Святой Нектарий Пентапольский: христология

Святой Нектарий (1846–1920 г.г.) родился в Силиврии Фракийской. Закончил начальную школу и четырнадцатилетним поехал в Константинополь, там работал и постоянно занимался самообразованием. Двадцатилетним он едет на о. Хиос и становиться народным учителем в сельской школе, где учительствовал 7 лет. На Хиосе принял монашество и был рукоположен дьяконом. Его отличала большая тяга к знаниям: был очень одаренным. Приезжает в Афины и оканчивает гимназию и Богословский факультет. Рукополагается иереем в Александрийской патриархии и, выделяясь нравственностью и деятельностью, удостаивается и становится епископом Пентапольским. Греческая паства в Каире, где он служил, горячо полюбила любвеобильного и добродетельного пастыря. Вскоре по зависти он был оклеветан клириками и изгнан в 1890 году. В изгнании священный-проповедник на острове Евбеи. 1894 году назначается ректором Ризарийской Церковной школы в Афинах, где приносит огромный труд. В 1908 году он уходит в отставку и основывает Эгинскую обитель, и живет там как простой монах до своего успенья. Скорби, огорчения, клевета были постоянным уделом святого Нектария до конца жизни, но всегда он прощал всех и все. Украшенный всеми добродетелями, он был воплощением христианской жизни. В 1 961 году состоялась канонизация его как Православного Святого. Получил от бога богатый дар чудодействия: тысячи чудес, великий благодетель многих. Повсюду строятся храмы в честь его имени. Он был мудрым, написал много книг, которые изданы и издаются. Эгина великое место поклонения верующих.

Празднуется 9/22 ноября.

Христология – слово о Христе. О лице Господа нашего Иисуса Христа, о деле Его на земле, о пророчествах, предвозвещавших Его пришествие и о буквальном их исполнении. А так же о пророчествах, относящихся к иудейскому этносу и другим народам. О разрушении Ниневии и Вавилона и о других темах. Но книга эта – не сухое изложение догматов и пророчеств, содержащихся в Священном Писании. Она написана великим святым наших дней – святителем Нектарием Митрополитом Пентапольским, когда он был директором Ризарийской Школы.

Книга эта – поэма о нашей святой православной вере, написанная в изящном изложении, какое отличает Святого Нектария во всех его литературных трудах и проповедях. Недаром блаженный старец Порфирий сказал, что святые – поэты. Автор в обращении к читателям, говорит, что цель ее – укрепление веры христиан. А мы знаем, что Христос по слову прп. Симеона Нового Богослова ищет в человеке прежде всего жемчужину веры и смирение. С уверенностью можем сказать, что цель блестяще достигнута. Читающий может сам убедиться в этом. Книга чрезвычайно полезна для каждого христианина, вникающего в истину. Прочитав ее, вы еще более полюбите Христа и святого автора.

Просим снисхождения у читателя, за возможные «занозы» слуха и смысла вонзившиеся в текст великого Святого при переводе.

Переводчик

«Не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, дóндеже приидут отложеная ему. И той чаяние языков»: (Быт.49:10)

«Пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Господь Бог твой, того послушайте по всему, елика аще речет к вам: будет же, всяка душа, яже аще не послушает пророка онаго, потребится от людий»: (Деян.3:22–23; Втор.18:15–18)

«Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога и егоже послал еси Иисус Христа»: (Ин.17:3)

Главной нашей целью при сочинении настоящей Христологии было укрепление веры христиан, да бы были они непоколебимыми и неизменными в вере и, достойно поступая согласно Евангелия, соподвизаясь верою Евангельскою и ни в чем не устрашаемые от противников, разумно и праведно и благочестиво жили в веке сем, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, да избавит от всякого беззакония и очистит Себе люди, изобилующие ревностью добрых дел.

Такова цель произведения. В сочинении сем мы всячески прилагали труд к более совершенному его составлению для безошибочного достижения цели. Молюсь от всего сердца, да будет Пресвятой Начальник и Совершитель спасения нашего помощник всем к совершенному исполнению искомой цели.

В Афинах 16 сентября 1900 г.

Горячий к Богу молитвенник

Пентапольский Нектарий

Директор Ризарийской Школы

«Аз есмь путь, истина и живот» (Ин.14:6)

Какие радостные слова! Какое благородство и власть в них! Как изумительны и драгоценны глаголы сии! Какое желанное людям благовестие!

Слова, исполненные жизни, исполнены удовлетворения желаний человеческих сердец, как приятны они для слуха! Какое радостное благовествование! Как прекрасны воистину уста, благовествующие мир, благовествующие благая! Сколь благоразумны слова, благовествующие человечеству пришествие чаяния языков. Какие выразительные слова! Сколь высоки и божественны! «Аз есмь путь, истина и жизнь». Они заключают в себе целое сокровище, сокровище, обогащающее все человечество. В них содержится свод желаний всего человечества от века.

Красота их небесная есть радость невыразимая. Звучание их, как небесная мелодия, очаровывает уши внемлющих; как луч солнца, они рассеивают темные облака незнания, просвещают во тме и сени смертней сидящее человечество, возбуждают его спящего от сна беззаботности и ведут на поприще его жизни, озаряют мысленные очи души и делают их крепкими, дабы пристально смотреть на свет истины и знать вочеловечешегося Бога, чаяния языков, Сына Человеческого, исповедующего, что Он есть путь, истина и жизнь.

Итак, вечные желания человеческого рода исполнились, благодать, спасительное явление, свет воссиял, разумение озарилось, мрак рассеялся, сень прошла, спящий пробужден. Человек уже может шагать прямо к спасению, уже незнающий истину может познать неизреченную красоту её и сбросить груз незнания, лежащий веками на груди его и возмущающий его мысли. Незнание истины было мраком и сенью смертною: незнание сбивало с пути истины человечество, и темнота и мрак окружали его, поэтому со светом великим сравнивает пророк открывающуюся истину, говоря: «Люди седящии во тме видеша свет велий» (Мф.4:16; Ис.9:1–2). И воистину свет великий воссиял, ибо он как солнце правды осветил человечество, которое увидело чаяние народов, Спасителя мира, ожидаемого Сына Человеческого, путь, истину и жизнь.

Путь, истину и жизнь искали люди, и жгучее это желание человечества Бог исполнил, послав Сына Своего Единородного, послание которого обетовал человечеству сразу после падения первозданных: оно (человечество) искало путь истины, ведущий в вечную жизнь, ибо знало, что заблуждалось, искало истину, ибо ложь затопила землю, искало жизнь, ибо душевная смерть преобладала в ней.

Пришествие обетованного Спасителя, Учителя и Избавителя с нетерпением ожидало человечество. Пророки предвещали, и просвещенные Богом мужи предсказывали пришествие Его и утешали человечество, побуждая его ожидать грядущего Учителя, который научит всякой истине. Слова Спасителя «Аз есмь путь, истина и живот» суть возвещение пришествия Его: ответ ожидающему Его человечеству, свидетельство исхода и исполнения проречений и пророчеств. Они были предъявлением, ищущим пришествие Его, исполнением желаний и утолением жажды жаждущего человечества, облегчением обременённых душ и светом находящимся во тьме, надеждой надеющихся, радостью скорбящих, веселием мира и радованием народов, любимым слышанием, прежде век ожидаемым человечеством, гласом ожидаемого Избавителя, гласом чаяния языцев, гласом Сына Человеческого.

Выражение «Сын Человеческий», которое Господь как перефразированное предназначение своего Лица употреблял всякий раз, когда говорил о Себе, есть имя, через которое человечеству благовествовался будущий Спаситель и Избавитель его. По всему видно, что Ветхое Писание, защищало это мнение. В Бытии сообщается, что Бог, проклиная змия, причину падения человека, предвозвестил ему, что семя жены сотрет главу его, сказав: «Вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем тоя: той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши его пяту» (Быт.3:15). Это проклятие змия все иже от Адама рассматривали как евангелие к человечеству. Человеческий род, приняв это благовествование, ожидал семя жены, Сына жены, без сомнения Сына человеческого. Еврейское слово, Ζαρά, которое семьдесят толковников перевели буквально семя (σπέρμα), понимается в Святом Писании всякий раз, если не всегда, как Сын. Анна, мать пророка Самуила, просившая у Бога сына, использовала слово Ζαρά, но как женщина, имевшая супруга, прибавляла слово ανασίμ (Ζαρά ανασίμ) = семя мужа, или сына мужа.

Поскольку в обетовании не говорилось мужа, но просто сын жены = Ζαρά εσά, то следует, что было сказано к объявлению того, что будущий избавитель, хотящий сокрушить главу змия, будет сыном жены, без мужа зачатый, то есть сыном человека, ибо между семенем жены безбрачной и семенем змия объявлялась между сыном человека и змия вражда. В этом смысле ожидали Спасителя все этносы и народы. Пришествие Спасителя и Избавителя было общим чаянием всех языков. Народы ожидали некоего Спасителя, надежда же Израиля была содержанием его служения. Через ожидаемого Спасителя человечество надеялось получить все будущие блага. От него ждали упразднения тирании диавола, освобождения человеческого рода от работы вражия и примирения, и общения с Богом. Ожидаемого сего Спасителя и Избавителя человечества пророк Давид описывает как сына человеческого (Пс.2, 109:1). Также и пророк Даниил Христом игуменом¹ называет будущего Избавителя, которого он видел в откровении в образе сына человеческого и время пришествия которого определяет. (Дан.9, 10; Иез.1).

Таким образом, имя Сын Человеческий было точное характерное имя Спасителя, под которым ожидали Его все колена земные, посему и Спаситель наш, всякий раз, говоря о Себе, употреблял это характерное имя. В Евангелии от Матфея, Господь, говоря о Себе, 28 раз называет Себя Сыном Человеческим. Такая точность наблюдается и у остальных евангелистов: Марка, Луки и Иоанна. Имена Иисус Христос, Еммануил, Сын Благословенного и сын Давида, каждое из них применяемое, не может выразить смысла, который выражает характерное имя Сын Человеческий, ибо Иисус выражает только смысл Спасителя человечества, Мессия = Христос (Помазанник) – смысл пророческого, архиерейского и царского достоинства Спасителя; имена же Сын Благословенного и сын Давида: первое – божественную природу Христа, второе же показывало природу и происхождение.

Итак, никакое из этих имен не могло дать полного и совершенного смысла лица Господа нашего, ибо каждое имя определяло одно Его свойство, выражало один Его характер. Значит, была необходимость характеризовать Себя именем собирательным, в котором проявлялись бы все Его особенности. Таковым, как наиболее правильной характеристикой Своего лица, посчитал Богочеловек Господь имя Сын Человеческий; избрание же имени Спасителя указывает на совершенное предназначение богочеловека и выражает все в совокупности свойства Его.

Обетование Божие о пришествии Спасителя и Избавителя сохранили живым в своей памяти все языки (этносы) и скрывали как сокровище и как многоценную реликвию в глубине своих сердец. Ни один народ, как бы он не был растлен, и как бы не забыл обетования спасения, хранил его как моральный клад, как якорь надежды чрез все века, и как протест против диавола, против царства зла. Иудеи, эллины, римляне, египтяне, китайцы, персы, индусы и арабы – эти жители нового мира ожидали пришествия Избавителя Божия, грядущего в человеческом образе, который научит всякой истине, уничтожит зло, принесет мир, сделает братьями народы и принесет на землю Царствие Небесное. Иудеи до сих пор ожидают Сына Благословенного, который хотел явиться миру в образе человеческом.

В Священном Писании говорится, что архиерей вопросил Иисуса: «Ты ли еси Христос, Сын Благословеннаго? Иисус же рече: Аз есмь, и узрите Сына Человеческаго, одесную седяща силы, и грядуща со облаки небесными» (Мк.14:61–62). На вопрос архиерея Иисус отвечает утвердительно и отождествляет лицо Христа Сына Благословенного с лицом Сына Человеческого. Самаряне ожидали хотящего научить всякой истине и возвестить им все. Сын же Человеческий исповедует, что Он есть тот ожидаемый, глаголяй с Самарянкой. Китайцы верили, что будет послан с неба святой, знающий все и имеющий всякую власть на небе и на земле. Говорили же, что к западу от них должен явиться святой, внушающий непроизвольную веру, священные же их книги сообщают время, в которое все восстановится как благо, когда придет в мир некий герой, пастырь, игемон святейшего, всеобщего учителя превосходящей истины. Конфуций в своих «Нравственностях» говорит следующее: «Я, Конфуций, слышал говорящего, что в западных странах объявится святой человек, совершающий бесконечность достойнейших дел, что он будет послан с неба и что будет властвовать над всей землей» («Нравственности» Конфуция, № 196). Ясно, что прорицание имеет исход в лице Спасителя нашего Иисуса Христа, который после воскресения Своего сказал ученикам Своим: «Дана Мне всяка власть на небеси и на земли» (Мф.28:18).

Арабы ожидали пришествие освободителя и спасителя народов (Булэомвильеро, жизнь Магомета, кн. 2, с. 194).

Японцы ожидали некоего Пейрума или Кимвадоксина. Жители Сиама (Тайланд) – некоего Соммона Кодама. Американские народы ждали с Востока Спасителя, мексиканцы ждали одного из древних своих царей, который вновь посетит народ свой, возвращаясь с Востока после поездки по всему миру. Персы также ожидали великого пророка, которого называли Словом Божиим и посредником между Богом и человеком. Такое мнение имели и индусы, которые ожидали воплощение Виршу или Брама. Который исцелит зло, которое навел Калис или Калигас, великий змий (Дивоас т. 3, ч. 3, с. 433).

Также и сами эллины ждали некоего учителя, который должен научить мир истине (Платон).

Есть мифологическое предание, что должен прийти с неба Крепкий, которому дадут все имя Спаситель, и что он, а не иной, разрушит державу зла, и что он потерпит многие страдания. Плутарх в своем сочинении об Исиде и Осирисе, рассказывая о персидском богословии и откуда зло бывает примешано во благом, и что мир виден, как неуправляемый, и что большинство и мудрейших, в которых Зороастр, живший за 5000 лет до Трои, полагает двух противоборющихся богов Оромазиса и Ариманида, благого и злого, и между ними Митрина, приводит такое прорицание: «Наступит же время роковое, в которое Ариманид навлечет мор и голод, под которыми суждено погибнуть и исчезнуть всему, когда же земля будет ровной и гладкой, будет одна жизнь и одно государство людей блаженных и говорящих на одном языке. Θεοπομπος же говорит, согласно магам, что по очереди три тысячи лет то он будет одолевать, то будет побеждаться богами, другие же три тысячелетия они будут сражаться и воевать, и истреблять друг друга, наконец же, ад отступит, и люди будут счастливые, не нуждающиеся ни в пище, ни в покрове, и Бог устроит мирное и спокойное время, впрочем, ненадолго: как бы Богу, как человеку, умеренно спящему».

В египетском мифе об Оре ясно видна надежда народа на пришествие Спасителя. Осирис и Исида представляют собой на- 14 чала действия и страдания. Злодей некий, демон, превратившийся в дракона чадящего, наполняет злом сушу и море, от Исиды и Зевса рождается сын, освободитель, названный Ором, который попирает дракона и возвращает счастье и мир.

Булангер (изыскания о начале Восточного деспотизма, ч. 1, с. 116–117) признает, что нигде не было народа, не имеющего такого ожидания. Известный же геолог Кувье приходит к заключению, «что невозможно, чтобы простая случайность привела к соборному выводу, и что идеи народов, имеющих незначительные сношения друг с другом, язык, религия и обычаи которых ничего не имеют общего, согласовались о неком предмете, если бы они не имели в качестве основания истину».

Какое ясное предание этносов, как мудро показывает оно во всей своей начальной чистоте всю чреду человеческой истории с самого начала мира, последовательную и бесконечно малую! В предании этом мы обнаруживаем падение человека через диавола, его искупление Христом, нечестивую борьбу против учения Спасителя, преобладание благочестия через распространение проповеди истины и восстановление мира и Царствия Божия на земле, в котором действительно присутствует феномен гладкой и ровной земли, таковой бывающей под пастырским жезлом единого пастыря, святейшего игемона и общего учителя превосходящей истины.

Кто не разглядит в сказанном аналогию с пророчествами пророка Исайи, который предпроповедовал будущим (людям) да приимут Спасителя: «Уготовайте путь Господень, правы творите стези Бога нашего: всяка дебрь наполнится и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в право, и острая в пути гладки, и явится слава Господня, и узрит всяка плоть спасение Божие, яко Господь глагола» (Ис.40:3–5). Сократ, как другой Исайя, пророчествовал, что искупление человека может быть только через Бога. Вот слова его. «Итак такой другой не легко родится вам, о мужи, но если бы вы меня послушали, то пощадили бы меня; вы же, как будто отягощенные, как дремлющие, восстав, били бы меня, поверив Аниту², и легко бы убили, и потом остальную жизнь пребывали бы спящими, если Бог не пошлет вам кого другого, заботясь о вас» (Πλάτων Ἀπολ. Σωκρ. § 18 ).

Оракул в Дельфах, как сообщает Плутарх, был хранителем некоего древнейшего тайного пророчества о будущем рождении сына Аполлона, который вновь восстановит царство правды на земле: сей же есть учитель, о котором Сократ говорил Алкивиадису, советуя ему отложить жертву до пришествия этого сына Божия, от которого мы хотим научиться «как нужно быть нам расположенным (по отношению) к богам и людям». «О, Алкивиадис, ни о чем не проси богов. Дождемся, пока с неба придет некий посланник, и будем надеяться, что день тот (по божественной благодати) послания того придет скоро» (Πλατ. Ἀλκιβ. Δεύτερ. ιγʹ-ιδʹ).

Это прорицание Сократа ясно выражает дух слов Самарянки, сказавшей Иисусу: «Вем, яко Мессия приидет, глаголемыи Христос, егда той приидет, возвестит нам вся» (Ин.4:25).

Мудрый Маврикий также очень отчетливо показал, что незабытые предания, происходящие со времен Патриархов, распространенные по всему Востоку, о падении человека и обетовании будущего Мессии, научили весь тогдашний языческий мир ждать пришествия преславного и священного лица около времени пришествия Иисуса Христа (Маврикий. История Индии, т. 2). «Видите, – говорит вдохновенный Паскаль, – видите, что от сложения мира мессианское чаяние и служение непрестанно существуют, что Мессия был предвозвещен первому человеку сразу после его падения, что были с тех пор мужи, по откровению Божию предсказавшие рождение Избавителя и Спасителя народа Его, что Авраам, от Бога вдохновенный, предвозвестил рождение от семени его Мессии, что Моисей и пророки предсказали после этого год и образ пришествия Его... что, наконец, пришел Иисус Христос, как и было предвозвещено: сие чудесно».

В мифе о Пандоре и Прометее скрыто предание о страстях будущего Избавителя человечества. Во глубине сундука Пандоры осталась надежда, якорь спасения человеческого рода. Через женщину, говорил миф, вошло в мир все злое, или грех, соблазнивший к неповиновению под желанием знания. Таинственный сундук Пандоры, полный зла, найден имеющим в глубине нечто благое, но благое в надежде, благое будущее, противодействующее злу и восстанавливающее в мире возмущенный мир.

Одним словом, вся религиозная история человечества обретается существенно в Пандоровом сундуке. Под мифом о Пандоре сокрыта истина о праотеческом грехе и чаянии человеческого рода, о будущем Избавителе.

В конце трагедии Эсхила «Прометей» Гермес тайно представляется, чтобы получить от Прометея разъяснение об его ужасных предсказаниях Зевсу, но Прометей отказывается, тогда Гермес предсказывает ему продолжение осуждения его так:

Совет мой отвергая, ты представь себе,

Какая буря и лавина бед каких

Неотвратимо грянет. Ведь сперва отец

Утес вот этот огнекрылой молнией

И громом раздробит и под обломками

Твое схоронит тело, навалив камней.

Когда же время истечет огромное,

Ты выйдешь на свет. И крылатый Зевсов пес,

Орел, от крови красный, будет с жадностью

Лоскутья тела твоего, за кусом кус,

Терзать и рвать и клювом в печень черную

Впиваться каждодневно, злой, незваный гость.

Конца страданьям этим до тех пор не жди,

Покуда некий бог великих мук твоих

Преемником не станет, в недра Тартара

И в мрак Аида черный пожелав уйти.

(Цит. по: Эсхил. Трагедия. М.: Искусство, 1978. С. 1014–1029)

Прометей захотел стать равным Богу и осужден за это на грозное наказание, но в глубинах чувств питает надежду на избавителя. Жена его Ио разделяет с мужем двойную его судьбу, и от нее одной суждено произойти их освободителю, рождение которого будет иметь поистине чудесный характер: от оплодотворенной женщины, нетронутым сохранившей свое девство, ибо Эсхил называет Ио чистой девой; силой Божией суждено прийти в мир сему отроку, имя которого явит чудесное его происхождение, ибо он будет Сын Божий и сын жены, и, следовательно, Бог и человек, и утолит правду своего Отца, разгневанного на человека, и победит злоначального врага, который есть самодеятель всех страданий Прометея. Враг сей, спадет со своего трона, проклятия же, от начала положенные на него небодержителем, исполнятся.

В мифе сем о Прометее содержится все обетование Божие, данное человеку, о будущем избавителе, который сокрушит главу змия, о злоначальнике диаволе, и разрушении крепкой державы его, но преобразованное и аллегорически перефразированное, существенно же не измененное. Также и во всех народных преданиях видно перефразированное событие падения человека и отступления его от Бога, и обетование и ожидание искупителя и посредника как спасителя этого человека. Очевидным же из этого становится и то, что одно начало, поэтическое и религиозное, один Бог, одна семья существовала от начала, согрешившая к Богу и Богом помилованная, получившая обетования и сохранившая их через предания во всех последующих родах, рассеявшихся по всему лицу земли.

Будущее пришествие Избавителя человечества предвозвестили богодухновенные мужи и жены языческого мира. Хранящиеся свидетельства уверяют истину слов. Бог как отец всего человечества вел и этносы к вере в Будущего Избавителя, открывая им приблизившийся приход Его. Это мнение выражает и Феофил Антиохский в послании к Автолику (2 гл.2:9): «Человеки Божии, духоносцы Духа Святого и пророки бывшие, самим Богом вдохновляемые и умудряемые, становились богоучителями и преподобными, и праведными. Посему и удостоились воздаяние сие принять, органами Божиими бывшие и получившие мудрость от Него, этой же мудростью сказали о творении мира и о прочем всем. И о морах и голоде предсказали, и не один или два, но множество по времени и временам рождались от евреев, и все колена друг другу и согласно изрекали бывшие прежде них и после них события и при нас совершаемые». И Климент Александрийский также мудрствует и не только о пророках, но и о самих эллинах философах, как Сократ, Платон и др. Ориген же продолжает, принимая богодухновение, и к язычникам. «Но почему же мы как будто отрицаем богодухновение народам? Не лицеприятен ли Бог? не только ли Иудейского этноса Он Отец, или не будущий ли Избавитель, не всего человечества? Или Иудеев Бог только, а не и язычников?»

Итак, почему Он оставил бы народы в безверии и безнадежности? Почему бы не предподготовил и их к принятию Будущего Спасителя и Избавителя, поскольку, конечно, знал во всеведении Своем, что язычники хотели прославить Его, послужить и верить Ему?

Итак, язычники получили благодать богодухновения, и языческие вдохновенные мужи предвозвестили пришествие Избавителя и Спасителя мира.

Тацит, римский историк, свидетельствует, что все народы имели очи, обращенные к Иудее, как на полюс общей их надежды, из которого должен изойти чаемый царь. «Все вообще были убеждены на вере древних пророчеств, что Восток должен пересилить и что уже не так долго и они должны увидеть исходящих из Иудеи будущих людей, да упасут они вселенную» (История, кн. 5, гл. 13).

Согласно Церковной Истории Свидена и Никифора Каллиста, Август, придя некогда в Дельфы и спросив оракула, кто после него будет царствовать, получил в ответ следующее предсказание.

«Отрок Еврейский, царствующий над

божественными блаженными, призывает меня

Дом свой оставить и снова вечно молиться.

Итак, отступи безмолвно от алтарей наших».

При этом Августе родился Господь наш Иисус Христос, Церковь же наша, согласно Евангелию от Луки, поет: «Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста; и Тебе вочеловечшуся от Пречистыя, многобожие идолов упразднися». Таковы предсказания, свидетельствующие о чаянии языков.

И Светоний, римский историк, свидетельствует о том же событии такими словами: «Весь Восток наполнял слух древнего и твердого мнения, что свыше было предопределено, что в то время хотели изыти из Иудеи будущие (люди), которые упасут вселенную» (В Жизни Веспасиана).

Виргилий, римский поэт, исследуя предсказание древних Сивилл, возвещавших пришествие Царя, которого должны узнать хотящие спастись, но к несчастью применяющий это к одному новому в его время Игемону, которого и имя забылось, говорит следующее: «(Возвещенные) Сивиллами времена в конце концов пришли: начнется бесконечная веков чреда, – вот новые племена посылаются с неба».

«Да будет рождение отрока сего, которым прекратится железный век и воздвигнется золотой век по всей вселенной, предметом благоприятного господства твоего, чистая свобода! При консульстве твоем, о, Поллион, должно явиться знамение сие новой эпохи, и тогда, если сохранятся еще следы беззакония человеков, вся земля, по крайней мере, вздохнёт, избавленная от трепета, держащего ее столько времени в узах». В этой идиллии своей он говорит: «Тот, через кого суждено быть чудесам сим, возьмет жизнь из недр божества, он будет отличаться от всех небесных Сущих, превыше которых явится, и упасет мир, примирившихся силою отца своего. Итак, прииди, желанный Небесный потомок, великий росток Зевса! Предвозвещенное время приближается: прииди, приими должные тебе великие почести. Смотри: к пришествию твоему весь космос волнуется, земля, море и небо возмущаются, все играет в приближении будущей новой эпохи».

Божественный Платон говорил вдохновенно. Послушаем его, провозглашающего, как велегласный Исаия, крестную смерть праведного, пострадавшего за правду: «Обнаженный весь, кроме правды, и творящий против прежних обычаев, и ничего не сделавший неправедного, славу возымеет величайшей неправедности, и будет замучен за правду, чтобы не наполнилась она до краев злословием и всем от него бывающим; и будет он непреклонным до смерти... говорят же такое, что находящийся в таком состоянии праведник подвергнется бичеванию, вывернут его члены, будет связан, выжгут ему глаза и после таких страданий будет распят, и познается, что это было несправедливо...» (Πλατ. Πολιτ. β` с. 40 § IV и V 316–362).

Кто, сопоставляя это с Исаией, пророчествующим о страстях Господних единого на Земле явившегося праведника, не найдет большого сходства. Вот что предсказывает велегласнейший Исаия о праведнике сем: «Плещи Мои вдах на раны и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний... Сей грехи наша носит и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве от Бога и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи наша... яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих. Во смирении суд Его взятся: род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его, ради беззаконий людий моих ведеся на смерть... яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его... зане предана бысть на смерть душа Его, и со беззаконными вменися» (Ис.50:6; 53:4–12).

В Догматическом богословии митрополита Московского Макария читаем о чаянии языков:

«Истины веры и в особенности обетования об Искупителе, данные вначале всему человечеству, переходя от отцов к детям, от предков к потомкам через устное наставление, должны были распространиться между всеми народами, как бы ни далеко впоследствии они уклонились в нечестие и идолопоклонство. И хотя эти истины, смешавшись с новыми верованиями языческих народов, мало-помалу не могли не потерять своей первоначальной чистоты и целостности, и не могли не исказиться, но и в искаженном виде они поддерживали и сохраняли в язычниках предания о происхождении и первобытном состоянии человека, о падении прародителей в раю, и что всего важнее – предание об Искупителе человеческого рода и ожидание Его пришествия» (т. 2, с. 37).

Светоний в житии Августа сообщает по свидетельству Ι. Μαράθου событие, каким оно сохранилось, «то есть, что по некоему чуду, публично в Риме случившемуся, было возвещено, что природа имеет во чреве великое лицо, то именно, которое станет царем Римским, и что испуганный совет старейшин издал повеление запрещающее вскармливание где бы то ни было младенцев мужеского пола». Повеление это осталось неисполненным, осуществленным же Иродом, выданным им на всех младенцев мужского пола, включая и собственного сына, из-за страха быть свергнутым с престола ожидаемым господоначальником. Кроме Святого Писания, об этом событии свидетельствует и языческий историк Макробий, говоря: «Август, узнав, что среди детей от двух лет и ниже, которых Ирод царь Иудейский убивал в Сирии, был и собственный его сын, воскликнул: «Лучше быть свиньей Ирода, чем сыном его»» (Μακροβ. Κρον. Βιβλ β`κεφ. 4).

Так же и иудейский историк Иосиф, об ожидании в то время Мессии говорит: «Взятое же у них особенное в войне было неопределенное предсказание, подобное находящемуся в священных письменах, что в то время некто из страны их будет начальствовать над вселенной» (Иудейская война, кн. 6, гл. 31).

Итак, все языческие народы чувствовали необходимость пришествия Спасителя и всегда ожидали его: таинственный некий глас, глаголющий в сердцах народов, напоминал им божественное обетование и раздувал огонек ожидания обетованного Спасителя. Приход Спасителя настолько становился желанным и настолько делался известным, насколько умножалась всякая скорбь, возрастало всякое зло и точило человечество. Нравственное же растление наводнило все классы общества, и нигде не светилась надежда спасения. Нечестие и неверие стали преобладающими, совершенное растление человека находится написанным на страницах истории.

Из истории мы знаем, что при Цицероне и при императорах не только растленных, но и хвалимых за доброту, нравственность была растленной и развращенной, человеческий род уже не помышлял о Богах, уже не верил в бессмертие души: «Post mortem nihil» – после смерти ничто, – говорили при Нероне, «ipsaque mors nihil» – и самая смерть ничто. Мифом и фикцией считали будущий суд и воздаяние. Как показывает Ювеналий, и сами юноши говорили, что не верят, что существует другая жизнь и подземное царство «esse aliguos manes, et supterranea regna, nec pueri credunt». Поэтому зло было очень распространено по всей земле. Всякий чувствовал отвращение и содрогался, слыша о жестокости римлян к пленным рабам. Тысячи рабов, как учит история, выставлялись напоказ в больших театрах, как жертвы на заклание, где к нерадующему удовольствию граждан они или закалывались, или рассекали на куски друг друга, или, сражаясь с кровожадными зверями, бывали растерзанными.

Много хвалимый император Траян, рассказывает Дион Кассий, после того как пришел в Рим, захватив даков, сотворил на три и десять и сто дней зрелища, в которых бесчисленные единоборцы, бесчисленное множество и тысячи зверей были закланы и растерзаны. Человеческий род, как весьма хорошо говорит христолюбивый Август³, был подобен хаосу, оставленный Богом.

Отсюда видно, что пришествие Спасителя и Избавителя было абсолютно необходимо, нужно же было, чтобы он имел абсолютную силу, дабы утвердить расшатанные уже убеждения народов, вдохнуть религиозное благочестие, заполнить пустоту в сердцах, удовлетворить требованиям духа и, наконец, обновить гражданскую и нравственную его жизнь, преобразовать и возродить растленного грехом человека. Неспособность человечества к своему спасению и воссозданию была уже признана. Эллада, Рим, Иудея – три этих этноса, представлявшие мудрость, силу и благочестие, не смогли в своем расцвете явить совершенного человека, который мог бы позвать за собой народы: всякая надежда спасения была исчерпана из-за наступившего увядания – человеческое бессилие стало явным, человечество уже шло к погибели и исчезновению, состояние в последующем представляло дилемму: или божественное посещение и осознанное спасение, или оставление и всесовершенное исчезновение; настала полнота времени для духовного развития и общения этносов. Бог же, обетовавый рождение Спасителя человечества, послал чаемого Спасителя, отрешителя тирании Ада и искупителя человеческого рода. Сей, явившийся пред человеками как бы проповедовал пришествие свое и благовествовал человекам, говоря: «Аз есмь путь, истина и живот» (Ин.14:6).

Евгений Болгарин говорит о пришествии Спасителя следующее: «И общее же всех почти родов земли во время пришествия Мессии почитание явно обличает черствость Иудеев: обретохом Мессию, вопиет Андрей, Апостолов Первозванный (Ин.1:41), и Самарянка, знаю, говорит, что Мессия придет (Ин.4:25), и Иродиане, – в те времена они были нечестивая партия, – несвободной лестью проповедовали Мессию Ироду; иереи же, синагоги и Левиты послали ко Иоанну спросить, не он ли Христос (Ин.1:19), а также многие тогда же явившиеся лжепророки, которых можно видеть в Деяниях Апостолов, например, Симон волхв, и в Церковной Истории, один только Βαρχωχέβος, провозгласил им их собственного Мессию, о котором такого ничего почти у иудеев не было слышно прежде, говоря, что и к ним от язычников долетел слух о рождении в то время великого царя и спасителя некоего от иудеев (Цицерон, Тацит и др.).

Итак, из всего становится совершенно ясно, что Мессия уже пришел, и он уже не ожидаемый, хотя и разорвалось иудейское племя, чающее и ожидающее» (Ευγεν Βουλγάρεως Θεολογ. βιβλ δʹ, κεφ. εʹ).

О небесных знамениях, бывших в Иерусалимском храме незадолго перед осадой города, повествует Иосиф и Тацит. Тацит рассказывает о событиях следующее: «Случились небесные знамения, каковые ни иереями, ни молитвами нельзя умилостивить и каковым верит в суеверном страхе народ, находящийся при служении богам: явилось с неба воинство беглым маршем, носящее огненное оружие, и внезапно храм осиялся огненными облаками, внезапно же открылись врата храма и глас послышался сильнее человеческого, что боги исходят, движение же необыкновенное исходящих – при этом немногие испугались, большинство же верили, что в древних священных письменах содержалось, что случится в это же самое время, произойдет то, что Восток станет крепким и исходящие из Иудеи, станут господами вещей. Эти худые знамения были пересказаны Веспасиану и Титу, но чернь, одаренная человеческой немощью, эти великие предзнаменования, по-своему истолковав, изменила их истинный смысл» (Τακιτ. Ιστορ. Υ. с. 13, πρ β и Ιωσήπ Ιουδ. Λογ 5, с. 45–50).

Сказанное об этих событиях Иосифом (Флавием) смотри в третьей части в конце пятого параграфа, где о них повествуется.

«Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа» (Ин.17:3)

Вечная жизнь! Приятное духовное занятие, разжигающее сердца желание: откуда ты явилась к нам? Откуда произошла? Откуда мы узнали тебя? Как возлюбили тебя? Откуда такое тебе наше посвящение? Откуда теплота сердца у тех, кто во всем на тебя надеется, тебя горячо желает? Откуда ты нам всеяна? Откуда всаждена в сердца наши? Как же взойдя, ростки твои и ветви заняли сердца наши? Как столь глубоко укоренились, так, что вечные и различные превращения и постоянные изменения времен не могли тебя искоренить? Вот все вокруг меня во всякое мгновение возвещает смерть и уничтожение, ничто от века не осталось неизменным. Конечно, превращение сущего, вечно под многоразличными видами на всемирной сцене появляемого и снова увлекаемого, чтобы под разным видом, образом появиться, не есть выражение вечности сущего, но, скорее, эфемерного существования и привременности его. Оно есть выражение родовой тождественности общей жизни и общей смерти, есть сведение на нет отдельности и личности сущего. Откуда, в самом деле, врожденная в нас идея вечности? Откуда разумение неизменности нашей личности? Как смерть не убедила в противоположном? Как не родила сообразные мысли, но инообразные? Как смерть родила жизнь? Как изменение привело к идее неизменности? Как привременное привело к вечности? Несомненно, ничто не могло вдохнуть или передать что-либо, чего оно лишено. Откуда в особенности любовь к ней и жгучее желание сердца? Откуда в сердце сия пустота, никогда не наполняемая? Почему всяческие мирские удовольствия не могут наполнить пустоту сердца, но ненасытно оно всегда нуждается в чем-либо? Как желаем и взыскуем того именно, чего никогда не попадало в чувства наши? Откуда мы извещены о существовании вечной жизни? Какую же она имела силу, чтобы убедить человека об истине сей, и таковые особенно приводить вещественные доказательства, что из них образоваться в нем убеждению и насадиться желанию и желанию жгучему? Во всяком случае происхождение ее не земнородное, но божественное. Да, божественное, ибо один вечный Бог мог известить человека о его вечности: один Он мог как беспредельный вложить в сердце человека желание беспредельного, один Он, непоколебимый и неизменный, мог вложить мысль о неизменной личности его посреди вечного течения и изменяемой природы, посреди вечной жизни и вечной смерти. Да, вечный, беспредельный, непоколебимый и неизменный Бог Сам известил человека, и слово Его божественное убедило его о таинственном сем желании вечной жизни, по сему и дух, и сердце его в полном убеждении горячо желают и ищут ее. Воистину человек получает таинственное извещение о своей вечности: Бог дает ему понять, что он сотворен для вечной жизни, что душа его создана для бессмертия, ибо иначе феномен был бы непостижимой тайной: без божественного откровения человек оставался бы необъяснимым.

Да, Бог таинственно известил его, поэтому мы видим, что неудержимый дух его, обегая создание, прибегает к Создателю, оставляя временное, возводится к вечности, поэтому мы наблюдаем в нем любопытный феномен: ему доставляет удовольствие быть занятым делами вечности; поэтому мы видим сердце его исполненным желанием беспредельного, желанием вечной жизни. Отсюда другой любопытный феномен, наблюдаемый в одном человеке, – почитание абстрактного и сверхчувственного и предпочтение его конкретному и чувственному. Как, по истине, человек верит более в откровения духа своего, убеждается более извещениями сердца своего, нежели свидетельствами чувств своих? Как надмирные понятия приобрели в нем такую силу, что ничто из чувственных предметов не может оторвать его от этих понятий? Как духовное наслаждение пересилило вещественное наслаждение? Как духовный мир пленил жителя чувственного мира? Как же желание вечной жизни наполнило настолько сердце человека, что ничто из эфемерных благ не может найти даже входа в нем? Как душу и сердце посвятил человек нравственному миру добродетелей; как взыскал он идею доброго, благого, истинного? Как же послужил он идеальному вместо прагматичного? Как возлюбил то, что не попало в чувство его? Как то, что сверх чувств, противопоставил он чувственному. Значит, во всяком случае, таинственное чутье души получило чувство существования невидимого мира: оно наполнило душу, которая поверила скорее ему, чем чутью тела. Да, душа убедилась и посвятила себя служению идеальному миру, убедилась, и будет жить более для него, чем для чувственного мира. Поэтому лучшие из дел возносятся в мир идеальный и имеют предел вечности; поэтому он посвятил всего себя ему и отрекся от чувственного мира; поэтому дух его получает удовольствие в созерцании, и сердце его трепещет и играет в чувствах. Какова поистине природа таких наслаждений? Кто в нас радуется в абстрактном? Кто радуется, когда тело, утружденное и изможденное от трудов, страдает? Кто радуется, когда тело приносится в жертву? И однако радуются страдающие за добро, за благо, за истину. Как боль не наносит соответствующего чувства? Откуда противоположность? Как упавший борец и испускающий дух от ран чувствует более сильное наслаждение, истекающее от ощущения выполненного долга, чем страдания от ран натруженного своего тела? Как человек стал выше чувства? Как дух оказался выше вещества?

Такое совершенно было бы невозможно, если бы дух не открывал далее мира сего мир духовный и вечный. Было бы невозможно, чтобы сердце оставалось нечувственным к страстям тела, если бы оно, прежде чем пожертвовать все на алтаре чистых и благородных чувств своих, не извещалось о важности приносимой жертвы, о величайшей ее цене, о благоприятии приношения ее своим создателем – вечным Богом, если бы не извещалось оно, что сие есть долг его, если бы не извещалось, что жертву сию Бог ищет от него.

Да, сердце услышало божественный глас и поспешило послушаться, поспешило покориться божественной воле, ибо было бы невозможно проявление такого самоотречения, проявление такой готовности, если бы оно не слышало гласа Божия, призывавшего его к Себе, если бы не убеждалось, что жертвой его готовилось исполнение сокровеннейшего желания его. Да, человек был убежден об исполнении желания своего, душа его, созданная божественным вдуновением, узнала Божественного Создателя своего, познала божественную Его волю, познала бессмертие свое, поэтому она все жертвует за горячее свое желание, за желание вечной жизни, как желание врожденное, как желание в сего человечества, как желание, истекающее от таинственного откровения Божия в сердце, как желание, развитое из чувства своей духовной природы – желание истинное.

Вечную жизнь человек искал во все века: падение его и грех не смогли вырвать это желание – так глубоко было оно вкоренено в сердце его. Желание вечной жизни свидетельствуется всеми этносами вселенной всех веков. Растленный грехом человек, все теряя, не потерял только стремление к крайнему благу, все отбросив, сохранил идею нравственного закона, идею добродетели, идею благого, идею вечности, никогда совершенно не забывал, в конечном счете, высокого своего происхождения, вечно вспоминал создателя своего, единственную первоначальную силу, от которой он получил существование. Это желание, идеи, воспоминания выводили его из летаргии, пробуждали его спящую или заблуждаемую совесть и воздвигали упавший в вещество дух его к более духовным занятиям и созерцаниям. Это приводило его в чувство своего низкого падения, вины своего деяния и ответственности перед своим создателем и наставляло к средству умилостивления. Отсюда он воздвигал алтари и жертвенники, отсюда приносил жертвы всесожжения и сжигал на них самое драгоценное из владений своих. Идея вины вела к умилостивлению прогневанного Бога, которого – и он это чувствовал – прогневал греховной жизнью. Человек вечно чувствовал, что вещественная жизнь не есть гармоничная ему жизнь. Из-за этого ощущения он обратился к исканию жизни более духовной, ощущение это возвышало дух его к служению божественному, оно диктовало ему возведение и построение храмов многоименным богам, дабы служить вечности, дабы выражать свое убеждение в вечной жизни, дабы объявлять им свои желания, дабы провозгласить свой образ мыслей, дабы служить неведомому Богу.

Желание вечной жизни возвышало дух человека в сферу духовного мира, к наполнению его: он ощущал что она (жизнь) находилась далее мира сего, поэтому и все народы, как один, искали успеха в развитии, философствовали о вечной жизни, и одни терялись в метемпсихозе⁴, другие – исчезали в бесконечном, кто – в жизни вселенной, кто – в пантеизме, а кто создавал фантастические места вечного пребывания душ, чтобы удовлетворить желаниям вечной жизни, столь глубоко укорененные в сердце их.

Во всяком случае, пребывание человека в раю оставило в душе неизгладимую некую память о нем. Потому человек никогда и не забывал его, но искал всю свою жизнь на земле. Сколько, однако, отстоял он от исполнения своего желания! Как далеко он находился от искомой истины! Вечная жизнь, столь желаемая и взыскуемая, для которой он был создан, находилась в знании истинного Бога, которого он забывал и которого не мог обрести, заблудившись. Естественное богознание давало ему некое понятие о Боге, но знание Бога без божественного откровения было ему невозможно: человек не знал истинного Бога, вечную жизнь. Это неведение сидело на персях его, как кошмар, сдавливая их и препятствуя свободному дыханию, потому он и стонал под тяжестью, под давлением. Неведение это вело часто к отчаянию и отложению сокровенной надежды: он отрекся от бессмертия, заставляя молчать внутреннее извещение. Поднятые волны сомнения захлестнули дух его, выбили из сил и потопили колеблемый дух его. Человечество нуждалось в откровении, оно хотело упрочивания убеждений своих, искало уверения и устранения сомнения, желало истины, ибо чувствовало, что создано, чтобы знать ее от самого Бога, существование которого разумелось из естественного богознания. Оно искало божественного откровения, искало божественного явления, искало истину воотелесненную (ενσωματισμένην), чтобы увидеть ее, убедиться в существовании ее и устранить всякое темное облако, затемняющее ее, и отбросить всякое сомнение. Таковым было вечное желание человека. Сие желание человечество унаследовало от божественного обетования, по которому Бог обетовал ему послание богочеловека Спасителя человечества, который научит всякой истине (Ин.4:26), дарует искомую вечную жизнь, освободит от тирании диавола, избавит от тяжести неведения и сомнения, и отменит средостение, разделяющее человека от Бога. Это желание человечества исполнилось, ибо Спаситель, сей ожидаемый, пришел, верующие ему живот имут и лишше имут (Ин.10:10), ибо Он есть путь, истина и живот (Ин.4:6); вечная жизнь дарована, истина явилась, путь спасения узнан, узы разрешены и свобода дана. Уже человек может, познавая Сына Божия, идти прямым путем, ведущим во спасение. Сегодня может верный, озаренный божественным светом, взыскать Бога и узнать Его, уже человек может узнать божественную волю и творить ее, уже может принести Ему вместо кровавых жертв баранов и быков словесную и духовную службу и поклоняться единому истинному Богу в духе и истине, уже может узнать истинное на земле предназначение свое, свою цену, отношение свое к создателю своему и к созданию, связи, связывающие его с творцом и Создателем, уже может он приобрести точное знание цены вещей и оценить их по достоинству, уже может оценить достоинство духовной жизни, уже может возлюбить добродетель, уже может наслаждаться небесным миром в сердце своем, уже может приобрести невозмутимость духа своего, уже может войти в искомый рай, уже может наслаждаться вечной жизнью. Итак, приидите, все мы взыщем этого Единородного Сына Божия, дабы стать нам участниками жизни небесной и вечного блаженства, ибо Он есть путь, истина и живот.

«Так бо возлюби Бог мир, яко Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в онь не погибнет, но имать живот вечный» (Ин.3:16)

О! Какое радостное благовестие! Какое счастье! Значит, жгучее желание человека исполнилось, вечная жизнь ему дарована, истина явилась, и свет знания просветил мысленные очи его. Уже человек, имея безопасную и верную надежду вечной жизни, может беспечально ожидать конца многотрудной своей жизни, уже в мирном духе и спокойным сердцем может созерцать он перемены жизни и любомудрствовать о вещах мира; исполненный душевной тишины встречать неожиданные и неблагоприятные повороты жизни и с душевным благородством претерпевать испытания всей жизни. Уже зная единого истинного Бога, имя которого открыл человекам сошедший с неба Сын Божий, чаяние языков и Израиля, Спаситель мира, может он просвещенным трисолнечного божества светом умом созерцать славу Божию и возвышаться к Нему, приступать к престолу славы Его, возноситься к Нему и связываться неизреченными божественными узами с вечной жизнью. Уже человек знает, ибо уверен, что создан для вечности и что сохраняется ему после конца жизни его на земле, после поприща борьбы – бессмертие; уже знает, что через Иисуса Христа он стал другом Божиим и почтен сыноположением: «Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его» (Ин.1:12).

О! Какая дивная перемена! Как изменились вещи для людей! Древнее прошло, се все новое! Небо новое и земля новая: вера, надежда, любовь – три сии небесные добродетели, широко распространившиеся, способствовали побегу из человеческих сердец сомнений, отчаяния и ненависти; в духе и истине познанное служение сменило кровавые жертвы законного служения и прочий священный обряд, и прекратило заблуждение и ложь; уже человек верует Спасителю Богу, знает истину и озаряется ярким светом истины.

Какое чудесное знание! Сколь благодетельное! Как оно преобразует человека! Где оно сидит рядом, там убегает неведение, любомудрый помысл владеет всем, знание исполняет все желания сердца, знание делает человека благополучным и счастливым, утоляет плач и вместо него вводит радование, рассеивает мрак и исполняет ослепительным светом верного. Знание истинного Бога через Спасителя нашего Иисуса Христа есть дверь, ведущая в вечную жизнь; открывшаяся истина через Иисуса Христа есть дверь, ведущая в бессмертие, открывшаяся истина через Иисуса Христа есть божественный свет, просвещающий всех принявших ее. Об этом свидетельствует Сам Спаситель, говоря: «Аз свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет, но будет иметь свет животный» (Ин.12:46).

Значит, верующий в Сына Божия имеет свет жизни и знает, куда идет: он узнал единого истинного Бога, ибо Его открыл ему Спаситель; значит, мрак рассеялся, ибо он узнал и возлюбил Его. Верующие во Христа, следовательно, видели и возлюбили, и свет жизни воссиял им; значит, жребий верующего во Христа – вечная жизнь; значит, в знании спасение, в знании свет, в знании Спасителя Христа – знание истинного Бога. Знание Христа есть свет и путь, и истина, и жизнь. Истину сию Сам Господь провозгласил, сказав: «Аз есмь свет миру. Ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный» (Ин.8:12). Значит, мы, знающие Иисуса Христа, во свете ходим и имеем свет жизни. Отсюда к знанию Бога требуется прежде всего знание Сына Божия, чтобы мы просвещенным и осиянным разумением через веру к Нему увидели свет истины и получили духа благодати, просвещающего и освящающего всех верующих в Сына Божия. Знание истинного Бога без знания Спасителя Христа невозможно, ибо не может открыться неверующему Бог.

Об этом сами уста истины глаголали, сказав: «Вся Мне предана суть Отцем Моим, и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и ему же аще волит Сын открыти» (Мф.11:27). Отсюда мы можем сказать, что знание Бога есть знание Спасителя человечества, Сына Божия и Господа нашего Иисуса Христа. Но каковы признаки Его! Откуда мы познаем Сына Божия, Спасителя мира и подателя вечной жизни и уверуем Ему?

Отличительных признаков Спасителя множество и такого характера, что не только дают знания о Спасителе имеющим ум и сердце, но и убеждают и привлекают их к Нему, и поражают, и изумляют, ибо никто от Адама не носил такие признаки от сложения мира, ибо они суть признаки божественные, носящие печать божественного характера.

Сына Божия узнаём:

1. Из божественного Его характера. «Красен добротою паче сынов человеческих» (Пс.44:3).

2. Из слов Его: «Излияся благодать во устнах Его» (Пс.44:3).

3. Из дел Его: «Слепии прозирают, хромии ходят: прокаженнии очищаются и глусии слышат, мертвии востают, и нищии благовествуют» и прочее (Ин.11:5–6).

4. Из исполнения пророчеств и точных исходах предсказаний после этого в лице Господа Иисуса Христа: невозможно же, чтобы в лице Иисуса Христа автоматически соединялась совокупность всех отличительных черт ожидаемого Спасителя, или же, чтобы случайное совпадение привело к исполнению и исходу стольких и различных пророчеств. Удивительнейшее было бы стечение стольких различных и таких великих совпадений просто бесцельно, кроме принятия, что Иисус Христос, в лице которого исполнились все пророчества, есть ожидаемый Мессия.

5. Из чудесных событий при божественном Его рождении, а именно:

– из свидетельства воинства Ангелов, хвалящих Бога и глаголющих: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк.2:14);

– из свидетельства архангела, благовестившего пастырям великую радость: «Яко родися вам днесь Спас, Иже есть Христос Господь» (Лк. 2:11);

– из свидетельства пастырей, стерегущих ночью стадо и ви- девших воинство Ангелов;

– из звезды, ведущей магов в Вифлеем;

– из поклонения этих магов;

– из смерти убиенных в Вифлееме младенцев;

– из свидетельства Симеона, благодарящего Бога: «Яко видесте очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей: свет во откровение языком, и славу людей Твоих Израиля» (Лк.2:30–32).

6. Из свидетельств Небесного Отца, дважды свидетельствовавшего о Господе нашем Иисусе Христе, что Сей есть Сын Его возлюбленный: первый раз на Иордане, когда Дух Святой в виде голубя явился, сшедший на Него, и второй – на горе Фавор при божественном Его преображении, когда лицо Его просияло, как солнце, и одежда Его стала белой, как свет, когда глас пришел с неба, глаголющий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, Того послушайте» (Мк.9:7).

7. Из самого божественного Его преображения и явления Моисея и Илии, одного – как прововозвестившего пришествие Его, другого же – как свидетеля пришествия Его (Мал.4:5).

8. Из свидетельств всего творения, покоряющегося силе слов Его: «Яко и ветры и море послушают Его» (Мф.8:27).

9. Из служения Ангелов: «И се, Ангели приступиша и служаху Ему» (Мф.4:11).

10. Из признания бесов, исповедавших Его Сыном Божиим: «Что нама и Тебе, Сыне Божий? Пришел еси семо прежде времене мучити нас» (Мф.8:29).

11. Из свидетельства человеков, которые «славляху Бога, глаголюще: яко пророк велий воста в нас, и яко посети Бог людей Своих» (Лк.7:16–17).

12. Из свидетельства восставших мертвых. (Мк.5:41; Лк.7:15; Ин.11:43 и Мф.27:52).

13. Из свидетельства Его Самого воскресшего: «Деньми четыредесятьми являяся им и глаголя яже о Царствии Божии» (Деян.1:3).

14. Из вознесения Его на небеса (Лк.24:50–52).

15. Из посылания Всесвятого Духа святым Его ученикам и апостолам: «И егда скончавашася дние пятьдесятницы... исполнишася вси Духа Святаго и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати» (Деян.2:1–4).

16. Из основанной церкви Его, которую «врата адова не одолеют...» (Мф.16:18).

17. Из исполнения проречений Его о городе Иерусалиме и иудейском народе, из гонений Его учеников и из призвания язычников, иных делателей, которым он дал виноградник (Мк.13:1–15; Мф.24:1–31, Мф.21:32–42).

18. Из славы Честного Креста, прежде орудия страшной казни злодеев, а ныне спасительного оружия против бесов и хранителя всей Вселенной.

19. Из распространения божественного слова Его по всей Вселенной.

20. Из развиваемой любви к божественному Его лицу.

21. Из просветительной силы божественной веры Его.

22. Из созидательной ее силы.

23. Из дел веры.

24. Из крепости верных.

25. Из плодов веры.

26. Из дарований Святого Духа, даваемых верным.

27. Из извещения сердца верного об истине веры его, «ибо реки из чрева его истекут воды живой».

28. Из развиваемого чувства в сердце верных к непрестанной молитве.

29. И последнее, из всего содержания Священного Евангелия и всего Нового Завета, в котором изображается божественный Его характер, в котором являются сверх ума и разумения божественные Его дела и в котором развивается божественное Его учение, распространившееся от предел до предел Вселенной и приобретшее этносы и народы, которых оно привлекло к себе и настолько переменило, что они оставили нравы и обычаи, и богов, и служение, и алтари, и священные храмы, и очаги отеческие, и, наконец, отвергли себя, дабы подчиниться божественной Его воле.

Из всего этого мы узнаем Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, ожидаемого Спасителя Мира, пришедшего спасти человека от неведения, сомнения, отчаяния, ненависти, обмана, греха, зла и державы диавола и даровавшего верующим Ему жизнь вечную и блаженство. Отсюда необходимость срочная и обязывающая стремящегося к жизни вечной знать Сына Божия и верить Ему, как Искупителю мира, дабы знать единого и истинного Бога, озариться светом истины и получить исполнение своих жгучих желаний, вечную жизнь, и стать участником божественной святости и блаженства. Да будет!

«Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа» (Ин.17:3)

Знание истинного Бога требует знания Господа нашего Иисуса Христа, явившего нам Бога, ибо знающий Его знает Отца, ибо, как Отец есть исполнь благодати и истины, так и Сын, пришедший в мир исполнь благодати и истины. О сем свидетельствует Евангелист Иоанн, говоря: «И слово плоть быть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины» (Ин.1:14). Знание Спасителя Христа абсолютно необходимо для знания истинного Бога, ибо Христос был послан на сие, как свидетельствует и Апостол языков, говоря: «Тайну, сокровенную от век и от родов, ныне же явися святым Его: имже восхоте Бог сказати, кое богатство славы тайны сея во языцех, иже есть Христос в вас, упование славы» (Кол.1:26–27). И «исповедуя», говорит Тимофею Павел: «Велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася Ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе» (1Тим.3:16). Но знание требует горящей, как факел, веры, ибо вера побуждает верных к знанию. О том, что предводительницей к знанию является вера к Спасителю, через которую и единственную может человек познавать истину, вот, что говорит Апостол к Титу: «Павел, раб Божий, апостол же Иисус Христов, по вере избранных Божиих и разуму истины, яже по благочестию, о уповании жизни вечныя, юже обетова неложный Бог прежде лет вечных, яви же во времена Своя слово Свое, проповеданием, еже мне поручено быть по 38 повелению Спасителя нашего Бога» (Тит.1:1–3) и ко евреям говорит: «Без веры же невозможно угодити Богу: веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть, и взыскающим Его мздовоздатель бывает» (Евр.11:6). Евангелист же Иоанн говорит: «Бога никтоже виде нигде же: Единородный Сын сий в лоне Отчи, той исповеда» (Ин.1:18), и этому мы должны верить. Значит, необходимо стремящемуся к жизни вечной веровать, дабы познать Единородного Сына в недрах Отчих, сказавшего нам о Боге, дабы знать Бога и улучить жизнь вечную.

Вера к Сыну Божию и знание Его не только дает нам познавать Бога Отца и дарует нам вечную жизнь, но и чадами Божиими являет. Вот, что говорит Евангелист Иоанн: «Возлюбленнии, ныне чада Божия есмы, и не у явися, что будем: вемы же, яко егда явится, подобни Ему будем, ибо узрим Его якоже есть» (1Ин.3:2). Что одна вера же к Сыну ведет к Отцу, Сам Спаситель сказал: «Никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною. Аще Мя бысте знали, и Отца Моего знали бысте (убо ): и отселе познаете Его, и видесте Его... видевый Мене, виде Отца... яко Аз во Отце и Отец во Мне» (Ин.14:6–7, 14:9–10). Что один истинный Бог послал Господа нашего Иисуса Христа и что Его должны мы слушать, сие Сам Отец, всех Бог повелел, и Дух Святой, сошедший на Него, свидетельствовал, как евангелист Матфей повествует: «И крестився Иисус взыде абие от воды: и се отверзошася Ему небеса, и виде Духа Божия, сходяща яко голубя, и грядуща на Него. И се, глас с небесе, глаголя: сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих» (Мф.3:16–17). Что Его должны мы слушать, евангелист Лука, повествуя о божественном преображении Господа, говорит: «И глас бысть из облака, глаголя: сей есть Сын Мой возлюбленный, Того послушайте» (Лк.9:35). Свидетельствует же и Петр, говоря: «И сей глас мы слышахом с небесе сшедшь, с ним суще на горе святей» (2Пет.1:18). И более всего Сам Господь говорит: «Та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла. И пославый Мя Отец, той свидетельствова о Мне» (Ин.5:36–37).

Что вечная жизнь обретается в вере ко Господу нашему Иисусу Христу, ясно видно из следующего. Евангелист Иоанн говорит: «В том живот бе, и живот бе свет человеком, и свет во тме светится, и тма его не объят» (Ин.1:4–5). «И живот явися, и видехом, и свидетельствуем, и возвещаем вам живот вечный, иже бе у Отца и явися нам» (1Ин.1:2–3). Итак эта жизнь, иже у Отца, был Сын и слово Божие, который явился во плоти, да даруется верующим жизнь вечная, поэтому, проповедуя, он говорит, что имеет воду живую и «а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки, но вода, юже (Аз) дам ему, будет в нем источник воды текущия в живот вечный» (Ин.4:14–15); «веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы» (Ин.7:38). Тем же, кто приняли Его, дал им власть чадами Божиими быть, верующим во имя Его.

Но верующие должны следовать Ему и хранить Его заповеди, посему говорит: «Аще вы пребудете во словеси Моем, воистину ученицы Мои будете и уразумеете истину, и истина свободит вы» (Ин.8:31), чтобы не из простой веры вечная жизнь, но одновременно и из пребывания в божественных Его заповедях. Спаситель ищет от верующих Ему веру совершенную, преданную и пребывание в словах Его, и равную честь к Богу и Отцу Его, посему говорит: «Иже не чтит Сына, не чтит Отца, пославшего Его... слушаяй словесе Моего, и веруяй пославшему Мя имать живот вечный, и на суд не приидет, но прейдет от смерти в живот» (Ин.5:23–24). Не верующие Ему не имеют жизни вечной (Ин.5:39–40). Требует же после веры к Нему от последующих Ему делать дела Божии (Ин.6:28–29), и возвещает, что Он есть хлеб истинный, сшедший с Неба, дающий жизнь миру, что воля Божия «да все, еже даде Ми, не погублю от него, но воскрешу е в последний день» (Ин.6:39); требует, однако, ради вечной жизни, да жертвуем и душу нашу: «Любяй душу свою погубит ю: и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранит ю» (Ин.12:25). Также служащий Ему должен следовать Ему. «Аще кто Мне служит, Мне да последствует» (Ин.12:26). Обещает же слуге, который чтит Его божественную славу, говоря: «Идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет, и аще кто Мне служит, почтит его Отец Мой» (Ин.12:26). Хочет, дабы мы слушали слова Его и пребывали в словах Его, поэтому говорит, что все, что Он говорил, не от Себя говорил, но пославший Его Отец дал заповедь, что сказать и что глаголать, и знает, что заповедь сия есть вечная жизнь (Ин.12:49–50). Потому и обещает: «Овым убо по терпению дела благаго, славы и чести и нетления ищущим, живот вечный, а иже по рвению противляются убо истине, повинуются же неправде, ярость и гнев. Скорбь и теснота на всяку душу человека, творящаго злое, Иудея же и Эллина. Слава же и честь и мир всякому, делающему благое, Иудею же прежде и Эллину» (Рим.2:7–10).

Последователи Спасителя должны подвизаться добрым подвигом и достигать вечной жизни. «Ты же... гони же правду, благочестие, веру, любовь, терпение, кротость, подвизайся добрым подвигом веры, емлися за вечную жизнь, в нюже и зван был еси» (1Тим.6:11–12), имея познание истины, «яже по благочестию, о уповании жизни вечныя» (Тит.1:1–2) и «не ходити вам, якоже и прочии язы́цы ходят в суете ума их, помрачени смыслом, суще отчуждени от жизни Божия, за невежество сущее в них, за окаменение сердец их» (Еф.4:17–18), но в благочестии, ибо благочестие имеет обетование жизни нынешней и будущей (1Тим.4:8). Делая же дела Божии, не надеясь на дела наши, ибо «егда же благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, их же сотворихом мы, но по Его милости, спасе нас банею паки бытия, и обновления Духа Святаго, егоже излия на нас обильно Иисус Христом, Спасителем нашим, да оправдишеся благодатию Его, наследницы будем по упованию жизни вечныя» (Тит.3:4–7), «по силе жизни непрестающей» (Евр.6:15). Поскольку, однако, приступающий работать Господу должен приготовить себя ко искушениям, апостол Иаков говорит: «Блажен муж, иже претерпит искушение: зане искусен быв, приимет венец жизни» (Иак.1:12).

Полагая пределы в делах творения своего и запечатлевая бездны словом повеления своего, Бог положил предел и разумению человеков и предначертал радиус круга смыслов его, положил предел, который он не перейдет, и предел сей человеческий ум не может превзойти: знание его определенное и достаточное ему, чтобы знать подчиненное ему знание. Желание познания беспредельного есть область недоступная разумению его, полное понимание тайны для него исключительное знание: творец тайны положил в своей власти действовать, и открывает свою силу, как Он хочет, изволение Его – закон, закон же – воля Его; кто познал ум Господень, или кто советником Его стал? Итак, никто, никто не может уразуметь и постигнуть тайны Божии. И хотя сокрыл Бог сверхъестественные дела Свои, и соделал не доступными разумению, но тем не менее открывает их благим сердцам, верующим Ему и исповедующим державу силы Его: воистину Бог открывает тайны Свои младенцам и скрывает от мудрых и разумных.

Откровение Божие в мире есть сокровенная тайна. Тайна – вочеловечивание Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, тайна – христианская религия, как имеющая содержанием веры вочеловечившегося Бога. Как тайна, она не может быть постигнута разумом. Как может ограниченный ум постигнуть беспредельное? Как в объеме может вместиться необъятное? Мыслимое беспредельное перестает быть беспредельным, посему и Бог мыслимый перестает быть таковым. Человеку дано одно разумение Бога через естественное богознание, но не знание; человек подразумевает, что существует Бог, не знает, однако, каков Он есть. Получаемые свидетельств а побуждают его веровать, что Он существует, и что существует, каков Он есть. Мысль о существовании Бога побуждает к знанию Бога через веру. Разумеющий о существовании Бога и неверующий в существование Его противоречит сам себе. Отсюда, вера есть следствие, вытекающее из разумения, и всякий мыслящий должен верить в существование Бога и в откровение Его и с благоговением принимать действия божественного откровения, хотя он не может постичь тайны Божии.

Но если и необходимо следует за такой желаемой верой неведение, это не значит, что вера христиан обретается в неведении, ибо верою он познал тайну. Христианин, уверовав, познал содержание веры своей: веру христианина просвещает луч божественного света, который отгоняет темноту невежества, вера христиан обладает силой мысленной и вместе познавательной, вера христианина есть откровенная и учительная, и убедительная, содержащая извещение небесных истин. Она просвещает ум и убеждает сердце об истине содержания своей веры, о божественном его характере и совершенствует знание его по мере развития и совершенствования веры его. И так, вера христианина светлая и содержит как можно больше признаков светлости её.

Христианская вера светлая, ибо она есть вера божественного откровения и как дело божественного откровения испускает светлые лучи, озаряющие сердце и разум верующего.

1. Вера во Христа светлая, ибо содержание ее есть свет, озаряющий и распространяющий яркий свет.

2. Она светлая, ибо ведет к знанию истины, как вера же мысленная она светлая.

3. Она светлая, ибо развивает теплую любовь к содержанию веры верующего во Христа.

4. Светлая, ибо рождает надежду на Бога

5. Светлая, ибо украшает верного дарованиями Святого Духа.

6. Светлая, ибо изобилует плодами Святого Духа.

7. Светлая, ибо свет её изливается в святых писаниях и озаряет мысленные очи имеющих чистое сердце.

8. Светлая и просветительная, ибо передается верному нравственная жизнь и любомудрый помысел.

9. Она светлая, ибо откровенная (из откровения – пер.) и величественная.

10. Светлая, ибо сила Честного Креста свидетельствует о ней.

11. Светлая, ибо Воскресение Христово свидетельствует о ней.

12. Светлая, ибо свидетельствуется из чудесного успеха Апостольской проповеди.

13. Светлая, ибо извещает ум и убеждает сердце.

14. Светлая, ибо как свет осветил весь тогдашний мир и восстановил державу законов её.

Каждое их свидетельств этих мы хотим развить отдельно в следующей главе.

«Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный» (Ин.8:12)

«Аз свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет» (Ин.12:46)

Итак, содержание веры христианина – свет, следовательно, вера христианская светлая. Что солнца яснейшее, или что веры христианина светлейшее? Если содержание его веры свет, как может он пребывать во тьме? Как может он ходить во тьме, или не знать красоту своего служения? не может! Верный находится в ослепительном свете, ходит, как в ясный солнечный день, и знает красоту образа служения, преисполняющее сердце его. Истинный христианин верует, и вера его, как маяк лучезарный, просвещает мысленные очи его души и руководит им в жизненном море; верный возымел уже несомненное извещение и верует с убеждением; сердце его было таинственно извещено гласом, поселившимся в нем. Верный, посвятивший себя Христу и последовавший за ним, уже познал Его, вера его стала ему учителем знания. Уверовавший уже познал, что поселившийся в его сердце есть свет, истина и жизнь, познал, что в нем есть жизнь и эта жизнь есть свет человеков. Верный познал Бога, ибо Бог открыл ему Себя. Истину эту свидетельствуют сами уста истины, Христос, открывший Петру, верующему Ему и исповедовавшему Его Сыном Божиим, что «плоть и кровь не явила ему, но Отец Его Небесный» (Мф.16:17). Откровение было вместе с верой к Нему, что Он есть Христос. Итак, вера несет знание истинного Бога, вера несет знание тайн Божиих. Отсюда, вера необходима для знания и должна предшествовать знанию у желающего познать истину. Знанию необходимо предшествует вера, ибо неверный – вне данной Иисусом Христом благодати и становится против Бога, и свет истины не воссиял ему. Верою мы примиряемся с Богом (Рим.5:10), ибо Сын Божий примирил нас с Богом и оправдал, и общниками нас сделал. Через примирение мы приходим к познанию Бога и просвещаемся светом трисолнечного Божества. Как еще не уверовавший и не благоугодивший Богу, находящийся под державой греха, может познавать Бога и получить свет знания, озаряющий только верных? Неверный не может познать Бога, не может познать тайны Божии: «Яко есть, и взыскующим Его мздовоздатель бывает» (Евр.11:6).

Во Христа вера, как путеводитель к знанию всех истин, взыскуемых от древних времен всем человечеством, – светла, ибо как было возможно, не будучи таковой, сделаться ей поводырем к истине? Вера христианская, ведущая в знание, есть вера знания и истины, ибо знание есть знание истины. Вера христианская, как вера знания и истины, есть вера божественного откровения, ибо истину знает только один Бог, и Ему единому принадлежит знание ее. Итак, если Он один знает истину, следует, что Он открыл ее знающим ее, значит, вера знания и истины есть вера божественного откровения. Вера божественного откровения есть разумная, ибо она божественная, божественное же разумное: вера как разумная не отвергается здравым смыслом, ибо разум не отвергает истину, вера же разумная являет веру истинную, веру, удовлетворяющую требованиям разума. Отсюда вера христианская – светлая. Здравый смысл отвергает темную веру, веру, не могущую выдержать обличения, но принимает веру, способную выдержать обличения. Вера, удовлетворяющая требованиям разума, становится приемлемой здравым смыслом. Вера во Христа делается ярким светилом, освещающим ум и сердце верных изыскателей ее, никто, имеющий благую совесть и независимый разум, исследуя веру Христову, не может опровергнуть свою веру к ней, ибо свет истины удовлетворяет его и ум и сердце – таковы освещающие его сияния, повсюду испускаемые, что свет их изумляет его, истина же пленяет его сердце и делает узником Христовым и истинным и теплым Его слугой. Итак, вера христианская как путеводитель к знанию, как вера разумная – светлая.

Светлость веры во Христа свидетельствуется из развиваемой любви к содержанию веры верующего во Христа Иисуса. Сердце верного чувствует свое горение от любви Христовой. Откуда такая любовь? Как может кто любить неизвестного? Любовь к неизвестному невозможна, ибо неизвестное не имеет ни какого влияния на сердце: сердце, чтобы полюбить ему, должно испытать моральное влияние. Без этого сердце остается бесстрастным. Любовь – страсть сердечная, воспитанная под влиянием красоты и дарований возлюбленного лица. Возлюбленное лицо должно существовать и волновать сердце: любовь – искра двух факторов. Поэтому, как верный христианин возлюбил бы Христа, который является содержанием его веры, если бы не пришел в соприкосновение с Ним? Как воспиталось бы сердце его от любви Христовой, если бы не имело знания Его, если бы не услышало гласа Его, если бы не утешилось от красоты и дарований Его? Как бы он возлюбил Его такого так, чтобы отречься от самого себя ради Него, чтобы от любви, от одной любви прилепилась душа к Нему и последовала за Ним с охотою и радостью? Как бы он возлюбил Его так, что и душу свою принес бы с радостью за Него? Откуда неведомое так овладело бы его сердцем, что оно все терпит, дабы угодить Ему? К неведомому любовь невозможна. Отсюда, возлюбивший познал предмет своей любви, от познания напиталось сердце его. Значит, любовь Христова являет знание Христа, знание же откровение. Значит, Христос открыл уверовавшему Ему Себя и наполнил сердце его любовью, будучи Богом любви. Мы имеем бесчисленные примеры высшей степени любви ко Спасителю, развившейся из откровения Спасителя в сердцах верных. Один из блистательных примеров есть пример Апостола Павла, сердце которого так напиталось от любви Спасителя, что оно возглашает, исполненное посвящением: «Кто ны разлучит от любве Христовой, скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? Якоже есть писано: яко тебе ради умертвляеми есмы весь день: вменихомся, якоже овцы заколения. Но во всех сих препобеждаем за возлюбившаго ны. Известихомся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни Начала, ниже Силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучuти от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем» (Рим.8:35–39).

Значит, по истине было открыто ему Спасителем, который и глаголал в сердце его, и сердце узнало любовь возлюбившего его и поселившегося в нем, и взаимно по данной ему силе возлюбило Его. Так что любящий знает, поскольку же верующий любит, значит, верующий знает и знает, что Христос открывает Себя верующим Ему. Следовательно, вера христианская светлая, ибо ведет к истинному знанию Бога.

Павел от себя, имея извещение, определяет веру как извещение о невидимом, говоря: «Есть же вера уповаемых извещение, вещей обличение невидимых» (Евр.11:1). Клемент же называет веру знанием, говоря: «Вера, вкратце, есть знание самого необходимого»; Василий же Великий видит веру как согласие с извещением, говоря: «Вера есть нерассуждаемое согласие с услышанным в извещении, проповеданном благодатью Божией».

Поистине верный узнал Бога и исповедует Его, и служит Ему от всего сердца, верный обретает Бога во всех делах Его: он открывает истину, правду и благость Его и исповедует божественный Его промысел. Вера его стала для него источником знания и просвещения: значит, она светлая.

Надежда на Христа есть сладкое чаяние наслаждений вечной жизни, пламенного сего желания, глубочайше укоренившегося в сердце человека. Надежда верного – луч будущего, воссиявший из глубины верного сердца христианина, надежда соприсутствует вере, из которой она рождается вместе с проявлением веры: где вера, там надежда, где же надежда, там и вера. Вера и надежда – двоица в единице. Никто верующий отчаявшийся, и отчаявшийся – верный. Верный надеется на Бога и от Него ожидает в твердом убеждении исполнения пламенных своих желаний. Надежда рождает дерзновение в опасностях, моральное мужество в испытаниях жизни, терпение в скорбях, силу в исповедании истины, выдержку в подвигах добродетели и непреклонное упование в своих к Богу молитвах. Откуда у верного такая надежда! Как надежда соукрасила верного такими добродетелями! Откуда надежда возымела и передала верующему такие блага! Несомненно, надежда есть божественный дар, обильно снабженный добродетелями и дарованный верному за его веру к Богу. Надежда с плеядой украшающих ее добродетелей свидетельствует о светлости веры, ибо вера украсила ради надежды весь мир добродетелями. Этот феномен свидетельствует о божественном откровении и, следовательно, о светлости христианской веры. Апостол Павел говорит о надежде следующее: «Оправдившеся убо верою, мир имам к Богу Господем нашим Иисусом Христом, Имже и приведение обретохом верою во благодать сию, в нейже стоим, и хвалимся упованием славы Божия. не точию же, но и хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает: терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит, яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам» (Рим.5:1–5; 8:24–26; 1Кор.13:12–13). Это свидетельствует о светлости христианской веры.

Светлость христианской веры свидетельствуется из дарований Святого Духа, которые получает верующий во Христа. Изливаемое обилие божественных дарований находим у всех верных, крещенных во имя Спасителя Иисуса Христа. Прежде невежественные исполняются Духа Святого, и дух премудрости и разумения почиет на них. Вчера был невежда и один из многих, а сегодня – усердный в знании и один из немногих предопределенных для Царствия Небесного, вчера несведущий, сегодня – исполненный знания и истины, вчера заблуждаемый в хотениях, сегодня – полный изволения и силы. Вчера неведующий Бога, сегодня – исполненный знаний и страха Божия. Апостол Павел, проповедуя о дарованиях Святого Духа, говорит: «Комуждо же дается явление Духа на пользу, обому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе, другому же вера, темже Духом, иному же дарования исцелений, о томже Дусе: другому же действия сил, иному же пророчество, другому же рассуждения духовом, иному же роди языков, другому же сказания языков. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет» (1Кор.12:7–11), чтобы, как члены одного и того же тела Христова, каждый предоставлял свое содействие в общем служении тела Церкви. Как таковая вера может ли считаться чем-то иным, чем день солнечный, озаряющий всяческое, чем вера, светлая и освещающая? Апостол Петр побуждает верных, принявших божественное дарование, говоря: «Кийждо якоже прият дарование, между себе тем служит, яко добрии строителие различныя благодати Божия» (1Пет.4:10).

Итак, вот званные к вере Христовой народы, вот данное им извещение, вот светлый луч, просвещающий их разумение, вот огонь, разогревающий их сердце. Церковь вся, все общество верных было богоносным, в ней апостолы, в ней пророки, в ней учители, в ней силы, в ней дарования исцелений, постижения, правления, роды языков. Вот светы веры, делающие веру Христову светлой.

О светлости христианской веры свидетельствует изобилие плодов благодати Святого Духа, которыми изобилуют верующие во Христа. Чудесный этот божественный дар есть величайшее свидетельство светлости христианской веры. О плодах сих божественной благодати Павел говорит: «Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22). Сколь воистину прекрасен плод! Как древо веры возрастило духовные сии плоды? Откуда оно получило жизнь и силу расти? Откуда такое плодоношение? Откуда моральное плодородие и урожайность веры? Воистину такая производительность возможна только от действия божественной силы, один податель благ мог изобильно подарить верному плоды духа, один Бог мог грехом обнищавшего обогатить богатством благодати, богатыми Своими дарами, и бывшего нищего явить богатым, и недавнего обнаженного преслушанием – скромным и благолепным. Плоды Святого Духа суть громадное свидетельство светлости веры христианина.

Светлость христианской веры свидетельствуется из созидательной ее силы, которой воссоздается растленный грехом человек и обновляется в нового человека. Воссоздание морально растленного человека есть новое созидание, ибо только через новое созидание мог получить человек древнюю красоту своего образа. Морально растленный – он морально мертвый. Как воздвигнутый мертвец воссоздается Создавшим его, так и морально мертвый подвергается новому возрождению. Это возрождение совершает вера в крещении водою и Духом. В крещении совершается совершенное возрождение. Крещенный человек морально обновляется. Апостол Павел свидетельствует, говоря: «Не стужаем си, но аще и внешний человек наш тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни» (2Кор.4:16), ибо крестившийся совлекся в крещении ветхого человека, со «страстьми и похотьми и облекшеся в новаго обновляемаго в разум по образу создавшего его» (Кол.3:9–10). В крещении обновление стало совершенным: воистину новым человеком представляется только что крестившийся человек. Воссоздание его совершилось. Как в одно мгновение совлекся он ветхого человека со страстьми и похотьми? Как же сразу облекся он в нового по образу Создавшего его, то есть стал исполненный благости и истины? Откуда чудесное сие событие? не иначе как от Бога. Вера стала ему средством чудесного его обновления. Значит, вера, предоставляющая таковые свидетельства божественности ее, – светлая.

Светлость христианской веры свидетельствуется из воссоздательной ее силы. Она воссоздает и обновляет верного, она подает мир души и сердца, она являет его благим и добродетельным, вкладывает ему абсолютное к Богу доверие, исполняет сердце его несказанной любовью к Богу и ближнему, подает дерзновение перед Богом и людьми, вдыхает мужество в робких и дает терпение и утешение в скорбях, укрепляет надежду и уподобляет верного божественному.

Жизнь совершенного в добродетели христианина свидетельствует о светлости христианской веры. Как прекрасна жизнь совершенного в добродетели христианина! Как чудесен образ совершенства! Дивная добродетель христианина, высотная лествица человека, формирующая и воссоздающая сила нравственного характера, как ты прекрасна! Сколь дивна красота твоя! Сколь пленительна сила твоя! Как велика слава твоя! Что первое, что последнее или что среднее назову, когда стану рассказывать о тебе! Ты, как отличный художник, ваяешь несовершенную статую души и, специальным своим резцом выскабливая и отбрасывая опухоль, открываешь боговидный образ души, поистине божественный на земле образ Божий. Ты, как лествица поднебесная, соединяющая своими концами землю и небо, поднимаешь день ото дня от ступени к ступени совершенствуемого человека от земли на небо и являешь небесным гражданином. Преобразовательная и созидательная твоя сила такова, что нет для тебя природы неподатливой, нет характера неукротимого, нет сердца непреклонного, нет болезни неисцельной. Ты и завистливых по природе воссоздаешь, и злых по произволению вновь исправляешь, и зло пресекаешь, и добродетели умножаешь. Ты помраченный ум просвещаешь и свет ослепительный вокруг него разливаешь. Свет твой обращает в бегство тьму и обличает негодные помышления. Возвышенный, как маяк, он освещает мореплавателя, и предохраняет от разнообразных опасностей волнуемого житейского моря. Сила твоя художественная такова, что одна линия твоя на лице содержит неописуемую благодать, красота, которая от нее, может приукрасить безобразие природы: как чудесно твое искусство! Действительно, ты – божественная, небесная, и снизошла на землю, дабы сделать прекрасным образ души и тела человека, пришла, дабы отнять земное и окружить человека небесной красотой, божественной той красотой, пленяющей души и чарующей сердца. Ты украшаешь главу его неувядаемым венцом славы и двойной честью окружаешь его всю жизнь. Ты путеводитель к истинному счастью, ибо ведешь к блаженству. Ты ведешь к цели, к предназначению своему человека. Ты ведешь его к совершенству. Тобою завершается божественный совет для освящения мира. Ты восстанавливаешь Царствие Божие на земле, ты соединяешь небесный духовный мир с духовным миром на земле. Ты отверзаешь мысленные очи души и открываешь ей таинственный мир, в котором образ божественного Демиурга написан Его собственным перстом. Ты разверзаешь уши его, дабы он внимал божественному гласу, непрестанно и звонко глаголющему в уши его, дабы он слышал божественную мелодию, которую напевает вся природа, стройно поющая и хвалящая божественного Демиурга своего. Ты награждаешь его небесной премудростью, превосходящей премудростью, единой истинной и неоскудевающей, единой вечно имеющей силу, и все занимающие дух человека проблемы успешно и убедительно решаешь. Ты подаешь ему мощь в подвиге добродетели. Ты вооружаешь его против зла. Ты облачаешь его во всеоружие Божие. Ты укрепляешь его. Да противостоит он против методов диавола, против начал, против власти, против миродержателей тьмы века сего! Поистине христианская добродетель есть око души, которым человек видит мир, под действительным его образом, божественным, небесным, который телесные очи не могут открыть. Без христианской добродетели человек видит только вещественный мир, он лишен наилучшего зрения духовного мира, делающего человека воистину блаженным. Христианская добродетель есть истинная, совершенная добродетель, ибо ведет к блаженству.

Добродетельный – прекрасное изваяние, ибо он стал образом и подобием Создателя своего. Добродетельный окружен сугубой благодатию Божией, и украсил мир своей первой красотой. Он получил щедрые дары Божии и почтен общением с Богом.

Добродетельный стал блаженным, ибо в себе сосредоточил все богатство благодати и обеспечил навечно блаженство на земле, ибо блаженство, являясь плодом благодати Духа Божия и морального богатства, следует только за добродетелью и на груди добродетельных христиан поставило обиталище свое. Бог учредил неотделимым достояние – блаженство добродетельных христиан, положив его в сердце их и показав его совершенно независимым и неотвлекаемым от того, что вне его. Ничто из внешних не может повлиять на внутри находящееся блаженство, ибо и обнаженные добродетели, и благодати Божией лишенные, не чувствующие в своем сердце блаженства, но вне себя ищущие его, сии подобны человекам, гонящимися за своей тенью. Добродетельный воистину блаженный, ибо Бог исполнил сердце его радостью и дух его веселием. Добродетельный – блаженный, ибо так обогащенный живет жизнью мирной, невозмущенной, неотвлеченной и упокоевается в исполнении своего долга и своей миссии в мире. Он делает благое, доброе, праведное и ищет истину, и охотно трудится за преобладание их. Душа его наслаждается в делах его, присно подвизается он за осуществление благого и старается всей силой явить себя полезным во всем. Идеальная красота благого пленила душу и овладела сердцем его. Дни и ночи исследует он благое, в молитвах же своих к Богу молится о державе благого, призывает божественную силу, помогающую и заступающую в его предприятиях, чтобы безопасно исполнить диктуемые сердцем благие деяния. Он горячо желает добра, ибо его одного возлюбил; горячо желает блага, ибо оно наполнило сердце его; горячо желает истинного, ибо истина его просветила. Вот какова добродетельная христианская жизнь, свидетельствующая о светлости и просветительной силе христианской веры.

Светлость и просветительная сила Христовой веры свидетельствуется самой совестью верного и добродетельного христианина, ибо он возымел уже извещение о божественности своей веры и убедился в истинности ее. Бог таинственно глаголал в сердце его. Божественный глас наполнил сердце его, божественное же радование затопило его, он чувствует себя блаженным, все его помышление и сердце посвящены Богу. Любовь Божия наводнила сердце его. Вот предлагаем образ услышавшего глас Божий добродетельного христианина.

Сей, разорвав узы эгоизма, сжимавшие его и только о собственном Я побуждавшие действовать и обращаться, выпрыгнул из узкого круга и освободился от ярма рабства. Свободный же теперь, он обтекает землю во все стороны горизонта ее. Никто 55 более не мешает, никто не влияет. Приманку мирских удовольствий и наслаждений он отбросил, идола эгоизма разбил, жертвы приношения и ладан приносятся единому Богу великому. Всецело посвященный духу, он не помнит о теле и часто забывает о нуждах его. Взгляд его устремлен к Богу, и сердце его вечно ищет Его, дух же его находит облегчение в делах божественного Демиурга. Все возбуждает в его сердце новые чувства: все творение говорит таинственным языком душе его. Пища и наслаждение его – созерцание и изучение доброго, благого, истинного. Счастье же – непрестанное с божественным Демиургом общение через изучение божественных глаголов, дел Божиих и обретение Его в делах Его, и в уподоблении себя божественным свойствам. Любовь и служба – родные братья – наполняют сердце его, гимн и славословие, благодарение и хваление воссылаются Богу непрестанно, уста его поучают премудрость и сердце его возвещает разум. Вся жизнь его – созидание, ибо он находится в гармонии с окружающим его творением, живет на земле, но жительство его не сходно с жителями ее. не радеет о попечениях завтрашнего дня, одну имеет заботу, одно попечение – не погубить время дня. Всякое попечение его обращено к точному исполнению божественного закона, к совершению блага. Общество людей для него – общество единокровных братьев. Он радуется в благополучиях их и печалится в несчастьях и, следовательно, весь день милует и дает, и правда его пребывает во век. Сердце его готово надеяться на Господа, и душа его уповает на Бога. Будучи же исполненный надежды и дерзновения, возглашает он с псалмопевцем: «Господь мне помощник и не убоюся, что сотворит мне человек».

Добродетель, киими словами украшу тебя, киими словами доброту твою воспою, киими цветами благодати твои преукрашу или киими венками силу твою прославлю, коею тростию образ твой опишу? В тебе все дивно, все достойно восхищения, все великолепно, все благородно. Благодать твоя – благодать небесная, доброта твоя – доброта изрядная, сила же твоя – сила божественная. Ты – соработная сила Божия, работаешь же с Ним для восстановления Царствия Его на земле: в тебе благозрение и красота души, в тебе здравие тела, в тебе чистота духа, в тебе благое и совершенное. Ты – имущество доброе и подобающее, и необходимое, и полезное, и выгодное. Доброе – что возвеличиваешь имеющих; подобающее – что украшаешь стяжавших; необходимое же – что для право жительствующих самое необходимое; полезное же и выгодное – что в тебе блаженство, ибо награда за добродетель – и кончина отличная и божественная некая, и блаженная. Воистину золото, которое поверх земли, и под землей, несравнимо с тобой, так как оно ценится условно, будучи при этом бесценным, как металл земной, ты же природой почтена и небесная бываешь, жилище твое на небе в скиниях святых. Ничто тебя не сладостнее, ничто желаннее. Хвалящий тебя, хвалит Бога, ибо ты – дщерь небесная. Могущество твое непознаваемое, сила же твоя неодолимая. Никакая из наносимых бед не в силах поколебать твою прочность: всегда ты стоишь прямо и превосходнее всего. Ты и в скорбях сиятельнейшая являешься, и в испытаниях величественнейшая, и в смирении благороднейшая, и в бедности честнейшая. Ты – оружие величайшее смертным, благое обороняющая и горячо подвизающаяся за праведного. Ты одна наставляешь право править человеческое: без тебя же и твоего назирания все течет и все бежит к погибели. Ты одна влечешь человека к божественному и образом и подобием являешь его. Ты одна, как божественный тайновидец, ставишь священнослужителей божественных тайн друзей своих и приносишь Богу их моления. Ради тебя одной человек с Богом беседует, ради тебя благоугождает Богу. Ради тебя одной приступает он к неприступному Демиургу своему, ибо ты, как дщерь неба, очищаешь его и привлекаешь к родному, даруя благородное жилище душе и соединяя с Богом. Ты изобилуешь невыразимым для души наслаждением, которое одни соединенные с Богом чувствуют, величину которого ни словом невозможно выразить, ни умом постичь. Ты смертным предоставляешь бессмертие. Друзья твои и умершие становятся бессмертными, ибо память твоя бессмертна. Блаженны же возлюбившие тебя. Блаженны тобою возлюбленные. Они достигли мыслимого конца, для которого были созданы. Тебя воспели поэты. Тебя украсили друзья твои.

Добродетель христианина, или христианская добродетель, есть поистине изумительное изваяние, украшенное божественными дарами: благодать и красота ее свидетельствуют о божественном происхождении ее. Христианская добродетель, как велигласный проповедник, проповедует о светлости христианской веры.

Светлость и просветительная сила веры в Спасителя Христа свидетельствуется из Святых Писаний, которые суть вечное откровение Божие в делах и словах и деяниях Его. Во Святых Писаниях откровения только искусивший мысленные очи и заткнувший уши души, и испытавший смертность общего душевного чувства, окаменевший сердцем, тот только может не видеть и не слышать, и быть нечувствительным по отношению к содержащемуся в них Божию откровению, сильно ударяющему по душевным чувствам, ибо таков свет, испускаемый из Святых Писаний, что не может имеющий здравые душевные чувства не изумиться, не исповедать сущую в них истину и не поверить, и не смириться пред открываемым Богом: на каждой странице её находит он новое откровение Божие в мире, на каждой странице видит он Бога, говорящего человеку, имеющему уши слышать, ибо воистину, в нем (свете) Святые Писания суть книга божественных откровений для имеющих очи видеть и уши слышать – делаются книгой, семью же печатями запечатанной для имеющих развращенную совесть. Об этой истине свидетельствует Сам Спаситель, обличая иудеев, исследующих Писание, свидетельствующих о Нем и не могущих найти то, что Писание о Нем говорит, ибо они любовь Божию не имеют в себе, будучи эгоистами, славу друг от друга ищущие, а не славу Божию. Для таковых Святые Писания суть книги тяжелой вуалью прикровенные, и священный свет не осиял мысленные очи их (Ин.5:39–44), так что злохотение и развращение сердца – вот причина непросвещенных через Святые Писания, а не отсутствие яркого света.

Святые Писания просвещают очи, имеющих благую совесть и искренне исследующих их. Таковых примеров и в древние, и в новейшие времена множество. Среди многих примеров – пример и Иоанна Миллера, мужа мудрого и ученого, жившего после Вольтера и Руссо, который и церковным не был, и не показал себя последовательным и деятельным христианином. Он находился в 1782 году в Касселе и занимался изучением исторических писателей, получив же на руки Священное писание, не смог остаться безразличным к вере Христовой. Одно чтение пленило его. Вот что писал он Карлу Бонету, своему другу, хорошо знающему, какая разница веры разлучала их до сих пор, в письме, датированном 27 мая 1782 года:

«Вы любили меня, любезный мой и уважаемый друг. не полюбили бы Вы меня еще более, когда буду подходить вам больше, когда бы вы узнали, что ничто впредь нас не разлучит? После того как я пришел в Кассель, читаю древних, ничего не исключая, в хронологическом порядке, и не опускаю составлять антологию всякого достойного упоминания события. Не знаю, как пришло мне на ум, тому месяца два, бросить взгляд на Новый Завет, прежде чем подойти мне точно через мое чтение к той эпохе, в которую он был написан. Как выразить то, что я нашел в Нем? Уже очень давно я читал Его и, начав, был захвачен Им. Свет, ослепивший Святого Павла, путешествующего в Дамаск, не был для него более удивительным и более изумительным, чем для меня, – сколько открыл я сразу: исполнение всякой надежды, предел совершенства всякой философии, объяснение всех восстаний, ключ ко всем феноменальным противоречиям физического и морального мира, жизнь и бессмертие. Я увидел более удивительное, являющееся через незначительные средства, увидел связь всех перемен Азии и Европы с несчастным тем народом, которому дан на хранение клад обетований, как доверяется кто предпочтительно документам своим тому, кто, не умея писать, не может их подделать; я увидел религию, появившуюся в наиболее благоприятное время к насаждению ее, и через менее подходящий способ к принятию. Замечая, что мир был исключительно расположен к поддержанию религии Спасителя, ничего более не помыслю о том, от Бога ли эта религия. Я не прочитал об этом никакой книги, но изучая предшествующее этой эпохе, находил всегда, что чего-то не хватало. И после этого я познал Господа нашего: все ясно в очах моих, с Ним все могу решить...Простите меня, что восхваляю солнце, как слепой, получивший внезапно дар зрения».

Вот какова просветительная сила веры Спасителя Христа. Историк, который принимается за Евангелие не только с безразличием, но даже, как сам высказывается, с предубеждением, прочитав по случаю Новый Завет, говорит об истории мира, как другой Боссюэ⁵ (Эрнест Набиль. О вечной жизни. С. 159–160).

Просветительная сила веры в Иисуса Христа такова, что удовлетворяет верного даже до такой степени, что он исповедует, что более не нуждается ни в каком чувственном извещении, ибо уже его сердцем позналась истина, заполнилась пустота, и ничего более он не желает. Вера наполнила в нем все. Да, вера предоставила ему всякое удовлетворение: ум и сердце получили прошения свои. Значит, вера, так освящающая и действующая, – светлая и просветительная.

Светлость и просветительная сила христианской веры свидетельствуется из жизни, живородящей верного и укрепляющей его на жизненном поприще. Светлость и передающее действие света свидетельствуются и из любомудрого помысла верующего во Христа. Всякий христианин есть и философ, и философствует о вещах мира, как лучший из философов. Христианин, верный Христов последователь, исполненный духовной жизни и мудрости, подвизается добрым подвигом и подвизается без сомнения, уверенный, что получит неувядаемый венец победы. Желание его – труд для достижения добра, блага, истины. Вера живородит его на поприще и вселяет мужество в побежденного и обратившегося вспять от кинжалов и скорбей. Укрепляет его, чтобы твердым шагом шагал он по пути истины, по пути добродетели. Вера являет верного выше жизненных обстоятельств и поучает его, как нужно мыслить о вещах мира и их природе, она научает его абсолютному доверию к Богу, и ничто из печалей жизни не расшатывает непреклонное к Богу доверие. Он знает, что Бог придет к нему на помощь и не страшится нашествия бед. Вера научила его, что от Бога всяк дар совершен есть, и только от Него он ищет исполнения истинных своих желаний. Она дает ему мужественные чувства, она вкладывает высокие мысли, она вдохновляет его в борьбе за закон Божий и державу хотения Его, она побуждает его к миру, она облагораживает ум, душу и сердце его и делает его изумительным изваянием, исполненным благодати, и украшает небесными добродетелями, она учит его любить благо за его божественное свойство и желать, и хотеть благо ради этого блага.

Верный хочет и желает блага, ибо обожаемая красота его напитала сердце его, усердно и охотно он трудится для него, ибо полагаемые труды развивают в нем чувство удовольствия и благодарения. Подвиги для него суть подвиги радости, занятие же духа – таинственное наслаждение, радость и веселие сияет на лице его, чистота же, благость неизгладимыми линиями начертаны на жизнерадостном его характере. Божественные заповеди – непрестанное изучение духа его, наслаждается же он изучением закона Божия.

Боль потеряла в нем силу свою, ибо чем более он болеет за добродетель, тем охотнее трудится. Ревность, разогревая сердце, укрепляет его силы, и новые дела нейтрализуют прежние боли. Мудрость руководит действиями его, разум наставляет его на поприще жизни. Мудрость и разум направляют стопы его на правые стези. Течет он на поприще жизни, подвизаясь получить победный венец, исполненный тишины и душевной невозмутимости. Предвидит он конец поприща своего, и ничто не может сбить его с прямого пути. Если восстанет на него брань, если воздвигнется все множество зол, если все возмущенное в сотрясении упадет в сокрушении, верный изыдет из среды их невредимый, неустрашимый и невозмутимый, ибо Бог уверил его, что Он с ним есть. Ничто не может устрашить его, сотрясти непоколебимое убеждение в Боге, ничто, так как Бог покрыл и оградил его, потому и посреди браней и катастроф, и нападений бед и несчастий он бывает спокоен, уповая на державу силы Божией. Поистине блажен и трисчастлив возлюбивший веру Христову и её взыскавший в своей жизни, ибо прожил во истине и во свете знания. Воистину вера Христова есть вера светлая и просветительная, ибо дает жизнь и мудрость.

Вера во Христа светлая, ибо она вера апокалиптическая и весьма величественная, светлость ее такова, что трезвый наблюдатель не может не изумляться и не восхищаться. Это изумление в первые века призвало этносы к вере. Она убедила их отвергнуть свои престолы и отречься от своих богов и отеческого служения, и последовать за проповедниками веры. Она привела этносы к мученичеству за Христову веру. Она сотворила братьями человечество и научила этносы любви к ближнему и любви к врагу. Светлость ее утвердила между народами Церковь Христову. Этот свет продолжает светить всему миру. О светлости веры Христовой поистине свидетельствует дело учеников Христовых. Как, действительно, немногочисленные ученики Христовы, ничего иного не знающие, кроме Иисуса Христа распятого, превозмогли мудрость и ввели этносы в веру и убедили их об истине своей проповеди, о божестве Слова, о божестве распятого, об открывшемся Боге, о таинстве искупления, о новом учении? Какая сила переубедила последовать за рыбаками и отречься от своих начал и убеждений? Какая сила убедила недавно имевших склонность к удовольствиям и наслаждениям мира, возненавидеть их и возлюбить жизнь духовную? Какая сила укрепила недавних миролюбцев к мученичеству до смерти? Какая сила сделала мужественными и неодолимыми недавно слабых и немощных, так что царей и тиранов обличали они с дерзновением? Как языческие верховные жрецы, иеромнемоны⁷, иерословы, иерокнижники и прочий хоровод священников отеческой их религии не в силах были убедить в своем служении прежних верных, от младенческого возраста млековскормленных ими и воспитанных в учении их, но ослабли, и победное поле оставили ученикам Иисусовым, которые разделили себе в добычу народы и этносы? Как распространилась в Римской империи запрещенная религия? Как превозмогли безоружные и смиренные апостолы Распятого против оружия высокомерия и распутства Рима? Как смирили они эгоистический материализм эллинской философии?

Как укротили они суеверный фанатизм иудеев? Как такие гонения не уничтожили её? Как религии, защищаемые политическим государством, пали и исчезли, новая же религия, гонимая всеми властями и религиозными вождями, приобрела Вселенную? Вот ад вооружился всеми своими силами, дабы сделать напрасными действия апостолов и воспрепятствовать распространению проповеди, и свести на нет дело спасения, однако пригнал к центрам⁸: стихии объединил, дабы сбросить основанную в мире новую церковь. Однако они сокрушились о твердый камень основания её, которым был Христос. Божественный Павел, видя такой чудесный успех священного Евангелия и державу силы апостольского слова, и анализируя победу, которую оно одержало во время его апостольского путешествия, и имея сознание своей немощи, изумленно говорит, что «буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит, и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая: и худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит, яко да не похвалится всяка плоть пред Богом» (1Кор.1:27–28). Значит, божественная была сила, творившая все то чудесное, и десная рука Господня была, устроившая Церковь Христову на развалинах храмов языческого служения. Божественная сила эта поразила этносы и народы и привела всех к вере Христовой. Божественной была эта сила, действующая через Апостолов, просвещающая мысленные очи души и озаряющая разумные воззрения человеков.

Вот что пишет Боннеций об успехе Евангельской проповеди в серьезном своем сочинении Recherches Philosophiques sule Christianisme (Chap. 37):

«Каким образом рыбаки становятся апостолами и убеждают Иудеев, что все то внешнее, величественное, древнее и почитаемое служение более не угодно Богу, но совершенно упразднено, что все те таинственные обряды не что иное, как тень вещей, которые они собой представляют? Что предания, которым они преданы, суть человеческие повеления, отвергающие божественный закон? Что осужденный ими таинственный тот человек есть тот великий искупитель, прежде проповеданный им, которого они ожидали? Что не только они суть субъекты преславной благодати божественного промысла, но и что все колена земли призваны соучаствовать в них? Каким образом ловцы убеждают многобожных язычников, что есть один единый Бог, и достигают того, что, очистив мысли их и оторвав их от служения мертвому тому веществу, обратили к Богу живому? Каким образом они удаляют их от обманчивых чувственных удовольствий и очищают все страсти и делают мудрыми и более чем мудрыми! Каким особенным образом они убеждают их поклониться человеку, обесчещенному крестной смертью и обращают в очах их безумие креста в мудрость? Каким образом проповедники распятого убеждают новых своих последователей отречься от мирских выгод и жить в пренебрежении и смирении, и в позоре? Презирать всякий вид боли и наказания, противостоять во всех искушениях, и пребывать до смерти в одном учении, награды которого в другой жизни? Итак, каким образом, ловцы рыб сделались ловцами человеков? Каким образом в промежутке менее чем в пятьдесят лет столько разных этносов попали в объятия нового этого учения? Каким образом зерно горчичное стало великим деревом? Каким образом дерево это осенило столько мест?» На эти вопросы пусть ответят не видящие сверкающий свет Христовой веры. Молчащим же им, мы говорим, что божественная сила сотворила все сие, она ошеломила, она осветила, она увлекла, она покорила, и древо осенит все лицо земли.

Удивительный успех Евангельской проповеди исполнил удивлением видящих его. «Боже мой! – восклицает священный Августин, – когда я вижу искру сию, уже воспламеняющую весь мир, когда вижу зерно горчичное, развивающееся и занимающее такое пространство, одним словом, когда вижу апостолов в их апостольских путешествиях, которые без власти творили такие завоевания... и в промежутке нескольких месяцев или, много, нескольких лет строили храмы, основывали жертвенники, образовывали церкви и увеличивали повсюду стадо Иисуса Христа, когда вижу все эти чудеса, не могу не воскликнуть: Боже мой, Ты един сия сотворивший».

Вот как восклицает и Иероним: «Учитель распят, апостолы преданы смерти, ученики были бичеваны и побиты камнями, все последователи этой религии, всячески мучимые, умерли, и она день ото дня возрастает и еще более расцветает!»

Божественный отец Иоанн Златоуст говорит о просветительной силе веры: «ни орудия двигали божественные апостолы и весь лик Святых, ни деньги расходовали и ни силою телесной, ни множеством войска, ни другим чем таковым побеждали, но глаголом высоким, имеющим силу, и сила несказанная была ловца и мытаря, и скинотворца от высоких повелений мертвых воздвигать, бесов запрещать, смерть отгонять, философов заставлять умолкать, риторов уста заграждать, князей царевых побеждать, варваров, эллинов, всяческого рода одолевать».

Божественный отец Церкви Григорий Нисский говорит об удивительном распространением веры Христовой, просвещающей концы мира: «После того, как говорит Апостол, явилась благодать Божия, спасительная всем человекам, пришедшая через человеческую природу, все, подобно дыму, отошло в не сущее, так что прекратились безумия оракулов и гадателей, исчезли же ежегодные помпезные процессии и кровавые приношения и гекатомбы⁹,среди большинства же народов исчезли совсем алтари и пропилэи¹⁰, и священные земли, и рощи, и статуи, и все то, что было измыслено служителями демонов к обману себя и приходящих к ним; и было такое разрушение заведений идолопоклонников, что во многих местах уже не помнят, существовало ли там все такое, были воздвигнуты по всей Вселенной во имя Иисуса Христа храмы и жертвенники, стало честное и безкровное священство, и высокая философия создалась более делом, нежели словом; увидели же пренебрежение к телесной жизни и презрение к смерти, которые ясно показали принуждаемые тиранами к отречению от своей веры, ни во что вменившие телесные злострадания и осуждение на смерть. Невозможно же было претерпеть им все это, если бы они не имели ясного и несомненного признака божественного пришествия.

Сие же самое и иудеям было достаточное знамение, дабы сказать, что пришел чаемый Мессия, в которого они не поверили, ибо до богоявления Христа были у них блистательные царства в Иерусалиме, знаменитый тот храм, узаконенные ежегодные жертвы, все, что законом через намеки для таинственно умеющих мыслить было прообразовано до пришествия Спасителя, и беспрепятственно совершалось от начала по законоположенной им благочестивой религии; после того как они увидели долгожданное, прообразованное и прежде наученное законом и пророками, и предпочли этой уже явившейся вере ошибочное то суеверие, к которому они во вред себе благоговели, и глаголы закона соблюдали, работая, скорее, по привычке, нежели по разуму, и отвергнув явившуюся благодать, честное же своей религии потеряли значение, даже и из этих следов еще узнаваемое, что оно божественное, то сияющий город был превращен в руины, и ничто уже не оставалось у иудеев из законных древних служб. Но и само поклоняемое в Иерусалиме место стало непроходимым по повелению династвующих».

Божественный Златоуст, беседуя об успехе Евангельской проповеди, говорит: «Признак великой силы и мудрости – убеждение от противного. И воистину крест кажется вещью соблазна, однако он не только не соблазняет, но и привлекает. Все же это уразумев, Апостол говорил: «Безумное Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1Кор.1:25).

Говоря о Кресте безумное и немощное, подразумевал не то, что он таковым был, но что таковым казался. Такое выражение было для уважения эллинов и иудеев, считавших крест: «...Иудеем соблазн, Эллинам же безумие. Итак, премудрее и сильнее, ибо то, которое философы своей философией не осилили, сие казавшееся безумием сделало. И так, кто премудрый? Многих убедивший, или немногих, скорее же, никого? О величайшем убедивший, или о ничего не значащем? Сколько делал Платон, пытаясь показать, что душа бессмертная? Поскольку же он ничего не сказал ясного, отошел, ни в чем не убедив своих слушателей. Крест же через невежд убедил и всю Вселенную привлек к себе, и не ради случайных вещей, но о Боге говоривший и истинном благочестии и евангельском жительстве и будущем суде, и убедил всех – философов и крестьян и невежд. Смотри, как безумное Божие – премудрее человеков, и немощное сильнее. Как сильнее? Так, как Вселенную, как завоеватель, захватил и полностью одолел, и так, как десятки тысяч противников искали изгладить имя распятого, оно еще более воссияло. И оно расцвело и преуспело еще больше, те же погибли и истлели. И живые, с умерщвленным боровшиеся, ничего не смогли, так что, когда эллин скажет мне безумный, тогда показывает себя безумным сверх меры, когда я, называемый ими безумным, оказываюсь премудрее мудрого. Когда он назовет меня немощным, тогда себя более немощным показывает, ибо то, чего сумели достичь Божией благодатию мытари и рыбаки, о том философы и риторы, и тираны, и просто вся Вселенная не смогли и мечтать. Ибо чего не ввел Крест? Слова ли о бессмертии? О воскресении тел? О презрении настоящего? О желании будущего? И ангелами человеков показал, и все повсюду любомудрствуют, и всякое мужество проявляют».

Также Священный Златоуст в слове к эллинам и иудеям говорит: «И будет покой Его честь». Этот вид кончины честнее диадемы, ибо цари, слагая свои диадемы, крест накладывают, этот знак смерти Христа: крест на порфирах, крест на венцах, крест на оружии, на священной трапезе, крест во всей Вселенной сияет как солнце.

Не таковы дела человеческие; но обыкновенно с ними бывает напротив, ибо пока они живут, они процветают и дела их процветают, но когда умирают и дела их погибают. И это можно видеть не только у богатых и у князей, но даже и царей, ибо законы их отменяются и изображения заменяются, и память их истребляется, и имя их забвению предается, и поклонники их презираются; между тем как прежде они потрясали оружием, мановением своим передвигали народы и города и изменяли положение дел, были господами жизни и смерти. И все исчезает после смерти, хотя прежде было в славе. На кресте же все происходило напротив, ибо прежде креста вещи были печальны. Иуда предал, Петр отрекся, лучшие ученики убежали, один же учитель остался среди врагов; многие уверовавшие отошли назад. Но после страданий и смерти, дабы ты знал, что Распятый был не простой человек, вещи стали блистательными, славными и превосходными. До Креста верховный апостол не перенес угрозы привратницы, но после такой тайной вечери отрекся, что знал Его, после же распятия стал проповедником по всей Вселенной. С того времени бесчисленные сонмы мучеников были закланы, предпочли лучше умереть, чем сказать, что сказал верховный из апостолов, убоявшись угрозы одной привратницы. Так, с тех пор все страны и города, и места, обитаемые и необитаемые, провозглашают Распятого; и цари, и воеводы, и градоначальники, и князья, и рабы, и свободные, и невежды, и мудрые, и эллины, и варвары, и различные роды человеческие, населяющие всю подсолнечную землю, призывают имя Его и поклоняются Распятому.

Особенно же удивительно то, что не только Учителю поклоняются, но и ученики Его удостоились такой же чести, и не только от невежд, но и от императоров, и цари становятся привратниками рыбаков, при дверях храмов апостолов и гробницах.

И не только то, что Он был распят и умер, но и то, что такой смертью умер, ибо и древо креста проклято, и Сам на кресте повешен: «Яко проклят всяк висяй на древе» говорит Писание (Втор.21:23), но это проклятое поносное дерево, знак крайнего наказания, теперь стало вожделенным и достолюбезным, ибо не столько царский венец украшает голову, сколько крест, честнейший всякого украшения. И тот, на который с ужасом смотрели раньше, теперь уже – изображение столь любезное всем, что найдешь его везде, у начальников и подвластных, у мужей и у жен, и у рыбаков, и у свободных, ибо образ креста постоянно все начертывают на лбу, на благороднейшей части тела и на облачениях, и на сосудах, и на жилищах, и на кораблях, можно увидеть его и на обитаемых местах, и в пустынях, и, вообще сказать, повсюду; так для всех стал вожделен этот дар неизреченной благодати! Никто уже не стыдится и не закрывается при мысли, что он был знак проклятой смерти, но все мы украшаем себя им более венцов и диадем и многих ожерелий. Так он стал не только не страшен, но вожделен и любезен и блистает повсюду для всех. Итак, от чего символ проклятой смерти стал драгоценным, если бы не был великой силой Распятого?

Но и по-иному покажем силу Распятого. Кто, когда внес бы в дом свой орудие смертной казни, или бы взял в руки? Когда все ненавидят и отвращаются, и не выдерживают смотреть на него? Таков и был крест в древности, или еще гораздо страшнее, ибо он был символ не просто смерти, но смерти проклятой. Итак, отчего, скажи мне, он стал всем вожделенным и любезным, и досточтимее всего?

Это же древо, на котором был распят Христос, как стало столь честным и всем досточтимым? Так что и малая частица ни за что не обменивается на драгоценный камень, и вешается на шею, как охранитель, и украшаются им все, хотя недавно оно было символом крайнего наказания? Но все создающий и все преобразующий, избавивший Вселенную от столького зла, и соделавший землю небом, Он и эту вещь ненавистную и позорнейшую всех смертей превознес выше неба». Вот светлость веры Христовой.

Историческое свидетельство, хранимое веками, о силе Честного Креста, проповедует еще и ныне. Знаменитый законоучитель Н. Сариполос, посетивший в Риме амфитеатр Флавия, вот что говорит о силе Честного Креста.

«В году 1840, в расцвете нашей молодости мы были в Риме. Ночь застала нас на развалинах амфитеатра Флавия, и мы остались там на долгие часы одни, размышляя о судьбах человека. Нет, может быть, другого места на земле более удобного для таких размышлений. Колизей, так был назван и сегодня еще называется этот амфитеатр, колизейские развалины, – место кровавых развлечений народа, совершившего великие дела; лежат руины и молчат, и однако там совершались постоянные поединки, там армии мучеников за веру Христову бесстрашно взирали на смерть, там они выдержали громовые возгласы и крики, там, может быть, и стоны чистые и скрытые вырывались из груди. Нигде на земле не пролилось столько человеческой крови, сколько в этом амфитеатре. Где теперь все это? Одинокое молчание, молчание страшное, но вместе с тем и божественное что-то в нем царствует, крест же только огромнейший посреди окровавленности его возвышается... На кресте этом был пригвожден наш ум и взгляд, когда луна, взойдя сзади, как раз напротив наших разрушенных аспид сооружений, окружила священным венцом таинственного света середину креста... Видя этот символ искупления человека, отпечатанного в середине круга осиливающего его диска луны, как в середине венца вечной победы и славы, видя оба их одних живых после стольких веков, когда такое множество людей пришли и минули, после того, как появились, расцвели и отцвели этносы, которыми и вся прочая вселенная была порабощена, мы, размышляя, что и ныне пребывает в диаспоре народ тот, который распял Иисуса, и руками его был построен при Флавии этот амфитеатр, носящий имя завоевателя Иудеи, мы заплакали и укрепились в вере в Распятого».

Божественный отец наш Иоанн Златоуст в беседе своей «Истина апостольской проповеди, воссиявшая из воскресения Господа» (1Кор., Беседа V), развивая блистательными соображениями свою тему, говорит следующее, чего одного довольно для свидетельства о светлости и просветительной силы веры Христовой: «Могли ли бы они надеяться победить Вселенную, если бы не видели Христа воскресшим? Неужели они потеряли рассудок, так что решились на такое дело просто и необдуманно? Подлинно было бы выше всякого безумия ожидать успеха в столь великом деле, без содействия благодати Божией. И как они могли бы совершить это, если бы были безумными и исступленными? Если же они были в здравом уме, а это показали самые дела их, то как могли бы они, двенадцать человек, препоясаться и выступить на такую брань, на земле и на море, восстать против обычаев всей Вселенной, укоренившихся в течение столь долгого времени, и восстать так мужественно, если бы они не имели верных залогов с неба и не получили помощи свыше! И, что еще важнее, как они надеялись убедить слушателей, призывая их к небу и горним обителям! Если бы они были образованы и воспитаны в славе, богатстве и почестях, то хотя и тогда они едва бы решились на столь великое дело, но, по крайней мере, могли бы иметь более надежды; а здесь – одни из рыбарей, другие – из кожевников, иные – из мытарей. Такие занятия всего менее могли располагать к любомудрию и способствовать высоким помыслам, особенно если не было подобного примера. И не только у них не было примеров успеха в подобных предприятиях; напротив, были примеры неуспеха, и притом самые недавние. Многие покушавшиеся на нововведения, – говорю не об язычниках, у которых этого не было, а о самих иудеях, – в то же самое время погибли, приступив к делу не с двенадцатью человеками, но с великим множеством. Так Февда и Иуда, собрав множество сообщников, погибли вместе с учениками своими (Деян.5:36–37). Страх от подобных примеров достаточно мог бы вразумить их, если б они не были уверены, что одержат победу возможно не иначе, как силою божественною. И при надежде на успех, как они решились бы на такие опасности, если бы не имели в виду будущего! Положим, что они имели надежду на успех; но какой они могли ожидать пользы от того, что обращали всех не к Воскресшему, как вы говорите! Если теперь люди, верующие учению о Царствии Небесном и неисчислимых благах, едва решаются на опасности; то как апостолы решились подвергаться им напрасно, или, лучше, ко вреду своему! Если бы не было того, что было, если бы Христос не восшел на небо, то, решившись выдумать это и преподавать другим, они оскорбили бы Бога и должны были бы ожидать себе грозных наказаний свыше. С другой стороны, хотя бы при жизни Христа они имели такую решимость, все же оставили бы ее по смерти Его, так как, если бы Он не воскрес, то они почли бы Его обманщиком и обольстителем. Разве не знаете, что при жизни полководца и царя даже слабые войска держатся, а по смерти даже и сильные расстраиваются? Какими же, скажи мне, соображениями побуждались они, когда решались начать пропов едь и идти во всю Вселенную? И какие препятствия не встретили бы их? Если бы они были исступленные, – не перестану повторять это, – то решительно ничего не сделали бы, потому что исступленных никто не слушает; а если они совершили свое дело так, как совершили, то и конец показывает, что они были мудрее всех. Если же они были мудрее всех, то очевидно, что они пошли на проповедь не просто.

Откуда у них и это высокое учение? Им сказал (Христос), что высочайшее учение они услышат после: еще много, говорил Он, «...имам глаголати вам, но не можете носити ныне» (Ин.16:12). Следовательно, высшее сообщено было им после. Один из учеников Его, услышав об опасности, не хотел даже идти с Ним в Иудею, но сказал: «Идем и мы, да умрем с Ним» (Ин.2:16), – с такою скорбию ожидал Его смерти! Если же он, ожидая смерти, в присутствии самого (Иисуса Христа) терял бодрость, то без Него и без прочих учеников каким опасностям не подвергались его надежды? И много есть доказательств их малодушия. Притом о чем им было говорить, вышедши на проповедь? Страдание (Христово) было известно Вселенной, так как Он был распят на высоком древе, в полдень, в столичном городе, и в величайший праздник, на котором особенно должны были присутствовать все (Иудеи); а о воскресении Его не знал никто из посторонних, и это было для них немалым препятствием к убеждению. О погребении Его была всеобщая молва, и воины со всеми иудеями говорили, что ученики украли тело Его; а о том, что Он воскрес, никто из посторонних не знал. Каким же образом они надеялись убедить Вселенную? Если стражи при виде чудес согласились свидетельствовать противное, то как они без чудес решились проповедовать и, не обладая и малым количеством денег, надеялись убедить всех на земле и на море в истине воскрешения? Если бы они делали это из честолюбия, то каждый из них приписывал бы свое учение, скорее, самому себе, а не Умершему. Но (скажешь) им люди не поверили бы? Напротив, кому они скорее могли верить, Тому ли, Кто был взят и распят на кресте, или тем, которые избегли иудейских рук? Почему, скажи мне, решившись на такое дело, они не тотчас оставили Иудею и ушли в другие города, но оставались там? И каким образом они успели убедить, если не совершали знамений? Если они совершали знамения, – а они действительно совершали, – то это было действие силы Божией; если же не совершали и однако победили, то сделанное ими еще более удивительно. Разве, скажи мне, они не знали иудеев, их злобное сердце и переполненную ненавистью душу? Эти люди хотели побить камнями Моисея после того, как он провел их по морю, после победы и того чудного торжества, которое они через него одержали без пролития крови над поработившими их египтянами, после манны, после источников вод, изведенных из камней, после бесчисленных чудес в Египте, при Чермном море и в пустыне; Иеремию они ввергли в ров и многих пророков убили.

На чем же они основали надежду успеха? Скорее, они не имели бы надежды при тех бесчисленных препятствиях, которые встречались им, если бы не воскрес Христос.

Если бы они не видели Его воскресшим, что было довольно к тому, чтобы вывести их на брань сию? Что не отвратило бы их? Он сказал им, что после трех дней восстану, и обетовал о Царствии Небесном; сказал, что они победят Вселенную, приняв Духа Святого, и множество другого к сему, всякую природу превосходящего, так что, если бы ничего этого не было, и если живому Ему они веровали, мертвому никто не поверил бы Ему, если бы они не видели Его воскресшего. Ибо они говорили бы: «Он сказал, что после трех дней восстану и Он не воскрес. Духа обещал послать от Небесного Святого Отца и не послал; как же о будущих (событиях) поверим Ему, при настоящих обличаемых? Чего же ради, если бы Он не воскрес, проповедовали бы, что Он воскрес? Поскольку любили Его? И, однако, подобало ненавидеть Его, как обманщика и предателя, поскольку, после того как множеством обещаний Он возбудил в них надежду и оторвал. их от близких и родителей, и вообще от всех, и сделал им целый иудейский народ враждебным, потом предал. И если бы бывшее происходило от бессилия, то было бы достойно прощения, теперь, однако, считалось делом великого злодеяния, ибо Он должен был сказать им истину, а не обещать Небо, в котором был человек смертный, так что было бы более вероятным, что они делали бы обратное, проповедовали бы обман и называли Его притворщиком и шарлатаном, ибо таким образом и от опасностей избавились бы, и от гонений иудеев освободились. Если иудеи воинам дали серебро, дабы они сказали, что Его украли, не воскрес Он, то каким почетом они наслаждались бы? Так что была у них возможность быть в почете и быть увенчанными. Итак, чего ради они переменили это на оскорбления и опасности, если бы не божественная некая была убеждающая их сила, сильнейшая всех сих? Если мы еще не убеждаемся, помысли то, что если не божественная некая была убеждающая сила, и если бы они были хорошо подготовлены, то не проповедовали о воскресении Его, но отвратились бы от Него, ибо, вы знаете, что мы не захотим слышать имена таких обманщиков. Чего же ради проповедовали они имя Его? Ожидая, что победят через Него? Но обратное должны бы были они ожидать, если бы надлежало им побеждать, неся имя обманщика в среду».

Божественный отец наш Иоанн Златоуст, беседуя о чудесном преуспеянии апостольской проповеди, несмотря на бесчисленные трудности, говорит следующее в 75-й беседе на Священное Евангелие от Матфея: «Здесь каждый особенно должен подивиться силе Христовой и мужеству апостолов, потому что они проповедовали в такие времена, в которые особенно иудеи были угнетаемы войною, когда на иудеев обращали особенное внимание, как на возмутителей, когда кесарь дал повеление всех их изгонять. Это подобно тому, как если бы кто в то время, когда море со всех сторон взволновалось, когда мраком покрывается весь воздух, кораблекрушения следуют за кораблекрушениями, все плывущие на корабле возмущаются, чудовища выплывают на поверхность моря и вместе с волнами пожирают плавающих, когда блистают молнии, нападают разбойники и находящиеся на корабле друг против друга злоумышляют, – повелел людям неискусным в плавании, и даже не видавшим моря, сесть на корме, управлять кораблем, производить морское сражение и с одним малым судном при таком, как я сказал, всеобщем беспорядке, брать в плен и истреблять бесчисленный флот, идущий против них с великою силою. И действительно, апостолы и у язычников находились в ненависти, как иудеи, и от иудеев побиваемы были камнями, как противящиеся их законам, и нигде не имели пристанища. Таким образом, всюду для них были стремнины, скалы и подводные камни: и в городах, и в селах, и в домах, и каждый восставал против них: и вождь и начальник, и простолюдин, и все языки, и все народы, и было такое смятение, которого невозможно выразить словами. Народ иудейский был весьма ненавистен римскому правительству, потому что причинял ему бесчисленные беспокойства. Но это нисколько не повредило проповеди: город был взят, сожжен, и жителей постигли тысячи зол: а апостолы, происшедшие из этого города, вводили новые законы и обладали римлянами. О, новые и чудные дела! Римляне взяли тогда в плен бесчисленные тысячи иудеев, но не победили двенадцати мужей, которые просто сражались с ними без всякого оружия. Какое слово будет в состоянии изобразить такое чудо? Два условия нужно иметь им: пользоваться доверенностью и быть любимыми со стороны учеников, а кроме того, и самое учение должно быть удобоприемлемо, и время свободно от смятения и возмущения. В то же время все было напротив. Апостолы, по-видимому, не заслуживали доверия, а между прочим обольщенных отвлекали от таких людей, которые почитались достойными доверия; они не были любимы, даже были ненавидимы, и между тем отклоняли от любимых вещей, от обычаев, от отечества, от законов. Их требования были неудобоисполнимы; а то, от чего они отвращали, было весьма приятно. Как сами они, так и последователи их, подвергались многим опасностям, многим смертям; а сверх всего этого, и самое время было весьма трудное, исполнено было войн, смятений, возмущения; так что если бы и ничего из сказанного не было, то оно могло бы все привести в смятение. Прилично здесь сказать: «Кто возглаголет силы Господни, слышаны сотворит вся хвалы Его» (Пс.105:2)? Если единоплеменники при всех знамениях не послушали Моисея потому только, что были угнетаемы деланием глины и кирпичей, то тех, которые ежедневно были поражаемы и убиваемы и которые претерпевали несносные бедствия, кто убедил оставить жизнь спокойную и предпочесть ей жизнь исполненную опасностей, крови и смертей, тогда как проповедующие это были иноплеменники, и во всем им были весьма враждебны? не говоря уже о племенах, городах, но если даже кто-нибудь и в небольшой дом введет такого человека, которого ненавидят все живущие в нем, и если через него будет стараться отклонять от любимых предметов, от отца, матери, жены и детей, то не растерзают ли его прежде, чем он откроет уста? А если в доме будет еще ссора и брань между женою и мужем, то не побьют ли его камнями прежде, нежели он ступит на порог? Если же он будет еще и достоин презрения и станет предписывать что-либо трудное, требовать умеренной жизни от людей, преданных удовольствиям, и притом будет действовать против людей, которые гораздо многочисленнее и сильнее его, то не очевидна ли его совершенная погибель! Но при всем том, чего не могло быть в одном доме, то Христос совершил по всей Вселенной, проведши врачей ее через стремнины, пещи, утесы, скалы, через землю и море, обуреваемое войною. Если ты хочешь яснее узнать все это, то есть глады, язвы, прочти историю Иосифа, и ты все узнаешь подробно. Поэтому сам Христос сказал: «Не ужасайтеся, подобает бо всем сим бытии» и: «Претерпевый до конца, той спасется» и: «проповестся сие Евангелие всей твари».

Святой Иоанн Златоуст в 6-й своей беседе на 1 Послание к Коринфянам Апостола Павла говорит: «Видишь ли, как буее Божие премудрее и немощное Божие крепчае человек есть? Простые проповедники, будучи стесняемы и гонимы, победили гонителей. Почему? не потому ли, что они внушали веру Духом? Это и значит явление (Духа). Кто, скажи мне, не уверует, видя воскресение мертвых и изгнание бесов? Но так как есть ложные силы, каковы волшебные, то апостол устраняет и эту мысль; не просто говорит: силы, но наперед – Духа, а потом – силы; этим выражает, что все сделанное совершено Духом. Таким образом, для проповеди служит не унижением то, что она возвещается без помощи мудрости, но, напротив, величайшим украшением. Это особенно и доказывает, что она божественна и имеет высшее небесное происхождение. Потому он и присовокупляет: «Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет» (1Кор.2:5). Видишь ли, как ясно он представляет великую пользу простоты и великий вред мудрости? Последняя унижала крест, а первая возвещала силу Божию; последняя производила то, что люди не познавали должного и хвалились самими собою, а первая располагала принять истину и хвалиться Богом; мудрость внушала многим считать учение (апостольское) человеческим, а простота ясно выражала, что оно божественно и снизошло с неба. Когда доказательство составляется из мудрых слов, тогда часто и недостойные, будучи сильнее в слове, одерживают верх над достойнейшими, и ложь заступает место истины. Здесь же не так: Святый Дух не входит в нечистую душу, а вошедши, не может быть побежден, хотя бы против него восстала вся сила красноречия, так как доказательство посредством дел и знамений гораздо яснее доказательства посредством слов».

В 7-й беседе он говорит: «Прежде я говорил, что апостолам не пришло бы на мысль проповедовать то, что они проповедали, если бы они не имели благодати Божией, и что они не только не совершили бы, но и не предприняли бы столь великого дела. Будем говорить и теперь об этом же предмете и покажем, что им невозможно было бы предпринять и даже помыслить о том, если бы с ними не было Христа, не потому только, что они, слабые, выступали против сильных, немногие – против многих, бедные – против богатых, неученые – против мудрых, но и потому, что велика была сила предрассудков. Вы знаете, что у людей нет ничего сильнее давней привычки, и, следовательно, если бы их было и не двенадцать человек, если бы они были и не столь, уничиженны, но хотя бы на их стороне была другая такая же Вселенная и число людей, равное противникам и даже гораздо большее, и тогда это было бы трудно.

Тем помогала привычка, а их затрудняло нововведение. Ничто так не возмущает душу, как введение чего-нибудь нового и необычайного, хотя бы это служило к пользе, особенно если это касается богослужения и богопочтения. Как сильно было это препятствие, я объясню после; а наперед скажу, что со стороны иудеев было еще другое препятствие. У язычников апостолы ниспровергли богов и все их учение; но с иудеями рассуждали не так: из учения их многое отвергали, а Богу Законодателю повелевали покланяться; заповедуя почитать Законодателя, они говорили: «Не во всем повинуйся закону, данному от Него», как-то: касательно хранения субботы, обрезания, приношения жертв и другого подобного. Таким образом, здесь не только жертвы были препятствием, но и то, что они, заповедуя покланяться Богу, повелевали оставить многие из Его законов. У язычников же велика была сила привычки.

Если бы апостолы вышли против людей, коснеющих в привычке только в течение десяти лет, не говорю в течение столь долгого времени, против людей немногих, не говорю против всей Вселенной, то и в таком случае совершить перемену было бы трудно. А тогда преданы были заблуждению философы и риторы, отцы и деды, прадеды и дальнейшие предки, земля и море, горы и долины, все племена варваров и все народы язычников, мудрые и неученые, начальники и подчиненные, жены и мужи, юноши и старцы, господа и рабы, земледельцы и ремесленники – все жители городов и селений. Слыша проповедь, они могли бы сказать: что это значит? Неужели все жители Вселенной находятся в заблуждении: и софисты, и риторы, и философы, и писатели, и настоящие и прежде бывшие, последователи Пифагора и Платона, военачальники, сановники и цари, древние жители городов и их основатели, варвары и эллины? Неужели двенадцать рыбарей, скинотворцев и мытарей мудрее всех их? Кто мог бы допустить это? Однако они не Говорили этого и не думали, но согласились и признали, что мудрее всех были апостолы, которые потому всех и победили. А как велика сила привычки, можешь видеть из того, что она часто действовала сильнее заповедей Божиих.

При апостолах: было еще другое сильнейшее препятствие: им нужно, было не только изменить столь древнюю и давнюю привычку, но притом изменить с опасностями. Они не просто от одной привычки склоняли к другой, но от привычки безопасной – к тому, что было сопряжено с опасностями. Верующий тотчас должен был лишиться имущества, подвергнуться изгнанию, удалиться из отечества, терпеть крайние бедствия, быть ненавидимым всеми, сделаться общим врагом и для своих, и для чужих. Если бы они обращали от нововведения к прежним обычаям, то и это дело было бы трудно; но склоняя от обычаев к нововведению, и притом с такими бедствиями, представь, какие они встречали препятствия. Между тем, кроме сказанного, им предстояло еще другое, не меньшее препятствие, затруднявшее дело перемены. Кроме привычки и опасностей, сами заповеди их были более трудны, а то, от чего отклоняли они, было легко и удобно. Они призывали от прелюбодеяния к целомудрию, от пьянства – к посту, от смеха – к слезам и сокрушению, от любостяжания – к нестяжательности, от пристрастия к жизни – к смерти, от спокойствия – к опасностям, и во всем требовали крайнего воздержания. «Сквернословие, – говорили они, – и буесловие и кощуны да не исходят из уст ваших» (Еф.5:4), и говорили это тем, которые ничего другого не знали, как только предаваться пьянству и пресыщению, которых празднества состояли не в чем другом, как только в сквернословии, смехотворстве и всяких непристойностях. Таким образом, учение (апостолов) было тягостно не только потому, что требовало любомудрия, но и потому, что предлагаемо было людям, воспитанным в своеволии, бесстыдстве, пустословии и порочных весельях. Кто из привыкших к такой жизни не изумился бы, слыша: «Иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин», и: «Не приидох воврещи мир, но меч, и разделити человека на отца своего, и дщерь на матерь свою» (Мф.10:38, 34)? Кто не усомнился бы и не отошел бы прочь, слыша: «Иже не отречется дома и отечества и имения, несть Мене достоин» (Лк.14:26, 33)? Однако слышавшие не только не изумлялись и не отходили прочь, но прибегали и устремлялись на дела трудныя и с ревностию принимали заповедуемое. Кто из тогдашних не удалился бы, слыша, что за «всякое слово праздное» мы отдадим отчет (Мф.12:36), что «Всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею» (Мф.5:28), что «Гневайся всуе, ввержен будет в геенну» (Мф.5:22)? Однако все прибегали, а многие даже превосходили заповеданное. Что же привлекало их? не явно ли, сила Того, кого апостолы проповедывали? Если бы было не так, а было бы напротив, если бы они были на месте тех, а те на месте их, то легко ли было бы привлечь противящихся? Нельзя сказать. Таким образом, все доказывает, что здесь действовала божественная сила. Иначе как, скажи мне, убедили бы они людей изнеженных и сластолюбивых вести жизнь суровую и строгую? Таковы то были заповеди апостолов. Посмотрим, не было ли привлекательно их учение? И оно было таково, что могло отвратить неверных. Проповедуя, что говорили они? Говорили, что должно покланяться Распятому и почитать Богом Того, который родился от жены иудеянки. Кто поверил бы им, если бы не содействовала этому сила божественная? О том, что Христос распят и погребен, все знали; а того, что Он воскрес и вознесся, не видал никто, кроме апостолов. Но они, скажешь, воспламеняли людей обещаниями и увлекали обольстительными словами? Это самое, даже без всего вышесказанного, особенно и доказывает, что наше учение не ложно. Все неприятное предстояло здесь, а приятное было обещаемо после воскресения. Это самое, повторю опять, и доказывает божественность нашей проповеди. Почему никто из верующих не говорил: «Я не принимаю и не могу снести этого; не приятным ты угрожаешь мне здесь, а приятное обещаешь по воскресении? Откуда известно еще, что будет воскресение? Кто из отшедших возвращался сюда? Кто из умерших воскресал? Кто из них сказал, что будет по отшествии отсюда?» Верующие ничего такого не думали, но и полагали души свои за Распятаго. Таким образом, это самое особенно и служит доказательством великой силы, что людей, никогда ничего подобного не слышавших, апостолы внезапно убеждали в столь великих истинах и делали готовыми испытывать неприятное на деле, а приятное иметь только в надежде. Если бы они обманывали, то поступали бы напротив: приятное обещали бы здесь, а о неприятном, как настоящем, так и будущем, умалчивали бы. Так именно поступают обманщики и обольстители: они не представляют ничего сурового, неприятного и тягостного, а все – напротив; в этом и состоит обман. Но многие, скажешь, по неразумию поверили сказанному? Что ты говоришь? Пока они были язычниками, до тех пор не были неразумными, а когда обратились к нам, то стали неразумными? Но апостолы взяли и привели к вере не других людей и не из другой Вселенной. Притом эти люди держались язычества безопасно, а принятие нашего учения сопряжено было для них с опасностями. Следовательно, если они держались язычества с разумным убеждением, то, живя в нем столь долгое время, не отступили бы от него, тем более что отступить от него было не безопасно. Нет, они по самому существу вещей разумели, что язычество смешно и нелепо, и потому, не смотря на угрожавшую им смерть, отступали от своих обычаев и прибегали к новому учению, видя, что последнее согласно с природою, а первое противно природе. Но веровавшими, скажешь, были рабы, женщины, кормилицы, старухи и евнухи? Нет, не из таких только людей составилась наша Церковь, как известно всем; если бы и из таких, то это и делает особенно чудною проповедь, что рыбари, люди самые необразованные, могли внезапно убеждать к принятию такого учения, которого никак не мог изобрести Платон со своими последователями. Если бы они убеждали только мудрых, это еще не было бы удивительно; а если слуг, старух и евнухов они приводили к такому любомудрию, что делали их подобными ангелам, то в этом заключается величайшее доказательство их божественного вдохновения. Если бы они преподавали что-нибудь маловажное, то убеждение таких людей можно было бы приводить в доказательство низости учения; а если они любомудрствовали о предметах важных и высоких, даже превышающих человеческую природу и доступных для ума высокого, то чем менее разумными представишь убеждавшихся, тем более мудрыми и исполненными благодати Божией окажутся убеждавшие. Но, скажешь, они убеждали величием обещаний! А это самое, скажи мне, неужели не удивляет тебя, что они убеждали людей ожидать наград и воздаяний после смерти? Меня это приводит в изумление. Но и это, скажешь, происходило от неразумия? От какого же неразумия, скажи мне? Что душа бессмертна, что после здешней жизни ожидает нас нелицеприятный суд, и мы отдадим Богу, знающему самое сокровенное, отчет и в словах, и в делах, и в помышлениях, и увидим наказание злых и награждение добрых, – такие убеждения означают не неразумие, но великое любомудрие».

