Декарт

Декарт Рене считается отцом новой философии. Род. в 1596 г., воспитывался в иезуитской коллегии La Flêche, из которой вынес твердую веру в Бога и отвращение к преподаваемой там схоластике. Д. не любил шума, житейских бурь и волнений, он любил лишь meditationes и, если и experementa, то только научные. Но он начал самостоятельную жизнь по обычаю людей своего сословия (он принадлежал к знатной туренской фамилии) и своего времени; служил в военной службе и участвовал в походах и сражениях. Но и в эту пору он большую часть времени посвящал занятиям математикой и физикой, и философским размышлениям. Им начинал тогда овладевать философский скептицизм, сомнение в возможности достоверного познания, и он дал обет (который впоследствии и исполнил) совершить путешествие для поклонения Лоренской мадонне в Италию, если найдет критерий достоверности. Оставив военную службу в 1625 г., он поселился сначала в Париже, затем переехал в Голландию, где постоянно менял место своего жительства, совершал он и путешествия по Европе. Он хотел быть отшельником в миру, которого бы никто не тревожил и который бы мог всецело отдаться научным и философским изысканиям. Но друзья находили его в его уединенных убежищах, и он пытался скрываться от них в новых убежищах. Вообще, он страдал и от друзей, и от врагов: первые мешали ему заниматься, вторые заставляли его опасаться опубликовывать результаты своих занятий. Под впечатлением преследований Галилея, Д. не опубликовывал своего сочинения о мире – Le monde (издано после его смерти). Однако и то, что он опубликовал, вызвало вражду некоторой части духовенства и борьбу партий. Желание избавиться от беспокойств и неприятностей, которыми грозили эти борьба и вражда, было причиной преждевременной смерти Д. По предложению шведской королевы Христины он переселился в Стокгольм, но новые условия жизни и суровый климат севера быстро расстроили его здоровье. Он умер через несколько месяцев после переезда (в 1650 г.). Исходным пунктом для отыскания истины Д. признал право, и даже обязанность, человека усомниться во всем. Dе omnibus dubitandum. Но при праве на сомнение во всем, нельзя сомневаться в факте существования самого сомнения. Сомнение есть акт мышления; следовательно, кто мыслит, тот существует. Cogito, ergo sum. Если бы Высшее Существо захотело меня обмануть во всех моих представлениях, Оно не могло бы этого сделать, если бы я не существовал. Так, метод сомнения приводит к несомненной истине моего существования. Но, собственно, в несомненности своего существования каждый убеждается не силлогизмами, а потому, что он знает это непосредственно. Эта истина есть совершенно ясная и отчетливая идея, и должно признать, что все, что познается так же ясно и отчетливо, есть истина. Отсюда и признак истины: clara et distincta perceptio. Этим признаком должно руководиться при оценке тех идей, которые мы имеем. По своему происхождению эти идеи, по Д., должны быть разделены на 3 рода: врожденные (ideae innatae), приходящие отвне (от внешних воздействий, adventitiae) и образуемые самим человеком (a me ipso factae). Важнейшая из имеющихся у нас идей, есть идея Бога. Образовать эту идею сам человек не мог, потому что в причине не может быть меньше, чем в следствии, и сам по себе человек не может представить существо совершеннее себя. Конечный и несовершенный мир точно также не может дать идею Существа бесконечного и совершенного; следовательно, сам Бог произвел эту идею в человеке, эта идея прирождена. Эта идея сама в себе заключает заверение своей истинности. В идее конечного существа не мыслится необходимость его бытия, но в идее Существа всесовершеннейшего бытие является необходимым признаком. Бог есть а sе или causa sui. Как идея Бога для своего происхождения заставляет постулировать к бытию Бога; так факт бытия моего «я» заставляет также постулировать к бытию Бога. Если бы я существовал сам собою, я наделил бы себя всеми совершенствами, которые представляю. Этого нет. Я существую, благодаря другому – благодаря Существу совершеннейшему. Если бы это Существо не было всесовершенным, то и для Него нужно было бы искать причины в совершеннейшем. В понятии абсолютного или всесовершенного Существа мыслится абсолютная правдивость (veracitas Dei): из этого свойства нашего Творца следует, что Он не мог наделить нас обманывающими нас способностями. Следовательно, то, что разум утверждает, как несомненную истину, есть действительно истина. Уже самая идея Бога заключает в себе отрицание солипсизма (теории, предполагающей, что существую лишь я), ибо я необходимо мыслю, что она произведена во мне существом высшим, чем Я. Veracitas Dei заставляет утверждать бытие Бога и внешнего мира. Не все, что является во внешнем мире, может становиться предметом ясной и отчетливой мысли. Многое оказывается объективным. Характером объективности в предметах материальных является протяжение, протяженность и есть сущность материи; сущностью духа является мышление. Но это сущности не самобытные и несамосущие. Res, quea ita existit, ut nulla alia re ad existendum indigeat, есть Бог. Из того, что я существовал минуту назад, не следует, что я должен существовать и теперь, мое бытие в настоящий момент имеет для себя так же причину в Боге, как и мое происхождение. Установив основные принципы познания и основные факты бытия, Д. нашел возможным развить из них рациональным путем теологию, космологию, антропологию и этику. Два вопроса естественно вызывала эта рациональная философия, на которые Д. и дал ответы. Если наш разум ведет нас к истине, то откуда заблуждения? Источник заблуждений, по Д., не в разуме, а в воле. Разум составляет суждения об отношении между идеями и предметами. Воля утверждает эти суждения. Разум ограничен, воля безгранична. Воля может и замедлить со своим подтверждением, и поспешить с ним. Таким образом, источник ошибок есть нравственный, а не умственный. С этой точки зрения ошибочная теория происхождения града или атмосферного электричества, в сущности, будет грехом. Другой вопрос: если для человека возможна вполне рациональная теология, то как должно относиться к теологии откровенной? Ответ на этот вопрос далеко не так ясен, как на первый. «Мы должны твердо помнить, говорит Д., что Бог есть бесконечное основание всех вещей, а мы конечны. Поэтому, если Бог открывает что-либо о Себе или о других, что превосходит наши естественные силы, наприм., тайны воплощения и троичности, то мы в таких случаях не смеем отступать от веры, хотя мы и не можем это ясно представлять». Этими строками ограничивается все то, что написал Д. об откровенной религии.

