Слово в день рождения Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича. (17 апреля 1875 г.)

Подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас, и предал себя за нас... А блуд и всякая нечистота... не должны даже именоваться у вас, как прилично святым. Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам... Ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый..., не имеет наследия в царстве Христа и Бога (Еф. 5:1–5).

Благочестивые слушатели! Прежде чем остановить ваше внимание на приведенных словах апостола Христова, я имею повод сказать несколько предварительных слов о нашей церковной проповеди вообще. Не всем нравятся те случаи, когда слово наше принимает обличительный характер. Так что есть основание предполагать, что чем прямее и откровеннее приходится говорить с вами, тем более есть опасения возбудить ваше неудовольствие и быть может порицания. Нам позволяют говорить все и обо всем, но так, чтобы это не особенно касалось кого-нибудь и чего-нибудь, в частности. Когда же наоборот замечают в нашем проповедническом слове отсутствие прямого отношения к жизни, то сетуют на его бессодержательность и общность, называют его скучным и утомительным, и для нашего наибольшего обличения укажут нам пожалуй на пример церковных проповедников иностранных и неправославных, которые якобы являются сильными двигателями религиозной жизни в тамошних обществах. Эту предварительную оговорку мы делаем для того, чтобы видно было, в какое затруднительное и ложное положение поставил бы себя церковный пастырь проповедник в нынешнее время, если бы захотел применяться к щекотливому вкусу слушающей публики, и позабыл бы свой пастырский долг говорить только от имени Божия и с тою одною целию, да будет слово его полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божии человек, ко всякому доброму делу приготовлен (2Тим. 3:16, 17). Несколько иной оттенок принимает недовольство нашими обличениями, когда нам говорят об их неблаговременности. Например, ссылаясь на то, что прошли дни скорбного покаяния, что церковь поет ныне громогласно: «простим вся воскресением», – на этом – говорю – основании может быть некоторые воображают, что теперь и не время и не место никаким обличениям. С этим мм могли бы вполне согласиться, если бы не были поставлены в необходимость ловить те драгоценные случаи, когда к нам собираются избранные слушатели в наибольшем количестве, чтобы сказать им то, что мы находим для них по преимуществу нужным сказать. Пройдет один подобный случай, – и уже долго надо ждать, когда придут в храм Божий наши слушатели. Нет, нельзя назвать неблаговременным и неуместным того, что необходимо. Просим вас не забывать возлюбленные, что мы врачи духовные, и относиться к нам так же именно, как вы относитесь к врачам телесным. Не сами ли вы спешите с полною откровенностью разъяснять свои язвы и болезни сейчас же как только их почувствуете? Не станете выбирать и дожидаться случаев более или менее благовременных, и когда настанет прямая нужда начать теперь же лечение. Итак, с христианскою прямотою и с докторскою, так сказать, откровенностию побеседуем о некотором недуге нашего чувственного и материального времени, на который могли уже намекнуть вам слова апостола Павла, поставленные нами во главе своего настоящего слова.

Следует, конечно, прежде всего точно обозначить и дать вам ясно почувствовать этот недуг. Не можем скрыть от вас, и что это столь простое, по-видимому, и совершенно естественное обстоятельство ставит нас в немалое смущение и затруднение; ибо приходится касаться таких язв наших, которые при всей злокачественности и общеизвестности своей любят таиться и прятаться во тьме, и подлинные наименования которых не леть есть глаголати, дабы не оскорбить каким-нибудь неосторожным словом самого слуха христианского. С благоговением обращаясь к апостольскому боговдохновенному слову, сделаем однако же попытку предложить его вам для беседы; ибо то, о чем Апостол Павел находил нужным откровенно говорить и писать Ефесским христианам, то не менее нужно и в нынешнее время проповедывать с кровель и на площадях.