И в 8-й своей беседе на 2-е послание к Коринфянам, он говорит: «Подлинно, тогда-то особенно и бывает видима сила Божия, когда она совершает великие дела через слабые орудия. Потому-то и в другом месте (Господь) сказал: сила бо моя в немощи совершается (2Кор.11:9). Так в Ветхом Завете через мошек и мух (Господь) сокрушал целые полчища варваров, и некогда через одно смешение языков разрушил строение великой вавилонской башни (Быт.11). А на войне в одно время тремя стами человек рассеял бесчисленное войско (Суд.7); в другое – одним звуком труб разрушил город (Нав.6); впоследствии же посредством малого и ничтожного отрока Давида обратил в бегство все варварское войско (1Цap.17). Так и в Новом Завете, послав только двенадцать человек, покорил Вселенную, и притом несмотря на гонения и преследования, которым подвергались эти двенадцать. Итак, подивимся силе Божией, почудимся ей и поклонимся! Спросим иудеев, спросим эллинов: кто убедил всю Вселенную оставить отеческие обычаи и переменить образ жизни? Рыболов или скинотворец? Мытарь или некнижный и простой человек? Но имело ли бы это (разумный) смысл, если бы не действовала через них Божия сила? Что же они говорили, когда убеждали? Крестись во имя Распятого. Какого? Того, Которого они не знали и не видали. И, однако, говоря и проповедуя это, они убедили мир, что прорицатели и так называемые по преданию боги не суть боги. А пригвожденный ко кресту Христос привлекал к себе всех, несмотря на то, что распятие Его и погребение известны были всем, о воскресении же Его знали только немногие. Но и в этом они убедили даже тех, которые не видали этого, и уверили не только в том, что Он воскрес, но и в том, что Он вознесся на небо и придет судить живых и мертвых.

Итак, скажи мне, откуда такая сила убедительности в этих речах? не откуда более, как от силы Божией. И, прежде всего, самая новость была противна всем: если кто в такого рода вещах вводит новое, для того дело становится очень трудным, потому что он ниспровергает основания древнего обычая, и в корне подрывает законы. К тому же и самые проповедники казались не заслуживающими доверия, потому что были из народа, всеми ненавидимого, бедные и неученые. Каким же образом они покорили Вселенную? Как могли посрамить и низложить вас и ваших предков, славившихся мудростию, даже и с богами вашими? не ясно ли это показывает, что они имели Бога себе помощником? не человеческой силе свойственно производить такие действия, но неизреченной силе Божией. Нет, скажут, не Божией силе, но волхвованию. Но если волхвованию, то в таком случае надлежало бы еще более возрасти власти демонов и распространиться служению идолам. Отчего же прекратились и исчезли ложные служения, а наше служение восторжествовало над ними? не ясно ли опять и отсюда, что все это произошло по определению Божию, не только в отношении проповеди, но и самой жизни (проповедников). В самом деле, когда явилась на земле повсюду такая любовь к девственной жизни? Когда стали презирать богатство, жизнь и другие всякие (блага)? Люди бесчестные и волхвы ничего такого не могли бы произвести; они сделали бы все напротив. Между тем апостолы научили нас жизни ангельской; и не научили только, но и насадили и утвердили эту жизнь не только в нашей стране, но и у варваров, и на самых отдаленных концах земли. Отсюда ясно открывается, что все это повсюду произвела сила Христова, повсюду сияя и быстрее всякой молнии озаряя умы человеческие».

Евсевий в своем сочинении «Ευαγγελικη αποδειξις», в 3-й книге, развивая евангельское слово «Идите за Мной и Я сотворю вас ловцами человеков», говорит: «Ты имеешь нашего Спасителя Христа Бога, исповедуемого последователями Его благочестивым и праведнейшим, и мудрым, и небесных сводов жителем. Он на самом деле таков, и как стал бы Он творцом преславных дел, иначе как не силой Божией? Об этом и Священное Писание свидетельствует, называя Его Божиим словом и Божией силой: вышней силой, явленной в человеческом образе, лучше же в самой плоти и теле вселившейся и все божественное домостроительство в людях совершившей. И ты сам (говорит Порфирию) поймешь божественность силы Иисуса, если рассудишь, кто, когда для великих дел, всякое слово превосходящих, использовал слуг простых от ловли и низкого образа жизни. Ибо помысливший, как никто никогда не помыслил посеять во всех народах свои законы и чужое учение и себя показать учителем благочестия всякого рода человеческого, уча об одном над всеми Боге, помыслил и решил использовать самых диких и самых простых слуг для своего замысла. Очевидно, что весьма и весьма неразумное такое решение. Ибо, как те, кто не могли открывать свои уста в гораздо меньшем собрании мужей, как могли говорить они множеству, воспитанные без всякого образования! Но это же как раз и было показателем божественного совета и действующей в них божественной силы. Ибо, призвавший их прежде говорит: «Идите за Мной и сотворю вас ловцами человеков», после же того как сделал их Своими последователями и вдохнул в них божественную силу, и преисполнил мужеством, и в самом деле как поистине слово Божие и Сам Бог, сотворил их ловцами умных и словеных душ, положив делом выше сказанное гласом: «Идите за Мной и сотворю вас ловцами человеков», и вместе делателями и учителями благочестия их совершив, посылал во все языки, явив проповедниками Своего учения.

И кто не был явно изумлен и не поверил преславному этому чуду! Так как ни о ком из когда либо явившихся среди людей, ни о царе, ни о законоположнике, ни о философе, ни об эллине, ни о варваре не повествуется, что он помыслил нечто такое же, или что хотя бы мечтал об этом. Ибо довольно для каждого из них было, если бы свое обещание он выполнил на одной своей земле, и законы, кажущиеся ему хорошими, он удержал бы в одном только своем народе. Иисус же, ничего не помышляющий о смертном и человеческом, смотри, если бы не как истинный Бог снова произнес глас, дословно сказав простецам тем, Своим ученикам: «Шедше научите вся языки», то как, – сказали бы ученики в ответ учителю, – сие будет нам возможно? Как мы будем проповедовать римлянам, как же египтянам станем говорить? На каком языке будем говорить эллинам, мы мужи воспитанные в одном лишь сирийском языке? Персов же и армян, и скифов, и индусов, и другие варварские народы как убедим отступить от отеческих богов, почитать же одного всех Создателя? Словом, какой же способностью дерзающе на такое дело, пойдем? Или какая будет нам надежда успеха в том, что все языческие народы изменят от веков установленные законы о своих богах? Какой же силой мы будем спасены в таком смелом предприятии? Когда это или сказали, или помыслили ученики Иисусовы, учитель прибавлением одного только слова положил конец недоумениям, сказав им, что это вы сделаете «во имя Мое», ибо не просто и не неопределенно повелевал научить вся языки, но с необходимым прибавлением – во имя Его. Ибо сила Его имени была такова, что, как говорит апостол Павел, даровал Ему Бог Отец «имя паче всякаго имени, да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних».

Об этом Он ясно сказал Своим ученикам: «Шедше научите вся языки о имени Моем», – являя добродетель Своей силы в имени Его, сокрытой от многих. Затем и предсказывает весьма точно будущее, сказав: «И проповестся сие Евангелие царствия по всей вселенней, во свидетельство всем языком». И слово это было сказано в уголке земли тогда, и услышали только присутствующие. Но каким же образом Он был бы так уверен, говоря сие, если бы слушатели не получили опыта истины слов Его из других божественных дел, сделанных Им? Ведь, что они поверили словам Его и ты сам, поразмыслив, с необходимостью признаешь, – ибо никто не неверовал Ему повелевающему, но повинуясь духу Его, по повеленному Им учили всякий род человеческий из населенной земли, посланные ко всем народам. И в скором же времени можно было увидеть слова в делах, так что было проповедано Евангелие в скором времени по всей Вселенной во свидетельство народам. И варвары, и эллины Писания о Иисусе применяли в отеческих характерах и в отеческом языке. И поистине, кто не будет недоумевать, каким в самом деле был способ поучения учеников Иисусовых? Неужели же войдя в город, затем встав на площади, громким голосом призывали они проходящих и потом ораторствовали? И каким в самом деле было слово публичного выступления их, каким оно должно бы быть убедительным, что бы слушающие были убеждены? И как ораторствовали мужи, неопытные в словах и без всякого образования? Так что не для множества, но для части говорили они первым попавшимся, но кому именно и какими словами пользовались при убеждении слушающих?

Поскольку и не малое было у них собрание, не отрицающих постыдную смерть проповедуемого, так как если бы они скрывали и не исповедовали всем, как и сколько пострадал Он от иудеев, и открывали бы только честные и преславные дела Его, то и не таким легким было бы для них слово к убеждению иноязычных слушателей, чтобы легко присоединились впервые слышавшие новые глаголы от мужей, ничего достоверного не приводящих ко свидетельству сказанного. Однако, пожалуй, они говорили это к большему уверению. Но теперь, если порой они проповедовали Иисуса Бога, бывшего в человеческом теле, по приде слово Божие, по причине чего и сотворил Он великие чудесные силы как Бог, порой же им говорили они противное, что Он потерпел поношения и бесчестия и в конце концов претерпел позорное и для самых отчаянных злодеев повешение – крестную казнь, – то кто не оплюет их, как противоречиво говорящих? Кто же был настолько глуп, что бы легко поверить им говорящим, что видели его воскресшего из мертвых, не способного защищаться, будучи живым? Кто же невеждам тем и простецам поверит, когда они говорят, что нужно отеческую религию презреть и осудить как безумную, от всех веков содержащую служение богам, верить же им одним и повелениям распятого Иисуса? Ибо сей есть единственный возлюбленный и Единородный Сын Бога над всеми. Я же, исследуя по любви к истине слово, ни одной убедительной силы в нем, ни достоверного, но и вероятного к убеждению хотя бы и одного глупца, не нахожу. Но опять же вижу я силу слова, которая убедила множество людей, и что они составили многолюдные церкви под началом тех простых и грубых Иисусовых учеников не в скрытых и невидных местах, но даже в знаменитейших городах основанные, в самой, говорю, столице Римской империи Риме, Александрии, Антиохии и во всем Египте и Ливии, Европе же и Азии, в весях и странах и во всех народах. Опять по необходимости вынуждаюсь я возвращаться к изысканию причины и заключать, что не иначе они достигли успеха в смелом предприятии, как только божественнейшей и сверхчеловеческой силой и содействием сказавшего им: «Научите все народы о имени Моем». Сие же сказав, присовокупил обетование, с которым они должны дерзать и охотно предать себя повелениям, итак говорит им: «И се Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века». Но сказано, что и Духа Святого вдохнет, и силу им даст божественную и чудодейственную, в одном месте сказав, «приимите Дух Свят», в другом же сказав, «болящия исцеляйте, прокаженныя очищайте, бесы изгоняйте, туне прияете, туне дадите».

Примечай и ты сам, каким образом возобладало через Него слово? Поскольку и книга Деяний о Нем сообразно им и согласно свидетельствует, где повествуют и они сами, что изумляли присутствующих и взирающих действием преславных дел, совершаемых ими именем Иисусовым, ибо изумляли, как видно, своими делами прежде видящих это. И так, это было, и ничто другое изыскуемое, какой силой препобеждали Иисусовы ученики в древности слушающих, и коим образом убедили они эллинов вместе и варваров мудрствовать о Иисусе, как о слове Божиим, и каким образом в городах и в странах составились учения благочестия единого над всеми Бога, хотя кто не удивится в себе, рассуждая и воспоминая, что не было это человеческое, чтобы большинство народов Вселенной от времени Иисуса Христа стали под одной властью, чего никогда не было при римских императорах, ибо с преславным пришествием Иисуса к человекам случилось то, что и народы римлян процвели. Тогда впервые Август царствовал над многими народами, когда разрушилась преемственность Птоломеев в Египте после пленения Клеопатры. С того же времени до сего дня Египетское царство, образованное от века и от древнего человечества, было низвергнуто. От того времени вочеловечивания Спасителя, и иудейский этнос был порабощен римлянами, также и сирийский, каподокийцы и македоняне, и вифиняне, и эллины, и, в общем сказать, прочие народы подпали под Римскую власть. То же, что народы находились в подчинении Римской власти, что это не было случайно, но для учения Спасителя, кто не признает, помышляя, что нелегко было ученикам Его совершить шествия, посылаемые в чужие страны, в которых народы разделялись по отношению друг к другу и не было у них сношения из-за многих народовластий? После же того, как эти препятствия были устранены, уже безбоязненно и свободно совершали они апостольское шествие, по гладкому пути устроенному Богом, который удерживал и гнев суеверных по городам величайшей Своей властию».

Христианство в период трех веков, окрепнув в войне и борьбе против него, в одиночестве упорно борясь против всевозможных гонителей своих и против десяти великих воздвигнутых на него гонений, стало преобладающей в мире религией.

Историк Евсевий в своей Церковной Истории (книга II, гл. 3) говорит: «Силой небесной и ее содействием спасительное учение озарило, как лучом солнечным, всю Вселенную, и сразу же, по словам Святого Писания, «по всей земле прошел голос» дивных евангелистов Его и апостолов «и до пределов Вселенной слова их».

И действительно, в каждом городе, в каждой деревне (как полные житницы) возникли Церкви, объединявшие множество людей. Люди, душа которых была скована суеверным ужасом перед идолами, этой древней болезнью, унаследованной от предков и от древнего заблуждения, ожили силой Христовой, которой учили и творили чудеса Его ученики, избавились, будто от страшных господ, освободились от тягчайших оков. Они с отвращением отвернулись от всякого многобожия, исповедали, что есть один – единственный Бог, Создатель всего существующего...»

Божественный отец наш Иоанн Златоуст в толковании псалма 147, начало которого «Похвали Иерусалиме Господа, хвали Бога твоего Сионе», говорит следующее: «По крайней мере, в начале все цари и чернь, и города, и фаланги демонов, и сама тирания диавола, и множество обстоятельств нападали на Церковь, и однако, все было уничтожено и погибло; она же, возрастая, пришла на такую высоту, что и самые Небеса превзошла. «Благослови сыны твоя в тебе». Как от начала сказал: «Растите и умножайтеся и наполняйте землю», и через всю землю слово протекло, так потом это: «Шедше научите все языки», и это повеление в скором времени дошло до концов Вселенной. Потому и говорил: «Если зерно пшеницы пад в землю не умрет, оно одно пребудет, если же умрет, мног плод принесет». И снова: «Когда вознесен буду, вся привлеку к Себе». Итак, при начале из одного стали многие, когда законы природы увеличивали множество, потому и медленнее дело продвигалось, на апостолах же не законом природы, но благодатию множество прибавлялось; потому именно сразу в один день три тысячи, потом пять тысяч, потом множество, потом вся Вселенная добрым этим возрождением рожденные, увеличились и умножились, и благословение делами, которое получили, показывали. Ибо не от крови, ни от хотения плоти, но от Божией благодати родились... «Посылаяй слово свое земли, до скорости течет слово его». Какое слово? Скажи мне. Которое через Апостолов, легче крыла все обтекая... обратит к вере всю землю словом Божиим и со многой скоростью и в короткое время...»

Также и Феодорит, толкуя тот же псалом, говорит: ««Пославый слово свое земли, до скорости течёт слово его», словом здесь назвал евангельскую проповедь. Сие же не только иудеям, но всем другим людям послал: шедше убо научите вся языки, показал же остроту пути, ибо в малое время всю землю и море они наполнили учением. Провидя это, пророк сказал: «До скорости течет слово его»».

Этот Феодорит, толкуя пророка Исаию (Ис.11:9) «Яко наполнится вся земля ведения Господня, аки вода многа покры море» говорит: «Они показывают силу проповеди, говоря, что наполнилась вся земля знанием Господа, как воды наполняют море. Величайшее же поистине и преславнейшее чудо, подобное окроплению немногими приносимыми водами в море, и в нем переменяющими горечь, и сладким делающими. Так и Евангельское слово прекратило нечестие Вселенной, всю же землю и море наполнило боговедением; и в стихе 14 «море купно пленят», говорит: не одну сушу божественные Апостолы, но и море прошедши, и островам принесли луч мысленного света...» Божественный Отец, пройдя через историю, показывает исполнение пророчества сего апостолами в кратчайшее время.

Свидетельствами Златоуста и Феодорита уверяется не только быстрота распространения Евангельской проповеди, но что она и предсказана св. пророками, и что исход получила согласно проречению. Поистине удивительно, как только вера перешла пределы Иудеи, и вот повсюду основывается множество церквей. В промежутке десяти лет по смерти своего Учителя, апостол Петр направил первое свое послание верным, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии и Вифинии (1Пет.1:1). Мы имеем послания апостола Павла к верным Рима, Коринфа, Галатии, Коллоса, Филипп, Фессалоники, Крита. Деяния апостолов напоминают другие места, в которых Евангелие уже имело учеников, Антиохию, Афины, Дамаск, Милит и многие другие города, и не следует думать, что были только эти страны, в которых проросла вера. Апостол Павел в своем послании к Римлянам говорит им, что Евангелие наполнило все страны от Иерусалима до Иллирика (Рим.15:19), напоминает им, что вера их возвещается во всем мире (Рим.1:8). Уверение это не должно нас удивлять, когда мы видим прочих апостолов, рассеянных по лицу всей земли, несущих религию Иисуса Христа в Скифии, в Персии и в самой Индии. Таковым было распространение христианства во время мученичества апостолов, в которое они получали награду призвания свыше, то есть в течение тридцати лет от начала их проповеди. Святой Климент, папа Римский, ученик Апостола Петра уверяет, что в его времена число христиан превзошло уже число иудеев (Послание 2, 2).

Тацит, который говорит о христианах грубо и весьма презрительно, пишет, что во время поджога Рима Нероном, великое множество христиан было предано им и осуждено на смерть из ненависти (Тацит, кн. 15, гл. 44), и множество это в одном только городе Риме.

В эпоху, в которую писал Тацит, жил и Сенека. Святой Августин сообщает в своем месте, в котором этот философ выражается об иудеях следующим образом: «Обычаи этой гнусной национальности произвели столь огромный успех, что сами они сделались приятными на всей земле. Побежденные, (разумея иудеев, побежденных римлянами) они издали законы против своих победителей» (Августин, кн. IV, гл. 11). Так по сообщениям этих язычников, христианство божественной силой уже в малое время, менее чем за сорок лет от начала Евангельской проповеди, распространилось повсюду, поэтому никак не удивительно, если мы видим священную эту религию, через другие тридцать лет повсюду на земле пустившую ростки. Плиний младший, правитель Вифинии, советующий императору Траяну в различных трудных вопросах, и особенно в вопросе отношения его к христианам, говорил, что главное его недоумение – это большое число христиан, гонение на которых приводит к опасности: они бывают из всех возрастов, из всех классов, из обоих племён, причем не только в городах, но и в весях, и селах, в которые это суеверие передалось. Еще он прибавляет, что еще раньше до средств, которые я употребил против них, и на результаты которых надеялся, храмы начали пустовать, в священных обрядах бывают перерывы и что жертвы на алтарях приносятся крайне редко. Тиверион, епарх первой Палестины, докладывая Трояну императору о выполнении его приказов, говорит, что согласно его приказам он позволил наказывать и осуждать на смерть галилеян, которые являются пред ним под именем христиан, и что никакие уговоры или угрозы не смогли их отвести от этой религии, ни гонения, ни наказания не могут отвратить их от веры.

В этом веке (2-м) двое других языческих явных врагов христианства, – не вызывающие подозрения свидетели большого распространения христианства. Первый – Лукиан, который приводит Александра, говорящего, что епархии Понта полны безбожников и христиан, и что если он хочет благоугодить Богу, должен побивать их камнями и изгонять.

Второй – Цельсий, который, хотя и обличает иудеев, оставивших закон отцов, за человека, осужденного на последнюю из казней, одновременно замечает, что христианство – сплошной парадокс, потому что, в то время как Иисус Христос при жизни не смог убедить кого-либо, после смерти Его, Его ученики убедили всех и о всем, в чем они были убеждены.

Святой Иустин, философ и мученик, который жил в середине этого же века, уверяет, что не существует ни одного человеческого рода, эллинов и варваров, или любого другого имени, или называемого каким бы то ни было именем, или живущие на повозках, или номады¹¹, не имеющие жилища, или живущие под шатрами, среди которых не приносятся моления и благодарения Богу Отцу, во имя распятого Иисуса Христа (Диалог с Трифоном Иудеем § 1, 17).

Святой Иероним, живший немного позже Святого Иустина, чтобы показать, что вера – одна и та же во всех церквах, вспоминает о церквах Германии, Испании, Галлии, церквах Востока, Египта, Африки и сущих посреди земли. (Иероним против Ересей, кн. 1, гл. 10, § 2).

Священный Климент Александрийский замечает, что философы не в силах сделать общим свое учение, кроме своих сограждан, среди которых имели весьма немного учеников, и прибавляет: «Слово нашего Учителя не осталось заключенным внутри иудеев, как философов внутри Эллады: слово Спасителя распространилось по всей земле, между варварами, как и между эллинами. Учение Спасителя принесло убеждение внутри языков, внутри весей и городов, повсюду оно вело к истине великое число слушающих это учение, и даже многих философов, уже обратившихся к истине; и эллинскую философию, если какой князь запретит, немедленно прекращается; наше же учение с тех пор, с первого доноса на нее запрещают вместе цари и тираны, и отчасти князья, и игемоны со всеми наемниками, а также и с неопытными людьми, воюя против нас и искушая, всею силою препятствуя распространению её. Она же, чем более запрещается, тем более процветает, ибо не умирает, как человеческое учение, и не увядает, как немощный дар, ибо никакой дар Божий не бывает немощным, остается же незапрещенной. Как было предсказано, она будет гонима до конца, но на рожон лезут противники ее» (τωμ. β. Βλ. ΥΙ. § 18).

Тертуллиан, писавший в конце II и начале III века, может судить с несомненностью о состоянии христианства в ту эпоху. В своем произведении к язычникам, он говорит: «Вы стонете, видя, как возрастают ежедневно многочисленные христиане, что городу плохо от них, скорбите от потери, какую ощущаете из-за христиан всякого чина, всякого возраста, всякого достоинства, во дворцах, селах и на островах» Писал он также к Скапулану, правителю Африки, который хотел устроить гонение на христиан. «Что вы хотите сделать, – говорит он ему – тысячам мужей и женщин всякого возраста, всякого достоинства, приходящим принести себя тебе? Сколько понадобится вам палачей, сколько мечей? Сколько потерпит Карфаген, когда каждый узнает своих родственников, своих домочадцев, когда город увидит мужей и женщин высшего чина, вплоть до вашей степени, близких и друзей ваших друзей; будь милосерден, если не к нашим, то, по крайней мере, к своим, будь милостив, если не к своим, то, по крайней мере, к Карфагену, будь милосерден к этой епархии, которая по вашему решению растлится, окажется незащищенной от насилия солдат и каждого из врагов» (Тертуллиан к язычникам, кн. 1, гл. 1).

Тертуллиан в своей «Апологии» говорит с большим напряжением и энергией: «Мы недавно появились, но наполнили всю вашу державу, города, острова, дворцы, поля, равнины, племена, войска, синклит, алтарь, оставили же вам только храмы. Мы можем также не войсками, не восстанием, только отделением наших от ваших – одолеть вас. Нас множество, и если бы мы ушли в некое удаленное государство, то ваша власть оказалась бы в смятении от потери столь большого числа граждан. Однако наше удаление накажет вас, вы обезумеете от одиночества, в котором мы вас оставим, и от общества безмолвия, и устрашения от одиночества, в котором она (власть) останется, ибо ваша держава будет как мертвая» (Тертуллиан. Апология, гл. 3, § 37).

Ориген, живший в III веке, подтверждает значение этой истины во всем мире, и распространение евангельского учения от края до края Вселенной, и повсюду на земле рассеивание божественного слова. (Ориген на Бытие, беседа 9, 2).

Одно интересное событие показывает нам, какой страх навеивало в ту эпоху великое множество христиан на язычников, видя, что христианство становится всемирной религией. Император Александр Север имел желание воздвигнуть храм Иисусу Христу и учинить Его в чине римских богов, но переменил мнение, так как жрецы разуверили его, говоря, что если бы осуществился этот план, то остальные храмы опустели бы. Это сообщается в истории современного языческого историка Лампридия в жизни Александра Севера (гл. 43).

Святой Киприан сравнивает церковь своего времени с солнцем, лучи которого освещают всю вселенную, а также с деревом, ветви которого покрывают всю землю, и с рекой, воды которой разливаются по всей земле (Святой Киприан о единстве церкви).

Арнобий писал в конце III века свое произведение против язычников, в котором говорит: «Впрочем, если вы думаете, – говорит он им, – что история этих дел не истинная, то, как они смогли быть, так что в такое малое время весь мир наполнился этой религией? Как этносы и страны, столь отдаленные друг от друга и столь разного климата объединились в одном едином духе? Не есть ли это, – заключает он, – другими словами, одно достоверное средство видеть, как в столь короткое время наши догматы распространились по всей земле, видеть, что нет в каком-либо деянии морали сколь когда бы то ни было варварской или отдаленной от всякой кротости, какая бы не переменилась любовью Иисуса Христа, не укротила бы свою жестокость, и не воспринял бы варвар и жестокий чувства более человеческие, и не покрылся бы миром?»

Феодорит в своем сочинении «Ελληνικων παθηματων θεραπευτικη» (Целительница Эллинских страстей), в слове 9-м говорит: «И римляне же, собрав законы у эллинов и варваров, и взяв оказавшиеся наилучшими у каждого номофета¹², те народы, которые приняли на себя это ярмо, заставили работать этим же законам; те же из них, которые они не желали исполнять, они не смогли ни убедить, ни заставить их государство приветствовать. Многие же и принявшие узду рабства жить по этим законам не выдерживают. Наши же ловцы и мытари, и кожевник (Апостол Павел) всем людям приносят евангельские законы, и не только римлянам и под ними находящимся, но и скифским и савроматийским народам, и индусам, и эфиоплянам, и персам, и сирийцам, и герканцам, и германцам, и всякий народ и человеческий род убедили принять законы Распятого, и не оружием пользуясь и не многими мириадами глашатаев, и не жестокостью персидского насилия, но убеждая и показывая приносящие пользу законы... И номофетов (законодателей т.е. апостолов) пронзили копьями, силу же законов не уничтожили, ибо они оказались намного сильнее после кончины их... И преодолевая всех, не только варваров, но и самих же римлян, они остались, имея одинаковую силу, и римляне, все приводя в движение, чтобы истребить память рыбаков и кожевника, явили её ещё более блистательную и известную...

И законы Ликурга и Солона, и Запевка, и Хароида, и Миноя и других законодателей они сделали праздными, и никто не возразил из тех, кто жил по этим законам, но слово стало законом, и угасла память этих законоведцев. Римские же законы действуют в эллинских городах.

Законы же ловцов и мытарей и скинотворца, ни Гай, ни Клавдий, ни Нерон, бывший после них, не смогли уничтожить. И двух наилучших из законодателей утопив: ибо и Петра того, и Павла убили, но не убили с ними законы их».

Такую историю он приводит о чудесном распространении христианства одним божественным словом во всем мире, и извещает всегда имеющего благое сердце, что божественной силой и действием совершились все эти чудеса, и что происшедшее в скором времени изменение по лицу всей земли было делом державной десницы Вышнего, что христианская вера – божественная, и содержит чудесные свидетельства светлости её.

«Аще что можеши веровати, вся возможна верующему» (Мк.9:23)

Сколь божественна, сколь чудесна поистине вера христианская! Сила её показывает божественность её: «Все возможно верующему». Кто иной, кроме Бога, содержит в руке своей всё? Кто иной, кроме Бога, может всё? И вот верный может всё: «Все возможно верующему», сила эта обнаруживает верного, ибо дает ему силу божественную, ибо покоряет ему всё. Кто иной смог бы подвести ему всё, подчинить ему всё? Поставить верного превыше всего, кроме одного Бога, удерживающего всё и содержащего всё? Значит, подчинивший ему всё и дающий ему над всеми власть есть Бог. Итак, что может противостоять силе веры его? Воистину ничто: стихии внемлют гласу его, творение исполняет желания его, и всё слушается его. Человеческий разум изумляется пред величием её, пред крепостью её смиряется. Пред чрезвычайным величием веры только гордый и эгоист отчаиваются, только его разум стоит надменный, стоит дерзкий и хочет открыть законы, действовавшие к исполнению чудесных достижений веры, и отрицать божественный её характер. Но тщетно пытается он измерить своей степенью величие событий и применить свою мерку и подвести к закону своих мыслей. Труды его оказываются бесплодными, действия разума его не увенчиваются никаким успехом, таинство является всегда таинством, и характер его остаётся всегда неизменным. Законы действия её (веры) покрыты вуалью сверхъестественного таинства. Тщетно гордые духи ищут взять его, напрасно труждаются. Изыскуемое таинство ещё более волнует помышления их. Неудача угнетает гордые духи, высокомерие раздражает их, в своем раздражении они отвергаются от веры и в растерянности преследуют силу и действие её, не выдерживают твердости её характера, не хотят покориться ей, отказываются признать данную ей на всё и на разум её власть, каковую она получила и применяет со многой крепостью. Таков человеческий эгоизм: не терпит видеть себя смиренным, отказывается признать свою незначительность, уничижаемую божественным величием, отказывается принять, что таинства существуют для него в зависимости от божественного произволения, что не все кладется на чашу своих весов, и что сами гири не всегда пригодны для взвешивания происходящего. Сверхъестественные явления имеют другие гири, гири сверхъестественного действия – вера во Христа, просвещающая и объясняющая всё.

Противники сверхъестественности говорят, что вера в непосредственное Божие посредничество несовместима с новейшей наукой». Но тогда они верят, что Бог или не может, или не хочет действовать в мире, но и то и другое по христианскому о Боге понятию есть хула, ибо Бог и может и хочет действовать в мире, который создал по своей благости, дабы сделать его участником своей благости и своего блаженства.

Естественный мир не создан и не сохраняется иначе как действием божественного произволения. Закон, необходимый природе, есть Божественное хотение. Это хотение Божие есть закон Вселенной, являющийся под разными образами: существует один единственный закон, и он один во всем наводит порядок, и он ведет всё к одной цели и разумному концу, и этот закон – Божественная воля, здесь и мудрость закона. Отсюда, так называемые законы природы, не что иное, как различные способы действия одного и единственного закона, Божественного хотения, так что не только согласное с разумением о Боге непосредственное посредничество, но и необходимое.

Божественное посредничество необходимо, ибо вещественный и моральный мир – оба они нуждаются в божественном промысле. И естественный мир нуждается в божественном промысле, ибо лишен самосуществования и причины, и без божественного промысла в одно мгновенье исчез бы; моральный (или нравственный) мир нуждается в божественном промысле, ибо отринул данную ему благость, и без божественного промысла моральный мир разрушился бы. Божественный промысел есть хотение Божие, введшее мир в бытие и хотящее ему быть. Божественное посредничество диктует сама благость Божия, которая желает существования творения и морального мира. Моральный мир восстал против морального блага и нарушил божественный закон. Грех вторгся в мир и вследствие моральных законов малодушие и помрачение разума последовало за бесчинием воли. Зло достигло бы вершины и увековечилось бы, но Бог вмешался, дабы разрушить тиранию греха и выправить нравственную свободу без насилия её. Промысел Божий о человеке, зримый как совет милости Божией, представляет собой существенно сверхъестественное, божественное сверхъестественное в противоположность естественному чину, по которому человек захотел предаться всем последствиям своей ипостаси.

Историческое сверхъестественное или чудеса не есть только внешнее и второстепенное проявление божественной превосходящей любви. Первенствующее проявление превосходящей любви Божией содержится в самом существ е Божием; значит, в существе Божием содержится – явить вне превосходящую любовь, так что историческое сверхъестественное как проявление превосходящей любви Божией ко благу извне есть вытекающее следствие свободного в Боге хотения, ибо Бог желает быть благу и вне Себя. Отсюда историческое сверхъестественное не что иное, как хотение Божие, во вне изливаемое и ,следовательно, благоприятное как выражение Божественной воли. Бог создал мир и человека, поскольку не довольно было Его благости двигаться только в созерцании Самого Себя. Но благо должно было излиться, как высшее благодеяние, но излитое благо именно на земле, в человеке достигает вершины, оно ощущается самим человеком. Но Бог хочет существования блага вне Себя. Направленное ко вне, это хотение проявляется через неведомое нам действие, по принятому выражению через действие сверхъестественное. Сверхъестественное это действие не есть нечто иное, чем начальное действие, напротив, оно есть проявление этого начального действия к существованию излитого блага, оно есть действие божественного хотения, направленное ко вне и проявленное, оно есть выражение первого Божественного хотения, введшее благо во вне Себя, есть хочу быть миру (το θελω ειναι τον κοσμον).

Не принимающие чудеса, историческое сверхъестественное отрицают творение Богом, или силу действия в природе, или истечение блага от Бога, или существование божественного промысла и разумного конца мира, ибо приемлющий Бога создателя, принимает Бога, изливающего благо в Себе и на создание и хотящего существование его, и вечно изливающего в Себе благо, что именно проявляется как промысел, как любовь к разумному сущему, как божественная благодать.

Необходимость так называемого сверхъестественного действия содержится, с одной стороны, в благости Бога, с другой – в моральном бессилии человека из-за случившейся с ним нравственной аномалии, как из нравственной его свободы делать по свободному произволению. Против сверхъестественного действия Божия сторонники только естественного действия приводят троякое возражение: 1) они противоставляют науку о природе, 2) философию и 3) историю.

Исследуем возражения, приведенные из науки о природе. Они сводятся к абсолютному постоянству естественных законов Вселенной. Но кто из ученых естественных наук говорил или может сказать о невозможности изменения физических законов? Кто знал те, которые прежде них существовали или те, которые после них будут? Кто познал ум Господень, или кто был советник Его? Или кто сказал, что знает глубину таинства законов этих, так называемых естественных законов?

По известным законам природы семя растёт и развивается по непреходящим законам, и, однако, индийские факиры могут преходить естественные законы и принудить природу и развитие растения действием не естественным, согласно феномену. По известным естественным законам порезанные члены тела исцеляются, если они излечимы, однако эти Индусы рассекают свои животы насквозь к смерти и по совершенно неизвестным законам исцеляют самих себя. По известным законам природы тела притягиваются к земле, однако эти Индусы берутся на воздух не изменяемыми, и со скрещенными ногами поднимаются над землей, на которой они сидели. По естественным законам человек живет, когда бьется сердце, однако эти Индусы закапываются под землю на целый месяц и остаются живыми без сердцебиения. По естественным законам существуют лишь вещи, оказывающие влияние на чувства, и, однако, уже большое число ученых принимают, что существуют вещи, не поддающиеся исследованию чувствами. Итак, когда существуют такие естественные законы, неизвестные и противные известным естественным законам, как можно отвергать бывающее сверх естества, то есть бывающее по законам, совершенно неведомым нам, силой Божией? Как можем мы отвергнуть происходящее по неведомым законам, во имя абсолютно постоянного естественного закона? Как мы можем высказываться об абсолютно постоянном физическом законе, когда другие естественные законы оказываются обладающие ими, где они действуют?

Англичанин, знаменитый естествоиспытатель Clifford, сторонник теорий Демокрита, рассматривая события начала и конца мира в отдельной статье под заголовком: «Первая и последняя катастрофа», говорит в этой статье о естественных законах следующее: «Весьма смело принимать, что нынешние законы геометрии и механики существовали искони те же. Нет никакой причины верить, что нынешние наши знания о законах геометрии точные и абсолютно истинные, или что законы сии были только приблизительно истинными в эпоху, сколь бы ни было далёкую от той эпохи, о которой мы имеем непосредственные доказательства. Точная и абсолютная истина геометрических и механических законов и постоянство их во все века есть гипотеза, ничего основательного не имеющая» (см. «Revue Scientifique» No du 15 Iuillet 1875).

Мы разумеем, что, кроме известных естественных законов, бывают и иные законы более высшей природы, примененные к физическим законам, которые владеют физическими законами как подчиненными, когда взыскуется явление их.

Однако феномен этот также естественный, как продукт естественного мира. Упоминание об этом феномене было приведено просто к отражению возражения об абсолютном постоянстве законов природы и к подтверждению противного, что абсолютно постоянные законы природы не существуют. О сверхъестественных действиях, имеющих поистине сверхъестественное происхождение, мы веруем и разумеем, что они суть действие по божественному хотению к бытию блага, что они суть божественные откровения. И это о первом возражении. Теперь мы пришли к исследованию второго возражения, полученного из заключений философии.

Бог, говорят они, во имя философии, очень мудрый, и не вносит поправок в свои законы. Только неумелый мастер переделывает свое произведение. Какое бы то ни было посредничество доказывает ограничение Его мудрости. Принимающие это оскорбляют величие Божие. Мудрствующим, подобно этому, мы говорим, что они смешивают несмешиваемое и возводят от частично бываемого к общему заключению, ибо смешивают вещественный с духовным миром, бывающие сверхъестественные действия к преобладанию излитой вне Бога благодати в мире с вещественными творениями вещественного мира, частично же бываемое возводят к общему заключению.

Мудрствующие так тогда были бы правы, если бы Бог законы творения исправлял к более совершенному, и новый, бывающий впредь, заменяет прежде господствующий закон, но сверхъестественные действия Божии ни в неодушевленном творении не действуют, ни общими законами не становятся, так что никакой силы не имеют приведённые доводы о несовместимости, по отношению к Богу, понятия божественного вмешательства в моральном мире, в одушевленной природе, ибо речь идет о ней, а не о вещественном мире неодушевленном.

Эрнест Набилл, профессор философии в Женевском университете, говорит господам относительно этого: «Было бы противоречие, если бы слово было о звёздах, но поскольку речь идет о моральном мире, то оно не имеет никакой ипостаси. Говоря о делателе и рукоделии, мы имеем в уме инертные тела, дерево, камень и металл, которые после обработки остаются такими, какие они есть, и не сопротивляются действиям, которые их видоизменили. Но вопрос, о котором говорим, не имеет в виду дерево или камень, но дело (действие – εργον), силу изменять само себя. Верите ли, что в духовных сущностях есть некое начало свободы? Верите ли, что мы ответственны за наши дела и что можем ошибаться? Кто осмелится сказать «нет»? Но Бог – Свят, Он хочет благо, абсолютное благо. Итак, зло – противно Его свободе. Если сделали зло, если произнесем нечестивое слово, если примем срамной помысел, то дело, слово, помысел восходит к небу и говорит святому Богу: «Воля Твоя не бывает». Нет: воля Божия не бывает, но она всесильна! Чтобы соблюсти идею об абсолютной власти Его, захотите ли вы пожертвовать своей совестью и сказать, что благо и зло одно и то же? Захотите ли вы сказать, что все бывает по божественному изволению? Вы думаете, что так сохраняете всемогущество, но какой ценой? Ценой достоинства человеческого существования. И к какому бы выводу вы пришли? К очевиднейшему противоречию. Вы превратили Бога в силу, производящую естественно все её результаты, но вы отказали Ему в праве создавать свободно сущее. Чтобы показать Его всесильным. То есть вы отказали Ему в использовании превосходящей силы Его. Вы помешались в своем разуме. О! Поэтому свободное созидание – это чудо из чудес».

Поистине действует Бог, поскольку человек противится божественной воле благой и благоугодной, и совершенной. Не принимающие божественного действия считают Бога причиной зла, человека же, – лишенного свободы, так как, если человек свободный, то откуда зло? Или мы должны принять тождество добра и зла, или отдать Богу начала зла; но прочь богохульство, и среднего принять не можем, ибо они оба суть хула и противно же божественной природе и природе благого.

Отсюда существующее зло есть продукт моральной свободы человека и является противодействием божественное воле, и вызывает божественное вмешательство. Отрицающие божественное вмешательство в моральном мире отрицают духовную жизнь и, следовательно, духовную природу в человеке, ибо существование зла выражает моральную свободу, моральная же свобода – духовную природу, без нее – ни зла, ни божественного вмешательства.

Этот Эрнест Набилл в этом своем исследовании «Вера и наука» говорит: «Если веруете, что зло есть в мире и что моральный закон есть проявление вечного изволения, посмотрите, что вы отрицаете в Боге. Во имя премудрости Его вы препятствуете милости Его, во имя крепости Его оспариваете власть исправлять вновь чудной любовью нарушение воли Его. Нет, нет: говорящие таким образом не познали хорошо своим разумом, или не веруют в живого и истинного Бога, и в этом весь секрет трудности. Теизм имеет тенденцию иссякнуть в современном разумном организме, чтобы предоставить место учениям, которые под условиями более или менее тёмными отрицают Бога нашего. Бог сей, Который есть отец созданиям Своим, Бог сей, Который знает нас и любит, Бог, Который сподвигается в бедах наших – я бы сказал, ко всей высокой глупости христиан – Бог сей, Который предал Себя, дабы и человек предал себя Ему... по верованию некоторых философов, знаю, что Он есть идол.

Но, господа, если идол, то я предпочитаю быть идолослужителем с Иисусом Назореем, чем сидеть в ряду мудрецов и в леденящих храмах метафизики, без надежды и без утешения.

Идол! А кто бог этих мудрецов? Бесстрастный геометр всего? Еще меньше: ипостась, закон мира, который (на этом особенно они настаивают) без сознания и без воли, мертвый бог. А люди чувствуют, что сердце и чувство протестуют против учений их, но они имеют мужество бороться против самих себя: судят строгий долг свой жертвовать всем, что имеют человеческого, на алтаре чистой логики. Они утверждают, что тусклый свет религий сменило сияние философии и что не будет отныне покоя для мудрого, кроме, пожалуй, на сверкающих высотах гор, но здесь царит хаос и смерть. Есть, конечно, философия, ведущая к таким выводам. Но существует еще и лучшая философия, отвращающая от них. Скажу, не обращая внимания на упреки, что якобы я поступаю по самолюбию: сколь ни была бы слабой сила моих слов, все-таки это не обычные слова мужа, никогда не выходившего из тесного круга своего собственного разумения и предания, в недре которого был воспитан. Примерно двадцать лет провел я, занимаясь, главным образом, по призванию и вместе по долгу, метафизическими теориями; люблю благородную сию науку, называемую философией, люблю живой любовью, сию велемудрую любознательность духа, которая, желая глубоко прозондировать всё, подтверждает величие начала его и благородство предопределений его. И говорю вам со всею немощною моей верою и потемненным разумом, что вижу в Евангелии не только исцеление наших бед, исправление нашего упадка, утешение в скорбях, но и нахожу ко всему во смиренной христианской вере решение высочайших проблем, которые может выдвинуть философия, тайн, о которых Эллада не учит и в которые многие из молодых не посвящены. Нет, нет: ум заблуждается, когда мечтает удовлетвориться жертвой благороднейших врожденных наших склонностей; и не в философии без Бога, но в христианской науке находится возможность расположить душу в мире и ответить себе на все величайшие запросы человеческого духа. Я прихожу к выводу, что не философия, но иная некая философия, по сути, не являющаяся ею, близкая к атеизму, отрицает с самого начала сверхъестественное».

Вот как высказывается муж, философ о философии отвержения сверхъестественных действий и возможности откровения Божия в мире.

«Чудо, – по Оригену, – не есть против природы, оно сверх природы». Возражение, по которому чудо невозможно, как преступающее законы математические, вечные и неизменные, необоснованное, ибо в чуде не идет речь о законах математических, вечных и абсолютных, но о законах естественных и моральных, которые положил Бог, свободно создавая мир. Ничего из относительных сих и привременных естественных и моральных законов чудо не отвергает, так как оно совершается в другой среде и по другим причинам. Чудо есть продукт непосредственного вмешательства первопричины, действующей вне второстепенных причин, которых оно не возмущает, но в которых не нуждается, чтобы действовать. То есть при чуде не нарушается какой-либо закон и ни на мгновенье не прекращает действий, чудо исполняется вне и превыше естественных законов по превосходящему действию божественного всемогущества. Физические законы продолжают свой ход, и если рождается феномен, то так именно, что он не является ни отрицанием, ни следствием их, но происходит просто по другому чину. «Чудеса на земле есть природа на небе», – остроумно сказал Иоанн Павел.

Но, говорят: чудо уничтожает законы природы. Но как это возможно, если эти физические законы существуют! Но неужели Бог не есть Бог и законов и природы! И что иное суть законы эти, как не дело Его божественного изволения! Итак, как Бог, Он может употреблять их для высших решений и высших целей. Но главное, чудо не уничтожает естественных законов, берет только от них некоторые действия и подчиняет их высшей некой воле и силе...

«В чуде посредничает высшая некая действующая причина и производит результат, который не есть продукт сочетания более низких тех причин, но иной, как приложенный свыше. Почему невозможно чудо! Что есть природа! Что есть сверх природы! Природа – это видимый сей мир со всеми в нем силами, которые устроены по мере, числу и весу, они действуют по определенным канонам и законам. Они порождены из недр божественного всемогущества, считаются вечными и соблюдаются всемогуществом Божиим, поэтому вторые причины – естественные силы – действуют просто через первую превосходящую причину Божию. В Нем мы живем и движемся и есмы. Он недалеко от создания, как художник далеко от художества своего. Природа не закристаллизовалась и не окаменела в так называемых природных законах, которые ошибочная и одномерная теория сущего противопоставляет Богу, подобно многим непреступным богам, но намного более одушевляется жизнью Создателя, как человеческое тело определяется и оживляется душою, в которой и через которую движется... Это всесильное изволение, которое создало и соблюдает природные силы и в них и через них действует, может и иначе, и без природных средств действовать...

Таким образом, чудо есть сверх природы, но не против природы, а как таинство есть сверх сила, но не против смысла. Итак, только атеизм и пантеизм может отрицать чудо, ибо Бог подчинил природу Себе, а не Себя природе, не связал Себя узами так называемых природных законов... Но чудо не отрицает естественного закона как действие созидательного изволения Божия. Бог берет из сокровища всемогущества Своего некую более высшую силу, которая препобеждает более низшую природную силу, согласно самим законам природы».

Как было бы возможно чудо против природы, говорит священный Августин, если оно совершается по воле Божией, воля же превосходящего сего Создателя всего есть сокровеннейшая природа всего сущего? Неправильно утверждают, что чудо есть против природы, поскольку, если бы не вмешивалась более высокая некая причина, то результат был бы по необходимости иным. Гораздо же менее может кто утверждать, что чудо приходит в противоречие с божественной целью творения, как Спиноза и Страус полагают, так как чудо как исключительное божественное действие включается равным образом от века в цель Божию о творении, как заметили уже Лейбниц и Фома Акинаций.

Перейдем теперь к третьему возражению, историческому, черпающему доводы из критики истории. История и критика, говорят отрицающие возможность сверхъестественного действия, показывают, что, или возможно, или невозможно, но сверхъестественного не было на самом деле.

Утверждают, что подлинность чудотворений была низвергнута богословскими трудами, чтобы их принять, нужно оставаться вне науки. Говорящим всё это Эрнест Набилл в своем исследовании о вере и науке, доказывая неодолимой силой своего слова, что не только не ведут нас доводы критики и истории к отрицанию сверхъестественного, но и подтверждают сверхъестественное действие, показывает, что отрицательные аргументы некоторых критиков и историков подобны выводам алхимиков, которые находили в осадке тигля алхимистической лаборатории своей золото, которое с самого начала клали в химический сосуд, посему подобным образом и историки, и критики, отрицающие сверхъестественность, это с самого начала положили основанием своих работ. Страус в предисловии своего сочинения признает с редкой искренностью начала, которые ведут его к исследованиям и трудам. «Каждый случай, несовместимый с известными законами природы, не исторический. Психологические законы не позволяют верить, что некий человек действовал, рассуждал, говорил иначе, чем подобные ему». О чем это говорит? Что магистр сей взялся за евангельскую историю в уверенности, что сверхъестественное событие не может быть, и пришел к выводу, что не было... но вывод-то уже был известен, мы ожидали его. Подобные научные выводы по всему уподобляются изысканиям алхимиков.

Мудрый профессор приводит другой пример из Франции, критические работы Ренана, которые во всем согласуются с выводами Страуса, ибо и он добавил золото в химический сосуд. Этот Ренан, как сам он говорит, имеет начало, предшествующее историческим изысканиям его. Вот его начало. «Всякое событие, считающееся сверхъестественным – ложное». Следовательно, он вычеркивает из истории все, что характеризуется как непосредственное посредничество Божие, и после этого нигде не отвечает на это божественное посредничество... И это было следствием. Хотите знать, куда выводит сей жалкий филолог, превосходящий канон истории своей критикой? Послушайте: «Бог, промысел, бессмертие, столь наивные устаревшие слова, пожалуй, несколько тяжёлые, которые философия будет истолковывать, рассматривая все более и более значение их...» Вот основа исторических критических изысканий Ренана. Когда Бог, это священнейшее имя считается устаревшим словом, когда промысел и бессмертие – наивные слова, чего можно ожидать от такого критика? И выводы таких критиков приводятся отвергающими возможность сверхъестественного к отрицанию его. Однако другие ученые, как Иоанн Миллер и Августин Тьерри, признают совсем противное относительно изысканий безбожных критиков. Вот как мудрый философ Эрнест Набилл поддерживает истину сверхъестественного.

«Господа, я подытожу уже, вкратце, некие мысли, легко развиваемые: человек некий сказал: «Мир вам». И за девятнадцать веков мириады языков бедных и богатых, мудрых и неграмотных, ответили: «Да, ты дал нам мир!»

Человек некий сказал слово сие, очень странное, если обычай не затмевал сияние его: «Аз есмь истина». И с высочайших вершин науки истории и философии мужи, равноподобные им, но не выше их в мире, ответили: «Да, ты есть истина».

Человек некий сказал: «Шедше, научите вся языки», и слову его слушаются. Как бы далеко не завела любовь к прибыли торговцев, как бы далеко не толкала пытливость ученого путешественника, так далеко и еще дальше на более знойных морских берегах, на более холодных побережьях вижу я человеков, несущих слово Евангелия и возвышающих крест Спасителя. Феномен сей чрезвычайный, и до сих пор я не указал еще, как воздействовал Иисус на законы, на мораль, на законодательство, не указал на преобладающую и господствующую ту культуру, которая не является культурой ни Востока, ни Запада, ни культурой Арктики, ни экватора, ни того, ни другого племени, но которая является христианской культурой, несущей на лбу знамение эпохи, которую никто не мечтает оспаривать.

Да, христианская культура захватила мир, и соль, которая препятствует гниению и уничтожению в растлении, есть Евангелие. И да не восстанут сказать нам, что, заключившись внутри ограниченного нашего горизонта, мы развиваем здесь риторическую тему, но о которой не мог бы говорить столь высокопарно, по обыкновению, ученый китаец или брахман индус. Общая история не есть простое сложение частных историй. Общая история представляет собой видимый поток, и поток этот ведет нас и приводит к охвату Вселенной. Христианские нации имеют над всеми остальными превосходство, которым порой отвратительно злоупотребляют, но кто может недооценивать это превосходство? Торговля наших портов производится ли кораблями Востока? Войска Китая угрожают ли Лондону или парижанам? Брахманы и буддисты посылают к нам своих миссионеров! Народы ли эти открыли и научили нас? Итак, не мы ли те, кто усердно старается узнать их? не намерен ли вот-вот прийти индус в библиотеки и университеты Европы для изучения истории своей родины и истинного понимания документов филологии своей? Почему же такое несомненное превосходство? Повторяем: речь не идет о племени или климате. Царствующие над миром нации суть те, которые утверждаются на основе Евангелия, которое как ни игнорируют, как ни извращают, или отрицают своими делами, составляет, тем не менее, силу и жизнь их. Эти нации своей жизнью и своим преступлением становятся органами божественного совета, исполняющие пророчество того жителя берегов Иордана, который знал, что поле, на котором намеревалось сеяться слово, было мир, и что все народы земли были наследием его.

Говорят иногда, что более подробная теория истории поколеблет веру нашу, что сравнительное изучение религий, поднимает облака, которые препятствуют лучам божественности Евангелия. Поверьте, господа (и если кажется, что я говорю авторитетно, то ничего другого не предпочитаю, как только воззвать к вашему вниманию), поверьте, что мы приходим к совершенно противоположному выводу. Евангелие есть единственное, как и культура, которой оно есть начало. И насколько станут известны религии этносов, настолько более засверкает светлый круг, окружающий Сына Марии. Евангелие единственное, и сами противники признают это, когда не осторожничают. Невозможно подвести к отдельному частному некоторому случаю применение общего закона, ибо он вне всякого сравнения, не верю, что какой-либо серьезный философ сегодня может это оспаривать. Вопрос о божественности любой религии не стоит, разве только для христианства.

Насаждение и соблюдение Евангелия представляют собой, таким образом, величайший и несравненный феномен. Что же мы встречаем в начале дела? Человека, распятого на холме Иудейском между рыдающими женами и народом, глумящимся над ним, при кресте же этом неприметный некий проповедник вышел сказать миру: «что распятый сей есть Сын Божий. Покайтеся!»

Так обстоят события. Я утверждаю теперь, что мы даем более логическое объяснение, сказав: «Сие есть дело Божие»

О предмете, который нас занимает, исследование и мысль могут только поставить вопрос, четко определить его, показать данные для ответа. Наука может решить противоречия, которые навеяны духом этой науки, образование же веры вне её компетентности. Если нужно было быть мудрым, чтобы встретить Бога, то какое сравнение между неравенством этим и всеми другими неравенствами человеческого существования!

Духовная работа может рассеять предупреждение войны в религиозной истине, приготовить путь Евангелию, определить, по каким причинам мы веруем, но к образованию справедливо называемой веры, веры, которая делается основой жизни, проникает элемент другого чина!

Итак, почему верующие веруют? Спросите их. Они вам скажут, что начало веры их встречается с обетованиями, с благодатью, светами, которые принес Иисус Христос: вера сия у некоторых развивается понемногу, а у других по времени внезапно овладевает душой, у всех же – продукт жизни, души по наиполнейшему значению слова жизни по отношению к миру и к Богу. Чтобы дать вам слово о движении понятий его, формировании надежд, христианин должен постоянно рассказывать вам сокровенное своей совести. Можем ли мы указать все, что ведет к Евангелию? Печаль, пресыщение удовольствиями, ушедшие грёзы, брань против страстей, огорчения, неудачи, необходимость силы, необходимость упокоения, необходимость света и разума... Но кто может сказать все пути душ к Богу? Кто может сообщить все стороны горизонта, откуда прибывают люди, которые, встречаясь с Иисусом Христом, свидетельствуют вместе со слепым от рождения: «Слеп был, ныне же вижу»».

Главная причина, по нашему мнению, по которой философствующие приводятся к отрицанию в мире откровения Божия и к отвержению чудес, есть незнание Бога и человеков, ибо знающий Бога в Его свойствах и человека в духовной его природе никогда не осмелится отрицать в мире божественное откровение, ибо и научная истина убеждает его, и особое чувство человека, называемое религиозным, извещает его. Значит, незнание Бога и человека есть главная причина отвержения чудес, она ставит Бога самопроизвольно в односторонней трансцендентности, определяет Ему место пребывания, как бы назначил кто жилище своему жильцу, ограничивает Его в пространстве, как имеющего предел, и ставит Его, где эгоистический ум угождается, отнимает у Него право приходить в сношение с миром, делает создание независимым и самосовершенным, наделяет его крепостью, свободой и абсолютной мудростью, и отдает ему блаженство. Этим произвольным деянием дерзкий человек отнимает абсолютные свойства Божии, Создателя творения, и их дарит с невозмущенной совестью и духом самодовольному созданию. Передача эта услаждает гордые духи, ибо она незаметно возвышает человека и переводит его из подчиненного чина в чин самосовершенных и независимых, и ставит престол его выше Бога, делает его Богом совершенным, определяющим пределы Бога и действия Его.

Эгоистическое его бессилие в наивности этой услаждает его и удовлетворяет. Несведущий же надменный человек успокаивается в фантастическом своем величии и кичится смелостью. Но, к сожалению, по его теории твердая истина вещей обличает заблуждение, показывает бесплодие её и обнажает незнание мудрствующих и беременных ею, она стоит твердой ногой, и высокой проповедью зовет к себе любовников своих.

Сторонники такой теории мудрствуют, что через неё возвышается человек выше небес и ставится в истинное его величие. Мы далеки от того, чтобы принять такое мнение, и разумеем, что человек через неё понижается и уничижается, ибо далеко отстоит от того, чтобы быть богом, делается животным через отвержение божественного откровения. Если бы господа эти имели полное знание великой духовной и моральной цены человека, то никогда, никогда не посмели бы лишить взаимосвязи, столь высокочтимой, человеческую природу. Взаимосвязь с Богом, образуемая через откровение, она есть сияющая порфира, окружающая человеческую природу и изливающая вокруг неё божественное сияние, это титул его благородства, отличающий его от остальной природы, это легкое облако, вземлющее его от земных и возвышающее до третьего неба, в котором он слышит неизреченные глаголы, которые не леть человеку глаголати, и ставящее его в высокое положение, в которое только чистая духовная природа может возвыситься. Отношение Бога к человеку и восприимчивость его – сила, совершенствующая человека, сила, освобождающая его от оков, очищающая и освящающая его, и, наконец, истинное преобразующее действие, по которому человек становится богом. Таковы преимущества связи, существующей между Богом и человеком. Поэтому отрицающие такую связь не знают человека, ибо, если бы знали великую его цену и родство с божественным, никогда бы не посмели унизить его и обесценить настолько, что некоторые приравнивают его к бессловесным животным и притягивают происхождение его от рода бессловесных. Итак, незнание Бога и человека – это главная причина, побуждающая и поощряющая к такому смелому отвержению связи Бога с человеком; незнание Бога ведет к отрицанию божественных свойств Бога, незнание же человека – к допущению унижения и обесценивания человеческой природы.

Что в этом истина, никто, думаю, не может отрицать, ибо нельзя принять, что может существовать знание Бога и отрицание откровения. Истину эту мы хотим показать. Знающий Бога знает Его в свойствах Его, ибо Бог без свойств есть Бог без существа, и, следовательно, слово без смысла, без значения. Ведь как мы не можем сказать, что знаем человека, если не знаем его в силе души и духа его, также не можем сказать, что знаем Бога, если не знаем Его в свойствах Его. Однако знающий Бога в Его свойствах должен принять и откровение Его в мире, ибо свойства Божии абсолютные же и относительные выражаются в отношении существа Божия к Самому Себе и в отношении Его к миру. Если знающий Бога в свойствах Его отрицает отношение Его к миру, то он противоречит самому себе, и истины в нем нет, ибо отрицание связи Бога с миром или откровения есть отрицание свойств Его. Значит, должно или принять то и то как знающий Бога, или отрицать то и то, чтобы не противоречить.

Отрицающий божественное откровение отрицает Бога, отрицает бытие Его, ибо отрицающий откровение, отрицает свойства Божии, отрицает существо Божие, личность Его, следовательно, Самого Бога. Итак, необходимо, чтобы правильно мыслить о Боге, мыслить о Нем как о Сущем лично и открываемом в мире. Однако под этим выражением мы разумеем, что мир необходим для существования Бога, ибо свойства Бога не есть продукт создания и не выводятся из него, но они суть существо Божие в Себе и по Себе существующее вне связи с созданием. Необходимость откровения находится не в природе Божией, но в понятии, какое имеет о Боге человек, ибо относительные свойства Бога, какие именно мы мыслим в откровении, не суть нечто данное Богу от создания, но собственные образы проявления внутренних определений существа Божия, вызываемых из отношения Бога к созданию. Отсюда создание представляет не синтез, а повод к обнаружению их.

Показав необходимость личности Бога, мы переходим к показанию необходимости откровения Божия в создании.

Откровение Божие в мире подтверждает понятие о Боге как о лице, позволяет нам исследовать отношение Его к миру и определить их способом, по которому определяется отношение всякого лица к вещам вне самого его. Бог как абсолютное лицо имеет абсолютное самосознание, абсолютную свободу и абсолютную крепость. Через эти абсолютные свойства Бог имеет сознание Самого Себя как Сущего присно, а также имеющего и сознание творения как изменчивого и текущего и Им созданного. Сознание это, однако, несильное, когда мы отнимаем от Бога качества эти, делающие сильным такое сознание. Ибо отрицание откровения, являющееся отрицанием качеств или свойств Божиих, есть отрицание личности Его, которая ставит Бога в положение сущего, не имеющего никакого сознания Самого Себя, никакой свободы, ибо сущий самосознательный и свободный, как имеющий знание самого себя, имеет знание и сущих вне себя и может знать и желать, и иметь силу реализовать откровение свое ко вне сущему своему созданию. Таким образом, чтобы Бог являлся лицом, Он должен иметь самосознание и свободу, следовательно, свойства, по которым Он знает Самого Себя и сущих вне Его и через которые Он открывается миру как созидательная сила, которой Он соблюдает создание, продвигает и развивает его и управляет к одной цели и разумному концу.

Сторонники абсолютной и односторонней трансцендентности, сбившиеся с царского пути, идут путями крутыми и извилистыми, присно заблуждающиеся и присно переходящие от деистического начала к акосмизму (ακοσμισμον – отрицание мира), от него к пантеизму и от этого к панкосмизму (παγκοσμισμον) и чистому материализму, который опять не может дать решения всех недоумений и в итоге принимает деистическую форму, которая ведет к некоему круговороту, обличающему шаткость и неточность теории деизма (Deismus). Способ перехода от одной теории к другой и причину такого круговорота мы хотим кратко развить, однако отчетливо и ясно для полного понимания.

Отрицание связи Бога с миром, то есть начало односторонней трансцендентности Бога деизма, ведет к акосмизму по следующим причинам. По деизму, Бог должен быть трансцендентной сущностью, но Бог, чтобы содержать в Себе смысл, данный Ему, должен быть абсолютным, но абсолютное Его ограничивается миром. Поэтому мир по отношению к Богу есть абсолютная граница, каковую именно Он не может преступить. Итак, Бог как ограниченный миром не есть абсолютный, следовательно, и не независимый, и не свободный, но, будучи ограниченным, подобен миру. Поскольку же все подобное миру не может быть богом, значит Бог как имеющий подобие миру и сущность, подобная миру, не есть бог.

Деизм, признавая это свое заблуждение, приводящее к противоречию, и желая спасти Бога от ущерба переменяет и изменяет начало свое: считает мир как бы кажущимся существующим, Богу же отдает истинное и единственное существование. По этой новой теории деизм спасает Бога от потери путем различия способа существования двух друг от друга независимых сущностей, но попадает в новое неудобство, ибо, по теории этой, Бог есть сущий, мир – не сущий, так как положительное бытие мира отрицается и исключается. Но если бы мир имел только кажущееся существование, а не действительное, то мы имели бы бога, только без мира. Бог был бы самодовольным, был бы всем, то есть всем существованием, и мы имели бы некий вид пантеизма, не в форме панкосмизма, но в форме акосмизма. Но и эта теория приходит в столкновение с действительным существованием мира, свидетельствуемым из опыта, ибо как бы ни пытался деизм софистическими приемами развивать свою теорию, он не сможет убедить людей согласиться, что они живут в кажущемся мире, а не истинном. Пытаясь избежать этой подводной скалы, он попадает в другое заблуждение – двуначалие, ибо принуждаемый действительностью принять мир действительным, но самосовершенным, независимым от Бога и из самого себя происшедшего, впадает в двуначалие. Но и здесь не может успокоиться, так как другое жало возбуждает его. Стоянка неудобная, необходимо изменить пребывание, ибо два начала не могут быть абсолютными, так как ограничены друг другом. Ничто же ограниченное не есть абсолютное. Ум же требует мыслить Бога как сущего, заключающего в себе всякое совершенство, абсолютного. Дилемма сия приводит деизм в весьма трудное положение, ибо если он исключит действительность мира, то впадет в пантеизм, который есть акосмизм (отрицание мира), если же – Бога, то вынуждается наделить мир всеми божественными свойствами, чтобы решить все противоречия и недоумения, и тогда впадает в панкосмизм, который есть атеизм и материализм. Это стеснительное положение вынуждает снова прийти к самому себе, чтобы вновь начать круговорот свой, как планета свою орбиту.

