Collisio officiorum
Collisio officiorum, т. e., столкновение обязанностей, постоянно встречается в человеческой жизни. Вопросы: возможно ли избежать этих коллизий, – как правильнее разрешать уже происшедшие столкновения и пр., издавна привлекали к себе внимание мыслителей. Но надлежащего решения их не дали язычники даже в лице лучших своих представителей, каковы были, напр., трагики – Эсхил (чит. его трилогию «Орестейя») и Софокл (чит. его трагедию «Антигона») и все греко-римские философы (даже стоики и эклектик Цицерон). Не находим вполне достаточного выяснения вопроса и в ветхозаветных библейских книгах (чит., напр., о жертвоприношении Исаака и пр.). Это и понятно, потому что надежные средства для предотвращения коллизий и для правильного решения уже случающихся столкновений даются только в христианстве.
Грехопадение прародительское извратило человеческую природу. Отсюда и нравственное поступание человека пошло не надлежащей дорогой. Взаимоотношение между нравственною свободой человека и предписаниями нравственного закона стало ненормальным. В человеческих действиях постоянно стала наблюдаться путаница. Столкновения обязанностей сделались неизбежными, так как было бы чудом, если бы при беспорядочной человеческой жизнедеятельности одна обязанность не вторгалась в область другой. Вся история дохристианского человечества ясно подтверждает эти положения. Но вот Спаситель искупил человека от греха и его следствий и дал христианам спасительную благодать, помогающую им устроять свою духовную жизнь нормально, а не беспорядочно. Чем больше проникают христианские начала в сознание человечества, чем больше они проводятся в самую жизнь последнего, тем нормальнее и нормальнее эта жизнь течет, тем меньше и меньше могут происходить и какие-либо неразрешимые столкновения обязанностей. Идеалом нравственно-нормальной жизни для нас служит жизнь Богочеловека. Следя за Его земной жизнью, как она излагается в Евангелиях, мы не находим ни одного случая, когда бы Он был поставлен пред неразрешимой коллизией. Фарисеи и книжники и пр. много раз пытались создать для Него такого рода коллизию, но без успеха: то, что с их мертвой – буквалистической точки зрения было неразрешимой коллизией, с точки зрения Спасителя, не связавшего Себя даже и одним греховным действием или и одною греховною мыслию, сознававшего требования нравственного закона во всей их чистоте и цельности, являлось разрешимым и уяснимым без всякого затруднения… (чит., напр., Мф.22:15–22; Мк.12:13–17; Мф.12:1–8; Лк.6:1–5; Мф.12:10–13; Мк.3:1–5; Лк.6:6–11; Лк.14:1–6; Ин.5:1–13, Ин.8:2–11 и т. п.). Отсюда, с идеально-христианской точки зрения, немыслима и самая речь о коллизиях.
К сожалению, и христиане часто мало заботятся о проведении христианских принципов в свою жизнь. Отсюда последняя сплошь и рядом течет ненормальным путем. Поэтому, в свою очередь, столкновения обязанностей у них – явление более или менее обычное. Оно будет таковым, пока христианские жизненные начала не войдут в плоть и кровь людей, пока не будет на лицо желательного взаимоотношения между человеческой свободой и нравственным законом, полной гармонии между ними. До наступления же того времени коллизии будут иметь место и среди христиан.
Существенные причины данного явления таковы.
