Офитские секты

Свет христианства с востока. Но там же появилась и тьма, усиливавшаяся поглотить этот свет, или, по крайней мере – омрачить его. Мы имеем в виду гностицизм, то многоголовое чудовище, определить с желательною ясностью происхождение которого, вероятно, не удастся никогда. На горизонте истории гностицизм выступает в виде своеобразных сект, получивших свое имя от имени – офиты (ὄφις), наассены (כהש). Откуда произошли офиты, под какими ближайшими влияниями сложилось их учение, где именно и когда собственно появились¹ и все ли теперь известные под именем «офитских“ – секты назывались так и с самого начала и почему – все эти и подобные вопросы далеко не находят единодушного решения. И имея в виду состояние и характер источников, трудно надеяться на безапелляционное решение указанных проблем когда-либо и в будущем.

По отношению к источникам исследователь офитства поставлен, по-видимому, в довольно благоприятные условия: источников сравнительно много. К ним принадлежат уже не однократно издававшиеся с 50-х годов XIX в. кодексы Аскевианский и Брукианский и не изданный, а только подробно описанный кодекс Ахимский². Изданные кодексы содержат следующие гностические сочинения на коптском языке, переведенные с греческого: Pistis Sophia³, две книги Jeû, или книга о великом κατὰ μυστήριον λόγος и неизвестное – без заглавия – древнее гностическое произведение. Но, к сожалению, эти подлинные офитские произведения относятся к довольно позднему времени существования сект, ко второй половине III в., и притом изображают гностицизм не в стране его зарождения – в М.Азии, Сирии, Месопотамии, а уже перенесенным на чужую почву, в Египет⁴, и что также очень важно – не дают системы офитских сект, а уже предполагают их⁵. Главнейшие сведения об офитских сектах заимствуются у св. Иринея⁶, Оригена⁷ и Ипполита⁸. Известия Иринея и Ипполита об офитских сектах разноречивы. По представлению Иринея, офиты двигались в рамках ветхозаветной Иудейской религии; а по изображению Ипполита, наассены⁹ – так (еврейским словом) он называет офитов – занимались фригийскими, эллинскими, фракийскими, египетскими и сирийскими мифами. Правда, различия в изображении офитских сект у Иринея и Ипполита не настолько значительны, чтобы нельзя было относить свидетельства их к одному и тому же семейству сект; но также, несомненно – невозможно видеть в них описание одних и тех же сект за одно и то же время. Они дают изображение различных фаз в истории офитства. Теперь возникает вопрос: кому же отдать предпочтение в смысле изображения более древнего вида офитства?

Вопрос решается на общей почве сравнения ересеологических сочинений Иринея и Ипполита, как источников для изучения гностицизма.

Ириней, представляющий гностицизм в дуалистической форме, стоящим под влиянием ориентализма, считается свидетелем более древним, чем Ипполит, гностицизм которого проникнут пантеистически-монистическим характером, и зависит от греческой спекулятивной философии¹⁰. Однако по отношению к офитству некоторые исследователи, напр. Мёллер¹¹, Баур¹², Грубер¹³ и Лихтенан¹⁴ высказываются за сравнительную древность данных Ипполита. Но этот взгляд, который, в сущности, стремится утвердить зависимость гностицизма от греческой философии, не имеет под собою прочных оснований. В противовес ему можно указать на оригинальный взгляд английского исследователя Салмона¹⁵, который отрицает почти всякое значение за данным трудом Ипполита. По его гипотезе, Ипполит, живший в Риме и изучивший гностицизм по книгам, был обманут из корыстных целей книгопродавцем, и вместо оригинальных гностических сочинений, как он сам думал, имел в распоряжении ловко подделанные букинистом рукописи. Истина в данном случае не на стороне тех, кто преувеличивает значение Философумен Ипполита, и ни на стороне тех, кто видит в них печальное недоразумение, а в средине, в примирительном, посредствующем суждении. Справедливо говорит Гильгенфельд¹⁶: “мы имеем здесь (т. е. в Философуменах – кн. V) дело с позднейшими образованиями, которые, правда, сохранили еще кое-что первоначальное, но в целом трактуют гностицизм, находящейся в зародышевой форме у барбело-гностиков и «гностиков“ Иринея, и без древне-гностической основы, которая еще у Иринея содержится, – были бы не понятны». Потом, критика текста ересеологов¹⁷ устанавливает, что отдел св. Иринея о гностиках-барбелитах (I, 29) заимствован из раннейшего источника, по всей вероятности, – синтагмы Иустина мученика, которая явилась раньше Refutatio Ипполита на 100 – 90 лет. Сведения же св. Иринея о «гностиках“ (30 гл.) и каинитах (31, 1) добыты на основании самостоятельного изучения источников¹⁸ – Что касается данных о гностиках – «офианах“ Оригена (contra Celsum VI, 25–38), то они весьма ценны. Правда, эти данные заимствованы из вторых рук, у Цельса. Однако Ориген¹⁹ проверял сообщения Цельса, и они оказались верными. Между тем появление «Истинного слова“ Цельса²⁰, в котором находятся сведения об офианах, относится ко 2-й половине II в. След., мы имеем у Оригена данные об офианах весьма почтенной древности, притом, самостоятельные, т. е. независимые от Иринея и его источников. – Сведения об офитах псевдо-Тертулиана (Ипполита I), св. Епифания, Филастрия и Феодорита самостоятельного значения не имеют; а если отчасти и имеют (у Епифания), то относятся к довольно позднему времени существования офитства, к IV-му веку.

Необходимо заметить, что указание источников для изображения офитского гностицизма не может быть точным, и всегда является более или менее условным. Дело в том, что наименование известных гностических сект «офитскими» является собственно terminus technicus, и до сих пор между исследователями нет еще соглашения, какие именно секты нужно подвести под разряд «офитских“: термин понимается то более широко, то сравнительно узко. Последователи этих сект не называли себя «офитами», или «наассенами». Ипполит²¹ свидетельствует, что многие из них любили называть себя «гностиками» по преимуществу. След., имя – офиты – дано им другими, со стороны. Оно не современно раннему офитству²² и не дано одновременно всем сектам, теперь известным под именем «офитских». Ириней, напр., излагая офитские системы, не называет их еще офитскими. Очевидно, это имя к ним тогда еще не прилагалось. Значит, были офиты до «офитства». Впервые одно имя «офиан» (вместе и каинитов), в простом перечне, упоминается у Климента Александрийского²³. Ипполит I²⁴ дает уже сведения об офитах и родственных им сектах – каинитах и сефианах²⁵. Ипполит II²⁶ называет офитов наассенами и причисляет к ним – ператов, сефиан и Иустина, хотя в другом месте²⁷ мимоходом упоминает и офитов, вместе с каинитами и какими-то ноахитами. Ориген²⁸ знает офиан и, не указывая отдельных сект, называет учителем их Евфраата. Из ересеологов IV в. Епифаний²⁹ дает подробные сведения об офитах и их многочисленных сектах, из которых некоторые неизвестны из других источников (напр. стратиотики, фивиониты, кодуианы). Филастрий³⁰ начинает свою книгу об ересях офитами (с каинитами и сефианами). Ересеолог V в., бл. Феодорит³¹ дает ценное указание относительно термина «офиты» или «офиане». Свою речъ о сефианах он начинает так: «Сефиане, которых некоторые именуют офианами или офитами, почитают (соб. называют) богом всего – человека». Значит, даже в половине V в. термины – офитов и офиан – не получили еще общепризнанного смысла и не прилагались к определенным сектам³².

Следовательно, историческая справка не дает твердых оснований для названия известного семейства гностических сект офитскими. Тем не менее, имя – офиты и офиане – очень древнее. Оно введено в употребление в конце II, или в самом начале III в. (см. Ипполит I и Климент Алекс.). Весьма вероятно, наименование – офиты, офиане – появилось тогда, когда, с умножением гностических сект, началась квалификация их.

Что́ же было основанием для названия некоторых сект «офитскими»? Нужно, разумеется, считать каламбуром, когда говорят: «чего не могут понять, т. е. в гностицизме, то рассматривают, как офитское»³³. Равным образом нельзя согласиться и с тем взглядом, что наименование – офиты – прилагалось, так сказать, к безличному гностицизму, гностическому субстрату, хаосу, из которого потом выделились особые школы или личности³⁴. И среди офитов известны отдельные выдающиеся личности, напр. Евфраат³⁵, Петр³⁶.

Можно думать, имя «офитов» дано известной секте или сектам ввиду их особого отношения к змее, напр., почитания ее, или центрального положения в системе. Поэтому нам необходимо выяснить, какое положение занимала змея в сектах, известных под именем «офитских».

Среди «гностических» сект, описанных св. Иринеем (I, 29–31, 2), в системах двух из них фигурирует змей. Одни гностики, по словам Иринея, учили, что Ялдаваоф, сын богини Пруники, не уважавший свою мать и сам, подвергшийся оскорблениям со стороны собственных детей, «в скорби и отчаянии обратил взор на лежавшую внизу тину матери (faecem materiae) и направил на нее свою похоть, отчего родился сын. Это есть ум, являющийся в образе змея (Noῦν in figura serpentis contortum); отсюда дух, душа и все в мире; оттого произошли всякая забывчивость, злоба, ревность, зависть и смерть. Этот змееобразный и извитой Ум получил еще более изворотливости от отца, когда он был с отцом на небе и в раю». След., здесь змей представляется рожденным из хаоса, сыном Ялдаваофа, виновником всякого беспорядка. Но с другой стороны, по учению той же секты, змей как бы переходит в услужение благой силе. Мать Ялдаваофа «постаралась посредством змея обольстить Еву и Адама к преступлению заповеди Ялдаваофа» (argumentata est per norpentem seducere Evam et Adam supergredi praeceptum Jaldabnoth)... «И змей, противодействовавший отцу (adversus patrem operan tem), был изгнан им в дольний мир».

Здесь от него произошло шесть сыновей, которые вместе с отцом составляют семь мировых демонов, «противостоящих человеческому роду и всегда противодействующих ему, потому что их отец был низвержен долу за людей» (quoniam propter eos pater iilorum projectus ? deorsum)³⁷. Нельзя говорить, что Пруника воспользовалась змеем, лишь как орудием, для своих целей. Его действие рассматривается, как противление отцу – Ялдаваофу, и последний наказывает его за такое дело. Потом, как сейчас увидим, офиане Оригена именно прославляли змея и его совет людям. След., в рассматриваемой системе положение змея двойственное – змей существо хаотическое, а тот же змей в услужении высшему началу. – Относительно другой «гностической» секты Ириней сообщает: «Некоторые говорят, что сама премудрость сделалась змеей (Quidam enim ipsam Sophiam serpentem factam dicunt), потому она противостала творцу Адама и принесла знания людям; и поэтому также змей назван хитрейшим из всех. Кроме того, по причине положения наших кишок, чрез которые проходит пища, и по самой фигуре, какую они имеют, наше внутреннее устроение в образе змея представляет нашу сокровенную родительницу³⁸. Проводить резкую грань между двумя сектами в виду будто бы противоположного положения змея в них, как это думает Липсий³⁹, нам не представляется возможным. Даже мы сомневаемся в том, чтобы под quidam (τινές) разумелась совершенно отдельная секта. Здесь просто может быть речь о мнении «некоторых» последователей одной и той же секты, тем более что об особой системе учения этих «некоторых» ничего не говорится.

