Девство

Ни девство, ни супружество не соединяют и не разделяют нас всецело с Богом или с миром так, чтобы одно само по себе было достойно отвращения, а другое – безусловной похвалы: напротив, ум должен быть хорошим правителем и в супружестве, и в непорочности и из них, как из некоторого вещества, искусно обрабатывать и созидать добродетель (1).

* * *

Что замужней принадлежит частью, то деве принадлежит всецело. Ты избрала жизнь ангельскую, стала в чин безбрачных, не ниспадай же в плотское, не ниспадай в вещественное, не сочетайся с веществом, тогда как ведешь жизнь безбрачную. Блудный взор не охранит девства; блудный язык вступает в общение с лукавым, ноги, идущие бесчинно, обличают болезнь или приводятся в движение болезнью. Да будет девственной и мысль, да не кружится, да не блуждает, да не носит в себе образов того, что лукаво (такой образ есть уже часть любодейства), да не созидает в душе ненавистных кумиров!

Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано (Мф. 19, 11). Видите ли высоту этой добродетели? Она оказывается едва удобовместимой. Да и не выше ли плоти – рожденному от плоти не рождать в плоть? Не ангельское ли свойство – душе, связанной с плотью, жить не по плоти и быть выше самой природы? Плоть связала ее с миром, а разум возвел к Богу; плоть обременила, а разум окрылил; плоть заключила в узы, а любовь разрешила их. Всей душой стремись, дева, к Богу! Один и тот же закон даю мужам и женам. Не представляй себе благом всего того, что кажется благом для многих, – ни рода, ни богатства, ни престола, ни господства, ни красоты, поставляемой в доброцветности и стройности членов – этого игралища времени и болезней! Если ты всю силу любви истощила перед Богом, если не два у тебя предмета любви, то есть и скоропреходящее и постоянное, и видимое и невидимое, то уязвлена ли ты столько избранной стрелой и познала ли красоту Жениха, чтоб могла сказать словами брачного описания и брачной песни: Ты сладость и Весь желание (см. Песн. 5, 16)? Видите в свинцовых трубах заключенные потоки, как они при сильном стеснении и устремлении к одному месту до того часто отступают от естественного свойства воды, что, давимые непрестанно сзади, устремляются вверх: так и ты, если сосредоточишь любовь и всецело соединишься со Христом, то будешь стремиться горе, а не падать долу и не разливаться. Ты вся пребудешь Христова, пока, наконец, увидишь и Самого Христа, Жениха твоего. Храни себя неприступной и в слове, и в деле, и в жизни, и в помыслах, и в движениях сердечных, ибо лукавый отовсюду пытает и все высматривает, где низложить, где уязвить тебя, если найдет что незащищенным и открытым для удара. Чем более видит в тебе чистоты, тем больше усиливается осквернить, потому что пятна виднее на чистой одежде. Да не привлекают: взор – взора, смех – смеха, короткость обхождения – ночных сходбищ, а ночь – погибели! Ибо понемногу отъемлемое и похищаемое, хотя в настоящем производит ущерб неощутимый, однако же впоследствии совершенно уничтожает вещь…

