Жидовствующие

Жидовствующие. Под именем «еретиков жидовствующих» разумеются сторонники того религиозно-церковного движения, которое сильно волновало нашу передовую, грамотную Русь в течение всей последней четверти XV столетия. Главными первоисточниками наших сведений об этом важном и интересном движении являются современные ему исторические памятники и документы, а именно: свидетельства Софийской Новгородской летописи, одновременные и тождественные послания великого князя Иоанна III и митрополита Геронтия к Новгородскому владыке Геннадию, письма этого последнего к Ростовскому архиепископу Иоасафу и митрополиту Зосиме, и в особенности, обширный, специальный историко-полемический труд Иос. Волоколамского, назв. им «Просветитель».

Первое упоминание о ереси жидовства встречается в Софийской летописи под 1470 г. Здесь именно говорится, что 8 ноября 1470 г. в Новгород прибыл из Киева (или, что то же, из Литвы, т. е., вообще, из юго-западной Руси) брат Киевского князя Симеона – Михаил Александрович или Олелькович, присланный сюда польским королем Сигизмундом, по просьбе самих же новгородцев. В числе лиц княжеской свиты называется и некто «жидовин Схария», который, по выражению «Просветителя», «был научен всякому изобретению злодейства, чародейству и чернокнижию, звездозаконию и астрологии». Вскоре к нему присоединились и еще какие-то литовские выходцы – жиды Иосиф Шмойло-Скорявей и Моисей Ханум. Свою деятельность Схария и его союзники начали с того, что «прельстили в жидовство» двух влиятельных новгородских священников – Дионисия и Алексия, причем последнего тайно нарекли Авраамом, а его жену – Саррой. Новообращенные прозелиты жидовства оказались весьма рьяными его пропагандистами и вскоре же совратили самого протопопа Софийского собора – Гавриила. Вообще говоря, эта ересь распространялась преимущественно между образованными классами и в частности – среди духовенства, как передового в то время сословия по образованию. В конце 1479 г. великий кн. Иван Васильевич посетил Новгород, где ересиархи жидовства – попы Дионисий и Алексий произвели на вел. князя настолько благоприятное впечатление, что он взял их с собой на Москву и поставил Алексия протопопом Успенского собора, а Дионисия – священником Архангельского. Таким путем ересь жидовства из Новгорода была занесена и в Москву, где пропаганда ее пошла еще успешнее, так как свила себе прочное гнездо при великокняжеском дворе. Здесь наиболее влиятельными сторонниками жидовства были: всесильный дьяк Федор Курицын, дьячки Истома и Сверчок, купец Кленов, симоновский архимандрит Зосима и даже невестка вел. князя – Елена, жена его старшего сына Иоанна молодого. Некоторые смутные представления об этой ереси имел, по-видимому, и сам великий князь Иван Васильевич, как это видно из одной позднейшей его беседы с Иосифом Волоколамским.