У офиан Оригена змею приписывается двоякое значение. С одной стороны, он есть злой демон, царствующий в тартаре – Левиафан, душа всего (ή τῶν ὅλων ψυχή) ; один из враждебных высшему миру архонтов – Рафаил – наделяется змеевидною формою (δραϰοντοειδῆ)⁴⁰. С другой стороны, говорится, что офиане получили свое наименование от змея, давшего прекрасный совет первым людям⁴¹; демиург клеймится «ϰατηραμένος θεός» потому, что он проклял змея, принесшего первым людям познание о добром и злом⁴²; круг Софии изображается обвитым змеевидно (περιπεπλέγμενος ϰὑϰλος)⁴³. Здесь между змеем, как пневматическим существом, принесшим людям гносис, и змеем тартара проводится, по-видимому, резкое разделение⁴⁴. Но с другой стороны, не нужно забывать, что у офиан Оригена мы имеем дело только с графическим изображением системы. Очень может быть, что при подробном изображении системы рассказы о двух змеях как не переплелись бы между собою. Подтверждением этого предположения может служить описание секты гностической у Иринея (I, XXX 5. 7. 8). – У Ипполита I⁴⁵ имеет место странное смешение: воздается поклонение, по-видимому, тому самому змею, давшему познание о добром и злом, какой является и сыном Ялдаваофа и искусителем Евы. – В сектах наассенов, у Ипполита II положение змея также двоякое, но иное, чем у указанных ересеологов. Собственно у наассенов⁴⁶ возводится на змея все духовное (κἀϰείνω μόνω τῷ νάας ἀναϰεἳσϑαι πᾶν ἱερòν ϰαὶ πᾶσαν τελετὴν ϰαὶ πὰν απήριον) и физическое (ἡ ὐγρὰ οὐσία). У ператов⁴⁷ змей называется ὁ ϰαϑολιϰòς ὂφις, ὁ ἀληϑινòς ὂφις ὁ τἐλειος, ϑεòς σωτηρίας. У сефиан⁴⁸ совершенное слово нисходит свыше, от света, и, уподобившись змею, входит в нечистую мать, обманувши её подобием змеи, чтобы снять оковы, наложенные на высший разум. В то же время у ператов⁴⁹ боги погибели – планеты всякого бренного бытия – змеи пустыни, опалившие сынов Израиля. У сефиан⁵⁰ змей, вошедший в нечистую матерь, есть виновник всякого тленного бытия. След., как отчасти у офиан Оригена, так и у наассенов, Ипполита II проводится, по-видимому, довольно резкое разделение между змеем, как началом высшего мира, и змеем, принадлежащим к низшей области бытия. – У Епифания⁵¹ и, кажется, у Филастрия⁵² мы встречаем, как и у Ипполита I, такое же странное смешение змея, как предмет поклонения, с змеем, сыном Ялдаваофа, соблазнившим Еву. Феодорит⁵³ в одной главе об учении сефиан, или офиан, офитов, объединяет все то, что Ириней говорит о «гностиках» различных видов. Поэтому у него в системе сефиан змей является – и как сын непокорного сына Пруники, и как один из семи (архонтов) Михаил, и как пневматическое существо, с самого начала пребывавшее с Софией (τòν ὄφιν τῇ Σοφίᾷ ουνεῖναι), хотя относительно последнего и сказано – τινές…φασι (ср. Ириней – I, XXX, 15).

Кроме офитских сект, описанных отцами и писателями церкви, следует упомянуть об офитах египетских Pistis Sophia и кн. Je?. У них встречаются только случайные упоминания о змее. Так о некоторых эманациях Authades’a говорится, что «одна превратилась в образ большой змеи, другая превратилась в образ василиска с семью головами, третья – в образ дракона»⁵⁴. В другом месте сказано: «Я (Христос) вывел Pistis Sophia из хаоса, и она наступила на эманацию Authades’a с видом змеи, и на эманацию с видом василиска с семью головами, и на силу с видом льва и дракона»⁵⁵.

Таким образом, говоря вообще, в сектах, известных под именем офитских, змей играет ту или другую роль, большею частью – двоякую: и как существо,

принадлежащее к высшему миру, и как хаотическое начало (сын Ялдаваофа). Но где змею усвояются различные роли в одной и той же системе (у офиан Оригена, у ператов и сефиан Ипполита II), там между ними проводится низкое разделение. Только странное положение змея у офианов Ипполита I и Епифания (ср. Иринея I, 30, 5, 7, 8, и Феодорита I, с. 14 – и как предмета обожания и как злого существа) вызывает удивление. Но такая странностъ была замечена еще самим отцом. Он говорит⁵⁶: «офиты сами себя опровергают своими собственными догматами, то прославляя змея, то утверждая, что он сделался обманщиком Евы... и то объявляют его Христом, а то сыном высшего Ялдаваофа... Как змей есть царь небесный, если он восстал против отца? И если он дает ведение, то, как возвещают о нем, что он обманом прельстил Еву?»

Что именно ввиду такого или иного положения змея в офитских сектах дали им имя «офитских», об этом свидетельствуют сами ересеологи. Напр., Ипполит I⁵⁷ говорит: «офитами называются, ибо змея прославляют». Епифаний⁵⁸ замечает: «называются офитами потому, что чтут змея». То же самое подтверждает и Филастрий⁵⁹. Правда, другие ересеологи не говорят о поклонении змею. Однако, напр., «некоторые» (quidam, τινές) св. Иринея⁶⁰ и след. Феодорита⁶¹ весьма близки к тому по своему воззрению. У Оригена⁶² мы встречаем чрезвычайно интересное замечание, что офиане получили свое название от змея, давшего первым людям благой совет. В таком случае и «некоторые» Иринея с Феодоритом имели право на наименование их офитами, ибо у них премудрость, сделавшаяся змеем, принесла познание людям. Весьма почетное положение змея в системе собственно наассенов, ператов и сефиан⁶³ не подлежит сомнению. Следовательно, было достаточно законных оснований для названия этих сект по змею (כהש). – Но были другие секты тоже «офитские», где змей не только не служил предметом поклонения, но и вообще не играл роли. Таковы, напр., гностические системы Аскевианского (Pistis Sophia) и Брукианского (книги Jeû и сочинение без заглавия) кодексов – офитские системы «без ophis’a», не считая случайных упоминаний о змеевидных драконах.

Заключительный вывод относительно наименования офитов может быть сделан следующий. Имя офитов явилось только в самом конце II в. или даже в начале III. Св. Ириней, излагая гностические системы офитского типа (I, 29 – 31, 2), еще не называет их офитскими. Название – офитов – дано известным сектам другими, со стороны. Сами же последователи их называли себя гностиками. Об этом ясно свидетельствует Ипполит⁶⁴ и отчасти Епифаний⁶⁵. Впервые, вероятно, назвали офитскими те секты, которые поклонялись змею. Однако не во всех, – известных под именем офитских – сектах змей служил предметом культа; тем более – не во всех змей занимал центральное место в системе. Очевидно, были более серьезные основания для распространения на целый круг сект одного имени, отнюдь не характерного для них⁶⁶. Такие основания могли заключаться только в сродстве учения известных сект, так что наименование – офитские – нужно считать техническим термином, повод к которому был дан хоть отдаленным отношением известных сект к змею. Вот почему исследователи имели полное право за сходство в учении отнести к разряду офитских сект и системы Pistis Sophia и книги Je?, где о змее упоминается чрезвычайно редко и лишь случайно; так получились офиты без «ophis’a»⁶⁷.

В чем же состояло учение офитов? Начнем с древних.

В самом конце 1-й книги (XXIX – XXXI, 2) своего сочинения «Против ересей» св. Ириней описывает ряд родственных сект – варвелитов, «гностиков» и каинитов, – происходивших от симониан (XXIX, 1) и вызвавших появление валентиниан (XXXI, 3).

Во главе всего, по учению гностиков – варвелитов, стоит Неименуемый (Janominabilis) отец и вечный, не стареющий девственный (nunquam senescentis in virginali spiritu) сын, Варвело⁶⁸. Они составляют, как бы первую высшую сизигию, прославляемую четырьмя низшими сизигями, явившимися из отца путем эманации. Эти последние сизигии образуют: 1) мысль и слово (ἔννοια и λόγος), 2) нетление и Христос ("Αφϑαρσία и Χριστòς), 3) жизнь вечная и воля (ζωὴ αἰωνία и θέλημα), 4) ум и предведение (νοῦς и πρὁγνωσις)⁶⁹. – Полным отражением этих сизигий служит второй ряд сизигий, излившихся из первых. В соответствие с неимеющим имени отцом и Варвело является сизигия саморожденного и истины (Αὐτογενής и ἀληϑεἰα) – это от первой раннейшей сизигии – слова и мысли. Вторая сизигия 1-го ряда – Христос и нетление – производят из себя четыре светила (quatuor luminaria). От третьей сизигии – воли и вечной жизни – произошли благодать, хотение, смысл и разум (χάρις, ϑἑλησις, σὐνεσις и φρὀνησις). Из них «благодать сочеталась с великим и первым светилом; под ним они разумеют Спасителя и называют его Армогеном (Harmogenes); хотение же соединилось со вторым, которое они называют Рагуел (Raguel), смысл – с третьим светилом, которому они дают имя Дадул (Дадид, David), разум – с четвертым, которое они называют Элелет»⁷⁰. «После того как все так утвердилось (confirmatis igitur omnibus), Саморожденный сверх того произвел совершенного и истинного человека, которого они называют Адамантом (Adamantem)... Саморожденный при этом же произвел с человеком и сочетал с ним – совершенное знание (agnicionem perfectam), ему также дарована девственным духом непобедимая сила, и все стало прославлять великого эона. Отсюда – говорят они – произошли – мать, отец и сын; от человека же и знания (Gnosi) произросло дерево, которое они также называют знанием (Gnosim)»⁷¹. Дальнейшее в системе варвелитов у св. Иринея не стоит в тесной связи с предшествующим, представляя род отрывка. По ходу дела в системе теперь должен быть сделан переход от царства света, от мира пневматического, к миру телесному. Но имеем другое.

От первого ангела Единородного произошел Дух Св., также называемый Σοφία и Προύνιϰος⁷². Кто такой – Единородный и откуда он сразу взялся? – понять трудно. Гильгенфельд⁷³ полагает, что здесь, разумеется «совершенный человек», неимевший парного существа, почему – как бы в восполнение – при нем находился ангел. Однако выше ясно сказано, что человек находился в сочетании с гносисом. Пруник ищет себе парное существо для сочетания. При этом она из царства света заглянула и в нижние области (inferiores partes). Не найдя для себя пары, Пруник, по своей доброте и простоте, но без благоволения отца, произвела первого начальника (προταρχῶν), создателя итого мира (fabricatorem conditionis bujus), существо, наделенное незнанием и дерзостью (ignorantia et avdacia). Этого первого начальника увлекает от матери в нижние области великая сила (virtutem magnam abstulisse cum a matre... in inferiora). Здесь он произвел властителей, ангелов, тверди и все земные вещи (potestates, angelos, firmamenta, terrena omnia); а потом – злобу, ревность, зависть, ярость и похоть. После этого мать-Sophia скорбная удалилась вверх и составила осмирицу (octonatio). Оставшийся её сын сказал: я один бог ревнитель⁷⁴.

Здесь отдел кончается почти ex abrupto. Ибо о космогонии, антропологии, сотериологии у Иринея не говорится, хотя деятельность протархона уже начинается.

Весь рассматриваемый рассказ св. Иринея о системе варвелитов производит впечатление отрывка, выписок из какого-то литературного источника. Рассказ и начинается уже заявлением, что автор имеет в виду изложить только главные мнения (principales). Между тем автор не имел, по-видимому, данных и для этого. Он ограничивается одною теогонией, опуская другие главные части системы. Самый рассказ не отличается ясностью; в особенности, как отмечено, трудно установить связь между последним отделом, начинающимся сообщением о появлении Софии, и раннейшим.

В главах XXX – XXXI, 2 св. Ириней излагает систему «других» (alii) гностиков, как нечто уже законченное. Систему этих гностиков Ириней уже самостоятельно изучил⁷⁵ и представлял ее так.

В глубине⁷⁶ обитает первый свет (primum lumen), называемый также «отцом всего» (pater omnium) и «первым человеком» (primus homo). Его мысль именуют сыном его, сыном человеческим и вторым человеком (filius hominis,secundus bomo). Ниже их стоит св. Дух – первая жена (prima femina), мать живущих (mater viventium). Когда же впоследствии первый человек со своим сыном возвеселился о красоте Духа, т. е. жены и озарил ее, то родил от нее нетленный свет, третьего мужа – Христа (lumen incorruptibile… Christum)⁷⁷. Эти четыре божеские существа составляют «истинную и святую церковь» (vera et saneta ecclesia) или нетленный эон (incorruptibilis Aeon). Ниже божественных существ находятся отдельные стихии: вода, мрак (tenebrae), глубина и хаос, над которыми носится дух – первая жена⁷⁸. Значит, рядом с миром света с самого начала самостоятельно существует хаос. При «озарении» (illuminante) первой жены отцом и сыном, от нее произошел не только Христос, принадлежащий к правой стороне, (dexter); но от чрезмерного переполнения часть сил излилась и в левую сторону, «имея орошение света» (humectalionem luminis). Из них (т. е. сил) явилась Пруника, премудрость, муже-женское существо (masculofemina). Эта Пруника делается началом творения, движения, принципом космогоническим. Она нисходит в самые нижние воды и приводит их в движение. Материя устремляется к ней и к свету, находящемуся в ней, и образуется тело. Будучи крайне обременена материальным телом и боясь быть поглощенным низшим миром, Пруника, только благодаря орошению света, могла подняться на высоту. Она создала из своего тела видимое небо, а потом, получив силу, и совсем отложила его (тело), и оно получило название «жены от жены» (femina a femina). Плодом падения Пруники в материю явился сын – Ялдаваоф⁷⁹, который уже самостоятельно произвел сына; последний, по подражанию отцу, также родил сына, этот – еще сына и т. д. в последовательном порядке явилось семь сыновей. Имена их очень характерны – Ялдаваоф, Иао, Саваоф, Адонеус, Элосус, Ореус и Астонфеус⁸⁰. Между Ялдаваофом и происшедшими от него сыновьями начались «споры и брани за господство (de principatu)». Ялдаваоф в скорби и отчаянии, с вожделением, посмотрел на материю, от чего родился у него сын, вьющийся в образе змея (in figura serpentis contortum... serpentiformis). Ялдаваоф, презиравший свою мать потому, что он, без ее помощи, произвел детей и внуков, радуясь и похваляясь, воскликнул: «Я отец и бог, и кроме меня нет никого... придите, сотворим человека по образу нашему». При этом Ялдаваоф имел в виду, что подвластные ему существа вложат в человека силу и сами будут бессильны. Однако, по внушению Премудрости, дело кончилось во вред Ялдаваофу. Шесть сыновей создали только несовершенного человека, «чрезвычайно огромного и по толщине и по длине (immensum latitudine et longitudine), но только ползущего (scarizante) – и привели его к Ялдаваофу. Последний, не понимая замыслов Премудрости, вдохнул в него дыхание жизни, однако чрез это потерял значительную часть силы и сам. А между тем человек получил ум и помышление (νοῦς и ἐνϑύμησις), благодаря которым познал и возблагодарил «Первого человека». Желая обессилить человека, Ялдаваоф создает для него жену Еву. Но Пруника, предвидя замыслы его, лишила жену силы, а потом через змея (per serpentem), сына Ялдаваофа, склонила ее и мужа ее – преступить заповедь Ялдаваофа (supergredi praeceptum Jaldabaoth). Последний в наказание изгоняет Адама и Еву из рая. Змей также изгоняется в дольний мир (deoisus mondus). Здесь он, по примеру отца, рождает шесть сыновей. Вместе с ним образуется седмица – семь мировых демонов (septem daemonas mundiales), которые вступают во вражду к людям, так как из-за них их отец низвержен долу (quoniam propter eos pater illorum projectus ? deorsum)⁸¹.

