И начав от Писания… Сборник проповедей

Дорогие братья и сестры!

Как всегда, за две недели до Рождества Христова мы совершаем память святых праотец, т.е. всех ветхозаветных праведников, которые жили в мире до Христа. В Библии «мир» обозначается словом ОЛАМ, что можно перевести как «век». Библейский мир – это временная протяженность от мгновения творения и до последнего дня. Мир – это история. И центральным событием этого мира является Рождество Господа Иисуса Христа, к празднованию которого мы теперь приближаемся. Вся мировая история делится Рождеством на две эпохи: «До» и «После», до Рождества Христова и после Него.

Нам выпало жить во вторую из них. Мы ведем счет наших лет от Рождества Христова. Рождество отмечает конец каждого года и начало следующего. Каждый первый день недельного богослужебного цикла посвящен Воскресению Спасителя. А наши годовые праздники возвращают нас к евангельским событиям, которые произошли две тысячи лет назад. И благодаря церковному календарю мы живем в присутствии этих историй, можем соотносить с ними нашу жизнь, и, более того, молитвенно литургически соприкасаться с ними.

Мы живем в мире, где есть Евангелие. Нам посчастливилось (и быть может это самое большое наше счастье, о чем мы, конечно, редко задумываемся) родиться в мире, где есть Книга, в которой мы можем прочитать: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6), «Я пришел, для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10:10), «Кто Мною войдет, тот спасется» (Ин. 10:8), «Мое учение – не Мое, но пославшего Меня Отца» (Ин. 7:16), «Видевший Меня – видел Отца» (Ин. 14:9). У нас есть Книга, в которой нам поведана вся полнота откровения о Боге: все, что Бог хотел нам сказать, открыть о Себе, записано в Евангелии.

Но этого не было у тех, кто жил до Рождества. Представим себе на секунду мир без Евангелия. Что остается? Остаются ожидания, надежды, постоянный поиск, вопрошания, но нет последнего слова. Нет тех слов, на которых может упокоиться дух человека, слов конечной истины. Из всех ветхозаветных праотец только Симеон Богоприимец, который дожил до Рождества и держал Младенца-Христа на своих руках, мог сказать Богу, что ныне Ты отпускаешь меня с миром, потому что я собственными глазами видел Твою спасительную истину.

И поэтому, когда мы читаем Ветхий Завет, особенно псалмы или пророков, мы часто замечаем ту огромную душевную тугу, колоссальное душевное напряжение, с которым древние праведники ищут Бога и всматриваются в будущее. Псалмопевец постоянно кричит, взывает, вопит ко Господу, умоляет Его ответить ему. Он говорит, что всю ночь напролет он простирает к Нему свои руки, и душа его не находит покоя. «Вспоминаю о Боге и трепещу, помышляю, и изнемогает дух мой. Ты не даешь мне сомкнуть очей моих, я потрясен и не могу говорить» (Пс. 76:4–6).

Или праведный Иов Многострадальный, которому посвящен наш храм. Он смотрит на мирозданье, и поражается величию Творца, Который «повесил землю ни на чем», Который «заключает воды в облаках Своих», Который «силою Своею волнует море, и разумом Своим сдерживает его дерзость», и он говорит: но «как мало мы слышали о Нем» (см. Иов 26:7–14).

Как много открыто нам и как мало – им. Но вот, что удивительно: с какой решительностью, как крепко они держат то малое, что им дано. Как твердо они хранят свою веру, преодолевая все невзгоды и лишения. И если они в малом находили для себя опору и поддержку, если столь малое вдохновляло их неотступно ходить перед лицом Божиим и служить Ему с неиссякаемой ревностью, то какова должна быть наша вера и наша преданность Богу сегодня, во времена, которые оглашены и освящены христианским Благовестием.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

За две недели до Рождества Церковь совершает память святых праотец. Т.е. всех ветхозаветных праведников, которые жили задолго до рождения Христа. Бог приоткрывался им, и они жили надеждой, что наступит такой день, когда Бог будет ближе, когда «Он будет обитать среди людей», когда «Он будет говорить с ними лицом к лицу», когда «Он изольет Свой дух на всякую плоть»; они надеялись, что если не они сами, то хотя бы их потомки смогут увидеть этот день, и ради этого они сохраняли свою верность Богу.

И каждый из них стал примером той или иной добродетели.

Ной был единственным праведником в своем поколении. Как сложно быть другим, не таким как все. Как сложно противостоять всему миру. Но Ной смог в одиночку отстоять свои ценности, и в окружении грешников ходить в чистоте и непорочности перед Богом.

Авраам явил образ верности воли Божией. Повинуясь ей, он оставляет свой дом, близких, и идет в страну, о которой он ничего не знает, ведет жизнь скитальца. Повинуясь Божественной воле, он готов принести в жертву своего сына Исаака. И Исаак обнаруживает жертвенную самоотдачу, готовность к полному самоотречению.

Праотец Иаков долгие годы живет на чужбине, но ни богатство, которое он приобрел там, ни многочисленные заботы большой семьи не смогли ослабить в нем память об обетованном отечестве, куда он стремится наперекор всем опасностям.

Иов Многострадальный, которому посвящен наш храм, – это пример терпения: лишившись всего, больной, покрытый струпьями, он продолжает благословлять Господа.

Давид, воодушевляемый Духом Божиим, воспел псалмы, слова которых уже три тысячи лет повторяют все верующие люди, обращаясь ко Господу.

И еще целая галерея ветхозаветных праведников: тайнозрителей, пророков, царей, священников, ревнующих о славе Божией мужей и жен. Все они устремляли свой взор сквозь века ко Христу. И как говорит Христос, обращаясь к своим апостолам (а через них и к нам), все они мечтали видеть, то что видите вы, и не видели, слышать, то что слышите вы, и не слышали.

В Евангелии, с приходом Христа, содержится вся полнота Божественного откровения. Все, что Господь хотел открыть людям, Он открыл. Все, что Господь хотел сказать людям, Он сказал. Мы живем в благодатные дни, когда миру явлен свет евангельского учения.

И вот что удивительно, ветхозаветные праведники ходили как бы на ощупь, во тьме, лишь отчасти прозревая тайну будущего откровения. Но их шаг был прочен, они сохраняли непоколебимую веру, мужество и терпение. А мы ходим во свете, для нас все названо, все обозначено и истолковано поколениями святых Отцов, но мы постоянно спотыкаемся и уклоняемся то влево, то вправо, малодушествуем, и легко теряем свою веру, как только она подвергается малейшему испытанию.

Ветхозаветные праведники не только напряженно ожидали и пророчески прозревали грядущего Спасителя, но сама их жизнь была пророчеством о Христе.

Ной был единственным праведником в своем поколении, и Господь, воплотившись от Марии и приняв человеческую природу, был единственным среди людей совершенно не причастным греху.

Авраам, повинующийся воле Божией, прообразует Христа, Который во всем исполнял волю Бога-Отца.

Жертвенность Исаака предвосхищает крестную жертву Спасителя.

Иов терпит многочисленные страдания, и Господь проходит через предательство, пытки, допросы, мучения, казнь.

Если они еще до Христа разделили с Ним Его жизнь, то тем более мы призваны к тому, чтобы наша жизнь вдохновлялась и направлялась Христом. Чтобы свет Христов освящал наши мысли, чтобы дух Христов укреплял нашу волю, чтобы слово Христово руководило и направляло наши желания. Древние праведники жили для Христа, но для нас открыта новая возможность: жить со Христом и во Христе, как говорит Апостол Павел «Уже не я живу, но Живет во мне Христос!» (Гал. 2:20).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня празднуется неделя святых праотец. Тех праведников, которые жили за сотни и даже тысячи лет до Христа. Они были современниками великих событий: возвышались и рушились огромные империи, перекраивалась карта мира, сменялись династии фараонов, царей, правителей, имена и деяния которых стали известны лишь в последнее время благодаря археологии. Но Священная История рассказывает не о великих владыках мира, не о славных полководцах. Библейский взгляд фокусируется на простых скотоводах, кочевниках, каковыми были Авраам, Исаак, Иаков и его двенадцать сыновей, чьи потомки сотни лет оставались рабами в Египте, а затем, выйдя оттуда под руководством Моисея, долгие годы скитались по Синайской пустыне, пока не обосновались на небольшой территории к западу и востоку от реки Иордан, где основали свое маленькое царство. Но и оно вскоре развалилось на два: северное и южное. Северное царство погибло от руки мощной ассирийской империи, а южное было завоевано вавилонянами. И вновь потомки Авраама оказались в изгнании в плену. Ничего грандиозного и славного, скорее наоборот, но именно в этом народе сохранялась вера в Единого Бога.

Среди ветхозаветных праведников были израильские цари, священники, скотоводы, земледельцы, ремесленники. Их достоинство определялось не их положением, ни социальным статусом, ни богатством, а близостью к Богу, и верностью Его слову. И именно их имена, их истории с такой бережностью и любовью сохраняют для нас библейские повествования. Потому что вся священная история – это история богочеловеческих отношений, отношений между человеком и его Творцом.

В послании к Евреям есть гимн, посвященный древним праведникам. Апостол говорит, что они скитались по пустыням и горам, находили прибежище в пещерах и ущельях, одевались в овчины и козьи кожи, претерпевали лишения, скорби, поругания, побои… но их не был достоин весь мир. Потому что Бог сотворил этот мир с единственной целью, чтобы творение в лице человека узнало своего Творца. Чтобы человек смог ответить любовью на любовь, и, пренебрегая всем мирским, каким бы великим и значимым оно ни казалось, устремиться к своему Богу.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня, как и всегда за две недели до Рождества, мы совершаем память святых праотец, т.е. вспоминаем тех подвижников веры, которые жили еще до Христа, и о которых мы узнаем из писаний Ветхого Завета.

В Ветхом Завете есть одна краткая, но очень емкая фраза, которой характеризуется праведный Ной. О нем сказано, что он ходил перед лицом Божиим. Но также можно сказать про Авраама, Исаака, Иакова, Иосифа, Моисея… Все они ходили перед Богом, а про Моисея даже написано, что он говорил с Богом лицом к лицу.

И есть другой образ, тоже из Ветхого Завета: после того как Адам и Ева нарушили заповедь, они услышали, как издалека дневной ветер донес до них голос Бога, испугались и спрятались за деревья в раю.

Можно спрятаться за дерево страха.

Можно спрятаться за дерево гордости.

Можно спрятаться за дерево полного равнодушия и агностицизма.

Можно спрятаться за дерево, которое называется «Я живу как все».

Можно спрятаться за дерево, которое называется «Мне уже поздно менять что-либо в моей жизни».

Можно спрятаться за дерево «У меня Бог в душе». Потому что если Бог в душе, то можно ничего не делать, и не прикладывать никаких усилий.

И таких деревьев очень много, самых различный видов – целый лес деревьев. И целый лес Адамов, которые спрятались от Бога в нашем земном «раю».

Но оказывается, что еще в древности были люди, которые хотели выйти из тени, которые хотели ходить перед Богом и говорить с Ним лицом к лицу. Ходить перед Богом – значит постоянно сохранять с Ним связь, значит взять под контроль все свои дела, слова, и даже желания и мысли, и следить, чтобы ничто не удаляло от Бога, чтобы ничто никогда не ослабляло этой связи. Ходить перед Богом – это огромная внутренняя сосредоточенность и ответственность. Взор праведника устремлен к одной цели – к Богу. И оттачиваясь, он начинает прозревать тайну Божию.

Вернее, Сам Господь за их верность и неукоснительную преданность приоткрывал древним праведникам тайну Божественного явления, прихода в мир Христа-Мессии. За сотни и даже за тысячи лет они прозревали рождение и отдельные обстоятельства жизни Спасителя, бережно собирали крупицы своих знаний, записывая и сохраняя их для потомков в Писании.

Мы с Вами живем в другую эпоху – эпоху новозаветную. Когда тайна явления Божия уже совершилась. Когда дана вся полнота откровения о Боге. В Евангелии Господь, обращаясь к Своим ученикам, говорит, что цари и пророки (т.е. ветхозаветные праведники) мечтали видеть, то что вы видите, и не видели. Вот удивительно: они не видели (т.е. отдаленно, сквозь века, прозревали лишь крохи), но мечтали увидеть. Они не видели, но мечтали. Они воодушевлялись и вдохновлялись тем, к чему они лишь надеялись приблизиться. А нам все поведано. Четыре евангелиста донесли до нас свидетельство очевидцев евангельской истории. Но стала ли для нас тайна Божественного прихода, тайна Рождества Христова всепоглощающей мечтой? Мечтой, захватившей нас настолько, чтобы неотступно ходить перед лицом Божиим?

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в неделю перед Рождеством за Литургией читаются самые первые слова самой первой книги Нового Завета, т.е. начало Евангелия от Матфея. Евангелист Матфей составил свое Евангелие для христиан из евреев. Он постоянно обращается к Священному Писанию Ветхого Завета, цитирует его, проводит аналогии и т.п. В еврейской литературной традиции того времени большое внимание уделялось первым словам книги. Они не только открывали повествование, но служили также названием книги. Например, книга Бытия называлась по-еврейски Берешит, что значит «В начале», по первому слову «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1).

Попробуем под этим углом посмотреть на первые слова Евангелия от Матфея. Какое слово стоит в начале первого Евангелия и всего Нового Завета. Что Матфей ставит как самое важное во главе своего Благовестия? Вот эти слова: Книга родства (так по-славянски, в синодальном переводе: Книга родословия). Вот слова, которые начинают и объемлют весь Новый Завет. Мы открываем книгу, и нам тут же возвещается о родстве, о новом родстве. Родстве между кем и кем? О родстве между Богом и человеком. Вот что мы узнаем с первых строк: Бог и человек породнились во Христе и благодаря Христу.

Пророк Исайя, прозревая за восемь веков тайну Мессии, говорил: «Род Его кто исчислит?» (Ис. 53:8), имея в виду Его Божественное происхождение. А сегодня мы слышим, как Матфей перечисляет длинный список потомков Авраама, а в конце этого списка помещает Иисуса Христа. Потому что Сын Божий, став Сыном Человеческим, встал в один ряд с людьми. Тот, Кто прежде века, как говорит евангелист Иоанн, обитал в лоне Бога Отца, сошел в утробу Марии, и от нее получил Свою человеческую плоть. Сын Божий на земле именовал Себя Сыном Человеческим, и Он мог также сказать о Себе: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30).

«Книга родства» с самых первых страниц говорит, что именно в силу того, что Христос объединил в Себе две природы – Божественную и человеческую, – Бог и человек породнились и приблизились друг к другу настолько, насколько это возможно для самых близких родственников.

Нигде в Ветхом Завете мы не найдем, чтобы человек обращался к Богу с именем «Отец». Но «Книга родства» говорит нам, что Бог – это Отец, Который ждет нас, Своих сыновей. Он стоит и всматривается в даль, куда ушел Его неверный сын, и, завидев его, бежит к нему навстречу и обнимает его, и устраивает ему пир. Мы именуем Бога Отцом и можем приблизиться к Нему так, как только сын может быть близок к отцу. Никто не станет рассказывать чужому человеку о своих переживаниях, о своих опасениях и т.д., но только самым близким, и таким близким стал для нас наш Небесный Отец. Мы можем подойти к Нему со всеми нашими самыми сокровенными страхами, радостями и надеждами, и не сомневаться, что Он поймет нас, вникнет во все наши сложные обстоятельства и подаст нам руку помощи и поддержки.

«Книга родства» рассказывает нам, что Бог в Своей любви к человеку готов идти до самого конца, и Его не останавливает даже Крест. Поэтому «Книга родства» это также призыв, призыв обращенный к нам, чтобы и мы не останавливались в своей любви к Богу, но с терпением и мужеством преодолевали все препятствия.

Аминь!

Ныне Бог является в мире,

Небесный сходит на землю.

Свет преумный полагается в ясли,

И Слово повивается пеленами.

Один от Трех стал Одним из нас,

Ни один из нас да не будет вне праздника.

Облечемся в слово, вознесем хвалу,

Прославим Слово, облекшееся плотью.

Ты Сын Мой! – речет Отец.

Ты Сын мой! – взывает Мать-Дева.

Я ныне родил Тебя! Проси у Меня,

Народы в наследие дам Тебе.

Как Один от Трех, Сущий в лоне Отца,

Из девичьего лона приемлется лоном вертепа?

Как Один от Трех, Соприродный Отцу,

Сопрягается человеку?

Приклонил небеса и сошел к нам Всевышний.

Приклонивши колена, поднимемся на высоту.

Соединим три в одно – ум, душу и сердце –

И прославим Единородное Слово ставшее ради нас плотью.

Се знак!

Се чудо!

Се удивление!

Се радость! Песнь!

Се хвала!

Се слава в вышних!

Се мир на земле!

Се к людям Божье благоволение!

Днесь звезда встречается с Солнцем,

И ангелы славят Владыку.

Пастухи спешат припасть к Пастырю,

И волхвы обретают Премудрость.

Днесь радуются праотцы

И празднуют праведники.

Веселятся премудрые

И славословят священники.

Днесь ликуют цари

И торжествуют пророки:

Воплощением Бога-Слова

Воплощаются их слова.

Ибо им Он открылся в пророчествах – нам в исполнениях.

Им в обетованиях – нам в дарованиях.

Им прикровенно – нам откровенно.

Им тайно – нам явно.

Им в видениях – нам во плоти.

Им в букве – нам в Духе.

Им в Писаниях – нам в Слове.

Им в Законе – нам в благодати.

Им в облаке осеняющем – нам в облике человеческом.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Продолжаются Святки – святые дни, когда мы ликуем и радуемся о Богомладенце, родившемся в Вифлееме.

Евангелист Лука рассказывает о том, что в маленьком, мало кому известном городке, на задворках Римской империи, в Вифлееме иудейском рождается младенец. Для Его Матери не нашлось места в гостинице, и она разрешилась в пещерке и положила свое дитя в ясли, т.е. в кормушку для скота. Все очень просто и более чем скромно. Но автор четвертого евангелия Иоанн видит в этом событии космическое значение. Он говорит: «Слово (т.е. Слово Божие, Сам Единородный Сын Божий, Который прежде века пребывал в лоне Отца) стало плотью и обитало с нами полное благодати и истины» (Ин. 1:14). Удивительно: превечный Бог, Которым «вся быша» приходит к людям, воспринимает человеческую природу. Но не менее удивительно и другое: евангелист Иоанн говорит, что «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его (т.е. тем, кто поверил, что в этой детской плоти младенца Иисуса является Сам Господь – свящ. Л.Г.), Он дал власть быть чадами Божиими, которые … от Бога родились» (Ин. 1:12,13).

Кто рождается от Бога? Сам Христос – Сын Божий. Кто есть чадо Божие? Сам Христос – Единородный Сын Бога Отца. Но евангелист уже в самом начале своего Благовестия утверждает, что и мы подобно Христу можем родиться не от плоти и крови, но свыше от Бога, и стать чадами Божиими. Слово Божие восприняло человеческую природу, чтобы люди восприняли Его слово. Слово Божие стало плотью, чтобы мы в себе, в своей жизни воплотили Его слова: чтобы Его слова обрели бы в нас свою плоть, чтобы Его слова стали бы нашими делами, чтобы мы приняли бы Его всем своим существом. Именно для этого Бог воплощается и становится человеком, чтобы человек смог бы приблизиться к Богу. Он становится плотью, чтобы и мы в своей плоти восприняли жизнь Божественную, и в меру наших сил приблизились бы к той тайне, о которой возвещает апостол Павел, когда говорит: «Уже не я живу, а живет во мне Христос!» (Гал. 2:20)

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

На Святках мы продолжаем праздновать Рождество и поем слова, которые некогда воспели Ангелы над Вифлеемом: «Слава в вышних Богу и на земле мир!»

