1877

Христос с небес, срящите

(Ирмос праздника)

Братья! Давно уже мы слышим эти слова церковной песни: Христос с небес, срящите. А завтра у нас и тот день, к которому так долго приготовляла нас Святая Церковь наша. Но приготовились ли мы к тому, чтобы достойно встретить праздник Рождества Христова и сретить Самого родившегося Господа? По-видимому приготовились, потому что много мы в эти последние дни заботились о том, чтобы купить что нужно к празднику для дома, вымыть и убрать свои жилища, приготовить себе новое праздничное платье и запастись лишними деньгами на нужды и расходы праздничные. Иные же, богатые, быть может, немало заботились и о том, чтобы устроить на праздник повеселее вечерок и поприятнее провести все время праздничное. В этом едва ли не состоит и все наше приготовление к такому великому празднику и сретению родившегося Господа.

Но заботясь о приготовлении к празднику многоразличных яств и питий, позаботились ли мы, прежде всего, о том, чтобы приготовить к празднику пищу и питие для души своей? Вымывая и украшая к празднику свои жилища, позаботились ли мы о том, чтобы покаянием и слезами омыть греховную скверну души своей, очистить свое сердце от всех похотей лукавых и украсить свою душу добродетельным житием? Приготовляя новые одежды для своего тела, позаботились ли мы хоть сколько-нибудь об одеянии души своей, подумали ли мы о том, чтобы своими делами милости ради праздника прикрыть греховную срамоту души своей? Запасаясь деньгами на нужды и расходы праздничные, запаслись ли вместе с тем усердием к молитве, богомыслию и благотворительности? Готовясь на праздник встречать и угощать званых и незваных гостей, приготовились ли мы встретить в своих домах со всем усердием и благоговением великого Гостя, Самого родившегося Господа под символом животворящего Креста Его, приносимого служителем алтаря от престола Господня? Задумывая устраивать вечера и пиршества для своих родных и знакомых во время праздников, подумали ли мы о том, чтобы устроить в своем доме вечерю для Самого Господа в лице меньшей братии Его? Намереваясь повеселее и поприятнее провести наступающее праздничное время, вспомнили ли мы о том, что среди нас есть немало таких несчастных, которые, быть может, и в эти великие дни не будут осушать глаз своих от слез, стоная под тяжестью нищеты, болезни, старости или какой-нибудь скорби душевной, и подумали ли мы о том, как бы ради таких великих дней хоть одному из этих несчастных отереть слезы?

О, блажен, братья, тот, кто обо всем этом подумал, и позаботился, и приготовил сердце свое и душу свою к достойному сретению Господа в праздник Его Рождества. Он сретит Христа с небеси, получит от Него за это великую милость: кто бы он ни был, богатый ли, бедный ли, знатный или незнатный, Господь с высоты святой своей сойдет к нему и исполнит его сердце миром и великой радостью, ничем не сравнимой с той радостью, какой наполняется сердце наше, когда мы с усердием принимаем у себя в доме самых дорогих для нас гостей. Младенец-Господь при рождении Своем погнушался ли смиренными пастырями вифлеемскими? Он принял от них первых поклонение Себе, примет Он и теперь поклонение Себе от того, кто достойно приготовил себя к сретению Его. Но мы, многогрешные и нерадящие о своей душе, едва ли даже подумали достаточно о приготовлении себя к сретению родившегося Господа, потому что слишком много были все время заняты мирскими суетами и внешними приготовлениями к празднику.

Братья! Время еще не совсем ушло для того, чтобы приготовиться к сретению Господа и достойному празднованию дня Рождества Христова. Благоразумный разбойник и при последнем своем издыхании успел покаяться и вошел с Христом в рай. И мы, если захотим, успеем еще и в эти немногие оставшиеся часы до наступления праздника приготовить себя к сретению Господа. Пусть тогда каждый из нас поразмыслит о том, как велико было преступление наших прародителей в раю, если для заглаживания всех последствий греха необходимо было Самому Сыну Божию сойти на землю и принять на Себя зрак раба, и как безмерно возлюбил нас Бог Отец, если Он и Сына Своего Единородного не пощадил для нас, но послал Его на землю, и как Сам Божий Сын возлюбил нас, если для нашего спасения сошел с небес и принял на Себя наше естество. Пусть из глубины души воздохнет о своих грехах и решится в наступающий праздник проводить время не в пьянстве, пиршествах и веселии, а в трезвости, богомыслии и совершении добрых дел милости для меньшей братии Христовой. Аминь.

Яко же чада света ходите, искушающе, что есть благоугодно Богу,

и не приобщайтесь к делом неплодным тьмы

(Еф.5:9–11)

Братья! Не в нашем только городе, но почти повсеместно вечер под новый год проводится весело и шумно, в особенности же этот вечер много удовольствий доставляет молодым людям. Одни из молодых людей в этот вечер с великим удовольствием переодеваются и замаскировываются и целой толпой путешествуют по городу, навещая своих родных и знакомых. Другие ходят по улицам и спрашивают имена своих «суженых» или подслушивают разговоры под окнами домов. Третьи собираются в те дома, где назначено быть святочным гаданьям, и там пытаются узнать свою судьбу. И сколько везде среди собравшейся молодежи слышится смеха, говора и шуму во время хождения наряженных или замаскированных по городу. Сколько всюду видится какой-то таинственности и напряженного внимания во время гаданий на картах или воске или во время наваждения зеркал. И сколько на все это употребляется времени. Одна только глухая полночь, оканчивающая собою старый год и начинающая новый, заставляет всех прийти в себя и окончить все свои веселья и гаданья. От молодых людей в это время не отстают и многие из людей пожилых и даже старцев. И те, и другие из них в этот вечер собираются в более зажиточных домах встречать новый год. Там у них танцы бывают, и музыка, и карточная игра, и винопитие до самой полуночи, а лишь только пробьет 12 часов ночи, они уже приветствуют друг друга с новым годом и новым счастьем и встречают этот новый год с бокалами вина в руках.

Что сказать, братья, о таком по понятию всех невинном препровождении времени вечером под новый год? Что сказать и обо всех этих удовольствиях, обыкновенно называемых невинными? Действительно ли все эти удовольствия невинны и такое препровождение времени позволительно христианам? Ах, нет, братья! И все эти удовольствия вовсе не невинны сами в себе и потому законопреступны, и провождение времени под новый год в этих удовольствиях отнюдь не позволительно православным христианам как истинным сынам Церкви Божьей.

Если бы даже допустить, что переодевание и маскирование себя суть не более, как одна только простая шутка, и они сопровождались цело мудростью мыслей, желаний и чувствований, что разного рода гаданья суть только одно праздное любопытство; и что провождение конца старого года за танцами, карточною игрою и винопитием, встреча нового года с бокалами вина в руках суть не что иное, как желание встретить новый год в веселом расположении духа и бодром состоянии, – и тогда все это было бы не невинно, потому что не только христианину, но и вообще порядочному человеку не свойственны эти шутовские шутки, это праздное и во всяком случае суеверное любопытство, это неизвестное и безвременное желание встречать первые минуты наступающего нового года в неестественном, чуть ли не безумном состоянии духа. Но можно ли сказать непогрешительно, будто переодевание и маскирование себя суть только одна простая шутка, когда тут мужчины наряжаются женщинами, а женщины мужчинами, искажая свой образ, и когда при этом нецеломудренные мысли, желания и чувствования являются как необходимые спутники? И о каких гаданиях кто скажет, что они только одно праздное любопытство, когда они сопровождаются разного рода суеверными обрядами и когда все верят в их значение таинственных откровений? Можно ли сказать и о встрече нового года на шумных вечерах с бокалами вина в руках, что оно есть только одно простое желание встретить новый год в веселом расположении духа, когда и тут ко всему примешивается то суеверие, будто как встретишь новый год, так и проведешь его, и когда позволительные на этих встречных вечерах шум, пиршество, карточная игра, танцы, свободные разговоры и многое тому подобное суть сами по себе вовсе не невинные удовольствия?

Но непозволительность всех этих удовольствий и вина для тех, кто их позволяет себе, еще более увеличиваются от того, что ведь все это бывает у нас под великий наш христианский праздник. Сегодня Святая Церковь наша совершает три празднества – Обрезание Господне, Василия Великого и нового лета. Судите сами, как все эти бесчинные хождения по улицам и домам в масках, гаданья и шумные пиры оскорбительны для святости такого великого праздника и нарушают заповедь Святой Церкви о провождении дней праздничных в молитве и благочестии?

Приветствуя вас, братья, с новым годом и желая вам всех милостей от Бога, прошу и умоляю вас на будущее время встречать новый год не так, не по-язычески, а по-христиански, не с бесчинным весельем и гаданьями, а с сокрушением в своих грехах и усердной молитвой. Аминь.

Еще ему далече бывшему, увидел его отец его,

и мил ему был, и тек напал на выю его и облобызал его

(Лк. 15: 20)

Братья! Часто иудейские книжники и фарисеи осуждали Иисуса Христа и негодовали на Него за то, что Он по Своему великому милосердию кротко обходился с мытарями и грешниками. Сами всегда пренебрегая мытарями и грешниками, эти слепые вожди народа иудейского, вероятно, полагали, что и Сам Господь Бог не взирает Своим всемилостивым оком на этих людей и осудил их на вечную погибель. И потому желали того, чтобы Иисус Христос во время Своей земной жизни не имел никаких общений с этими людьми, не оказывал им Своей милости и презирал их. Но, по повествованию святых евангелистов, Иисус Христос нередко имел общение с мытарями и явными грешниками, так что книжники и фарисеи за это даже называли Его другом мытарей и грешников (Мф.11:19). Почему же так? Почему Святейший святых не гнушался грешников, не презирал их, как то делали книжники и фарисеи, считавшие себя праведниками, а имел с ними ближайшее общение? Потому что Иисус Христос не был таков, как книжники и фарисеи иудейские или каковы мы грешные. Он не был просто человек, но был Бог вместе и Человек, а суды Божии не как суды человеческие: мы судим о том или другом человеке так, а Бог судит иначе, и суд Его истинен и праведен есть, потому что основан на всеведении, благости и правосудии, милости и премудрости. У Бога нет лицеприятия, Он зрит на внутреннее расположение сердца нашего и видит самое отдаленное будущее, как настоящее. Он не хочет смерти грешника, но ждет его покаяния, обращения на путь истины и добродетели. Он не отвергает от Себя, а, напротив, с великой любовью принимает к Себе всякого кающегося грешника, потому что Он есть наш любвеобильный Отец, создавший человека не для погибели, а для вечной блаженной жизни.

Единородный Сын Божий, Господь наш Иисус Христос затем и пришел на землю, чтобы призвать грешников к покаянию, взыскать и спасти погибших. Он затем и имел общение с мытарями и грешниками, чтобы Своей любовью к ним и Своим милосердием обратить их на путь спасения. И многих из них действительно этим обратил к покаянию Он Своим словом и примером Своего кроткого обращения с мытарями и грешниками ясно засвидетельствовал перед всеми, что как бы ни был кто грешен, лишь бы он почувствовал нужду в покаянии, обратился на путь истины и добра, оставивши свой прежний порочный образ жизни, и обратился к Господу с истинным раскаянием во всех своих согрешениях, и Господь Бог не отринет его покаяния, простит ему все его согрешения и ущедрит его Своею великою милостью.

Вот, между прочим, и в слышанной нами сегодня евангельской притче о блудном сыне Иисус Христос ясно засвидетельствовал эту истину. Мы слышали в этой притче, как распутный сын, захотевший жить по своей собственной воле, оставивший своего отца и промотавший на стране далекой все свое имение с блудницами, когда почувствовал нужду в своем раскаянии перед отцом своим, пошел к нему затем, чтобы после предварительного раскаяния пред ним в своей виновности сделаться одним из его наемников. Но вместо того был встречен своим отцом еще вдали от дома с распростертыми объятиями, не как наемник, а как любимый сын. И хотя сначала оскорбивший отца, но потом раскаявшийся и получивший прощение.

В притче этой под именем отца Иисус Христос изобразил Самого Господа Бога, Который, не стесняя свободы человека, попускает нам удалиться от Него на путь порока и нечестия, а по Своей неизреченной к нам любви всегда готов снова принять нас к Себе и сделать нас Своими сынами, если мы раскаиваемся перед Ним во всех своих согрешениях. Под именем же распутного сына здесь изображен всякий вообще грешник, удаляющийся от Бога, расточающий полученные им от Бога дары естественные и благодатные и тем самым оскорбляющий Господа, но потом раскаивающийся и восстановляемый Господом в его первоначальном достоинстве сына Божия по благодати.