Изгнанием из рая наказание людей не ограничилось. Адам и Ева прежде имели легкие, светлые, как бы духовные тела (levia et clara, et velut spiritalia corpora); теперь они изменились в темные, тяжелые, неповоротливые; душа также изменилась к худшему. Но Пруника сжалилась над ними и возвратила им благоухание орошенного света (odorem suavitatis humectationis hi minis). Благодаря этому люди познали, что они временно связаны материальными смертными телами. Руководимые Софией, они нашли себе пищу, вступили в плотское общение и родили детей. Первый сын их Каин был развращен змеем (serpens... statim suscipiens evertit) и убил своего брата Авеля. После них родились, по предусмотрению Пруники (secundum providentiam), Сиа и Нория⁸² от которых произошли все люди. После этого началась борьба за обладанием родом человеческим между светлою седмерицею, возглавляемою материю, и низшею, – предводительствуемою змеем, имеющим два имени: Михаил и Самаель. Люди были вовлечены во всякую злобу, в идолослужение и во все презренное (in omnem malititiam… idolatriam et reliqnam universam contemptionem). Однако и высшая мать бодрствовала над своею собственностью, т, е. орошением света. Ялдаваоф наслал на людей потоп, но Премудрость спасла семейство Ноя. Среди потомков Ноя Ялдаваоф избрал себе Авраама и вступил с ним в завет, что «он даст ему, если его семя постоянно будет ему служить, землю в наследие». Потомки Авраама были выведены из Египта через Моисея и получили закон. У них были установлены семь дней в соответствие со священною седмерицею архонтов⁸³, из которых каждый имел пророков для прославления и проповеди его. Эти пророки принадлежали к царству Ялдаваофа. Высшая же Премудрость имела своих пророков, которые возвещали о первом человеке и горнем Христе, который имел придти. Архонты царства Ялдаваофа были поражены таким известием. Между тем Пруника чрез Ялдаваофа, не понимавшего планов ее, произвела на свет двух великих людей – Иоанна и Иисуса. Так как низведение Христа превышало силы Пруники, то она в раскаянии обратилась к своей первой матери, прося ее облегчить ее участь. Мать, сжалившись, умолила первого человека послать на помощь ей Христа, который «и низшел таким образом к своей сестре и к орошению света» (ad sororem suam et ad humectationem Iuminis). Узнавши об этом нисхождении своего брата, Премудрость возвестила чрез Иоанна его прибытие, установила крещение покаяния и предуготовила Иисуса, чтобы Христос при своем сошествии нашел чистый сосуд и чтобы чрез сына того Ялдаваофа была возвещена Христом жена. Христос сошел чрез семь небес (per septem coelost); сначала он сокрылся в своей сестре, низшей премудрости, как жених в невесте, а потом, соединенный с нею, вошел в чистого, мудрого и праведного Иисуса и т. о. произошел Иисус Христос. Иисус, соединившись со Христом, начал проповедовать о неведомом первом человеке, как своем отце, и творил чудеса. Ялдаваоф и его архонты разгневались на Иисуса Христа и довели его до крестной смерти. Однако Христос с премудростью не страдал на кресте, а удалился в нетленный эон, а потом воскресил Иисуса уже в душевном и духовном теле (animale et spirituale). Многие ученики Иисуса не знали, что с ним соединился Христос, по воскресении его, неправильно думали об его теле, что оно мировое (mundiale). По воскресении Иисус оставался 18 месяцев (mensibus); получивши знание свыше, он учил немногих своих учеников о высших тайнах (paucos ex discipulis suis, quos sciebat capaces tantorum mysteriorum, docuit baec). Души, пoзнавшие соединение Иисуса со Христом, по отложении мирового тела, соединяются со Христом, сидящим по правую сторону Ялдаваофа, и чрез это обогащают его, т. е. Христа (еvacuatus... per animos). Когда наступит конец всего, тогда «все орошение духовного света соберется вместе и возвратиться в нетленный эон»⁸⁴.

В конце XXX и начале XXXI св. Ириней указывает разновидности изложенных «гностических» систем.

«Некоторые (quidam, τινές) говорят, замечает Ириней, что сама Премудрость сделалась змеем (ipsam sophiam serpentem factam)⁸⁵... противостала творцу Адама и принесла знание (agnitionem) людям, т. е., следовательно, райского змея объявляют благодетельным началом». – «Другие (alii) говорят, продолжает Ириней, что Каин происходит от высшей силы (a superiore principalitate); и Исава, и Корея, и Содомлян, и всех таковых признают своими родственниками; и поэтому они были гонимы творцом, но ни один из них не потерпел вреда. Ибо Премудрость взяла себе от них то, что ей принадлежало. И это, говорят, хорошо знал предатель Иуда; и так как он только один пред прочими знал истину, то совершил тайну предательства (solum prae caeteris cognoscentem veritatem, perfecisse prodicionis mysterium); чрез него, передают, разрешено все земное и небесное⁸⁶.

Вот гностические системы, специального наименования (офитских) которых Ириней еще не знал и просто причислял к разряду гностиков, посредствующих между симонианами и валентинианами⁸⁷.

Дальнейшие – в хронологическом порядке – сведения об офитах мы встречаем у Цельса и получаем их чрез Оригена⁸⁸. Цельс в своем «Истинном слове» против христиан, выискивая у них, по его мнению, темные и слабые стороны, во многих случаях и не подозревал, что он собственно описывает офитские секты, а не христиан⁸⁹. Ориген доказывает, что Цельс не уяснил себе смутных слухов, и под именем христиан изображает «ничтожных офиан»⁹⁰. – Собственно Цельс имел под руками диаграмму (διάγραμμα) офиан и описывает её. Ориген, как он сам говорит, по своей любознательности⁹¹, отыскал офианскую диаграмму, проверил⁹² и, можно сказать, в 99 случаях подтвердил точность сообщений Цельса⁹³. Имел Цельс и некоторые другие сведения об офианах, помимо диаграммы. Так он рассказывает об употреблении среди офиан – σφραγὶς – sigillum⁹⁴. Однако наиболее интересные и подробные сведения Цельс дает из диаграммы. – Как видно из его описания, диаграмма представляла собою графическое – в геометрических фигурах, разной величины кругах – простых, концентрических, пересекающихся, в ромбах⁹⁵ и др. – изображение учения офиан⁹⁶. Согласно с трихотомией, лежащей в основе гностических учений, диаграмма офиан состояла из трех главных частей: царства света, средней области и тартара. Ориген излагает и комментирует описание диаграммы (Цельсом) снизу вверх, начиная с тартара. Но мы, в виду того, что вообще принято излагать гностические системы с теогонии, начнем с царства света.

В верхней части диаграммы находились два концентрических круга – с надписью: μεῖζον и μιϰρότερον, из которых один относился к отцу, другой к сыну; на диаметре этих кругов было написано Πατὴρ ϰαὶ ϒἶός. Несколько выше этих концентрических кругов, соприкасаясь с большим (μειζ.), находился небольшой кружок с надписью: Ἀγαπή ниже был другой кружок, также соприкасавшийся с кругом – Πατήρ с надписью: Ζωἡ. Таким образом, верхняя область состояла из четверицы: Πατήρ,Υἱός, Ἀγαπή, Ζωἡ. – Верхняя часть диаграммы отделялась от средней перегородкой, похожею на топор⁹⁷. Здесь, прежде всего, находилось царство Софии; были изображены два круга, по-видимому, также концентрические (συγϰειμένοι – ср. ἐξώτερος, ἐνδότερος), из которых внешний был перевитой (περιπεπλέγμενος), змеевидный, и окрашен в желтый золотистый цвет (ξανϑός), внутренний же – в синий. Соединение цветов – светлого и темноватого (синего) указывает на смешение в средней области света и тьмы. Большой круг имел надписание: Σοφἱα πρὁνοια; а на диаметре (τομή) этих концентрических кругов⁹⁸ было написано – Σοφἱα φύσις. Выше и ниже пересечения или диаметра их было изображено но одному кругу: верхний надписывался – γνῶσις, нижний – σύνεσις; здесь же, т. е. внутри круга (Σοφἱα πρ..) помещалась фигура ромба (σχῆμα ῥομβοειδές)⁹⁹. – Уже вне круга Софии находился еще четыреугольник (τετράγωνον) и некоторые предметы, помещаемые обычно офианами над вратами рая¹⁰⁰. Именно, в виде диаметра огненного круга был нарисован пламенный меч, заграждающий доступ к древу познания и жизни¹⁰¹. Ниже находились семь пар существ – светлых ангелов и архонтиков. Это царство Ялдаваофа, «проклятого бога» (ϑεὀς ϰατηραμένος)¹⁰². Чрез это царство должны были проходить души посвященных и получать печать (σφραγίς) помазания от каждого архонтика. Тот, кто помазывал, назывался отцом, а помазуемый – юнейшим или сыном. Помазуемый говорил: я помазуюсь чистым маслом от древа жизни¹⁰³. К каждому архонтику души обращались с особыми молитвами, текст которых Ориген приводит в 31-й главе. Здесь же у него названы имена архонтиков – Jaldabaoth, Jao, Sabaoth, Astaphaios, Ailonios, Oraios. Здесь упомянуты только шесть демонических духов; если сравнить с 32 гл., то ясно будет, что при перечислении или переписке забыто имя – Αδοναιος. Положение его по 31-й главе ясно определяется между Astaphaios, как архонтом з-х ворот (τρίτης ἄρχων πύλης), и Sabaoth’ом, как архонтом 5-х ворот (Πέμπτης ἐξουσίας ἄρχων). У Цельса Ориген не нашел молитв архонтам и недоумевает – почему: или Цельс не знал их или не хотел привести¹⁰⁴. Вероятнее всего для данного и для не многих других случаев предположить, что Ориген пользовался несколько видоизмененным экземпляром диаграммы; отсюда у него небольшие разногласия с Цельсом. – Здесь конец царству средины. Далее начинается тартар, отделенный от царства средины толстой черной линией (μελαίνῃ γραμμῇ παχείᾳ)¹⁰⁵, которая, по всей вероятности, в другом месте названа – φραγμός ϰαϰίας¹⁰⁶. Тартар представлял из себя большой круг, заключающий в себе по 25 гл. 10 других кругов, а по главе 35 – только семь. Имея в виду, что каждому кругу соответствовал демон (ἑπτά τῶν ἀρχοντϰῶν ϰύϰλους), а таких демонов в тартаре, в соотношении с царством Софии, должно быть семь (ср. Ирин. I, XXX, 8), нужно признать более правильным чтение 35 гл.¹⁰⁷. Большой круг тартара носил название Левиафан или душа всего¹⁰⁸. По периферии большого круга и в центре его помещалась надпись- Левиафан; а внизу его, но выше черты последнего большого круга было написано – Βεεμώθ¹⁰⁹.

У Ипполита I сведения об офитах довольно кратки.

