Боннские конференции

Боннские конференции. В истории старокатолического движения Б. Конференции [первая 2 (14) – 4 (16) сентября 1874 года, вторая – 29 июля (10 августа) – 4 (16) августа 1875 года], являются несомненно одним из самых важных моментов. Важность этих конференций обусловливается тем обстоятельством, что на них, так сказать, был намечен путь для дальнейшего внутреннего развития старокатолицизма, как религиозного движения. Во-первых, старокатолицизм на указанных конференциях заявил самым решительным образом свое антипапистическое направление: он отверг большинство заблуждений, полученных им в наследие от римско-католической церкви, как то – догматы: о главенстве и непогрешимости римского епископа, о непорочном зачатии Девы Марии, учение о добрых делах, как заслугах человека пред Богом, учение о чистилище и других частных пунктах, входящих в систему индульгенций, учение о том, что девтероканонические книги не имеют одинаковой важности с книгами каноническими и проч. Во-вторых, старокатолицизм на упомянутых конференциях проявил и свое антипротестантское направление: он отверг большинство протестантских заблуждений, как, напр., учение об оправдании одной верой без добрых дел, учение о Св. Писании, как единственном источнике христианского ведения, учение о церкви, как невидимом обществе святых и проч.

Из вопросов обрядово-канонического свойства старокатолики на Боннских конференциях признали более правильным – в таинстве крещения совершение его чрез погружение, в таинстве миропомазания совершение его не только епископом, но и священником, в таинстве причащения преподание его всем верующим под обоими видами, в таинстве елеосвящения совершение его не только над умирающими, но и над больными вообще и проч. Все эти вероисповедные пункты старокатолицизма были впоследствии утверждены общим голосом представителен этого движения, выраженным на их синодах, и вошли в их катехизические и богослужебные книги.

Этим, таким образом, утверждено было отличие старокатолицизма, как религиозного движения, и от римского католицизма, и от протестантства, и намечен был путь для его сближения с православием. К сожалению, высказавшись ясно и определенно по указанным вероисповедным пунктам, старокатолики на Боннских конференциях менее устойчивости обнаруживали при утверждении других пунктов вероисповедной системы, каковая неустойчивость отразилась и на дальнейшем внутреннем развитии старокатолицизма. Прежде всего упомянутые конференции не утвердили вполне точного и определенного учения об исхождении св. Духа. Правда, на второй Боннской конференции старокатолики признали следующее положение, по-видимому утверждающее близость их к православию по данному вопросу. «Касательно исхождения св. Духа нет никакого другого догмата, кроме положения в Никео-Цареградском символе: τὸ Πνεῦμα ἐχ τοῦ Πατρὸς ἐκπορευόμενον. В западной церкви по императорскому повелению незаконно была сделана прибавка filioque (ἐκ τοῦ Yἱοῦ). Незаконность этой вставки мы теперь признали и, вместе с тем, вставка, как догмат, устранена». Это определение второй Боннской конференции, при всей его решительности, затрагивало однако же лишь формальную сторону рассматриваемого вопроса и потому влекло за собой лишь удаление из Никео-Цареградского символа частицы filioque, не касаясь стороны материальной, т. е., решения вопроса о том, правильно или неправильно самое учение об исхождении св. Духа и от Сына. Что же касается этой последней, т. е., материальной стороны, то она на Боннских конференциях была выражена в следующих шести положениях, заимствованных из творений св. Иоанна Дамаскина: что во-1-х, «св. Дух исходит от Отца, как начала, причины, источника Божества», что, во-2-х, «св. Дух не исходит от Сына, потому что в Божестве есть только одно начало, одна причина, которою производится все, что есть в Божестве», что, в-3-х, «св. Дух исходит из Отца через Сына», что, в-4-х, «св. Дух есть образ Сына – образа Отца, исходящий от Отца и почивающий в Сыне, как Его проявительная сила», что, в-5-х, «св. Дух есть ипостасное произведение из Отца, принадлежащее Сыну, но не из Сына, потому что Он есть Дух уст Божества, извещающий Слово», что, в-6-х, «св. Дух образует посредство между Отцом и Сыном, и чрез Сына соединяется со Отцом»...

Эти тезисы, утверждая истину православного учения о едином начале в Божеских ипостасях, не исключают, однако же, совершенно участия Сына Божия в акте исхождения св. Духа, но допускают это участие, по крайней мере, в смысле некоторого посредства. Позднейшая история старокатолицизма действительно ясно показала то, что старокатолицизм не в силах отрешиться от этих остатков филиоквистического представления об исхождении. св. Духа. Известно, что по самое последнее время старокатолические ученые отстаивают за собой право – придерживаться мысли об участии Сына Божия в акте исхождения св. Духа, если не в смысле причины, то в смысле некоторого посредства.

