Иоанн, архиеп. антиохийский

Иоанн, архиеп. антиохийский, один из виднейших деятелей несторианской эпохи. О жизни его до этого времени ничего неизвестно, и нет подтверждений тому мнению (Сavе), будто он воспитывался вместе с Несторием и Феодоритом в монастыре св. Евпрепия, в пригороде Антиохии. Кирилл ал. (Labbe III, 1050) и Диоскор (Theodoreti epist. 83: Migne gr. LXXXIII, 1268; ср. в сирийских актах разбойничьего собора: Hoffmann, Verhandlungen der Kirchenversammlung zu Ephesus, Kiel 1873, S. 69. 87–89; Martin, Actes du brigandage d'Ephèse, Amiens 1844, p. 161) с одинаковою похвалой говорят о богословском образовании и догматико-канонических познаниях Иоанна, но до нас сохранился от него лишь отрывок проповеди в Халкидоне, а тот факт, что даже столь важное письмо его к Несторию усвоялось Феодориту, кажется, свидетельствует, что литературная репутация Иоаннова стояла невысоко. – Заняв антиохийскую кафедру после Феодота в 429 г., Иоанн имел большой авторитет среди епископов «Востока», которые – по словам Акакия верийского (Labbe III, 386) – радовались и взаимно приветствовали себя с таким вождем. Естественно, что он не по одному только иерархическому положению попал в самый центр несторианского водоворота, когда папа Целестин, осудив на поместном соборе в августе 430 г. лжеучения Нестория, чрез александрийского диакона Посидония сообщил (Labbe III, 379. Mansi ИУ, 10.48.1049. Деян. всел. соб. I, 411–414 и ср. у Migne gr. LХХУІІ, 93) об этих решениях и антиохийскому предстоятелю (вместе с Ювеналием иерусалим., Руфом фессалоникским и Флавианом филиппийским), к чему нарочито приглашал его и Кирилл ал. (Labbe III, 379. Mansi IV, 1049. 1052. Migne gr. LXXVII, 93. 96). Иоанн предпочитал обратиться к мирным средствам и отправил (вместе с посланием Целестина и Кирилла ал.) от имени ( – собравшихся на посвящение первого – ) Макария лаодикийского, Архелая, Апрингия, Елиада и Мельхия в Константинополь письмо, в котором энергично увещевал Нестория к охранению церковного единения, выражая твердую уверенность в догматической корректности (Labbe III, 390 сл. Mansi IV, 1061–1069. Migne gr. LXXVII, 1449–1457. Деян. вс. соб. I, 434–435) столичного архипастыря. В этом же смысле – для воздействия на последнего – Иоанн писал еще особо комиту Иринею и находившимся в Константинополе Мусею антарадскому и Елладию тарсийскому. Несторий ответил вежливым, но упорным отказом, апеллируя к суду собора. Тогда Кирилл ал. – после соборного рассмотрения – в конце 430 г. отправил в столицу послание с 12-ю анафематизмами на Нестория, который препроводил этот документ Иоанну (Migne gr. LXXXIV, 580 и ср. Liberati Breviar. 4: Migne lat. LXVIII, 976). «Восточные» не без основания усмотрели здесь обвинения против всего антиохийского богословия, и эта связь принципиального вопроса с личным до крайности осложнила все дело, внесши в него излишнее обострение. Иоанн передал Кириллово послание на разбор Андрею самосатскому (Mansi V, 20 сл. Migne gr. LXXVI, 306 сл. Деян. вс. соб. II, 47–127) и Феодориту (Migne gr. LXXXIII, 1413. LХХХVI, 389. Mansi V, 84. 85. Деян. вс. соб. II, 125. 