Значит, теория деизма ошибочна, и, следовательно, Бог приходит в сношение с миром и потому открывается и косвенно, и непосредственно человеку, то есть вдохновляет и чудодействует, и ничто не противоречит такому предположению.

Но давайте на мгновение согласимся с системой деизма, что Бог создал мир, но потом оставил его на свою судьбу. Эта гипотеза возбуждает в нас любопытство узнать, абсолютно ли совершенным сотворил Бог мир, дабы он не нуждался в Нем, или не таковым? Ибо, когда мы принимаем мир абсолютно совершенным, тогда должны считать его уступающим совершенству Бога и тогда сразу приходим к необходимости считать его изменчивым, и, следовательно, нуждающимся в божественном промысле; одно из двух: либо мир равен Богу, либо мир изменчивый. Но до сих пор деизм не пришел к выбору. Сторонники деизма не вразумляются такими силлогизмами и предлагают нечто еще для защиты своих начал. Бог, говорят они, сотворил мир несовершенным и изменчивым, но наделил его силой производиться и возрастать, самосовершенствоваться, вдобавок же самосохраняться и самосуществовать. Поэтому и Бог более не заботится о мире, и мир более не нуждается в промысле Божием, и даже предположение непрестанного промысла и попечения о создании есть неподобающее унижение премудрости Божией, «который вся премудростию сотворил еси», ибо положил ему вечные законы, чтобы существовать, производить, развиваться и сохраняться. Ну, хорошо. Но рождаются у нас следующие недоумения:

1) изменчивое перестало быть тленным, или сохраняющая сила устроила его вечно нетленным, чтобы всегда существовать?

2) безразличие Бога к миру ведет нас к смелому шагу, а именно: отнять от Бога одно из свойств Его, по которому Бог некоторым образом охраняет Себя от смешения Его с созданием.

Изменчивое не может не быть нетленным, тленное же принимает силу ведущую, сохраняющую, увеличивающую и совершенствующую, но не вечную, ибо один Бог вечный; тленное же не может быть вечным, ибо удаляется от божественного. Но тленное, как подлежащее тлению, может существовать таким и посреди действия, которое оно совершает. Кто может поручиться нам о вечности тленного, и о вечном упорядоченном его действии? Могут, сказать нам: премудрость Божия. Но тогда премудрость Божия должна рассматриваться как созидательная и удерживающая всех сила, и, следовательно, сила, удерживающая и мир. Значит, мир существует, поскольку содержит его премудрость и воля Божия. Но тогда вечные законы сторонников деизма таковы не по природе, но по положению, так как не природа, но изволение Божие увековечивает их. Итак, вечные законы создания суть премудрость Божия и воля Его, управляющие и увековечивающие бытие мира. Законы же создания суть служебные инструменты, совершающие Божественную волю, которые будут действовать, пока воля Божия сочтет нужным действие их. Значит, мир оказывается зависимым от воли Божией и стоит только ради неё, ибо Бог хочет бытие его. Поэтому тщетно деизм мудрствует о вечных законах и тщетно пытается отрицать связь между Богом и миром. Вещи будут вечно опровергать такие теории, истина же будет обличать ложь.

Но теперь исследуем второе недоумение, посмотрим, как же совмещается идея о Боге с индифферентностью (безучастием), и самодовольство мира – с абсолютом божественного.

Противоречия, так легко совмещаемые деизмом, мы не можем осмыслить, ибо не можем мыслить Бога безучастного, так как безучастие есть недостаток, понятие же о Боге содержит все совершенства. Итак, мы не можем мыслить Бога, имеющего недостатки; безразличие есть недостаток, ибо представляет Бога, во-первых, как сущего самолюбивого, ограниченного любовью к себе и наслаждающегося собственным блаженством, во-вторых, как несовершенного, ибо забота о творении может внести некое изменение блаженства его, и, в-третьих, человекострастностью, ибо через создание мира Бог захотел испытать премудрость и всемогущество свое, после же того, как узнал свои добродетели и исполнил свое пристрастие, оставил творение на свою судьбу. Так что деизм, принимающий такого Бога, ошибается в самом существенном, так как бог человекострастный не есть Бог. В-четвертых, мы также не можем мыслить мир самодовольным, или абсолютным, и одновременно Бога абсолютным, так как два абсолюта одновременно не могут существовать. Значит, необходимо считать мир несовершенным и нуждающимся в промысле Божием, или Бога, подчиненного миру. Но если же, по мнению деизма, мы примем мир несовершенным, тогда должно мыслить 120 Бога, промышляющем о мире, ибо оставление мира Богом было бы неправедное, не можем же мы мыслить Бога неправедным, так как неправда отнимает одно из свойств Его, правду, по которой Бог некоторым образом охраняет Себя от слияния Его в мире (енфщ кпумщ), ибо правда есть хранитель границ и различий. Если отымем от Бога правду, сливаем Его с творением и отрицаем у него личность. И так, воздаяние Богу качества правды есть требование разумения о Боге. Но признание у Бога качества правды отвергает мнение деизма о безучастности Бога по отношению к миру. Итак, необходимо, чтобы сторонники деизма приняли Бога, приходящего в сношение с миром, либо мир совершенным. Но совершенство мира ведет к другим несообразностям, так как считает мир неизменчивым, вечным, следовательно, нетленным и равным Богу, так как идея абсолютного совершенства дела, по которой только может быть принято мнение совершенного оставления мира Богом, приводит к идее неизменчивости, она же – к идее Бога. Поэтому Бог создал мир – второго бога, чтобы он занял место его, как Зевс – Кроноса, который стал бесполезным, когда родившийся бог Зевс занял место его, потому что одновременное существование двух богов не позволяется самой мыслью о божестве. Деизм, следовательно, ни под каким видом не проходит как ошибочный и лишенный всякой силы и истины.

Откровение Бога есть следствие благости Его, которая блестяще доказывает его. Благость Божия дает нам причину такого откровения, поскольку даёт нам и причину создания. Создание есть дело великой премудрости и силы, происшедшей из рук всепремудрого и всесильного Создателя. Дело свидетельствует о не нуждающемся Делателе, мир же Его о богатстве Обогащающего. Итак, творение есть продукт богатства и изобилия, свидетельствующих о ненуждаемости Божией. Значит, мир не есть дело необходимости. Поскольку же никакая существенная причина не принуждала Бога к творению, следует, что мир есть продукт собственной Его благости, которую Он от полноты своей передал и творению, дабы явить вовне и богатство и состояние иным сущим причастникам собственной Его благости и блаженства. Итак, причина бытия мира есть Благость Божия. Теперь спрашивается: когда мир – продукт благости Божией, может ли он оставиться Им? Конечно, нет, ибо оставление придало бы Богу человеческие немощи, предположило бы, что Бог ради забавы создал мир, который, после того как через него на некоторое время развлёк печаль свою, потом отяготился, и оставил его на свою судьбу, так как создал его просто бесцельно, или что обременяют Его заботы о мире, или что раскаялся о создании Своем и оставил его. Но ничто из сказанного нельзя сказать о Боге, так как премудрость Божия и понятие о Нем вообще исключают все это. Ибо, поскольку Бог, как свидетельствуется, всепремудрый, все, что творит, премудростью творит, всё то, что желает, не бесцельно, но с причиной желает. Значит, Бог, пожелав создания мира, пожелал его по некой причине, которая будет целью создания. Поскольку же целью создания не может считаться забава, так как противно это премудрости и благости Божией, то следует, что создание мира имеет некую важную причину. Теперь спрашивается, позволительно ли премудрости Божией оставить полусовершенное дело создания? Позволительно ли оставить недосовершенную программу, которую начертала она? Конечно, нет. Неужели может кто сказать, что создание и цель его были завершены? Вероятно, нет, ибо тогда не существует причины, поддерживающей сверх того продолжение бытия его. Итак, поскольку непозволительно нам принять Бога, делающего бесцельно, поскольку непозволительно нам представлять Бога, способного оставить цель мира, для которой его создал, поскольку цель мира не осуществилась еще, поскольку оставление мира влечёт катастрофу мира и поскольку мир существует, следует, что Бог приходит в сношение с миром, промышляет о мире и ведет его к цели и разумному концу. Такая забота о мире нисколько не принижает высокого разумения о премудрости Божией. Промысел Божий о мире не подобен многозаботливому попечению человека. Он имеет свой божественный характер, который подобен созидательному действию, и ничто другое не выдерживает, кроме как создание и промысел, или воля Божия, чтобы мир был и продолжал быть. Итак, тщетно деизм хочет отрицать связь Бога и мира, поскольку она бывает ради таких причин.

До сих пор мы беседовали о связи и промысле Божием по отношению к миру в целом, то есть ко всему созданию, теперь переходим к доказательству связи Бога по отношению к человеку особенно.

Бог как Создатель любит свое создание: но особую любовь Он имеет к человеку, которого создал по образу своему, дабы сотворить его участником Собственной Своей благости и блаженства. Истина же эта Писания открывается и свидетельствуется таковой при изучении и естественного, и морального человека, ибо человек, исследуемый в целом, считается по словесной своей природе, как сущее то, в котором природа получает сознание самой себя, имеет силу приходить в познание своего создателя и стремиться к общению с ним. Другими словами, человек на земле есть место совпадения духа и материи, и посредничающий между Богом и миром, и некоторым образом звено, связывающее духовный мир с материальным. Особенная эта любовь к человеку изобильно дает ему благодать божественного откровения. Человек очень восприимчив к этому откровению, так как он есть сущее, имеющее сознание самого себя как сущего, и сознание сознания. Итак, человек как лицо, имеющее сознание самого себя, имеет силу искать создателя своего и общения с ним. Поскольку же взыскание обнаруживает наполнение пустоты, следует, что человек восприимчив к божественному откровению, так как просьба происходит от восприимчивости. И так, человек может прийти в сношение с Богом, как приходит некое лицо к другому лицу.

Откровение Бога человеку осуществляется двумя способами: непосредственным и косвенным. Косвенное откровение Божие есть откровение, проявляемое через творение и органами чувств нам удостоверяемое; непосредственное же – прямо человеку бываемое, и чувством нами узнаваемое. Называется же оно чудо, вдохновение или боговдохновение. И чудесами Бог как бы побуждает мыслящего человека к познанию божественной Его сущности, божественной Его воли и обращению к Нему, ибо в Нем обретается совершенство, для которого он предназначен; через боговдохновение же Бог является избраннику Своему и говорит с ним, как разговаривает кто со своим другом. Из сказанного становится ясно, что чудеса менее совершенный образ, помогающий человеческому несовершенству и поддерживающий немощь, боговдохновение же более совершенный образ, просвещающий совершенных. А что Бог открывается в мире через творение Свое, сие каждый день всё создание возвещает, так как от малейшего до величайшего из созданий всё трубит о премудрости, крепости, благодати и правде Создателя. Это откровение может считаться обычным образом, через который Бог каждый день открывается словесному человеку. Но кроме этого обычного образа есть и некий иной, более или менее необычный, действующий через совсем необычные законы, когда несовершенство человека просит божественной помощи. Явление новых законов не есть отмена действующих, ибо они вводятся не для того, чтобы противостоять им, так как они пребывают безвредными и действуют после них, но для того, чтобы прийти на помощь страдающему созданию и содействовать некоторым способом естественным законам. Ибо тогда были бы ниспровергающими новые законы, когда бы они не действовали, как прочие, к соблюдению, развитию и продвижению создания, но противно этому. Поэтому чрезвычайные эти законы ничего неуместного не обличают и не противоречат логике.

Но кроме всего этого, чудеса не есть нечто новое, но древнее, так как они имеют начало свое в программе создания, ибо если Бог знает всё от начала до последнего, то Он знал все чрезвычайные обстоятельства и положил с тех пор чрезвычайные противовесы, которые кажутся нам под образом новых законов. Итак, эти новые законы были заложены с тех пор, чтобы они по природе исполняли волю Божию в нужное время, значит, они не являются отменой законов, ни чего-либо иного, как может заблуждаться фантазия деизма.

двух выше сказанных откровений, косвенного и непосредственного, существует и третье, бывающее через привселение божественного. Через него человек видит в духе Бога и взаимно ощущает в нем (духе) вселение Бога по слову Господа «и вселюся в них и похожду и обитель сотворю». Вселение это достигается прямым знанием божественной воли и исполнением её. Прямо знающий Бога и волю Его и ищущий всею силою исполнение её пытается с божественной помощью избавиться от низменного, возвысится в более высокую сферу и приселиться к божественному: бывает же привселение через приближение и общение человеческого логоса с божественным логосом. Общение же это имеет место через ощущение, в котором достигают вершины знание, чувство и воля. В этом состоянии человек поднимается выше сферы, в которой он имеет Бога только отвлеченным понятием, и достигает до иной сферы, где уже без помех встречает самого Бога, Самого божественного Логоса, в котором существуют совокупно все божественные идеи и сила для осуществления их и приведения от небытия во еже быти; там уже он приходит к непосредственному действительному общению с Ним и слышит глас Его. Бог удостоил человеческую природу такого приближения для совершенствования и обожения через одухотворение; оно может быть названо внутренним и непрерывным откровением, имеющим повод в человеке. Откровение это не может кто отрицать, если прежде не отрёкся от духовной природы человека. Благодаря ей человек занимает в создании совершенно исключительное место, и может называться царем творения и венцом создания. Таков человек, недооцениваемый и обесцениваемый деизмом. Деизм, отрицая непосредственное откровение Божие, отрицает в человеке такую восприимчивость, отрицает, следовательно, создание Богом человека, отрицает духовную его природу, отрицает первое общение Бога с человеком, отрицает падение человека и удаление его от Бога, отрицает в человеке прежде греха совершенное знание Бога и, наконец, отрицает всякое высокое и благородное начало человека, ибо за одним злом, следует множество. Насколько пагубно такое мнение, всякий может представить. Мы, исходя из духовности человека и из восприимчивости его к совершенству и приходя к выводу о высоком и благородном его начале, возводящем к божественному Творцу, говорим, что человек есть творение Божие, принявшее от Него особый дар приходить в сношение с Ним, чтобы путеводиться Им к совершенству. Если бы человек не был творением Божиим, то не мог бы искать совершенства и жертвоваться за него, ибо земля, которая, как говорят, произвела его из своего ила в несовершенном образе червя, не сотворила такого дара, чтобы вдунуть в него. Всякое желание имеет желаемое, все же желаемое гармонично желанию. Человек желает божественного, значит, божественное существует. Поскольку же оно гармоничное, значит, божественное исполняет желание. Желание без предмета желания не существует, ибо желание рождается из действительности желаемого, которое приходит в некоторое отношение с желаемым предметом.

Материя лишена такового, значит, желание произошло из чего-то сущего, лежащего вне материи, следовательно, человек желает Бога, в котором существует желаемое. Поскольку же было бы невозможно желать ему существующего, которого он не познал бы, то следует, что человек познал, что Бог есть создатель его и вожделенно ищет Его, ибо только через Него он может совершенствоваться.

Откровение Божие необходимо, ибо грех, о котором, если бы даже и не научился из священного Писания человеческий род, но который должен был предполагаться из падения, до которого дошел он, внес помрачение душевных сил и некое забвение высокого предназначения его.

Через откровение Бог наставляет его на путь истины, поднимает его из падения. Что человек нуждается в духовном руководителе, того требует логика, ибо неразумно было бы согласиться, что материя могла наставлять дух. Итак, дух нуждается в духовном руководителе для продвижения и развития. Значит, духовная природа человека требует божественного откровения, так как без неё человек остается только силой духовной; она требует, чтобы божественное откровение стало действием. Поэтому божественное откровение есть не только не сверхъестественное, но даже естественнейшее, ибо оно связано с духовным развитием и продвижением человека, хотя мы не считаем его таковым, так как не подпадает под наши чувства, но это не такое сильное умозаключение, как отрицание его (откровения), ибо и дух не подлежит под наши чувства и, однако, существует.

Руководство это все народы и племена земли принимают. Это принятие, если ничему другому не учит, то, по крайней мере, свидетельствует об общечеловеческом убеждении. Если бы Бог не открывал себя миру, сомневаюсь и весьма, мог бы человек хотя бы схватить идею о Боге, и теперь отрицающие откровение Его, ничего о нем не знали бы, если бы не научились этому из откровения. Если теперь они гордятся знанием Бога, которого отрицают, этому обязаны они откровению, так как без откровения, во-первых, мы не знали бы о чувстве, во-вторых, не могли бы быть духовными; этому они обязаны первому бывшему откровению Божию. Значит, Бог открывается и должен открываться. Мудрствующие, что человек из сотворенного мира сам пришел к идее Бога и поднялся к ней по ступеням возвышения, как по лестнице, главу которой занимает истинная идея о Боге, основание же – низменнейшее поклонение твари, от которой устремился человек к высоте, сильно обманываются. Поскольку служение как движение духовное не может подлежать действию материи, то оно должно получить толчок по духовному предлогу, ибо человек может постигнуть понятие сверхъестественного сущего, пребывающего в динамическом духовном состоянии, ибо в нем преобладает жизненная природа. Поскольку же мы доказываем, что дух подталкивается духом, как об этом свидетельствует и опыт, и примеры людей, воспитанных зверями, следует, что к божественному служению человек дошел из откровения. То есть, не из нижайшего чина дошел до высшей ступени, но из высшей ступени ниспал до низшей, которая есть жалкий остаток истинного служения.

Падение произошло от прельщенной человеческой воли, противоставшей под видом нравственной его свободы, по заблуждению принятой им за нравственную истинную свободу, всегда желающей блага, благоугодного Богу и совершенного. Падение человека свидетельствует о необходимости отождествления нашей воли с волей Божией, в которой и истинная наша свобода, и необходимость непрестанного с Богом общения, ибо природе божественной воли свойственно, чтобы всегда рождалось благо.

Отклонение от божественной воли есть падение, есть зло. Человек создан, чтобы делать благо, значит он создан, дабы соработать Богу, дабы общаться с Ним и жить в Нем, чтобы человек сразу от начала узнал и служил единому истинному Богу, который открывался ему и спасал его... Человек без Бога попадает в ад, с Богом бывает на Небесах. Падение свидетельствует об отвержении божественного хотения и удалении человека от Бога истины. Тысячелетиями пребывание человека в падении свидетельствует о необходимости божественного попечения и откровения. Падший человек без божественного откровения не может служить истинному Богу: служение по одному естественному богознанию есть служение Богу мыслимому, а не знаемому, служение не знаемому Богу есть служение ума, а не сердца, служение без любви, без общения с божественным есть возвышение духа к идее превосходящего сущего. Но это возведение духа не есть служение божественному, служение без любви не есть служение, но философия о Боге. Одно говорить о Боге, и другое – служить Богу и совершенствоваться, и освящаться. Не знающий божественного и не служит Ему, не служащий же, не усовершенствовался и не освятился, и не стал причастником божественного. Без откровения человек не может прийти к познанию истинного Бога и усовершенствоваться в любви Его. Откровение Божие ко спасению человеку было абсолютно необходимо. Бог открылся, человек познал Его и усовершенствовался в любви Его.

«Яко закон Моисеем дан бысть, благодать и истина Иисус Христом бысть» (Ин.1:17)

Закон и благодать, и истина, вот великое дело божественного человеколюбия, вот великое и спасительное дело избавления человеческого рода от тирании диавола, вот начло и конец дела спасения человека.

Закон и благодать, и истина. Закон был началом дела избавления, благодать же и истина – конец и запечатление спасения. Закон был дан народу Израиля как символ будущего спасения мира и как священный вклад, хранимый до полноты времени, в которое Законодатель примет на себя и исполнит его, и даст благодать и истину, спасительную всем человекам. Закон был детоводителем ко Христу, научающий Израиль веровать подателю закона и ожидать спасения по вере к будущему Спасителю мира, который есть Сам Законодатель. Закон предоставлял спасение верою к Спасителю мира. Блюстители закона должны были спастись не делами закона, но верою к законодавцу, будущему Избавителю. Будущий Избавитель, Спаситель мира, чаемый Мессия, Сей должен был спасти и блюстителей закона. От Моисея до Христа все хранители закона верою к Мессии чаяли спасение. Центром веры Иудейского служения Моисеева закона было мистическое лицо Мессии, прообразуемое и символизируемое в священных символах и образах и всем служением закона. Израиль, принявший закон, веровал, что через веру спасение, а не от дел закона. Если бы дела закона предоставляли спасение, излишней была бы вера в Мессию и чаяние Мессии, ибо какая польза спасённому от дел закона в вере к иному избавителю, вере к Мессии? Какая же необходимость пришествия Его для Израиля, спасаемого делами закона? Но не от дел закона спасение, а от веры к Мессии, поэтому и веровал Израиль, и ожидал пришествия Его, поэтому от него спасение всех их, в законе и прежде закона усопших в надежде жизни вечной.

Закон не мог спасти, ибо законом грех, так что «закон привниде, да умножися грех» (Рим.5:20), как же законом спасение? Закон показал человека, недостойного спасения, и учил смиренно мудрствовать и надеяться на спасение по благодати, ради обетованного Мессии, исполненного благодати и истины.

Закон не может спасти падшего человека, ибо закон лишен благодати, закон наказует, но морально не совершенствует человека, так как лишен благодати, человека же совершенствует благодать, ибо она провозглашает его праведным и делает праведным. В законе страх сдерживает порывы, наказуемые законом, которые, как семя лукавое, вынашиваются в сердце, готовые родиться и развиться в великое дерево, если он может забыть закон, или если он может одолеть закон. Такое отстояние от зла есть обуздание страсти, оскверняющей душу, человек же нуждается в нравственном совершенстве. Таким образом, закон не может совершенствовать человека и, следовательно, спасти. Отсюда, человек нуждался в благодати для совершенствования и спасения.

Но для чего же тогда закон прежде благодати и истины? Какая нужда закона, не совершенствующего и не спасающего человека? Разве только для нравственного воспитания человека? Разве не знал человек нравственного закона? Незнание нравственного закона для существа разумного и самовластного противоречит его разумности и самовластности, ибо разумность обнаруживает сокровенное стремление к знанию блага, как и самовластность силу делать благо. Благо же есть нравственное благо, так что нравственное благо, нравственный (или моральный) закон есть врожденное знание в человеке. Как же человек не знал врожденного в нем нравственного закона? не знал, что есть нравственное благо, узнал ли его через закон? Как же ослабла его воля и была совершенно ниспровергнута так, чтобы укрепляться и наставляться законом? Как был забыт божественный закон в сердце его? Законом поистине человек был поставлен под воспитание: это не противоречиво; следовательно, человек нуждался в воспитании. Но как стало такое? Почему происшедший из рук божественного Демиурга человек, созданный по образу и подобию Его, нуждался в воспитании к деланию блага? Как же после того как был дан закон для укрепления его, закон ослабел? Как же закон не спас его, но он нуждался в благодати ко спасению? Вот значимость нашей темы.

Апостол языков Павел в послании к Галатам, опровергая мнение галатов о законе Моисея, что закон необходим для спасения, говорит: «Аще бо дан бысть закон могий оживити, воистину от закона была бы правда, но затвори Писание всяк под грехом, да обетование от веры Иисус Христовы дастся верующим, прежде же пришествия веры под законом стрегоми бехом, затворены в хотящую веру открытися: темже закон пестун нам бысть во Христа, да от веры оправдимся: пришедшей же вере, уже не под пестуном есмы» (Гал.3:21–26). Далее, развивая тему, Апостол Павел продолжает: «Глаголю же, елико время наследник млад есть, ничем же лучший есть раба, господь сый всех: но под повелители и приставники есть, даже до нарока отча. Такоже и мы, егда бехом млади, под стихиями мира бехом порабощени. Егда же прииде полнота времени, посла Бог Сына Своего, бывшего от жены, бывшего под законом: да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем» (Гал.4:1–6). Так что закон был дан, потому что иудейский народ был еще младенец, нуждался же в попечителях и домоправителях, будучи порабощенным стихиями мира сего. Значит, цель закона была воспитание сынов израильских: знать что благое и что лукавое, что должно делать и чего избегать. Поэтому Павел говорит Римлянам: «Законом бо познание греха» (Рим.3:20), «греха не знах, точию законом. Похоти же не ведах, аще не бы закон глаголал: не похощеши» (Рим.7:7). Детовождение это было необходимо для познания благодати Божией через Иисуса Христа, потому что, как узнали бы спасение благодатью, если бы не познали, что они согрешают? Как же узнали бы что согрешают, если бы не существовал закон, запрещающий делать злое? Закон, судящий дела благие и лукавые? И так, законом знание греха и познание благодати, отсюда закон был детоводителем ко Христу, показавшим всех виновных во грехе, и нуждающимся в благодати ко спасению. О том, что все, которые в законе, грехом были порабощены, свидетельствует Павел в послании к Римлянам, говоря: «Предукорихом бо Иудеи же и Эллины вся под грехом быти, якоже есть писано, яко несть праведен никтоже: несть разумеваяй, и несть взыскаяй Бога. Вси уклонишася, вкупе непотребни Быша, несть творяй благостыню, несть даже до единаго. Гроб отверст гортань их, языки своими льщаху, яд аспидов под уст нами их: ихже уста клятвы и горести полна суть. Скоры ноги их пролияти кровь. Сокрушение и озлобление на путех их, и пути мирнаго не познаша. Несть страха Божия пред очима их. Вемы же, яко елико закон глаголет, сущим в законе глаголет: да всяка уста заградятся и повинен будет весь мир Богови, зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Богом» (Рим.3:9–20).

Отсюда, данный Моисеем закон был дан ради младенчества иудейского народа, и остаётся зеркалом, в котором отражается нравственное состояние не только иудейского этноса, но и всего человечества, и он есть свидетельство нравственного бессилия человека по отношению к нравственности пред Богом.

О! Как воистину ниспал морально человек с высоты высокого своего положения, в котором был поставлен первозданный Богом, своим Демиургом. До какого младенческого состояния дошел бедный, бывший совершенный и по образу Божию человек! Как унизился: «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им». (Пс.48:1) Человек, удалившись от Бога, настолько омрачился помышлением, что осквернил мудрость и разум свой и не мог распознать и делать истинное и благоугодное, и совершенное пред Богом. Грех так помрачил мысленные очи души его, что он не мог узнать в сердце своем писаный божественный закон, написанный в нем божественным его Демиургом. Помышление его тем более омрачалось, чем более он отстоял от Бога. Насколько же он отстоял от Бога, настолько более время отдаляло потомков от предков своих, и грех как средостение вражды всё более поднимался, разделяя человека от Бога. В эпоху, в которую закон Божий давался на горе Синай иудеям, все человечество находилось в этом незнании божественного закона, в этом незнании истины и в этом незнании божественной воли, поэтому и были все под гневом Божиим. Но почему же тогда одним иудеям, а не остальным этносам Бог дал закон писаный? Почему же не удостоил и их воспитания, или, по крайней мере, почему не поставил иудеев наставниками языков? Бог, промышляющий о спасении человеческого рода и приготовляющий как человеколюбец в полноте времени спасение, ведет, как Сам знает, этносы и народы, поддающиеся руководству и предназначенные божественным промыслом к тому, чтобы они охотно предали своих слуг и служителей божественной его воле в деле спасения человеческого рода. Бог наставлял иудейский этнос законом, ибо божественною Своею волею этот этнос Он предназначил в качестве органа для сохранения дел божественного Своего действия и откровения о спасении человеческого рода. не наставлял язычников иудейским этносом, потому что сам иудейский этнос показал себя неспособным соблюсти закон и совершенствоваться законом. Непригодность его свидетельствуется и из запрещения общения его с прочими язычниками, и из забывчивости и различий его в общении с другими этносами. Наставление язычников и совершенное их избавление должны были произойти иначе, от единого Спасителя мира, чаемого искупителя человечества, хотящего научить всякой истине. Иудейскому этносу был дан закон по обетованию Божию Аврааму, что в семени его благословятся все язы́цы, когда придет полнота времени. Полнота же времени отстояла еще намного, ибо требовался долгий временной промежуток к приготовлению этносов и самого иудейского народа к принятию Евангелия благодати и истины.

Бог не презрел язычников, как призванных во спасение и от завета Божия с Авраамом предопределённых к благословению: «И в семени твоем благословятся вся языки». Народы эти, хотящие принять благословение от семени Авраама, Бог наставляет разумными и просвещенными мужами, как законом и пророками Бог наставляет иудеев. Наставление это было необходимым следствием божественного о язычниках промысла и будущего их благословения в семени Авраама. Ибо как воистину было бы возможно, чтобы, будучи младенцами и без наставников, различные народы и этносы внезапно возмужали и приняли священное Евангелие, высокие его догматы, высокие его моральные начала, отринули ветхого человека и облеклись в нового? Такое было бы невозможно, ибо высокие истины Евангелия требовали должного предуготовления духа и сердца и духовного развития, и образования к осмыслению и принятию их. Что Бог наставляет язычников, свидетельствует, во-первых, Ниневия и посланный Иона, во-вторых, процветающее духовное развитие этносов, принявших священное Евангелие, и образование, и культура их: «Несть же премудрость разве от Бога токмо». Бог – отец всего человеческого рода. Разве иудеев только Бог? И не язычников ли? Иудеи, кроме особого покровительства, которое они получили от Бога ради происхождения их от Авраама и священного вклада, который был вложен в семени Авраама ко спасению человеческого рода, никакой харизмы большей, чем другие этносы, не имели. Особое попечение об иудейском этносе и о водворении его в земле обетованной сделало различие народов и этносов ради от семени Авраама обетованного Спасителя и Избавителя человечества. Развращенные этносы развратились не для добродетели иудейского народа, но для будущего Спасителя и Избавителя. Развращение их решилось ко исполнению божественной воли, которой они противились. Осуждение их на смерть было результатом праведного суда Божия. Бог предал на смерть этносы, землю которых дал в наследство иудеям, ибо они были достойны смерти. Осуждение их подобно осуждению жителей Содома и Гоморры, погибших из-за множества грехов их. Что за грехи свои этносы, населявшие землю обетования, были уничтожены, свидетельствует Писание, говоря: «Не бо исполнишася греси аморреов до ныне» (Быт.15:16). Феодорит, толкуя, говорит: «Ибо еще ничего достойного всегубительства они не сделали, не должно прежде греха по предопределению терпеть наказание», значит, после исполнения грехов пришло наказание и нашло на язычников всегубительство. Исчезновение их было видом некоторого местного катаклизма, который Бог счел необходимым, с одной стороны, для изглаживания греха, с другой – для поселения иудеев в их стране, по предопределенной божественной воле в качестве великой сцены, на которой должна была разыграться великая божественная драма, когда исполнятся заветы, восстановится мир мира и человек вновь придет на высоту своего положения, на которой он был прежде. Отсюда род Авраама удостоился особого покровительства только ради божественного вклада, который он получил, и охранялся он как хранитель его для спасения язычников. Сии суть единственные причины особого к иудейской нации промысла Божия и ничего более.

Этносы наставляет Бог, как Сам знает, до полноты времени, до прибытия Спасителя мира. Когда благодать и истина явятся Иисусом Христом, она упразднит теневое, ветхое служение Иудейского закона, избавит людей от работы чуждему. Отсюда закон, данный через Моисея иудейскому народу, был просто детоводителем ко Христу, которым было обещано миру благословение и спасение.

Закон был не крепок ко спасению, ибо закон, как наказатель греха, стал причиной осуждения, в осуждении же – смерть, а не спасение. Спасение дает только благодать и истина, яже Иисус Христом бысть. Значит, человечество нуждалось в спасении благодатью, без которой было невозможно спастись; также нуждалось оно и в истине, и служении, не в образах и сени, и крови животных, и горящих углей, и кроплении, но в служении истинном и духовном, соединяющим служителя с единым истинным и духовным Богом. Как благодать была дана Иисусом, так и истина Иисусом Христом была: «Закон Моисеем дан бысть, благодать и истина Иисус Христом бысть» (Ин.1:17). Об истине сей Апостол Павел в послании к Римлянам говорит: «Ныне же, кроме закона, правда Божия явися, свидетельствуема от закона и пророк. Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих, несть бо разнствия, вси бо согрешиша, и лишени суть славы Божия, оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе, егоже предположи Бог, очищение верою в крови Его, в явлении правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов, в долготерпении Божии, и в показание правды Его в нынешнее время, во еже быти Ему праведну и оправдающу сущаго от веры Иисусовы» (Рим.3:21–27). И пророки свидетельствуют, что, кроме закона, явится правда Божия, которая явилась всем и на всех верующих, и что спасение от веры, а не от дел закона, так как все согрешили и лишены славы Божией, иудеи и язычники. О том же, что закон был дан для детовождения ко Христу и что не было средства спасения мира, свидетельствует пророк Моисей, податель закона, который передавая закон Иудеем, говорит: «Пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Господь Бог твой, того послушайте по всему, елико глаголет вам: и будет же всяка душа, аще не послушает пророка того, потребится от народа».

Следовательно, от слышания и веры спасение, а не от дел закона. Провозвещенный Моисеем избавитель человеческого рода – Господь наш Иисус Христос, Сын и Слово Бога и Отца, вземляй грехи мира, исполнь благодати и истины. Поистине должна была воплотиться благодать и истина, дабы человек обрел благодать и истину. На земле благодать была неизвестна, ибо всякое преступление и преслушание дозволенного законом имело мздовоздаяние, закон был неумолимым карателем греха и наказывал согрешающих, наказывал же не для умилостивления божественного, но для удовлетворения закона. Божественное и после наказания согрешившего оставалось неумилостивленным.

Итак, кто умилостивит божественное? Кто удовлетворит оскорблённую божественную правду? Откуда благодать? Откуда истина? Ибо все согрешили и лишились славы Божией: «До закона бо грех бе в мире» (Рим.5:13). Итак, осуждалось бы на вечное такое лишение человечество без милости, без милосердия, без сострадания, безнадежное и отчаянное? Родилось бы оно на осуждение и на вечное наказание? Сие было противно вечной благости, божественному благоутробию, божественной правде. Божественные эти качества обязаны были подать божественную благодать, чтобы даром спасти человеческий род. Божественная милость и благоутробие соблаговолила спасти человеческий род от греха, Бог, помиловав человека, послал Сына Своего Единородного в мир в образе раба, бывшем от жены, бывшем под законом, чтобы подзаконных искупить, дабы мы получили сыноположение (Гал.4:4–5).

«Оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе, егоже предположи Бог очищение верою в крови Его в явление правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов в 137 долготерпении Божии... во еже быти Ему праведну и оправдающу сущаго от веры Иисусовы» (Рим.3:24–26). Значит, верою к родившемуся Спасителю Христу мы спасаемся и причастниками славы Божией бываем и более того сынами Божиими. Закон требует мздовоздаяния по закону, был же он детоводитель ко Христу и сень будущего, и образ истины. Эту истину явила нам пришедшая благодать, поэтому и Евангелист говорит: «Закон дан бысть Моисеем», которым суд и осуждение согрешившего, и он есть сень будущего, но не благодать и истина. Объясняя это, Павел говорит Колоссянам: «Якоже суть стень грядущих» (Кол.2:17). В послании же к Евреям доказывает неопровержимыми доказательствами из самих повелений Моисеева закона, что служение Моисеева закона было теневое, «Смотри, – говорит Бог Моисею, хотящему сделать скинию, – сотвори по образу, какой показан тебе на горе» (Исх. 25, 40).

По сему говорит: «Сень бо имый закон грядущих благ, не самый образ вещей... сей же никогдаже может приступающих совершити... невозможно бо крови юнчей и козлей отпущати грехи» (Евр.10:1–5). Как же без оставления грехов усовершенствуется человек? Значит, в благодати и истине нуждался человек. Благодать эта и истина Иисусом Христом была дана изобильно. Бедность исчезла, пустота наполнилась, человек обогатился, благодать дана, истина явилась, человечество спасено. Теперь свободный во Христе Иисусе приносит он Богу духом и истиною службу, теперь бываемый другом Божиим приступает он к неприступному престолу Всевышнего, освящается и совершенствуется, теперь врата небесные отверзсты, и человек входит в вечную жизнь, теперь божественное хотение исполнилось, и держава диавола упразднилась, теперь средостение вражды разрушено, и Царствие Божие на земле устроено, теперь все совершилось, и человек, облаченный во Христа, в древнюю красоту преобразуется. Какова поистине измена десницы Вышняго.

Приидите убо братья христиане взыграем и воскликнем и возславим и возблагодарим Христа Бога нашего, освободившего нас от прелести вражия и клятвы законныя, давшего нам благодать избавления и указавшего нам путь спасения во еже служити Богу в Троице, безначальному Богу, собезначальному Слову и совечному и живоначальному Духу, Троице единосущней и нераздельней. Аминь.

Божественный характер Господа нашего Иисуса Христа выявляется в высоте учения Его и делах Его, и в высоком Его моральном жительстве. Никогда никто, кроме Иисуса Христа, не научил более высокому и доступному всем моральному учению и не предоставил средства осуществления, показав свой образец. Такой характер – поистине божественный, имеющий же его есть сверхчеловек, богочеловек, достойный почитания, любви и служения словесного и духовного. Учение Его обтекло всю землю, превосходя все препятствия, и, как великая разлившаяся река, наводнило всю вселенную и хочет затопить её: Европа, Азия, Африка, Старый и Новый свет до отдаленных границ признали Христа как божественного Своего учителя, научившего всякой истине, открывшего миру средство спасения и ведущего к бессмертию, – и поставило под покровительство Его, оракулы умолкли, алтари опустели, рощи покинуты и Пифии¹³, предсказатели, прорицатели и все истинные философы стали учениками Христа и слугами Его и оказались велегласными проповедниками и служителями Его. И уже там, где прежде идолопоклонники иереи жрели и ораторствовали, там сегодня проповедуется слово Христово, и служители Вышнего служат божественные таинств а Церкви Христовой; там же, где судили римские преторы, сегодня на седалищах их сидя, судят судьи христиане, там же, где стояли престолы кесарей, сегодня основаны престолы христианских царей.

Божественность характера Господа нашего Иисуса Христа свидетельствует от внешних Иосиф, иудейский историк, говоря: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любил Его, не прекращали этого и теперь. На третий день Он явился им живой, как возвестили о Нем и многих других Его чудесах богодухновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени». (Иудейские древности, 18, 3, 3)¹⁴ Талмуд и целый ряд известных эллинских и римских писателей, имена которых здесь ради краткости мы опускаем, повторяют это. Из новейших приведем несколько отрывков Иакова Руссо.

Иаков Руссо (Emile, т. III, с. 173) признаёт: «Меня потрясает величие Писаний: святость Евангелия мне говорит в сердце: вы видели книги философов со всем их великолепным стилем, вы видели, как далеки они, в сравнении с Евангелием; как возможно, что одна книга, столь возвышенная, и в ней было бы столь простое дело человеческое, как возможно, что в столь высокой и одновременно простой книге говорилось бы о лице, которое было бы простым человеком: это невозможно... Какая сладость! Какая чистота во всех его нравах! Какая благодать! Какая убедительность в поучениях Его! Какая высота в достоинствах Его! Какая глубина мудрости в рассуждениях Его! Какое дерзновение духа! Какая тонкость! Какая точность в ответах Его! Какое во всех страданиях Его благороднейшее превосходство: где этот человек, где этот мудрец, умеющий действовать, страдать, умирать без немощи и без показности?»

Платон, описывая по внешности праведника этого, покрытого позором преступления, отчетливо раскрывает характер Иисуса «Подобие настолько живое, что все отцы¹⁵ хорошо поняли это: невозможен же обман. Какие предрассудки, какое окаменение в состоянии сравнить сына Софрониска¹⁶ с сыном Марии? Какое расстояние одного от другого! Сократ, умирая без скорби и стыда, от начала до конца оправдывает самого себя. Если бы он не наказывался случайной той смертью, сомнительно, чтобы и со всею его мудростью он не считался бы одним из простых софистов. Но, может быть, кто скажет, он раскрыл мораль. Но до него ей обучали другие, он же ничего другого не сделал, кроме как на этих примерах пошёл вперед. Аристид был праведником прежде, чем Сократ учил правде. Леонид умер за родину прежде, чем Сократ проповедовал своим любить родину. Спартанец был воздержанным прежде, чем Сократ хвалил воздержание, по всему же Эллада находила доброжелательных мужей прежде, чем он определил, что есть добродетель. Но Христос откуда принял высокую и нелестную эту мораль, которой научил Своих и которой Сам был и примером, и введением? Из утробы яростного религиозного фанатизма появилась вышняя мудрость, и простота героических добродетелей почтила порочнейшего из народов. Смерть Сократа, философствующего в безмолвии со своими, сладчайшая, но издыхание Христа в болях, оскорбляемого, издеваемого, поносимого народом Его, ужаснейшая и страшнейшая. Сократ, приняв смертоносную чашу, благословил плачущего, приближающегося к нему, Христос же посреди страшных мучений молился за одичавших палачей Своих.

Да, если это жизнь и смерть Сократа, то это жизнь и смерть Христа Бога. Можем ли мы сказать, что Евангелие было придумано для удовольствия? Никоим образом. Скорее же то, что о Сократе, о котором никто не сомневается, подтверждается более слабо, чем то, что о Христе. Есть же еще более непонятное, что разные люди по согласию написали эту книгу, или что один и тот же объект её. Никогда Иудейские писатели не имели тона и нравственности, какая признается в ней. Евангелие же говорит о характерных чертах истины, столь высоких, столь живых, столь неподражаемых, которые воистину выявляют начальную причину, Христа, намного превосходнее любого героя. К тому же Евангелие исполнено вещей невероятных, кое-где же и противоречащих здравому смыслу, и непостигаемых и неприемлемых остроумнейшим глубокомыслием. Что же поучительного в этом все-таки? Будь всегда разумным и осмотрительным, почти молчанием то, что никоим образом не можешь отбросить или принять, и смиряйся пред Превосходящим Сущим, ибо только Оно знает истину.

Мы имеем в сочинениях раввинов обильный материал, как сформировать тип совершенного иудейского учителя, имеем мысли и дела Галлея, Гамаллиила и раввина Самуила, пожалуй, все по большей части фантастические, но рисующие тип народных идей и сформированных по некоторому канону фантастического совершенства, однако, ничто так не отстоит друг от друга, как помышление, начала, действия и характер их отстоят от нашего Избавителя. Ревнители пустых препирательств и софистических парадоксословий, ревнивые защитники исключительных этнических начал, горячие и упорные поборцы соблюдения малейших подробностей Закона, хотя своими измышлениями они удаляются от духа его (закона), таких большинство из великих этих мужей, но они точная копия книжников и фарисеев, безвозвратно отверженных как противоречащих началам Евангелия.

Что же случилось, что невежественные люди выдумали характер, по всему отстоящий от национального их образа и везде несогласного со всеми чертами, которые обычай и воспитание, патриотизм, религия и природа установили как прекраснейшие из всех? И трудность – считать подобный характер как человеческую выдумку, как то, что некоторые нечестивые нафантазировали, – еще более возрастает, когда кто увидит, что писатели, сообщающие о разных событиях, как святой Матфей и святой Иоанн, тем не менее, представляют одну и ту же характеристику. Мне кажется, однако, что здесь мы находим ключ, для решения всех трудностей, ибо, если бы был сделан заказ двум художникам нарисовать лицо, отвечающее понятиям о совершенной красоте их, и оба показали бы произведение свое, имеющее образ, взятый от образов и моделей, в высшей степени отличающихся от всего известного в этом месте, и одновременно оба эти лица были бы совершенно похожи друг с другом, то я уверен, что такой случай, если бы он стал известен, оказался бы почти невероятным, если не предположить, что оба художника списали с одного и того же прообраза.

Следовательно, это произошло по необходимости, и теперь Евангелисты таким же образом изобразили по необходимости живую модель, которую представляют, и согласие моральных качеств, данных ему ими, не происходит из необходимости, но из точности, по которой каждый из них списывал. Но это увеличивает еще более таинственное наше удивление, ибо вероятно не был, как прочие люди, тот, который по характеру мог так отличаться от всех окружавших его, которые признавали его совершеннейшим и удивительнейшим, который, хотя стоял выше всех народных идей о национальном совершенстве, ничего, однако, не принимал от эллина, индуса, египтянина или римлянина, который, хотя ничего и не имел общего ни с каким типом известного характера, ни с каким образцовым законом совершенства, может, однако, показаться каждому как образ особенно желанного ему превосходства».

Первый же Наполеон, сосланный на Святую Елену, говорил сосланным с ним, рассуждая иногда: «Истина, что Христос просеивает нас благородно для того, чтобы мы веровали в серию тайн, ничего другого убедительного не преподав нам, кроме великого и потрясающего слова: «Аз есмь Бог». Несомненно, для принятия этого слова, из которого истекает остальное, требуется вера. Евангельское учение, впитавшее божество Христа, изображается с такой точностью и ясностью, что мы удивляемся последовательности и единству его. Утвержденное же на Священном Писании, оно объясняет очень четко предания человечества и делает их понятными. Христианство превосходит всякую философию и всякую религию... так как христиане не обманываются о природе вещей. Никто не может упрекнуть их ни в скрупулезности, ни в шарлатанстве мечтателей, которые подумали, что разрешили великую загадку богословских: вопросов пустыми трактатами. Неразумные, безумие которых подобно ребёнку, хотящему прикоснуться к небу пальцами своими, или просящему луну себе в игрушку.

Христианство говорит с простотою: «Бога никто не видел, кроме Бога». Бог открыл Себя, откровение же есть тайна, какую ни слово, ни дух не могут постигнуть. Но поскольку Бог глаголал, то нам нужно верить: это и есть самое правильное. Евангелие не простая книга, но живая, с действием и силой, которая преодолевает все, что противится ей: мы чувствуем, изучая её, то, что мы чувствуем, взирая на Небо. Вот на столе по преимуществу эта книга: я не устаю читать её с тем же удовольствием. Христос не изменяется, никогда не колеблется в Своем учении. Нигде мы не находим этот ряд прекрасных мыслей и нравственных начал, которые проходят, как чины небесного воинства. Этим чтением душа никогда не бывает в опасности прельститься этой книгой, после того как однажды она овладеет духом, пленяет вслед и сердце. Сам Бог – друг, отец и, действительно, Бог наш. Какое доказательство Иисуса Христа! Имея абсолютную власть, Он имеет только одну цель – духовное улучшение человеков, чистоту совести, единение о истине, святость души. Наконец, мой последний довод: не существует Бога на небесах, если один человек смог придумать и совершить с полным успехом гигантскую цель, присвоить себе высшее служение, восхищая имя Божие. Единственный Иисус осмелился на это, единственный, который сказал определенно: «Я Бог». История не повествует ни о каком другом лице, характеризуемом таким от себя наименованием Божиим в абсолютном смысле! Нигде в мифологии не видно, что Зевс и прочие боги обоготворили себя. Потомки, преемники первых деспотий обоготворили их, поскольку все люди из одного и того же рода. Александр назвал себя сыном Зевса, но вся Эллада улыбнулась на это заблуждение. Таким же образом и апофеоз римских императоров никогда не был серьезной вещью у римлян. Нигде в другом месте не встречается такой ряд прекрасных мыслей и нравственных изречений, стройно проходящих, словно воинства небесные, и вселяющих в нас такое чувство, какое чувствует взирающий прекрасным летним вечером на безграничный простор сверкающего неба, окруженного всею славою звёзд.

При чтении же Евангелия не только дух наш занят, но и сердце наше приходит в восторг и никакой опасности заблуждения не страшится. Из этого мы научаемся, что Сам Бог бывает другом, отцом и истинным Богом всех верующих во Христа и любящих Его. Нежность же Его к ним выше и самой материнской, душа же, вкусившая красоту Евангелия, улетает от себя, и вся несется к Богу, обладаемая Им, движимая своими помыслами и силами.

Какое доказательство божества Христа! Такое абсолютное господство имеет единственную цель – духовное улучшение личности, чистоту совести, единомудрие во всей истине и освящение души.

Наконец же, существование Бога на небесах было бы невероятным, если бы кто из смертных, присвоив Его имя, сам по себе добился бы успеха и совершенного превосходящего служения по всему человека – этого только Христос достиг Сам Собой, сказав: «Аз есмь Бог» и никто иной в истории...

Как же человек, иудей (исторически его существование несомненно) и сын плотника является в мир, будучи по существу Богом, как Бог и создатель всего, Сам по Себе достигает сокровенного служения и воздвигает своими руками храм Своего служения не из камней, но из людей? Может быть, изумляется кто пред подвигами Александра, но завоеватель Христос покоряет Себе все, сводит и совоплощает в Себе не только один этнос, но все человечество!!!

Какое чудо!!! Прежде всего он усваивает себе душу со всеми её силами – какая сила!

И как же Он достиг этого? Чудом, все чудеса превосходящим. Почему? Потому что без труда и сразу достиг Он Сам по Себе наиболее труднодостижимого в людях, то именно, чего искал друг от друга, и отец от своих чад, и супруг от супруги, и брат от брата, то есть искренней любви, которая есть само сердце, и здесь явное божество Его.

Больше, чем кто-либо другой, я чту и восхищаюсь великими мужами, одаренностью их, находчивостью, но ни Александр (Македонский), ни Цезарь, ни Ганнибал, ни Людовик XIV, прославивший Францию и весь мир, хотя они покорили себе большую часть мира, однако, не завоевали ни одного друга, и не только в своей державе, но и в своем доме. Все же мы, ведомые природным инстинктом, как остальные животные, нежно любим наших детей без всякой уверенности, что, может быть, будем в ответ любимы ими. Вероятно же, что многие из них ни за любовь, ни за благодеяния, ни за нашу заботу о них, не имеют ни малейшего чувства, ни следа благодарности. Веришь ли Бертранд, что тебя будут любить твои дети? Память о тебе умершем, может быть, останется в них, но во внуках твоих сомнительно будет существование имени твоего, хотя бы как генерала, Бертранд... хотя ты всем сердцем своим и надеждой среди близких своих пребываешь и в этой еще тюрьме.

Однако, когда чада Христовы вырвали у Него и друг у друга сердце свое, хотя Он одно сказал? Сказал Бертранд, и все роды были охвачены неразрывными узами, более тесными, чем кровные, сказал и негасимый огонь любви вложил в сердца их, присно попаляющий, если что пагубное приблизилось бы, помышление или страсть; как же при всем этом Он не создатель мира?

Кто же из основателей других религий такую вложил людям любовь к Богу, ближнему и самим еще врагам? Кому из них пришло это на ум? Христос же и самопожертвованием возвысив сердце человека до невидимого, и на все века до скончания их небо с землей связал неразрывной связью почитания и любви, являющейся для меня величайшим чудом.

Поистине же все искренне верующие чувствуют глубоко в себе укорененную, эту достойную удивления и сверхчеловеческую любовь, являющуюся феноменом для человеческого разумения и постижения, превосходящий священный огонь, принесенный с неба на землю новым сим Прометеем, продолжение которого время, этот великий всеукротитель, никогда не смогло, и не сможет ни погубить, ни пресечь. Часто размышляя об этом, я очень удивляюсь, и твердо убежден в абсолютном божестве Христа... (голосом же, особенно патетическим, иногда же замирающим повторяет великий изгнанник Святой Елены эти слова).

В пустыне этой, Бертнард, кроме вас двоих или троих, верно последовавших за мной в этом несчастье, где рой свидетелей моей славы? Где та моя слава? Где держава, где такой блеск, где приспешники счастья? Все утекло, убежало, как пузырьки, лопнуло, ни одного нет, единственная утешительная пустыня, несчастье и всех последняя смерть, и последующих педагогов суды и пересуды. Такова судьба всех великих мужей.

Какая пропасть между человеческим счастьем и счастьем Христа, проповедуемого, восхваляемого, возлюбленного, поклоняемого и живого во всей Вселенной... Это смерть или жизнь? Вот Христа, Бога смерть...»

Ренан со всем своим неверием и против своей воли, незаметно уведенный самими вещами, признает в жизни Христа следующее:

«Христос никоим образом не есть честь одним званным ученикам его, Он – общая честь для имеющих человеческое сердце; изгнанный же из истории, Он прославляется, Ему кланяются в истине, и история без Него делается непостижимой и мифом (Введение, с. 48).

Важнейшее событие истории мира – религиозное восстание, через которое в тысячелетия более благородные человеческие племена прошли из древних религий, известных под именем идолослужение, в религию, основанную на принятии божественного триипостастного единства и воплощения Сына Божия.

Вождем же восстания был известный некий муж, живший при Августе и Тиверии. Он по своей очень смелой инициативе и любви, которой отличался, чтобы вдохнуть её народам, ввёл новую эту религию, которой за тридцать примерно лет были научены люди, последовавшие за ним, и этим положил основание будущей веры (Гл. 1, с. 1 ).

Запутанная смесь светлых видений и сновидений в Библии, избавление от обмана и надежды и непрестанно пролезающие причесанные действительностью пророческие вдохновения нашли, наконец, объяснение свое в этом неподражаемом человеке, которого всемирное сознание назвало Сыном Божиим, как воистину выдвинувшего божественную Свою религию, все другие превосходящую (Гл. I, с. 13).

Упокойся теперь во славе твоей, возвыси основания. Дело твое совершилось, божество твое основалось. Необоримый уже, будь с высоты защитником божественного мира, результата благородных деяний твоих. В оплату испытаний немногих часов, которые никак не повредили преимущественно душе твоей, сотвори совершенное бессмертие, мир же не перестанет возносить тебя. Ты будешь знамением пререканий наших, в котором родится более жаркая борьба. Безразлично, любимый живой или мертвый, ты будешь фундаментом человечества, так что извлечение имени твоего из мира будет ему потрясением до основания. Воистину Бог существует. Совершенный победитель смерти, властвуй во царствии твоем, сюда слуги твои будут вечно приходить царским путем, который ты сам начертал (Гл. XXV, с. 303).

Каким бы ни было неведомое будущее, Христос не прейдет. Служение Ему вечное, предание о Нем никогда не прекратится, слезы нескончаемы, как и страдания Его – вечное сострадание многих сердец: ведь во все века признают, что никто не родился в сынах человеческих больший Христа» (Гл. XXVIII, с. 325).

Вольтер, учитель безбожия, побежденный, в конце концов, божественным величием учения и характера Спасителя Христа, говорит в своем слове о христианстве: «Желал бы я, чтобы к наслаждению и учению вашему вновь приходили бы сегодня на земле все великие мудрецы древности, Зороастры, Гермесы Тривеликие, сам Нума и побеседовали бы с Паскалем. Что я говорю? С меньшими мудрецами наших дней. Прошу прощения у древности, но думаю, что я сделал бы плохой смотр. Наши Сократы и Эпиктиты были уже образованы через великую ту науку – Евангелие...» Сравнивая же религию Христову с другими, он говорит: «Иудаизм, савеизм, религия Зороастра ползают в прахе. Служение Тира и Карфагена пало с властью его городов, служение Павла Эмилия и Катона прошло, служение Одиноса сгинуло, сам язык Осириса, учрежденный Птоломеями, не знали уже потомки их. Чистый теизм никогда не существовал. Единственное христианство осталось на ногах неизменным среди таких перипетий и в грохоте стольких разрушений, поскольку сотворивший его – Бог. Истина пребывает во век, а призраки верований проходят мимо, как ночные сновидения... Отсюда я вынуждаюсь верить и удивляться».

Эрнест Луфард, доктор и профессор богословия Лейпцигского университета в девятом слове своего сочинения об основополагающих истинах христианства (Христианство в истории), исследуя деятельность иудейского этноса, эллинского и римского, развитие их, результаты действий их и духовного их движения, делает следующий вывод:

«Таким образом, Иисус Христос был конец древней истории, внешней же и внутренней, ответ на искомый ее вопрос, ключ к осмыслению всемирной истории. Иисус Христос не есть продукт истории, но дело удивительное, дар Божий, происходящий с неба, а не от земли: не менее, однако, как ответ истории, Он связан естественно с ней историческим Своим местом, будучи сверхъестественной сущностью по происхождению и природе. Он, так сказать, наполнение пустоты, которую оставила история, не могла же наполнить её она сама своими средствами.

Таково место христианства, то есть Иисуса Христа, в Истории о Нем. Он есть цель и конец её. Он есть исходный пункт и движущая сила её. С Ним начинается новый временной период, и этот новый временной период в Его власти.

Прежде чем Иисус Христос отлучился от Своих учеников, Он заповедал им, идти и проповедовать Евангелие всем народам, крестя их во имя Его и вводя в общину нового человечества. И прежде предсказал им, что Евангелие будет проповедано во всей Вселенной и что будет едино стадо и един пастырь. Слово это казалось совершенно невозможным, и если бы оно исходило из уст любого другого человека, то он считался бы невменяемым. Ибо как было возможно поверить, что немногие те люди, рыбари и мытари, неграмотные, происходящие из наиболее презираемого народа земли, убедили бы все человечество принять религию, центром которой был один распятый, и которая проповедовала такой путь спасения, который, менее всего удовлетворяя человеческим наклонностям, был даже в явном противоречии с идеалами их? Эта идея человечества, зримая как великое единство, особенно же идея одной и единственной религии для всего человеческого рода, религии соборной, идея одной религиозной общины, которая содержала бы в себе все этносы всякого развития и всякого образа жизни, одним словом, идея Церкви, как мы её сегодня знаем и содержим, была чем-то величественным, чего человек никогда не мог постигнуть и выразить. Сама эта идея была чудом, осуществление же её – величайшее из чудес, чудо постоянное и непрерывное, всегда очам нашим предъявляемое и все прочие чудеса заменившее. Чудо же сие становится постижимым по тому слову, которое Господь добавил, что именно ученики Его облачатся силою свыше, и из сообщения Апостола Луки, повествующего в начале Деяний, что нашел на них Дух Святой и сотворил из них новых человеков, которые силою нового сего Духа побеждая мир, основали новое царство, которое было воздвигнуто не как древние царства, необычайными средствами, но естественной силой, но словом Всесвятого Духа, который и соблюдет её до скончания веков.

Изучение триумфального шествия христианства по истории для человеческого духа – есть одна из высших и живительнейших теорий.

Все обстоятельства объединились, чтобы сделать совершенно невозможным триумф христианства. Само происхождение его было противно цели: оно считалось ересью иудаизма. Представители и последователи его не имели ничего привлекательного, так как большинство принадлежало к низшим и невежественным классам. Учение его было препятствием, так как казалось соблазном и безумием. Служение его было подозрительным, поскольку христиане не имели идолов, богов и считались безбожниками. О таинственнейших их обрядах и праздниках ходили срамнейшие и аморальнейшие слухи. Общественное мнение было предубежденным против них. И философы вели войну с христианством духовным оружием, власть же – наиболее жестокой материальной силой. И, однако, они восторжествовали. Уже при Нероне, как римский историограф Тацит не без горечи сообщает, христианство получило широкий размах, ничем не обязанный позорной той лжи императора этого, который, желая избавиться от ответственности за поджог Рима, объявил виновниками преступления христиан и умертвил, как говорит Тацит, несметное множество их не столько из-за поджога, сколько по ненависти ко всему человеческому роду, однако они распространялись ежедневно и умножались.

Важное письмо, написанное Плинием младшим, епархом Вифинии в Малой Азии, своему другу императору Траяну, примерно через 70 лет после смерти Иисуса Христа, представляет нам верную картину тогдашнего состояния христианства в тех странах, где было поприще деятельности Апостола Павла и Евангелиста Иоанна. «Повсюду, – пишет Плиний, – и в городах, и в селах, и в деревнях распространилось это суеверие, храмы наших Богов остаются пустыми и уже давно не приносятся жертвы. Схватив несколько девиц, называемых диаконисами, я предал их на мучения, но ничего другого не нашел в них, кроме чрезвычайного суеверия и гибели. Они признались, что собирались перед восходом солнца, пели благодарственные гимны Иисусу Христу как Богу. Знаменательно, – прибавляет он, – что, они договариваются взаимно о строжайшей нравственной жизни». Живший в конце второго века Тертуллиан смог сказать в Апологетике к язычникам: «Мы вчерашние (то есть недавние), а заполнили всё ваше: города, острова, крепости, колонии, сенаты, военные лагеря, собрание, дворец, верховный сенат, народное собрание, только в храмах ваших отсутствуем». Десять великих гонений, воздвигнутых против христиан, не смогли остановить шествие этого триумфа. не щадили ни возраста, ни рода, все силы империи были использованы для уничтожения христианства. Такие императоры, как Декий и Диоклитиан, в равной степени деятельные, главной заботой своей жизни считали стирание христианства с лица земли, ибо, по их мнению, от этого зависело существование Римского государства. Но руки палачей выбивались из сил скорее, чем вера и стойкость христиан. Диоклитиан был вынужден отказаться от своего престола, сошел со сцены, Христианин же остался непреклонным и, взойдя через Константина Великого на этот императорский престол, овладел с тех пор всем Римским миром и пределами его. Распространение христианства есть обращение. Что же это означает, тот только знает, кто знает, как трудно обратить и одного человека. Пусть попробует кто искоренить из одного и единственного человеческого сердца силу эгоизма, но христианство есть не что иное, как вечная борьба против эгоизма в мире. Мы не отрицаем, что внешние обстоятельства немало способствовали распространению христианства, как, например, единство государства, сообщение между разными странами, единство языка и культуры. Но внешние эти обстоятельства были не что иное, как дело божественного промысла. Мы не отрицаем, что в ту эпоху царило ожидание некоего нового, более счастливого будущего, но ожидание это было не что иное, как следствие предподготовленного Богом внутреннего развития, чтобы сердца были готовы к принятию христианской религии. Мы не отрицаем морального духа христианства и великую силу его представителей. Такую высоту нравственной чистоты, такую ревность братского сожительства мир увидел теперь впервые, и язычники не ленились выражать на это свое удивление. «Смотри, как они любят друг друга!» – так восклицали язычники. «Смотри, как готовы умереть они за других!», «Они любят друг друга, едва познакомились». Сам Юлиан Отступник с удивлением высказывается о святости жизни и братской любви христиан. Также и язвительный насмешник Лукиан признаёт, что удивительная вещь видеть, как эти люди помогают друг другу в несчастьях. «Большинство из них, – говорит и Галиний, – не умеют философствовать, но живут как философы». «Действительно, какие у христиан женщины!» – восторженно восклицает и Ливаний, говоря при случае о матери Иоанна Златоуста. Но все эти добродетели были не что иное, как плод нового духа Иисуса Христа: нравственность сама была чудом. Мы не отрицаем, что святые мученики своею стойкостью явились наилучшими проповедниками христианской истины, и кровь их была семенем христианским. «Юноши и девушки, – говорит Лактантий, – молчанием своим одолевают своих мучителей», и много раз случалось, что они обращали и самих палачей своих. Ведет святых мучеников на смерть не фанатизм, но чувство спокойное, невозмущенное и трезвое, не мысль о славе среди людей, так как исповедание это носило позор в глазах мира, и очи большинства мучеников священного этого города единым Богом знаемы. Блистательное отражение нового внутреннего жития, озаряющегося от Духа Иисуса Христа, творит сие.

Все эти средства содействовали распространению христианства, по необходимости, ибо иначе было бы невозможно такое торжество его в мире. Но они суть средства Бога и Духа Его. Ведь не так легко было христианству, как нам, может быть, кажется, победить язычество. Потому что языческая религия была так тесно связана с общим государством, общественной и духовной жизнью, что, казалось, совершенно невозможно отделить одно от другого, разрушить её и отпустить последнего епарха. Всякий враг отеческой религии был врагом государства и всей языческой культуры. Вся культурная жизнь основывалась на религии и была с ней теснейшим образом связана: две области, гражданская и религиозная, составляли неразрывное единство. Всякая гражданская деятельность была одновременно и религиозной деятельностью, всякое государственное дело имело одновременно и религиозный характер. Христиане считались врагами государства, и патриотизм диктовал ненависть к христианству. Поэтому христианство казалось опасным для государства. Все апологеты первых веков были вынуждены оправдывать христианство по этим причинам. То же происходило и с культурой. И искусство, и наука, и всё развитие духовное развились в теснейшей связи с религией. Таким образом, преобладало общее мнение, что если христианство пересилит, то духовная деятельность многих веков разрушится. Христианство считалось варварством. Поэтому апологеты первых веков много раз были вынуждены отражать это обвинение. Ещё и сегодня мы можем получить живое представление о предмете. Когда, например, мы спускаемся в мрачные те подземелья, в которых христиане, тайно собравшись, совершали священные свои таинства, и потом сопоставляем их с одним из тех великолепных эллинских храмов, в которых язычники приносили свои жертвы, или с одним из громадных тех амфитеатров, куда сходились множества или для того, чтобы насладиться приятными зрелищами, или чтобы присутствовать при кровавых поединках христианских мучеников с дикими зверями, тогда мы почувствуем и признаем, какая нужна была нравственная сила, чтобы христианство триумфально победило бессмысленную эту силу языческой религии и языческого образа жизни.

Шествие христиан по всемирной истории – шествие триумфальное. Но шествие христианства есть шествие Иисуса Христа. Говоря о христианстве, мы говорим об Иисусе Христе, ибо все зависит от Него. Особенно же сие есть христианство: приклонить колена пред Господом нашим Иисусом Христом и воздать Ему славословие, как единому вечному Спасителю всех нас!

Но христианство не есть только внешняя сила, внешнее господство, оно еще и сила внутренняя, господство духовное. не только религии этносов, но вся духовная жизнь человечеств а побеждена и обновлена им. С христианством начался новый временной период для человеческого духа и для всей моральной и общественной жизни человеческого рода. Христианство принесло вечный гуманизм. С тех пор и только люди считали себя как одну и единственную великую семью. С тех пор и только было признано право человеческой личности. Так называемое право человека есть плод христианства. Оно не изменяло сразу же внешнее устройство людей, оставляя установленные право и законы, и нравы, и обычаи, и тому подобное, но вводило во все эти отношения жизни новый дух...

Таким образом, христианство проповедью благодати Божией во Христе Иисусе было еще и источником новой, неизвестной прежде, моральной силы. Отсюда такие характеры, какие породило христианство, поистине нравственные, великие в злострадании, самоотречении и в деянии, древний мир не смог воспитать и в наименьшей степени. Этот новый моральный дух оплодотворил, развил и облагородил во всем духовную жизнь, как в искусстве, так и в науке. Строгая и благосознательная любовь к истине и разнообразие научных изысканий, высокая чистота и сила художественного представления, глубокая и психологическая истина и обилие поэтических произведений – все это было вызвано единственным христианством из глубины человеческого сердца. Одним словом, христианство стало движущей силой новой религиозной жизни человечества...

Таково общее место христианства в человечестве. Оно – есть божественная сила, животворящая всё. Но христианство показывает Иисуса Христа и божественный Его характер. Ибо с Ним оно получило начало, с Ним оно было дано и соблюдено. Христос есть само христианство в лице, поэтому Иисус не подобен другим человекам, не может быть измерен несовершенными и необъективными человеческими мерками, но имеет соборную цену и носит в себе божественную жизнь. Он есть вечная жизнь, Он – Бог наш: так свидетельствуют о Нем и священные Евангелия».

