Речь VII. Прокилла

Отставать мне, Арета, не следует даже и после таких речей, мне, несомненно верующей в многообразную премудрость Божию, которая может богато и различно одарять тех, кого хочет. Мореплаватели говорят, что иногда для плавающих на кораблях дует один и тот же ветер; а между тем разные, управляя своим плаванием различно, направляются не в одну и ту же сторону. Для одних этот ветер, дуя прямо в корму, делается попутным, а для других он дует с боку; и однако и тех и других плавание совершается весьма удобно. Так и «разумный, святый и единородный Дух премудрости» (Прем.7:22), тихо вея свыше из отческих сокровищ и навевая на всех нас приятное дыхание ведения, да поможет безопасно совершить течение слова. Однако мне пора уже начать речь.

Истинный и основательный способ хвалы, девы, один тот, когда хвалящий представляет свидетеля, высшего хвалы и всего хвалимого. Ибо таким образом можно ясно убедиться, что словесная похвала делается не из угождения, не по необходимости, не по мнению, а по истине и нелицеприятному суду. Так и пророки и апостолы, полнее рассуждая о Сыне Божием и богословствуя, что Он выше всех людей, не ангельскими словами подтверждали хвалы Ему, но Тем самим, от Которого зависит сила и власть всего. Ибо надлежало, чтобы больший всех прочих после Отца, получил свидетельство от одного Отца, Который «более Его» (Ин.14:28)¹⁸. Посему и я буду подтверждать похвалы девству не человеческим мнением, а Тем, Который печется (о нас) и Который выше всего, объяснив, что Он есть возделыватель его и любитель красоты его и достоверный свидетель. Это может ясно видеть всякий желающий в Песни Песней, где сам Христос, восхваляя твердо пребывающих в девстве, говорить: «что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» (Песн.2:2), сравнивая дар девства с лилией по чистоте, благоуханию, приятности и красоте. Подлинно девство есть весенний цветок, нежно произращающий на своих всегда белых листьях цвет нетления. Посему Он и не стыдится открыто выражать свою любовь к цветущей красоте его. «Пленила сердце мое ты, сестра моя, невеста, – говорит Он далее, – пленила сердце мое ты одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. О, как прекрасна грудь твоя, и благоухание одежд твоих лучше всех ароматов¹⁹! Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста, мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана! Запертый сад – сестра моя, невеста заключенный колодезь, запечатанный источник» (Песн.4:9–12). Такие похвалы воспевает Христос тем, которые вступили на поприще девства, изображая всех их под одним именем невесты, так как невеста должна соответствовать жениху и по названию приспособляться к нему; равно как должна быть чистою и непорочною подобно запечатанному саду, в котором растут всякие ароматы небесного благоухания, чтобы один Христос, пришедши срывал их, произросших от бестелесных семян. Ибо ничто плотское не удостаивается любви Слова, так как Оно по существу своему не услаждается ничем тленным, напр. руками, или лицом, или ногами, но взирает на невещественное и духовное и им утешается, не прикасаясь к красоте телесной.

Заметьте, девы, что слова Его к невесте: «ты пленила сердце мое одним взглядом очей твоих», относятся к зрительному оку разума, когда внутренний человек, очистив его, ясно созерцает истину. Ибо всякому известно, что есть два чувства зрения: одно душевное, а другое телесное, но не о любви своей к телесному свидетельствует Слово, а только к духовному, когда говорит: «ты пленила сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей». Это значит: ты вожделенным взором мудрости твоей возбудила любовь в сердце Моем, сияя внутри светлою красотою целомудрия. Шейными ожерельями называются надеваемые на шею цепи, составленные из разнообразных и драгоценных камней. Души, заботящиеся о теле, надевают это чувственное украшение на внешнюю шею тела для обольщения зрителей, а девственные души придают себе внутри украшение, состоящее по истине из драгоценных и разнообразных камней: свободы, великодушия, мудрости, любви, мало заботясь о таких временных украшениях, которые, подобно листьям, несколько времени цветут и вместе с изменением тела увядают. Таким образом, у человека оказываются два украшения, из которых к внутреннему нетленному благоволит Господь, свидетельствуя, что «сердце Его пленилось одним ожерельем на шее невесты», как бы выражая то, что Он возлюбил сияющее светом одеяние внутреннего человека, как свидетельствует и Псалмопевец, говоря: «вся слава дочери царя внутри» (Пс.44:14).