Мы прославляем Бога за то, что Он маленьким, кротким младенцем приходит в мир. За то, что в лице Иисуса Христа Он раскрыл всю неизреченную глубину любви Божией к людям. За то, что Он пришел к людям, чтобы даровать нам мир. Слава в вышних Богу и на земле мир!

Этот мир имели в себе святые Апостолы, и никакие лишения, никакие преследования, трудности и гонения не могли остановить их проповедь, потому что они были со Христом.

Этот мир воодушевлял поколение первых христиан, и они, как сказано в книге «Деяния святых Апостолов», жили в полном единодушии, одною душою и одним сердцем.

Мученики Христовы претерпевали страшные пытки и страдания, но мир божественной радости услаждал их сердца и делал их бесстрашными.

Ради этого мира древние монахи уходили в пустыни, и, пребывая в мире Христовом, жили в дикой пустыне, как в Раю, наслаждаясь неземной радостью.

И в эти святые дни, когда мы празднуем Рождество младенца Иисуса Христа, хочется пожелать всем, чтобы в сердце каждого, как некогда в Вифлеемской пещере, родился Христос, чтобы всегда звучали в нем ангельские слова, прославляющие Бога и Его удивительный, все побеждающий мир: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецeх благоволение!»

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

В неделю перед Рождеством, читалось начало Евангелия от Матфея, в котором вспоминались все предки Иисуса Христа по плоти. Зачитывался длинный список имен – всех тех, кто предварил Его рождение. А сегодня в неделю (т.е. в воскресенье) перед Богоявлением мы слышали самое начало Евангелия от Марка, и в нем говорится о том, кто предварил проповедь Спасителя, кто подготавливал еврейский народ к приходу Мессии. И здесь нам называется лишь одно имя – Иоанна Крестителя (которого именуют также Предтечей, т.к. в своем служении он предшествовал Господу).

Евангелист Марк описывает Иоанна, как строжайшего аскета: он ведет безбрачную жизнь, уединившись в Иудейской пустыне, одевается в простую и грубую одежду, в плащ из верблюжьей шерсти подпоясанный кожаным ремнем, и ест дикий мед (скорее всего это была финиковая патока) и акриды (т.е. саранчу). К нему собирается множество народа из Иерусалима и со всех окрестных мест, и он призывает к покаянию и омовению для прощения грехов (Мк. 1:4–6).

Но это не единственное место, где нам рассказывается об Иоанне Крестителе. Все четыре евангелиста уделяют ему большое внимание, и, хотя в то время не было, конечно, никаких социальных опросов (не было ни социологии, ни статистики), тем не менее, и это очень интересно, Евангелия донесли до нас свидетельства об Иоанне принадлежащие определенным кругам и отдельным лицам из самых разных социальных слоев.

Нам сообщается, что весь народ, т.е. простой народ почитал Иоанна за пророка (Мф. 14:5, 21:26).

Есть также свидетельство об отношении к нему царя Ирода (это один из «младших Иродов» – Ирод Антипа, и его не надо путать с Иродом Великим, при котором родился Христос, и который к тому времени был уже мертв лет тридцать), царь также считал Иоанна мужем святым и праведным (Мк. 6:20), что, впрочем, не помешало ему его казнить.

До нас дошли и слова Самого Спасителя об Иоанне: «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11). Господь говорит, что Иоанн Креститель пророк и больше, чем пророк (Мф. 11:9).

Но есть также свидетельства и другого рода: «Пришел Иоанн, ни есть, ни пьет; и говорят: В нем бес» (Мф. 11:18). Видно далеко не всем были по душе его образ жизни и проповедь.

Нам хотелось бы, конечно, узнать, что думали об Иоанне авторитетные учителя того времени. И один эпизод, вероятно, мог бы прояснить их позицию. В Мф.21:23–27 рассказывается, как однажды в Храме Господь спросил первосвященников и старейшин, что они думают об Иоанне, было ли его крещение с небес, или от человеков? Иными словами, была ли его миссия инспирирована Божественным вдохновением, или нет? Но они уклонились от ответа и сказали: Не знаем. Но этот отказ отвечать, т.е. по сути – молчание, есть тоже выражение определенной позиции. Они в недоумении, они не знают, что сказать, как реагировать на деятельность Иоанна, как относиться к тому, что он делает. И они боятся, потому что народ почитает его.

Можно вспомнить еще одно достаточно подробное повествование. Уже в первой главе Евангелия от Иоанна нам рассказывается, что из Иерусалимского храма была послана специальная делегация, состоящая из священников и левитов, на Иордан к Иоанну, чтобы понять, кто он такой, и предоставить официальный отчет. Они спрашивают его:

Ты – Мессия?

И он говорит: Нет, я не Мессия.

– Кто же ты, Илия?

– Нет, не Илия.

– Пророк?

– Нет.

Тогда делегаты говорят ему: «Чтобы мы могли дать ответ тем, кто нас послал, скажи сам о себе, кто ты такой?» (Ин. 1:22). И здесь мы имеем еще одно, и, может быть, самое интересное и важное свидетельство об Иоанне Крестителе: то, что он сам говорит о себе; то, как он сам оценивает себя и свою проповедь. И вот его слова: «Я глас вопиющего в пустыне» (Ин. 1:23).

В этом мире он ограничил себя самым необходимым: только грубый плащ и пояс. И все, больше нет ничего. Больше нет никаких нитей, которые соединяли бы его с этим миром. Ему не нужны ни имения, ни почести, ни звания. В этом мире он хочет быть только голосом, гласом, глашатаем слова Божия. Только гласом вопиющим и призывающим подготовиться к встрече с Господом. Он весь собран и устремлен к единственной цели. И поэтому очень важно услышать, о чем же сегодня нам возвещает этот глас. А вся его проповедь умещается всего в три слова: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мф. 3:2). И этот глас Иоанна Крестителя, который прозвучал в пустыне, стал главным призывом евангельской проповеди. Этими же словами: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мф. 4:17), – Сам Господь открывает Свое учение. Эти же слова о Царстве, которое приблизилось к людям, Он заповедает возвещать Своим ученикам по всем городам, где будет проповедано Евангелие (Лк. 10:9).

Приблизилось Царство Небесное – т.е. приблизилась и стала доступна новая реальность, где Бог и человек открыты друг для друга. Появилась возможность новой жизни, другой, не похожей на привычную нам: где первые – последние, последние – первые; где тот, кто сохраняет свою душу – губит ее, а кто не жалеет себя – тот, напротив, спасет свою душу; где тот, кто раздает и отдает – не беднеет и ничего не теряет, а напротив приобретает и т.д. Но, чтобы войти в это Царство, надо покаяться, т.е. и самому самым решительным образом измениться. Еврейское слово «тшува» (покаяние) обозначает поворот, обращение на 180 градусов, движение в противоположном направлении. А греческое «метанойя» (покаяние) дословно значит – полное изменение сознания.

Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное! Это призыв к новым мыслям, к новому пути, к новому направлению, на котором возможно встретить Бога, на котором открывается Его Царство.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня празднуем Крещение Господне, и праздничное богослужение переносит нас в Палестину, на реку Иордан, где некогда проповедовал Иоанн Креститель. И, как сказано в Евангелии, к нему шли жители Иерусалима, обитатели Иудеи, и со всей долины Иордановой. Они исповедовали свои грехи, и Иоанн крестил их крещением покаяния.

Что такое крещение? Это – погружение в воду, омовение. Обряд ритуального омовения практиковался уже в древности. В Пятикнижии священникам предписывается совершать омовение перед совершением служб. В евангельское время омовения получили более широкое распространение, и то, что в древности предписывалось лишь священникам, фарисеи распространили на весь народ, оговаривая различные случаи, при которых необходимо омываться. Как показывают документы ессейской общины, ее приверженцы, обитавшие в Кумране, совершали полное омовение ежедневно днем перед совместной трапезой.

Существовал также и особый обряд омовения, который совершался над прозелитами, т.е. язычниками, принимавшими веру в единого Бога и Закон Моисея. Именно это омовение и называлось омовением, или крещением покаяния. Покаяние по-еврейски «тшува» – дословно обозначает обращение. Принимая крещение, язычник обращался, т.е. отворачивался от языческого прошлого и поворачивался лицом к истинному Богу.

Но особенность крещения Иоаннова в том, что Иоанн Креститель призывал пройти крещение покаяния не язычников, а самих иудеев. И совершая крещение над иудеями, он как бы говорил, что они в своей жизни настолько отдались от Бога, что их жизнь уже мало чем отличается от жизни язычников, что им вновь необходимо обновить свой завет и обратиться ко Господу, Который, как возвещал Иоанн, вскоре посетит Свой народ.

Вокруг Иоанна Предтечи собирались целые толпы людей со всего Израиля. И это беспокоило и вызывало недоумения у власть предержащих. В Евангелии рассказывается, что из иерусалимского Храма была послана особая делегация, как мы сейчас сказали бы, «экспертная группа», на Иордан, чтобы понять, что там происходит, и почему Иоанн крестит евреев. Крещение Иоанново возмущало националистически настроенные круги из фарисеев и саддукеев, которые не понимали для чего евреям вновь повторять завет, когда все они потомки Авраама, и уже в силу этого имеют особое отношение к Богу, и особое попечение Божие о себе – и здесь на земле, и в будущем веке.

Они называли себя «сынами Авраама», но Иоанн называет их «порождениями ехидны» самоуверенными в своей избранности. Кто внушил вам, что вы избежите будущего гнева, Бог даже из камней может воздвигнуть сыновей Авраама – говорит он им, и призывает принести покаяние.

Но сегодняшний праздник напоминает нам не только о далеких днях Евангельской истории. Он напоминает нам и о том дне, когда каждый из нас был крещен и стал христианином. Когда каждый из нас трижды обходил (сам, или на руках своих крестных родителей) вокруг купели со святой водой под пение «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся!»

Эти же слова мы слышали сегодня на литургии. И они напоминают нам, что каждый, кто крестился во имя Христа, должен облечься, т.е. одеться в ризы, в одежды Христа. Эти слова нас вновь заставляют задуматься: мы все крещенные, мы все называем себя христианами, но готовы ли мы снять с себя одежду гордости и себялюбия, и одеться в одежду Христовой кротости, смирения и незлобия? Готовы ли мы совлечь с себя одежду осуждения, и облечься в одежду милосердия и братолюбия? Готовы ли мы милосердие и снисхождение предпочесть правде и справедливости? Готовы ли мы удалить от себя вражду, подозрительность, обиды, и облечься в одежду любви и прощения? Готовы ли мы облечься в Христовы ризы внимания, заботы, участливого снисхождения к нуждам и тяготам наших ближних?

И если мы так посмотрим на себя, то не окажется ли, что мы во Христа крестились, но в ризы Его не облачились, что мы так и продолжаем ходить в наших старых, потрепанных ризах, не обновленных Духом Христовой Любви.

И как некогда иудеи шли к Иоанну Предтече, чтобы вновь обновить свой завет с Богом, вновь услышать Его слова и исправить свою жизнь, так и мы сегодня вновь собираемся к этой крещенской воде, чтобы милосердный Господь вновь омыл нас от наших грехов, чтобы мы с новым сердцем и с новой душой опять и опять, покаявшись, попытались бы облечься в Его добродетели, и приблизиться к Богу, чье Царство, как возвещает Иоанн Креститель, приблизилось к нам в лице Иисуса Христа, Который осеняемый Духом Святым и удостоверяемый гласом Бога-Отца является ныне на Иордане.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы празднуем Крещение Господне. И этот праздник, и евангельское чтение вновь обращают наш взор к Иудейской пустыне, к реке Иордан. Мы видим фигуру Иоанна Крестителя и вокруг него толпы народа, которые пришли омыться от своих грехов. Евангелист Лука говорит, что среди этих людей были также мытари и воины, т.е. те, кого ненавидел и презирал весь народ, потому что они сотрудничали с римскими оккупантами. Фарисеи отказывались называть их потомками Авраама и считали, что они не имеют участи у Бога.

И в этой толпе появляется Иисус. Иоанн по слову Божию узнает в нем Мессию. Он недоумевает, для чего Мессии омываться от грехов. «Не я Тебя, но Ты должен омыть меня», – говорит Иоанн Иисусу. Но Господь отвечает ему: «Оставь ныне, так надлежит исполнить всякую правду» (Мф. 3:13–15). Господь появляется в толпе грешников, чтобы исполнить правду. Но оказывается, что Его правда не в том, чтобы судить и наказывать этих людей, а в том, чтобы вместе с ними погрузиться в воды – в воды, отяжеленные человеческими грехами.

Люди приходили на Иордан, чтобы очиститься от своих грехов. Но Господь безгрешен. Когда сегодня Крещение совершается в Церкви, то человек в Духе получает благой дар Божественной жизни. Но Господь обладает всей полнотой Божества. Тогда, что же такое Крещение для Господа?

Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы напомнить вам два эпизода из евангельской истории. Первый, когда Господь молится со Своими учениками в Гефсимании, и приходит отряд воинов, чтобы взять Его под стражу. Петр выхватывает меч, но Господь говорит ему, чтобы тот спрятал свой меч: «или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф. 26:51–53).

И другой эпизод. Господь и апостолы направляются в Иерусалим. Их путь лежит через Самарию. Господь посылает учеников перед Собой, «и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него, но там не приняли Его». Самаритяне не хотят предоставить кров Спасителю, и апостолы Иоанн и Иаков обращаются к Нему и говорят: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?». Но Господь запретил им и сказал: «Вы не знаете, какого вы духа» (Лк. 9:51–55).

Мы видим, что Господь постоянно отказывается действовать силой. Он отказывается противодействовать силой Своего Божества. Он говорит: «Дана мне всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28:18). Но Он неизменно слагает с Себя эту власть во всех случаях, где обычная человеческая реакция подталкивает к противодействию.

И именно это мы видим в Крещении Господнем на Иордане. Он преклоняет голову перед человеком. Бог склоняется перед человеком, перед Иоанном и погружается в воды, омраченные человеческими грехами. Он снимает с Себя одежды и обнажает Себя перед стихией человеческого греха. Но грех – это злоба, зависть, ненависть, вражда, предательство, ложь, злорадство и т.п. И когда человек беззащитен перед всей этой злобой греха, то грех ранит его.

Иоанн, указывая на Спасителя, говорит: «Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Взять на себя грех, значит подпустить его к себе, значит позволить злобе мира дотянуться и коснуться твоего тела и души. Но такое прикосновение ранит тело и откликается душевной мукой и болью. И мы видим, как оканчивается служение Спасителя: все Его тело изъязвлено, все члены в ранах, руки, ноги, ребро, голова – все изуродовано пыткой. На Кресте все тело преломлено. Неизменной и не сломленной остается только Его любовь к человеку. Несмотря ни на что Он продолжает любить человека, и даже с Креста молится о своих мучителях. И об эту любовь тупится жало злобы. Не мечем, но пламенем Своей неизменной любви Он отражает и попаляет грех. Вот почему пророк Исайя восклицает: «Его ранами мы все исцелились» (Ис. 53:5). Вот почему мы говорим, что на Кресте Господь победил грех.

Но Свой первый решительный шаг на этом спасительном для мира пути Господь делает на реке Иордан, преклонив голову перед человеком, и обнажившись, чтобы погрузиться в бездну человеческого греха.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

В неделю за Богоявлением, читается Евангелие, в котором говорится о том, что Господь вышел на проповедь. И вся его проповедь – это краткий призыв, который умещается в нескольких словах: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!» (Мф. 4:17).

Евангелие (что обозначает в переводе с греческого «Радостная весть») – это радостная весть о том, что Царство Божие приблизилось и стало открыто для нас.

Об этом Царстве говорят все евангельские притчи. Это и бесценная жемчужина, найдя которую, купец идет, продает все свое имение, покупает землю, где зарыта жемчужина и копает, и ищет в надежде найти и обладать лишь ей одною. Это и талант, который господин раздает своим слугам, чтобы они не зарывали его, а напротив пустили в рост и преумножили. Это и закваска, которая приводит все тесто в брожение.

И с того момента, как Господь возвестил о близости Царства Божия, каждый человек поставлен перед проблемой: что предпочесть – царство мира сего, или Царство Божие.

Мир сей, как говорит апостол, – это похоть очес, похоть плоти, и гордость житейская. А Царство Божие – это Царство Отца, Сына, и Святого Духа.

Под «похотью очес» понимается жадность, страсть к обогащению и наживе, которыми одержим мир сей. А в Царстве Божием – щедрость и любовь Бога-Отца.

В мире сем «похоть плоти», побуждающая к удовлетворению телесных удовольствий. А в Царстве Небесном – радость духовная и жизнь в Духе Святом.

В мире сем «гордость житейская», надмение, себялюбие, но им противостоит кротость, смирение и незлобие Сына Божия.

Это духовное Царство любви, щедрости, радости, незлобия приблизилось к нам, оно рядом с нами, оно посреди нас. Господь говорит, что Он стоит у порога каждого сердца и стучится в дверь. И только от нас зависит, откроем ли мы дверь для мира сего с его враждой, неприятием ближнего и корыстью, или для Царствия Божия с его надмирным миром неистощимых даров Святой Троицы.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня совершается память новомучеников и исповедников Российских. В истории поминовения и празднования их памяти наш храм занимает совершенно особое место.

Я позволю себе напомнить хронику почитания новомучеников.

22 января 1918 года большевики, после артиллерийского обстрела, захватили Киев. 23 января они вошли в Киево-Печерскую Лавру, где учинили беспрецедентый акт вандализма и самого разнузданного насилия, которого Лавра не знала с 1240 года, когда она была захвачена татарами: осквернялись святыни, разрушались иконы, несколько дней в Лавре не смолкали выстрелы, старых монахов раздевали и оставляли голыми и босыми стоять зимой на дворе и т.п. 25 января (по старому стилю) недалеко от Лавры был расстрелян Киевский митрополит Владимир (Богоявленский). И это было только начало кровавого террора.

В ответ на это Патриарх Тихон принимает смелое решение отмечать 25 января (или в ближайшее последующее воскресенье) память Новомучеников и Исповедников Российских. Это решениe было утверждено на Всероссийском поместном соборе 1917–18 годов. Собором предписывалось в этот день совершать поминовение «всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников». В последующие годы при советской власти это поминовение возможно было совершать лишь тайно.

За рубежом лишь в ноябре 1981 года Архиерейский собор Русской Православной Церкви Заграницей, совершил прославление лика святых Новомучеников Российских. Тогда же была предпринята попытка поименовать некоторых новомучеников – в список, утвержденный Собором в 1981 году вошло 525 имен.

В России это стало возможным еще позднее. На излете советского режима в 1989 году был прославлен патриарх Тихон, а весной 1992 Архиерейский Собор Русской Православной Церкви установил празднование Собора новомучеников и исповедников Российских XX века. Усилиями постоянно действующей комиссии по канонизации при синоде список российских Новомучеников был существенно расширен и в настоящее время он насчитывает около 2 000 имен. Это только те, кто был официально канонизирован Церковью. Электронная база данных пострадавших за веру, постоянно пополняющаяся в Свято-Тихоновском православном университете, содержит около 35 000 имен, но и это лишь незначительная часть: известно, что только в 1937–38 годах репрессиям за веру подверглись 200 000 человек, половина из которых была приговорена к смерти.

