Глава II

Апостол Павел признается на соборе в Иерусалиме вполне правильно действующим проповедником Евангелия (1–10). Апостол Павел сам обличает Апостола Петра в Антиохии (11–21)

Гал.2:1–10. В доказательство того, что Апостол Павел всегда был признаваем в Церкви истинным Апостолом Христовым, нисколько не низшим 12-ти Апостолов, Павел припоминает то, что было спустя 14 лет после первого посещения им Иерусалима (Гал.1:18). В это второе посещение им Иерусалима он предложил всей Иерусалимской церкви и в особенности Апостолам свое Евангелие, и никто не нашел нужным в чем-либо поправить понимание Апостолом сущности и задачи христианства. Апостолы подали руки Павлу и признали за ним преимущественное право проповедовать язычникам.

Гал.2:1. Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита.

Ап., очевидно, начинает счет 14-ти лет от своего первого посещения Иерусалима, потому что он употребляет выражение «опять», возвращающее мысль читателя к первому его посещению Иерусалима. Но какое путешествие из трех следующих, имевших место после первого, разумеет Апостол в настоящем случае? Таких путешествий до написания послания к Галатам было три (см. Деян.11, Деян.15 и Деян.18). В новейшее время установился взгляд, что Апостол имеет здесь в виду то путешествие, о котором упоминает Деян.15, именно путешествие на так называемый Апостольский собор. За такое предположение говорит согласие отдельных моментов описания пребывания Павла в этот раз в Иерусалиме, как они излагаются здесь и в книге Деяний (подробности см. у о. Галахова стр. 139)... – «Взяв с собою и Тита». Тит был необрезанным принят в лоно Церкви Христовой, и Апостол намеренно берет его с собою в самый центр иудейского христианства, чтобы показать на деле, как он понимает христианство, чтобы показать, что он учит свободе от закона и обрезания. – В каком отношении на этот раз Варнава стоял к Павлу – как помощник его или как лицо равноправное, – об этом настоящее место не дает представления. Можно только сказать, что выражение «с (μετά) Варнавою» не показывает, чтобы Варнава занимал в антиохийской депутации (ср. Деян.15:2) первенствующее положение.

Гал.2:2. Ходил же по открове­нию, и пред­ложил там, и особо знаме­нитей­шим, бла­го­ве­с­т­вование, про­поведуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизал­ся.

Апостол не хочет здесь писать историю Иерусалимского собора, а хочет сказать только о своем личном отношении к старейшим Апостолам и к иудейским христианам Палестины. Поэтому он не говорит о поводе и цели своего путешествия в Иерусалим в этот раз, как говорил в Гал.1:18. Он говорит только, что отправился в этот раз «по откровению», – может быть, бывшему ему самому или кому либо из христиан Антиохийской церкви, но во всяком случае не по личному своему соображению. Он не находил для себя необходимым идти в Иерусалим, но повиновался «откровению», причем воспользовался возможностью пред Иерусалимской церковью заявить о характере своей проповеди. – «Предложил там» – правильнее: им, т. е. тамошним христианам (ср. Гал.1:23). – «И особо знаменитейшим». Частным образом (κατ ιδίαν) Апостол предложил ознакомиться с своим Евангелием наиболее уважаемым представителям Церкви (τ. δοκοῦσιν – термин, который, очевидно, в то время был в употреблении среди иудейских христиан вообще и среди иудействующих противников Павла – в особенности). Ведь враги Павла старались его унизить пред наиболее выдающимися представителями христианства и даже говорили, что эти представители неодобрительно смотрят на деятельность Павла. Поэтому-то Апостолу и хотелось, чтобы отнят был у врагов всякий повод ссылаться на якобы отрицательное отношение к нему со стороны представителей христианства. – «И особо». По лучшему чтению, это выражение относится к слову «знаменитейшим». – «Не напрасно ли подвизаюсь или подвизался?» Апостол этими словами вовсе не выражает какой-либо неуверенности в истинности своей проповеди или даже в ее успехе. Он был вполне убежден в первом, а тогдашние обстоятельства достаточно убеждали его и во втором (ср. Гал.1:22–24). Естественно поэтому понимать рассматриваемое выражение как непрямой вопрос: «я таким образом хотел их спросить: разве даром я тружусь или трудился? И они, конечно, ответили мне: нет, не даром, не без успеха». Так можно передать смысл рассматриваемого выражения. Если Апостол желал получить от старейших Апостолов ответ в таком духе, то это показывает, что его враги, бывшие в то время в Иерусалиме, иначе говорили о деле Павла: они, конечно, представляли это дело не имеющим никакого успеха и прямо ничтожным.