Впрочем, да не подумает кто-нибудь, что прочее общество верующих отвергается, вообразив, будто мы только – одни девы – будем введены в наследие обетования, и не сообразив, что там будут разные сонмы и обители и разряды, сообразно с верою каждого. Это и Павел изображает так: «иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд, и звезда от звезды разнится во славе: так и при воскресении мертвых» (1Кор.15:41–42). И Господь свидетельствует, что не всем будут даны одни и те же почести, но одним Он присвояет царство небесное, другим обещает наследие земли, иным созерцание Отца (Мф.5). Так и здесь Он предвозвещает, что святый сонм дев, как первый разряд; войдет вместе с Ним в покой новых веков, как бы в брачный чертог. Ибо они принадлежат к мученикам, перенося телесные тягости не какое-нибудь краткое время, но страдая во всю жизнь, и не убоявшись подвизаться поистине олимпийским подвигом девства; посему они, как сопротивляющиеся жестоким пыткам удовольствий, и опасениям и скорбям и другим бедствиям человеческого нечестия, прежде всех получают почести, занимая лучшее место обетования. Притом эти только души Слово называет своею избранною и истинною невестою, а прочие – сожительницами и девицами и дщерями, в следующих словах: «есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа! но единственная она, голубка моя, чистая моя, единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей. Увидели ее дочери»²⁰, «и превознесли ее, царицы и наложницы и восхвали ее» (Песн.6:7–8). Т.е. хотя много есть дщерей Церкви, но только одна есть избранная и возлюбленнейшая в очах Его больше всех; это – сонм девственниц.

Если же кто недоумевает, находя эти слова (Писания) еще недостаточно объясненными, и желает, чтобы они были полнее раскрыты в духовном их смысле, что такое царицы и девицы, то мы скажем, что они могут относиться к тем, которые от начала в течение веков отличались праведностью, как-то: жившие прежде потопа, жившие после потопа и жившие со времени Христа. Так невеста есть Церковь, а царицы – те царственные, угодившие Богу души, которые жили прежде потопа, т.е. времен Авеля и Сифа и Эноха; сожительницы же – души живших после потопа пророков, с которыми Господь, вступая в общение как с сожительницами, прежде нежели Церковь соединилась с Ним, сеял в них истинные глаголы нетленного и чистого любомудрия, чтобы они, зачавши веру, родили «дух спасения» (Ис.26:18)²¹. Ибо такие плоды, приносящие приснопамятную славу, рождают те души, с которыми входит в общение Христос. Если вы, девы, захотите взглянуть в писания Моисея, или Давида, или Соломона, или Исаии, или последующих пророков, то вы увидите, какие спасительные для жизни плоды свои оставили они вследствие общения с Сыном Божиим. Посему Слово (Божие) мудро назвало души пророков сожительницами, потому что Он имел общение с ними не так явно, как с Церковью, за которую совершено заклание упитанного тельца (Лк.15:23).

Кроме того, чтобы ничто из необходимого не ускользнуло от нашего внимания, нужно объяснить, почему исчислено цариц шестьдесят, сожительниц восемьдесят, девиц столько, что и сосчитать нельзя, а невеста одна. И во-первых надобно сказать о шестидесяти. Здесь шестьюдесятью царицами, я думаю, называются те, которые от первозданного до Ноя преемственно угождали Богу, потому что они не имели нужды в предписаниях и законах для спасения, так как для них было еще недавним устройство мира в шесть дней. Они помнили как Бог сотворил мир в шесть дней и что произошло в раю, как человек, получивши заповедь не касаться древа познания, пал, быв увлечен виновником зла (Быт.3:3). Посему (Писание) символически и назвало шестьюдесятью (εξήκοντα) царицами эти души, которые вскоре по сотворении мира преемственно питали любовь к Богу и были, если можно так выразиться, почти порождениями первого века и близкими к шестидневному творению, потому что они жили, как я сказала, непосредственно после шести дней (εξήμεςον) творения. Ибо они пользовались великою честью, беседуя с ангелами и часто созерцая Бога наяву, а не во сне. Посмотрите, какое дерзновение имел пред Богом Сиф, какое Авель, какое Енос, какое Энох, какое Мафусал, какое Ной – первые любители правды и первые из «первенцов, написанным на небесах» (Евр.12:23), наследовавшие царство, как некоторый начаток растений во спасение, как произросший ранний плод Богу. Впрочем об них довольно.

