Виссарион Никейский

Виссарион Никейский. Замечательно богатая содержанием жизнь В. делится на две почти равных части. Первые 35 (приблизительно) лет своей почти 70-летней жизни провёл В. на православном востоке, посвящая свои богатые природные, развитые образованием, дарования на служение отечественной церкви, в сане монаха и на проповедническом поприще, а также на служение греческой народности, в виду угрожавших ей опасностей от турок. Вторую половину жизни провёл В. на западе, служа, в сане кардинала, по преимуществу римской церкви, хотя и не упуская из виду нужды родины и своих прежних соотечественников. Гранью между обоими периодами служил Ферраро-Флорентийский собор 1438–1439 годов, который должен был подготовить соединение церквей и на который В., к тому времени возведённый в сан архиепископа города Никеи, отправился в качестве одного из представителей греческой церкви. Отъезжая на запад, В. предполагал защищать пред западными учение восточной церкви и даже надеялся доставить восточным торжество над латинянами, хотя, вместе с тем, вероятно, не был чужд и некоторых примирительных по отношению к латинянам стремлений: знакомство в Константинополе с итальянским гуманистом Филельфо, общение с Георгием Гемистом Плифоном, отличавшимся свободою мышления в религиозно-философских вопросах, и жизнь в Пелопоннесе, носившем на себе многочисленные следы западных влияний, не могла пройти бесследно для В. И действительно, в первое время по прибытии в Италию и долгое время потом он, по-видимому, и думал, и поступал, как грек православный, хотя и чуждый предубеждений против латинян. С течением времени, с усилением западных влияний на В. и с отдалением его от строго православных членов собора, внутренняя вера В. в безусловную правду своей церкви по некоторым пунктам разностей между церквами, к несчастью и для самого В. и для его соотечественников, стала падать. Переживая перелом во взглядах на существо разностей между церквами, В. одновременно с тем должен был испытывать тяжкие опасения за судьбу горячо любимой им родины, которой, на его взгляд, грозила политическая смерть, в случае неуспеха унии. После долгой, без сомнения, внутренней борьбы, на исход которой должны были влиять и другие склонные к уступкам игроки, решив, наконец, для себя, что восточные должны уступить западным частью в интересах истины, как В. понимал её, частью в политических интересах родины, теснимой турками, он мог уже довольно снисходительно смотреть на те, лично до него касавшиеся обещания, которыми латиняне платили ему за союз с ними в последний период собора и даже не сознавать вполне, какое тёмное пятно кладёт на него этот его союз с западными. Возведённый за своё содействие делу унии в сан кардинала римской церкви. В. во время жизни на западе развил важную по значению и разнообразную по содержанию деятельность на открывшихся пред ним различных поприщах. Сначала, когда его мысль ещё сильно занимали те догматические, литургические и канонические вопросы, о которых были рассуждения на соборе, он писал сочинения, в которых старался доказать истину учения западной церкви, оправдывая, вместе с тем, свой переход в латинство. Эти сочинения были посвящены: опровержению Паламы и защите так называемых надписей Векка, изложению вопроса об исхождении Св. Духа в письме к Алексею Ласкарису Филанфропину, опровержению так наз. силлогистических глав Марка Ефесского, опровержению силлогизмов Максима Плануды об исхождении Св. Духа, трактату о таинстве Евхаристии и о словах пресуществления. За это же время В. были переведены на латинский язык и переделаны его рассуждения, изложенные на соборе во Флоренции. Составляя свои богословско-полемические трактаты, имеющие все достоинства и недостатки этого рода сочинений, В. видимо находился под некоторым влиянием полемической литературы латинствовавших греков, а также и римских католиков. Когда, с течением времени, сжившись с традиционными понятиями римской курии и приобревши спокойствие и уверенность природного латинянина, В. охладел к богословской полемике с православными греками, он с особенною ревностью предался учёным интересам гуманистов, в среду которых поставила его судьба и его собственные склонности, которые могли возникнуть ещё в годы его образования на востоке и затем развиться во время жизни в центрах итальянского гуманизма. Интересуясь всем, что касалось древнего классического мира, он, в частности, особенно часто останавливался своею мыслию на вопросах философских. Он переводил Аристотеля и Феофраста, знакомил запад с Платоном и многое сделал для восстановления на западе авторитета этого философа; вместе с тем, он побуждал и других способных людей к переводам философских, а также и иных замечательных древних произведений. Отчасти та же глубокая заинтересованность классической стариной, охватившая В. вместе со всеми почти образованными людьми запада, привела его к организации около себя кружка учёных людей или – как тогда выражались – «академии», в делах и занятиях которой В. принимал деятельнейшее участие, и к составлению обширной библиотеки рукописей, которую он, под конец жизни, передал Венеции с условием – сделать библиотеку общественною. Разделяя и всячески поддерживая учёные интересы гуманистов, которым он оказал крупную услугу и своим открытием двух древних произведений, считавшихся утраченными, В. вообще являлся одним из типичных представителей гуманистов – сановников ХV века, влиятельное содействие которых делу возрождения обеспечивало успех последнего в весьма значительной мере. В качестве церковного и политического деятеля В., бывший одним из самых влиятельных членов римской курии, памятен для запада своими действиями в коллегии кардиналов, где он оказывал часто решающее влияние на дела, искусным выполнением многих возлагавшихся на него ответственных поручений, поддержкой проекта реформы папства для ограничения злоупотреблений пап, склонностью к защите прав высшей церковной власти, особенно же своими заботами об устройстве похода против турок. Всегда принимая к сердцу нужды родной Греции и, в частности, заботясь об устройстве судьбы последних представителей византийского императорского дома Палеологов, в мужском и женском поколении, В. начал переговоры с Московским великим князем Иоанном III Васильевичем относительно брака его с Зоей (Софьей) Палеолог. Брак этот потом и состоялся, повлекши за собой увеличение значения Московского государя и усиление сношений России с востоком и западом.