Гал.2:3. Но они и Тита, быв­шего со мною, хотя и Еллина, не при­нуждали обрезаться,

Россказни врагов Павла о ничтожестве дела Павлова не оказали влияния на Иерусалимских представителей христианства. И Тита, как и других бывших в то время в Иерусалиме греков и вообще не иудеев (на это указывает выражение ουδέ Τίτος), представители Иерусалимской церкви не стали принуждать к принятию обрезания, хотя попытка к этому, очевидно, была сделана со стороны иудействующих по отношению ко всем христианам из язычников. Ап., значит, увел с собою Тита необрезанным, каким и привел его в Иерусалим, и это было опять доказательством его правоты, как проповедника Евангелия среди язычников, – правоты, признанной теми, кого и ценил только Павел, именно Апостолами из 12-ти.

Гал.2:4. а вкрав­шимся лжебратиям, скрытно при­ходив­шим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы по­работить нас,

Гал.2:5. мы ни на час не уступили и не по­корились, дабы истина бла­го­ве­с­т­вования сохранилась у вас.

Что касается тех, кого Апостол называет «вкравшимися лжебратиями» (τούς παρεισάκτους ψευδαδέλφους; член τούς показывает, что Павел имеет здесь в виду группу людей, известную и читателям послания), то этих людей Ап., очевидно, считает ложными христианами («ложные братья» – ложные христиане, потому что слово «брат» на языке Апостола Павла означает «христианина»). Эти люди, выдающие себя за христиан (ср. выражение «лжеапостолы» в 2Кор.11:26 или «лжепророки» в Мф. VII,15), обманным образом вошли (собственно: были по недосмотру допущены в Церковь, как показывает страд. форма прич. παρείσακτοι). – «Скрытно приходившим» (οίτινες παρεισῆλθον). Здесь уже указывается на то, что сделано было этими самими «лжебратиями». Они вкрались туда, где Павел и Варнава действовали как полноправные руководители (за «нашею» свободою – поработить «нас»). Это была преимущественно церковь Антиохийская и стоящие от нее в зависимости церкви Сирии и Киликии (Гал.1:21 и Деян.15:1, 23), в составе которых Апостол мыслит и себя с Варнавою, а также и остальных иудейских христиан Антиохии (ср. Гал.2:13). Дело идет здесь о «свободе» иудейских христиан, которую они имели как христиане («во Христе») – о свободе от исполнения Моисеева закона. «Лжебратия» доказывали, что всякий, носящий на себе печать обрезания, непременно через это признается обязанным исполнять и весь закон Моисеев, хотя бы этот обрезанный принадлежал уже к христианам. Апостол ни на самое короткое время («ни на час») не уступил требованиям этих людей, какие те к нему предъявляли в отношении к необрезанному Титу и другим христианам, пришедшим с Апостолом, которых «лжебратия» хотели заставить, как иудеев по происхождению, исполнять закон Моисеев. – «Дабы истина благовествования сохранилась у вас». Галаты, как христиане из язычников, могли бы соблазниться относительно истинности проповеданного им Павлом Евангелия, если бы им сообщили, что Апостол хотя на краткое время сделал какую-нибудь уступку из своей программы. Апостол поэтому и не сделал никакой уступки на этот раз, хотя в другое время и шел на разные уступки (например, принял посвящение в назореи).

