Даниил митрополит Московский
Даниил митрополит Московский ум. 1547. Первое известие о нем относится к 1515 году, когда мы видим его в числе монахов Иосифова Волоколамского монастыря. В этом году братия монастырская избрала Д. себе в игумены. Препод. Иосиф Волоцкий, будучи в преклонных летах и желая сложить с себя бремя правления монастырем, предоставил братии избрать себе игумена и, когда братия избрала Д., утвердил это избрание. Д. в то время был еще сравнительно молодым человеком, имея около 30 лет от рождения, но уже выделялся из среды монахов своею обширною начитанностью. Видя талантливость и образованность молодого монаха, и узнавши, что Д. высказывал желание уйти в какой-нибудь монастырь на игуменство, братия избрала Д. в игумены. Все это показывает, что Д., кроме своей просвещенности, обладал значительным честолюбием и уменьем входить в доверие к нужным людям.
В Волоколамском монастыре еще при Иосифе (ум. 9 сент. 1515 г.) составилась значительная богословская библиотека. Д. продолжал труд приобретения книг и умножения их посредством переписки. Кроме того, он сам составил обширное послание к братии, в котором доказывает необходимость соблюдения всех правил строгости общежития, введенных Иосифом, и в сильных выражениях обличает нарушителей Иосифова устава. Несколько странно, почему Д. понадобилось обращаться с письменным посланием к тем людям, с которыми он во всякое время мог вести устные беседы. Возможно, что этим сочинением Д. хотел дать понять великому князю Василию III, ближайшему покровителю монастыря и другу Иосифа, что он является строгим ревнителем заветов Иосифа. Ревность Д. по общежительному житию доведена в этом сочинении до запрещения монахам иметь по кельям свои иконы и книги.
Другим литературным трудом Д. на игуменстве является составление сборника церковных правил. Разделяя мнение Иосифа о праве и необходимости для монастырей иметь вотчины, Д. значительно увеличил земельные владения монастыря покупкою новых земель и вкладами со стороны богатых людей. Великий князь Василий продолжал часто навещать Волоколамский монастырь, причем Д. успел приобрести полное доверие со стороны государя, почему в 1522 году великий князь и назначил его на Московскую митрополичью кафедру, после удаления митрополита Варлаама. Избрание было совершено без всякого участия собора епископов, посвящение в сан было произведено 27 февраля 1522 г. В сане митрополита Д. проявил излишнюю, доходящую до предосудительного, угодливость великому князю. В частной же своей жизни значительно уклонился от идеального монашеского образа жизни, любил богатые одежды, почетные выезды, хороший стол и, вообще, довольство во всем. По описанию современника (Герберштейна), Д. обладал здоровым и тучным телом, и красным лицом. Угодливость Д. великому князю проявилась очень скоро после занятия им митрополичьей кафедры. В 1523 году он и великий князь послали грамоты князю Северскому, Василию Дмитриевичу Шемячичу, приглашая его в Москву и давая клятву не делать ему зла. Шемячич явился, и скоро был схвачен и заключен под стражу. При этом, Д. не только не заступился за него, но еще открыто одобрил поведение великого князя. Этим он сильно уронил свой нравственный авторитет в глазах русских людей. В таком же дурном свете заявил себя Д. в 1525 году, когда он, вопреки всем церковным правилам, ясному евангельскому учению и несогласию восточных патриархов, допустил развод великого князя с супругой его Соломонией Сабуровой, которая после этого была пострижена в монашество, а великий князь женился на Елене Глинской с благословения митрополита, причем Д. сам и венчал Василия III, 21 января 1526 г. После этого лучшие русские люди во главе с Максимом Греком решительно отвернулись от митрополита. Князь Курбский называет Д. «потаковником» великого князя, а боярин Борсен-Беклемищев утверждает, что митрополит не обращает учительного слова к великому князю и не ходатайствует пред ним ни о ком. Это не совсем справедливо, потому что о некоторых лицах (кн. Шуйском, Воротынском, Мстиславском, Бельском) Д. ходатайствовал пред великим князем, но далеко не о всех, а только о тех, ходатайство о которых не могло быть опасно для него самого лично.
