Евангельские известия о воскресении Христовом

Ф. Смирнов. «Воскресное чтение», 1882

Кто внимательно стал бы сравнивать известия четырех евангелистов об этом событии во всех подробностях, тот может встретиться с некоторыми разностями и даже противоречиями в их рассказе, которые, казалось бы, трудно примирить.

Так, святой Матфей (ст. 28) рассказывает о двух женах, Марии Магдалине и другой Марии, матери Иакова, что они, пришедши рано ко гробу, нашли его пустым и получили от ангела весть о воскресении Иисуса Христа вместе с поручением ученикам, чтобы они спешили в Галилею, где и увидят Воскресшего. То же повторяет этим двум женам Сам Иисус Христос, явившийся им на обратном пути. И одиннадцать учеников спешат в Галилею, видят там Господа на горе и получают Его последние повеления. Кроме этого одного явления ученикам, у евангелиста Матфея ни о каком другом не говорится; даже кажется, будто другого явления прежде этого и быть не могло, так как некоторые из учеников, увидев Воскресшего, усомнились (ст. 17).

Евангелист Марк (16:1) начинает рассказ, подобно евангелисту Матфею, только к двум Мариям присоединяет еще Саломию; три жены видят ангела, сидящего во гробе, и после услышанной от него вести бегут с таким страхом, что не смеют никому ничего сообщить. Только Марии Магдалине, по рассказу евангелиста Марка, явился Иисус, и она одна видела Его – о других же женах не говорится. Но к этому у евангелиста Марка присоединяется явление Иисуса Христа двум ученикам на дороге, когда они шли в Эммаус, о чем святой Матфей не упоминает, и затем явление Господа одиннадцати возлежавшим, вероятно, на пасхальной вечери. Хотя сказанное Воскресшим в этом случае (Мк. 16и др.) согласно с тою речью, какую евангелист Матфей влагает в Его уста, когда говорит о явлении ученикам на горе в Галилее, однако евангелист Марк ни одним словом не дает заметить, что они произнесены в Галилее, хотя и упоминает о повелении ангела ученикам идти туда. Скорее кажется, будто как явление это, так и все следовавшее за ним по рассказу евангелиста Марка, совершилось в самый первый вечер по воскресении, и притом в Иерусалиме.

Подобное же впечатление производит повествование евангелиста Луки (ст. 24). По его рассказу, ко гробу пришли Мария Магдалина, Иоанна, Мария Иаковлева и другие с ними, стало быть, по крайней мере, пять жен пришли ко гробу, нашли его пустым, видели стоящих в нем двух ангелов, принесли полученную от них весть ученикам и тем возбудили Петра спешить ко гробу. Что одна или многие жены видели Самого Воскресшего – об этом он ничего не говорит. Напротив, он рассказывает потом об учениках, шедших в Еммаус, и о явлении им Господа, упоминает мимоходом, что и Симон видел Господа (ст. 34), присоединяя к этому историю явления Воскресшего одиннадцати вечером того же дня, и ведет рассказ, подобно евангелисту Марку, до конца непрерывно, так что кажется, будто Иисус Христос в тот же вечер и вознесся на небо, выведши, впрочем, учеников из Иерусалима и доведши до Вифании (ст. 50).

Повествование евангелиста Иоанна резко отличается от известия других евангелистов. По его рассказу, только Мария Магдалина еще до рассвета пришла ко гробу, и, нашедши камень отваленным, в величайшем смятении спешит к Петру и Иоанну со страшною вестью: взяли Господа из гроба. Оба апостола пришли, посмотрели гроб и возвратились. Мария же, пришедшая снова и о ставшаяся после них у гроба, видела двух ангелов во гробе и Самого Иисуса, Которого она сначала приняла за садовника и принесла весть собравшимся ученикам. Вечером в тот же день им явился Иисус чрез затворенные двери, с приветствием мира, удостоверил их в Своем Воскресении и сообщил Духа Святого. Только Фома не присутствовал при этом. Потому Господь спустя восемь дней является в другой раз, чтобы уверить и этого ученика, и затем в третий раз является нескольким собравшимся вместе апостолам в Галилее, при море Тивериадском (Ин. 21:14).

О явлениях Иисуса Христа по воскресении упоминает, наконец, апостол Павел, по словам которого, Воскресший явился Кифе, то есть Петру, потом двенадцати, затем более нежели пятистам братьев вместе, о чем не упоминает ни один евангелист, потом Иакову, брату Господню, о чем также умалчивают евангелисты, а также всем апостолам, и наконец, ему самому (1Кор. 15:4–9).

