имелся прекрасный, каменный двухэтажный дом со всеми удобствами для пребывания Епископа, оставшийся в самом благоустроенном виде от Московского викариатства. При доме была теплая крестовая церковь во имя Всех Святых. Среди монастырской площади находился кафедральный Преображенский Собор, колокольня которого устроена была отдельно над Святыми воротами. Весь монастырь обнесен был высокою каменною стеною наверху с зубцами и амбразурами, из которых в день св. Пасхи делались пушечные выстрелы. По углам каменной стены были башни с флюгерами. При Архиерейском доме был фруктовый сад, а из сада был ход на реку Севу. Река Сева протекала через все владение Архиерейского дома, и с двух сторон облегала Спасский монастырь. В том же монастыре в особых корпусах помещались: Консистория, Консисторский архив, братия монастыря, хор певчих и положенный штат служащих. Всей земли под Архиерейским владением в Севске по трем межевым книгам и генеральным планам 1779 года значится 438 десятин и 444 кв. саж. ― мера того времени. На этой земле были четыре больших рощи: березовая, две дубовых и липовая, обширные луга, водяная Рождественская мельница и дачный Архиерейский дом при селе Юшине.

Орловские Епископы, проживавшие в Севске, имели свои рыбные ловли и своих служащих, называвшихся штатными. Всех штатных служителей насчитывалось до 20 семейств, которые имели собственные дома на монастырской земле. Экономия Архиерейского дома во всем была изобильна. В ней было много скота – лошадей и коров.

1. Первым Епископом Орловским и Севским был Преосвященный Аполлос по фамилии Байбаков, родом из Малороссии. Родился в 1745 году. Высшее образование получил в Московской Дух. Академии и в Московском Университете. По принятии монашества был ректором и преподавателем богословия в Московской Академии, а потом архимандритом Воскресенского монастыря. Когда была учреждена Орловская епархия, он был хиротонисан 5 Июня 1788 г. во Епископа Орловского и Севского. Преосвященный Аполлос управлял Орловскою епархиею с небольшим 10 лет. Все время проживал в Севском Спасском монастыре и назвал оный – нескучным. Он давал лучшие места по состязательному экзамену по проповедничеству, вообще очень поощрявшемуся им. Он был строг и настойчив. 1798 г. Октября 26 дня по Высочайшему повелению Преосвященный Аполлос переведен был на епископскую кафедру в Архангельск, с титулом Епископа Архангельского и Холмогорского, а на его место на кафедру Орловскую назначен был Досифей ― Епископ Старорусский, Викарий Новгородский. Епископ Аполлос погребен в Холмогорском соборе. Он писал толкования на послания aп. Павла и издал много других сочинений.

2. Преосвященный Досифей, в мире Дорофей Григорьевич Ильин-Протопопов, воспитывался в Крутицкой Семинарии. Был первым учителем (1778 г.) Севской Семинарии, а потом и первым префектом оной, приведшим Семинарию к возможному совершенству. По принятии монашества, будучи префектом, он был и Настоятелем Путивльского Молчанского монастыря. В 1795 г. хиротонисан во Епископа Старорусского, а в Октябре месяце 1798 г. назначен был Епископом на самостоятельную Орловскую кафедру. Назначением на епископскую кафедру в Орел Преосвященный Досифей очень был доволен, с одной стороны – потому что с Орловскою епархиею он раньше был знаком, а с другой и потому, что ему нравилась пустынная обстановка Севского Спасского Архиерейского дома, и те удобства, какими пользовался Епископ Орловский. Во время его управления Орловскою епархиею в первый раз последовало Высочайшее распоряжение о приискании приличного места в г. Орле для постройки Архиерейского дома, и о перенесении епископской кафедры из уездного города Севска в г. Орел, что и было поручено указом Св. Синода, от 17-го декабря 1803 года, Преосвященному Досифею совместно с гражданским Губернатором Яковлевым к исполнению. Преосвященный Досифей, исполняя Высочайшую волю Государя, донес Св. Синоду, что приличное место в Орле для Архиерейского дома может быть на выгонной городской земле близ Пятницкой однодворческой слободы, где в настоящее время находится Рождественский женский монастырь. Но при этом объяснил, что кроме указанного места других казенных земель в Орле не имеется. Нет в Орле и оброчных казенных статей: мельниц, рыбных ловлей, без чего Архиерейский дом будет иметь недостаток в продовольствии. По сему докладу в 1807 году от 29 Августа последовало Высочайшее утвержденное распоряжение Свят. Синода об оставлении по-прежнему Архиерейской кафедры в г. Севске. Этою Высочайшею волею был доволен Преосвященный Досифей. Но для епархии пребывание Епископа в отдаленном городе Севске, пограничном с Курскою и Черниговскою губерниями, представляло большие неудобства и затруднения, особенно для Ельчан и Ливенцев. Наконец, не прошло после сего и 10 лет, как само Орловское епархиальное Начальство признало нужным ходатайствовать перед высшим Правительством о перемещении Архиерейской кафедры, а с нею и Консистории из уездного города Севска в губернский город Орел ― центральный пункт в епархии, каковое ходатайство на этот раз увенчалось усехом, но только не при Досифее, а при его преемнике Преосвященном Ионе. Преосвященный Досифей в 1817 г. Июля 4 дня по собственному прошению уволился от управления епархиею на покой в Трубчевский Чолнский монастырь, где в 1827 году Июня 6 дня волею Божию скончался, и погребен в Соборной монастырской церкви.

При епископе Досифее особенно процветал семинарский хор, управляемый Петром Ивановичем Турчаниновым (Ор. Еп. Вед. 1869 г., № 15). Из ректоров семинарии этого времени замечателен Филарет,³⁹¹ учившийся в Орловском училище при Архиерейском доме и бывший потом Киевским митрополитом. В этом звании он нередко посещал Севск проездом в Петербург.

По увольнении Преосвященного Досифея на Орловскую епископскую кафедру 22 Июля 1817 года хиротонисан был Иона Архимандрит, Настоятель Московского Воскресенского монастыря.

3. Преосвященный Иона, по фамилии Павинский, был Епископ высокообразованный. С молодых своих лет принадлежал к высшему обществу в Петербурге. Жил в полном довольстве, состоял священником в Копенгагене и лично был известен Государю Императору. Совершенно иную обстановку Преосвященный Иона встретил в Орловской епархии. Уездный город Севск, в котором он должен был постоянно находиться, казался ему утопающим в грязи, почему он и называл его жидовским городом, хотя в нем в то время жидов и не было. На Спасский монастырь, отстоящий в 2‒3 верстах от Севска, в котором находился Архиерейский дом, смотрел как на место невольного заключения. Оставаться в Севске Преосвященный находил для себя невозможным, и потому с первых дней управления епархиею начал ходатайствовать перед Святейшим Синодом о перенесении Епископской кафедры, а с нею и Консистории, в губернский город Орел. Благодаря благосклонному вниманию к нему, блаженной памяти Государя Императора Александра Павловича, намеченная цель Преосвященным Ионою достигнута, и потребная сумма на устройство Архиерейского дома в Орле из Государственного Казначейства отпущена. В 1820 году января 20 дня последовал указ из Святейшего Синода на имя Преосвященного Ионы, в котором говорилось, что Святейший Синод, находя изъясненные причины в представлении Вашего Преосвященства о перемещении Архиерейской кафедры из Севска в Орел уважительными, по Высочайшему повелению Государя Императора, постановил:

1). Согласно с представлением Вашего Преосвященства Архиерейскую кафедру из Севска в губернский город Орел переместить с обращением в Архиерейский дом Орловского третьеклассного Успенского монастыря, с переведением штата сего монастыря в Мценский Петропавловский монастырь.

2). Устроение в Орле нового каменного корпуса для жительства Епархиальному Архиерею по представленному плану, на который по смете исчислено 59 135 р. 47 коп. отнести на счет Строительного по Государству капитала.

3). Архиерейский дом в Севске со всеми угодьями оставить загородным домом, так как в Орле нет угодий, кои бы могли заменять положенный к архиерейским домам угодья.

4). Угодья Орловского Успенскаого монастыря, за обращением его в Архиерейский дом, и за перемещением монашествующих в Мценский монастырь, который имеет свои угодьи, обратить в казенное ведомство.

По получении сего указа Преосвященный Иона озаботился скорейшим своим перемещением и перемещением Консистории в г. Орел. По прибытии в Орел Преосвященный поместился в покоях бывшего настоятеля Успенского монастыря Архимандрита Владимира, где в настоящее время помещается канцелярия Его Преосвященства Преосвященнейшего Никанора, Епископа Орловского и квартира эконома, а консисторские чиновники в противоположных комнатах того же корпуса. Консистория помещена была в смежном одноэтажном каменном корпусе, где прежде была монастырская трапезная. Кафедральным собором сделан был Борисоглебский храм.

5). Прибыл Преосвященный в Орел 29 февраля 1820 года. На другой день отправлено было благодарственное молебствие с водосвятием, а 2-го Марта открыто и самое присутствие Консистории, что видно из рапорта Святейшему Синоду от 4 Марта 1820 года. Работы по устройству Архиерейского дома начались с весны 1821 года, а окончены в конце 1824 года. Преосвященный Иона предполагал осенью 1821 г. видеть дом свой вчерне оконченным, но еще в Июле месяце состоялось Высочайшее распоряжение о перемещении его в Тверскую епархию Архиепископом. Таким образом Архиерейский дом, и разные экономические при нем здания окончены были при Преосвященном Гаврииле, преемнике Преосвященного Ионы, что видно из его предложения Консистории от 16-го Сентября 1824 г., относительно дополнительного числа священноцерковнослужителей к новой Крестовой церкви.

При епископе Ионе в Семинарии произошло отделение низших классов в училища. Торжественное открытие преобразованной Орловской Семинарии происходило в Сентябре 1817 г. Первым ректором ее был архимандрит Гавриил, а инспектором Илиодор (оба впоследствии епископы Рязанские). Но перевести Семинарию из Севска Преосвящ. Ионе не пришлось, так как в Июле 1821 г., как сказано, он был переведен в Тверь архиепископом, откуда перешел в Казань, где и скончался в 1828 году. В Орле он оставил память о себе, как об архипастыре благопопечительном и кротком. После него осталось несколько сочинений, из которых особенно достойны упоминания: «Опыт о красноречии проповедников», «Правило преподавания пастырского богословия» и «Слова», изданные в Москве в 1816 году.

4. Преосвященный Гавриил, по фамилии Розанов, до посещения своего в Епископа на Орловскую кафедру был Архимандритом Ярославского Толгского монастыря. Хиротонисан в Епископа Орловского 1821 г. Сентября 21 дня. Управлял Орловскою епархиею до половины 1828 года. При нем все постройки Архиерейского дома окончены, освидетельствованы, приняты в опись и освящены. Постройки Архиерейского дома свидетельствовали 1825 г. августа 10 дня, командированные г. Губернатором Орловского Губернского Правления Ассесор Равич-Шасткевич и Губернский землемер Еремов. При освидетельствовании оказалось, что Архиерейский дом и все здания при нем устроены основательно, согласно с планом и сметою, утвержденными Святейшим Синодом, а потому и составили им опись в следующем порядке:

1). «Дом для Епархиального Архиерея каменный с антресолями, мезонином и балконами, с погребом в нижнем этаже; у подъезда к дому парадное крыльцо из дикого камня с колоннами; дом оштукатурен, печи в нем голландские кафельные и очаг; оконные рамы дубовые растворчатые с фортками; двери створчатые филенчатые, столярной работы с медными и железными приборами, окрашены белою масляного краскою; дом покрыт железом и окрашен зеленою краскою. В одной большой комнате внутри дома с северной стороны устроена церковь в честь Благовещения Пресвятыя Богородицы, в коей иконостась в приличных местах вызолочен и иконы хорошей живописи.

2). Каретный сарай устроен из соснового леса, на каменном фундаменте, длиною 10 саж., и шириною 3 саж. с деревянным пластовым полом; двумя воротами; покрыт в два ряда тесом и окрашен красною масляною краскою.

3). Конюшня, на каменном фундаменте, из соснового леса, о 14 стойлах, с потолком и полом, с одною растворчатою дверью; покрыта в два ряда тесом и окрашена красною масляною краскою.

4). Людской корпус из соснового леса, на каменном фундаменте, длиною 21 арш. и шириною 13 арш. с дощатыми потолками и полами; печи в нем русские, оконные рамы дубовые, двери ординарные; покрыт в два ряда тесом и окрашен масляною краскою.

5). Баня на каменном фундаменте, из соснового леса, длиною 12 арш., а шириною 10 арш. с досчатым потолком и полом, с ординарными дверями, печью с принадлежащим ей прибором; оконные рамы в ней дубовые, покрыта в два теса и окрашена зеленою краскою.

6). Две каменные башни исправлены внутри сосновым лесом, снаружи окрашены, покрыты в два теса и окрашены зеленою масляною краскою.

7). С двух сторон забран в дубовые столбы сосновыми и еловыми досками забор, с одной стороны на 19, а с другой на 30 звен, из коих на 15 устроен сарай, крытый в два теса.

8). Между конюшенным сараем и башней новые ворота.

9). Вместо обвалившейся построена новая каменная ограда от Консистории и до главных въездных ворот всего на 10 саж.

10). Для въезда в Архиерейский Успенский монастырь устроены новые ворота с каменною аркой, и при них каменная сторожка крытая железом.

11). Внутри старого каменного корпуса в верхнем и нижнем этажах устроены комнаты для певчих, братская кухня и трапезная».

В таком виде Архиерейский дом с своими церквами и зданиями оставался до 1844 года без изменения.

Преосвященный Гавриил прожил в новом доме только три года, а затем в июле 1828 г. переведен был на Екатеринославскую епископскую кафедру. Незадолго пред этим он освятил храм в новоустроенной Орловской Семинарии, переведенной сюда из Севска в 1827 г. Все постройки доставляли Преосвященному множество забот и даже огорчений, но его энергия не оскудевала ни в Екатеринославле, ни в Одессе, ни в Твери, где он скончался в 1858 году. Кроме речи, говоренной им при встрече Императора Александра 1-го в Михаило-Арханг. церкви г. Орла (3 сент. 1823 г.), он оставил много других, как рукописных, так и печатных произведений, из коих особенно замечательны исторические исследования, касающиеся Херсонской епархии, печатавшаяся в Записках Одесского общества истории, где он был почетным членом.

Будучи любителем церковного чина, Преосвященный Гавриил установил порядок начала благовеста к службам, распорядившись, чтобы первый благовест был в Богоявленской церкви, как средоточной, и приобретшей лучший колокол после разбития прежнего одним из любителей трезвона, что дало Преосвященному повод обратить внимание и на звонарей.³⁹² Он старался возбудить строителей Кафедрального Собора и Воздвиженской церкви, и когда этот храм в 1822 г. устроился, то он наградил скуфьею священника этой церкви. Ему же обязаны кладбища своими каменными оградами, а также и причтами.³⁹³ На Троицком кладбище он сам освящал храм 6 мая 1828 г.

5. На место его в Орел назначен был Епископ Никодим, хиротонисанный в сан Епископа Орловского и Севского из Архимандритов Московского Богоявленского монастыря. Преосвященный Никодим был очень болензенный, вследствие чего и раздражительный. По прибытии в Орел (6 августа 1828 г.) он прежде всего усмотрел большие недостатки по экономии Архиерейсоаго дома. Здания в оной деревянные, монастырь обгорожен с трех сторон деревянною стеною, и все это беспокоило его. В 1830 году по его распоряжению последовал указ из Орловской Духовной Консистории от 27 августа за № 3978 в Орловское Архиерейское Домоуправление, коим предписывалось озаботиться немедленным исполнением распоряжения Епархиального Начальства, относительно постройки прочной каменной ограды вокруг монастыря за счет экономических средств Архиерейского дома. Распоряжение это по скудости экономических средств на долгое время осталось неисполненным, хотя к постройке каменной стены и начаты были некоторые подготовления. Преосвященный Никодим управлял Орловскою епархиею одиннадцать с половиною лет по день своей кончины, последовавшей 30 декабря 1839 года, и погребен в трапезной части Успенского храма при Архиерейском доме.

При нем последовал указ о наборе в солдаты из лиц непригодных к духовному званию. Он отнесся к исполнению этого указа рачительно и этим возбудил негодование. При нем Ректорами Семинарии были многие, из коих два были потом Митрополитами (Арсений – Киевским и Исидор – Новгор.-Петербургским). В 1835 году Преосвящ. сам ревизовал Семинарию, и удивлял всех своим долготерпением в сидении за экзаменами, начинавшимися рано утром и кончавшимися при свечах. По его ходатайству был установлен крестный ход 1 октября в память избавления от холеры в 1830 и 1831 годах. Во всех церковных процессиях Преосвящ. любил участвовать сам. Вообще же он был великий постник и подвижник.

6‒7. В январе 1840 года назначен был в Орел Архиепископ Иннокентий (Волынский), но он скончался в пути.

В июне того же года назначен был в Орел Пермский викарий Евлампий (Пятницкий). Этот архипастыр отличался любовью к торжественности богослужения. В высокоторжественные дни он оканчивал литургию и молебен около вечерни. По его старанию допущены были все сословия к участию в отстройке соборного храма. И вот, 5 декабря 1841 года он (заложенный в 1797 году) был освящен, хотя достроивался еще потом довольно долго, на что были специальные сборы по всем церквам. Во время пожара 1 июля 1843 года Преосвящ. служил молебен, и подвергался великой опасности вместе с сослуживцами своими, а потом усердно заботился о призрении монахинь Введенского монастыря, очень пострадавшего от этого пожара. В ноябре 1844 года Преосвящ. Евлампий назначен был в Вологду, откуда переведен в Тобольск Архиепископом. Скончался же он на покое в Свияжском монастыре в 1862 году. Он оставил несколько томов проповедей и других сочинений. О нем сохраняется память как о богоугодн. Святителе.

Во время пребывания своего в Орле он в 1844 году разрешил Сенатору Аркадию Васильевичу Кочубею устроить при Орловском Архиерейском доме маленькую каменную церковь над прахом жены и детей Кочубея, похороненных в Успенском монастыре, вместо обыкновенного памятника, и сам заложил оную во имя Св. Троицы. А освящение этой церкви совершено было Преосвященным Смарагдом Архиепископом Орловским 1845 г. 13 ноября. Означенная церковь теплая, с приличным иконостасом. Пол в оной чугунный. Под полом устроена прекрасная усыпальница с наружными сводами, с наружным в нее входом, и с одним небольшим с южной стороны просветом. В усыпальнице лежит над склепом большая чугунная плита, разделенная на две половины крестом. По углам над крестом выпуклые лица Херувимов. По правую сторону креста имеется следующая, вылитая из чугуна, надпись: «София Николаевна Кочубей, урожденная княжна Вяземская, родилась 15 июля 1798 г., а скончалась 30 мая 1834 года, с нею погребены дети: Виктор – родился 11 июля 1829 г., а скончался 30 мая 1834 года и Леонтий ― родился и скончался 1831 г. По левую сторону креста следующая надпись: «Елена Васильевна Кочубей, урожденная Туманская, родилась 23 мая 1758 г., а скончалась 23 декабря 1836 г.» Внизу плиты имеется следующее Евангельское изречение: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Означенная церковь устроена прочно, но будущность оной строителем не обеспечена.

8. В 1844 году назначен был в Орел Астраханский Архиепископ Смарагд (Крыжановский), отличившийся в Полоцке обращением униатов.

