Града Мурома Святыя

Блаж. Давид, в иночестве Петр (Собр. л. VII, 244. Родосл. кн. в X т. Времен. Общ. Ист., и древ. кн. 2, стр. 194), князь Муромский, был вторый сын князя Юрия Муромского. Старший брат его Владимир Юрьевич с 1170 г. наследовал после отца Муром. В конце 1203 г. кн. Владимир умер и «на Муроме остался брат его Давид Юрьевич». Еще прежде того пришлось св. князю испытать сильную борьбу с собою, но он вышел победителем. За несколько времени пред тем долго страдал он опасною болезнию – тело его покрыто было струпьями. Славившаяся умом своим дочь «древолазца» (бортника) излечила его мазью. По разговорам и поступкам девушки, князь признал высокие качества ума и сердца в дочери бортника и дал слово взять ее в супругу себе; но потом нашел неприличным для князя супружество с простою девушкою. Болезнь возобновилась. Ефросиния вновь вылечила князя и признательный князь выполнил свое слово, сочетался с нею браком. Когда же после смерти брата вступил он на престол, Муромская знать, конечно подстрекаемая младшим братом и племянником, объявила: или пусть отпустит от себя супругу, оскорбляющую своим происхождением знатных жен, или же оставит Муром. Верный долгу христианского супруга, князь согласился отказаться от княжества. Он остался после того с небогатыми средствами к жизни и печальные мысли невольно приходили ему на ум. Но умная княгиня говорила ему: «не печалься, князь, – милостивый Бог не оставит нас в нищете». В Муроме скоро открылись раздоры непримиримые, искатели власти схватились за мечи и многие из вельможных потеряли жизнь. Бояре Муромские принуждены были просить кн. Давида и кн. Ефросинию возвратиться в Муром. Так князь, верный долгу своему, восторжествовал и над собою и над врагами своими. В Муроме правление кн. Давида было правдолюбивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа: покоили странников, облегчали участь несчастных, чтили иноческий

и священнический чин, ограждая его от нужд. Оба вели жизнь постническую, чистую, целомудренную. Один женатый возмущался нечистыми мыслями, смотря на прекрасную княгиню. «Почерпни воды из реки с этой стороны судна, сказала княгиня (это было во время плавания по р. Оке; тот почерпнул); испытай, какова?» Тот исполнил приказание. – «Почерпни воды с другой стороны и отведай ее», сказала княгиня. И когда тот выполнил волю ее, она спросила: «находишь ли разность между тою и другою водою?» Никакой, ответил тот. Св. княгиня сказала тогда: «точно так одинаково естество женское; напрасно ты, оставляя свою жену, думаешь о чужой». Когда князь и княгиня достигли старости: то в одно время облеклись в иноческое одеяние, один с именем Петра, другая с именем Февронии. На пасхальной неделе 1228 г. преставился сам князь-инок, а в один день с ним почила и блаженная Феврония. В начале 16 в. «по всем странам прошла весть, что в г. Муроме явились славные чудотворцы, дарующие исцеления приходящим к ним». Собором 1547 г. положено местно праздновать память кн. Петра и Февронии; тогда же написана и служба им. В последствии празднование стало повсеместным и вероятно вскоре после того, как царь Иоанн Васильевич на походе против Казани, в 1552 г. благоговейно «поклонился в Муроме сродникам своим, великим чудотворцам, кн. Петру и кн. Февронии» (Филарет, «Рус. Св.», июнь, стр. 114–119). Мощи почивают под спудом в древнем Благовещенском соборе г. Мурома. Житие написано монахом Еразмом («Обз. Русск. Дух. Литер.», стр. 211). В «Иконописном Подлиннике»: «Петр подобием стар и сед, брада аки Богоотца Иоакима, кудревата, ризы преподобническия, и в схиме; Феврония образом и ризами аки Евдокия, и в схиме» (Филимонов, стр. 373).

Константин Ярослав был младший сын благочестивого Святослава Ярославича, вел. князя Киевского (Филарет, «Руск. Св.», май, стр. 149 и 150. – Памятники Стар. Рус. литерат. 1, 238).

