Клерикал, клерикализм, клерикальная партия
Клерикал, клерикализм, клерикальная партия – все эти однородные термины происходят от слова „клир“ [см. это слово] и придают своему основному корню один и тот же специфический оттенок довольно ясно выраженного несочувствия и антипатии, переходящей иногда даже в прямое презрение.
Уже из сделанного определения ясно, что такой термин мог возникнуть в качестве клички, данной представителям какого-либо клира со стороны их оппонентов. Так, действительно, и было: термин „клерикал“, являясь производным от латинской формы слова „клирик» (сleticus), стал прилагаться в его неодобрительном смысле к представителям католического клира в конце средневековой эпохи, когда более ясно начало выражаться недовольство католическою церковью и происходила подготовка к реформации. Можно, пожалуй, отодвигать происхождения этого термина еще раньше в XI-XII в., когда в католическом клире, благодаря реформам Григория VII (целибат, духовная инвеститура и др.) совершалась его кастовая самозамкнутость, вызывавшая противодействие, как со стороны некоторых клириков (миланских, напр., так и еще больше со стороны различных сектантов (катары со всеми их разновидностями). Но окончательную формулировку определенного понятия „клерикал“ должно отнести к эпохе реформации и поставить на счет протестантов, в устах которых слова – „клерикал“ и „клерикализм“ – стали какой-то, почти позорной кличкой всего католического духовенства (Schimpfwort по Раlnier'у у Herzog'а).
Чтобы уяснить себе такую странную трансформацию одного и того же термина (сlericus – клирик, избранный по жребию, следовательно – человек почтенный, выдающийся; тогда как „клерикал“ – скорее предмет глумления и насмешек, чем уважения), необходимо отметить те злоупотребления и крайности, которые постепенно вкрались в католическое учение о клире и скомпрометировали самое достоинство этого высокого служения.
Римско-католическая церковь, увлекшись идеей папского главенства, основную задачу своей деятельность полагала, как известно, ее во внутреннем воспитании и органическом слиянии всех своих членов, а в создании крепкого внешнего строя (оrdo), своего рода, абсолютной теократической монархии. На состав этой папской монархии была перенесена точка зрения древнего языческого Рима: как в последнем существовала резкая грань между „патрициями“ и „плебеями“, так и в первой все больше и больше упрочивалось различие между клиром и мирянами, взаимные отношения которых строились по старой схеме взаимоотношения патрициев и плебеев. Рядовая масса простых мирян, урезанная в своих самых законных и священных правах (напр., право читать библию и причащаться от св. чаши), трактовалась в католичестве, как духовный рlebs, как темная пассивная среда, все спасение которой зависело от благой воли властно царившего над ней клира. Наоборот, клир, целым рядом систематических мероприятий, был искусственно изолирован от мирян, наделен различными привилегиями и поставлен на недосягаемую для простых мирян высоту особой духовной аристократии, бесконтрольно распоряжающейся всей жизнью церкви и даже личным спасением каждого подданного папы.
Вполне понятно, что такой ложный принцип церковной политики привел католичество к самым печальным последствиям: всю массу верующих он или совершенно обезличивал и превращал в тупое покорное стадо, или, наоборот, раздражал ее своей стеснительно-унизительной опекой и заставлял переходить к крайностям реформации. Клир же он надмевал сознанием какого-то исключительного господства деморализовывал его отсутствием ответственности и контроля и воспитывал в духе инквизиции и иезуитизма, освящавших позволительность всяких средств, направленных к усилению каждой власти (аd majorem Dei gloriam). Вот это-то горделивое сознание у представителей католического клира своего исключительного превосходства, этот-то дух властолюбия и нетерпимости, обусловленный всем строем римско-католической церкви – именно, эти-то, несимпатичные с общечеловеческой, но весьма характеристичные с римско-католической точки зрения, свойства католического клира и дают определенное, специфическое содержание термину „клерикализм“. Отсюда также открывается и родство этого термина с аналогичным ему понятием „ультрамонтанизм“, так как и клерикализм в сущности представляет собой ни что-либо иное как одно из резких проявлений последовательного ультрамонтанизма.
Клерикальными партиями на языке современной политической Европы называются те организованные политические группы, которые в своей государственной программе обнаруживают более или менее ясное сочувствие ультрамонтанской идее, т. е. торжеству папской системы. Такие группы, разумеется, могут существовать только в государствах с представительным правлением и при том лишь в таких, где католичество или господствует (Бельгия, Италия, Франция), или играет видную роль (Германия).
Рrofession de foi клерикальных партий, их политическая программа в том или другом государстве, обыкновенно, определяется не столько местными внутренними интересами, сколько характером отношения того или другого правительства (в известный исторический момент) к католичеству и папству. Вот почему, напр., в современной Германии, где император старается дружить с папой, клерикальная партия составляет в рейхстаге опору его власти (центр); во Франции эпохи Наполеона III, поддерживавшего папу, клерикалы были также надежными консерваторами и легитимистами; наоборот, в современной республиканской Франции, ведущей борьбу о католическими конгрегациями, клерикальная партии представляет самый опасный, боевой элемент, не так давно восторжествовавший победу даже над своим злейшим врагом – министром-президентом Комбом.
Можно отметить еще, в качестве общего явления, что со второй половины XIX ст. клерикальные партии стали обнаруживать стремление к соединению с социалистическими и социал-демократическими партиями, чтобы таким путем лучше обеспечить свои обоюдные интересы и составить более внушительную оппозицию буржуазии. Движение это, известное под именем „католического социализма“, имеет уже свою историю и свою обширную литературу.
А. Покровский.