Каролинговы книги

Каролинговы книги (Libri Carolini). Поводом к написанию Каролинговых книг послужили споры об иконопочитании (см. «Энц.» V) и ближайшим образом присылка Адрианом (см. «Энц.» I) Карлу великому деяний второго Никейского собора 787 года в очень неисправном переводе, автор которого неизвестен. Папа очевидно ожидал, что эти определения будут приняты и франками. Но недавнее пред тем расстройство дела о браке между дочерью короля и сыном Ирины не могло настраивать Карла В. на благоприятное отношение к восточным определениям – тем более, что и собственные убеждения шли против них. Вообще, во франкской церкви в отношении иконопочитания господствовало среднее мнение. Если восточные христиане стали особенно чтить иконы из-за противоположности со своими магометанскими соседями, то франки, напротив, воздерживались в этом отношении вследствие необходимости противодействовать идолопоклонству необращенных еще в христианство германцев. Вопрос этот обсуждался на одном из смешанных собраний духовенства и мирян, состоявшемся при Пипине, в Жантильи, в присутствии уполномоченных от папы Павла и посланников Константина Копронима; и хотя их решение не дошло до нас, однако же едва ли может быть сомнение в том, что оно согласно было с общими воззрениями национальной церкви. Получив деяния собора, Карл В. отослал их в Англию к королю Оффе, который предложил их на обсуждение английским епископам. По поручению английских епископов и князей находившийся там Алкуин (см. «Энц.» I) составил опровержение деяний, которое и было послано королю франков. Опровержение это не сохранилось, – и неизвестно в каком отношении оно стоит к тому, во всяком случае более обширному, сочинению, которое было составлено по повелению Карла В. с согласия епископов его государства против Седьмого Вселенского Собора под заглавием: Opus illustrissimi et excellentissimi seu spectabilis viri Caroli Magni nutu Dei regis Francorum contra synodum, quae in partibus Graeciae pro adorandis imaginibus stolide et arroganter gesta est.

Каролинговы книги имеются теперь в двух рукописях – парижской и ватиканской, но встречаются упоминания и о других, не сохранившихся до нас рукописях, по одной из которых, упоминаемой Кассандером, и сделано первое издание, а затем и все другие, перепечатанные с первого. Это первое издание вышло в Париже в 1549 г. от имени Eli. Phili (т. е. Elias Philyra), под которым скрывается Жан дю-Тилле (Jean du Tillet или Joh. Tilius), впоследствии епископ в Meux (на севере Фракции). Так как протестанты часто опирались на это издание в своих нападках на католическую церковь, то в 1564 году оно было внесено в индекс, почему экземпляры его очень редки. Кроме того существуют издания: 1555 г. в Кельне, Мельхиора Гольдаста в Imperialia decreta, Франкфурт 1608 и 1673; Филиппа Парея, Франкфурт 1628; анонимное без обозначения места и времени; Геймана в Ганновере в 1731 году (лучшее); Миня (ser. lat. 98 т., перепечатано с изд. Гольдаста): Яффе в Monumenta Alcuiniana 1873.

Подлинность этого произведения оспаривается некоторыми католическими учеными, но она несомненна как по содержанию Каролинговых книг, так и по свидетельствам о них Адриана I (см. Минь lat. ХСVIII, 1247) и Гинкмара Реймского (ibid. 996).

Кто был автором Каролинговых книг, – неизвестно. Многие ученые считают автором Алкуина, указывая на его ученость, близость одного места книги (с. IV, 6, стр. 455 по изд. Геймана) к комментариям Алкуина на Ев. от Иоанна 4, 5 сл., и на замечание Симеона дюргэмского (Simeon Dunelm. под 792 г.), что Алкуин писал против Никейского собора. Но два первые основания шатки, а слова Симеона относятся к письму Алкуина к Карлу В. Поэтому другие ученые оспаривают авторство Алкуина. Вагеманн на основании заметки в рукописи Тилия: «Ingerlannus abbas jussu Caroli hunc librum scripsit et ad A. papain tulit» строит предположение, что Каролинговы книги написаны другим приближенным к Карлу В. ученым аббатом Анигильбертом (см. «Энц.» I), но единственным основанием в пользу этой гипотезы является спутанная, а потому и ненадежная заметка рукописи Тилия. Остается признать, что Каролинговы книги были коллективным трудом придворных богословов Карла В.

Из заметки Каролинговых книг относительно Никейского собора, продолжавшегося с 24 сентября по 23 октября 787 года: «Gesta est ferme ante triennium» (npoисходил почти три года тому назад), можно заключить, что временем написания этих книг был 789 или 790 год. Целью составления Каролинговых книг была отмена постановлений Никейского собора, но из ответа папы Адриана Карлу В. видно, что к нему были посланы не Каролинговы книги, а какие-то 85 глав. В каком отношении находятся эти 85 глав к Каролинговым книгам, – вопрос спорный. Обыкновенно считают, что Каролинговы книги являются лишь дальнейшей разработкой 85 глав и написаны после того, как 85 глав были опровергнуты в письме Адриана, но этому противоречит полнейшее молчание Каролинговых книг о письме Адриана. Вернее присоединиться к мнению Гаука, что 85 глав составляют извлечение из Каролинговых книг. Следует, по-видимому, принять и другое мнение Гаука, что 85 глав посланы Адриану не после Франкфуртского собора 794 года, а до него, так как постановления собора, на котором присутствовали легаты папы, были обязательны для Адриана и он не мог бы после собора писать опровержение 85 глав. Франкфуртский собор, отвергший иконопочитание, служит, таким образом, ответом Карла В. на письмо Адриана.