Итак, братья, как бы кто из нас ни был грешен, пусть не отчаивается в своем вечном спасении и не губит своей души нераскаянностью, но пусть почувствует нужду в своем покаянии, обратится к Господу Богу со своей покаянной молитвой, оставит свой прежний порочный образ жизни, обратится на путь истины и добродетели, и Господь Бог тогда с великой любовью примет его в число Своих возлюбленных чад. И как бы кто из наших ближних ни был грешен, не будем презирать его и гнушаться общения с ним, потому что Сам Господь Бог и Спаситель наш Иисус Христос, Святейший из святых, не гнушался общения с мытарями и грешниками и не презирал их. Но будем лучше своим кротким с ними обращением и оказанием им милости располагать их к покаянию и обращать на путь истины и добродетели. Мы сами все великие грешники, все до единого оставили путь истинного Бога и идем вслед своих страстей и похотей, ежечасно и ежеминутно прилагая грех к греху и беззаконие к беззаконию, и нам ли еще гнушаться общения с подобными нам грешниками? Будем лучше гнушаться своих грехов и стремиться к добродетели. Аминь.

Когда придет Сын Человеческий во славе Своей

и все святые ангелы Его с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей

(Мф.25:31)

Было время, когда Единородный Сын Божий приходил на землю в образе смиренного раба затем, чтобы спасти мир. Велик и славен был тот день, когда Сын Божий явился на земле во плоти, но лишь немногие встретили Его явление, и оно осталось незамеченным прочими людьми, мало думавшими о делах Божьих. Будет и еще такое время, когда Сын Божий опять придет на землю, но уже не в уничиженном виде, не в образе раба, а в славном виде, окруженный сонмом ангелов, архангелов и прочих бесплотных сил. И не затем придет, чтобы спасать людей, но затем, чтобы судить людей, потребовать от каждого из нас отчета во всех наших делах, словах и помышлениях и воздать каждому по делом его (Рим.2:6).

Велик, славен и страшен будет этот последний день мира, и все увидят Его, не только дожившие до того дня, но и все от века умершие люди. В тот день солнце померкнет, луна не даст света своего, звезды спадут с небес, и силы небесные подвигнутся. На земле будет уныние народов и недоумение, и море зашумит и возмутится, люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную. В тот день явится на небе знамение Сына Человеческого. И будут плакать тогда все племена земные, и увидят все Единородного Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, грядущего на облаках с силою и славою многою (Мф.24:29–30; Лк.21:25–27). Он явится тогда на земле, как Судья всего мира, Судья праведный и нелицеприятный. По гласу архангельской трубы все умершие от века люди тогда восстанут из гробов своих и предстанут перед Ним как перед своим Судьей.

И сядет Он на престоле славы Своей, и соберутся перед Ним все народы, и произведет Он над ними Свой великий и Страшный суд. Не будет на этом суде ни доносителей, ни свидетелей против нас, но совесть каждого человека откроется сама и обнаружатся все дела, слова и самые сокровенные помышления каждого. И станут тогда праведники по правую сторону своего Судьи, а грешники по левую. И скажет тогда этот Судья праведникам: «Придите, благословенные Отца Моего! Наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня, был наг, и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда скажут Ему праведники: «Господи, когда мы видели Тебя алчущим и накормили? Или жаждущим и напоили? Когда мы видели Тебя странником и приняли? Или нагим и одели? Когда мы видели Тебя больным или в темнице и пришли к Тебе?» Он же ответит им: «Истинно говорю вам: поскольку вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, – сделали Мне». Тогда скажет Он и грешникам: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня, был странником, и не приняли Меня, был наг, и не одели Меня, был болен и в темнице, и не посетили Меня». Тогда грешники скажут Ему: «Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице и не послужили Тебе?» Но Он ответит им: «Истинно говорю вам: поскольку вы не сделали сего одному из сих меньших, – не сделали Мне». И пойдут тогда грешники в муку вечную, а праведники в жизнь вечную. И кончится тогда этот тленный мир, посредством огня преобразится в новый, нетленный: небо, и земля, и все дела на ней тогда сгорят, и будет новое небо и новая земля, в которых правда живет. И настанет вечное, славное Царство Христово, в котором праведники просветятся, как солнце, и будут наслаждаться нескончаемым и неизреченным блаженством, каждый соответственно своей праведности.

О, как отрадно будет, братья, услышать каждому на Страшном суде евангельский глас Господа Бога, призывающий всех праведников в Царство Небесное, и как, напротив, страшно будет услышать тот же самый глас, осуждающий грешных на муку вечную. Но услышать тот или другой глас зависит от нас же самих. Если мы будем жить по заповедям евангельским и творить дела милости, то удостоимся услышать глас, призывающий нас в Царствие Небесное. Если же будем жить по своим похотям и не будем творить дел милости, то услышим грозный глас Судьи, осуждающий нас на вечное мучение. Господь заранее открыл нам в Евангелии образ будущего Своего суда, и Святая Церковь, как заботливая наша мать, ежегодно напоминает нам в настоящую мясопустную Неделю о будущем Страшном суде. Но как мало, братья, сами мы думаем об этом суде и как редко вспоминаем о нем. А скольких грехов ежедневно, ежечасно и ежеминутно избегали бы мы, если бы всегда помнили и помышляли о великом, славном и страшном дне Второго Пришествия Христова и будущего всеобщего Суда. О! Будем, братья, усердно молить Господа Бога о том, чтобы Он дал нам память смертную и помог нам всегда памятовать день своей смерти и суда Его Страшного, творить же дела милости меньшим братьям Иисуса Христа. Аминь.

Аще не отпускаете человеком согрешения их,

ни Отец ваш Небесный отпустит вам согрешения ваши

(Мф. 6: 15)

Вот, братья, что мы, между прочим, слушали ныне в Евангелии! Если мы будем прощать нашим ближним согрешения против нас, то и нам Отец наш небесный простит согрешения паши против Него. Если мы не будем прощать ближним нашим их согрешения против нас, то и нам самим Отец наш Небесный не простит наших согрешений против Него. Исполняем ли мы эту Господню заповедь? Увы! Как часто мы нарушаем ее, как часто мы поступаем вовсе не по этой заповеди Господней! Мы даже не замечаем того, как ежедневно мы нарушаем евангельскую заповедь о прощении согрешений нашим ближним. Сколько зависти, ненависти и злобы либо против того, либо против другого из наших ближних постоянно гнездится в нас! Чуть кто-нибудь из наших ближних скажет нам правду, которой бы мы не хотели слушать, потому что она почему-либо неприятна нам, мы сейчас же считаем себя оскорбленными, сердимся на сказавшего нам эту правду, досадуем и поносим его имя. Чуть только кто-нибудь причинит нам малейшую обиду, и мы делаемся тотчас же врагом его. Начинаются у нас суды и тяжбы, пишутся у мирового судьи жалобы, нанимаются адвокаты, призываются в суд целые десятки свидетелей, предложение судьи помириться отвергается, решение судьи чаще всего не признается справедливым, жалоба из одной инстанции суда переносится в другую, от судьи переносится в суд мировых судей, взыскиваются убытки и издержки и следует заключение под арест или штраф. И эта тяжба тянется у нас не час и не день, и не неделю, а часто месяц и два, если не более, и во все это время и обиженный и обидевший друг другу не хотят даже и кланяться при встрече, и поносят друг друга. И все это из-за одного какого-нибудь обидного слова, из-за одного какого-нибудь часто ненамеренного оскорбительного действия! Сколько душевных тревог и волнений перенесет за это время и тот, и другой из-за тяжущихся, сколько потратит денег на адвокатов и свидетелей, сколько упустит времени, которое могло бы быть с пользою для семьи употреблено в доброе дело! И чего бы стоило каждому из тяжущихся прийти друг к другу и сказать от чистого сердца: «Брат, я оскорбил тебя, прости меня», или: «Брат, ты оскорбил меня, но я не сержусь на тебя и прощаю тебя от всего сердца, не сердись и ты на меня»? Но, нет! Этого никогда у нас не бывает. У нас все суды да тяжбы, ссоры да брань, злоба да ненависть, коварство и месть, вражда и поношение; а о том, чтобы примириться со своим ближним или простить ему его согрешения против нас мы и не думаем. И это ли еще исполнение заповеди Господней о прощении согрешений ближним нашим? О, мы – окаянные! Какой милости сами можем ждать себе от Господа Бога, Которого мы безмерно каждый день, каждый час и каждую минуту оскорбляем своими грехами? Простит ли Он нам наши согрешения против Него, по своему великому милосердию, когда мы будем просить Его в молитве: «Отче наш, остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим»? – Простит, если мы сами будем прощать другим их согрешения против нас, если же мы останемся такими же жестокосердыми и не будем прощать обид своим ближним, но будем лишь вести с ними суды да тяжбы, и Он нам не простит наших согрешений. Ибо Он сколько милосерд, столько же и правосуден и непреложен в своих вещаниях. Не забудем этого, братья, и будем стараться всегда прощать обиды своим ближним. Аминь.

Постимся постом приятным,

благоугодным Господеви

Сегодня мы вступили в святую Четыредесятницу и начали первую неделю великого поста. В чем же должен состоять этот пост? Подумали ли мы, братья, об этом, когда начали сегодня этот великий пост? А подумать об этом нам необходимо, чтобы знать, что должны мы соблюдать для того, чтобы пост нам был постом подлинным, приятным и благоугодным Господу, а не только названием поста или не одним только видом поста. Иначе же может с нами случиться то же, что случилось с фарисеями-лицемерами, то есть и пост наш будет не в пост, и молитва наша будет вменена нам не в молитву, а в осуждение. Итак, в чем же состоит пост истинный, приятный и благоугодный Господу?

Пост истинный, приятный и благоугодный Господу есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, клеветы, лжи и клятвопреступления: сих оскудение пост истинный есть и благоприятный. Итак, для того, чтобы пост наш был постом истинным, приятным и благоугодным Господу, недостаточно лишь воздержаться от пищи скоромной или молочной и рыбной, но необходимо еще удалить себя от всяких злых дел, сохранять в чистоте свои помыслы и пожелания и обуздывать сам язык свой. Можно по два, по три дня вовсе не принимать никакой пищи, и все-таки не быть истинно постящимся. Мы знаем из Евангелия, что фарисеи-лицемеры часто постились даже и не в определенное время. И когда держали свой пост, помрачали в это время лица свои, одевались в печальные одежды и в таком виде показывались людям. Часто и молились они и милостыни много раздавали, и все-таки это не вменилось им в праведность, и они за все это лишь услышали от Господа осуждение себе, а не похвалу.

Да и посудите сами, что будет особенного, душеспасительного и благоприятного в том, если мы не будем есть в этот пост пи скоромной, ни рыбной пищи, но поступать во всем и сегодня, и завтра, и во весь пост будем точно так же, как поступали и вчера, и третьего дня, и во все другие дни, когда у нас не было поста? И тем еще более что будет душеспасительного и благоприятного Господу в нашем посте, если мы, воздерживаясь от пищи, в то же время не только не будем воздерживаться от злых своих дел, желаний и помышлений, но еще будем в них преуспевать на горшая? Ровно ничего. Потому что внутреннее расположение нашего сердца выше наружного выполнения обрядов, и сами поступки наши с ближними, слова и помышления наши выше пищи, как душа больше тела и тело больше пищи.

Вот, мы, например, все теперь начали поститься наружно, вкушаем одну только постную пищу, да и то не часто. Но что если мы в то же самое время не воздерживаемся ни от дурных дел своих, ни от дурных слов, ни от дурных желаний и помышлений? Что если мы сегодня же одного успели обидеть, другого оклеветать, третьего притеснить; у одного удержали часть заработанной им платы, у другого похитили каким-нибудь образом его собственность, а у третьего поселили в семье раздор; с одним поссорились, с другим завели тяжбу, а с третьим вошли в какую-нибудь недобрую стычку; одному позавидовали, другому пригрозили, а третьему пожелали зла; словом, и сегодня делали то же, что вчера и третьего дня? Что если, например, мастеровой сегодня, как и прежде бывало в понедельники, доселе еще не взялся за свою работу, или дурной товар поставил вместо хорошего, или несколько раз по своей привычке обругался неприятными словами, или и сердцах избил свою жену или кого-нибудь из своих учеников? Что если человек торговый и сегодня, как и прежде бывало, одного обсчитал, другого обвесил, третьего обмерил, а четвертому отказался уплатить свой долг? О, если, наконец, я, служитель Церкви, с небрежностью и без усердия совершил службу Божию, или, когда пришли ко мне по одной и той же нужде богатый и бедный прихожане, я первому из них с раболепством услужил, а последнего презрел? Какую особенную пользу в этих случаях принесет нам наше неядение? Не лучше ли было бы для нас, если бы мы успели сегодня два и три раза поесть, да не сделали бы никакого зла? Без сомнения, было бы лучше. Но еще будет лучше, если мы и от злых дел, желаний, помышлений и слов будем воздерживаться и и пище будем наблюдать большую умеренность, потому что невоздержность в пище бывает причиной многих зол: ныне и это надлежит нам делать, и того не оставлять.