Но удивительно, что за полвека до первой официальной канонизации небольшая группа людей, которая впоследствии объединилась в строительный комитет Храма-Памятника, осознала необходимость сохранить имена жертв страшных репрессий и увековечить их память. Потеряв все и часто не имея достатка для нормального существования, уже в 1928 году они здесь, в Брюсселе, принимают решение начать работу по созданию храма в память Царской семьи и всех погибших от рук большевистской, а затем и советской власти. Эта инициатива нашла широкий отклик у многих русских людей проживавших в рассеянии, и совместными усилиями храм был построен до Второй Мировой войны. Война помешала закончить внутренние работы. Храм был освящен в 1950 году, и тогда же, в 50-е годы (опять же за 30 лет до первого официального списка новомучеников), именно здесь в Брюсселе был составлен список всех умученных архиереев Русской Церкви во главе с Патриархом Тихоном. Это почти 150 имен, выгравированных на каменных досках, размещенных на алтарной апсиде. В этот каменный синодик жертв безбожной власти входят также и многие имена, размещенные на стенах храма. В 50-ые годы пишется полиптих, посвященный Царственным новомученикам, где вокруг иконы Воскресения Христова изображены святые покровители всех членов семьи Николая II. В 60-ые годы специально для нашего храма пишется икона Всех русских святых, и здесь иконописец архимандрит Киприан впервые среди сонма святых помещает также российских новомучеников (включая царскую семью). Он изобразил их без нимбов, потому что их церковная канонизация произойдет только через два десятка лет. Но именно здесь, в этом храме впервые находит свое воплощение осознание того, что все они – потерявшие свою жизнь, но сохранившие свою веру – живая и неотъемлемая часть нашей Церкви небесной, что каждое имя должно бережно сохраняться в Церкви, что все они предстоят и молятся за нас и за наше Отечество перед Христом.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Евангелия отражают сложную религиозно-общественную ситуацию иудейского общества I века: в них мы находим партии книжников, фарисеев, саддукеев. Историк Иосиф Флавий упоминает также зелотов, ессеев, терапевтов. А евангелист Лука к этой пестрой мозаике различных течений и умонастроений прибавляет еще одну группу – это люди, которых он называет «чающими утешения Израиля».

В отличие от фарисеев, чье внимание сосредоточено на законе и правовых нормах, в отличие от саддукеев, которые уделяли особое внимание культовым постановлениям, в отличие от политически ориентированных и воинственных зелотов, или, напротив, порвавших с миром и ушедших в пустыню ессеев, эти люди, т.е. «чающие утешения Израиля», жили надеждой. Они чаяли, ждали Того, Кто придет, чтобы утешить и спасти народ, т.е. Мессию, Который восстановит благодатный мир с Богом.

В Священном Писании их привлекали в первую очередь ни законы, ни обрядовые постановления, ни рассказы о славных военных победах древнего Израиля, но пророчества и откровения о грядущем Мессии. Они вглядывались в слова пророчеств, и, вдохновляясь ими, старались праведностью и чистотой жизни подготовить себя к приходу Спасителя.

К этой группе евангелист Лука относит Иосифа Аримафейского (Лк. 23:51), который, вероятно, уже в самом конце, после распятия делает свой решительный шаг и принимает верой, что Иисус есть обещанный пророками Мессия. Но среди них также и пророчица Анна (Лк. 2:36–38) и старец Симеон (Лк. 2:25), которые узнают Спасителя в новорожденном младенце.

На Симеоне был Дух Святой. Духом ему было открыто, что он не умрет, пока не увидит Христа Господня. Духом он ведом в храм, Духом он прозревает в принесенном младенце обещанного Христа, и Духом, благословляя Бога, воспевает свою дивную песнь: «Ныне отпускаешь раба твоего Владыко, по слову Твоему с миром, ибо видели очи мои спасение Твое…» (Лк. 2:29–32).

Сретение в переводе со славянского – встреча. Встреча человека со Христом. Если эта встреча произошла, то уже ничего не страшно. Даже страх смерти отступает. Симеон принимает на руки Младенца Христа и готов покинуть этот мир. Того, Кому он посвятил всю свою жизнь, свои чаяния, надежду, он держит на своих руках, и Господь одаривает его миром – миром Божественным, неотмирным, жизнью, которая не имеет никаких границ, для которой нет смертной черты.

И сегодня, как и в евангельские времена, можно наблюдать различные тенденции: свести религиозную жизнь к определенному набору обрядов, обязательных постановлений, превратить основы веры в национальную, партийную, или даже государственную идеологию. Но сегодняшний праздник нам напоминает, что все наши устремления, все наши чаяния должны быть направлены ко Христу. Без этого все теряет смысл. Человек приходит в мир, чтобы Духом встретить Христа и Духом прославить Его. Если эта встреча произошла, то вся жизнь оправдана. Во Христе нам открывается мир Божественный, и мы можем вместе с Симеоном сказать, что мы собственными глазами видели спасение, которое Бог уготовал всем людям и всем народам.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Одной замечательной особенностью Евангелий является то, что евангелисты передают нам не только слова Спасителя, но и реакцию на них окружающих людей, Его слушателей. И реакция эта, как мы видим, бывала весьма разнообразной. Одни приходили в восторг, испытывали воодушевление, благодарили Бога, восхищались чудесами. А другие говорили: «Он богохульствует, в Нем бес, Он вне себя». Одни радуются, а другие выражают свое возмущение, гнев, недовольство. И что удивительно, что эта негативная реакция исходит от людей авторитетных, ответственных, привыкших взвешивать каждое свое слово, от людей самых серьезных и самых почтенных, от ученых, посвятивших всю свою жизнь исследованию Писания – фарисеев и книжников.

Действительно, в словах Господа было нечто такое, что возмущало и шокировало ревнителей благочестия, подрывало, как им казалось, основы их вековой праведности. И, быть может, самым ошеломляющим, самым непостижимым из всех заявлений Спасителя было то, что Бог любит грешников. Вот это никак не укладывалось в голове благочестивого иудея: Бог любит грешников. Он приходит не ради праведника, а ради грешника. Он приходит, чтобы найти и спасти грешника, и даже девяносто девять праведников – вся эта гора праведности – ничто в сравнении с одним кающимся грешником. Ни о нем, достойном всех похвал праведнике, но о кающемся грешнике радуются ангелы. Ни о нем, а о грешнике бывает радость «велия» на небесах. А они набожные и благочестивые, придирчиво педантичные в исполнении всех – и больших, и малых предписаний – именуются то змеиным отродьем, то гробами, то сынами лжи. Все это, конечно, в глазах фарисеев было полным безумием, равно, как если бы кто-то назвал белое черным, а черное белым. Но видно, Господь иначе судил о праведности и о том, кто есть праведник и кто грешник…

Когда мы читаем Ветхий Завет, то нас увлекает живое религиозное чувство, которое раскрывается на страницах этой книги, и конечно в первую очередь в Псалтыри. И наверно, одним из лучших, самым замечательным и самым любимым псалмом является пятидесятый: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое…» (Пс. 50:1). На вершине всей ветхозаветной гимнографии стоит гимн-покаяние. Человек, царь Давид плачет о своем грехе и весь псалом как бы сплетен из молитвенно-покаянных призываний: помилуй, очисти, омой, окропи, сотвори во мне чистое сердце и укрепи меня Твоим Духом, я грешник, я родился во грехах, как же мне оправдаться перед Тобой…

Нельзя сказать, что фарисеи не уделяли внимания проблеме греха, напротив она была исследована ими со всей тщательностью и скрупулезностью. Но при этом живое религиозное чувство было подменено сложной и в целом формальной казуистикой. Что такое грех? Это нарушение заповеди. Следовательно, надо произвести строжайший учет всех заповедей. Сосчитали все заповеди Торы, их оказалось 613. Они подразделяются на предписывающие и запрещающие. Грехи делятся на вольные и невольные, незначительные, тяжелые и смертные. Главное не делать последних, потому что прочие могут быть компенсированы заслугами. Идея заслуг – это еще одно проявление фарисейской казуистики. Из чего складываются эти заслуги? Это, во-первых, заслуги отцов, т.е. древних праведников, чьи заслуги переходят на потомков уже в силу принадлежности к их роду. «Мы из рода Авраама, мы дети Авраама» – так говорили иудеи, выставляя на вид своё самое большое оправдание. Обличая это заблуждение, Иоанн Предтеча взывал к ним: «Кто внушил вам, [что вы сможете] избежать будущего гнева... и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам» (Мф. 3:7–8; Лк. 3:7–8). За заслугами отцов шли далее заслуги за исполнение заповедей. Копилка заслуг пополнялась соблюдением постов, чтением молитв, омовениями и самым тщательным отчислением десятины – как вы помните, фарисеи отчисляли ее даже с пряностей. Эти заслуги наподобие капитала хранятся на небесах, и важно, чтобы в последний день, в день Страшного Суда чаша заслуг перевесила чашу греха. А то, что именно так произойдет с ним, в этом, конечно, не сомневался ни один фарисей.

И в сегодняшнем Евангельском чтении мы видим, как фарисей уверенно заходит в храм, он становится на своем месте и начинает молиться, но вся его молитва это по сути ничто иное, как перечисление заслуг: «Благодарю Тебя Боже, что я не такой как прочие люди… пощусь два раза в неделю, даю десятую часть от всего, что приобретаю...» (Лк. 18:11–12). Но как мало эта молитва похожа на древний псалом, на покаянную молитву Давида. Да это и не молитва вовсе, это какой-то отчет о своих добродетелях, перечень благодеяний. Здесь нет даже и нотки покаяния. И это понятно, ведь каяться не в чем, потому что все отношения с Богом уже давно выяснены, все счеты сведены, и по этим счетам получается так, что он – фарисей – достоин самой блаженной, самой лучшей доли и здесь и в мире грядущем. Остается лишь одно… убедить в этом окружающих людей. И вот появляются молитвословия на перекрестках, расширение воскрылий одежды, председательские места и т.п. Так, молитва и пост, и все прочие добродетели, лишенные личного, живого общения с Богом, без покаяния, без смирения оборачиваются сплошным лицемерием.

Лицемер воздевает руки, но не достигает Святого.

Лицемер поднимает глаза, но не зрит Всевышнего.

Лицемер восхвалят Творца всякой плоти, и благодарит Его за то, что он не подобен прочим людям.

Лицемер постится и помрачает лицо свое, он воздерживается от хлеба, но пост не приближает его к Богу, потому что, заключая чрево для пищи, он открывает сердце для похвалы.

Лицемер отчисляет десятину даже с мяты, тмина и аниса, но, отцеживая комара, т.е. приношение с грядки, он не замечает, что проглатывает верблюда – самодовольство и небрежение ближними.

А кто эти ближние? Все они воры, обидчики, прелюбодеи, и он благодарит Бога за то, что он не такой, как прочие. Да, лицемер, ты действительно не подобен прочим: ведь все они могут покаяться в своих грехах, а как покаяться тебе в твоей «добродетели».

Лицемер берет ключи от Царства, но и сам не входит в него и другим не дает.

И действительно, кому уж совершенно не возможно спастись, перед кем железная казуистика иудейских законоведов наглухо затворила дверь покаяния – так это мытарь. Осуществляя сбор податей в римскую казну мытари (т.е. сборщики податей) имели прекрасную возможность обогатиться за счет налогоплательщиков, и, вероятно, нередко превышали свои полномочия. Против этого выступал Иоанн Предтеча: «Ничего не требуйте более определенного вам» (Лк. 3:13), – говорил он, обращаясь к пришедшим к нему мытарям. Чтобы покаяться и восстановить справедливость, мытарь должен был восполнить весь нанесенный ущерб. Помните, как восклицает познавший Христа Закхей: «Если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19:8)? «А как ты это сделаешь?», – мог бы возразить ему законовед-фарисей, – «Разве способен ты припомнить всех тех, кто пострадал от тебя? А если и припомнишь, то как отыскать их? А как вернуть долг тем, кого уже нет, тем, кто уже умер?». Вот и оказывается, что грехи мытаря не могут быть искуплены, и строгая юридическая казуистика фарисеев не оставляет им даже малой лазейки для спасения. Вы скажете, что у мытаря остаются еще заслуги отцов, но ему – предателю и прихлебаю римской администрации, вошедшему в контакт с язычниками – фарисеи отказывали и в этом. На что же остается надеяться мытарю? Только на Бога, только на Бога, который изрек: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои» (Ис. 55:8). На Бога, о Котором Давид возвещает, что «милости Господней полна земля» (Пс. 32:5). «Милость Его до небес» (Пс. 35:6). «Милость Его во вовек» (Пс. 137:8). И мытарь по множеству милости Божией входит в дом Его, и, стоя при входе и не смея поднять своих глаз, бьет себя в грудь и молится: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!» (Лк. 18:13).

И кто же из этих двух ближе к Царствию Божию – фарисей, или мытарь? Тот, кто соблюдал Закон, или тот, кто творил беззаконие? Тот, кто постился и жертвовал на храм, или тот, кто обирал вдовиц и сирот? Тот, кто склонился над Писанием или, тот, кто корпел над долговыми расписками? Тот, кто омывался и соблюдал ритуальную чистоту, или тот, кто осквернялся общением с язычниками? Патриот, или предатель? Фарисей, который превозносился своей праведностью, или мытарь, который бил себя в грудь и смиренно просил о помиловании? «Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:14), – заключает Господь, и, обращаясь к своим ученикам, говорит, что мытарь «пошел оправданным в дом свой более, нежели тот», т.е. нежели фарисей (Лк. 18:14). Ибо фарисей своею «праведностью» удалился от Бога, а мытарь от безысходной греховности приблизился к Нему и с сердечным покаянием просил о помиловании.

Помилуй, очисти, омой, окропи,

Сотвори во мне сердце, сотки из росы

Благодати твоей и надмирной красы

Дуновения Духа. Во мне сотвори

Сердце чистое, Боже, – венец чистоты.

Духом правым Твоей нерушимой любви

Сотвори во мне сердце. Тогда воспою

Паче пения, слаще Твою Высоту,

От которой, молюсь я, подай мне росу

Благодати Твоей. И мою нищету,

И мой грех, и позор, и безумье мое

Удали – отдали, отведи далеко.

Пусть не знает их день!

Пусть не помнит их ночь!

Пусть покроет их тьма!

Пусть их вихрь несет прочь!

Пусть не встанут они одесную меня:

Между мною и ими пусть будет стена!

Пусть на голову их обратится стрела,

Что нацелена в сердце мое. Пусть она,

Отраженная светом Твоей чистоты,

Пронзит голову тьмы. Ты мой Бог, только Ты,

Можешь сердце во мне обновить. Как молить –

Научи, – как взывать, как кричать, как вопить,

Как мне милость Твою с высоты приклонить?

Ты мой Бог, только Ты: как мне быть?...

В беззаконье зачат – Сам ущедри меня!

Во грехах я рожден – убели до бела!

Сам помилуй, очисти, омой, окропи!

Сам явись в моем сердце, и Сам в нем яви

Свет любви!

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня первый день трех подготовительных недель, которые приближают нас к Великому Посту.

И сегодня особый день богослужебного круга: мы впервые открываем постную Триодь, и эта книга, начиная с сегодняшнего дня, будет вести нас к Пасхе. Триодь не просто сборник текстов, предназначенных для стихословия и пения, эта книга – сокровищница и целый кладезь наставлений, поучений, необыкновенно ярких зачастую парадоксальных образов, которые должны нас вдохновлять, поддерживать и воодушевлять на нашем постном шествии. Большинство стихословий, вошедших в Триодь, составлены в VIII-IX веках, и они отражают аскетический опыт православной Церкви, опыт великопостного совершенствования на пути, который нас подготавливает к Пасхальному торжеству. Это аскетика и богословие, изложенные языком гимна, и поэтому эта книга обладает особой силой и пронзительностью.

Мы начинаем читать Триодь и интересно услышать ее первые слова, ее самый первый призыв. О чем возвещает нам Триодь в своей самой первой строке?

И вот эти слова: «Не помолимся фарисейски братия!»

Нам с первых же слов сообщается, что время поста – это время молитвы. Это первое. И второе, что молитве надо учиться, надо понять, что такое правильная молитва, потому что не всякая молитва, как мы видим, принимается и похваляется Богом.

И конечно мы понимаем, что здесь Триодь постная следует за Евангелием, т.е. за тем евангельским чтением, которое мы слышали сегодня.

«Два человека вошли в храм помолиться (обратим внимание, что и Евангелие настаивает на том, что притча, которая читается в это воскресенье, говорит именно о молитве): один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18:10–12).

Фарисей обращается к Богу, но тут же забывает о Нем и начинает говорить о себе. Он вошел в храм помолиться, но его интересует не отношение с Богом, а то, как он выглядит в отношении других людей, не то насколько он приблизился к Богу, а то насколько он оторвался от прочих. Он встал перед Творцом мирозданья, о Котором псалмопевец восклицает: «Как велики дела Твои, Господи, дивно глубоки помышления Твои!» (Пс. 91:6), но вместо того, чтобы прославить величие Божие, фарисей прославляет себя за свои маленькие дела: не ворую, не прелюбодействую, пощусь дважды в неделю, отдаю самым тщательным образом десятину.

«Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18:13). Т.е., не имея чем похвалиться, он все свое упование полагает на милость Божию.

И вот как осмысляет это евангельское чтение Триодь: «Фарисeй тщеслaвием побеждaем, и мытaрь покаянием приклоняем, приступиста к Тебе единому Богу: но ов убо похвалився, лишися благих: ов же ничтоже вещaв, сподобися даровaний…» Т.е. фарисей, похвалившись, лишился благих даров Божиих, а мытарь, ничего не говоря, напротив, сподобился их.

И здесь мы можем сказать, что Триодь не совсем точно следует за Евангелием. Действительно в евангельской притче мы видим, что мытарь произносит свою короткую молитву: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!», а Триодь отклоняясь от текста утверждает, что он, «ничтоже вещaв». Но это не неточность, не отклонение. Здесь Триодь таким своеобразным и непривычным для нас образом предлагает нам наставление: она хочет сказать, что правильная молитва ведет нас к молчанию.

Молитва начинается с языка, а заканчивается ухом, т.е. слухом. В конечном счете важно, не то, что мы скажем Богу, а то, что мы услышим то, что Бог скажет нам. В одном из псалмов Давид взывает ко Господу: «Не будь глух ко мне, не молчи, если Ты не отвечаешь, я подобен нисходящим в могилу» (Пс. 27:1). А услышать Бога можно только в тишине. Молчать, пребывать в тишине – значит забыть о себе, обратиться к Богу до самозабвения, оставив в стороне все свои добродетели и даже все свои грехи, потому что и то, и другое лишь капля в сравнении с океаном Божией милости, премудрости и любви.

Фарисей предлагает Богу выслушать свой монолог, и остается с самим собой, а мытарь открывает покаянием свое ухо для слов Божиих, полных милосердия, кротости и «глубочайших помышлений» (Пс. 91:6).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

С сегодняшнего дня мы начинаем готовиться к Великому Посту и впервые за богослужением раскрывается Триодь постная.

Читая Евангелие, мы видим, что Господь нередко облекает Свои поучения в парадоксальную форму. Он говорит, что первые будут последние, а последние – первые; кто хочет быть господином, да будет всем слугой и т.д.

И Церковь, в которой живет Дух Христов, сегодня тоже языком своего богослужения, языком устава говорит нам нечто странное: мы делаем первый шаг навстречу Великому Посту, но вместо того, чтобы усилить пост, напротив, пост отменяется даже в среду и в пятницу, и устанавливается «сплошная» седмица.

И в чтении, которое мы сегодня слышим, похваляется не строгий ревнитель закона и самый тщательный исполнитель всех предписаний и постов, а грешник далекий от благочестия.

Господь рассказывает притчу: два человека вошли в храм помолиться, один фарисей, а другой мытарь. Один уверенно проходит вперед к алтарю, а другой остается стоять в притворе. Один высокомерно осматривает окружающих, а другой не смеет поднять свои глаза. Один говорит: «Благодарю Тебя Господи, что я не такой, как прочие люди» (Лк. 18:11); а другой бьет себя в грудь и говорит: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику!» (Лк. 18:13).