Преосвященный Смарагд управлял Орловскою епархиею тринадцать с половиною лет. В его управление при Архиерейском доме в Успенском монастыре последовали большие перемены. Прежде всего, его Архипастырское внимание обращено было на то здание, в котором помещалась Консистория. Здание то состояло из одного этажа с подвалом и было тесно, темно и грязно. По его ходатайству устроен тот самый, в два этажа, корпус, в котором в настоящее время помещается духовная Консистория. По окончании постройки корпуса для Консистории, ему благоугодно было все деревянные постройки по экономии Архиерейского дома поочередно заменять каменными. Таким образом, в его управление Орловскою епархиею вместо деревянных заборников, ограждавших Архиерейский Успенский монастырь, устроена высокая каменная ограда, и по углам оной каменные башни с флюгерами. Все деревянные службы на черном дворе заменены капитальными каменными постройками, как то: флигель для служителей, кладовая для скотниц, ледник, прачечная, помещение для рогатого скота, конюшня с сеновалом и три больших сарая: катафалочный, каретный и дровяной. Все эти здания устроены капитально, прочно, покрыты железом и окрашены масляною краскою. Преосвященный Смарагд пользовался благосклонным вниманием Государя Императора и многих высокопоставленных особ С.-Петербурга, а потому все его ходатайства, и все воззвания о пособии в устроении зданий Архиерейского дома имели надлежащий успех. Из жителей Орловской губернии особенно отзывчивы были на его просьбы владетельные помещики Мальцев, Апраксин, Скарятин, Шеншины и мн. др. Без сторонней помощи подобных зданий на скудные средства экономии устроить не было никакой возможоости. Когда постройка зданий по экономии Архиерейского дома была окончена, по распоряжению Преосвященного Смарагда настлана была площадь у парадного подъезда к Архиерейскому дому диким камнем. Та каменистая гора, где ныне нижний Архиерейский сад, насыпана черноземом, и при участии известного в то время садовника Шушпанова посажено было два сада – верхний для братии монастыря, а нижний, куда никто не смел входить, кроме садовника и эконома, для Епископа. Над уравнением площади под нижний сад над насыпкою чернозема трудились штатные служители, наемные люди, подначальное духовенство и некоторые свободные из духовного ведомства, желавшие получить за послушание соответствующие образованию служебные места в епархии. Архипастырь ежедневно посещал работы, видел труды каждого, и ценил их по своему усмотрению. Вообще, труд и послушание не оставались без награды. Нужно полагать, что в это то время и засыпаны были те подземные пещеры, в которых некогда подвизались избранные труженики Богоявленского монастыря ради своего спасения.

В приезд Государя Наследника Александра Николаевича (5 сент. 1851 г.), коего некогда Пр. Смарагд был законоучителем, обращено было внимание Его Высочества на неблагоустройство собора, вследствие чего были сделаны поправки его на 7431 рублей, кои однако оказались недостигающими цели. Вскоре после сего Преосвященному Смарагду донесено было, что в любимом его Петропавловском городском Соборе появились сомнительные трещины. Это известие очень огорчило Архипастыря. Зная хорошо скудные средства Собора, и не полагаясь на скорое и прочное возобновление его, Преосвященный решился построить новый Собор при Архиерейском доме, о чем и послал в Святейший Синод свое ходатайство с представлением плана и сметы, составленных Епархиальным Архитектором Ефимовым. Ходатайство Преосвященного Смарагда Святейшим Синодом уважено было, и разрешение на постройку храма уже было получено, как вслед за оным поступило и новое, Высочайше утвержденное распоряжение о перемещении Архиепископа Смарагда из Орла в Рязань, где он и скончался в 1863 г.

В 1853 г. Пр. Смарагд был вызываем для присутствия в Синоде. Живя в Петербурге, он славился прекрасным хором. Здесь он получил орден Александра Невского. В 1854 году он ревизовал Семинарию и нашел ее в отличном состоянии.³⁹⁴

Пр. Смарагд много содействовал устроению женского Введенского монастыря. В Орле о нем сохранилась память, как об архипастыре мудром и добром, но очень вспыльчивом, или во гневе не сдержанном, чем некоторые пользовались, зная, что по выражении гнева, изливались особенно богатые владыч. милости на тех, кто подвергался этому гневу. Причем сам Владыка очень сожалел о свершившемся, сам упрекал себя.

9. В июле 1858 года назначен был Орловским Епископом Поликарп (Радкевич), из викариев Херсонских, где он соревновал знаменитому Архиепископу Херсонскому Иннокентию в поддержании бодрости духа русского воинства. Преосвящен. Поликарп отстроил Петропавловский собор, устроил Троицкий, улучшил быт чиновников Консистории, преподавателей Семинарии, учредил приют, преобразованный потом в женское духовное училище.

Преосвященный Поликарп особенно заботился об устройстве Троицкого Собора. Унаследовав от своего предшественника план на постройку этого храма при Архиерейском доме, он решился исполнить его на средства епархии, и добровольные пожертвования благотворителей, которыми сам показал щедрый пример. Место для храма отведено было самим Преосвященным Поликарпом, при участии кафедрального Протоиерея Полидорова и эконома Архиерейского дома Флорентия, в верхнем саду, повыше Кочубеевской церкви. Храм сей заложен был Преосвященным Поликарпом в мае месяце 1859 года во имя Св. Троицы. Должность строителя сего храма принял на себя Архипастырь, а руководителем в работах, как видно из дел Консисторских, был Архитектор Ефимов. Заботы о построении храма очень беспокоили Архипастыря до самой его кончины.

При нем началось издание Епархиальных Ведомостей. Добрый и нестяжательный, он много помогал всякого рода беднякам. Много он предпринимал способов к научению паствы его вере, и к вразумлению заблудших. Но так как он вступил на кафедру Орловскую уже престарелым, то его силы скоро стали изменять ему. Он хотел выдти на покой, но Господь послал ему вечное упокоение. Его похоронили (22 августа 1867 г.) на счет благотворителей в Успенской церкви – при Архиерейском доме с правой стороны, где надпись на плите гласит, что он управлял Епархиею 9 лет и скончался на 73 году. Погребение его совершал Епископ Тульский Никандр.

10. В конце августа 1867 года назначен был в Орел Епископ Макарий (Миролюбов) из Нижегородских Викариев. Живой и подвижной, он освятил много храмов и приделов, издал множество своих проповедей и разных исторических сочинений.

Заботы о построении нового храма при Архиерейском доме он также принял на себя, и его деятельность по сей постройке скоро увенчалась успехом. Храм был окончен, оштукатурен, и иконостас для него заказан Московскому иконостасчику Астафьеву, и иконописцу Борисову за 25000 рублей. Преосвященному Макарию не судил Господь видеть красоту и благолепие сего храма в то время, когда внутренние стены его были окрашены, иконостас установлен, утварь набрана, и он готов был к освящению.

Необыкновенные поспешность и быстрота в решении всех дел были причиною того, что он был переведен (в 1876 г.) в Архангельск, откуда перешел в Нижний, потом в Вятку и в Донскую Епархию (Архиепископом). Он скончался на покое в Нижнем новгороде 78 летним старцем (1894 г.). Его живая отзывчивость весьма памятна в Орловской Епархии. При нем Семинария отпраздновала свой 50-летний юбилей, а женское училище получило современный свой строй.

11. Преосвященный Ювеналий (Карюков) переведен был в Орел из Архангельска (1876 г.). Болезненный, он не мог часто служить, а потому возбуждал неудовольствия. При нем была ревизия Консистории, находившаяся в связи с неудовольствиями для Владыки, который переносил их с христианским терпением. Он управлял Орловскою Епархиею 6 лет.

В 1879 году июля 29 дня вновь устроенный Троицкий Собор при Архиерейском доме Преосвященнейшим Ювеналием освящен при соборном служении многочисленного Орловского духовенства. Это величественное здание стоит 200 000 рублей и служит украшением Успенского Архиерейского монастыря.

Скончался 31 дек. 1882 г. на 65-м году жизни. Погребен он в Успенской церкви (Арх. дома) с левой стороны храма в углу стены и выступа арки. Как при жизни, так и по смерти, его окружали по преимуществу родные его, которым он много благодетельствовал, мало получая от них. Он был добр ко всем нуждающимся, и даже снисходителен к виновным.

12. В 1883 году назначен был Орел Преосвященный Симеон (Линьков), бывший прежде наместником в Александро-Невской Лавре. В речи вступительной он обещался служить пастве своей, «не щадя ни трудов, ни покоя, ни сил, ни самой жизни», что и исполнил, отдаваясь служению своему всецело, денно-нощно. Особенно памятны его длинные церковные службы, которыми он сначала удивлял всех, а потом привлек к соучастию многих. При нем значительно уменьшились нерешенные дела Консистории, организовалось дело учреждения церковно-приходских школ, учредилось (в 1887 г.) Петропавловское Братство. Прощание с ним при переводе его в Минск (1889 г.) было самое трогательное. В Минске он трудился также энергично, но ему вдруг изменили его силы, и он скончался, когда еще на него возлагались великие надежды. Он скончался 63 лет 31 июля 1899 года.

13. Преосвященный Мисаил – из Викариев Московских, назначен был в Орел в 1889 году. Он учредил ремесленную школу для бедных детей духовенства, открыл свечной завод (1889 г.), эмеритуру для духовенства. Сделал теплым Петропавловский собор и отремонтировал его, собравши на все это необходимую сумму. Он увеличил содержание Консисторских чиновников (на местные средства). В августе 1896 года Преосв. Мисаил переведен в Могилев, где он трудится с обычною ему энергиею и практическою находчивостью.

14. Преосвященный Митрофан (Невский) назначен был в Орел из Астрахани (1896 г.) будучи весьма опытным в делах, и довольно преутружденным. Поэтому для него многие непорядки были очень заметны и неудобовыносимы, чему содействовала и болезненность. Он был уроженец Орловский. Это уже неблагоприятствовало его мирному служению здесь. Отправляясь (в начале 1899 года) в Смоленскую епархию, он в прощальном слове говорил: «Пребывание на родной епархии доставило мне не одни радости, а немало и скорбей. Перемещение мое совершилось не без моего ведома и желания, а по просьбе моей, ибо я увидел, что я непригоден становлюсь для родной мне епархии, что усилия мои принести пользу служением в кругу близких и родных мне по духу и телу были для меня источником многих огорчений, так что я удаляюсь отсюда разбитый и телом, и духом». Правда этих слов подтверждена скорою кончиною Владыки в Смоленске (23 мая 1899 г.).

15. Епископ Никанор переведен был из Смоленска (1899 г.), где он пробыл около 3 лет, учредив там эмеритальную кассу, свечной завод, богадельню, и устроивши отопление грандиозного кафедрального собора. В Орловской Епархии им обращено особое внимание на учреждение церковных школ, и вообще на удовлетворение религиозно-нравственных потребностей паствы. Им организованы публичные чтения, на первом из которых он сам явился и лектором, чем привлек огромную массу слушателей из интеллигентного класса. По указанию Владыки задумано и исполнено историческое описание Орловской епархии, а также предпринято описание церквей и приходов. В связи с этим обращено внимание на упорядочение архива Духовной Консистории, и на описание хранящихся в нем дел, а также учрежден историко-археологический комитет и музей при оном. Кроме того, Преосвященным с особым успехом открыт Орловский отдел Палестинского Общества. Приняты меры к устройству в близком будущем епархиального дома. Вновь перестроено и расширено помещение епархиальной богадельни, в которой будут теперь получать не только приют, но и содержание пищею вдовы духовенства, к чему представилась возможность вследствие введения правильного лесного хозяйства в церковных лесных дачах. Устроены две библиотеки читальни в г.г. Ельце и Болхове в память столетия со дня рождения архиепископа Иннокентия Херсонского. Причем издан личным трудом Преосвященного сборник лучших слов Иннокентия. По инициативе Преосвященного созван и торжественно открыт Миссионерский съезд духовенства епархии с участием известных деятелей по расколо-сектантству в Империи – Чиновника особых поручений при Г. Синодальном Обер-Прокуроре В.M. Скворцова и Профессора Казанской Духовной Академии Н.И. Ивановского. При открытии Съезда Преосвященным, сказана одна из замечательнейших его речей, в которой был раскрыт и доказан глубокий и обширный взгляд на миссию, как общую пастырскую обязанность, выдвигаемую на очередь современными уклонениями религиозной мысли и чувства от здравого учения веры. А на одном из заседаний Миссионерского Съезда Владыка, будучи в числе слушателей, произнес столь блестящую и вдохновенную, звучавшую полнотою Святительской власти, речь о штундизме, что она потрясла слушателей, и вызвала единодушную восторженную благодарность их, закончившуюся пением многолетия Архипастырю. Наконец, из многих личных авторских трудов Преосвященного к числу наиболее замечательных, изданных во время служения в Орловской епархии, должно отнести «Объяснение апостольских посланий». Вообще же время управления Орловскою епархиею Преосвященного Никанора отличается необыкновенным подъемом и оживлением духовных сил духовенства, и самою напряженною пастырскою и обще-просветительною деятельностью, что по справедливому замечанию составителя «Истории Орловской епархии», составит богатейший материал для будущего описателя этого времени.

II. Достопримечательности Архиерейского дома следующие:

Икона Успения Божьей Матери письма древнего-византийского, составляет важнейшую святыню Успенского монастыря, весьма почитаемую Орловскими гражданами и окрестными жителями города Орла. В Успенский пост перед нею ежедневно совершается от лет древних акафистное служение, а по средам – с участием самого Епископа. Под день Успения Богоматери стекается в Успенский монастырь масса богомольцев из окрестных сел и деревень на поклонение чудному сему образу, и это совершается ежегодно со времени устроения Успенского монастыря. В день Успения Богоматери в Успенский монастырь бывает крестный ход из всех церквей города Орла с хоругвями и чтимыми св. иконами перед позднею литургиею. Крестный ход встречает сам Епископ с собором священнослужителей у ворот монастыря, и затем совершается поздняя литургия. По преданию эта икона чудотворная принесена была Игуменом Евфимием из Богоявленского монастыря при торжественном крестном ходе в день заложения Успенского храма и обители святой, в дар и благословение новоустрояемой обители от старцев Богоявленского монастыря Феодосия и прозорливого Антония схимонаха с братиею. Это было в конце XVII века в царствоване Петра I. Икона сия находится в Успенской церкви за правым клиросом. Она без ризы, мерою 2 арш., 7½ вершков длины, и 1 аршин 14½ верш. ширины. На самом изображении Богоматери риза унизана бусом и разными камешками, на главе венец серебряный, вызолоченный, с сиянием. На Спасителе такой же серебряный вызлащенный венец.

Восемнадцать экземпляров напрестольных Евангелий, из которых особенно ценное значится по описи под № 25/1. Означенное Евангелие 1830 г., в серебряной позолоченной оправе, 11 вер. длины, на простой бумаге. На верхней доске чеканная кайма. Посредине изображено Воскресение Христово, около которого позлащенные серебряные лучи. На них прикреплены такие же херувимы. Над Воскресением Христовым накладное серебряное изображение Саваофа, внизу оного три ангела. По углам четыре Евангелиста. Все финифтяные изображения осыпаны стразами. На нижней доске четыре ножки, между которыми на средине изображено Воздвижение Честного Креста с предстоящими лицами. Зацепки серебряные, позлащенные.

Двенадцать напрестольных крестов, из них особенно ценный значится по описи под № 26/1. Означенный крест серебряный, позлащенный, с следующею надписью: «Повелением Великия Государыни Царевны и Великия Княжны Татианы Михайловны сделан сей крест в девичий монастырь в церковь Св. Духа в Путивль лета 7167». На нем два зеленых и лазоревых камня, обделанные в серебряно-позлащенных гнездах. Крест кругом вынизан крупным жемчугом и камнями.

Пять Потиров, и столько же дискосов с приборами, из которых особенно ценный по своему изделию и весу тот, который по описи значится под № 27/1. Означенный потир серебряный, вызлащенный, прекрасной работы. Весу в нем с прибором 6 фунтов и 40 золотников.

Четыре серебряно-вызолоченых ковчега, из которых особенно ценный по описи значится под № 30/4, пятиглавый, с колонами по углам. В нем весу 17 ф. и 1 золотник, деланный по заказу в новый Троицкий Собор. При нем сребро-позлащенный футляр.

Двенадцать Архиерейских Панагий, из которых особенно ценная та, которая в описи значится под №32/1. Панагия сия на синей финифти с золотыми разводами. На той же финифти тридцать два бриллианта и четыре мелких яхонта в серебряных гнездах. На средине финифти образ Пресвятой Богородицы в целом корпусе, осыпанный в один ряд семнадцатью крупными, а в другой ― двадцатью четырьмя мелкими бриллиантами. Вокруг панагии обводки в один ряд из сорока шести мелких и четырех крупных яхонтов в золотых гнездах. Сверх панагии корона, в коей в нижнем ряду четыре яхонта, в среднем пять бриллиантов. Над оным рядом – три большие синие сапфира, обделанные в серебре, из коих два боковые осыпаны двадцатью двумя бриллиантами. Над средним сапфиром один бриллиант и крестик с пятью мелкими яхонтами. При оной панагии ― привеска, в коей синий сапфир из двух частей сердечком. На исподней серебряной доске вырезан святитель Кирилл Александрийский. Выше его – Бог Отец со Св. Духом. По сторонам святителя два ангела с рипидами. При ней цепочка серебряная, плоская, весом 15 золотников. Панагия сия старинная. Привезена из Севска при перенесении кафедры в Орел. Значилась по описи еще в 1800 году.

Семь наперсных Архиерейских Крестов, из которых ценный по описи значится под № 32/1. Означенный крест серебряный, вызлащенный. По средине его финифтяное изображение Распятого Христа Спасителя, осыпанное мелкими яхонтами и алмазами. В средине креста пять голубых сапфиров. Вместо сияния ― четыре яхонта. Сверху креста корона, осыпанная яхонтами и алмазами. В средине оной большой лазоревый сапфир. На короне крестик с четырьмя алмазами и одним яхонтом. Внизу привеска с сапфировым камнем в серебряной оправе. Крест сей старинный. Привезен из Севска при перенесении Епископской кафедры из Севска в г. Орел, и значился по ризничей описи еще в 1800 году.

Два Архиерейских жезла, из которых ценный тот, который значится по описи под № 37/1. Жезл сей серебряный, по местам позолочен. Верхушка его украшена разными камешками. Весу в нем 5 ф. и 24 золотника. Означенный жезл древний. Значился в описях до 1800 года.

Водосвятная чаша серебряная, вызлащенная. Весу в ней 8 ф. и 84 золотника, с украшениями по сторонам. На ней имеется следующая надпись: «Устройся сия водосвятная чаша в Севскую епархию, в домовую церковь Преображения Господня тщанием сеяж епархии Преосвященным Епископом Кириллом в 1777 году февраля дня».

Восемь Архиерейских митр, из которых более ценная та, которая в описи значится под № 40/1. Означенная митра на золотом глазете. Вся убрана жемчугом и разными каменьями. Тяжела, а потому и очень редко употребляется при богослужениях.

Четырнадцать Архиерейских саккосов, из которых более ценный Преосвященного Досифея, записанный в описи под № 42/1. Означенный саккос темно-малинового бархата, весь шитый золотом. При нем таковые же омофоры.

