Катакомбы

Катакомбы. Древние христиане придавали большое значение погребению. Веруя в то, что тело в будущей жизни оживет и соединится вновь с бессмертной душой, они заботились о возможно лучшем погребении, сохранении этого тела. Значение погребения прекрасно выяснено у христианского поэта IV века Аврелия Пруденция в «Гимне на погребение умершего» ⁴ . У язычников бедные люди, не имевшие средств на сооружение себе последнего жилища, погребались в общих ямах (puticuli). Христиане именно такого погребения и избегали; они старались, чтобы каждый из них – богатый, или бедный – одинаково был погребен отдельно, но среди других братьев по вере. Из писем св. Киприана (epist. 8) мы видим, что погребение мучеников и вообще христиан считалось высшим долгом, и оно исполнялось даже в самые тяжелые времена, как, напр., гонения Декия. Для целей погребения верующих церковь разрешала пользоваться всеми ее средствами, богатствами (св. Амвросий, De off. II, 142). После сказанного не должно быть удивительно, что места погребений у христиан представляли грандиозные сооружения, устраивавшиеся под землей. Эти сооружения и носят название катакомб (κοιμητη’ριον) ⁵ . Катакомбы известны в Риме, Неаполе и Сиракузах, в Александрии, на о-ве Меюсе, в России – в Керчи, и др. Наиболее известны, изучены и исследованы катакомбы Рима. Римские катакомбы находятся вне города, вдоль больших дорог: у Аппиевой дороги – Каллиста, Претекстаты, ad catacumbas; .у Ардеатинской – Домитиллы, у Остин – Луцины, Комодиллы, у Порто – Понцианы, у Аврелианы – Люцины и Калеподия, у Фламиниевой – ad clivum cucumeris; у Салары – Jordanorum и Присциллы; у Hoментаны – Остриака; у Тибуртины – Кириака, у Лабиканы – Ad duas lauros, у Латинской дороги – Апропиана. Величину всех катакомб римских трудно определить; по имеющимся данным предполагают, что, если бы галерей катакомб вытянуть в одну линию, то последняя была бы в 860 верст длины.

Катакомбы, ископанные под землею (в тернистом туфе – специально в нем) состоять из лабиринта галерей (или коридоров), пересекающихся перпендикулярно одна другой и идущих также параллельно одна другой.

Коридоры эти довольно узки – настолько, что в некоторых из них с трудом можно идти вдвоем. В стенах коридоров (галерей) устроены одна над другой ниши, собственно могилы, (называемый loculus, или locus. В настоящее время отверстия этих могил большей частью открыты и чрез них видны кости или прах покойников. Но не так было в древности: тотчас после погребения эти отверстия закрывались черепичными или мраморными плитами (tabulae) и замазывались цементом; таким образом они были герметически закрыты и не заражали воздуха гниением. На плитах вырезывалась или писалась надгробная надпись, имя усопшего, его возраст, день смерти, погребения и наиболее любимые символические знаки: пальмовая ветвь, голубь с оливковой ветвью, якорь, монограмма Христа и др. Древнейшие надписи писались на греческом языке, так как этот язык до начала IIІ-го века был официальным языком церкви; позже он постепенно заменяется латинским. Древнейшие надписи – немногоречивы, просты, заключают одно имя, время смерти и восклицания вроде следующих: «мир с тобою» (in расе, εν ειρηνη), «да пребывает мир с тобою» (pax tecum permaneat), «спи в мире Господа» (in расе Domini dormias). В этих надписях – в противоположность надписям языческим – не встречаем упоминания сана, ранга, так как все христиане считали себя равным один пред другим. В более поздних надписях простота и искренность исчезают: они делаются многоречивыми, напыщенными.

Кроме коридоров, галерей в катакомбах имеются особые комнаты (квадратной, треугольной, круглой формы) – cubicula: таким именем у римлян назывались жилые комнаты, назначенный для сна, отдохновения; в катакомбах же эти комнаты служили семейными усыпальницами и отчасти для собраний, религиозных служб. В этих кубикулах встречаем особый род ниш – могил, игравших роль как бы саркофагов, которые были доступны лишь немногим. Это собственно тот же locus, только имеющий сверху углубление в виде маленькой полукруглой абсиды, или углубление со сводом, аркой; здесь отверстие гробницы находилось не сбоку, а сверху; крышка этих гробниц – аркосолиев, в которых погребен был мученик, часто служила своего рода алтарем, на котором совершались таинства; она часто была также просто доской, которую можно было переносить с одной гробницы на другую в день поминовения умершего. В этом древнехристианском обычае совершать таинства над могилой святых, или мучеников – лежит основание происхождения престолов в наших церквах.