В таком же, и еще более неприглядном свете выставил себя митрополит Д. в преследовании Максима Грека и Вассиана Косого, стоявших во главе партии монахов-нестяжателей, ведших полемику с иосифлянами-стяжателями, к которым принадлежал Д. Но здесь вопросы теоретические служили лишь ширмой для прикрытия личных счетов с людьми, вызвавшими к себе неумолимую ненависть со стороны Д. своими явными и тайными оскорбительными отзывами о личности и деятельности митрополита. Вассиан был особенно ненавистен Д., так как долго был соперником его по влиянию на великого князя и противился самому избранию Д. на митрополичью кафедру. Максима Грека Д. сначала, по-видимому, старался привлечь на свою сторону, поручил ему сделать перевод бесед св. Иоанна Златоуста на Ев. Иоанна и щедро вознаградил его за этот перевод, потом просил перевести церковную историю блаж. Феодорита, но Максим решительно отказался. Чтобы вернее погубить Максима, Д. вооружил против него великого князя. Видя крупные недостатки в государственной и церковной русской жизни, Максим обличал их и в устных беседах, и в литературных произведениях. Эти обличения не могли быть приятны для главы государства, великого князя, человека притом гордого и самовластного. Критика Максимова была представлена великому князю, как осуждение его правления; прежнее благоволение Василия к Максиму сменилось необузданным гневом. В 1525 г. великий князь поручил Д. судить Максима за мнимую порчу богослужебных книг, исправление которых было поручено Максиму, за мнение о незаконности поставления русских митрополитов без благословения патриарха Константинопольского, за мнимые изменнические сношения с турецким султаном, за оскорбительные для великого князя суждения о нем и, наконец, за колдовство. Все эти преступления или были значительно преувеличены, или даже совершенно ложны, измышлены зложелателями Максима. Тем не менее, Д. поставил дело так, что Максим был признан виновным по всем пунктам и приговорен собором епископов к отлучению от церкви и к пожизненному тюремному заключению в монастыре, для чего и был отправлен в Волоколамский монастырь, где не без ведома Д. подвергся всевозможным мучениям, его морили голодом, морозом и дымом. Этот беззаконный суд над самою светлою личностью XVI в. ложится самым черным пятном на память Д. Но злобный и мстительный характер Д. еще более проявился в том, что он не оставил своего погубленного врага в покое и тогда, когда вполне восторжествовал над ним. Он продолжал собирать обвинения против Максима и через 6 лет, в 1531 году, потребовал Максима снова на суд. Нашли новые ошибки в исправленных Максимом богослужебных книгах, обвинили его в хуле на русских чудотворцев, в нераскаянности его во время монастырского заключения и определили, несмотря на просьбы Максима о прощении, отправить его в заключение в Тверской Отрочь монастырь. На том же соборе 1531 года Д. достиг осуждения и Вассиана Косого, которого приговорили к заключению в Волоколамском монастыре.
Как церковный администратор Д. известен тем, что старался на важные церковные должности назначать людей, разделявших воззрения иосифлянской партии и по возможности из самого Иосифова монастыря. Так, в 1522 году в Тверь епископом был назначен Акакий, брат Иосифа Волоцкого; в 1525 году в Коломну епископом был поставлен Вассиан Топорков, племянник Иосифа; в Новгород в 1526 году был поставлен Макарий, относившийся с большим уважением к Иосифу; в Смоленск в 1536 году был назначен Савва из монахов Волоколамского монастыря. В этих лицах Д. хотел найти опору для себя, в чем иногда и успевал; особенно близким другом его был Вассиан Топорков, имевший большое влияние и на великого князя.
Затем из церковно-административной деятельности Д. известно сделанное им в начале управления митрополией распоряжение о новой переписи церквей митрополичьей епархии с целью нового распределения церковных податей. В 1531 году 1 мая Д. «со всем освященным собором» канонизировал преподобного Пафнутия Боровского, под руководством которого начал иноческие подвиги Иосиф Волоцкий. В Волоколамский монастырь Д. неоднократно посылал богатые жертвы. 4 декабря 1533 года скончался покровитель Д. великий князь Василий Иванович. Перед смертию он выразил желание принять монашество. Д. одобрил это намерение, но ближайшие к государю бояре советовали ему оставить это намерение, и по этому поводу между боярами и митрополитом произошла «пря велика». Пострижение было совершено, причем Василий получил имя Варлаама. Умирая, великий князь «приказал великую княгиню и дети своя отцу своему Д. митрополиту, а великой княгине Елене приказал под сыном своим государство держати до возмужания сына своего». Немедленно после смерти великого князя Д. привел к присяге братьев его и бояр на верность малолетнему (3-х лет) Ивану Васильевичу и матери его, а самого нового великого князя торжественно благословил в Успенском соборе на великое княжение. Согласно воле Василия III, Д. должен был стать во главе управлявшей государством боярской думы. Формально митрополит действительно занял первенствующее положение в думе, но влияния на дела не приобрел. Так, он не мог защитить от происков бояр близкого к нему человека, Дмитровского князя Юрия Ивановича, захваченного боярами вскоре после смерти Василия III и окончившего жизнь в темничном заключении в 1536 году. Также ничего не мог, а может быть, и не хотел, сделать Д. для облегчения участи младшего брата Василия III, Андрея князя Старицкого, схваченного и заключенного в темницу боярами. Насколько слабо было влияние Д. на боярскую думу, это всего лучше можно видеть из того, что в 1535 году он не мог воспротивиться определению думы, по которому монастырям запрещалось покупать и брать на помин душ вотчинные земли служилых людей без разрешения правительства; а в 1536 году в Новгороде по распоряжению думы отобрано было в казну значительное количество церковных земель.