Два древних колокола, привезенные в Орел из Севского Архиерейского дома в 1830 году по распоряжению Преосвященного Никодима. На большом колоколе никаких украшений и надписи нет, кроме обозначения его веса. Весу в нем 317 п. 23 ф. А на втором колоколе есть неважные украшения и следующая надпись: «Перелит сей колокол в дом Архиерейский Севский при Преосвященном Кирилле, Епископе Севском и Брянском 177 г года августа и дня в Царствование Императрицы Екатерины Алексеевны Самодержицы Всероссийской. Весу в нем 106 п. 28 ф. Переливал мастер Иван Чижевский». По привезении сих колоколов предписано было указом всем причтам и церковным старостам г. Орла до благовеста в Архиерейском доме звона к богослужениям по церквам не начинать, и чтобы все приходские церкви города Орла, равно Соборная и монастырская, сообразовались с сим благовестом. (Указ Консистории от 24 февр. 1830 года за № 796-м).

III. Угодья Архиерейского дома

Орловский Архиерейский дом владеет следующими угодьями:

1). В г. Орле под Успенским монастырем, обнесенным каменного оградою, где находится Архиерейский дом с церквами, зданиями и двумя садами, значится земли по плану 1822 года, составленному по предписанию Орловского Губернатора уездным землемером Стешиным – 2 дес. 2396 кв. саж. Выгону около монастыря ― 1700 саж. По безыменному верху и по реке Оке – 3 д. 2060 кв. саж., а всего ― 7 д. 1356 кв. саж.

2). Мясная небольшая каменная лавка в мясном ряду близ Очного моста, пожертвованная в 1853 году в пользу Архиерейского дома женою Коллежского Советника Агрипиною Димитриевою Никольскою и сыном ее от первого мужа, купцом Иваном Александровым Селиверстовым.

3). Право переправы через реку Оку, за которое получается аренды 200 р. в год по нотариальному контракту. Из означенной арендной суммы 100 р. идет в пользу Архиерейского Домоуправления, а остальные100 р. передаются смежному владельцу – Орловскому Дому Трудолюбия.

4). В г. Севске в 150 верстах от г. Орла ― мукомольная мельница Рождественская на реке Севе, и при ней сенокос с болотистыми местами, за которую Архиерейское Домоуправление получает аренды по контракту по 900 р. в год.

5). В г. Севске Спасский луг, оставшийся после продажи Севскому женскому монастырю в 1879, и в 1884 годах Спасского Архиерейского подворья со всеми зданиями и церквами, и при оном 68 д. 1126 кв. саж. распашной и луговой земли за 13625 р. Означенный остальной Спасский луг состоит по контракту в аренде за 234 рубля в год.

6). Севская Бандинская лесная дача, и по оной сенокос. Сенокос состоит по контракту в аренде, за которую Домоуправление получает 900 р. в год.

7) .Юшинская дача, где был прежде Севский Архиерейский загородный дом. В оной имеется лес, луг и распашная земля. Всего – 16 д. 1200 кв. саж. Означенная дача состоит по контракту в аренде, за которую Домоуправление получает 52 р. в год.

8). В г. Ливнах при Сергиевской церкви имеется пещера, за отправление богослужений в которой часть доходов идет на удовлетворение заштатного священника и наемного псаломщика, а остальною частью пользуется Орловское Архиерейское Домоуправление.

9). В Брянском уезде в 180 верстах от гор. Орла, имеется Клетневское Архиерейское подворье, основанное с разрешения Епархиального Начальства в 1851 году казаком Черниговской губернии Мглинского уезда деревни Зикеевой ― Стефаном Климовым Фещенко и другими благотворителями. При оном подворьи имеются две церкви, несколько келлий, трапезная, гостинница для приезжих богомольцев и хозяйственный инвентарь. Земли при означенном подворьи с лесом по частному плану значится 688 десят. 840 кв. саж.

IV. Личный состав служащих при Архиерейском доме и при Клетневском подворье

Эконом – Протоиерей Мих. Никольский, 59 лет, состоящий на службе с 1866 года, и здесь с 14 февр. 1897 г.

Духовник Иеромонах Виссарион, 59 лет. В монашестве он состоит с 1881 года, а здесь служит с сентября 1898 года.

Священник Гавриил Бунин, 55 лет. Состоит на службе с 19 ноября 1872 года, а при Архиерейском доме с 28 мая 1900 года.

Иеродиакон Поликарп, 52 лет. Состоит в монашестве с 17 февраля 1879 года, а при Архиерейском доме служит с 1-го июля 1895 года.

При Архиерейском доме служат четыре послушника: 2 из них псаломщиками, 1 – пономарем и 1 ― звонарем.

В Клетневском Архиерейском Подворье служат: Заведующий Подворьем Иеромонах Иона, 56 лет. В монашестве состоит с 1879 года, при Подворье Заведующим служит с 1893 года.

Иеромонах Феофил, 63 лет. В монашестве состоит с 1871 г., а в Подворьи служит с 1855 г. В сане Иеромонаха – с 1874 года.

Иеромонах Онуфрий, 59 лет. В монашестве – с 1873 г. Иеромонахом ― с 1884 года. В Подворьи служит с 1891 г.

Иеромонах Иоанн, 42 лет. В монашестве – с 1887 года, в сане Иеромонаха ― с 1892 года. В Подворьи служит с 1899 года.

Иеродиакон Софроний, 77 лет. В монашестве с 1863 г., в сане Иеродиакона ― с 1874 года. В Подворьи живет с 1856 года.

Иеродиакон Варлаам, 72 лет. В сане Иеродиакона – с 1857 года. Перемещен в Подворье из Болховского монастыря в 1885 году.

Диакон Василий Косминский, 59 лет. Служит в Подворьи с 1887 года.

Монах Платон определен в Подворье в 1895 году, а в монашество пострижен в 1898 году.

Монах Софония поступил в Подворье в 1868 году, а в монашество пострижен в 1889 году.

Монах Антоний поступил в Подворье в 1896 году, а в монашестве состоит с 1899 года.

Монах Модест поступил в Подворье в 1894 году, а пострижен в монашество в 1900 году.

Монах Феодосий поступил в Подворье в 1895 году, а пострижен в монашество в 1900 году.

Монах Адриан поступил в Подворье в 1879 году, а пострижен в монашество в 1900 году.

Указный рясофорный послушник Иван Васильев Афанасьев поступил в Подворье в 1893 году.

Указный рясофорный послушник Иоаким Баранов поступил в Подворье в 1895 году.

Указный рясофорный послушник Антоний Грибач поступил в Подворье в 1899 году.

По сообщению польского историка Христиана фон Фризе, в Польше положили начало христианству святые Кирилл и Мефодий.

«Совершив в Моравии много полезных и достохвальных подвигов, Кирилл и Мефодий приступили к распространению учения Христова и в соседних землях. Для этой цели они разослали во все страны своих учеников: Безрада в Венгрию, Виснога в Польшу, Наврока в Червонорусье».³⁹⁵

Но когда в Риме узнали, что семена Евангельского учения насаждены в Польше и Червонорусии с такими особенностями, которые исповедуются только Восточною Церковью, то папа Николай вызвал Кирилла и Мефодия в Рим. Здесь особенно много споров было о праве их служить и проповедывать на Славянском языке. Тогда Кирилл, взявши Псалтирь, прочел 150-й псалом, и затем в убедительной речи доказал, что Сам Бог позволяет хвалить Его на всех языках. «Посреди прений, – говорят, – внезапно послышался голос, вещавший: omnis spiritus laudet Dominum». И вот папа и кардиналы единогласно дозволили употреблять в Церкви славянский язык (стр. 19).

Папа Николай вскоре скончался. Преемник же его ― Адриан II, осыпал разными милостями Кирилла и Мефодия, и присвоил им титул: Апостолов всех Славянских земель.³⁹⁶ Архиеп. Зальцбурский жаловался папе Иоанну VIII, что Мефодий переходит границу, и на чужой земле отправляет богослужение и мессу на варварском (славянском) языке, и других пресвитеров убеждает следовать его примеру. Но Мефодий продолжал служить по-славянски, и по обряду Греческой Церкви.

В 880 году Святополк, князь Моравский, послал вельможу Замойслава защитить Мефодия, который и сам отправился к папе. «И он провел свою защиту с таким блеском, что был прозван учителем правой веры», и вполне восстановлен в своем достоинстве. Служение на славянском языке опять было дозволено, но выражено желание, чтобы Евангелие читалось по латыни.³⁹⁷

Из послания, написанного к папе Иоанну IX Майнцким Архиеп. Гаттоном в 900 году, видно, что в то время во всех епископствах, подведомых Велеградской митрополии, богослужение совершалось по обряду Греческой Церкви. Потом дошло дело до того, что Императоры стали бояться, как бы греческая вера не привлекла за собой неприятных политических осложнений. И вот, Император Оттон Великий с 936 года стал усердно заботиться о распространении веры Христовой по учению Западной Церкви, и уничтожать следы Греческой Церкви. При этом Император и папа обратили особливое внимание на то, что польский король хотел жениться на чешской княжне Домбровке, воспитанной в греческой вере, что могло и всей Польше посодействовать укрепиться в Восточной обрядности.

О Чехах же их писатель Павел Странский говорит: «Кирилл придерживался обряда Греческой Церкви, и насадил в Чехии прекрасную и благоустроенную паству не по обычаям папским, а по уставу Греков, у которых в те времена он вернее сохранялся, и был несравненно чище латинского» (30). В 869 году Мефодий в Мельнике крестил супругу князя Борцивота – св. Людмилу с детьми и многими придворными.

Из Чехии христианская вера потекла в Силезию и Польшу. По сообщению Плодского Епископа Станислава Лубенского, уже король Пясет имел понятие о Христианстве. Епископ Нарушевич во 2 части своей истории Польши на стр. 22 говорит, что исповедники Христианской веры были в Польше даже во времена Зимовита. И в этом нет ничего невероятного, если вспомнить, что Кирил и Мефодий послали в Польшу, Венгрию и даже Червонорусь своих учеников в 862 году, а в 863 году и сами побывали в Польше.³⁹⁸

Хотя князья Польские ― Зимовит и Лешко относились к христианству недружелюбно, однако они приняли в Польшу югославянских христиан, которые убегли от Гуннов в Польшу, и содействовали здесь распространению христианства. Земиславу же около 913 года достались во владение христианские части Моравии, что еще больше содействовало распространению христианства, тем более, что и он сам относился к христианам благоволительно.³⁹⁹ Когда же Моравия досталась Гуннам, то великое множество христиан переселилось в Польшу, куда стекалось и тамошнее духовенство, особенно после крещения Мечислава. Поэтому граница Велеградского архиепископства простиралась и на часть Польши. Известная Мариинская древняя церковь в Кракове была построена греческим духовенством.⁴⁰⁰ Сами польские историки признают, что дружина и бояре князя Мечислава советовали ему бросить языческих жен и жениться на дочери Чешского князя Болеслава – Домбровке. Из всего этого явствует, что еще задолго христианская вера была известна в Польше по обряду Восточной Церкви.⁴⁰¹

Отед Домбровки, Чешский князь Болеслав, был крещен лично самим Св. Мефодием в Праге в церкви св. Климента. Поэтому он очень чтил Мефодия, и возобновил в честь его храм, устроенный отцом его Братиславом. До самой кончины своей (967 г.) он придерживался обрядов Восточной Церкви. Посему несомненно в греческих обрядах воспитана была и дочь его Домбровка. Она прибыла в Польшу в 965 году. А вскоре Мечислав принял крещение со многими другими в Познани, названной так (как говорит Длугош) потому, что здесь познан был Христос (reco gnosceret fidelem). Здесь Мечислав основал первое епископство в Польше.

Домбровка привезла с собою многочисленное духовенство, которое и совершало как крещение, так и все служение по обряду Восточной Церкви, и по переводам св. Кирилла и Мефодия. Им помогали священники, прибывшие раньше из Моравии, и жившие тайно в Гнезне.⁴⁰² Особенно торжественное было крещение (остальных) Поляков 7 мая 967 года, когда идолы были бросаемы в воду.⁴⁰³

Понятно, что и первые храмы устроялись в Польше по греческому типу.⁴⁰⁴

Павел Пясецкий, Епископ Перемышльский, в своей хронике говорит: «Польша не пожелала принять христианство от немцев или Западной Церкви, но от Восточной», т.е. греков. Проповедниками ее были Кирилл и Мефодий, трудившиеся при папах Николае и Адриане.

Между прочим доказательством принятия Поляками христианства с греческими обрядами служат посты, сохранявшиеся до 1248 года по обряду Восточной Церкви.⁴⁰⁵ Странский же свидетельствует, что и в это время Польше нередко приходилось брать священников и монахов (греч. чина) из Богемии, о чем свидетельствуют и другие источники.⁴⁰⁶

Начало к отложению Польши от Восточного исповедания положил Герман – Император Оттон Великий, боявшийся греческого влияния на Западе. Достигши права учреждать епископии, он подчинил Познанскую епископию Магдебургскому Архиепископу Адальберту вместе со всеми западными славянами, которые и впредь имели сделаться христианами.

Власть Оттона I была очень велика вообще, и в частности. Польша ему была как подвассальная. На том же основании Jura Majestatica circa sacra Имп. Оттон III утвердил архиепископа в Гнезине и других городах. Для водворения Западных обрядов были присланы из Рима специальные священники. Но так как значительная часть населения уже приняла христианство по восточному обряду, то им нелегко было присоединить к латинскому обряду особенно простой народ, который с упорством и твердостью придерживался обрядов, введенных Кириллом и Мефодием.⁴⁰⁷ Поэтому долго не было возможности обойтись без Чешского и Моравского духовенства, члены которого постепенно делались викариями, что, конечно, возбуждало взаимную вражду. А так как служение на слав. языке запрещалось, то и дело народного просвещения тормозилось (84). По словам Гнезненского Архидиакона, католическая религия введена была в Польше в 994 году, а до того времени господствовал восточный обряд. Но это введение совершилось конечно не вдруг. Св. Млада, сестра Болеслава, получила разрешение основать епископство в Праге под условием искоренить греческий чин в Богемии, и прекратить богослужение на славянском языке.Но духовенство долго противилось этому, поддерживаемое народом и властями.⁴⁰⁸

Княгиня Домбровка до смерти держалась Восточного обряда († 977). Потом князь Мечислав женился на Оде, державшейся Запад. обрядов. Это значительно облегчило введение лат. обряд. Однако, дворяне еще долго вынимали сабли при чтении латинского Евангелия, в знак готовности защищать его. Это однако доказывает, что было много готовых насильно воспретить латинское чтение. К тому же еще Польские духовные власти при общей неурядице долго не имели подлежащей силы, будучи долго и сами в зависимости то от Майнцкого, то от Магдебургского Архиепископа, который управлял Польскою церковью даже в 1127 году. Папа Григорий VII как бы с сожалением писал, что польские епископы живут вопреки правил Св. Отцов ничем не связанные, как независимые владельцы. Но не видно, чтобы и он организовал для них местное высшее правление. Фризе же говорит, что одни Епископы придерживались Гнезненского, другие ― Краковского, третьи – Магдебургского архиепископа, смотря потому в каком отношении тот, или другой архиепископ был с Императором (110).

В 1133 году папа Иннокентий II подтвердил права Архиеп. Магдебурского над Епархиями: Познанской, Гнезненской, Краковской, Бреславской, Плоцкой, Любецкой. Но упорство не желавших подчиняться иноземной церковной власти продолжалось еще долго, равно как и преданность народа старым восточным церковным обычаям, остатки коих внимательный исследователь может повсюду находить и ныне, начиная со столь чтимого Ченстоховского монастыря, где портреты древних подвижников красуются в восточных одеждах и образах.

Однако, беспрерывное многовековое иноземное духовное и мирское влияние довело Поляков до такого подчинения латинско-римскому католицизму, что даже лучшие представители их почти совершенно забыли и об автономном бытии своей церкви, возвещенном их православным предкам, и о духовно-национальной богослужебной письменности, некогда данной им Апостолами Славян.

До открытия здесь епархии было 6 православных церквей: Варшавская-Подвальная, Люблинская-Рождественская, Опатовская-Георгиевская, Петроковская-Всехсвятская, Калишская-Афанасьевская и Дрогичинская-Преображенская.

5 церквей были основаны православными греками, ушедшими от ужасов турок, и нашедшими здесь некоторую возможность служить со священниками-монахами, в виду чего многое греческое уцелело здесь доселе. Иереи являлись сюда из Греции и Венгрии. В 1821 году в Опатовскую церковь был прислан священник Иоаким Юхневич, а в 1825 г. они присланы были из Минской епархии, и определено было уплачивать им жалованье по 180 р., а всего 3 600 р. Начало Дрогичинской церкви неизвестно.

Был еще Яблочинский монастырь и военные церкви: Замковая, Уяздовского госпиталя и Цитадельная.

Основание Яблочинского монастыря приписывается благочестивой княгине Богучай (XV в.). Из грамоты короля Сигизмунда I, данной 1 августа 1552 года, видно, что тогда село Яблочино с монастырем св. Онуфрия перешло от Ив. Ив. Забржезинского к Георгию Гличу, после которого владели этим имением князья Сангушки, из коих Феодора была выдана замуж за Ал. Пронского, наследниками которых были Лещинские. После брестской унии 1596 года Яблочинский монастырь был главною опорою и приютом православия для всех окрестных православных жителей. Когда же настоятель монастыря уклонился в унию, то граф Александр Лещинский позаботился передать монастырь в ведение луцкого православнаого епископа Гедеона Четвертого, по грамоте от 27 октября 1670 года. Яблочинский монастырь был защищаем Императрицей Елизаветой Петровной. Екатерина II оградила его особливым пунктом (8) вечного трактата. В 1712 году Яблочинский монастырь перешел в ведение киевского митрополита, а в 1796 году, с отделением Холма к Австрии, был подчинен буковинскому епископу, а потом минскому.

В 1828 г. 4 октября в настоятели Подвальной церкви и благочинным 6 церквей, назначен кандидат богословия Киевской академии Феофил Новицкий, с жалованьем от правительства в 600 руб.

Во всех приходах считалось тогда прихожан 1170 душ.

В конце 1827 г., и в начале 1828 г. была производима ревизия сих церквей через протопресвитера Московского собора Иакова Димитриева, результатом которой было составление положения греко-российской церкви в Царстве Польском, с разделением дел церковных от гражданских, в чем немало потрудился д.т.с. Новосильцев. Это положение было утверждено Государем Императором 25 января 1829 г.

Учреждение в Варшаве архиерейской кафедры было мыслью генерал-фельдмаршала Паскевича. Высочайшее утверждение штатов совершилось 22 апреля 1834 г.

Первым епископом в качестве викария волынского, назначен был наместник Почаевской лавры Антоний Рафальский, прибывший в Варшаву 8 октября 1834 года. Он некогда учился в базилианской школе. Будучи приходским священником в Остроге и экономом Волынской семинарии, он многих обратил в православие. Он участвовал при приеме от базилиан Почаевской лавры. После посвящения Антоний представлялся Государю Императору, который ему сказал: «Вы превзошли все похвалы и мои ожидания», а митрополит Серафим дал ему свой жезл и митру, как бы в предзнаменование его в митрополиты гор. С.-Петербурга.

30 ноября того же года совершилось открытие духовного правления, преобразованного в 1843 г. вконсисторию.

В половине 1837 г. окончены были работы по приспособлению соборного храма и архиерейского дома. Освящение собора совершилось 18 июля, а 11 сентября освящена церковь с израсходованием на все 122 688 р.

В 1835 г. освящена церковь апост. Петра и Павла в Калише, но в 1841 году здание, в коем она помещалась, было продано за 5100 р.