В тех же кубикулах встречаются в потолках отверстия, которыми частью освещались катакомбы: это – луминарии. Чрез луминарии отчасти выносился материал из катакомб и чрез них же спускались саркофаги.

Галереи катакомб – в целях сбережения места – располагались одна под другой в несколько этажей – от одного до семи: так в катакомбах св. Каллиста их пять; сообщение одного этажа с другим достигалось при помощи лестниц.

Выполнение всех работ по устройству катакомб, а равно и погребение умерших лежали на обязанности могильщиков, fossоres. С изображениями их часто встречаемся в живописи катакомб; они представляются то за работоq, то стоящими с орудиями своего мастерства.

Прототип римских христианских катакомб имеется в усыпальницах восточных народов, а в частности – у евреев. Но между христианскими катакомбами и последними, к которым они наиболее приближаются, есть существеннейшая разница: в еврейских – ниша с прахом умершего оставалась открытой, а вход в усыпальницу – закрытым; в христианских же – ниши были закрыты, а самые усыпальницы – открыты, доступны. Другим существенным отличием христианских катакомб от восточно-языческих было то, что они представляли из себя в общем одно грандиозное, колоссальное сооружение – не ряд отдельных семейных усыпальниц, независимых одна от другой, а одну общую братскую усыпальницу – место временного сна и покоя. Но начало свое христианские катакомбы ведут именно из этих семейных усыпальниц богатых христиан. По римскому закону, – места погребения и прилегающие к ним считались недоступными, священными. Богатые христиане, устраивая семейные усыпальницы, имели право давать в них место для погребения своим слугам, своим близким, сочленам своей коллегии. Создание самостоятельных христианских усыпальниц началось, по-видимому, с III века, – ранее гонений Декия и Валерия, – при Севере, благодаря устройству в христианской общиною – погребальных (похоронных) коллегий, наподобие тех, что были в таком распространены в I – II веке у язычников. Эти коллегии – collegia funeratica – составлялись с целью устройства своим членам на взносы – при случае – погребения и поминальной трапезы (агапы); они имели, следовательно, свои капиталы и имущества. Раз коллегия внесена в список магистратов, она пользуется покровительством закона. Такие-то коллегии образовали и христиане, которые становились чрез это владельцами своих усыпальниц. Епископ христианской общины считался главным представителем этих коллегий пред правительством, а диакон – заведующим вообще собственностью коллегии. Положение христианской церкви, общины перед властью являлось двояким: с одной стороны – она, как принадлежавшая новой религии, была запрещена законом; с другой же стороны, она, как собрание погребальных коллегий, – являлась дозволенной, законной; из этой двойственности церкви и возможно было в зависимости от тех или иных причин – преследование ее, гонение на ее членов. Эти преследования, однако, собственно катакомб не касались в течение первых двух веков. С половины третьего века положение дел ухудшается, и христианские катакомбы часто подвергаются конфискации и разрушению – вместе с преследованием в них членов общины. С Константном Великим, со времени миланского эдикта, обстоятельства переменяются как для самих христиан, так для их катакомб. Прежде чем говорить об этом, скажем о существенном элементе катакомб – их украшении живописью.

Христиане восточные, а равно и западные были одинаково воспитанники греко-римской культуры, и потому принятие ими новой религии не могло отрешить их от художественных вкусов современной культуры, и они естественно могли желать, чтобы жилище временное их братий было украшено живописью так же, как украшались жилые дома римлян, или усыпальницы их и других восточных народов. Система украшения катакомб – та же, что наблюдается в орнаментации домов и усыпальниц Помпеи, Рима. Стены и своды разделяются на отделения, заключенные линиями как бы в рамки, внутри которых и представляются те или иные изображения. Плафон потолка обыкновенно заключает в середине медальон, – квадратный, восьмиугольный или круглый, – с изображением, наиболее выделяющимся от других, а вокруг него располагаются уже небольшие композиции, заключенные вновь в рамках, соединенных с центральной прямыми или кривыми линиями; пустое поле замещалось какими-нибудь чисто орнаментальными изображениями: цветами, птицами и т. п. По характеру работы, отличающейся большей или меньшей красотой, искусством – в зависимости от сохранения античных преданий в технике, а также в зависимости от увеличивающегося роста чисто христианских сюжетов – живопись катакомб делят на несколько периодов: один относят к I-II веку, когда техника искусства высока, цикл христианских сюжетов еще ограничен; другой – к III-IV в., когда техника падает, а христианские сюжеты увеличиваются; третий – ко времени после миланского эдикта, памятники которого относятся собственно уже не к древнехристианскому, а к византийскому искусству.