После смерти правительницы Елены в 1538 году положение Д. ухудшилось. В боярской думе началась борьба двух партий, во главе которых стояли князья Василий Шуйский и Иван Бельский. Д. стал на сторону Бельского, но Шуйский взял верх. Когда после смерти Василия Шуйского власть перешла к брату его Ивану, Д. был «сведен» с митрополии 2 февраля 1539 года и сослан в Волоколамский монастырь, а 26 марта дал грамоту с отречением от митрополии и от святительства. Более восьми лет провел Д. в Иосифовом монастыре и скончался 22 мая 1547 года. «Митр. Д., как нравственная личность, говорит проф. Е. Голубинский, представляет из себя далеко не светлого человека: честолюбивый, искательный, на месте митрополита покорный слуга и раб великого князя до забвения своих обязанностей, способный к таким действиям угодничества, при которых требовалось вероломное клятвопреступление, исполненный беспощадной ненависти к своим врагам и готовый на всякие средства для уничтожения их, наконец, в частной жизни принадлежавший к числу тех лиц, которые любят хорошо пожить, и, как кажется, еще и корыстолюбивый. Но тот же митрополит Д. занимает совершенно выдающееся положение среди других наших митрополитов в качестве учителя не делом, а письменным словом: он написал не два-три поучения, как и другие митрополиты, а целую большую книгу и учительных слов, и такую же книгу учительных посланий. Быть учителем посредством письмен, не будучи учителем на деле, совершенно возможно, и это сплошь и рядом бывает в учительной среде, ибо, во-первых, есть истины учения теоретические, при которых нравственность учителя остается в стороне, во-вторых, истинам практическим можно учить независимо от того, существует или не существует собственная охота исполнять их. Но, во всяком случае, если посвящает себя человек делу учительства исключительным образом и нарочито, то не может быть это не признано очень замечательным. Два побуждения могут быть при сем предполагаемы: простое славолюбие и искреннее желание принести ближнему пользу, хотя не делом, то словом. Если мы предположим в Д. оба эти побуждения, то, во всяком случае, учительность Д. должна быть вменена ему, как очень немалая заслуга.
От митр. Д. сохранилось, во-первых, 16 догматических и нравоучительных слов, составляющих содержание так называемого «Соборника» м. Д. Здесь мы видим слова о ветхом и новом завете, о Свящ. Предании писанном и неписанном, о воплощении Бога Слова, о послушании властям, о разводе мужа и жены, о промысле и др. Во-вторых, от Д. остался сборник с 14 посланиями к разным лицам по разным, по большей части, нравственным вопросам, напр., о важности общежительного иноческого устава, о целомудрии, о духовном внимании. В состав этого сборника не вошли: 1) Окружное послание м. Д. «О смирении, о соединении и согласии, и о любви, и о соблюдении православной веры и закона»; 2) Послание к старцу Дионисию Звенигородскому; 3) Послание к брату великого князя Василия III, Юрию Ивановичу, князю Дмитровскому; 4) Послание к неизвестному лицу. В-третьих, под руководством Д. составлен был сборник различных актов и грамота, относящих к кафедре Московского митрополита. И от самого Д. осталось несколько грамот административного и юридического характера. В-четвертых, отреченная грамота Д.
Большая часть всех этих сочинений представляет собою обширные своды выписок из разных «божественных писаний». Самостоятельная работа автора проявляется только в небольших, сравнительно, предисловиях к словам и в заключениях. Но при всем том, сочинения м. Д. представляют замечательно полную и живую картину современных ему нравов.
Литература: В. Жмакин. Митроп. Даниил и его сочинения. Москва. 1881 г. Е. Голубинский. Ист. русс. ц., т. 2, стр. 700 и дал.
А. Кремлевский.