Иоанн готский

Иоанн готский, св. [память 19-го мая и 26-го июня], епископ готской епархии, находившейся на южном берегу Крыма, родился в начале второй четверти VІІІ в. По происхождению он был грек. Его дед переселился с византийского поморья в Тавриду и здесь основал свое местопребывание в торговом местечке Парфенитах (нынешний Партенит, у подошвы горы Аю-дага [или Медведь-горы в Гурзуфе], недалеко от Ялты); по крайней мере, родители Иоанна, Лев и Фотина, были оседлыми жителями этого местечка, которое и сделалось родиною святого. По свидетельству «жития» Иоанна (составленного в первой половине IX в.), «он выбрал себе жизнь подвижническую с самой почти колыбели», будучи еще до рождения посвящен на служение Богу по обету своей (бывшей долго бездетной) матери. Несомненно, только благодаря своим выдающимся дарованиям и добродетелям Иоанн мог пользоваться таким огромным уважением среди населения крымской Готии, что, еще не достигши и тридцати лет от роду, был избран готским епископом – после того, как его предшественник за участие в иконоборческом соборе (754 г.) и за подписание отмены иконопочитания был сделан императором Константином Копронимом митрополитом Ираклии (Гераклеи) фракийской. Избрание Иоанна готским епископом, с одной стороны, показывает независимость крымской Готии от императора-иконоборца, который в противном случае не допустил бы такого избрания, с другой стороны, знаменует полное торжество православия в этой стране, которая не приняла «новшеств беззаконного собора» (см. «Житие») и на будущее время была убежищем для людей, гонимых в империи за православные убеждения. Иоанн не сразу по избрании сделался епископом, но для укрепления себя в предстоящем служении предпринял паломничество в Иерусалим и прожил в Палестине целых три года.

Только по возвращении оттуда, – вероятно, в 758 г. – он отправился в Иверию или Грузию и был посвящен в епископский сан тамошним католикосом в древней грузинской столице Мцхете (теперь небольшое селение в 22-х верстах от Тифлиса). Став епископом, Иоанн особенно ревностно заботился об ограждении своей паствы от иконоборческой ереси, которая, несомненно, вызывала некоторое брожение и в Готии. Он отправляет в Палестину своего диакона Лонгина с посланием к иерусалимскому патриарху, прося его созвать собор против иконоборцев и прислать ему православное изложение веры. Патриарх, по словам «Жития», исполнил эту просьбу Иоанна: «собрав изречения из Ветхого и Нового Завета и всех избранных отцов о святых иконах, честных мощах и заступлении святых, они (т. е. члены собора) послали это к преподобному». Есть основание думать,, что здесь разумеется иерусалимский собор 733 г., на котором был осужден один иконоборствующий епископ, а также была предана анафеме и самая ересь «святосожигателей», т. е. иконоборцев. Собор этот состоялся, вероятно, вне всякой зависимости от посольства Иоанна, хотя, быть может, и одновременно с прибытием в Иерусалим диакона Лонгина, чрез коего определения этого собора и были посланы готскому епископу – подобно тому, как о них же извещены были иерусалимским патриархом Феодором и предстоятели западных церквей (по крайней мере, папа Константин сообщает об этом в 767 г. королю Пипину). Не ограничиваясь пределами своей епископии, Иоанн заявил себя ревностным поборником православия и в самом Константинополе. После смерти императоров-иконоборцев Константина и Льва и после воцарения Ирины и ее сына (780 г.), он посылает тогдашнему константинопольскому патриарху Павлу (вероятно, ранее не сообщенные последнему) определения иерусалимского собора 763 г. и – с разрешения императрицы – сам является в Константинополь, где, по словам Жития, «говорил со свободою и дерзновением о принятии св. икон во святой кафолической церкви». «Житие» ставит в связь с этим пребыванием Иоанна в Константинополе всех поразивший своею неожиданностью поступок патриарха Павла – его удаление со своей патриархии в монастырь Богородицы Флоров, где он принял монашескую схиму и заклинал явившуюся к нему с сыном императрицу созвать вселенский собор для осуждения иконоборческой ереси, к которой он и себя считал причастным в прошлом, вследствие недостаточно решительного образа действий со своей стороны в деле защиты попираемого иконоборцами православия. Правда, другие источники, более подробно говорящие об этом поступке патриарха Павла (послание императоров Константина и Ирины, хроники Феофана и Г. Амартола и Житие патриарха Тарасия, написанное диаконом Игнатием) совсем не упоминают при этом об Иоанне; тем не менее вполне естественно, что полная энергии и дерзновения православная ревность готского святителя действительно произвела глубокое впечатление на православного в душе, но недостаточно смелого патриарха Павла и побудила его к столь решительному поступку.

