Иезекииль

Иезекииль (᾿Ιεζεκιη’λ, יחוהאל­ יחוהאל, «Вог укрепляет»), пророк из числа великих, был сын Вузия (Иез.1:3) и принадлежал к священническому роду. Вместе с царем Иехонией и многими знатными иудеями он был уведен в плен в Вавилон (в 597–596 г. Иез.1:2; ср. Иез.33:21, и Иез.40:1). Иос. Флавий сообщает, что Иезекииль был в то время отроком (παι’ς : Древн. 10, 6:2). Но из самой книги Иезекииля следует заключать, что пророк при отведении в плен был взрослым человеком. Уже на пятом году пленения он имеет жену и дом, а подробное описание Иерусалима и храма и богослужебных порядков (гл. Иез.40 сл.) дает основание думать, что эти порядки были известны ему непосредственно, т.е. что он не только принадлежал к священническому роду, а и проходил священническое служение.

Находясь в плену, Иезекииль, по свидетельству его книги, жил на берегу Ховара (Иез.1:3). Раскопками Гильпрехта в Вавилоне, в клинописных документах времени Артаксеркса I-го и Дария II найдено название naru Kab(b?)aru [т.е., буквально, «Большой канал], каким назывался большой судоходный канал вблизи Ниппура, служивший одним из главных водных путей страны. С этим «великим каналом» и отождествляют теперь упоминаемый у Иезекииля Ховар. Места своего поселения на берегу Ховара пророк не указывает, потому что селение Тель-Авив (Иез.3:15), где выступает Иезекииль с проповедью, по-видимому, не было местом его постоянного жительства. Вблизи Ховара Иезекииль имел свой дом (Иез.3:24, 8:1), хотя жил, как видно, в бедности (Иез.24:17, 12:17). В книге упоминается также о жене пророка, умершей на 9 году его пленения (Иез.24:18). К пророческому служению Иезекииль был призван, по свидетельству его книги, «на пятом году пленения Иехонии или, – по другой хронологической дате книги – в тридцатый год, в четвертый месяц, в пятый день месяца» (Иез.1:1). Смысл первой даты темен и служит издавна предметом споров в экзегетике. По одним толкователям, пророк разумеет 30-й год своей жизни (Ориген, Ефрем Сир., Григорий Двоеслов, Клостерман, Кречмар), по другим, – 30-й год принятого у иудеев в то время летосчисления (в частности, – от обретения книги закона при Иoсии: Таргум Ионаф., бл. Иероним, Геферник, о. Рождественский; от последнего юбилейного года: Гитциг), по иным – 30-й год вавилонского плена (бл. Феодорит) или 30-й год эры Набополассара, основателя нового халдейского царства (Прад). Имея в виду отсутствие веских аргументов в пользу каждого из приведенных мнений и принимая во внимание ненужность этой даты при существовании точного указания на время призвания пророка в Иез.1:2, – многие экзегеты не без основания считают Иез.1:1 позднейшею глоссой (Маркс, Корниль, Бертолет). Свое служение Иезекииль проходил, несомненно до разрушения Иерусалима, так как последнее по времени произнесения пророчество его датируется 27-м годом пленения (Иез.29:17). Возможно предположить, что Иезекииль жил и после этого времени. Позднейшие предания сообщают, что Иезекииль был судьею у пленников из колена Данова и Гадова, что он однажды спас переселенцев израильских от халдеев и что он умер мученическою смертью от рук иудеев за свои обличения (Епифаний, De vitis Proph. 9).