– Заметить нужно, что русский перевод 4–5-го стихов довольно далек от греческого текста, даже и от принятого у нас (славянский в этом случае гораздо лучше, так как точно воспроизводит слова греческого). Выражение διά δε τ. παρεισάκτους ψευδ. нельзя переводить дательным падежом: «вкравшимся лжебратиям», а затем нельзя оставлять стоящее в начале 5-го стиха местоимение οῖς – без перевода. Лучше считать период 4–5-го стихов просто неоконченным (анаколуф), примеры чего нередки в посланиях Апостола Павла. Впрочем некоторые толкователи, на основании многих древних рукописей и переводов послания к Галатам, считают первые слова 5-го стиха вставочными и оба стиха передают так: «ради вкравшихся лжебратий ... мы на момент уступили в силу покорности (нам приличествующей)». Так, напр., переводит Цан. В таком переводе мысль Апостола становится уже вполне ясною. Он дает понять, что «лжебратия» вошли в церковь Антиохийскую и произвели там смущение в умах. Нужно было положить конец такому смущению, и Апостол не нашел для этого иного лучшего способа, как пойти в Иерусалим и заявить о своей программе старейшим представителям христианства, на которых ссылались лжебратия в Антиохии, как на сторонников их воззрения на закон Моисеев. В Иерусалиме, таким образом, должна была решиться борьба между Павлом и иудействующими и вместе с тем заградиться доступ их влиянию на церкви, основанные Павлом. Но понятно, что это путешествие в Иерусалим было со стороны Павла некоторою уступкою – сам он не находил вовсе нужным излагать свое Евангелие пред старейшими Апостолами, – хотя уступкою и временною («на час»)... Разумеется, принятие такого толкования обусловливается согласием на то положение Цана, что чтение 5-го стиха без οῖς ουδέ совершенно согласно с древними чтениями. Но дело в том, что этого нельзя сказать, и он сам указывает на то, что текст Синайский и Ватиканский имеют эти оба слова. Имеют их и многие другие тексты, так что утверждение Цана, что предлагаемое им чтение – наиболее удостоверенное, не согласно с действительностью.

Гал.2:6. И в знаме­нитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особен­ного: Бог не взирает на лице человека. И знаме­нитые не воз­ложили на меня ничего более.

Враги Павла могли сказать: «а все же Павел нашел нужным подкрепить свой авторитет авторитетом старейших Апостолов, – значит, он признает себя зависимым от них». В виду возможности таких перетолкований своего путешествия в Иерусалим Апостол в ряде отрывочных положений выражает ту мысль, что уважаемые представители Иерусалимской церкви, как бы они ни высоко стояли во мнении верующих, нисколько не выше его по положению Апостолов-проповедников Евангелия (ποτε, переведенное по-русски выражением «когда либо», собственно есть частица, стоящая в тесной связи с словом οποῖοί ­ каковы бы ни). – «Бог не взирает на лицо», т. е. на внешнее положение человека. След. если старейшие Апостолы и пользовались среди христиан иудейских большим авторитетом, чем Павел, то это еще не служит доказательством того, что Павел и на самом деле (пред Богом) стоял бы ниже их. Но, кроме того, эти старейшие Апостолы и не оказались вовсе в какой-либо оппозиции к Павлову Евангелию: они не нашли нужным что-либо прибавлять к его проповеди.

