Поучение воспитанникам духовной семинарии пред исповедью. (10 февраля 1882 г.)

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!

Наступили и идут у нас с вами, любезные воспитанники, самые серьезные и самые драгоценные дни в году нашем. Целый год и у вас, как и у всех, впрочем, идет разная суета и всяческий мятеж. Житейская суета конечно еще не слишком тяготеет над вами, но ежедневные классы и уроки, уроки и классы с их удачами вперемежку с неудачами и огорчениями, разные заботы и тяжести по науке, учебные и школьные столкновения с товарищами, с начальственными, служащими и даже посторонними лицами, – все это более или менее развлекает душу, влечет ее вон из внутреннего ее святилища, мешает ей уединиться самой в себе, чтобы сосредоточиться на высших нравственных и религиозных попечениях. В текущую благодатную недельку все это до некоторой степени должно примолкнуть и прекратиться. Св. церковь всех и старых и малых, и нас служащих и учащих, и вас юных и учащихся, призывает к покаянию и молитве, зовет ежедневно в храмы, приготовляет нам трапезу Господню и перед ней приглашает всех к очищению совести, запятнанной и загрязненной в течении года разными промахами, падениями и грехами. О, как бы я желал, чтобы вы совершили это великое и святое дело по возможности так, как хочет этого св. церковь Господня! Это желание мое внушило мне мысль побеседовать с вами несколько о том, что предстоит вам завтра или послезавтра совершить и что потом должно над вами совершиться.

Предстоит вам явиться на суд пред нелицеприятным, всевидящим и правосудным Господом Богом, явиться с своими сокровенными немощами душевными, с своими увлечениями сердечными, с греховными помыслами и падениями. Проста, по-видимому, и пока не страшна ничуть обстановка этого суда. Строгих допросов вам чинить не будут, никаких свидетелей о вашем поведении не потребуется. В тишине церковного уединения вы увидите смиренного священника Божия, который без всяких жестких упреков и строгих прещений, без всяких рассчитанных усилий поймать вас на слове или обличить, будет только ждать, что вы скажете ему о себе, в чем повинитесь и что донесете на себя из своего прошедшего поведения. Скажете ему: да, вот в чем и вот в чем я виноват, – и никакая кара за это вас не постигнет! Явитесь к нему не помнящими и не знающими, притворитесь невинными, – преследовать вас и вытягивать сознание у вас никто не станет. С тем и уйдете, с чем пришли. Только Господу будет видно и знаемо, с чем вы приходили и с чем ушли. Я опасаюсь, чтобы эта простота и видимая безответственность исповеди не помещала вам совершить ее по-божески, и чтобы не прошла она над вами как внешняя только и обычная обрядность, не коснувшись вашей души и не затронувши вашей совести.

Мне кажется, что напротив – такая простая, свободная и неустрашающая обстановка великого таинства покаяния и должна располагать всякого мыслящего и мало-мальски благоговейного из вас к полной искренности самоосуждении на исповеди. Не затем ли и Господь так просто и удобно поставил для нас на земле свой суд, чтобы до наступления последнего и страшного суда Его, когда, восплакнут и вострепещут перед Ним все племена земные, мы имели возможность без всякого страха и трепета приобрести и упрочить свое оправдание на этом последнем и страшном дне судном? Не злоупотребляйте же великою милостию и снисхождением Господним, которое ждет вас на исповеди, если только понимаете вы и не позабыли настоятельной нужды и великой важности – время от времени очищать свою совесть исповеданием грехов своих пред служителем Божиим. А как можно позабыть это или не понимать этого?

С каждым прожитым днем нашей жизни что-нибудь новое прибавляется в нашем нравственном строе. Невидимо совершается рост и безостановочно идет развитие нашей личности в том или другом направлении, т. е. или в худом, или в хорошем. Зреет наш дух со всеми положенными в него природными семенами, наклонностями и потребностями. Обычное суетливое движение нашей мирской и телесной жизни мешает нам следить за этим нравственным созреванием нашего духа. За вечным недосугом и делами человеку не видно, как всходят и зреют в душе его разные плевелы, как заползают к нему в сердце разные похоти и страстные привычки. Есть массы людей, которые смолоду целую жизнь свою проводят как во сне в делах житейских и развлечениях мирских, ни разу не заглядывая во внутреннюю область своего духа, – и в этом то рассеянии и нравственном самозабвении зреют обыкновенно страсти людские, и совершается их постепенная погибель и развращение. В предупреждение этой то опасности и выделяет нам св. церковь некоторые дни и недели в году, чтобы мы отвлеклись на время от обычного течения своей жизни, заглянули во внутрь себя и занялись исключительно своей душой, и озаботились исследованием разных засоренных в ней мест, очищением и обновлением ее сил спасительными таинствами покаяния и приобщения св. Христовых Таин. К этому-то и готовитесь теперь вы. Нужно ли разъяснять вам, как это важно для вас, какая великая потеря будет для вас и какой страшный грех отяготеет над вами, если священное дело совести не совершите вы по совести?