Константин испросил у отца Муром в удел себе. Эта страна в древнее время принадлежала к поселениям финских племен – Муромы, Мери и Мордвы. Язычники финны были весьма дики, грубы и крайне упорны в язычестве своем; кудесники их долго отстаивали суеверие не только для себя, но домогались распространять его между Русскими. Святослав не охотно отпустил сына с женою и сыновьями, Михаилом и Феодором, дав нужное число духовенства, воевод, воинов, слуг их с семьями и имуществом; целая колония христианская отправилась в страну дикую и языческую. Приближаясь к городу, князь послал сына своего Михаила убеждать Муромцев, чтобы приняли князя без сопротивления. Упорные язычники убили посланного князя и бросили тело его за городом, а сами стали готовиться к бою. Константин подступил к городу с войском. Муромцы хотели сражаться; потом выслали сказать, что принимают князя, но не желают принять его веру. Константин вошел в город и занял его своею дружиною. Первым делом его было построить церкви Божии, в коих святая вера получила видимость для язычников. Сперва построен был храм Благовещения Пресв. Богородицы «в старом вышнем городе». Здесь погребено было и тело убиенного князя Михаила, с обрядами христианскими. Князь усердно молил Господа, дабы открыл Он благодатию Своею сердца жалких людей для принятия света истины. Он приглашал к себе старшин города и беседовал с ними о св. вере. Язычники упорствовали. Мало того, – фанатики суеверия тайно составили заговор и поклялись убить или выгнать князя – проповедника новой веры. Пред двором князя собрались толпы с оружием и дубинами. Испуганные христиане заперлись в домах и готовы были отражать силу силою. Благоверный князь взялся за другое оружие. С своею семьею, с духовными и несколькими из добрых слуг он стал на молитву. Затем один явился, с иконою Богоматери на руках, к волновавшейся толпе. Бунтовщики поражены были ужасом и вместо угроз высказывали мольбу просветить их св. крещением. Обрадованный князь воздал благодарение Господу и Пречистой Матери, назначил день, когда все непросвещенные должны явиться на р. Оку. Торжественно было крещение муромцев. Повторилась сцена, которую видели на Днепре при Владимире. Торжествующий князь осыпал детей Божиих разными подарками. Он деятельно распространял веру и гражданственность в глухой стороне: в 1095 г. «заложен был Переславль Рязанский у церкви св. Николы стараго», город, долго носивший имя своего основателя и

звавшийся Ярославлем (Рукоп. Рязанские достопамятности. Герберштейн, стр. 48). В 1123 году умер старший брат Ярослава Давид, князь Черниговский. Ярослав занял старший стол Черниговского княжества, а Муром предоставил племяннику своему Всеволоду Давидовичу, но вследствие княжеских междоусобий должен был возвратиться в прежний свой удел. Ум. в Муроме, в 1129 году родоначальником князей Муромских и Рязанских. Св. тело его положено было в Благовещенском, построенном им храме, при котором, в XVI веке, устроился монастырь, существующий доныне.

Благочестивая княгиня Ирина скончалась во время княжения супруга ее в Чернигове. Князья – Михаил убиенный и Феодор почивают в Муроме подле родителя.

На Соборе 1547 г. установлено праздновать в Муроме 21 мая св. кн. Константину с чадами его. В 1552 г. царь Иоанн на пути в Казань, быв в Муроме, поклонялся «благоверным князьям», испрашивая их помощи; а в следующем году открыты мощи их и освящен новый храм, построенный царем, по обету, для их мощей, с приделом во имя их. «Повесть о князе Константине и его чадах», в полном своем составе, содержит сказания о древнейшем состоянии города Мурома, о водворении в нем христианства Константином, о восстановлении города кн. Юрием, далее сказание о епископе Василии и рассказ о обретнии мощей Муромских просветителей» (Ключевский, стр. 281). Св. князь Константин изображен отроком на выходной картине «Сборника 1073 года», принадлежащего отцу его. В «Иконописном Подлиннике»: «Константин, подобием надсед, власы кудряв, брада аки Власиева поуже, на конце раздвоилась, на главе шапка красная и ризы на нем княжеския. Михаил и Феодор, оба млади, одеяние на них шубы княжеския; обретены быша мощи их в лето 7063» (Филимонов, стр. 350).