– Впрочем Цан, следуя блаж. Феодориту и другим древним толкователям, видит здесь другой смысл. Он обращает внимание на глагол προσανέθεντο, по-русски неточно переведенный выражением «возлагать более, прибавлять». Этот глагол, по нему, может иметь только тот смысл, какой имеют параллельные ему выражения ανεθέμην (Гал.2:2) и προσανεθέμην (Гал.1:16), т. е. «предлагать на рассмотрение, советоваться о чем-либо». Отсюда смысл стиха получается такой: «Я, называя других Апостолов знаменитыми, вовсе не хочу через это воспользоваться их словом как особенно авторитетным и полезным для меня лично. В этом искательстве виновны иудействующие, а не я. Как Бог не обращает внимания на лицо, т. е. на внешнее положение человека, а только на его внутренние достоинства, так должен поступать и человек, так поступаю и я. Да притом я и не призван оценивать достоинство старейших Апостолов (может быть, враги Павла указывали ему, что старейшие Апостолы иначе смотрят на закон Моисеев, чем он. – Златоуст и др.): ведь я им, а не они мне предложили для рассмотрения свое Евангелие. Кто рассматривает чье-либо дело тот действительно может обращать внимание на внешнюю обстановку того, кто ходатайствует о рассмотрении своего дела. А я, Павел, вовсе не был в положении судящего Апостолов и потому не обращал и не обращаю внимания на тот внешний почет, каким они пользуются и пользовались среди христиан». – Такое толкование представляется весьма правдоподобным.

Гал.2:7. Напротив того, увидев, что мне вверено бла­го­вестие для необрезан­ных, как Петру для обрезан­ных

Гал.2:8. (ибо Содей­с­т­во­вав­ший Петру в апостоль­стве у обрезан­ных содей­с­т­во­вал и мне у язычников),

Гал.2:9. и, узнав о бла­го­дати, дан­ной мне, Иаков и Кифа и Иоан­н, по­читаемые столпами, подали мне и Варнаве руку обще­ния, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезан­ным,

Гал.2:10. только чтобы мы по­мнили нищих, что и старал­ся я исполнять в точности.

Итак, Павел не высказывал в тот раз какого-либо суждения о деятельности и взглядах на дело проповеди Евангелия старейших Апостолов. Напротив, это они сами должны были рассмотреть образ действий Павла, и действительно рассмотрели его (толкование Цана). Тут они увидели, что Апостол Павел действительно получил от Христа полномочия проповедовать среди необрезанных, подобно тому как Петру поручено нести Евангелие (ευαγγέλιον по-русски не точно: благовествование. Слово ευαγγέλιον означает не самый процесс благовествования, а проповеданную Христом весть или учение о спасении всех людей ср. Гал.1:7) главным образом к обрезанным. Основывались в таком заключении старейшие Апостолы на том соображении, что Павел без особого полномочия от Бога и Христа не мог бы творить среди язычников таких чудес (ср. 2Кор.12:12; Деян.15:12), какие он творил, как и Апостол Петр. – Из числа этих старейших представителей христианства Павел особо упоминает об «Иакове» (под которым, конечно, нужно разуметь упомянутого в Гал.1:19 ст. брата Господня – иначе Апостол точно бы определил, какого Иакова здесь он разумеет), «Кифе» (так называет Петра Павел, очевидно, потому, что так именовали постоянно Петра иудействующие) и «Иоанн», потому что они трое почитались «столпами» или представителями Церкви в Палестине.

Эти «столпы», узнав о «благодати» (χάριν), т. е. об успехах деятельности Павла (о признании его благодатного призвания сказано уже выше – в 7-м стихе), подали ему и Варнаве, как проповедникам Евангелия среди язычников, руку общения и этим торжественно подтвердили (дело, вероятно, происходило в торжественном собрании иерусалимских христиан) право Павла и Варнавы выступать повсюду в качестве миссионеров среди язычников. Себе же они взяли главною задачею распространение Евангелия среди иудеев. Таким образом совершилось размежевание области деятельности между Апостолами, но, конечно, только в географическом отношении, так как и Апостол Павел не лишен был права действовать среди иудеев и другие Апостолы не отказывались выступать с словом наставления среди христиан из язычников. Но чтобы при этом размежевании сохранилось все-таки чувство единения между Апостолами и руководимыми ими церквами, Апостолы просили Павла помогать из средств более богатых церквей, образовавшихся из обращенных язычников, более нуждающимся членам церкви Иерусалимской. Апостол говорит, что он старался исполнить это условие, причем говорит только о себе, а не о Варнаве, так как Варнава отделился от Павла вскоре после этого путешествия в Иерусалим (Деян.15:39).