Прошло целых семнадцать лет с тех пор, как появилась ересь жидовства, а духовная власть еще ничего о ней не знала; это объясняется, по всей вероятности, той глубокой тайной, которой прикрывалась она от взора непосвященных, а также и прямым предписанием вождей ереси всячески скрывать ее и даже, в случае нужды, лицемерно временно отрекаться от нее. Однако в 1487 г. новгородский владыка Геннадий случайно, из пререканий пьяных учеников, узнав тайну существования ереси, донес о ней великому князю и митрополиту и, по распоряжению последних, учинил розыск. Вследствие упорного запирательства и лицемерного отречения, обыск дал очень немного: всего двух священников и двух дьячков, но среди них был поп Наум, который не только сам отрекся от жидовства, но и сообщил Геннадию важные сведения о сущности и учении секты, а также выдал ему книги и молитвы еретиков. Заподозренные в ереси, бежали в Москву, под защиту своих сильных покровителей, но и здесь, после собора 1488 г., были подвергнуты торговой казни, т. е. биты на торгу кнутьем. Геннадию Новгородскому собор поручил продолжать розыск, что он и исполнил с большим усердием; но на Москве строгости к еретикам ослабли, так что на донесения Геннадия не обращали должного внимания. 28 мая 1489 г. скончался митрополит Геронтий, а 26 сентября выбран ему преемником бывший симоновский архимандрит Зосима, тайный последователь жидовства. Геннадий обратился с письмами по поводу ереси как к новоизбранному митрополиту, так и к продолжавшемуся еще избирательному собору русских епископов, прося у них формального, соборного осуждения ереси. Настойчивость Геннадия препобедила равнодушие обоих и хитрое интриганство других – и 17 октября 1490 г. состоялось первое соборное осуждение ереси, при котором пострадали поп Дионисий и чернец Захария с их единомышленниками. Впрочем, благодаря тайному заступничеству Курицына и самого митрополита, собор не согласился с мнением новгородского владыки Геннадия, требовавшего смертной казни для еретиков, а решил частью водворить их на пожизненное заключение по разным монастырям, а частью сослать в новгородские пределы, на расправу к местному архиепископу. Геннадий, воспользовавшись этим, решил ослабить ересь публичным позором: за сорок верст до Новгорода он велел посадить всех еретиков верхами на кляч, лицом к хвосту, и нарядить их в особые конусообразные берестяные колпаки с мочальными гребнями и наклеить на них надписи – «се есть сатанино воинство». В таком виде повелено было водить их по улицам Новгорода на всеобщее посмеяние и в заключение всего сжечь на головах их шутовские колпаки, как бы взамен того полного сожжения, которого эти еретики вполне заслуживали по взгляду Геннадия. Все эти меры содействовали временному ослабление ереси, в особенности в Новгородских пределах.

Но вот, наступил и благополучно прошел 1492 год, к которому, как к последнему году седьмой тысячи лет от сотворения мира (1492+5508=7000 л.), в умах большинства русских было приурочено ожидание конца мира. Жидовствующие воспользовались этим суеверием, как доказательством несостоятельности христианства, и усилили свою пропаганду, которая, пользуясь поддержкой Курицына и Зосимы, особенно развилась в Москве. По их настоянию, великий князь и к самому Геннадию послал одного злого еретика, некоего Кассиана, назначив его настоятелем известного Юрьевского монастыря. Находясь в таких тяжелых обстоятельствах, Геннадий увидал что одними внешними мерами стеснения делу не поможешь, и решил перейти к другому, более действительному духовному оружию. Так как успех ереси жидовства зависел от полной необразованности не только простого народа, но и самого духовенства, от отсутствия даже полного списка Библии, от господства суеверий и пр. неустройств церковно-религиозной жизни, то мы и видим, что Геннадий заботится об устранении всего этого: для борьбы с суеверным ожиданием близкого конца мира он на целых семьдесят лет продолжает пасхалию; для ознакомления с Библией он впервые собирает полный кодекс библейских книг (т. н. «Геннадиевская Библия» 1499 г.); для обличения жидовства он поручает перевести противоеврейские сочинения магистра Николая Демера и учителя Самойла евреина; наконец, для непосредственной научной полемики с ересью он вызывает к деятельности подчиненного ему архимандрита, знаменитого Иосифа Волоколамского, к которому с этого времени и переходит роль главного защитника православия и обличителя жидовства. Преподобный Иосиф, как человек весьма начитанный и умный, был достойным оппонентом ученых пропагандистов жидовства и написал против них 16 горячих, полемико-апологетических слов, которые впоследствии были соединены в одну книгу, под именем «Просветителя». Под влиянием обличительных посланий Иосифа был заподозрен в ереси и открыто уличен в пьянстве и разврате (содомизме) сам митрополит Зосима, который, избегая соборного осуждения, предпочел удалиться сам на покой 17 мая 1494 г. Но и после этого было одно время, когда еретики едва не захватили на Москве всей власти, – это именно произошло около 1498 г., когда при дворе стареющего князя взяла перевес партия Елены и ее сына Димитрия, поддерживаемая Курицыными, Ряполовскими, Патрикеевыми и др. приверженцами жидовства. Но вскоре эта партия попала в немилость и принуждена была уступить свое место партии великой княгини Софии и Василия, причем сторонники первой партии были частью казнены (Ряполовский), частью насильственно пострижены (Василий Патрикеев, Вассиан Косой), а сама Елена и ее сын заточены. Эта придворная катастрофа была роковой и для самого жидовства: вместо прежней поддержки при дворе великого князя, оно стало испытывать преследования и гонения: соборы 1502, 1503 и 1504 гг. открыто высказались против жидовства, а последний из них, в заседании от 27 декабря 1504 г., приговорил даже главных виновников ереси к сожжению в деревянных клетках, что и было исполнено над дьяком Иваном Волком (братом умершего уже Федора Курицына), Димитрием Коноплевым, Ив. Максимовым, арх. Кассианом и др. Хотя самое жидовство после этого почти исчезло, но отголоски его еще долго звучали на Руси в спорах по разным пунктам (о казни еретиков и монастырских вотчинах) иосифлян и заволжских старцев, где протестующие нотки прежнего жидовства сказывались в оппозиции взглядам господствующей, иосифлянской партии. Ересь жидовствующих имела и прямой отпрыск в форме учения Феодосия Косого.