На седьмом вселенском соборе сам Иоанн не присутствовал, а имел там своего представителя в лице монаха Кирилла. Предположение, что Иоанн умер до этого собора и Кирилл был представителем его преемника епископа Никиты (см. статью архи [† еп. кирилловского] Арсения [Иващенко], «Готская епархия в Крыму» в «Журн. Мин. Нар. Просв.» 1873 г., № 1), не может быть принято, ибо ссылка на подписи в протоколах соборных заседаний не убедительна в виду явной неисправности этих подписей: Кирилл здесь фигурирует то как представитель Никиты епископа Готии (в протоколах 1-го и 3-го заседаний), то как епископ Готии (в протоколах 2-го заседания), то как представитель Иоанна, епископа готов (в протоколе 4-го заседания, где впервые – вместо простого перечисления членов собора – имеются собственноручные их подписи), то, наконец, как представитель Никополя, епископа Готии (в протоколах 7-го заседания, где опять потребовались подписи членов собора). «Житие» не оставляет сомнения, что Иоанн пережил 7-й вселенский собор, поскольку вслед за упоминанием об этом соборе, как совершившемся факте, переходит к изложению дальнейших событий из жизни преподобного, которые характеризуют его с новой стороны – в качестве национального деятеля крымской Готии. Вероятно, в конце восьмидесятых годов VIII в. на готов напали хазары. Они овладели столицей Готии и престольным городом епархии Доросом, укрепленным на неприступной скале, и поставили здесь свой гарнизон. Потом и вся страна должна была призвать над собою власть хазарского кагана. Хотя хазары и не угрожали религиозной свободе готов, ибо отличались полной веротерпимостью, однако Иоанн стал во главе национального движения, имевшего целью освобождение страны от ига азиатских пришельцев. Сначала это предприятие имело удачу: готы, предводительствуемые своим епископом, выгнали из Дороса хазарский гарнизон и овладели укрепленными горными проходами; но затем, вследствие какой-то катастрофы, Иоанн очутился в хазарской тюрьме в Фуллах. В «Житии» говорится только, что он был «предан одним селением», в котором, вероятно, возобладала партия приверженцев хазар. Лишившись главного руководителя восстания, готы изъявили покорность кагану. Преподобному же удалось бежать из тюрьмы в Амастриду, где он и умер спустя четыре года, за сорок дней предсказав свою кончину. Епископом амастридским был тогда Георгий, а о нем достоверно известно, что он сделался епископом уже после 787 г., – еще одно доказательство, что Иоанн пережил 7-й вселенский собор. Таким образом, наиболее вероятная дата для смерти Иоанна есть последнее десятилетие VIII в. Тело преподобного было перевезено на корабле в Готию и погребено на его родине в Партените, в устроенном им монастыре святых Апостолов. Это подтверждается и открытыми в 1871 г. художником Струковым на южном берегу Крыма в имении г. Раевского Партенит значительными остатками обширного христианского храма; среди последних был найден камень с отчетливо сохранившейся греческой надписью, которая была сделана в 1425 г. при митрополите Дамиане и называет первоначальным строителем открытого храма в честь Апостолов Петра и Павла именно Иоанна, именуя его даже архиепископом города Феодоро (иначе Дороса) и всей Готии.

П. Белодед