Гал.2:11–21.

Итак, самостоятельность Апостола была открыто признана в самом центре иудейского христианства – в Иерусалиме. Цель, какую имели Апостол Павел и Варнава, отправляясь в Иерусалим, была вполне достигнута, и враги христианской свободы были посрамлены; авторитет Павла как истинного Апостола Христова стоял высоко. Но этого мало. Был случай, когда Павел сам выступил в качестве увещателя по отношению к Апостол Петру; это было, когда Тит, вместе с некоторыми христианами из иудеев, будучи в Антиохии и сначала вкушая пищу обще с христианами из язычников, потом, по прибытии в Антиохию «некоторых от Иакова», прекратил это общение, опасаясь обрезанных. Павел выяснил тогда открыто пред всеми неправильность такого образа действий и был выслушан Петром без всяких возражений со стороны последнего.

Гал.2:11. Когда же Петр при­шел в Антиохию, то я лично про­тивостал ему, по­тому что он подвергал­ся нареканию.

Неизвестно, когда имел место этот случай – до собора или после него. Вероятно только, что это было ранее собора, потому что едва ли, во-первых, Апостол Петр, после того размежевания областей деятельности между Павлом и другими Апостолами, какое имело место на соборе, решился бы в скором времени внести смущение своим неожиданным появлением в Антиохии, которая для Апостола Павла в то время была почти постоянным местом пребывания. Во-вторых, едва ли Апостол Петр после тех принципиальных рассуждений, в каких он принимал самое живое участие (Гал.2:1–10 и Деян.15:7–14), стал бы держаться такой колеблющейся тактики в отношении к вопросу об общении с христианами из язычников, которой он держался в Антиохии. Вероятно, он пришел пред собором в Антиохию, как в церковь, стоявшую в близком отношении к Иерусалимской (Деян.11:18–21). – «Лично», т. е. прямо в лицо и в присутствии нескольких свидетелей (κατά πρόσωπον ср. Лк.2:31; Деян.3:13). – «Подвергся нареканию», – т. е. заранее, еще прежде, чем его обличил Апостол Павел, был уже осужден собственными своими поступками (κατεγνωσμένος ῆν, ср. Ин.3:18).

Гал.2:12 Ибо, до при­бытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те при­шли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезан­ных.

Гал.2:13. Вместе с ним лицемерили и про­чие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Апостол Петр во время своего пребывания в Антиохии, не стесняясь, вкушал пищу вместе с христианами из язычников, – очевидно такую, какая недозволена была законом Моисеевым еврею. Он в настоящем случае поступал очевидно так, как внушил ему поступать Сам Бог (Деян.10:1–11, 18), конечно, в Иерусалиме, среди единоплеменников, поступая по иудейским обычаям (ср. Деян.21:20–26). Но когда пришли люди «от Иакова», т. е. стоящие в очень близком отношении к этому строгому ревнителю закона Моисеева, который впоследствии на соборе ясно высказал мысль о том, что соблюдение законов Моисеевых о пище обязательно для христиан из Иудеев (Деян.15:21 и Деян.21:20, 24), Апостол Петр, чтобы не соблазнить этих гостей иерусалимских, решил на некоторое время прекратить общение в пище с христианами из язычников. Он даже опасался этих «обрезанных», пришедших от Иакова, которые очевидно были настроены очень реакционно и могли, распустить слухи об Апостоле Петре, как о либеральном проповеднике. – «Прочие Иудеи», т. е. христиане из Иудеев, жившие в Антиохии, пошли по стопам Апостола Петра и стали «лицемерить», т. е. принимать вид строгих исполнителей закона Моисеева, какими они на самом деле не были. Даже сотрудник Павла, Варнава, – и тот впал в такое же лицемерие.

