Источник

ГЛАВА XLIV. О ТОМ, ЧЕГО КАСАЕТСЯ ПРОМЫСЛ1077

Итак, о том, что Промысл существует, и о том, что Он такое, сказано. Остается еще сказать – чего касается Промысл: всеобщего ли (универсального), или частного (единичного), или же общего и частного (вместе). Так, Платон полагает1078, что Промыслом управляется и всеобщее, и единичное, и разделяет разум Провидения на три (вида). Именно: существует, во-первых, промышление первого (главного) Бога, Который промышляет преимущественно об идеях, а затем – вообще о целом мире, как например, о небе, о светилах и обо всем универсальном1079, т. е. о родах, о субстанции, о количестве и качестве и о другом подобном, а также – о видах, подчиненных этому. О происхождении незначительных животных и растений, а также всего происходящего и разрушающегося, промышляют вторые боги, вращающиеся в небесной сфере; их происхождение Аристотель относит к Солнцу и зодиакальному кругу. Третий род Провидения Платон представляет существующим для управления действиями и исходом их1080, а также – для распределения (упорядочения) относящихся к жизни, так называемых, физических, материальных и органических благ и того, что им противоположно. Это Провидение установило некоторых определенных демонов на земле, в качестве стражей человеческих действий. Притом, второе и третье Провидение получают бытие от первого, чтобы все управлялось могуществом Первого Бога, Который установил вторых и третьих промыслителей.

Конечно, поскольку Платон все относит к Богу и утверждает, что всякое промышление зависит от Его воли, он достоин одобрения; но никогда (не заслуживает этого) за то, что другими промыслителями1081 он считает тех, которые вращаются в небесной сфере. Ведь, это уже – не Провидение, а фатум и необходимость. Действительно, как бы те1082 ни сообразовались (изворачивались), необходимо, чтобы происходящее происходило и чтобы иначе не могло быть (не случалось); между тем, давно уже показано, что ничто из того, что бывает по Провидению1083, не подчиняется необходимости.

Стоики – философы, признающие и фатум, и свободную волю, не оставляют никакого места Провидению, но на самом деле уничтожают даже свободную волю, как показано раньше. Демокрит же, Гераклит и Эпикур не допускают Промысла – ни по отношению к общему, ни в отношении к частному (единичному). Так, Эпикур говорил, что блаженное и бессмертное Существо ни само не имеет обязанностей, ни другому не доставляет, – так что не связывается ни гневом, ни благоволением. Все подобное, ведь, свойственно немощи. В самом деле, гнев чужд Богу1084, потому что он возбуждается тем, что совершается против (нашей) воли, – а для Бога ничто не бывает против воли. Таким образом, стоики1085 следуют своим основным принципам. Действительно, считая, что этот мир произошел из случая, они естественно говорят, что все лишено промышления: в самом деле, кто будет промыслителем того, что никем не сотворено? Очевидно, ведь, что происшедшее изначала случайно по необходимости случайно1086 и существует. Итак, должно противостать первоначальной их тенденции1087, – потому что с опровержением ее возымеет большую силу то, что сказано было раньше в доказательство существования Промысла. Итак, отложив опровержение этого до более удобного времени, перейдем к мнению Аристотеля и других (философов), отрицающих Промысл в отношении к единичным вещам1088.

Аристотель1089 считает, что единичное1090 управляется одной только1091 природой, как об этом он намекает в 6-й книге Ethic, ad Nicomacbum1092. Ведь, природа, будучи Божественной и присущей всему происшедшему, естественно подсказывает (внушает) каждому избрание полезного и избежание вредного: так, всякое животное, как сказано, выбирает себе соответственную пишу, преследует (отыскивает) полезное и от природы знает средства для излечения болезней. Еврипид же и Менандр в некоторых местах утверждают, что ум, присущий каждому (человеку), промышляет о каждом [и о себе самом1093], а боги – ни о ком. Но ум имеет отношение лишь к тому, что в нашей власти: так, он касается или действий1094 и искусств, или созерцания (познания). Промысл же касается того, что не находится в нашей власти, как например, – того, чтобы быть богатым или бедным, здоровым или нездоровым1095, – в отношении чего ум нисколько не может помочь1096, а тем менее – природа, как думает Аристотель. Ведь и дела природы известны. А какое отношение имеет к уму или к природе то, что иногда убийца несет заслуженное наказание, а иногда – избегает?.. Может быть, кто-нибудь скажет, что то, что подлежит уму и природе, зависит (вместе и) от Провидения, а остальное – от рока. Но если подлежащее уму и природе1097 зависит от Провидения, а последующее – от фатума, то уничтожается то, что – в нашей власти (свободная воля). Однако, дело обстоит не так. На самом деле все, относящееся к нашему разуму как теоретическому, так и практическому, находится в нашей власти, как показано. Не все, управляемое Провидением, относится к природе, хотя и все, что относится к природе, управляется1098 Провидением; многое, ведь, из того, что происходит по Провидению, не есть дело природы, как (это) показано на примере убийцы, – потому что природа есть часть Провидения, а не само Провидение. Таким образом, указанные философы1099 промышление об единичных вещах приписывают природе и уму.