Таким образом, в известиях евангелистов относительно воскресения Христова замечаются разности, и даже, казалось бы, некоторые противоречия. Противоречие наиболее заметно в том, что евангелист Матфей не говорит ни о каком другом явлении Воскресшего ученикам, кроме явления в Галилее, а рассказ евангелиста Луки, напротив, казалось бы, совершенно исключает это явление. Быть в Галилее по воскресении прежде учеников Иисус Христос обещал им уже в ночь пред Его страданиями (Мф. 26:32); по воскресении ангел подтверждает Его обещание, равно как повторяет его и Сам Иисус Христос, когда является женам (Мф. 28:7–10). Но как скоро Он повелевает ученикам идти в Галилею, кажется, будто они ничего не должны ожидать в Иерусалиме, а по рассказу евангелиста Луки (24:49) выходит, напротив, будто Он решительно запрещает им отлучаться из Иерусалима: «Оставайтесь в Иерусалиме, пока облечетесь силою свыше», – говорит Он им как будто уже вечером в день воскресения.

Как примирить это противоречие? Некоторые пытаются примирить это противоречие тем, что под горою Галилейскою, о которой говорит евангелист Матфей, разумеют северную вершину Масличной горы. Но такое объяснение натянуто и произвольно, и притом в таком случае не остается места для явления при море Тивериадском. Поищем другого объяснения.

Прежде всего свидетельство апостола Павла приводит к убеждению, что явления воскресшего Господа не могли совершиться все в течение одного дня, так что если по рассказу евангелиста Марка и Луки и кажется, будто они совершились в первый день, то не больше, как кажется так. Это подтверждает и сам евангелист Лука. В книге Деяний (1:3), им же написанной, мы читаем, что Воскресший в течение сорока дней неоднократно являлся ученикам и что повеление не отлучаться из Иерусалима Он дал им при Своей разлуке (ст. 11), равно как и апостольские полномочия, а так как это повеление своего Господа они получили только в день вознесения Его на небо, то до этого дня они уже могли возвратиться от моря Тивериадского и с Галилейской горы.

Таким образом, евангелист Лука чрез это более точное указание времени означенного события дает нам ключ к правильному пониманию сего евангельского известия. Именно он, равно как и евангелист Марк, и в своем известии о воскресении Христовом ряд явлений Воскресшего и, главное, содержание Его речей соединил для краткости в одно. Это соответствует чудесному характеру тех дней, когда время и часы исчезали для учеников. Все откровения Воскресшего ученикам, это неоднократное появление и исчезновение Его было одною сплошною разлукою, так что каждое из них казалось как бы последним. Но если непрерывный ход событий, как изложен он в Евангелии, представить совершающимся в разные времена и в разных местах, то повеление оставаться в Иерусалиме, данное ученикам позже, нисколько не противоречит пришествию их в Галилею, совершившемуся гораздо раньше.

Точно так же и в повествовании евангелиста Матфея, если иметь в виду особенность его Евангелия, явление Иисуса Христа по воскресении в Галилее не исключает явления в Иерусалиме. Евангелист Матфей раскрывает в своем Евангелии основные истины в крупных чертах. О полноте в подробностях он не заботится, равным образом хронологическая точность в передаче подробностей имела для него второстепенное значение. Что Иисус Христос есть семя Авраама, сын Давида, обещанный царь Мессия – вот вообще предмет всего его Евангелия. Один он сообщает опущенный другими евангелистами, но значительный факт, что власти плотского Израиля в Иерусалиме старались уничтожить весть о воскресении чрез подкуп стражей. Этой козни врагов он противопоставляет явление Воскресшего в Галилее одиннадцати ученикам, которых Он поставил главами нового общества. Явление Иисуса Христа на горе, когда Он говорит самым торжественным образом о власти, Ему данной, и Своим посланникам для устроения Своего царства дает повеления, полномочия и обетования, – это явление, составляя противовес иудейской басне, преимущественно пред другими представлялось ему достойным заключением его Евангелия. Что явление это было единственное, – этого евангелист Матфей нигде не говорит; скорее, замечая, что одиннадцать пошли в Галилею, куда повелел им Иисус (28:16), дает этим заметить, что прежде явления в Галилее Иисус являлся уже ученикам, хотя не рассказывает, когда и где было это явление.

С высокознаменательным явлением Воскресшего на горе в Галилее, вероятно, тождественно явление Его более чем пятистам братьев, из коих многие были еще в живых, когда апостол Павел, упоминающий об этом явлении, писал свое послание (1Кор. 15:6). По крайней мере легче понять, что евангелист Матфей, оставаясь верным характеру своего рассказа, не счел нужным упоминать о большом числе верующих, ограничившись только главами общества, чем то, что явление пятистам братьев могло быть обойдено всеми евангелистами. Притом и гора была удобным местом для такого большого собрания, и в Галилее, где Господь имел наибольше последователей, скорее всего могло найтись такое большое число последователей, тогда как в Иерусалиме в день Пятидесятницы собралось только 120 учеников (Деян. 1:15). Наконец, так как евангелист Матфей замечает, что некоторые из присутствовавших на горе в Галилее при виде Воскресшего еще усомнились (28:17), то это скорее возможно при большом стечении учеников, из которых многие еще не видели Его, чем при собрании только одиннадцати, которым Он являлся уже не раз.