Гал.2:14. Но когда я увидел, что они не прямо по­ступают по истине Евангель­ской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников при­нуждаешь жить по-иудейски?

Павел в то время еще не был увенчанным Апостолом языков, а только простым учителем веры в Антиохии, быть может, даже последним между ними (см. Деян.13:1). Но он среди всех учителей проявил наибольшую силу воли, наивысшее мужество (в отношении к убеждениям с ним согласны были и другие учителя), именно в том, что выступил с открытым обличением против Апостола Петра (некоторые древние Отцы и учители Церкви полагали, что это выступление, равно как и самый поступок Апостола Петра, были делом предварительного соглашения между Апостолами, но блаж. Августин в своей переписке с бл. Иеронимом ясно доказал, что такого соглашения между Апостолами быть не могло и что Петр – погрешил, а Павел – вполне неожиданно для Петра – выступил его обличителем). – «Не прямо поступают» – точнее: «не прямо шагают, идут колеблющимся шагом по отношению к евангельской истине». – «При всех». Соблазн, причиненный Петром открыто, – вероятно, он принес с собою на вечерю любви свое иудейское кушанье – должен был быть излечен также публично, пред всеми.

Павел обращается к Петру как к главному виновнику происшедшего в Антиохии смятения. – «Живешь», т. е. обычно держишь себя иначе, чем теперь, при посторонних, и, конечно, будешь держать себя так свободно и впредь (поэтому поставлено наст. время ζῆς). – «Язычников принуждает». Христианам из язычников, которые видели, что «знаменитый» Апостол Христов отказывается продолжать с ними тесное общение, ничего больше не оставалось, в самом деле, как принять иудейские законы о пище и проститься таким образом с своею христианскою свободою. Принуждение, производимое Петром на христиан из язычников, было, таким образом, моральное, и сам Апостол вовсе не имел в виду произвести такое давление на означенных христиан. Однако из его поведения эти христиане вполне основательно могли заключить, что Апостолы Христовы считают их нечистыми и неравноправными членами Церкви Христовой.

– Что Петр мог поступить так неосторожно – этому не следует удивляться. Хотя он был и Апостол Христов, но не был непогрешим в поступках, а только в учении. «Как пророки Ветхого Завета, так и Апостолы, действуя под влиянием Святого Духа, не теряли при этом человеческого сознания и воли... В обыкновенных делах Апостолы не чужды были ошибок. Примеры таких ошибок и не абсолютно совершенного поведения встречались и в жизни Апостола Павла (Деян. XXIII,3–5)... В данном случае Апостол Петр явился таким же непостоянным человеком, каким был при троекратном отречении от Господа. Здесь и там, в критический момент, твердость характера оставила его, уступив место безотчетному страху, под влиянием которого он на деле противоречил самым святым своим убеждениям, делал не то, что хотел, с чем соглашался, что непогрешимо проповедовал» (о. Галахов, стр. 171–172).

Гал.2:15. Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники;

Гал.2:16. однако же, узнав, что человек оправдывает­ся не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдает­ся никакая плоть.

Некоторые толкователи (напр. Цан) полагают, что отсюда начинается новая речь Апостола Павла, обращенная к христианам из Иудеев. Но Апостол не делает ни малейшего намека на то, что он покончил беседу с Петром. Если же ст. 17 и сл. представляются не совсем подходящими к Петру, то можно предположить, что Павел здесь уже несколько расширяет свое обращение и имеет в виду даже иудействующих. Итак, продолжая свою речь, Апостол говорит, что он сам, а равно Апостол Петр и другие христиане из Иудеев, не смотря на свое преимущество пред язычниками, которых Апостол здесь по-прежнему, с прежней иудейской теократической точки зрения, называет «грешниками» (ср. Лк.18:32, 24:7), имеют полное убеждение в том, что оправдаться можно только через веру во Христа, а не делами, каких требует закон Моисеев (см. Рим.3:20). Поэтому-то – прибавляет Апостол – мы и уверовали во Христа.