Братья! Мы знаем теперь, в чем состоит пост истинный, приятный и благоугодный Господу. Но начали ли мы этот истинный пост? Начавши воздерживаться от пищи, начали ли мы вместе с тем воздерживаться от злых дел и слов, желаний и помышлений, к каким мы были привычны в прежние дни? Если уже начали, то возблагодарим за это Господа и попросим у Него помощи так же хорошо совершить и кончить этот великий пост, как хорошо начали его сегодня. Если же нет, то начнем его сегодня же и попросим Господа Бога о том, чтобы Он Своей благодатью подкрепил нас и помог нам удалить себя от всех наших дурных дел и слов, желаний и помышлений. Но во всяком случае будем просить Господа Бога, чтобы Он дал нам в этот пост истинное от грехов к Нему обращение и от всех дел лукавых избавление. Аминь.

Да искушает себя человек, и так от хлеба да ест и от чаши да пьет

(1Кор.11:28)

Со вчерашнего дня мы начали говеть. В чем же должно состоять истинное христианское говение? Подумаем и побеседуем об этом, братья.

Христианское говение должно состоять не в том только, чтобы мы в течение целой недели постоянно ходили в церковь к богослужению, подавали от своих трудов на храм и на пропитание нищим и воздерживались от излишней пищи, но, главным образом, в том, чтобы в течение целой недели говения мы рассмотрели всю свою прошедшую жизнь, припомнили, какие грехи вольные и невольные, ведомые и неведомые, словом, делом или помышлением сделали мы в своей жизни, чтобы сознали то, как жестоко мы оскорбили Господа Бога, своего Творца, Промыслителя и Спасителя своими многочисленными грехами, чтобы решились искренне раскаяться во всех своих согрешениях, загладить их противоположными каждому греху добродетелями и впредь не оскорблять ими Господа, как оскорбляли доселе. Это сознание нами своих грехов и своей виновности пред Богом и эта решимость впредь, сколько будет то возможно, удаляться от грехов должны непременно сопровождаться нашим сердечным сокрушением о своих грехах, нашею усердною молитвою к Господу Богу о прощении грехов и удалением от тех греховных привычек и дурных наклонностей, которые прежде приводили нас к греху. Постоянное же присутствие при богослужении, чтение или слушание слова Божия и подаяние милостыни нищим должны быть способствующими к тому средствами, дающими нам возможность сосредоточиться на самих себе, углубиться в сознание своей греховности и виновности перед Богом, уклониться от своих греховных привычек и наклонностей, приготовить себя к богомыслию и упражнениям в молитве и в делах милости, и почувствовать сладость собеседования с Богом и совершения добрых дел. Итак, вот в чем, братья, должно состоять истинное христианское говение: в рассматривании всей нашей жизни, припоминании всех наших согрешений, сознании своей виновности перед Богом, решимости раскаяться в них и исправить свою жизнь, в сокрушении о своих грехах, в усердной молитве о помиловании нас, в удалении от всех порочных наклонностей, в богомыслии и упражнении в молитве, подаянии милостыни и чтении или слушании слова Божия!

Говение есть средство к приготовлению себя к таинствам Покаяния и святого Причащения. Что же, братья, начали ли мы такое говение, могущее нас приготовить к достойному причащению святых Таин? Начавши со вчерашнего дня ходить в церковь, участвовать здесь в молитве общественной, слушать слово Божье и воздерживаться от пищи, начали ли мы вместе с тем рассматривать всю свою жизнь, припоминать все свои согрешения и сознавать свою великую виновность перед Господом Богом и свое великое недостоинство приступить к святому Причащению? Начали ли мы сознавать нужду в обращении к Господу Богу и раскаянье перед Ним во всех своих прегрешениях, сокрушаться о том, что своими грехами безмерно оскорбили своего Господа Творца, Промыслителя и Спасителя? Начали ли мы воздерживаться от всех своих порочных наклонностей и упражняться в добродетели, чтобы загладить свои прежние грехи? Начали ли мы, стоя в церкви, сосредотачиваться в самих себя, внимательно слушать все молитвословия и песнопения, поучаться в слове Божьем, а дома вместо праздных разговоров и пересудов заниматься чтением или слушанием слова Божия и упражнением в молитве? Начали ли мы проливать слезы покаяния и умиления на ложе своем? Если все это мы начали делать, то, значит, мы начали истинное христианское говение, приятное и благоугодное Господу; если же не начали всего этого исполнять, то, значит, не начали еще и самого говения. Если уже начали свое душеспасительное говение, то возблагодарим за это Господа, помогшего нам начать его; если же не начали еще, то попросим себе у Господа помощи начать и кончить его, как должно, Аминь.

Аще исповедуем грехи наша, верен есть и праведен,

да оставит нам грехи наша и очистит нас от всякой неправды

(1Ин.1:9)

Братья! Сегодня вы готовитесь приступить к исповеди. Что же такое исповедь? Исповедь есть раскрытие нашей совести перед своим духовным отцом. Но не думайте, что это есть лишь простое объяснение духовнику всех ваших согрешений. Нет! Исповедь есть таинство Святой Церкви нашей, в котором верующий, исповедуя свои грехи перед своим духовным отцом и получая от него прощение своих грехов, невидимо и таинственно разрешается от своих грехов Самим Господом нашим Иисусом Христом. Духовник здесь служит только посредником между Богом и кающимся. Исповедание же нами всех наших согрешений принимается Самим Спасителем, Который через духовника дарует нам и само прощение наших грехов. Исповедь наша должна быть не простой только формой покаяния, а самым искренним выражением внутреннего состояния нашего. Раскрывая свою совесть перед духовным отцом, мы должны помнить, что мы пришли в духовную врачебницу затем именно, чтобы получить исцеление от имеющихся недугов духовных, то есть от своих грехов, которыми мы прогневали Бога, своего Творца и Спасителя, и заслужили Его наказание. Должны помнить, что духовному своему отцу мы раскрываем все свои раны греховные как свидетелю нашего покаяния для того именно, чтобы он с одной стороны знал, чем мы больны духовно, и своими наставлениями и вразумлениями помог нам искренне осознать свою виновность перед Богом и от всего сердца испросить себе у Господа помилование, а с другой – своим ходатайством за нас перед Богом по данной ему власти испросил нам у Господа прощение всех наших согрешений и разрешил пас от наших недугов. Мы должны помнить, что, получая разрешение грехов от своего духовного отца, мы получаем это от Самого Господа, а для того, чтобы удостоиться этой благодати, мы должны иметь все условия истинного покаяния, а именно: искреннее осознание своих грехов в сердце своем, чистосердечное, смиренное, благоговейное и всестороннее раскрытие своей совести перед духовником и твердое намерение впредь, насколько будет то возможно, удерживаться от тех грехов, которые совершали прежде, и загладить свою порочную жизнь совершением добрых дел.

Напрасно стали бы мы думать, что получили прощение грехов от Самого Христа, хотя бы мы и получили его от своего духовного отца, если наша исповедь не будет иметь необходимых условий нашего покаяния, если прежде исповеди мы нисколько не размыслим о состоянии своей совести и не приведем себе на память всех своих согрешений, если на самой исповеди мы ограничимся одним только сухим перечислением своих грехов по вопросам духовника, нисколько на самом деле не проникаясь ни искренним сознанием своей виновности перед Богом, ни сокрушением сердечным, ни намерением исправить порочный образ своей жизни. Тогда исповедь наша не будет истинной исповедью и раскаяние наше не будет истинным раскаянием. Тогда и грехи наши не простятся нам Самим Господом нашим Иисус Христом, но останутся на нас, и если мы после этого приступим к святейшей чаше Господней, причащение наше будет нам не в исцеление нашей души же и тела и не в жизнь вечную, а в суд и осуждение. Кто ест и пьет недостойно, в суд себе ест и пьет, не рассуждая тела Господня (1Кор.11:29), говорит апостол Павел и потому внушает христианам, чтобы они прежде, чем приступать к таинству святого Причащения, искушали себя (ст. 28], то есть испытывали свою совесть, сознавали свою великую виновность перед Богом, сокрушались о своих грехах, покаялись в них и решились загладить их добрыми делами.

Нам эту неделю, братья, нужно было готовиться не только к святому Причащению, но также и к Покаянию. Но готовы ли мы сегодня приступить к этому последнему таинству? Намереваясь ныне исповедаться, подумали ли мы о том, как велико и важно для нас таинство Покаяния? Проследили ли мы всю свою жизнь, припомнили ли обстоятельно, какими греховными привычками, намерениями, мыслями, словами и долами мы прогневали Бога, сознали ли мы всю свою виновность перед Богом, умилились ли мы сердцем своим, воздохнули ли от всего сердца о том, что своими грехами прогневали своего Творца, Спасителя и Промыслителя? Решились ли мы искренно раскрыть свою совесть перед своим духовным отцом, как перед самим Богом, и исправить свой порочный образ жизни? Или же мы обо всем этом даже и не подумали и намерены только сухо пересказать свои грехи духовнику и потом жить по-прежнему? О, блажен, тот, кто надлежащим образом приготовил себя к исповеди и хочет приступить к ней с полным сознанием величия и важности таинства Покаяния! Он удостоится получить прощение своих грехов. Напротив, достоин сожаления тот, кто хочет приступить к исповеди как бы к какому-нибудь простому обряду, по одной только привычке казаться исполнившим свою обязанность по форме: он не получит прощения своих грехов. Но да не будет между вами этих последних. Приступите все к таинству Покаяния с истинными чувствами кающегося грешника и упованием на Бога. Аминь.

Со страхом Божиим и верою приступите!

Сейчас мы, братья, хотим приступить ко святому Причащению – такому таинству, в котором мы под видом хлеба и вина вкушаем истинного Тела и истинной Крови Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов наших и в жизнь вечную и таинственно соединяемся с Самим Иисусом Христом. Таинство это велико и страшно: для тех, кто достойно приступает к нему, оно становится источником жизни вечной; недостойно же приступающих к нему оно опаляет, как огнь, и они причащаются Тела и Крови Господа уже не в жизнь вечную, а в осуждение вечное. Как воспоминание спасительных страданий и смерти Господа, таинство это так велико и свято, что на него и высшие из ангелов – херувимы и серафимы – не смеют взирать и предстоят ему со страхом и трепетом, лица свои закрывая. Сколько же поэтому благоговения, сколько страха и трепета требуется от нас, грешных, когда мы приступаем к этому великому и святейшему таинству! С каким сознанием своего недостоинства, с каким умилением и сокрушением сердечным, с какою верою в благодатную силу этого таинства и с каким упованием на милосердие Божие должны мы приступать к этому таинству! Но с такими ли чувствами мы хотим сейчас приступить к этому таинству?

Святейшее таинство Причащения требует от каждого из нас того, чтобы мы достойно приступали к нему. А мы, многогрешные, можем ли когда-нибудь считать себя вполне достойными приступить к нему? О, никто из нас и никогда не должен думать о себе, что он достойно приступает к этому таинству потому только, что он постился несколько дней, говел и исповедался! И самые великие праведники на земле всегда считали себя величайшими грешниками и недостойными приступить к святейшему таинству. А мы тем более всегда должны почитать себя такими, потому что мы ежедневно, ежечасно и ежеминутно оскорбляем Бога своими грехами и больше думаем о своих житейских суетах и тленных благах мира сего, чем об угождении Богу и наследии вечных благ. Вот даже и теперь мы постились, говели и исповедовались, готовясь приступить ко святому Причащению, но был ли наш пост истинным, благоприятным и благоугодным Господу? Было ли наше говение истинным, а не по имени только? Была ли, наконец, исповедь наша истинным покаянием, сопровождалась ли она раскаянием сердечным о всех содеянных нами грехах, сознанием своей виновности перед Богом, упованием на милосердие Божье и решимостью исправить свою порочную жизнь? О, как на самом деле пост наш мало был похож на пост истинный, благоприятный и благоугодный Господу! Как и говение наше мало похоже на истинное говение! Как и сама исповедь наша мало сопровождалась свойственными истинному покаянию мыслями и чувствами, намерениями и желаниями! Великие мы грешники: готовясь приступить к таинству святого Причащения, мы слишком мало думаем о том, к какому великому таинству мы хотим приступить. И еще менее того думаем о том, чтобы достойно приготовить себя к этому таинству. Оттого и пост наш часто бывает одним только постом наружным, говение наше ограничивается одним только хождением к службе в течение целой недели, а исповедь состоит в сухом перечислении наших грехов по вопросам духовника. Мало того, даже и в ту пору, как мы уже стоим перед святейшею чашею, бываем ли мы проникнуты теми чувствами сокрушения сердечного и осознания своего недостоинства, страха Божия и трепета, живейшей веры в величие и святость таинства и упования на милосердие Божие? Не так же ли мало в нас сокрушения сердечного и сознания своего недостоинства, страха Божия и благоговейного трепета, веры в величие и святость таинства и упования на милосердие Божие, как мало всего этого бывает в нас в другое время? Не так же ли даже в эти святейшие и страшные минуты мы заняты бываем суетными помыслами, одержимы гордостью и не проникнуты чувствами истинного раскаяния во грехах, как и во всякое другое время? Не так же ли, если даже и в это время знатность и богатство выдаются перед незнатностью и бедностью, затейливое украшение своего тела выставляются напоказ, благоговение и тишина в храме нарушаются тем, что один скорее другого хочет подойти к святейшей чаше, если на лицах наших можно читать не сокрушение во грехах и неосознание недостоинства, а религиозную холодность, равнодушие и как будто погружение в думы о наших обыденных заботах и о суете мирской? А если бы еще можно было заглянуть в наши сердца, что там нашлось бы достойного святости настоящих минут? О, быть может, там увидели бы мы ясно, что страсти наши еще не затихли в нас! В сердце одного, быть может, гнездится злоба против ближнего своего, в сердце другого зависть, в мыслях третьего план, как бы обидеть ближних своих и на их счет увеличить свое благосостояние. И мало ли чего еще не увидели бы мы?

