Иуда Предатель

Иуда Предатель. Обычное наименование Иуды Предателя в синоптических Евангелиях: „Иуда Искариот» (Ἰούδας ό Ἰσκαριώτης: Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19. Лк. 6, 16), а в четвертом Евангелии (6, 71. 12, 4. 13, 2. 26) более полно: „Иуда Симонов Искариот“ (Ἰούδας Ζίμωνος Ἰσχαριώτης). „Искариот“ – Ἰσκαριώτης есть форма грецизированная, которой соответствует семитическая форма: Ἰσκαριώθ (по лучшим кодексам у Мрк. 3, 19. 14, 10. Лк. 6, 16; в D: Ζκαριώθ). Как показывает самое наименование и древняя глосса: ό ἀπὸ Καριώτου – „от Кариота“, – „Искариот“ означает: „муж (гражданин) из Кариота“, – города в Иудее, в колене Иудовом (теперешний находящийся в развалинах еl-Каrjeten, к югу от Хеврона).

Следовательно, среди ХІІ-ти Апостолов Иуда Искариот был единственным Апостолом, происходящим не из Галилеи, а из Иудеи. Наименование „Симонов» указывает, что Иуда был сын Симона, или же носил имя своего отца, в качестве второго имени, что среди иудеев того времени было, как известно, довольно обычно.

Во всех перечислениях Апостолов Иуда Искариот занимает последнее место (Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19. Лк. 6, 16), при чем выразительно указывается на его предательство (Мф. 10, 4. Мрк. 3, 19: „иже и предаде его“. Лк. 6, 16: „иже и бысть предатель“). Поставляется Иуда попарно то с Симоном Кананитом (Мф. Мрк.), то с Иудою Иаковлевым (Лк.). Быть может, более первоначально его поставление у Матфея и Марка: зилотизм сближал его с Симоном Кананитом.

Избрание Иуды ни чем не отличалось от избрания прочих Апостолов (ср. Деян. 1, 17). Он был избран Самим Господом для проповеди Евангелия за свою одушевленную веру в грядущее мессианское царство и, подобно другим Апостолам, благовествовал, исцелял болезни, воскрешал мертвых, изгонял бесов (ср. Мо. гл. 10. Мрк. 6, 12–13. Лк. 10, 17). Что выделяло Иуд) из среды других ХІІ-ти Апостолов, – это его экономические способности, почему он был, так сказать, казначеем небольшой Христовой общины, имея ковчежец и нося вметаемое в него (Ин. 12, 6) добровольными жертвователями, верными последователями Христа Спасителя (Лк. 8, 3).

Первые три Евангелиста ничего не сообщают из жизни Иуды Искариота до его предательства, так что последнее, следуя их повествованию, является как бы неожиданным. Только один св. Иоанн передает, что Христос провидел своего будущего предателя (Ин. 6, 70–72), что Иуда был одержим корыстолюбием (Ин. 12, 6). Вопрос о том, почему Иуда предал Господа, решается различно. Совершенно легкомысленными и не имеющими никакой опоры в евангельском тексте являются попытки оправдать Иуду (в последнее время такую не только глупо-бесплодную, но прямо кощунственную попытку сделал наш писатель Л. Андреев⁵⁹), – провести взгляд, что Иуда предал Господа в надежде, что Он спасется чудом, или чрез народное восстание, или другим каким-либо образом; или что Иуда, сгорая нетерпением скорее увидеть открывшееся политическое царство Мессии, желал своим предательством как бы вынудить Христа поскорее обнаружиться в своей славе. Нет, Иуда возненавидел Господа. Гораздо вернее взгляд, что Иуда предал Христа из религиозного фанатизма. Разделяя обще-иудейские заблуждения о царстве Мессии, как царстве политическом, будучи ложным защитником народности и ее заветов, зараженный политическим паниудаизмом, Иуда постепенно разочаровался во Христе, не мог разумевать Его возвышенного духовного учения и признал, что Христос не есть истинный Мессия, а лже-мессия, Которого нужно предать во имя законной правды. Но одним этим мотивом предательство Иуды не объясняется. По ясному указанию Евангелистов, он предал Господа по сребролюбию (Мф. 26, 15. Мрк. 14, 10. 11. Лк. 22, 5), и никакое перетолкование евангельского текста здесь невозможно; для скупца Иуды, носившего скромный ковчежец и из него похищавшего вметаемое, такая сравнительно малая сумма, как 30 сребренников (23–25 р.), могла показаться соблазнительною. Сребролюбие образует мрачный фон души Иуды. О внешних благах царства Мессии помышляли и другие Апостолы, но именно сребролюбие оземленило Иуду, сделало его грубым материалистом, безусловно глухим к возвышенному учению Христа. Иуда Предатель представляет собою как бы тип всего иудейского народа, который был заражен ложным мессианизмом, но заражен именно вследствие своего сребролюбия – грубого материалистического склада ума и чувства.