Каролинговы книги состоят из 4 книг и 120 глав. Тон этого трактата твердый и исполнен достоинства. Заявляя большое почтение к апостольскому седалищу, автор решительно поддерживает франкский взгляд на иконы и критикует основания, приводимые в пользу учения, содержимого Востоком и Римом. Порицая иконоборцев и Византийский собор 754 года за упущение из вида различия между иконами и идолами, автор объявляет их ошибку меньшей, чем совершенное, будто бы, Никейским собором смешение употребления икон с поклонением им; одно заблуждение приписывается невежеству, другое – нечестию. Много говорится против стиля, официально употребляемого византийским двором, и этот стиль порицается, как посягающий на честь, долженствующую Богу. Собор порицается за допущение того, что он был руководим женщиной, вопреки повелению Ап. Павла (1Кор.11:14, 1Тим.2:12), чтобы женщинам не позволялось учить. Отвергается его притязание на вселенский характер на том основании, что члены его собрались не от всех церквей, и он не содержал веры вселенской церкви; отрицается также и принадлежащая ему божественная санкция. По мнению автора, неразумно для одной части церкви анафематствовать другие части в деле, касательно которого не дано положительных постановлений со стороны Апостолов, а особенно, когда отвергаемые мнения могут быть согласимы с более древними соборами и отцами. Автор исследует все места, приводимые в Никейских деяниях из Свящ. Писания и отцов и дает им другое толкование; порицает собор за допущение многих рассказов сказочного или апокрифического свойства; подвергает сомнению рассказ о переписке Спасителя с Авгарем, сильно порицает сказание о монахе и нечистом духе, выражает сомнение касательно истины многих рассказов о чудесах и доказывает, что, даже если бы чудеса и действительно были совершены чрез иконы, они все-таки не дают права для боготворения их. Делаются замечания о выражениях, употребленных отдельными епископами на соборе. Среди них есть важная неточность, будто Констанций из Констанции на Кипре обвинялся в оказании почтения иконам, одинакового с почтением к Св. Троице, причем он, будто бы, анафематствовал всех, кто думал иначе; между тем, в действительности этот иерарх полагал различие между почтением, оказываемым иконам, и тем, которое оказывалось только Св. Троице.

Затем обсуждаются и опровергаются вообще доводы, приводимые в пользу икон. В виде аналогии указывалось на почести, оказываемые на Востоке статуям императоров; но автор отрицает, чтобы это указание могло служить основой для иконопочитания: – «ибо какое безумие защищать одну незаконную вещь другою». В доказательство незаконности восточного обычая указывается на поведение Даниила в Вавилоне. По мнению автора, крайне унизительно для святого таинства евхаристии, для креста, символа нашего спасения и знамения нашего христианского исповедания, для священных сосудов и для священных книг, что почитание, оказываемое им, ставится на один уровень с почтением к иконам. Почтение, оказываемое священным останкам, представляющим собою части тела святых, или вообще вещи, и каким-либо образом связанной с ними, не может служить основанием для оказывания подобного же почтения к иконам, которые суть простое произведение художника. Христос и Его святые, будто бы, не требовали такого почитания, и хотя более образованные способны относиться к иконам без идолопоклонства, направляя свое почтение к тому, что означают иконы, однако необразованные, не имеющие искусства в тонких различениях, легко могут переходить к обоготворению того, что они видят, – без всякой мысли о предмете, стоящем вне пределов изображения. Вина в подобном грехе должна падать не на тех, кто дозволяет иконы и только отказывается поклоняться им, но на тех, которые вынуждают к подобному поклонению. Употребление икон, по мнению автора, может быть допустимо только в виде украшений или в качестве исторических воспоминаний. Истинное употребление их в качестве средства к воспоминанию настойчиво противополагается доводу, будто без них невозможно помнить о Боге. Те лица должны иметь слишком ненадежную память, которые нуждаются в напоминании им о Боге посредством икон и которые неспособны подняться духом выше вещественного творения иначе, как при помощи вещественного и сотворенного предмета. Король заканчивает заявлением папе, что он держится начал, изложенных Григорием великим в его посланиях Серену марсельскому, и что он считает это правилом вселенской церкви. Иконы можно допускать, но к почитанию их нельзя принуждать, хотя в то же время не должно и разбивать или разрушать их.

Помимо своего страстного тона, эта полемика против иконопочитания – даже по сознанию протестантов – несправедлива тем, что не обращает внимания на различие между λατρει’α, что приличествует только Богу, и προσκυ’νησις τιμητικη’, воздаваемого тварям, и приписывает Никейскому собору кощунственное положение: иконам подобает воздавать то же servitium adorationis, что и Пресв. Троице. Этот несправедливый упрек Никейскому собору объясняется, с одной стороны, неправильным переводом (προσκυ’νησις – adoratio), а с другой – непониманием греческого текста.

С. Троицкий