Другие же говорят, что Бог заботится1100 о сохранении (пребывании) существующего так, чтобы ничто из происшедшего не погибло, и об этом только одном промышляет. Единичное же управляется случаем1101; и вследствие этого – много несправедливостей, масса преступлений (убийств) и, вообще говоря, всякие пороки водворяются среди людей, – причем, совершенно случайно – одни из них (людей) избегают правосудия, а другие терпят и наказание, так что не осуществляется всецело ни то, что согласно с здравым смыслом, ни то, что следует по закону. Каким же образом мог бы кто-нибудь сказать, что существует промышляющий Бог – там, где не властвует ни закон, ни разум? Затем, бывает даже, что честные люди в большинстве случаев терпят несправедливости, унижения и подвергаются бесчисленным бедствиям, тогда как порочные и жестокие возрастают в могуществе, богатстве, почестях1102 и в остальных житейских благах.

Но утверждающие это1103 представляются мне неведущими как многих других положений, имеющих отношение к Промыслу, так – в особенности – бессмертия души. Именно: считая ее (душу) смертной, они ограничивают все человеческое пределами этой жизни. Затем, они имеют превратные суждения о благах. Действительно, они думают, что те, кто окружены богатством, хвастают (своими) достоинствами и гордятся другими материальными благами, счастливы и блаженны; между теми, блага души, несравненно превосходящие телесные и внешние блага, ставят ни во что. Ведь, блага, относящиеся к тому, что превосходнее, гораздо выше (сами по себе). Итак, добродетели настолько превосходят богатство, здоровье и прочие блага, насколько душа (превосходит) тело. Вот почему добродетели и одни, и в соединении с другими (благами) делают человека блаженным: в соединении с другими – сплошь (κατά πλάτος), а одни и сами по себе – ограничительно (κατά πέριγραφήν). Ведь, из существующего одно мыслится ограничительно (определенно), как например, два локтя, а другое – сплошь, как например, куча. Конечно, если бы ты отнял от кучи даже 2 медимна1104, то остальное (все-таки) остается кучей; так же точно, если бы от блаженства, понимаемого сплошь (во всей широте)1105, ты отнял телесные и внешние блага, а оставил одни только добродетели, то и в таком случае сохраняется блаженство, потому что добродетель и сама по себе вполне достаточна для благоденствия. Итак, всякий добродетельный (человек) блажен, а всякий порочный – злополучен, даже если он обладает всеми вообще так называемыми благами фортуны. Многие, не зная этого, считают счастливыми одних только дородных телом и богатых, – чем хулят Промысл, управляющий всем, что касается нас1106, не по одной только внешности (видимости)1107, но и по Своему собственному предведению. Так, Бог, зная, что честному и добродетельному в настоящее время мужу полезно жить в бедности и что пришедшее1108 богатство разрушило бы1109 его образ мыслей, с пользой содержит его в бедности. С другой стороны, зная, что нередко богатый станет еще более плохим1110, если лишится состояния [например, станет покушатся на грабежи, убийства или на какие-нибудь другие, еще большие, преступления1111], позволяет (ему) пользоваться богатством. Быть может, бедность неоднократно была полезна нам1112 при потере (букв, погребении) детей или бегстве домочадцев: ведь, спасение их было бы прискорбнее самой гибели, раз дети стали бы порочными, а домочадцы – грабителями1113. Конечно, мы, ничего не зная о будущем и взирая только на настоящее, неправильно судим о том, что совершается1114; но для Бога и будущее – как настоящее.

Все это, конечно, сказано против порицающих Провидение1115. к которым следовало бы отнести и изречение Писания1116 «скажет ли глина горшечнику?» и т. д.1117 В самом деле, неужели не должен быть презираем1118 человек, противопоставляющий Богу свои законы и противодействующий планам (определениям) Промысла – в то время, как он же не осмеливается противоречить даже человеческим законоположениям?..

Итак1119, оставив без внимания подобные заблуждения, или лучше – нечестие, покажем, что единичное непоследовательно считается ими не подлежащим Промыслу, раз общее и родовое составляет удел (достояние) Провидения. В самом деле, всякий мог бы указать только три следующие причины того, почему Промысл не простирается на единичное: или потому, что Бог не знает, что следует заботиться и о нем, или (потому, что) не хочет, или – не может1120. Но, конечно, незнание или непонимание совершенно чуждо этому блаженному Существу, потому что Оно Само есть Ведение, Мудрость и Знание. Да и каким образом могло бы быть неизвестным Богу то, что знает даже (всякий) благомыслящий человек, – именно, что с уничтожением всего единичного должно погибнуть1121 и общее? Ведь, общее (целое) состоит из совокупности (всех) единичностей (частей). Действительно, виды равняются всем вместе единичностям (индивидам), и наоборот, и вместе с ними и разрушаются, и сохраняются. Между тем, ничто не препятствует, чтобы все неделимые (индивиды), не будучи предметом никакого верховного попечения1122, погибли. Таким образом, с их уничтожением разрушится и общее. Если же скажут, что Он промышляет исключительно только о том, чтобы не все единичности (индивиды) погибли, (для того) чтобы сохранились виды, то не замечают того, как сами утверждают, что существует некоторое промышление и о единичном. Ведь, промышляя о нем, как сами они говорят (Бог) сохраняет виды и роды.