«Благодарю Тебя Господи» – это слова, которые неоднократно встречаются в Псалтири. Но за что благодарил Давид Господа? За милости, за Его готовность прийти на помощь, за то, что Господь готов опять и опять прощать все прегрешения и являть Свою любовь. Разве мы можем представить, чтобы псалмопевец восхвалял Бога за то, что он не такой как прочие люди: воры, обидчики, прелюбодеи? Напротив, он признается, что грех его перед ним есть всегда. Разве мы можем представить, чтобы Давид подобно фарисею выставлял на вид свои ничтожные добродетели: посты, отчисления десятины? Напротив, он знает, что Бог благоволит не к жертвоприношениям, но лишь сердце сокрушенное и смиренное Бог никогда не уничижит.

Так фарисей, хотя и начинает свою молитву словами псалма, но одержимый самодовольством и презрением к прочим людям, отдалился и от слова Божия, и от живой веры, и от Бога живого.

А мытарь, который был несведущ в Писании, который занимался всеми презренным делом – собирал подать со своего народа в пользу римских оккупантов – от безысходности своего греха, задыхаясь в дали от Бога, приносит свое покаяние и произносит от сердца слова: «Боже, будь милостив ко мне грешному» (Лк. 18:13), которые очень созвучны древнему покаянному псалму: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей» (Пс. 50:1)

И Господь оправдывая более мытаря, заключает свою притчу словами: «ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:14).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Одной литургической особенностью подготовительных недель (которые мы с вами сейчас проходим) является пение 136-го псалма. Этот псалом – «На реках вавилонских» – поется всего три раза в году на трех Всенощных бдениях, предшествующих Великому посту.

Всего, как известно, Псалтырь состоит из 150 псалмов. Большая часть псалмов была написана царем Давидом, который жил в первой половине X века до Р.Х. Но Давид не только автор псалмов, можно сказать, что он был основателем и вдохновителем определенного жанра религиозной поэзии. И во все последующие времена продолжали составляться песни, в которых человек обращался к Богу со словами своей молитвы. Наиболее поздние псалмы, вошедшие в окончательный канон, датируются IV веком или, возможно, даже III веком до Р.Х. Таким образом, Псалтырь как книга имеет почти семивековую историю, и не всегда можно с достоверностью сказать, когда был составлен тот или иной псалом.

Но псалом 136 имеет достаточно точную датировку. Этот псалом был написан в Вавилонском плену. В 586 году до Р.Х. Вавилонский царь Навуходоносор разрушил не только главную святыню евреев – Иерусалимский храм, но также весь город, и увел жителей Иудеи в плен, откуда они смогли вернуться немногим более полувека спустя при другом, теперь уже персидском царе Кире. Итак, мы можем сказать, что псалом «На реках вавилонских» был написан в середине VI века до Р.Х. и выражает тоску евреев-пленников по своему родному Иерусалиму.

В христианское время, и особенно с распространением монашества в IV веке Псалтырь становится книгой, по которой совершалась непрестанная молитва, практиковавшаяся отшельниками и монахами-аскетами, посвятившими себя Богу. Псалмы становятся орудием духовной брани, и многие исторические и реальные события, изображенные в них, получают духовное осмысление.

Например, Иерусалим понимается, как Небесное Отечество, а Вавилон – как грех. Вавилонское пленение – это уже не только указание на определенный исторический факт, но образ богооставленности, греховного отчуждения от Бога. Это, если хотите, образ нашего мира, который пленен грехом. «Вавилон» становится символом нашей реальности, падшего, т.е. отпадшего от Бога мира.

Такова реальность, мир удалился от Бога. Но очень важный вопрос: как мы к ней относимся? Принимаем ли мы эту реальность как единственно возможную? Соглашаемся ли мы с тем, что имеем, или в нас сохраняется память о нашем Небесном Отечестве? Очень просто сказать: да, этот мир, эта жизнь – единственное, что я имею, и потому все свои планы, все свои надежды и радости я связываю только с ними (и кстати, многие евреи не захотели вернуться из плена, когда им представилась такая возможность).

«Как воспою песнь Господню на земле чужой?» (Пс. 136:4), – говорит псалмопевец, напоминая нам сегодня, что человек, который хоть раз знал, что такое настоящая духовная радость, не может удовлетвориться ничем земным. «Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя» (Пс. 136:5). Десница, т.е. правая, сильная рука – это образ силы. «Пусть, – говорит псалмопевец, – меня оставит моя сила, пусть я буду слаб, ни к чему не пригоден, если я забуду про Иерусалим, если я потеряю память о месте, где находился храм Божий, о месте, на котором пребывала слава Божия. Прилипни язык мой к гортани моей… если я не поставлю Иерусалима во главе веселия моего» (Пс. 136:5,6). Т.е., пусть лучше я онемею, лишусь возможность петь, говорить, чем позволю себе подменить духовную радость (радость богослужения, богообщения, которые для евреев связывались с иерусалимским храмом) земными радостями.

Великий пост заканчивается праздником «Входа Господня в Иерусалим». Великий пост – это попытка приподняться над нашей повседневной жизнью. Это попытка оставить плен и начать движение к Иерусалиму. И если за 40 дней мы сможем приблизиться к нашему Духовному Отечеству, то к концу Великого поста мы, подобно жителям Иерусалима, сможем выйти с вайями в руках, чтобы встретить нашего Господа.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня начинается вторая подготовительная неделя к Великому Посту – неделя о Блудном сыне. Во время поста мы будем петь: «Да исправится молитва моя…». Но это исправление начинается уже сейчас. На прошлой неделе мы сравнивали две молитвы: молитву фарисея и молитву мытаря – и мы говорили, что нельзя молиться в сознании, что я не такой, как прочие. Нельзя обращаться к Творцу мира, которого непрестанно воспевают ангелы, и хвалить самого себя. Нельзя стоять перед Создателем неба и земли и не видеть ничего далее своих маленьких добродетелей.

Евангельское слово – притча о Блудном сыне – которое мы слышали сегодня, также продолжает наставлять нас, и пытается исправить нашу молитву, раскрывая другой очень важный ее аспект, без которого невозможно приблизиться к Богу.

У одного человека было два сына, и младший из них говорит своему отцу: Отец, дай мне часть твоего имения. Отец притчи – это, конечно, Бог Отец, а сыновья – это мы, сыны, дети Божии. И как часто подобно младшему сыну мы обращаемся к Богу, но интересует нас не Он Сам, не Бог, а Его имение, божии дары, и даже более того, всего лишь часть из этих даров: сила, здоровье, душевное равновесие, успокоение.

Знать Бога, значит иметь жизнь вечную (Ин. 17:3). И Господь готов одарить нас этим ничем не ограниченным богообщением. Он готов вручить нам Себя. Но мы подобно младшему сыну хотим пожить самостоятельно вдалеке от Отца, но при этом пользуясь Его дарами. «Дай мне часть твоего имущества, которое позволит мне уйти от тебя, забыть про тебя и твой дом», – вот безумное прошение (молитва, если хотите) младшего сына.

Но потом после многих скитаний, невзгод, позора, нищеты и голода сын, как сказано в притче, «пришел в себя», т.е. избавился от заблуждений. И он возвращается к своему отцу, и у него в уме и на устах совсем другие слова: Отец… прими меня в качестве твоего работника. Т.е.: Возьми меня обратно, я готово быть твоим рабом!

Какая огромная разница между «Дай!», и «Возьми!» Между «Дай мне твои дары», и «Возьми мою жизнь». Вот опять две молитвы, но только вторая по-настоящему приближает нас к Богу. Потому что, чтобы услышать от Бога: «Сын Мой, всё моё – твоё» (Лк. 15:31), – мы должны иметь мужество сказать Ему: «Возьми меня, возьми меня всего, всё моё – Твоё».

Это и есть единственно верное отношение между отцом и сыном (с маленькой буквы), и между Отцом и Сыном (с большой буквы). В Евангелии от Иоанна мы читаем, как Господь, т.е. Сын Божий обращается к Своему Отцу и говорит: «Всё моё – Твоё; и всё Твоё – Моё!» (Ин. 17:10). И если мы хотим быть чадами Божиими, чтобы Бог был нашим Небесным Отцом, нам надо учиться не только просить о дарах, но и отдавать себя. Нам, подобно младшему сыну, надо учиться молитве «Прими меня, возьми мою жизнь, я готов быть твоим последним рабом!».

Эта готовность отдавать себя во все времена отличала праведников. Когда Бог взывал к Аврааму, тот отвечал: «Вот я!» (Быт. 22:1). Т.е. «Вот я, возьми мою жизнь!». Также Исайя, когда он услышал голос Господа: «Кого мне послать? И кто пойдет для Нас?», – тут же отвечает: «Вот я, пошли меня!» (Ис. 6:8).

Голос этой молитвы слышен и в наши дни. Хорошо известна молитва Владыки Антония Митрополита Сурожского: «Господи, возьми мою жизнь в свою руку, и сделай с ней то, что я хочу сделать, но не могу».

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня за две недели до Великого поста читается притча о блудном сыне.

Один богатый человек имел двоих сыновей. И младший сын просит отца, чтобы тот дал ему принадлежащую ему часть имения, и, уйдя из дома в дальнюю страну, растратил все свое имение, живя, как сказано в Евангелии, блудно. И настали для него трудные времена, он нанялся пасти свиней, и готов был питаться рожками, которыми кормили свиней, но и их не давали ему. И тогда он вспомнил, что в дому его отца, слуги живут лучше, чем он, и он возвращается домой. И отец принимает его с радостью и устраивает праздничный пир.

Вот такая притча предлагается нам накануне Великого поста, чтобы еще раз напомнить, что Бог – любящий отец. Он ни властный хозяин, ни строгий судья, а Он наш отец, Который любит и старших, и младших, и больших, и малых, и верных и неверных…

Эта притча еще раз напоминает нам, что все, что мы имеем, мы имеем от Бога. Он дает нам жизнь. Но человек часто, отвернувшись от Бога, хочет потратить этот дар для себя. Ему кажется, что, находясь в отчем доме, он ограничивает себя, что он лишается развлечений, которые могли бы обогатить его жизнь. Но отдаваясь им, он вдруг видит себя совершенно пустым.

Про блудного сына сказано, что, осознав свою нищету, он «пришел в себя». И нам тоже надо прийти в себя, т.е. увидеть свою жизнь в истинном свете, понять, где наше настоящее сокровище.

Эта притча говорит нам, что, несмотря ни на что, Бог продолжает любить и ждать нас. В этой притче есть удивительные слова: отец уже издалека видит своего возвращающегося сына, Он сам бежит к нему навстречу, обнимает и целует его. Это значит, что каждый день отец стоял, всматривался вдаль, и каждый день надеялся на возвращение своего сына. И когда тот возвращается, Отец вводит его в дом, приказывает дать ему лучшую одежду, и заколоть самого упитанного тельца, чтобы пировать и веселиться о вернувшемся сыне.

Дом, в который отец вводит сына – это Церковь Божия. Именно в ней человек пребывает в мире со своим небесным Отцом, именно в ней облачается он в лучшие одежды, т.е. самой благодатью Божией. Именно здесь для него заколается телец – Единородный Сын Божий, Который предлагается в пищу радости и веселья. Именно в Церкви Бог являет пир нетленных благ, которые питают и обогащают наши души, восстанавливая нас в сыновнем достоинстве в доме Бога Отца.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мир христианина выходит далеко за пределы его чувственной эмпирии.

Когда человек начинает молиться, перед ним открывается высота и глубина духовного мира. А когда он читает Священное писание, то оно значительно раздвигает его исторический горизонт. На первых страницах Библии нам рассказывается о творении, о самых начальных днях мировой истории. Пророческое видение Моисея изображает нам, то, что было еще до появления человека. А последняя книга Библии говорит о конце мировой истории, о том, чему еще только надлежит произойти в самом конце времен.

И сегодня, за неделю до Великого Поста Церковь устремляет свой взор к последнему, завершающему дню, который в Священном Писании именуется Страшным Судом, когда «все мы предстанем на суд Христов» (Рим. 14:10). В Евангелии от Иоанна есть замечательные слова: «Суд состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, чем свет» (Ин. 3:19). В последние дни Бог будет всем во всем (1Кор. 15:28), утвердится Царствие Божие, мир Божией любви, мудрости и света. И вот весь ужас и страх Страшного суда, если мы вдруг увидим, что в этом мире для нас нет места; что вся наша жизнь прошла мимо этого света, что за всю свою жизнь мы не скопили ничего такого, что, сроднив и сблизив нас с Духом Божиим, сделало бы нас участниками Его всепобеждающего Царства.

Как же приблизиться ко Христу, как сделать так, чтобы Он назвал нас Своими? В евангельской притче о Страшном Суде, которую мы читали сегодня за Литургией, дается очень простой и ясный ответ: все, что мы делаем нашим ближним, Господь принимает так, как если бы мы делали это Ему. Посетили больного – посетили Христа; накормили голодного – накормили Христа, поделились одеждой – поделились со Христом. Отдаем наше малое, земное, а получаем дружбу и благодарность Самого Господа. И это, быть может, самое главное. Даже монахи – строжайшие подвижники, возложившие на себя подвиг молитвы, поста и отшельничества, говорили: «Мы спасаемся и погибаем своим ближним» (т.е. через отношение к своему ближнему).

По земной логике, чем больше мы отдадим, тем меньше у нас останется. Но в Царстве Божием совсем иной счет: чем больше отдал, тем больше приобрел. Отдал малое, тленное, земное, а приобрел вечное, божественное, неуничтожимое. Поэтому самая первая заповедь из Нагорной проповеди ублажает нищих «Блаженны нищие духом, ибо тех есть Царство Небесное» (Мф. 5:3). Если ты сможешь растратить все, чем обладаешь (а это предполагает не только имение, но душевные силы и силы физические) на заботу о ближнем, то ты бесконечно богат, потому что награда тебе – все Царство Божие. Это Царство восторжествует в последний день… и только от нас зависит с нами или без нас.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

На прошлой неделе наше внимание было обращено к последнему дню, к Страшному суду, а сегодня напротив мы обращаемся к самому началу истории: накануне Великого поста Церковь вспоминает изгнание Адама из рая.

История первого человека Адама нас интересует не из голого любопытства, а именно потому, что она позволяет нам понять нечто очень важное о самих себе, о нашем предназначении и о нашей человеческой природе.

На первых страницах Библии нам говорится о творении мира. Повинуясь слову Творца, являются небо, земля, моря, весь растительный и животный мир. Все творения соответствуют Божьему замыслу и потому предельно совершенны, но в конце Бог захотел сотворить совершенство беспредельное, и тогда Он создал человека.

Если все божественные творения, физические или одушевленные, совершенно соответствуют замыслу Творца, то для человека совершенство полагается не в качестве данности, но как заданность.

Человек приходит в мир имея задание, с особой миссией. Эта миссия ведет его дальше, за пределы творения. Будучи последним и самым совершенным звеном в цепи творений, человек должен был объединить в себе мир тварный с его Творцом.

И вот парадоксы человеческого бытия: Адам самое совершенное творение, но при этом – это единственное из всех творений, которое не самодостаточно в своей данности. Совершеннейший – он же неполноценен. И второй парадокс: человек имеет задание, которое намного превосходит его силы, выходит за рамки его природы, его возможностей. Он должен восполнить свою природу природой Божественной. Но человек не может сам достичь Бога, освящение Божественной жизнью человек может получить только как дар, как дар Самого Творца.

Что же тогда остается человеку? Ему остается только ждать. Ждать, проявляя свое терпение. «Терпение» для нас – одно из важнейших слов. Не случайно и Господь говорит: «В терпении стяжите души ваши» (Лк. 21:19), – и в другом месте: «Претерпевший до конца, тот спасется» (Мф. 24:13). Ждать с терпением – значит не терять надежду, значит сохранять свое упование, и самое главное сохранять верность Богу (которая у Адама испытывалась сохранением одной единственной заповеди – невкушением плода от древа познания).

Кроме этого Адаму было дано слово. Этим словом он мог выражать свою тоску по Богу, являть Ему свою любовь, уверять в своей преданности, просить о неотъемлемом присвоении благодатного дара. И опять же Господь говорит: «просите, и дано будет вам» (Мф.7:7)

Таким образом, от Адама требовался духовный труд, который заключался в том, чтобы ждать с терпением и молитвой.

Но в состоянии ожидания к человеку приходит искуситель и говорит: «Ты и сам можешь стать как Бог, зачем ждать, зачем трудиться, лишь съешь от плода и тотчас перейдешь в новое состояние». Это похоже на наркотик, который тоже сулит новый опыт, вдохновение гения и т.п., но оказывается прелестью, обманом, и кончается все полным крахом, сломанными жизнями…

Искуситель говорил Адаму: «Съешь от плода, и откроются глаза твои, и увидишь, что ты стал как Бог» (Быт. 3:5). Адам съел, глаза его открылись, но увидел он лишь то, что он гол: он лишился и Божественного покрова, и своего дерзновения перед Богом.

Но то, что не смог сделать Адам – сделал Христос, которого апостол Павел называет вторым Адамом. Он, объединив в себе две природы – Божественную и человеческую, – был во всем послушен воле Своего Отца. Адам пребывал в раю, но даже в этом блаженном состоянии он не смог сохранить волю Божию. Христос прошел через предательство, пытки, унижение, но и перед самой крестной казнью он, обращаясь к Богу Отцу, говорит: «Да будет воля Твоя» (Лк. 22:42). И будучи послушен воле Отца даже до крестной смерти, Он искупает грех Адама и основывает на земле Церковь, где каждый, опираясь на Таинства, т.е. на Самого Христа, на крепость Христову может пройти тем путем, на котором некогда преткнулся Адам.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня последний день перед Великим постом. И сегодня, накануне долгого сорокадневного пути, Церковь предлагает свое последнее наставление, свое напутственное слово. И это слово о прощении.

Мы читаем сегодня Евангелие от Матфея 6-ю главу, где нам сразу говорится: «Если вы прощаете людям их грехи, то и вам простит Отец ваш небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14).

Это 14-й стих 6-й главы. А если мы посмотрим чуть выше, то увидим, что этот призыв о прощении следует непосредственно за молитвой «Отче наш». Господь дает Своим ученикам эту единственную молитву, в ней семь прошений: 1) да святится имя Твое; 2) да придет Царствие Твое; 3) да будет воля Твоя; 4) хлеб наш насущный дай нам днесь; 5) оставь нам долги (т.е. грехи) наши, как и мы оставляем должникам нашим; 6) не введи нас во искушение; 7) избави нас от лукавого.

И вот, что обращает на себя внимание: из всех семи прошений Господь останавливается и особенно поясняет только одно – о прощении грехов. Он ни слова не говорит ни об имени Божьем, ни о Царстве, ни о воле Божьей, ни о том, что такое насущный хлеб и т.д. Обращаясь к своим ученикам, Он объясняет лишь единственное 5-е прошение, в котором мы просим Бога, чтобы Тот простил нам наши согрешения, как и мы прощаем нашим ближним.

Почему только одно, и почему только это? Потому что прощение – это первый шаг навстречу к евангельским обетованиям. Это первая ступенька на пути нашего восхождения к Царству Божьему. Нельзя, перескочив через нее, приблизиться к Богу, исполнить волю Божью, или избавиться от сетей лукавого.

Если мы не простим, если мы возьмем в Великий пост свои обиды, отчужденность, взаимные претензии, то ни посты, ни молитвы не принесут нам никакой пользы.

Потому что Бог есть любовь, и по Своей бесконечной любви Он прощает нам все наши грехи. И если мы хотим приблизиться к богообщению, мы должны сделать этот первый шаг, и уподобиться Богу в прощении.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы только что отслужили вечерню, которая вводит нас в Великий пост. Врата поста распахнулись. И чтобы войти, первым своим шагом мы просим друг у друга прощение.

В русском языке есть одно замечательное выражение: «Прости меня, Христа ради!». Прости меня не потому, что я хорош, не потому, что я заслужил, или достоин прощения, но ради и во имя Христа. Всякая наша обида оскорбляет Христа и не позволяет Христу приблизиться к нам. Пока мы держим обиду, пока мы находимся в ссоре с ближним, Господь не может быть с нами. Но также и мы, связанные взаимными претензиями и недоброжелательством, не можем двигаться к Богу.