Оценка. Признавая право человека сомневаться по каждому вопросу, нельзя признать возможности усомниться во всем. В положении dе omnibus dubilandum содержится уже признание и утверждение многих истин, норм и методов исследования, кончая признанием латинского языка и грамматики. И сам Д., пытавшийся из своего принципа развить целую систему знаний, привнес в эту систему много идей и эмпирических данных, которые вовсе не вытекали из его принципов, но которые под влиянием окружающих условий и собственного изучения представлялись ему несомненно истинными. Поэтому, несмотря на революционный принцип, философия Д. является, в сущности, развитием философии предшествовавшей, большим шагом вперед, но не отрицанием того, что было сзади. Что Д. не мог и не приложил всецело своего метода к своей системе, открывается из его определения субстанций. Сущность материи – протяжение, но последующая философия разъяснила, что в существовании протяжения, как реальности, можно очень и очень сомневаться. Д., по-видимому, не представлял возможности этого. Не заметил Д., установивший законы преломления и отражения света (по которым мы можем видеть протяженные предметы там, где нет никакой материи), что протяженность может быть и без материи (радуга). Из протяженности нельзя вывести ни одного свойства материи, между тем как свойства должны быть раскрытием и проявлением сущности. Основное свойство материи есть способность сопротивляться так или иначе внешним воздействиям (это – ее пассивная сторона) и производить воздействия (притяжение, толчки при движении; это – сторона активная). Соединить протяжение с мышлением Д., конечно, не мог, как нельзя сложить геометрический шар в 1 вершок в диаметре с весом в 2 или 3 фунта. Отсюда у Д. – непримиримый дуализм. Точно также из мышления нельзя вывести ни чувствований, ни желаний. Если сущность духа есть непогрешимое мышление, то спрашивается: откуда является, вовлекающая его в заблуждение и грехи, воля? Д. был великим математиком, и созданная им аналитическая геометрия, может быть, своим методом сбила его с правильного пути при решении вопросов о духе и материи. Если бы он стал не на геометрическую, а на динамическую точку зрения и рассматривал материю, как проявление силы, и дух, как силу, то тогда, соединение материи и духа, как, вообще, соединение и взаимодействие сил (основные проблемы статики и динамики) не вызвало бы у него и у последующих философов столько недоумений и столько странных теорий (окказионализма, предуставленной гармонии). Пытаясь вывести все учение о бытии с математическою необходимостью из несомненных принципов, Д. тем самым проложил путь к теории пантеистического детерминизма, которую и дал в своей системе Спиноза. Но самый призыв Д. к тому, чтобы ничего не принимать догматически, чтобы все исследовать строго и точно, чтобы во всем добиваться ясности и отчетливости, этот призыв имел великое жизненное и плодотворное значение. Анализ идей и доказательства бытия Божия, предложенный Д., являются ценным вкладом в положительное достояние философии. На смену безотрадного скептицизма и самодовольного догматизма Д. поставил плодотворный критицизм, который, прежде всего, должен был направиться на исследование свойств и границ наших познавательных способностей. Некоторые положения Д. направили последующую мысль на ложный путь. Но в его собственной системе важнейшие истины религии и морали утверждаются, как несомненные.

Литература. Важнейшие сочинения Д.: Essais philosophiques; Discours de la methode; Meditationes de prima philosophia; Principia philosophiae; Passions de l’âme; Traite de 1’homme et de la formation du foetus; Regulae ad directionem ingenii; Inquisitio veritatis per lumen naturale; Le monde.

Важное значение имеют и изданные его письма.

На русском языке имеются переводы: Любимова «Рассуждение о методе»; Петербургск. философ. Общества – Размышления о первой философии.

Исследования о Д.: Рожанского – Д. и его философия (Зап. Казан. Универс. 1865 г.), Фулье – (перев. под редакц. Грота) – Декарт; Гексли – Автоматы ли животные? (о физиологических воззрениях Д. – Природа. 1875, кн. 1).

Д. отводится большое место везде в курсах по истории, математике, физике и философии.

С. Глаголев.