126), из коих второй, находя тут аполлинарианство, даже сомневался в принадлежности его александрийскому иерарху (Migne gr. LXXXIV, 580). Императорским указом от 18 ноября 430 г. назначен был в Ефесе собор на день пятидесятницы, но Иоанн, отправившийся с небольшим числом предстоятелем от сирийских церквей, не мог поспеть к указанному сроку 7 июня 431 г. и – для предупреждения – выслал вперед нескольких энергичных членов (между прочим, Феодорита), которые особым посланием на имя Кирилла ал. и Ювеналия иерусал. просили подождать «антиохийцев». Те не уважили и в понедельник 22 июня открыли собор в церкви Пресв. Марии, «восточные» же отказались от участия и на частном совещании решили заявить протест императору Феодосию II. Несторий был уже осужден, когда Иоанн с 14 епископами прибыл в Ефес в пятницу 26 июня. Пригласительные депутации от собора не были приняты. Антиохийский владыка вместе с 43 епископами образовал особый собор (сопсiliabulum), который провозгласил низложение Кирилла ал. и Мемнона ефесского, а их приверженцев отлучил и лишил церковного общения впредь до исправления (Labbe III, 596. 637. 657. 654. Mansi IV, 1265–1269. Деян. вс. соб. I, 652–658), признав «несправедливым осуждение против престола царствующего над градами града Константинополя» (Mansi IV, 1380. Деян. вс. соб. 1, 788). Противники тоже не замедлили отлучить Иоанна. «Восточные» торжественно одобрили никейское исповедание и чрез комита Иоанна отправили им. Феодосию особое (составленное, м.б., Феодоритом: см. у Глубоковского I, 90 сл.) вероопределение (Migne gr. LXXXIII, 1460. Mansi IV, 1372. Деян. вс. соб. I, 778), как рассылалось ими и множество других посланий разным лицам. Феодосий хотел удовлетворить обе стороны и чрез сановника Палладия подтвердил низложение Нестория, Кирилла и Мемнона, поручив трибуну Иоанну успокоить враждующих. Миссия эта была безуспешна. «Антиохийцы» имели еще четыре собрания и призывали противников к соглашению, но условия были неприемлемы («истребить все, писанное против Нестория»...) и отвергались (Mansi IV, 1404 и 1398; V, 348. Деян. вс. соб. I, 820 и 799–800; II, 407–408. Epist. s. Cyr. 48 (42): Migne gr. LXXVII, 249). И собор, подкрепленный прибытием легатов папы Целестина, трижды приглашал Иоанна и, не добившись желаемого результата, отлучил его с единомышленниками от церковного общения и объявил лишенным епископства. При таких затруднениях император вызвал к себе по 8 депутатов от обеих партий; среди «восточных» были Иоанн и Феодорит. Делегаты должны были жить в Халкидоне, куда прибыли 11 сентября 431 г. Было пять рассуждений в присутствии Феодосия, которому три протестации были поданы «антиохийцами», писавшими – кроме того – западным епископам медиоланскому, аквилейскому н равеннскому против Кирилловых «глав», яко бы полных аполлинарианства (Theodoreti epist. 112: Migne gr. LXXXIII, 1312). Иоанн прямо высказывался в пользу православия Нестория и защищал его. Однако император круто изменил прежнюю колебательную политику, приказав Несторию удалиться в «место своего пребывания», т. е., вероятно, в антиохийский монастырь св. Евпрепия, а на константинопольскую кафедру был избран Максимиан, Кирилл же и Мемнон восстановлялись во всех правах, хотя и о «восточных» Феодосий заявлял, что, «пока жив, он не может осудить их, ибо ни в чем пред ним не осудили их» (Migne gr. LXXXIV, 632). С тяжелым чувством «сирийцы» выехали обратно (кажется, в конце 431г.), уже по дороге испытали нелюбезный прием в Анкире галатийской – вследствие предупреждений из столицы (ibid. 641) – и в Тарсе (городе первой Киликии) держали свой собор, где взаимно обязались твердо стоять за Нестория и – вместе с Кириллом и Мемноном – низлагали всех православных депутатов, бывших в Халкпдоне (ibid. 674), каковое определение снова одобрено было ими в Антиохии (см. еще Migne gr. LXXXIII, 1490. LXXXIV,826.