Есть скопцы, которые из чрева матернего родились и пр. (Мф. 19, 12). Очень желал бы я сказать о скопцах что-нибудь сильное. Не высоко думайте о себе, скопцы по природе! Может быть, что вы и непроизвольно целомудренны, потому что целомудрие ваше не подвергалось искушению и не доказано опытом. Что сделано доброго по естественному влечению, то не заслуживает одобрения, а что сделано по свободному произволению, то похвально. Какая честь огню, что он жжет? Жечь – природное его свойство. Или воде, что течет вниз? Это свойство дано ей от Творца. Какая честь снегу, что он холоден? Солнцу, что светит? Оно светит и поневоле. Покажи мне, что желаешь добра. А это покажешь, если, будучи плотским, сделаешься духовным, если, увлекаемый долу тяжестью плоти, окрылишься умом, если ты, рожденный низким, окажешься небесным; если ты, связанный плотью, явишься выше плоти. Итак, поскольку не похвально разуметь это об одном телесном, то требую от скопцов чего-то иного. Не прелюбодействуйте в отношении к Божеству! Сочетававшиеся Христу, не бесчестите Христа! Совершившиеся Духом, не делайте Духа равночестным себе! Если бы я и поныне угождал людям, – говорит Павел, – то не был бы рабом Христовым (Гал. 1, 10), если бы служил твари, не назывался бы христианином... Представь, что Троица есть одна жемчужина, отовсюду имеющая одинаковый вид и равный блеск, если одна какая-нибудь часть этой жемчужины будет повреждена, то утратится вся приятность камня. Когда бесславишь Сына, чтобы почтить Отца, Отец не приемлет твоего чествования. Не прославится Отец бесславием Сына... Если бесчестишь Святого Духа, то и Сын не принимает твоего чествования, ибо хотя Дух и не как Сын от Отца, однако от того же Отца. Или всему воздай честь, или целое обесчести, чтобы, по крайней мере, показать согласный с самим собой ум. Не принимаю твоего половинчатого благочестия, хочу, чтобы ты всецело был благочестив (и как еще желаю этого! прости движению сердца – болезную и за ненавидящих!). Ты был моим членом, и хотя теперь отсечен, но, может быть, опять будешь членом, потому и говорю снисходительно. Вот что для скопцов, чтобы хранили целомудрие в рассуждении Божества; ибо блудом и прелюбодеянием называется не только грех в рассуждении тела, но и всякий грех, особенно же беззаконие в рассуждении Божества. Может быть, спросишь, чем это докажем? Сказано: блудодействовали поступками своими (Пс. 105, 39). Здесь видишь и бесстыдное дело блуда. Сказано также: и прелюбодействовала с деревом (Иер. 3, 9). Видишь, что есть и религия прелюбодейная. Итак, сохраняя телесное целомудрие, не любодействуй душевно. Не заставляй делать вывод, что ты невольно соблюдаешь целомудрие плотское, потому что не целомудрен в том, в чем имеешь возможность быть блудником.… Впрочем, да будут почтены и скопцы последующими словами Христовыми, ибо служат к их похвале.

Ибо есть скопцы, – говорит Христос, – которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12) (1).

* * *

Блаженна жизнь счастливых девственников, которые, отрясши плоть, близки к чистому Божеству (2).

* * *

Лучше девственная жизнь, подлинно лучше! – но если она предана миру и земному, то хуже супружества (2).

* * *

А вы, Невесты-девы, приявшие в объятия свои Слово великого Бога, старайтесь в дар Богу принести все (2)!

* * *

Увенчаем девство нашими венцами, от чистого сердца воспев его в чистых песнях! Это – прекрасный дар нашей жизни, дар блистательнее золота, электра⁵⁰ и слоновой кости – дар тем, в ком огонь любви к девству подверг долу перстную жизнь, поднимая отсюда крылья их ума к превыспреннему Богу.

Хранители чистоты да внимают с радостью песне моей, потому что она есть общая награда всем целомудренным; а завистливые да заградят двери слуха! Если же кто хочет открыть, то очисти сердце учением!

Приветствую тебя, великое, богодарованное девство – подательница благ, мать безбедной жизни, Христов жребий, сожительница небесных красот, которым неизвестны супружеские узы! А не знают этих уз: во-первых, Бог, потом – лик присносущного Бога – Бог, этот Источник светов, Свет неименуемый, непостижимый, который убегает от быстроты приближающегося к Нему ума, всегда предупреждает всякую мысль, чтобы мы в желаниях своих простирались непрестанно к новой высоте, – и Божий лик, эти Светы вторичные после Троицы, имеющей царственную славу.

Первая дева есть Чистая Троица. От безначального Отца, не возбужденного кем-либо (потому что Сам Он для всех есть путь, корень и начало) и рождающего не что-либо подобное смертным чадам, как от света свет, исходит Сын Царь. От Сына же нет другого возлюбленного сына, восхищающего подобную славу, так что Отец всецело пребывает Родителем, а Сын только Сыном, и единственным Сыном единственного Отца, имеющим то общее с великим Духом, что Оба одинаково суть от Отца. Един Бог, открывающийся в трех Светах; таково чистое естество Троицы!