Офиты, по нему, следовали за николаитами. Название твое они получили от того, что они прославляли змея, предпочитая его Самому Христу. Змей – говорили они – положил начало знанию о добром и злом. Будто бы Моисей, имея в виду могущество и величие змея, выставил медного (змея), и кто бы ни взирал на него, получал исцеление. Сам Христос в евангелии учил о свящ. могуществе змея. Змея они вводят для благословения евхаристии (ipsum (sc. serpentem) introducunt ad benedicenda eucharistia sua). Вся суть их заблуждения, по словам Ипполита I, – их обрядовые действия, и учение проистекает отсюда, т. е. вероятно, от почитания змея (sed tota istins erroris et scena et doctrina inde fluxit). Они говорят, что от высшего первого эона произошли (extitisse) многие другие низшие. Над всеми этими эонами имеет власть один эон – по имени Ялдаваоф. Он произошел от высшего эона, принадлежит к средней области и имеет семь сыновей, от которых он, закрыл высший мир и заставил их признавать его за единственного бога. Силы и низшие ангелы создали человека. Но он был как пресмыкающийся червь (quasi vermen iacuisse reptantem). Тогда эон, от которого произошел Ялдаваоф, движимый ненавистью (invidia commotum), вложитъ искру в лежащего человека, благодаря чему он сделался разумным и мог понимать высший мир. В огорчении Ялдаваоф произвел после этого из себя силу и подобие змея (virtutem et similitudinem serpententis). Этот змей водворился в раю, и ему Ева поверила как сыну Божию. Она вкусила, говорят, от плода древа и т. о. он принес человеческому роду познание добра и зла. В заключение высказывает Ипполит I суждение без всякой связи с предшествующим: «Христос не был с плотскою субстанцией; поэтому ожидаемое спасение не есть полное спасение плоти» (Christun autem non in substantia carnis fuisse; salntem carnis sperandam omnino non esse)¹¹⁰.

Вслед за офитами (VI) Ипполит I описывает секты – каинитов (VII) и офиан (VIII), но уже как принадлежащие к одному семейству с офитами. Как уже из Иринея (I, 31, 1) известно, Каина считали эти еретики за творение высшей силы, чем Авеля (magnificant Cain, quasi ex quadam potenti virtute conceptum... Abel ex inferiore virtute). Они также прославляли Иуду; причем у Ипполита I содержится такое, не встречающееся у других сообщение, что Иуда предал Христа потому, что он (Христос) хотел разрушить истину, и еще – будто бы силы этого мира препятствовали страданиям Христа¹¹¹; между тем без страданий Христа не было бы спасения мира. – О сефианах мы собственно впервые (ср. Ирин. I, 30, 9) узнаем от Ипполита I. По нему, богиня – мать, заставив ангелов, вместо убитого Авеля, создать Сифа, думала чрез это (уже третье создание) обессилил их (ut evacuarentur angeli), чтобы только семя человеческое было в мире. Когда ангелы смешались с людьми, то мать наказала весь смешанный род потопом, чтобы искоренить зло и сохранить семя лишь чистое, невредимое, но ангелы тайно от матери сохранили (в ковчеге) и Хама. Чрез это семя зла не погибло и распространилось по всему миру, заполнило его и овладело им. В непосредственно следующих засим заключительных строках идет речь о Христе. «О Христе же они – говорит Ипполит I – думают так, что считают его только за Сифа и (говорят, что) вместо Сифа явился он сам»¹¹².

Весьма интересные сведения об офитах, или – по его терминологии наассенах, находятся у Ипполита II.

В пятой книге своего антигностического сочинения – Refutatio и в суммариуме (X, 9 – 11), т. е. в последней главе этого сочинения Ипполит излагает учение наассенов и сходные с ним системы – ператиков, сефиан и Иустина. Наассены, по его представлению, это то же самое, что и офиты, и они названы так по еврейскому произношению: наас же означает ὄφις¹¹³; хотя с другой стороны, Ипполит в конце VIII кн. упоминает мимоходом об офитах в двойственном смысле, о каинитах и ни у кого еще не названных ноахитах¹¹⁴. О наассенах Ипполит замечает, они сами себя называли гностиками¹¹⁵, но будто бы это и не первоначальное, прежде они назывались наассенами¹¹⁶. Справедливо по этому поводу замечает Гильгенфельд¹¹⁷, что такое представление дела «мало вероятно», ибо не соответствует другим свидетельствам¹¹⁸.

Сущность учения наассенов – даже всего гностицизма – прекрасно выражена в одном их гимне. Гимн этот приводится у Ипполита в V-й книге, в конце 10-й главы. У Цункера (р. 174, 176) и Гильгенфельда (s. 260) он приводится по Миллеровскому тексту, который нуждается в некоторых корректурных исправлениях. Исправленный же текст дает Гарнак¹¹⁹. По словам Гарнака¹²⁰, «мы не владеем еще другим отрывком, который бы в немногих строках давал бы столь ясное и ценное понятие о христианском гностицизме, как эти стихи».

«Производящий принцип всего, первейший был Hyc».

«Второй же принцип, излившийся из перворожденного – Хаос».

«Третий принцип получила созданная (из них) Душа¹²¹».

Дальнейшие слова гимна в данном случае нет нужды приводить нам. В них идет речь о бедственном положении Души, находящейся между Нусом и Хаосом и блуждающей в лабиринте зла. Спасти её – испрашивает повеление у своего отца Иисус.

В приведенном трехстишии мы, прежде всего, видим ясно выраженный монизм и эманатизм. Хаос представляется излившимся из первородного (Πρωτοτόϰου), след., не имеющим самостоятельного бытия. Ψυχή душа, произошла от того и другого [(ἔνϑ’)] – от нуса и хаоса. В этой двойственности для нее источник страданий. – Значит, первоначальный монизм путем эманации переходит в три принципа: нус, хаос, психи, или даже-четыре, ибо, очевидно, ὁ πρωτιστος Νοος; не есть тот Πρωτοτόϰος;, из которого излился Хаос. Πρωτότοϰος – это есть Иисус, как назван он дальше, – сын, происходящий от «πρώτιστος Νοῦς». Он демиург, творец хаоса. – Но, очевидно учение наассенов пережило много всяких изменений и получило не мало наслоений. Мы встречаем у них различные наименования для высшего божественного мира. Они особенно чтили двух верховных существ – человека и сына человека¹²², признавая их единство¹²³. Первочеловек представлялся муже-женским существом (ἀρσενὀϑυλης)¹²⁴ – первоотцом и первоматерью¹²⁵. Первоматерь есть дух¹²⁶. След., выступают три высших существа: отец, сын и дух – мать¹²⁷. Первоотец, с одной стороны, является чуждым всякого определения – ἀχαρακτήριστος, ἅὀρητος (Jneffabils), ἀνεννὁητος, ὁμορφος, ἀνεξειϰόνιστος (ineffigiatus)¹²⁸. По отношению к остальному бытию отец является πρόων и отец всякого отечества¹²⁹, он вместе с матерью источник эонов¹³⁰, хотя учение об эонах не излагается у наассенов. – На ряду с этим у наассенов почитается источником всего сущего под небом змея (כהש, наас). Она есть – ὑγρὰ οὐσία Фалеса¹³¹. Однако предикаты, прилагаемые к наасу, указывают на его связь с первосуществом. Так Наас называется «ἀγαϑὁς»¹³² между тем у наассенов только бог именуется единственно благим¹³³; потом наас есть «сложная субстанция», между тем и божество имеет в себе хвонические элементы¹³⁴. Затем наас называется источником всего духовного¹³⁵, значит, наас нельзя отождествлять с хаосом. Наас есть, очевидно, в этом ином представлении демиург. В таком случае наас совпадает с тем πρωτότοϰος, о котором говорит гимн. – Рассуждая о происхождении души, наассены приходили к таким предположениям, свидетельствующим об их верованиях: или душа происходит от первосущего (πρόων), или от саморожденного (αὐτογενής), или излившегося хаоса¹³⁶. Здесь αὐτογενής занимает посредствующее место между первосуществом и хаосом, след., ему усвояется роль демиурга. Кроме того, в учении наассенов упоминается об « Ἠσαλδαιος’ε»¹³⁷, огненном боге, по числу четвертом; он именуется «демиургом и отцом специального мира, единым, имеющим власть над жизнью и смертью... Он есть Христос... среди всех рожденных сын человека, описуемый от неописанного слова»¹³⁸.

Обстоятельного и т. ск. продуманного изображения системы наассенов у Ипполита II мы не находим. Он не устойчив, напр., в представлении о высших существах: трудно сказать – было ли их, по Ипполиту, три или четыре. По-видимому, четыре, как это следует из имени и наименования Исалдея «четвертым» богом. С другой стороны, у наассенов повсюду господствует принцип троичности. «Кто говорит, читаем мы у Ипполита¹³⁹, что все состоит из одного, заблуждается; кто же говорит из трех, высказывает правду и дает истинное свидетельство о целом». У Ипполита не говорится подробно о происхождении мира и человека. Только кратко указывается, что Исалдей есть «отец специального мира»¹⁴⁰. Относительно же человека сказано, что его дала земля, и он был без дыхания, без движения, спокойный, как статуя; образ же его, что вверху, прославляемый Адамант. Человек был создан многими силами. Ему была дарована душа, которая до пришествия Христа страдала посреди лабиринта зла¹⁴¹.

К наассенам принадлежала секта ператов. Ипполит¹⁴² производит их имя от основателя секты Евфраата Ператика. Сами же ператики дают своему имени аллегорическое толкование, что только они одни, тщательно узнавши о необходимости бытия и путях человека в мир, могут перейти непроходимую для других бездну тления¹⁴³ и таким образом очутиться на противоположной стороне. Учение ператов ставит Ипполит в зависимость от астрологии и сближает с учением халдеев¹⁴⁴. Сущность учения ператиков Ипполит излагает так¹⁴⁵. В основе универса лежит по ператикам единое начало, как бы великий источник (ἡ μία ἀρχὴ ϰαϑάπερ πηγὴ μεγάλη)¹⁴⁶, безконечно делимое на три. Прежде всего выступают три начала – отец, сын и материя (ὕλη); каждое из них хранит в себе бесконечные возможности. Среднее место занимает сын, логос, змей, всегда двигающийся по направлению к подвижному отцу и зыблющейся матери. У отца сын заимствует силы (δυνάμεις), идеи и сообщает их безкачественной безобразной материи¹⁴⁷. Таким образом, сын является демиургом. – Второе троичное деление есть то, одна часть которого называется – ἀγαϑòν τέλειον, μέγεϑος πατριϰὁν; вторая часть троицы – бесчисленное множество сил (δυνάμεων ἄπειρόν τι πλῆϑος); третья часть – особое или специальное (ἰδιϰόν, speciale). Первая часть есть нерожденное и благое (ἀγέννητον, ἀγαϑόν); вторая – благое из самого себя рожденное (ἀγαϑὁν αὐτογενεῖ), третья – рожденное (γεννητόν)¹⁴⁸. Отсюда выводят троякого рода богов, логосов и людей, соответствующих каждой части мира¹⁴⁹. – Свыше от нерожденного мира, в исполнение времен, при Ироде, сошел человек Христос, состоявший из трех натур, трех тел и трех сил. В нем живет полнота божества телесно. Христос сходит для спасения; но он спас только два первые мира, а третий (ὶδιόν) погиб¹⁵⁰.

К наассенам принадлежит еще секта сефиан¹⁵¹. По их учению, в основе универса лежат три начала (ἀρχαἱ), владеющие бесконечными силами (ἀπεἱρους δυνάμεις): свет – вверху (ἄνω) и мрак – снизу (ϰάτω), а между ними несмешиваемый дух; (πνεῦμ α ἀϰέραον). Мрак (σϰότος) представляет собою «страшную воду» (ὕδωρ φοβερόν), сам будучи вполне разумным (φρόνιμον παντελῶς). Поэтому он сознает, что если он лишится света, то станет пустынным, мрачным, бессильным, бездеятельным, слабым; в виду этого он усиливается задержать в себе блеск и лучи света вместе с благоуханием духа¹⁵². Все силы начал разумны и духовны (φρόνιμον ϰαὶ νοεροἰ); они частью пребывают в покое, частью находятся в движении; при движении происходит столкновение (συνδρόμη), благодаря чему получается отражение (ϰτυποῦν) различных идей и образов¹⁵³. Из первого великого столкновения трех начал возникла великая идея неба и земли¹⁵⁴, занимающих, подобно чреву (μήτρα, utero), среднее или центральное место. Далее среди неба и земли начались бесчисленные столкновения сил. На земле рождается множество различных животных. Из воды появляется первородное начало (ἐϰ τοῦ ὕδατος πρωτὀγονος ἀρχὴ), сильный и порывистый ветер, виновник всякого рождения (πἁσης γενέσεως αἴτιος), благодаря своему свисту подобно змею (τῷ συρἱγματι ὄφει). Подобный змею ветер, при помощи света и духа, рождает человека или нус, заключенный в тело. После этого вся печаль и забота света сверху направляются на то, как бы и каким образом освободить от смертного, дурного и мрачного тела дух¹⁵⁵. Для этой цели совершенный логос (от света вверху), уподобившись животному, змею, вошел в нечистую утробу, обманувши её подобием животному, чтобы разрушить оковы, наложенные на совершенный нус¹⁵⁶.