Господь говорит: «Там, где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я среди них» (Мф. 18:20). И тут же Петр подошел к Иисусу и спрашивает Его: «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?» (Мф. 18:21). Если эти двое или трое придут в храм и не будут готовы подать друг другу руки, то Христа не будет между ними. «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу» (Мф. 5:23–25).

Пока мы не простили и не попросили о прощении – мы в темнице. Двери поста раскрыты, впереди путь к Пасхе, а мы закованы в кандалы и заперты в камере. И есть только одно средство, которое способно дать нам свободу – это примирение. «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш небесный» (Мф. 6:14). Эти слова мы слышали сегодня за Литургией. В Евангелии они следуют сразу за молитвой «Отче наш» (Мф. 6:9–13), в которой мы просим у Бога не только о прощении наших грехов, но также о хлебе насущном, о защите от лукавого, о том, чтобы имя Божие святилось в нас и др. Всего в молитве «Отче наш» семь прошений, с которыми мы обращаемся к Богу. И есть всего лишь одно условие, с которым Он обращается к нам: мы должны простить прегрешения нашим ближним. Одна единственна заповедь была дана Адаму в раю, и лишь с одной единственной просьбой обращается к нам молитва «Отче наш»: прощать наших ближних. И вот удивительная щедрость Божия: в ответ на эту единственную Свою просьбу, Небесный Отец готов исполнить семь наших. Поэтому постараемся простить нашего брата не только семь раз, как предлагает Петр, но семьдесят раз по семь, как призывает Господь (Мф. 18:21–22).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

В VIII и IX веках Византийская империя переживала сложные времена иконоборчества, когда святые иконы назывались идолами и подвергались уничтожению. За это время были уничтожены тысячи икон, мозаик, фресок. И хотя иконоборчество было официально осуждено на VII Вселенском соборе в 787 г., оно вновь вспыхнуло с новой силой в начале IX века при императоре Льве V. Окончательно иконоборчество было низложено в 843 г., когда императрица Феодора, созвала на первой неделе Великого поста Собор, на котором было еще раз подтверждено иконопочитание и постановлено отмечать этот день как праздник Торжества Православия.

Торжество Православия – это праздник почитания святых икон. Слово икона, или по-русски образ – одно из важнейших слов христианского богословия. Человек был создан по образу Божию. Господь Иисус Христос есть совершенный образ Бога Отца. Как сказано в литургии Василия Великого, Он есть печать равнообразная, показующая в Себе Бога и Отца. В Евангелии от Иоанна на просьбу апостола Филиппа «Покажи нам Отца» (Ин. 14:9), Господь отвечает, что видевший Его видел Отца. Потому что во Христе явлена вся полнота откровения о Боге с предельной данностью и предельной конкретностью. Господь приходит не для того, чтобы дать нам учение, или доктрину о Боге, но для того, чтобы вручить нам Самого Себя, привести нас к живому богообщению, чтобы мы во Христе встретились с живым Богом.

И поэтому, когда отцы VII Вселенского собора (и те, кто через полвека подтвердили их постановления) отстаивали иконопочитание, тем самым они утверждали, что в опыте Церкви истины веры даны с такой убедительной определенностью, что о них можно не только рассуждать и богословствовать, но и показать, не только формулировать в виде догматов, но и изображать красками и кистью в виде иконы.

Таким образом, Торжество Православия – это торжество иконопочитания, которое, в свою очередь, есть утверждение того, что в Церкви сохраняется боговедение и боговидение, а значит и возможность встретиться со Христом, равнообразным Своему Отцу.

И именно ради этой встречи, ради того, чтобы усовершенствовать наше духовное зрение и чистым сердцем увидеть Бога, мы проходим в настоящее время все наши постнические и молитвенные труды.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии мы читали о том, как Господь впервые встречает Своих будущих учеников и апостолов. Он приходит на Иордан, и Иоанн Креститель, указывая на Иисуса, говорит: «Вот Агнец Божий» (Ин. 1:29). И тогда двое учеников Иоанновых приходят к Иисусу и спрашивают Его: «Равви (т.е. учитель), где Ты обитаешь?» (Ин. 1:38). И Он отвечает им: «Придите и видите!» (Ин. 1:39).

Придите и видьте – вот самые первые слова, с которыми Спаситель обращается к Своим ученикам. Всего два слова, очень простых, коротких и сказанных по вполне конкретному поводу. Но в устах Спасителя они приобретают совершенно особый смысл и значение. Ведь Спаситель, родившись, воплотившись от Девы и сошедши на землю, не перестает пребывать со Своим небесным Отцом. Он, став человеком не оставил, как мы поем, недр Отчих, но пребывает там, где Он находился прежде сложения мира.

Его спрашивают: «Где Ты обитаешь?». И Он говорит: «Придите и видите!». И, указывая (пока еще прикровенно) на Свое Божественное достоинство, заключает: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому!» (Ин. 1:51).

А в конце Своего служения, Он с предельной ясностью и открытостью скажет: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30); «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин. 14:11); «видевший Меня видел Отца» (Ин. 14:9).

В Литургии Василия Великого, которую мы сегодня совершали, Христос называется печатью, на которой во всем совершенстве запечатлен образ Отца.

И также сегодняшний праздник – Торжество Православия – говорит нам, что, когда мы смотрим на лик Христа, на Его святую икону, мы видим не просто доску, краски, земные черты воплотившегося Сына, но образ Божий, поклоняясь которому, мы воздаем честь Первообразу, т.е. Самому Богу.

Почему все эти поучения Церковь предлагает в первую неделю поста? Чтобы напомнить нам, что и человек, т.е. все мы с вами тоже есть образ Божий. Человек сотворен по образу и подобию Творца. А это значит, что в нашей жизни должна проступать, проявляться жизнь Божия. Нам должно быть присуще то, что существенно для Бога – Его любовь, Его свобода, и еще очень многое: бессмертие, творчество, милосердие, духовность и т.д. Человек сотворен, как живая икона Бога. Но древний грех и наши собственные грехи исказили и затемнили в нас образ Божий. Глядя на нас, вряд ли кто-то вспомнит про Бога и скажет, что в этом человеке есть что-то Божественное, что-то не от мира сего.

Но сегодняшний день языком богослужения нам напоминает, что пост это время, когда мы пытаемся восстановить в себе образ Божий, побороть в себе внутреннего иконоборца, т.е. наши грехи, которыми разрушается подобие Божие. Мы – плоть и кровь – должны являть на земле небесное, оживотворяясь свыше Духом небесного Отца.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня совершается память Святителя Григория Паламы, который учил о Божественном свете. Этот свет видели апостолы – Петр, Иаков и Иоанн на Фаворе во время Преображения. Но этот же свет видели и афонские монахи, т.н. исихасты, которые проводили жизнь в непрестанной созерцательной молитве. В XIV веке эти монахи были подвергнуты критике и насмешкам со стороны западных богословов. И тогда они попросили Григория, как человека образованного, выступить в их защиту, и дать богословское определение их внутреннего опыта, в котором им открывался свет неотмирной Божественной славы.

Но этот свет не только некогда вспыхнул на горе Фавор, а потом на горе Афон, этот свет всегда живет в Церкви и открывается в ней.

Уже в ветхозаветной книге Притч мы читаем: «Свет праведных весело горит» (Притч. 13:9).

И ему вторит псалмопевец: «Свет сияет на праведника, и на правых сердцем – веселье» (Пс. 96:11).

Что же это за свет, который озаряет и веселит праведников? Это Сам Господь. Поэтому царь Давид восклицает: «Господь – свет мой» (Пс. 26:1).

И тоже говорит пророк Михей: «Хотя я упал, но встану; хотя я во мраке, но Господь свет для меня» (Мих. 7:8).

И также: «Яви нам свет лица Твоего, Господи!» (Пс. 4:7).

Божественный свет не принадлежит человеку как нечто неотъемлемое, человек не обладает им в силу своей природы. Божественный свет не данность, но дар (1Ин. 5:20) и заданность (Кол. 1:12) – это цель, устремляясь к которой, человек находит свое восполнение и завершение (Откр. 21:24). Этот свет выводит за рамки тварного мира, его источник – Отец светов (Иак. 1:17). И поэтому этот свет – свет богопознания, как об этом говорит апостол Павел: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией» (2Кор. 4:6).

Вся наша жизнь есть беспрестанный процесс познания. Не только когда мы учимся, осваиваем новые языки, науки, навыки будущей профессии. Мы путешествуем – познаем мир. Мы общаемся – узнаем людей. Смотрим новости, читаем книги, газеты, публикации в интернете – каждый день узнаем нечто новое. Но сегодня Церковь напоминает нам, чтобы в этом процессе познания мы не упустили и не пропустили самого главного: живя в мире, мы призваны к познанию надмирного, т.е. к богообщению в свете, который сияет и весело разгорается в сердце праведника.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

За каждой литургией мы слышим евангельские чтения. Но Священное Писание надо не только слушать и не только читать, его надо исследовать.

Существует большая разница между современной литературой, которую мы читаем, и на которой мы во многом воспитаны, и библейскими книгами, к которым принадлежат также и канонические Евангелия.

В современной литературе автор обычно дает подробный портрет своих героев, причем не только внешний, но и внутренний. Он может очень тонко анализировать процесс становления чувств, внутреннюю мотивацию различных поступков, или реакцию на определенные события. Это то, что мы ожидаем от современной литературы, то, что нам нравится в ней – проникновение в мир другого человека.

Но ничего подобного мы не найдем в наших Евангелиях. Мы можем бесконечно сожалеть, но во всем Новом Завете ни слова не сказано о том, как выглядел Иисус Христос, или его апостолы.

Евангельские повествования, как правило, очень короткие. Например, рассказ об исцелении расслабленного (которому посвящено сегодняшнее чтение) в изложении евангелиста Матфея занимает всего две строчки. Главный герой – расслабленный, но нам ничего о нем не сообщается. Мы не знаем, кто он такой, как его зовут, сколько ему лет, как долго он пребывает в своем недуге, и т.п. Его приносят к Спасителю, он молчит. Господь говорит ему: «Хочешь быть здоровым?», – он молчит. Господь его исцеляет, он опять молчит. Мы читаем рассказ о расслабленном, а самого расслабленного мы не видим и не слышим. Но евангельские рассказы мало читать, их надо исследовать…

С чего начинается исследование? В первую очередь можно посмотреть, как ту же историю рассказывают другие евангелисты. Мы открываем Евангелие от Марка и находим дополнительные подробности. Во-первых, нам сообщается, что у этого расслабленного было четыре друга, которые оставив свои заботы, несут его к Спасителю. Увидев, что Иисус окружен толпой, они поднимают его на крышу, разбирают ее и опускают своего больного друга к ногам Спасителя.

Какой удивительный рассказ! Когда мы лежим в больнице, хорошо, если кто-то на часок придет навестить нас в палату. А здесь целых четыре друга, берут кровать, несут по жаре и, не отступая ни перед какими сложностями, добиваются внимания Спасителя.

В Евангелии от Иоанна говорится о другом расслабленном, который 38 лет сидел у купели Вифезда, и когда Господь спросил его, почему он сидит здесь, он сказал: «Человека не имам…» (Ин. 5:7). За 38 лет не нашлось ни одного человека, который захотел бы помочь этому несчастном расслабленному. А здесь сразу четыре верных друга.

Но каким образом человек, который прикован к постели, который ничего не может дать, который ничем не может быть полезен, у которого возможно была парализована даже речь, смог приобрести таких верных, готовых служить ему друзей? И здесь мы начинаем догадываться, что возможно он внутри себя имел духовное богатство. Возможно, что в своей болезни, благодаря терпению, покаянию, безропотному несению скорбей, он смог приблизится к Богу. И этот свет Божий, который он носил в своей душе, привлекал к нему людей, так что они с радостью были готовы послужить ему.

Мы сегодня празднуем также память Григория Паламы Архиепископа Фессалонитского. Весь пафос его богословских утверждений сводится к тому, что человек может быть причастен свету Божественной благодати, что Бог открыт для человека, а человек для Бога. Бог, который не доступен познанию в Своей сущности, познается через Свою нетварную энергию, которая содержит всю полноту Божества.

Святитель Григорий Палама скончался 14 ноября 1364 г, последние слова, которые он произнес перед смертью были: «К высотам!»

Пусть память святителя, которую мы сегодня празднуем и сегодняшнее евангельское чтение еще раз напомнят нам, что мы призваны к высотам, которые намного превосходят и наше понимание, и наши силы – к высотам Божиим, к Царству Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь!

Я склоняюсь пред Тем, Кто, поднявшись на крест,

Перед смертью «Прости им» в мученьях изрек…

Надо быть слепым, чтоб не видеть: здесь молчит человек;

Надо быть глухим, чтоб не слышать: здесь глаголет Бог.

Надо встать спиной и закрыть глаза,

Надо уши заткнуть, перестать дышать,

Прикусить язык, потерять слова,

Превратиться в корягу, камень, шлак,

Надо сердце заставить забыть стучать,

Чтоб не видеть, не слышать, не понимать –

Здесь молчит человек,

Здесь глаголет Бог:

«Отче, не знают они, что творят».

Мы сегодня празднуем одновременно два праздника: Благовещение Пресвятой Богородицы и Поклонение Кресту. Одновременно поклоняемся и Божьей Матери, и Кресту Господню. Молитвенно склоняемся перед тайной божественного воплощения, и прославляем крестную смерть Спасителя. Перед нами и вход, и исход, зачатье и смерть. Зрим начало и конец. Слышим: «Днесь спасения нашего начало/главизна…»; и последний вздох Господа: «се совершилось!» (Ин. 19:30).

Господь входит в мир

И исходит из мира.

Господь вселяется в утробу Девы,

Господь нисходит в утробу ада.

Девичьей утробой приходит в мир,

Но не останавливается и Древом нисходит в утробу ада.

«Радуйся!», – возвещается миру.

«Радуйтесь!», – слышат обитатели преисподней.

«Радуйся, Благодатная!», – восклицает Архангел.

«Уа, уа!», – кричит обезумевшая толпа, – «Если Ты Сын Божий, сойди со Креста».

О, неизреченное смирение Божьей Матери!

О, неизреченное смирение Божьего Сына!

«Как будет мне сие», – недоумевает Та, – «ведь я мужа не знаю».

Господь пришел к Своему народу, но народ не узнал своего Жениха, – недоумеваем и мы.

«Се раба Господня, да будет мне по слову Твоему».

«Отче, прости им: не ведают, что творят».

Склоняется Божья Матерь, и восходит Солнце Правды.

Преклонился Сын Божий, и померкло солнце от часа шестого до часа девятого.

Страшно узреть явление Архангела.

Страшно видеть, как Владыка ангелов является на Кресте.

В шестой месяц послан был Архангел Гавриил от Бога в город Назарет.

Вместе с ангелами прославим Того, Кто из Назарета пришел на Голгофу.

Под Голгофой посреди двух Марий стоит Дева Мария.

На Голгофе посреди двух разбойников повесили на кресте Неповинного.

Ныне сохранившая девство по Рождестве

Стоит и видит, как разрывают одежды Ее Сына.

Ныне разделившая Свою радость с Елизаветою

Стоит и видит, как разыгрывают нешвенный хитон.

Та, Что при колодце слышала: «Радуйся!»,

Ныне, ужасаясь, слышит: «Жажду!».

Та, Что восприняла во чреве от Духа,

Ныне, ужасаясь, видит, как плод Ее чрева испускает дух.

Та, на Которой почил Святой Дух,

И сила Вышнего осенила Которую,

Слышит: «Эли, Эли лема савахфани», –

Что значит: «Боже мой, Боже мой, почему Ты оставил Меня?».

Та, Которая отвечала: «Да будет Мне по слову Твоему», –

Стоит рядом с Тем, Кто молился: «Да будет воля Твоя».

Та, Которой возвещается: «Господь с Тобою», –

Ныне стоит со Своим Господом.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Преподобный Иоанн Лествечник родился в столице Византийской империи Константинополе, но уже в 16 лет, переселившись на Синай, посвятил себя монашескому подвигу. 19 лет он провел в послушании у старца Мартирия, после его смерти он 40 лет живет отшельником в пустыне Фола, после чего был избран братией игуменом Синайского монастыря, которым управлял 4 года. Вот такая простая жизнь. Вся биография умещается всего в три строчки. Все сведено к предельному минимуму: ни путешествий, ни приключений, никаких великих и славных деяний. Но за этой простотой скрывается предельная внутренняя концентрация. Он лишил себя всех внешних впечатлений, чтобы без остатка сосредоточиться на том, что происходит внутри, в глубине человеческого духа. Заключая себя в своей келье, он затворяет себя в своем сердце, и там открывает для себя целый мир богатейших впечатлений. Погружаясь в себя, он не только открывает себя самого, но и возможность богообщения, в котором раскрывается богатство Божией премудрости. Этот необыкновенный опыт своей жизни преподобный Иоанн запечатлел в «Лествице», которая признается одним из самых глубоких руководств к нравственному и духовному совершенству. Вот несколько наставлений из этой книги.

«Зла и страстей по естеству нет в человеке; ибо Бог не творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают; вера, ибо все мы от себя ее порождаем; надежда, потому что мы и взаем берем, и взаем даем, и сеем, и плаваем, надеясь обогатиться. Итак, если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона: то значит, добродетели недалеки от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их».

«Весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна и пребывает вовеки».

«Никогда не стыдись того, кто перед тобою злословит ближнего, но лучше скажи ему: «Перестань, брат, я ежедневно падаю в лютейшие грехи и как я могу его осуждать?» Ты сделаешь таким образом два добра и одним пластырем исцелишь и себя и ближнего».

«Усердно пей поругание как воду жизни от всякого человека, желающего напоить тебя сим врачевством, очищающим от похоти, ибо тогда глубокая чистота воссияет в душе твоей и свет Божий не оскудеет в тебе».

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

За неделю до входа Господня в Иерусалим, в Неделю Марии Египетской читается Евангелие, в котором рассказывается о том, как Господь, направляясь из Галилеи в Иерусалим, подзывает к себе своих учеников, и говорит им, что «Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его, но Он в третий день воскреснет» (Мк. 10:33,34).

И подошли к Нему двое из апостолов, два брата, сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и просят: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе твоей» (Мк. 10:37).

Господь говорит им о Своих страданиях, о том, что Ему предстоит пройти через предательство, мучения, смерть, но похоже, что из всего сказанного Иаков и Иоанн слышат лишь последние слова о Его славном воскресении.

И Господь отвечает им: «Не знаете, о чем просите, можете ли пить чашу (т.е. чашу страданий), которую Я пью?» (Мк. 10:38).

Мы, также приступая к евхаристической чаше, обычно просим силы, здоровья, радости приобщения к Небесной славе, и совершенно забываем о той цене, которой дарована эта чаша, о том, что мы причащаемся плоти ломимой и крови излиянной на кресте.

Господь был предан, оплеван, бит и распят людьми, но ничто не смогло уничтожить Его любовь к человеку. Уже повешенный на кресте Он молится за своих мучителей: «Отче, прости им не ведают, что творят» (Лк. 23:34). Он продолжает верить в человека и продолжает спасать нас.

Помня об этом, будем просить у Господа и силы, и духовной радости, но не ради нашего комфорта и маленького благополучия, но чтобы, укрепляемые силой Божией, мы могли, как говорит Апостол, понести немощи немощных, без гнева, без раздражения, любовью покрывая несовершенства наших ближних. Ничто не должно омрачить нашей любви. Потому что Бог – есть любовь. И Дух Божий дышит лишь там, где есть любовь.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

И в наших домашних молитвах, и в храме мы часто просим Бога, чтобы Он помог нам в наших повседневных нуждах. Но открывая Евангелие, мы понимаем, что этого недостаточно. Что отношения с Богом не могут ограничиться только этими просьбами. Более того, Господь говорит, чтобы мы не беспокоились о завтрашнем дне, чтобы мы не заботились, во что нам одеваться, чем питаться… Он призывает: «Ищите прежде всего Царствие Божие, а все остальное (т.е. все насущные нужды) приложится вам» (Мф. 6:33). Царствие Божие приблизилось с приходом Христа. Искать Царствие Божие – значит быть ближе ко Христу, значит разделить с Ним Его жизнь.