Другим вероисповедным пунктом, не ясно выраженным на Боннских конференциях и потому послужившим камнем преткновения для соединения старокатоликов с православной церковью, является учение о таинстве евхаристии. На первой Б. конференции учение по данному вопросу выражено было в следующих словах: «совершение евхаристии в церкви не есть непрестанное повторение или возобновление примирительной жертвы, однажды навсегда принесенной Христом на кресте; но жертвенный характер евхаристии состоит в том, что она есть непрестанное воспоминание оной и совершающееся на земле изображение и присутствие на ней того одного приношения Христа за спасение искупленного человечества, которое непрестанно совершается на небе Христом, ныне предстоящим за нас пред лицом Божиим». Определение это, отрицая лютеранскую мысль о соприсутствии тела и крови Христовых в евхаристических дарах, не утверждает, однако же, явно и определенно и православного учения по данному вопросу, в частности учения о пресуществлении евхаристических хлеба и вина в тело и кровь Христовы, потому что слова: «Евхаристия... есть совершающееся на земле изображение и присутствие на ней единого приношения Христа»... вполне определенно не выражают идеи пресуществления. Как и в вопросе о filioque, эта неустойчивость Боннских определений касательно евхаристии отразилась на позднейшем старокатолическом учении по данному вопросу. Известно, что до самого последнего времени старокатолики колеблются признать учение о пресуществлении за учение древневселенское и потому до сих пор не вносят термина transsubstantiatio в свои катехизисы. Неустойчивость и неопределенность старокатолицизма в двух указанных пунктах в учении о filioque и об евхаристии и служат главнейшим препятствием признанию его вполне православным движением.

Имея значение исходного момента в системе старокатолического учения, Боннские конференции имеют в истории старокатолического движения весьма существенное значение и в другом отношении: на них в первый раз с наибольшей решительностью поставлен был вопрос о соединении церквей. В отличие от других, ранее бывших, попыток на западе старокатолицизм при этом избрал новую, вполне согласующуюся с основными принципами православия, почву для этого соединения – учение древне-нераздельной церкви. К сожалению, на Боннских же конференциях обнаружилось, что старокатолицизм, избрав указанную почву для воссоединения церквей, в действительности не удержался на ней. Уже то одно обстоятельство, что старокатолики на упомянутых конференциях при решении вопроса о соединении церквей допустили к участию не только англикан, но и лютеран, ясно указывало на то, что избранная ими почва для соединения церквей должна была получить скорее номинальное, чем реальное значение. Нельзя же на самом деле допустить, чтобы не только англикане, но и даже лютеране, при их отрицательном отношении к голосу вселенской церкви, могли придавать какое-либо серьезное значение учению этой церкви в частности при решении вопроса о соединении церквей. Сами старокатолики впоследствии должны были отказаться и отказались от осуществления несбыточного проекта соединения лютеран с своим обществом на почве учения вселенской церкви. Зато на тех же Боннских конференциях положено было прочное основание для теснейшего взаимоотношения старокатоликов с англиканской церковью. Первым решительным шагом к этому взаимоотношению послужило признание со стороны старокатоликов действительности англиканских посвящений. Известно, что все попытки англикан вступить в тесное единение с римско-католической и православной церквами главным образом не удавались и не удаются потому, что та и другая церкви не признавали и не признают действительности англиканской иерархии. Старокатолики на Боннских конференциях встали в иные отношения к англиканам. Сам представитель старокатолицизма на указ. конференциях проф. Деллингер в обширных речах доказывал положение, что действительность англиканских посвящений несомненна прежде всего с исторической стороны, так как родоначальники настоящей англиканской иерархии – Паркер и Барло получили якобы свою хиротонию от действительных епископов и притом каноническим образом. Все исторические свидетельства, говорящие против этой действительности, по взгляду Деллингера, являются простыми сказками. Несомненна далее действительность англиканских посвящений, по мнению Деллингера, и с догматической стороны, так как якобы англиканство признает священство таинством, хотя и низшим по сравнению с крещением и евхаристией.

Этим признанием действительности англиканских посвящений было положено основание к актам Interkommunion’а представителей старокатолического движения с иерархами англиканской церкви. Уже на первой Боннской конференции представитель англиканской церкви епископ винчестерский заявил, что «со стороны англиканской церкви не существует сомнения относительно общения (zur Interkommunion) с старокатоликами. Старокатолики могли бы беспрепятственно быть допускаемы до причастия английскими духовными лицами»... То же самое высказал и представитель американской церкви на упомянутой конференции епископ Керфут Питтсбургский. Спустя несколько лет после Боннских конференций, эти желания взаимообщения между представителями старокатолицизма и англиканства нашли для себя осуществление. 10 августа 1879-го года в Берне шотландский епископ Генри Коттерилль, епископ немецких старокатоликов Иосиф Губерт Рейнкенс, старокатолический епископ Швейцарии Эдуард Герцог и представитель французской старокатолической общины Гиацинф Луазон вступили в interkommunion. В следующем 1880 году епископ Герцог принял приглашение от американских епископов посетить англо-американскую церковь; во время этого посещения, как впоследствии заявил сам старокатолический епископ, он вступил в «фактическое единение» с представителями упомянутой церкви. Такого рода факты тесных взаимных отношений между старокатоликами и англиканами не вышли из практики и в последующее время: они повторились в 1881, 1889 годах и даже были санкционированы синодальными постановлениями старокатолического общества. Само собою понятно, эти факты Interkommunion’а старокатоликов с членами англиканской церкви представляют из себя грубое нарушение тех самых принципов, которые были положены представителями нового движения в основу единения церквей, потому что interkommunion есть высший акт вероисповедного единства и потому допустим лишь при полном вероисповедном единстве между различными христианскими церквами и обществами. Положив, следовательно, основание для правильного решения вопроса о соединении церквей, Б. конференции сами же допустили первое существенное нарушение этого решения. Этим и объясняются неудавшиеся до сих нор старокатолицизму попытки воссоединить на почве учения древне-нераздельной церкви различные христианские церкви и общества.

В общем программа, намеченная Б. конференциями, таким образом, еще далека до полного осуществления. Но и по тем результатам, которые достигнуты этими конференциями, их с несомненностью можно считать поворотным пунктом и важнейшим моментом в истории старокатолического движения.

Влад. Керенский