Братья! Предстоя в настоящие минуты святейшей чаше Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, пусть никто из нас не дерзнет считать себя достойным приступить к этому великому таинству. Пусть лучше каждый из вас осознает себя величайшим грешником и недостойным приступить к этому таинству. Однако же, пусть каждый из вас, сознавая себя недостойным приступить к этому таинству, не впадет в уныние, но уповает на бесконечное милосердие Божие к нам, грешным и постарается хотя бы в эти немногие минуты проникнуться чувствами истинного раскаяния во всех своих согрешениях, верою в благодатную силу таинства святого Причащения, страхом Божиим и желанием исправить свою порочную жизнь.

Воздохнем от глубины своего сердца о своих бесчисленных согрешениях, которыми мы жестоко оскорбили Господа, возведем горе свой ум и сердце вознесем Господу своими усердными молитвами о том, чтобы Он по Своей неизреченной милости к нам грешным, простил нам все наши согрешения, очистил нас от всякой скверны плоти и духа и сделал достойными причаститься святых Его пречистых Тайн не в суд или осуждение, но во исцеление души и тела, во освящение всех наших чувств, во оставление грехов наших и в жизнь вечную. Господь милосерд: Он не отринул покаяние разбойника на кресте, – не отринет и наших молитв. Аминь.

Иссохшия смоковницы за неплодие прещения убоявшеся, братие,

плоды достойны покаяния принесем Христу

(стихира в Великий Понедельник)

Сегодня у нас Великий Понедельник, мы вступили в неделю Страстей Господних и воспоминаем ныне те события последних дней земной жизни Иисуса Христа, которые совершились на другой день после торжественного Входа Господа в Иерусалим. Что же именно случилось в день, воспоминаемый ныне нашей Православной Церковью?

Святые евангелисты Матфей и Марк повествуют, что, проведши ночь в Вифании после входа Своего в Иерусалим, Иисус Христос на другой день поутру пошел со Своими учениками в Иерусалим. На пути Он взалкал и, увидевши покрытую листьями смоковницу при дороге, подошел к ней, чтобы найти на ней плод. Но ничего на ней не нашел, кроме одних листьев, хотя, судя по времени, плоды с нее еще не могли быть собраны, и потому сказал ей: «Да не будет впредь от тебя плода вовек!» И смоковница эта тотчас же иссохла.

Пришедши после того в Иерусалим, Иисус Христос вошел во храм. Там Он нашел большой беспорядок. Храм Иерусалимский в это время казался не местом молитвы и не домом Божиим, а торжищем по случаю наступавшего праздника пасхи иудейской: пришедшие из всех стран на праздник иудеи обыкновенно желали принести в храме жертвы Господу и потому приходили сюда. Но приходили без жертвенных животных и без священной еврейской монеты и хотели в самом же храме и жертвенных животных купить, и священную еврейскую монету приобрести для подаяния ее в сокровищницу храма. В самом же храме в это время сидели продавцы волов, овец и голубей и меновщики денег. Говор продающих, и покупающих, и меновщиков, мычание волов, блеяние овец, воркование голубей и звон монеты явно нарушали тишину в храме и не располагали к усердной молитве ни служителей храма, ни молящихся, а начальники храма снисходительно смотрели на этот беспорядок и не прекращали его. То же самое Иисус Христос встретил в храме за три года перед этим временем и, сделавши бич из веревок, выгнал из храма продающих и покупающих, и столы меняющих опрокинул. Но это не вразумило начальников храма, и беспорядок в храме продолжался доселе. Понятно, что Святейший святых не мог и теперь потерпеть этого беспорядка в доме Божьем. Он и теперь, как за три года до того, изгнал из храма всех продающих и покупающих, и опрокинул столы у меняющих и места у продающих голубей, и никому потом не позволял что-нибудь постороннее проносить через храм. Первосвященники, книжники и старейшины народа в это время замышляли, как бы погубить Иисуса Христа, но не находили, что сделать с Ним, потому что боялись Его. Иисус же Христос, изгнавши из храма торгующих и меняющих, начал учить в храме, и весь народ усердно слушал Его.

Братья! Святая Церковь наша, воспоминая ныне обстоятельства жизни Иисуса Христа на второй день после входа Его в Иерусалим, обращает особенное наше внимание на воспоминание об иссохшей смоковнице. Почему же это? Потому что Святая Церковь хочет нас предостеречь от фарисейского лицемерия как от весьма пагубной страсти. Проклятая Господом смоковница была образом лицемерной иудейской синагоги. Будучи уже покрыта листьями, она издали казалась всем имеющею на себе плод, а на самом деле вовсе не имела на себе плода. Синагога иудейская, то есть иудейские первосвященники, книжники, фарисеи и старейшины, снаружи всем казались благочестивыми и добродетельными, потому что строго исполняли все обряды закона, много молились публично, представляли себя часто постящимися и трубным звуком созывали к себе нищих и оделяли их. А на самом деле были преисполнены хищения, лукавства, неправды и всякого беззакония. За то и были осуждены Господом. И мы, братья, часто лишь наружно творим дела милости и закона. Но образ иссохшей, проклятой Господом смоковницы да вразумит нас и отвратит от лицемерия. Аминь.

Се жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща

(тропарь Великого Вторника)

Сегодня второй день недели Страстей Господних: ныне мы воспоминаем те обстоятельства земной жизни Иисуса Христа, которые случились на третий день после торжественного Входа Господня в Иерусалим. Утром в этот день Иисус Христос вместе с учениками опять пошел в Иерусалим мимо оной смоковницы, которая была образом лицемерной синагоги иудейской и была накануне этого дня проклята Им, и ученики с изумлением увидели, что проклятая Им смоковница вся иссохла. И когда они сказали об этом Иисусу Христу, то Иисус Христос в это время преподал им учение о силе веры.

Но из многих речей и притчей, произнесенных Иисусом Христом на третий день по Входе Его в Иерусалим, Святая Церковь сегодня особенное наше внимание обращает на притчу о десяти девах. С какою же целью? С тою, чтобы, с одной стороны, внушить нам всегдашнюю бдительность и готовность встретить великий и страшный день Второго Пришествия Христова, имеющего прийти внезапно, яко тать в нощи, а с другой, показать нам необходимость добрых дел для спасения, и в особенности дел милосердия. Притчу эту мы слышали ныне в евангельском чтении на литургии. В ней под десятью девами, вышедшими на встречу жениху, разумеются души всех вообще людей, в частности же под девами мудрыми разумеются души людей благочестивых, богатых добрыми делами, а под неразумными – души людей нечестных, не имеющих истинно добрых дел. Под женихом разумеется Сам Иисус Христос, под браком – соединение всех верующих со Христом в блаженной вечности, под светильниками разумеется вера во Христа, а под елеем – добрые дела; под сном разумеется наша смерть, а под полунощным воплем, призывавшим всех дев к сретению жениха, разумеется внезапное Пришествие Иисуса Христа на суд. Притча эта учит нас тому, чтобы мы не откладывали дела Своего спасения день за днем, а жили всегда так, чтобы во всякую пору готовы были предстать на суд перед Богом, а равно и тому научает нас, чтобы мы не считали достаточным для спасения иметь одну только веру без истинно добрых дел, потому что такая недеятельная вера мертва есть (Иак. 2: 26), но всегда старались обогатить себя добрыми делами, и в особенности делами милости, не из тщеславия, а из любви к Богу и ближним творимыми.

Братья! Живем ли мы именно так, как жить учит нас наша православная вера и Святая матерь наша Церковь, так, чтобы всегда мы были готовы предстать на суд Нелицеприятного Судии? Имеем ли мы истинную веру в Бога, веру не мертвую, но деятельную, светящуюся подобно светильнику обильному елеем? Творим ли мы не наружно только, но истинно, от чистого сердца, с любовью к Богу и ближнему дела милости и добродетели? О! Кто из нас может этим похвалиться? Поэтому будем молить Господа, чтобы Он по Своей великой милости дал нам время для покаяния, исправления нашей жизни так, чтобы мы вместе с праведными вошли в чертог Его Царствия. Аминь.

Егда грешная приношаше миро, тогда ученик соглашашеся

пребеззаконным

(стихира на вечерне Великой Среды)

Сегодня в третий день недели Страстей Господних мы вспоминаем те обстоятельства последних дней земной жизни Иисуса Христа, которые случились в четвертый день по Его торжественном Входе во Иерусалим. Что же именно случилось в этот день с Иисусом Христом? Где и как провел Он этот день и что для Него готовили в этот день враги Его, замыслившие погубить Его?

Святые евангелисты повествуют, что в этот четвертый день по Входе Иисуса Христа во Иерусалим, за два дня до иудейской пасхи, которую в тот год положено было начать праздновать вечером с пятницы на субботу, весь синедрион иудейский собрался во дворе первосвященника Каиафы и совещался о том, как бы хитростью взять Иисуса Христа и убить. По совещании же члены синедриона положили непременно взять Иисуса Христа хитростью и убить, только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе, и они решились искать удобного к тому делу случая. Их темному замыслу дух злобы и князь тьмы, дьявол, нашел готового споспешника в одном из двенадцати учеников Иисуса Христа. То был Иуда Симонов Искариотский. Он был одержим недугом сребролюбия и эта страсть до того помрачила разум его, что он решился даже предать своего Учителя и Господа. Но еще прежде, чем он совершил это ужасное предательство, Господь в тот же самый день хотел исцелить его от этого недуга и призвал к раскаянию.

Евангелисты Матфей и Марк повествуют, что в этот самый день, когда синедрионом за два дня до пасхи положено было непременно убить Иисуса Христа, Иисус Христос со Своими ученикам был в Вифании. Там в доме Симона прокаженного для Него устроена была вечеря. И когда Он возлежал на вечери, приступила к Нему одна женщина блудница с алавастровым сосудом многоценного мира и возливала Ему на главу это миро. Женщина эта видела сострадательность Иисуса Христа и общительность Его со всеми, простершуюся даже до того, что Он вошел в дом к Симону прокаженному, которого закон признавал нечистым и отлученным от общения с людьми, но которого Он исцелил от проказы. Она сообразила, что если Иисус Христос исцелил Симона от проказы телесной, то и ее исцелит от болезни душевной, и потому решилась возлить миро на главу Иисуса (см. синаксарь Великой Среды).

Намерение этой женщины было благое, и дело было сделано доброе. Но ученикам, в особенности же Иуде, это показалось напрасной тратою больших денег. Они думали, что лучше бы было продать это миро за 300 динариев, то есть за 64 рубля 50 копеек, и раздать эти деньги нищим. Но Иисус Христос на это заметил им: «Что смущаете женщину? Она доброе дело сделала для Меня; ибо нищих всегда имеете с собой, а Меня не всегда имеете. Возлив миро это на тело Мое, она приготовила Меня к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие, во всем мире скажется в память ее и о том, что она сделала». Упомянувши о Своем погребении, Иисус Христос отклонял Иуду от предательства (см. синаксарь Великой Среды). Но Иуда не внимал теперь словам Своего Учителя! Рассчитывая купить себе землю неправедною ценой (Деян.1:18), он надумал продать своего Божественного Учителя врагам Его и, не вразумившись словами Иисуса Христа, в тот же самый день (быть может, прямо с вечери же) пошел из Вифании в Иерусалим, чтобы там исполнить свой злой умысел. Пришедши к первосвященникам и начальникам иудейским, он сказал им: «Что вы мне дадите? Я вам предам Его». Те обрадовались этому случаю и, во исполнение пророчества Захарии (11:12), предложили ему тридцать сребреников, или 25 рублей 80 копеек на наши деньги. Хотя такая низкая цена была в законе назначена только за бежавшего раба и предложена была первосвященниками из чувства злобы их и презрения к Иисусу Христу, однако же Иуда остался доволен и этою обещанною ему ценой крови и стал искать удобного случая предать им Иисуса Христа.