Выяснение намеченных и иных сторон в жизни В. можно найти в довольно уже значительной литературе о нем. На русском языке В. посвящена книга А. Садова, «Виссарион Никейский. Его деятельность на Ферраро-Флорентийском соборе, богословские сочинения и значение в истории гуманизма. Спб. 1883». Некоторые дополнительные замечания сделаны в статье о В., помещенной в ноябр. – декабр. книжке «Христианского Чтения» за 1883 г. В позднейшей русской литературе о В. могут быть указаны посвящённые ему страницы в книге (переводной) иезуита Павла Пирлинга, «Россия и Восток. Царское бракосочетание в Ватикане, Иван III и София Палеолог. Спб. 1892». Несколько интересных сведений о времени, к которому относится деятельность В. можно найти в изданиях епископа кирилловского Арсения: «Георгия Схолария сочинение «Новый мыслитель» и «Георгия Схолария, впоследствии Геннадия, патриарха Константинопольского, разговор». Оба эти издания, содержащие, вместе с оригинальным текстом сочинений Схолария, русский перевод их, вышли в Новгороде в 1896 г. Иностранная литература о В. до 1883 года указана в вышеназванной русской книге о В. Из позднейшей западной литературы о нем и его времени назовем статьи Дрэзеке (Dräseke), Zum Kirchenlinigungsversuch des Jahres 1439–в Byzantinische Zeitschrift, hrsg. von Krumbacher, V Band; 3–4 Heft, 1896, и Georgios Gemistos Plethon– в Zeitschr. f. Kirchengeschichte, hrsg. von Brieger und Bess, XIX Band, 3 Heft, 1898, где указаны и некоторые другие, впрочем далеко не все, журнальные статьи и отдельные издания, интересные для изучающего жизнь В. и его время.

А. Садов