После же Троицы – светозарные, невидимые Ангелы. Они свободно ходят окрест великого престола, потому что суть мы быстродвижные, пламень и божественные духи, скоро переносящиеся по воздуху. Они усердно служат высоким велениям. У них нет ни супружеств, ни скорбей, ни забот, ни страшного и преступного мятежа страстей... Для них в девстве готов путь богоподобия, ведущий к Богу, согласный с намерениями Бессмертного, Который премудро правит кормилом великого мира, а также и крепкодушным смертным, вместе небесным и земным, – этим священным родом бедствующих человеков – этой славою Царя.

Но теперь возвещу досточтимые тайны Божии, как девство просияло в последние времена.… Как скоро и недра, и широкие концы земли – восток и запад, и южная и северная страна – наполнились этими однодневными существами (людьми) и грязная юдоль вскипела дерзостями, тварь смиряема была многими уроками: разделением языков, наводнениями, огненными дождями, постановлениями писаного закона, пророками. Поскольку же не хотела свергнуть с себя уз первородного греха, напротив, непрестанно опутывалась крепчайшими пленицами⁵¹ плоти, предаваясь сладострастию, пьянству и идолослужению, то напоследок по мановению бессмертного Отца и действием Сына возлюбленный род получил в удел следующую честь.

Христос, видя, как душепагубный грех поедает в смертном теле все, что Он вложил в него из небесной доли, и, как хитрый змий, господствует над людьми, – к восстановлению Своего достояния не другим помощникам предоставил врачевать болезнь, потому что слабое врачевство недостаточно в великих страданиях, но истощил ту славу, какую имел Сам Он – небесный и неизменный Образ Небесного…

Но кто откроет ум и глубины его в Тебе, Царь? Ты знаешь число дождевых каплей и морского песка, Тебе известны стези ветра. Кто познает также следы Твоего совета. Блаженный! Ты, царствуя в горних, все видишь и всем управляешь, что ни скрывает в себе беспредельный век. Человеческий же ум, простираясь к Тебе, видит только малое сияние и как бы быстролетную молнию, пробегающую по воздуху. Но, впрочем, то несомненно, что Ты своими страданиями восхитил человека отсюда, поставил в новую жизнь – вместо греховной свободную. Прежде многоскорбна была жизнь на земле и многоболезнен мир; земного царя окружил многочисленный народ, коварно похищенный у великого Царя.

Но теперь Христос, освободив из-под власти ужасного греха, опять возводит нас к великому Царю и в лучший мир. И первое было для людей плодом супружества, а другое – богоподобное девства. Супружество послужило украшением земли, а девство – Божия неба.

Как живописец, изображая на картине бездушные подобия вещей, сперва легкими и неясными чертами оттеняет образ, а потом выводит полное изображение разными красками: так и девство, достояние присносущного Христа, являлось прежде в малом числе людей, и пока царствовал Закон, оттеняемое слабыми красками, в немногих чертах просияло сокровенным светом. Но когда Христос пришел через чистую, девственную, не познавшую супружества, богобоязненную, нескверную мать без брака и без отца, и, поскольку Ему надлежало родится, очистил женское естество, отринул горькую Еву и отверг плотские законы, по великим же уставам буква уступила духу, и явилась благодать; тогда воссияло для людей светлое девство, отрешенное от мира и отрешающее от себя немощный мир, настолько предпочитаемое супружеству и житейским узам, насколько душа предпочтительнее плоти и широкое небо – земли, насколько неизменяемая жизнь блаженных лучше жизни скоротечной, насколько Бог совершеннее человека. И окрест светозарного Царя предстоит непорочный, небесный сонм – это те, которые поспешают с земли, чтобы стать богами, это христоносцы, служители креста, презирающие мир, умершие для земного, пекущиеся о небесном, светила мира, ясные зерцала света. Они видят Бога, Бог – их, и они Божии (2).