Урегулирование отношений между нравственной свободой и нравственным законом должно состоять в том, чтоб человек не злоупотреблял присущей ему «способностью самоопределения» в сторону добра или зла. Он должен, в частности, употреблять свое время «нравственно», а для этого обязан заранее наметить не только путь, по какому вообще намерен вести свою жизнь, но даже и тот, по какому думает провести сегодняшний, завтрашний… дни. Вместо этого люди чаще всего живут, не заглядывая в будущее, и злоупотребляют своим временем, теряют его. Между тем, лежащие на них в данный момент обязанности, идущие от лица нравственного закона, или не замечаются или считаются маловажными… С течением времени, однако, эти, неисполненные человеком в надлежащий момент, обязанности заявляют о себе сильнее и сильнее, так что игнорировать их субъект уже не может. Но в то же время всплывают на поверхность и новые обязанности, выдвигаемые данною минутой, и также требуют их удовлетворения. Происходит столкновение, в котором человек виноват уже сам. Между тем, если бы он всегда натравлял свою нравственную свободу к тому, чтобы каждый час его жизни так или иначе служил общей цели его бытия, тогда в его распоряжении оказалось бы достаточно времени для исполнения лежащих на нем разнородных обязанностей.
Далее, различные коллизии происходят также от недостатка в человеке осмотрительности, осторожности и рассудительности, христианской мудрости. По недостатку этих качеств можно дать какое-либо обещание, не думая о возможности исполнения его. Наступает время исполнить эту нравственную обязанность, возложенную самим же человеком на себя. Но этому мешают различные, препятствия, которых человек, давая обещание, не предусмотрел и потому именно, что не хотел предусмотреть, а не потому, что не мог. Человек стоит пред коллизией: с одной стороны, он обязан исполнить обещание, а с другой, непредусмотренные им обстоятельства в тоже самое время налагают на него другие обязанности, несовместимые с первою и т. д. Но и предусмотрительному, осторожному человеку необходимо, не ограничиваясь этими своими качествами, постоянно заботиться о приобретении христианской рассудительности, христианской мудрости, чтобы с помощью этого средства внести больший порядок в свою нравственную жизнь (Рим.12:2. Флп.1:9,10. Еф.5:10,17. 1Фес.5:21… Иак.1:5). Христианская мудрость потребовалась христианам уже в первые времена существования Христовой церкви. С одной стороны, христиане из иудеев сознавали себя обязанными исполнять требования христианского закона, а с другой, они не могли (известная их часть) примириться с мыслью, что исполнение ветхозаветного закона для них более уже не обязательно, поскольку последний отменен новозаветным. Недоумение было разрешено христиански-мудрыми Апостолами (Деян.15; чит. также, между прочим, Деян.10:13… Рим.14, 1Кор.8:7…).
Но раз, при ненормальности течения человеческой жизни, столкновения обязанностей – явление, неизбежное даже и среди христиан, далеких от осуществления христианского идеала, – отсюда, естественно явилась потребность хоть сколько-нибудь упорядочить отношения человека к этим коллизиям. И вот искони предлагаются моралистами различного рода правила. Однако, они не во всяком случае применимы к делу, что и понятно. Правила намечаются при помощи наблюдений над бывшими уже ранее столкновениями обязанностей. Эти наблюдения, конечно, имеют важное значение, но далеко не всецелое. Дело в том, что в последующее время ни один из предыдущих случаев никогда не повторяется и не может повториться в тожественном виде. Всякому случаю, напротив, присущи специфические особенности, предусмотреть которые заранее невозможно, и проч.
Правило моралистов, напр., говорить: при столкновении справедливости и любви должно быть отдано предпочтение первой. Однако, если я, намереваясь возвратить долг заимодавцу, встречаю на дороге жалкого бедняка и передаю ему мои деньги, то едва ли кто осудить меня, хотя мною и нарушена справедливость, по требованию которой я должен был в данный момент уплатить долг, но не уплатил, а израсходовал их по влечению чувства любви. Итак, правило нарушено, но существо дела от этого только выиграло, особенно если заимодавец-человек богатый…
Впрочем, относительное значение правила данные имеют, – по крайней мере, могут иметь.