В катакомбах мало простора и света; в проходах и углах лежат густые тени; оттого здесь – в противоположность тому, что встречаем в домах Помпеи и Рима – фресковая живопись располагается не на темном фоне, а на светлом: это помогает более ясному различению фигур. В некоторых случаях, – когда изображается сцена с пейзажем, – встречается и голубой фон неба. Потолок и стены обыкновенно белые. На потолках – наиболее сложные росписи; некоторые из них приближаются по изяществу орнамента к росписям Помпеи, особенно древнейшие. В них преобладают орнаментальные сюжеты: арабески, животный, растительный мир, фигуры Доброго Пастыря в центре и некоторые сцены по Библии. Чем ближе к IV веку, теми более возрастает число сцен чисто христианских, на основании Свящ. Писания. Сцены имеют всегда краткую композицию: напр., в изображении чуда иссечения воды, воскрешения Лазаря представляется одна фигура (Моисея, Христа) пред скалой, эдикулом с мумией. Эллинистическое направление, лежащее в основе помпейской живописи, ложится и в основе древнехристианской катакомбы.

Рассматривая содержание живописи катакомб, отметим наиболее встречающиеся в ней изображения. В этой живописи, служащей украшением усыпальниц, естественно ожидать прежде всего изображений портретных, т. е. портретов тех лиц, которые погребены в них; но в действительности таких изображений мало, и имеющиеся преимущественно с юных лиц. Наряду с портретами надо поставить изображения фоссоров (могильщиков) и весьма редкие сцены из жизни погребенных в катакомбах лиц (продавец зелени, крестьянин, ведущий быков, запряженных в телегу, бочары с бочкой и др.). Наряду с этими изображениями, не заключающими в себе еще ничего специально христианского, поставим ту орнаментацию, которую можно назвать «общими местами» декорации катакомб. Это – особенно в памятниках I-II в. – рассыпанные по потолкам, стенам, или сводам веселые, грациозные изображения цветов, плодов, ваз, раковин, разнообразных птиц, животных, трагических или комических масок, маленьких гениев, амуров. Из античной же живописи в росписи катакомб встречаем различные олицетворения: времен года, рек, солнца и т. д. Орнаментального, чисто живописного характера в росписи катакомб изображения Амура и Психеи, фигуры языческой мифологии. Из этой же мифологии заимствован в живописи катакомб образ Орфея, но ему придан уже совершенно христианский характер. Известно предание об этом легендарном певце Фракии, который своим пением и звуками своей лиры укрощал диких зверей и смягчал людские нравы. Известно, что по легенде он за свое учение был растерзан вакханками. В этом-то образе языческого проповедника добра, смягчителя дурных нравов многие из христиан (и между ними отцы церкви) видели сходство с образом Христа, также Своим учением смирявшего страсти, возбуждавшего милосердие и любовь к ближнему. В качестве такого охристианизированного образа, символа Христа, и можно видеть изображение Орфея в катакомбах. Оно так же, как и образ самого Христа, занимает центральное место в росписи, напр., центральный медальон потолка.

Вместе с образом Орфея переходим к перечислению изображений уже чисто христианских, символических и исторических, – изображений, составляющих основу древнехристианской иконографии, которая послужила источником для образования византийского искусства, и чрез его посредство нового. Таким образом желающему изучать и понимать христианское искусство вообще, а в частности древнерусское, необходимо обращаться к древнехристианскому, как первоисточнику. В нем он найдет начала христианской иконографии, зародыш тех композиций, которые были развиты христианскими художниками последующих времен в дивные художественные произведения.