Однако, другие говорят, что Бог хорошо знает, но не хочет промышлять. Но нежелание происходит по двум причинам: или по нерадению (беспечности), или вследствие того, что (такая деятельность) не приличествует (Богу). А кто, не будучи безумным, стал бы обвинять Бога в нерадении? Затем, ведь, нерадение проистекает из двух причин, из удовольствия и робости. Так, мы, или будучи увлекаемы каким-нибудь удовольствием, становимся нерадивыми (беспечными), или вследствие страха отстраняемся [от деятельности1123]. Но ни то, ни другое из этого не позволительно мыслить в приложении к Богу. Если же отказываются приписывать Богу нерадение, но говорят, что Ему не приличествует [такой род промышления1124], – потому что недостойно столь великого блаженства – снисходить к маловажным и ничтожным вещам и как бы оскверняться материальными и зависящими от [нашего] произвола непотребствами1125 и что вследствие этого (Бог) не хочет промышлять, – то не понимают того, что сами навязывают Богу два самых худших порока1126  – гордость и оскверняемость. В самом деле, Творец презирает власть и начальствование (управление) над единичными (вещами) или вследствие гордости, что утверждать более всего безрассудно, или – потому, что уклоняется от осквернения, как говорят они сами. Но если, несмотря на то, что солнечные лучи имеют природное свойство привлекать всякую влагу, они не думают, что, когда освещают тину (навоз), оскверняются и солнце, и лучи его, но – остаются неповрежденными и чистыми, – то почему они полагают, что Бог оскверняется тем, что совершается здесь1127? Подобные учения (мнения) не свойственны людям, знающим Божественную природу, – потому что Божество пребывает неприкосновенным (неосязаемым), неразрушаемым, неоскверняемым и чуждым1128 всякого изменения. А, ведь, осквернение и все, ему подобное, относится1129 к изменению. Да и разве не нелепо, (чтобы) – в то время как мастер (знаток) какого бы то ни было искусства, в особенности – врач, заботящийся о целом, не оставляет без исследования и попечения ни одной из частей, даже – самой незначительной, поскольку знает, что часть имеет значение для целого, – представлять (являть) Бога-Творца несведущим даже более мастеров?

Но, следовательно, Бог хочет (промышлять), и не может. А разве на самом деле1130 не абсурдно1131 утверждать, что Бог немощен и неспособен благотворить? Сверх того, по двум причинам1132, мог бы кто-нибудь сказать, Бог не в состоянии промышлять об индивидах (неделимых): или потому, что Сам по природе не таков, или потому, что индивиды (единичности) неспособны быть под управлением Промысла1133. Но что Бог по природе может промышлять, это признают и они сами, так как говорят, что Он промышляет об общем, – и (это) тем более, что низшее не может простираться к высшему1134, тогда как сохраняющая сила высшего (превосходнейшего) нисходит до самого последнего, и даже – до бесчувственного. Все, ведь, зависит от Божественной воли и отсюда черпает твердость и сохранность. А что и природа неделимых и множественных (сложных) способна к усвоению Промысла, это видно из жизни животных, управляемых своего рода начальствами и властями, виды которых многочисленны. Так, и пчелы, и муравьи, и очень многие из живущих общинами управляются некоторыми вождями, за которыми послушно следуют. Но особенно (хорошо) всякий мог бы заметить это, обратив внимание на общественную жизнь людей. Она, ведь, очевидно допускает1135 распоряжения и заботы законодателей и начальников. А раз она способна к этому, то каким образом может быть неспособной к промышлению Творца?..

Немаловажным доказательством того1136, что и единичности (индивиды) составляют достояние Провидения, служит то, что людям от природы присуще сознание Его. Так, будучи стеснены нуждой, мы тотчас прибегаем к Божеству и к мольбам, – как будто сама природа, без научения1137, ведет нас к Божественной помощи. Конечно, природа не приводила бы нас без всякого руководства к тому, что не может быть (происходить) по природе. Даже и при внезапной тревоге или страхе мы непроизвольно, прежде чем что-нибудь сообразить, призываем на помощь Бога. А все то, что естественно следует за чем-нибудь (другим), заключает (в себе) сильное доказательство, и не допускает никакого возражения.

Итак, почему же пришли к такому заключению1138 те, которые придерживаются этого мнения?1139 Во-первых – потому, что они думают, что вместе с телом разрушается и душа, а во-вторых – потому, что не могут понять (исследовать) смысл частного Промысла. Но что душа не смертна и что все человеческое1140 не ограничивается пределами настоящей жизни, это делают очевидным и признаваемые мудрейшими греками переселения душ, и места, которые, как говорят, назначены душам, сообразно с жизнью каждой, и наказания, которым подвергаются души сами по себе. Действительно, эти учения, хотя кое в чем другом и погрешают, однако – согласно признают, что душа существует после настоящей жизни и испытывает наказания за грехи. Если же для нас непостижим смысл Промысла об индивидах, как это и на самом деле есть, согласно сказанному, – что «не испытаны суды Его и не исследованы пути Его»1141, – то на этом основании нельзя утверждать, что Промысл не существует. В самом деле, на том основании, что мы не знаем границ моря и количества песка, никто не может утверждать, что не существуют ни море, ни песок. В таком случае, ведь, могут сказать, что и человек, и всякое другое животное не существуют, так как число людей и остальных животных неизвестно1142. Действительно, индивиды1143 необъятны (неизмеримы) для нас, а то, что необъятно, неизвестно нам1144. Общее, конечно, часто бывает объемлемо разумом, но частное (единичное) – невозможно (обнять мыслью1145).