В том же 1835 г. дано было Высочайшее соизволение об устроении церкви в Радоме, и утверждены новые штаты для всего духовенства, простиравшиеся до 21 117 р. (вместо 13 380 р.). Вскоре еще прибавлено около 5 тыс. В том же 1835 году подчинены были преосвященному Антонию 3 военные церкви: Цитадельная, Новогеоргиевская и Замостская. 26 ноября в цитадели освящена новая церковь во имя св. Александра Невского. В новогеоргиевской крепости освящена церковь 7 июня 1837 года, а 18 июля совершено освящение соборного храма в Варшаве при 9 колоколах в 1005 пуд. 20 фунт., которые были вылиты из пушек, употреблявшихся поляками при восстании. Храмовая икона св. Троицы была написана Кокуляром за 1200 р. Стройное и величественное богослужение привлекало в собор не только русских, но и поляков, как о том писал преосвященный Антоний.

11 сентября освящена крестовая Преображенская церковь. На перестройку собора и архиерейского дома употреблено 122 688 р., кроме уплаты пиарам 43 124 р. 25 к.

10 октября освящен храм в Радоме, куда перенесена часть утвари из греческой церкви, бывшей в Опатове, откуда перешел и священник. В октябре же преосвященный Антоний посетил Дрогичин, и нашел, что и там вчерне был окончен храм. Он был освящен в 1837 г. 30 июля, а в октябре было освящение Люблинской госпитальной церкви. В 1840 году 5 мая освящен храм в Сувалках, а в декабре новая церковь в Яблочинском монастыре. В 1840 г. 2 ноября освящена Вольская церковь в честь Владимирской иконы Божьей Матери.

Открытие духовного училища совершилось 17 сентября 1840 г., причем первым смотрителем был назначен кафедральный протоиерей Новицкий, а инспектором и экономом Александр Метаниев. На первый раз штат училища оплачивался 5225 рублями.

В 1 день октября 1840 г. Высочайше повелено было преосвященному Антонию быть архиепископом варшавским и новогеоргиевским, с чем вместе викариатство преобразовано в самостоятельную епархию, с назначением для всего епархиального управления 3256 p.

Открытие консистории последовало 7 июня 1841 г. В последние годы своего пребывания преосвященный Антоний имел счастье утешиться воссоединением униатских приходов: Люховского, Бабичского и Горнепотокского. Когда в Бабичах снят был униатский престол, то под ним оказался древний православный, и старые книги. По книгам этим прочтен был символ веры без «fllioque», и крестьяне тогда решили, что их доселе обманывали (Странник, 1861 г., т. III, стр. 49). Иеромонах-униат пытался насильственно завладеть православным храмом в Горнем Потоке, но был удален, и 1 ноября 1842 г. служил только православный священник. К 1842 году считалось всех православных 12 749, а церквей было 17. В 1842 г. преосвященный Антоний получил орден св. Александра Невского, а в 1847 г. 17 января возведен в митрополита Новгородского и С.-Петербургского. Петербургский климат оказался неблагоприятным для митрополита Антония, и он скончался на 60-м году 16 ноября 1848 г. Имя его должно быть особенно приснопамятно в Варшавской епархии, для которой он сделал многое, и где был любим весьма многими.

Преемником ему был волынский архиепископ Никанор (Клементьевский), питомец митрополита Московского Платона, который возвел его в иеродиакона. А в иеромонаха Никанор был возведен 16 ноября 1812 г. в день погребения Платона. В 1814 г. он был назначен наместником лавры, в 1818 году ректором вифанской семинарии. Потом долго был настоятелем Высокопетровского монастыря, и в 1826 г. назначен викарием Петербургским, где он пробыл 5 лет под руководством митрополита Серафима. Потом он был епископом Калужским и Минским архиепископом, где был участником воссоединения униатов в 1839 году. В 1840 г. он был назначен на Волынскую кафедру, и в день кончины митрополита Серафима переведен в Варшаву 17 января 1843 г.

Почти 6 лет он управлял одновременно двумя епархиями, отправляясь на Волынь в июне и возвращаясь в сентябре, вывозя оттуда необходимых для служения лиц. Прибыв в Варшаву, он благословил единоверческое служение в Каролине (Покровском) и Цешкине (Николаевском) с устроением храма, который однако создался не скоро (в 1850 году). В 1843 г. преосвященный Никанор принимал Государя Императора Николая I. В 1844 году он освятил церковь в Новой Александрии. В 1846 году освящена им церковь в Лазенках, где запрестольная Икона Спасителя писана Брюлловым. В том же году освящена церковь в Александровской колонии. Под 4 сентября 1848 г. сгорела старая греческая Петроковская церковь, а 28 ноября освящена новая. В том же году преосвященный Никанор был назначен митрополитом Новгородским и С.-Петербургским. Умер он в 1886 г.

Третьим Варшавским архиепископом был Арсений (Москвин). Приняв монашество на последнем курсе в С.-Петербургской академии, Арсений был баккалавром с 1823 г. Потом ректором Могилевской семинарии, в 1827 г. ректором Орловской семинарии, через 2 года – Рязанской, в 1831 г. – Тверской семинарии. В следующем году он был назначен тамбовским епископом, в 1841 г. он был возведен в архиепископы и назначен в Каменец-Подольский. Он был назначен в 1848 г. управлять Варшавской и Волынской епархиями.

В Варшаву он прибыл 2 января 1849 г. Почти 10 лет он в июне уезжал на Волынь, а возвращался в сентябре, везде проповедуя неутомимо. Он заботился об устройсте новых церквей. В 1849 году 20 марта была освящена другая крестовая церковь. В сентябре были освящены две церкви в Ивангороде. В 1850 году освящена церковь в Лохове. В 1851 году введено здесь таможенное управление. И вот, в 1852 г. были освящены таможенные церкви в Ломже, Млаве, Завихвосте (перев. в Сандомир), в Вильчковицах (перев. в Олькуш), в Слупцах, а в 1853 г. в Керженцах. Преосвященный архиепископ предписывал, чтобы священники наблюдали за воспитанием в православии детей в смешанных браках, а также наблюдали бы и за новообращенными.

В 1848 году графиня Анна А. Орлова-Чесменская (ум. 5 октября) назначила 3000 р. в пользу кафедрального собора и 6000 руб. вдовам и сиротам Варшавской епархии. Это подало повод учредить попечительство (утв. указ. Св. Синода в 1855 году).

Много хлопот преосв. Арсению доставило устроение церквей в Лохове и в Горнем Потоке, и не менее того, греческая Подвальная церковь, перечисленная в обычную приходскую в 1856 году, чему особенно долго противился ее попечитель и представитель греков Стефан Добрич, давший много на нее.

В 1855 году освящена была институтская церковь, а в 1856 году в сел. Ивановском на могиле благодетеля епархии наместника графа Паскевича Эриванского, князя Варшавского (ум. 20 января 1856 г.). Покойный обещал преосв. Арсению исходатайствовать дачу, которая и была дана 5 июля 1856 г. в Гуре, в имении князя Понятовского. 5 октября 1857 года освящена была в Гуре церковь.

В 1868 г. последовало Высочайшее повеление о назначении причтов к военным местным церквам в городах Плоцке, Седлеце, Ломже и Пултуске, с причислением их к епархиальному ведомству. В 1859 г. Яблочинский монастырь возведен во второклассный, с назначением на его содержание 3720 руб. В том же году увеличены оклады подвижных таможенных церквей и крепостных. 1 июля 1860 г. преосв. Арсению Высочайше повелено было быть митрополитом Киевским. Служа последнюю литургию 6 августа, он возвел ключаря собора прот. Лотоцкого в архимандрита Почаевской лавры. Преосв. Арсений (ум. в 1876 г.) оставил в Варшавской епархии 40 церквей с 25358 прихожанами, при коих было протоиереев и иереев 35 человек.

Училищ было три: 1) духовное, 2) монастырское в Яблочинском монастыре и 3) в Александровской колонии (с 1847 г.).

Четвертый архиепископ Варшавский ― Иоанникий (Горский), прибыл в Варшаву 7 сентября 1860 г., и по случаю беспорядков в крае мало обозревал епархию, хотя он уже и не состоял Волынским архипастырем. Однако в архиерейский хор ему разрешено было брать певчих с Волыни (указ 26 июля 1862 г.). Указом 29 октября 1860 г. уволен кафедральный протоиерей Феофил Новицкий, и на его место назначен протоиерей А. Метаниев. Ключарем назначен был Климент Чехович. Оба они назначены членами консистории. К ним присоединены свящ. о. Корженевский, а секретарем назначен Михаил Замараев.

Наместник кн. Горчаков исходайствовал преосвященному некоторое улучшение его материального положения. Генерал-адъютант Сухозанет собрал 8742 руб. на возобновление собора, а генерал-лейтенант Смольянинов собрал 2267 руб. для обновления Крестовой церкви.

Июня 10 в 1862 г. прибыл в Варшаву Наместник Великий Князь Константин Николаевич, а 21-го совершилось злодейское на него покушение, в память избавления от которого создана икона Св. Равноапостольного князя Константина, поставленная в соборе. Великий Князь переустроил Замковую церковь, которую преосв. Иоанникий освятил 19 декабря 1862 г. Прежний иконостас, бывший из походной церкви Императора Александра I, заменен другим, привезенным из Стрельны. На певчих положено выдавать 5 711 руб. Церковь была подчинена епархиальному ведомству.

Начало польского восстания было ознаменовано нападением на прот. Чеховича. Потом были нападения на Яблочинский монастырь, на протоиерея Крамановского, ехавшего для службы в Серадзь, на свящ. Бескаревича, награжденных за мужество золотыми крестами. Все более ценное из Яблочинского монастыря было перевезено в Брест-Литовскую крепость, из Покровской церкви – в Сувалки. Некоторым священникам, претерпевшим разграбление имущества, выданы были пособия. Священнику же Глитовичу, оказавшемуся после истязаний неспособным к служению, назначена была пенсия.

В июне 1864 г. передана в ведение Варшавского епархиального начальства военная церковь, с назначением в нее причта. Вскоре к этой (Иоанно-Богосл.) церкви была приписана, старанием г. Лебединцева, другая церковь – Святодуховская.

В 1865 г. преосв. Иоанникий обозрел 20 церквей, совершив 1500 верст, причем особенную приветливость оказали единоверцы. Есть известие, что преосвященный нашел особенно великое благочестие в Бабичах, где церковь православная существовала более 200 лет. Он находил, что и в униатах не искоренилось чувство духовного родства с нашею церковью. Везде ему звонили. Он нашел еще, что православные оставались вполне верными во время смуты, а потому ходатайствовал о награждении некоторых, и награды были выданы в виде золотых медалей (История Варш. епархии, прот. И. Корженевского, стр. 347‒8).

В 1866 году устроена госпитальная церковь в Новогеоргиевской крепости. Тогда же состоялось окончательное подчинение Подвальной церкви епарх. ведомству, причем положено выдавать бедным грекам до 300 руб., 2 комнаты отделить для них и 2 комнаты для принимающих православие. Тогда же утвержден устав русского благотворительного общества, покровителем которого состоит начальник края, а попечителем варшавский архиепископ. В 1868 году был открыт этим обществом Мариинский приют, в котором потом устроена церковь.

В 1867 году 18 сентября совершено освящение церкви в Плоцке, на постройку которой употреблено около 34 000 рублей. Поляки-крестьяне безденежно подвозили материалы. а вскоре потом здесь устроилась еще церковь, кладбищенская.

В августе 1866 года Высочайше повелено было ежегодно ассигновать по 100 тысяч на построение православных церквей. Это постановление было подтверждено в 1874 году. И вот были построены храмы: Пражский (за 140 тыс.), Седлецкий (за 80 тыс.), Келепкий (за 68 тыс.), Ченстоховский (за 45 тыс.), Петроковский (ок. 24 тыс.).

С 1 января 1867 года издан новый увеличенный штат содержания духовенства, чему способствовали преосвященный Иоанникий и наместник гр. Берг.

В 1867 году, в декабре, освящена церковь в Грубешове, а вскоре и в г. Белом. Тогда же введены в штат церкви Замостья, а в 1868 году церковь г. Ловича.

В феврале 1868 года учреждена комиссия внутренних дел, и консистория получила полную силу.

В 1869 году освящена Пражская церковь; (при ней колокола стальные). 2 ноября освящена церковь в Седлеце преосвященным Иоанникием. В мае 1870 года им же освящена церковь в Кельцах, в память спасения Государя от покушения на его жизнь 25 мая 1867 года. В Кибартах освящена церковь 4 октября также в память спасения Государя, с учреждением при ней прихода (Вербы).

Вскоре потом освящена была перестроенная церковь в Петрокове. Декабря 17 освящена церковь в Раве, при которой потом устроился и причт. В 1871 г. устроены церкви домовые: в Влодаве, сел. Домброве и в НовойАлександрии, где первым священником был Юрий Татаров, преподаватель словесности в институте (с 1872 г.). В Ченстохове освящен храм в 1872 году (в обтябре), с назначением причта.⁴⁰⁹

Воссоединение униатов, совершившееся в 1875 году, было важнейшим фактом в деятельности преосв. Иоанникия в Варшавской епархии. Ближайшим поводом к сему движению была энциклика Папы Пия IX, направленная против администратора Холмской епархии протоиерея Маркелла Попеля, которого папа резко осудил за его распоряжение о сохранении униатами восточных обрядов и устранений латинских. Между тем пр. Маркелл писал, что начало и основание восточного богослужения положены самим Господом Иисусом Христом, и что порядки сих священнодействий даны апостолами, утверждены церковью, и подтверждены папскими буллами Климента VIII, Павла V, Бенедикта XIV и даже Пия IX, в его послании от 17 марта 1856 года на имя австрийских епископов.

Прежде других пожелали быть одной веры с Белым Царем некоторые жители Седлецкой губернии, о чем и начали составлять приговоры. Государю благоугодно было разрешить исполнить их желание. Первое воссоединение 40-ка приходов с 50-тысячами населения, происходило 12 января 1875 года в г. Белк, причем преосв. Иоанникию сослужили в храме 28 воссоединившихся пресвитеров.

Столько же было воссоединено в посаде Янове 25 марта, а 27 апреля воссоединено 7 приходов, с 10 тысячами душ.

Февраля 18 был подписан знаменитый акт о присоединении всей греко-униатской холмской епархии. Государь определил быть депутации у него, которая и была 25 марта. А 11 мая совершилось в Холме соединение униатов с православием. Тогда же положено было присоединить Холмскую епархию к Варшавской, с назначением викария, которым сделан был Маркелл Попель. Тогда присоединилось 47 приходов Холмского, Люблинского и Красноставского уездов, 46 протоиереев и иереев.

Такое же торжество было 13 мая в Грубешове, где присоединилось 49 приходов и 40 священников. Мая 15 совершилось присоединение 50 приходов в г. Замостье (всего же присоединено 245 приходов с 200 свящ.). Июня 8 Маркелл был посвящен в епископа. Ноября 16 преосв. Иоанникий назначен был в Одессу. Оставляя Варшаву, он пожертвовал в попечительство 5000 руб. († 1 марта 1877 г.). Кроме 245 бывших униатских церквей, он оставил (в 1875 году) 69 церквей и 1 монастырь (Яблочинский). Школ церковных было 15.

Преемником преосвященного Иоанникия был архиепископ Леонтий. Он уроженец воронежский. Окончил Петербургскую академию, 12 лет служил в Петербургской семинарии, был профессором Киевской академии. Хиротонисан в 1860 г. Был Подольским епископом, откуда переведен архиепископом Херсонским (1874 г.). В Варшаву переведен 16 ноября 1875 г., а в 1883 г. удостоен звания члена Св. Синода.

Назначение преосв. Леонтия в Варшаву последовало в пору некоторого нестроения местной церковной жизни. Но благодаря его ревности, проницательности и настойчивости, он возвысил духовенство и укреплял пасомых.

Он восстановил древние братства: холмское и замостское. Благодаря ему учрежден знак холмского братства, а также музей церковных древностей. Он учредил варшавское Свято-Троицкое братство и эмеритальную кассу. Он же основал Леснинский монастырь, и учредил Холмско-Варшавский Вестник.

В ноябре 1891 года он был назначен митрополитом Московским († 1893 г.).

Шестым архиепископом Варшавским был Флавиан, назначенный из викария Холмско-Варшавского, которым сделался в июне 1885 г., почему был вполне ознакомлен с делами епархии. Он учился в Московском университете, и с 1861 года проходил разные монастырскые служения. В 1874 г. был назначен членом Пекинской духовной миссии. В 1884 году поступил в число братии Александро-Невской лавры. Им учрежден Вировский монастырь. При нем увеличились школы, и многим обязаны ему духовно-учебные заведения. При нем же расширена деятельность Холмского братства.

В феврале 1898 г. он был назначен экзархом Грузии, а вскоре потом переведен в Киевскую митрополию. Он оставил здесь по себе память очень мягкого и обходительного человека, неутомимого священнослужителя и ревностного архипастыря.

ГІреемником преосвященного Флавиана был архиепископ Иероним (Экземплярский), переведенный сюда из Вильны. Он закончил образование в Киевской академии, долго был законоучителем в Киеве. В 1878 г. возведен в викария Киевского, а в 1890 г. был назначен в Тамбов. В 1894 г. переведен в Вильну, где возведен в архиепископа. Высоко держа знамя православия, он в то же время умел пользоваться глубоким уважением со стороны иноверцев. Вникая сердечно в жизненные отношения русских, живущих в Привислинском крае, он с особенною симпатиею отнесся к задаче Свято-Троицкого братства поддерживать бедных детей от смешанных браков, пожертвовав в братство на это дело 40 000 руб. Он открыл общество вспомоществования бедным ученикам Варинавского духовного училища, с значительным от себя пожертвованием. По его же ходатайству увеличены пенсионные оклады служащим в духовно-учебных заведениях.

В 1905 г. 8 сентября совершилось отделение от Варшавской епархии Холмской епархии, в составе Люблинской и Седлецкой губерний. (Подробно можно прочесть об этом в книге Ф. Кораллова, изданной в 1906 году. Здесь сообщается, что в 1072 г. был холмским епископом Иоанн, и что Даниил Галицкий сделал Холм своею столицею, где епископом был Иосаф. С 1596 года здесь были униатские епископы, до воссоединения униатов с православием в 1875 г. В 1874 г. униатскихъприходов было 266 – с 260 т. прихожан, а в 1905 г. было церквей 283 ― с 390 тыс. прихожан).

Болея, арх. Иероним не участвовал в этом торжестве. Он готовил себе усыпальницу-храм. И вскоре же после освящения его, скончался (2 ноября 1905 года). Воздавая ему благодарную память, Свято-Троицкое братство издало сборник воспоминаний о нем, где разносторонне освещена многообразная деятельность почившего.

Восьмым Варшавским архиепископом был назначен Никанор (Каменский).

Он окончил Казанскую академию. В Казани был 5 лет законоучителем инородческой семинарии и 12 лет ректором Казанской духовной семинарии. В 1891 году посвящен в викарии казанские, причем дважды управлял Казанскою епархиею, потом был назначаем на кафедры: Архангельскую, Смоленскую, Орловскую, Екатеринбургскую и Гродненскую, откуда переведен архиепископом Варшавским 9 декабря 1905 года.

Стяжав многое через науку, и получив постепенно все ученые степени, включительно до степени доктора богословия, он с первых же месяцев служения своего в Варшавской епархии обратил должное внимание на школьное образование. И вот, в 1906 году была открыта школа при архиерейском доме, потом при соборе и при Вольском кладбище.

Тогда же организовано издание книг и брошюр для раздачи народу. В начале 1907 года учреждена епархиальная библиотека, в которую преосвященный пожертвовал своих книг до 3000 и дал 1600 руб. В епархии он старался тоже об учреждении нескольких библиотек, и в то же время поддерживал свою литературную деятельность, обращая особливое внимание на славянские древности, для собрания которых он приступил к организации музея.