Иуда Предатель не был каким-то необходимым орудием в руках божественного Промысла, как желают это представить некоторые ученые (напр., Schmidt в „Энциклопедии “Нauch'а). „Сам Премудрый звал, как устроить наше спасение, хотя бы и не случилось предательства. Посему-то, чтобы кто не подумал, что Иуда был служителем домостроительства, Иисус называет его несчастнейшим человеком“ (св. И. Златоуст).

Вопрос, был ли Иуда при установлении Господом таинства Евхаристии и вкусил ли он святейшего Тела и Крови Господа, не может быть разрешен с абсолютно бесспорною определенностию. Лучше следовать наиболее установившемуся церковному преданию, нашедшему свое выражение и в памятниках церковной иконографии, – что Иуда вкусил Тело и Кровь Господа, но вкусил „в суд и во осуждение“ (1Кор. 11, 29⁶⁰.

Спорным является вопрос о судьбе Иуды Искариота. Евангелист Матфей говорит, что Иуда, раскаявшись после осуждения Христа (такое раскаяние было только следствием угрызения совести, а не живой веры во Христа) и бросивши сребренники в храме, – вероятно в том месте, где находилась сокровищница (ср. Мрк. 12, 41. – Ин. 8, 20), – после бесплодной попытки возвратить их первосвященникам, – пошел и удавился (Мф. 27, 3–5). Это свидетельство вовсе не стоит в совершенном противоречии с кн. Деяний Апостольских, где св. Петр в своей речи, по поводу избрания Апостола на место отпавшего Иуды, говорит о последнем, что „когда низринулся, расселось чрево его и выпали все внутренности его“ (1, 18): последнее случилось после удавления Иуды, когда, по замечанию схолиаста (Евсевия кесарийского) „веревка порвалась, и Иуда упал на землю“ (Fr. Вlass, Acta, р. 47). Равным образом нет никакого противоречия в том, что, – по свидетельству Матфея (27, 6. 7), – Акелдама была куплена первосвященниками за деньги, брошенные Иудою, а св. Петр говорит об Иуде, что он „приобрел землю (χωρίον, село, участок) неправедною мздою» (Деян. 1, 18). Обычное, но хорошее примирение этих свидетельств то, что „господином участка был внесший деньги, хотя бы его покупали и другие“ (св. И. Златоуст), Акелдама же была приобретена на деньги Иуды. Удавление Иуды произошло, – должно быть, – чрез несколько часов после осуждения Христа: нет никакого основания думать, что это случилось после воскресения Христа (блаж. Августин, О согласии евангелистов, III, VIÏ 28 сл.).