* * *

Насколько лучше жизнь чистая! Узнаешь это, если рассмотришь любовь к Богу и любовь к тяжелой плоти, также природу и двоякий предел мира. Ибо если, хотя несколько, очистишь глаза свои от гноя, которым покрываются они при сиянии света, или от омрачения и в состоянии будешь открытым оком взирать на светлость нашего солнца, разрешать все чистым умом, то найдешь, что девство, взятое во всей его целости, есть такое приношение Богу, которое светлее золота, электра и слоновой кости, что оно благоразумно, ясно как день, легкокрыло, высокошественно, легко, пресветло, превыше персти, неудержимо в земных юдолях, обитает в пространном небесном граде и вдали от плоти, одною рукою берется за нестареющую жизнь, а другою приемлет богатство и славу непрестающие, не уподобляется черепахе, которая под бременем своего костяного дома медленными шагами едва влачит свое влажное тело, не делится между Христом и владычествующей плотью, по закону водоземных, которые то держатся суши, то день и ночь остаются в водах, но устремляет к Богу всецелый ум, цветет же рождениями свыше, которые лучше земных чад, – надеждой и чистыми помыслами, посылаемыми от Чистого. Напротив, супружество или вовсе удаляется от Христа по причине гибельных воспламенений плоти и всякого рода мирских забот, или слегка касается божественного. Как тот, кто смотрит одновременно на две головы или на два лица или видит на страницах вдвойне написанные буквы, не уловляет верно целого образа, хотя и желает, но одну часть объемлет, а другая убегает от слабого, рассеявшегося зрения: так слаба и любовь, если разделена между миром и Христом, а, напротив, тверда, если устремлена к Единому. Человек или, обладая всецело Христом, нерадит о жене, или, дав в себе место любви земной, забывает о Христе. Случалось видеть, как каменотес или выделывающий что-нибудь из дерева, если он человек умный и рассудительный, когда надо обсечь по прямой черте, закрывает один глаз ресницами, а другим напрягает все зрение, собранное воедино, и верно определяет, где погрешило орудие. Так и любовь сосредоточенная гораздо ближе поставляет нас ко Христу, Который любит любящего, видит обращающего к Нему взоры, видит и выходит в сретение приближающемуся. Чем более кто любит, тем постояннее смотрит на любимого, и, чем постояннее смотрит, тем крепче любит. Так образуется прекрасный круг (2).

* * *

Для меня (девственности) – те родители, которые научили добру, и те дети, которые мной обучены. Супругом же имею у себя Единого Христа, Который преимущественно любит девственников, хотя и за всех стал человеком, за всех подъял крест. С весельем взираю на Него, даже когда посылает мне скорби; радуюсь, что через печали делает меня легче, как золото, которое было смешано с прахом и потом очищено. И если целомудрие ограждается у тебя супружеством и брачными узами, то я хранителем его поставила не плоть, но Слово и любовь, которая, владея мною, отогнала всякую постороннюю привязанность, как лев отгоняет от себя слабейших зверей. У плоти с плотью одинаковые страсти, а потому и умеют они в ином угождать друг другу. У тебя стол обременен яствами, а меня насыщает небольшой ломоть хлеба, каким великий Христос питал и тысячи в пустынях. У тебя искусством приготовленное питье, а мой напиток всегда обильно источают родники, реки и глубокие колодцы. У тебя лицо полно и одежды светлы, а мое убранство – нечесаные волосы и темная риза. Зато имею одежду, у которой бряцают золотые рясны (см. Пс. 44, 14)⁵², – это Христос, лучшее внутреннее украшение души моей. У тебя мягкое ложе, а мне постелью служат вретище, древесные ветви и земля, смоченная слезами. Ты высоко ценишь золото, а для меня вожделеннее персть. Ты неукротимее тельца, я потупляю в землю стыдливый взор. Ты надрываешься от смеха, у меня и улыбка никогда не являлась на щеках. Ты жаждешь славы, а моя слава не на земле (2).

* * *

Дева, будь девственной и слухом, и очами, и языком, потому что через все вторгается грех. Слух напрягай для одних добрых вещаний, а для речей срамных и бесстыдных заграждай его дверью. Очи храни целомудренными в брачных чертогах, то есть в веждах твоих, и не уязвляй сердца похотливыми движениями. Уста держи заключенными, подобно нераскрывшимся чашечкам цветка, чтобы слово твое оставалось предметом желаний (2).