Братья! Святая Церковь напоминает нам ныне о грешной жене, помазавшей миром Господа, и о предательстве Иуды для того, чтобы предостеречь нас от пагубной страсти сребролюбия и научить покаянию и нестяжательности. Смотрите, какое поразительное различие представляют нам собою эта грешная жена, почувствовавшая нужду в покаянии и исправлении своей жизни, и этот несчастный сребролюбец Иуда, отвергнувший раскаяние! Одна не щадит 300 динариев, быть может, единственных у нее, для того чтобы купить многоценное миро и помазать им главу Божественного Учителя, а другой прельщается только 30 сребрениками и из-за приобретения на них земли решается предать своего Божественного Учителя. Поистине, братья, нестяжательность достойна всякой похвалы и поступок жены грешницы достоин подражания. Сребролюбие же, напротив, достойно всякого порицания, и поступок Иуды достоин того, чтобы мы, постоянно помня его, старались бегать сребролюбия как весьма пагубной страсти, как великого Иудина окаянства. Воспоминая ныне о помазании миром главы Иисуса Христа от грешной женщины, почувствовавшей нужду в покаянии, и о предательства Его Иудою, научимся, братья, любить нестяжательность и воздерживаться от сребролюбия, которое есть корень всякого зла; научимся прибегать к Господу с раскаянием и страшиться нераскаянности, гибельной для нашей души. Аминь.

Они же пошли и утвердили гроб,

знаменавше камень с кустодиею

(Мф. 27: 66)

Велика была злоба иудейских книжников и фарисеев против Иисуса Христа: ненавистны были для них все дела Его милости и человеколюбия, вся Его святейшая жизнь и все Его божественное учение. Не могли они выносить терпеливо Его обличительных речей против их лицемерия и беззакония; не могли равнодушно слышать о Его многочисленных чудесах, и в особенности о таких, как исцеление 38-летнего расслабленного или слепорожденного, воскрешение сына вдовы Наинской, четверодневного мертвеца Лазаря. Не могли они без негодования смотреть на Его кроткое обхожденье с мытарями и грешниками. И за все это искали они случая погубить Его. Вот, наконец, они нашли удобный к тому случай и достигли своей цели. По их коварным ухищрениям Иисус Христос распят на Кресте посреди двух злодеев-разбойников, пострадал, умер и погребен. Слово Его умолкло, и чудеса Его прекратились; не слышно более ни о чудесных исцелениях слепых, хромых, немых и прокаженных, ни об изгнании нечистых духов, ни о насыщении в пустыне нескольких тысяч человек немногими хлебами, ни о воскресениях умерших; не раздаются более в храме Его обличительные речи. Не видно и народа, толпами идущего к великому Чудотворцу. Чудотворец этот и великий Учитель истины плотью Своей лежал во Гробе, и слово Его умолкло.

Но умолкла ли злоба врагов Его? Увы, она и теперь еще не умолкла. Враги Его и теперь еще не могли успокоиться. Они вспомнили, что Иисус Христос предсказывал о Своем Воскресении из мертвых в третий день по смерти и, забывши, что это так и должно быть по писаниям пророческим, хотели воспрепятствовать распространению в городе вести о Его Воскресении. Несмотря на то, что день, следовавший за распятием Иисуса Христа, был великим для них днем пасхальной субботы, они собрались все, пришли к Пилату и сказали ему: «Господин! Мы вспомнили, что тот обманщик, еще будучи в живых, говорил: после трех дней воскресну. Итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу, что Он воскрес из мертвых! И будет последний обман хуже первого». Пилат, не желая сам вмешиваться в это дело, сказал им: «Вы имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете». Тогда первосвященники и фарисеи взяли стражу и пошли ко Гробу Иисуса Христа. Тут они, без сомнения, прежде всего, удостоверились в том, действительно ли в этом Гробе лежит тело Иисуса, а потом уже приложили к Гробу первосвященническую печать и приставили к нему стражу, приказавши ей как можно бдительнее охранять Его.

Так, братья, враги Иисуса Христа сделали все для того, чтобы помрачить Его Божественную славу и показать народу, будто Он был обманщик, ложно выдавший Себя за Мессию и обольщавший людей. Они и распяли Его, и стражу приставили к Его гробу, и печать первосвященническую приложили ко входу во Гроб. Но тщетны были все усилия их воспрепятствовать Восстанию Иисуса Христа из Гроба! Возможно ли было удержать во Гробе Самого Начальника жизни, Который одним только всесильным словом Своим воскрешал мертвых? Мог ли имеющий державу смерти (Евр.2:14), дьявол, возобладать над Ним, как обладал другими, когда Он одним только словом Своим изгнал из человека целый легион бесов? А после этого к чему были Гроб, и стража, и печать первосвященническая? Все это привело не к большему уничижению Иисуса Христа, а, напротив, к посрамлению самих врагов Его и большему прославлению Его, к большей несомненности Его Воскресения из мертвых. Приставляя ко Гробу стражу и прикладывая печать, враги Иисуса Христа, сами того не понимая, все это делали против самих же себя, потому что стража и печать впоследствии несомненно должны были свидетельствовать перед ними же самими, что Иисус Христос действительно воскрес и они посрамлены так, что даже не могут заподозрить истины Его Воскресения, не осознавши и не поставивши самих себя в опасность быть обличенными во лжи.

На Иисусе Христе уже исполнились все пророчества, относившиеся до обстоятельств Его рождения от Девы из дома Давидова, в Вифлееме, в то время как отнят был у иудеев скипетр от Иуды и вождь от чресл его, – до Его начальной проповеди в Галилее, Его чудес и дел милосердия, Его страданий, смерти и погребения; должно было непременно исполниться и пророческое о Нем слово Давида: не оставишь души моей во аде, ниже дашь преподобному твоему видеть истление (Пс.15:10). Если враги Его не хотели верить собственным Его предсказаниям о Своем Воскресении из мертвых, то должны бы были поверить Давиду и другим пророкам, говорившим о прославлении Мессии по смерти! Но они не хотели – не хотели видеть исполнения на Нем многих пророчеств о Мессии, не хотели верить и Воскресению Его из мертвых, не хотели и допустить того, чтобы весть о Воскресении Его распространилась в народе, потому что тогда народ восстал бы против них. И вот теперь Промысл Божий попустил им и стражу приставить к Его Гробу, и печать приложить для того, чтобы истина Воскресения Его из мертвых не подверглась сомнению даже и тогда, когда враги Его будут стараться воспрепятствовать распространению вести о Его Воскресении и употреблять последнее свое усилие ограничить Его славу.

Братья! Мы живем в такое время, когда в среде самих христиан стали появляться такие лжеучителя, которые или совсем стараются отвергнуть истину Воскресения Иисуса Христа, или же объясняют ее по своему собственному измышлению. Но пусть стража, приставленная к гробу, и печать первосвященническая уверят нас в том, что эти люди говорят ложь и клевету на Господа нашего. Будем верить несомненно, что Промысл Божий сделал все для того, чтобы действительность Воскресения Христова была освидетельствована самими даже врагами Его. Аминь.

Днесь всякая тварь веселится и радуется,

яко Христос Воскресе и ад пленися

(припев 9-й песни пасхального канона)

Братья! Много у нас великих праздников, и все мы проводим с радостью. Но для нас нет радостнее, нет торжественнее настоящего праздника Святой Пасхи. Куда бы ни обратили мы свой взор, везде ныне видим радость и торжество. Светло сияют ныне храмы Божии, светло убраны и наши собственные жилища. Священным восторгом дышат церковные песнопения, радостью дышат и наши обычные приветствия всех с праздником. Днесь, восклицает Церковь, всякая тварь веселится и радуется. И точно, где и кто ныне не радуется? Все радуются и везде радуются. И в жилище богача, и в бедной хижине нищего – этом обычном жилище горя, нужды и скорби, и даже в тюрьмах – этих приютах равнодушия ко всему, тоски, томления, страха за свою участь, – везде видна эта радость. И стар, и млад, и нежное впечатлительное сердце юношей и дев, и сердце, уже пресыщенное радостями жизни или ожесточенное невзгодами, и первый гражданин, и последний селянин – все ныне радуются. Угнетенный несчастьями ныне чувствует себя легче; заключенный в темнице чувствует себя свободнее. И даже нам кажется, будто и природа вся как будто сочувствует ныне нашей радости и разделяет с нами эту радость: светлее, игривее и величественнее кажется нам восходящее солнце, приятнее пение птичек и журчание весенних ручейков, как будто смирнее и приветливее все животные.

Отчего все это? Оттого, что ныне мы воспоминаем тот преславный день, когда Христос Воскресе и ад пленился. Оттого, что мы веруем во Христа, нашего Господа и Спасителя, оттого, что мы веруем, что, по слову пророческому, душа Его не осталась во аде и плоть Его не видела нетления; веруем, что Он с душой Своей, как Бог, нисходил в преисподнюю затем, чтобы пленить сам ад, сокрушить имеющего державу смерти, вывести из тьмы кромешной всех с верою ожидавших Его пришествия и открыть нам врата рая; Телом же Своим почивал во Гробе затем, чтобы одержать победу над самим тлением и даровать нам нетление, победить саму смерть и даровать нам бессмертие. И когда Им одержана была эта победа над адом, тлением и смертью, тогда Он даровал нам новую жизнь в Нем Самом в Его благодатном Царствии.

Оттого, наконец, что веруем в ту истину, что Его Воскресение из мертвых есть начало нашего будущего блаженного воскресения из мертвых, ожидаем этого воскресения, надеемся на великое к нам милосердие Спасителя нашего. Не будь в нас этой веры в Спасителя нашего и в будущую блаженную жизнь, не жди мы воскресения из мертвых и не надейся на великое милосердие Своего Спасителя, не будет и радости в нашем сердце в настоящие дни: кто не верует во Христа и будущую блаженную жизнь, тот не имеет и упования жизни вечной, тот не может и радоваться ныне.

Посмотрите на евреев: радуются ли они ныне вместе с нами? Ах, для них настоящие дни нашей радости суть дни печали: они не могут равнодушно взирать на нашу радость и ходят мимо нас с унылыми, печальными лицами, яростными взглядами и злобными сердцами. Взгляните и на тех, которые говорят о себе, что они не верят в будущую жизнь, хотя и называют себя христианами: радуются ли они ныне вместе с нами? Ах, нет! Эти несчастные не разделяют нашей духовной радости, глумятся над нашею радостью, томятся тоской и разгоняют эту тоску обильным употреблением вина и многоядением. Вот что значит, братья, не жить во Христе и со Христом и не верить в будущую блаженную жизнь и воскресение для этой жизни! Жить так значит мучиться, значит еще на этом свете начать предощущать те страшные, нескончаемые мучения, которые ожидают неверующих в загробной жизни. Жить же во Христе и со Христом, ожидать будущей жизни и надеяться на воскресение из мертвых для блаженной вечной жизни значит еще в этой жизни предощущать и предвкушать сладость блаженства райского в соединении со Христом. И если мы, многогрешные, но не потерявшие веры во Христа и чающие воскресения мертвых и жизни будущего века так ныне, во дни Святой Пасхи, радуемся, то насколько же более нас радуются люди, ведущие святую благочестивую жизнь! Их радость несравнима с нашей, потому что их сердце чисто и способно предвкушать сладость блаженства райского.

Будем же, братья, твердо содержать свою веру в Иисуса Христа, будущую блаженную жизнь и воскресение для блаженной вечности и стремиться к благочестивой жизни, за которую нам обещано вечное блаженство; будем, напротив, страшиться неверия и нечестия как величайшего для нас несчастья и пути к вечной погибели. Радуясь ныне духовно, не будем омрачать этой радости угождением похотям своей плоти и служением греху и дьяволу. Возблагодарим Спасителя нашего за то, что Он с Собой и нас совоскресил, и помолимся Ему о том, чтобы просветил живущих среди нас евреев светом Своего боговедения, а неверующих в будущую блаженную жизнь и воскресение мертвых вразумил и обратил на путь истины. Аминь.

Воздвигнувый Христа из мертвых,

оживотворил и мертвые телеса ваша живущим Духом Его в вас

(Рим.8:2)

От дней юности мы научены верить тому, что придет такое время, когда души всех умерших от века людей опять соединятся с телами своими и будут жить вечно. И от родителей и воспитателей своих мы слышали о будущем воскресении мертвых, и слово Божие убеждает нас в этой истине. Сердцем своим мы веруем в будущее воскресение мертвых и веру свою в это выражаем в ожидании будущего воскресения и вечной жизни. Но вот мы очень часто встречаем перед своими глазами на кладбище одни только кости, уцелевшие от стройного, некогда прекрасного тела, или же видим в могиле только прах, и разум наш как бы невольно задает себе вопрос: каким образом умершие могут воскреснуть, когда тела их уже превратились в прах и даже сам прах развеяло ветром на все четыре стороны? Вот еще слышим мы, что иного человека съел лютый зверь или поглотило морское животное, и снова является тот же вопрос: как эти люди воскреснут, когда тела их совершенно уничтожены?