Среди символических образов древнехристианского искусства выделяются особенно, как наиболее дорогие, наиболее часто повторяющиеся в росписи стен, потолков катакомб – образ Оранты и Доброго Пастыря. Оранта, как показывает самое название, – фигура молящаяся. Так называют преимущественно женские фигуры, данные в позе моления, т. е. с приподнятыми к небу руками. В этих фигурах Орант видят то портреты умерших женщин, то олицетворения церкви, то, наконец, олицетворения души человеческой, праведной, оставившей уже мир и молящейся пред Богом за оставшихся в живых.

«Я есмь пастырь добрый, – говорить Христос (Ин.10:11–16). – Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник – не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец и бежит: и волк расхищает овец, и разгоняет их» и т. д. Эти вдохновенный слова Евангелия сильно действовали на ум и чувство первых христиан, так как они весьма наглядно, живо передают сущность учения Христа, его отношения к людям. Естественно поэтому, что образ доброго пастыря должен был сильно запечатлеться в воображении верующих. Естественно поэтому, что художники не могли создать другого более художественного, идеального образа Христа, как именно представив его в виде доброго пастыря. Такой образ, очевидно, был близок, понятен первым христианам – и христианские художники, создавая его, были лучшими выразителями задушевных идей своих братий. Что этот образ действительно быть дорог им, доказывается тем, что он появляется с самых ранних времени, т. о. с I века, и встречается в многочисленнейших примерах не только в живописи катакомб, но и в барельефах саркофагов, на чашах с золотыми фигурами, на глиняных лампах, на разных камнях, на плитах надгробных надписей, в отдельных статуях и т. д.

Он изображается в виде красивого молодого человека, почти юноши, без бороды, с коротко остриженными волосами, в одежде пастухов античного мира – то в длинной тунике, дважды подпоясанной, то в короткой тунике, сверх которой наброшен плащ, то в тунике без рукавов, оставляющей правое плечо обнаженным. Ноги доброго пастыря оплетены ремнями; голова обыкновенно не покрыта; в руках у него часто посох, а также свирель, чрез плечо бывает повешен сосуд для молока. В росписи катакомб, в сводах погребальных комнат Добрый Пастырь, как главнейший образ, основная надежда христиан, помещается почти всегда в центре, составляя главный сюжет. К нему, Пастырю, обращены в погребальных песнях слова: «Я потерянная овца, призови меня, мой Спаситель, и спаси меня». Или: «Мы молим Бога, дабы он соделал участником святых умершего, которого Добрый Пастырь принес на своих плечах».

В историческом, а не символическом виде, но в том же юном типе изображается Христос во всех сценах, сюжетом которых являются события, основанные на рассказе Евангелия. Изображения новозаветные в росписи катакомб не дают иллюстрации Евангелия в том смысле, как дают это, напр., миниатюры, т. е. рисунки, украшающие рукописи Евангелий. В роспись катакомб вошли лишь некоторые чудеса Христа, как, напр., умножение хлебов, воскрешение Лазаря, исцеление паралитика, бесноватого, слепого. В параллель им нужно поставить в росписи катакомб сцены из Ветхого Завета, выбор которых тоже ограничен: это: Ной в ковчеге, жертвоприношение Авраама, Давид, побеждающий Голиафа, Илия, возносящийся на небо, Даниил среди львов, три отрока в пещи огненной, Иона, поглощенный морским чудовищем и извергаемый им.

В подобном подборе сюжетов не было, произвола, или случайности; эти сцены, очевидно, служили выразителями господствующих взглядов, убеждений, представляя то, что для всех было понятно, дорого. Действительно, чудесами преобразовательными Ветхого Завета и главнейшими чудесами Христа доказывалась божественность, могущество Христа, Его святое посланничество в мир: они выдвигались свв. отцами первых веков для этой цели ввиду различных ересей, с которыми пришлось вести борьбу церкви, и они же, служили им лучшим доказательством надежды, веры первых христиан в воскрешение их Христом по смерти.

Таким образом, упомянутые сцены вполне отвечают главной надежде христиан и вполне соответствуют назначению своему – явиться украшением временного жилища умерших, – катакомб. Лучшей иллюстрацией этого положения являются слова молитвы, относимой к первым же векам, которая читалась над умирающим (De agonizantibus, Commendatio аnimae, quando infirmus est in extremis): «Господи, освободи душу твоего раба, как ты освободил Еноха и Илию от общей смерти века, как ты освободил Ноя от потопа, как ты освободил Иова от мучений, как освободил Исаака от жертвенного заколения рукою отца своего Авраама» и т. д.