Среди наассенов, в конце V кн.¹⁵⁷. Ипполит упоминает систему псевдогностика Иустина (τὰ Ἰουστίνου τοῦ ψευδογνοστιϰοῦ ἐπιχειρήματα), исторический характер личности которого некоторые оспаривают¹⁵⁸. Учение его Ипполит поставляет в связь с эллинскими мифами, между прочим, с рассказом Геродота о Геркулесе¹⁵⁹. Иустин обставляет свое учение полною таинственностью. «Клянись, говорил Иустин, если хочешь знать то, что глаз не видел, и ухо не слышало, и на сердце человеку не пришло¹⁶⁰, знать верховного благого, возвышающегося над всем и хранить не подлежащие разглашению тайны учения¹⁶¹». В книге Варуха сохранилась такая формула клятвы: «Клянусь во имя того, кто выше всего, во имя благого – хранить эти тайны и не говорить о них никому и не отпадать от благого к твари»¹⁶². В обоснование необходимости клятвы делается ссылка на ветхозаветный текст: клялся Господь и не раскаялся (пс. 109:4). – Учение Иустина, заимствуемое из кн. Варуха, Ипполит¹⁶³ так излагает: было три нерожденных начала всего – два мужских, одно женское. Из мужских одно называется благим (ἀγαϑòς), оно обладает предведением всего; другое – отец всего рожденного, Елогим (Ἐλωείμ), лишенный предведения, непознаваемый и невидимый: женское начало также не имеет предведения, гневное, двоедушное, двутелое, (в верхней части) во всем подобное мифической деве Геридат, а внизу – змея; она называется Едем и Израиль. Эти три начала всего, корни и источники, от которых все произошло (αἰ ἀρχαὶ τῶν ὅλων, ῥῖζαι ϰαἰ πηγαί, ἀφ’ ὦν τὰ πάντα ἐγένετο )¹⁶⁴. Увидев полудеву или Едем, отец – Елогим вступает с нею в супружескую связь; от чего рождаются двенадцать ангелов для отца (πατριϰῶν ἀγγέλων) и столько же для матери (μητριϰῶν ἀγγέλων). Имена первых – Michaël, Amen, Baruch, Gabriel, Esaddaeus (Ἠσαδδαῖος)... – вторых: Babel, Achamoth, Naas, Bel, Belias, Satan, Sael, Adonaeus, Leviathan, Pharao, Carcamenos, Lathen¹⁶⁵. Все эти 24 ангела составляют рай (παράδεισος); в нем третий ангел из отцовских – Варух – аллегорически означает – древо жизни; а третий ангел из материнских – наас – древо познания и зла (τò ξὐλον τῆς ζωῆς … τò δὲ ξύλον τοῦ ε δέναι ηνῶσιν καλοῦ πονηροῦ)¹⁶⁶. Ангелы Елогим, взявши из прекрасной земли, т. е. из верхней части Едема, создали человека, – а из нижней половины – зверей и различных животных. Человек был доказательством единства и любви между ангелами и их творцами. Едем вложил в него душу, а Елогим – дух. Памятником же или знаком брачных отношений Елогима и Едема была одинаковым образом созданная пара людей – Адам и Ева¹⁶⁷. Рай с сотворенными существами был разделен на четыре части четырьмя реками, и им начали управлять ангелы. Создавши, при помощи ангелов, мир, Елогим захотел посмотреть на него сверху; для чего он поднялся в верхние части неба. (Едем не последовала за своим супругом). Здесь он увидел лучший свет, чем сам мог создать. Тогда в раскаянии он воскликнул: «отворите мне двери, чтобы я, войдя, мог исповедаться Господу, ибо я думал, что я Господь». Когда двери были отворены, Елогим услышал голос Благого и приглашение – сесть по правую его сторону. Он повиновался, но вспомнил о духе своем, который он оставил в людях и хотел вернуть его себе. Однако на это он не получил повеления от Благого, ибо отнятие духа угрожало творению разрушением, а между тем, по словам Благого: «не должно делать зла находясь у меня» (Οὐδὲν δύνασαι ϰαϰοποιῆσαι παρ’ ἐμοἰ γενόμενος)¹⁶⁸. Едем, понявши, что она оставлена Елогимом, пытается сначала привлечь его через своих ангелов, а главным образом – собственною красотою. Когда эта мера не достигает цели, тогда Едем начинает враждовать против Елогима. Она намеревается мучить дух Елогима, оставшийся в людях, и для этой цели посылает нааса разрушить брак людей¹⁶⁹. Елогим со своей стороны посылает людям на помощь своего третьего ангела Варуха. Последний дает людям заповедь – не есть плодов от древа познания; так как это дерево олицетворялось Паасом, то данная заповедь значила – не повиноваться ему. Наас исполнил свое дурное поручение – соблазнил Еву и научил Адама педерастии¹⁷⁰. С того времени начинаются страдания людей; для облегчения их на людей направляется благоволение отца (Елогима). Он, возвысившись к благому чрез это указал путь желающим взойти туда¹⁷¹. Варух был послан к Моисею, чтобы чрез него побудить сынов Израиля обратиться к Благому; но третий ангел Едема чрез душу, жившую в Моисее, как во всех людях – затемнил заповеди Варуха и дал собственные, чтобы им повиновались. Таким образом, началась борьба души против духа. Едем чрез своего ангела старательно следит за благими начинаниями отца и разрушает их. Варух был послан отцом к пророкам, чтобы воздействовать чрез них на людей. Наас является противодействовать его задачам. Наконец, Елогим избирает пророка из обрезанных (ἐξ ἀϰροβυστίας) – Геркулеса и посылает что поразить 12 ангелов Едема. Он выполняет свою миссию – поражает упомянутых ангелов и это те самые двенадцать сражений, которые Геркулес вел последовательно от первого до последнего, против льва, гидры, вепря и так далее по порядку. Когда Геркулесу показалось, что он, закончил свое дело, приблизилась к нему Омфала, которая есть Бабель или Афродита, и лишила его силы. На самом деле задачи Геркулеса не были выполнены, и теперь – с лишением силы – пророчества и дела его остались не довершенными. Вследствие этого, во дни царя Ирода, Елогим посылает Варуха в Назарет к Иисусу, сыну Иосифа и Марии, 12-летнему мальчику, пасшему стада, чтобы возвестить ему о всех делах Едема и Елогима и о будущем. Иисуса Варух посылает проповедывать людям о делах отца и Благого, а затем он должен вознестись к Благому и сесть рядом со отцем всех – Елогимом. Иисус повиновался Варуху и возвестил людям, что ему было указано. Наас также хотела лишить его силы, но не могла. Тогда она, разгневанная, возводит его на крест. Но Иисус, оставив тело Едема на древе, сам взошел к Благому, сказав Едему: женщина, ты имеешь своего сына у себя, т. е. животного и земного человека (τòν ψυχιϰòν ἄνϑροπον ϰαὶ τòν χοίϰòν)¹⁷² .

В порядке исторического изложения нам нужно упомянуть об офитских сектах у ересеологов IV в. – Епифания и Филастрия и V в. у блаж. Феодорита¹⁷³.

Липсий¹⁷⁵ доказал, что ересеологи Епифаний и Филастрий, вместе с псевдо-Тертуллианом, исходят из одного общего источника – утраченной синтагмы Ипполита. Гарнак¹⁷⁶ подтвердил «бесспорность» добытого результата. Этот вывод должен иметь полное приложение в частности к офитским сектам.

Епифаний говорит собственно об офитах в ереси 37, а потом о родственных им сектах – о кайнитах – 38, о севианах – 39, об архонтиках – 40, о северианах – 45, и ранее – о николаитах в ерес. 25 и о «гностиках» – в 26. Главным источником Епифания, как сказано, является синтагма Ипполита. Между тем исследователи¹⁷⁷ пришли к согласию в том, что Ипполит сообщал сведения об офитских сектах в реставрируемой синтагме в одном месте №№ 9 – 12: 9) Николай, 10) офиты, 11) кайниты, 12) сефиане. А у Епифания офитских сект получилось почти вдвое более – 7. (У Иринея, которым Епифаний также отчасти пользуется, более обширных, в сравнении с Ипполитом, сведений об офитских сектах он не мог встретить). Уклонение Епифания от своего главного источника в количестве офитских сект объясняется очень просто. Во 1-х, Епифаний решительно произвольно¹⁷⁸ отделил «гностиков» (ерес. 26) от Николая (ер. 26). Улики против себя дает он сам¹⁷⁹. Затем, сравнение с Филастрием¹⁸⁰ показывает, что сведения, перенесенные Епифанием в другую ересь 26, 1 – 3, в общем для них источнике – синтагме Ипполита, относились к одной секте Николая. Поводом для Епифания выделить «гностиков» из 1-й секты, по-видимому, послужили лично добытые им данные в Египте о подобных «гностиках», или об остатках офитских сект (ер. 26, 17 и 18). Точно также напрасно раздробляет Епифаний сообщения о секте сефиан в три различные секты – сефиан (39), архонтиков (40) и севериан (45). Все эти три секты держались аскетического направления¹⁸¹, более строгими между ними были севериане. Затем, сам Епифаний удостоверяет, что и сефиане (ер. 39, 5) и архонтики (ер. 40, 2, 7) пользовались одними и теми же книгами – семь книга Сифа и 7 книг Ἀλλογενεῖς – инородных; а о северианах он глухо замечает (ер. 45, 4): «ϰἑχρηνται δέ οἱ τοιοῦτοι ϰαὶ ἀποϰρὐφοις τισἰν». Эти подложные книги, вероятно, были те же, что и у родственных северианам сект – сефиан и архонтиков¹⁸². Архонтиков относит Епифаний к «гностикам», т. е. к офитам. Кроме него и зависимого от него в данном случае Феодорита (кн. I, гл. 11), об архонтиках еще никто не сообщает. Сам Епифаний рассказывает об архонтиках на основании и личного наблюдения и даже столкновения с их ересеархами (ерес. XL,1). Справедливо поэтому полагают исследователи, что Епифаний нашел в Египте (ер. 26, 17 – 18) и в Палестине (ср. 40, 1) в сущности, остатки древних гностических сект и вывел их под новыми именами¹⁸³. О северианах Епифаний имеет на основании слухов, по-видимому, очень не точные сведения ¹⁸⁴.

Самое изображение Епифанием офитских сект не отличается не только последовательностью, стройностью и ясностью, а наоборот поражает своею беспорядочностью, отрывочностью, спутанностью и стремлением подробно, с многочисленными извинениями, рассказать о всех безнравственных, иногда гнуснейших обычаях офитских сект и привести сравнения из естественной истории.

