Казанский П. С.

Казанский Петр Симонович, профессор московской Духовной Академии, родился 19 ноября 1819 г. в с. Сидоровском звенигородского уезда, моск. губ., в семье священника Лосева. Родовая фамилия П. С-ча по тогдашнему обычаю была переменена, – вероятно, – при поступлении в духовную школу. Отца своего П. С. лишился пяти лет и рос под попечением матери, женщины умной и благочестивой. От нее П. С. получил свои лучшие качества: – благочестивую настроенность и нравственный закал. Первым пробуждением умственных способностей П. С. всецело был обязан матери и старшим своим братьям: Александру Симоновичу Невскому, впоследствии наставнику вифанской и московской семинарий (скончался священником в Набилковской богадельне) и Павлу Симоновичу, впоследствии архиепископу костромскому Платону.

В 1832 г. П. С. поступил в вифанскую Семинарию, а с 1838 по 1842 гг. обучался в моск. Дух. Академии в составе XIII курса. За это время школьной жизни сложился характер П. С-ча. Уже на семинарской скамье мы видим в нем сурового аскета, непрестанно боровшегося с грешной плотью, стремившегося закалить себя от молодых страстей и соблазнов. Таким он остался и на всю жизнь. Монотонно текли его семинарские годы, принося очень мало радостей и много невзгод. На каждом шагу бедный сирота испытывал унижения и лишения. Мрачная картина детства П. С-ча оставила в нем навсегда тяжелые воспоминания. Его автобиографические записки знакомят нас с грубым, полным лишений, бурсацким бытом того времени. Замкнутая жизнь, чуждая каких бы то ни было развлечений, еще более способствовала тому, что с каждым годом П. С. погружался в книги аскетического содержания и уходил в свой внутренний мир. Слабый здоровьем и значительно более младший своих соклассников, он по этому одному уже не мог быть участником ни их буйных шалостей в низших классах, ни кутежей – в высших. П. С. не был никогда жизнерадостен и откровенен: – он не расточал своих чувств, кому пришлось. Когда умер единственный друг П. С-ча, он почувствовал одиночество и стал помышлять о монашестве. Но по некоторым обстоятельствам его личной жизни и, вероятно, под влиянием царившего во время о. А. В. Горского в Академии ученого направления, П. С. остался ученым аскетом в мире. Молодой студент начал ходить каждый день в церковь, часто причащался, строго соблюдал посты. В продолжении всего академического курса миросозерцание П. С-ча оставалось нетронутым, настроение его можно назвать религиозной экзальтацией.

В Академии он был исправным студентом, окончил курс четвертым магистром по списку и был оставлен при Академии бакалавром по кафедре Общей Гражданской Истории. К. не чувствовал особой любви и не имел подготовки к своему предмету. Его лекции не были блестящи, особенно на первых порах, но усидчивым и кропотливым трудом он достиг обширных познаний и выработал научные приемы исторического исследования. Беспокоясь об участи маленьких сирот своих племянников от овдовевших сестер и от умершего брата, К. столько набирал различных работ и так много трудился, что после Ал. В. Горского считался самым начитанным человеком в Академии. Особенно много он писал по истории православного монашества на востоке, писал по вопросам церковной археологии и вопросам древней русской истории, печатал статьи публицистические и составлял жития, акафисты и поучения. К нему можно было обращаться за справками по различным вопросам. Но, при своих постоянных научных занятиях, К. не представлял из себя педанта, глухого и слепого ко всему, что происходило за стенами его кабинета. Это был преданный сын церкви и ревнитель ее интересов. Он не раз высказывался по вопросам церковного управления и преобразования духовно-учебных заведений; напр., в 1859 г. II. С. подал особую записку кн. С. Н. Урусову (товарищу синодского обер-прокурора), в которой изложил в большинстве весьма гуманные и прогрессивные свои мысли о реформе духовных школ.

В 1870 г. К. был избран Советом Академии на должность помощника ректора и оставался в этой должности до 1872 г. Твердость его невольно заставляла ценить его убежденность и выдержанность, хотя вряд ли кто его любил, потому что он вооружался против малейшего проявления желания свободы. П. С. производил впечатление человека сурового и действительно был суров и, может быть, слишком прямо и резко выражал свои антипатии к людям нравственно небезупречным и ему несимпатичным, чем нажил себе немало врагов.