Мы разумеем ту нецеломудренность и растленность преимущественно нашего мужского поколения, то отсутствие стыдения в речах и помыслах и вообще в отношениях к другому полу, которое, мутным потоком вторгается почти во все области нашей общественной жизни, грязнит нашу литературу, унижает искусства, но особенно гибельно действует на семейное начало, колебля его основы и занося в него всякую нечистоту и гниль. Наши литературные произведения, и мелкие и крупные, своей обычной темой избирают чувственную и плотскую любовь, воспевают ее на разные лады, – и едва ли можно найти хоть одно из них, которое, при всех своих художественных достоинствах, не отзывалось бы, так сказать, этим сладострастным букетом. На театральных подмостках олицетворяются грязные страсти, и весьма часто лицедействует порок, почти в буквальном смысле непокрытый. В художественных залах, в картинных галлереях, в публичных садах и других общественных местах человеку непривычному и целомудренному трудно глядеть прямо и без краски стыда. Но в жизненной практике, можно сказать, еще хуже. Большинство нашего юношества, жадно кидаясь в область грубых материальных наслаждений, заклеймило себя печатью раннего растления и страдает преждевременным пресыщением. Люди зрелые и, как говорится, обосновавшиеся тоже не стыдятся хвалиться, как подвигами, своими темными и нечистыми похождениями, и не только не скрывают своей грубой философии, но не редко щеголяют количеством жертв своего сластолюбия; и кажется даже вошло в обычные условия наилучшего и богатого комфорта нечто такое, чему собственное имя есть утонченное, позолоченное и изукрашенное непотребство. Светлый и целомудренный взгляд на женщину, растворенный здравой и библейской поэзией, украшающий человеческие отношения обоих полов и несущий за собою прочное семейное счастие, стал необыкновенною редкостию, попадающеюся в самых избранных, благовоспитанных и религиозных семьях. О степени и силе зла, разъедающего все слои людского общества и низшие, и средние, и высшие, можно судить по тем горьким плодам, которые можно видеть и наблюдать почти на каждом шагу. Плоды эти – в области нравственной: ветреность мыслей, некоторое общее неряшество и распущенность поведения, а отсюда или недобросовестное уклонение от браков, или же браки неосновательные, неравные и вообще неудачные и несчастные, – развитие незаконного сожительства с нарождением бесправных и бесприютных существ в обществе, умножение случаев всякого рода преступлений с целию скрыть или уничтожить позорные плоды нехристианской жизни и т. п. В области физической: вырождений сильного, долговечного и красивого человеческого типа с появлением целого сонма всяческих недугов, немощей и безобразий. О если бы прародители наши, блиставшие некогда в Едеме богоподобной красотой и силою, взглянули на нынешних потомков своих, выродившихся, хилых, недолговечных, болезненных и некрасивых! Конечно, они отвратили бы от них с горькою грустию очи свои и, может быть, даже не признали бы их своими потомками. В чем же причина такого печального изменения, происшедшего в природе человеческой? В том, что род людской не просто стал грешным, но – как говорит сам Спаситель – прелюбодейным и грешным.

Рисуя пред вами столь неблагообразную и печальную картину развращения людского, мы отнюдь не забываем, что в человеческих обществах живы еще и не пропали и нравственные начала. Есть, разумеется, люди благоразумные, целомудренные и чистые. Не будь этого семени святого, то и мир бы и не стоял, а погиб бы, как допотопные люди, или как нечестивые пять городов Содомских во времена Авраама. В особенности наша женская среда еще, благодарение Богу, остается более или менее все же блюстительницею целомудренных и чистых начал в обществе. За исключением некоторых неустройств и неправильностей, навеваемых и в женскую среду и духом нынешнего материального времени и разными случаями небрежного, неправильного или неосновательного воспитания женского, всеж-таки с именем женщины вообще, как половины людского рода, соединяется в обществе представление, как о чем-то лучшем и более чистом, чего именно не достает мужскому роду. Это представление было бы невозможно, если бы ему не соответствовало чего-нибудь в действительности. Все это так. Но мы решились говорить именно о том, что у нас дурно, дабы с одной стороны привести зло к сознанию и дать почувствовать его силу, а затем с другой стороны и попытку сделать к его исцелению. Кто здоров, и кто из вас без греха, к тому пусть не относится наше слово! Или нет, – пусть оно относится ко всем без исключения нашим слушателям и слушательницам, имеющим уши слышати, и разум чтобы понимать! Непорочные и чистые пусть знают вполне цену своему сокровищу, которым они владеют, но пусть знают и опасности, какие угрожают их добродетели. На пастырях духовных, как и на врачах телесных, лежит обязанность не врачевать только, но и предупреждать болезни.