В ерес. 25 и 26 Епифаний как бы мимоходом сообщает отрывочные сведения о теоретическом учении хорошо известных из других источников – офитов, но главным образом он останавливается на нравственных безобразиях. – Рассказав о распутстве (ϰατἀ ἰδίαν ὰσέλγειαν) Николая, которого он считает одним из семи «диаконов» (25, 1), Епифаний продолжает: «И с сего времени начинают появляться во зло миру сеятели лжеименного ведения (ἄρχονται οἱ τῆς ψευδωνύμου γνώσεως ϰαϰῶς τῷ ϰόσμῳ), разумею гностиков и фивионитов и так называемых учеников Епифана, стратиотиков, левитиков и многих других. Каждый из сих еретиков, соглашая ересь свою со своими страстями, придумывал тысячи путей к пороку (τὴν ἑαυτοῦ αἵρεσιν τοῖς πάϑεσιν αὐτοῦ ἐπισπώμενος μυρίας ὁδοὺς ὲπεδησε ϰαϰίας). Ибо некоторые из них прославляют какую-то Варвило, о которой говорят, что она в высоте на осьмом небе. Она же, по словам их, произведена отцом. Сказывают, что она матерь, по словам одних, Ялдаваофа, а по словам других, Саваофа. Сын же ее с какою-то дерзостью и с насилием овладел седьмым небом и сказал о себе подчиненным: «я первый и я последний, кроме меня нет другого Бога». А Варвило услышала это слово и заплакала. И она же в благообразном некоем виде является всегда князьям, похищает у них в похоти и изливаемое семя, очевидно, для того, чтобы снова возвратить силу свою рассеянную в разных (τὴν αὐτῆς δύναμιν τὴν τοῦς διαφόρους σπαρεῖσαν). И таким образом, на основании такого предположения, Николай внес в мир таинство своего сквернословия (τò τῆς αὐτοῦ αἰσχρολογίας μυστήριον). И некоторые из упомянутых выше, как я сказал, при великой ухищренности во зле, учили, о чем и сказать не позволительно, предаваться смешению со многими женами и делам крайне срамным (ἐν πολυμιξίᾳ γυναιϰῶν ϰαὶ ἐν αἰσχροποιίαις θνηϰέστοις)»¹⁸⁵. «Другие (ἄλλοι) еретики, подобно николаитам, чествуя какую-то Пруник, опять на основании сего промышления срамных дел удовлетворяя своим страстям, ? говорят: силу Пруники собираем из тел в истечениях, разумею в семени и в месячных очищениях (ἀπò τῶν σωμάτων, διά τε τῶν ῥευστῶν, φημὶ δὲ γονῆς ϰαὶ ϰαταμηνίων)¹⁸⁶. О тех же «гностиках» говорит Епифаний и в 26 ер., только расширяя сообщения личными наблюдениями над последователями этих сект в Египте. «Еще эти гностики, так начинает Епифании 26-ю ер., – люди, различно вовлеченные в обман Николаем, произросли в мире, как плоды горести (Евр. 12:15)… Ибо говорить о ложеснах, о срамоте и о другом, не покажется ли смешным всякому человеку?» ¹⁸⁷. Многих из подобных «гностиков» Епифаний знал весьма близко лично. В дни своей юности он попал в Египет в один город (τὴν πόλιν), по всей вероятности, в Александрию ¹⁸⁸), и здесь немало подвергался искушениям со стороны красивых женщин, увлекавших его в их безнравственную секту ¹⁸⁹). Но прочитав книги последователей этой секты, Епифаний в ужасе бежал от них и епископу местной церкви открыл до 80 человек из этой секты, ложно числившихся истинными христианами. Весь почти отдел (ерес. 26, гл, 1 – 18) посвящен изображению безнравственной жизни и учению этих еретиков (ср. напр. 26, 4). – 26-ю ересью Епифаний прерывает описание офитских сект и делает большое отступление в 10 отделов (с 27 – 36 ерр.), которое едва ли можно оправдать тем, что теперь Епифаний переходит к изображению родственной офитам секты Валентинан ¹⁹⁰). Во 1-ых, зачем было переходить к описанию другого семейства сект, хотя бы то и родственного, когда еще только начато изображение сект офитской ереси. Во-2-хъ, в эпизодическое отступление входит описание не одних валентиновских сект (с 31 – 36), а и совершенно других: в 27 – карпократиан, в 28 – керинфиан, в 29 – назореев, в 30 – евионеев. Виною всему, думается, обычное у Епифания пренебрежение ко всякой системе. Только в 37 ереси возвращается Епифаний к офитам. Уже в самом начале он восстановляет прерванную связь в изложении внесением 10-ти других ересей. «Офиты, как я сказал прежде, заимствовали поводы к своему учению у Николая, гностиков и предшествовавших им ересей»¹⁹¹. Здесь он начинает выписывать данные, всячески расширяя их, известные главным образом из синтагмы Ипполита I о почитании змея и культе ему (гл. 1 – 9), прерывая изложение краткими сообщениями о Прунике – Варвило и Ялдаваофе (гл. 3 – 4), хотя о них он упоминал и ранее (см. ер. 26, 2 – 4; 26, 8, 10). В довольно большом отделе о секте; кайнитов (ерес. 38, 1 – 8) Епифаний не сообщает ничего нового, по крайней мере, значительного. Во 2-й главе (38, 2) он занят неизменным предметом «о срамных делах» (αἰσχρουργίας) секты; причем сообщает будто бы эти «срамные дела» приписывались какому-либо из действительных или мнимых ангелов (τῶν τε ὄντων ἀγγέλων ϰαὶ τῶν παρ’ αὐτοῖς πλαστῶς λεγομένων’ ϰαὶ έϰἁστω τούτων προσάπτει τι ἔργον ἀϑἑμιτον τῶν ἐπὶ γῆς ἁμαρτημάτων) и совершались во имя их (έϰάστου ἀγγέλου ὄνομα). Источниками для таких сообщений Епифанию служит одна книга, не названная им по заглавию, и сочинение апокрифическое «Ἀναβατιϰòν Παύλου». С 4 главы начинается опровержение воззрения кайнитов на основании ветхого завета. Переход к секте сефиан делается так: «мнения сих жадных до худого еретиков, подобные породе тех жуков, снедение которых причиняет волам смерть от раздутия, – мы открыли и, как вредоносные, силою Божией разбили» (38, S). – О секте сефиан Епифаний пишет (39, 1) на основании личного наблюдения в бытность его в Египте и – чтения их книг (ср. 5 гл.) (τò μὲν ϰαιὰ ἱστορἱαν φύσει αὐτοψίᾳ περὶ ταύτης ἔγνωμεν, τò δὲ ὲϰ συγγραμμάτων); но главным его источником, по крайней мере, для 1 – 4 гл. остается синтагма Ипполита I (Ps. Tert. VIII). Нового о сефианах по сравнению с Ипполитом I – Епифаний дает очень не много – это заглавия употреблявшихся у них сочинений (см. 5-ю главу) и некоторые собственные имена (см. 6 – 8). Эта ересь ко времени Епифания почти исчезла¹⁹². Немногочисленных приверженцев ее он видел в Египте; (ер. 39, 1) и близко наблюдал в Палестине (Ер. 40, 1) и изобразил под именем архонтиков (ерес. 40)¹⁹³. Главного, по мнению Епифания, виновника этой секты, бывшего пресвитера Петра, он сам обличил и предал анафеме¹⁹⁴. Сведения Епифания о северианах довольно скудны (ер. 45, 1, 4), как уже и замечено выше. Епифаний восстает против крайнего аскетизма – отказа от употребления вина и общения с женщинами (45, 1 – 2) – и в опровержение их говорит, что виноград, из которого добывается вино, насажден не диаволом, а сотворен Ботом. И. Христос сравнивает Себя с виноградною лозою (Иоан. XV, 1); а некий домовитый хозяина насаждает виноград (Me. 21: 33 – 36). Ничего бы подобного быть не могло, если бы виноград был посеян змеем, диаволом (гл. 4). «Да и самый позыв телесного вожделения, говорит Епифаний опровержение другой крайности, я не решился бы представить худым, потому что как земле даны семена, чтобы разливалось по ней множество прекрасных Божьих созданий – говорю о ее порождениях и о плода древесных – так этот позыв дан и роду человеческому» (гл. 3). – Данные Епифания об офитских сектах ценны указанием на подлинные сочинения последователей их (напр., у «гностиков» – благовесте Евы, вопросы Марии, книги Сифа, 26,2.8; у кайнитов – евангелие Иуды – 38, 1, – сефиан – 39, 5; 40, 2 и т. д.). Правда, Епифаний большею частею называет их лишь по заголовкам; но иногда – хотя и одно упоминание важно – делает выдержки из них (напр., из кн. «Восхождение Павла» и другой неизвестной книги в ереси 38, 2). Имеют не малое значение сообщения Епифания и для изучения культа офитства (ср. напр. ерес. 37, 1, 5), а особенно быта их. Не лишены интереса и филологические изыскания Епифания о некоторых именах офитов (см. напр. 26,1 – 3; 40, 5).

В кратких и не самостоятельных сообщениях об офитских сектах у Филастрия и бл. Феодорита мы не находим ничего нового, в сравнении с предшествовавшими ересеологами. Филастрий упоминает об офитах, кайнитах, сефианах (I, 1 – 3) и Николае ант. с гностиками (I, 33). Феодорит ведет речь об архонтиках (I, с. 11), о барбелиотах или борборианах (I, 13), о сефианах, или офианах, или офитах (I, 14) и о кайнитах (I, 16) и о ператах (I, 17).

Все изложенные системы офитства сводятся к трем главным источникам: 1) к данным об офитах св. Иринея (против Ересей 1, XXIX – XXXI, 2); 2) Оригена (Contra Celsum VI, 25 – 38) и 3) Ипполита (Refut. V). Если мы сравним изображение офитских сект в этих источниках, то увидим между ними большое сходство, в особенности между Иринеем и Оригеном. У всех трех в теогонии и космогонии выступает принцип троичности – мир высший духовный, мир низшей материи и смешанный мир. И несмотря на то, что Ориген и Ипполит вовсе не задаются – представить полную систему офитства; тем не менее, во всех и как бы случайных указаниях и пунктах чувствуется сходство со сравнительно полною системою (офитства) у Иринея (XXX). В частности, Ориген, согласно с Иринеем, говорит, о среднем смешанном царстве Софии, называя его одним и тем же именем, о седмиричном числе архонтов, во главе с Ялдаваофом, причем имена у обоих точно совпадают, и семи демонах тартара и т. п. Исходным пунктом является у обоих дуалистическое начало. – Ипполит согласен с Иринеем в наименование высших существ «Человек» и «Сын человеческий». Женский принцип у Ипполита, среди верховных богов, по-видимому, отсутствует; но, кажется, ранее он имел место, а теперь слился с «Человеком», который поэтому изображается двуполым. Кроме того, у Иринея, по учению офитов, существует, вместе с женским существом или Св. Духом, четыре высших существа; и у Ипполита – Исалдей – называется «четвертым богом», чем указывается ясно на исчезнувший женский принцип, или Св. Духа, иначе не получится четверичного числа. Наконец, о присутствии женского пола у наассенов Ипполита свидетельствуют и следующие слова их гимна: «Ἀπò τοῦ πατὴρ ϰαὶ διἁ σὲ μήτηρ, τὰ δύο ἀϑάνατα òνόματα»¹⁹⁵. Как у Иринея, так и у Ипполита верховный отец представляется качественно неопределимым и называется Ineffabilis. Затем у обоих встречаются такие общие наименования – Adamos, Avtogenes и virginalis spiritus – Ориген и Ипполит в особенности сходятся между собою в изображении души, нуждающейся в спасении.