Книга Иезекииля заключает 48 глав. Содержание речей пророка определялось теми задачами, которые ему предлежали. В этом отношении деятельность Иезекииля распадалась на два периода. В начале своего служения пророк выступал вестником божественного правосудия. Приближалось определенное Господом разрушение Иерусалима и храма. Но ни остававшиеся в Палестине иудеи, ни пленники вавилонские не верили в наступление этих событий. Существование храма служило для них залогом божественной охраны города, и на проповедь о предстоящей гибели они с упорством отвечали: «здесь храм Господень», «здесь храм Господень» (Иер.7:4). Убеждаемые ложными пророками, жители Иерусалима ожидали возвращения уведенных в плен с царем Иехояией во главе (Иер. 28). Подобные суетные надежды были распространены и среди пленников (Иер.29). Следствием сего было то, что цель божественного наказания не достигалась, народ не вразумлялся посланными на него бедствиями и продолжал упорствовать. Этим определялась миссия Иезекииля в первую половину его служения. Ему предстояло разрушить суетные надежды Израиля и убедить народ в неотвратимости божественной кары и ее справедливости. Такую задачу и имеет Иезекииль в виду в своих первых речах. Совершившееся разрушение Иерусалима и окончательное падение иудейского государства изменило характер проповеди Иезекииля, создав для нее новые цели. Явилась опасность, что разразившаяся над иудеями тяжелая катастрофа может подействовать на них угнетающим образом и довести до отчаяния. Временная божественная кара могла быть принята за испразднение всех божественных обетований о спасении. Следствием этого могло явиться увлечение служением языческим богам, сила которых проявилась в победе над Израилем. Иезекииль должен был разяснить смысл совершившихся событий, должен был показать, что Иегова не забыл Свой народ, что Он верен Своим обетованиям и что эти обетования осуществятся во всей полноте. Соответственно указанными задачам, и книга пророчеств Иезекииля распадается на дет части: первую составляют гл. 3–32, содержащие речи о суде над Израилем (Иез.3:15–22) и народами языческими (Иез.3:23–32); ко второй относятся гл. 33–48, представляющие обетования о спасении и изображение славного будущего, а гл. 1–3 описывают призвание Иезекииля к служению и являются введением к книге.

Частнейшее содержание книги таково. Призванный к служению таинственным видением Господа, седящего на херувимах Иез.1–3:14, Иезекииль начал проповедовать среди поселенцев Тель-Авива. Рядом символических движений (Иез.4–5) пророк изображает осаду Иерусалима и бедствия народа. Это пророчество, выраженное в символических действиях, Иезекииль затем раскрывает в речи (Иез.7), воспевая п плачевную песнь о погибели земли израилевой (Иез.8). Далее пророк излагает (Иез.8:1–11:25) видение о погибели Иерусалима. Перенесенный духом в священный город, он созерцает нечестие иудеев. С северной стороны у ворот жертвенника он видит «идола ревности» Ваала (Иез.8:5–6), внутри храма – изображения пресмыкающихся и нечистых животных и «всяких идолов» (Иез.8:7–12), при входе в храм – женщин, плачущих о Фаммузе (Иез.8:13–14), между притвором и жертвенником – мужей, кланяющихся солнцу (Иез.8:16–17). Вместе с этою картиной нечестия пророку показывается и зрелище суда Божия; он видит, как «каратели» города истребляют всех грешников, на самый город бросаются горячие угли, а слава Божия покидает гибнущий храм (Иез.8:9–11). Изобразив, вслед за этим, судьбу последнего царя иудейского и всего народа в символических действиях (Иез.8:12), Иезекииль в ряде речей указывает преступления народа, как причину его бедствий. Он обличает руководителей народа, виновников его погибели, – именно ложных пророков (Иез.13:1–23) и старейшин (Иез.13:14). Те же мысли об испорченности народа и его представителей пророк излагает в форме притчей (Иез.13:15–17). Но эти обличения не могли принести пользы, потому что иудеи причину своих бедствий полагали в грехах отцов. Они говорили: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». И вот разъясняя смысл этой пословицы, пророк раскрывает мысль о том, что каждый наказывается за личные грехи (Иез.13:18). В последующих речах пророк продолжает раскрывать мысль о преступности Израиля и неотвратимости его погибели, имея в виду многократным повторением этой мысли глубже запечатлеть ее в сердце народа (Иез.13:19–24). Дополнением к изложенным речам Иезекииля являются его пророчества о суде над иноземными народами (Иез.13:25–32), уясняющие высказанную пророком мысль о Боге, как отмстителе за нарушение завета.