Эрнест Луфард в десятом слове своего сочинения говорит следующее о божественном характере Спасителя нашего Иисуса Христа: «Но самое существенное – это образ Иисуса Христа, который изображают священные Евангелия. Его ни один человек не мог придумать, он только копией живого прототипа может быть. Можно сказать об одном человеке, что он без греха и заблуждения, образ самой божественной святости, однако нельзя начертать этот образ без того, чтобы не смешать в нем наш ограниченный, заблудший и грешный дух и характер, выдающий его происхождение. Напротив, в священных Евангелиях мы имеем образ, полный жизни, проводимой со всеми возможными состояниями, со всеми изменениями внутренней и внешней жизни, с наиболее живыми оттенками контрастов. Но всякий характер и всякий тонкий оттенок этого образа возбуждает наше удивление и вынуждает нас преклонить колена пред ним. Такой вымысел никакой другой народ не мог сотворить, менее же всего евреи. Ибо этот образ не был осуществлением идеала, того, какой они вынашивали в духе. Они не дали реальности известному уже им идеалу, но реальность дала им впервые идеал этот. Идеал Иудеев мог быть самое большое или книжник, или фарисей, но такой идеал далеко уступает Иисусу Христу! Он был по всему противоположен им. Ученики Господа, как и остальной неграмотный народ, во всем, что относится к религии, зависящее от чина учителей, никогда бы не удалились от идеала тех мудрецов и не создали другой, совершенно отличный образ, если бы сама реальность этого образа, который они запечатлели, не предстала бы пред душой их со всей его силой, со всей его торжествующей величественностью...

Итак, как люди совсем неграмотные сумели изобразить такой характер, который со всех сторон совершенно отличается от национального типа, совершенно противоположный всем характерам, который обычаи, воспитание, любовь к родине, религия и сами природные наклонности представляли им как единственно истинный идеал? Итак, по необходимости подобает нам согласиться, что евангелисты отобразили образ, как копию с прототипа, и полное согласие нравственных качеств ничем иным не объясняется, кроме как точностью, с которой каждый из них отображал их.

Отличительной особенностью в евангельских повествованиях является то, что везде мы встречаем лицо Иисуса Христа и совершенно невозможно для нас оставаться и ограничиваться одним учением Господа. Везде, во всех словах Его, мы видим Самого Господа, образ Его. Он придает Своим словам ту особенную благодать, удивительный тот сплав строгого величия и навеянной благодати, которыми они делаются неоспоримыми. От Самого Иисуса дышит божественный тот дух, вдохновляющий божественные Его слова и творящий эти словеса жизни. Образ Господа предстает пред нашими очами во всем том, что Он говорит и творит: он (образ) является центром священных Евангелий.

Если когда-либо явилась на земле любовь, она явилась во Христе Иисусе под образом кротости и смирения. Но на смиренном сем образе Спасителя разлито сияние такого величия, что мы невольно преклоняем колена пред Ним. Кто, взирая на Господа в молчаливом Его шествии, не догадывается о тайне сокрытого в Нем величия, которое сияет во всех словах и деяниях Его? Кто не откроет её в величайшем её сиянии, даже в глубочайшем Его смирении?

Лицо Иисуса Христа – чудо. Так мы высказались бы даже, если бы узнали только о Его жизни на народе, не зная ничего о воспитании Его. Великолепное то соединение смирения и высоты, которое придает всему лицу несравненный вид, таинственная сила любви Его, которая представляет жизнь Его, как откровение сердца Божия, все это не что иное, как проявление святости, которая являет нравственный характер как лица, так и природы Его. Святая же эта чистота природы Его производит на всех нас наиболее сильное и неизгладимое впечатление. И если бы кто отрицал в Нем всё прочее, характера, однако, этого никогда никоим образом не оспорил бы. Вопрос Иисуса: «Кто из вас обличит Меня о грехе?» остаётся во все времена и сегодня еще без ответа. Образ Иисуса – образ высочайшей и чистейшей гармонии естественной же и нравственной жизни.

У всех других людей царит некая беспорядочность во внутренней их жизни. Оба полюса духовной их жизни, знание и чувство, голова и сердце, обе силы нравственной жизни, мысль и желание, у кого находятся в гармонии? В Иисусе же царствует полнейшая гармония внутренней духовной жизни. Внутренняя Его жизнь – это абсолютный мир. Иисус – весь любовь, весь сердце, весь чувство, но вместе и весь дух, весь действие и высота духа. Чувство и знание у Него нераздельны друг от друга. И при всем том, над чувствами и сочувствиями, мыслями и целями волеизъявления царствует жизнерадостность, однако жизнерадостность эта никоим образом не переходит в страстное возбуждение. Вся жизнь Его – молчаливое величие, спокойная простота, великолепная гармония.

Таков образ, который мы все выводим из описания священных Евангелий и от которого мы все вынуждаемся воскликнуть: «Да, таковым был Иисус, и невозможно, чтобы Он был другим!». В образе этом отражается нравственная гармония Его сущего, и это потому, что в Нем не было никакого следа того разлада, который приводит в смятение всю внутреннюю жизнь в нас, ибо душевная и духовная Его жизнь была гармонична и мирна. Иисус находился в полной гармонии с Самим Собой, поскольку находился в полной гармонии с Богом. И сознание этой гармонии представлялось всегда чистым пред душой Его. Он чувствовал Себя находящимся в абсолютном общении с Отцом. У всех нас и у самых блаrочестивейших святейших мужей чувство общения с Богом имеет всегда и везде основанием и условием чувство греха, разумеется, чувство омытого и прощенного греха, но, тем не менее, чувство греха. У Иисуса же дело обстояло не так: у Него царило чистое, абсолютное чувство общения с Богом. Господь находится в вечном пребывании с Отцом Своим через молитву: вся жизнь Его была жизнью молитвы, однако никогда Он не молился об оставлении своих грехов. Он научил нас молиться: «Остави нам долги наша», Сам, однако, никогда не молился так: только Он среди рожденных от жены человеков никогда не имел необходимости такой молитвы. Никакой преграды не знал Он между Собой и Отцом Своим. Душа, ум и воля Его были всегда совершенно прилеплены к Небесному Отцу Его. Но как, если Он считался человеком, происходящим от человеков грешных, смог избежать общего закона смертных? Но мы не вправе сравнивать Его с обычными людьми. Происхождение Его должно быть иной природы, чем остальных смертных. Природа Его должна превосходить границы простого человека. Этого требует весь Его моральный облик.

Но перейдем теперь к слову Спасителя Христа.

Когда фарисеи и архиереи послали слуг схватить и привести Его в Синедрион, они, возвратившись ни с чем, объявили: «Николиже тако не глаголал человек, яко сей человек» (Ин.7:46). Такое же признание вынуждены и мы сделать, как и все века. Минули уже девятнадцать веков, после того как Иисус учил в Палестине. С тех пор идеи человечества полностью переменились, однако слово Мессии сохранило древнюю свою силу, свежесть и воздействие, которое воздействует на души. Оно не нуждается ни в научных средствах, ни в определенной некой степени более высокого развития, чтобы сделаться постижимыми и выполнить спасительнейшее свое воздействие. Оно для всех без исключения постижимое и такое же спасительное. Мы же, поскольку чрезмерно привыкли к нему, поэтому ужу не ощущаем того воздействия, какое было на христианах первых веков, однако всякий раз, когда предаемся ему открытым сердцем, оно предстаёт пред нашей открытой душой со всей его торжествующей силой и оказывает такое большое впечатление на нас, что как бы исходило непосредственно из самих уст Господа.

Но где лежит исключительная сила слова Спасителя нашего Христа? Тайну силы слова сего мы не можем приписать красноречию Иисуса, который ни поэтом, ни ритором, ни философом не был. Пленяющее нас, изумляющее нас, увлекающее нас, возбуждающее наше удивление есть не поэтический мир языка, не талантливый способ выражения, ни риторическая искусность, ни философская углубленность. Никто почти не может говорить проще, чем говорит Иисус. И чтобы убедиться в этом, прочитайте Нагорную проповедь, притчи о царствии Божием и о так называемой молитве Господней. И в этом лежит несравненное величие Иисуса, что величайшие и высочайшие вещи Он выражает простейшими словами, так что мы почти порываемся повторить то, что сказал Паскаль: «Иисус Христос выразил наиболее высокие вещи с такой простотой, что, кажется, не задумывался об этом, тем не менее выразил это так искренне, что чётко видно, что Он разумел о них. Четкость эта в соединении с простотой – удивительное дело». Всякий легко признает, что мир вечных истин есть истинное Его отечество и что в этом мире непрестанно обращаются все Его мысли. Он говорит о Боге и об отношениях Его к Нему, о мире вечных духов, о будущей жизни, о царствии Божием на земле, о природе и историческом развитии царствия сего, о высочайших моральных истинах и величайших обязанностях человека, одним словом, о потрясающих вопросах и проблемах человечества с такой простотой и бесхитростностью, никогда никак не выделяя своих знаний, или распространяясь по каждому случаю, как это обычно бывает, когда кто учит о вещах совершенно новых, как бы все, что Он говорит, было для Него совершенно естественно и само собой разумеющимся. Как всякий может исповедать, величайшие истины принадлежат Иисусовой природе: Он не есть учитель простой истины, но самый источник истины, Он носит в Себе истину, как собственную Свою сущность, по сему говорит: «Аз есмь истина». И мы всякий раз как читаем слово Его, чувствуем, что слышим глас самой истины. Сего ради слова эти воздействуют с превеликой силой на души людей всех веков и всех мест.

Но центром всех слов Его является Иисус, собственное Его лицо. Он Сам – предмет Своего учения. И истинно то, что Он говорит и о Царствии Божием. Но тем не менее доставляет это Царствие Он Сам, и путь, ведущий в него, – вера в Него, стяжение Царствия сего, предназначенное каждому, связано теснейшим образом и, прежде всего, с лицом Его. Истинно то, что Он учит и о чистейшей, и духовнейшей морали, прелагая религию и мораль от внешнего делания к внутреннему делу духа и сердца, но, тем не менее, мораль эту Он претворил во внутреннюю связь отдельного лица с лицом Его. Веровать в Него и силой веры любить Бога, сие есть центр всего Его учения. Таким образом, Иисус по сути говорит всегда о Самом Себе, и всякий раз, как не говорит прямо о собственном лице, Себя ставит центром Своего учения, и большая часть слова Его делает это не косвенно, но непосредственно. Все основывает на собственном лице. «Аз есмь» – вот великое Его слово. «Аще бо не имете веры, яко Аз есмь, умрете во гресех ваших» (Ин.8:24) – вот, в сущности, – глава всего Его учения. Слово это весьма достопримечательное, более значительного и величественного никакого другого слова не может существовать. Никто никогда из великих учителей человечества не осмелился выразиться так, но мы бы и не позволили никому такого языка. Каждый из них ничего другого не сотворил, кроме превознесения учения, которому он учил, и утверждения, что оно самое истинное. Слава лица его поглощалась знаменитостью учения его. Напротив же, Иисус Христос основывает всё Свое учение на Своем лице, все дело Его содержится в Нём. Всегда и везде тяжесть близкого лица отягощает весы. Всякий раз, когда Он хочет уверить в чем-либо, использует фразу: «Аминь, аминь, глаголю вам». Веруем слову Его не ради истины этого Его слова, но ради лица Его. То, что исходит из уст Его – истинно, ради слова, что Он говорит это, и всякая авторитетность слов Его утверждается на авторитетности лица Его. «Аминь, аминь, глаголю вам!» Так ни один человек не говорит. Единственный Сам Бог глаголал в Ветхом Завете. Итак, Господь говорит как имеющий божественную авторитетность, однако Он был самым смиренным из всех людей! Но особенно и поэтому более напряженно звучит в устах Его слово: «Аз есмь!» Но кто Он?

Сколько говорит Он о Себе, Иисус заключил в двух условиях, которыми пользуется чаще всего. Он называет Себя Сыном Божиим и Сыном Человеческим. Что же означают эти два условия? Что разумеет Господь, называя Себя Сыном Человеческим? Через это условие Он хотел объявить, с одной стороны, что и Он – член нашего рода, один из нас, с другой же, – что Он находится выше всего человечества, будучи подлинным и последним его Сыном, истинным его ростком, по преимуществу человек, к которому тянулась вся история, в котором человечество нашло единство свое, вокруг которого, как вокруг оси вращается история его, как конец древних и начало новых веков. Таков смысл, содержащийся во фразе Сын Человеческий. Он есть итог человечества, конец истории его.

Лицо Иисуса Христа имеет нечто соборное. Везде в истории у всех народов мы находим тенденцию, которую каждый из них имеет, чтобы представляться по преимуществу лицами, особо одаренными. Каждый народ чтит таких героев истории своей, которые в более высоком значении слова являются представителями и органами народного духа, и народ видит себя в них, так сказать, воплощенным. Но никто из этих представителей не суммирует в себе полную историю этого народа. Итак, как может кто из них представлять дух и природу целого человечества? И величайшие представители человеческого духа, и самые всеобъемлющие и соборные духи всемирной истории насколько уступают совершенному и истинному представителю человечества! Единственный Иисус есть совершенный и истинный представитель человеческого рода. Единственный Он есть личный прототип человечества, ибо представляет не отдельные некоторые только стороны человеческого существа, но самого человека в подлинной его истине и чистоте, избавленного от всякого тления, самого греха. В Нем мы видим реализованным начальное наше природное состояние. Но в прототипе сем мы имеем в месте и соборнейший, и высочайший наш образ. Как бы ни отличались люди по личному и национальному характеру, все они находят в Иисусе аналогичный им образ. И истинно, что Иисус был индивидуальным и национальным феноменом, был сыном Марии и происходил из Израиля, внешняя Его жизнь ограничивалась узким кругом обстоятельств. Но тем не менее историческая, конкретная и национальная эта внешность носит такой характер собирательности, что служит для человечества всех веков и всех местностей высочайшим, широчайшим и наиболее неисчерпаемым образцом... Перед Ним исчезает всякое национальное противоречие, всякое вековое расстояние, всякое различие естественного духовного развития. «Эллины становятся учениками Того, который не основал у них ни одной философской школы, брахман чтит Того, имя которого благовествовали люди самого низкого класса рыбарей. Житель Канады служит Тому, который числится между белыми, которых Тот отвращается. Всякое различие цвета, племени, образов и обычаев исчезает пред Тем, в котором все чада Адама обретают свое единство».

«Учителю, хощем от Тебе знамение видети» (Мф.12:38)

Книжники и фарисеи просили от Господа знамение увидеть, чтобы уверовать. «Учитель, хотим от Тебя знамение видеть», но какого вида знамение просили они? Может быть, от явления Господа они были лишены таких знамений? Может быть, от всевозможных болезней исцеленные не являлись для них убедительными знамениями божественной силы Иисуса? Разве прозревшие слепые от рождения не были показательными знамениями божественного характера Иисуса? Может быть, беспокоимые нечистыми духами, не были явными знамениями всесильной Его власти единым словом исцеленные? Разве приведенный пред очами их в тот именно момент, страдающий тремя ужасными болезнями, немой, слепой и одержимый бесом, словом только исцеленный, так что слепой и немой говорил и видел, и был в разуме одержимый – не было ли это достаточным знамением, чтобы изумить их, как изумил Он всех видящих, дабы им говорить: «Еда сей есть Христос, сын Давидов?» (Мф.12:23). Может быть, воскрешенные из мертвых не были достаточным знамением божественного Его господства? Может быть, одно Его присутствие, производящее абсолютное уважение на всех взирающих на Него, не было величайшим знамением?

Разве учение Его, которое, по свидетельству слышавших его, много отличалось от учения книжников и фарисеев, и имело совершенно исключительную божественную мощь, не было довольным знамением к вере? «И бысть егда сконча Иисус словеса сия, дивляхуся народи о учении Его, бе бо уча их яко власть имея, и не яко книжицы» (Мф.7:28–29). Разве единственный этот феномен, исключительное Его превосходство, очевидное дерзновение, покорение ростовщиков храма, не были достаточными знамениями ко извещению? И какое было бы достаточное нам время для повествования всего того, что сотворил Иисус пред ними, указать число и бесконечное множество знамений, которое сотворил Иисус пред ними? Воистину никакое, ибо по евангелисту Иоанну, «Яже аще по единому писано Быша, ни самому мню всему миру вместити пишемых книг» (Ин.21:25).

Итак, какое знамение просили они у Господа Иисуса? Вероятно, не какое иное, как знамение, свидетельствующее схождение Его с неба, ибо говорили: «Мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, сего же не вемы, откуду есть» (Ин.9:29). Видели всё, но отдавали все силы и действия, и чудеса силе лукавого, потому и исцеление, бывшее на их глазах в тот момент приведённого одержимого и слепого, и немого отдав али они начальнику демонов, сказав потрясённым присутствующим и свидетелям чудесного исцеления и спрашивающих «Не сей ли есть сын Давидов?», что «сей не изгонит бесы, токмо о веельзевуле князи бесовстем» (Мф.12:24). Видели, значит, знамения, но поскольку считали их, как дела от исходящих снизу, искали знамения от исходящих сверху, с Неба. Искали, может быть, огонь с Неба, чтобы сжег их за жестокосердие и неверие их, ибо никакого другого знамения им не не хватало, поскольку и глас донесся с Неба глаголющий, что «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих» (Мф.3:17). И Иоанн указал на Него, сказав: «Се агнец Божий, вземляй грех мира» и пророки предвозвещали, и предсказания их в лице Его исполнились, и всё пророчество в Нем получило исход. не просили снова манны с Неба? Но что было умножение хлебов, которыми дважды Он насытил в пустыне пять тысяч и четыре тысячи мужей, не считая женщин и детей? Они просили знамение, чтобы уверовать, что Он от Бога пришел. Но для окамененных их сердец от греха какое знамение вселило бы чувство? Для слепых очей их какое знамение произвело бы впечатление? Никакое, абсолютно никакое, ибо, согласно пророку Исайе, «сей народ безумный, а не мудрый: одебеле бо сердце людей сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима и ушима услышат».

Никакое, значит, знамение не могло привести их в веру, потому и Иисус укоряет их, как род лукавый и прелюбодейный, и предвозвещает вид знамения, который дастся за неверие их: «И знамение не дастся ему (роду), токмо знамение Ионы пророка».

Он обличает их как род лукавый за развращенный их дух, ради которого они отдали все чудеса силе Веельзевула, князя бесовского. Это был род лукавый, ибо они по знамениям узнавали лицо Неба и умели различать времена по знамениям и предсказывать, когда будет ведра и когда будет зима, знамения же времен пришествия Спасителя, такие ясные и очевидные, не различали. Как род же прелюбодейный обличает, ибо дщерь Иерусалимля оставила Бога и последовала за диаволом, и побежала за ним, чада которого были безумными – род тот книжников и фарисеев, – как род же, ведущий происхождение свое от диавола, ибо никакое дело не могло их привлечь к вере, потому ни об одном из искомых знамений Он не возвещает, что оно дастся ему, кроме знамения Ионы пророка, то есть предвозвещает, что род сей лукавый и прелюбодейный, ищущий знамение к вере, не только никогда не придет в познание истины, но что он взыщет и самую смерть Его, но она будет таким знамением, которое они ищут. Ибо она будет подобна знамени, явленному в Ионе, и признанному ими, что оно свыше было. Поэтому возвещает, что дастся ему знамение Ионы пророка, что род неверный осудит Его на смерть, как бывшие на корабле Иону, что Он будет ко спасению самих осудивших Его, как Иона был спасение полноты корабля. Что Он будет погребен, как Иона, во чреве кита три дня и три ночи, что восстанет тридневный, как Иона изшел из чрева кита, и что после воскресения Его будет проповедано покаяние во всем мире, как проповедовал покаяние Иона ниневитянам, что Он спасет мир через веру к Нему, как спаситель ниневитян, поверивших Ионе, и что дастся оставление грехов от Бога Отца согрешившим, как было дано оставление ниневитянам. Предвозвестил им всё, к чему как к неизбежному следствию привело бы лукавство и неверие их, которое никаким знамением не преложилось бы в веру, и обличил лукавство их, восторжествовав над злобою сердца их.

Итак, было дано знамение предвозвещенное, Церковь же с благоговением вспоминает его. Какое, в самом деле, знамение было дано неверным иудеям! Небо и земля, и преисподняя сходятся к совершению знамения, Солнце, устыдясь, покрывает лучи свои: «От шестаго же часа тма бысть по всей земли, до часа девятого» (Мф.27:45), «завеса церковная раздрася на двое с вышняго края до нижняго, и земля потрясеся, и камение распадеся, и гроби отверзошася, и многа телеса усопших святых восташа, и изшедши из гроб, по воскресении их внидоша во Святый град и явишася мнозем» (Мф.27:51–54). Вот, саддукеи и фарисеи, искомое вами знамение! Какое знамение более великое? Вот, небо и земля, и ад свидетельствует о божестве Иисуса. Вот знамение, ошеломившее и изумившее не только стихии и людей, но и небесные духи, чины бестелесных. Что еще не доверяете тождественности Сына Давидова, Сына Божия, чаяния Израиля? Но нет, не не доверяете, но не можете поверить, и, видев сии чудеса и уверяемые и извещаемые, ибо вы – от мужей, исключенных из спасения. Вы уже не сомневаетесь, ибо знамения стали известными не только живым, но и умершим, не только на земле, но и под землей, не только в аде, но и на Небесах, ибо вы были извещены стражниками гроба, кустодией, которую вы испросили, самим Святым гробом, всякого проповедника, более звучный глас издающего и трубящего о Воскресении; погребальными пеленами во Гробе, свидетельствующими о божественном Иисусовом Воскресении. Вы не не знаете о Воскресении, ибо выкупили у воинов умалчивание его, и серебром ложь сердец ваших в уста воинов вложили. Вы не колеблетесь, ибо учите воинов сказать, что им спящим украден был мертвый. И кто слышал, о безумные иудеи, о мертвеце, украденном когда-либо, притом помазанного смирной и обнаженного! Ибо и погребальные ризы свои Он оставил во гробе, и пелены, и сударь, который был на главе Его, и сии не вперемежку лежащие, но особо каждый на отдельном месте: то есть изшёл из покровов, не тронув их, как изшёл из запечатанного гроба, и как вошел дверем затворенным, и как родился от Девы (Ин.20:7) . Искомое знамение все видели и даже в мере и степени такой, какой не надеялись, но не только вы не уверовали, но, более того, сердце ваше ожесточилось, вы – род лукавый и прелюбодейный, то есть чада не Божии, не спасения, но чада лукавого диавола, чада погибели. Поэтому вы не можете уверовать, поэтому, видя, смежаете очи, и, слыша, затыкаете уши, чтобы не видеть и не слышать, и, уразумев, спастись. Итак, на что ссылаясь, вы ищете знамение! Но достойную оценку лицемерия вашего получите от Господа, ибо не скрылось от Него, какова мораль сердец ваших. Вы не поверили чудесам Его, не потому что они не содержали достаточного удостоверения к вере, но потому, что вы не от части спасаемых, потому что вы – род лукавый и прелюбодейный. Вот причины неверия Иудеев, вознесшие на крест Спасителя человечества, вот знамение Ионы пророка.

Насколько, в самом деле, великое знамение! Насколько удивительное! Вот уже минуло долгих девятнадцать веков от того страшного дела, а знамение это стоит, как знамение вечное. Сколько всего совершилось от возвышения Честного того Креста. Исследуем века, испытаем эпоху до и после этого, изучим политические системы, законы, религии, моральные начала, чтобы познать происшедшую перемену, чтобы осмыслить совершившиеся изменения. История учит, что после распятия Господа Иисуса все переменилось. Законы, государственные устройства, религии, знания и сами философские системы стали другими: ничего не осталось не подверженным влиянию. Мы, верные последователи Спасителя, благоговейно совершающие воспоминание события, совершившегося целых двадцать веков назад в Иудее, – живые свидетели божества на кресте повешенного Иисуса, мы – громкие проповедники данного великого знамения, мы исповедуем после парада стольких веков державу креста, на Голгофе водруженного: откуда изменение это? Как некий муж, в Иудее на древе повешенный и распятый, и, как злодей, посреди двух злодеев убитый, Вселенную всю после смерти завоевал? Как человечество убедилось признать Богом человека на кресте умершего? Как оно отверглось себя, чтобы последовать Ему, взяв, как Он крест на рамена, и готовое взойти охотно ради Него на Голгофу, готовое излить кровь за Него до последней капли? Как цари признали Его Царем царей и Господом господ? Как этносы и народы отреклись от своих служений, чтобы принести службу распятому Иисусу? Как они оставили домашние свои святыни, чтобы почитать чужие? Знакомые, чтобы чтить незнакомые? Как древо нечестия стало древом честнейшим и украшало палаты царей и императоров? Какая сила, совершившая все это? Сила Распятого, сила Сына Божия, сшедшего с Неба. Его сила, божественное всемогущество сотворила все сие. Это Его сила, победившая мир. Ученики распятого Иисуса не приводили войска, не носили оружия, не носили ни сумы, ни посоха, но, как овцы посреди волков, проповедовали Иисуса распятого, суща Иудеям соблазн, Эллинам же безумие (1Кор.1:23). не в мудрости слова, не глаголом высоким, многую, однако, имеющим силу; но откуда же сила эта? Ибо несказанная поистине была сила, так что ловец и мытарь и скинотворец высокими повелениями воздвигали мертвых, изгоняли бесов, презирали смерть, заставляли молчать язык философов, риторов заграждали уста, царей и князей пересилили, и эллинов и варваров всякого рода побеждали. «Потому что везде по Вселенной со властью слово то проповедовали» (Злат. Беседа на Пс. 67). Каким образом ловцы становятся апостолами и проповедниками открывшейся истины? Каким образом они ловят этносы и народы, как рыбу в невод? Каким образом, Петр, у берегов Тивериады состарившийся приготовляя сети, в один день оказывается мудрейшим и красноречивейшим ритором, убеждая целые тысячи евреев, прочно пригвожденные ко служению ветхого закона, что все то внешнее великолепное и чтимое служение более не угодно Богу, но что оно полностью упразднено, что все те таинственные образы были не что иное, как сень будущих вещей, которых они представляют им образы? Что предания, к которым они прилеплены, суть заповеди человеческие, отвергающие божественный закон? Что осужденный ими неизвестный тот человек, испустивший дух на кресте, есть сам великий Избавитель, предпроповеданный им Пророками, ожидаемый Мессия? Что не они одни объект преславной благодати божественного промысла, но что все колена земли призваны быть соучастниками их? Каким образом рыбаки убеждают многобожных язычников и добиваются того, что очищают помышления их и делают их духовными, оторвав их от мертвого того вещества, к которому они были прилеплены, и вновь приводят к Богу живому? Каким образом они удаляют их от обманных удовольствий чувств и очищают от страстей, и делают мудрыми и более чем мудрыми? Каким образом, убеждают даже их поклониться человеку, умершему крестной смертью, и прелагают в их глазах безумие креста в мудрость небесную? Каким образом проповедники Распятого убеждают новых этих последователей отречься от мирских выгод и жить в презрении, унижении и порицании? Пренебрегать всякого вида боли и наказания, противостоять всем искушениям и пребывать до смерти в учении, награды которого сохраняются в другой жизни?

Поистине великая тайна, как безумное мира и немощное и ничего не значащее и не сущее посрамляет мудрое, возмогает сильное и упраздняет сущее! Как на древе распятый такую дал ученикам силу? Как в человеке Иисусе скрывалось Божество! Как Сын и Слово Божий, содержащий всё, в теле содержится! Как человек бывает тайнослужителем Советов Божиих! Как Дух Божий сходит на человеков! Как человек предвидит будущее! Как приобщается беспредельный Бог с преходящим человеком, невещественный с вещественным, Создатель с созданием, горшечник с глиной! Как Бог открывается людям, как Дух Божий воссоздает и обновляет растленного грехом человека. Как человек становится богом, как он бывает причастником благодати Всесвятого Духа! Поистине таинства непостижимые по сути, явные, однако, по действиям, поэтому мы и не можем осмыслить их, но извещаемся об истинном их существовании. Не можем осмыслить, как Бог стал человеком, но понимаем, что Богочеловек мог делать то же самое только Богом. Мы не можем осмыслить, как человек становится богом, но понимаем, что человек без Бога ничего не мог сделать, и тем более сколько сделали человеки Божии, пророки и апостолы, и все святые. Поистине таинства, чудеса, но очевидна сила чудотворений и результаты действия их. Тайна – вера во Христа, но явна истина её из силы и действия её, ибо предоставляет обильные свидетельства, ибо предоставляет внутреннее извещение.

Все это свидетельствует о божественном характере Спасителя нашего Иисуса Христа, давшего великое знамение, просимое иудеями, проповедовавшее велигласно о схождении с Неба Сына Божия, благоволением вечного Его Отца, да спасет человека.

«Аз прославих Тя на земли: дело соверших, еже дал еси Мне да сотворю» (Ин.17:4)

Спаситель после предания Тайной Вечери Своим ученикам и апостолам и божественного учения, видя, что пришел час, возвел очи свои на Небо и сказал: «Отче, прииде час: прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя: якоже дал еси Ему власть всякия плоти, да всяко, еже дал еси Ему, даст им живот вечный. Се же есть живот вечный, да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа. Аз прославих Тя на земли: дело соверших, еже дал еси Мне да сотворю» (Ин.17:1–4). Значит, делом вочеловечившегося Иисуса Христа было дать жизнь вечную верующим Ему и научить их, да знают и служат в духе и истине единому Богу, и Которому Он послал – Иисусу Христу. Но если дело Спасителя было передача вечной жизни и явление божественной воли, каковая есть знание единого истинного Бога и Сына Его Спасителя нашего Иисуса Христа, то дело человека и миссия его в мире есть: да будет он причастником вечной жизни и славит единаго истиннаго Бога и егоже послал еси Иисус Христа. Да, сие поистине дело человека на земле, это миссия его, это причина, по которой он был создан, сущим мыслящим и самовластным, это причина, по которой он получил беспредельные желания, это причина, по которой он создан морально свободным, создан таким образом, чтобы возвыситься к Богу и Его вожделевать и искать. Да, для этого и только, он был создан, такова миссия человека, ибо никакое другое занятие не может объяснить более ясно такой феномен, как явление на земле такого вещественно-духовного существа. Несвязанный на земле дух его, но взлетающий к небесам, к беспредельному, и сердце, имеющее беспредельные желания, удивительного сего существа, ничем земным никогда не наполняемое, никакой другой миссией не объясняются, ибо все земное преходящее и не достаточное для ума же и сердца сего существа, никакая причина, от земных вещей принимаемая, не может дать удовлетворительное объяснение. Человек без знания Бога – тайна непостижимая, без общения с Ним он существо необъяснимое, без служения – излишек (περιττοτης). Вот, отнимите созданные им нужды, отдайте ему богатство и изобилие природы, исследуйте беспредельные желания сердца и найдете дух, ищущий бесконечное занятие, сердце же, вожделевающее беспредельное.

Откуда эта бесконечность духа? Откуда пустота сердца? Как земной человек остаётся неудовлетворенным земным? Откуда чуждые для его природы стремления? Конечно, всемудрый его создатель не сотворил дух и сердце такими, чтобы сделать человека несчастным от нехватки вещей мира, ибо благость Его, всюду явленная, отвергает такое предположение, значит, следует, что они были даны, как они извещают, значит. были даны для счастья и блаженства его, и предположение это благость Божия обязывает нас принять как единственную истинную причину, как единственную согласную с божественною благостью. Предположение это настолько истинное, насколько согласное с врожденным стремлением человека и со Святым Писанием, которое говорит, что Бог сотворил человека, чтобы сделать его общником Своей благости и блаженства. Отсюда, человек создан, чтобы знать Бога как творца и создателя, и зиждителя мира. Да, человек – воотелесный (ενσωματον) умный чин, созданный на земле, чтобы приносить славу Богу. Значит, предназначение и миссия человека – славить непрестанно Бога на земле, как ангелы на небе. Поэтому и пришедший Спаситель мира, исполнив на земле дело послания Своего и идя к Небесному Своему Отцу, говорил: «Отче, Аз прославих Тя на земли: дело соверших, еже дал еси Мне да сотворю» – значит, делом послания Его была слава Божия. Он был послан, чтобы прославился Бог людьми, ибо люди, удалившись от Бога, забыли Его, создали собственных богов, которых прославляли и которым служили, и забыли истинного Бога, поэтому говорит Павел: «Разумевше Бога, не яко Бога прославиша или благодариша, но осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце, глаголющеся быти мудри, объюродеша, и измениша славу нетленнаго Бога в подобие образа тленна человека и птиц и четвероног и гад. Темже и предаде их Бог в похотях сердец их в нечистоту, во еже сквернитеся телесем их в себе самех» (Рим.1:21–24). Но поскольку мудростью мир не уразумел истинного Бога, говорит Павел: «Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих» (1Кор.1:21).

Итак, Он послал Сына Своего, чтобы обратить человека от заблуждения пути его, привести к Небесному Своему Отцу и научить его предназначению его на земле. Цель миссии Спасителя явлена тотчас после рождения Его: «Слава в вышних Богу» – пели ангелы в пришествии Сына Божия, когда, как человек, плотню обложенный, родился Он в пещере от Девы в Вифлееме Иудейском. Во славу Божию было божественное Его рождество, ангелы прославили Бога на земле, поющие небесный гимн, который пред престолом славы Его воспевают херувимы. «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея», – пели они пред престолом славы троичного Бога. «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех боговоление благоволение?!», – поют на земле воинства ангелов пред яслями в вертепе, в которых покоится, как младенец пеленами повитый, явившийся Бог, Сын и Слово Божие, – славословие было то же самое, какое услышал Исайя, некогда бывший в видении, соответствующим образом видоизменённое. На небе славимое безвременное Слово Божие во время рождества Его, как Сын Человеческий, славится и на земле небесными чинами. В божественном рождении Его все творение гимнословило явившегося Бога.

От явления Его человечество научилось славить Бога: первыми певцами славы были пастухи, которые «хвалили Бога о всем, что слышали и видели» (Лк.2:20). От божественного Его явления человек все делает во славу Божию. Этому его научил Спаситель, сказав: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16). Жизнь Спасителя, слово и дело Его побуждали людей ко славе Божией. Об этом повествует апостол и евангелист Матфей, говоря: «Видевше же народи чудишася, и прославиша Бога, давшаго власть таковую человеком» (Мф.9:8), так что «немыя глаголюща, бедныя здравы, хромыя ходяща и слепыя видяще» (Мф.15:31) и исповедали, «яко николиже тако видехом» (Мк.2:12). Славу Божию и в час исполнения всякого домостроительства просит Он от Небесного Отца: «Отче, прослави имя Твое, прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю» (Ин.12:28), исповедует же, что слава Сына Божия была славой Бога и Отца. «Ныне, говорит – прославися Сын Человеческий, и Бог прославися о Нем. А ще Бог прославися о Нем и Бог прославит Его в Себе, и абие прославит Его» (Ин.13:31–32). Обещает же, что после отшествия к Отцу все, чего бы ни попросили во имя Его, получили бы, да прославится Отец в Сыне (Ин.14:13).

Из сказанного видно, что целью послания Спасителя была слава Бога через познание истинного Бога, которого согрешившее человечество забыло, и обращение от заблуждения пути его. Незнание божественного имени человечеством исповедует Спаситель, говоря: «Отче, яви имя Твое человекам». Незнание Бога имело следствием совращение человечества от предназначения, лишение божественной славы и смерть души. Неведение Бога воздвигло средостение вражды между Богом и человеками, и вся земля отчуждалась от Бога, человек находился в немилости у Бога, поэтому стенал под тяжестью бедствий своего растления. Он чувствовал необходимость избавления, но чувствовал и свое бессилие: никакая сила человеческая не могла избавить его от бед. Кто мог познать Бога, если бы ему не открывался Бог? Кто мог научить людей воле Его, если бы Он не учил их? Кто мог удовлетворить божественную правду, будучи виновным перед Богом? Кто мог воссоздать растленного грехом человека и представить его перед Богом? Кто бы мог явить имя Божие людям, не сходя с неба? Кто мог взять средостение вражды и примирить человека с Богом? Кто мог сказать ему предназначение его и научить язык его петь славу Божию? Кто сказал бы ему, что слава Божия есть на земле Царствие Божие? Кто сказал бы ему, что духовное плодоношение – слава Божия? Кто сказал бы ему, что освящение тела и членов его есть слава Богу? Кто научил бы, что в делах своих человек освящает и славит Бога. Кто научил бы, что всё нужно делать во славу Божию? Кто низвел бы с неба премудрость, чтобы научить людей о Боге, поскольку мудростью человек не уразумел Бога? Кто был бы силен привлечь к Богу всё человечество крепким словом своим и уверением дел своих. Кто был бы крепок сосредоточить вокруг себя человечество, вдохнуть убеждение и требовать от него веру и покорение ему? Кто имел бы силу сказать: «Аз есмь путь, истина и живот»? Кто имел бы смелость призвать все колена земли, этносы и народы и требовать от них совершенного самоотречения? Кто имел силу обещать последующим за ним Царствие Небесное, сыноположение от Бога и вечную жизнь? Кто мог говорить с абсолютной силой, с авторитетностью и дерзновением человечеству и положить слова свои законами священными и неприкосновенными, которые человечество должно соблюдать для своего спасения? Кто мог считать свои слова достойными жертвы и самой жизни нашей? Кто удостоился бы такого предпочтения, что быть более любимым, чем отец и мать, и супруг, и чада, и братья, и сестры и за дружбу с ним требовать от своих последователей жертву всех сих? Но более удивительно, как мог бы он вдохнуть любовь и дружбу, которую требует от всего человечества? Как могли бы люди под солнцем всех веков полюбить человека, какого никогда не видели, с которым никогда не говорили, чтобы за него жертвовать собой. Как мог бы человек сделать живым содержание вечного служения и удовлетворить требованиям сердца и духа всего человечества? Несомненно, ни один человек, ибо это человеку невозможно. Отсюда, подобало быть сему Богочеловеку, дабы в себе сосредоточить все эти силы: только первосоздавший рукою человека, только Тот, кто в недрах Отца мог явить людям имя Божие, только самосвет и самоистина могла осветить мир и научить всей истине, только снишедый с неба мог возвести на небо человека, только вечная любовь могла воспламенить навечно сердце людей всей земли, только вечная жизнь, бессмертный Бог мог даровать жизнь вечную людям, только божественная премудрость могла умудрить мир и сказать ему то, что мудрость мира не смогла сказать, только имеющий власть над всей плотью мог потребовать абсолютную к Нему веру и посвящение, только всё знающий может знать главные и сокровенные (помышления) сердца человеков и управлять чувствами их, только таким же образом присно существующий, везде сый, мог обещать, что будет собранным во имя Его на всяком месте и во всякое время, только имеющий абсолютную силу и власть мог покорить века своей воле, только вчера, днесь, той же и во веки неизменно пребывающий мог быть просветителем и спасителем всех родов. Только Сын Божий мог посылать Духа Святого верным всех веков, являть их честными сосудами Святого Духа и древами прекрасноплодными, украшенными от плодов Всесвятого Духа, только Сын Божий мог обогащать изобильно верующих небесными дарованиями, силами и действиями и показывать безумное мира премудрее мудрых, и немощное крепким, драгоценным ничего не значащее и не сущее как сущее, чтобы посрамить мудрых и крепких и упразднить сущее. Только Бог мог показать растленного грехом человека чадом Божиим и наследником вечного царствия. Отсюда, Бог должен был стать истинным спасителем мира, чтобы научить людей божественной воле, явить имя Божие, подвигнуть язык человеков к славе Божией. Таковым был Господь наш Иисус Христос, таковым Он бьш предвозвещен пророками, ибо никто иной не мог исполнить великое это дело. Итак, Сын Божий спас человека, Сын Божий дал узнать ему Бога, Сын Божий научил его славить единого истинного Бога, Сын Божий снова привел его в начальную красоту, в прежнюю честь и в прежнее положение, Сын Божий удовлетворил ум и наполнил пустоту сердца человека, дав познать ему Бога и исполнив Своей любовью, любовью Божией желания сердца. Итак, Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, Его взыщем, Ему будем верить, да познаем Бога, да прославим Его, исполним на земле предназначение наше, удовлетворим дух наш, и да исполнятся беспредельные желания ненасытного нашего сердца.

Спаситель, как по преимуществу пророк:

а) возвестил нам вечные советы Божии, научил нас истинной вере, служению в духе и истине и делам ко спасению;

б) творил чудеса и великие дела;

в) предсказал, что должно произойти в Его Церкви и в Народах в те времена и в будущие времена.

Спаситель нарицается по преимуществу пророком, ибо Он более, чем пророк, ибо был Богочеловек и Сын Божий, божественное же Его учение истекало из неистощимой премудрости Божией. Сам Спаситель говорил: «Мое учение несть Мое, но пославшего Мя Отца» (Ин.7:16; 1Ин.2:27) и «Слово, еже слышите, несть Мое, но пославшего Мя Отца» (Ин.14:24), и «Аз, еже видех у Отца Моего, глаголю» (Ин.16:38) и «истину вам глаголах, юже слышах от Бога» (Ин.8:40), и «Аз бо от Бога изыдох и приидох» (Ин.8:42).

Господь наш Иисус Христос, как по преимуществу пророк, возвестил нам вечные советы Божии и научил нас истинной вере, в духе и истине служению, и делам ко спасению.

Достоинство это признавал Сам Христос Спаситель как существенное достоинство Свое: «Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину: и всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего» (Ин.18:37). Отсюда же:

а) называл Себя единственным Учителем... «Вы глашаете Мя Учителя и Господа и добре глаголете, есмь бо» (Ин.13:13), «Вы же не нарицайтеся учителие: един бо есть ваш учитель, Христос, вси же вы братия есте» (Мф.23:8);

б) говорил, что проповедь Его должна была проповедаться во всяком месте: «И другим градовом благовестити Ми подобает Царствие Божие, яко на сие послан есмь» (Лк.4:43);

в) сказал Отцу, завершая проповедь Свою: «Аз прославих Тя на земли: дело соверших, еже дал еси Мне да сотворю... явих имя Твое человеком... глаголы, их же дал еси Мне, дах им» (Ин.17:4–6, 8).

Святые апостолы также называли Господа Иисуса Наставником и Учителем (Лк.9:49; Ин.13:13), Пророком, который был «силен делом и словом пред Богом и всеми людьми» (Лк.24:19), и свидетельствовали: «Вемы же, яко Сын Божий прииде, и дал есть нам разум, да познаем Бога истиннаго и да будем в истиннем Сыне Его, Иисусе Христе» (1Ин.5:20).

1) Открывшиеся Спасителем нашим Иисусом Христом истины.

Господь наш Иисус Христос научил и открыл нам следующие истины:

а) о Боге как о высшем и совершеннейшем духе (Мф.5:45; Ин.4:24), – одного по сущности (Мк.12:29), но троичном в лицах (Мф.28:19), Сам по Себе существующим (Ин.5:26), везде существующим (Ин.4:21–23), всеблагом (Мф.19:17), всесильном (Мф.19:26), творце и промыслителе вселенной (Мф.6:26–29), отечески пекущемся о всем творении Своем, по преимуществу же о человеке (Лк.12:7);

б) о Самом Себе, как Единородном Сыне Божии, пришедшем в мир, чтобы примирить и соединить снова человека с Богом (Ин.3:16; 17:21); о спасительных Своих страстях, о смерти и Воскресении Своем (Мф.12:40; 16:21); что Он и Отец одно есть (Ин.5:30), что Отец в Нем и Он во Отце (Ин.14:10), что видевший Его, видел Отца (Ин.14:9); что Он есть путь, истина и жизнь (Ин.14:6); что Слово Его – абсолютная истина; что Он прежде Авраама, то есть прежде всех веков (Ин.9:56, 59); что Он – свет мира (Ин.9:12), дверь жизни, источник освящения, податель благ;

в) о Святом Духе, что Дух Святой исходит от Отца, что все подает Дух Святой, что посылается Сыном и что Он – третье лицо Святой Троицы (Ин.15:26);

г) о растленном человеке, что ему нужно родиться свыше, то есть возродиться; о средствах, которыми он может отрезвиться и усвоить себе спасение и которыми может возродиться; что возрождается он водой и духом, что освящается и соединяется снова с Богом, что спасение бывает через Спасителя нашего и избавителя, что никто не приходит к Отцу, не иначе, как Господом нашим Иисусом Христом (Ин.14:6–20), что душа бессмертна, что человек должен отречься от самого себя, взять крест и следовать за Ним, что крещаемый во имя Отца и Сына, и Святого Духа получает жизнь вечную (Мк.16:15–16), что ядущий тело Его и пиющий кровь Его имеет жизнь вечную (Ин.6:54), что все мы братья, и что единственная любовь есть союз, соединяющий человека с ближним своим и с Богом. Абсолютную любовь и другие истины мы найдем в Священном Писании, содержащем божественное Его учение, которое есть совершеннейшее Божие откровение и источник всякой истины.

2) Господь наш Иисус Христос как по преимуществу пророк творил дивные и чудесные дела. Дела Его были: исцеление словом всякой болезни и всякой немощи, оставление грехов, исцеление душ, изгнание бесов, покорение стихий, упразднение державы смерти и воззвание к жизни умерших.

3) Господь наш Иисус Христос предсказал будущее. Иисус Христос как по преимуществу пророк предсказал:

а) о разрушении Иерусалима и разрушении храма, о мерзости запустения Иудеи, и о божественном наказании народа иудейского;

б) о смерти Его, тридневном погребении и воскресении, Вознесении Его, о послании Всесвятого Духа святым Своим ученикам и апостолам, о вечном Своем присутствии среди учеников своих;

в) о проповеди Евангелия во всех народах, о пришествии народов, о гонении проповедников Евангелия, о преобладании истины, об основании и утверждении Церкви Его, которую врата ада не одолеют, о конечном её торжестве, и так далее. Все же проречения получили и исход по проречению согласно историческим свидетельствам.

Евангелисты Матфей (Мф.24:1–51; 25:1–30), Марк (Мк.13:1–37), Лука (Лк.21:5–36) приводят проречения о разрушении Иерусалима, разрушении храма, запустении Иудеи и пришествии бед на иудейский этнос. Об исполнении проречений этих сообщают разные историки. Иисус предсказал, что «не останется здесь камня на камне» (Мф.24:2), и, действительно, Иерусалим был разрушен римлянами во главе с Титом в 70 году. Иосиф говорит: «Цезарь приказал им и весь город, и храм до основания срыть, всю же остальную часть городской стены разрушители сравняли с землею таким образом, чтобы у подошедших к ней и мысли не возникло, что это место было когда-то населено» (Иосиф. Иудейская война, кн. 7, I, 1 ).

Маймонид же, иудейский историк, сообщает, что Тарентинец¹⁸ Ругос, офицер войска Тита распахал все основания храма, так что исполнилось пророчество Михея, говорящее «посему за вас Сион как поле распахан будет, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего будет лесистым холмом» (Мих.3:12). Достойно замечания, что Тит не хотел разрушения храма, но иудеи первые запалили портики храма, затем воины, подталкиваемые безудержной ненавистью против иудеев, грабившие храм, оставили его в добычу огню, так что и против воли Цезаря храм был полностью уничтожен огнем.

Иисус предсказывает брани и нестроения (Лк.21:9), и поистине, хотя время пророчества этого было временем мирным в Римском государстве, после этого однако ужасное потрясение возмутило Римский мир, и вот четыре императора римских Нерон, Гальба, Отон и Вителлий, падают один за другим в промежутке восемнадцати месяцев. Нестроения в Селевкии стали поводом для резни 50000 иудеев (Иосиф Арх. др. XVIII, 9, 8) и многого другого, что иудейский историк называет прелюдией падения, приводя и такое: «Каждый из умеренных был в смятении, вся Сирия была охвачена ужасным смятением, и каждый город разделился на два лагеря».

Иисус предсказал, что будут глады и моры, и трусы по местам, и все это было началом болезней. Четырежды при Клавдии Цезаре (41–45 гг. н.э.) случились моры в Риме, Палестине и Элладе; подобные же губительные эпидемии случились в Риме в 65 году, когда, согласно Тациту, умерло 30000 человек за одну осень. Многие поистине землетрясения произошли со времени этого пророчества до разрушения храма. Ради краткости приведем только следующие: на Крите между 46 и 47 годами, в Риме при Нероне в 51 году, во Фригии в 53 году, в Лаодокии и Фригии, Смирне и Милитине, на Хиосе и Самосе и т. д. Согласно Луке (Лк.21:11), к землетрясениям прилагаются «страхования же и знамения с небесе». Об исполнении же пророчества этого мы узнаем от Иосифа, который сообщает, что звезда в виде меча висела над городом, и большая комета была видна весь год, свет осиевал жертвенник храма ночью на праздник опресноков в течение получаса, что восточные медные врата, которые закрывались 20-ю мужами, открылись сами собой, что колесницы и ряды воинов были видны на облаках вокруг города, и т. д.

Иисус предсказал о мерзости запустения (Мф.24:15): запустение соответствует мерзости. Мерзостью же для иудеев было римское войско, которое, осадив святой город надолго и напав на него, опустошило его (Лк.21:20). Римское войско было мерзким не только потому, что оно было иноплеменным (Лк.21:20), но и потому, что отдавало божественные почести предшествующим легионским орлам.

Иисус предсказал, что будет великая скорбь, которой не было от начала мира доныне и не будет. О скорби этой Иосиф высказывается так: «Что касается иудеев, то несчастья, случившиеся с ними от века, были меньше, в сравнении с нынешними».

Пророческое слово Спасителя нашего Иисуса Христа отличалось от пророческого слова пророков по таким трем существенным чертам:

1) Пророки вдохновлялись самим Словом Божиим, который открывал им божественную Свою волю, Иисус же Сам был вочеловечившееся Слово Божие, в котором обитает вся Божия мудрость и сила.

2) Слово пророков имело содержанием Слово Божие, которое было центром пророчеств и учения их, слово Иисуса имело содержанием слово Своей истины, пророки проповедовали веру к Слову Божию, Иисус же проповедовал и искал веру к Самому Себе и Своему слову.

З) Пророки глаголали однажды, то есть во время своей жизни на земле. Иисус Христос, как вечный пророк, глаголет вечно в Церкви Своей, Дух же Его просвещает и освящает полноту её вечно.

Спаситель как Великий Архиерей принес Самого Себя как непорочную Богу и Отцу умилостивительную жертву, быв жрецом и жертвой, и умилостивил, и удовлетворил божественную правду, нарушенную грехом человеков через преступление божественного закона, взяв как безгрешный представитель человеческого рода пред Богом и Отцом всё наказание, которого человек, согрешивший, был достоин, и пролив на кресте честную и спасительную Свою Кровь, и утвердив Новый Завет, который заключил с Отцом, которым спасается каждый верующий в Него, исповедующий умилостивительную крестную Его смерть.

Жертва эта есть очистительная купель человечества, очищающая и омывающая от скверны греха человеческий род и освящающая верующих Ему и крещающихся во имя Святой Троицы, утвердившей Новый Завет.

Об архиерейском достоинстве Спасителя нашего Иисуса Христа глаголал Сам Бог в Ветхом Завете устами Давида, сказав Мессии: «Ты Иерей во век по чину Мелхиседекову» (Пс.109:4). Свидетельствовал Сам Спаситель наш Иисус Христос, относя к Себе пророческий этот псалом, в котором Он нарицается вечным архиереем по чину Мелхисидека (Мф.22:44; Мк.12:36; Лк.20:42). Апостол Павел развил эту истину в послании к Евреям, где определенно много раз именует Иисуса Христа Архиереем, например: «И Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя», как и в другом месте говорит: «Ты священник во век по чину Мелхисидека» (Евр.5:5–6), «уразумейте Посланника и Архиерея исповедания нашего, Иисуса Христа» (Евр.3:1). «Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания» (Евр.4:14).

Архиерейство Иисуса отличалось от архиерейства Аарона настолько, насколько отличается тело от производящей им тени, ибо архиерейство Аарона было образ и сень, и обетование будущего вечного архиерейства, Аарон же и преемники его были человеки, подлежащие немощи и греху, поэтому и однажды только в год он входил во Святая Святых, дабы принести жертву за грехи людские, и её не свободно, но после того, как прежде приносил жертву умилостивительную за свои грехи. Иисусово же архиерейство было самое предобразованное и предвозвещенное, вечное и истинное архиерейство. Сам же Иисус был и есть и будет вечный Архиерей, «Первосвященник будущих благ, пришед с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр.9:11–12), ибо не был человек, облагаемый немощью, но Богочеловек, Сын Божий, денница Славы Его и характер ипостаси Его, вечно существующий, прежде веков рожденный и вечно пребывающий архиерей, вечно приносит свою жертву за жизнь и спасение мира священными Своими литургиями, которые учинил в Церкви Своей, ибо в таинственной совершаемой жертве, Он – приносящий и приносимый, приемлющий и раздавающий.

Святые апостолы называют Иисуса Христа:

1) Посредником за всех: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (1Тим.2:5–6).

2) Спасителем мира: «Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1Ин.2:2); «И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру» (1Ин.4:14).

3) И умершего за всех людей: «Если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2Кор.5:14–15).

Спаситель наш Иисус Христос как Великий и Вечный Царь, что сотворил? Спаситель основал на земле Царствие Небесное сразу после Вознесения Своего, когда сел одесную Отца и принял от безначального Отца Своего власть на Небе и на земле. Царство Его на земле есть Церковь Его, которую Он основал в день Святой Пятидесятницы, послав Всесвятого Своего Духа на святые Свои ученики и апостолы. Иисус, как царь основывает Царство вечное, промысляет о Своем Царстве, ставит условия, запечатывает видения и пророчества и прекращает жертву и приношение, управляет и руководит им вечно священными Своими литургиями, и непрестанно и изобильно передаёт дарования Святого Духа к утверждению, развитию и распространению его. Спаситель как Царь освящает, утешает, охраняет, воздвигает и прославляет народ свой (Ин.15:26; Деян.2:33–36); как Царь соблюдает в царстве Своем чин, дающий Церкви служителей. Иисус как Царь дал законы народу Своему, как Царь призвал этносы и народы, чтобы уверовали в Него, как Царь просил подчинения законам Своим, как Царь просил жертву и самой жизни от последователей Своих за Себя и за Царство Своё, как Царь воздвигает брань против злобы и подает мир добродетели. Иисус как вечный царь царствует в сердцах верных.

О Царстве Иисуса Христа евангелист Лука говорит следующее: «И сказал Ангел Ей: не бойся, Мария, ибо обрела благодать у Бога, и вот зачнешь во чреве и родишь Сына, и наречёшь имя Ему: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его, и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (Лк.1:30– 33). И Матфей, рассказывая о поклонении волхвов, говорит: «Где родившийся Царь Иудейский?» (Мф.2:2). И Иоанн повествует, что Пилат написал надпись и положил на Кресте, было же написано: «Иисус Назорянин Царь Иудейский» (Ин.19:19).

Иисус, как Царь, будет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его, вводя праведных в Царствие Небесное, где будет соцарствовать вечно со Отцем и Святым Духом, грешников же посылая в вечное Наказание.

Иисус был Царь и до Вознесения Своего, ибо как Сын Небесного Царя имел Царствие Его на небе. Об этом уверяет и Сам Христос, когда был спрошен Пилатом: «Ты ли Царь Иудейский?» Он исповедал, «что Царство Его не от мира сего» (Ин.18:36).

1) Иисус Христос – царь духовный (Мф.20:28; 18:36).

2) Престол Его – одесную Бога (Деян.2:33).

3) Скипетр Его – духовный (Ис.53:1; Пс.110:2).

1) Граждане Царствия Его суть духовные люди (Флп.3:20; Еф.2:19).

2) Управление – духовное (Зах.4:6–7).

3) Законы – духовные (Ин.4:24).

4) Благословение и наказание – духовные (1Кор.5:4–11; 2Кор.10:4; Еф.1:3–8; 1Тим.4:12; Тит.2:15).

Престол Иисуса в Святых Писаниях предстает под различными видами, соответствующими различным отношениям, которые Он имеет с народом Своим и миром: как престол благодати (Евр.1:16), как престол суда (Откр.20:11–15) и как престол славы (Откр.4:2–5; 5:6).

О божественном характере Господа нашего Иисуса Христа свидетельствует божественное Его установление – Святая Его Церковь, основанная Им ко спасению человеческого рода. Церковь была провозглашена Спасителем органом божественной Его любви и благоволения к человеку. Она вечный носитель божественной благодати и совершитель вечного спасения человеческого рода. Господь наш Иисус Христос как начальник и завершитель человеческого рода, спасающий верующих Ему во все века, как всегда находящийся в таком состоянии не может иначе быть Богом, ибо один Бог, пребывает во век и может спасти всех от начала до последних времен. Он может основать церковь вечную, включающую верных от начала до конца веков, являться главой её, соблюдать её живой и действующей и поддерживать её во век. Иисус Христос, как глава единой Святой Церкви был глава церкви в Едеме, центр церкви Патриархов, содержание Моисеева закона, образом и символом церкви Его являющийся, и был, и есть глава церкви Нового Завета. Церковь Христова – единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, предопределенная от сложения мира ко спасению человеков и основанная пребывать во век. Священный Епифаний в своем сочинении, Панарию, высказываясь о церкви, в конце говорит: «Церковь – создана со Адамом, и прежде Авраама Патриархам предпроповедана, и со Авраамом утвержденная, и Моисеем открывшаяся, и во Исайи пророчествуемая, во Христе же явленная, и со Христом существующая, в последнее же время нами восхваляемая». И в кратком изложении соборной веры в § 18 говорит следующее: «Сей есть характер церкви: от законов и пророков, и апостолов, и евангелистов собранный». Кирилл же Иерусалимский говорит, что церковь Христов а включает и верующих во Христа прежде пришествия Его, составляющих церковь Ветхого Завета, которая при Патриархах была водима обетованиями и верою из откровения, то есть, неписьменно, при Моисее же и пророках законом и пророками, то есть, письменно. Церковь – это основанное на земле Царствие Божие. Златоуст о церкви говорит: «Место Ангелов, место архангелов, Царствие Божие, само небо церковь» (Бес. 36 на 1 Кор). В ней Дух Святый сшедший пребывает во век. Сам Спаситель говорит Своим ученикам: «Я упрошу Отца, и другого утешителя даст вам, да будет с вами во век, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его, вы же знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет» (Ин.14:16–17). Сошедый Дух Святой даровал обильно Церкви все божественные дарования. Она получила право вязать и решить грехи, проповедовать Евангелие, призывать народы к спасению, она получила силу воссоздавать морально растленных человеков, являть их образами Божиими, предоставляя то, что по образу и подобию, примирять их с божественным и делать их причастниками божественной благодати, соединять со Спасителем, передавая Дух Святой приходящим к ней, и являть чадами Божиими. Она приняла силу превозмогать всевозможных противников её, пребывать во век неодолимой, низвергать противников и оставаться неуязвимой.

По Иоанну Златоусту, Церковь, боримая, побеждает, посягаемая, остается живой, поносимая, делается блистательнее, принимает удары и не падает от ран, подвергается напору волн, но не потопляется, попадает в шторм, но не терпит кораблекрушения, борется, но не ослабевает, участвует в кулачном бою, но не побеждается – поистине великий признак божественного характера Христова и очевидное свидетельство божественного характера основателя Её. Кто другой, кроме Бога, мог устроить такую Церковь, чтобы ни один противник и ни самого ада врата, против неё отверзшиеся, не одолели её. Поистине только Бог и только божественная сила Его могла построить церковь на незыблимых камнях. Церковь Спасителя нашего Иисуса Христа есть истинное Царство Небесное на земле: в ней царствует любовь, радость, мир. В ней вера к Богу по религиозному чувству, по внутреннему извещению сердца доставляет знание Бога, знание таинственное, сокровенное, знание открывшейся истины, в ней – надежда верная и непоколебимая, в ней осуществляется спасение, в ней Дух Святой сходит и изливает плоды Всесвятого Духа. В ней развивается божественный к Богу эрос, совершенная любовь и посвящение Ему, и непрестанное желание к вечному единению с Богом. Воистину, как желает елень на источники водныя, так душа возлюбившего Бога желает божественной Его красоты, она, как пророк царь Давид, от всего сердца взывает к Богу: «Когда прииду и явлюся лицу Божию» (Пс.41:2). Изучение заповедей божественного закона – единственное его дневное и ночное питание. Ничего не желает и ни к чему не стремится, кроме как к отождествлению своей воли с божественной волей, ибо познал он, что божественная воля есть истинная его воля, закон, написанный в сердце его. В церкви Божией нравственные добродетели приходят на высоту по человеку возможного совершенства, таинством божественного крещения просветивший разум и размягчивший сердце, прежде помраченный умом и окамененный сердцем человек развивает совершенно новые моральные добродетели и с ревностью и посвящением течет на поприще добродетели. Добродетели познавательной части души, или мышления, из которого вытекают мудрость, разум, знание, истина и совет, являются в блистательной красоте и украшают возрожденного нового человека в церкви. Добродетели раздражительной, или нравственное мужество, и из него вытекающие добродетели, то есть выдержка, возвышенный образ мысли, великодушие, великолепие, сила и благородное некое дерзновение представляют собой сплетение добродетелей, украшающих в церкви воссозданного нового человека; добродетели же вожделевательной части, то есть благоразумие, непорочность и девство, представляют некий необыкновенный образ, непорочная красота которого пленяет душу. Церковь обновила, воссоздала человека и показала его поистине образом Божиим. Священный небесный жертвенник церкви поистине трапеза, питающая верных в жизнь вечную, предоставляя верным небесный хлеб и небесное питие, ядущие от которого не умирают. Священный жертвенник, посреди Церкви Христовой возвышающийся, есть небесная трапеза, от земли принимающий и к небу пересылающий, от неба принимающий и земле подающий, на земле поставленный и высшему престолу предстоящий, ведь жертвенник страшен и самим ангелам, летающим под небесным сводом. Церковь – это надежда, прибежище, утешение всех во Христе верующих. Божественный Златоуст говорит: «Как гавани в море, так церкви в города привёл Бог, чтобы от волнения житейских вещей сюда прибегающие, мы насладились тишиной. Ибо сюда ни удары волн не достигают, ни злодеев нападения, ни духа насилия, ни зверей покушения, ибо она пристанище, избавляющее от всех сих, а значит церковь – пристанище душ. Ибо ею все звери усмирялись, как божественною некою песнею, слышанием божественных Писаний через слух каждого в душу входящую и усыпляющую эти неразумные страсти». И снова: «Не отступай от церкви, ничего нет крепче церкви, она крепче камня, выше неба, шире земли, никогда не стареет, но всегда цветёт, не потому ли горой её назвало Писание? Несомненно, поэтому: и камнем называет её за нетленность». Это свидетельствует о божественном характере Основателя её.

Божественный Григорий Назианзин в 1 -м против Юлиана слове о церкви говорит: «Ты против великого наследия Христова, великого и не прекращаемого... которое Он как Бог сотворил и как человек наследовал, которое закон изобразил, и благодать наполнила, и Христос обновил, которое пророки сколотили, и апостолы связали, и евангелисты усовершенствовали» (§ 67).

Епифаний Кипрский в слове о соборной вере говорит: «Церковь есть матерь наша, невеста от Ливана, вся прекрасная и непорочная, рай великого художника, град святого царя, невеста не скверного Христа, дева чистая, единому мужу уневестившаяся, ясная, как утро, прекрасная, как луна, избранная, как солнце, ублажаемая царями, и стоящая одесную царя».

Церковь есть вечное в мире откровение, в ней Бог многовидно и многообразно открывается и свое присутствие божественными своими действиями удостов еряет. Апостол Павел в послании к Коринфянам о церкви, основанной Спасителем нашим Христом, говорит так: «И иных Бог постав ил в Церкви во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями, далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь ещё превосходнейший» (1Кор.12:28–31).

Кто иной, кроме единого истинного Бога, мог воздвигнуть такую церковь, и дать в изобилии такие дарования и путеводить, и вести, и обеспечивать её вовек? Кто, как не Вечный, вечное мог сотворить дело? Церковь, которую Господь наш Иисус Христос обновил своею кровью, есть вечное чудо, вечно возвещающее о божественном характере божественного её основателя. Церковь Христова в совокупности её истин, установлений, таинств, учения, действий повелений и заповедей есть божественное учреждение, основанное Господом нашим Иисусом Христом и освященное схождением Святого Духа в день Святой Пятидесятницы, в которой содержалось спасение человеческого рода, дабы в ней успешно совершилось возрождение, воссоздание и совершенствование человека. Кто, кроме Святого Духа, мог показать в церкви апостолов, исполненных божественной благодати, силы и действия? Кто мог показать пророков, предсказывающих будущее, как настоящее? Кто мог показать учителей в церкви, исполненных силой слова, дивных проповедников истины, привлекающих к себе множества одной силой божественного слова и приводящих ко Христу? Откуда же силы, действуемые органами церкви? Откуда дарования исцелений, если не от Бога? Откуда заступления? Откуда полнота любви к доброхотному предоставлению самих себя вплоть до самоотречения к заступлениям, к защите вдов, сирот, больных и других неимущих и нуждающихся в её помощи и заступлении, и к доброму управлению и домостроительству церковных вещей. Откуда же роды языков неученым и неграмотным? Во всяком случае приснотекущий источник божественных дарований, Всесвятый Дух, сошедший и пребывающий в ней вовек, Он всё подает, Он свидетельствует о божественном характере и божественном деле Спасителя нашего Иисуса Христа.

Что же сказать нам о совершаемых в ней божественных Таинствах, от веков в церкви совершаемых? Что сказать нам о крещении, таинственном очищении человека от своих же и от праотеческих грехов и примиряющего его с Богом? Таинственно прививающего от дикой маслины к доброй маслине? Что же – о таинстве помазания, сей печати Христовой, при котором передается церковью совершительное помазание, благовонное, творящее его совершенным? Что же – о евхаристии, духовной сей пище верного, животворящей душу и ведущей человека к непосредственному общению со Христом? Что же – о священстве, высоком сем божественном чине и служении, таинстве этом, при котором человек, взятый из человеков, за человеков становится пред Богом?