Юность – это самый важный, и как говорят, самый критический период нравственного созревания. Тут то всходят и показываются впервые те грешные и злые ростки нашей всеобщей и наследственной порчи нравственной, которые, не будучи усмотрены и исторгнуты из молодой души во время, укрепляются и вырастают с такою силою, что опутывают совсем человека в дальнейшей его жизни и приготовляют ему такую страшную опасность нравственную, миновать которой он может только под условием самой напряженной борьбы с собою. Исход же этой борьбы подвержен тысяче случайностей. Об этом ли не стоит теперь подумать вам и озаботиться? Справьтесь, напр., насчет любого пьяницы, как он сделался рабом своей несчастной страсти, – и, откроется в большинстве случаев, что смолоду он был не осторожен. Позволял себе сначала рюмочку другую, затем допускались изредка попойки с приятелями, потом явилась наклонность к хмельному веселью, далее уже образовалась привычка к вину и наконец воцарилась страсть. А попробуйте урезонить вполне сформировавшегося пьяницу, чтобы он бросил пьянство и изменил свое поведение! Он может быть со слезами самоосуждения ответит вам: не могу! Если проследить также жизнь открытого невоздержника и закоренелого развратника, опять откроется, что не вдруг же, разумеется, он ниспал до всей своей низости. История таковых падений обыкновенно начинается в молодости. Сначала инстинктивные позывы к сладострастию, затем наплыв помыслов с нечистыми образами, далее умаление страха Божия с потерею юношеской стыдливости и внутреннего целомудрия, потом дозволение гнилых слов и искание срамных бесед, затем жажда и даже страсть к любострастному чтению, потом начинающие повторяться случаи падения, и затем начинает человек скользить все вниз все вниз, пока совсем завязнет в грязном болоте животной страсти. И тогда попробуйте завести с этим человеком беседу о нравственно-духовном достоинстве человека и даже погрозите ему словами писания, что блудники и сладострастники царствия Божия не наследят, – он или ответит злой иронией и богохульством, или безнадежно махнет рукой, а с своими любострастными привычками не расстанется. Еще пример. Слыхали вы конечно, а может быть и видали, что есть жалкий сорт людей, так называемые вечные сутяги, есть также злобные завистники, ехидные честолюбцы, невыносимые гордецы и тому подобные люди, всюду несущие за собою раздор и вражду, обливающие скрытым ядом ту среду, где им приходится жить и не дающие покою ни себе, ни своему начальству, ни людям, с которыми судьба связала их какими-нибудь неизбежными отношениями. Зарождение и образование таких несчастных характеров, имеющих может быть основание в природных свойствах темперамента, опять начинается смолоду и совершается при недостатке самообладания и работы над собою. Сначала может быть по легкомыслию и юношескому задору несколько случаев допущенной и безнаказанно прошедшей вспыльчивости – с обидою и нарушением прав своих товарищей, несколько случаев успеха и перевеса над ними заронила искру самомнительности и самолюбия в этих людях, затем раздули ее обратные случаи неудач и появление соперников. Потом испытанные может быть случаи действительных обид и унижений от людей вызвали их на борьбу с противниками. Новые случаи сладкого удовлетворения самолюбивых мечтаний и осуществление задуманных честолюбивых планов, и затем новые опыты разочарования и новые соперники обострили эту борьбу до злости и раздражения, развили мнительность, толкнули раз другой на низость – и вышеописанный нравственный урод готов! И тогда попробуйте исцелить его и растолковать, что он сам в себе носит заразу. Он сочтет это за новое оскорбление и, пожалуй, задумает против обличителя новую каверзу. Он уже привык считать себя центром, около которого должно все вращаться, привык ожидать и требовать, чтобы все думали и хлопотали главным образом об его интересах.

Так вообще и все остальное дурное в людях начинает спеть и созревать в период восприимчивой и легко склоняющейся туда и сюда молодости. Небрежное и неряшливое отношение к исполнению дисциплинарных школьных правил, ленивое отношение к изучению уроков и вообще беззаботность учебная вырабатывает впоследствии людей небрежных, ленивых и беззаботных и в жизни и на службе и уже потом в большинстве случаев не бывают сильны ни закон, ни штрафы, ни внушения, ни даже строгие взыскания начальственные сделать этих людей исправными и ревностными, ибо чувство служебного долга и заботливости не созрело и не воспиталось в этих людях смолоду. Точно также из юношей и отроков, недостаточно благоговейных и религиозных, легкомысленно относящихся к вопросам веры и требованиям церковной обрядности, весьма часто образуются впоследствии холодные и бессердечные отрицатели всего священного, упорные материалисты и ожесточенные неверы. И трудно трудно бывает им вернуться на путь истины.