Так как в каждом человеке существует двойное различие – и в отношении к другому человеку, и в отношении к себе самому1146 [ведь значительная перемена и различие происходит в каждом ежедневно и в отношении к себе самому – в образе жизни, занятиях, потребностях1147, желаниях и приключениях, – потому что это животное (т. е. человек) очень переменчиво и быстро изменяется соответственно потребностям и времени1148], – то необходимо, чтобы на каждого простирался и приспособленный (к нему) Промысл – различный, разнообразный, многочастный и соответствующий беспредельности (необъятности) множества индивидов1149. Если же должно, чтобы он (Промысл) был сообразным и сродным всему в отдельности (καθ᾿ έκαστον πράγμα), а различие единичностей (индивидов) беспредельно, – то следовательно – беспределен и смысл приспособленного к ним Промысла. Но раз беспределен, то и неизвестен для нас. Итак, не следует, чтобы наше собственное неведение уничтожало попечение о существующем. Ведь то, что ты считаешь несообразным1150, у Творца совершается согласно с разумом1151. Ты же, не зная причин, утверждаешь, что оно происходит без всякого смысла1152. Действительно, в отношении к делам Провидения с нами происходит то же, что (бывает) и в отношении ко всему другому, непознаваемому (нами): на основании некоторого подобия (сличения), и то темного, мы соображаем о Нем1153, по догадке заимствуя некоторые образы и тени Его дел из того, что происходит1154.

Как бы то ни было, но мы признаем1155, что совершается нечто по попущению Божию; а видов попущения – много. Так, часто Бог попускает, чтобы и праведник подвергся бедствиям – для того, чтобы обнаружить остальным скрытую в нем добродетель, – как было с Иовом1156. Иногда Он попускает, чтобы было совершено что-либо странное1157  – для того, чтобы через посредство действия, кажущегося странным, устроить нечто великое и достойное удивления, как например, через крест – спасение людей. И иным образом Он попускает, чтобы святой тяжко страдал, для того, чтобы он от правой (чистой) совести и данной ему (благодатной) силы1158 не впал в тщеславие, – как было с (ап.) Павлом1159. Покидается (оставляется) кто-либо на время – для исправления другого, чтобы остальные, наблюдая то, что происходит с ним, поучались, как (то видим) на Лазаре и богатом1160. Действительно, видя, что некоторые люди страдают, мы естественно1161 смиряемся духом, – как хорошо сказано Менандром:

Dei timentem numen in malis tuis1162.

Покидается1163 кто-либо и для славы другого, не за грех – свой собственный или родительский, – как (например) слепой от рождения – для славы Сына Человеческого1164. Затем, попускается кому-нибудь пострадать для соревнования (со стороны) другого, чтобы потом, с возвеличением славы пострадавшего1165, и для остальных страдание сделалось бесстрашным – вследствие надежды на будущую славу и желания ожидаемых1166 благ, – как видим1167 из примера мучеников и тех, которые добровольно предали себя (на погибель) за отечество или род, или за правителей, за детей и за веру. А если кому-нибудь представляется несообразным то, что благочестивый тяжко страдает для исправления другого, – то пусть он знает, что настоящая (наша) жизнь есть борьба и стадия добродетели. Итак, чем больше труды, тем многочисленнее венцы, – потому что соответственно мере терпения (бывает) воздаяние наград. Вследствие этого ап. Павел был согласен подвергаться бесчисленным скорбям – для того, чтобы получить лучший и совершеннейший венец победы. Так, все дела Провидения совершаются хорошо (правильно) и целесообразно.

А что Бог управляет всем прекрасно и надлежащим образом – как только возможно, это всякий правильнее всего может обсудить, пользуясь следующими двумя соображениями, которые признаются всеми1168. Бог один только – благ и премудр. Итак, поскольку Он благий, то – естественно – и Промыслитель, а благодаря тому, что Он премудр, заботится о существующем мудро и наилучшим образом. Ведь, если Он не промышляет, то – не благ, а если не хорошо промышляет, то не премудр. Поэтому, должно, чтобы тот, кто обращает внимание на эти соображения, никоим образом не порицал дел Промысла и не хулил – без исследования, но – чтобы все принимал в лучшую сторону, всему удивлялся, верил, что все совершается прекрасно и надлежащим образом, хотя бы большинству оно и казалось несправедливым, – чтобы вдобавок к злоречию мы не извергали большой хулы и от (по причине) нашего собственного невежества.