Из сказанного видно, что были серьезные основания (сходства) – и помимо употребления ophis’a – причислить все изложенные системы к одному типу и назвать их одним – хотя и не удачным, не выразительным – именем. Отсюда следует, что нет ничего удивительного в том, если новейшие исследователи отнесли к разряду «офитских» и системы Pistis Sophia и книг Jeu¹⁹⁶ – т. е. системы без ophis’a¹⁹⁷. Нужно только констатировать, имеют ли эти системы сходство по содержанию с изложенными выше. Так как Pistis Sophia и книги Jeu – принадлежат одной и той же секте и так как P. S. явилась позже книг Jeu, предполагая их, как содержащие изложение «низших мистерий»; то мы ограничимся изложением схемы гностического учения по Pistis Sophia. Во главе всего бытия стоит Неизреченный – Ineffabilis (р. 155). Бытие происходит от него путем эманации. Все происшедшее разделяется на три отдельных области: царство света – regnum luminis (p. 83, 152), царство, смешанное из света и материи ϰερασμός – и нижнюю область бытия – caligo tenebrarum, место абсолютного мрака (р. 216 – 217). Сам Неизреченный принадлежит к царству света и называется также вместе с ближайшею областью своего бытия internus interni (p. 63; ср. 4 – 5, 12 – 13, 24 – 25; 48, 122), Бог истины (Θ. ἀληϑείας), р. 155 – 156. Ближайшие к Неизреченному реальности, составляющие его собственное бытие, называются «членами» (μἑλη) Неизреченного (р. 155). Под этими «членами» можно разуметь слова---verba, в которых, прежде всего, обнаруживается Неизреченный (р. 164, 163). Это суть творческие verba, слова, значит, как λόγοι, δυνάμεις, как орудия Неизреченного – члены (р. 21 – 22). Кроме «членов», к существу Неизреченного принадлежат μυστήρια (р. 163, 21 – 22), которые, впрочем, также причисляются к его «членам» (р. 155). Между мистериями особенно высоко ставится первая мистерия, как явившаяся ex ultimo μέλει Неизреченного (р. 145, ср. 10 – 11). Помимо мистерий, χωρήματα также суть реальные части Неизреченного; их три (р. 133, 155 – 157, 163 – 164, 170, 185). Переход от 2-й χωρήματα к 3-й образует 24-я мистерия (р. 141, 1, 3, 6). Порядковый, т. е. числовой (24-й) счет ее определить очень трудно. Она является отражением первой мистерии и занимает такое же положение к ниже ее лежащему бытию, как и первая к существам, находящимся ниже ее (р. 1, 141). – За царством чистого света следует смешанный мир – ϰερασμός или ϰόσμος perniciei (р. 9). В верхней части его находятся сокровища света, ϑησαυρὁς luminis, правое место и место средины (р. 147). Все обитатели этих царств, жители царства света – φύλαϰες, σώτηρες, μέσοι и dextri – созданы из одной массы (ϰερασμός – р. 159 – 160). Обитатели царства света пребывают в спокойном состоянии; с внешним же миром сносятся μέσοι и dextri, и именно между ними все архонты шести эонов (р. 82 – 83; 121 – 122). Первый между ними Ieu, πρεσβευτής, primus homo (p. 208; 215 – 216). Он создал чистый свет (р. 125), и архонтам, и сферам и εἱμαρμένη указал их положение и деятельность (р. 15 – 16, 18 – 19, 20 – 21). Он поставил ангелов при вратах ада, чтобы дракон мрака не разрушил порядка творения (р. 208, 215 – 216). Он же заботится о том, чтобы души умерших, при помощи своих ангелов, достигали παρϑένος luminis, чтобы здесь услышать свой приговор, достойны ли они terra lucis (p. 184 – 185, 215 – 216). Шестой архонт называется Саваоф – это сын Ieu, отец души Христа (р. 125 – 126, 234, 236). – Во главе места средины поставлен великий ἡγούμενος, μἑσου, magnus и ἀγαϑòς Jao (р. 126, 241). Его обязанность – также заботиться о опасении человеческих душ от власти обладателей viae medii (p. 126, 241) . Второй властитель средины – parvus Jao ἀγαϑός (p. 7 – 8). Одну также из главных ролей места средины играет дева света – παρϑένος luminus. Она есть судия (ϰριτής – р. 191), который стоит пред воротами царства света, чтобы отворять их только достойным; к ней (т. е. деве) являются по смерти души людей, чтобы узнать – достойны ли они блаженства или снова должны возвратиться в земное бытие. Ей подвластны другие семь дев света, обязанность которых совершать чрез крещение и помазание последнее посвящение над достойными душами и провожать их в страну света (р. 211 – 212, 216, 188). – Нижнюю часть места средины составляет мир эонов и архонтов; здесь уже имеет или получает свое начало борьба света с материальным принципом. Самое высокое место в этом мире занимает тринадцатый эон – Pistis Sophia (p. 26). Он есть dominus duodecim αἰώνων (p. 121, cp. 120). Pistis Sophia называется дочерью Barbelos’a (p. 234). – Она есть общий источник познания и жизни (р. 93 – 94; ср. 11, 233); также P. S. есть τὀπος διϰαιοσύνης, место, где души очищаются и проходят подвиг покаяния (р. 80 – 31, 59 – 60, 65). Тринадцатый эон есть также место μυστήρια μαγίας (р. 18, ср. 17,16). Как Неизреченный есть объединяющее целое (единство) в вышнем мире, так Р. S . в своей области. Р. S. уже причастна материи – ὕλη (р. 82 – 83); она есть уже смешение высшего с низшим – τόπος συγϰράσεως (р. 183). Но материя P. S. гораздо чище, выше по своему качеству, чем у других существ. Поэтому тело Христа именно из этой материи (р. 8, 75, 78, 83). – Значительная часть системы первых двух книг Pistis Sophia, глл. 29 – 82, посвящены вопросам о падении Pistis Sophia, покаянии и спасении и чрез I. Христа. – В бесконечном отдалении от 13-го эона (место пребывания P. S. р. 25 – 26) находятся 12 эонов (р. 121). 12 эонов были разделены между двумя повелителями – Саваофом Адамом и его братом Явраофом (Jabraoth) (р. 233 – 234). Эти тираны, сознавши себя обладателями архонтов, наделенных силою и светом, объявили войну царству света (р. 14 – 15), имея намерение произвести царство подвластных себе духов (р. 233 – 234). К ним был послан Ieu, отец отца Иисуса. Jabraoth со своими архонтами принесли покаяние (р. 233 – 234, 127, 230). Упорствующие же – Саваоф и его архонты были связаны Ieu (р. 20 – 21; 233 – 234). По истечении времени, был послан Мелхиседек отнять все световые элементы у архонтов, связанных Ieu. Он исполнил свою миссию, и собранные световые силы принес в сокровище света; а из материи (ὕλη) архонтов слуги (λε'τουργοί) создали души людей, животных и птиц и послали их в этот человеческий мир (р. 20 – 21). Особо от 12-ти эонов распростирается первая сфера (σφαῖρα – р. 12, 13). В ней живут силы (р. 21, 9), которые принимают деятельное участие при творении человеческих душ (р. 22, 24, 160, 218). – На большом расстоянии от 12-ти эонов лежит εἱμαρμένη (р. 121, ср. 11 – 12, 21, 23), или вторая σφαῖρα (р. 13), которая населена архонтами и литургиями (р. 20 – 21, 120 – 121...) и так же, как и ближайшие места, находится во власти архонтов эонов (р. 15 – 16). Архонты εἰμαρμένη) – решительно враждебны людям; они принуждают человека ко греху (р. 217), определяют ему смерть (р. 179 – 180) и связывают ἀντίμιμον πνεῦμα, который

принадлежит им (185 – 190), узами и печатями в душах (р. 184 – 185), чтобы держать их в своей власти. Среди них упоминается Иалдаваоф с подвластными ему 49 архонтами (р. 247) и литургиями (р. 166).

Человек состоит не из одной души, а еще из материального тела (σῶμα ὕλης – р. 131, 145) и из высшего элемента – силы света (р. 184, 84, 85, 87). – Эта сила высшего порядка; но чтобы она не напоминала человеку об его высшем происхождении, архонты наполняют человеческую душу напитком забвения из σπέρμα ϰαϰίας (р. 218), который вместе с тем помогает душе – многостранствующей – забыть все места, которые она посещала (р. 247). Этот напиток забвения образует как бы одежду души и называется ἀντίμιμον πνεῦμα (p. 218, 184), – это злой гений души, побуждающей ее к беззакониям и возбуждающий в ней страх, чтобы держать ее в подчинении у архонтов (р. 220 – 222). Кроме того, человеку дается – своего рода рок, судьба его – μοῖρα, задача которой привести человека к смерти, назначенной ему архонтами εἱμαρμένη (р. 184). «Когда жизнь оканчивается, то выходит прежде всего μοϊρα (рок) и ведет человека к смерти чрез архонтов и их цепи, которыми они связаны с εἱμαρμένη. Послеt этого приходит ἐριναῖοι παραλήμπτορες и выводят душу из тела и остаются три дня, водя ее по всем местам (τόποι) и посылая ее ко всем эонам мира (αἰῶνες ϰόσμου); и следуют за душою – ἀντἰμιμον πνεῦμα и судьба (μοῖρα), а сила возвращается к деве света. После трех дней ἐριναῖοι παραλήμπτορες низводят душу к Аменти Хаоса и передают ее для наказания, а сами возвращаются в свои места» (р. 184).

Этим мы и ограничимся, при извлечении общих сведений из гностической книги Pistis Sophia. Книги Ieu не представляют собою чего-либо особого¹⁹⁸. Тесное сходство системы Pistis Sophia, книг Ieu и неизвестного по заглавию гностического сочинения (из того же Брукиан. кодекса) с изложенными выше офитскими системами не подложит сомнению. Учение P. S. и кн. Ieu о царстве света, о Неименуемом или Неблизком Отце и о Варвело – указывает на близкое сходство их с Барбелиотами Иринея, как и «другими» гностиками того же Иринея¹⁹⁹. Кёстлин²⁰⁰ придает большое значение παρϑένος lucis, играющей в P. S. важную роль. По его мнению, она есть видоизменившаяся офитская София, которая занимает место между небом и землею (ср. Епифаний ер. 26, 3) и является также носительницей света (Origenes – С. Cels. VI, 31). Следует также обратить внимание на имена – Barbelo и Jaldabaoth, которые встречаются во всех офитских системах, как и в теперь рассматриваемых, но которых нет у других гностиков, напр., у Василида и Валентина²⁰¹. – С наасенами Ипполита и с офианами Оригена особенно сближает систему египетских гностиков изображение тяжелого положения в мире человеческой души.

Однако есть данные точнее установить связь системы Аскевианского и Брукианского кодекса с определенными офитскими сектами, упоминаемыми у о.о. и писателей церкви.

Главное содержание P. S. составляют беседы учеников и мироносиц с воскресшим Господом: они вопрошали, Христос поучал их. Среди вопрошавших на первом плане стоит Мария Магдалина, настолько на первом, – что вопросы других лиц носят, так сказать, эпизодический характер и находят повод для себя в беседе, именно, Марии с Господом. Между тем Епифаний упоминает у т. н., гностиков (ерес. 26, 8) – Ἐρωτήσεις Μαρίας Μεγάλαι, Ἐρωτήσεις Μαρίας Μιϰραί – большие и малые вопросы Марии. Правда, по Епифанию, содержание «больших вопросов» Марии – было безнравственное (см. ерес. 26, 9); тогда как Pistis S.²⁰² и книги Ieu²⁰³ относятся с решительным осуждением к либертинистическим сектам, принадлежа по своему содержанию к сектам энкратического направления. Но Епифаний упоминает также и «малые ответы», которых, по-видимому, руками не имел и с содержанием которых едва ли был знаком. Есть основания думать, что «малые ответы Mapии» с нашею книгою «тождественны»²⁰⁴. – Затем, Епифаний говорит (ер. 26, 13) о существовании у т. н. гностиков евангелия Филиппа (εἰς ὄνομα Φιλίππου τοῦ ἁγίου μαϑητοῦ). Между тем в Pistis S.²⁰⁵ мы читаем: «Когда Иисус окончил эти и слова (в 5-м покаянии эона P. S.), поспешно встал Филипп и положил книгу, которая (была) в его руке, ибо от описывал, чему учил и что творил Иucyс. Совпадете т. о. полное. – Но «гностики» Епифания – величина крайне неопределенная и введены им по ошибке. Здесь важно отметить то обстоятельство, что в отделе о «гностиках» (ерес. 26, 17 – 18) Епифаний упоминает о сектах, виденных им в Египте, прежде всего безнравственных, а потом о др., напр., сефианах (ср. ерес. 39, 1). К сефианам примыкают ближайшим образом, будучи лишь ветвью их (ср. ерес. 39, 5 с 40, 7), архонтики. Учителем последних Епифаний называет человека аскетического образа жизни Евгакта, выходца из Египта (ἀπò τῆς Αἰγύπτου διερχὁμενος) ерес. 40, 1 ср. 2. Это обстоятельство позволяет сближать египетских гностиков, описанных в Аскевианском и Брукианском кодексах, с сефианами-архонтиками. Правда, в Pistis S. Сиф не играет роли. Но P. S. не представляет собою полной системы²⁰⁶. В Брукианском кодексе, рядом с кн. Ieu, есть – без заглавия – гностическое сочинение. Там Сиф называется таким, в ком сокрыт Единородный (Μονογενής), благодаря которому Сиф стал царем, словом, несомненно, у египетских гностиков – офитов Сиф находился в большом почете. – Посвятивший нашему вопросу о типе гностиков, выведенных в Аскевианском и Брукианском кодексе, целую книгу, К. Шмидт²⁰⁷ пришел к такому выводу: «вся сохранившаяся до нас копто-гностическая литература большой группы Γνωστιϰοί так распределяется: книга Pistis S. и книги Ieu принадлежат северианам²⁰⁸, а второе неизвестное гностическое сочинение – сефианам-архонтикам. Но разделение внутри Γνωστιϰοί никогда не было так велико, чтобы оно исключало пользование взаимной (общей) литературой, наоборот севериане, сефиане, архонтики составляли тесный союз в противоположность сладострастным николаитам, «гностикам», кайнитам, офитам». Из сказанного следует, что немецкие исследователи гностических памятников, заключающихся в Аскевианском и Брукианском кодексе, имели полное основание, вопреки французским, отнести их к разряду офитских.

____________________

Изложение офитских систем показывает, что далеко не во всех из них змей играл хоть какую-нибудь роль, так как есть системы без ophis’a, и лишь некоторых – змею воздавалось поклонение. Поэтому офитские системы можно было бы разделить на 1) офитские – в узком, тесном смысле и 2) в общем, широком. Но все они характеризуются следующими общими чертами.

Офитские секты – это, вообще говоря, восточно – дуалистические секты. Высший мир они представляют большею частью, как мир света. В нем обитают четыре верховных существа; третье существо – Св. Дух – обыкновенно представляется женским началом. Между мирами происходит живая борьба. Эта борьба ведется из-за человека. Изображением тяжелого положения в мире человеческой души, ее избавления и ее судьбы по смерти занято большинство офитских систем.

Из какого же, так сказать, зерна выродилось офитство? Когда и где оно зародилось? Кто были виновниками или основателями офитства? Словом, необходимо поставить вопрос о происхождении офитства.

За отсутствием ответа на поставленный вопрос в прямых источниках офитства, нужно обратиться к ересеологам.

Св. Ириней, как известно, производит офитские секты от Симона мага (1, 29, 1). Но Ипполит I, писавший, несомненно, под влиянием Иринея, ставит офитов, по-видимому, в зависимость от Николая (ср. Ps. Tertull. V – VI)²⁰⁹. Ориген называет основателем офитства мага Евфрата ²¹⁰, о котором упоминает также и Ипполит II²¹¹. Между ересеологами, зависимыми от Иринея и Ипполита I, значительное уклонение от своих источников допускает, Филастрий, выставляя офитов на первый план. Обычно эта особенность, допущенная Филастрием, объясняется недоразумением с его стороны; он будто бы введен в заблуждение (ветхозаветными) именами – кайниты, сефиане – и потому отнес офитские секты к дохристианским²¹². Однако помимо Филастрия, Ипполит II в Refutatio считает наасенов, т. е. грецизированных офитов, самыми древними еретиками, старше Симона, и от них производит все ереси²¹³.