Он с особенною симпатиею отнесся к учреждению богадельни, давши на первый раз 500 р. На родине же (в с. Солодниках) устроил церковь-школу, и оставил 5000 руб. на ее содержание. Родной Астрахани дал две стипендии, и в Казанской академии учредил стипендию (пожертвовал 6000 р.). Отвечая потребности времени, он собирал местные соборики, причем особенно благотворен был съезд 8 ноября 1906 года.

В 1908 году в феврале патриарх Иерусалимский прислал в варшавскую Крестовую церковь большой деревянный крест с частицею древа Животворящего Креста Господня, который привезен о. экономом архимандритом Андроником.

Преосвященный Никанор 5 апреля назначен архиепископом Казанским и Свияжским.

Девятым Варшавским архипастырем назначен архиепископ Николай.

Он уроженец херсонской епархии. В мире именовался Михаил Зиоров, 57 лет. По окончании курса в 1875 году в Московской духовной академии со степенью кандидата богословия, назначен был преподавателем Рязанской семинарии.

В 1885 г. был инспектором Вологодской семинарии, потом ― Могилевской. В 1887 г. пострижен в монашество и назначен ректором Могилевской семинарии, потом Тифлисской. В 1891 году возведен в епископа Алеутского, в 1898 г. переведен был в Симферополь. В 1905 г. возведен в архиепископа Тверского, но по прошению был уволен на покой.

В 1906 году избран членом Государственного Совета.

I. О преподобном Моисее Угрине

Преподобный Моисей Угрин, т.е. происходивший из Угорской страны (по нынешнему – Венгрии), вместе с братьями Георгием и Ефремом служил при Ростовском князе Борисе Владимировиче. Когда в 1015 году св. Борис был умерщвлен на р. Алте, то Моисей один из всей свиты избег смерти, и укрылся от преследований великого князя Святополка в доме сестры князя Ярослава, Предиславы. Но в 1018 г. напал на Киев тесть Святополка – польский Король Болеслав, который вместе со многими другими киевлянами взял в плен и повел в Польшу и Моисея.

Здесь около пяти лет он томился в оковах (Кракове). Потом одна вдова знатного ляха прельстилась Моисеем и выкупила его. Она всячески старалась привлечь к себе любовь Моисея: ласкала его, угрожала, заключала в темницу и томила голодом, показывала ему свои владения и предлагала все свои богатства ему, если он сделается ее мужем. Пользуясь благоволением короля Болеслава, она жаловалась ему, но ни что не могло склонить Моисея, говорившего, что кто любит жену, или сестру более нежели Христа, тот Его недостоин.

И чтобы пресечь все дальнейшие происки, он принял иноческое пострижение. Тогда госпожа велела давать Моисею ежедневно по сто ударов, и наконец сделала его евнухом, отчего страдалец едва не истек кровью. Желая наказать иеромонаха, постригавшего Моисея, она обратилась к королю, который из угождения ей изгнал всех черноризцев из своей области.

Но гнев Божий не замедлил постигнуть его и народ. Он внезапно скончался, а в Польше после того произошло возмущение, во время которого погибла неистовая ляхиня. Это дало возможность Моисею более чем через 10 лет возвратиться в Киев, где он поселился в пещерах вместе с Антонием, Феодосием и Никоном, и проведя здесь в святых подвигах 10 лет скончался о Господе. Память его ублажается 26 июля.

II. Столетние поминки по Супрасльской Типографии

Издревле славянских Прологов сохранился в рукописи XI века только март месяц, найденный в Супрасльском монастыре Белостокского уезда Гродненской губ.

Интересна судьба этого драгоценнейшего памятника нашей родной старины святой Руси.

Протоиерей Бобровский, распоряжаясь в Вильне этою рукописью, высылал вторую половину ее профессору Капитру, который, списавши ее, возвратил. Потом была послана ему первая часть, но он умер, и наследники его передали ее в один из австрийских университетов, где она и хранится, как величайшая редкость (в Лубляне). Первая же часть каким-то дивным и странным способом оказалась в богатом варшавском книгохранилище гр. Замойских, где ее украсили бархатом и оценивают не менее, как в 30 тысяч рублей.

Несколько листков к А.П. Бычкову. Одна страница воспроизведена Е.Ф. Карским в образцах славянского письма изд. 1902 г. В памятниках старославянского языка «Супрасльская Рукопись» издана в 1904 г. Императорскою Академиею Наук древним типом, с разными учеными примечаниями, и с 3 страницами всех 3-х отделов рукописи, исполненными фототипически. (См. Памятник старославянского языка, том I, вып. I. Труд С. Северьянова).

В историко-статистическом описании Супрасльского монастыря, изданном в 1892 году, разъясняется, что означенная рукопись была отдана архимандритом Викентием Кургановичем, который кроме того отдал еще и другую, столь же знаменитую рукопись, а именно хронику, упоминаемую в монастырской описи 1668 г. По замечанию митрополита Макария эта хроника содержит в себе две сокращенные летописи: Новгородскую, доведенную до 1382 г., и Киевскую, доведенную до 1490 г., после которого она была доведена до 1500 г. современником, жившим в Западно-русском крае, человеком православным. Она была напечатана в Москве в 1836 году. Вот что говорится на одной из первых страниц ее: «Славяне ове, пришедше, седоша на Висле реце и прозывашеся Ляхове, а иныя Поморяне, такожде и тыя славяне седоша по Днепру и нарекошася Поляне, а друзия Древляне зане седоша в лесех, а инии седоша межи Припятию и Двиною и нарекошася Драговичи, а друзии Полочане реки ради Полоты».

Далее повествуется: «В лете (859) взимаху Варязи дань на Чуде за морем и на Словенех и на Мери и на весех, и на Кривичах (Белорусах), а козаре имяху дани на Полянех по беле з дыма. В лете (988) крещена бысть русская земля князем Владимером».

В другой летописи же Нестора говорится под 983 годом: «Иде Володимир на Ятваги и взя их землю».

Под 1038 г.: «Иде Ярослав на Ятваги».

Под 1040 г.: «Иде Ярослав на Мазовшаны в лодьях».

Под 1047 г.: «Ярослав иде на Мазовшан и победи и мнозих уби».

Были в Супрасльском монастыре и другие замечательныя рукописи, как видно из означенной описи, а также из суммы книг, переданных в Виленскую Публичную библиотеку. (Всех книг было передано 1109 и 191 № докум.). Туда передан был тоже Субботник или помянник, начатый при первом смоленском епископе Иосифе Солтане, а именно, около 1500 года.

Вскоре после в Супрасльском монастыре была заведена типография, выпускавшая из своей друкарни бесконечное множество всякого рода книг. Вероятно, типографское дело и было причиною того, что в Супрасле к 1668 г. оказалось такое множество рукописей и печатных книг. Великий успех дела Супрасльской типографии возбудил зависть в Краковской Академии, старавшейся ограничить престиж Супрасльской типографии, но ее защитил польский король Станислав Август, сдавший ей в 1790 г. грамоту, в которой сказано: «Отцы закона св. Василия Супрасльского архимандритства более чем сто лет содержат в Супрасле для пользы своей общины и общей выгоды общества печатню». Кажется, особенно процветала типография при митрополите Льве Кишке, который был священно-архимандритом.

Супральский монастырь с 1708 по 1728 г. – великие доходы монастырской типографии дали ему возможность основанное прежде монастырское подворье в Варшаве для служения и преподания таинств обывателям, живущим в Варшаве, и исповедующим греко-униатский обряд, или приезжающим на сейм, или проживающим в Данциге (стр. 225), всячески обстроить и обратить его в целый дворец (270). В 1781 г. 12 мая совершилась закладка новой церкви в Супрасльско-Варшавском подворье в честь Усп. Б. Матери. Первый камень положил нунций, а король покрыл его известью, ударив молотком.

Есть известие, что было отпечатано до 10 000 служебников, столько же требников и молитвеников, от продажи которых выручено 628 000 злотов, большая часть которых и пошла на устроение Варшавского о дворца Супрасльского монастыря.

Но всякому делу и предприятию бывает конец. Так случилось и с Супр. типографией.

При разделе Польши, и по присоединении Белостокской области к Пруссии, в г. Белостоке открылась Королевская типография. Заведующий ею возбудил дело о незаконном типографировании Супрасльской типографией календаря, и вынудил монастырь к продаже типографии за 1296 рублей. Потом покупщик объявил себя банкротом.

В войну 1807 года Пруссия лишилась Белостокской области. Монастырский должник убег, и у монастыря не стало ни типографии, ни денег, кроме тех, которые отданы были графу Браницкому в долг.

III. О старых Синодиках Супрасльского монастыря

Старый Синодик Супрасльского монастыря кажется передан в Виленскую публичную библиотеку. Но в бытность мою в Супрасльском монастыре настоятель его архимандрит Николай заявил мне, что этот Синодик долго пропадал и находился. С него сделан был список архимандритом Николавичем. И вот я записал в 1904 году: «Слава Богу, что старый Синодик обретен, и монастырь хранит его тщательно». В тоже время мною многое из сего Синодика выписано и напечатано. Видно из него, что он писался с 1500 года до 1643, когда отношение к нему изменилось, ибо униаты вполне возобладали монастырем. Синодик озаглавливается так: «Субботник или поминник Супрасльскаго монастыря», и начинается так: «Во имя Отца... Се аз худый и недостойный и многогрешный раб Иисуса Христа Пафнотий».... (первый игумен). Синодик пергаментный, в четверть листа, с киноварными графами и начальными буквами. Мною было тогда отмечено, что таковой лист находится в Варшавском собрании церковных древностей, куда он пожертвован в листах Яблочинского Поминника. Дивное наследство, приложенное к скорописной копии!

IV. Православие в Угорской Руси

Славянский светоч православия XI века в Польше ― св. Моисей Угрин, еще более полною звездою православия является в Угрии.

Слуга святого страстотерпца князя Бориса Владимировича, он был взят к княжескому благочестивому двору, несомненно, как доподлинно известный добрый христианин-православный, которых на его родине было множество. Это наша и общая догадка людей непредубежденных отныне становится, как говорят, зарегистрированным фактом.

А. Петров издал в 4-х выпусках «Материалы для истории Угорской Руси», из которых два выпуска посвящены «старой вере» Угрии, т.е. православию. Много света проливается здесь на судьбы православия в Угрии. А в IV выпуске многое говорится и о том, что остается доселе в Угрии, свидетельствующем в этом крае в исконные времена.

Искони здесь было православие, полученное из Восточной Империи, от которой мадьярский воевода Гейза, отец св. Стефана, получил королевский венец. В половине XI века при короле Петре I, покровительствуемом немецкими императорами, началась уния. Однако возмущенное население Угорщины отпорствовало под предводительством избранного в короли шурина св. Стефана (местного русского князя Самуила), а по кончине его после неудачной борьбы, под водительством вызванного из Руси короля князя Андрея. Кровопролитная война кончилась тем, что разъяренный православный народ лишил Петра зрения, и убил всех латинских (немецких и италианских) епископов, распространивших унию. Андрей, приняв королевский венец, изрубил трех епископов, оставшихся среди петровых гонений верными православию. Во времена сына Андрея, Соломона, возобновилась попытка ввести унию, но православие опять восторжествовало. Король Владислав I решил даже прогнать из Угорщины всех латинян. Он торжественно принимал польского короля (отобщенного папой), велел Остригоновскому митрополиту Серафиму рукоположить так называемого схизматика в пражские епископы, и сим так подействовал на умы хорватов, что они отложились от своего короля паписта и отдались всецело королям угорским. А связь с Восточной Империей стала вследствие сего такою тесною, что даже угорские королевичи воспитывались в Царьграде. Родственные же связи с русскими Рюриковичами повторялись беспрерывно.

Митрополиты Остригский и Сремский со времен императора Льва Мудрого числились в каталоге архиереев, подчиненных Цареградскому патриарху.

Император Мануил лично являлся в Угорщину. Его встречали торжественно. Но занятие Срема расхолодило Угрию. Начался второй период унии. Со времени же вступления на престол Андрея II (1205) жена его, немецкая графиня Меран, приобрела такое влияние, что епископами делались иностранцы, и в том числе брат ее сделан был митрополитом. Разъяренные вельможи умертвили королеву. Король Андрей стал осторожнее. Сын короля Стефан, явно покровительствовал православным, и вообще Арпадовичи оказались врагами латинства. Владиславу IV папа Онорий грозил анафемой (1287 г.), но он не внимал сему. И вот его убили. Происками пап в 1306 году был сделан королем угорским принц Карл Роберт. Сын же его, Людовик Великий, сделался вместе и королем Польским, а также и князем Галицким.

И вот настала тяжелая пора для православия в Угрии. Только набеги татар спасали православных от полного уничтоженіия. Однако в начале XVI в. оставались православными большинство румын, сербов прусских, часть хорватов, словенцев, словяков и мадьяр с немалым числом монастырей, предводительствуемых епископами, которые переходили из одного места в другое. Такой епископ существовал во время Угорского короля Владислава Ягайловича в Мучалелом монастыре, который и снабжал Угорскую Русь священниками своего рукоположения. Население Угорщины, Семиградья, Хорватско-Славянской и Далматинской земель, тоже придерживалось восточных обрядов.

Но постепенно вырабатывается особый церковный обряд угорской церкви, представлявший смесь греческого и латинского обрядов. Все, что падало толпам черни в глаза, осталось как было в греческих обрядах, напр., бороды и одежды священства, брачная жизнь низшего белого духовенства, причащение под обоими видами, Иорданское водосвятие, у южных славян даже церковно-славянский язык. А суть была римская. Однако все Мукочевские епископы, включительно до Мефодия Раковецкого (1687‒1689 г.г.), были православными и поминали патриарха Цареградского. Мы использовали только десяток страниц первого выпуска из трудов А. Петрова. А как много приятного здесь для сынов православия. Последующая история более печальна, а все же и она свидетельствует, что православие было исконною верою в Угрии.

V. Древняя письменность Угрской Руси

Исконною письменностью для Угрской Pуси была все та же церковно-славянская кирилло-мефодиевская письменность, которая была священным наследием и для всех земель славянского мира.

Как люди многострадальные, православные Угорской Руси мало вообще сохранили отстатков своей древней письменности. Но все же можно верить и надеяться, что не тщетно раздаются голоса угорцев, призывающие находить эти древности. Посему неудивительно, что любители древней угорской письменности приводят образцы ее все те же, что и наши славянофилы. И было бы отрадно, если бы современная Моисею Угрину супрасльская рукопись мартовского права оказалась вместе с ним, или одновременно пришедшею к нам из Угорской Руси.

Как тучи многоводные, и священные книги многоплодные приятны были во всех концах славянской земли. Посему неудивительно, что в гостеприимном для них Мукочеве, в библиотеке монастыря св. Николая на Чернецкой горе, оказалось много книг древне-славянских даже в 1901 году, когда описал их А. Петров в своей IV книге материалов для истории Угорской Руси, изданной в 1906 г.

Книги эти следующие.

1). Триодь цветная, напечатанная в Скодре в 1563 году.

2). Часословец, печат. в Кракове в 1491 году.

3). Служебник, напечатанный в Венеции повелением Божидара-Вуковича в 1519 году.

4). Сборник (Общая Минея) его же, Вуковича, 1583 года.

5). Следов. псалтирь Винтия Вуковича, 1561 г.

6). Четвероевангелие, напечатанное в Семигродии по повелению жупана Бануша Бешера.

7). Триодь цветная, ман. Мрскшина 1566 г.

8). Библия Острогская, 1581 г.

9). Служебник типографии Ф. Билабина 1604 г.

10). Требник 1606 г. и т.п.

«Нет сомнения (говорит А. Петров), что и в других библиотеках Угорского королевства можно найти много других памятников первоначальной славянской печати». Составитель же новейшей Хрестоматии древнеславянского языка угорянин Евмений Сабов говорит, что «для народных масс угорских доныне любимое чтение составляют церковные книги. И язык церковно-славянский держал, да и теперь держит каждый угорский простой человек. Оттуда-то консервативность угорско-русского народа, который и доныне лучше прилепляется к церковным письменам, нежели к гражданке. Оттуда-то отвращение его к книгам, неписанным по правописанию церковно-славянского языка». Оттуда-то и появление такой книги, как «Церковный Типикон», преподавателя унгворской семинарии А. Микиты, изданной недавно «Самообразовательным кругом унгворской семинарии». Оттуда идет и любовь к родным священным древностям, о которых взывает Э. Рошкович в своем «Кратком очерке истории церковно-славянского языка и словесности»: «Пусть будет вольно возвание достопочтенных читателей, чтобы постаралися обратить внимание на древние рукописные и печатные книги, сохранившиеся в наших церквах, монастырях, публичных и приватных библиотеках, из которых без сомнения многие заслужили бы лучшего сбережения и подробного описания, особенно те, которые отличаются древностью. Таковые рукописные или печатанные книги как драгоценные памятники, для лучшего сбережения можно было бы прислать в библиотеку епископскую, а вместо их выпросить новые. Мы должны почитать и сохранять свои памятники старо-славянского языка, ибо они суть свидетели благочестия наших предков, и суть памятники языка, на котором мы совершаем богослужение», и «который употребляла, и употребляет наша святая мати Церковь» (как сказал Е. Собов). Не то же ли должны сказать и мы, представители края древних Полян?

VI. Что такое Поляки и Ляхи?

Этнография работает неустанно. Но есть задачи в ней такие, которые не только годами, но десятками лет не вполне разрешаются. Кажется к таким задачам принадлежит и поставленный вопрос о Поляках и Ляхах. В майской книжке 1907 г. Русской Старины есть статья A.Ф. Риттиха: «Западнорусская граница и русская народность». Хотя главный предмет статьи – русская народность, однако автор обстоятельно коснулся и Поляков и Ляхов.

«Киевские поляне, земледельцы бассейна p.p. Днепра, Роси и Буга, тянулись далеко на запад по своим естественным водным путям, по одинаковому климату, почве и земледельческому занятию, и потому неудивительно, что p.p. Саном в Галиции и Вислою в Польше мы встречаем в очень ранней, летописной молодости малополян, а к северу за Вислою ― великополян. Киевские и польские поляне были одного корня славяне, но в разных местах. Те, и другие при Владимире были язычники одного культа, а потом христиане по болгарско-моравскому учению братьев св. Кирилла и Мефодия, еще до основания Польского королевства в 940 г. Арабские и персидские историки называют Киев Куявою. Такие же Куявы-Киевы встречаются в старой Польше, левее pек Вислы и Одры. Это доказывает, что собственно поляне – народ у Днепра и Вислы, были сродны, не отличались друг от друга ничем. Это было одно племя, жившее родами со своим миром и старшиною, и занимавшееся земледелием на всей своей земле, которая тогда принадлежала общине, народу, но не каким-либо повелителям. Пясты и Рюрики еще не народились.

Имя Лях появляется впервые в XI ст., и им называют жителей левее Вислы, а поляне опять стоят отдельно. Филологически объясняют, что Лях ― значит сильный, благородный, обладатель земли, землевладелец. Хотя настоящий корень этого прозвища пока не отыскан.

Немецкие и чешские писатели отмечают, что в период времени с VIII по X столетие случилось что то особенное. Что среди полян появилось новое этнографическое начало: властелин – в отличие от порабощенных. Что народилось небывалое дотоле дворянство, верховенство, вместо мира со своим смуглым типом в отличие от светлого в народе. Народ сделался крепостным, быдлом, только работником на ленах.