Так, правило, предписывающее каждому тщательно присматриваться, в самом ли деле он в данном случае стоит пред коллизией, имеет свою силу. Напр., Ирод дал плясунье клятвенное обещание исполнить ее просьбу (Мф.14:5–11. Мк.6:20–28). А когда она попросила у него головы Иоанна Крестителя, он опечалился. Он оказался пред коллизиею: с одной стороны обязан был, – казалось ему, – исполнить свою клятву, а с другой, считал себя обязанным не убивать мужа праведного и святого. Как разрешилась коллизия, это всем известно. Но в действительности коллизии здесь и не было. Давая плясунье обещание, Ирод, конечно, разумел такие ее просьбы, исполнение которых не шло бы в разрез с его царским достоинством, со справедливостью)… Это предполагалось само собою. Ведь он не позволил бы отрубить у себя ногу, руку…, если бы плясунья того потребовала вместо головы св. Иоанна Крестителя: – тогда он сумел бы с честью выйти из (мнимой) коллизии, и никто из возлежавших с ним не упрекнул бы его. Но Ирод проявил непростительное малодушие, исполнил нелепую просьбу, устыдясь присутствовавших, между тем как стыдиться их ему надлежало по исполнении его преступной клятвы… Подобные же мнимые коллизии бывают и тогда, когда мы лжем умирающему, говоря, что он выздоровеет, и своею ложью жизни его не спасаем, а лишаем его возможности подготовиться к переходу в мир загробный…
Имеет значение и то правило, по которому обязанности высшего порядка должны быть предпочитаемы обязанностям низшим. Но едва ли кто и сам поступил бы иначе, руководствуясь лишь голосом своего нравственного чувства, а тем более ясными на этот счет указаниями Слова Божия (Деян.5:29; ср. Деян.4:19. Мф.10:37. Лк.14:26, Лк.9:59–62 и т. п.). Здесь в сущности нет места колебаниям и недоумениям.
Если сталкиваются между собою обязанности, исполнение одних из которых влечет за собою благополучие самого данного человека, а исполнение других обусловливает собою благополучие его ближних, то выход из такого столкновения, помимо всяких на этот случай правил, будет самый простой: коллизия должна быть разрешена согласно со Словом Божиим, повелевающим нам полагать за ближних свои души (1Ин.3:16)… Совершенно аналогично должны быть разрешаемы и такие коллизии, когда одни из сталкивающихся обязанностей носят общественный характер, а другие – частный, личный. И здесь по тем же основаниям в тем большей степени следует на первом месте поставить не свои личные блага, а благополучие семьи, общества, государства…
Не говоря о других правилах, существующих на данный счет, мы должны заметить, что вместо них, каковы бы они ни были, следует предписать каждому человеку по возможности более заботиться о развитии своего духовного я, при каковом условии он не будет застигнут врасплох никакой коллизией. Если человек успеет приобрести надлежащую нравственную тактичность, тогда он в каждом случае без труда найдется, как ему поступить, даже если бы ему вовсе не были известны никакие правила вроде указанных выше. Словом, каждый из нас должен заботиться о том, чтобы, по слову Свящ. Писания, навыком приучить свои чувства к различению зла и добра (Евр.5:14).
В заключение надлежит сказать, что «весьма большое значение» имеет также «соответствующее духу христианства» устройство «нравственной общественной жизни, специально-истинно нравственное регулирование отношения различных общественных кругов и учреждений. Тем реже будут коллизии обязанностей, чем меньше какое-либо из этих обществ домогается своего всемогущества вопреки другим, – чем больше все они подчиняют свои относительные цели – цели абсолютной, т. е. чем больше всякое общество действительно служит споспешествованию целого и, наконец, достижению нравственно-религиозной цели человечества, – и чем более всеми будут сознаваться «господствующая» в мире «целесообразность» и ею обусловленное известное взаимное «отношение различных обществ, равно как и значение индивидуальности. Именно поэтому обязанность всякого – также и ради себя самого посвящать свои силы не только собственному, но и всеобщему развитию нравственного сознания» (Kubel, Christl. Ethik II, München 1896, S. 128–129).
А. Бронзов.