Таким образом, главное различие и кажущееся противоречие между евангельскими известиями, относящимися к событиям воскресения Христова, примиряется без натяжки. Притом, всматриваясь внимательнее в евангельские повествования, нельзя не заметить, что настроение, в каком находились ученики Иисуса Христа в первый день воскресения Его, далеко не благоприятствовало высоковажному собранию их в Галилее. Из евангельского рассказа мы видим, что они не высказывали твердой готовности следовать повелению идти в Галилею. Когда жены принесли им ангельскую весть о воскресении Учителя – это показалось им баснею (Лк. 24:11). Когда Мария Магдалина сказала, что сама видела Господа, они не поверили (Мк.16:11). Когда два ученика, возвратившиеся из Еммауса, принесли радостную весть о встрече с Воскресшим одиннадцати – последние хотя отвечали: «Воистину воскрес Господь и явился Симону», но вера их была еще слаба, не проникла в их сердца и не перешла в уверенность, и они усомнились и испугались, когда Он предстал пред ними, принимая Его за привидение (Лк. 24:34, 37, 41), так что евангелист Марк справедливо мог сказать, что и двум эммаусским они не поверили (16:13). Только тогда, когда Господь рассеял их неверие и уверил их всеми признаками телесности Своей, они уверовали и обрадовались; то же самое Он должен был сделать для одного Фомы спустя восемь дней (Ин. 20:20, 26). Так сильно было недоверие и сомнение. Каким же образом апостолы, с таким трудом поверившие воскресению при виде Воскресшего собственными глазами, могли бы по одному заочному повелению идти в Галилею, если бы прежде этого в Иерусалиме не было побеждено их неверие и они собственными глазами не удостоверились в Его воскресении?

Попытаемся теперь установить порядок событий, насколько это возможно. После субботы, когда настал первый день недели (так говорится у евангелиста Матфея 28:1), две Марии с Саломиею (Мк. 16:1), Иоанною и другими (Лк. 24:10) вышли, чтобы идти ко гробу. Рано еще до рассвета (в утренние сумерки) оставили они город (Лк. 24:1). Землетрясение навело на них страх (Мф. 28:2) и вместе навело на мысль, что что-то случилось необыкновенное. Мария Магдалина, наиболее возбужденная, поспешила вперед и пришла ко гробу, когда еще темно было (Ин. 20:1), увидела камень отваленным и, полная страха, убежала назад; и прибежавши к ученикам, она, от лица многих, хотя о других женах у Иоанна не упоминается, говорит: взяли Господа, и мы не знаем, где положили Его (ст. 2).

В то время, как она собиралась уходить, вероятно, пришли остальные жены, когда только что солнце взошло (Мк. 16:2). Они вошли во гроб и видят ангела (Мф. 28:5; Мк. 16:5) или двух (Лк. 24:4, 23), одного уже вне гроба (Мф.), и внутри двух или одного, сидящего (Мк.) или стоящего (Лк.) – это меняется, смотря по вестнице. Ангелы возвещают им, чтобы они не искали Живого между мертвыми.

После этого жены возвращаются, полные радости и страха. Они сначала не смели никому ничего сказать из опасения, что их рассказ примут за басню, как это и случилось.

Между тем апостол Петр, по известию Луки, один (24:12), а по известию Иоанна (20:3), Петр и другой ученик, которого, впрочем, Петр опередил, идут ко гробу; по известию Иоанна, после вести, принесенной Магдалиною, так как он упоминает о ней одной как первой вестнице, а по известию Луки – по возвращении всех жен, так как и другие, вероятно, возвратились вслед за Магдалиною, прежде чем ученики могли уйти.

После того как два ученика оставили гроб, Мария Магдалина, пришедшая, вероятно, опять вслед за ними, остается у гроба, видит там ангела и затем Самого Господа (Ин. 20:14; Мк. 16:9). Очень может быть, что к этому времени подоспела и другая Мария, согласно известию Матфея (28:9–10), по которому Иисус явился двум Мариям, если только евангелист не соединил разновременные явления в одно, так как Воскресший явился и всем женам вместе, когда они возвращались уже назад.