По новому академическому уставу 1869 г. ординарные профессора были обязаны представить в течении трех лет, по введении его, ученые сочинения или диссертации для получения степени доктора; в противном случае – оставить Академию. Срок подачи сочинения уже истекал, когда (в 1872 г.). К. представил на рассмотрение Совета Академии диссертацию: «История православного монашества в Египте» – в двух частях [одно старое свое сочинение, Москва 1854–57 г.] с новыми дополнительными статьями: 1) «Об источниках для истории монашества египетского в 4 и 5 веках» и 2) «Общий очерк жизни монахов египетских в 4 и 5 веках». Благодаря личным счетам своим с некоторыми из сослуживцев, П. С-ч в 1872 г. был забаллотирован, по истечении 30-летия службы. О его докторской диссертации был дан неблагоприятный отзыв. ¹⁴ К. должен был оставить Академию. Но преемника на его кафедру не нашлось, и ему предложили временно занимать ее. Отчасти по просьбам о. А. В. Горского, а отчасти, вероятно, вследствие нужды в материальных средствах К. согласился. Однако П. С., для которого теперь получение докторской степени практического значения не имело, пожелал дело о диссертации довести до конца и только 2 октября 1873 состоялся наконец диспут, кончившийся для П. С-ча благополучно.

Изнуренный трудами и тяжелой почти непрерывавшейся болезнью, П. С. умер 14 февр. 1878 г.

Кроме должности профессора Академии, П. С. занимал должность члена Цензурного Комитета (с 1864 г.). С 1847 г. он состоял действительным членом Императорского Общества Истории и Древностей Российских, членом корреспондентом С.– Петербурского Археологического Общества, действительным членом московского Археологического Общества и почетным членом Общества Любителей Духовного Просвещения. На протяжении целых 30 лет трудовой академической службы К. неустанно занимался наукой. Он не питал особенной любви к гражданской истории, которую читал, и занимался почти исключительно историей церкви. Это занятие более соответствовало его религиозной настроенности и его любви к церкви. Большая часть литературных трудов П. С-ча относится именно к области церковной истории. Благодаря общим ученым вкусам, одинаковому труду и предмету занятий с Ал. Вас. Горским, П. С. тесно примкнул к нему в своих ученых исследованиях. В 1845 г. в академическом журнале появилось первое произведение К. по истории восточного монашества – о Макарии Египетском. Митр. Филарет, которому был представлен этот труд, написал несколько резких замечаний и потом не раз еще, под давлением Филарета, П. С-чу приходилось стеснять себя. Так, напр., Филарет запретил ему продолжать статьи о «Летописце», вызвавшие в свое время полемику и сразу давшие автору известность в ученом мире. По гражданской истории П. С. написал только учебник для семинарий (ч. 1, Спб. 1863 г.). Филарет заставил К. переделать его и уже только после этого рекомендовал в качестве учебника одну первую часть. Своим читателям П. С. старался доказать, что история – это «развитие человечества по вечному плану Божию, для восстановления образа Божия чрез Иисуса Христа». Но П. С. не оставался только в роли повествователя или назидателя в других работах. Его литературные исторические труды, по отзывам, напр., Евг. Ев. Голубинского, отличаются полнотою изучения предмета и самостоятельностью исследования. Даже люди, не любившие П. С-ча, признавали за ним полноту исторических сочинений, научный метод исследования. Конечно, далеко не со всеми выводами К-го можно соглашаться теперь, – его работы уже достаточно устарели, однако не утратили совершенно своего значения и в настоящее время. Это нужно сказать о его книге касательно монашества, которая и до сих пор не заменена на русском языке более современной, научной и обстоятельной.

Кроме вышеупомянутых статей, можно указать еще несколько наиболее ценных его работ: «История православного русского монашества», М. 1855; «Житие св.» Тихона, еп. воронежского», Спб. 1861 (2-е изд. 1862); «Жизнь св. Саввы сербского» (в Приб. к Тв. св. Отц. ч. VIII); «Св. Петр архиепископ александрийский» (там же, ч. ХV); «Св. Нил подвижник синайский и его сочинения» (там же, ч. ХVI); «Св. Исидор Пелусиот» (там же, ч. ХIV); «Исследование о древней русской монетной системе в XI-XIII веках» (в «Записках Император. Археолог. Общ»., т. III); «О русской гривне в XI и XII веках» (там же, т. III); «Заметка о древнем обряде бить в блюдо на обедне» (там же, т. III); «Дополнение к исследованию о древней русской монетной системе» (там же, т. VI); «Кто были виновники Соловецкого возмущения от 1666 по 1676 год?» (в «Чтен. в моск. общ. истор. и древн.» 1864, кн. IV) и др. [напр. и в особенности, Исследование о личности первого Лжедимитрия в «Русском Вестнике» 1877 г., август – октябрь].

С. Смирнов