Священство, как таинство, показывает иерея органом божественной благодати, тайноводцем, служителем божественных таинств, учителем благочестия и посредником благоприятным между Богом и человеком, дабы как Ангел Божий возносить молитвы и моления верных к Богу и низводить с неба божественные дары. Святой Дионисий Ареопагит называет священство священным служением, образом надмирной иерархии и царством священным и святым, которое совершается на земле, чин же имеет из небесных полков. И божественный отец Златоуст говорит о деятельной силе священства: «Смотри, какая сила священников, помысли о крещении, оставлении грехов, сыноположении, таинствах, множестве благ, которое возложением рук этих иереев у тебя бывает, и призыванием, совершаемым ими. Священством, которое служит божественному, украшается, как на небе, земное». Что же – и о таинстве покаяния и исповедания, по которым церковь имеет власть и право, принадлежащее единому истинному Богу, право оставлять грехи, она обучает и прощает согрешившего и избавляет от тяжести его грехов, и примиряет с божественным и приводит к Богу? Что же – о таинстве елеепомазания, которым сама церковь молитвами исцеляет болящего душой и телом человека, поднимает с одра болезни его и показывает его здравым по тому и другому? Но и о таинстве священного брака, в котором церковь возобновляет данное в раю благословение человеческому роду? Церковь, имеющая такие божественные таинства, через которые многовидно и многообразно таинственно действует благодать и передает небесные её дарования в ней рожденным, есть поистине божественное учреждение, и возвещает, и вопиет, и свидетельствует через них о божественном ее происхождении, и выражает божественный характер своего Основателя. Поистине основатель таковой церкви есть Бог истинный, прешедый в мир, да спасет мир.

Он поистине альфа и омега, начало и конец. Все Им было и без Него ничего не было. Он создал в раю Адама. Он вел человечество. Он явился Аврааму. Он дал закон. Он и в последнее время, когда пришла полнота времени, Сын совершенный Бог, стал совершенным человеком: исполнил закон и пророки и устроил новую Свою Церковь, дабы пребывала во век.

Святое Писание придаёт Иисусу Христу Сыну Божию все божественные свойства и:

1) дает Ему имена, называя Его:

а) Богом: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово: сей бе искони к Богу… И слово плоть бысть» (Ин.1:1–2, 14);

б) Богом вочеловечившимся: «И исповедуемо велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася Ангелом, проповеден бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе» (1Тим.3:16);

в) Господом и Богом: «Господь мой и Бог мой» (Ин.20:28);

г) Богом истинным: «Вемы же, яко Сын Божий прииде, и дал есть нам разум, да познаем Бога истиннаго и да будем во истиннем Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1Ин.5:20);

д) Богом великим: «Явися бо благодать Божия спасительная всем человекам, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем веце, ждуще блаженнаго упования и явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (Тит.2:11–13);

е) Богом благословенным: «Христос по плоти, сый над всеми Бог благословенный во век» (Рим.9:5).

2) Божественную сущность. Здесь приводятся по преимуществу изречения божественного апостола Павла: «Велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе» и т. д. (1Тим.3:16), «Яко в Нем (Иисусе Христе) живет всяко исполнение божества телесне» (Кол.2:9).

3) Совершенное равенство Богу и Отцу: «Отец Мой доселе делает, и Аз делаю» (Ин.5:17), «яже бо Он творит, сия и Сын такоже творит» (Ин.5:19), «Я коже Отец имать живот в Себе, тако даст и Сынови живот имети в Себе» (Ин.5:26).

4) Единосущие Богу и Отцу. Это видно из слов Спасителя: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30); «Видевый Мене, виде Отца... Аз во Отце, и Отец во Мне есть» (Ин.14:9, 11); «Аще Мя бысте ведали, и Отца Моего ведали бысте» (Ин.8:19); «И Моя вся, Твоя суть: и Твоя, Моя» (Ин.17:10), «Вся елика имать Отец, Моя суть» (Ин.16:15).

5) Божественные свойства:

а) вечность: «Прослави Мя Ты, Отче, у Тебя Самого славою, юже имех у тебе прежде мир не бысть» (Ин.17:5), «Аз есмь альфа и омега. Начало и конец, первый и последний» (Откр.22:13);

б) везде присутствие: «Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий, сый на небеси» (Ин.3:13);

в) всеведение: «Сам же Иисус не вдаяше Себе в веру их, зане Сам ведяше вся, и яко не требоваше, да кто свидетельствует о человецех: сам бо ведяше, что бе в человеце» (Ин.2:24–25), «В Нем же суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна» (Кол.2:3);

г) всесилие: «Якоже бо Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит» (Ин.5:21);

д) славу: «Аще бо Быша разумели, не Быша Господа славы распяли» (1Кор.2:8; Иак.2:1).

6) Божественные действия и власть над всем сущим. Сын Божий называется в Святом Писании:

а) создателем мира: «вся тем Быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин.1:3); «Яко тем создана Быша всяческая, яже на небеси, и яже на земли, видимая и невидимая, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти: всяческая тем и о Нем создашася» (Кол.1:16);

б) промыслителем: «Он есть прежде всех, и всяческая в Нем состоится» (Кол.1:17); «Нося же всяческая глаголом силы своея» (Евр.1:3);

в) владыкой всех, Царем царей и господом господствующих: «Слово, еже посла сыном Израилевым, благовествуя мир Иисус Христом: сей есть всем Господь» (Деян.10:36); «И имать на ризе и на стегне своем имя написано: Царь царем и Господь господем» (Откр.19:16).

7) Божественное почитание и поклонение от разных творений: «Да вси чтут Сына, якоже чтут Отца, пославшего Его» (Ин.5:23); «Да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп.2:10–11).

Об истине этой мы получаем удостоверения: из Писаний Ветхого Завета о Мессии; из учения Иисуса Христа Спасителя о Самом Себе; из учения о Нем святых апостолов.

А) В Ветхом Завете Мессия называется:

1) Сын Божий, родившийся от века из сущности Отца. Во втором псалме, который все апостолы (Деян.4:24–28; 13:32–34; Евр.1:5, 5:5) относят к Месии, Мессия свидетельствует о Себе: «Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя» (Пс.2:7) (означает родил, или рождаю вечно). В 109-м псалме, также относимому апостолами (Деян.2:34–36; Евр.1:13; 7:17; 21:24–25) к Мессии, Сам Бог говорит Ему: «Из чрева, прежде денницы (прежде всякого времени) родих Тя»(Пс.109:3).

2) Господь, Бог (Адонаим, Элоим) и еще Иехова, имя, придаваемое только Богу. Таковы, например:

а) слова 109-го псалма «Седи одесную Мене» (Пс.109:1), которые относит к Мессии Сам Христос Спаситель (Мф.22:41–46);

б) пророчество, дважды повторяемое Иеремией: «Се, дние грядут, глаголет Господь, и возставлю Давиду восток праведный, и царствовати будет царь, и премудр будет и сотворит суд и правду на земли: во днех его спасется Иуда, и Израиль пребудет в надежди, и сие имя ему, имже нарекут его: Господь праведен наш» (Иер.23:5–6).

Б) Согласно пророкам Ветхого Завета и Сам Христос Спаситель, явившийся на земле, научил о Себе, как о истинном Сыне Божием, как о Боге. Из многочисленных примеров учения этого мы предложим некоторые.

Когда Иисус исцелил расслабленного и «Иудее искали Его убити, яко сия творяше в субботу» (Ин.5:16), то Он как бы в защиту Свою сказал: «Отец Мой доселе делает, и Аз делаю» (Ин.5:17). Ответ сей, в котором Господь Иисус творит Себя равным Богу Отцу по праву и власти, уразумели и иудеи в таком точном смысле, и «Сего ради паче искаху его Иудее убит и, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца своего глаголаше Бога, равен ся творя Богу» (Ин.5:18). Тогда Иисус не только не сказал Иудеям, что они не правильно поняли Его, но, напротив, сказал: «Аминь, аминь, глаголю вам, не может Сын творити о Себе ничесоже, аще не еже видит Отца творяща: яже бо Он творит, сия и Сын такожде творит» (Ин.5:19); «Якоже бо Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит. Отец бо не судит ни комуже, но суд весь даде Сынови, да вси чтут Сына, якоже чтут Отца. А иже не чтит Сына, не чтит Отца, пославшего Его» (Ин.5:21–23); «Якоже бо Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе» (Ин.5:26). Здесь Спаситель придаёт Себе точное такое же самовластие творить чудеса, эту божественную честь, эту свободу, каковую и Богу Отцу. Но в самом деле, и чтобы еще более убедить иудеев об истине Своих слов и, следовательно, об истине божества Своего, приводит далее другие свидетельства о Самом Себе:

1) свидетельство Иоанна Крестителя, который назвал Его Сыном Божиим, свыше пришедшего, выше всех (Ин.5:32–33; 3:31–36);

2) свидетельство чудесных Своих дел, которые никто другой не сотворил (Ин.5:36; 15:24);

3) свидетельство Небесного Отца, сказавшего о Нем: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих» (Ин.5:37; Мф.3:17);

4) свидетельство Писаний Ветхого Завета: «Испытайте Писаний, яко вы мните в них имати живот вечный: и та суть свидетельствующая о Мне» (Ин.5:39);

5) другое подобное, но гораздо более потрясающее свидетельство было дано пред смертью Спасителя. Его связанного вели в судилище к Пилату. Здесь, выслушав многих лжесвидетелей на Иисуса, архиерей встал, наконец, и публично спросил Его: «Заклинаю Тя Богом живым, да речеши нам, аще Ты еси Христос Сын Божий?» (Мф.26:63; Мк.14:61), и Иисус ясно и просто отвечал: «Аз есмь, и узрите Сына человеческаго, седяща одесную силы и грядуща со облаки небесными» (Мк.14:62), «Тогда Архиерей растерза ризы своя, глаголя: яко хулу глагола, что еще требуем свидетелей? Се, ныне слышасте хулу Его. Что вам мнится? Они же отвещавше реша: повинен есть смерти» (Мф.26:65–66). И отводя потом Иисуса к Пилату, иудеи сказали ему: «Мы закон имамы и по закону нашему должен есть умрети, яко Себе Сына Божия сотвори» (Ин.19:7). Таким образом, Спаситель в официальное время и перед синедрионом Иудейским официально исповедал, что Он есть Христос Сын Божий.

В) Как учил о Себе Спаситель, также учили потом о Нем вдохновением Святого Духа и ученики Его. Например:

1) Святой Иоанн Богослов начинает свое Евангелие словами: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Сей бе искони к Богу. Вся Тем Быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин.1:1–3). Далее он пишет: «И Слово плоть бысть и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины... Яко закон Моисеом дан бысть, благодать же и истина Иисус Христом бысть» (Ин.1:14, 17). Далее Евангелие говорит, что целью написания его было показать божество Иисуса Христа: «Сия же писана Быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во имя Его» (Ин.20:31). Этот апостол в l-м своем послании называет Иисуса Христа Спасителя Словом жизни (1Ин.1:1) и жизнью вечной, которая у Бога и явилась нам (1Ин.1:2). В конце же послания говорит: «Вемы же, яко Сын Божий прииде и дал есть нам разум, да познаем Бога истиннаго, и да будем во истиннем Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1Ин.5:20), называя здесь истинным Сыном Божиим и истинным Богом Того, которого прежде назвал Жизнью вечной. Наконец, в Откровении он не однажды приводит слова явившегося Спасителя: «Аз есмь А (альфа) и Ω (омега), первый и последний» (1Ин.1:11, 17–18; 22:12–13) и говорит, что Христос есть начальствующий над царями земными (1Ин.1:5), Царь царей и Господь господствующих (1Ин.19:16).

2) Святой апостол Павел называет Спасителя в посланиях своих Богом, явившимся во плоти (1Тим.3:16), Господом Славы (1Кор.2:8), Богом (Рим.9:5). Сыном Бога своего (Рим.8:32), «иже, во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу» (Флп.2:6); придает Ему божественные свойства: вечность (Евр.2:6), неизменность (Евр.1:10–12), всесилие (Евр.1:3; Флп.3:21) и божественные действия: созидание и промысл (Кол.1:16–17)¹⁹.

Господь наш Иисус Христос, сый, – совершенный Бог и вместе совершенный человек и единосущный Отцу по Божеству, единосущный нам по человечеству, как сын пресвятой Девы Марии (Православное исповедание, ч. 1, в 38 вопросе).

Истина эта открывается в Святом Писании с величайшей подробностью и очевидна:

1) Из обетований и пророчеств о Мессии в Ветхом Завете. Здесь Мессия называется семенем жены (Быт.3:15), семенем Авраама (Быт.12:2–3; 22:18), Исаака (Быт.26:4) и Иакова (Быт.28:14), потомком Давида (Иер.23:5–6). Предсказывается также образ и место рождения Мессии – от Девы (Ис.7:14; Мих.5:2).

2) Из генеалогии Христа Спасителя, приведённой в книгах Нового Завета, от евангелистов Матфея и Луки, из которых первый показывает генеалогию эту в последовательности, нисходящей от Авраама до Иисуса Христа, второй же в последовательности, восходящей от Иисуса Христа до Адама.

3) Из рассказа евангелистов об обстоятельствах рождения Иисуса Христа. Евангелисты рассказывают:

а) как Ангел благовествовал Пресвятой Деве, что зачнётся во чреве и родится сын, которого Она назовет Иисусом (Лк.1:30–31);

б) что Она родила, когда исполнилось время плодоношения (Лк.2:7);

в) что пастыри Вифлеемские по научению Ангела «приидоша поспешшеся, и обретоша Мариам же и Иосифа, и Младенца, лежаща во яслех» (Лк.2:16);

г) что «и егда исполнишася осмь дний, да обрежут Его и нарекут имя Ему Иисус, нареченное Ангелом прежде даже не зачатся во чреве» (Лк.2:21) и далее.

4) Из всей последующей евангельской истории о земной жизни Господа Иисуса Христа.

5) Из наименования Иисуса Христа.

6) Из страданий Его.

Что Иехова, открывшийся Моисею Бог, есть Слово Божие, второе лицо Святой Троицы, и что Он есть во всем Ветхом Завете открываемый Бог, покажем, приводя соответствующие места из Святых Писаний, удостоверяясь через эти сопоставления в истине. Доказательства из мест Святых Писаний можно разделить на два класса.

1. Доказательства, свидетельствующие, что все божественные явления, бывшие во время Ветхого Домостроительства, приводимые в Ветхом Писании, относятся ко одному и тому же божественному лицу.

2. Доказательства, свидетельствующие, что одно и то же божественное лицо есть Слово Божие, взявшее на Себя и совершившее дело Домостроительства, и что Он есть начальник Ветхого и Нового Заветов. В Бытии (Быт.18:1–17), сообщается о явлении Бога Аврааму в дубраве Мамврийской, седящему при двери своей скинии. Сей открывшийся Аврааму Бог, как муж между двух других мужей, говорит Аврааму: «Еда утаю Аз от Авраама, раба Моего, яже Аз творю, Авраам же бывая будет в язык велик и мног, и благословятся о нем вси язы́цы земнии» И в Быт.28:13–22, Бог является Иакову, бегущему от лица Исава, брата его, и говорит ему: «Аз есмь Бог Авраама отца твоего и Бог Исаака, не бойся: земля, идеже ты спиши на ней, тебе дам ю и семени твоему. И будет семя твое яко песок земный... и благословятся о тебе вся колена земная и о семени твоем».

При сопоставлении этих двух мест видно, что Бог, явившийся в образе мужа Аврааму в дубраве Мамврийской и возвестивший ему обетование о народах в семени его, был этот Бог, явившийся Иакову в видении как Бог отцов его Авраама и Исаака, повторив обетование, что в семени его благословятся все колена земные.

И в Быт.32:9–13, Бог является Иакову, возвращаюмуся в землю рождения своего, и является как человек на месте, которое Иаков назвал вид Божий, ибо видела Бога лицом к лицу и спаслась душа моя. И в Исходе (Исх.3:14–16) Бог Иехова, посылая Моисея к сынам Израиля, говорит ему: «Аз есмь сый... Тако речеши сыном Израилевым: Господь Бог отец наших, Бог Авраама и Бог Исаака и Бог Иакова посла мя к вам: сие мое есть имя вечное и память родов родом».

И из этих мест видно, что Бог, открывшийся Моисею, сый, то есть Иехова, есть открывшийся Аврааму и Иакову Бог.

И в Исходе (Исх.13:21–22) повествуется, что открывшийся Бог вел народ Иудейский в пустыне днём в столбе облачном, показывая им путь, ночью в столпе огненном, освещая им, и т. д.

В этом месте видно, что Бог Авраама, Исаака и Иакова, сый, (Иехова) вел в столпе огненном Иудейский народ. И в Исх.20:1–2, Бог, Иехова, давая закон Моисею, говорит ему, что Он есть Господь Бог, выведший народ из Египта и из дома рабства.

В Исх.25:21–22, Бог, говоря Моисею об изготовлении кивота, говорит ему: «И познан буду тебе оттуду и возглаголю тебе с верху очистилища между двумя херувимы, иже суть над кивотом свидения, и по всем, елика аще заповем тебе к сыном Израилевым».

И во Второзаконии (Втор.4:31–39) Моисей от уст Бога говорит сынам израильским, что Бог отцов не оставит их и не истребит, и не забудет завета отцов их, которым клялся им, и что Он есть Бог, изведший их из Египта, глаголющий им, с неба слышание творящий глас его и истребляющий народы, чтобы дать им в наследие землю обетования.

И Неемия (Неем.9:7–28) говорит об Иехове. «Ты еси Господь Бог, Ты избрал еси Аврама и извел еси его от страны Халдейския, и положил еси имя ему Авраам, и завещал еси с ним завет дати ему землю Хананейску и Хеттейску, и Аморрейску и Ферезейску, и Иевусейску и Гергесейску, и семени его» и т. д. Одно и то же лицо, явившееся как человек и как Бог, имя которого Иехова, явился и как Ангел Божий, то есть посланник. В Быт.31:11–13, видно, что Бог, говоривший Иакову, прежде является ему во сне как Ангел Божий. Сказано так: «И рече ми Ангел Божий во сне: Иакове! Аз же рех: что есть? И рече: воззри очима и виждь... видех бо, елика тебе Лаван творит. Аз есмь Бог, явивыйся тебе на месте Божии, идеже показал ми еси тамо столп, и обетовал ми еси тамо обет» и т. д.

В этом же месте Иехова является как Ангел Божий и одновременно как Бог (Быт.31:11–13)²¹.

И в главе 48 Иаков называет Ангелом Бога Иехову, когда, благословляя Ефрема и Манассию и возлагая руки, сказал: «Бог, Ему же благоугодиша отцы мои пред Ним, Авраам и Исаак, Бог, Иже питает мя измлада даже до дне сего, Ангел, иже мя избавляет от всех зол, да благословит детища сия, и прозовется в них имя мое, и имя отец моих Авраама и Исаака» (Быт.48:15–16), здесь Ангел принимается равным Богу.

И в Исходе (Исх.3:2–7) явившийся Моисею Бог, нарицая Себя Иехова (сый), называется Ангелом: «Явися же ему Ангел Господень в пламени огненне из купины, глаголя: Моисее, Моисее. Он же рече: что есть, Господи? Он же рече: не приближайся семо: изуй сапоги от ног твоих: место бо, на немже стоиши, земля свята есть. И рече ему: Аз есмь Бог отца твоего, Бог Авраама и Бог Исаака и Бог Иакова». И здесь Ангел называет себя Богом Авраама, Исаака и Иакова. И в Исходе (Исх.14:19–20) Иехова – предводительствующий на пути в столпе облачном и в столпе огненном (Исх.13:21), сей здесь называется Ангелом Божиим. «Взятся же Ангел Божий, ходяй пред полком сынов Израилевых, и пойде созади их, взятся же и столп облачный от лица их и ста созади их: и вниде посреде полка Египетска и посреде полка сынов Израилевых..» и о котором в стихе 19 и 20 говорится Ангел Божий, в стихе 24 тот же самый называется Господом и Богом. Вот слова Писания: «Бысть же в стражу утреннюю, и воззре Господь на полк Египетский в столпе огненнем и облачнем, и смяте полк Египетский, и связа оси колесниц их, и ведяше их с нуждею... И рече Господь к Моисею: простри руку твою на море, и да совокупится вода и да покрыет Египтяны... и избави Господь Израиля... и убояшеся людие Господа и вероваша Богу» (Исх.14:30–32).

Так же и Исх.20:1–12 Ангел Божий называется Господь Бог Израиля. Такое изменение имен мы наблюдаем и в Новом Завете.

Стефан, защищаясь перед синедероном, говорит, что в пустыне и в купине глаголавший Моисею Ангел есть давший закон на горе Синай. Вот что в Деяниях апостолов мы читаем (Деян.7:35–39).

«Сего Моисея, которого они отвергли, сказав: кто тебя поставил начальником и судьёю? Сего Бог через Ангела, явившегося ему в купине, послал начальником и избавителем. Сей вывел их, сотворив чудеса и знамения в Египте и в Чермном море, и в пустыне в продолжении сорока лет... это тот, который был в собрании в пустыне с Ангелом, говорившем ему на горе Синай».

О котором же на горе Синай Писание говорит, что Бог позвал Моисея и говорил с ним, святой Стефан называет Его Ангелом.

И в Бытии (Быт.22:11–12, 14), Ангел Господень, говоря Аврааму, говорит, как Бог. Вот Писание: «И воззва и Ангел Господень с небесе, и рече: Аврааме, Аврааме. Он же рече: се, аз. И рече: да не возложиши руки твоя на отрочища, ниже да сотвориши ему что: ныне бо познах, яко боишися ты Бога, и не пощадил еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради... и нарече Авраам имя месту тому: Господь виде. Да рекут днесь: на горе Господь явися».

И в Быт.16:7–1 3, Ангел Господень говорит, как Бог, и Агарь называет Его Богом. Вот место Писания: «Обрете ю Ангел Господа Бога у источника воды в пустыни, у источника на пути Сур. И рече ей Ангел Господень... умножая умножу семя твое, и не сочтется от множества... и призва Агарь имя Господа, глаголющего к ней: Ты Бог, призревый на мя...»

Что Ангел Господа Бога, о котором идет речь, не есть один из ангелов небесных чинов, посылаемых на служение, свидетельствует и Исайя, говоря (Ис.63:9–10): «Не ходатай, ниже Ангел, но Сам Господь спасе их (сынов Израиля от руки Фараона), зане любит их и щадит их, Сам избави их и вознесе их во вся дни века», из чего видно, что Исайя различает ангелов от Ангела Божия, явившегося на горе Синай. Следовательно, и в пустыне, и в купине, и в облаке Ангел Божий, глаголавший Аврааму и Иакову и Моисею и Агари, есть открываемый Бог, назвавший имя свое Иехова.

И эти места показывают, что все божественные явления, бывшие при Ветхом Домостроительстве, относятся к одному и тому же лицу, которое открывало себя, как оно хотело²².

Теперь мы исследуем и те места, в которых свидетельствуется, что божественное это лицо есть Слово Божие, воспринявшее на Себя и совершившее дело домостроительства, и что Он есть начальник Ветхого и Нового Заветов.

То, что открывшийся иудеям Бог есть Слово Божие, свидетельствуется из следующего:

1. Иехова сей, который в Ветхом Завете называется Ангелом или посланником Божиим, проповедан пророками как Бог избавитель израильтян и начальник Нового Завета, хотящий прийти спасти верующих. Знаем же и веруем, что Он есть Слово Божие, который избавил нас, и Сей есть начальник Нового Завета. У Захарии Иехова предстаёт как грядущий в мир, как посылаемый. Вот, что читаем: «Красуйся и веселися, дщи Сионя, зане, се Аз гряду и вселюся посреде тебе, глаголет Господь» и далее: «И прибегнут язы́цы мнози ко Господу в той день и будут ему в люди и вселятся посреде тебе, и уразумееши, яко Господь вседержитель послал Мя к тебе» (Зах.2:10–11). У Михея же будущий старейшина Иудейский и князь Израильский, как Иехова, «которого исходи из начала от дний века» (Мих.5:2), о котором Захария говорит, что Господь придет посреди народа своего, Малахия говорит, что «Господь», «Ангел Завета» придет в свой храм. «Се, Аз посылаю Ангела Моего, и призрит на путь пред лицем Моим: и внезапу приидет в церковь Свою Господь, егоже вы ищете, и Ангел завета, егоже вы хощете: се грядет, глаголет Господь вседержитель» (Мал.3:1). Так что Иехова и Ангел завета должен придти в свой храм. Это осуществилось) по евангелисту Марку (Мк.1:2), в Иисусе Христе, которого он видит как предвозвещенного пророками, и о котором Исаия говорит, что Бог пошлет Ангела Своего пред лицом Своим, который уготовит путь его, то есть Иехова придет и пошлет своего Ангела, чтобы приготовить Себе путь. Здесь Ангел не имеет значения до сих пор. Важность этого места заключается в том, что евангелист Марк сообщает нам, что пророчество Малахии, которым предвозвещается приход Господа и Бога, исполнилось в Иисусе Назорее, то есть, что Иехова пришел в храм Свой.

«Глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Бога нашего. Всяка дебрь наполнится, и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в право, и острая в пути гладки. И явится слава Господня, и узрит всяка плоть спасение Божие, яко Господь глагола» (Ис.40:3–5). Пророк же Давид, предвозвещая пришествие Господа, побуждает, дабы вся земля воскликнула и воспела и возвеселилась, поюще: «Воскликните Богови вся земля, воспойте и радуйтеся и пойте. Пойте Господеви в гуслех, в гуслех и гласе псаломсте, в трубах кованных и гласом трубы рожаны: вострубите пред Царем Господем... горы возрадуются от лица Господня, яко грядет, яко идет судити земли: судит и вселенней в правду, и людем правостию» (Пс.97) . И здесь Давид пророчествует пришествие Иеховы, открывшегося Бога.

2. Что открывшийся Бог был Слово Божие, видно из следующего: Бога Отца никто никогда не видел. Евангелист Иоанн говорит: «Бога никтоже виде нигдеже: Единородный Сын, сый в лоне отчи, той исповеда» (Ин.1:18), так что только через Сына познался Отец людям.

И в Ин.6:46 он говорит, что Иисус сказал: «Не яко Отца видел есть кто, токмо сый от Бога, Сей виде Отца», так что открывшийся Бог не был Бог Отец, и не Ангел некий посланный, но Сам Сын Божий, открывшийся в Ветхом Завете. Об этом свидетельствует Сам Иисус, говоря: «Дела бо, яже даде Мне Отец, да совершу я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла» (Ин.5:36). Дела спасения Он получил от начала падения Адама, совершает же дела начавший их: никто же не говорит, что совершает дело, какое не начал. И снова говорит: «И пославый Мя Отец, Той свидетельствова о Мне. Ни гласа Его нигдеже слышасте, ни видения Его видесте» (Ин.5:36–37), из чего также видно, что никто никогда не слышал гласа Отца, и что через Сына были им откровения. Если бы Моисей слышал глас Бога Отца, или Адам, праведники, патриархи, пророки и все, кому глаголал Бог, не говорил бы Спаситель что «ни гласа Его нигдеже слышасте, ни видения Его видесте».

Евангелист же Иоанн, говоря о слепоте иудейского народа и неверии, и жестокосердии его, в Ин12:41, ссылается на проречение Исайи (Ис.6:1–13), в котором пророк предсказывает будущее явление Бога и неверие Израиля, говоря: «Слухом, услышите и не уразумеете, и видяще узрите и не увидите: одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима и ушима услышат, и сердцем уразумеют и обратятся, и изцелю их».

Апостол Павел в 1-м послании к Коринфянам, завещая им не искушать Бога, говорит: «Не станем искушать Господа, как некоторые из них искушали и погибли от змей, и не ропщите, как некоторые из них роптали и погибли от истребителя. Все это происходило с ними образно, а написано в наставление нам, достигшим последних веков» (1Кор.10:9–11).

Апостол Павел, в послании к Евреям, приводя древних святых мужей, повествуя о вере их, в конце всего заключает, что начальник и совершитель веры их и нашей есть Христос (Евр.12:2). В 1-м послании к Коринфянам (1Кор.10:4) говорит, что основанием Моисеева закона и пророков, и всех тех, которые жили под этим законом, был Христос: «И все ели одну и ту же духовную пищу, и все пили одно и то же духовное питие, ибо пили из духовнаго последующего камня, камень же был Христос».

Также Церковь в Великий Четверг поёт следующий тропарь: «Сие глаголет Господь Иудеом: людие Мои, что сотворих вам? Или чим вам стужих? Слепцы ваша просветих, прокаженныя очистих, мужа суща на одре возставих. Людие Мои, что сотворих вам? И что Ми воздаете? За манну, желчь: за воду, оцет: за еже любити Мя, ко Кресту Мя пригвоздисте. К тому не терплю прочее, призову Моя языки, и тии Мя прославят со Отцем и Духом, и Аз им дарую живот Вечный»²³.

И в Святую и Великую Пятницу на последовании часов: «Егда Тя на кресте пригвоздиша беззаконнии, Господь славы, (Господь же славы был Иехова) вопияше к ним: чим вас оскорбих, или о чем прогневах? Прежде Мене кто вас избави от скорби? И ныне что Мне воздаете? Злая за благая: за столп огненный на Крест Мя пригвоздисте: за облак гроб Мне ископаете! За манну желчь Мне принесосте: за воду оцтом Мя напоисте. Прочее призову языки, и тии Мя прославят со Отцем и со Святым Духом».

Из всего до сих пор сказанного мы уразумеваем, что определенно доказано, что открывшийся в Ветхом Завете Бог под именем Иехова, сый, сущий, был второе лицо Святой Троицы, Сын и Слово Бога Отца, ради нас и нашего спасения вочеловечившийся Господь Иисус Христос, милостью которого все спасемся. Аминь.

Великий Афанасий, Архиепископ Александрийский в исповедании Веры говорит:

«Сей бо есть, которому сказал Отец, что, сотворим человека по образу нашему и по подобию, и Патриархам самолично явившийся, дав закон, и звавший через пророков, и в последние времена вочеловечшийся, и царствующий в бесконечные веки: ибо Христос не воспринял некое недавнее достоинство, но мы уверовали в Него, свыше совершенного и Отцу по всему подобного».

И в другом исповедании Веры на Соборе в Сирмио так: «Если кто скажет, что сотворим человека не Отец Сыну говорит, но Сам Себе, скажет, говорит – анафема да будет; если кто говорит, что Аврааму был виден не Сын, но нерожденный Бог, или часть его, анафема да будет; если кто, одожди Господь огнь от Господа не в отношении Отца и Сына понимает, но Сам от Себя, говорит, пролил дождь, анафема да будет. Ибо одождил Господь Сын от Господа Отца; если кто, слыша Господа Отца, и Сына Господа, и Господа Отца, и Сына, скажет Господь из Господа, двух называет Богов – анафема да будет, ибо мы не причисляем Сына Отцу, но покорившегося Отцу; и к Содому Он сошел не без воли Отца, и не одождил Сам от Себя, но слушается Отца, глаголющего: седи одесную Мене» (там же; с. 901).

Таким же образом и в слове против Ариан, 2, § 13.

И великий Василий Кесарийский в пятом слове против Евномия говорит, что не по одноименности тождественность, но по естеству божественное единство познается (§ 4).

Откровение Божие в мире как историческое событие содержится в святых Писаниях. Темой Святых Писаний Ветхого и Нового Заветов является историческое откровение Божие в мире. Богоявления, откровения, вдохновения, пророчества, чудеса и различные события, приписываемые божественной силе, наполняют от начала до конца страницы Священных Писаний. Отрицающий откровение Божие в мире должен прежде отвергнуть Священные Писания как недостойные веры, затем суметь взять от них историческую силу, которую подтверждают сорок веков, и потом высказывать мнение против откровения Божия в мире. Но кто, имея точное знание истории Священных Писаний, образ написания, сохранения, заботы и тщания, с которыми они от тысячелетий передавались из рода в род, зная богопочтение и благоговение народа, в руках которого с самого начала они сохранялись как священное сокровище, может ли легко высказать мнение о неточности повествуемых в них событий?

Древность Священного писания и авторитет выше всякого сомнения, ибо никогда не было другой книги, имеющей множество свидетельств древности и подлинности, и никакой иной оберегаемой с таким благоговением и заинтересованностью, как священное Писание. Ветхий Завет, в котором превалируют пророчества, всегда оберегался гражданами и священными их законами, в которых расписана система политического устройства и служения их.

Ещё с той далекой древности он был в течение многих последующих веков единственной летописью Истории, и в нем лежат пророчества, предсказавшие будущие их судьбы, и которые предсказывают им далеко отстоящее.

Священное Писание было и ещё остается любимым чтением, как оно читалось во Святилище на всяком собрании религиозной службы и во всякую Субботу, и как оно было необходимым чтением всякого иудея. Многочисленные составители комментария занимались и составляли примечания с дотошной точностью: были исчислены не только главы и параграфы, но и слова и буквы. Списки и оттиски Священного Писания носили удостоверяющую печать синагоги, и никакого изменения более древнего не разрешалось без санкции надзирательной комиссии при книгах Святого Писания. Перевод Семидесяти доказывает величину благоговения иудейского народа к священной библии. Почетное число семидесяти двух толковников, наиболее способных из всех двух языков для точного перевода текста или содержания библии, свидетельствует о крайнем благоговении иудейского народа к её содержанию, и великую заботу о насколько возможной точной передаче содержащихся в ней истин с одного языка на другой, дабы не изменились открывшиеся истины в чем-либо, и дух, веющий в Писании, остался бы и в переводе. Ради такой точности перевод Семидесяти считался канонической библией, и его использовали в синагогах иудеев, знающих только греческий язык.

Историческая истина событий, приводимых в Ветхом Завете, свидетельствуется из самих религиозных истин, приводимых в нем, которые суть не порождение и образование человеческого разума и открытие возвышенного земного духа, но дела Всесильного Бога, вдохновляющего и умудряющего и возвышающего человеческий дух и открывающего сверхъестественные истины к наставлению и совершенствованию человека, не могущего без божественной помощи и заступления возвыситься к высокому положению, к которому призван. Чудесный характер предсказанных совпадений в отношении особенно изумительных и преславных событий в мировой истории, вместо того чтобы приводить в сомнение, должен подтолкнуть сильные духи к изысканию и обретению причины их появления. Отвержение и отрицание не удовлетворяет дух, поскольку оно не является выводом из научного изучения и истины, но произвольным решением человеческого эгоизма, нигде в другом месте не подтверждаемом, или неприемлемости всего непостижимого и непонятного. Ум, однако, убеждается наукой и наслаждается истиной: научные выводы суть истина, и она одна убеждает и удовлетворяет. Спрашиваю отрицающих сверхъестественные истины по причине непостижимости и непонятного, считают ли они самих себя удовлетворенными? Нет конечно.

1) Так как исподволь действует некое тонкое подозрение о сокровенной сверхъестественной истине и 2) так как они вынудили ум принять то, что эгоизм наложил и в чем убедил его: насилие же подчиняет, но не удовлетворяет ум. Значит отвержение сверхъестественных истин как не являющихся научными есть несообразное, бессмысленное и насильственное. Должна наука доказать, что не существует откровения Божия в мире, что данные в откровении суть результаты естественных законов, и что только незнание силы и действия закона природы может нас привести к доказательству откровения Божия и к мистическим вдохновениям, вымыслам, и богоявлениям. Но наука ничего не смогла доказать. Наука не смогла познать законы природы, по которым бывает что-либо, и не смогла научить способу явления его, но не может отринуть и исторические события, по причине того, что они не происходили согласно с известными законами природы.

Наука не может отрицать историческую силу Святых Писаний ради рассказа о событиях сверхъестественного характера: сверхъестественное не есть причина отвержения истории. Наука не может предрешать и осуждать, но изыскивать и испытывать, и если повествуемые события суть миф или вымысел писателя, то доказать это и отбросить их; если же докажет, что они исторически подтверждаются, тогда, если может пойти вперед и объяснить характер их, признать бессилие и воздать вещам истинный их характер. Наука вообще, по которой сторонники материализма отвергают откровение Божие в мире, не в состоянии отнять историческую силу Писаний: содержащиеся в них события ограждены как бы неприступной стеной, историей. Как можно отбросить непроверяемые и неприступные события. Но, может быть, от этого они стали слабее? Может быть, из-за произвольного отрицания уменьшилась их сила? Ничего подобного, сила Святых Писаний будет вечной, как вечен и открываемый в них Бог.

Сверхъестественный характер повествуемых в Священном Писании событий не могут в соответствии со здравым смыслом отрицать пытающиеся естественными науками объяснить повествуемое, решить на основе их проблемы, носящие сверхъестественный характер.

Химия и физика не могут, например, открыть законы, по которым что-то происходит, они могут развить вам способ, по которому рождается молния с громом, молнии, громы, дождь, град и т. п., но не могут отрицать происхождение их и по божественной воле, как и сказано Моисею на горе Синай, когда Бог дал Моисею скрижали закона. Возможно, стихии действовали по учиненным законам природы, но значит ли и следует ли, что они не служат божественному изволению? Ударяет гром, и молния поражает все предметы, на какие попадает, но значит ли, что она не служила и божественной воле, когда гремел гром и сверкали молнии на приближающихся к горе? Земля расступилась под ногами Дафана и Авирона, может быть, находится причина к действию законов природы, но разве потому не послужила она божественной воле, своевременно разверзшаяся и поглотившая отделенных Моисеем беззаконных и нечестивых? Что более естественнее воды, текущей из камня? Но разве можем мы отрицать сверхъестественный характер в краесечении в пустыне забившем источнике воды и напоившем жаждущий путешествующий народ ко спасению? Облака каждый день покрывают солнце, но разве потому не есть чудо, что в течение сорока лет покрывало облако по всей ширине полк иудейского народа, чтобы пламенные лучи солнца не убивали его? Столп огненный, предшествующий, может быть, был каким то исключительным природным феноменом, но однако он был служителем божественной воли. Дерево растет по естественному закону, но при определенных условиях. Жезл Аарона вырос, не исполнив условий, и расцвел как жезл, вопреки естественным законам: что об этом говорят решатели проблем Священного Писания исходя из природных законов?

Сверхъестественное невозможно, потому что не объяснимо. Иордан река перед Кивотом возвращается вспять и оставляет сухое русло, Красное же море ударом простёртого Моисеем жезла разделяется от края до края и огустившиеся воды стоят сюду и сюду, как стены, для прохода преследуемого народа иудейского. Какие естественные причины посредствовали здесь? не потому ли мы должны считать повествующую сие священную книгу как мифологию, священных же писателей как мифотворцами? Но очевидец народ, числом до трех миллионов, протестующий против оскорбления Священного Писания, перешедший немокренными ногами Иордан, пройдя пеший Чермное море, кем будет? Примется ли это во внимание или будет презираться? Если бы очевидцем повествуемого был бы один писатель, то отрицание веры было бы справедливым, но теперь, когда весь народ свидетельствует о чуде, когда писатель пишет историю народа своего, проверке которому снова передает от начала книгу, и она испытывается и удостоверяется народом, и благоговейно сохраняется и читается, тогда на это что бы мы ответили? Конечно, презрение такого множества свидетелей было бы дерзостью и неслыханной неправдой. Народу этому как будто было не благоугодно обманывать себя в течение двадцати веков до рождества Христова, и тем более, когда никто не интересовался его религией, при стольких других, до сего дня, когда и слова исчезли бы, если бы таковые существовали тогда, и если бы выгодно было изобличить их во лжи, к чему же такой самообман? Что же касается нас, мы весьма сомневаемся в возможности такого самообмана. Народ целиком не согласился бы на такое требование своих предстоятелей, глас же неодобрения или протеста возносился бы против лжецов, какой-нибудь же историк разузнал бы о бывшем протесте и об истине дела. Поэтому являемое в Священном Писании откровение Божие в мире – факт неоспоримый и выше всякого сомнения.

Наука всегда найдет естественные законы, по которым устроено и вечно действует сущее и вообще творение, но никогда не отыщет решения сверхприродных событий, если не примет творца творения и Господа Неба и Земли, промыслителя и хранителя мира. Естественные науки и рационалисты хотят найти начало сущего и стремятся познать начало жизни и первую жизненную вспышку. Попытки их могут увенчаться успехом, но разве результаты изысканий их могут отвергнуть существование сверхъестественного и необходимость духовного? Никогда! Ибо сверхъестественность не тянется за колесницей знания начала жизни, ведь начало жизни будет проповедовать всегда премудрость Творца, сверхъестественность же – всемогущество Его.

Жизнь – это движение инертного, но дух – это движение к совершенству и образование вида материи. Они познают способ движения инертного, но не узнают никогда причину формирования и движения к совершенству всего сущего и таинственную связь, связующую его с Творцом; не узнают, как именно дух будет действовать всегда, и вечно иметь связь с Богом.

Отрицающие божественное откровение, пока не дадут должного ответа, удовлетворяющего дух, и пока не предоставят четкого объяснения и развития всех приводимых в Святых Писаниях событий, не имеют права отрицать действительность их, отвергая авторитет Святых Писаний, скорее, из эгоизма и дерзости, нежели из выводов научных исследований и открытий.

Выступающие против удостоверения пророков, высказываются совершенно произвольно и неразумно, ибо исходят из своего начала, положенного в нерушимый догмат, что пророкам ничего из откровения не было известно, но что все, что они говорили или писали, есть простой рассказ о происходящих событиях, во времена которых они жили, и плод фантазии их – всё, что они предсказывали, наперед не знали, и оно не происходило от божественного вдохновения, но что это было простое предчувствие, основанное на некоторых данных, и следствие существующего состояния вещей. Но такое их мнение изобличается как ложное и неразумное и является продуктом омраченного ума и холодного расположения разума к божественным откровениям, ибо пророки предсказывали будущее не из опыта и не из простого предчувствия, но движимые божественным Духом глаголали и пророчествовали. Они были органы и толкователи божественных советов. Дух Святой озарял их ум и укреплял и открывал мысленным их очам будущее, сокрытое в глубине веков.

История еврейского этноса будет живым свидетельством богодухновенности Святых Писаний и отношения Бога к миру и особенно к человеку – венцу творения, созданного по образу Божию. Иудейский этнос и его история со времен праотца их Авраама до текущего века, в течение тридцати девяти веков – одно бесконечное чудо. Если мы ограничимся только чтением пророчеств, касающихся иудейского этноса, возводящих как к древнейшим временам процветания и славы, служения и прочей богослужебной жизни его, богатства и благополучия, так и к последним – увядания и бесславия, нечестия и злополучия, то поверим, что дух Божий был прорицающим и предвозвещающим о грядущих событиях, ибо невозможно, чтобы человеческий дух предвидел и предсказывал сокрытое глубиной веков от проницательной силы его. Человеческий дух имеет пределы, дальше которых он не может проникнуть. Истину эту не могут отрицать и эти духи: положивший пределы морю, положил пределы и человеческому духу. Человеческий дух не может рассмотреть и описать хотящее произойти, не только через многие века, но и через недалёкое время. Пророчества, приводимые в Священных Писаниях, настолько отчетливые и ясные, исполнение же их настолько точное и подробное, и события, получившие исход, настолько же очевидные, что читатель Священного Писания и Иудейской Истории не может отрицать истину и не признать, что пророчества Священного Писания имели полный исход и что Священное Писание Ветхого Завета – есть история преднаписанная, история написанная божественным вдохновением.

По опыту люди мудрые и искушенные, опираясь на данные, могут прогнозировать и предсказывать что-либо из будущих событий, но будущее это не может отстоять на многое время от того, в котором они живу. Пророки же жили за многие века до исхода пророчества. Как, например бывает, что человек предсказывает вещи, которые относятся к очень отдаленным временам, и предсказанные события осуществляются буквально? Как смертный мог предвидеть это? Как мог искушенный человек проникнуть в глубину веков, в бездну необозримого будущего, покрытой неясной вуалью, в котором миллионы возможностей вкрадываются между предположением и исходом? Откуда религиозная вера к пророчествуемым событиям пророков? Откуда точное прорицание отдаленнейших по времени действий и результатов законов природы? Откуда подтверждающее истину прорицание и все сбывающееся согласно пророчествам? Откуда проницательность, прозорливость, действие и представление, и развертывание драмы согласно предсказаниям? Во всяком случае, все это не от возвышенного разума, ибо вещи независимы и не идут по пути, начертанному им разумом. Исход событий, относящихся к пророчествам, – дело силы, знающей будущее, как настоящее, и устраивающей вещи к исходу. Если бы не существовало такой силы, и если бы не она была пророчествующей, то ни одно прорицание человеческого разума не сбылось.

Истину пророческих проречений свидетельствует священная и гражданская история, в которой сообщается о буквальном исполнении их, что мы и хотим показать.

Не принимающие божественное откровение и отрицающие действие и правление в мире живого Бога, отрицают внутреннюю природу человеческого духа, отрицают связь Бога с миром и доходят или до холодного теизма, или некой пантеистической теории. Таковые, вероятно, никогда не примут чудеса и не признают откровения Божия в мире, но истинно также и то, что никогда они не поймут повествуемые в Священных Писаниях чудесные события и никогда не познают проходящего через всё Священное Писание Духа Откровения.

Из теорий, отрицающих веру и чудеса, видно, что отвержение откровения Божия в мире происходит из отличия воззрения, которое они имеют о Боге, от принятого нами. Их удивляет не столько парадокс явления чудес, сколько идея явления Бога в мире и духовная природа человека. Однако, несмотря на возражения рационалистов, пророчества – вечное чудо, они свидетельствуют о связи Бога с человеком и о промысле Его для истинного благополучия человека, и опровергают нечестивое мнение отрицающих их, ибо доказательства сверхъестественного характера пророчеств имеют такую наглядность и ясность, как всякий чувственный и осязаемый в мире предмет.

Пророчества в совокупности составляют одну целую систему, преднамеренный конец которых – пребывание Спасителя в мире.

Ветхое Писание, хотя и состоит из многих книг, написанных многими мужами в различные времена, намного друг от друга отстоящие, должно считаться одним сочинением, включающим начало и конец, от Моисея до Малахии, в котором часто и чётко описывается одно и то же великое событие, а именно: пребывание Спасителя, как и восстановление человека из отвратительного развращения, которое определяется как замысел Его пришествия, при котором он должен был, согласно пророчествам, пострадать за грехи мира.

Пророчества, сказанные о лице Спасителя, настолько ясные, что ни одно обстоятельство его жизни не упущено, но целиком вся жизнь Спасителя описывается с величайшими подробностями. Сообщается род, колено, дом, отечество, родство и лицо, от которого должен был родиться сей будущий Спаситель. Также определяется время явления Его, ясно предвозвещается образ рождения и воспитания Его. Характер, деяния, житие, учение, страдания, смерть, вид смерти, погребение, воскресение, на небеса восхождение Его, и при всем этом множество других обстоятельств точно и очень чётко описывается и прилагается. Удивительнее же всего, что категорично обозначается переписываемое в них и недоброжелательство народа, принявшего как залог эти предсказания, оставление, и вызов (обвинение) за эти народы.

Разве эти предсказания могут быть обманчивого вдохновения? Возможно ли, чтобы в продолжении стольких веков не был уличен такой парадоксальный обман? И при всем этом, кто, когда убедится, что такого рода исключительная случайность – и после раскрытия её такая же непостижимая, – могла возникнуть в уме или прийти в помышление человека? не автоматически ли собранное соединило эти характеры предчувствуемого Спасителя в лице Иисуса Христа? Осуществление стольких образов и символов? Эволюция всего Законного домостроительства, реальная ипостась которого нигде более не обрелась, кроме как в Иисусе Христе? Нет! Миллион раз нет! Ибо было бы слишком удивительным стечение стольких важных совпадений в Писании явного божественного откровения. И гораздо легче принять осуществление совета премудрого и всесильного Бога, направляющего исход к одному целесообразному и логическому концу, нежели бесцельное стечение стольких совпадений. Здравый смысл вынуждает нас принять сверхъестественное, по естеству невозможное, и принять, что говорили святые мужи, движимые от божественного Духа, что Дух Святой был глаголющий устами их, и что Бог, промышляющий о мире вообще, особенно же о человеке, изволил и осуществил воплощенное Домостроительство Богочеловека Иисуса Христа, ради которого все пророчеств а, приводимые к лицу Иисуса Христа, были предпроповеданы.

Необходимость принятия божественного вдохновения требуют и пророчества, сказанные на соседние народы Земли Израильской, и на многие другие народы, которые все исполнились буквально до мельчайшей подробности. С увереностью предведение будущих деяний свободных этих народов и отдаленнейших действий их, и результатов законов природы, которые положил Бог в Своей власти, осуществление предсказанного, и исход вещей, согласно пророчествам, есть не иное что, как яснейшее доказательство божественного их начала. Пророки пророчествовали о настоящем состоянии цветущих в ту эпоху народов и странах, и описали их по настоящему их состоянию. Пророчества на идумеев и соседних с ними, на иудеев, ассирийцев, египтян, аравитян, вавилонян, о Идумеи, Иерусалиме, Иудее, Ассирии, Египте, Тире, Сидоне, Ниневии, Вавилоне и других странах в Азии – суть потрясающее доказательство достоверности их и несомненное свидетельство божественного вдохновения, согласно написанному свидетельству: «Ни бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Духа Святаго просвещаеми глаголаша святии Божии человецы» (2Пет.1:21), и по-другому написанному: «Всяко писание богодухновенно» (2Тим.3:16).

Многие положения пророчеств по необходимости ещё не ясны, либо по нашему неведению, либо ещё не исполнившиеся. Но пророчества об Иисусе Христе и изложенных народах и странах яснейшие и открытые как имевшее исход на этом слове (т. е. слове Апостола). Николай Август говорил: «Таковы суть пророчества наши, которые в нем составляют блестящее доказательство божественности христианства, и любопытнейшее чудо, какое когда-либо представлялось человеческому духу, иными словами, с таким щедрым смотрением повеленные, что мы можем сказать, что если все прочие доказательства христианства удаляют всегда причину неверия, то оно удаляет предлог» (Φιλοσοφικαι Μελεται Τομ. 3, с. 160–162).

«Пророчества, – говорит с большой силой Фрайсинус – за многие века возвещают о будущих событиях, которые не подвержены никакой естественной причине и которые зависят только от свободного определения Божия или от умных созданий. Они возвещают о событиях не только без сомнения и колебания, но и настолько обстоятельно, что невозможно не открыть в них дело того, око которого управляет везде. Ограничимся здесь пророчествами о Мессии. Кто другой, как не Бог, мог предвидеть за много веков, что не оскудеет князь от колена Иуды, дóндеже не приидет чаяние языков? Кто другой, как не Бог, мог открыть Даниилу о смене четырех великих монархий с такой точностью, что философ Порфирий не смог избежать силы этих пророчеств иначе, как предположив, что они позднейшие? Кто иной, как не Бог, мог за столько веков и с такой подробностью определить различные обстоятельства рождения, жизни, смерти, проповеди Иисуса Христа и великой революции, которую произведет в мире дело его? Скажут, что все эти пророчества продукт простой естественной сообразительности. Но по какой естественной причине может кто предвидеть за много веков события, зависящие от стечения многих деяний свободных и добровольных? И подобным образом опыт учит нас, что в природном мире один человек не может носить на плечах дом, также учит нас обыкновенный ум, что в моральном мире такие прорицания превосходят природную мыслительную способность всех словесных созданий; скажет кто, что совершенное согласие этих пророчеств с событиями – простой продукт случая. Это было бы убедительно, если бы речь шла о двух или трех пророчествах общих и единичных. Но кто не видит бессмысленности такого предположения в отношении большинства пророчеств, бывших за много веков разными пророками, и содержащих малейшие подробности будущих событий совершенно свободных и независимых? Желающий возвысить случай не подражает ли тому безумцу, который утверждал бы, что величественные картины Рафаэля и Рубэна могли произойти из красок, случайно и бесцельно брошенных на белое полотно? (Frayssionous Defence du christianisme, Discous les propheties).

«Аще убо Давид Господа его нарицает, како сын ему есть?» (Мф.22:45)

Дилемма относится к иудеям, всегда противоречащим самим себе и всегда неверующим Спасителю и не принимающим Его, как ожидаемого Мессию. Иудеи ждали хотящего избавить Израиль. Пророк Моисей предрек им, говоря: «Пророка якоже мене возставит Господь» (Втор.18:15), и Исаия (Ис.9:5–6, 2–5), и Давид (Пс. 2, 44).

Значит, хотящий избавить Израиль должен быть сыном Давида. Но как Давид говорит: «Рече Господь Господеви моем: седи одесную Мене, дóндеже положу враги Твоя подножие ногама Твоима. Аще убо Давид нарицает Его Господа, како сын ему есть?» (Мф.22:44–45). Поистине дилемма, ввергающая в беспокойство тщеславный и неверный народ. Что ответить спрашивающему? Пророческие речи ясные и четкие, и пророки ясно предвозвещали двойную природу Спасителя: какую из них должны были они отринуть? Если божественную, обличает их Пророк, называя Его «чудным советником, Богом крепким». Если человеческую, то Пророк провозглашает: «Изыдет жезл из корени Иесеева». Этим вопросом Иисус, желая открыть Себя Иудеям, принуждает ленивые их духи возвыситься и понять Дух пророчеств, отбросить вуаль тьмы, покрывающую ум их и помышление, раскрыть очи их и признать Спасителя и Избавителя их. Он хотел привести их к познанию Себя, управляя размышлениями их, чтобы навести на правильные выводы. То что Давид о Господе и Спасителе нашем глаголал, поя духом в пророческом псалме: «Рече Господь Господеви моему», никто из них не противоречил, ибо кто другой был бы Господом Давида, которому Господь Бог говорил: «Седи одесную Мене». Как благоговейный иудей единочтимого и едино престольного Богу видел бы иного, кроме Сына Божия, единосущного Ему, которого он в духе пророческом презрел грядущего в мир и паки возносящегося на небеса и седящего одесную Бога и Отца? Отсюда, хотящий избавить Израиль должен был быть Сын Божий, Бог истинный, однако должен был по плоти родиться из рода Давида, по сему и называет Его Давид Господом, хотя Он сыном его по плоти должен быть.

Итак, он учит иудеев верить в божественный Его характер и не неверовать, смотря на человеческое восприятие, ибо Он был сын Давида, поэтому пророк Давид, хотя и отец Господа по восприятию, называл Его Господом Богом своим.

Итак, Спаситель говорил Иудеям: аще убо Давид нарицает его Господом и Богом, вы почему отрицаетесь принять возможность божественного вочеловечения и веровать, что Я есть Тот, которого предвозвестили пророки? «Если дела, которые Я сотворил, никто другой не сотворил, то значит дела свидетельствуют обо Мне; если Мне не веруете, делам Моим веруйте, ибо они свидетельствуют обо Мне, что Отец во Мне и Я в Отце, и что Отец послал Меня». Этому учил Он своим вопросом иудеев. Но омраченный их разум, (хотя) и наставляемый не может возвыситься, ибо злоба окаменила их ум, да не уразумеют.

Если бы и не принимали Его, пришедшего к ним, соплеменники Господа нашего Иисуса Христа, тем не менее Ему суждено было прийти, ибо и человеческая генеалогия Спасителя Мессии в точности описана в пророчествах, как и время Его явления. Божество лица Мессии ясно возвещается в Ветхом Завете и удостоверяется Новым Заветом, также как и вочеловечивание Его, что в конечном счете Бог стал совершенным человеком.

Первое проречение, произнесенное устами Бога, впоследствии исполнившееся в полноту времени, такое:

«И рече Господь Бог ко змию (диаволу): вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем тоя».

О исполнении проречения этого Новый Завет говорит так: «Егда же прииде полнота времени, послал Бог Сына Своего, бывшего от жены» (Гал.4:4). Бог ещё говорит диаволу о сокрушении державы силы его и о страданиях Сына Своего: «Он будет блюсти твою главу, а ты будешь блюсти Его пяту» (Быт.3:15). Новый Завет сообщает об исполнении этого пророчества. В послании к Римлянам Павел говорит: «Бог же мира сокрушит сатану под ноги наши вскоре» (Рим.16:20).

Пришествие будущего Спасителя и Избавителя и дело Его и божественный Его характер в Ветхом Завете много раз повторяется и много раз описывается. В завете с Авраамом Бог говорит: «И благословятся в семени твоем все народы земли» (Быт.22:18). Об обетовании сем Павел в своем послании к Галатам говорит: «Предвидевши же Писание, яко от веры оправдает языки Бог, прежде благовествова Аврааму, яко благословятся о тебе вси язы́цы. Темже сущии от веры благословляются с верным Авраамом» (Гал.3:8–9).

Что от колена Иуды родится Спаситель, Патриарх Иаков, благословляя Иуду, говорит: «Иудо, тебе похвалят братия твоя,... поклонятся сынове отца твоего. Скимен львов Иуда: от леторасли, сыне мой, возшел еси. Возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит его?» (Быт.49:8–9). Исаия велигласно пророчествует пришествие от Иуды Спасителя и предвозвещает, что от корня Иесеея, потомка Иуды, произойдет обетованный Спаситель мира: «И изыдет жезл из корене Иесеова, и цвет от корене его взыдет, и почиет на нем Дух Божий, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия: исполнит его дух страха Божия» (Ис.11:1–3).

«И будет в день оный корень Иесеов, и востаяй владети языки, на того язы́цы уповати будут: и будет покой его честь» (Ис.11:10). И пророк Иеремия пророчествует о пришествии Спасителя, что Он будет от семени Давида, говоря: «Се, дние грядут, глаголет Господь, и возставлю Давиду восток праведный, и царствовати будет царь, и премудр будет, и сотворит суд и правду на земли... и сие имя ему, имже нарекут его: Господь Иоседек = Господь правда наша» (Иер.23:5–6).

И пророк Михей о месте рождения Спасителя говорит так: «И ты, Вифлееме, доме Ефрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе бо мне изыдет старейшина, еже быт и в князя во Израили, исходи же его из начала от дний века» (Мих.5:2; Мф.2:6).

И пророк Исаия предзревает рождение из семени Давида по плоти Сына Божия, говоря: «Отроча родися нам, Сын и дадеся нам, егоже начальство бысть на раме его: и нарицается имя его: велика совета Ангел, чуден советник, Бог крепкий, властелин, князь мира, отец будущаго века. Приведу бо мир на князи, мир и здравие ему. И велие начальство его, и мира его несть предела на престоле Давидове и на Царствие его, исправити его и заступит и его в суде и правде, отныне и до века. Ревность Господа Саваофа сотворит сия» (Ис.9:6–7).

«Аз Господь Бог призвах тя в правде, и удержу за руку твою и укреплю тя, и дах тя в завет рода Израилева, во свет языков, отверсти очи слепых, извести от уз связанныя из дому темницы и седящия во тме» (Ис.42:6–7).

«Не по славе судити имать, ниже по глаголанию обличит, но судит правдою смиренному суд и обличит правостию смиренныя земли, и поразит землю словом уст Своих и духом устен убиет нечестиваго, и будет препоясан правдою о чреслех Своих и истиною обвит по ребрам Своим» (Ис.11:3–5).

«Внемлите ушима вашима и последуйте путем моим: послушайте мене, и жива будет во благих душа ваша, и завещаю вам завет вечен, преподобная Давидова верная. Се, свидетельство во языцех дах его, князя и повелителя языком» (Ис.55:3–4).

Иеремия пророчествует о Новом Завете будущего Искупителя: «Се, дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их в день, в оньже емше ми за руку их, извести я от земли Египетския, яко тии не пребыша в завете Моем, и Аз небрегох их, глаголет Господь. Яко сей завет, егоже завещаю дому Израилеву по днех онех, глаголет Господь, дая законы Моя в мысли их, и на сердцах их напишу я, и буду им в Бога, и тии будут Ми в люди. И не научит кийждо ближняго своего и кийждо брата своего, глаголя: познай Господа, яко вси познают Мя от мала даже и до великаго их, яко милостив буду неправдам их и грехов их не помяну ктому» (Евр.8:7–13; Иер.31:31–34).

Отроча, родшееся из корене Иесеова и от семени Давидова, дивный советник, великого совета Ангел, Ангел Нового Завета, отец будущего века, Державный Бог, хотящий сокрушить главу древнего змия, великого дракона (Откр.12:8–4), есть Сын Человеческий прешедший в мир, да спасет человека. Сей всемогущий Бог, написано, родится в Вифлееме, в дому Ефрафове, ибо из него изыдет старейшина и князь во Израиле, по исходам его от начала, от дней вечных. На Него единого будут уповать народы.

1. «Из Египта воззвах Сына Моего» (Ос.11:1; Мф.2:15).

2. «Глас в Раме слышан бысть, плача и рыдания и вопля: Рахиль плачущися чад своих, и не хотяше утешитися, яко не суть» (Иер.31:15; Мф.2:17).

3. «Глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Его»(Ис.40:3; Мф.3:3).

4. «Яко Ангелом своим заповесть о тебе, и на руках возьмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою» (Пс.90:11–12; Мф.4:6).

5. «Да не искусиши Господа Бога твоего» (Втор.6:16; Мф.4:7).

6. «Той недуги наша прият и болезни понесе» (Ис.53:4; Мф.8:17).

7. «Се, Аз посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, иже уготовит путь Твой пред Тобою» (Мал.3:1; Ис.40:3; Мф.11:10).

8. «Се, отрок Мой, егоже изволих: возлюбленный Мой, наньже благоволи душа моя: положу дух Мой на Нем, и суд языком возвестит. не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиих гласа Его. Трости сокрушены не преломит и лена внемшася не угасит, дóндеже изведет в победу суд. И на имя Его язы́цы уповати имут» (Мф.12:18–21; Ис.42:1–4).

9. «Якоже бо бе Иона во чреве китове три дни и три нощи, тако будет и Сын Человеческий в сердце земли три дни и три нощи» (Ион.2:1; Мф.12:40).

10. «Слухом услышите и не имате разумети, и зряще узрите, и не имате видети. Отолсте бо сердце людий сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся, и исцелю их» (Ис.6:9–10; Мф.13:14–15).

11. «Отверзу в притчах уста моя, отрыгну сокровенная от сложения мира» (Пс.77:2–3; Мф.13:35).

12. «Приближаются Мне людие сии усты своими, и устнами чтут Мя, сердце же их далече отстоит от Мене. Всуе же чтут Мя, учаще учением, заповедем человеческим» (Ис.29:13; Мф.15:8).

Об исполнении пророчеств святых пророков, предвозвестивших пришествие Спасителя, от святого Афанасия патриарха Александрийского

Что Христос – Бог и Господь, свидетельствуют пророки. Давид, говоря: «Бог Господь и явися нам» и снова: «и приклони небеса и сошел еси». «седяй на херувимех явился еси»; Аввакум же опять говорит: «Бог от Иемани прииде»; Барух также говорит: «Сей Бог наш, не вменится ин к нему, изобрете всяк путь хитрости и даде ю Иакову отроку своему и Израилю возлюбленному от него. Посем на земли явися и с человеки поживе».

Вот как пророки очень ясно Христа называют Богом. О том же, что Христос пришел уже теперь, Даниил пророк, обозначая время пришествия Его, так говорит, обаче же к нему Архангел Гавриил:

«Семьдесят седмин определены для народа твоего и святаго града твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи, заглажены беззакония», и кратко: «И запечатается видение и пророк, и помажется Святой святых». Кто же другой помазанный Святой святых, если не Христос единый, Бог живой? Семьдесят седмин обозначают четыреста девяносто лет; от Даниила же до ныне (до эпохи святого Афанасия) обозначают более чем восемьсот лет. Показали бы нам иудеи, кто из них был помазан Святой святых после четырехсот девятидесяти лет Данииловых и упразднил жертву и возлияние законное? Но они не могут показать, кто это сотворил, если не Иисус Христос, Сын Божий.

О том же, что Он истинный Христос, представим вам сие не глаголами, но делами, до ныне вопиющими и свидетельствующими во всей Вселенной, и что всё Им сказанное сбылось. Ибо Он сказал, что небо и земля прейдут, слова же Мои не прейдут. Какие же слова, послушаем внимательно. Сказал о вашем храме, что «Аминь, глаголю вам, не останется камень на камени, иже не разорится». Итак, сбылось ли это слово, или не сбылось? Сказал, что придут римляне и возьмут ваш народ и город, и царство. Итак, сбылось это при Веспасиане и Тите, или не сбылось? Сказал, что закон и пророки до Иоанна Крестителя и перекратятся. Сбылось ли это? Кто пророк у вас после Иоанна Крестителя? Совершенно очевидно, что никто. Снова сказал Сам Господь Иисус Христос истинный Бог наш, что будет проповедано Евангелие во всем мире. Сбылось ли это, или не сбылось? Снова сказал, что врата ада не одолеют Церковь. Значит, говорил Он ложь? Да не будет! Сказал вам верующим в Него, что будете ненавидимы всеми за имя Мое. Теперь скажите нам, за имя Христово не все ли языки ненавидят нас и оскорбляют? Хотя вы молчали, но камни возопили, и сама истина вещей довольно вас может постыдить и посрамить, и убедить против воли, что Христос Бог яве пришел и на земле явился, и приклонил небеса, и сошел, и снова взошел на Херувимах, и был погребен, и восшел на небеса в воскликновении, как Бог.

Но чтобы совершенно нам сокрушить иудейское окаменение, впрочем и нам верным ещё более утвердиться в Христовой вере, вкратце приведем свидетельства из Ветхого Завета о всем Христовом домостроительстве и о евангельской апологии. Ибо будет всем внимательно читающим польза. Что превечный Сын и Слово Божие в последние времена воплотился, ясно из 109-го псалма: «Из чрева прежде денницы родих тя». Совершенно очевидно, что ни один человек не родился прежде денницы, ибо денница, солнце, было в четвертый день (творения), Адам же в шестой день был сотворен. Также и Соломон о предвечном рождении от Бога Отца Единородного Сына и Слова, Господа нашего Иисуса Христа так говорит, как бы от лица сына его: «Прежде неже горам водрузитися, прежде неже источникам произойти, прежде же всех холмов рождает Мя».

Спроси теперь иудея, кого Бог прежде всякого творения родил? Подобно же и об Адаме Бог сказал: «Вот, Адам стал как один из нас» – Отца и Сына и Духа Святого являет. И опять сказал, что «Одожди Господь от Господа огнь на Содом». ясно Отца и Сына обозначает.

Что Бог Слово должен был вочеловечиться и воплотиться в последние дни, послушаем пророков, гласами глаголющих. Пророка Давида: «Благословен грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам» и опять: «Бог яве приидет»; пророка же Исайи: «Не Ангел, ни ходотай, но сам Господь приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат, тогда скочит хромый яко елень, и ясен будет язык гугнивых».

