Глава XV
Толкование на ст. 29
Игнатия, архиеп. Воронежского
Особливого примечания достойны части соборного определения об удавленины и крови. Закон о крови, повторяем, был в правилах церковных всегда (Всел. 6. Собора, прав. 67) и стал теряться на самом деле с тех только пор, как на место правил Церкви стали возвышаться правила так называемой гастрономии, которая нашла в крови животных особенный вкус, как и во всяком нарушении закона есть своя временная греха сладость (Евр. 11, 25); но закон столь важен, что введен был в самые первые и, как сказано на соборе, необходимые правила Церкви апостольской. Надобно сказать притом, что закон сей, закон о неупотреблении крови животных, был не только в законе Моисеевом, но еще гораздо ранее того, в законе патриархальном, в одно время, как только, по исходе обновляемого мира из ковчега, дано Богом дозволение употреблять в пищу и животных. Закон о крови, как душе животных, основан там на уважении к жизни вообще.
Что же касается до идоложертвенного, то вопрос о нем повторен был впоследствии Коринфскими христианами и разрешен снова в послании к ним апостолом Павлом. На разрешение Павлово надо смотреть там, не как на некоторую отмену правила, постановленного на Иерусалимском соборе, где из числа первых был сам Павел, но как только на изъяснение, в каком разуме постановлено было правило в Иерусалиме. Запрещалась не вещь, а понятие, соединяемое с вещью, когда бы т.е. кто стал считать идоложертвенное за вещь, посвященную идолам, с уважением к ней, или употреблять идоложертвенное в пищу с соблазном для других. Иначе не было бы то и идоложертвенным, что нимало не считалось бы таким (Чтения о Св. ап. Петре, стр. 197).