Димитрий, по отчеству Герасимов

Димитрий, по отчеству Герасимов,– видный литер. деятель XVI в. О происхождении, детстве и времени рождения его ничего неизвестно. Называется, обыкновенно, по имени и отчеству, или прозванию «Толмач». Обучался в Ливонии, где приобрел познания в языках латинск. и немецк. Прозвание Толмача получил от того, что назначался переводчиком при посольском дворе в Москве. Очень искусный, ловкий, образованный, с умом гибким, Д. не раз был послом при иностранных дворах – в Швеции, Дании, Пруссии, Вене и Риме. Путешествия по разным странам еще более содействовали развитию его. В 1526 г. он был уже sexagenarius senex. Название senex – старец, также осталось за ним и его можно встретить с половины XVI в. (Опис. Рук. Толст. 417; Оп. р. Царск. 576). Литературная деятельность Д. относится главным образом ко времени борьбы Иосифа Волоколамского и Геннадия, архиеп. Новгородского, с ересью жидовствующих. Геннадий, между прочим, посылал его в Рим и Венецию для собирания книг; там он пробыл два года и прислал оттуда три книги – одну, вероятно, грамматику, переведенную на слав. яз. еще Иоанном Экзархом, под. загл.: «Книга... о семи частех слова» (Опис. Рум. м.238:239), другую – «Миротворный круг», очевидно, пасхалию, которая нужна была Геннадию, занимавшемуся составлением пасхалии, и третью – «Повесть о белом клобуке» (Опис. Р. м. 159–160. Пам. Ст. р. л. 287). О последней сам Д. говорит, что она была написана на греч. яз., а затем переведена на лат., и что ему стоило большого труда достать эту книгу от римского книгохранителя Иакова. По объяснению этого Иакова, будто бы клобук сперва был дан ц. Константином папе Сильвестру, потом был послан п. Филофею, а от Филофея, через Евмения, прислан Василию, архиеп. Новгородскому. Судя по тому, что повесть направлена к возвеличению белого клобука, а, вместе, и Новгородского архиеп., догадываются (Макарий), что она сочинена самим Д., в расчеты коего входило угодить Геннадию, архиеп. Новгор. Крайняя необдуманность и легкомыслие, проглядывающие в повести, по-видимому, подтверждают это предположение, ввиду того, что Д. в Риме, по поручению Геннадия, мог быть в молодых летах. Впоследствии собор 1564 г., рассуждая о белом клобуке архиеп. Новгородского, не упомянул о «Повести о бел. кл.»: «богомолец наш Пимен, архиеп. Вел. Новг. и Пскова, носит белый клобук..., а писания тому нет, которого для случая архиеп. В. Новгор. белые клобуки носят» (Акт. И. I, № 173, стр. 332). Зато на соборе 1667 г. об этой повести упоминается под именем Д., но вместе с тем, определяется: «писание, еже писано есть из Рима к Геннадию архиеп. Новгор. от Д. Толмача о белом клобуке и о прочих, – да никто сему писанию еру имет, зане лживо и неправо есть» (Доп. А. И. V, № 102, стр. 472. Кор. IV, пр. 360). Из Рима же, вероятно, прислано и другое послание Д. к Геннадию, содержащее ответ на запрос арх. об аллилуии, о седми тысячех лет и др. По поручению же Геннадия, Д. перевел с лат. в 1501 г. состязания Николая Делира с иудеями по поводу их неверия и хулы на православную веру и в 1504 г. обличение Самуила Евреина против иудеев, на основании в.-заветных пророчеств (Оп. рук. Царск., стр. 574). Можно думать, что им же переведено сочинение Иосифа, крещеного еврея, об иудеях, крестившихся в Африке (Толст. т. II, № 68). Сочинения эти, особенно два первых (второе прозвано золотым), имели то значение, что направленные непосредственно против иудеев, они имели силу и значение и в борьбе с жидовствующими. Образованность Д. и близость его к Геннадию дают основание предполагать, что он принимал участие в составлении списка Библии. В позднейшее время, когда прибыл Максим Грек, ему в помощь дан был Д., который переводил с латинского на русский Толковую Псалтирь, после перевода ее Максимом с греческого на лат. Тогда же Д. написано послание в Псков к Мисюрю-Мунехину, дьяку, об образе, возбудившем споры. На нем изображался Иис. Христос в трех видах – Давида, отрока млада и белого серафима. Д., подкреплявший себя авторитетом Максима Грека, нигде не видевшего такого образа, находил, что И. Христос только один и в трех видах писать Его нельзя. К этому Д. добавил, что спор об этом образе был при архиеп. Геннадии, когда иконники настояли на своем и продолжали писать эту икону, хотя письменного свидетельства в свою пользу и не представили (Приб. к тв; св. оо. XVIII, 189–192). Уже в глубокой старости при Новгор. архиеп. Макарие (в 1536 г.) Д. один перевел с лат. Толковую Псалтирь, заключавшую в себе толкования отцов и учителей церкви латинских: Иеронима, Августина, Григория Вел., Веды и др. Собрана эта Псалтирь еще в XI в. Брюноном, еп. Вюрцбург­ским (рук. Серг. Л.; Опис. рук. Моск. Син. библ. I, 1, 101, 104, 107 и др.). Такие труды, как перевод Псалтири Толк. и др. по Св. Пис., имело то значение в борьбе с жидовствующими, что защищали православных от упрека в недо­статочном знании Св. Писания по луч­шим спискам его, а также знакомили русских с лучшими толкователями За­пада. Заслуживает внимание и то, что в то время как в России относились ко всему западному подозрительно, у Д. яви­лась смелость перевести Толковую Псал­тирь зап. еппскопа, которого он даже на­зывает «блаженным». Толкованию псал­мов в этой Псалтири предшествует изве­щение о древних переводчиках Библии, причем говорится: «веждь же еже идеже в книгах В. З. ложь открывается, тещи подобает к книгам еврейским древ­ним, зане В. З. первее в языце еврейском написан есть. Аще убо в кни­гах Н. З.,–тещи подобает к книгам греческим». Наконец, можно думать, что Д. принадлежит и слово против отобра­ния имений у монастырей (пис. 1505 г.). В письме при этом слове автор говорит, что он написал его по повелению «свя­тейшего и разумнейшего о Христе отца», к которому автор «должен есть» такой любовью, как никому «в сей пресветлей русской стране в настоятелех». Автор – русский, хорошо знакомый с римской ли­тературой, и мирянин. Вполне возможно, что Геннадий поручил составить это слово до удаления своего в Москву, во время споров об имениях, бывших и на со­боре 1503 г. Д. же к 1505 г. только окончил его.

Макарий, «Ист. р. ц.», т. VII, 241 – 252; Филарет Черниг., «Обз. русск. дух. лит.», кн. I, стр. 122–123; Евгений Болх. «Слов. ист. о писат. дух. чина», 115–117.