О том же, что от жены девы родится Христос, послушаем опять Исаии пророка, говорящего: «Се, дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил» (Ис.7:14; Мф.1:22) и снова он: «Отроча родися нам, Сын и дадеся нам, и наречется имя его велика совета Ангел, дивен советник, Бог крепок, властитель, начальник мира, отец будущего века». Затем этот же пророк говорит и о том, где будет жить на земле Христос, то есть в Назорете: «Земля Завулоня и земля Неффалимля, путь моря об он пол Иордана, Галилея язык, людие, седящии во тме видеша свет велий» (Ис.9:1–2; Мф.4:15–16), – ясно, что народ языческий сидел во тьме неведения, заблуждения и идолослужения. Поэтому и Давид, показывая, что ради язычников Бог воплотится, говорил: «Воцарися Бог над языки». И опять этот же пророк, как бы от лица Отца к сыну говорит: «Проси у Меня и дам Ти языки наследие Твое». По сему и «вси язы́цы восплещите рукама» и опять: «Вси язы́цы, елики сотворил еси, приидут и поклонятся пред Тобою, Господи, и прославят имя Твое» (Пс.85:9).

О том, что в Вифлееме (который переводится: дом хлеба) родится хлеб жизни, и что рождение его вечное от Отца, послушаем пророка Михея, говорящего: «И ты, Вифлееме, доме Ефрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе бо мне изыдет старейшина, еже быти в князя во Израили, исходи же его из начала от дний века» (Мих.5:2).

О том же, что в Сионе явится Христос, и что Он – Вышний, Давид пророк в 76-м псалме так пророчествует, говоря: «Мати Сион рече: человек и человек родися в нем, и той основа и вышний». Итак, вышний есть Христос, Сын Божий. О том же, что родившийся Христос должен был прийти в Египет со своей Матерью, духовным облаком, послушаем Исайю пророка, говорящего: «Се, Господь седит на облаце легце и приидет во Египет и потрясутся рукотворенная Египетская» (Ис.19:1).

О том же, что при крещении Христа должен был Отец свыше Ему свидетельствовать, в 28-м псалме написано так: «Глас Господень на водах, Бог славы возгреме, Господь на водах многих». Затем о чудесах и исцелениях, который Христос и Бог наш сотворил, Исаиа нас учит, говоря: «Сей грехи наши носит и о нас болезнует».

Что умирить мир пришел Христос, послушаем 71-й псалом: «Снидет яко дождь на руно, и яко капля каплющая на землю. Возсияет во днех его правда и множество мира, дóндеже отимется луна. И обладает от моря до моря, и от рек до конец вселенныя». И если Иудей скажет, что о Соломоне говорит псалом, лжет. Ибо Давид говорит: «Прежде солнца пребывает имя его, вси язы́цы ублажают его, и поклонятся ему вси царие земстии». Это не может быть сказано о Соломоне, ибо он не был прежде солнца.

О том же, что крещением Христос Бог наш упразднит диавола 73-й псалом свидетельствует, говоря Богу так: «Ты стерл еси главы змиев в воде: Ты сокрушил еси главу змиев». О том же, что Христос творец неба, по морю ходящий, послушаем Иова, говорящего так: «Прострый едино Небо, и ходяй по морю, яко по земли».

О молодом жеребце и осле, на которых Христос воссел, послушаем пророка Захарию, говорящего: «Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй дщи Иерусалимле. Се, царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток и всед на подъяремника и жребца юна».

Что же яснее сих пророческих гласов? Но, однако, хотя так ясно о Христе пророчествовали святые мужи, ослепил Сатана очи иудеев и очерствил душевные их глаза, чтобы возражать против таких свидетельств. Итак, послушаем еще о детях, вопиющих Христу: «Осанна!» и Господом называющих Христа, псалом: «Господи Господь наш, яко чудно имя Твое по всей земли, яко взятся великолепие Твое превыше небес. Из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу».

Об Иудином предательстве псалом 40 говорит: «Ядый хлеб со мной возвеличи на мя запинание»; о замысле язычников и Иудеев против Христа псалом 2-й говорит: «Векую шаташася язы́цы, и людие поучашася тщетным? Предсташа царие земстии, и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его». Ибо воюющий против сына, поносит и отца.

О узах же, которыми связали Христа, говорит, оплакивая иудеев, Исаия пророк: «Горе душе их, ибо составили совет лукавый от себя глаголющих: свяжем праведного». Спроси далее иудея и скажи ему, кто из людей на земле безгрешен? Совершенно очевидно, что никто не чист от скверны, если и один день жизни его на земле. И опять говорит пророк Богу: «Не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобой всяк живый». Значит, никто не безгрешен, кроме Бога. Теперь посмотрим, что пророк Исаия повествует о страданиях безгрешного Христа, Бога нашего, Сына Божия: «Яко овча на заколение ведеся, и яко агнец непорочен прямо стрегущего его безгласен, тако не отверзает уст своих». Мы видели, что молчал Иисус, предстоя Пилату на своих страданиях. «Во смирении суд его взятся, род же его кто исповесть», то есть род божества Его никто не расскажет: по плоти дается генеалогия Христа Бога нашего. «Ради беззаконий людий моих ведеся на смерть». Показал, что за грехи мира Христос умер. «И дам лукавыя вместо погребения его». Ясно, что иудеев Он предал римлянам. «И богатыя вместо смерти его». Почему, о Пророче? Скажи нам ясно, чего ради? «Яко греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его».

Что на это говорят Иудеи? Какой человек, как овца, на заколение был веден, греха не соделав? Но они не могут показать безгрешного человека, кроме единого Бога, бывшего человеком.

Послушаем же и о лжесвидетелях, свидетельствующих на Христа, псалом 34-й: «Воставше на мя свидетелие неправеднии, яже не ведях, вопрошаху мя. Воздаша ми лукавая воз благая». Пророк показывал, что сотворил Христос в народе своем: во-первых, исход из Египта и прочие множества благ, которые Он сделал им, потом же болящих их исцелял. О бичеваниях же и заушениях Христа, Исаия пророк, как бы от лица Христова, так говорит: «Плещи мои вдах на раны, и ланиты мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплеваний».

Подобно же и пророк Давид от лица Христа в 37-м псалме говорит: «Яко аз на раны готов и болезнь моя предо мною есть выну». О продаже же Христа говорит Иеремия пророк: «И прияше тридесять сребреник, цену цененного, егоже цениша от сынов Израилевых: И даша я на селе скудельничи, якоже сказа мне Господь» (Мф.27:9). Разве против все этого вы можете возразить, о Иудеи, то, что предлежит пред очами всего мира с тех пор и до ныне? Имею же в виду село скудельниче для погребения странников. Так же и Захария пророк говорит о тридцати серебрениках, как от лица Христова: «И поставиша мзду мою тридесять сребреник» (Зах.11:12 ).

О том же, что начало спасения нашего, то есть Честной Крест, на своих плечах понес Христос, вознесенный на нём, Исаия пророк от Духа Святого пророчествуя, сказал: «Яко отроча родися нам, Сын и дадеся нам, еюже начальство бысть на раме Его». то есть животворящий крест. О терновом же венке, написано в песне песней: «Дщери Сиони, изыдите и видите венец егоже венча Его мати Его (т. е. синагога иудейская, ибо она мать Христа по плоти подразумевается) в день обручения его и в день веселия его». Очевидно же, что день страданий Христа был днем веселил Его ради спасения нашего. Ибо тернии эти были как грехи мира, которые Христос, агнец Божий, придя в мир, взяв грехи мира, изгладил. И как плодом древа – грех, так древом креста – спасение, и потому в саду страдание Христово было, поскольку в раю преступил Адам. Потому и разбойнику рай от креста отверзается, потому же и в час шестой Христос распинается, в этот час Адам был изгнан. Желчь вкушается, дабы горечью сладость наслаждения Адама исцелилась. Заушается, да мне свобода даруется. Оплевывается, да дуновение Святого Духа нам даруется. Бичуется, да на хребте нашем груз страстей рассеется; обнажается на древе, да мою срамоту покрывает; умертвляется, да меня оживотворяет; осуждается, да меня от проклятия разрешает; тростью по голове ударяется, да главу змия сокрушает; копием ребра пронзаются, да от ребра Адамова сотворенную исцеляет, и пламенный меч, обращающийся против нас, прекращает, и путь райский открывает.

О том, что посреди земли должен был распяться Христос, в Пс.73:12 написано: «Бог же, Царь наш, прежде века содела спасение посреде земли». И что с разбойниками распнется, Исаия говорит: «...и со беззаконными вменися». О гвоздях и разделении риз Его Пс.21:18 так говорит: «Ископаша руце мои и нозе мои. Изчетоша вся кости моя... Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий». Подобно же и Захария пророк о гвоздях так сказал: «И реку к нему: что язвы сия посреде руку твоею? И речет: имиже уязвлен бех в дому возлюбленных моих». О тьме же тот же пророк Захария говорит так: «И будет в день он, не будет свет, но зима и мраз: и будет день един, и день той знаемь будет Господеви, и не день и не нощь, и при вечере будет свет» (Зах.14:6– 7). Подобно же и пророк Амос сказал: «И будет в той день, глаголет Господь Бог, зайдет солнце в полудне, и померкнет на земли в день свет». И Иоиль пророк говорит: «Солнце и луна померкнут, и звезды скрыют свет свой. Господь же от Сиона воззовет и от Иерусалима даст глас свой, и потрясется небо и земля».

О том же, что Христос будет напоен уксусом и желчью, послушаем Пс.68:22: «И даша в снедь мою желчь, и в жажду мою напоиша мя оцта». Поэтому и отнимет от них, говоря: «Да будет трапеза их пред ними в сеть и в воздаяние и в соблазн. Да помрачатся очи их, еже не видети, и хребет их выну сляцы. Пролий на ня гнев твой, и ярость гнева твоего да постигнет их. Да будет двор их пуст, и в жилищих их да не будет живый», то есть храм их в Иерусалиме, что и было. И прочее же псалма, как на проклятие сказанное Иудеям, подходит, которых и Моисей упрекнул, сказав: «И будет живот твой висящ пред очима твоима, и убоишися во дни и в нощи, и не будеши веры яти животу твоему».

О копье же говорит пророк Захария, как бы от лица Христова: «И воззрят на мя, егоже прободоша». О воде же святого его ребра тот же пророк сказал: «И в день он изыдет вода жива из Иерусалима». Послушаем же и пророка Исаию о погребении Господа говорящего, и как он осмеивает иудеев: «Видите, яко праведный погибе, и никтоже не приемлет сердцем». И таким образом сказал и о восстании его, и снова: «От лица неправды взяся праведный и будет в мире погребение его»; в мире же говорит, что Пилат с миром отдал тело Иисусово Иосифу.

Подобно же и Давид о погребении его в 87-м псалме говорит, как бы от лица Христа: «Положиша мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней» и перед тем: «бых яко человек без помощи в мертвых свободь». то есть безгрешен. Написано и в книге Иова также: «Отверзаются тебе страхом врата смертныя, вратницы же адовы видевше тя убояшася», очевидно же, что супротивные силы демонские. Подобно же и в Пс.67:7: «Изводя окованныя мужеством, такожде преогорчевающия живущия во гробех».

О том, что Христос не будет оставлен во аде, но тридневный воскреснет, 15-й псалом послушаем: «Яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному твоему видети истления». И опять 56-й псалом: «Восстану рано». И пророк же Осия так изрёк: «Идем и обратимся ко Господу Богу нашему, яко той поби ны, и изцелит ны, уврачует ны и по двою дню, в день третий воскреснем и живы будем». О женах же мироносицах: Исаия пророк сказал: «Жены, грядущие от зрелища, приидите: несть бо люди имущие разум».

О вознесении же Христа в 7-м и 10-м псалмах написано: «И восшел на херувимех, и лете: лете на криле ветрене». И опять в 46-м псалме: «Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубне». И у пророка Захарии: «И станут нозе его в день он на горе Елеонстей, яже есть прямо Иерусалиму на восток».

О славном же втором пришествии Сына и Бога говорит пророк Даниил: «Видех во сне нощию, и се, на облацех небесных яко Сын Человечь идый бяше и даже до ветхаго денми дойде и пред Него приведеся: и Тому дадеся власть и честь и царство, и вси людие, племена и язы́цы Тому поработают. Власть Его власть вечная, яже не прейдет, и Царство Его не разсыплется».

Вот мы ясно через толкование узнали, что Он есть Сын Божий, воплотившийся и пострадавший за нас, и воскресший из мертвых, и вознесшийся во славе к своему Отцу, и снова хотящий придти на облаках небесных со славою вечно судить живых и мертвых. Предсказал же об этом пророк Даниил. «Зрях дóндеже престоли поставшася, и ветхий денми седе, и одежда Его бела аки снег, и власи главы Его аки волна чиста, престол Его пламень огнен, колеса Его огнь палящь. Река огненна течаше исходящи пред Ним: тысяща тысящ служаху Ему, и тмы тем предстояху Ему. Судище седе, и книги отверзошася. Видех тогда от гласа словес великих, яже рог оный глаголаше, дóндеже убися зверь и погибе, и тело его дадеся во сожжение огненно» (Дан.7:9–11). Очевидно, что зверь – это антихрист, ибо грядущий Сын Божий убьет его духом уст Своих, яко Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

1. «Красен добротою паче сынов человеческих, излияся благодать во устнах Твоих: сего ради благослови Тя Бог во век... Жезл правости, жезл царствия Твоего. Возлюбил еси правду, и возненавидел еси беззаконие» (Пс.44:3, 7–8).

2. Исайя велегласный говорит: «Яко отроча родися нам, Сын и дадеся нам, егоже начальство бысть на раме Его: и нарицается имя Его велика совета Ангел, чуден, советник, Бог крепкий, властелин, князь мира, отец будущаго века» (Ис.9:6).

3. «И почиет на нем Дух Божий, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия: исполнит его дух страха Божия: не по славе судити имать, ниже по глаголанию обличит, но судит правдою смиренному суд и обличит правостию смиренныя земли, и поразит землю словом уст Своих и духом устен убиет нечестиваго: и будет препоясан правдою о чреслех Своих и истиною обвит по ребрам Своим» (Ис.11:2–5).

4. «Аки пастырь упасет паству Свою, и мышцею Своею соберет агнцы, и имущия во утробе утешит» (Ис.40:11).

5. «Иаков отрок Мой, восприиму и... прият его душа Моя, дах дух Мой нань, суд языком возвестит: не возопиет ниже ослабит, ниже услышится вне глас его: трости сокрушены не сотрет и льна курящася не угасит, но во истину изнесет суд» (Ис.42:1–4).

6. «Се, Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток и всед на подъяремника и жребца юна» (Зах.9:9).

7. «Яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его» (Ис.53:9).

8. «И той, зане озлоблен бысть, не отверзает уст Своих: яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих» (Ис.53:7).

9. «Плещи Мои вдах на раны, и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний» (Ис.50:6).

10. «Возсияет и не потухнет, дóндеже положит на земли суд» (Ис.42:4).

11. «Положих лице Свое аки твердый камень и разумех, яко не постыждуся» (Ис.50:7).

12. «Яко избави нища от сильна, и убога, емуже не бе помощника. Пощадит нища и убога, и души убогих спасет: от лихвы и от неправды избавит души их, и честно имя пред ними... и благословятся в нем вся колена земная, вси язы́цы ублажат его» (Пс.71:12–14, 17).

Божественный евангелист Иоанн, дал нам величайшие извещения о лице Иисуса Христа, одновременно он толкует Моисея, Исайю, Давида и всех пророков. Ибо поистине без сведений, данных нам священным евангелистом о характере Господа Иисуса Христа, пророки были бы для нас непостижимы. Ибо какого должны были мы принять по Моисею пророка, имеющего глаголы жизни бессмертной, более высшего закона? Кого же нам считать пророком, о котором Давид говорит: красен добротою паче всех смертных? Также как кого нам терпеть, о ком Исаия возвещает и нарицается имя Его велика совета Ангел, чудный советник... на котором почиет Дух Божий, дух премудрости и разума, дух ведения и благочестия, дух страха Божия? Как же понять нам и всех пророков, описывающих Его как богочеловека? Ибо по описаниям их ожидаемый Спаситель мира был бы богочеловек, а не обычный человек. Но как человек облекается божественными свойствами? Как же, будучи Богом, он становится человеком? Какой же дух Божий почиет на нем? Все это без извещений апостола и евангелиста Иоанна составляло бы непостижимые тайны. Евангелист Иоанн дал нам яснее всех решение недоумений, отнял от пророчеств таинственное и непостижимое, изъяснив нам, кто есть от девы родившийся Иисус Христос, что Он есть Слово Божие, что Он был в начале к Богу, что Он Бог, что вся Им Быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть. Что в Нем живот бе и живот бе свет человеком, и свет во тме светится, и тма его не объят (Ин.1:1–6). Уверяет же о явлении слова Божия в мире, говоря: «И Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины» (Ин.1:14). Вот кто был возвещаемый пророками и как Богочеловек описываемый и ожидаемый миром Мессия. Господь наш Иисус Христос, следовательно, есть возвещаемый пророками Избавитель мира, Слово Божие, Сын Отчий, вземляй грех мира.

По четырем евангелистам, история жизни Иисуса Христа – простое напоминание сказанного и сделанного Им, и только из слов и деяний Его четко вырисовывается определённый характер Его. Многие многажды искушались, стараясь описать Его, и если, когда писали о Нем, и мысли их сходились с божественными воспоминаниями, то сердца их должны были в то же самое время чувствовать изображение того божественного образа, по которому вначале был создан человек. И сии же, никогда не бывшие подвижниками и защитниками веры, и даже не хотящие принять её, поражались, удивлялись жизни творца её. И Rousseau (Руссо) провозглашал: «Если и не был истинным такой характер, только чудодействием могли когда-либо неграмотные галилейские рыбаки постичь его умом». Лорд Byron (Байрон) не только божественнее Сократа называет Христа, но и с удивительным величием души, так же как и неоспоримой истиною, сказал: «Если когда-либо Бог был человеком или человек Богом, то Иисус был и тем и Тем». И действительно, таков был божественный характер, что никакая рука не могла описать его. Исследуя в пророчествах, каким должен быть Мессия, мы видим в Евангелиях, кто по существу и в действительности был Иисус, пребывавший у человеков.

В обоих фалангах противников, выстроенных по фронту, за долгий период христианской эпохи нашлись как те, о которых идет речь, так и красноречивые и сильные в слове защитники высокой Евангельской морали последних лет – моралисты. Во всяком случае, они должны при полемике становиться в боевой порядок как считающие высокое человеческое дело делом Богочеловека Спасителя Христа. Одни изучили и исследовали Новый Завет для возражения, другие же – для толкования и доказательства, но весьма немногие мыслящие из тех и других, и абсолютно неверующие и отвращающиеся от христианства внутренне чувствовали божественное в нем. Одни противоречили по привычке и легкомыслию, другие же соглашались для демонстрации остроумия и многознания, но все удивлялись высокому и божественному характеру Иисуса, описываемому в них, и поражались искренности апостолов и священных писателей. И хотя смерть за некое свидетельство не есть достаточная причина, убеждающая к вере свидетельствуемой вещи, однако без всякого сомнения она есть доказательство искренности свидетельствующего.

Есть же и пытающиеся показать Иисуса как одного из играющих роль лица, обетованного пророками и ожидаемого иудеями Мессии, но бесконечно превосходящего всех современников и предтечу своего, намекая на Иуду Гавлонитиса, или Галилейского, и стольких других возникших перед разрушением Иерусалима. Но такое уподобление беспочвенное, или, точнее сказать, ненаучное и даже весьма невежественное. Ибо они и после Него составили политический заговор против Римского владычества, с целью восстановить образ жизни по Моисееву закону. Один был Предтеча Иисусов – Иоанн Креститель, живший в пустыне, глас вопиющего в пустыне, облаченного в одежду аскета пустынника, крещающего в воде и проповедующего покаяние, показывающего Израилю грядущего по нем Иисуса, у которого он не был достоин развязать ремни на сандалиях, который был крепче его и о котором он засвидетельствовал, что Он – Сын Божий, и которому он и приготовил стези, далеко отстоящие от гражданских и государственных.

«Что яко искаста Мене? не веста ли, яко в тех, яже Отца Моего, достоит быти Ми?»; «Не творите дому Отца Моего дому купленаго». Отсюда начинается открываемое в Иисусе единение божества и человечества вкупе. И это откровение смущает мир, и воздвигается великая брань, но Священное Евангелие извещает нас о пророчестве Анны пророчицы: «Сей лежит на падение и восстание многих и в знамение пререкаемо». Он учит о непоколебимой и необоримой силе общения, основанного на вере и любви, действеннейших добродетелях. Выбирает верных учеников и связывает их с Собой теснейшей дружбой. «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас, и положих, да вы идете и плод принесете», – сказал, являя превосходящую свою власть. Он свидетельствует о любви и о своем попечении о них и вместе поднимает достоинство, в которое возвел их, сказав: «Не к тому вас глаголю рабы, яко раб не весть, что творит господин его: вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам». О высоком же апостольском звании и странной новой заповеди, которую возложил на них, говорит: «Вам дано есть разумети тайны Царствия Небеснаго: о нем же не дано есть... токмо в притчах». Обличает учеников в суетном тщеславии их, как не знающих, какого учения они последователи: «Не вестася чесо просита, можета ли пити чашу, юже Аз имам питии? Или крещением, имже Аз крещаюся, креститися?... – чашу Мою испията, и крещением, имже Аз крещаюся, креститися: а еже сести одесную Мене, и ошуюю Мене, несть Мое дати, но имже уготовано от Отца Моего». не обещает им место и предстоятельство, но даёт достойным. «Весте, яко мнящиися владети языки, соодолевают ими. не тако же будет в вас: но иже, аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга», – научает возвышающему смирению и показывает характер апостольства их.

«На путь язык не идите и во град Самарянский не внидите. Идите же паче ко овцам, погибшим дому Израилева и проповедуйте, глаголюще: приближися Царствие Небесное». Начало апостольства – от принявшего обетования народа,– как было достойно и праведно; «туне прияете, туне дадите»: нравственное начало – корень многих добродетелей. «Не стяжите злата, ни меди» – основа несребролюбия; «ни сумы, ниже две ризы» – высшая степень совершенной нестяжательности, нужнейшей добродетели для последователей духовного жительства. «Се, Аз посылаю вас яко овцы посреде волков: будите убо мудри яко змия, и цели яко голубие». Учит о характере апостола и деле благовестия: они должны быть, как овцы незлобивые, не отверзающие уст своих пред стрегущим их: мудрые и не льстивые, и не лукавые, но всегда разумные и искренние. «Еже глаголю вам во тме, рцыте во свете». Характер истинного слова: «и не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убит и».

Дерзновение с верою и надеждой: «Всяк убо, иже исповесть Мя пред человеки, исповем и Аз его пред Отцем Моим, Иже на небесех». Обетование и совет Его: «Иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех». Требует, чтобы последователи его были искренними и любящими истину, ибо не таковой не имеет части в Нем. «Предадят бо вы в сонмища, и на соборищах биени будете. И пред воеводами и цари ведени будете Мене ради, во свидетельство им и языком... и умертвят от вас и будете ненавидими всеми за имя Мое».

Предвещает жребий их в вещах мира и укрепляет их к делу апостольства: «Вы шедшии по Мне, в пакибытие, егда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своея, сядете и вы на престоле славы, судяще обеманадесять коленома Израилевома. И всяк, иже оставил братьев или сестер, или отца или матерь, или чада, или села, или дома имени Моего ради, примет сторицею, и живот вечный наследит». Открывает им то, что открыл Павлу, и предсказывает богатую награду за бывающие ради имени Его жертвы.

Иисус говорит не как книжники и фарисеи, и не как философы говорит. Учение Его не философская система и не научный трактат, не как Платон в Академии, не как Аристотель в Лицее, не как Зенон в портике²⁴, и нет слушателей, оглашаемых эзотерическим или экзотерическим учением. не экзотерическая философия и не писаные догматы, не союз Пифагорейцев, с мудрыми учениками беседующих о высоких началах науки в лабиринте человеческого духа. Он говорит к человеку, ко всем людям, и нет у Него привилегированного в слушании. Темой его был человек, человеческая жизнь, душа человека, человеческое предназначение, настоящее и последнее благополучие человека, примирение его с Богом Отцом и Создателем, воззвание от преслушения и отступления, и послушание, спасение человека и царство истины и правды, Царствие Божие...

«И дивляхуся народы о учении Его. Бе бо уча их яко власть имея, и не яко книжницы... яко дивитися им и глаголати: «Откуду сему премудрость сия и силы? И вси свидетельствоваху Ему о словесех благодати, исходящих изо уст Его». «Николиже тако есть глаголал человек, яко сей человек».

Как возникали бы такие мнения, если бы учение не имело чего-либо необычайного, что не встречается у публичных учителей?

Вера, надежда и любовь были новые заповеди, которые преподал Иисус людям, основные добродетели христианства, открывшиеся миру Богом. «Мое учение несть Мое, но пославшаго Мя (Отца): аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть, или Аз о Себе глаголю. Глаголяй о себе славы своея ищет. А ищай же славы пославшего Его, сей истинен есть» и «О себе не приидох: но есть истинен пославый Мя, егоже вы весте. Аз вем Его, яко от Него есмь, и той Мя посла». К Богу возводит все Иисус, которого не определяет, не объясняет, утверждает же и показывает как первейшее начало и крайнюю превосходящую причину всего бывшего. Вера – источник главнейшей добродетели и силы, надежда – утешение, отдохновение, и отрада скорбящих, спасающая из бездны отчаяния уставших от несчастий и бед жизни, и облегчающая обремененную душу от тяжести неправд мира и переменчивости судьбы, тяжелых невзгод: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы». Любовь – это союз общества и всего человечества, побратимство, она – основа счастья и благополучия людей, основание всех добродетелей, она – лествица, возвышающая человека к совершенству и являющая его истинным образом и подобием Божиим. «Любы долготерпит, милосердствует, любы не завидит, не превозносится, не безчинствует, не ищет своих си. Вся покрывает, вся уповает, вся терпит, любы николиже отпадает».

Но что касается отношения Бога к человеку, в Иисусе Христе двойной некий характер: характер непреклонной строгости и характер непреклонной любви, абсолютная и непримешиваемая чистота и нежное сострадание господствуют в сказанном и сделанном Им. Закон Божий – абсолютно священный, преступление закона – виновность и отвратительный грех, кощунство и мерзость, но грешный – это непрестанное Его попечение, предмет жалости и милости Его. «Кий человек от вас, имый сто овец, и погубль едину от них, не оставит ли девятидесяти и девяти в пустыни и идет в след погибшия, дóндеже обрящет ю? И обрет, возлагает на раме своея радуяся. И пришед в дом, созывает други и соседы, глаголя им: радуйтеся со мною, яко обретох овцу погибшую. Глаголю вам, яко тако радость будет на небеси о едином грешнице кающемся, нежели о девятидесятих и девяти праведник, иже не требуют покаяния. не требуют бо крепкии врача, но болящии, не бо пришел призвати праведники, но грешники на покаяние». «Возвеселитисяже и возрадовати подобаше, яко брат твой сей мертв бе и оживе, и изгибл бе, и обретеся». Почему с мытарями и грешниками Он ест и пьет? Гармоничный сей сплав строгости и любви, святости и сострадания была природа Иисуса Христа, открываемый Богочеловек, отец которого Бог, братья же Его – человеки. Чистый и святой, как Бог, дружелюбный и доступный, как Богочеловек. Опекает человека и заботится о его будущем, такую свою заботу он являет ему непрерывно. Он знает и распознал природу человека и род, которому говорит, узнал ужасное состояние человечества и добился положительного, всеобщего и вечного результата.

Но привести здесь тексты параллельных мест из Священного Евангелия значит то же самое, что переписать весь священный текст, поэтому мы ограничились некоторыми выдержками, чтобы показать цель пришествия Мессии.

Смиренномудрые и скорбящие, кроткие и милостливые, миротворцы и искренние, делающие правду и благое ублажаются (Мф.5:3–10). Оставление неправд и обид проповедуется более желательным, чем защита и наказание (Мф.5:38–41). Безрассудно лицемерный в добродетели, благочестии и правде обличается (Мф.6:1–6, 16–18).

«И прохождаше Иисус грады вся и веси, уча на сонмищих их, и проповедая Евангелие Царствия, и целя всяк недуг и всяку язю в людех. Видев же народы, милосердова о них, яко бяху смятени и отвержени, яко овцы не имущыя пастыря» (Мф.9:35–36).

«Шедша возвестита Иоаннови, яже слышита и видита: слепии прозирают и хромии ходят... мертвии востают, и нищии благовествуют» (Мф.11:4–5).

«Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим: иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф.11:28–30).

«Кто есть от вас человек, иже имать овча едино, и аще впадет сие в субботы в яму, не имет ли е и измет? Кольми убо лучши есть человек овчате?» (Мф.12:11).

«И изцели их всех: и запрети им, да не яве Его творят» (Мф.12:15–16).

«Род лукав и прелюбодей знамения ищет, и знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка» (Мф.12:39). «И глагола им притчами много» (Мф.13:3).

«Яко дивитися им, и глаголати: откуду сему премудрость сия и силы?» (Мф.13:54).

«И приступиша к Нему народи мнози, имуще с собою хромыя, слепыя, немыя, бедныя и ины многи, и повергоша их к ногама Иисусовыма, и изцели их, якоже народом дивитися» (Мф.15:30–31).

«Тогда запрети Иисус учеником Своим, да ни комуже рекут, яко сей есть Иисус Христос» (Мф.16:20).

«Приити бо имать Сын Человеческий во славе Отца Своего со Ангелы Своими, и тогда воздаст комуждо по деянием его» (Мф.16:27).

«Заповеда им Иисус, глаголя: никомуже поведите видения, дóндеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет» (Мф.17:9).

«Прииде бо Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго» (Мф.18:11).

«Рабе лукавый, весь долг он отпустих тебе, понеже умолил мя еси: не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего, якоже и аз тя помиловах?» (Мф.18:32).

«Еже убо Бог сочета, человек да не разлучает» (Мф.19:6).

«Возми твое и иди: хощу же и сему последнему дати, якоже и тебе: или несть ми леть сотворити, еже хощу, во своих ми?... Тако будут последнии первии, и первии последни: мнози бо суть звани, мало же избранных»(Мф.20:14–16).

«На Моисеове седалищи седоша книжницы и фарисее: вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите: глаголют бо, и не творят... Вся же дела своя творят, да видими будут человеки» (Мф.23:2–3, 5).

«Обращься же запрети има, и рече: не веста, коего духа еста вы: Сын бо Человеческий не прииде душ человеческих погубити, но спасти» (Лк.9:55–56).

«Егоже бо посла Бог, глаголы Божия глаголет: не в меру бо Бог дает духа. Отец (бо) любит Сына и вся даде в руце Его» (Ин.3:34–35).

«Отец бо не судит ни комуже, но суд весь даде Сынови, да вси чтут Сына, якоже чтут Отца» (Ин.5:22).

«Не могу Аз о Себе творити ничесоже. Якоже слышу, сужду, и суд Мой праведен есть, яко не ищу воли Моея, но воли пославшаго Мя Отца» (Ин.5:30).

«Испытайте писания, яко вы мните в них имети живот вечный: и та суть свидетельствующая о Мне... Славы от человек не приемлю» (Ин.5:39–41).

«Иисус убо разумев, яко хотят приити, да восхитят Его и сотворят Его царя, отиде паки в гору един» (Ин.6:15).

«Не судите на лица, но праведный суд судите»(Ин.7:24).

«Николиже тако есть глаголал человек, яко сей человек» (Ин.7:46).

«Жено, где суть, иже важдаху на тя? Ни кийже ли тебе осуди? Она же рече: никтоже, Господи. Рече же ей Иисус: ни Аз тебе осуждаю, иди, и отселе ктому не . согрешай» (Ин.8:10–11).

«Вы по плоти судите, Аз не сужду никомуже»(Ин.8:15).

«Егда вознесете Сына Человеческаго, тогда уразумеете, яко Аз есмь, и о Себе ничесоже творю... и уразумеете истину, и истина свободит вы» (Ин.8:28–32).

«Ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах, юже слышах от Бога: сего Авраам несть сотворил» (Ин.8:40).

«Кто от вас обличает Мя о гресе» (Ин.8:46).

«На суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут» (Ин.9:39).

«Входяй дверьми пастырь есть овцам... и овцы глас его слышат... и егда своя овцы ижденет, пред ними ходит: и овцы по нем идут, яко ведят глас его... Аз есмь дверь овцам. Веи, елико их прииде прежде Мене, татие суть и разбойницы: но не послушаша их овцы... Аз есмь пастырь добрый: пастырь добрый душу свою полагает за овцы... Ни к тоже возмет ю от Мене, но Аз полагаю ю о Себе: область имам положити ю и область имам паки прияти ю» (Ин.10:2–18).

«И аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе» (Ин.12:32).

«Не приидох бо, да сужду мирови, но да спасу мир» (Ин.12:47).

«И ины овцы имам, яже не суть от двора сего, и тыя Ми подобает привести: и глас Мой услышат, и будет едино стадо и един пастырь» (Ин.10:16).

«Аминь, аминь глаголю вам: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит» (Ин.12:24).

«Аз есмь путь, истина и живот» (Ин.14:6).

«Аще не бых пришел и глаголал им, греха не Быша имели: ныне же вины не имут о гресе своем» (Ин.15:22).

«Ныне же и видеша, и возненавидеша Мене и Отца Моего» (Ин.15:24).

«И пришед Он обличит мир о гресе и о правде и о суде» (Ин.16:8).

«Иисус же ведый вся грядущая нань, изшед рече им: кого ищете? Они же реша: Иисуса Назореа. Отвеща Иисус: рех вам, яко Аз есмь, аще убо Мене ищете, оставите сих ити» (Ин.18:4, 7, 8).

«Рече же им: сия суть словеса, яже глаголах к вам еще сый с вами, яко подобает скончатися всем написанным в законе Моисеове, и пророцех и псалмех о Мне» (Лк.24:44).

Испытывающий в пророчествах, кто должен быть обетованный Мессия, и изучающий эти места священного Евангелия и все параллельные места, находит, исполнившимися их с такой точностью, что становится невозможным не исповедать с полным убеждением, что Иисус Христос есть предвозвещенный в пророчествах Мессия.

Как изобразили пророчества добродетели Мессии, так и страсти и смерть Его: Ему надлежало возрасти как нежному ростку на земле безводной, взойти в Иерусалим в скромном торжестве, восседая на молодом осленке, быть преданным и проданным за тридцать серебреников, подвергнуться бичеванию, оплеванию, поношению, биению тростью; продырявливанию рук и ног, но кость его не сокрушится; прободению ребра копьем, напоением уксусом с желчью; ризы его должны быть разделены и об одежде метаться жребий; надлежало ему умереть и быть погребенным, но не оставится душа его в истлении. Все это было предсказано и исполнилось буквально согласно пророчествам.

«Господи, кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся? Возвезстихом, яко отроча пред Ним яко корень в земли жаждущей, несть вида Ему, ниже славы: и видехом Его, и не имяше вида, ни доброты: но вид Его безчестен, умален паче всех сынов человеческих» (Ис.53:1–3).

«Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй, дщи Иепусалимля: се, Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток и всед на подяремника и жребца юна» (Зах.9:9).

«И поставиша мзду Мою тридесять сребреник... И приях тридесять сребреник и вложих их в храм Господень в горнило» (Зах.11:12–13).

«Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людий. Веи видящии мя поругашамися, глаголаша устнами, покиваша главою: упова на Господа, да избавит его, да спасет его, яко хощет Его» (Пс.21:7–9).

«Бысть сердце мое яко воск таяй посреде чрева моего. Изше яко скудель крепость моя, и язык мой прильпе гортани моему, и в персть смерти свел мя еси... ископаша руце мои и нозе мои. Изчетоша вся кости моя: тии же смотриша и презреша мя» (Пс.21:15–18).

«Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий» (Пс.21:19).

«Яко Тебе ради претерпех поношение, покры срамота лице мое. Чуждь бых братии моей, и странен сыновом матери моея: яко ревность дому Твоего снеде мя, и поношения поносящих Ти нападоша на мя. И покрых постом душу мою, и бысть в поношение мне: и положих одеяние мое вретище, и бых им в притчу. О мне глумляхуся седящии во вратех, и о мне пояху пиющии вино... Ты бо веси поношение мое, и студ мой, и срамоту мою: пред Тобою вси оскорбляющии мя... Нищь и боляй есмь аз» (Пс.68:8–13, 20–22, 30).

«Где твое, смерте, жало, где твоя, аде, победа?»(1Кор.5:55; Ос.13:14).

«Се, уразумеет отрок Мой и вознесется и прославится зело. Якоже ужаснутся о Тебе мнози, тако обезславится от человек вид Твой, и слава Твоя от сынов человеческих» (Ис.52:13–14).

«Человек в язве сый и ведый терпети болезнь, яко отвратися лице Его, безчестно бысть, и не вменися. Сей грехи нашя носит и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве от Бога и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи нашя и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом. Веи яко овцы заблудихом: человек от пути своего заблуди, и Господь предаде Его грех ради наших. И той, зане озлоблен бысть, не отверзает уст Своих: яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен, тако не отверзает уст Своих. Во смирении Его суд Его взятся: род же Его кто исповесть? Яко вземлется от земли живот Его, ради беззаконий людий моих ведеся на смерть... яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его... Сего ради той наследит многих и крепких разделит корысти, зане предана бысть на смерть душа Его, и со беззаконными вменися, и той грехи многих вознесе и за беззакония их предан бысть» (Ис. 53, 3–9, 12).

«Сего ради возвеселися сердце мое и возрадовася язык мой: еще же и плоть моя вселится на уповании. Яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному Твоему в идет и истления» (Пс.15:9–10).

Одни пророчества за тысячу, другие за семьсот лет до христианской эпохи были написаны. С тех пор и до сего дня они составляют Иудейские и христианские Священные Писания. Пророчества написаны как бы у подножия Креста: страдания и смерть Христа, смиренномудрие, кротость, скорбь и агония его, что Он был осужден и отвергнут иудеями, что никого не убеждал словом, что удручен был от болезненной печали, что лицо его было бесчестно и бесславно, паче всех сынов человеческих, что все терпел молча, и только о беззаконных поднял голос: «Отче, отпусти им: не ведят бо что творят» (Лк.23:34). Они буквально предсказаны, как и совершились. И один только исход этих пророчеств, содержащихся в иудейских Писаниях о унизительности страданий и кончины, показывает, что Сей был чаемый Мессия. Сам соблазн о Кресте свидетельствует о Иисусе: «Яко тако написано есть и тако подобаше пострадати Христу». который исполнивый о нас смотрение, делом исполнил, что древле Бог через пророков предвозвестил людям.

Иудеи, неусыпные стражи Писаний будут вечными свидетелями откровения Божия и истины пророчеств о Мессии, хотя они и непримиримые враги Мессии.

Но в них есть и другие истины, истины, в которых лежит превосходящий и таинственный совет, бесконечно милостивый и благоутробный предлог, основание божественного человеколюбия, проповедующее особые промысел и любовь о человеке божественного творца. «Сей грехи наша носит и о нас болезнует... Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша... язвою Его мы изцелехом... и Господь предаде Его грех ради наших... ради беззаконий людий моих ведеся на смерть... зане предана бысть на смерть душа Его, и со беззаконными вменися, и той грехи многих вознесе и за беззакония их предан бысть» (Ис.53:4, 8, 12).

Кто, ищущий вечную истину, пройдя через Голгофу и увидев место страданий Христовых, и уразумев исполнившиеся на Нем пророчества, не признает особый промысел Божий о человеке? не исповедует крайнее человеколюбие Создателя всех? не удивится безмерной любви и нежности Творца к творению? Но и кто, обдумывая, каким образом запечатано пророчество, имея в чувствительном сердце жильцом любовь, не почувствует себя влекомым любовью Христовой, и не увидит в себе исполняемые глаголы Спасителя? «И Аз, аще вознесен буду, вся привлеку к Себе».

Приводимые пророчества о пришествии и обращении язычников к Богу живому исповедуют ясно, как и все пророчества, откровение Божие в мире, ибо как было бы возможно, что пророки предсказали бы события, совершившиеся через много веков, если бы Бог не открыл им это! Пророки, исполненные Духа Святого, говорят с радостью и удивлением о всеобщем царстве Мессии:

«Проси от Мене и дам Ти языки достояние Твое, и одержание Твое концы земли» (Пс.2:8). «Помянутся и обратятся ко Господу вси концы земли, и поклонятся пред Ним вся отечествия язык» (Пс.21:28). «И будет в последния дни явлена гора Господня, уготована над верхи гор, и вознесется выше холмов, и потщатся к ней людие» (Мих.4:1). «Зане от восток солнца и до запад имя Мое прославися во языцех, и на всяцем месте фимиам приносится имени Моему и жертва чиста: зане велие имя Мое во языцех, глаголет Господь Вседержитель» (Мал.1:11). Но пророк Исайя и в этом распространяется более других, как и в остальных пророчествах. Главы 49 и 60 описывают славу Церкви в обращении язычников. В главе 49 он говорит: «Се, дах тя в завет рода, во свет языком, еже быти тебе во спасение даже до последних земли». Блаrовествуется Иерусалиму приход славы Господней: «Светися, светися Иерусалиме, прииде бо твой свет, и слава Господня на тебе возсия... И пойдут царие светом твоим, и язы́цы светлостию твоею... яко преложится к тебе богатство морское и языков и людий: и приидут к тебе» (Ис.60:1–3, 5).

Пророк Даниил точно определяет время пришествия Спасителя, предвозвещая прекращение пророческого слова: пришествие предтечи, прекращение ветхого служения, жертвы и возлияния, осквернение святилища и опустошение Иудеи. Вот слова пророка:

«Семьдесят седмин сократишася о людях твоих и о граде твоем святем, яко да обетшает согрешение, и скончается грех и запечатаются греси, и загладятся неправды, и очистятся беззакония, и приведется правда вечная: и запечатается видение и пророк, и помажется Святый святых. И увеси и уразумееши от исхода словесе, еже отвещати и еже соградити Иерусалим, даже до Христа старейшины седмин седмь и седмин шестьдесят две: и возвратится, и соградится стогна и забрала, и истощатся лета» (Дан.9:24–25).

«И се, Аз послю вам Илию Фесвитянина, прежде пришествия дне Господня великаго и просвещеннаго, иже устроит сердце отца к сыну и сердце человека ко искреннему его, да не пришед поражу землю в конец» (Мал.4:5–6).

«И по седминах шестидесяти двух потребится помазание, и суд не будет в нем: град же и святое разсыплется со старейшиною грядущим, и потребятся аки в потопе, и до конца рати сокращенныя чином, погибельми. И утвердит завет мнозем седмина едина: в пол же седмины отимется жертва и возлияние, и во святилищи мерзость запустения будет, и даже до скончания времени скончание дастся на опустение» (Дан.9:26–27).

70 седмин составляют 490 лет, так как на языке Священных Писаний дни седмиц считаются годами, так что по истечении стольких лет должны исполниться все пророчества, относящиеся ко Христу. По Даниилу, от разрешения Артаксеркса Долгорукого о построении Иерусалима до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины, или 483 года. Исходя из этого Христос явился бы перед народом Иудейским через 483 года от позволения на построение Иерусалима. Год издания позволения – 20 год царствования Артаксеркса Долгорукого. Он соответствует 299–300 году от основания Рима. Лука сообщает, что Иисусу было около 30 лет, когда Он пришел на крещение в пятнадцатом году царствования Тиверия Кесаря. Год этот соответствует 780–781 году от основания Рима, значит, от издания повеления до явления 781–299=482 года, прибавляя и три года до распятия Спасителя имеем 485 лет. Число это соответствует приблизительно 69 1 /2 седминам, после которых, по пророку Даниилу, будет предан смерти Христос и прекратятся жертва и приношение, и прочее, как именно и было.

70 седмин, сокращенные народу Иудейскому, по Даниилу, в конце которых должен пострадать Христос и прочее, показывают точно определенный год распятия Спасителя, подтвержденный расчетами внешних историков. Двадцать третий год царства Артаксеркса Долгорукого совпадает со вторым годом 81-ой Олимпиады или с 326 годом от 1-й Олимпиады, поскольку же 23-й год Олимпиад совпадает с первым годом от построения Рима, то с 303 (326–23) годом от основания Рима. Отнимем и три года от 23 до 20 года – года издания и повеления Артаксерксом, тогда имеем 299–300 год от построения Рима. Также имеем историческое свидетельство Флегонта, который говорит, что во время 202-й Олимпиады было величайшее затмение Солнца, раньше известных, и сделалась ночь в шестом часу дня, так что и звезды показались на небе и был трус великий в Вифинии²⁵, и многое в Никеи разрушилось.

Двести вторая Олимпиада соответствует 785 году от основания Рима, так как (202х4)-23=785, а это как раз год распятия Господа. От 300-го года выхода повеления до года распятия 785–300=485 лет, что и доказывает точность пророчества о 70 седминах Даниила, что в половине 70-й седмины предан будет на смерть Христос, что мы и хотели доказать.

1. По пророку Даниилу, от выхода повеления о построении стен Иерусалима до исполнения пророчеств семьдесят седмин, или 70х7=490 лет.

2. Год издания повеления: 20-й год царствования Артаксеркса.

3. Двадцать третий год царства Артаксеркса совпадает со вторым годом 81-й Олимпиады, то есть с 326 годом от первой Олимпиады.

4. Второй год 81-й Олимпиады совпадает с 303 годом Римской хронологии, начинаемой от основания Рима.

5. Следовательно, 23-й год царства Артаксеркса совпадает с 303 годом от основания Рима.

6. Лука говорит, что в пятнадцатом году царствования Тиверия Кесаря явился Иисус на Иордане креститься.

7. Пятнадцатый год царствования Тиверия Кесаря – 781–782 год от основания Рима.

8. Следовательно, от 23-го года царства Артаксеркса, или от 303 года от основания Рима до явления Иисуса Христа на Иордане, или до 782 года от основания Рима: 782–303=479 лет; от двадцатого же года царства Артаксеркса: 479+3=482 года.

9. Согласно евангелистам, Иисус Христос от крещения до распятия праздновал четыре Пасхи, или три года, так что Господь был распят в 485 (482+3) год.

10. По пророку Даниилу Иисус должен был явиться народу через семь седмин, и 62 седмины от выхода появления о построении стен Иерусалима, то есть через 483 года.

11. Мы видели, что двадцатый год царства Артаксеркса соответствует 300 году от основания Рима, поскольку 23-й год соответствует 303 году от основания Рима.

12. Явление Христа было в 782 году от основания Рима.

13. Значит, от выхода повеления до явления Христова 782–300=482 года, которые суть 69 Данииловых седмин.

14. Распятие было через три года, или в 485 году.

15. От выхода повеления, то есть от 300 года до 785 года – 785–300=485 лет.

16. Следовательно, половина 70-й седмины есть 785 год, когда и действительно был распят Христос.

Князь (или Старейшина – Ηγεμων) и Законоположитель никогда не должен был прекратиться из потомков Иуды, законополагающих и владычествующих над народом, прежде чем придет чаяние языков, которому суждено прийти. И Он должен придти во второй храм, который Он и прославил бы своим пришествием, и окружил бы большей славой и честью. Должен был явиться Ангел Завета, Господь, Которого искали и хотели. Пред Ним предпосылался Илия Фесвитянин, глас вопиющего в пустыни, Креститель Иоанн приготовить путь Его. После же смерти Игумена Христа Мессии город разрушится, народ истребится, храм и жертвенник уничтожатся, упразднятся жертвы и возлияния, возникнет мерзость запустения во святилище, пустыня же и погибель найдет на страну до скончания времени. Все это и получило исход согласно пророчеству.

Кто, читая Иосифа, иудейского историка, не убедится точным исходом всех пророчеств? Кто же до сего дня не видит истину, свидетельствуемую событиями. Мы знаем из священной истории, что скипетры Иудейского царства в стране держали иудейские цари, после же уничтожения царства, Национальный Синклит (Кенесефа Гедола), Великая синагога, ведущая род от Иуды, захватившая власть, избиралась; храм стоял, возлияния и жертвы по Моисееву закону приносились и все было согласно пророчествам вплоть до явления Господа нашего Иисуса Христа, предвозвещенного Мессии. С приходом Его все знамения, бывающие к концу, заключались, и вскоре после смерти Его исчезают. Семьдесят седмин завершились, время, назначенное народу и святому граду, закончилось и уносилось, удаляясь навсегда. Перед общественной жизнью Иисуса Христа был послан предвозвещенный Ангел, Предтеча, чтобы приготовить путь Его пред Ним и прямыми сотворить стези Его, истинный Ангел, явившийся в теле. Иосиф, повествуя о том времени, описывает непорочную жизнь и жестокую смерть Иоанна, называемого Крестителем: «Он проповедовал, – говорит, – добродетель и покаяние и крестил в воде». (И.Ф. Археолог, кн. 8, т. 2, гл. 5).

Колено Иуды более не крепкое, не может властвовать над народом, и само оно под царем. Изгнанные иудеи вдали от отеческой земли подчинялись чужой династии, и с тех пор и до сего дня вдали от своего наследия тяжко страдают. Где князь? Где Старейшина? Где законоположник из колена Иудина? Храм ниспровергнут до основания и камня на камне не осталось, по предсказанию Спасителя. Где колено Левии? Где великолепные архиереи? Где иереи? Где священный клирос? Слуги храма и жертвенника? Где возлияние и жертвы? Где кивот завета? Где очистилище? И где вообще торжество иудейского служения? Все минуло, ибо была тень и пробежала мимо, как символы нового завета, истинной действительности. Колено Левия от потери генеалогических: каталогов в диаспоре потеряло вещественные доказательства и признаки иератического происхождения своего и слилось с коленом Иуды, которое никакого права священства не имеет; архиерейство и весь иерейский чин упразднен. Иудеи в диаспоре потеряли посредника между собой и Богом, умилостивляющего Бога о грехах их, и нисходят в ад, отягощенные множеством грехов своих. Поэтому Законное служение закончилось, нет уже ничего свидетельствующего о существовании и ипостаси его. Но если мы на мгновение предположим, что предвозвещенный пророками Мессия, чаяние языков и Израиля не пришел, справедливо спросить: Как, если не пришел Мессия, исполнятся пророчества? Или где от первых слов Моисея и до последних Малахии найдутся столько и такие важные знамения о времени страданий Христа Старейшины (Игумена), какие были в период, когда праотцы их распяли Господа нашего Иисуса Христа? Если ожидаемый иудеями по пророчествам Мессия не пришел, пришедший же не есть Господь наш Иисус Христос, тогда тщетны все пророчества, ибо все прошло, ничего не осталось для исхода пророчеств. Но все свидетельствует о пришествии Спасителя и Избавителя человечества. Чаяние языков и Израиля пришел, пришедый же есть Господь наш Иисус Христос.

Великий пророк и законоположник, боговидец Моисей в 28-й главе Второзакония, завещающий хранить и творить все заповеди, которые дал Бог через него Иудеям, и заповедал хранить, молится о Иудейском народе и предсказывает ему изобилие благословений Божиих, славу и благополучие его в соблюдении божественных заповедей, проклинает же его и предвозвещает все беды, которые приключатся им в отвержении закона и нарушении и преслушании.

«1. И будет егда прейдете Иордан в землю, юже Господь Бог ваш дает вам, аще слухом послушаете гласа Господа Бога вашего хранити и творити вся заповеди его, яже аз заповедаю тебе днесь, и даст тя Господь Бог твой вышше всех язык земли.

2. И приидут на тя вся благословения сия и обрящут тя. Аще слухом послушаеши гласа Господа Бога твоего.

3. Благословен ты во граде и благословен ты на селе.

4. Благословена исчадия чрева твоего и плоды земли твоея, и стада волов твоих и паствы овец твоих.

5. Благословены житницы твои и останцы твои.

6. Благословен ты внегда входити тебе и благословен ты внегда исходити тебе.

7. Да предаст тебе Господь Бог враги твоя, сопротивящыяся тебе, сокрушены пред лицем твоим: путем единем изыдут на тя и седмию путьми побежат от лица твоего.

8. Да послет Господь на тя благословение в хранилищах твоих и на вся, на няже возложиши руку твою на земли, юже Господь Бог твой дает тебе.

9. Да возставит тя Господь Бог твой себе люд свят, якоже клятся отцем твоим. Аще послушаеши гласа Господа Бога твоего и ходити будеши в путех Его.

10. И узрят тя вси язы́цы земнии, яко имя Господа (Бога твоего) призвася на тя, и убоятся тебе.

11 . И умножит тя Господь Бог твой во благая во исчадиех утробы твоея и во исчадиех скотов твоих, и в плодех земли твоея, на земли твоей, юже клятся Господь отцем твоим дати тебе.

12. Да отверзет тебе Господь сокровище Свое благое, небо, еже дати дождь земли твоей во время свое, да благословит вся дела рук твоих: и даси взаим языком многим, ты же не одолжишися: и обладаеши ты многими языки, тобою же не возобладают.

13. Да поставит тя Господь Бог твой во главу, а не в хвост: и будеши тогда выше, и не будеши ниже, аще послушаеши заповедий Господа Бога твоего, елика аз заповедаю тебе днесь хранити и творити.

14. Да не преступиши от всех словес, яже аз заповедаю тебе днесь, на десно ниже на лево, ходити вслед богов иных служити им.

15. И будет аще не послушаеши гласа Господа Бога твоего хранити и творити вся заповеди Его, елики аз заповедаю тебе днесь, и приидут на тя вся клятвы сия и постигнут тя.

16. Проклят ты во граде и проклят ты на селе.

17. Прокляты житницы твои и останки твои.

18. Проклята исчадия утробы твоея и плоды земли твоея, стада волов твоих и паствы овец твоих.

19. Проклят ты внегда входити тебе и проклят ты внегда исходити тебе.

20. Да послет тебе Господь скудость и глад и истребление на вся, на няже возложиши руку твою, елика аще сотвориши, дóндеже потребит тя и дóндеже погубит тя вскоре, злых ради начинаний твоих, зане оставил еси Мя.

21. Да прилепит Господь к тебе смерть, дóндеже потребит тя от земли, в ню же ты входиши тамо наследити ю.

22. Да поразит тя Господь неимением и огневицею, и стужею и жжением, и убийством и ветром тлетворным и бледостию, и поженут тя, дóндеже погубят тя.

23. И будет небо над главою твоею медяно и земля под тобою железна.

24. Да даст Господь дождь земли твоей прах, и перст с небесе снидет на тя, дóндеже сокрушит тя и дóндеже погубит тя.

25. Да даст тя Господь на изсечение пред враги твоими: путем единем изыдеши к ним и седмию пути побежиши от лица их, и будеши в разсеяние во всех царствах земных.

26. И будут мертвецы ваши снедь птицам небесным и зверем земным, и не будет отгоняяй.

27. Да поразит тя Господь вредом Египетским в седалищах и крастою дивиею и свербом, яко не мощи тебе исцелитися.

28. Поразит тя Господь неистовством и слепотою и изступлением ума.

29. И будеши осязаяй в полудни, якоже осязает слепый во тме, и не исправит путий твоих: и будеши тогда обидим и расхищаем во вся дни, и не будет помогаяй тебе.

30. Жену поймеши, и ин муж возимеет ю: дом созиждеши, и не поживеши в нем: виноград насадиши, и не обереши его.

31. Телец твой заклан пред тобою, и не снеси от него: осля твое отято от Тебе, и не отдастся тебе: овцы твоя отданы (будут) врагом твоим, и не будет тебе помогаяй.

32. Сынове твои и дщери твоя отданы (будут) языку иному, и очи твои узрят истаевающе на сия, и не возможет рука твоя.

33. Плоды земли твоея и вся труды твоя пояст язык, егоже не веси, и будеши обидимь и сокрушаемь во вся дни.

34. И будеши изумлен, видений ради очес твоих, яже узриши.

35. Да поразит тя Господь вредом злым на коленах и на голенех, яко не мощи исцелитися тебе от стоп ног твоих даже до верха (главы) твоея.

36. Да отведет тя Господь и князи твоя, яже поставиши себе, в язык, егоже не веси ты и отцы твои, и послужиши тамо богом иным, древу и камению.

37. И будеши тамо в гадание и в притчу и повесть во всех языцех, в няже введет тя Господь (Бог) тамо.

38. Семя много изнесеши на поле, и мало внесеши, яко поядят я прузи.

39. Виноград насадиши и возделаеши, и вина не испиеши, ниже возвеселишися от него, яко пояст я червь.

40. Маслины будут тебе во всех пределех твоих, и елеем не помажешися, яко истечет маслина твоя.

41. Сыны и дщери родиши, и не будут тебе, отидут бо в плен.

42. Вся древесная твоя и вся жита земли твоея потребит ржа.

43. Пришлец, иже есть у тебе, взыдет над тя выше выше, ты же низидеши низу низу.

44. Сей взаим даст тебе, ты же ему взаим не даси: сей будет глава, ты же будеши хвост.

45. И приидут на тя вся клятвы сия, и поженут тя и постигнут тя, дóндеже потребят тя и дóндеже погубят тя: яко не послушал еси гласа Господа Бога твоего, еже хранити заповеди Его и оправдания Его, елика заповеда тебе.

46. И будут на тебе знамения и чудеса, и в семени твоем до века.

47. Понеже не послужил еси Господеви Богу твоему с веселием и благим сердцем, множества ради всех (благих).

48. И послужиши врагом твоим, яже послет Господь Бог твой на тя с гладом и жаждею, и наготою и оскудением всех: и возложит ярем железен на выю твою, дóндеже сокрушит тя.

49. И наведет Господь на тя язык издалеча от края земли аки устремление орле, язык, егоже не уразумееши глагола.

50. Язык безстуден лицем, иже не удивится лицу старчу и юна не помилует.

51. И пояст плоды скотов твоих и плоды земли твоея, яко не оставит тебе пшеницы, ни вина, ни елеа, стад волов твоих и паств овец твоих, дóндеже погубит тя.

52. И сокрушит тя во всех градех твоих, дóндеже разорятся стены твоя высокия и крепкия, на нихже ты уповаеши, во всей земли твоей: и озлобит тя во всех градех твоих, яже даде тебе Господь Бог твой.

53. И снеси чада утробы твоея, плоть сынов и дщерей твоих, ихже даде тебе Господь Бог твой, в тесноте твоей и в скорби твоей, еюже оскорбит тя враг твой.

54. Юный в вас и младый зело позавидит оком своим брату своему и жене яже на лоне его, и оставшымся чадом, яже аще останутся ему.

55. Яко дати единому их от плотей чад своих, ихже ял еси, понеже ничто остася ему в тесноте и скорби твоей, еюже оскорбят тя врази твои во всех градех твоих.

56. И юная в вас (жена) и млада зело, еяже не обыче нога ея ходити по земли юности ради и младости, позавидит оком своим мужу своему иже на лоне ея, и сыну и дщери своей.

57. И блоне своей изшедшей из чресл ея, и чаду своему еже аще родит: снест бо я тайно, скудости ради всех в тесноте и скорби своей, еюже оскорбят тя враг твой во всех градех твоих.

58. Аще не послушаете творити вся словеса закона сего, написанная в книзе сей, еже боятися имене честнаго и чуднаго сего, Господа Бога твоего.

59. И удивит Господь язвы твоя и язвы семени твоего, язвы великия и дивныя, и болезни злыя и известныя.

60. И обратит на тя всю болезнь Египетскую злую, еяже ты боялся еси от лица их, и прилепятся к тебе.

61. И все разслабление, и всю язву ненаписанную и всю писаную в книзе закона сего наведет Господь на тя, дóндеже потребит тя.

62. И останетеся в числе малем, вместо того егда бысте яко звезды небесныя множеством, яко не послушаете гласа Господа Бога вашего.

63. И будет, якоже возвеселися Господь о вас, благотворити вам и умножити вас, тако возвеселится Господь о вас потребити вас: и возметеся от земли, в нюже вы входите тамо наследити ю.

64. И разсеет тя Господь Бог твой во вся языки, от края земли даже до края ея, и послужиши тамо богом иным, древу и камению, ихже не знал еси ты и отцы твои.

65. Но и во языцех онех не упокоит тя, ниже будет стояния стопе ноги твоея: и даст тебе Господь тамо сердце печальное и оскудевающая очеса и истаявающую душу.

66. И будет живот твой висящь пред очима твоима, и убоишися во дни и в нощи, и не будеши веры яти житию твоему.

67. Заутра речеши: како будет вечер? и в вечер речеши: како будет утро? от страха сердца твоего, имже убоишися, и от видений очес твоих, имиже узриши.

68. И возвратит тя Господь Бог во Египет в кораблех, и на пути егоже рекох, не приложите к сему видети его: и продани будете тамо врагом вашим в рабы и в рабыни, и не будет купующаго».

«1. И будет егда прейдете Иордан в землю, юже Господь Бог ваш дает вам, аще слухом послушаете гласа Господа Бога вашего хранити и творити вся заповеди Его, яже аз заповедаю тебе днесь, и даст тя Господь Бог твой вышше всех язык земли. 2. И приидут на тя вся благословения сия и обрящут тя. Аще слухом послушаеши гласа Господа Бога твоего» (Втор.28:1–2).

Пророчества эти исполнились много раз, сначала при Иисусе Навине, преемнике Моисея, во все время начальства его, затем при эпохе Судей Израильских и, наконец, при Царях Иуды.

При Иисусе Навине – первое исполнение благословений. Израиль перешел Иордан немокрыми ногами. «Стояху же жрецы воздвизающии кивот завета Господня во Иордане, дóндеже сконча Иисус вся, елика заповеда Господь Иисусу поведати людем, по всем, елика заповеда Моисей Иисусу: и потщашася людие и преидоша. И бысть, егда скончаша вси людие преходити (Иордан), прейде и Кивот» (Нав.4:10–12).

Второе исполнение: взятие Иерехона. «И рече Господь ко Иисусу: се, Аз предаю тебе в руце Иерихон, и царя его и в нем сильнаго крепостию... И бысть в седмый день, восташа в востание утреннее, и обыдоша град в той день седмижды. И бысть в обхождении седмом вострубиша жрецы трубами... егда же услышаша людие глас трубный, воскликнуша вси купно людие гласом великим и сильным. И падоша вся стены града окрест: и внидоша вси людие во град, кийждо противу себе, и прияша град» (Нав.6:1, 14, 19).

Третье исполнение: разрушение Гаи. «И Быша вси падшии в той день от мужеска полу и до женска дванадесять тысящ, вси живущии в Гаи» (Нав.8:25).

Четвертый случай: в поражении царей Аморрейских, населяющих горную страну. «И рече Господь ко Иисусу: не убойся их, яко в руце твои предах я: не останет от них ни един пред вами... И ужаси я Господь от лица сынов Израилевых: и сокруши я Господь сокрушением великим в Гаваоне: и погнаша я путем Восхода Вифоронска, и сечаху их... и Господь верже на ня камение великое града с небесе даже до Азика, и бысть множае умерших от града каменна, неже убиенных от сынов Израилевых мечем на брани» (Нав.10:8–12). Тогда остановилось и солнце.

Другой случай в поражении царей, Иависа царя Асарского и Иовава царя Мадонского, и царя Семеронского и Хеттейских, и Ферезейских, и Иевусейских, и Евеомских, и Аермонских и Массифейских. «И изыдоша сии и цари их с ними, люди мнози, яко песок иже при краи моря множеством, и кони и колесницы многи зело... И рече Господь ко Иисусу: не убойся от лица их, яко заутра в сей час Аз предам их язвенных пред сыны Израилевы... И обратися Иисус в то время, и взя Асор, и царя его уби мечем: Асор бо бе прежде обладающий всеми царствы сими. И изби все дышущее, еже в нем бысть, острием меча, и потребиша вся, и не остася в нем все дышущее: и Асор запалиша огнем. И вся грады царств сих, и вся цари их взя Иисус, и изби я мечем, и потреби их, якоже повеле им Моисей раб Господень» (Нав.11:4–12).

Всех царей и всех царств, которых предал Бог в руки сынов Израилевых, которых поразил Моисей и сыны израильские, и которых они наследовали землю, было тридцать один. Всех их победили израильтяне державной силой Божией, который был с ними, как обещал Моисей, и как благословил их.

И сказал Иисус: «И потреби Господь от лица вашего языки велики и сильны, и никто противоста вам до сего дне. Един от вас прогна тысящы, яко Господь Бог ваш споборствоваше вам, якоже глагола вам. И сохраните зело любити Господа Бога вашего. Аще бо отвратитеся и приложитеся ко оставшимся языком сим, иже с вами, и браки сотворите с ними, и смеситися с ними, и они с вами, ведением увидите, яко не приложит Господь потребити языки сия от лица вашего: и будут вам в сети, и в соблазны, и в гвоздия в пятах ваших, и в стрелы во очесех ваших, дóндеже погибните от земли благия сея, юже даде вам Господь Бог ваш. Аз же днесь отхожду в путь, якоже и вси иже на земли, и познаете всем сердцем вашим, и душею вашею, яко ни едино слово отпаде от всех словес благих, яже рече Господь Бог ваш к вам: вся приходят вам, и не разнствова от них ни едино слово. И будет, имже образом приходят на вас вся словеса добрая, яже глагола Господь Бог к вам, тако наведет Господь на вы вся словеса злая, дóндеже потребит вы от земли благая сея, юже даде вам Господь Бог ваш» (Нав.23:9–16).

В вышеназванной главе Иисус Навин свидетельствует, что ни одно слово из всех слов добрых, которые сказал Господь Бог сынам Израиля через пророка Моисея, не упало, предсказывает же и точное исполнение злых глаголов таким образом: «Имже образом приходят на вас словеса добрыя, яже глагола Господь Бог к вам, тако наведет Господь Бог на вы вся словеса злая...»

«И бысть по скончании Иисусове, и вопрошаху сынове Израилевы Господа, глаголюще: кто взыдет нам к ханенею воевода, ратовати на них. И рече Господь: Иуда взыдет: се, дах землю в руку его... И воеваша сынове Иудины на Иерусалим, и взяша его, и поразиша его острием меча, и град сожгоша огнем... и убиша Сесина и Ахимана и Эолмиа, роды Енаковы... И взя Иуда Газу и предел ея, и Аскалона и предел его, и А ккарон и предел его, и Азот и окрестная его. И бяше Господь со Иудою» (Суд.1:1–3, 8, 10, 18).

«И взыде Ангел Господень от Галгал к месту Плача и к Вефилю и к дому Израилеву, и рече к ним: сия глаголет Господь: изведох вас из Египта и введох вас в землю, еюже кляхся отцем вашым дати вам, и рекох: не разорю завета моего, иже с вами, во веки: и вы не завещайте завета с седящими на земле сей, ниже богом их да поклонитеся, но изваянная их сокрушите, и олтари их раскопайте: и не послушаете гласа моего, яко сия сотвористе: и Аз рех: не приложу преселити людий, ихже рех изгнати, ниже отиму их от лица вашего, и будут вам в терние, и бози их будут вам в соблазн. И бысть, егда глагола Ангел Господень словеса сия ко всем сыном Израилевым, и воздвигоша людие глас свой, и восплакошася. И сего ради прозвася имя месту тому Плачь, и пожроша тамо Господеви... И весь род он приложиша ко отцем своим. И воста род другий по сих, иже не познаша Господа и дела, еже сотвори во Израили. И сотвориша сынове Израилевы злое пред Господем и послужиша Ваалу, и оставиша Господа Бога отец своих, изведшаго их из земли Египетски, и поидоша вслед богов иных, от богов языческих, иже окрест их, и поклонишася им: и разгневаша Господа, и оставиша его, и послужиша Ваалу и Астартом. И разгневася яростию Господь на Израиля и предаде его в руки пленяющих, и плениша их: и отдаде их в руки врагов их, иже окрест их, и не возмогоша ктому противостати пред лицем врагов своих, во всех в нихже прохождаху. И рука Господня бяше на них во злая, якоже глагола Господь и якоже клятся Господь им, и озлоби их зело» (Суд.2:1–6, 10–16. Сравни: Втор.28:14 и след).