Когда мы говорим, что все совершается прекрасно1169, то, очевидно, ведем речь не о пороках людских и не о тех делах, которые находятся в нашей власти и через нас происходят, но – о делах Промысла, которые не находятся в нашей власти. Итак, почему же благочестивые1170 мужи подвергаются жестокой смерти и незаслуженным (безвинным) убийствам? Если – несправедливо, то почему этот правосудный Промысл не препятствует1171 убийству? Если же справедливо, то убийцы совершенно невинны. На это мы скажем, что убивающий убивает несправедливо, а убиваемый – убивается или по справедливости, или для пользы: по справедливости иногда – за постыдные действия, нам неизвестные, – для пользы – когда Провидение предупреждает будущие его злоключения1172 и – потому, что лучше прекратить ему жизнь до (наступления) этого, – как было с Сократом и святыми (мужами). Но убийца убивает неправедно, – так как (делает это) не по вышеуказанной причине и не потому, что это ему позволено (необходимо1173), но произвольно – из-за корысти и грабежа. Ведь, действовать – в нашей власти, а подвергаться страданию, как например, быть убиваему, не в нашей власти1174. Никакая смерть не есть зло, – разве только та, которая (посылается) за грех. Это показывает смерть святых мужей. А грешник, если скончается и на ложе и вдруг даже без всякой болезни, то он умер худо, потому что заготовил себе худой саван (погребальную одежду) – грех. Во всяком случае, убийца поступает порочно. Ведь по отношению к тем, которые убиваются по справедливости, он ставит себя на место палача, а по отношению к тем, которые – для пользы, на место убийц и преступников. То же самое следует сказать1175 и относительно тех, которые убивают и захватывают в плен неприятелей, а также – производят над пленниками всякие насилия (жестокости). То же самое (нужно сказать) и относительно корыстолюбивых (жадничающих) и похищающих чужое имущество. И в самом деле, случается, что они не владеют тем, что отнимают, – как это и следует, – а все-таки одержимые страстью любостяжания бесчестны, так как они отнимают (чужое) по жадности, а не потому, что это им полезно1176

ПРИЛОЖЕНИЕ1177. ПЕРЕЧЕНЬ КОДЕКСОВ И ИЗДАНИЙ ТРАКТАТА НЕМЕСИЯ С УКАЗАНИЕМ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КАЖДОГО ИЗ НИХ

Самый древний латинский перевод и издание сочинения Немесия принадлежит Бургундию Пизанскому (XII в).

Лучшими первоначальными изданиями являются издания Антверпенское и Оксфордское.

Ant. – Editio Antverpiensis – 1565 год. Антверпенское издание принадлежит Никазию Еллебодию Каслетану (Nicasius Ellebodi Casletanus) – ученейшему мужу, впервые выпустившему в свет трактат Немесия на греческом языке и присоединившему к своему изданию новый латинский перевод. Кодексы (числом два), которыми он пользовался, были, по его собственному замечанию, очень повреждены, так что ему пришлось во многих местах восстанавливать текст. На полях издатель поместил много разночтений. Новый латинский перевод он присоединил к своему изданию потому, что существовавший до того времени латинский перевод Георгия Валлы представлялся ему совсем непригодным для употребления и даже – извращенным, как он отозвался об этом переводе в своем предисловии. Тюбингенский профессор D. Chr. Seybold в «Allgem. Litterar. Anzeiger», 1801 г. приводит некоторые комментарии и дополнения к Антверпенскому изданию одного анонимного автора (см. в изд. Matth. p. 403). От этого Антверпенского издания нисколько не отличаются последующие – в «Biblioth. Patrum Duс.», Paris, 1624, t. II, p. 466 seqq. и в «Biblioth. Patium Morelliana», Paris, 1644, t. XII, p. 708 seqq.

Oxon. – Editio Oxoniensis 1671 года. Оксфордским издателем был, как думает Fabricius, Иоанн Фелль (Fellus), епископ Оксфордский. Он воспользовался, собственно говоря, Антверпенским изданием, хотя сделал некоторые изменения в тексте на основании новых кодексов. Разночтения Антверпенского издания здесь опущены. Латинский перевод, Еллебодия Оксфордский издатель без нужды изменяет во многих местах, не предупреждая об этом читателей. В конце этого издания присоединены замечания, значительно облегчающие понимание некоторых мест текста: они выписаны в изд. Хр. Фр. Матфея. В этих замечаниях также перечисляются имена писателей, приводимых Немесием. Но особенно интересно вообще, и важно для биографии Немесия в частности, ученое предисловие Оксфордского издателя.

Известны еще два древнейших перевода и издания Немесия на латинском языке:

Con. – латинский перевод Иоанна Конона, изданный по увещанию бл. Ренана в 1512 г. По словам Хр. Фр. Матфея, Конон не имел под руками ни одного цельного греческого экземпляра трактата1178, а только – некоторые главы и фрагменты из библиотеки монастыря братьев ордена Divi Dominiei Busileensi, поэтому, он больше пользовался переводом Бургундия, изменяя его по своему усмотрению. Конон имел под руками также «Беседы на Шестоднев» Василия Великого, творения Иоанна Дамаскина и Ильи Критского. По его замечанию, из трактата Немесия многое заимствовали Фома Аквинат и Альберт Великий.

Vall. – латинский перевод Георгия Валлы, изданный в Lugdun. 1533 г. Валла ничего не говорит о своем издании, так что неизвестно даже – какими кодексами он пользовался. Однако, несмотря на неодобрительный отзыв Антверпенского издателя об этом переводе, Хр. Фр. Матфей считает перевод Валлы пригодным даже для исправления некоторых мест греческого текста.