Предание о судьбе Иуды, записанное у Папия и воспроизводимое затем у Аполлинария, в катенах и у блаж. Феофилакта, имеет характер народной легенды, опирающейся отчасти на неправильном понимании текста кн. Деяний об Иуде (см. Th. Zahn. Forschunfen z. Geschichte d. neutestam. Каnons und d. altkirchl. Literarur VI. Lpzg 1900, S. 153–157). По этому преданию, „Иуда не умер в петле, но еще жил, захваченный прежде, чем удавился“. „Тело его распухло до такой степени, что он не мог проходить там, где могла проезжать повозка, и не только сам не мог проходить, но даже и одна голова его. А веки глаз его настолько, говорят, распухли, что он не мог вовсе видеть света, а самих глаз его невозможно было видеть, даже посредством диоптры врача (μηδὲ υπὸ ἰατροῦ [διἀ] διόπτρας οφθῆναι δύναςθαι): так глубоко находились они от внешней поверхности“. Далее подробнее говорится о том отвратительном виде, како имело тело Иуды. „После больших мучений и терзаний он умер, говорят, на собственном участке земли, и село это, вследствие отвратительного запаха, остается пустым и необитаемым даже до сего дне; даже теперь никто не может пройти мимо этого места, не закрывши руками (органа) обоняния. Столь великое наказание постигло уже на земле его ткло“ (Patrum ар. opera, ed. Gebrardt und Ad. Нarnack, Fasс. I, Раrt. II, р 94; см. также Саtenae иn Act. Ар., еd. Cramer, р. 12. 13; блаж. Феофилакт, Толкования на Новый Завет, т. V, Казань 1905, стр. 28). Это легендарное, обращавшееся в народе, повествование о судьбе Иуды опирается на том неправильном понимании Деян. 1, 18, будто Иуда еще жил некоторое время после предательства на купленном им собственном участке земли; выражение кн. Деяний: πρηvἠς ηενόμενος („когда низринулся“) и поняли в смысле: πρησθεῖς (у Папия), πεπρησμένος (архмянский перевод кн. Деяний; см. Тh. Zahn, Forschungen VI, 8. 155), т. е. „воспаленный», „распухший».

Образ Иуды Искариота – образ мрачный, и таким он останется всегда, несмотря на все попытки внести в душу Иуды момент трагический, возбуждающий наше сочувствие. Христос предвидел его предательство; Он не один раз обличал и предостерегал Иуду во время тайной вечери (Ия. 13, 10–13, 18. 21. Мф. 26, 21. 23. Мрк. 14, 18. 20), но в сердце Иуды вошел сатана (Ин. 13, 27), и коварный ученик предал Христа на смерть. „Иудино лобзание“ на веки останется синонимом предательства. Слова Христа Иуде после этого лобзания: ἐταῖρε ἐφ‘ δ πάρει (Мф. 26, 50; в Recept. менее заверенное чтение: ἐφ‘ ᾦ понимаются различно, – то в форме вопроса („друже, на что ты пришел?“), то в форме восклицания („друже, на какое дело ты пришел!“), то как эллиптическая форма, при подразумеваемом „твори“ („друже, на что пришел, твори“). Первое понимание не может быть принято потому, что оно несогласно с обычным греческим словоупотреблением, где в прямых вопросах никогда не стоит ὅ вм. τί; при втором понимании несправедливо 6 отожествляется с οἶον; третье понимание представляется недостаточным по той причине, что Иуда уже совершил свое злое предательское дело, и не было нужды говорить, чтобы он его творил (в слав. перев. у св. митроп. Алексия: „друже! на неже приде, дерзай“). Принимая во внимание Лук. 22, 48 и удерживая обычную во всех изданиях Нового Завета вопросительную форму речи данного места, – лучше восполнить вопрос так: „друже! на что ты пришел (разве я не знаю)?“ И как бы продолжением этих слов служит обращение (Лк. 22, 48): „лобзанием ли предаешь Сына человеческого?»

Иуда Искариот – повторим – есть как бы тип всего иудейского народа, предавшего Христа на смерть вследствие ложного мессианизма и своего грубого, материалистического склада ума и чувства.

Проф. Д. Богдашевский