Деян. вс, соб. ІІ, 449. Сократ. Ц. И. 7, 34. Liberati Breviar. 6: Migne lat. LXVIII, 981), a затем посетили высокочтимого на «Востоке» Акакия верийского (Migne gr. LXXXIV, 647–648). Иоанн сначала был непреклонен в своей оппозиции, много агитировал по всему «Востоку» (Migne gr. LXXXIV, 743. 798 и ср. 654–656) и яко бы оказывал Несторию особое почитание (Евагр. Ц. И. 1, 7). Но Иоанн выдержал недолго. Целестин пред своею смертью (в июне 432 г.) выразил неодобрение Максимиану за низложение 4-х «восточных» епископов (Елладия тарсийского, Евферия тианского, Имерия никомидийского и Дорофея маркианопольского), приглашая его к умеренности – особенно в отношении к Иоанну. Той порой местный собор константинопольский – по поручению императора – формулировал (в 432 г.), что ради мира требуется принятие единой веры, а предстоятель антиохийский должен анафематствовать Нестория и его нечестивые догматы (Mansi V, 277–281. Migne gr. LXXVII, 1457–1461. Деян. вс, соб. II, 344–347). Потом Феодосий, особо просивший содействия Симеона Столпника и Акакия верийского .(Mansi V, 281–284. Migne gr. LXXXIV, .656–658. LXXVII, 1448. Деян. вс. соб. II, 347–349), отправил с трибуном и нотарием Аристолаем приказ антиохийскому владыке явиться в Никомидию для переговоров с Кириллом ал. (Mansi V, 277–281. Migne gr. LXXVII, 1457–1461. Деян. вс. соб. I, 344–347). Иоанн созвал в Антиохии собор (Александр иерапольский в Евфратисии, Макарий лаодик. и Феодорит), который решил держаться никейской веры (ср. Migne gr. LXXXIV, 659), отправился в Верию к Акакию (Mansi V, 312. Migne gr. LXXVII, 184. Деян. вс. соб. II, 383), и от имени последнего (чрез Аристолая и магистриана Максима) препроводил Кириллу ал. послание именно такого содержания, отвергая всякие добавления сверх никейского исповедания (Migne gr. LXXXIV, 658–659). Кирилл ал. справедливо увидел тут косвенное осуждение себе и ответил Акакию. категорическим отказом к соглашению на подобных условиях (Migne gr. LXXXIV, 661–664. LXXVII, 158–161). Многие отнеслись к этому Кириллову посланию весьма резко, но Иоанн и Акакий (не без участия Феодорита) взглянули более спокойно и на совещании в Верии положили послать в декабре 432 г. в Александрию Павла емесского с рекомендательным письмом к Кириллу (Migne gr. LXXXIV, 686 и ср. 720. 689–691), но в послании Иоанновом последний нашел новое оскорбление для себя (Mansi V, 312. 349. Migne gr. LXXVII, 185. 252. Деян. вс. соб. II, 384. 409). Тогда Павел взял это письмо назад, письменно анафематствовал Нестория, признал Максимиана и просил принять этот акт как бы от лица всех архипастырей «Востока» (Mansi V, 349. Migne gr. LXXVII, 252. Деян. вс. соб. II, 409). Так было сделано по тайным инструкциям Иоанна (Migne gr. LXXXIV, 691), сильно верившего в дипломатические способности емесского епископа (ibid. 687). Однако Кирилл ал. опять не согласился и требовал, чтобы Иоанн письменно изложил заявленное его делегатом (Mansi V, 323. Migne gr. LXXVII, 185). Аристолай послал в этом духе приказ в Антиохию (Migne gr. LXXXIV, 827), но на «Востоке» новые притязания Кирилла ал. были встречены с крайним неудовольствием. Антиохийский собор высказался столь решительно, что из Александрии постарались привлечь в столице знатных лиц и между прочим августу Пульхерию, чтобы оказать давление на Иоанна (ibid, 827. 