Во всяком случае, кажется, два ученика, шедшие в Эммаус, оставили Иерусалим, прежде чем какая-нибудь из жен видела Самого Воскресшего, или, по крайней мере, не зная еще ничего о таком явлении (Лк. 24:23). На пути Господь, пришедши к ним, прежде чем они Его узнали, зажег их сердца объяснением Писания (Лк. 24:32). В то время, когда они спешили назад в Иерусалим, Воскресший явился и Симону Петру (Лк. 24:35; 1Кор. 15:5), потом собравшимся апостолам (Мк. 16:14; Лк. 24:36,43; Ин. 20:19–23; 1Кор. 15:5), и чрез восемь дней – в другой раз, когда и Фома был с ними (Ин. 20и далее); в третий раз Он явился семи ученикам при море Тивериадском (Ин. 21); затем явился одиннадцати апостолам и, вероятно, в это же время более пятистам братьев на горе в Галилее (Мф. 28и далее; Мк. 16:15–18; 1Кор. 15:6). Тем временем еще Иаков особо удостоился видеть Господа (1Кор. 15:7). Наконец, Он явился в последний раз всем апостолам и, выведши их из Иерусалима до Вифании, пред их глазами вознесся на небо (1Кор. 15:7; Мк. 16:19; Лк. 24и далее; Деян. 1). По вознесении на небо явился одному апостолу Павлу.

Так возникла и утвердилась в мире весть о воскресении Иисуса Христа, о которой апостол Павел говорит: «Я ли, или они (то есть другие апостолы), мы так проповедуем и так вы уверовали» (1Кор. 15:11). Свидетельство апостола Павла о воскресении, таким образом, заключает в себе свидетельство двенадцати и даже более пятисот братьев. Свидетельство апостола Павла имеет особенную важность как свидетельство человека, в котором явление воскресшего Господа произвело столь решительный и чудесный переворот в образе мыслей и жизни; человека, который истинность своего убеждения доказал целою жизнью, одушевленною пламенною любовью ко Христу, полною борьбы и самопожертвования; человека, который, обладая Богодухновенною ясностью ума, умел отличать от состояний экстаза, о которых он лишь изредка и неохотно говорил и в которых он слышал неизреченные глаголы (2Кор. 12:4), действительное событие, когда он в Дамаске видел Господа, о котором он часто говорил в своей проповеди как о событии, с которого началось его обращение ко Христу и его призвание к апостольству в среде язычников (Гал. 1:16–17; 1Кор. 9:5; 15:3, 8). Как известно, уже в его время в Коринфском обществе были люди, отрицавшие воскресение Христово и воскресение вообще. Это давало апостолу повод к могущественному свидетельству истины, которое не только тогда низлагало заблуждение, но и для последующего времени остается как бы скалою, пред которою со стыдом останавливаются пенящиеся волны того же лжемудрствования.

Правда, есть нечто в высшей степени поражающее в пасхальном евангельском повествовании: Умерший снова стоит живой пред Своими учениками, с телом, которое имеет свойства действительного тела и в то же время свойства совершенно иные, противоположные – с телом из плоти и костей, которое видимо и осязаемо, как прежде, которое сохраняет раны, вкушает пищу и которое, однако, проходит чрез затворенные двери, делается невидимым и, наконец, возносится на небо. Это кажется нам совершенным противоречием законам бытия и законам нашей мысли; логически такое тело немыслимо. Но так и должно быть, когда высшие силы действуют в этом мире, когда преображенная жизнь является среди непреображенной. И мы должны некогда достигнуть подобия прославленному телу Христа Спасителя (Флп. 3:21; 1Кор. 15:49); так как и мы носим в нашем естественном, или – как называет апостол – душевном теле зародыш духовной жизни, подобно семени, заключающему в себе начало высшего развития (1Кор. 15:44, 37).

Духовное тело не есть чистый дух, так точно, как наше теперешнее тело не состоит только из души, но как настоящее тело, в своем временном непродолжительном бытии, служит душе орудием, так духу, когда он в царстве славы достигнет полного развития силы и господства, будет дано соответствующее орудие, то есть телесная форма, чуждая слабостей материи, в которой ничто не будет представлять духу препятствия в его свободнейшем движении.

Это и видим мы в Иисусе Христе, первенце из мертвых. Мы не можем себе представить этого в настоящем состоянии. Но мы понимаем это как завершение дела искупления, без которого последнее было бы сводом, которому недоставало бы заключительного камня. Мы понимаем это, как действие всемогущей силы Божией, которою Он действует во Христе (Еф. 1:19–20).

Да, воскресение Распятого есть корень, основание Евангелия. Если Христос не воскрес, говорит апостол Павел, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1Кор. 15:14). Если бы не было воскресения Христова, тогда не было бы и искупления. Что такое искупление? Это выкуп от греха и смерти; выкуп, чрез который исполнена всякая правда и в силу которого мы получаем право на вечную жизнь. За грехи наши Господь предан и воскрес для нашего оправдания (Рим. 4:24), и мы, оправдавшись верою, имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией (Рим. 5:1–2). Без воскресения Христова все это рушится, и мы пребывали бы еще во грехах и смерти.