Во вторую половину своей деятельности Иезекииль выступает уже вестником божественной милости к народу. Отсюда, во второй части его книги (гл. 33–48) содержатся речи о восстановлении Израиля. Ряд этих речей пророк начинает напоминанием о своем служении, указанием на то, что доселе он действительно быль вестником божественной воли. Этим пророк хочет убедить, что и настоящая его проповедь заслуживает полной веры. А для того, чтобы возбудить еще большее доверие к своей проповеди, пророк раскрывает мысль, что Господь, наказывая грешника. желает не смерти его, а покаяния, и всецело готов возвратить ему Свою милость (Иез.33). Иезекииль даже говорит о божественной милости к народу и прежде всего представляет общую картину восстановления Израиля (Иез.34). По изображению его, Господь накажет некогда пастырей народа, доведших его до гибели, соберет рассеянный народ, приведет его в землю Израилеву и поставит ему доброго пастыря Давида. Первым условием наступления этого времени должно служить возвращение в Палестину, и пророк говорит об этом возращении (Иез.34–36). Это возвращение народа в свою землю будет началом его духовного обновления, началом того времени когда у него отнято будет сердце каменное и взамен его будет дано новое, плотяное, более чувствительное к добру, а также и новый дух (Иез.36:25). Но, при тогдашнем бедственном положении народа, предсказание о восстановлении Израиля могло показаться неисполнимым. Поэтому пророку открывается божественное всемогущество, являемое в видении поля, наполненного сухими костями, которые, затем, оживают по слову пророка (Иез.37:1–14). Вместе с этим Иезекииль получает повеление символическим действием соединения двух жезлов возвестить народу будущее соединение разделенных царств в одно, под властью одного царя и Единого Бога (Иез.37:15–28). Благоволение Господа к новому царству проявится в победе этого царства над врагами. В гл. 38–39 пророк и изображает эту победу, иносказательно описывая ее, как поражение полчищ Гога, царя земли Магог. – Заключение кн. Иезекииля составляют таинственные видения, изображающие будущее состояние народа (гл. Иез.40–48). Здесь содержится описание храма (Иез.40:1–42:20), богослужебного строя (Иез.42:1–46:24) и разделения земли (47:1–48:35). Многие современные исследователи понимают это описание буквально, видя в нем или проект будущего храма и будущего богослужебного строя, имеющего утвердиться по возвращении иудеев из плена, или же опыт кодификации допленного культа и описание разрушенного Соломонова храма. Но едва ли можно согласиться с таким пониманием. Изложенные в рассматриваемых главах законы о жертвах, о левитах и священниках (Иез.42:1–46:24), – по мысли пророка, – имеют, очевидно, такое же значение, как и предписания о разделении земли (Иез.48) и о построении храма (Иез.40–42). Но эти последние не могут быть понимаемы буквально. Начертить план Иезекиилева храма не удалось ни одному исследователю, и осуществить его нельзя. Равным образом, не могло быть осуществимо в действительности и предлагаемое пророком разделение земли. Все это показывает, что пророк не имеет в виду представить в Иез.40–48 гл. проект последнего устройства народа. С другой стороны, трудно видеть в указанных главах и простое воспроизведение практики допленного времени, так как черты храма Иезекиилева не совпадают с образом Соломонова храма, а обрядовые предписания отличаются от Моисеевых законов (ср. Иез.46:10 и Чис.28:1; Иез.45:23 и Чис.28:19; Иез.44:21 и Лев.21:13). Самый характер описаний пророка, а также сравнение с другими библейскими местами (Откр.21:10и Иез.40:2; Откр.21:12 и Иез.48:31; Откр.22:1 и Иез.47:1) дают основание видеть в гл. 40–48 таинственную, идеально-пророческую картину мессианского царства, отдельные черты которой для нас непонятны.