Благочестивая и праведная помещица XVII века, дочь царского ключника Иустина Недюрева, осталась в детстве сиротою, воспитывалась у родной бабки своей Анастасии Васильевны Лукиной. Вступила на 17 году в брак с Юрием Осоргиным, владельцем села Лазаревского близ Мурома, человеком благородным и богатым,

но скорбела о том, что «лучшей меры девственного жития не постигла», т.е. не осталась в девстве. Когда муж ее пребывал на царской службе, в Астрахани, год или два, а иногда и три лета, в то время она все ночи без сна проводила, много Богу молилась и не угасал светильник ее всю ночь. Продавая работу свою, деньги раздавала нищим. Была она «хитра пяличному делу» (т.е. мастерица шить в пяльцах). Многую милостыню тайно от свекра и свекрови творила. Только ведала это одна малая рабыня, с которою посылала милостыню нуждающимся. И все это делала по ночам, чтобы никто не узнал. А днем домашнее хозяйство без лености правила. О вдовах и сиротах, как настоящая мать, заботилась своими руками кормила и поила, омывала и обшивала. И совершилось на ней слово премудрого Соломона: «жену добру аще кто обрящет, дражайши камени драгоценнаго таковая; богатства не лишится, и радуется о ней сердце мужа; аще где коснит, не печется ни о чесом же». Все в дому ее были одеты и насыщены, и каждому дело, по силе его, давала, а гордости и величанья и не требовала, чтобы ей кто на руки воды подал, или ноги е еразул; но все сама делала. Разве по нужде, когда гости приходили, тогда ей рабыни «по чину предстояли» и служили. Когда же уходили гости, и то она себе в тяжесть вменяла, и всегда со смиреньем, укоряя душу свою, говорила: «кто же я сама убогая и грешная, что предстоят мне такие же человеки, созданье Божие?» Гнев Божий постиг Русскую землю, наказуя нас за грехи наши. Наступил великий голод, от которого много людей померло. Она же многую милостыню творила тайно от всех. Брала у свекрови себе пищу, будто бы на утреннее и полуденное яденье, и отправляла нищим. Когда же кто из нищих умирал, нанимала она обмыть его, и покупла «умиальныя ризы» (саван), и на погребение посылала деньги; и когда видела в селе своем мертвеца, погребаемого, знакомого или незнакомого, всегда довольно молилась о душе его. Ей суждена была скорбь, тяжкая для материнского сердца: старший сын ее был убит слугою. Это сильно огорчило ее, но она еще имела столько твердости, что утешала супруга своего. Скоро после того, другой сын убит был на царской службе, – они и эту потерю перенесли благодушно. Однако эти две потери так потрясли ее, что она сильно упрашивала супруга дозволить ей вступить в монастырь. Супруг удержал ее: «твое дело, говорил он, воспитывать детей для Господа». Блаж. Иулиания отвечала ему: «воля Господня да будет». Она пережила мужа, которому

была наставницею в благочестии и вдовствовала 9 лет в селе своем Лазаревском. После краткой болезни ум. 2 января 1605 года. И доныне жители Мурома чтут память блаж. Иулиании и отправляют панихиды над могилою ее в селе Лазаревском, в 4 верстах от Мурома. Во многих семействах сохранился благочестивый обычай прибегать с молитвою к праведнице пред выдачею девицы в замужество (Граф М. Толстой – «Русские подвижники», стр. 67–78). «Калистрат (Дружина) Осоргин, сын муромского помещика и биограф своей матери Иулиании, известен по грамотам 1625–1640 г.г., как губной староста города Мурома. Биография матери написана им вскоре по погребении другого сына ее, в 1614 году, когда открыли ее гроб. Разбор этого жития – дело историко-литературной критики, которая уже не раз обращалась к нему. Черты помещичья быта XVI-XVII в. в этой биографии отступают для читателя на второй план пред ее литературным значением: это собственно не житие, а мастерская характеристика, в которой Осоргин нарисовал в лице своей матери идеальный образ древнерусской женщины» (Ключевский, стр. 322). В «Иконописном Подлиннике»: «подобием аки Елисавет, на главе плат зеленой, верхняя риза баканная, исподняя голубая, десница прижата, в шуйце лестовка. А муж ее Георгий надсед, брада аки Григория Богослова, шуба княжеская киноварная, исполняя зеленая, в шапке; а дщерь ея, инока схимница Фоодосия, на иконе на старой писаны. А сын ея Димитрий, у него ныне сын Авраамий в Стародубском уезде» (Филимонов, стр. 43). Не канонизирована.