Мы не мудрствуем долго над решением таких вопросов – сама вера наша сейчас же нам ответит на это: для всемогущего Бога все возможно, по Его повелению и море, и смерть, и ад отдадут своих мертвецов (Апок.20:13), и мы успокаиваемся. Но неверие и нечестие этого успокоения не знают: для них воскресение мертвых есть тот камень преткновения, о который они разбиваются. Пытливый разум их силится постигнуть тайну будущего нашего воскресения из мертвых, и так как он слишком ограничен для того, чтобы понять непостижимое для нас, то и отвергает возможность воскресения мертвых. «Этого не может быть, – говорят они, – разум и наука не допускают возможности того, чтобы из этого праха возникла новая жизнь». Что на это сказать, кроме того, что уже давно сказано апостолом: безумен! то что ты сеешь, не оживет, если не умрет (1Кор.15:36).

Тот, Кто сообщил всякому живому существу те способности, при посредстве которых происходит в живых существах постоянная замена отживающих частиц тела новыми, Кто дал силу семени, истлевающему в земле, возрождаться в жизни нового растения, Кто создал саму природу и ее силы и указал им деятельность, Кто создал человека из земли, а саму землю из ничего, не в силах ли в последний день мира восстановить тело человека, сгнившее и рассыпавшееся в прах? Кто создал законы природы и доселе управляет ими, Тот не в силах ли победить естества чин там, где Он захочет явить Свою благость и Свое всемогущество? А воскресение мертвых есть именно такое действие всемогущества Божия, которым в последний день мира победится естества чин и по которому все тела умерших от века людей воссоздадутся из праха и соединятся со своими душами. И земля, и море, и огонь, и воздух тогда отдадут своих мертвецов, возвратят в место все те частицы человеческого тела, которые по разрушении тела поступили в состав стихий видимого мира, и творческая сила Всемогущего совокупит их все воедино, и снова из них выйдет стройное человеческое тело, но тело не такое тленное, как теперешние наши тела, а тело новое, нетленное, славное, духовное. Воле Всемогущего все покорно, и потому воскресение мертвых совершится вдруг, в одно мгновение ока, при последней трубе архангела: вострубит бо и мертвые восстанут (1Кор.15:52) с телами новыми, прославленными: сеется в тление, – говорит апостол, – восстает в нетлении, сеется не в честь, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное (ст. 42–44).

Братья! Что предопределил Бог, тому никто ничего противопоставить не может, того никто не отменит, то должно в свое время непременно быть. Он предопределил всех нас призвать на Свой Страшный суд, воздать каждому по делам ого и для того всех воскресит из мертвых в предопределенное Им время, и это непременно сбудется в свое время. Небо и земля прейдут, а вещания Господа не прейдут. К чему же пытливость нашего разума? Зачем нам усиливаться постигнуть тайны премудрости и разума Божия там, где нам и не нужно их разуметь? Наше дело – верить несомненно в откровенные нам тайны премудрости Божьей, верить всем своим сердцем, ожидать исполнения обетований Божьих, готовиться встретить исполнение их и благодарить Бога за Его к нам неизреченную милость. Чрез меру трудного для тебя не ищи, – говорит премудрый сын Сирахов, – и, что свыше сил твоих, того не испытывай. Что заповедано тебе, о том размышляй; ибо не нужно тебе, что сокрыто. (Сир.3:21–22). Поэтому будем, братья, тверды в своем уповании на будущее воскресение из мертвых, утвердившись верой в славное Воскресение нашего Спасителя. Аминь.

Благ Господь всяческим, и щедроты Его на всех делах Его

(Пс.144:9)

Мы привыкли на многоразличные явления природы смотреть как на нечто самое обыкновенное, обыденное, не стоящее нашего особенного внимания и потому в явлениях природы не усматриваем ни премудрости и благости Божией, ни назидательных для себя образов. А между тем немного бы с нашей стороны внимания к явлениям природы, и перед взорами нашими явились бы не одни картины природы, а как бы целые книги, в которых перстом Всемогущего начертаны следы присутствия премудрости и благости Божьей во вселенной и назидательные для нас образы. Вот, например, теперь у нас открывается весна. Всмотримся хорошенько в окружающие нас весной явления природы, и сколько мы увидим в них самых явственных следов неистощимой благости Божией и бесконечной Его премудрости! Какие прекрасные образы нашего будущего воскресения являет нам весенняя природа!

Вот, например, перед нами появляются ранней весной насекомые: мухи, муравьи, целые рои летучих комаров и тому подобное. Что кажется нам обыкновеннее их появления весной? Пришла весна, и они все появились перед нашими глазами, потому что теплый весенний ветер оживил их, как это кажется нам с первого взгляда. Что было с этими и с другими насекомыми зимой? Где они были, что мы не видели их во всю зиму, и откуда они появляются каждую весну? Улетают ли они, подобно многим птицам, в теплые страны и с весной возвращаются к нам? Нет; они оставались у нас же: они во всю зиму находились в состоянии оцепенения, были безжизненны, мертвы. Всем нам, вероятно, случалось зимой видеть некоторых из этих насекомых прицепившимися к стенам дома или другим каким-либо предметам и заметить, что они ни движения не имели, ни даже малейшего признака своей жизни не проявляли. Но вот, едва настает весна, насекомые эти оживают, как бы пробуждаясь от долгого и глубокого сна. Когда кто смотрел на них зимой, мог ли бы подумать, что они снова оживут? А между тем это так бывает всегда. И в их ежегодном оцепенении на всю зиму и оживании каждой весной не ясно ли видны следы премудрости и благости Божьей? Насекомым этим нечем питаться зимой и невозможно летать по воздуху в ужасные морозы, и вот Господь так премудро устроил их существование, что они и без пищи и без теплого воздуха проводят зиму. Так благ Он и для этих созданий Своих, что дает им возможность жить не одно только лето, а несколько лет. Они, по Его же на то всесильной воле, каждую осень умирают на всю зиму для того, чтобы потом снова ожить весной.

И если Господь так благ к этим, по нашему мнению, ничтожным творениям, то к нам ли, братья, Он будет менее благ, когда человек есть венец Его творения и одарен разумной душой, которую Он Сам же вдохнул в него при творении? Если Он так печется об этих творениях Своих, то возможно ли допустить, чтобы Он, Всеблагой, менее заботился о нас, Его чадах? Если Он так премудро устроил их естество, что они могут каждую осень умирать и каждую весну оживать, то возможно ли допустить, чтобы Он менее премудро сотворил наше естество? Если Он каждую весну дает им жизнь, то возможно ли, чтобы Он не дал нам новой жизни по смерти нашей во время для того Им определенное? Не для того ли Он и этих насекомых создал так, что они ежегодно умирают затем, чтобы потом снова в определенное время ожить, – не для того ли, чтобы представить нам образ нашего будущего воскресения из мертвых, научить нас упованию на Его неистощимую благость и побуждать нас к несомненной вере в Его Промысл и в непреложность Его вещаний нам? О, конечно, братья, не без особой же премудрой цели Господь все это устроил так и не без отношения к нам.

И как жаль, что мы привыкли смотреть на природу слепыми очами, а не очами веры, ждем от нее услаждения наших чувств, а не пищи для размышления о величии Божием, благости и премудрости Творца, желаем обращать свои взоры на ее прекрасные картины и величественные явления для наслаждения своего взора и чувства, а не для того, чтобы видеть в них назидательные для себя образы, и вовсе не думаем о том, что вся вселенная есть великая книга, в которой явственно начертаны всесильные законы Творца, следы Его величия, благости и премудрости и назидательные для нас образы! Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь (Пс.18:2), восклицает псалмопевец. И если бы мы взирали на небо и землю со всеми их украшениями очами веры, не могли бы в этом не убедиться во всякое время.

Особенно же теперь, при наступлении весны, нам следовало бы смотреть на все явления природы не слепыми очами, но очами веры. Весною всегда, при самом пробуждении и оживлении природы мы празднуем Пасху, воспоминаем Воскресение Христово как начало нашего будущего блаженного воскресения из мертвых, и самою материю нашею Церковию призываемся к размышлению о нашем будущем воскресении из мертвых: и какие в это время представляются нашему взору прекрасные образы нашего воскресения. Вот перед нами деревья и растения, бывшие во время зимы мертвыми и теперь оживающие. Не говорят ли они нам о том, что и мы воскреснем? Вот пред нами семена, брошенные в землю, истлевшие там и давшие рост и зелень по роду и виду своему. Не представляют ли они нам образ того, как может наше истлевшее тело воскреснуть? Вот перед нами и вся весенняя природа! Как она прекрасна бывает всякий раз после зимы! Не говорит ли это нам о том, что и наши тела по воскресении будут лучше, славнее теперешнего нашего тела? Ах, как не говорит! Весна есть образ нашей будущей жизни, и пробуждение всей природы при ее наступлении есть прекрасный образ нашего будущего воскресения из мертвых.

Братия! Будем взирать на все явления природы очами веры: в них, как в книге, начертаны всесильные законы Творца; в них, как в зеркале, отражаются величие, всемогущество, благость и премудрость Творца вселенной; в них показаны нам назидательные образы нашей собственной жизни. Особенно же теперь, при наступлении весны постараемся в пробуждении природы видеть образ своего будущего воскресения из мертвых для лучшей вечной жизни. Аминь.

Подобает мертвенному сему облечься в бессмертие

(1Кор.15:53)

Братья! В настоящие дни нашего торжества особенное внимание обращают на себя праздничные одежды. Не говорим уже о нарядах девиц и молодых женщин, сшитых к празднику по последней моде, не говорим и о богатых головных уборах, для многих составляющих предмет зависти и любопытства, но обратим свой взор вообще на праздничные наши одежды. Как они у всех чисты, как хороши и как соответствуют самому праздничному времени! Сколько у многих было забот о приготовлении их к празднику и как многие стараются показать их другим или, лучше сказать, показать в них себя! Разумеется, хорошо что мы приготовляем к такому великому празднику новые одежды или сберегаем для этого прежние в чистоте. Величие праздника требует от нас того, чтобы мы приготовились к нему как именно к великому празднику и чтобы сами одежды наши в это время отличались от одежд обыкновенных своей чистотой и благообразием. Мы видим, что и сама церковь в этот праздник украшается светлыми одеждами на престолах и жертвенниках и служители Ее облекаются для священнодействия в самые лучшие, дорогие, светлые, священные одежды. Но ведь все эти одежды, о приготовлении которых к празднику мы так заботимся и в которые мы теперь с такой радостью облекаемся, потребны для нашего бренного тела, которое, сколько бы мы ни украшали его дорогими одеждами, в определенное для того время должно будет положиться в гроб и предаться тлению, сделаться добычей червей и превратиться в прах.

Но что, если мы, заботясь так много об одеянии своего тела в настоящий праздник, нисколько не заботимся об одеянии души своей? Что, если мы, украшая свое тело светлыми и дорогими одеждами, нисколько ни перед наступлением праздника, ни теперь не подумали о том, чтобы просветить одеяние души своей, украсить свою душу добродетельным житием, чистотой своих помыслов и желаний, благонамеренностью своих действий, любовью к Богу и ближним? Что, если мы, готовясь к настоящему празднику, остались при прежних же порочных наклонностях, злых мыслях, неблагонамеренных желаниях, предосудительных действиях или, что еще хуже того, в эти святые дни преуспели в худшем? К сожалению, братья, мы повинны в этом перед Господом: мы слишком мало позаботились об одеянии своей души. Вот у нас было семь недель поста, назначенного Церковью для приготовления себя к этому великому празднику. Кто из нас в течение этого поста или хотя бы перед самим праздником обогатил себя делами милости и добродетели? Кто из нас дал себе слово и принял твердое намерение в течение этого праздника воздержаться от всего, что может повести его к греху? Едва ли кто из нас может всем этим похвалиться.

Братья! Нечисто одеяние нашей души – все по-прежнему. Но судите сами: если нехорошо в настоящие дни в нечистой одежде тела войти в храм, во сколько же более недостойно ни храма, ни святости настоящего праздника то, что душа наша не очищена нами от греховной нечистоты! Тело бренно, а душа наша бессмертна; одеяние тела нужно временно, только в этой жизни, а одеяние души нужно для вечности; тело наше само преобразится в последний день мира и совлечется тления, а душа останется с тем, что мы для нее приготовим теперь. Поэтому, если мы заботимся много об одежде для тела своего, то тем более должны заботится об одеянии души своей. Даже само приготовление себе новых праздничных одежд должно всегда напоминать нам об одеянии души пашей; само одевание наше в новые одежды должно напоминать нам о том, что мы некогда должны облечься в бессмертие. Братья! Будем заботиться о том, чтобы одежды наши вместо того, чтобы возбуждать в нас чувства недовольства, зависти или тщеславия, располагали нас к заботливости об одеянии души нашей и приготовлении себя ко дню нашего будущего воскресения из мертвых. Аминь.