Еще надобно сказать о сожительницах. У тех, которые жили после потопа, познание Бога было более отдаленное, и они имели нужду в другом учении, которое послужило бы им врачевством и помощью при распространявшемся идолопоклонстве. Поэтому, чтобы род человеческий не был омрачен забвением добра, Бог поручил Сыну Своему внушить пророкам будущее пришествие Свое в жизнь во плоти, во время которого возвестится радость духовного восьмого дня (ογδοάδος) и ведение, доставляющее отпущение грехов и воскресение; ибо чрез него отсекаются человеческие страсти и тление²². Поэтому ряд пророков со времен Авраама, по важности обрезания, в котором заключается восьмеричное число и от которого зависит и закон, назван восьмидесятью (ογδοήκοντα) сожительницами, так как прежде обручения Церкви с Словом, они первые, восприявши божественные семена, предвозвестили духовное обрезание в восьмой день.

Затем девицами, которым нет числа, называется множество тех, которые жили праведно под руководством высших и юношески и усердно боролись со грехом. Но из них ни царицы, ни сожительницы, ни девицы не сравниваются с Церковью. Ибо она, совершенная и избранная преимущественно пред всеми ими, состоящая и соединенная из всех Апостолов, есть невеста, превосходящая всех красотою цветущей юности и девства. Посему она и ублажается и восхваляется другими, так как она обильно и видела и слышала то, чего те желали хотя бы на короткое время видеть, но не видели, и слышать, но не слышали. "Блаженны, – сказал Господь ученикам, – очи ваши, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф.13:16–17). Потому пророки и ублажают Церковь и удивляются ей, что, чего они сами не сподобились слышать и видеть, того она удостоилась и сделалась причастницею. «Ибо шестьдесят цариц, и восемьдесят наложниц, и девиц без числа: но единственная она, голубка моя, чистая моя» (Песн.6:7).

Иначе можно разуметь под невестою пречистую плоть Господа, для (восприятия) которой Он оставил Отца, снизошел сюда, соединился с нею и вместился в ней вочеловечившись. Образно она названа голубкою потому, что это животное ручное, домашнее, и охотно живущее вместе с людьми. Ибо она одна, так сказать, оказалась чистою и непорочною и превосходящею всех добротою и красотою праведности, так что никто даже из высоко угодивших Богу не может стать подле нее по сравнительному достоинству добродетели. Посему она и удостоилась быть соучастницею царства Единородного, сочетавшись с Ним. И описанная в сорок четвертом псалме царица, из многих ставшая одесную Бога, облеченная в золотое украшение добродетели, которой красоты возжелал Царь, есть, как я сказала, та пречистая и блаженная плоть, которую само Слово вознесши на небеса посадило одесную Отца, облеченную в золотую одежду, т.е. в нетленные свойства, которые символически названы «золотыми украшениями» (Пс.44:14) ²³; ибо эта одежда составляется и сплетается из различных совершенств (как то: девства, мудрости, веры, любви, терпения и прочих добродетелей), которые, прикрывая неблаговидность плоти, украшают человека золотым украшением.

А что вещает Дух в дальнейших словах псалма после посаждения на престоле одесную Отца того человека, которого восприняло Слово, на это надобно обратить внимание. "За нею, – говорит он, – ведутся к Царю девы подруги ее, приводятся с веселием и ликованием, входят в чертог Царя» (Пс.44:15–16). Здесь, кажется, весьма ясно Дух восхваляет девство и обещает, что за невестою Господа, как мы изложили, вторыми приступят к Всемогущему с радостью и весельем девы, окруженные и сопровождаемые ангелами. Так по истине достолюбезна и вожделенна красота девства, что вслед за Царицею, которую Господь вознес и представил безгрешною Отцу, приводится сонм ликующих дев, удостоенный второго места после невесты. – Эти упражнения в слове о девстве и от нас, Арета, приносятся тебе на усмотрение.

Когда Прокилла высказала это, то Фекла сказала: теперь, после нее, моя очередь говорить, и я радуюсь, что мне присуще словесное искусство и что я чувствую себя внутри, подобно цитре, настроенною и приготовленною сказать стройно и благоприлично.

Арета: Прекрасно, Фекла, с удовольствием взираю на твое усердие, которое внушает мне уверенность, что ты подаришь мне речь, по силе своей соответствующую предмету; у тебя нет недостатка в знании круга философских наук и всякой учености, а что касается до евангельского и Божественного учения, то что и говорить о тебе, обогащенной премудростью Павла?