Сущность ереси и ученые взгляды на нее. Главный обличитель ереси жидовствующих пр. Иосиф Волокол. прямо и ясно говорит, что это была, собственно, не христианская ересь, а совершенное «отступничество» от Христа, проповедь чистого жидовства. Жидовствующие, по его словам, отрицали догмат троичности, божество Иисуса Христа и всю вообще новозаветную историю, проповедуя, что Мессия еще не приходил и что нужно, следовательно, держаться лишь одного ветхозаветного Откровения. Отсюда, они вполне последовательно перешли к отрицанию всего новозаветного строя: не признавали Богородицы, святых, икон, мощей, постов, иерархии, монашества, христианских писаний и пр., относясь к всему этому крайне вольнодумно и кощунственно. Присутствие такого рационалистического вольномыслия дало основание некоторым ученым (Руднев – автор «Истории ересей и расколов», 1838 г.) видеть в ереси жидовствующих своеобразную смесь чистого иудейства с христианским вольнодумством, в духе протестантского рационализма, Это, говорят, могло произойти тем удобнее и легче, что данная ересь возникла в пределах Новгородских, т. е. смежных с Западной Европой, откуда легко могли быть занесены семена рационализма и к нам в Россию. Но, не говоря уже о том, что ко времени появления жидовства рационализм не успел еще окончательно сложиться и на самом Западе (Лютер выступил на проповедь лишь в 1517 г.), против такого предположения решительно говорит вся вышеизложенная сущность этой ереси, в которой ясно выражено полное и решительное отрицание христианства, что, конечно, ни в каком христианском исповедании быть не может. Судя же по тому, что здесь на место принципиально отвергнутого христианства ставилось ветхозаветное иудейство, ясно, что в нем именно и заключается основная сущность ереси, как, действительно, и смотрят на дело современные ученые авторитеты (преосвящ. Макарий и проф. E. Голубинский).

Но при таком взгляде на дело необходимо считаться еще с одним, весьма серьезным, затруднением, это именно с глубокой антипатией русских ко всему жидовскому, идущей еще от времен князя Владимира и не умирающей до сих пор. Как ни исключителен сам по себе факт доверия к проповеди жида Схарии, однако он неоспорим исторически, пусть даже Схария проповедовал бы и не чистое жидовство, а какой-то особый жидовский рационализм. Следовательно, затруднение допустить успех жидовской пропаганды остается в силе и при ином взгляде на ересь. Оно с большим успехом устраняется другим путем. Из анализа учения жидовствующих более или менее ясно, что они проповедовали не простое древнее иудейство, а позднейшее теософическое учение раввинов или так называемую каббалу. Каббала представляет собой смесь подлинного еврейства с философией Филона и различными фантастическими легендами в духе древневосточной мистики; она занималась вопросами о Боге, о мире духовном, о творении видимого мира, о небесных светилах и их влиянии на судьбу людей, о разных пророчествах и чудесах, так что производила впечатление какой-то высшей, таинственной науки, открытой лишь для посвященных. Таким, по-видимому, характером и отличалось учение самого Схарии, как это можно заключать о нем из отзыва Иосифа Волоколамского, что он «научен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологии». Наше же образованное общество той эпохи воспитывалось, помимо церковной литературы, на различных Зодеях, Остронумеях, Альманахах, Люцидариусах, Рафлях и т. п. произведениях, наполненных суеверными баснями или астрологическими бреднями. Ясно, что каббалистическая проповедь Схарии как нельзя больше попадала в тон господствующему, передовому течению русской учености, чем и объясняется тот факт, что прозелитами этой ереси были преимущественно лучшие и наиболее просвещенные по тому времени люди. Таким образом, мнимо-научный, каббалистический характер новой жидовской ереси препобедил вековую антипатию русских к жидовству и открыл ему путь к влиянию па передовые умы общества.