Главнейшие кодексы, послужившие основанием для различных (особенно – позднейших) изданий:

D.I. – Кодекс Дрезденский 1 (Dresdensis I). Этот кодекс пергаментный и относится, по-видимому, к XII веку. На нем сохранилась надпись от руки: «Nemesii Episcopi tractatus de anima. Liber bonae notae DC. annorum.» Ha полях кодекса попадаются замечания, не имеющие, впрочем, важного значения; нередко обозначены разночтения. Некоторые листы кодекса подверглись тлению. В общем, этот кодекс, по мнению Хр. Матфея, является одним из лучших.

D.2. – Кодекс Дрезденский 2 (Dresdensis II) относится к XV веку. Он содержит только главы от 35-й по 38-ю, где Немесий рассуждает De Fato. Написан кодекс весьма тщательно.

A.1. – Кодекс Аугсбургский (Augustanus) 1 – написан на хлопчатой бумаге и относится, по-видимому, к XV веку. Кодекс этот весьма хорош, но в конце в нем недостает 41-й главы.

А. 2. – Кодекс Аугсбургский 2 – пергаментный – относится к XI или XII в. Последние главы написаны позднее (XVI в.) и восполняют пробелы предыдущего кодекса. Здесь после 44-й (т. е. последней) главы, следует заглавие: «εν τίνιτο ηγεμονικον ᾿ίδρυται» и начинается новая глава, соответствующая 12-й главе сочинений Григория Нисского «Об устроении человека» – «Περί κατασκευής ανθρώπου»; а вслед за этой главой снова читаем заглавие: «Του αυτοϋ Γρηγορίου νυσσης περί ψυχής«· Из этого можно заключить, что в настоящем кодексе трактат Немесия приписывался Григорию Нисскому.

А.З. – Кодекс Аугсбургский 3 – XIV в. – имеет заглавие: »Αδαμαντίωνος λόγος κεφαλαιώδης«. В этом кодексе первая глава трактата, не имеющая в других кодексах особого заглавия, надписывается: Περί φύσεως ανθρώπου. Кодекс считается одним из лучших; им интенсивно пользовался Оксфордский издатель.

М.1. – Кодекс Монастырский I (Monachtensis) – XVI в. – имеет заголовок1179 "Νεμεσίου επισκόπου Εμέσης περί φΰσεως ανθρώπου» и оканчивается 32-й главой – Περί του εκουσίου. Μ.2. – Кодекс Монастырский 2 (Monachtensis) – XVI в. – начинается с 35 главы и содержит все главы до конца трактата. В этом кодексе Немесию приписывается еще книга «De contenmenda morte», не принадлежащая ему (см. изд. Matth., p.12).

Позднейшие издания трактата Немесия:

Matth. – Гальское издание Христ. Фридр. Матфея (Matthaei) 1802 года принадлежит, по-видимому, к числу самых полных и тщательных. Издатель пользовался всеми вышеперечисленными кодексами и древними изданиями трактата Немесия. На каждой странице этого издания находим массу разночтений и пояснительных замечаний. На полях ведется счет страниц Антверпенского издания (который удерживаем и мы в своем переводе, как общепринятый). В своем издании Матфей поместил все, что к его времени известно было в литературе относительно Немесия, а главное – дал место ученому предисловию и весьма ценным в научном отношении комментариям Оксфордского издателя. В конце присоединен латинский перевод.

Полное заглавие издания Матфея следующее: «Nemesius Emesenus De natura ho minis graece et latine. Post editionem Antverpiensem et Oxoniensem& adhibitis tribus Codd. Augustanis, duobus Dresdensibus, totidemque Monachiensibus, neс non duabus vetustis versionibus latinis. Cononis et Vallae, denno multo, quam antea, emendatius edidit et animadversiones adjecit Christian. Frideric. Matthaei. Professor Vitembergensis… Halae Magdeburgicae, 1802». Наш русский перевод сделан по этому изданию. Это же издание перепечатал Migne, по-видимому, без всяких перемен: Migne «Patrologiae cursus completus», t. 40, ser. graec., 1858 an.

Bigne – латинское издание Bigne «Bibliotheca maxima…», t. 8 – не отличается особенными достоинствами; в нем – немало орфографических погрешностей; на полях много замечаний, касающихся воззрений Немесия.

Gall. Достойно примечания еще греко-латинское издание Gallandii «Bibliotheca veterum Patrum.», vol. VII. Это – одно из лучших изданий; оно снабжено предисловием (Prolegomena), составленным, по-видимому, на основании предисловия Оксфордского издателя1180

Теперь два слова о плане и характере нашего издания… При самом переводе трактата мы старались, по возможности, держаться буквы греческого текста (особенно там, где даются какие-либо точные психологические определения), за исключением, конечно, тех мест, где это представлялось неудобным в силу самого характера и особенностей греческой речи. Перевод свой мы сопровождаем подробными примечаниями (для удобства помещенными на каждой страницей под строкой), в которых указываем источники воззрений Немезия (главным образом – антропологических), разночтения всех известных кодексов и изданий (по изд. Matth.), делаем различные пояснения богословского, философского характера и т.п…

Ф. Владимирский.

* * *

1077

Con. начинает 3 главу 8-й книги таким же по смыслу, но более пространным заглавием.

1078

Платон учит о частном Промысле в «Теэтете», «Филебе» (pag. 30 A-D) и «Законах» (lib. X), откуда многое заимствует Немесий. Ср. Cicero De natuia deorum, lib. 2 и Euseb. Praeparat. Evang. pag. 630 sqq. Ср. примеч. у Gall, и Oxon. (p. 401).