Так как то же самое случилось в Венгрии, где таким же образом порабощены были славяне венграми-уграми, и вся земля с населением очутилась во власти покорителей, а в 862 году русские племена, призвав Рюрика, отдали свои земли и себя в такое же беззаветное подданство, хотя бы по избрании, то не может быть сомнения, что велико и малополяне подпали нехотя под власть разбойников аваров-обров во всей Польше, гдe таким образом образовался особый класс людей ― повелителей, не имеющих ничего общего с народом. Так же сами поляки, но не польский народ, говорят, похваляются, что они не славяне. И это совершенно верно по отношению всех польских панов, магнатов и шляхты. Исключение следует сделать для тех бояр и дворян, русских людей западно-русского края, которые, приняв унию и потом католицизм, обратились по духу и языку в поляков. Нрав и характер славян всем известен. Он мягок, гибок, женствен. Таковой он и теперь в простолюдине в Польше, Белоруссии и на Украйне. Совершенно иные качества встречаются среди польской шляхты, дворянства и высшего общества, куда впоследствии вошло немало армян, жидов с XIV ст., татар и немцев, хотя с преобладанием основного элемента – обров. Их высокомерие, гордость, фанатизм, своеволие, самолюбие и тщеславие резко отличают народ от шляхты. Все эти качества вместе с типом: темные волосы и глаза, указывают на юго-восточное происхождение, на авар, которые вместе с их соседями двинулись в XIV ст. с Кавказа к западу, и долго громили славян и полян, пока не сели последним на шею.

Трудно проверить это сообщение генеалогически, но нельзя не заметить, что сообщение это весьма интересное.

И если бы оно было принято к надлежащему сведению, то оно могло бы быть и благотворным.

VII. Кирилло-Мефодиевская азбука и другие славянские алфавиты

Недавно явилась солидная книга В.А. Францева «Польское славяноведение конца XVIII и первой четверти XIX века». Она более чем на 500 страницах объемлет бесконечное множество славянских вопросов, поднимавшихся всеми представителями славяноведения указанного времени, особенно из числа так или иначе группировавшихся около патриарха славяноведения – аббата Иосифа Добровского, памяти которого и посвящает благоговейно свой труд автор. Но так как во всех вопросах все начинается с А, и лишь в конце говорится об омеге или Z, то и мы из множества поднятых здесь вопросов о славянской письменности воспользуемся несколькими словами о Кирилло-Мефодиевской азбуке и других славянских алфавитах. При первом же знакомстве с польскою азбукою нам кидались в глаза ее неудобства. А вместе с тем мы давно знали о совершенстве Кирилло-Мефодиевского алфавита. И это все утверждает в нас ученый пантеон, приводимый Францевым. Бандке вместе с Шафариком, считал Кирилловский алфавит одним из совершеннейших, и наиболее пригодных в качестве общеславянского (стр. 163). Коссаковский же говорил: «Моравия, Силезия и Чехия это народ, которому мы обязаны величайшим даром небес – введением у нас христианства, от которого мы заимствовали первые церковные песнопения, и братский язык которого лишь не многим отличается от нашего».

«Поэтому Добровский называет этот язык древним македоно-болгаро-сербским наречием, и возражает против паннонской теории Копитора и мнений Шафарика и Благослова о какой-то особенной близости словенского наречия к старославянскому языку. Бандке подчинился авторитету учителя и признал, что только в странах на юге от Дуная надо искать родину церковно-славянского языка» (159).

Но кажется их всех превзошел Суровецкий, который нашел, что древний церковный язык «есть какой-то идеальный, ученый язык», что и требовалось существом дела. Св. Кирилл и Мефодий, как мужи богодохновенные, знали, и лучше всех понимали, какие взять славянские слова и как начертать их. Недовольство же разными латинскими азбуками для необъемлемой ими славянской речи было отмечено еще раньше самого достопочтенного И. Добровского, который посему холодно отнесся к проекту Линде предложить универсальную славянскую азбуку.

Кн. Чарторыйский даже и получил образец применения новой азбуки. Сам Линде при издании польского словаря, держался орфографии подлинников, которыми он пользовался, но находил, что должен быть введен принцип этимологический, ибо только при соблюдении его сохраняется крепкая связь со славянством, и облегчается изучение польского языка для чужеземцев. Но предшествующие опыты в этом направлении убеждали Добровского в бесплодности дальнейших попыток (см. стр. 129‒130). «Бандке же был симпатичен аббату именно тем, что он держался в вопросе орфографическом того же консервативного взгляда, который высказывал и Добровский. Восставая против Шлецеровского и Бакмейстеровского способа передачи латинским письмом славянских звуков, Бандке решительно высказывается за чешскую транскрипцию, принятую Добровским» (140).

Нельзя наконец не сказать и об азбуке жизни, способствовавшей успеху польского славяноведения. Оно углублялось, расширялось и процветало в славные дни царствования «Ангела мира, друга людей» Александра I, что отмечали и сами деятели.

Например, Раковецкий говорил: «Особенно важно изучение языка старославянского, который является матерью прочих славянских наречий, служит неисчерпаемым источником обогащения и совершенствования их...

Наука должна быть свободна от предубеждений и предрассудков, и польский народ ныне живет с русским, который говорит языком наиболее близким к старому славянскому под скипетром Имп. Александра I, доброта коего связует всех в духе любви и славянского единства».

«Славянский язык должен занимать всякого любителя славянщины, – говорит Бобровский. – Основательное знание его откроет пути к изучению каждого славянского наречия, оно необходимо и для надлежащего уразумения особенностей польского языка» (стр. 300.). «Нестроение далматинского правописания Бобровский объясняет именно неудовлетворительностью лат. азбуки для выражения слав. звуков. Он указывает на несоответствие ее звукам славянским вообще, и в том числе и польским». (301). Он указал и средства к поднятию интереса к славянским древностям. Но увы, восстание ниспровергло все, в том числе и его самого, и Ходаковского, и других славяноведов нашей земли того времени.

«Первая попытка писать по-польски была сделана только в начале XV века, когда поляки, узнав из торговых сношений с Киевом, что в русских землях издавна существует народная литература, начали пытаться вводить польскую письменность. Не имея своей азбуки, они стали заимствовать буквы из латинского и чешского языков. Изображение же латинскими буквами польских слов при отсутствии грамматических правил, представляло бессмыслицу, так как в чтении получались вовсе непонятные слова. Первым таким произведением была песнь «Bogarodzica», рукопись коей 1408 года хранится в Краковской Академии. По заявлению Страховского в ней ясно видны следы чешского влияния.⁴¹⁰

Чешское правописание усовершенствовал и упростил И. Гус введением диакритических знаков. Но правописание Гуса долго не прививалось в Польше по поводу его «еретического происхождения». «В 1440 году Яков Паркон, ректор Краковского университета, придумал «безобразную» орфографию, при которой слова польские писались так, как будто орфография Гуса не существовала.⁴¹¹

В начале XVI века С. Заборовский старался установить колеблющееся польское правописание по примеру чешского и славянского, введением диакритических знаков.

Весьма интересно видеть начальное польское правописание в тексте Библии королевы Софии, писанной почти 400 лет после Остромировского Евангелия, и по отзыву Страховского, отличающейся таким языком, который нуждается в переводе на польский же язык, как и все произведения той эпохи (стр. 70). И кажется во многом помогает этой темноте способ изображения звуков, который так отягощен латынью, что и доселе алфавит польский представляет множество излишеств и трудностей.

Na poczôtcze bog stworzyl nyebo y szemyô, alye szemya bila nyeuszyteczna а proszna, а czmi bili na twarzv prrepaszczy, а duch boszy naszweczye nad wodamy. Vrzecl bog: bôdz szwatlo, y stworzono szwytloszcz. а usrzal bog szwyatloszcz, ysze gest dobra, y roszdzelyl szmyâloszezc ode czmi, y narwal gestsz wyatloszcz dnyem, а czmi noczô y uczynil wycczyor а s yutra dzyen geden.

Кажется, если бы всему дана была более натуральная орфография, то все славяне сказали бы, что здесь в каждом звуке слышится речь родная.

Тоже отчасти можно сказать и о псаломских словах из Псалтири XV века, находящейся в аббатстве Флориана в Австрии.

Blogoslowoni môsz, ien iest ne szedl poradze nemilosci wich y na drodze grzesz nich ne staljést. Ale w zacone boszem wolaiego y zacone iego bôdze dne y w nocy. а bôdze iaco drzewo, iesz szczepono iest podlug czekôcych, issz owocz swoy da w swoy czas.

A list iego ne spadne, y wsziitko, czso coli vczini, przspeie.

Не менее интересен и молитвослов королевы Ядвиги, из которого приведем отрывок.

Swyanta maria boza porodzy cyelko naczysczcha dzewko: przezmiloscz szyna thwego yednaczka boga nascchego Iesu Crista zewschemy szmya Тут у y vybranymy bozymy. Przydzy na pomocz mnye proszycz zamna grzeschnycz.

«В заключение приведем перевод «Богородицы» (1408 года) по Скроховскому: «Услышь голоса наполни человеческие мысли слушай молитву которую несем рады отдать его же просим а в мире набожное пребывание в жизни рабской прохождение. Кириелейсон».

Профессор В.В. Есипов почти ежемесячно дарит публику одним из своих произведений. Не прошло еще и трех месяцев 1908 года, а он выпустил три выпуска по статистике, а теперь перед нами его популярный труд «Жизнь и закон в России». Правда, книга эта небольшая, в 48 страниц, но в ней сконцентрировано столько твердых положений, научных данных, приведено столько мудрых соображений, что «широкая публика» не может не быть благодарною автору. И какие интересные вопросы затрагиваются и решаются в этой книге! Уже одно заглавие говорит о насущных наших интересах. А сколько их приведено последовательно во всей книге, а иногда и в ее отдельных фразах!

После введения, в котором определяется разноплеменный состав России, автор определяет характер нации и находит, что есть нации по характеру своему мужские, есть женские и детские. «И великая мать наша». «Государство Российское» не должно забывать этого в современную нам эпоху политического перевоспитания... Материнская заботливость Российского государства о всех входящих в состав ее народах в форме твердых и определенных реформ, способна развить в них в будущем здоровый общественный организм. Удовлетворение же со стороны государства капризных прихотей может привести в состояние слабости и худосочия. Говоря о личности и обществе вообще и о законе прежде, личность ставилась законом невысоко. Кража со взломом наказывалась лишением прав и ссылкою в Сибирь, а оскорбление лица действием наказывалось только краткосрочным арестом. Он объясняет это долгим существованием крепостного права.

Не отстраняется профессор и от принципиального вопроса об отношении личности и общества. «Громкие фразы социализма о безусловном равенстве в основе своей посягают на значение личности», – говорит профессор. И затем приводит компетентное свидетельство, что «в новейшее время применение учения социалистов убило последние остатки совести у всех приверженцев крайних политических доктрин. Учением Нитцше увлекаются не одни только лучшие люди, но еще более жадно прислушиваются к нему худшие люди, нравственные подонки общества». «Кто может, кто посмеет дотронуться до собственности другого»? Так говорил и писал Долнет, и ему в голову не приходило что дотронуться до собственности другого посмеют в России в эпоху первой и второй Государственной Думы.

Законы России. «31 января 1908 года исполнилось 75 лет нашему «Своду законов Российской Империи». Ветхий по числу лет, он, однако, еще и поныне силен, и преимущественно своими национальными традициями. Закон должен отражать общественное правосознание. Кабинетные же измышления никогда не станут жизнеспособными. Таковыми же явились и некоторые наши новые законопроекты первой и второй Государственной Думы. А весь наш свод законов – это бессмертное творение Сперанского, несмотря на свою устарелость, остается и поныне образцом серьезно и вдумчивых кодификаций.

Ныне еще действуют два кодекса: «Уложение о наказаниях» более полувека, и другой – «Уголовное уложение 22 марта 1903 года». Первый кодекс сохранил и поныне во многих чертах своих патриархальную седину. Второй – плод 23-летнего творчества. А за последние 20‒25 лет вместо возмездия заговорили об исправлении. В эту эпоху и было издано уголовное уложение 1903 года. Этим кодексом проводится индивидуализация наказания. Установлены широкие пределы между высшей и низшей мерой наказаний, применение которых разумный судья определяет сообразуясь с индивидуальными особенностями виновного. Каждая народность вносит в науку и право свой дух: «немцы – глубину, французы – ясность, русские – человечность, вдумчивость и мягкость». Интересны главы, трактующие о жизни России, вообще, и в частности, о просвещении и общественности, а также о личной жизни, но особенно знаменательно заключение, в котором констатируется оскудение в России духовной жизни и ослабление чувства законности. У нас в России (пишет автор) интересы духовной жизни недавно стояли на первом плане и вызывали обширную литературу. А теперь вместо «оправдания и свободы добра» появилась специальная литература «свободы зла», при полном оскудении духовных интересов и духа жизни. Но оскуделое отрицание не заменит богатых основ христианской нравственности. Наша революция шла как бы рука об руку с деморализацией общества, что отразилось и в области печати и литературы. В освободительно-увеселительных журналах начинают появляться совершенно неблагопристойные картинки. Во главе героев являются «благородные босяки», выдвигаются воры, гетеры, анархисты, убийцы. В этом же роде издаются книги quasi – научной области. Отвлеченная беседа в нашем обществе уступила место житейскому разговору, сплетням. Живопись уступает место олеографии, музыка заменяется граммофоном, театр – иллюзионом, отвлеченные науки – справочными сведениями. Забылись идеалы.

Грустно заРоссию, пережившую не только Порт-Артур и Цусиму, но еще и Выборг, Свеаборг, расстройство флота на войне и в мирных водах Черного моря. И все это объясняется ослаблением чувства законности в России.

Дай Бог, чтобы новые законодатели оградили святыню законов!!!

Под таким заглавием явился официальный сборник материалов по означенному вопросу, а также и по вопросу о вероисповедании детей, происходящих от смешанных браков. Издание помечено (т.е. начато печатанием) 1906 годом, но вышло недавно, ибо труд весьма солидный, in quarto, 527 страниц.

В сборник вошли основные законы, отдельные узаконения, справки из иностранных законодательств, отдельные записки и некоторые прошения. Можно сказать, что здесь собрано все, что можно было собрать по сему вопросу, начиная с древнейших времен и оканчивая 1906 годом.

В кратком предисловии говорится, что «на Высочайше учрежденное особое совещание для согласования действующих узаконений с Именным Высочайшим указом 17 апреля 1905 года по делам веры, между прочим, возложено обсуждение вопроса о вероисповедании детей от смешанных браков... По распоряжению председателя собраны материалы как по означенному вопросу, так и по соприкасающимся»... По-видимому, эта соприкосновенность понята очень широко. Посему здесь дается много места делам униатским и т.под.

Кажется, для нашего края должны быть интересны вопросы о браках православных с католиками. Посему на сих справках и остановим благосклонное внимание читателя.

В послании Св. Синода, от 18 августа 1721 года, о беспрепятственности браков православных с иноверцами, между прочим говорится, что «Мария, дщерь великаго князя киевскаго Всеволода, была жена короля польскаго БолеславаХрабраго. Елена Ивановна, великая княгиня российская, была жена Александрова, короля польскаго. Евдокия Петровна Салтыкова вышла за Потоцкаго, поляка. А о простого народа браках с иноверцами засвидетельствует вся республика польская, в которой православные женятся с дщерями иноверных, как католицкаго, так и августовскаго т.е. лютерскаго исповедания».

Трактат вечный между Всероссийскою Империею и речью посполитой 12(24) февраля 1768 года, в арт. 2 гласит: «Бракосочетания между людьми разной веры, т.е. католической, римской, греческой, неунитской и евангелической обоего исповедания, не имеют ни от кого запрещаемы и препятствуемы. Дети от разной веры родителей, сыновья в отцовой, а дочери в матерней вере воспитываемы быть должны».

Указом Св. Синода от 16 октября 1803 года предписывалось, «дабы не лишать природных польских жителей свободы, постановить, чтобы рождаемые от смешанных браков дети обоего пола крещены были священником той веры, в которой находится отец. Что же следует до проживающих там временно чиновников, также воинских чинов, то они, яко природные российские подданные, должны поступать по постановлению 1721 года мая 6 дня».

Указом Сената от 6 января 1805 года, «канонника Войдеха Коссаковскаго, унитскаго священника Яна Корпинскаго, кои обвенчали греко-российскаго исповедания лиц с девицами католическаго исповедания в такое время, в которое правилами греко-российской церкви браки венчать не позволено, а притом не снесясь с священниками греко-российскаго исповедания, равно пробоща Квятковскаго, канонника Лесковича, а также канонника Антона Янушкевича, которые требовали перевенчать браки, уже повенчанные российскими священниками, почитая оные не-действительными», предписано оштрафовать.

Высочайше утвержденным положением 31 октября 1816 года дети графа Потоцкого оставлены мужского пола у отца, а женского у матери.

В августе 1832 года Государь Император положить соизволил собственноручно следующую Высочайшую резолюцию: «Непременно и браки русских, совершенные одними католическими священниками, не почитать действительными, доколе тот же брак не повенчан российским священником». В 1834 году Государь Высочайше повелеть соизволит не воспрещать браков польских пленных с русскими крестьянками, но с тем, чтобы дети были крещены в православную греко-русскую веру» (стр. 93).

В высшей степени интересна следующая резолюция Государя Императора Николая Павловича общего характера. «В дела иностранных исповеданий нам мудрено вмешиваться, так и в сем случае мы могли только указать на то, что считаем полезным для блага евангелического исповедания. Но когда из непонятных видов сами они сему противодействуют, то остается предоставить воле Божьей дальнейший ход этого дела. Кто знает, может быть Неисповедимый Промысл направляет невидимой рукой сию церковь к разрушению, и тогда никакая сила не остановит стремления народа к православию. Должно только все подготовить к тому, чтобы церковь наша была готова принять новых чад. Для того уже все духовные книги и служебные переводятся на местные языки. 23 апреля 1843 г.».

Какая великая вера в православие, и какое отрадное упование на его светлую будущность! Таковая же вера выражена и ныне Царствующим Государем Императором. На докладе о бывших греко-униатах 2 июля 1898 года Он изволил начертать: «Надеюсь, что эти правила удовлетворят всем справедливым требованиям, и предотвратят всякую смуту, рассеваемую в народе врагами России и православия. Поляки безвозбранно чтут Господа Бога по латинскому обряду, русские же люди искони были, и будут православными, и вместе с Царем своим и Царицей выше всего чтут и любят православную церковь».

Правила эти гласят:

1). Все бывшие греко-униаты в силу акта воссоединения с православною церковью в 1875 году почитаются православными.

2). Лица, происходящие от родителей, бывших греко-униатов, признаются православными, хотя бы и были крещены до 1875 года в костеле.

3). Лиц, происходящих от родителей римско-католического вероисповедания, крещенных в греко-униатских церквах до 1875 года, можно не причислять к бывшим греко-униатам.

4). Родившиеся до 1875 года от смешанных браков бывших униатов с католиками причисляются: лица мужского пола к вероисповеданию отца, а женского пола к вероисповеданию матери.

На странницах 408‒410 отпечатан Высочайший указ 17 апреля 1905 года. Прекрасно начало его!

«В постоянном по заветам предков общении со святою православною церковью, неизменно почерпая для себя отраду и обновление сил душевных, Мы всегда имели сердечное стремление обеспечить каждому из наших подданных свободу верования и молитв по велениям его совести».