След., у ересеологов мы не находим согласного и ясного ответа на вопрос о происхождении офитов; одни ставят их в хронологической последовательности позже Симона (и Николая), другие считают – самыми древними. – Остается одно средство – обратиться к самим системам офитства и попытаться там найти ответ на занимающий нас вопрос.

Древнейшею формою офитства считается система, изложенная у св. Иринея (I, XXIX – XXXI, 2). Эта система, бесспорно, носит иудаистический отпечаток. В ней имеют место еврейские имена для архонтов: Иао, Саваоф, Адонеус и др., Дух Божий, носящийся над хаосом, несколько видоизмененный библ. рассказ о падении человека и причастности змеи к этому событию и т. п. На этом, между прочим, основании два еврейских автора – один, раввин, другой ученик раввинов – доказывают происхождение офитства из иудейства²¹⁴. – Однако, не трудно видеть, что офитская система Иринея не может быть произведением иудейства. Она по своему направлению враждебна иудейству²¹⁵. Иудейский Иегова, напр., выступающий в образе Ялдаваофа, представляется «смешением дерзости и невежества. Что касается еврейских имен демонов²¹⁶ то в то время эти имена были уже общим достоянием восточных народов; а потом, по свидетельству раввинов, «имена ангелов принесены иудеями из Вавилона»²¹⁷. На первый взгляд может казаться, что присутствие змеи во многих офитских системах, в частности у Иринея – есть решительное доказательство иудейского происхождения офитства. На самом деле это далеко не так. У Евсевия Кесарийского мы находим выписки из различных древних писателей. Из них Санхуниафон и Ферекид свидетельствуют о почитании змея у древних народов, преимущественно у финикиян и египтян²¹⁸. В особенности удивляла язычников быстрота движений змея, без тех приспособлений, какими обладают для этого другие животные поражало их и то обстоятельство, как это, с переменою кожи змеем, обновляется жизнь, и они приписывали это бессмертию змея. Змей представлялся жизненным принципом природы ²¹⁹. – Вот только откуда понятно обоготворение змея, а отнюдь не из иудейских представлений, где змей должен быть предметом ужаса и проклятий.

Все сказанное отнюдь не мирится с зависимостью офитства от иудейства, хотя иудейская окраска несомненно есть в офитстве²²⁰.

При рассмотрении офитской системы, данной у Иринея, невольно останавливает на себе внимание – представление у офитов высшего царства, как царства света, и учение о семи архонтах, возглавляемых Ялдаваофом. Такие представления отнюдь не сродны иудейству. В них, особенно в первом, естественно усматривают влияние парсизма с его разделением всего сущего на царство света и тьмы²²¹. – С офитскою системою, изложенною у Иринея, имеет сходство диаграмма офиан, решительно не заключающая в себе ничего христианского и называющая иудейского Иегову «проклятым богом»²²². Прохождение души чрез семь архонтов по диаграмме офиан (с. Cels. VI, 31) Цельс, по-видимому, сближает или даже считает заимствованным, из мистерии персидского Митры, где имеют место семь небес и восемь ворот над ними, чрез которые путешествует душа (с. Cels. VI, 22). – Ипполит в Философуменах, задавшись целью доказать языческие корни гностических ересей (см. его введение), начинает с наасенов и показывает, сколь много языческих мифов у народов передней Азии усвоено ими. Исследователи, на основании самого точного анализа современной офитам языческой литературы, доказывают, что, напр., наасены свой гимн о первочеловеке заимствовали из Герменевтической литературы, из язычества же взят ими и культ²²³. – При рассуждении о происхождении офитства, к которому, как установлено, принадлежат и гностические сочинения Аскевианского и Брукианского кодекса – Pistis Sophia, 1 – 2 кн. Ieu и неизвестное гностическое произведение, – необходимо иметь в виду еще следующее обстоятельство. Ученик Плотина, Порфирий в своем сочинении «о жизни Плотина» упоминает о гностической школе Аделфия и Акилина (οἱ περὶ Ἀδέλφιον ϰαὶ Ἀϰυλῖνον)²²⁴. Эту школу он встретил в Риме, куда Порфирий переселился, прибл. в 244 г. (ум. 270). Последователи этой школы владели многочисленными сочинениями и, между прочим, апокалипсисами Зороастра и Зостриана II Никофея и Аллогенис. На основании этих книг можно определить принадлежность этой гностической школы к известной секте. Именно, Никофей, об апокалипсисе которого говорится здесь, упоминается во 2-м гностическом сочинении без заглавия Брукианского кодекса. Там мы читаем²²⁵: «каждая вещь следует своему корню; потому, что человек родствен мистериям, он принимает участие в мистериях. Силы всех великих эонов благоговели пред силою, находящеюся в Марсоне, и говорили: кто есть тот, который созерцал пред своим лицем то, чтобы он открывался ради него таким образом? Никофей сказал о нем и созерцал его, ибо он есть тот». Кроме того, в числе книг римской гностической школы Порфирий упоминает – Ἀλλογενής. Между тем Αλ. по Епиф. (ер. 40, 7) есть синоним Сифа²²⁶. Архонтики и сефиане пользовались семью книгами Сифа и семью книгами Allogenes.

Вообще принадлежность римской школы к секте офитов устанавливается доказательно и ясно. Значит, сообщения Порфирия мы можем приобщить к другим данным, известным нам об офитских сектах, и из них делать вывод о характере офитства. – Из сообщений Порфирия следует, что в римской гностической секте ничего не было христианского; апокалипсисы ее Зороастра и Зостpиана александ. происхождения²²⁷ и свидетельствуют о влиянии персидской религии на офитскую секту.

Не только есть возможность доказать языческое происхождение офитских сект, но вместе с тем указать и определенные в языческом мире религии, из которых они выродились. Уже отчасти сказано, что, при анализе офитских систем, в теогонии и космогонии их выступают элементы – сидерические и фотические (φῶς), а в сотериологии – магические. Даже в наиболее иудаизированных системах св. Иринея проглядывают эти элементы. В системе напр., варвелитов упоминается часто о lumen primus, magnus lamen, quatuor luminoria (I, XXIX, 1, 2. 3); в системе «других» (офитов) primum lamen стоит в основе всего (XXX, 1), говорится о humectatio luminis (орошение света – XXX, 2 – 3) и делается такое чрезвычайно характерное сообщение; «Под святою седмерицею разумеют они семь звёзд, которые они называют планетами» (sanctam hebdomadam septem stellas, quas dicunt planetas, esse volant – XXX, 9). У офиан Оригена идет речь об огненном круге с пламенным мечем (ϰύϰλον τινòς πειροειδοῦς ἡ φλογίμη ῥομφαία – VI, 33), о семи парах светлых (τοῦ φωτός) ангелов и демонов (VI, 27), magiae arcana (VI, 32), magicas artes (VI, 38) и т. п. Кроме того, у Оригена есть такое замечание, что, по учению офиан, львообразный Ялдаваоф имел тесную связь, т. е. был олицетворением планеты Сатурн φασὶ δὲ λεοντοειδεῖ ἀρχοντὶ συμπαϑεϊν ἄστρον τòν φαίνοντα) – VI, 91. Наасены Ипполита II учили об Исалдее, огненном боге, по числу четвертом (ϑ. ῷ πυρίνῳ, ἀριϑμόν τετάρτῳ – Refutatio – V, 7). Учение ператов Ипполит ставит в зависимость от астрологии и сближает с учением халдеев²²⁸; основателя этой секты – Евфрата Ператика – причисляет он к астрологам (V, 13; ср. IV, 2). – Системы Аскевианского и Брукианского кодекса также содержат во множестве элементы сидерические и фотические.

След., офитские системы указывают, как на источник свой, на такие религии или такую религию, где усвоялось большое значение свету и огню, где религиозные представления были связаны с миром звёзд и планет, где занимались магией и астрологией, где играли большую роль числа семь или восемь. Все указанные признаки характеризуют религии – персидскую и вавилонскую, которые могли смешаться еще более чем за 5 веков до Р. Хр. после победы Кира над Вавилоном.

В особенности два исследователя – Анц²²⁹ и Буссэ²³⁰, занялись раскрытием и обоснованием высказанного взгляда о полной зависимости и происхождении офитского гностицизма из вавилонской (и персидской) религии. Насколько мы знаем, их гипотеза до сих пор не встретила серьезных возражений. Наоборот, доказательства в пользу ее имеются весьма солидные. Кроме вышеуказанных доводов, можно привести еще такие основания за происхождение офитства из вавилонской и персидской религии. Ипполит II²³¹ и Ориген²³² называют Евфрата Ператика основателем офитской секты (по Ипполиту, собственно – секты ператиков). Между тем, прозвание – Περατιϰὀς – указывает на его происхождение из Месопотамии, из Форат-Мезана, вблизи Басты²³³. А Климент Ал. относит секту ператиков именно к таким, которые получили свое наименование от места²³⁴ происхождения. – Потом, как сказано выше, есть достаточные основания римскую гностическую школу Аделфия и Акилина, о которой упоминает Порфирий (de vita Pl. с. XVI), – относит к офитским сектам. Между тем у этой школы были в большом почете апокалипсисы Зороастра и Зостриана. Наконец, если справедливо видеть суть гностицизма в религиозном стремлении к освобождению человека из-под власти демонов, то это как нельзя более соответствовало характеру деятельности вавилонских магов, чрезвычайно усердно занимавшихся судьбою человека. Но об этом речь впереди.

Мы считаем доказанным тот факт, что офитство имело свой исходный пункт в вавилонской и персидской религиях. Отсюда вытекают дальнейшие следствия. Значит, офитство есть начало гностицизма, первая гностическая секта. Виновниками гностицизма были вавилонские маги, решавшие тяжелую проблему об избавлении человеческой души от страданий. Из вавилонской страны гностическое движение направилось на запад и северо-запад. В Сирии, но особенно в Самарии оно встретило наиболее благоприятную почву. Здесь выступили также маги, отношение которых к вавилонским нет данных определить. Но деятельность их, как представителей гностицизма, была настолько значительна, что они не только произвели большое впечатление на своих современников, но и на потомков. К ним, как к конкретным, исторически-засвидетельствованным личностям, христианские ересеологи приурочили происхождение всего христианского гностицизма. Конечно, они и действительно были в числе «духовных отцов» христианского гностицизма. Однако гностицизм вторгся в христианство не только в чисто языческой форме, а и в иудейской, и в смешанной. Очевидно, некоторые струи гностического течения проникли в иудейство и приняли от него сильную окраску, о чем свидетельствуют особенно системы Иринея (I, XXIX – XXXI, 2). Значит, офитский гностицизм лежит в основе всего гностицизма. Вот почему чрезвычайно трудно разграничить офитские секты от остальных восточных сект. Если мы гностическими сектами в узком смысл считаем такие, в которых почитался змей, или играл более или менее значительную роль; то гностическими в широком смысле можно назвать и называют²³⁵ и учение Симона мага, и Саторнила, и Бардесана²³⁶. Офитский гностицизм не только обошел всю М. Азию (о связи офитства с фригийскими, финикийскими, сирийскими культами – свидетельствуют наасены Ипполита), но проник и в Египет. Об этом говорят гностические системы Аскевианского и Брукианского кодекса. Эти офитские системы показывают уже вырождение, упадков офитского гностицизма, «дикий синкретизм»²³⁷. Наконец, офитство лежит в основе не только восточного гностицизма, но и западного. Св. Ириней Лионский производит валентинианство от офитских сект (I, XXXI, 3) и, как покажет сравнение систем, он имел на это полное право.

Из предшествующего видно, что установить хоть с какою-нибудь определенностью время происхождения офитства нет никакой возможности. Синкретическое течение вообще и гностическое, как род его, появилось лишь в самые последние века пред рождеством Христа. След., к тому времени нужно отнести и зарождение «офитства», как начальной стадии гностицизма. Этому, по-видимому, соответствует и предполагаемое происхождение гностицизма из вавилонско-персидской религии. Персия победила Вавилон в конце VI в. Но должны были пройти столетия, прежде чем совершились внутренние процессы – ассимиляция двух религий – персидской и вавилонской. А гностицизм предполагает уже слияние указанных религий. – Неизвестно собственно когда явившись, «офитство» составило в своем роде, как думают некоторые²³⁸, субстрат, или лучше, ближайшую основу, почву, на которой возрастали различные гностические секты. Вот почему, думается, следы их существования встречаются позже других сект, до VI в. христианской эры²³⁹.

М. Поснов.

Источник: Труды Киевской Духовной академии. М. Поснов.