Толик имуще облежащь нас облак свидетелей,

с терпением да течем на предлежащий нам подвиг

(Евр.12:1)

Многие из нас нередко говорят: «Где нам грешным спастись? Мы живем в мире и совсем погибли во грехах своих», – и вследствие такого убеждения в том, будто им в самом деле нельзя спастись в мире, живут беспечно, не заботясь о спасении души своей. Позволительно ли христианам так поступать? Ах, нет, братья! Христианам не подобает ни думать так, будто в мире нельзя спастись, ни жить беспечно, не заботясь о спасении своей души. Живя в мире, мы действительно отовсюду бываем всегда окружены соблазнами и искушениями и ежедневно, ежечасно, можно сказать, и ежеминутно прогневляем Господа Бога своими многочисленными согрешениями. Нам трудно здесь устоять против соблазнов и искушений, трудно и спастись.

Но зачем же отчаиваться в самой возможности спастись? Зачем думать и говорить, будто в мире спасение невозможно? Зачем жить беспечно и не заботиться о спасении своей души? Так поступать никогда не следует: как отчаяние во спасении, так и нерадение о спасении своей души суть тяжкие грехи. Оттого-то именно мы и погибаем во грехах, что не заботимся о спасении своей души, не противимся греху и всем побуждениям к нему и не стараемся творить добрые дела, живем не по заповедям закона Божия, а по своим страстям и похотям, которым часто даем полную свободу порабощать нас греху, повинуемся больше требованиям так называемого духа времени, а не гласу евангельской истины и уставам Св. Церкви, не ищем себе благодатной помощи свыше в святых спасительных таинствах нашей Православной Церкви так часто и с таким усердием как бы следовало и мало молимся Господу Богу о спасении душ наших.

Спасение возможно для нас везде, во всяком звании и во всяком состоянии. В этом убеждает нас пример целого сонма ветхозаветных праведников и новозаветных святых угодников Божиих, память которых ныне творит наша Святая Православная Церковь. В самом деле, взгляните на этот многочисленный сонм ветхозаветных праведников: где они спасались? Неужели вне мира? Нет! Все они были подобострастными нам людьми, и все жили в мире, среди соблазнов и искушений всякого рода, и однако же они спаслись верою во грядущего Спасителя мира и добродетельным житием. Взгляните теперь и на этот бесчисленный сонм святых новозаветной Церкви – апостолов, святителей, мучеников, бессребреников и праведников, – где они спасались? Они жили и спасались среди людей мирских; все они были подобострастными нам людьми, с такою же немощью плоти, как и мы, испытали на земле многочисленные скорби и страдания, соблазны и искушения; между ними много было людей совершенно мирских, мужей и жен, старцев и юношей, богатых и бедных, царей и подданных, господ и слуг, воинов и мирских поселян, и однако же, они спаслись. Чем же и как спаслись? Верою в пришедшего Спасителя мира, добродетельным житием и борьбой со страстями и похотями своей плоти, с соблазнами и искушениями.

Святая Церковь наша для того именно и совершает ежегодно в первый воскресный день после Пятидесятницы память Всех Святых, чтобы примером их побудить нас к подвигам веры, благочестия и упования христианского. Прославляя их веру, Святая Церковь хочет тем самым отвратить нас от распространяющихся всюду неверия и вольномыслия; прославляя их подвиги благочестия, она хочет нас примером их подвигнуть нас на добродетельное, благочестивое житие, потому что одной веры нашей было бы недостаточно для спасения: вера без дел мертва есть (Иак.2:26). Наконец, прославляя их великое терпение и упование, Святая Церковь хочет примером святых утвердить нас в терпении и уповании христианском во время шествия нашего по трудному пути скорбей и лишений в мире, бед и напастей, соблазнов и искушений. И неужели для нас еще недостаточно этого сонма святых, благоугодивших Богу в мире, чтобы убедить нас в совершеннейшей возможности спастись в мире? Но мы мало взираем на примеры благочестивого жития святых и редко обращаем свои взоры к их подвигам в мире; оттого и думаем, будто в мире нельзя спастись. Будем же, братья, взирая на пример святых, благоугодивших Господу в мире, тверды в вере, совершенны в любви и крепки в уповании христианском, тогда и в мире мы спасемся. Аминь.

Она же абие оставльша корабль и отца своего, по Нем идоста

(Мф. 4: 22)

С какою охотою, с каким ущербом для себя и своего состояния, с каким отречением от обязанностей семейных и гражданских многие в наше время спешат на призыв тех людей, которые льстят нашим страстям и похотям или удовлетворяют любопытству пытливого ума нашего. Стоит только появиться какому-нибудь новому, хотя бы богопротивному и безумному учению о Боге, человеке и природе, сейчас же находятся сотни людей, принимающих это учение. Стоит открыться какому-нибудь новому зрелищу, хотя бы даже самому бесстыдному и соблазнительному, а вместе и самому разорительному для благосостояния нашего и самому неблагоприятному для поддержания хороших семейных отношений друг к другу, и толпы народа, бросая свои дела, не щадя денег и даже расстраивая хорошие семейные отношения, спешат на это зрелище.

Вот, например, у нас в городе появились весной актеры и открыли представления в театре: с какой готовностью, с какой тратой денег и с каким по местам расстройствам в семьях очень-очень многие поспешили на призыв этих людей! Всякое дело тут было брошено, ночи проводились без сна, сын ссорился с отцом, жена с мужем, дочь с матерью, лишь бы не упустить случая побывать в театре. И театр всякий раз был переполняем народом: и стар и млад, и богатый и бедный спешили туда с великим удовольствием... О, если бы такое рвение мы употребляли на дело достойное его! О, если бы мы с такою же охотой и готовностью, с бескорыстием и самоотвержением всегда спешили на дело Божие, на призыв нас ко спасению и следованию за Иисусом Христом! Как бы было хорошо и для нас самих, и для наших ближних! Но так ли именно, с полной ли готовностью, бескорыстием и самоотвержением мы спешим на призыв Евангелия, голоса нашей совести и требования нашего разума к следованию за Иисусом Христом и к достижению вечного спасения? Ах, нет и нет!

Да, братья, когда дело коснется удовлетворения нашим страстям и похотям или пытливости нашего ума, тут у нас нет недостатка ни в средствах, ни во времени, ни в готовности идти на призыв к этому. Но вот голос Божий через Евангелие, размышление нашего разума и требования нашей совести зовет нас на дело Божие, призывает нас к покаянию ли, или добросовестному исполнению наших обыкновенных обязанностей, или к благотворительности и помощи ближним нашим, смирению и покорности воле Божией в несчастиях, молитве и благодарности Богу за благодеяния, укрощению похотей плоти и отвержению мирской суеты – и что же? Казалось бы, что со всей охотой, с полной готовностью и самоотвержением сейчас же следуем мы этому призыву гласа Божия на дело Божие, на дело нашего спасения; а на самом деле оказывается не то. Тут у нас и готовности не оказывается очень часто, и ни времени, ни средств не достает, и семейные отношения иногда являются препятствием к исполнению требований призывающего нас гласа. И с какой иногда лестью, с каким нерасположением сердца и с каким своекорыстием совершаются нами те дела милости, к которым призывал голос Божий! Да и вообще как мало мы заботимся о спасении своей души и следовании во всем учению евангельскому? Но не странно ли это, и свойственно ли христианам спешить на призыв к удовлетворению нашим страстям и похотям и пытливости нашего ума и не спешить на глас Божий, призывающий нас ко спасению? Неужели после этого мы истинные последователи Господа нашего Иисуса Христа?

Истинные последователи Иисуса Христа с полной готовностью, бескорыстием и самоотвержением спешили прийти к Нему на зов Его. В Евангельском чтении настоящего дня мы слышали, как призваны были первые последователи Иисуса Христа на дело Божие и спасение их души. Ходя при море Галилейском, Иисус Христос увидел двух рыбаков, Симона Петра и Андрея, брата его, закидывающих свои сети в море, и сказал им: «Идите за Мной и сделаю вас ловцами человеков», и они тотчас оставили свои сети и пошли за Ним. Увидевши потом других двух братьев, Иакова и Иоанна, которые с отцом своим были в лодке и починяли сети свои, Он позвал и их, и они тотчас же оставили и лодку, и отца своего и пошли за Ним. Вот истинный пример и высокий образец того, с какой готовностью, с каким бескорыстием и с каким самоотвержением и мы всегда должны следовать призванию Божию ко спасению нашей души и исполнению заповедей Господних! Братья! Люди, зовущие нас к тому, что льстит нашим чувствам и удовлетворяет нашим страстям и похотям, зовут нас ко греху, а грех ведет к вечной гибели. Голос же Божий через Евангелие, размышления нашего разума и требования собственной нашей совести, зовущий нас на дело Божие, зовет нас ко спасению и вечному блаженству. Прошу и умоляю вас: не спешите ни в театр, ни в какое-нибудь другое место, где вы сможете получить только временное удовольствие, только временную греха сладость; но спешите всегда с усердием, полной готовностью, бескорыстием и самоотвержением на всякое дело Божие, спасительное для вашей души. Аминь.

Не пецитеся душею вашею, что ясте или что пиете,

ни телом вашим, во что облечетеся

(Мф. 6: 25)

Братья! Как много мы заботимся о том, чтобы получше одеться и послаще поесть и попить! Право, в иную пору кажется даже, что заботливость о пище и питии и в особенности об одежде поглощает все наше внимание и все наши средства к жизни. Наступает ли какой-нибудь великий праздник или случается какое-нибудь радостное событие в семье или родстве, как, например, свадьба: сколько тут прилагается заботливости о приготовлении многочисленных и изысканных яств и питий и новых одежд, и какие большие, несообразные с нашим состоянием суммы денег тратятся на все это! Но и помимо этого, и всегда не заботимся ли мы очень много о пищи и питии и в особенности об одежде? А безумная погоня наших жен и дочерей за модою? Посмотрите, не поглощает ли она в иную пору всего внимания их? Что ни месяц, даже что ни неделя, то новые и новые моды появляются, и наши жены и дочери гонятся за ними, шьют новые платья или перешивают старые. И сколько душевных тревог, сколько зависти, сколько мучений испытывает иная из них, сколько и слез иногда прольет, если ей не придется сшить платье по последней моде! И не только зажиточных людей, но даже и бедняков жены и дочери в нашем городе гонятся за модою и одеваются роскошно. На обыкновенный наш человеческий взгляд все это, пожалуй, хорошо и похвально, но хорошо ли, похвально ли все это с христианской точки зрения? Позволительно ли и свойственно ли христианам так много заботиться о пище и питии и об одежде и украшении своего тела? Нет; все это не хорошо и не похвально, все это не позволительно и не свойственно истинным христианам.

Если бы даже такая заботливость о пище и питии и об одежде не отвлекала нас от весьма важной и совершенно необходимой для нас заботливости о своей душе, и тогда она была бы не хороша и не похвальна сама в себе с христианской точки зрения на нее, потому что, когда мы много заботимся о пище и питии, тогда чрево наше становится для нас идолом, которому мы служим; когда же мы много заботимся об одежде и украшении своего тела, тогда самое тело наше становится для нас этим идолом: мы в этих случаях нарушаем вторую заповедь закона Божия и уподобляемся тем людям, о которых святой апостол Павел говорит, что они враги Креста Христова, имже кончина погибель, имже бог чрево, и слава в студе их, яже земная мудрствуют (Флп.3:18–19).

Но такая неумеренная, излишняя и неразумная заботливость о пище и питии и об одежде может ли не отвлекать нас от заботливости о своей душе, от заботливости о пище душевной и украшении своей души делами милости и добродетели? Ах! Она весьма часто и весьма много отвлекает нас от этой важной заботливости. Употребляя все свое время и все свои средства на то, чтобы послаще попить и поесть и получше одеться, мы даже редко и думаем о том, что у нас есть еще важнейшая и первейшая обязанность заботиться о своей душе. Оттого мы и на молитву и на чтение слова Божия, а тем еще более на размышление о греховном состоянии своей души весьма мало времени употребляем; тогда как, например, на то, чтобы лучше одеться и убрать свои волосы, та или другая женщина или девица с удовольствием употребит целый час, а на молитву она едва употребляет несколько минут, а на чтение слова Божия и размышление о греховном состоянии своей души и вовсе не употребит ни одной минуты. Оттого еще у нас и средств часто не достает на дела милости: вот, например, женщина или девица с удовольствием ежемесячно тратит десятки рублей на новомодные платья; попросите у нее десяток рублей на украшение храма Божия, непременно скажет, что это ей не по силам, не по ее состоянию. Вот любой из нас к празднику тратит лишний десяток рублей на пищу и питие, подойди в это время бедняк и спроси у нас рубль на хлеб насущный, не получит ли он от нас вместо рубля две-три, много десять копеек?

Такая излишняя и неразумная заботливость о пище и питии и об одежде непозволительна и не свойственна истинным христианам. Мы слышали ныне в Евангельском чтении, что вещает нам Сам Господь наш Иисус Христос относительно заботливости о пище и питии и об одежде. «Никто, – говорит Он, – не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6:24–33).