Прежде всего, возлюбленные, мы желали бы объяснить вам ту неосновательность и легкость, с какою обыкновенно смотрят на грех нецеломудрия. Преступность и богопротивность этих грехов стараются обыкновенно ослабить, и даже вовсе сгладить и оправдать натуральными и потому якобы законными стремлениями человеческой природы. Но во-первых инстинктивное влечение, о котором у нас речь, отнюдь не имеет той роковой и неотвратимой силы, как многие другие потребности животной натуры человека, – знак, что это влечение подчинено разумной свободе человека и отдано, так сказать, в ее распоряжение. Впрочем и все вообще так называемые инстинкты человеческие, т. е., все его поступки и деяния, имеющие свою причину в естественных потребностях его натуры, все они без различия подчинены до известной степени самой природой, а следовательно должны быть подчиняемы и человеком своему свободному произволению и разуму; в противном случае он приложился бы, как говорит Писание, скотом несмысленным и уподобился бы им. Во-вторых, – и это самое главное, на что просим обратить все ваше внимание, – слово Божие нам открывает, что со времени нашего падения в раю занесена в нашу природу некоторая порча и нечистота. Первое прискорбное сознание этой нечистоты мгновенно вызвало краску стыда на лице человеческом, и сделало необходимою одежду, – и с тех пор живет и живет в роде человеческом это замечательное чувство, называемое стыдом. Что оно такое – это чувство само в себе? Очевидно, что оно есть некоторое невольное и в то же время весьма глубокое и внутреннее сознание какого-то неустройства в нашей природе, чего-то не совсем хорошего, живущего в нас. Простой здравый смысл может подсказать всякому, что с таким, в сущности, тяжелым и неприятным чувством никакая тварь не могла выдти из рук создателя, ибо никакая тварь не должна была, стыдиться себя. Посему и видим мы, что в той области, где нет нравственной свободы и где значит не могло произойти никакого греха, там нет и стыда. Мы говорим о царстве неразумных животных. Между тем человеку приходится чего-то краснеть и стыдиться самому за себя. Без всякого сомнения это не могло и не должно было так быть изначала. И вот слово Божие говорит нам, что невинные как дети и ангелоподобные прародители наши были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились (Быт. 2:25). Как затем все это извратилось, как отлетела наша невинность завистью древнего змия губителя, полагаем не нужно распространяться, как об истории общеизвестной. Просим только крепче начертать в своей мысли, что после этого прискорбного события то, что должно было по плану Божию совершаться в человеке безгрешно и свято, в чистоте и разумности побуждений, теперь помутилось и оплотянело до такой степени, что все мы грешные теперь в беззаконии зачинаемся и во гресех рождаемся (Пс. 50:7), и тот естественный закон брака, который в первый раз был изречен нашим невинным прародителем в Едеме, теперь уже нуждается во вторичном, так сказать, благословении Божием, т. е. в очищении и одухотворении и вообще в упорядочении, что и бывает в новозаветном таинстве брака. При всем том действительность и чистое безбрачие естественно стало теперь выше даже самого брака, каковое преимущество утверждается за ним и словом Божиим. Так Апостол говорит: желаю, чтобы все люди были, как и я (т. е. в безбрачном состоянии); но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак (1Кор. 7:7, 8). Сам Спаситель наш, законоположник нового завета, обращая речь свою к избранным людям, ревнующим о высшем нравственном совершенстве, говорит: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей... или жену.. . для царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной (Лк. 18:29, ЗО). В другой раз, когда ученики спросили Его: если такова обязанность человека к жене, т. е., если так строги и чисты должны быть брачные отношения, то лучше не жениться? Он же сказал им: не все вмещают слово сие, т. е. не для всех доступно безбрачие, но кому дано... Кто сможет вместить, да вместит (Мф. 19:10–12). Таким образом то убежище и оправдание, которое надеются найти невоздержники и сластолюбцы в естественном инстинкте человеческом, нисколько их не укрывает и не оправдывает. Пусть так и знают они, что то, что они дозволяют себе, попросту называется в слове Божием блудом, нечистотою и похотью злою; у и пусть они не льстят себе, ибо, по слову того же Писания ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители... царства Божия не наследуют (1Кор. 6:9, 10).

