Безбрачие

Безбрачие (целибат) – есть одна из обязанностей духовенства рим.-католической церкви. Но древняя вселенская церковь не возлагала этой обязанности на клир и даже восставала против попыток этого в лице лучших своих представителей. Считая брак тайной великой (Еф.5:32), союзом во образ союза Иисуса Христа с Его церковью (ст. 22–3 3), вселенская церковь, как во времена апостольские, так и после апостолов, не могла признавать брак осквернением для заключающих его, и в том числе для пастырей, так как подобное признание было бы противоречием ее взгляду на брак.

По ее учению, служители церкви во всей своей жизни должны были быть образцами для верующих (1Тим.4:12) – а в этом выражалось единственное ее от них требование. Поэтому-то в церкви вселенской, с самых первых времен ее существования, мы видим пастырей, проводивших брачную, семейную жизнь, и, даже можно думать, что первоверховный апостол Петр был женат. Известно, что к ап. Павлу и Варнаве были обращены упреки в том, что во время благовестнических трудов они жили на счет общин. И вот, в защиту себя св. апостол Павел пишет: «Мой ответ востязующим мене сей есть: еда не имамы власти ясти и пити; еда не имамы власти сестру жену водити (αδελφήν γυναίκα περιάγειν), яко и прочии апостоли, и братия Господни, и Кифа; или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати (1Кор.9:3–6 ).

И весь ход речи св. апостола показывает, что он не осуждает прочих апостолов, имеющих жен, но находит это совершенно естественным и согласным с словом Божиим. Поэтому-то известное утверждение Тертуллиана о том, что апостолы были «воздержные евнухи» (соntinentes spadones), нельзя не признать совершенно неосновательным. Относительно семейной жизни пастырей древней церкви, поставляемых апостолами на места служения, можно найти совершенно ясное указание в посланиях того же св. апост. Павла. Заявляя в одном месте своих посланий, что относительно девства их не имеет повеления от Господа (1Кор.7:25) и высказывая в другом, что добро человеку жене не прикасатися (там же ст. 1), св. апостол, в то же время, предоставляет каждому полную свободу выбирать брачное или безбрачное житие. Но и предоставляя полную свободу тем, кто может воздержаться от брачной жизни, св. апостол твердо держится того правила, что лучше есть человеку женитися, нежели разжизатися (там же ст. 9) и что во избежание блуда каждый имей свою жену и каждая имей своего мужа (ст. 2), причем никаких изъятий для клириков не указывается. Вообще, св. апостол проводит всецело учение Господа Иисуса Христа, Который говорил, что не все могут вместить словесе сего, т. е. проводит жизнь в девственном состоянии, а только те, имже дано (Мф.19:11). Но наиболее ясные свидетельства о брачной жизни пастырей древней вселенской церкви мы находим в тех местах посланий св. апостола, где рисуется образ пастыря идеального. «Верно слово, говорит он, аще кто епископства хощет, добра дела желает. Подобает убо епископу быти непорочну, единые жены мужу... целомудру... свой дом добре правящу, чада имущу в послушании со всякою чистотою: аще же кто своего дому не умеет правити, како о церкви Божией прилежати возможет... Диакони да бывают единые жены мужи, чада добре правяще и своя домы» (1Тим.3:1–1 2). Также в другом месте: – «сего ради оставих тя в Крите, да... устроиши по всем градом пресвитеры... Аще кто не порочен, единыя жены муж, чада имый верна не во укорении блуда или непокорива»... (Тит.1:5–8). Из слов этих видно, что в век апостольский в пастыри церкви Христовой были рукополагаемы такие люди, которые были прекрасными семьянинами и хозяевами; даже более того: эти качества (хорошего отца семейства, доброго хозяина своего дома) были меркой для определения качеств будущего пастыря. Все это заставляет с уверенностью утверждать, что в век апостолов от пастырей церкви не требовалось обязательного безбрачия; но члены клира могли быть в браке, или вне оного, с обязанностью лишь, в том и другом случае, быть по своей жизни «образцами верующим». Мало того – начавшиеся около этого времени попытки ввести безбрачие клира с твердостью обличались авторитетом церкви. Так, в 5 прав. апост. читаем: «Епископ или пресвитер, или диакон да не изгонит жены своея под видом благочестия. Аще же изгонит, да будет отлучен от общения церковного, а оставаясь непреклонным, да будет извержен из священного чина» (книга Правил 1839 г., стр. 10).