К тому я веду всю эту речь свою, что перед исповедью, вам предстоящею, вам нужно собраться с своими мыслями и посерьезнее изучить себя, поглубже взглянуть в свою молодую душу и тщательно осмотреть ее, что в ней такое делается. В начале своей беседы я допустил предположение, что некоторые из вас может быть окажутся на исповеди пред отцом духовным не знающими, не помнящими и наклонными к самооправданию. Это может случиться, так сказать, довольно искренно. Может быть так, что человек и сам не знает, хорош он или дурен, много он и сильно погрешил или нет. В прошедшем все представляется сглаженным, забытым или мелким. Вот здесь то и нужно ваше самоуглубление. Вам известно, конечно, каким великим правилом мудрости еще в отдаленной древности считалось правило: познай самого себя. Христос Спаситель, принесший с неба новый и высший нравственный закон людям в христианстве и учредивший в своей церкви спасительные таинства покаяния и причащения, сделал это правило обязательным не для мудрецов только, но и для всех своих последователей: да искушает человек себе, сказано всем нам в Писании, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет; ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не рассуждая тела Господня (1Кор. 11:28, 29). Искушать себя и значит именно испытать и изучить себя, растревожить, так сказать, свою задремавшую совесть и по ее указанию произнести над собою беспристрастный суд без всякого самооправдания и самосожаления. И вам это непременно нужно сделать, хотя вы еще и молоды, и хоть может быть и в самом деле нет на вас крупных и многих грехов. Я вам уже разъяснил, как из немногого делается многое и из мелкого крупное зло, а может ли кто из вас поручиться за себя, что с ним не случится этой беды и что он не допустит слишком низко уронить себя и слишком много испортиться? Враг силен и хитер, а злых и греховных семян очень много в нашей падшей природе, и засеяны они слишком глубоко в ней. Повторяю, что кто не заметит и не извергнет их вовремя, может неожиданно для себя самого растлить свою природу и погубить себя окончательно.

Пусть же каждый из вас сначала с воплем обратится к Господу Богу, да поможет он узреть вам самих себя со всеми немощами и недостатками вашими и да пробудит он в вашем сердце горькое чувство сожаления о содеянных беззакониях ибо сами по себе мы грешить только умеем, и затем не только исправиться от грехов, но и сознать их и восчувствовать их непотребство мы не в силах. Труд покаяния для нас самый тяжелый, скучный и неудобный. Потому-то и церковь св. учит нас вопиять ко Господу во дни поста: покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче! Потом каждый из вас пусть припомнит все случаи своих вольных и невольных, мелких и крупных грехопадений и проступков, сосчитает, если можно, количество их повторений, вникнет в их внутренние причины и внешние поводы, и сообразит, далеко ли зашла наклонность к ним; а после пусть испробует на себе, насколько трудно не дозволять себе их повторения и удерживать самолюбивые порывы. Эти опыты самонаблюдения и самоисправления осветят вам всю вашу душу и определят подлинную степень ее нравственного достоинства. Поставьте себя в качестве подсудимых пред своею совестию и приведите на память все допущенные вами случаи раздражительности и гнева, клеветливости и непотребных слов, дерзости и непочтительности, непослушания и лжи, неблагоговейности к святыне храма и нарушения постов, завистливости и лени, присвоения чужой собственности, недоброжелательства и поругания над честию ближнего, неблагодарности и поощрения на зло меньших братий, всякого вида сладострастных увлечений и невоздержания, неряшливости и невежества, осуждения, бесчинства и самоуправства и другого прочего, чего и назвать и допустить я не хотел бы в вас, но в чем обличает может быть ваш внутренний судия. Вдумайтесь, насколько виновата была во всем этом ваша молодая кровь, или ближайшие примеры, или посторонние внушения прямые и косвенные, или наконец ваше собственное злое произволение. Воздохните обо всем этом пред всевидящим, правосудным, но и милосердым Господом Богом; изложите бестрепетно все это пред отцем духовным, примиритесь искренно со всеми, кому вы дали повод огорчаться на вас и скорбеть за вас, и положите себе святой зарок беречься и воздерживаться от всего этого по мере своих сил на будущее время. Если же вы этого не сделаете, то грешна и богопротивна будет ваша исповедь и не только не подвинет она вас ни на шаг по пути добродетели, а напротив отдалит от Бога, лишит его благодати и еще больше усыпит вашу совесть. Холодно, безучастно и рассеянно постоявши несколько минут пред исповедальным аналоем и вернувшись от него с прежним нравственным дреманием, вы только повернетесь, так сказать, на другой бок и еще крепче заснете сном греховным. Каково же и когда будет ваше пробуждение? А между тем его ждет уже от вас милосердый Господь Бог, стоя и толча у дверей сердца вашего, и уготовляя вам в трапезу свое пречистое тело и кровь. Убойтесь же страшного слова апостольского, что ядый и пияй недостойне суд себе яст и пиет. Да не будет сего с вами; напротив да обымет вас любовь и милость Господня.

Затем благословляя и препровождая вас ко святому и великому таинству покаяния, считаю нужным и для моего и для вашего успокоения, по христианскому долгу, преподать вам всем мое смиренное всепрощение, и в особенности тем из вас, для кого на суде Божием может оказаться оно в особенности нелишним. И с своей стороны прошу у вас снисхождения к моим невольным и ненамеренным против вас прегрешениям; ибо в вольных, намеренных и сознательных совесть моя, – видит Бог, меня не упрекает. Аминь.