1079

В лат. пер.: «обо всех универсальных вещах», т. е. о том, что всеобще.

1080

Букв, с греч.: «для совершения и исхода действий» (των πρακτέων – того, что следует делать).

1081

См. пояснения Matth. pag. 346; в подлиннике здесь ед. ч.: «вторым Провидением он называет тех"… и т. д.

1082

Т.е. другие промыслители.

1083

В лат. пер.: «что управляется Провидением».

1084

В греч. подлиннике ляг ч. («богам»).

1085

Буквально: «они» (ούτοι).

1086

В лат. переводе в обоих случаях стоит – «безрассудно» (temere).

1087

Имеется в виду стоическое учение о происхождении мира из случая.

1088

Точнее с греч.: «утверждающих, что единичное не подлежит промышлению».

1089

У Con. начинается 4-я гл. 8-й книги с подробным указанием предмета дальнейших рассуждений.

1090

Τα καθ᾿ ᾿ έκαστα.

1091

В Ant. вм. ήιΰν стоит μόνης-, т. е. φύσεως, что сообразнее с контекстом речи.

1092

Aristot. Ethic. Nicomach VI, cap. 13.

1093

Скобки подлинника

1094

Των πρακτων – точнее: того, что следует делать.

1095

Точнее с греч.: «чтобы быть богатым или нет, здравствовать или нет"…

1096

Буквально с греч.: «в чем ум ничего не может сделать, как и природа"…

1097

Точнее с греч.: «бывающее (происходящее) по уму и природе"…

1098

См. лат. пер.; в греч.: «бывает (происходит) по Провидению».

1099

Буквально: «эти» (ούτοι), т. е. вышеупомянутые философы.

1100

Точнее с греч.: «усвояют Богу заботу"… и т. д.

1101

Буквально с греч.: «существует (движется, направляется) как случится"…

1102

См. лат. перевод; греч. выражение (ταΐς άρχαΐς) указывает на правительственные должности.

1103

Отсюда Con. начинает 5-ю главу 8-й книги, указывая в заглавии на содержание дальнейших рассуждений Немесия.

1104

Μέδιμνος – аттическая хлебная мера, четверик.

1105

См. лат. пер. Ant., в греч. букв.: «от сплошного блаженства (της κατά πλατός μακαριότητας).

1106

В лат. – res humanas, т. е. «человеческими делами», – иначе – всем, что касается человеческой жизни.

1107

Т.е., не только на основании того, что доступно внешнему наблюдению всех людей (ср. лат. перев.).

1108

У пер.: привзошедшее – ред.

1109

Буквально: с греч. «разрушает»; ср. лат. пер. Ant.

1110

У пер.: худым – ред.

1111

Скобки подлинника.

1112

Т.е. поддерживала нас, помогая переносить нижеуказанные бедствия.

1113

Т.е., по необходимости, из-за материальной нужды.

1114

Т.е., происходить жизни; в лат. добавл. «in rebus humanis». Ср. то же у И. Дамаскина (loc.cit.).

1115

Την πρόνοια ν добавлено в D. 1, и необходимо по смыслу речи (см. Var. lectiones, p. 354).

1116

Букв, с греч.: «против которых сообразно (кстати) было бы сказать и слова Писания"…

1117

Και τα εξής: «и то, что следует далее». См. Ис. 45, 9.

1118

Буквально – «избегаем» (φευκτός); но Matth. предпочитает φέκτός (порицаем); так же Con. и Vall.

1119

Отсюда Con. начинает 6-ю главу 8-й книги.

1120

Ср. трилемму Лейбница о настоящем мире как наилучшем из миров.

1121

Буквально с греч.: «погибнет».

1122

Точнее с греч.: «не получая свыше никакого попечения».

1123

Аb agendo – добавлено в лат. Ant.

1124

Добавлено в лат. переводе.

1125

τοιύαις – иначе: несообразностями, непристойностями, мерзостями.

1126

Буквально – «страсти» (πάθη).

1127

Т.е. на земле; в лат. перев. «rebus humanis».

1128

Букв, с греч. «лучшим» (превосходнейшим).

1129

С греч. букв.: «есть дело"… Ср. лат. перевод.

1130

У пер.: прямо – ред.

1131

Точнее с греч.: «невероятно» (άπεμφάίνον).

1132

Точнее с греч.: «по двум свойствам», или «в двух смыслах (отношениях)».

1133

Буквально с греч.: «неспособны к промышлению», т. е. – к принятию Промысла.

1134

Точнее с греч.: «невозможно, чтобы низшее достигало высшее», (у пер.: (досязало до высшего ред.).

1135

'Επιδεχόμενη (φαίνεται) – иначе: (очевидно) дает просто, волю.

1136

Con. начинает здесь 7-ю главу 8-й книги с отдельным заглавием.

1137

διδάκτως – иначе – «естественно», т. е., без всякого руководства.

1138

Буквльно с греч.: «чем приведены были к этому учению"… Разумеются отрицатели частного Промысла.

1139

Т.е. – отрицают Промысл Божий, особенно – в отношении к единичным вещам и существам.