Гал.2:17. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами ока­за­лись грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.

Гал.2:18. Ибо если я снова созидаю, что раз­рушил, то сам себя делаю пре­ступником.

Поведение Апостола Петра и других христиан из Иудеев, бывших в то время в Антиохии, идет вразрез с этим общецерковным убеждением и даже оскорбляет Христа. В самом деле, если мы, Иудеи, ищем оправдания во Христе и не находим, а чувствуем себя и в христианском состоянии такими же грешниками, как и язычники, потому будто бы, что не исполняем при этом требований закона Моисеева, то выходит, что будто бы Христос привел нас к такому состоянию, что будто бы все Его служение человечеству было в самом деле вредным для людей, – в данном случае для Иудеев, – что будто бы Он – служитель греха! Но можно ли допустить подобное предположение? Ни в каком случае. Рассуждения сторонников соблюдения закона и в христианстве – совершенно нелогичны. Не Христос является в данном случае преступником, а тот, кто им же разрушенное снова восстанавливает, как бы жалея о случившемся и признавая, что он поступил неправильно.

Гал.2:19. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспял­ся Христу,

Гал.2:20. и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, воз­любив­шего меня и пред­ав­шего Себя за меня.

В противоположность такому непоследовательному образу действий иудействующих и отчасти даже самого Апостола Петра, который временно склонился на их сторону, сам Апостол Павел считает себя «умершим для закона», т. е. не обязанным его исполнять. При этом он говорит, что сам «закон» довел его до такого разрыва с ним (подробнее об этом см. в посл. к Рим.7:4, 6, 9, 10). Теперь Апостол «живет уже для Бога», т. е. как прежде он посвящал всю жизнь свою закону, надеясь через исполнение его оправдаться, так теперь он живет прямо для Бога, от Которого закон только отдалял человека (ср. Гал.3:10). Апостол «сораспялся Христу» (ср. Рим.6:6), и прежнего преобладания своего человеческого «я» Апостол уже не чувствует. Напротив, в нем «живет Христос». – Христос стал в нем единственною движущею, руководящею мыслями, чувствами и волею Павла силою или принципом. Но, конечно, Апостол еще «живет во плоти», жизнь его и после обращения ко Христу не стала во всех отношениях жизнью Христовой, не уподобилась вполне жизни Христа. Однако, это не смущает Апостола. Все же он знает, что это – «жизнь в вере во Христа как в Сына Божия», Который предал Себя, по любви к Павлу или к человеку вообще, на смерть. Отсюда следует, что в дальнейшем, благодаря помощи Христа, жизнь Апостола вполне уподобится жизни Христа, Который будет постоянно прибавлять ему силы для достижения возможного совершенства.

Гал.2:21. Не отвергаю бла­го­дати Божией; а если законом оправдание, то Христос напрасно умер.

Да, Апостол не отвергает благодати Божией, явленной во Христе, – он хочет ее использовать до конца для собственного усовершенствования. Он не хочет подражать тем, которые, как бы считая эту благодать недостаточной, обращаются снова к исполнению дел закона. Ведь если искать еще способов оправдания в законе, то это значит допускать мысль, что Христос пострадал и умер напрасно, что Он не может доставить оправдания... Вот к какому нелепому заключению приводят рассуждения тех, которые считают необходимым соблюдение требований закона Моисеева и в христианстве. – Апостол Павел не говорит, какие последствия имело это его выступление против Петра. Но из того, что он не приводит ни одного возражения Петра, можно заключать, что Петр вполне сознал нетактичность своего поступка. Не имеет ни малейшего основания предположение рационалистов, будто бы это столкновение послужило поводом к разъединению между Петром и Павлом. Уже то, что Петр был на стороне Апостола Павла на Апостольском соборе (Гал.2:9), говорит против такого предположения, а затем против этого свидетельствует и отзыв Петра о Павле во 2-м посл. Петра (2Пет.3:15).