829). В Антиохию же – вместе с Аристолаем – были посланы два клирика Кассий и Аммоний, которые должны были отдать Иоанну примирительные послания, если он подпишет лист о низложении Нестория и с одобрением избрания Максимиана (ibid. 830). Аристолай усердствовал склонить Иоанна даже угрозами, что – в случае упорства – объявит его единственным виновником раздора (ibid. 700 и Migne gr. LXXVII, 169), но антиохийский владыка и без того убедился в достаточно искреннем правоверии Кирилла ал., почему принял все предложения и в знак общения переслал особую грамоту александрийскому иерарху (Mansi V, 285. 289–292. Migne gr. LXXVII, 164–165.169–173. Деян. вс, соб. II, 350–351. 355–359), который отвечал восторженным посланием, где прямо провозглашал, что средостение разрушено (Mansi V, 301–309. VII, 655–673. Migne gr. LXXVII, 173–181. Деян. вс. соб. П, 372–380. III, 219–227). Это было в начале 433 г. Иоанн поспешил привлечь «восточных» к соглашению, однако и уведомленный им (Migne gr. LXXXIV, 701–702) Феодорит не разделял его всецелого довольства и просил настоять на совершенной реабилитации всех пострадавших единомышленников (ibid. 700–701). Иоанн исполнил эту просьбу, хотя вообще считал дело улаженным (ibid, 705). Большинство «восточных» от него откололись, а Иоанн – не без внушений из Константинополя – начал прибегать к крутым мерам, несмотря на предупреждения Феодорита, чтобы имя Нестория не затрагивалось, и все сошлись просто на почве признания единой веры, равно провозглашенной и в Египте и на «Востоке» (ibid. 709–711 и cpl Migne gr. LXXXUИ, 1484). Если Иоанн сначала уступил такому совету (Migne gr. LXXXIV, 742), то тем энергичнее стал требовать безусловной покорности заключенной им «унии». В результате от. него совсем отделились Евфратисия, обе Киликии, вторая Каппадокия, Вифиния, Мизия и Фессалия (ibid. 713). В свою очередь антиохийский владыка третировал протестующих, как раскольников, устранял недовольных (ibid. 742), напр., Авива долихийского и Акилина варвалисского, заменив их Афанасием и Маринианом (Synodicum гл. 133. 134. 149. 156. 165 и 190 у Migne gr. LXXXIV), и позволял другие несправедливости. Недовольные обратились с окружным посланием к епископам Сирии, Киликии и Каппадокии, обвиняя Иоанна в признании еретика аполлинарианина (Кирилла), в осуждении Нестория и в присвоении права посвящения в чужих церковных округах – яко бы даже с лихвами (ibid. 743–744), а потом послали жалобы к сестрам Феодосия августам Пульхерии и Марине (ibid. 750–751). Противная партия тоже действовала, конечно, в обратном направлении и с полным успехом: скоро был получен указ, в силу которого военачальник Дионисий уполномочил комита и викария Тита предложить Елладию тарсийскому, Максиму аназарвийскому, Александру иерапольскому и Феодориту, чтобы они или примирились с Иоанном, или покинули свои кафедры (ibid. 758–759). Упорные не сдавались, – и в Антиохии выработали новые условия (ср. ibid. 763), которые Феодорит находил достаточно приемлемыми и защищал (ibid. 763–763. 766 и Migne gr. LXXXIV, 1488–1489) от возражений непреклонного Александра иерап. (Migne gr. LXXX I V, 764–765. 