Следует заметить, что подобные попытки делались со стороны приверженцев некоторых гностических сект, манихейства и монтанизма, которые, под влиянием восточного дуализма и неправильного взгляда на телесную жизнь, стали в браке видеть скверну, недостойную христианина. Отсюда, – с присоединением, к тому же, неправильного толкования учения Иисуса Христа и св. апостолов о девстве, – стали требовать обязательного безбрачия для совершителей таин Божиих даже такие доблестные члены церкви, как Ориген, Тертуллиан, Иероним и другие. Но вселенская церковь не приняла их учения и, невзирая на всеуважение к их литературным трудам, осудила многие их взгляды (между прочим, Ориген, даже оскопивший себя для удобнейшего сохранения девства, был осужден на основании 22 и 23 прав. св. апост.). Однако учение о необходимости безбрачия для членов клира стало распространяться довольно сильно и особенно в церквах западных, где на некоторых соборах, например, на Эльвирском в Испании, даже были составлены правила, требовавшие безбрачия клира. Тогда в защиту браков духовенства восстали некоторые восточные и западные отцы церкви, даже известные своим подвижничеством и чистотою девства, а также и некоторые соборы. Так, когда некоторые отцы I Всел. Собора выразили мысль о необходимости распространить обязательное безбрачие духовенства на всю вселенскую церковь, то против этого восстал св. Пафнутий, епископ одного города в Фиваиде. Сам исповедник и строгий девственник, лишившийся глаза в одно из гонений на христиан, св. Пафнутий указывал на то, что введение безбрачия угрожает многими опасностями церкви и, называя брак нескверным и непорочным, требовал только, чтобы от него воздерживались лишь те из клира, которые вступили в оный безбрачными, но, чтобы женатое духовенство не удаляло от себя жен. Поэтому Собор и не постановил никакого правила относительно браков клириков, ограничившись лишь воспрещением духовенству держать в своем доме сожительниц, внушающих подозрение (I Всел. Соб. прав. 3, см. особенно примеч. к оному в Книге Правил), что, как видно из самого текста этого правила, относилось лишь к лицам неженатым или вдовым, державшим по существовавшему на востоке обычаю, так называемых «духовных сестер» (αγαπηται, extraneae, subintroductae), а отнюдь не к женатым клирикам, которые, конечно, сожительством своим со своими женами никакого соблазна не производили. Однако и после этого борьба против брачного состояния клириков не прекратилась ни на востоке, ни на западе. Так, на востоке против него восстал Евстафий, основатель монашества в Армении, отрицавший вообще брак. Против его учения о сем и постановлены 4 и 10 правила собора Гангрского (в Пафлогонии), принятые вселенской церковью, как окончательное суждение по поводу споров о браке или безбрачии духовенства. Таким образом, во вселенской церкви первых 4-х веков выработалась такая практика, что клир был вообще брачный, хотя женатые епископы к концу этого периода встречались уже как исключение (долее они встречались в церквах Африки и Ливии, что и было осуждено VI всел. соб.). Но в конце IV века учение об обязательном безбрачии клира приобретает себе мощного защитника в лице папы Сириция (384–398 гг.), который, запрещая клиру брак, не постеснился назвать его скверной похотью fabscoena cupiditas), препятствующей достойному отправлению клиром его духовных обязанностей. Того же взгляда держался его преемник Иннокентий I и Карфагенские соборы. Так на западе дело шло до половины V-го века, хотя на практике женатые люди встречались в клире по-прежнему. Но когда, в 446 г., папа Лев I распространил запрещение брака даже и на иподиаконов, на западе началась борьба между папскими декретами и сторонниками целибата с одной стороны и духовенством романо-германских государств, желавшим удержать древнюю практику церкви вселенской, – с другой. Борьба эта заставила вселенскую церковь, в лице Vl-го всел. (Трулльского) собора, снова и уже категорически высказаться по вопросу о браке клириков. Из правил 3, 5, 12 и 13 этого собора видно, что о. о. собора ясно признали практику, по которой члены клира, кроме епископов, могли быть в браке, находя ее согласной с Св. Писанием и апост. Преданием, и осудили стремление римской церкви отнять это право у клириков, причем между представителями той и другой церкви замечалась коренная разница во взглядах: «принадлежащие к святейшей римской церкви, замечает 3 прав. сего собора, предлагали наблюдать строгое правило, а подвластные престолу Константинополя; – правило человеколюбия и снисхождения».