Но нельзя сказать того же о правилах (и особенно о первом), составленных (будто бы) в Комитете Министров. На страницах 411‒490 идут разъяснения к этому, так называемому, указу об укреплении начал веротерпимости, из коих последнее – мнение Государственного Совета 14 марта 1906 г. Между прочим сюда вошло извлечение из журнала общего собрания Государственного Совета от 27 февраля 1906 года. Здесь говорится: «Государственный Совет... принял во внимание, что предначертанными изменениями правил отнюдь не должно быть поколеблено значение православной церкви, как первенствующего и господствующего в Российском государстве вероисповедания».

Однако по первому же вопросу члены разделились. 20 членов заявили, чтобы родители могли воспитывать своих детей в догматах исповедуемой ими веры, а 57 членов пытались установить, чтобы:

1) при переходе одного из супругов в другое вероисповедание, все недостигшие совершеннолетия дети оставались в прежней вере, исповедуемой другим супругом, и

2) при переходе в другое вероисповедание обоих супругов, дети их до 14 лет слеследовали вере родителей, а достигшие сего возраста оставались в прежней вере».

Все эти члены указаны в книге. На последних страницах указаны законоположения Австрии, Англии, Германии, Франции, Сербии.

И наконец, дано место запискам о смешанных браках П.И. Остроумова (21 февраля 1906 г.) и Череванского – подкинутых детях.

Итак, материал готов! Остается обсудить его наличие в современной жизни несравненно более чреватой, нежели эта большая книга.

Император Николай Павлович родился в последний год царствования императрицы Екатерины Великой, 25 июня 1796 г. в 3.3/4 ч. утра. Как третий сын Павла Петровича, он не подготовлялся к царствованию, ибо Александр и Константин Павловичи были старше его. От няни своей, англичанки Лайон, Николай Павлович заимствовал прямоту, рыцарское благородство и твердость в поступках. Воспитатель его ― Ламсдорф, не обладал ни одною из способностей педагога. Это был человек суровый, жестокий и до крайности вспыльчивый. Он грубо наказывал его. Несмотря на желание императрицы Марии Феодоровны отвлечь сыновей от страсти ко всему военному, ей не удалось это сделать. Великие князья едва вставали с постели, как тотчас же принимались за военные игры.⁴¹² Сам император Николай, жалуясь на своих учителей, говорил: «на уроках этих господ мы или дремали, или рисовали какой нибудь вздор... По-моему, лучшая теория права – добрая нравственность, и она должна быть в сердце независимо от этих отвлеченностей и иметь своим основанием религию».

1-го июля 1817 года последовало бракосочетание Николая Павловича с Великою Княгинею Александрою Феодоровною, и в тот же день Государь Император Александр Павлович назначил его генерал-инспектором по инженерной части. Необыкновенная энергия, сила воли и строгое исполнение долга были причиною того, что инженерное ведомство доведено было до возможного совершенства.

Водворившись в Аничковом дворце, он уничтожил громадные залы и приспособил их для семейной жизни. «Жить семейною жизнью, вот истинное счастье», – говорил он часто. «Если кто-нибудь спросит тебя», – говорил он одному из приближенных, – в каком уголке скрывается истинное счастье, сделай удовольствие, пошли этого человека в Аничковский рай». Здесь в полном блеске высказывалось доброе и чистое сердце редкого мужа и примерного отца. Сердце полное добродетели и христианской любви. Один из современников говорил о нем: «Природа наделила великого князя одним из лучших даров, какие она может дать тем, которых судьба поставила высоко. У него самая благородная наружность. Он говорит живо, просто. Кстати, все, что он говорит – умно. Ни в тоне его голоса, ни в составе его речи нет ничего, что обличало бы гордость или скрытность. Под печатью величавости, которою наделила его природа, он таит высокий ум, усиливающий впечатление, производимое истинно царственною наружностью. Если Великий Князь вступит на престол, то ему будут служить с восторгом, будут повиноваться охотно, как государю, на которого всегда можно взирать с гордостью».

Эти предсказания оправдались в полной мере. Император Николай явился на престоле Монархом самобытным и могучим, человеком с твердым и рыцарским характером.

Вступая на престол при особенных обстоятельствах, имея в виду возмущение, он писал (Барону Дибичу): «Послезавтра поутру я или Государь, или без дыхания. Я наперед всего был честным человеком, а потому и перед Богом и перед отечеством чист и совестью и делами... Вы получите известие, что все здесь в порядке и кончено, или иначе я жив не останусь».

Благодаря необыкновенной энергии, силе воли и мужеству Императора, возмущение 14 декабря 1825 года было подавлено, и Николай Павлович стал могущественным Императором.⁴¹³

Великодушно и милостиво отнесся государь к возмутителям и участникам заговора. Заботы о них начались с первых дней, и продолжались во всю почти его жизнь. Не оставлены были без милостивого внимания и их семейства, И великодушные заботы Императора были оценены несчастными. Один из них писал ему: «Книгу новаго завета я получил от благости Вашей. Чтение онаго успокоит мою душу и приготовит испить ожидающую меня чашу с чувством христианина. Но верьте, Всемилостивейший Государь, что где бы я ни находился, и какой бы я участи ни подвергся по своей вине, я не престану благословлять ваши благости за то, что вы не отказали мне в едином утешении, которое я мог иметь. Отец наш небесный воздаст вам сторицею за сие благодеяние. Уповая на великодушие Ваше, с чувством искренняго раскаяния, с глубочайшей благодарностью остаюсь навсегда верноподданный Н.... М....».

Матери одного из виновников он повелел выдать единовременно три тысячи рублей, жене другого две тысячи, а дочери их выдано несколько тысяч рублей при ее выходе в замужество.

В манифесте своем он обещал «жить единственно для любезного отечества, царствовать, как царствовал Александр Благословенный, чтобы совершить все, что он желал для счастья России». Отсюда видно, что программою Императора было продолжить то, что не успел сделать Александр, а вместе и охранительный характер политики. Окружающим же он часто говорил, что «долг воспрещает ему относиться слегка даже к маловажному вопросу». Почти в самом начале и с изумлением узнал, что в различных судах было три миллиона нерешенных дел, а под стражей содержалось 124 тысячи человек.

В начале неопытный и прислушивавшийся, он скоро приобрел самостоятельность и опыт в решении многих вопросов. Действуя всегда прямо и открыто, высказывая свои мысли, он часто шел впереди своих сотрудников, нередко тормозивших благие начинания государя.

Особенно рельефно выразилось это в вопросе об освобождении крестьян, которое было любимою мечтою Николая I, хотя он подходил к этому делу исподволь. Присутствуя 30 марта 1842 года в Государственном Совете, он говорил: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас ― есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к нему теперь было бы делом еще гибельным». «Я люблю всегда правду, господа, и, полагаясь на вашу опытность и верноподданическое усердие, приглашаю изъяснить ваши мысли со всею откровенностью, не стесняясь личным моим убеждением».

Строгий к себе самому, он был строг и к другим. 10 августа 1827 года, не застав никого в Сенате в 10 часов утра, он повелел, чтоб сенаторы съезжались к 9 часам, а чины канцелярии с 8 ч. утра.

В войне (1828 г.) с турками, он всюду являлся как простой воин, и часто обходил раненых и больных, приказывая раздавать им все нужное. Добрый и приветливый со всеми, он оставил по себе в войсках самую благоговейную память. Во время путешествия по отрядам войск, он нередко проходил мимо неприятелей в самом близком расстоянии, а плывя по морю, едва не занесен был бурею на берега Турции. Как любитель и защитник высшей правды, он собственноручно написал в приказе пред Венгерскою войною: «Мы идем помочь союзнику усмирять тот же мятеж, который, потушенный вами за 18 лет в Польше, вспыхнул снова в Венгрии. С помощью Божьею вы явитесь теми же православными воинами, какими были русские всегда и везде: страшные врагам всего священного, великодушные к мирным жителям». В том же 1849 году он, возводя графа Радецкого в звание генерал-фельдмаршала, писал: «Приготовить рескрипт на имя старика, в котором бессмертная слава, приобретенная на полях Италии, при двукратной защите прав своего Императора, дает ему право на уважение и признательность от всех, кто умеет ценить геройство».

Трогательна была его любовь к матери, и не менее того к детям. По смерти дочери своей (великой княгини А.Н.) он писал наследнику: «буди воля Божия!» «Не роптать, не унывать, новый ангел на небесах за нас молиться будет. Обнимаю всех и плачу с вами. Береги Марию, примеры твои утешат и укрепят». Потом он писал: «Связь церкви. Молился за ангела, молился за вас». Чрез два дня он писал императрице 19 июня 1849 года: «Какова ты и Мария? В одно время с вами и я молился за ангела; крепитесь и надейтесь на милосердие Божие».

Император Французский Наполеон III многократно искал союза Николая I, но он, считая этот союз неправым, всегда отстранялся его, и от 9 февраля 1854 года писал Наполеону: «На чтобы Ваше Величество не решились, я не отступлю ни пред какою угрозою. Доверяю Богу и моему праву, а Россия, ручаюсь в том, явится такою же, как была в 1812 году». И он не ошибся. Все воодушевлены были, и были пламенны в чувствах любви к отечеству. Со всех сторон сыпались жертвы на алтарь отечества и помощь раненым.

При прощальном послании Николай сказал: «Может быть я надену траур по русскому флоту, но никогда не буду носить траур по русской чести».

Месяца через полтора после Севастопольской войны, когда сделалось известным, что немцы примут сторону врагов России нежели наших, государь резко осуждал себя за помощь Австрийскому Правительству. (Графу Ржеусскому он говорил: «Кто из польских королей был самый глупый? Ян Сабесский, потому что он освободил Вену от Турок. А самый глупый из русских государей – я, потому что помог австрийцам подавить венгерский мятеж»).

С открытием англо-французской кампании государь чрез меру горячо принимал каждое известие о военных действиях. Получая донесение о победах, он был в восторге. При получении же вестей о неудачах, особенно в Крыму, где зараз погибало по три и четыре тысячи, он упадал духом. Часто видали, что он по вечерам, уединясь в кабинет, плакал как дитя. В это время он похудел, постарел заметно. Сделался весьма задумчив и мрачен. Будучи однажды по дворцовой набережной, он так устремил взор свой на Петропавловский собор, где погребаются государи, что не видел народа, кланявшегося ему. Видимо, у него было какое-то предчувствие о близкой кончине. Глубокая религиозность и пламенная вера в Бога всегда были отличительной чертой Николая I. В последнее время жизни он часто ночью прерывал сон свой, становился на молитву и пел псалмы Давида. С наступлением 1-й недели поста он начал говеть, но не мог окончить говенья по болезни. Врач настойчиво советовал ему не выходить из дому, но Государь отвечал: «Ты исполнил свой долг, позволь же и мне исполнить мой». И поехал на смотр резервных полков Измайловского и Егерского. 13 февраля, в неделю православия, архидиакон Герман провозгласил ему вечную память и хор повторил. Государь был болен, но народу это мало было известно. 14 февраля было получено печальное известие о потере 500 человек в Эвпатории. После сего Государь слег и больше не вставал с постели. Только когда позвали духовника (это было 18 февраля), он сам сполз с кровати и упал на колена. В этом положении, с великим благоговением и полною покорностью воли провидения, он исповедывался и причастился святых таин. После того он 2 часа оставался наедине с наследником. Наследнику он говорил, осеняя его крестным знамением: «Мне хотелось принять на себя все трудное, все тяжелое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Провидение судило иначе». В исходе 12-го часа умирающий попросил читать отходную, и повторял за священником читаемое. Простившись со всеми, государь велел положить около себя образ Одигитрии.

Император Николай Павлович скончался 18 февраля в 12 часов 10 мин. по полудни. Некоторое время тело покойного было покрыто солдатскою шинелью.

Постель его окружало все семейство, в том числе и внучата. Плач был общий. Все боялись за государыню, часто болевшую. Но вот тростинка осталась, а могучий дуб свалился. Народ был поражен. Он грустил о царе и негодовал на придворных, что не оповещали о болезни, что однако делалось по воле его самого. Также по завещанию его и похороны были очень не пышны, хотя и грандиозны по великой процессии. Особенно жалели о государе помнившие опасное положение России, и знавшие царственный дух и твердую волю покойного.

В завещании своем Государь писал: «Благодарю всех, меня любивших, всех мне служивших. Прощаю всех меня ненавидящих. Прошу всех, кого мог неумышленно огорчить, меня простить. Я был человек со всеми слабостями, коим люди были подвержены. Я умираю с благодарным сердцем за все благо, которым угодно было Богу в сем преходящем мире меня наградить, с пламенной любовью к нашей славной России, которой служил по крайнему моему разумению – верой и правдой. Жалею, что не мог произвести того добра, которого столь искренно желал. Сын мой меня заменит. Буду молить Бога. Да благословит Он его на тяжкое поприще, на которое вступает, и сподобит его утвердить Россию на твердом основании страха Божия, дав ей довершить внутреннее ее устройство, отдаляя всякую опасность извне. На Тя Господи, уповахом, да не постыдимся во веки! Прошу всех меня любивших, молиться об упокоении души моей, которую отдаю милосердому Богу с твердою надеждою на Его благость, и предаваясь с покорностью Его воле».

В отдельной записке, приложенной к завещанию, сделано распоряжение о разных иконах, соединяемых с особыми воспоминаниями. Все эти распоряжения обнаруживают великую чистоту души Николая I.

Наследства, оставленные эпохою Императора Николая I, неисчислимы. Назовем хотя некоторые.

В духовно религиозной жизни – воссоединение униатов, отторгнутых ненавистью и соединенных любовью 1839 г. Движение это началось с силою в особенности потому, что на него обратил внимание Николай. Главным двигателем дела сего был Иосиф Семашко, впоследствии митрополит Литовский, который в 1827 г. представил государю обстоятельную записку о несчастном положении униатов, и о средствах возвращения их в лоно православия. В феврале 1839 г. по высочайшему повелению собрался съезд униатского духовенства в Полоцке. Здесь рассмотрено было 1305 заявлений о готовности присоединиться к православию. Направлено было дело в Синод, и Государь на докладе написал: «Благодарю Бога и принимаю».

В гражданском – законодательство, которое до того времени представляло нестройную громаду, где терялся ум самого опытного правоведа. В рескрипте об утверждении особого отделения по приведению в порядок отечественных законов говорилось: «Желая сколь можно более удостоверить успешное совершение (сих трудов), признал нужным принять их в непосредственное мое ведение. Для сего приказал я учредить в собственной моей канцелярии для них отделение». Во главе дела был поставлен знаменитый Сперанский. И вот, через 7 лет, а именно 19 января 1833 года, чрезвычайному собранию Государственного Совета было представлено 15 томов Свода Законов. Монументальняя работа!

В первый же год своего царствования Император Николай обратил отеческое внимание на дело просвещения. В 1826 г. он повелел учредить особый Комитет для пересмотра всех уставов учебных заведений. Замечателен его рескрипт, в котором определился характер общественного образования и воспитания. «Необходимо, – говорится в рескрипте, – чтобы повсюду предметы учения, и самые способы преподавания были по возможности соображаемы с будущим вероятным предназначением обучающихся, чтобы каждый, вместе с здравыми для всех общими понятиями о вере, законах и нравственности, приобретал познания наиболее для него нужные, могущие служить к улучшению его участи». Государь написал: «Профессора есть достойные, но их немного, и нет им наследников, их должно готовить». И вот возник в Юрьеве Профессорский Ииститут, потом Педагогический Институт в Петербурге, Университет в Киеве. Потом учреждены археографическая Коммиссия, Пулковская Обсерватория. Посланы были ученые экспедиции на Кавказ и в северные страны. Министерством Народного Просвещения очень долго управлял знаменитый граф Уваров, муж высоких качеств, европейски образованный. При вступлении на должность, он писал попечителям округов: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с высочайшим намерением августейшего Монарха, совершилось в соединенном духе православия, самодержавия и народности». И в этом направлении велось дело просвещения почти до конца царствования, украшенного такими великими писателями, как Пушкин, Гоголь, Лермонтов и т.п.

На крепостных крестьян Императору Николаю удалось установить взгляд, как на личность, на которую не имеет права посягать помещик, как неполный владелец их, а только их труда. Отсюда естественно вытекала мысль, что личность человека даже в крепостном состоянии не может быть предметом купли и продажи. Этим естественно ослаблялась сила крепостного права, и оно заметно падало. С 8 по 10 ревизию в продолжении 22 лет крепостных крестьян уменьшилось на 420 тысяч. Таким образом, крепостное право разрушалось само собою, и тем подготовлено освобождение крестьян, совершенное наследником престола ― Александром Николаевичем.

Нельзя, наконец, не упомянуть достославного сотрудника Императора Николая по государственной экономии и развитию фабрично-заводской и промышленной деятельности графа Канкрина, приведшего финансовое положение в цветущее состояние.

Благоговея перед великою личностью в Бозе почившего Государя Николая I, и признавая в нем одного из колоссов отечественной истории, нельзя однако не пожалеть, что некоторые из ближайших к нему лиц с ловкостью и ухищрениями пользовались возвышенностью духа своего благодетеля, и извлекали свои выгоды в ущерб общественной пользе и порядку. Чем выше стоит человек по нравственной чистоте своей, тем менее он подозревает о порочности в окружающих его. Благороднейший из рыцарей XIX столетия по чистоте природы своей не мог иногда не быть обманутым. А потому недостижение той степени благоустройства России, которого он желал, есть отчасти последствие его нравственного величия, но главным образом – плод недостойных исполнителей воли благороднейшей личности. Эти недостойные лица были продуктом своего печального времени. И литература последующих лет с достаточною силою охарактеризовала их низкие взгляды и гнустно-корыстные деяния.

Прошло 40 дней со времени кончины достопамятного Обер-Прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева. О нем много говорили после 25 летия Обер-Прокурорства, после оставления этой высокой и важной должности. И еще более заговорили после смерти.

Противников его не уняла и смерть его. Они продолжают так или иначе поносить его и теперь, даже в таких солидных органах, как Вестник Европы. Еще менее того не могут уняться его панегиристы в Церковных Ведомостях, Миссионерском Обозрении и т.под. органах, отчасти созданных покойным. Более или менее практичен Исторический Вестник, который однако тоже впадает в похвальный тон (Апрель, 1907 года).

Да и можно ли не хвалить Константина Петровича? Да! С ним можно было не соглашаться, но его, как личность, нельзя было не уважать. Ибо бесспорно, что это была выдающаяся личность, обладавшая высокими качествами и талантами, которые он не только не зарывал, но возращал сторицею. Можно сказать, что это был человек, которому равного сейчас нет, а в минувшем веке было очень, очень немного.

Трудно сказать, что было в нем больше и лучше: личное достоинство или служебное? Особенно трудно сказать о последнем, ныне, когда идет переоценка всех ценностей. Можно было бы о сем наговорить тьму, особенно пользуясь сказанным о нем, и рассматривая все это критически. Но думается мне, что для этого не настало еще время. Быть может, найдется второй Барсуков, который также изобразит всю эпоху Победоносцева, как Барсуков первый изобразил Погодина, личность меньшую. Мне кажется, что современникам говорить следует по личным знаниям. Мне пришлось познакомиться с К.П. в последнюю четверть столетия, когда он стал Обер-Прокурором, причем наибольшее приходилось слышать, а наименьшее наблюдать и чувствовать везде, и во всем его руку.