Спаситель наш не вовсе запрещает нам трудиться для своего благосостояния и заботиться о пище и питии и об одежде, а запрещает нам излишнюю, неумеренную заботливость о том. Он повелевает нам прежде всего искать Царствия Божия и правды его и тогда обещает нам все потребное для нас дать нам. А мы поступаем совершенно наоборот: мы о Царствии Божием и правде его почти вовсе не заботимся и все силы своей души напрягаем к заботливости о пище и питии и об одежде. Разумно ли так нарушать заповедь Господню? Нет, оттого-то у нас и бывает, что мы, питая свое тело, не питаем своей души ни словом Божиим, ни молитвою, ни таинством святого Причащения или, украшая свое тело, вовсе не украшаем своей души чистотою помыслов, целомудрием и незлобием. Нет, это не по-христиански.

Молю вас, братья, не пецитеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся. Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам. Аминь.

Видя Петр ветр крепок, убояся и начен утопати, возопи, глаголя:

Господи, спаси мя

(Мф.14:30)

Братья! Вера в чудотворения во все времена христианства была присуща последователям Христовым и имела могущественнейшее влияние на сердца людей, даже не просвещенных еще светом Евангелия. Эта вера привлекала к Иисусу Христу великое множество людей, желавших получить от Него чудесное исцеление от всякого рода недугов и болезней. Эта же вера и к апостолам приводила тех, которые выносили своих больных на улицы Иерусалима и полагали на постелях и на одрех, да грядущу Петру поне сень его осенит некоего от них (Деян.5:15). Эта же самая вера и к гробам мучеников, и к мощам святых угодников Божиих, и к многочисленным явленным и чудотворным иконам Матери Божией во все времена собирала и доселе еще собирает великое множество людей всякого пола, возраста и звания, страждущих недугами душевными и телесными. Сами чудотворения для последователей Христовых служили убедительнейшим доказательством истинности и богооткровенности нашей религии, а равно и прославления святых угодников Божиих.

А ныне пришло такое время, когда многие из именующих себя христианами вовсе не верят в чудотворения и вооружаются против них как против мнимой нелепости и суеверия, и особенно заметно это неверие между молодыми учеными людьми. «Ну, что такое чудеса? – кричат они. – Это нелепость, это остаток старинного, средневекового суеверия, это предрассудок... Все рассказы о чудесах относятся к вымыслам фантазии и суть ничто иное, как обман, рассчитанный на невежество народа и пускаемый в ход служителями Церкви ради своекорыстных целей... Чудес нет и быть не может, потому что все совершается в мире по известным законам природы».

Однако же всему есть свой предел: есть предел безумию и дерзости этих мудрствующих сынов века сего. Есть чудеса, действительность совершения которых они никак не могут не признать: действительность совершения чудесного действия иногда бывает и для них столь очевидна, что они не могут ее оспорить. Тогда они изменяют свой тон и начинают отрицать подлинность чуда. «Это, – кричат они, – не силою Божией совершенное действие, а следствие необыкновенной веры: это совершила вера в возможность такого действия и в действительность его свершения!» Так ныне мудрствуют о чудесах сыны века сего, верующие в науку как в Бога. Что сказано о них, кроме того, что они, подобно современным Иисусу Христу иудеям, видя не видят и слушая не слышат: отолсте бо сердце людей сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся (Мф.13:14–15).

Неверие их в чудотворение безумно и преступно. Они считают себя мудрыми, а между тем безумно силятся отвергать действительность чудес Иисуса Христа и Его апостолов и святых угодников Божиих, когда она была засвидетельствована не только Евангелием, писаниями апостольскими и историей Церкви, но и самими врагами христианства – иудеями и язычниками. Кому же мы больше должны верить – нынешним ли мудрецам или очевидцам самих чудесных событий? Восставать против действительности этих чудес значит противиться очевидной истине, а это свойственно только развращенному сердцу или же крайнему безумию.

И опять, считая себя мудрыми, они вовсе не замечают того, что они сами же себя пред всеми являют вовсе не таковыми, когда силятся объяснить чудеса или обыкновенными законами природы, или же действием слепой, хотя и необыкновенной веры в возможность чуда, без участия в том силы Божественной. Ибо каким законом природы могут быть объяснены, например, исцеление тридцативосьмилетнего расслабленного, или слепорожденного, или хромого от рождения, а тем более воскрешение четверодневного, уже смердевшего мертвеца, Лазаря? Или как одна только слепая вера, без участия десницы Вышнего, могла совершить, например, чудо насыщения нескольких тысяч человек в пустыне пятью хлебами и двумя рыбами? Если бы одна вера сама по себе могла совершать чудеса, тогда зачем бы нужно было жене хананеянке идти и вопиять вслед Иисусу Христу: помилуй мя, Господи, Сыне Давидов: дщи моя зле беснуется (Мф.15:22), или Иаиру просить Иисуса Христа войти в дом его и исцелить его дочь? Им достаточно было бы возбудить в себе веру в совершение чуда, и оно совершилось бы само собой. Однако же мы видим не то: чудеса тут совершались, но не прежде, как Иисус Христос сказал первой: О, жено! Велия вера твоя: буди тебе, якоже хощеши (ст. 28), а ко второму вошел в дом уже после смерти его дочери, взял умершую за руку и возгласил: отроковице, востани (Лк.8:55). Вера тут, без сомнения, была, и все чудеса совершались по вере, но не силою самой веры, а десницею Вышнего, Который, идеже хощет, побеждает естества чин. Вера тут необходима, потому что без веры невозможно преклонить Бога на милость, нельзя и просить о совершении чуда.

Как на одно из доказательств верности своего мнения мудрствующие сыны века сего, между прочим, указывают на слышанное нами ныне в Евангелии повествование о чудесном шествии апостола Петра по водам к Иисусу Христу: «Доколе, – говорят они, – Петр верил, дотоле он и шел, а как только усомнился, сейчас же стал утопать». Действительно это так и было, но не сила веры сама по себе вела Петра по водам, а всесильная десница Спасителя, которая оставила его в ту пору, как он усомнился, и оставила, без сомнения, для того, чтобы он лучше осознал нужду в Божественной помощи и воззвал: Господи, спаси мя! Одна же вера сама по себе не спасла бы его: утопающие на море обыкновенно хватаются за всякую доску, веря, что она их спасет, и, однако же, не могут спастись, если Бог их не спасет: когда они воззовут к Богу о помощи, тогда Он и пошлет им Свою милость, и они спасутся. И жрецы Ваала, без сомнения, были вполне уверены, что их идол Ваал совершит чудо, пошлет огонь на приготовленную ими жертву, когда с утра и до полудня взывали: «Ваал, услыши нас!» Однако же чуда не было, потому что Ваал был бездушный истукан. А пророк Илия, едва помолился, сейчас же ниспал огонь с неба, потому что он молился не истукану, а Богу единому, живому, творящему чудеса, в Которого он веровал.

Братья! Имейте веру в Бога и творимые Им чудеса; будьте чужды сомнения, а тем более неверия. Чудеса совершаются тогда только и там, когда и где Богу будет угодно совершить их, и наш долг, наша обязанность верить в их подлинность и ждать себе чудесной помощи свыше при всех случаях своей жизни, которая и сама по себе есть уже великое чудо и преисполнена чудес, к сожалению, очень часто совсем нами не замечаемых. Аминь,

Ни который пророк приятен есть во отечествии своем

(Лк.4:24)

Братья! Много ныне в среде православных христиан объявилось всякого рода отступлений от освященных древностью благочестивых обычаев и даже от прямых правил, предписываемых Церковью; множество пороков и заблуждений вкралось в нашу жизнь под видом нынешних правил приличия или требований духа времени, прогресса, цивилизации, гуманности и других учений жизни современного человечества, пред которыми иные преклоняются, как пред своими любимыми кумирами. Под влиянием новомодных учений у многих ныне изменилось даже само понятие о религии, нравственности, чести, справедливости, обязанности супружества и семейной жизни, власти родительской и о многом другом, чем прежде дорожил каждый православный христианин. Пороки нередко теперь возводятся на степень добродетели, а действительная добродетель низводится на степень порока, отсталости, суеверия и предрассудка.

Как подумаешь обо всем этом, невольно приходишь к мысли: куда мы идем – к свету ли вечному или ко тьме кромешной? По-видимому, мы совершенствуемся во всем, идем в своем развитии вперед, так по крайней мере говорят ученые люди; поэтому можно было бы полагать, что мы и в отношении выполнения главного своего назначения на земле также идем вперед, приближаемся к свету вечному, а на самом деле выходит, что мы удаляемся от света вечного, потому что больше всего заботимся не о том, как бы нам угодить Богу и исполнить требования воли Божественной, изложенной в Священном Писании и уставах Св. Церкви, а, напротив, о том, как бы нам угодить многоразличным похотям своей плоти и требованиям духа времени, который в настоящее время во многих отношениях прямо противоположен духу учения евангельского. Не отрадно сознавать это. Но еще не отраднее то, что ныне нельзя даже говорить о ложном направлении нашей жизни: всякого, кто бы ни осмелился с церковной ли кафедры или в печати и обществе возвысить свой голос против этого опасного направления, сейчас же начинают публично оскорблять, поносить, злословить, выставлять человеком отсталым, ханжой, суевером, врагом прогресса и чуть ли даже не врагом самого человечества, и если есть возможность его преследовать как мнимо неуживчивого человека, то преследуют насмешками, клеветами, доносами и тяжбами в судах за мнимое оскорбление чьей-либо личности.

Что все это? Далеко ли мы ушли от тех жителей Назарета, которым Спаситель наш сказал: ни который пророк приятен есть во отечествии своем, – и которые за сказанную им правду схватили Иисуса Христа и хотели низвергнуть Его со скалы, на которой стоял их город? Не то же ли это, что было и в земле Израильской во дни прославляемого ныне Церковью св. пророка Илии? Не так же ли и у нас ныне многие совратились с пути истины, как и древние израильтяне при Ахаве? Не так же ли и ныне у нас преследуют ревнителей истины и служителей Божиих, как и в Израиле во дни пророка Илии преследовали всех пророков Господних? Да, разница только в том, что израильтяне кланялись золотым тельцам Иеровоамовым, Ваалу и Астарте, принесенным к ним Иезавелью, как своим мнимым богам, устраивали им жертвенники и капища и приносили в жертву животных, а мы, веруя во единого Бога во Святой Троице и зная, что Бог есть Дух вечный, всеблагой, всеправедный, всемогущий, всеведущий, вездесущий, оставляем истинное поклонение и служение единому истинному Богу и охотно кланяемся богатству, роскоши, изнеженности, моде, пьянству, сладострастию, азартным играм, знатности, учености и великому множеству других кумиров и приносим им в жертву свое собственное вечное спасение. Мы не строим своим кумирам древних языческих капищ, зато строим множество кабаков, трактиров, устраиваем балы, вечера и гулянья, открываем театры и другие места увеселенья и праздного препровождения времени. Там царь Ахав и жена его Иезавель развращали израильтян, а у нас совращают всех с пути истины царящие в современном обществе учения материалистов, нигилистов, социалистов, спиритов и множества других лжеучителей, а равно и ложно понимаемые теории прогресса, гражданственности, человечности и просвещения; там пророков Божиих избивали, лишая их жизни телесной, а у нас стараются лишить служителей Божиих и ревнителей истины того, чем они больше всего дорожат, а именно доброго имени, ревности по Боге, свободы слова и спокойствия духа, и это, без сомнения, только потому, что лишение жизни кого бы то ни было у нас преследуется как преступление, иначе же ненавистники правды и истины не задумались бы прибегнуть и к убийству, лишь бы погубить ревнителей истины и правды и служителей Божиих.

Ах, не увлекайтесь, братья, всяким ветром учения, не следуйте многоразличным требованиям духа времени, не заботьтесь об угождении похотям своей плоти и не сетуйте на тех, кто указывает вам на ваше отступление от требований закона Божия и уклонение от пути истины, но руководитесь во всем преднаписанием закона Божия и уставами Св. Церкви, заботьтесь о благоугождении Богу и спасении своей души и слушайтесь служителей слова Божия. Истина не в современных учениях разумных мира сего, а в слове Божьем и учении Св. Церкви, и спасение наше не в отступлении от заповедей Божиих, а в исполнении их. Во дни земной своей жизни св. пророк Илия предсказанием бездождия и голода, низведением с неба огня на приготовленную им жертву и испрошением обильного дождя доказал народу израильскому ничтожество ложных богов, которым они кланялись, и могущество единого истинного Бога, которого они оставили. И по взятии своем на небо он доныне являет нам то же доказательство истины: как только мы помолимся Господу Богу с призыванием имени пророка Илии о ниспослании нам дождя или вёдра, прошения наши всегда исполняются, чего не в силах сделать ни наука, ни прогресс, подобно тому, как и во дни Илии ни жрецы Ваала, ни служители Астарты не могли низвести огонь с неба на свою жертву. Много бо может молитва праведного поспешествуема, нечестивых же Бог не слушает. Аминь.