Но к какому Христу мы хотим приблизиться? Ко Христу, Который пребывает в Божественной славе, или ко Христу, Которого связывают веревками в Гефсимании и тянут на суд то к первосвященнику, то к римскому прокуратору? Ко Христу, Который сидит одесную Отца, или ко Христу, Который терпит мучения и смерть от своих рабов?

В сегодняшнем евангельском чтении нам рассказывается о том, как два апостола, два брата, Иоанн и Иаков подошли ко Спасителю и просят его, чтобы Он, когда придет в Своей Божественной славе, усадил их, одного по правую, а другого по левую руку от Себя. Чтобы и им разделить с Ним славу царствования.

Но Господь отвечает им: «Не знаете, чего просите». И, имея в виду Свои будущие страдания, говорит им: «Чашу, которую я пью, можете ли пить, и крещением, которым я крещусь, можете ли креститься?» (Мк. 10:38).

И мы можем подивиться решительности апостолов, потому что, слыша такие страшные слова, они, не задумываясь, отвечают: «Да, можем!».

Но и здесь Господь не говорит им, что «за вашу решительность Я усажу вас рядом с Собой во славе». Он ничего не обещает им кроме чаши страданий: «Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, а дать сесть справа и слева от Меня, не от Меня зависит, а кому уготовано от Отца» (Мк. 10:39,40).

Господь призывает апостолов (и нас вместе с ними) к бескорыстной любви, призывает сохранять верность даже среди невзгод и бед. Бескорыстие – это одно из качеств Бога. Он сотворил мир совершенно бескорыстно. Он без всякой корысти создает человека. И сегодняшнее евангельское чтение заканчивается словами: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить людям и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20:28). Господь любит нас бескорыстной жертвенной любовью, Он пришел к нам, чтобы послужить нам, и только такая же бескорыстная любовь, готовая расточать свои душевные силы на служение людям и Господу, приближает нас к Богу.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

На следующей неделе мы будем вспоминать вход Господа в Иерусалим. А сегодня мы слышали в евангельском чтении, что Господь еще лишь на пути. Он только направляется, готовится войти в Иерусалим и подготавливает к этому Своих учеников. Он говорит им: «Вот мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убиют Его, и в третий день воскреснет» (Мк. 10:33–34). И ученики, которые уже и до этого слышали от своего Учителя, что Ему предстоит пострадать и претерпеть казнь (Мк. 8:31, 9:31), и которые понимают, что в Иерусалиме иудеи хотят побить Иисуса камнями (Ин. 11:8), шли за Ним, как сказано, ужасаясь, и были в страхе (Мк. 10:32).

Ужас, страх и непонимание (Мк. 9:32) – так передает евангелист Марк их общее состояние. Евангелия донесли до нас также реакцию отдельных апостолов. Апостол Петр пытается перечить, т.е. отговорить Иисуса от предстоящего пути, но Господь запрещает ему (Мк. 8:32–33). Апостол Фома, напротив, выражает самую решительную преданность быть со Спасителем до конца, он говорит: «Пойдем и мы умрем с Ним» (Ин. 11:16). А в сегодняшнем чтении мы видим, как два других апостола, два брата Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея подошли ко Спасителю и просят Его, чтобы Он исполнил их просьбу: «Дай нам сесть справа и слева от Тебя в Твоей славе» (Мк. 10:37).

Господь говорит о предстоящих страданиях, один отговаривает Его, другой заверяет Его в своей верности даже до смерти, а эти двое – два ближайших ученика Спасителя – просят, чтобы Тот сделал их участниками торжества и разделил с ними Свою славу.

Почему они обращаются с такими странными словами? В первую очередь, мы должны увидеть здесь выражение их уверенности в мессианском достоинстве Иисуса. Мессия по иудейским представлениям был не только религиозный учитель, духовный лидер, но также и лидер политический. Мессия – это царь, помазанник Божий. На нем сила и крепость Божии, и поэтому он совершенно непобедим. Он тот, кто освободит Израиль и откроет эру своего славного царствования. Господь говорит о Себе, что Он будет предан в руки людей (Мк. 9:31), но ничто человеческое не может противостоять и одолеть силу Божию, которая ведет Мессию-Помазанника к финальной славе.

Обращаясь с такой просьбой к Иисусу, они заверяют Его в своей вере в успех Его миссии. Тем более, что и Сам Иисус говорил, что после всех страданий и казни Он воскреснет, т.е. поднимется, победно восстанет. Они выражают свою уверенность, что Иисус воцарится во славе и просят, чтобы Он не забыл про них, но в ответ на их веру разделил бы с ними Свою славу и, усадив рядом с Собой, приблизил бы их к Себе более других учеников. Эти слова вызывают гнев других десяти учеников (Мк. 10:41). Вспомним, что незадолго до этого (Мк. 9:34), и позднее на самой Тайной вечери (Лк. 22:24) у Двенадцати возникали споры о том, кто из них должен почитаться большим.

Но Господь одной фразой разрушает все их человеческие представления о грядущем Мессии и все их человеческие притязания на исключительность. Он говорит им: «Не знаете, чего просите» (Мк. 10:38). Потому что Господь пришел не для того, чтобы царствовать, не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:45). И поэтому, уподобиться и приблизиться к Учителю можно только через такое же служение людям. Только тот велик у Христа, кто всем слуга. Только тот первый у Божественного Царя, кто также как Он служит всем, как раб (Мк. 10:43–44).

Аминь!

Небеса высочайшие – малость

Перед величьем Его,

Но громаду Его

Вдоль улиц Иерусалима

Ослик пронес на себе.

Младенцы ж и дети «осанна!»

Во славу кричали Ему.

Слава смирившемуся,

Ставшему человеком!

Иаков с Захарией

Предвозвестили об этом осле.

И Давид предсказал,

Что младенцы прославят Его.

Он воссел на осленка,

И дети воспели хвалу.

(Это стихотворение принадлежит Балаю, сирийскому автору первой половины V в. Перевод с сирийского прот. Леонида Грилихеса).

Дорогие братья и сестры!

Закончились сорок дней Великого поста, и наступают особые семь дней Страстной седмицы. Мы проходим сорок дней поста по образу сорокадневного поста, которым постился Господь в пустыне в самом начале своего земного служения, а на Страстной, напротив, мы вспоминаем самые последние дни Спасителя, Его смерть и Воскресение. Таким образом, Великий пост объемлет всю историю спасительных деяний Спасителя. И наше служение, наши великопостные труды: пост, молитва, покаяние, воздержание – объединяются со служением Спасителя, и только в этом совместном содействии достигается духовное исправление, преображение и освящение человека. Для спасения необходима синергия: встречное движение и соучастие человека и Бога.

И сегодняшний праздник «Вход Господень в Иерусалим» тоже дает пример этого встречного движения: Господь идет в Иерусалим, а жители Иерусалима, как сказано, выходят к Нему навстречу. Они оставляют свои дома и идут за городские врата, подобным образом и мы должны оставить в эти святые дни все свои домашние и повседневные заботы, чтобы приблизиться ко Христу. Сказано, что они снимали свои одежды и постилали их перед Иисусом. Также и мы должны обнажиться, открыться перед Христом. Они прославляли Его и кричали: «Осанна! Благословен грядый во имя Господне». Также и мы должны Его воспевать и ликовать о Грядущем.

Господь идет к человеку, чтобы приблизиться к нему, чтобы уделить ему от Своей Божественной жизни. И Он готов пройти Свой путь до конца. Ничто не может ни остановить, ни отвлечь Его в этом шествии: ни слава, с которой Его встречают у врат города, ни предательство, ни унижения, ни крики: «Распни Его!», – ни мучения, ни сама смерть. Чтобы спасти человека Господь готов пройти Свой путь до конца, т.е. до Креста. На предстоящей неделе каждый день мы будем наблюдать эту решительность спасительного шествия нашего Господа, и наша преданность Ему, наша «Осанна!» должна звучать с каждым днем все решительней и уверенней. Не так, как у иерусалимлян: они приветствовали Мессию Царя и надеялись, что Он избавит их от оккупантов, и когда Он не оправдал их надежд, оставили Его и кричали: «Да будет распят!». Но Господь пришел не для того, чтобы царствовать, Он пришел, чтобы привести нас к Отцу, чтобы даровать нам свободу от оккупации греховными страстями, от власти смерти. Чтобы Своей смертью попрать нашу смерть и отворить врата рая. Чтобы совоскресить нас для блаженной жизни в Царстве Отца и Сына и Святого Духа. И потому наше встречное шествие ко Христу должно быть таким же неотвратимым и решительным.

Аминь!

В этот день вся проповедь умещается всего в два слова:

Христос Воскресе!

И в этих словах

Вся наша надежда,

Всё наше упование,

Вся наша вера,

Вся сила,

Вся радость,

Всё торжество.

Христос Воскресе! Гроб пуст.

Воскресе! Камень отвален.

Воскресе! Пелены свиты.

Воскресе! Повитый воскрес!

Христос Воскресе! Не бойтесь!

Воскресе! Кого вы ищите?

Воскресе! Иисуса ль распятого?

Воскрес Он, нет Его здесь.

Христос Воскресе! Пойдите!

Воскресе! И посмотрите!

Воскресе! Смотрите вот место,

Где был положен Господь.

Христос Воскресе! Бегите!

Воскресе! И возвестите!

Воскресе! Петру и прочим,

Что Он в Галилеи их ждет.

Христос Воскресе! Не так ли?

Воскресе! Он говорил вам?

Воскресе! Чрез три дня восстану.

И вспомнили слово они.

Христос Воскресе! Садовник!

Воскресе! Не ты ль Его спрятал?

Воскресе! Он ей: Мария!

Она же Ему: Раввуни!

Христос Воскресе! Мария!

Воскресе! Не прикасайся!

Воскресе! Скажи Моим братьям:

Иду ко Отцу Моему.

Христос Воскресе! Дивятся.

Воскресе! Петр с Иоанном.

Воскресе! Зря пелены свиты

И плат, покрывавший главу.

Христос Воскресе! Мир вам!

Воскресе! И паки – мир вам!

Воскресе! Духа примите!

Сказав это, дунул на них.

Христос Воскресе! Идите!

Воскресе! Кому вы простите.

Воскресе! Тому грех простится.

Кому ж нет – пребудет на них.

Христос Воскресе! Ликуйте!

Воскресе! Превозносите!

Воскресе! Поправшего смертью

Смерти владычество днесь.

Христос Воскресе! От гроба.

Воскресе! Камень отсечеся.

Воскресе! Нерукосечный.

Воскресе Христос – гроб отверст!

Дорогие братья и сестры!

Второе воскресенье по Пасхе в церковном календаре именуется «Фомина Неделя», т.е неделей апостола Фомы.

Церковный календарь ведет нас по евангельским событиям, но не только: он направляет наши мысли, чувства, переживания. В самом начале нашего постного пути мы с особой глубиной переживали слова мытаря, который, стоя в притворе храма и не смея поднять глаза, бил себя в грудь и говорил: «Боже! будь милостив ко мне грешнику» (Лк. 18:13).

Совсем недавно, в Страстную пятницу, когда молитвенно воспоминается крестная смерть Спасителя, мы с трепетом и надеждой повторяли вместе с добрым разбойником: «помяни мя, Господи, егда приидеши во цар­ст­вии си» (Лк. 23:42).

А сегодня мы слышим слова ликования: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28).

Эти слова вырвались из груди апостола Фомы, когда он увидел воскресшего Христа.

Это слова пасхальной радости. Слова пасхальной встречи, которая удостоверяет, что Христос жив, что Он победил смерть, что отныне оправданы все надежды, все чаяния, что Он воскрес, чтобы приблизиться к каждому из нас, как Он приблизился к Фоме, и чтобы каждый из нас, отложив все сомненья, мог бы воскликнуть «Господь, Иисус Христос – Ты мой Бог!»

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

В первый же день по Своем воскресении Господь является апостолам, которые, опасаясь преследования со стороны иудеев боялись выйти на улицу, но затворив двери, сидели все вместе в одной из сионских горниц. Все кроме Фомы.

И когда позднее Фома пришел к прочим апостолам, то они сказали ему: мы видели Господа – Господа, Который восстал из гроба, и на теле Которого сохраняются следы его крестной казни. Но Фома не поверил и сказал, что если он сам, своими пальцами не ощупает раны Спасителя, то не поверит.

Фома не поверил, но видно очень надеялся, что это именно так, потому что когда в следующий раз, через неделю апостолы собрались за общей трапезой, то он был вместе с ними. И Господь опять является им и сразу обращается к Фоме: «Подай перст твой сюда и осяжи руки Мои; протяни руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20:27). И Фома с радостью восклицает: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Но Иисус говорит ему: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29).

Кого ублажает Господь? Он ублажает нас с вами – всех тех, кто не был участником евангельских событий, но доверился свидетельству Церкви, которая сохраняя преемственность святым апостолам, возглашает на весь мир о воскресении Христа.

И мы, воодушевляемые верой, с радостью отвечаем: Воистину Воскресе Христос!

Аминь!

Ныне прославим, братья, Марию Магдалину, и Иоанну, и Марию, мать Иакова, и других с ними, которые, следуя за Господом из Галилеи, дошли до гроба, и первые узнали о радости Воскресения.

Прославим сострадание тех, кто хранил молчание, когда со всех сторон доносилось: «Уа, Уа!... Спаси Себя Сам!.. Сойди со креста!»

Прославим благочестие тех, кто оставался в покое по заповеди о субботе, пока иудеи мчались в преторию к Пилату.

Прославим мужество тех, кто, собрав уготованные ароматы, перешагнул через порог дома, в то время как ученики, плотно затворив двери, опасаются покинуть укромные пределы.

Прославим решительность тех, кто в первый же день по субботе, лишь только поднялось солнце, устремляется к пещере на запад от города – туда, где закатилось Солнце.

Прославим проницательность тех, кто в первый же день по субботе, лишь только светало, устремляется к Тому, Кто в первый день повелел: «Да будет свет!», – а ныне лежит безгласен.

Прославим неутомимость тех, кто, покинув бессонное ложе, спешит к ложу, где уснул Пробудивший вифанского друга.

Прославим плач тех, кто идет оплакать Единородного, Сказавшего: «Не плачь!», – склонившейся над гробом единственного сына.

Прославим заботу тех, кто спешит, неся в запечатанных сосудах ароматы, к Тому, Чье имя – излиянное миро и лучше, чем самое доброе масло.

Прославим мудрость тех, кто торопится ко гробу, где лежит Умерший, день смерти Которого лучше, чем день рожденья.

Прославим безумие тех, кого не смогло остановить недоумение: «Кто отвалит нам камень от гроба, в котором безумные строители положили отваленный в сторону Камень?».

Прославим веру тех, кого не обманула смерть Обманувшего смерть.

Но более прочего прославим, братья, любовь тех, кто пришел за Ним из Галилеи.

Тех, чья любовь сильна как смерть,

тех, для кого не любить – пребывать во смерти,

тех, кто любовью побеждает страх,

тех, кто, возлюбив Родившего, возлюбил и Рожденного от Него,

а возлюбив Рожденного, не оставил и Умершего.

Ведь только любовь никогда не отпадет.

От любви разгорелась их вера.

От любви они стали безумными.

Любовью они обрели премудрость.

Любовью пришла к ним заботливость.

Любовью рожден их плач.

От любви – их неутомимость.

От любви – их проницательность.

От любви – их решительность.

Любовь облачила их в мужество.

Любовь – корень их благочестия.

Любовь научила их состраданию.

Где тот, кому Ты открыл глаза его,

почему он не пришел закрыть Твоих глаз?

Где тот, кого Ты очистил от ран проказы,

почему он не пришел помазать Твое израненное тело?

Где тот, кого Ты поднял из гроба,

почему он не пришел положить Тебя во гроб?

Где тот, кому Ты вернул дар речи,

почему он не принес Тебе надгробное рыдание?

Где те, кто приходил к Тебе за исцелением?

Где те, кто приходил к Тебе за очищением?

Где те, кто приходил к Тебе за утешением?

Где те, кто приходил к Тебе за наставлением?

Где сильные?

Где храбрые?

Где премудрые?

Где мужественные?

Где благочестивые?

Где проницательные?

Где те, кто уверял Тебя в своей верности?

Лишь те, кто на хрупких руках принес к Нему смирну и алой

своей любви, с ароматами подходят ко гробу.

Лишь те, кого любовь вела из Галилеи и за живым, и за мертвым,

первые слышат: «Что ищете Живого с мертвыми».

Лишь те, кто любовью последовал за Ним и, оставив все, не имел здесь

постоянного града, первые слышат: «Его нет здесь».

Лишь тем, кто любовью победил страх смерти,

первым возвещается о победе над смертью.

Лишь тем, кто любовью воскрес для жизни дано услышать: «Он воскрес!

Вспомните, как Он говорил вам об этом еще в Галилее».

Дорогие братья и сестры!

К северу от Храмовой горы в Иерусалиме находился большой водосборник для омовения скота, предназначенного для жертвоприношения. И в эту купальню, которая по-еврейски называлась Вифезда (что обозначает «Дом милосердия»), как повествует Евангелие, время от времени сходил Ангел Господень, вода возмущалась, и всякий, кто первый погружался в воду, получал исцеление. Здесь же было пять крытых портиков, где в тени лежало множество болящих. Среди них был также расслабленный, который 38 лет провел у купели в надежде на милость Божию. Господь, увидев его, и зная, что он уже давно пребывает в своем недуге, говорит ему: «Хочешь быть здоровым?» (Ин. 5:6). Расслабленный отвечает ему: «Человека не имам» (Ин. 5:7), т.е. у меня нет человека, который бы опустил меня в купальню.

Кругом толпы народа, городская толчея, Иерусалим – большой город, здесь постоянно масса паломников, стекающихся из разных мест, а он говорит: «Нет человека!». Нет человека, который бы смог отозваться на мою беду. Нет человека, который посочувствовал бы мне. Нет человека, который бы смог разделить со мной мою боль, для которого были бы небезразличны моя судьба, моя жизнь, мои надежды…

И эта ситуация очень понятна. И сегодня очень часто мы видим, что люди страдают от одиночества. Человек живет среди людей, его окружают знакомые, соседи, сослуживцы, родственники и т.д., а он говорит у меня нет человека, которому я бы смог довериться, с кем бы я смог поделиться своими сокровенными мыслями, переживаниями, опасениями. У меня нет человека, которому я бы смог открыться до конца, зная, что он примет мою боль как свою собственную, что он никогда не отвернется и не предаст меня…

И мы вместе с расслабленным повторяем: «Человека не имам!». А сегодняшнее евангельское чтение говорит нам, что есть такой Человек. Этот Человек – Господь Иисус Христос, Который сошел на землю, принял образ человека, чтобы приблизиться к каждому из нас. И Он ближе к нам, чем кто-либо, чем мы сами к себе. Он знает все обстоятельства нашей жизни, каждый наш вздох и все наши мысли, и всегда готов поддержать, простить, оправдать. Потому что Он приближается к человеку с любовью, и с единственной целью: быть опорой на нашем пути и привести ко спасению.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы читали об исцелении расслабленного. Нередко, совершив исцеление, Господь отпускает человека со словами: «Иди, вера твоя спасла тебя!». Эти слова были обращены к прозревшему слепцу Вартимею в Иерихоне (Лк. 18:42). Эти слова услышала женщина, страдавшая кровотечением 12 лет (Мк. 5:34). Господь похвалил веру сирофиникиянки, исцелив ее дочь (Мк. 7:29). Он восхищается верой римского сотника, когда тот отказывается, чтобы Спаситель пришел к нему домой, и говорит, что достаточно одного слова, чтобы исцелился его слуга. И Господь отвечает: «Иди, как ты веровал, да будет тебе!» (Мф. 8:13) И везде мы видим, что чудо исцеления – это торжество веры, на которую откликается побеждающая всякий недуг сила Божия.