В дальнейшей истории вопроса приходится иметь дело исключительно с постановлениями церкви западной – в виду того, что, восточная церковь, а равно и церкви, основанные ее проповедниками, усвоили себе относительно брака клириков взгляд, основанный, как мы видели, на Св. Писании и Предании апостольском, т. е. собственно взгляд древней вселенской церкви. Церковь же вселенская в этом вопросе, как видно из предшествующего очерка, поступала с мудрой осмотрительностью, так как не хотела крайностей в решении его. Зная немощи человеческой природы, она не хотела налагать на клир, в лице пресвитеров и диаконов, бремени тяжкого и неудобоносимого, потому что видела, что очень трудно избрать для замещения их мест достаточное количество лиц, могущих «вместить словесе сего», не насилуя человеческой природы. Совершенно иначе, как видно из упомянутого 12 нрав. собора Трулльского, рассуждала она о сане епископском. По ее взгляду, выразившемуся в этом правиле, положение епископов должно быть наиболее независимо «от мира и яже в мире» (1Ин.2:15); их служение, по примеру апостолов, принадлежит не одному месту, а разным областям, – что исключает понятие о недвижимости, связанной с семейной жизнью, жизнью домашнего очага; наконец, их количество в массах верующих так невелико, что можно найти достаточно лиц, способных проходить это служение в подражании Христу, т. е. в девственном состоянии (1Кор.10:31–33; 1Кор.11:1). Так рассуждала церковь вселенская, будучи нераздельной, так рассуждает она и теперь, когда западные церкви вслед за римской отделились от нее: церковь восточная держится мудрой середины между крайностями римского католицизма и протестантизма с реформатством. Но и на западе требование относительно безбрачия членов клира было принято и утверждено далеко не сразу, так как очень долго против этого раздавались не только голоса низшего духовенства священников и диаконов, но и предстоятелей церкви епископов. В виду этого папы были принуждены повторять время от времени запрещение брака клириков, придумывая для этого основания, не имевшие ничего общего с духом церкви Христовой – царства не от мира сего, – потому что папы старались при этом навязать церкви мирские отношения, сделать ее одним из мирских царств. Однако до второй половины XI века вопрос этот не имел категорического решения. С этого же времени, – времени, когда папский престол подпал под влияние монаха Гильдебранда (после – папы Григория VII) вопрос этот стал решаться так, как это было нужно для особых целей пап. Цели же эти состояли в стремлении освободить западную церковь от того положения вещей, при котором она была игрушкой в руках то римской аристократии, то германских императоров. Для этого следовало создать такую армию, которая под предводительством папы должна была защитить римскую церковь от всяких внешних влияний и в будущем завоевать папе весь мир. Такой армией должно было явиться духовенство, которое не знало бы никаких привязанностей, не стояло бы ни в каких внешних связях, духовенство без национальности, без семейных уз, знавшее волю только одного римского епископа и такое-то именно духовенство и постарался создать Гильдебранд. Меры к этому начали приниматься, под его влиянием, еще папами Львом IX, Стефаном IX, Николаем II, Александром II; но ему самому принадлежат окончательные шаги в этом направлении. Не постеснившись назвать брак беззаконием и прелюбодейством (foruicatio), весною 1074 г. он собрал в Риме собор, который, повторив запрещения брака клириков, издававшиеся прежними папами, подтвердил это запрещение даже для иподиаконов, угрожая отлучением как тем из клира, кто осмелился бы не послушаться этого, так и мирянам, вздумавшим выслушать литургию, отслуженную женатым клириком – «ибо благословение такого клирика есть проклятие, его молитва – грех, или во грехе совершается». То же, приблизительно, постановление было повторяемо: папой Урбаном II-м 1089 году и соборами Реймским 1119 г. и Латеранскими 1123 и 1139 гг. Взгляд на обязательное безбрачие клира оказался внесенным и в Соrpus juris anonici (XII в.), хотя при папах Бонифации VIII и Клименте V безбрачие было обязательно для клириков лишь высших степеней (majoris оedinis). Затем запрещение брака клирикам окончательно установлено собором Тридентским (засед. XXV de reform. с. 14) и в текущем столетии подтверждено папской буллой 1847 г.; равным образом, оно внесено и в государств. законы многих католических стран (например, Австрии – гражд. зак. § 63, Саксонии – гражд. зак. § 1619). Таким образом, обязательное безбрачие духовенства не имеет, как мы видели, основания в Св. Писании или Предании церковном и есть выдумка пап, принесшая немало нравственного вреда латинскому духовенству, которое далеко не поголовно убеждено в целесообразности и пользе этой жестокой меры, – как об этом можно судить по голосам, которые еще не так давно раздавалась против целибата из среды нашего польско-латинского духовенства.

Ant. und August Theiner D. Einfuhrug Ehelosigkeit bei den christlichen geistlichen und ihre Folgen, Altenburg, 1828 (1845) 1, 2; Саrore, Ueber g. Colibatsgesetz... Francfurt, 1832. 1. 2; Roskovany, Coelibatus et breviarium... Pest, 1861, 1–5 ; Lea, An historical sketch of sacerdotal celibacy in the Christian church. Philadelfia, 1867; в курсах церк. права; Гиншиуса I §§ 15–19; Freidberg’а – стр. 86, Шульте – стр. 216. Труды Киевской Д. Академии, август 1891 г. – статья А. Б.

Н. Марков