1140

Точнее с греч.: «касающееся человека»; в лат. – res humanas.

1141

Буквально с греч.: «насколько не испытаны суды Твои и не исследованы пути Твои!» (Рим, 11, 33. По новому русскому Синодальному пер.: как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! – ред.).

1142

Точнее с греч.: «так как числа людей… не знают» (άγνοοϋσι).

1143

Τα άτομα – иначе – «неделимые», единичные существа.

1144

Точнее с греч.: «и непознаваемо для нас».

1145

Добавлено в лат. пер. Ant.

1146

В лат. пер. Ant. «одно (различие), которым он отличается от другого человека, другое, которым отличается от себя самого"…

1147

В лат. пер. добавлено «vitae».

1148

Это пояснительное вводное рассуждение для удобства изложения заключено в скобки и в подлиннике.

1149

Τών πεπληθυσμένων – буквально: «множественных»; в лат. «rerum singularum».

1150

Μη καλώς – иначе – «неправильным, нехорошим».

1151

Κατά λόγον – по определенному смыслу, основанию.

1152

Буквально с греч.: «не по разуму».

1153

Точнее с греч.: «о том, что касается Его».

1154

В лат. Ant.: «что видим происходящим», т. е., из того, что происходит на наших глазах.

1155

Con. здесь начинает 8-ю главу 8-й книги. Издатель Oxon. в своих Annotat. приводит параллельные воззрениям Немесия места из апологетических творений отцов Церкви, содержащие в себе святоотеч. учение о Промысле. Таковы, напр.: Irenaeus Adv. haeres., lib. 3. cap. 5; Justin, в Dialog, cum Tryph.; Tertull. Adv. Marcion, lib. 2; Basil. Magn. Quod Dens поп sit causa malorum; Chrysostom. Homil. 23 in cap. 6 Matth.; Theoph. Antioch. Послания к Автолику. I; Augustin Coofessiones, lib. 7, cap. 4, De civitate Dei, cap. 6 и др.; Lactant. Instit. lib. 1, cap. 3. В заключение издатель Оксфордский замечает, что лучше всего изобразил в немногих словах универсальное действие Промысла автор книги De Sapient., т. е. Премудростей Соломона – VIII гл., I ст

1156

Иов. 1, 12… См. то же о Божественном попущении у И. Дамаскина стр. 112 и cл. по рус. пер.

1157

Буквально: «из числа странного» (των άτόπωμ).

1158

У Дамаскина в соответствующем месте добавлено: «и благодати».

1161

Φυσικώς – по влечению (нашей) природы.

1162

Это, выхваченное из середины речи, изречение Менандра указывает на то, что бедственное положение всякого человека устрашает других и заставляет их призадуматься над собственной участью. На основании добавлений, какие находятся в этом месте у Con. и в D. 1, Matth. предполагает, что после места из Менандра следовало еще какое-то изречение Св. Писания, – например, Деян. 9, 16 или Иов. 40, 3. Мысль Менандра, приведенную здесь Немесием, встречаем и у Василия Великого: «άσεβων καταπιπτόντων δίκαιοι εμφοβοι γίνονται» (см. addenda Matth. p. 410).

1163

Т.е. оставляется на время Божественным Промыслом.

1165

Точнее: «чтобы после того, как слава пострадавшего стала великой"…

1166

Вм. προσδοκώμενων у Damasceni в соответствующем месте стоит μελλόντων (будущих).

1167

Perspicimus – добавлено по смыслу речи в лат. Ant.

1168

Следующие дальше доказательства и соображения Немесия повторяет И. Дамаскин, ibid. стр. 111–112 по рус. пер.

1169

Отсюда Con. начинает 9-ю и последнюю главу 8-й книги.

1170

Буквально «Божественные» (θείοι).

1171

Буквально: «не воспрепятствовал» (аорист гномич.); в соответствие с предыдущим (прош. сов.­настоящему) мы переводим настоящим временем.

1172

Точнее с греч.: «имеющие быть с ним злоключения».

1173

Matth. здесь справедливо предпочитает χρεών (Var. lectiones, p. 367).

1174

В греч. подлиннике вместо «действовать… страдать» – буквально: «действие… страдание».

1175

В лат. Ant. добавлено «judicandum (est)».

1176

В код. А. 2 вслед за этой последней главой трактата начинается новая – с таким заглавием: Εν τίνι то ήγεμονικόν ΐδρυται

1177

Как видно по самому началу главы («Да умолкнет всякое, основанное на догадках пустословие"…), она не имеет отношения к трактату Немесия, а составляет 12-ю главу сочинения Григория Нисского. «Об устроении человека».

1178

В издании Конона трактат «О природе человека» приписывается Григорию Нисскому и входит в состав «Philosophiae libri octo».

1179

У пер.: надписание – ред.

1180

Проф. Терновский (в соч. «Византийская библиография IV-X вв.») упоминает еще об издании Krabinger'a «Περί φύσεως άνθρωπου», Salz., 1835. Этого издания у нас под руками не имелось.


Источник: О природе человека / Епископ Немезий Емесский ; Пер. с греч. Ф.С. Владимирского, сост., послесл., общая ред. М.Л. Хорькова. – Москва : «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2011. - 464 с. (История христианской мысли в памятниках).

Комментарии для сайта Cackle