Но сегодняшнее евангельское чтение оканчивается совершенно другими словами. Вместо торжественного утверждения веры в них слышится нечто тревожное, Господь говорит исцеленному Им расслабленному: «Вот, ты выздоровел, не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже» (Ин. 5:14).

Человек 38 лет пребывал в своей болезни. Все это время он сидел возле водоема Вифезда (что значит «Дом милосердия») и ожидал милости Божией. Ибо время от времени Ангел Господень сходил на воды купели, и всякий, кто первым по возмущении воды погружался в водоем, получал исцеление.

Спаситель еще не родился на земле, а расслабленный уже не менее 5 лет страдал от своего недуга. Неужели за те долгие 38 лет в Доме милосердия в ожидании чуда Божия он не удостоился, чтобы Спаситель похвалил его веру? Сотника похвалил. Сирофиникиянку похвалил. Слепца, кровоточивую, даже блудницу, омывшую Его ноги, похвалил за их веру. А человек, который так долго страдал и не терял надежды, слышит: «Не греши больше…».

Это странно. Что-то не сходится. Попытаемся еще раз вглядеться во все детали повествования. Расслабленный лежит в одном из портиков у водоема. Спаситель, увидев его, и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: «Хочешь ли быть здоров?» (Ин. 5:6). И больной отвечает Ему: «Так, Господи, но не имею человека, который опустил бы меня в купальню» (Ин. 5:7).

Он ждет чуда Божия, а продолжает надеяться на человека. За 38 лет он не понял то, что понял римский сотник: для Господа достаточно одного слова. Что Дух Божий дышит, где хочет. Что слава Божия наполняет небо и землю. Он стоит перед Господом, но ожидает помощи от человека, воды, Ангела, возмущающего воду.

Но разве это не похоже на нас? Покрестившись, мы ступили на путь духовного возрастания, путь богообщения, которое совершается в тайне человеческого духа, между нами и Богом, Который есть Дух. Но мы больше доверяем и постоянно ищем видимых, осязаемых удостоверений Божественного присутствия, забывая, что Дух Божий не вяжется, и что истинные поклонники, как говорит Господь самаритянке, поклоняются Богу в духе и истине (Ин. 4:23).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодняшнее чтение из Евангелия от Иоанна посвящено расслабленному.

В Иерусалиме, к северу от храмовой горы и сегодня можно увидеть огромный водосборник, который назывался Вифезда, что по-еврейски обозначает «Дом милосердия». При нем было устроено пять крытых портиков, в тени которых постоянно лежало множество больных, потому что, как повествует евангелист, время от времени Ангел Господень сходил и возмущал воду, и всякий, кто первый погружался в нее, получал исцеление. Среди больных был также и расслабленный, который 38 лет пребывал в своем недуге. И Господь, увидев, исцеляет его.

И сегодня мы опять и опять радуемся милосердию Божию, просим, чтобы Господь исцелил бы и наши расслабленные души, но одновременно с этим невозможно не расслышать, что евангельский рассказ содержит также и тревожные нотки.

Во-первых, когда Спаситель обращается к расслабленному: «Хочешь ли выздороветь?» (Ин. 5:6), – тот отвечает Ему: «Так Господи» (Ин. 5:7). И, казалось бы, что еще можно прибавить: «Да, конечно хочу!». Но расслабленный продолжает: «Человека не имам…», т.е. нет ни одного человека, который бы смог мне помочь и спустить меня в воду. И в этих словах чувствуется обида, обида на весь мир, на всех этих здоровых людей, которые наслаждаются жизнью, и которые виноваты в том, что он многие годы лежит скованный своим недугом.

А почему все проходят мимо? Можно припомнить о другом расслабленном, у которого, напротив, нашлось целых четыре друга. Они несут его через весь город, поднимают на крышу и опускают к ногам Спасителя. А здесь 38 лет, и ни одного человека, никого, кто бы захотел посочувствовать. И это тоже настораживает нас в этом рассказе.

Далее мы видим, что когда иудеи возмущаются субботним исцелением, то расслабленный готов выдать им своего Целителя, и не может этого сделать лишь потому, что «Иисус скрылся в народе» (Ин. 5:13). Когда же позднее Господь встретил его в храме, то Он говорит ему: «Вот, ты выздоровел; не греши большее, чтобы не случилось с тобой чего хуже» (Ин. 5:14). Но расслабленный (что представляется уже полным безумием) пошел и доложил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус.

На этом заканчивается евангельское повествование. Но церковное предание, которое зафиксировано в частности в Синаксарии, продолжает эту историю. Синаксарий сообщает имя этого человека, его звали Иар. И говорится о том, что он стал прислужником в доме первосвященника (т.е. очень быстро сделал «удачную» карьеру). И когда первосвященник допрашивал Иисуса о Его учении, и Тот отвечал, что Он всегда открыто учил народ при храме и тайно ничего не говорил, именно он, Иар ударил Спасителя по щеке со словами: «Так ли отвечаешь первосвященнику?» (Ин. 18:23).

В Евангелии немало примеров, когда чудо исцеления становилось началом новой жизни, когда осознание близости Бога, его бесконечного милосердия готового снизойти до несчастья, болезни, человеческой слабости переворачивало жизнь человека, когда, вразумляемый чудом, исцеляемый обращался к своему Чудодейцу, приносил Ему свое благодарение, желание быть всегда рядом, не расставаться, служить Ему.

Но сегодняшнее чтение должно ужаснуть нас. Расслабленный получил долгожданное здоровье и ради благополучной жизни он готов предать своего Исцелителя. Он болел 38 лет, и все эти годы здоровье было его божеством. Получив здоровье, он «ухватился» за него двумя руками. Здоровье «распахнуло перед ним дверь в мир», оно сулит ему благополучие, ради которого он готов на все: на низость, предательство, нечувствие. Получив исцеление, он предает и бьет своего Целителя и, улучив жизнь временную, погибает, как утверждает Синаксарий, для жизни вечной.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Наше греховное, падшее состояние обнаруживается среди прочего и в том, что мы разучились общаться. Как часто наше общение оказывается совершенно бесцельным и бесплодным, оно не служит ни к взаимному обогащению, ни к пробуждению мысли – пустое, поверхностное, беспредметное, слова лишенные силы, смысла и выразительности… И это особенно заметно, когда дело касается духовных предметов. Мы говорим, но наше слово не способно никого увлечь. Мы говорим, но наша речь пресная, безвкусная, она никого не питает. Мы говорим, но на языке стандартный набор церковных фраз и ничто не меняется. Наши слова не оказывают никакого воздействия.

Но не таково слово Божие. У пророка Исаии есть такое сравнение: «Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но напояет землю и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, – так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, – оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его» (Ис. 55:10,11).

И сегодняшнее Евангелие обнаруживает перед нами удивительную силу слова – слова, с которым Господь обращается к самарянке, и которое оказало такое стремительное воздействие, что спустя короткое время уже не только она, но и весь город вышел ко Христу, и они просят, чтобы Он остался с ними и исповедуют Ему свою веру. Господь заронил семя слова, и оно тотчас принесло свой плод – побелевшие нивы спелых, готовых к жатве колосьев.

Господь говорит Своим ученикам: «идите и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4:19). Но в сегодняшнем чтении мы видим, как Сам Учитель ловцов забрасывает сеть веры и уловляет в нее души людей.

Но одновременно беседа Христа с самарянкой дает нам замечательный урок того, как, на каких основаниях и при каких условиях может строиться общение с человеком далеким от веры и благочестия.

Начнем с условий. Они самые неблагоприятные. Во-первых, собеседник, а вернее собеседница – женщина, а беседовать с женщинами еврейские законоучителя считали делом совершенно недостойным. Во-вторых, она иноплеменница, и не просто иноплеменница, но самарянка. Самаряне мерзость для иудеев (например, Иисус сын Сирахов вообще отказывается называть их народом), а иудеи соответственно мерзость для самарян. Наконец, и это не скрыто от Господа, эта женщина сменила шесть мужей и живет во блуде. Иными словами, это не просто чужак, это полная противоположность. Между ней и Господом непроходимая бездна. Как же достичь, как привлечь к себе человека, когда он совершенно чужой?

И действительно, все мы знаем, как сложно не то что привлечь, а хотя бы не оттолкнуть, установить хоть какую-то связь с человеком, когда нет никаких точек соприкосновения, когда два человека – это два мира, и еще хорошо, если просто чужих, а то и вовсе непримиримо враждебных друг другу.

Ну а если сохраняется хотя бы одна, хотя бы мельчайшая надежда на понимание? Ведь должен же был быть у этой самарянки пусть даже крошечный, пусть самый ничтожный клочок доброй почвы, той почвы, что способна воспринять семя-слово, посеянное ее Собеседником.

И мы вновь раскрываем Евангелие и стараемся вглядеться в каждое слово сегодняшнего повествования. Господь проходит через Самарию вблизи города Сихарь. Утрудившись от пути, Он сел отдохнуть у колодца, было около шестого часа. Случайно ли евангелист называет нам время? Вероятно, нет. Что такое шестой час? Библейский шестой час – это 12 часов по-нашему, т.е. полдень, самое пекло. «Скажи, где ты отдыхаешь в полдень?» (Песн. 1:6), – спрашивает невеста своего возлюбленного в Песни Песней. Полдень – время покоя, когда на востоке стараются скрыться в тени дома или сада, и никто не показывается на улице. И действительно, у колодца, где в другое время могло бы быть много народа, где обычно встречаются, общаются, обмениваются новостями, в этот час никого нет. У колодца только Спаситель и самарянка. Он устал в пути и присел отдохнуть. Но зачем же она идет за водой в этот полуденный зной? Ясно: она боится ненужных встреч. Она пытается скрыться от глаз, от осуждающего взгляда, от шепота женщин за ее спиной. Иными словами, она стыдится показаться на людях. Но, быть может, стыд – это и есть то малое, что подает надежду на возрождение. Она живет во грехе, но она не оправдывает себя, не принимает свой грех как норму, она еще не дошла до циничной демонстрации своего нечестия, до того, что на языке Библии называется кощунством. Стыд – последний оплот добра, и если человек не потерял совершенно свой стыд, то это непотерянный человек, непотерянный для Бога.

И Господь обращается к самарянке: «Дай мне пить» (Ин. 4:7). Придя к людям, Господь умалил Свое Божество, и всякий раз приближаясь к одному из малых сих, Он вновь и вновь умаляет Себя. Дай мне пить – это просьба о помощи. Не я тебе, но ты можешь помочь мне. Не ты во мне, но я нуждаюсь в тебе. «Дай мне пить», – и двумя словами Господь устраняет всю бездну отчужденности и располагает к себе самарянку. Эта женщина могла ожидать всего, чего угодно, но только не этих слов. Привыкшая к презрительному брезгливому отношению со стороны своих одноплеменников, могла ли она рассчитывать на доброе и отрытое отношение со стороны этого благообразного иудейского законоучителя: «Как же ты, будучи иудей, просишь пить у меня самарянки? Ведь иудеи с самарянами не общаются» (Ин. 4:9).

Сделано, быть может, самое сложное и самое главное – один спрашивает и другой отвечает – преодолено это «не общаются». Мы уже не враги, мы уже не чужие, или, по крайней мере, мы теперь можем начать спокойно говорить о том, что нас разделяет. Но не будем забывать, что это стало возможным, и возможным даже для Господа, лишь благодаря смирению и самоумалению – это, во-первых. И во-вторых, даже самая бездна греха и невежества не должна заслонить от нас то, пусть ничтожно малое, добро, что еще живет в человеке, или хотя бы стыд за то, что он не имеет ничего дорого. Но на это способна только любовь. И только любя своего собеседника, каким бы далеким он не был, мы можем рассчитывать на взаимное понимание. Бездна Божественной любви преодолевает бездну отчужденности: Господь обращается к женщине, самарянке, блуднице, – и та отвечает Ему…

Продолжение беседы выявляет полное религиозное невежество самарянки. В книге Иеремии Господь дважды называет Себя источником живой воды (Иер. 2:13, 17:13), подобным образом и псалмопевец говорит: «Боже, … у Тебя источник жизни» (Пс. 35:10). Но видно все эти духовные образы из Ветхого Завета были совершенно не известны самарянке, собеседнице Спасителя. Да и могла ли она знать их, ведь Священное Писание самарян ограничивалось только Пятикнижием. Похоже, что всё ее знание в этой области сводится лишь к знакомству с местными преданиями (этот колодец и этот город связаны с именем патриарха Иакова) и обрядами (Богу следует кланяться в особом месте, на горе Гаризим), а выражение «живая вода» для нее не более, чем синоним проточной, или просто чистой, живительной воды. И когда Господь говорит самарянке: «Тот, кто будет пить воду, которую я дам ему, не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14), – вряд ли она понимает таинственный, духовный смысл этих слов, не понимает и поэтому как бы не слышит, не замечает их. Из всего сказанного она выхватывает лишь то, что больше всего волнует ее: «Кому Я дам воду, тот не будет жаждать вовек». Не будет жаждать – и блеснула надежда: можно никогда не приходить к колодцу, на то место, где я натерпелась столько позора, туда, куда я иду каждый день по полуденной жаре, таясь и скрываясь от всех. «Господин, дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда!» (Ин. 4:15).

«Разве ты можешь понять то, о чем Я говорю тебе? Ты не достойна того дара Божия, о котором Я пытаюсь растолковать тебе; ты думаешь лишь о том, что волнует тебя!», – ни одно из этих слов, способных оттолкнуть самарянку не выходит из уст Спасителя (еще и еще раз постараемся усвоить этот евангельский урок общения). Но и подать эту воду, способную утолить духовную жажду, этот дар Божий тоже никак невозможно. Ведь ничто нечистое в Царство Небесное не войдет. Господь говорит: «Покайтесь, приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17). А у самарянки нет пока ни разумения, ни чистоты, ни покаяния. Но это не останавливает любовь Божию, и Господь идет дальше. Он пытается осторожно подвести эту женщину, незаконно живущую в блуде, к тому, чтобы она исповедала свой грех: «Пойди, позови твоего мужа и приди сюда» (Ин. 4:16). Но вместо покаяния в ответ звучит откровенная ложь: «У меня нет мужа» (Ин. 4:17). И опять, скажи: «Ты лжешь, у тебя было пять, а теперь ты живешь с шестым», – и можно поставить точку.

«Ты лжешь!», – в этих словах слышится гнев. Но гнев не творит правды Божией. Правда же Божия в любви, и Господь продолжает являть не только несокрушимую Любовь, но и всепобеждающую Премудрость: «Правду ты сказала, что у тебя нет мужа; ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь не муж тебе; это справедливо ты сказала» (Ин. 4:17,18). Вместо: «Ты лжешь!», – говорит: «Ты сказала правду». Конечно, Господь не желает похвалить или оправдать самарянку. Он её обличил, но, обличая, находит такое слово, чтобы не оттолкнуть её от Себя. Как боялась она этих слов, таилась, пряталась от людей, чтобы никто, указав на нее, не сказал: «Ты живешь со шестым!». Как боялась она поднять глаза и встреть осуждающий или насмешливый взгляд. Но Господь так обличил её, что, взглянув на Него, она не только не увидела гневного осуждения, но смогла разглядеть в Нем и нечто большее, нечто выходящее за пределы обычного человека: «Господин, вижу, что ты пророк» (Ин. 4:19).

Не будем повторять то, что уже говорилось неоднократно: личное свидетельство, очная встреча с человеком, являющим в себе святость, способна произвести впечатление и увлечь человека на путь исправления гораздо решительней сотни слов. Увидев в своем собеседнике пророка, самарянка начинает расспрашивать Его о Богопочитании: «Где должно покланяться: на горе Гаризим или в Иерусалиме?» (Ин. 4:20). И Господь отвечает ей: «Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:21).

Так беседа, которая начиналась со слов о воде, колодце, почерпале, внезапно оборачивается наставлением о духовной природе Божества и об умном, совершаемом в духе служении.

Женщина сказала: «Знаю, что когда придет Христос, то Он возвестит нам все» (Ин. 4:25). Иисус говорит ей: «Это Я» (Ин. 4:26).

Выражение: «это я», – способно произвести различное впечатление в зависимости от того, кто его произносит, например, твой школьный товарищ или учитель, коллега по работе или директор. Но услышать «это Я» от Бога не просто страшно и беспредельно величественно – есть колоссальная разница между человеческим «это я», и тем, как «это Я» произносит Бог. «Это Я», славянское «Аз Есмь» – это имя, с которым в громе и молнии является Бог на Синае. «Это Я» (где Я с большой буквы) тождественно богоявлению, и услышать его можно только в духе и истине, потому что все прочее не является этим Самым Божественным Я.

Чуть позже, когда ученики, купив пищи, возвращаются ко Христу, они говорят: «Равви, ешь» (Ин. 4:31). Но Господь отвечает им: «У Меня есть пища, которой вы не знаете… Моя пища есть творить волю Пославшего Меня» (Ин. 4:32–34). В чем же заключается эта воля? «Воля Пославшего Меня», – говорит Господь в другом месте, – «есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную» (Ин. 6:40). «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3). Исполнить волю Отца – напоить живой водой, водой, текущей в жизнь вечную. Исполнить волю Отца – утолить жажду богопознания.

Начиная беседовать с самарянкой, Господь сообразуется с человеческой природой, но сказать «это Я» Он может только как Бог. Во Христе нет никакого человеческого я. Во Христе лишь одно Я, одна Личность – Божественная Личность Сына, предвечно рожденного от Отца. «Если б ты знала Дар Божий и Кто говорит с Тобой» (Ин. 4:10), – произносит Господь в начале своей беседы. Сказав «это Я» Он дает познать ей дар Божий – узнать в Духе Того, Кто обращается к ней.

И это познание целиком меняет жизнь человека. Вкусив воды жизни, Самарянка бросает свой водонос, бежит в город и говорит людям: «Пойдите посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала» (Ин. 4:29). А что она сделала? Что Он сказал ей? То, что она живет незаконно уже с шестым мужем. Спало бремя греха, и если раньше она боялась показаться на глаза, то теперь сама бежит к людям. Если раньше она скрывалась от стыда, то теперь она не хочет и думать о прошлом, но все ее мысли, вся её радость в том, чтобы возвещать о Нем: «Пойдите, посмотрите не Он ли Христос».

Таково слово Божие, которое нисходит к человеческой немощи, дает нам увидеть то лучшее, что еще сохраняется в нас, влечет к себе и избавляет нас от уз греха, и не только учит, наставляет, вразумляет, не только ведет к покаянию, но являет нам силу Божию, питая душу сокровенным богопознанием – знанием Бога Отца через ниспосланное Им и явившееся нам Слово.

Аминь!

В полуденный зной у колодца они

Вдвоем повстречались. С одной стороны

Господь, а с другой – самарянка-жена,

Что с мужем шестым незаконно жила.

Господь говорит ей: «Дай Мне напиться».

Она Ему: «Может такое случиться,

Что Ты, у меня – чужеземной жены,

Обычаем просишь своим вопреки

Воды? Из черпала не пьют иудеи,

Касались которого не евреи».