К этому можно присовокупить еще одно замечание, собственно, для разъяснения того, почему такую важность сообщает Писание всем видам плотских грехов. Оказывается, что под внешней и плотской стороной грехов сладострастия зреет, некоторым образом, тайна внутреннего беззакония и нечистоты душевной. С растлением тела растлевается и грязнится самая душа сластолюбца, появляется в ней некоторая распущенность, беспечность да наклонность к животному и материальному взгляду на вещи и к таковому же образу жизни во всех прочих отношениях. Посему и Апостол говорит: или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть (1Кор 6:16). Смотрите же, какое нежеланное и может быть невоображаемое вами единство заключается постыдным актом любодеяния! Значит, далеко не проходят даром и не остаются без пагубных следов и всякие случаи плотского падения; из сего поймите важность и тяжесть того, что вы может быть до сих пор считали пустяками, – и с сей же минуты научитесь по крайней мере называть вещи их собственными именами. Блуд – так блуд и есть. Нечистота и срамота – так уж не измышляйте для них каких-нибудь благовидных названий, в роде законных потребностей природы. О, если бы мы не лукавили и не фальшивили пред своею совестью! как много она подсказала бы справедливых вещей и как много разъяснила бы наших недоумений и ошибок!...

Показав вам неосновательность н грубость господствующего взгляда на грехи нецеломудрия вообще, мы желаем сказать вам несколько слов и о том, с какою удвоенною неосновательностию смотрят на эти грехи по отношению к мужскому поколению в частности. В самом деле – то, что так строго, хотя и справедливо, судится в женщине, что считается для нее потерею чести, унижает ее до последней степени и навсегда лишает ее доброго имени в обществе, – то считается у нас почему то маловажным для мужчины, не кладет на него ровно никакого пятна, и много много называется грешками молодости, шалостию или извинительным увлечением. Но на каком же это основании? Разве заповедь Господня – не прелюбы сотвори – изречена только для женского пола? Разве, когда говорил Апостол, что блудникам и прелюбодеям судит Бог, что никакой блудник, или нечистый... не имеет наследия в царстве Христа и Бога (Еф. 5:3–6), – то он, собственно, разумеет женщин? Не наоборот ли, ибо не женские имена слышатся в словах Апостола?! Разве когда Писание внушает нам, что тела наши суть храмы, Божии (1Кор. 6:19), и затем предостерегает, что кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор. 3:16, 17), – то разве эти внушения и предостережения направлены только для женщин? Нет возлюбленные, совершенно нет! О Христе Иисусе, в благодатном царстве его, несть мужеский пол, ни женский, т. е. никакого нет различия между тем и другим полом по отношению к нравственным обязанностям и по праву наследия в царствии Христове. Итак, пусть никто не обольщает и не успокоивает себя! Срамота и преступность всех видов сладострастия столь же тяжкой ответственностию отзовутся на праведном суде Божием для всякого мужчины, как и для женщины, – да к большему осуждению первых помянутся тогда и все эти поблажки и нелепые извинения, который изобрели и выдумали для себя развращенные люди. Или может быть не так пристала, не так к лицу добродетель целомудрия для мужчин, чем для женщин? Взгляните и сравните сами! Вот пред нами юная девица: кротостию проникнут взор ее; чистота и нежность сияет на лице ее, скромностию рястворены ее речи; простота и изящество заметны в ее одежде, строгое приличие в поступках, грация в движениях и привлекательная стыдливость во всей ее особе. Но вот с другой стороны непорочный и целомудренный юноша: открытый и ясный взор свидетельствует о ясности души его; свежесть, сила и здоровье написаны в каждой черте его мужественного лица; благородство, чистота и энергия речей его обнаруживают целость чувства, глубину и нежность сердца, чуткого и послушливого к всему возвышенному и прекрасному; глубокое уважение к религии, искренность и основательность в убеждениях и привлекательная скромность всего поведения, соединенная с отвращением и брезгливостию к всему грубому, животному и низкому, – вот наиболее выдающиеся светлые черты юношеской красоты и непорочности! Чем же хуже этот последний образ первого? Напротив, если бы где-нибудь удалось нам встретить приблизительные черты его в жизни, то не поспешили ли бы сами мы признать за ним право первенства? И это было бы совершенно согласно с праведливостию. Ибо при той относительной свободе, которою пользуется мужеский пол по самому положению своему в обществе, и при многочисленности тех соблазнов и искушений, с которыми приходится непосредственно сталкиваться каждому возрастающему молодому человеку, добродетель его вполне бы ему принадлежала, и была бы поистине его личным подвигом. И, Боже, как обновилось бы и помолодело все общество, если бы побольше возрастало в нем таких юношей героев и вообще таких блюстителей и носителей чистоты в мужском поколении! К сожалению, чаще всего приходится видеть обратные грустные картины. Рядом с чистотой и добродетелью слабейшего пола неприятно бросается в глаза, если непрямой порок и развращенность, то большая или меньшая порча и растление мужчин. Надеясь найти семейное счастие и ища его в браке, они требуют совершенной добродетели и всецелой непорочности души и тела от своих избранниц, как совершенно естественной и обыкновенной вещи, себя же не считают обязанными сберегать то же самое для брачного алтаря. Такой самолюбивый со стороны мужчины и оскорбительный для женщины взгляд на взаимные их права и отношения, кроме противоречия Христову учению и неверности евангельским началам, заключает в себе – как хотите – значительную долю невежества и варварства, оставшегося от времен древних, когда женщина считалась лишь предметом, назначенным для удовольствия сильнейшего пола, некоторым безличным существом, вполне принадлежащим своему господину, т. е. мужчине. Уместен ли такой взгляд в гуманном и образованном обществе, а главное, уместен ли в среде христианской, судите сами. Не этот ли грубый и материальный взгляд и нецеломудрие мужчин, столь оскорбительные для женщин, заносит порчу и суетность и в женскую среду, будя в женщинах чувственные инстинкты и развивая в них наклонность и искусство расчетливо и тонко действовать всеми зависящими от них мерами на эти же инстинкты и в мужеском поколении? Кажется так!...