Отличительною чертой кн. Иезекииля служит обилие в ней видений и символических действий. При этом другие пророки (ср. Ис.6. Ам.7) только кратко отмечают свои видения, а Иезекииль описывает их с величайшею подробностью (ср. Иез.1:8–11, Иез.40, Иез.48), предоставляя самому читателю постигать смысл его таинственных указаний. Отсюда происходит чрезвычайная темнота книги. Бл. Иероним справедливо называет ее «scripturarum агсаппт et mysteriornm Dei labirinthum» и сравнивает темноту ее с подземным мраком (ad Paulin. ер. 53 и Comment, in Ezech., lib. I, 14). Ввиду этого у древних евреев по свидетельству того же бл. Иеронима, не позволялось читать начало и конец кн. Иезекииля лицам, не достигшим тридцатилетнего возраста. Впрочем, указанную черту рассматриваемой книги нельзя считать вместе с западными исследователями (Эвальд, Сменд, Баудиссин, Бертолет) следствием упадка пророчества. Божественное откровение приспособлялось к естественным силам человека; значит, в личности самого Иезекииля и в условиях его времени лежали причины того, что воля Божия открывалась пророком в форме видений и символических действий. Несомненно, символические действия Иезекииля, не вполне понятные для нас, иное впечатление должны были производить на современников пророка. Другою особенностью книги является обилие величественных образов, частые повторения одной и той же мысли, а также одних и тех же выражений (напр., у Иезек. более ста раз употреблено выражение «и было ко мне слово Господне», более шестидесяти раз выражение «и узнают, что Я Господь», часто повторяются слова «сын человеческий», «была на мне рука Господня»). Возникающая отсюда монотонность речи опять не обозначает (вопреки мнению западных исследователей) упадка пророчества и его отрешенности от жизни, но является следствием пламенного желания пророка глубже запечатлеть в сердце слушателей те истины, возвещать которые он был призван. По существу своему эти истины не отличаются от учения других пророков, и нельзя сказать вместе с Думом (Duhm, Theologie der Propheten, S. 263), что Иезекииль превратил идеалы пророков в правила и догматы, или вместе с другим исследователем (Baudissin, Einleitung ), что его отношение к божеству является «чем-то внешним, почти физическим». Как для священника, глубоко проникавшего в смысл ветхозаветного ритуала, обрядовые предписания были особенно близки для Иезекииля. Поэтому, выступая в качестве, пророка, он более, чем его предшественники, принимает их под свою защиту и пользуется ими при изображении будущей судьбы Израиля. Но тем не менее для Иезекииля, как и для других пророков, все виденное имеет цену постольку, поскольку оно служит проявлением внутреннего настроения. Идеал же будущего для него, как и для Иеремии, заключается во внутреннем обновлении народа .под действием Духа Божия, в изменении его каменного, упорного и жестоковыйного сердца в плотяное, чувствительное к добру (Иез.36:25; ср. Иер.31:31).

Книга Иезекииля признается в целом своем обеме принадлежащею самому пророку, Возражения, против подлинности гл. 40–48 (Эдер и Фогель), против гл. 38–48 (Корроди), а также попытка Цунца (Zunz,Gottesdienst. Vorträge, 1832, S. 158 f.) приписать всю книгу писателю персидского периода и попытка Зейнеке (Geschichte S. I. II, 1889, Volkes Isr.) доказать происхождение книги в эпоху Маккавейскую – оказались единичными и не получили сочувствия у экзегетов. Еврейский текст книги Иезекииля, однако же, почти единогласно признается сильно пострадавшим от орфографических погрешностей и намеренных корректур, явившихся естественным следствием темноты книги.

В. Рыбинский