В дальнейшей истории успеху ереси жидовствующих сильно способствовали различные, более или менее случайные условия. Во-первых, громадную услугу оказало ей то обстоятельство, что первыми прозелитами Схарии оказались два влиятельных священника и что вообще очень деятельное участие в этой ереси принимало духовенство, во главе даже с митрополитом. Сам Схария, совратив двух попов – Дионисия и Алексия, передает в их руки все дело пропаганды и мудро исчезает, чтобы своим жидовством не тормозить успеха пропаганды русских, совращенных им, священников. При том громадном уважении, какое питала наша древняя Русь к своему духовенству, естественно, что проповедь жидовства, исходившая из уст священников, да еще влиятельных, не могла остаться без серьезного успеха. Другим, весьма благоприятным для ереси обстоятельством послужило напрасное ожидание кончины мира, имевшее место как раз во время первого осуждения ереси. Воспользовавшись простодушным суеверием русских, действительно ждавших конца мира по истечении седьмой тысячи лет, еретики с особенным злорадством указывали на факт обманчивости этих ожиданий, делая отсюда ложные выводы о несостоятельности православия и правильности своего критического к нему отношения. А важно было, конечно, заронить только зерно сомнения, чтобы оно со временем разрослось до полной критики всего церковно-­догматического строя, в духе основных начал жидовства. Наконец, третьим весьма немаловажным условием успеха ереси жидовствующих явилось то, что она свила себе прочное гнездо на Москве при дворе самого великого князя, завербовав в число своих последователей «самого влиятельного человека при Иоанне III, дьяка Федора Курицына, и целую партию сторонников жены наследника престола Иоанна младшего – Елены, и ее сына Димитрия. Вот почему, в частности, мы и видим, что, пока жив был дьяк Федор Курицын и в силе была партия Елены, до тех пор все сходило с рук еретикам и даже самые соборные наказания приводились в исполнение «с крайней ослабой», на которую и жалуется еще Новгородский владыка Геннадий. Но стоило только этой придворной партии потерять свое влияние и попасть в немилость, как тотчас же началось и другое отношение к ереси: она резко и неоднократно осуждается, а последователей ее подвергают всевозможным преследованиям и даже смертной казни. В заключение всего, необходимо постоянно помнить, что ересь жидовствующих имела у нас две основных формы: откровенное, чистое жидовство и христианское вольномыслие, лишь тронутое жидовством. Как большое и сильное движение в русском обществе, ересь имела весьма важное и положительное значение: она дала сильный возбудительный толчок русскому просвещению, открыла глаза на господство невежества и суеверия, пробудила нужду в более серьезном образовании, привела к систематизации первого полного списка Библии, выдвинула некоторые весьма важные новые вопросы (о казни еретиков, о принятии кающихся и пр.) и вызвала на свет Божий появление нашего первого полемико-догматического трактата – «Просветителя».

Литература. Руднев, «Рассуждение о ересях и расколах, бывших русской церкви». 1838. Макарий, «История русской церкви», том VI, Спб. 1870. Е. Е. Голубинский, «История русской церкви», т. II, Москва 1900.

А. Покровский