* * *

Кто спас Феклу среди огня? Кто связал неукротимую силу кровожадных зверей? Какое великое чудо! Девство усыпило зверей, и они не дерзнули своими зубами осквернить чистое девственное тело (2).

* * *

Тебе, которая хвалишься целомудрием, имея любовь к вожделенному девству, не должно открывать всего сердца другим страстям. Это всего хуже, если по ухищрению завистника зло рождается из добра. Не думаю, что необходимо должно бегать супружества и супружеских обязанностей: посредством супружества Бог непрестанно умножает род человеческий, – но избираю девство, как врачевство и пособие против моих страстей. И если увижу свободный от них день, то есть мне за что благодарить одинокую жизнь! Но когда, оградив дорогую ниву стеною, отворю двери зверям или одну ее часть обнесу плотной оградой, на другой же оставлю тропинки ходящим мимо путникам, тогда не то же ли выйдет, как если бы дана была возможность врагу отовсюду врываться и губить мою ниву? Но и тебе враг во всем строит козни, чтобы явно и тайно нападать извне и уловлять изнутри. Никто не избежит его злобы, если не имеет всегдашним помощником Христа. Иногда маловажного не вменяй во грех, но и маловажному не противься слабо, чтобы не встретиться, как ни есть, с худшим (2).

* * *

Ты, девство, заботься о том, чтобы оградиться тебе отовсюду и хорошо утвердиться в Боге, стать совершенной жемчужиной между камнями, денницей между звездами, голубицей между пернатыми, маслиной между деревьями, лилией в полях, благотишием в море. Ты, дева, презрев весь мир и все приятности жизни, стань подле светозарного Христа и, взявшись рука в руку, введи Его в свой брачный чертог, исполненный утех, веющий сладостями и благоухающий: к небесному миру примешай твое собственное миро; к излитым здесь неизглаголанным желаниям любви присоедини и свою любовь, к красоте присовокупи красоту, к сокровенной – сокровенную, к светозарной – светоносную, чтобы Христос стал благим любителем славного твоего образа, чтобы Христос стал твоим Женихом, чтобы Христос, открыв покрывало, с радостью увидел достойную по красоте невесту, которая украшена добрыми жемчужинами, сидит на богато убранном седалище, высоко держит голову, чтобы настолько прекрасную сделал Он еще более привлекательной, чтобы Христос тебя, исполненную радости, ввел в Свои обители, предложил тебе брачную вечерю среди великих нескверных ликов, при небесных песнопениях увенчал главу твою вечно цветущими приятностями, поставил пред тобою чашу сладко благоухающего пития, показал тебе тайны премудрости, подобия которой видим мы здесь в зеркале, и открыл истинный свет твоему непокровенному уму, когда грубые тела уступят место духу, а тела воздушные получат нестареющую жизнь (2).

* * *

Дева, невеста Христова, прославляй своего Жениха; непрестанно очищай себя словом и мудростью, чтобы ты, чистая, вечно могла сожительствовать с Чистым. Этот союз гораздо выше тленного сочетания. Живя в теле, подражая духовным Силам, проходи на земле ангельскую жизнь. Здесь заключаются и расторгаются союзы, здесь тела родятся от тел: а в горней жизни каждая Сила живет одиноко, и она неразрушима. Первые Силы приемлют в себе луч чистой Сущности; это духи и огонь – служители Божиих велений. А плотское сочетание изобретено веществом – этой непрестанно текучей природой. Впрочем, Бог и этому положил меру, узаконив брак. Но ты, которая бежала от дел вещества, сдружись с горним, как ум сдружается с умом, сливаясь в божественную гармонию, и, ведя брань с плотью, вспомоществуй Божию образу. Ибо ты – Божие дыхание, для того сопряженное с худшим, чтобы после борьбы и победы получить венец, возведя в горнее и персть, прекрасно подчинившуюся (2).

* * *

Девство есть исшествие из тела (2).