После всего сказанного примите, возлюбленные, следующее наше заключительное слово пастырское. Юноши и девы, к вам прежде всего обращаем мы это слово. Умоляем вас именем Господним блюсти, как святыню, как наилучшее ваше сокровище, чистоту душевную и телесную. Он есть самый верный и прочный залог вашего счастия в будущем, о котором так естественно мечтать всякому молодому человеку. Она привлечет к вам благодать и милость Господню и полное уважение от людей. Чистый и целомудренный юноша, невинная и непорочная девица: что может быть лучше и прекраснее этих явлений в роде человеческом?! В вас надежда, в вас сила и обновление целого общества: какое высокое и почтенное положение! Не сообразуйтесь же веку сему прелюбодейному и грешному, но испытывайте, что есть воля Божия. А воля Божия такова, чтобы телеса ваши были достойным храмом живущего в вас Св. Духа, которого вы имеете от Бога, и несте свои. Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которыя суть Божии (1Кор. 6:19, 20). И вы жены и мужи выслушайте не наше немощное, но следующее апостольское боговдохновенное слово: Жены будьте верны и чисты, повинуясь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова, приобретаемы были, когда увидят ваше чистое богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткаго молчаливаго духа, что драгоценно пред Богом (1Пет. 3:1–4)... Так же и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах (1Пет. 3:7). Тем же из нашего общества, которые, повинуясь грубому и материальному духу нынешнего времени, живут в беззаконии или заключают незаконные союзы, подобные супружеским, по всей истине следует повторить слово, которое сказал некогда Ездра, богодухновенный священник Иудейский, своим одноземцам, заключившим по возвращении из плена вавилонского, незаконные союзы с иноплеменницами и язычницами. Вы сделали преступление, взявши, себе жен незаконных, и иноплеменных, и тем увеличили, вину Израиля! Итак покайтесь в сем пред Господом Богом отцов ваших, и исполните волю Его, и отлучите себя… от жен незаконных! (1Езд. 10:11). Писание и повествует далее, что отвечало тогда все собрание, и сказало громким голосом: как ты сказал, так и сделаем (1Езд. 10:12)! Будут ли столь же послушны и благоразумны новозаветные израильтяне – христиане, – Бог весть! По крайней мере мы сказали им все, что надлежало. И думаем, что не неуместна наша проповедь о нравственном обновлении в нынешний день, когда мы собрались торжествовать и молиться о нашем великом Государе, который всю, царственную энергию направляет к тому, чтобы обновилось к лучшему великое русское царство православное во всех отношениях. Аминь.

***