В росписи катакомб встречаем впервые древнейшие изображения Богородицы. Древность их восходит, – можно сказать, – к первым дням народившегося христианства. Эти изображения наглядно опровергают то мнение, которое еще существовало недавно, что Богородицу стали изображать лишь со времени установления почитания ее на 3-м Вселенском Ефесском Соборе (431 г.).

Христианство, внесшее идею о полноправии всех людей, поставило весьма высоко и положение женщин, которое, как известно, в древнем мире было незначительно. Чистая Дева Мария, удостоившаяся явить миру Христа, Спасителя мира, Мать, воспитавшая Его и бывшая у Креста Его, на который Он был вознесен за грехи и людей, – вот идеал, какой рисовался пред взором каждого верующего в лице Богородицы. И этот идеал служил и служит темой как поэзии, так и искусства, и художники первых веков христианства воссоздали его в чистых высоко прекрасных образах.

Одно из древнейших изображений Богородицы – на стене аркосолия в усыпальнице Прискиллы. Богородица представлена молодой женщиной с широким падающим густыми складками на плечи и грудь покрывалом на голове; на ее полуобнаженных руках Младенец без всякого одеяния; откинувши голову немного назад, он прильнул к груди матери, по-видимому, собирающейся его кормить. Пред Богородицей стоить пророк Исаия со свитком, указывающий на звезду – тот великий свет, который, – по словам его пророчества (Ис.9:1,2; ср. Мф.4:14–16), – явится в мир и озарит людей, ходящих во тьме.

В катакомбах же имеется прототип одного из весьма распространенных образов Богородицы Оранты, впоследствии известных в памятниках византийского и русского искусства. Это Богородица-Предстательница и Ходатаица да за людей, воздевшая в молитве за них чистые руки к небу. Таково изображение в одном из аркосолиев катакомб св. Агнесы. Богородица изображена по пояс с молитвенно простертыми руками; на голове ее вуаль, спускающийся на плечи; шею украшает ожерелье из драгоценных камеей; на груди Младенец-Христос; по сторонам две монограммы Христа.

Лишь в V в. встречаем росписи, в которых в историческом порядке следуют сцены из жизни Богородицы и Христа по Евангелию.

С миланским эдиктом катакомбы вступают в новую эру существования. Их начинают украшать, устраивать новые могилы возле могил наиболее почитаемых святых, что привело к разрушению множества драгоценных фресок. Со времени взятия Рима Аларихом (410 г.), в них погребение совсем прекращается. Но они посещаются по-прежнему поклонниками. Однако, нашествие варваров прекращает и пилигримство к ним, и к IX веку они предаются полному забвению. Лишь в XV веке они вновь стали известны, а изучение их началось в XVI в. итальянским ученым Антонио Бозио, справедливо называемым «Колумбом римских катакомб». Труду изучения ни он посвятил 36 лет. Бозио собрал все сведения о катакомбах, заключавшиеся в церковных книгах, в деяниях мучеников, в жизнеописаниях пап и старался применить эти даты к памятникам. Его книга «Roma Sotteranea» вышла в свет спустя 5 лет после его смерти, в 1634 г.

Метод Бозио применил впервые к из учению катакомб в XIX в. Джиовании Баттиста де-Росси; последнему обязана христианская археология установлением правильного научного метода, ему обязана она научным изучением катакомб и вообще памятников древнехристианского искусства, почему он справедливо и называется отцом христианской археологии. Из трудов его, посвященным катакомбам, назовем «La Roma Sotteranea cristiana» в 3-х томах (Рим 1864, 1867 и 1877), «Вulletino di Archeologia cristiana» (с 1863 по год смерти – 1894-й), Inscriptiones christianao urbis Romae septimo saeculo antiquiores и др. В катакомбах кроме надписей, живописи встречается и много других памятников, подлежащих изучению древнехристианского искусства: лампочки, стеклянные сосуды с золотыми донышками (vetri ornati), саркофаги с рельефными изображениями, и мн. др.

E. Редин.