«И возстави (им) Господь Судий, и спасе их Господь от руки пленяющих я... яко соблудиша вслед богов иных и поклонишася им, и разгневаша Господа, и уклонишася с пути скоро, по немуже ходиша отцы их послушати заповедий Господних: не сотвориша тако. И яко возстави им Господь Судий, и бяше Господь с Судиею, и спасе я от руки врагов их во вся дни Судий: яко умилися Господь от воздыхания их, от лица воюющих на ня и озлобляющих я. И бысть егда умираше Судия, и отвращахуся, и паки растлевахуся паче отец своих, идуще вслед богов иных служити им и покланятися им: не отвергоша начинаний своих и не отступиша от путий своих жестоких. И разгневася яростию Господь на Израиля и рече: понеже остави род сей завет мой, егоже заповедах отцем их, и не послушаша гласа моего, и Аз не приложу изгнати мужа от лица их от сих языков, ихже остави Иисус сын Навин на земли и умре, еже искушати в них Израиля, аще сохранят путь Господень ходити в нем, якоже сохраниша отцы их, или ни. И остави Господь языки сия не истребити их вскоре, и не предаде их в руку Иисусову» (Суд.2:16–23. Сравни: Втор.28:16–20).

«И сотворисша сынове Израилевы злое пред Господем, и предаде их Господь в руку Мадиамлю семь лет. И укрепися рука Медиамля на Израиля: и сотвориша себе сынове Израилевы от лица Мадиамля ограды в горах и в пещерах и в твердынех. И бысть егда сеяше муж Израилев, и восхождаше Мадиам и Амалик и сынове восточнии, и восхождаху на него, и ополчахуся на них, и разоряху плоды земныя, дóндеже внити в Газу: и не оставляху бытия жизненнаго во Израили, и стад и тельца и осла: яко сами и скоти их восхождаху, и кущы их преношаху и прихождаху яко прузи множеством, и самем велблюдом их не бяше числа: и прихождаху на землю Израилеву разорит и ю. И обнища Израиль от лица Мадиамля» (Суд.6:1–6. Сравни: Втор.21:16–21).

«И возопиша сынове Израилевы ко Господу... и посла Господь мужа пророка к сынам Израилевым, и обличи их за неверствие их: и послан бысть Ангел Господень к Гедеону сыну Иоасову и укрепи его: и погнаша Мадиама, яко предах Господь в руце его Мадиама и весь полк: и главу Орива и Зива принесоша к Гедеону: и цари Мадиама поя Зевеа и Салмана и весь полк их истреби: и уби Гедеон Зевеа и Салмана» (Суд.6:7–40; 9:34). Обратился Израиль к Богу и Бог обратился к ним.

«И приложиша еще сынове Израилевы творити злое пред Господем: и предаде я Господь в руку филистимску четыредесять лет» (Суд.13:1) И воззвали ко Господу и родился Самсон и изгнал их.

Падение и восстание, рабство и свобода, несчастия и катастрофы в державе крепости, и успехи, и завоевания в немощи и уничижении, события, сменяющие друг друга, свидетельствуют о исполнении предсказаний Моисея и Иисуса за долгий промежуток управления Судей и царства царей Иуды и Израиля. Гедеон только с тремястами мужей прогнал Медиан и царей их убил, и города их предал огню. Сампсон один прогнал филистимлян и убил тысячи ослиной челюстью. Иеффай и Барак с немногими победили досаждающих Израилю иноплеменников. Ионафан, сын Саула, один со слугою внес смятение в бесчисленные воинства противников, и истребилось всё войско: тогда у Израиля не было оружия. «Кузнецов не было во всей Земле Израильской; ибо филистимляне опасались, чтобы евреи не сделали меча или копья. И должны были ходить все израилтяне к филистимлянам оттачивать свои сошники, и свои заступы, и свои топоры, и свои кирки. Поэтому во время войны (Махмасской) не было ни меча, ни копья у всего народа, бывшего с Саулом и Ионафаном, а нашлись они только у Саула и Ионафана».

Божественные заступления и божественные оставления видны во всей истории иудейского народа. Один муж, Голиаф из многочисленного строя филистимлян, в течение сорока дней оскорблял и позорил многочисленные боевые порядки Израиля. То, что весь народ не смог сделать, один юноша, неопытный в ратном деле, Давид, младший сын Иессея, пастух овец, привел к концу и отнял позор от народа израильского, убив камнем пращи оскорбителя народа израильского и вдохнув страх в десятки тысяч вражеских войск, которые бегом побежали от лица сынов Израиля.

Как эти события должны бы быть поучительны для сынов Израиля? Как бы должны они утверждать веру к открываемому Богу и усиливать любовь к Богу, творящему такие чудеса? Какая неизреченная связь должна бы связать народ израильский со спасителем и руководителем их Богом? Какое чувство благодарности и благочестивого служения должно бы наполнять сердца евреев за все чудные дела, совершенные для них? Как должны бы были вразумить их и сделать их благоговейными к закону Божию и к повелениям Его исходы прорицаний? И, однако, как неразумные, они не извлекли никакой пользы, но всегда непокорные и беззаконные должны были наводить на себя все проклятия, которыми проклял их Моисей, да приведутся к исходу все предсказания вплоть до последней буквы, которые прорекли Моисей и Иисус, когда говорили от лица Божия к ним и вразумляли их.

Книги Царств и Паралипоменон приводят множество примеров, свидетельствующих о божественной помощи.

Стих 21: «Да прилепит Господь к тебе смерть, дóндеже потребит тя от земли, в ню же ты входиши тамо наследити ю».

Плач Иеремии Плч.1:0: «И бысть повнегда в плен отведен бе Израиль, и Иерусалим опустошен бяше, сяде Иеремия пророк плачущь, и рыдаше рыданием сим над Иерусалимом».

Плч.1:1: «Како седе един град умноженный людьми: бысть яко вдовица, умноженный во языцех, владяй странами бысть под данию». (Сравни: Втор.28:43–44): «Пришлец, иже есть у тебе, взыдет над тя выше выше, ты же низидеши низу низу: сей взаим даст тебе, ты же ему взаим не даси: сей будет глава, ты же будеши хвост».

Плч.1:2: «Плачя плакуся в нощи, и слезы его на ланитех его, и несть утешаяй его от всех любящих его: вси дружащиися с ним отвергошася его, Быша ему врази».

Плч.1:3: «Преселися Иуда ради смирения своего и ради множества работы своея: седе во языцех, не обрете покоя. Вси гонящии его постигнуша и среде стужающих ему».

Втор.28:45: «И приидут на тя вся клятвы сия, и поженут тя и постигнут тя, дóндеже потребят тя и дóндеже погубят тя».

Плч.1:4: «Путие Сиони рыдают, яко несть ходящих по них в праздник, вся врата его разорена, жрецы его воздыхают, девицы его ведомы, и сам огорчеваем в себе».

Плч.1:5: «Быша стужающии ему во главу, и врази его угобзишася, яко Господь смири его, за множество нечестия его: младенцы его отидоша пленени пред лицем стужающаго».

Втор.28:46–47: «И будут на тебе знамения и чудеса, и в семени твоем до века, понеже не послужил еси Господеви Богу твоему с веселием и благим сердцем, множества ради всех».

Плч1:6: «И отяся от дщери Сиони вся лепота ея: Быша князи ея, яко овни не имущии пажити, и хождаху не с крепостию пред лицем гонящаго».

Плч1:11: «Вси людие его воздыхающе ищут хлеба».

Плч1:13: «С высоты своея посла огнь, в кости моя сведе его».

Плч1:14: «Взыдоша на выю мою, изнеможе крепость моя... не возмогу стати».

Плч1:16: «Погибоша сынове мои, яко возможе враг».

Плч1:20: «Обезчади мене мечь, аки смерть в дому».

Втор.28:48: «И послужиши врагом твоим, яже послет Господь Бог твой на тя с гладом и жаждею, и наготою и оскудением всех: и возложит ярем железен на выю твою, дóндеже сокрушит тя».

Плч.2:1: «Како омрачи во гневе своем Господь дщерь Сионю: сверже с небесе на землю славу Израилеву, и не помяну подножия ногу свою в день гнева и ярости своея».

Плч.2:2: «Погрузи Господь и не пощаде: вся красная Иаковля разори яростию своею, твердыни дщере Иудины изверже на землю, оскверни царя ея и князи ея».

Плч.2:3: «Разже во Иакове яко огнь пламя, и потреби вся окрест».

Втор.28:49–50: «И наведет Господь на тя язык издалеча от края земли аки устремление орле, язык, егоже не уразумееши глагола, язык безстуден лицем, иже не удивится лицу старчу и юна не помилует».

Плч.4:19: «Скорбейшии Быша гонящии ны паче орлов небесных».

Этот народ были халдеи, которые вошли в сношение с моавитянами и филистимлянами и другими близлежащими народами, досаждающими Иудее.

В книге второй Паралипоменон 2Пар.36:17 сообщается: «И наведе на них царя Халдейска, и поби младенцы их мечем в дому святыни его: и не пощаде Седекии (царя), и дев их не помилова, и старцы их изведе, и всех предаде в руки их, и вся сосуды дому Божия великия и малыя, и сокровища церкве Господни, и вся сокровища царева и вельмож, вся внесе в Вавилон: и зажже дом Господень, и разори стену Иерусалимлю, и столпы его сожже огнем, и всяк сосуд драгий истни: и пресели оставшихся в Вавилон, и Быша ему и сыном его в рабы даже до царства Мидскаго».

Иосиф же (Иудейская война, слово шестое, стих 5) говорит:

«Итак, на втором году правления Веспасиона, в 8-й день месяца Гарпия, Иерусалим пал. Подобное случалось с ним пять раз в прошлом, и это уже второй раз, что он был совершенно опустошен. Египетский царь Асохей, и после него Антиох, затем Помпей, а за ним Соссий с Иродом были те, кто, хотя и взяли город, пощадили его. Однако прежде них, спустя 1468 лет и 6 месяцев после его основания, вавилонский царь овладел городом и опустошил его». И во второй книге Паралипоменон в главе 2Пар.36:6 приводится имя царя Халдейского. «И взыде на Иоакима Навуходоносор царь Вавилонский, и окова его оковами медяными, и приведе его в Вавилон: и часть сосудов дому Господня пренесе в Вавилон и постави я во храме своем в Вавилоне».

Народом издалека пришедшим были и египтяне, фараон которых Нехао, войдя в Иерусалим, связал Иоахаза, сына Иосии в Девлафе, в земле Емафской, и привел его в Египет, и наложил на землю дань сто талантов серебра и талант золота (Ср. 2Пар.36:2–3).

Плч.2:5: «Бысть Господь аки враг, погрузи Израиля, погрузи вся домы его, разсыпа все стены его и умножи дщери Иудине смирена и смирену».

Втор.28:52: «И сокрушит тя во всех градех твоих, дóндеже разорятся стены твоя высокия и крепкия, на нихже ты уповаеши, во всей земли твоей: и озлобит тя во всех градех твоих, яже даде тебе Господь Бог твой»²⁶.

Плч.2:11–12: «Смутися сердце мое, излияся на землю слава моя о сокрушении дщере людий моих, внегда оскуде младенец и ссущий на стогнах градских. Матерем своим рекоша: где пшеница и вино...»

Плч.4:4: «Прильпе язык ссущаго к гортани его в жажди, младенцы просиша хлеба, и несть им разломляющаго».

Втор.28:51: «И пояст плоды скотов твоих и плоды земли твоея, яко не оставит тебе пшеницы, ни вина, ни елеа, стад волов твоих и паств овец твоих, дóндеже погубит тя».

Втор.28:53: «И снеси чада утробы твоея, плоть сынов и дщерей твоих, ихже даде тебе Господь Бог твой, в тесноте твоей и в скорби твоей, еюже оскорбит тя враг твой».

Это пророчество исполнилось много раз, впервые же при Иораме, сыне Ахаава, царя Иерусалимского, когда пришел царь Сирийский, сын Азера, и осадил Самарию.

«И был большой голод в Самарии, когда они осадили её, так что ослиная голова продавалась по восьмидесяти сиклей серебра, и четвертая часть каба голубинаго помета – по пяти сиклей серебра. Однажды царь Израильский проходил по стене, и женщина с воплем говорила ему: помоги, господин мой царь. И сказал он: если не поможет тебе Господь, из чего я помогу тебе? И сказала она: эта женщина говорила мне: «отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра» И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: «отдай же твоего сына, и съедим его». Но она спрятала своего сына» (4Цар.6:25–29).

Второй раз было в Иерусалиме во время царствования Седекии, когда Навуходоносор, царь Вавилонский воевал против царя Иудейского.

«И усилился голод в городе, и не было хлеба у народа земли. И взят был город, и побежали все военные ночью по дороге к воротам... и погналось войско Халдейское за царем и настигли царя... и сыновей Седекии закололи пред глазами его, а самому Седекии ослепили глаза...» Все обиды, обрушившиеся на Иерусалим и жителей его при нашествии Навуходоносора, описаны в четвертой книге Царств в 25-й главе. Эти несчастия Иудейского народа оплакивает Иеремия пред Господом, говоря: «Виждь, Господи, и призри, кого еси потребил сице? еда снедят жены плод утробы своея? отребление сотвори повар²⁷, избиют ли младенцев ссущих сосцы? Убиеши ли во святыни, Господи, жерца и пророка?» (Плч. 2:20), «…девицы моя и юноты мои отидоша в плен, мечем и гладом избил еси» (Плч.2:21), «Руце жен милосердых свариша дети своя, Быша в ядь им, в сокрушении дщере людий моих» (Плч.4:10).

Третий раз исполнилось пророчество Моисея при взятии Иерусалима Титом. Иосиф в истории Иудейской войны повествует так: «Одна женщина из жителей Заиорданья, Мария, дочь Элеазара – из селения Бет Эзов (что означает «Дом Иссона»), известная своим происхождением и богатством, бежала в числе прочих в Иерусалим и вместе со всеми переносила осаду. Имущество, что она вывезла с собой из Переи, было разграблено тиранами, а остатки драгоценностей и пищу, что её удавалось припасти, изо дня в день расхищали врывавшиеся в дом приспешники тиранов. И вот женщиной этой овладело крайнее ожесточение, и она стала набрасываться на грабителей с бранью и проклятиями, стремясь натравить их на себя. Но когда не нашлось никого, кто по злости ли или из жалости захотел бы покончить с ней, а сама она уже не имела сил добывать пищу на потребу другим, не говоря уже о том, что и найти что-то теперь уже не было возможности, и когда голод проник ей до мозга костей, а ярость сжигала её внутренности сильнее голода, тогда она, взяв в союзники нужду и ярость, ополчилась против самой природы. Схватив своего ребенка (у неё был грудной младенец), она сказала: «Несчастное дитя! Ради чего мне беречь тебя среди войны, голода и мятежа? У римлян, даже если мы и доживем до их прихода, нас ожидает рабство, еще прежде рабства нас настиг голод, а мятежники хуже их обоих. Так стань же мне пищей, мятежникам – духом мщения, а миру – мифом, тем единственным мифом, которого не достает ещё, чтобы несчастья евреев обрели полноту!» С этими словами она умертвила сына и, изжарив его, съела половину, а вторую половину оставила и прикрыла.

Тут же появились мятежники и, учуяв запах нечестивого блюда, стали угрожать, что прикончат её на месте, если она не укажет, где спрятана приготовленная пища. «Я приберегла для вас хороший кусок», – сказала она и открыла остатки ребенка. Дрожь и крайнее замешательство охватили их при этом зрелище, и они застыли оцепеневшие. Она же сказала им: «Это мое родное дитя и дело рук моих. Ешьте, ибо я уже насытилась. не будьте мягче женщины и жалостливее матери. Если же вы благочестивые отворачиваетесь от моего жертвоприношения – что же, я съела половину, так пусть и остальное достанется мне». Этого они уже не смогли вынести и, дрожа от ужаса, бросились вон из её дома. Это было единственное, от чего они отшатнулись в страхе и, хоть и с трудом, уступили матери эту пищу. Весть о страшном преступлении мгновенно распространилась по всему городу, и каждый, представляя себе этот ужас, содрогался, словно сам осмелился на что-то подобное. Смерть стала отныне единственным стремлением голодающих, и они почитали блаженными тех, кто успел умереть, не слыхав и не видев ничего подобного». (Иудейская война, с. 362–363).

В трех этих случаях, в которых исполнилось ужасное проречение, исполнились и другие проклятия стихов (см. Втор.28:54–61). Первый исход получили предсказания 600 лет спустя после кончины Моисея, в Самарии, как мы уже видели, второй – в Иерусалиме, как плачет Иеремия, 300 лет после этого и 900 лет от Моисея, и третий – во время полного разрушения Иерусалима и всей Иудеи спустя 600 лет от разрушения Навузарданом, архиповаром Навуходоносора, Иерусалима и спустя 1500 лет от Моисея Титом.

В стихе Второзакония (Втор.28:62) Моисей говорит: «И останетеся в числе малем, вместо того егда бысте яко звезды небесныя множеством, яко не послушаете гласа Господа Бога вашего».

Иосиф, описывая всепогибель во время Иудейской войны, говорит, что бесчисленное множество умерло от голода и, во-вторых, от войны, и, в-третьих, во время плена от различных мучений. И умерших от голода и меча в Иерусалиме восходит к 1100000 душ, в остальной же Иудее – 140490, в плену – 99200. Об умерших от голода Иосиф повествует так: «Закрыв выходы из города римляне лишили евреев всякой надежды на спасение, и голод, становившийся с каждым днем все сильнее, пожирал народ целыми семьями и родами. Крыши домов были усеяны обессилившими женщинами и младенцами, а улицы – трупами стариков. Мальчики и юноши, совершенно распухшие, блуждали по площадям, словно призраки и падали там, где силы покидали их. Некоторые ослабели настолько, что не имели сил похоронить умерших близких, те же, кто еще держался, отступали из-за множества трупов и ввиду неопределенности собственной судьбы. Ведь многие испускали дух на телах тех, кого они погребали, и многие приходили к могилам еще до того, как наступал их смертный час. Бедствие не сопровождалось ни плачем, ни стенаниями, ибо голод подавил все чувства. Оскалившись, с сухими глазами взирали те, чья смерть медлила наступать, на всех, обретших покой прежде них. Мертвая тишина объяла город, и с ней – преисполненная смертью ночь.

Но ужаснее всего были разбойники. Словно грабители могил, они врывались в дома и обирали трупы, а затем, сорвав с мертвецов облачения, со смехом удалялись. Были такие, что испытывали на трупах остроту своих мечей или для проверки оружия пронзали насквозь тех из лежащих, в ком еще теплилась жизнь; зато тех, кто умолял поднять руку и прикончить их мечом, они с презрением оставляли умирать голодной смертью.

Испуская дух, каждый устремлял взор в сторону Храма, где он оставлял мятежников живыми. Последние на первых порах приказывали хоронить умерших на общественный счет, так как запах трупов был несносен, однако позднее, когда это стало уже невозможным, просто сбрасывали их со стен в ущелье. Когда Тит, объезжая позиции, увидел эти наполненные трупами ущелья, он издал стон и, воздев руки к небу, призвал Бога в свидетели того, что все это не дело его рук» (Иудейская война, с. 337). Также в другом месте своего произведения он добавляет: «Жизнь эта была столь жалкой, что слезы наворачивались на глаза при виде того, как сильные забирают себе все лучшее, а слабые влачат жизнь, полную скорби и страданий. Голод подавлял остальные чувства, и все же ни одно из них не уничтожилось, как чувство стыда, ибо из-за голода люди стали попирать все, что прежде высоко ценилось. Жены вырывали пищу у мужей, дети – у родителей и, что ужаснее всего, – матери у своих малюток, ибо в то самое время, когда их любимые детища угасали в их объятиях, они без колебаний отказывали им в живительной влаге».

Теперь сравни пророчества, написанные в Втор.28:54–58 и удивительно точное исполнение предсказанного. О погибших в период осады и пленных, вот как повествует Иосиф. «Число всех пленных, взятых в течение войны, составляло 97 тысяч, а погибших во время осады было миллион сто тысяч. Большинство их, хоть и евреи, не были жителями Иерусалима – собравшись со всей страны к празднику Опресноков, они были застигнуты здесь войной. Скученность явилась причиной многих жертв, сначала от чумы (см. Втор.28:59–61), а затем от голода, который вызвал особенно много смертей. То, что город был в состоянии вместить такое множество народа, следует из переписи, проведенной при Цестии. Ведь Цестий, желая показать Нерону меру процветания этого города (ибо Нерон относился к евреям с пренебрежением), поручил священникам по возможности исчислить население. В ближайший праздник, называемый Пасха, когда в послеполуденное время в течение двух часов приносят жертвы Богу и вокруг каждой жертвы собираются не менее десяти, а зачастую и по двадцати человек (ведь запрещено этот пир справлять в одиночку), сосчитали все жертвы, и их оказалось 256500. Если положить по десять человек на каждую жертву, то выходит 2700000 только прошедших очищение: ведь ни прокаженным, ни испускающим гной из детородного члена, ни женщинам во время месячных, ни нечистым в каком-либо отношении не дозволялось участвовать в жертвоприношении, равно как и всем чужеземцам, что присутствовали при богослужении. В большинстве своем это были люди, пришедшие в Иерусалим из других мест, и рок судил так, чтобы целый народ оказался заключенным в общую для всех темницу, и чтобы война окружила город, до отказа наполненный людьми. Множество погибших превосходит всякое человеческое или демонское истребление». (Иудейская война, кн. 6; сравни: Втор.28:62–64).

В стихе 68 говорится следующее: «И возвратит тя Господь Бог во Египет в кораблех, и на пути егоже рекох, не приложите к сему видети его: и продани будете тамо врагом вашим в рабы и в рабыни, и не будет купующаго».

Вышел в радости народ из Египта и теперь должен был возвратиться туда пленником. Вышли, чтобы жить свободными и в свободной земле, и входят, чтобы быть проданными в рабы в земле рабства. Море перешли немокренными ногами, и теперь на кораблях, как груз и товар, должны переплыть море. Из Египта до земли обетованной Бог руководил их шествием и заботился о сохранении их, теперь же тираны их изгоняли из наследия их, и никакой заботы о жизни их. В пустыне ели они небесный хлеб, посреди города и земли Египетской, изобилующей пшеницей, голодом погибали. Вот как Иосиф описывает страдания пленников, перевозимых на кораблях в Египет. «Так как воины уже начали уставать от резни, а оставшихся в живых было очень много, Цезарь распорядился предавать смерти только тех, кто оказывал сопротивление, всех же остальных брать живыми. Помимо тех, о ком было им объявлено, они убивали еще стариков и слабых; молодых же и крепких, что могли еще принести пользу, согнали в Храм и заперли в женском притворе. Надзирать над ними Тит приставил одного из своих вольноотпущенников, а другу своему Фронтону поручил определить судьбу каждого в соответствии с его деяниями. Тот казнил всех мятежников и разбойников, доносивших: друг на друга; самых рослых и красивых юношей отобрал для триумфа; из остальных всех, кто был старше семнадцати лет, в оковах отправил в Египет на каторжные работы, и множество было раздарено Титом по провинциям, – судьбой их было погибнуть в театрах от меча или от диких зверей; все не достигшие семнадцатилетнего возраста были проданы. Пока Фронтон занимался определением их участи, 11 тысяч пленников умерло от голода – часть потому, что стражники из ненависти не давали им есть, часть же потому, что сами не касались пищи, не говоря уже о том, что просто не доставало еды на пропитание такого множества людей» (кн. 6).

О том, что для множества продаваемых не находилось покупающих:, вот как говорит Иосиф: «Римляне принимали всех – как вследствие кротости Тита, не настаивавшего на прежних своих распоряжениях, так и потому, что из пресыщения и в надежде на прибыль воины воздерживались от убийств. Дело в том, что всех, за исключением простых граждан, они продавали вместе с женами и детьми за бесценок, так как продающих: было намного больше, чем покупающих:» (кн. 6; сравни: Втор.28:65–67; Пс.43:13). В этом 43-м псалме псалмопевец предсказывает продажу без цены народа Израиля: «Отдал еси люди твоя без цены, и не бе множество в восклицаниих наших».

Пророчество это исполнилось и при Адриане. Святой Иероним говорит, что «после того как в последнее время они были побеждены Адрианом, тысячи были проданы, те же, кто не был продан, были посланы в Египет, и одни погибли при кораблекрушениях, другие от голода, а иные убиты жителями».

Выход из земли обетования был предсказан Моисеем (Втор.28:63): «И возметеся от земли, в нюже вы входите тамо наследити ю».

Это произошло:

1) во время пленения десяти колен Израиля, когда они были уведены пленниками в Вавилон, а наследие их получили народы, которые послал туда Салманасар, царь Ассирийский;

2) при императоре Адриане, который, покорив восставших Иудеев, издал указ, запрещавший под страхом мучительной смерти вход Иудеям, изгнанным из неё. Тертуллиан и святой Иероним говорят, что запрещается им приближение к границам Иудеи;

3) при Тите.

С тех пор земля обетования стала местом пребывания народов, которые живут там до сего дня; Иудеи же рассеялись по лицу всей земли, и нигде же следы ног их не находят покоя, как и предрек им Моисей (Втор.28:64–65). «И разсеет тя Господь Бог твой во вся языки, от края земли даже до края ея, и послужиши тамо богом иным... но и во языцех онех не упокоит тя, ниже будет стояния стопе ноги твоея: и даст тебе Господь тамо сердце печальное и оскудевающая очеса и истаявающую душу».

Английский путешественник, обойдя всю землю обетования, говорит, что «место населяют в большинстве своем мавры и арабы, первые занимают равнины, вторые горные места. Турок немного, но находится много эллинов и других христиан, всякого догмата и рода, которые воздают земле той величайшую святость. Есть и немного евреев, но не владеющих и небольшим участком земли. Они живут, как чужие, в своем собственном месте».

Кто не знает о гонениях, которым подвергались рассеянные среди народов иудеи? Опустив малые гонения, сообщу о больших, которым они подвергались в новейшие времена.

В конце XIII века они были высланы из Англии Эдуардом I, и не разрешалось им возвращение до Кромвеля. Перед концом XIV века они были высланы из Франции (седьмой раз, как говорит Мефжесбт) Карлом VI. С того времени их едва терпели как рабов, только в Медже была разрешена им Синагога. В конце XV века они были высланы из Испании Фердинандом и Изабеллой, и, как говорит Мариан, 170 тысяч душ покинули границы Испании. Точно так же были изгнаны они из Португалии и из других народов. Кто не знает антисемитские движения прошедшего века?

Моисей во Второзаконии (Втор.28:32) говорит, что «сынове твои и дщери твоя отданы (будут) языку иному, и очи твои узрят истаевающе на сия». Проречение сие исполнилось в годы пленения, там, где по приказу правителей тогда были отняты у них дети их, чтобы воспитывать в догматах Римской церкви; деяние это производилось по решению четвертого Собора в Толедо, чтобы чада не были причастны грехам родителей.

Во Второзаконии (Втор.28:34) Моисей говорит: «И будеши изумлен, видений ради очес твоих, яже узриши». Пророчество сие исполнилось во время осады и захвата городов царей иудейских и израильских, и во время пленения их, но в самом ужасном виде исполнилось это явление в крепости Массада, где осажденные сикарии по побуждению вождя своего Елеазора, после того как сначала мужи собственными руками закололи своих жен и детей своих, затем, избрав десять мужей из них по жребию, возложили на них дело умертвления мужей. Когда же все были заколоты, был избран один для заклания девяти, заколов которых десятый пронзил грудь свою мечом и упал на трепещущих последним. Всех их было 960 душ. Страшную эту сцену избежали скрывшиеся в подземном колодце две женщины и пятеро детей (Иосиф Фл. Иудейская война, кн. 7). Подобное этому по всему имело место в Англии при царе Рихарде I, когда народ, стремясь заколоть иудеев и окружив их в городе Йура, и не приняв условий, вынудили иудеев умереть подобным образом, как осажденные в Массаде.

Во Второзаконии (Втор.28:37) Моисей говорит: «И будеши тамо в гадание и в притчу и повесть во всех языцех, в няже введет тя Господь (Бог) тамо». Кто не видит пророчество это подтверждаемым ежедневно? Кому не видна иудейская ненависть к чужой вере, жестокосердие к иноплеменникам, ростовщичество и сребролюбие, эгоистическая любовь, неискренность к иноверцам и другие недостатки?

Во Второзаконии (Втор.28:59–61) Моисей предсказывает, сколько они должны претерпеть страданий: «И удивит Господь язвы твоя и язвы семени твоего, язвы великия и дивныя, и болезни злыя и известныя, и обратит на тя всю болезнь Египетскую злую, еяже ты боялся еси от лица их, и прилепятся к тебе: и все разслабление, и всю язву ненаписанную». От Моисея до сего дня прошло 3400 лет, во весь этот временной период Иудейская история насчитывает столько несчастий, сколько не претерпел ни один народ. Читающий книги Паралипоменон, книги Царств, Иеремии, Исайи и остальных пророков: Ездры, Неемии, Маккавеев и Иосифа Флавия и языческих писателей приходит к твердому убеждению о буквальном исполнении всех прорицаний, какие были произнесены устами Моисея и пророков, и что Бог был глаголющим и действующим. Это признал и Тит, когда увидел падение Иерусалима, мощь крепостей, башен и укреплений города. Иосиф вот что говорит: «Войдя в город, Тит был поражен мощью укреплений, и в особенности башнями, покинутыми тиранами в припадке безумия. Обозрев их силу и высоту, размеры каждого камня, сколь плотно они пригнаны друг к другу, сколь необъятны шириной и сколь громадны высотой, он воскликнул: «Поистине Бог воевал на нашей стороне! не кто иной, как Бог, низверг евреев с этих укреплений, ибо ни руки, ни орудия человека не могли бы справиться с этими башнями»« (кн. 6). Также и сам Иосиф признает это, говоря: «Сам Бог был воителем за дело ваших отцов, которые, не прибегая к оружию, всецело положились на Его волю. Ассирийский царь Сенахерим привел сюда за собой полчища со всей Азии и со всех сторон обложил этот город, и пал ли тогда он от человеческих рук? Нет, ибо руки тогда не касались оружия, а были простерты в молитве, и что же? Ангел Божий за одну ночь скосил все бесчисленное войско, когда же ассириец, пробудившись по утру, нашел вокруг себя 185 тысяч трупов, он с остатками войска бежал от безоружных евреев, даже не преследовавших его» (сравни: 4Цар.19:35–36). Иосиф издали рассказывает сидящим на стенах Иудеям о всех чудесах, какие Бог сделал ко спасению их в стеснительных обстоятельствах народа израильского, начиная от Авраама, супругу которого Сарру похитил египетский царь Нехао (Фараон) и которую Бог сохранил нетронутой, и продолжил даже до настоящей войны с римлянами, доказывая им, что иудеи, воюя против римлян, воюют с Богом (кн. 5).

Во Второзаконии (Втор.28:46) Моисей говорит: «И будет на тебе знамения и чудеса, и в семени твоем до века». О знамениях и чудесах вот что говорит Иосиф: «Они не внимали и не верили знамениям, явственно предвещавшим грядущее опустошение. Словно оглушенные громом, незрячие и бесчувственные, они не слышали того, что возвещал глас Божий. Именно над городом сначала появилась звезда, наподобие фракийского меча, и в течение целого года висела Комета. Затем, накануне отпадения от Рима, когда стали уже проявляться признаки войны, на 8-й день месяца Ксанфика, когда народ собрался на праздник Опресноков, на исходе ночи в девятый час, алтарь и весь Храм вдруг озарились необычайно ярким светом: можно было подумать, что на дворе стоит день; сияние это длилось около получаса. Несведущие приняли его за доброе предзнаменование, однако толкователи Священного Писания сразу разгадали смысл, и так все и сбылось. В тот же праздник приведенная кем-то для жертвоприношения корова отелилась посреди Храма, и люди видели как около полуночи сами по себе отворились восточные врата Внутреннего Храма – это были медные ворота необыкновенной крепости (каждый вечер их закрывали 20 человек), задвигавшиеся обитыми железом засовами и снабженные глубоко уходящими в цельнокаменный порог крюками. Охрана Храма бросилась донести о случившемся своему начальнику. И тот, поднявшись, лишь с большим усилием сумел затворить их вновь. И опять невежды усмотрели здесь блестящее предзнаменование, а именно, что якобы Бог отворил пред ними врата благополучия. Однако ученые постигли, что это разрешается и уходит безопасность Храма, что отворение ворот означает дар врагу, и втайне истолковали это знамение как ясное предзнаменование будущего опустошения. А спустя несколько дней после праздника, в 21-й день месяца Артемисия, появилось одно божественное видение, превышающее пределы вероятного. То, о чем я собираюсь рассказать, могло бы показаться небылицей, если бы оно не было описано очевидцами и если бы последующие несчастия полностью не оправдали бы эти знамения. Именно, перед заходом солнца по всей стране были видны на небе мчащиеся сквозь облака колесницы и ряды воинов, которые окружали город. Наконец в Праздник, называемый Пятидесятницей, когда жрецы ночью вошли во Внутренний Храм, чтобы совершить обычную службу, до них, как они рассказывают, сначала донеслись движение и топот, а затем слитные голоса: «Давайте уйдем отсюда в другое место!»

А вот предзнаменование еще более грозное. Некий Иисус, сын Анапа, из простых деревенских, за четыре года до войны, когда в Иерусалиме царили мир и благополучие, явился на праздник, в который все евреи строят для Бога кущи, и посреди Храма вдруг начал выкрикивать: «Глас от востока, глас от запада, глас от четырех ветров, глас над Иерусалимом и храмом, глас над женихом и невестами, глас надо всем народом!» День и ночь ходил он по улицам, выкрикивая это. Несколько знатных горожан, разгневавшись на зловещие слова, схватили и жестоко избили его. Он же не издал ни звука в свою защиту, даже когда был один на один со своими истязателями, то продолжал выкрикивать те же самые слова. Тогда власти сочли, что, как оно и было на самом деле, этот человек движим некоей божественной силой, и привели его к римскому прокуратору. Но и там, будучи истерзан плетьми до костей, он не проронил ни просьбы о пощаде, ни слезы, но лишь как нельзя более жалостным голосом откликался на всякий удар: «Горе тебе, Иерусалим!» И когда Альбин, бывший тогда прокуратором, допрашивал его, кто он и откуда, и почему произносит такие слова, он не давал никакого ответа и лишь продолжал оплакивать город. В конце концов Альбин признал его одержимым и отпустил восвояси. За все время до начала войны он не приблизился ни к кому из жителей города, но изо дня в день, как молитву, твердил свой плач: «Горе тебе, Иерусалим!» Никогда он не проклинал тех, кто его бил, а это случалось каждый день, никогда не благословлял тех, кто давал ему есть, и единственным его ответом всякому было все то же зловещее предсказание. Чаще же всего он издавал этот вопль по праздникам. И хотя он произносил эти слова в течение семи лет и пяти месяцев, голос его не ослабел и силы не иссякли. Он умолк лишь во время осады, после того, как собственными глазами увидел свершение своих пророчеств. Когда он один раз по своему обыкновению обходил стену с пронзительным криком: «Горе городу, горе народу, горе Храму!» и в конце добавил: «Горе мне!», посланный из камнемета камень ударил в него и убил на месте. Так, все с теми же прорицаниями на устах, он испустил дух» (кн. 6; смотри и Лк.21:5–24).

Теперь, кто, задумавшись над этим, не найдет, что Бог заботится о людях и всячески указует им пути ко спасению? Как же предзнаменуя, Он не открывается? Бог открывается в мире.

Кроме Моисея, многие другие пророки предсказали иудеям советы Божии и открыли им будущие события. Пророки эти предсказали возвращение двух колен Иуды и Вениамина из плена, развращение десяти колен Израиля, разрушение Иудеи, неверие и злобу сынов Иакова и обращение язычников к Богу живому. Теперь исследуем каждое из них и посмотрим, какой оно получило исход.

Было пророчество о десяти коленах Израиля, что они должны быть пленены царем ассирийским, как и двух коленах Иуды и Вениамина – царем вавилонским, но что два колена освободятся, остальные же десять рассеются и исчезнут в пленении. Пророк Иеремия предсказывает и время пленения двух колен, говоря: «И будет вся земля сия в запустении и во ужас, и поработают сии во языцех царю Вавилонску семьдесят лет» (Иер.25:11); и опять: «Егда исполнятся в Вавилоне 70 лет, посещу вас... еже возвратити люди моя на место сие» (Иер.29:10). Это пророчество, данное «в четвертый год Иоакима», или в первый год царства Навуходоносора, царя вавилонского, в тот же самый год начинает исполняться. Навуходоносор, разграбив Иудею и осадив Иерусалим, покорил и наложил дань на Иокама. С того времени до выхода повеления, данного завоевателем Вавилона Киром, о построении храма Иерусалимского (2Пар.36:22; 1Ездр.1:1) в точности исполнятся года, предопределенные пророком, также и от разрушения Иерусалима до восстановления храма и освящения исполнятся 70 лет.

Однако о десяти коленах пророк Исайя предсказывает конец национального существования: «Еще шестьдесят и пять лет, оскудеет царство Ефремово от людий» (Ис.7:8). Это пророчество дано в первый год царства Ахазова, царя иудейского, когда Факее, царь израильский объединился с царем сирийским Раассоном против Иудеи. Действительно, после прошествия определенного пророком времени Асардан, царь ассарийский выступил против Самарии, овладел ею, увел плененный народ и царя, переселил в Ассирию, и Самарию населил другими народами (2Пар.33:11; 1Пар.5:26; 4Цар.18:11, 19:37, 17:24).

Что стало с десятью коленами? По-видимому, в переселении и диаспоре большая часть их смешалась с язычниками, как отколовшееся от Церкви Божией тело десяти колен, которому не суждено было исполнить некое предназначение. Церковь сохранилась в коленах Иуды и Вениамина, которые должны были исполнить великое предназначение Церкви, когда придет полнота времени. Многие писатели иудейские и неиудейские тщетно искали определить место пребывания десяти колен, и одни помещают их в фантастических местах, неизвестных географии, другие – в Эфиопии, иные – в Восточной Индии, иные – в Скифии, Тартарии и иные – в Америке. В лучшем случае эти мнения – предположения и выводы без единой вероятности. Большинство из них суть домыслы иудеев по эгоистической заинтересованности о своем роде, так как они считают его единственным привилегированным, пользующимся особой благосклонностью Божией, забывая, что проявленный промысел был не о них, а о Церкви, вверившей её потомкам раба Своего Авраама. Сынами Авраама были и сыны остальных жен Авраама и Исмаила, но не они сподобились особого промысла от Бога. Исав был родной сын Исаака, сына Авраама, однако память его погибла, ибо Церковь сохранилась в сынах Иакова. Множество сынов Иакова фактически означало просто предназначение Церкви, но не ипостась Церкви, то есть распространение и обладание знанием истинного Бога, и взятие греха от мира через умножение познания истины и уменьшения лжи. Но сыны Израилевы забывали высокое свое предназначение, поэтому и были отсечены, как неплодоносные ветви доброй маслины Господином виноградника, и положены в долю деревьев вне виноградника, впрочем, не отбросил Он совершенно всякую душу в Израиле, желающую быть частью Церкви Божией и исполнять предназначение свое. Бог просеял гумно Свое, десять колен Израиля, и лукавых, как высевки, отбросил, благих же, которых было немного, сплавил с коленами Иуды и Вениамина, составлявших Церковь, так что всякое изыскание и всякое предположение есть суемудрие иудейское. Предназначение Церкви может исполниться силой Божией, и немногие столько же хорошо, как и многие. Также и ипостась Церкви может сохраниться в одном лице, как она сохранилась, во-первых, в Ное, потом в Аврааме, и, в-третьих, когда Бог захотел истребить весь иудейский народ в пустыне и спасти Церковь от нравственного потопа, – в семени Моисея. «И рече Господь к Моисею, видех народ сей, и се народ жестоковыен есть. И ныне остави мя, и возярився гневом на ня, потреблю их, и сотворю тя в язык велик. И помолися Моисей... и умилостивися Господь...» (Исх.32:9–14). Ведь число не имеет никакого значения. Конец и цель Церкви сохранились в царстве Иуды, ибо царство Израильское погибло, по предсказанию Исайи пророка. Приводимые в Деяниях апостолов (Деян.2:9): «Парфяне и Мидяне и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи... мужи благочестивые от всех народов под Небом» были из всех колен иудейских и израильских, находящихся в диаспоре, которые, лишившись отличительных признаков колен, различались, получив общее наименование Иудеи, хотя они сохранили память происхождения своего из разных колен. Апостол Павел в Деяниях апостолов (Деян.26:7) творит память двенадцати колен Израиля, о «обанадесяте колена наша», и Святой Иаков направляет послание свое «обеманадесяте коленома, иже в разсеянии» (Иак.1:1), из которых доказывается, что десять колен не переселились в неизвестные места, где проживают свободные и независимые, имея свое государство и своего царя и составляют избранную часть сынов Израилевых, но, скорее, что они исчезли в диаспоре, остались же стражи Церкви, не составляющие ни особого народа, ни особого государства. Два колена, составляющие царство Иудейское, спаслись от общего кораблекрушения сынов израильских не ради них, ибо ничем не отличались и они от десяти колен, но ради осуществления советов Божиих и исполнения обещаний, данных Патриархам и особенно Иуде, что Мессия должен родиться от потомков его, и Давиду, что из дому и отечества Давида Мессия приходит. Итак, нужно было, чтобы спаслась та семья до исполнения обещаний и пророчеств: такова была причина сохранения царства Иудейского. Свидетельствует же о истине всесовершенная его катастрофа одновременно с учреждением новой церкви предвозвещенным Мессией, устроившим её на новых основаниях, предназначенной излить свет истины, как солнце мысленное, на всю подсолнечную и довести до конца цель откровения Божия в мире, для которой иудейская религия и церковь из-за узких границ своих начал и из-за того, что она была образом и тенью будущего, не предназначалась и которую не могла довести до конца. Во всяком случае, правде Божией пристрастная любовь и прилепление к одному народу, непокорному и жестоковыйному и с необрезанным сердцем, не соответствовала и ею не позволялась; особый промысел о народе иудейском подогревал великую цель духовного возрождения человека и попечение о всем человечестве. Бог не лицеприятен, но Бог человеколюбивый и нежнолюбящий отец. Он взыскал спасение человека и избрал Авраама, одного из чад Своих, как орудие к исполнению разумного конца: цель исполнилась, результаты свидетельствуют. Особый промысел об одном созданном народе прекратился, напрасно Иудеи упорствуют, присваивая себе исключительное право божественного благоволения и недооценивая божественную правду и человеколюбие. Бог есть самоблагость и хочет, чтобы по образу Божию человек был истинным подобием божественному Его образу. Церковь Христова выдвигает такого человека. Ищите и уразумейте, и не творите Бога пристрастным, благоволящим к вам, в большинстве моралью разрушенных, ненавидящих народы, возрожденные Церковью, которую создал Господь наш Иисус Христос, прихода которого вы ожидаете, и который уже пришёл. Из учения Его, из начал Его, и из результатов их убедитесь, что Он был тот, Которого предвозвестили пророки, ожидаемый Мессия. Как исполнятся пророчества теперь, когда Иудея разрушена и сообщаемое в пророчествах навсегда ушло? Воззрите и уразумейте, и спаситесь, не исключайте себя из спасения, которое, как в кивоте, в море веков и нравственного потопа вы донесли до нас. не отвращайтесь от Церкви Мессии, для которого был создан род ваш, и которого вы ждали, и еще ждете, не губите мзду вашу, бывшие работники и носители спасения людей. Народы, изгоняющие вас, судьбами, имиже ведает Господь, и теперь любят вас, ибо они суть последователи любви, предназначенной связать весь мир, и тогда тем более полюбят вас, как братьев, как членов одного тела Церкви Христовой. Тогда снова восстановится ваш народ и тогда исполнится пророчество, предвозвещающее собрание сынов Израиля, ибо «не отверг Бог народа Своего» (Рим.11:1). «Не бойся, рабе мой Иакове... яко сотворю скончание во всех языцех, в няже извергах тя, тебе же не сотворю оскудети».

Молитесь Богу, да отверзет Он очи ваши и увидите, и спасетесь, и возвратитесь в наследие ваше, и будете царствовать в царствех ваших до века. Земля обетованная сегодня плачет: ищет законных владельцев своих, она хочет плодоносить, расцвести, как невеста, принимающая жениха своего. При обращении вашем Бог снова благословит ее и исцелит раны её, которые нанесли ей проклятия. Не заблуждайтесь, тайна Божественного Домостроительства, которой вы были служителями, исполнилась, чаемый Мессия, который помнит вас всегда и который учит вас всегда, пришел; пророк, которого должен был восстановить Бог от среды братьев ваших, в которого всякая душа должна была для своего спасения уверовать, был воздвигнут: всё свидетельствует о пришествии Мессии. Не будьте богоборцами, придите, поклонитесь и прославьте, и восприимите славу отцов ваших. В обращении вашем, в вере вашей к чаемому Мессии, пришедшему и спасающему вас, лежит спасение и благополучие ваше. Молюсь, да просветит вас Бог.

Опустошение Иудеи – иной достойный упоминания пример истины пророчеств. Моисей (Лев.26:33) говорит: «И разсыплю вы в языки, и потребит вы находяй меч, и будет земля ваша пуста, и города ваши будут пусты». Исаия же говорит: «Ныне убо возвещу вам, что Аз сотворю винограду моему: отиму ограждение его, и будет в разграбление: и разорю стену его, и будет в попрание. И оставлю виноград мой, и ктому не обрежется, ниже покопается, и взыдет на нем, якоже на лядине, терние: и облаком заповем, еже не одождити на него дождя. Виноград бо Господа Саваофа, дом Израилев есть, и человек Иудин новый сад возлюбленный: ждах, да сотворит суд, сотвори же беззаконие, и не правду, но вопль» (Ис.5:5–7). Вся пятая глава – пророчество, предсказывающее опустошение. Опустошение Иудеи и неверие Иудеев предсказывает Исаия и в шестой главе: «И рече: иди и рцы людем сим: слухом услышите и не уразумеете: и видяще узрите, и не увидите: одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима и ушима услышат, и сердцем уразумеют и обратятся, и из целю я. И рекох: доколе, Господи? И рече: дóндеже опустеют гради, от еже ненаселеным быти, и домы, от еже не быти человеком, и земля останется пуста» (Ис.6:9–11).

И Иезекииль в пятой главе: «Четверть тебе смертию потребится, и четверть тебе гладом скончается среди тебе, и четверь же тебе падет мечем окрест тебе, четверть же разсыплю по всему ветру, и мечь извлеку вслед их» (Сравни 12:15 и 7:19). Об истинном и точном исполнении пророчеств свидетельствуют более сами вещи, всякое приводимое человеческое свидетельство совершенно излишне. Незнающий пусть узнает от видевших преобладающее запустение всего наследия Израиля. В 53-й главе Исаия, болезнуя о неверии Иудеев, говорит: «Господи, кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся?». Апостол и евангелист Иоанн (Ин.12:36) и Апостол Павел (Рим.10:16) приводит эти пророчества к обличению неверия евреев того времени. Иеремия (Иер.5:1–3) говорит: «Обыдите пути Иерусалимския и воззрите, и познайте и поищите на стогнах его, аще обрящете мужа творящаго суд и ищуща веры: и милосерд буду ему, глаголет Господь... Господи, очи твои на веру, бил еси их, и не поболеша, сокрушил еси их, и не восхотеша прияти наказания: ожесточиша лица своя паче камене и не хотеша обратитися». После же того как описывает ужасное моральное падение, в Иер.5:23 говорит: «Людем сим бысть сердце непослушно и непокориво, и уклонишася и поидоша, и не рекоша в сердцы своем: убоимся Господа Бога нашего, дающаго нам дождь ранний и поздный во время исполнения повеления жатвы и хранящаго нам» и опять продолжает, болезнуя о народе за беззакония его, моральное падение и неверие его. не достанет нам времени описывая все пророчества, какие прорекли пророки о разрушении Иудеи и неверии Иудеев, поэтому удовлетворимся этими достаточными и убедительными (см. Ис.6:10–12, 57:17; Ам.9, 4:9; Иер.8:3; 15:7; 24:9–10; 29:18 и Ос.3:4–5; 5; 9; 17).

«Печально, что о древних народах и о более древних временах мы имеем лишь незначительные сведения. Нет у нас последовательной истории, кроме, пожалуй, немногих остатков, спасшихся из общих обломков исторического кораблекрушения того времени. Если бы мы имели написанную Авиденом (Αβυδηνου) историю Ассирии, Версом (Βηρσου) – халдейскую, и Манефоном (Μανεθωνος) – египетскую, то мы могли бы, конечно, объяснить яснее точный смысл и показать более совершенно исполнение различных древних пророчеств. Однако при отсутствии таких пособий, нам нужно довольствоваться слабым светильником, с которым мы можем что-либо увидеть. Мы видим достаточно хорошо, чтобы удивиться чудесам божественного промысла и доказать, что, состояние городов и царств пришло к тому, что задолго было предсказано пророками Святых Писаний.

Покажем это на примере Ниневии.

Ниневия была столица Ассирийского царства, и ассирийцы были страшные враги Израиля и Иуды. Она была древнейшим городом, построенным Ассуром²⁸, или, по другим источникам, Невродом. Но кем бы или когда бы ни была построена Ниневия, она увеличилась и устроилась потом Нином и названа его именем²⁹. Кто был сей Нинос, неизвестно».

«Будучи древнейшим, подобно была она и величайшим городом. Иона называет её «великим городом» (Ион.1:2; 3:2), «очень большим городом» (Ион.3:3). В еврейском подлиннике написано «город великий Богу», то есть великий и боголюбезный – так называет Моисея святой Стефан в Деяниях Апостолов (Деян.7:20): «угоден Богу»: чрезвычайно прекрасен и боголюбезен. Так и «горы и кедры Божии» – кедры высочайшие (Пс.35:7). Итак, этот город был величайшим, и сказанное о нем в Святых Писаниях подтверждается свидетельствами языческих писателей. Страбон говорит, что Ниневия была больше Вавилона. И Диодор Сикелиот из Ктисии уверяет, что строитель её Нин ос предпочел построить город, который был бы не только самым великолепным и самым великим из всех существующих тогда в мире городов, но и недосягаемым для повторения потомками. И он же добавляет, что такого города по величине, периметру стен и по великолепию его потом уже никто не построил.

К пророку Ионе (Ион.3:3) прибавляется, что она была великим городом – до трех дней пути, (длины стен), как и Святой Иероним и лучшие толкователи объясняют³⁰. Страбон, как мы ранее сказали, говорит, что Ниневия была гораздо больше Вавилона, и вместе с тем говорит, что окружность Вавилона была 385 стадий, но Диодор Сикелиот уверяет, что вся окружность Ниневии была 485 стадий, что составляет около 60 миль, и 60 миль было расстояние трехдневного пути пешехода, считая по 20 миль в день.

Пророк Иона отмечает, что в Ниневии было около 120 тысяч человек, не умеющих отличать правой руки от левой, и множество скота. Я думаю, что дети всякого места составляют, в общем, пятую часть жителей, и если принять этот счет, то общее число жителей Ниневии восходит к 600 тысячам, что не кажется совершенно невероятным, если примем во внимание описание Диодором Сикелиотом площади города, который был 150 стадий длины и около 90 ширины, и периметром около 60 миль. Такой просторный город мог вместить такое число жителей и больше. В свое время, может быть, он и имел, как многие великие восточные города, просторные пустые места для садов и пастбищ; так что вполне вероятно, что, согласно священному глаголу, там было и много скота.

Из Святого Писания видно, что жители Ниневии, как и других городов, будучи богатыми, развратились нравами. Поэтому, благоволив, Бог послал пророка Иону проповедовать им необходимость покаяния как единственное средство избежать надлежащего разрушения их. И такое впечатление произвела проповедь его, что царь и народ покаялись и обратились от злых путей своих, ради чего было отложено до некоторого времени исполнение божественных советов.

Но следует предположить, что покаяние это Ниневитян было не долговременным. Поэтому через немногое время находим пророка Наума, предсказывающего полное разрушение города, несмотря на то, что нет достоверных сведений о времени предсказания Наума, как о времени предсказания Ионы. Иосиф говорит, что он жил во время Иофама, царя иудейского. Святой Иероним ставит его при Езекии, царе иудейском, говоря, что имя его означает утешитель. Поскольку десять колен были пленены царем ассирийским, то видение это должно было утешить их в пленении их. Но не было и малым утешением другим коленам Иуды и Вениамина, которые жили в земле, окруженной своими врагами, слышать, что эти победители будут побеждены в свое время, завоеван город их и ниспровергнуто царство их».

«Но когда бы ни произошло прореченное Наумом, он предсказал ясно полную гибель Ниневии. Все его пророчество только для этого события: город же был разрушен, по предсказанию, мидянами и вавилонянами. В этом, думаю, согласны, в общем, все, что Ниневия была захвачена и снесена мидянами и вавилонянами. Два этих народа взбунтовались и, объединившись, сокрушили Ассирийское царство. Историки, впрочем, не согласуются о времени, в которое исчезла Ниневия, о царе, при царстве которого она была завоевана, и о полководцах этого военного выступления. Если нет трудности узнать, кем была уничтожена Ниневия, то огромная трудность удостовериться в царствование какого царя она пала, и тем более определить время взятия её. Поскольку только два хронолога согласуются о времени. Однако поскольку трудно узнать эти вещи, тогда нет необходимости в точном и уверенном их знании, и мы можем свободно согласовываться с недостоверностями ветхой истории и хронологии.

Для данного нашего вопроса довольно, что Ниневия была взята и разрушена по пророчеству, и Наум предсказал не только дело, но и образ совершения его. Геродот обещал рассказать в своей Истории Ассура, каким образом была взята Ниневия. «Мидяне уничтожили Ниневию, – говорит он, – но как её уничтожили? Скажу об этом в другом сочинении». Он же снова повторяет цель написания Истории Ассирии. Беседуя о царях Вавилона, он говорит, об этом сообщу в Истории Ассирии. К несчастью, однако, История эта никогда не была завершена, ибо если бы она составлялась, некоторые из древних приводили бы её. Если же она существовала с прочими сочинениями его, то была бы многополезной для изъяснения пророчеств Наума. Но, к счастью, мы можем несколько восполнить отсутствие её из сочинений Диодора Сикелиота.

Наум пророчествует, что ассирийцы будут побеждены, когда опьянеют: «В то время, как они будут находиться сплетшимися между собой, как тернии, и упившимися, они буду пожраны как сухая солома» (Наум.1:10). И Диодор: «когда войско ассирийское праздновало свои первые победы, люди Арбакена, извещенные о вялости и пьянстве во вражеском лагере, набросились на них неожиданно ночью, и напав в строевом порядке на безоружных, и готовые на неготовых, овладели лагерем и убили многих воинов, преследуя других до города». Наум предсказывает (Наум.2:6), что речные ворота отворятся и дворец разрушится. И Диодор нам извещает, что были древние пророчества о том, что не падет Ниневия до тех пор, пока река не станет врагом города: и в третий год осады, река наполнилась от непрерывных дождей, покрыла часть города, разлившись на двадцать стадий от стены. Тогда царь, сообразив, что исполнилось пророчество, и что река сделалась врагом города, воздвиг большой памятник во Дворце, собрав все богатство, жен, живущих во дворце и евнухов своих, сжёг себя и дворец и всех в нем. Враг же, войдя путем, который открыли воды овладел городом. Так что, все, что было предсказано (в первой главе, стих 8), точно исполнилось.

«Всепотопляющим наводнением разрушит до основания город». Наум обещает врагу много золота и серебра (Наум.2:9): «Расхищайте серебро, расхищайте золото! Нет конца запасам всякой драгоценной утвари». Здесь читаем у Диодора, что Арбакен перенес много талантов золота и серебра в столицу мидян, город Екбатана. По Науму (Наум.1:8; 3:15), город будет разрушен от огня и воды. Мы видим, что он был взят и разрушен мидянами и вавилонянами, и мы можем предположить, что сразу после гибели и опустошения её было увеличение и украшение Вавилона Навуходоносором. С тех пор никто из священных писателей ничего не говорит о Ниневии и уже древние из язычников, которые писали о ней, говорят о ней, как о городе, который был когда-то великим и великолепным, но теперь уже разрушенный и пустой. Насколько он сначала был великим, настолько мало осталось следов существования его, так что писатели имеют разногласия о местоположении Ниневии. Думаю, что мы можем заключить из мнения древних историков и географов, что она была построена у реки Тигр. Там сегодня находится город, называемый Мосул, лежащий в западной части реки Тигр, к востоку от которой видны развалины большой площади, о которой говорят, что это остатки Ниневии. Таберниер уверяет, однако, что переходя Тигр, который имеет быстрое течение и воду беловатую, тогда как Евфрат течет медленно и красноватый, он приходит к древнему городу Ниневия, который существует сегодня в виде груды развалин, в одном лье от реки, полный сводов и пещер. Господин Салмон, трудолюбивый компилятор и редактор, говорит в рассказе своем об Ассирии: «Там существовал когда-то знаменитый город Ниневия на восточном берегу реки Тигр, напротив места, где сегодня находится город Масул. Ничего другого не видно там сегодня, кроме развалин почти в одну милю вдоль Тигра, напротив Масула, о которых зрители думают, что они остатки великого того города». Однако более чем вероятно, что развалины эти остатки Персидской Ниневии, а не Ассирийской. И могу сказать что эти остатки Древней Ниневии давно уже исчезли. Такой полной гибели подвергся этот город и такова Истина божественных пророчеств».

После исчезновения Ниневии Вавилон стал кафедрой Востока. Эти два города были врагами народа Божия. Первый уничтожил царство Израильское, второй – Иудейское, первый увел в плен десять колен Израиля, второй два колена Иуды, и нет ничего парадоксального, что пророчества, приводимые для каждого из двух этих городов, подобны: предсказанное для Ниневии, предсказано и для Вавилона.

Вавилон, как и Ниневия, был большой и древний город. Считают, что он немного меньше Ниневии, поскольку по Страбону, он имеет 385 стадий по периметру, или 360 по Диодору Сикелиоту, или 368 по Κουιντιον Κουρτιον. Но Геродот, старейший из них, дает ему размеры сравнимые с Ниневией, то есть 480 стадий, или более 60 миль в периметре.

Разница была в том, что Ниневия имела вид параллелограмма, а Вавилон имел вид квадрата, каждая сторона которого была 120 стадий в длину. По тому счету Вавилон занимал большую площадь, нежели Ниневия, так как Ниневия занимала 13 600 стадий, Вавилон же 14 400.

Вавилон был таким же древним городом, как Ниневия, и древнее её, поскольку Моисей (Быт.2:10) говорит, что это было начало царства Неврода, то есть первый город и резиденция всей империи. Некоторые из языческих писателей называют строителя его Семирамина, но большинство (как Кундий Курций) считают основателем Белона. Белон же, по более достоверному мнению, был никто другой как Неврод, но кто бы ни был основателем города, преемники его улучшили и украсили его. Навуходоносор его отстроил, увеличил, украсил в такой степени, что мы можем сказать, что он основал его, как и сам хвалился (Дан.4:27). Это подтверждают, кроме Святого Писания, и языческие писатели. Но кто бы ни был основателем города, истинно, что он был великим и знаменитым, поэтому и в Святом Писании называется: «Вавилон великий. Вавилон славный» (Дан.4:30; Ис.13:19), «полный сокровищ и гордость всей земли» (Иер.51:13–14). Красота, крепость, величина, стены его, храмы, дворцы его, просторные сады; берега реки, искусные водопроводы и озера, предназначенные вмещать воду, которые по временам приходят, описаны с таким великолепием разными писателями, что по праву он может быть назван одним из чудес света. За высоту стен, хотя город равнинный, он назван в Писании «гора» (Иер.51:25). Берос (Βηροσος), говоря о некоторых зданиях называет их: столько холмов. Он имел 100 ворот бронзовых, по 25 на каждой стороне. Стены его по Геродоту имели 350 футов³¹ в высоту и 7 в ширину.

Вавилон хвалился, что будет вечным (Ис.47:7): «В век буду владычица», но пророчества Исаии и Иеремии предсказали и определенный год разрушения его. Они жили около падения царства Иуды, и оба возвещали пленение иудеев и падение врагов их. Возникает такое доверие к пророчествам, ибо они описывают будущее, как уже совершившееся: «Паде, паде Вавилон» (Ис.21:9). «Внезапу паде Вавилон и сокрушися» (Иер.51:8).

Кир, завоеватель Вавилона, называется по имени Исаием (Ис.44:28, 45:1) за сто лет до его рождения «глаголяй Киру смыслити, и вся воли моя сотворит, глаголяй Иерусалиму: возградишися, и храм святый мой осную». «Сице глаголет Господь Бог помазанному моему Киру, егоже удержах за десницу, отверзу пред ним врата, и гради не затворятся...» И действительно, он победил разных царей, захватил разные города, по преимуществу Сарды³² и Вавилон, распространился по всей Восточной Асии, владея от реки Инд до Эгейского моря. Было предречено, что он возьмет много сокровищ и большую добычу от народов, которыми будет обладать. «И дам ти сокровища темная сокровенная, невидимая отверзу тебе» (Ис.45:3). И только сокровища Вавилона, которые он накопил за долгий ряд веков, были бы достаточным подтверждением пророчеству. Если же примем во внимание и сказочное богатство Криса, царя лидийского, которого Кир победил и пленил, то удивимся прозорливости пророка.

Многие обстоятельства осады и захвата Вавилона были предсказаны. Исаия и Иеремия (Ис.21:2 и Иер.51:11) сказали, что Бог воздвигнет мидян и персов против этого города. И в действительности он был сокрушен объединенными войсками мидян и персов, руководимые Киром, царем персов и племянником и зятем царя мидийского. Было предсказано, что разные народы объединятся против Вавилона (Ис.13:4). «Глас языков многих на горах, глас царей и языков собравшихся: Господь Саваоф заповеда языку оружеборцу». И действительно, войска Кира состояли из различных народов: между ними поистине были народы, которые он покорил и заставил выступить под его знаменами.

Было предсказано, что Вавилоняне задрожат и скроются в своем городе. «Оскудеша крепцыи Вавилонстии еже ратовати». Действительно, когда они проиграли одно или два сражения, не осмеливались более ударить на врагов, но убежали в город и защищались за стенами города.

Было предсказано, что река высохнет, прежде чем город будет захвачен: вещь невероятная для видевших ширину реки, превосходящую две стадии и глубину свыше двух сажень³³, и однако она высохла, ибо Кир повернул русло реки Евфрат, текущей через город, осушил дно реки, и, направив через неё войска, овладел городом.

Предсказано было, что город будет взят с изумлением (неожиданно) в праздник: «Взыдут на тя, и познаеши, о Вавилоне и падение: обретен и ят еси, яко Господу противостах» (Иер.50:24). «Господь воздает ему воздаяние: и упоит князи его и мудрыя его,... и во и его и сильныя его,... глаголет царь, Господь Вседержитель имя его» (Иер.51:57).

И действительно, Вавилон был захвачен ночью во время большого ежегодного праздника, когда жители плясали и пили, и опьянели.

Было предсказано, что «великий город станет великой пустыней». Плиний повествует, что он стал пустыней. Павсаний во втором веке после Христа говорит, что Вавилон – великий город, который видело когда-либо солнце, не имеет ничего другого, кроме стен. Максим Тирянин говорит о нем, как о заброшенном и пустом месте. Лукиан говорит, как Ниневия взыщется и не найдется, так и Вавилон. Константин Великий в некой беседе, которая есть у Евсевия, говорит, что сам он стоял на месте и видел достойное плача состояние того города. Во времена святого Иеронима он использовался как зверинец последних царей Персии (Ис.13:21–22). «И почиют тамо зверие, и наполнятся домове шума, и почиют тамо сирини и бесы тамо восплещут, и ококентавры тамо вселятся, и возгнездятся ежеви в домех их».

Проречено еще Исаией (Ис.14:23): «Положу Вавилона пуста… и брения пропасть в пагубу». И это пророчество исполнилось, ибо одно место возле равнины углубилось, поскольку река была отведена, и дно её обнажилось, и поскольку снова она не была отведена во свое русло, то она затопила окрестный район и сделало его болотистым и непроходимым. Предсказано, что он не населится и что ни пастухи не отдохнут там, и ни Арабы не пройдут путем тем (Ис.13:20–22). «Не населится в вечное время, и не внидут в онь чрез многия роды, ниже пройдут его Аравляне. .. иже нарицается славный от царя Халдейска, якоже разсыпа Бог Содому и Гоморру» (Ис.13:19). И (Ис.14:22) говорит: «И востану на ня, глаголет Господь Саваоф, и погублю имя их, и останок, и семя: Сия глаголет Господь».

Как преславны эти пророчества при сравнении с исходами! Какое крепкое свидетельство божественности Святых Писаний! Кто может отрицать богодухновенность Святых Писаний? Кто не исповедует, что Дух Божий был с пророчествующими? Что Бог был глаголяй устами пророков. Отрицающих божественное Откровение в мире вот как пророк Исаия вразумляет: «Помяните сия и возстените, покайтеся, прельстившиеся, обратитеся сердцем и помяните первая от века, яко Аз есмь Бог, и несть еще разве Мене: возвещаяй первее последняя, прежде неже быти им, и абие сбышася: и рекох: весь совет Мой станет, и вся, елика совещах, сотворю» (Ис.46:8–10). И мы просим сомневающихся, испытайте истории человеков и научитесь, что такие чудеса и выше ума и разумения дела, человеческий дух никогда не сделал, и что один Бог знает как сущее, так и будущее, прежде сущего, и кому хочет, открывает.

О местах, сообщаемых пророками, о которых прорекли пророки и об исходах их верные свидетельства найдешь в сочинениях Viaggi di Volney, Viaggi di Sir Robert, в Диодоре Сикелиотисе и Quinto Curtio.

Конец и Богу Слава.

Благодарение Богу нашему!