767). Единение облегчалось и тем, что отвергаемый «восточными» преемник Несториев Максимиан скончался в 434 г. и в апреле был замещен Проклом (Сократ. Ц. И. 7, 40), также приглашавшим «сирийцев» к союзу с обязательством анафематствовать Нестория (Migne gr. LXXXИY, 765–766. LXY, 885–886). Феодорит вошел в общение с Иоанном (Migne gr. LXXXIV, 774–776). Последний поручил киррскому епископу всякими средствами располагать отделившихся к примирению (ibid. 738), и тот энергично приглашал ко взаимным уступкам обе партии, не победив наиболее упорных. К ним Феодорит просил снисхождения у Иоанна, однако антиохийский иерарх предпочитал строгости, изгнавши при помощи военной силы Мелетия мопсуэстинского из его епархиального города (ibid. 793), и взывал к гражданским прещениям из столицы, откуда (кажется, в 435 г.) были получены суровые предписания о ссылке Александра иерап. в Фамозин египетский, Мелетия мопсуэст. в Мелитину армянскую и т. д. (ibid. 803–804). Это даже умеренных оттолкнуло от Иоанна, но он продолжал апеллировать к административному воздействию – солидарно с Кириллом ал. (ibid, 834–836). Такая миссия и была поручена вышеупомянутому трибуну Аристолаю, который проявлял особое чиновничье усердие, иных покарал (напр., Александра иерап. и единомышленников, покинувших кафедры уже в 435 г.), других же успел привлечь, как было с пастырями первой Киликии (ibid. 805) в 436 г. (ibid. 811). Около этого времени (по враждебной ревности Раввулы едесского и при возбуждающем влиянии Кирилла ал.) возгорелся спор из-за Феодора мопсуэстийского (и Диодора тарсийского). Иоанн выступил на защиту антиохийских светил и тем располагал «восточных» в свою пользу. Умеренные «сирийцы» (включая Феодорита) примкнули к нему, о чем он с торжеством уведомлял Прокла константипоп. (ibid. 810–812), еще ранее опубликовавшего поэтому предмету примирительный «томос» к армянам о вере (Mansi Y, 421 сл. Migne gr. LXY, 856 сл.). Кирилл ал. тоже обнаружил больше умеренности касательно Феодора мопсуэст. и пред Проклом (Mansi IX, 410–412. Migne gr. LXXYn, 344–345. Деян. вс. соб. V, 401–404) и пред Иоанном (Facundi Pro dcfens. 8, 5: Migne lat. LXVII, 728. Mansi IX, 264. Деян. вс. соб. V, 168–170). «Восточные» отправили императору прошение о «восстановлении мира» (Liberati Breviarium 10: Migne lat. LXVIII, 991–992. Facundi Pro defens. 2, 2. 8. 3. 5. 12, 1: Migne lat. LXVII, 563. 716–717, 727–728. 833), и Феодосий II особым; указом повелел прекратить дело о Феодоре мопсуэст, (Synodicon cap. 219: Migne gr. LXXXIV, 849–850, Facundi Pro defens. 8, 3: Migne lat. LXVII, 717–718. Liberati Breviar. 10: Migne lat. LXVII, 992). Так с 437 г. мир постепенно водворяется на «Востоке», а вместе с этим исчезает из нашего взора и Иоанн антиохийский, которого собственно лишь бури и волнения выдвигали на передний план истории. Он скончался чрез 13 лет епископства в 441 или 442 г. (Theodoreti epist. 83: Migne gr. LXXXIII, 1268), будучи замещен на антиохийской кафедре своим племянником Домном (Acta sanctor., Jannuar. t. II, 672. 675; ср. Le Quien, Oriens christianus II, 721). Иоанн не был исключительною личностью, и его политика была не всегда безупречна. Но он был искренним и горячим миротворцем и немало послужил для блага Церкви в крайне смутное время. Насколько благотворно было примиряющее и сдерживающее влияние Иоанна, – видно уже из того, что вскоре после его смерти на «Востоке» начались новые смятения, надолго нарушившие покой всего христианского мира.

Н. Н. Г.