И вот, при мысли о смерти этого могущественного человека и современном движении, мне представляется некоторая аналогия. Какой был могущественный Император Николай I. И однако, он был сломлен, как ломаются кряжистые дубы. Не диво, что другая буря сломила не дуб, а более гибкое дерево, не Императора, а только Царедворца, пользовавшегося умело и долго царственным доверием, и соответствующей этому доверию силой в полноте и совершенстве. Из сего очевидно, что он был монархист до мозга не только головы, но и костей, и всех нервов, не исключая и тех, кои облегают сердце. Он был умный и сердечный человек. И все это он отдал Царю и Отечеству. Посему Церковь наша потонула здесь, а равно и многое другое, что ныне выкидывается бурею жизни, разными всплесками бушующего моря, выносящего к самым верхам всякую дрянь.

Вот трагизм всех мероприятий, над проведением которых так усердно и так талантливо работал неустанно во всю силу 25 лет, и готовясь к тому 35 лет, великий труженик К.П. Победоносцев!

Все ныне как-то сводится к нулю. Неудивительно, что таковая печальная участь постигла и доблестного служаку для трех Императоров! Не нам, не нам, а имени Твоему, Господи, служить должно. И это знал многоведущий К.П. И служил он Господу, нелицемерно, усердно, разносторонне, вдумчиво...

Где же, где же причина всех неудач? Все в том же, в чем была конечная неудача и более могущественного человека, Императора Николая I, а именно: в духе времени, т.е. в настроении умов, движущих все человечество, которое кружится, нередко возвращаясь к тому, что было раньше, и уходя иногда в даль туманную, безбрежную, как это совершается ныне. Причем молодежь и сыны ведут за собою почтенных отцов и матерей, волею и неволею не отстающих от детей века сего.

Итак, остается опять сказать, что политика всей жизни К.П. может быть оценена только в другую эпоху, нежели какую мы переживаем теперь. Ибо кто может сказать: к чему ведет современное стремление? К чему-то неизвестному, хотя симптомы этого печального шествия, усеянного трупами, отчасти говорят за себя, наперед определяя всходы, цветы и даже плоды....

Как истый чиновник, К.П. и в Синоде окружил себя чиновниками. Он был оком Государя, а они ― его очами и ушами, которые видели и слышали иначе, нежели как он сам мог видеть и слышать, если бы был менее занят многообразием дел. И вот, многое, переходя через многие призмы видоизменений всего, как до него, так и до Царя, доходило очень не точно. Равно тоже было и с тем, что шло от Царя. Видя усердие главного начальника, все стремились проводить известные стремления. Подчас выходили медвежьи услуги, которые К.П. иногда замечал, но не мог остановить, а больше не замечал. А подслуживались ему даже такие лица, как С.Ю. Витте, который сам мне говорил, что он, как министр финансов, был готов отпустить в распоряжение Конст. П. на церковно-приходские школы какую угодно сумму, но он отказывался, говоря: «Ну их, свяжешься с деньгами, да не отсчитаешься». И это верно, сказал он. Многие из подчиненных его пользовались школьными деньгами почти безотчетно. Были статьи: «Кому нужны церковные школы»? В них указывалось: кто брал львиную долю школьных денег. Конст. П. как бы не знал этого. Не мог он не знать и о других своих приближенных: что и как делали они. Но терпел. И конечно, логично поступал. Если он делал все, что сам хотел, пользуясь высшим авторитетом, то естественно было допустить, чтобы и другие были если не фактотумами, как один из первых его помощников, то свободными распорядителями в своем миру: учебном, редакционном и прочих. И всякий, кто умел втирать ему очки желанного цвета, мог потом безнаказанно творить все, не исключая неподобного. А К. П-ч умел всех ему приятных и угодных прощать, покрывать и даже выдвигать.

Архиеп. Волынский, пиша К.П. последнее «прости», по обычаю насказал много лестного, но по обычаю же и пересолил. Он ставит ему в заслугу то, что К.П-ч в 1883 году защитил семинариста революционера, который в 1897 году сделался архиереем. Здесь две похвалы и два порицания, ибо того же революционера, как своего протеже, и возвел в Епископа всемощный К.П. Эта то вот всемощность и была, и есть причина недовольства, которое везде и во всем сказывается ныне.

Некогда было везде и в духовенстве определенное чиноначалие. Это чиноначалие известный профес. Петерб. Академии Ростиславлев изображал в духовном ведомстве в виде пирамиды, венцем которой был Митроп. Филарет. Эта формула была проста, всем понятна и потому приемлема, хотя и без удовольствия для многих. Теперь и верхи и низы были нипочем, ибо с одинаковою легкостью переводились митрополиты, и полипы возводились во все и везде, если то было угодно К.П-чу и даже не ему, а кому-либо из его близких, кому он доверял, или кто умел пользоваться его слабостями и даже простою доверчивостью, столь неизбежною в его положении, которым пользовались люди всякого сорта, оканчивая сиделками у разного высокого люда.⁴¹⁴

Эта доверчивость иногда ставила К.П. в очень неловкое положение. Он, например, получил письмо от какого-то анонимного клеветника на Брянцевых, что они чтут какого-то святого, и сейчас же поспешил пресечь заблуждение. Но ему было послано служение сему святому, утвержденное Синодом. И он замолк. Но пославший службу должен был переменить место службы, конечно с соблюдением формы, в которой подчиненные ему чиновники были вполне ему солидарны, за что и возводились выше, и вне очереди награждались. Причем как у награждавшего, так и награждаемых совесть была чиста, ибо она была свободна раньше, нежели успели объявить ее во всеобщее сведение. Таким образом, если по газетным известиям род свой ведет «свободная совесть» от М.А. Стаховича, то это верно не более, как в смысле публичного оказательства.

Что делал в Святейшем Синоде сам К.П., а его чиновники в провинциях, в духовно-учебных заведениях и Епархиях, всего конечно не описать. Достаточно сказать, что Московскому Митрополиту не позволили назначить одного из учителей духовного училища Московской Епархии, а всем архиереям было запрещено рекомендовать для церквей их Епархий книги.

Все это дозволялось делать только чиновникам, хотя бы самым мелким, но близким к К.П-чу. Курьеры Его Высокопревосходительства тоже были силы, с которыми тоже было трудно считаться Все это было то, что ныне зовется бюрократизмом, а К.П-чем оно возведено в Цезаризм, ибо он был близок к Царю, а с Ним будто и все канцеляристы. Даже повадка была и в назначениях. Молодой человек, вчерашний чиновник поручений, бывший на побегушках, вдруг делался Директором, Его Превосходительством. Перегонял половину старших чиновников всего Синода, и мог бы быть Товарищем Обера, если бы фортуна не повернула все.

Да, К.П-ч возвеличил Обер-Прокуратуру в Синоде. Но к пользе ли дела совершалось все это? Подтягивал всех, и все Император Николай I, и сам же сказал, что Россией правят столоначальники, а крадут все, кроме Его Самого. Нечто подобное было и здесь. Можно думать, впрочем, что дело обстояло так и в других ведомствах. Посему-то и крах правительственный вышел всероссийским. Будто бы ему особенно не к лицу быть там, где говорят: всяка душа властям предержащим да повинуется. Так. Но ведь оказывается, что и церковь была ведомством, и при том с чиновником во главе наилучшим, и исправнейшим в своем бюрократизме до беспредельности. Посему и антитезы сему бюрократизму были самые нелепые и престранные против не только в семинариях, но и в академиях, и даже в лице священников, архимандритов и архиереев. Поистине теперь можно сказать, что посеешь, то и пожнешь. А все же он лично сеял доброе, но уродилось злое, потому что шедшие по нем, съедая добро, сеяли зло. Ему слава и честь, а сеявшие зло и пожнут зло.

Из сказанного явствует, что К.П-ч был не вполне совершенным администратором. Он был выше, как писатель-юрист, а еще выше, как мыслитель-философ. Посему велики его труды юридические и всякие другие, но кажется выше всех мыслительные, в которых он стоит на высоте мировой, как мыслитель современный, и философ для многих веков. В этом смысле его выдающимся трудом был «Московский Сборник», которому и расточаются самые лестные похвалы. Так, например, князь Мещерский говорит:

«Лорис Меликов купил падение главного ретрограда графа Толстого назначением на его место обер-прокурора Синода другого главного ретрограда – Победоносцева. И что же? Оказалось, что во все время своего княжения в Синоде, он не только ничего не придумал в области творчества, но все время делал и допускал то, что критиковал в своих предшественниках и в подчинении буквы, и духа церкви, и ее иерархов неограниченному по власти «я» обер-прокурора он не изменил преданиям предшественников, не переставая в тоже время оставаться гениальным критиком во всем, что подпадало под суд его ума. Замечательно, что в это время им написана и издана была книжка «Московский Сборник», которая по критическому уму ставит Победоносцева в ряду с умнейшими мыслителями мира, и которая должна быть читанною и перечитываемою не только начинающим свою сознательную жизнь человеком, но каждым педагогом, каждым государственным человеком. Читая страницы этой гениальной книжки, где на каждой из них нельзя не приходить в восхищение от тонкого анализа самых сокровенных душевных тайн, от светлого и зоркого взгляда на каждый государственный вопрос, от теплых отзвуков сердечного участия к немощам и слабостям человека, и наконец, от проявления самого чистого культа христианства».

Не ограничиваясь приведением этих слов, Исторический Вестник высказывает и свое суждение о Сборнике.

«Центральным местом из всех произведений покойного, где изложено его религиозно-философское и политическое profession de foi, должно считаться «Московский Сборник» – это в высшей степени оригинальное явление русской самостоятельной мысли, обратившее на себя внимание широких кругов общества как у себя на народине, так и за рубежом ее. По силе слога, по чистоте языка, по отчеканке мысли, весьма, и весьма немногие произведения отечественной литературы могут быть поставлены в одном ряду с этим собранием статей, где автор с беспощадной логикой, с страшным пессимизмом анализирует все основы современной западно-европейской культурной жизни, приходит к полному их отрицанию, и делает попытку противопоставить им национально-русские идеалы, поскольку таковые вытекают из толкования им исторических и церковных явлений русской жизни. С каждой страницы «Московского Сборника» несется крик отчаяния при анализе разных проявлений западно-европейской жизни. Победоносцев призывает современников к поклонению православию и русской исторической церковности, и отвращению от тех якобы, по его мнению, ложных западно-европейских благ, к которым в безумии мысли и вожделений, стремится русский интеллигент. Ложь – современное просвещение, ложь – демократия и народоправство, сплошная ложь ― современная периодическая печать, ложь – современный гласный суд, ложь – парламентаризм, ложь – вся современная жизнь без Христа, без истинной церкви, без истой веры!» (И.В. 1907 апрель, стр. 260).

Не менее сильно характеризуется Московский Сборник и в Миссионерском Обозрении. «Московский Сборник по своему духу и характеру примыкает к таким произведениям коллективного народного гения, как древне-русские изборники – Измарагды, Златоусты, Пчелы... Если бы Петр Великий случайно прочел Московский Сборник, то в нем ничто не поразило бы новизною, тогда как каждая мелочь нашей общественной жизни показалась бы ему чемъто зело удивительнымъи новым... Он (К.П-ч) прекрасно понимает и чувствует мистические основы необъемлемые и неисчерпаемые никакою формою. Но зато, когда он переходит в области мыслей формальных, то он дает полный ход своей гневной диалектике, неотразимо доказывая, что современные политические обновленцы старых, исторически сложившихся форм, своими разрушительными усилиями лишают людей прочных основ и выводят их в пустыню, где тысячи дорог на выбор, и ни одной достоверной» (1907 г. Апрель, стр. 492).

Таким образом, я справедливо 10 лет тому назад мысли «Московского Сборника» назвал «Современною мудростью», под каким именем и было издано тогда извлечение некоторых более интересных мыслей из него. Думаю, что эти мысли не потеряли своего значения и теперь, а потому с особым удовольствием предлагаю их интересующимся, думая, что все, прочитавшие эти мысли, воздадут достойную дань уважения приснопамятному деятелю свято-русской земли, вседушевно служившему наивысшим интересам дорогой родины, чтобы направить ее по пути вековечных истин и добра.

(Из записной книжки Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшого Никанора, Архиепископа Казанского и Свияжского. 1903 г.)

Лет 75 тому назад, когда говорили о старце Серафиме, то все русские люди знали, кто сей Серафим. Не меньше того и ныне знают, кто такой о. Иоанн, хотя оо. Иоаннов несравненно больше, чем старцев Серафимов. Когда в 1833 году умирал о. Серафим, тогда Иоанн Ильич Сергиев был отроком. И однако, в нем нельзя не признать некоторого рода преемника, в дивном освящении сверхмерными дарами благодати Божьей Руси Святой.

Некоторого рода особливое преемство замечается в благодатных трудах и подвигах вселенских святителей Афанасия Великого, Василия Великого, Иоанна Златоуста. Тоже, хотя и при других обстоятельствах, замечается и в жизни прославленная ныне церковью препод. Серафима, и славимого всеми о. Иоанна Кронштадтского. Их образ жизни и деяний очень различны. Но и звезда от звезды разнствует во славе, хотя все они светят в надзвездном мире и освещают в свое время и по своему. Старец Серафим светил в конце XVIII века и до 33 года XIX века, а о. Иоанн Кронштадтский с середины XIX века и доселе. Понятно, что теперь люди стали во многом иные (просвещеннее), а потому и способы воздействия на них должны быть особливые. И действительно, о. Иоанн не стоит на камнях, но он постоянно пользуется паром, чтобы быть повсюду Ангелом Утешителем. Конечно, скорби были всегда в мире, и потому Бог всегда посылал Ангелов Утешителей. Но, кажется, наше время особенно скорбное во многих отношениях, а потому теперь всем особенно нужен Ангел Утешитель, в качестве которого и является для многих о. Иоанн.

Мне привелось несколько раз быть очень близко около о. Иоанна. А потому я и решился поведать о нем то, что знаю по личному знакомству, и впечатлению от его светлого лица, вносящего радость о Духе Святе повсюду, где он является как Ангел Утешитель. Мне кажется, что эта радость – есть свидетельство о препобеждении многих препятствий и о хождении перед Богом, явно благопоспешном, что и вселяет в душу его эту радость и это утешение, которые потом через светлое лицо его, и все его радостные ласковые и утешительные речи и отношения входят и во всю среду окружающих его с чистыми помыслами и желаниями получить только это, а не иное что, которое не все получают, а потому и отходят ни с чем. Средство самое радикальное он употребляет покаяние, основанное на сокрушении сердца.

Посему понятно, кто сокрушится сердцем всецело, тот будет иметь и великое духовное утешение, а кто мало сокрушится, тот получит меньшее утешение. Могут быть и такие утешения, которые отражаются как естественное явление духа. С смеющимися трудно не смеяться, с плачущими не плакать. Тоже и с утешающимися духовно не можно не соутешаться. Насколько при этом бывает это соутешение глубоким, это конечно иной вопрос. Во всяком случае о. Иоанн не Иероним Саванаролла, а утешитель, и потому всем встречающимся с ним и соприкасающимся должно быть приятно. А потому и он сам ― есть приятное явление нашего времени, коим по всей справедливости дорожат многие, хотя и различно воспринимают от него утешения по мере веры и потребности. Мне при встрече с ним не было нужды делить какое-либо бремя. А потому я вкушал от него утешение самое простое, какое бывает при взгляде на редкое прекраснейшее явление природы, которым можно любоваться бесконечно и безгранично.

При первой встрече в марте 1891 года, я, будучи Викарием Казанским, говорил с ним 5 минут (в Кронштадте) и поцеловался братски 10 раз. Разве это не утешение?! В 1893 году я ездил с ним на его родину, как Архангельский Епископ. Здесь я видел его молящимся, читающим и спящим, как дитя, с розовым видом и блаженным выражением. Впрочем, улыбка и радость почти никогда не оставляли его, кроме печали о родных пьяницах, которые пьянствовали на его счет, как например, муж его сестры, а также один из племянников.

В третий раз я виделся с ним в Леушинском подворье (в ноябре 1895 года), а потом у него в доме, и на именинах в Кронштадте, где окруженный почетом, он утешался и утешал величественно – скромно и благообразно, вселяя то же и во все множество собравшихся в великом зале его Дома трудолюбия. Здесь он был весь восторг, но какой – священный, трогательный. Недаром само духовенство окружало его ореолом. Потом были свидания мимоездом на поездах железной дороги – зимою. Он ехал при открытом окне. И спит он зимою дома при открытом окне, но одевается тепло.

И вот он свеж и румян. Порхает, несмотря на то, что уже не первый год его восьмого десятилетия. О деньгах он говорит, что он казначей всей России. Но он не пренебрегает ими, ибо его жертвами все благие начинания последних лет украшаются, как неизбежностью, или лучше сказать, как первою помощью после Бога и Царя. Принимая от всех, он всех наделяет: кого деньгами, кого улыбкою, кого словом, кого явлением своим, кого остатком чая, кого просфорою, кого чем-либо. Все из рук его велико, все драгоценно. Ибо духовно утешительно, как некое свидетельство присущей святости тому, кто получил от святого, или священное от священного. Каждый ценит дар не по дару, но по цене дарующего. Так что сбывается слово Христово: кто приемлет за пророка, мзду пророческую приемлет; кто приемлет за праведника, мзду праведника приемлет. Я получил от отца Иоанна драгоценнейшие дары: митру и все архиерейское облачение, а потому я смотрю на него, как на щедродательного. И могу сказать, что мне не делал таких великих даров никто, кроме Царя.

Он откликался и на все мои призывы к пожертвованиям, в особенности же на сгоревший соборный храм Архангельского монастыря, где он незадолго перед этим молился перед закладкою дома. Во всем этом тоже нельзя не видеть духа утешения, имеющего цену не по дару, а по скорби. А скорбь тогда была велия. Ее услышал даже Патриарх Иерусалимский Герасим, который прислал мне частицу Животворящего Древа. Государь же повелел через Витте отпустить 5000 рублей. О. Иоанн и тут стоял вслед за Царем. Думаю, что для других многих он делал больше Царя, ибо до Царя многим далеко, а о. Иоанн всем близок, как бывающий повсюду, несмотря на то, что есть очень старающиеся допускать до него только богатых и знатных.

Невежды и нахалы доходят до неистового стремления завладеть о. Иоанном и распоряжаться им. Но он, поддаваясь, по-видимому, им, безмолвно и резко высвобождается часто от их непрошенной опеки, и совершает дела утешения, ничем, и никем нестесняемый и неограничиваемый. Хотя потом и опять, по-видимому, возвращается под необходимое содействие тех или иных лиц, могущих помочь (но не воспрепятствовать) желанному им делу. Супруга его совершенно не из тех энергичных лиц, которые могут помогать этой воплощенной энергии. А потому понятно, что она в его деле утешения всех скорбящих не имеет никакого значения. Но она, несомненно, утешает его под своим кровом, когда он бывает дома. И несомненно, он наибольший отдых имеет здесь, так как прием всех нуждающихся бывает не дома, а около – в Доме трудолюбия и в разных квартирах, хозяева которых дают ручательство постояльцам, что они достанут о. Иоанна и представят его им скоро (?). Это и совершается. А те, кои не очень желают видеть его, те и не видят, хотя и живут возле него, как например, моя родственница – супруга врача H.H. Малиновского. И в этом он является по мере веры. Она увидела его со мною вместе. И ей тогда он был особенно нужен, ибо ее мужа нестало. Поистине можно сказать, что о. Иоанн всем вся. Но так как эти все уже не те, что были при о. Серафиме, то и о. Иоанн не то, что о. Серафим. Может быть, о. Серафим и святее о. Иоанна, но о. Иоанн разнообразнее и живее в своем воздействии на современный мир, который становится более оживлен, хотя и меньше ищет духовной святости.