А Он ей: «О, если б ты знала, жена,

С тобою сейчас говорит Кто, тогда

Сама бы просила воды у Него

И Он бы намного дал больше того,

Что просишь ты… Дам Я тебе от воды,

Которой чрез все твои годы и дни

До дна не испить. Не взалкаешь во век,

Но будет вода в тебе эта как свет,

Сладчайшим источником новых блаженств,

Весельем нездешним, зароком надежд,

Опорой надежней, чем крепкий гранит,

Веселием, радостью, пеньем молитв,

Она ненасытную жажду любви

Твою утолит… И узнает весь мир –

Как ты, позабывши про свой водонос,

Кричала: «Смотрите, не Он ли Христос!».

Дорогие братья и сестры!

Евангелие, которое мы читали сегодня, рассказывает об исцелении слепорожденного.

Господь исцеляет человека, который от самого своего рождения был всегда слеп. Это последнее воскресное пасхальное чтение, и это значит, что тот долгий путь, который мы проделали – сорок дней поста и сорок дней Пасхи – должен увенчаться прозрением. И молитвенный постный труд, и молитвенное ликование пасхальных дней – это призыв ко Господу и надежда на то, что Господь, услышав наши мольбы, очистит наше духовное око, и мы сможем узреть Его чистым сердцем, и поклониться Ему в Духе и истине.

Пока человек был слеп, весь его мир ограничивался осязанием. Существовало лишь то, что можно потрогать. Вероятно, ему рассказывали, что в мире есть также цвета, формы, свет. Вероятно, он даже пытался представить себе, что это такое. Но пока он был слеп, единственной достоверной реальностью оставался лишь мир материальных ощущений.

Господь сотворил чудо, Он дарит слепому зрение, и в одно мгновение раздвигаются границы: была тьма и невнятность отрывочных бесформенных ощущений; и вдруг мир наполняется светом, разнообразными цветами, множеством прекрасных форм, образующих единую величественную картину мирозданья.

Но одновременно этот мир обрушивается на него преследованиями и угрозами. Фарисеи, законоучителя, начальники – те, кто первые, казалось бы, должны были обрадоваться тому, что в их народе, в их Церкви совершилось чудо – а это значит, что Господь не оставляет Свой народ, что Он продолжает посещать его Своим милосердием – именно они, омраченные гордостью, завистью, подозрительностью, недовольные тем, что Иисус говорит не так, как они, и делает больше чем они, пытаются запутать, сбить с толку, запугать чудесно исцелившегося слепорожденного. Они хотят, чтобы он отрекся от чуда, хотят доказать ему и всему народу, что никакого чуда не совершилось. Чтобы выяснить, действительно ли он родился слепым, они призывают его родителей, но даже родители, самые близкие люди, испугавшись власть предержащих, оставляют его: «Он сам уже взрослый», – отвечают они фарисеям, – «пусть сам отвечает» (Ин. 9:21).

Но слепой, прозрев, стойко стоит на своем: «Случилось чудо, и странно, что вы этого не понимаете и не хотите признать» (Ин. 9:25,26). Он стоит на своем, и не собирается в угоду сильным отказываться ни от чуда, благодаря которому он увидел свет, ни от Того, Кто отверз ему глаза. И когда Господь вновь встречает его, то тот кланяется Ему и признает в Нем Сына Божия.

Перед тем как исцелить слепого Господь говорит: «Я – свет миру» (Ин. 8:12). Человек приходит в этот мир, чтобы найти, чтобы узреть этот свет, «чтобы на нем явились дела Божии» (Ин. 9:4). Подобно слепорожденному будем просить, чтобы Господь просветил наше духовное око, будем молиться, чтобы оно озарилось Божественным светом к познанию истины. Чтобы и для нас чудо Божественного просвещения стало непоколебимым основанием нашей веры.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии нам рассказывалось о том, как Господь, проходя, со Своими учениками повстречал человека, который был слеп от рождения. И ученики обращаются к Спасителю с вопросом: «Почему этот человек был рожден слепым, кто виноват – он сам, или это наказание за грехи его родителей?» (Ин. 9:2). А Господь отвечает, что никто не виноват, ни он, ни родители, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии (Ин. 9:3–5).

Но так можно сказать о каждом из нас: каждый приходит в этот мир, чтобы на нем запечатлелись деяния Божии. Человек рождается от отца и матери, он плоть и кровь, но это не предел – он призван к тому, чтобы приблизиться к Богу, открыться перед Ним, для Его удивительных деяний, для просвещения свыше. Человек – земное существо, но Сам Бог размыкает наши границы и дает нам видеть небесное – животворящую благодать Своего премирного Духа.

В начале книги Бытия нам рассказывается о творении мира. Все живое, что наполняет этот мир, имеет способность к размножению. Появилась трава, злаки, сеющие семя по роду своему. А затем деревья с плодами, в которых тоже есть семя по роду своему. А затем появляются рыбы, птицы, пресмыкающиеся, животные, и все они сотворены по роду своему. С неизменной и монотонной настойчивостью повторяется, что все следует своему семени, своему роду. Семя содержит и определяет всю программу развития. И от этой тотальной заданности ничто не может уклониться ни в лево, ни в право.

И только о человеке не говорится, что он создан по роду своему. А напротив мы слышим совершенно удивительные слова: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1:27). Не по роду своему, а по образу Самого Бога. Не ограниченность родовых признаков, а неисчерпаемая глубина Божественного подобия. Вот та свобода, вот то бесконечное пространство, которое распахнуто для Адама. Потому что человек и человеческая природа не одно и то же. Семя человеческое не определяет целиком всего человека. Человек – это личность, индивид намного превосходящий родовую репликацию.

И эта личность формируется в общении с родителями, друзьями, воспитателями, учителями. Но очень важно, что человек открыт также для общения с Богом, и в этом общении он может усваивать себе черты Божии. Как учитель передает ученику все свое знание и весь свой опыт, так и Бог готов приобщить нас ко всему Своему. «Все мое – твое» (Лк. 15:31), – говорит в притче отец сыну. «Все Мое – твое», – говорит нам Господь и… И готов нам вручить от Своего, если мы сможем доказать Ему и делом, и нашей молитвой-исповедью, что мы земнородные не забываем и не оставляем мечты о небесном, что мы тварные выше всех даров ставим Его нетварные дары Духа, что мы рожденные от плоти и крови, «от желания мужа», больше всего желали бы обрести духовное отечество. Будем просить, чтобы на нас рожденных слепыми (слепыми к предметам духовного мира) Господь сотворил бы дела Своего человеколюбия, и просветил бы наше существо сладчайшим светом Своей Божественной благости.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии от Иоанна рассказывается о том, как, проходя по Иерусалиму, апостолы указывают на человека, который был слеп от рождения, и спрашивают Спасителя: «Кто согрешил, т.е. кто виновен, что он родился слепым – он сам, или родители его?» (Ин. 9:2). Но Господь отвечает, что никто не виновен, но это случилось, чтобы на нем явились дела Божии (Ин. 9:3–5). И Господь исцеляет его.

А кончается чтение тем, что Господь, встретив прозревшего, спрашивает его: «Ты веришь в Сына Божия?» (Ин. 9:35). И когда тот говорит: «А кто Он?» (Ин. 9:36), – в ответ слышит: «Ты и видел Его, и Он говорит с тобою» (Ин. 9:37). На что прозревший восклицает: «Верую, Господи!» (Ин. 9:38). И поклонился Ему.

Такая история произошла в Иерусалиме. Но, как и всякое евангельское повествование, она больше, чем просто история отдельного человека, и касается отношений Бога и человека в целом.

Каждый человек приходит в этот мир, чтобы на нем совершились дела Божии. Он рождается от отца и матери и приходит в этот мир духовно слепым. Но никто не виноват, ни родители, ни прародители, потому что духовное просвещение можно получить только как дар свыше. Божественный свет не принадлежит человеку как нечто неотъемлемое, человек не обладает им в силу своего рождения. Этот свет выводит человека за рамки тварного мира, его источник – «Отец светов» (Иак. 1:17), и он изливается на чистые души: «Свет сияет на праведника, и на правых сердцем – веселье» (Пс. 96:11).

Свет, который озаряет и веселит праведников – это Сам Господь. «Господь – свет мой» (Пс. 26:1), – восклицает псалмопевец. «Я – свет миру» (Ин. 9:5), – говорит в сегодняшнем чтении Господь. И об этом божественном просвещении возвещает также апостол Павел: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией» (2Кор. 4:6).

Сегодня, когда церковный календарь приближает нас к празднику Пятидесятницы, к празднику сошествия Святого Духа, евангельское чтение напоминает нам, что мы пришли в этот мир подобно слепорожденному, но как он, получив исцеление, узрел своего Господа, так и мы должны встретиться со Христом, и поклониться Ему в Духе и Истине.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня празднуем память отцов Первого Вселенского Собора. Этот собор состоялся по инициативе императора Константина в 325 г. в городе Никея.

Сегодня мы привыкли к тому, что почти каждый день собираются различные международные форумы, саммиты, конференции, ассамблеи. Люди из разных стран собираются вместе, чтобы обсудить насущные вопросы политики, экономики, экологии и т. п. Это реальность нашего времени, и нам сейчас даже сложно представить, что когда-то могло быть по-другому.

Никейский Собор, среди прочего, примечателен тем, что это первый большой форум, на который съехались представители разных народов. Это событие тщательно подготавливалось: специально для организации Собора строились дороги и посылались императорские колесницы. И совершенно замечательно, что впервые в истории люди со всех концов ойкумены собираются не для того, чтобы решать вопросы торговые или политические, но для того, чтобы утвердить правильное почитание Святой Троицы. Чтобы научиться правильно думать о Боге. Чтобы утвердить на весь мир единосущие триипостасного Бога и заявить, что во Христе человеческая природа неотъемлемо соединена с природой божественной.

Прошло чуть менее трех столетий с тех пор как в Иудее, одной из самых отдаленных провинций римской империи, римские воины второпях по причине еврейской Пасхи казнили на кресте вместе с разбойниками Иисуса; а теперь все народы, объединенные римской империей (и даже за ее пределами, потому что на соборе были делегаты также с Кавказа, Армении, Персии и др. стран) по воле римского императора впервые в истории собираются вместе, чтобы сказать на весь мир и на все последующие времена, что этот Человек, повешенный некогда на Кресте, был больше чем человек – что Он и Человек и истинный Бог.

Причиной созыва Первого Вселенского Собора явилось возрастающее распространение учения александрийского пресвитера Ария. Он, разрушая единство трех Лиц Святой Троицы, утверждал, что Сын Божий – второе Лицо Святой Троицы – не является истинным Богом, но сотворен Богом Отцом. Арий был готов признать, что Сын во всем подобен Отцу, что в иерархии творений Он занимает самое высокое место, но отказывал ему в божественном достоинстве. В результате все сводилось к простой и доступной для понимания схеме: есть один Бог – Бог Отец, а Сын Божий сотворен Им в качестве посредника между Богом и людьми. И хотя учение Ария явно противоречило Евангелию, которое мы сегодня читаем, и где говорится, что Сын Божий обладал Божественной славой прежде сложения мира, тем не менее, оно было очень понятно, и получило широкое распространение в первую очередь среди вчерашних язычников, которые в огромном числе стали приходить в Церковь после Миланского эдикта (313 г.), который официально признал христианство и уровнял в правах христиан с прочими гражданами империи.

Но отцам Первого Вселенского Собора удалось отстоять евангельскую правду. И это удивительное событие священной истории и торжество Церкви, в Которой сохраняется свет богооткровенной истины, и перед которым бессильна всякая тьма: ни злоба иудеев, ни апатия Пилата, ни жестокость римских воинов, ни последующие три века преследований и гонений Церкви, ни внешние гонения, ни внутренние нестроения и ереси не смогли одолеть опыт церковного богообщения, в котором Господь Иисус Христос познается как истинный Бог, одно из Лиц Святой Троицы, единосущный Богу Отцу.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня за неделю до празднования Святой Троицы мы совершаем память святых Отцов Первого Вселенского собора, который был собран в 325 г. в городе Никея, и на котором было постановлено повсеместно исповедовать, что Сын, подобно Отцу, обладает всей полнотой Божества. Это тождество Божественной природы Отца и Сына было зафиксировано специальным богословским термином – «единосущие».

Мы не найдем этого слова в Евангелии, но идея единосущия часто выражается там в очень ярких и живых образах. Господь говорит: «Видевший Меня – видел Отца» (Ин. 14:9). Или: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30). А в сегодняшнем чтении мы слышали, как Спаситель, обращаясь к Своему Отцу, говорит: «Все Мое – Твое; и все Твое Мое» (Ин. 17:10). В этих словах раскрывается предельная взаимооткрытость, взаимная преданность друг другу Отца и Сына, взаимное единение в любви.

Но если мы посмотрим на ближайший контекст этой фразы, то мы увидим, что в этом «единении в любви» есть место также и для человека: «Моё» Сына и «Моё» Бога Отца обращено также и к человеку. Господь говорит Своему Отцу: «Я молюсь о тех, которых Ты дал мне (т.е. о ближайших учениках, апостолах), потому что они Твои. И все Моё – Твоё (имея в виду, что всех Своих учеников Он приводит к истинному богопознанию, раскрывает для них Отца), и всё Твоё – Моё (имея в виду, что все, кто устремляются к Отцу, поклоняются также и Сыну)» (Ин. 17:9,10).

А чуть ниже Господь говорит, что Он молится не только об апостолах, но и о тех, кто поверит в Него по их слову, и опять повторяет: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино… да будут едино, как Мы едино» (Ин 17:11). Господь хочет, чтобы мы пребывали в единстве с Ним в Царстве Божием, в Царстве Отца, Сына и Божественного Духа.

Но не будем забывать, что закон этого единения раскрывается в словах: «Всё Моё – Твоё, и всё Твоё – Моё». Мы часто просим Бога, чтобы он укрепил нас Своею силой, очистил бы нас Своим Духом, поддержал бы нас Своей Божественной благодатью. Мы как бы говорим Богу: «Дай нам Твоё – Твою силу, жизнь, дар, Дух…». Но если мы хотим, чтобы божие стало нашим, то мы должны найти в себе решительность сказать, что все наше – наше время, наши силы, наши устремления наши помышления – мы посвящаем Богу. Чтобы было все общее, все едино, как у Сына и Отца.

Аминь!

Ныне в преддверии Святой Пятидесятницы,

Когда Господь на Сионе с шумом сильного ветра

И в видении огненных языков

Излил на Своих учеников Святого Духа,

И ты, о душе моя, облекись силою свыше,

Облекись, единственная моя, Духом Божиим.

Который благ, свят, мудр, светел,

Вездесущ, всеведущ и всемогущ,

Вдохновляет пророков,

Вещает через святых Апостолов,

Поставляет на служение священников,

Поддерживает и укрепляет Божиих избранников.

Ибо был Дух Божий при устах Моисея,

и сломил Моисей ожесточение фараоново.

Исполнил Дух Божий Веселеила,

и преуспел Веселеил во всяком художестве.

Почил Дух Божий на Елдаде и Модаде,

и пророчествовали Елдад и Модад в стане.

Укрепил Дух Божий Иисуса Навина,

и повиновались Иисусу сыны Израилевы.

Объял Дух Божий Гедеона,

и, вострубив трубою, созвал Гедеон племя Авиезерово.

Нашел Дух Божий на Иеффая,

и принес Иеффай обет свой Господу.

Сошел Дух Божий на Самсона,

и растерзал Самсон льва, как козленка.

Почил Дух Божий на Давиде,

и был назван Давид сладчайшим певцом Израиля.

Охватил Дух Божий Азарию,

и вышел Азария навстречу Асе.

Облек Дух Божий Захарию,

и стал Захария на возвышении пред народом.

Вразумил Дух Божий Даниила,

и никакая тайна уже не затрудняла его.

И еще положил Господь от Духа Своего на Отроке Своем,

и Он возвестит суд народам.

Почил Дух Господень на отрасли Иесеевой,

и будет Он судить бедного по правде

и духом уст своих убьет нечестивого.

Так же и ты, о душа моя, уподобься древним.

Вооружись и ты, единственная моя, Духом Божиим.

И, сломив ожесточение страстей,

Увидишь художество добродетелей.

Будешь пророчествовать посреди церкви

И жить в послушании у Господа.

Вострубишь трубою радости

И исполнишь обет твой Господу.

Растерзаешь льва, ищущего растерзать тебя,

Гласом пения псалмов Давидовых.

Встанешь бесстрашно перед царем

И не поколеблешься, когда выйдешь к народу.

С дерзновением приступишь к Тайнам Божиим

И сделаешься отраслью на отрасли Иесеевой.

Тогда оправдаешься на суде Его

И не погибнешь от духа уст Его с нечестивыми.

И сказала мне душа моя,

Так отвечала мне единственная моя:

Дух Святой дышит, где хочет,

Я же лишь Им дышать желала бы.

Потому что Дух Святой придает мне бодрость,

А плоть твоя, о неразлучный мой, не приносит мне пользы.

Голос Духа Божьего слышен,

А откуда Он приходит и куда идет – неизвестно.

Я же, хоть и пребываю всегда с тобой,

Онемела от грехов твоих.

Не мерою дает Бог Духа Своего,

Ты же когда положишь меру грехам своим?

Духом многословия ты лишил меня славословия.

Духом мудрования ты лишил меня мудрости.

Духом дерзости ты лишил меня дерзновения.

Духом возношения ты лишил меня восхождения.

Духом праздности ты лишил меня радости.

Духом пьянства ты лишил меня сладчайшего упоения.

И что скажу еще

О гневе, блуде и коварстве,

Хитрости и лукавстве,

Жадности и воровстве,

Подозрительности и хвастовстве,

Предательстве и божбе,

Злобе, зависти, осуждении,

Невоздержанности в посте.

И сказал я душе своей,

Так обратился я к ближней своей:

Что же делать мне, душа моя,

Как же быть мне, единственная моя?

Научи меня, неотступная моя,

Не молчи, неразлучная моя.

И сказала мне душа моя,

Так отвечала мне единственная моя.

Вспомни!

Возроптал народ на Моисея и Духа Божьего,

и послал Господь на них ядовитых змей, и те жалили их.

Отступил от Самсона Дух Божий, и, ослабев, он стал как прочие люди, и выкололи глаза ему филистимляне.

Глумились Офни и Финеес над Духом Божиим,

и, лишившись ковчега завета, пали оба в один день при Авен-Езере.

Отступил от Саула Дух Божий,

и стал Саул обиталищем злого духа, который возмущал его.

Убегал в Фарсис Иона от Духа Божьего,

и был брошен в море, и три дня находился во чреве китове.

Отошел от Седекии Дух Божий,

и бегал он из комнаты в комнату, чтоб укрыться.

Укрыв деньги, солгали Анания и Сапфира Духу Божьему,

и упали оба у ног Петра бездыханны.

Принес деньги, чтобы купить Духа Божьего Симон,

и услышал: «Вижу тебя исполненного горькой желчи».

Но Давид, когда взял Вирсавию и лишился тем Духа Божьего,

принес свое покаяние и так молился ко Господу с сокрушением сердца:

«Духа Твоего Святого не отыми от меня».

Внимай, неразлучный мой, глядя на древних,

Внимай душе своей, и я буду говорить тебе.

Бегай жала ядовитых прилогов

И с глазами поставь завет свой.

Сделай сердце твое ковчегом завета,

Страшным для злого демона.

Не скрывайся от лица Божьего,

Чтобы иметь тебе надежное укрытие.

Уразумей, что всё богатство мира –

Лишь цена за горсть горькой желчи.

И вместе с тем, кто сказал:

Куда пойду от Духа Твоего?

Непрестанно взывай ко Господу,

Чтобы не отнял Он Духа Своего.

Его же в третий час пятидесятого дня по Воскресении

И утром десятого дня по Вознесении,

Когда солнце направлялось к зениту,

А ученики собрались в сионской горнице,

Внезапно с шумом сильного ветра,

И в видении огненных языков,

Излил Господь на Своих Апостолов,

И исполнились все Святого Духа.

Который благ, свят, мудр, светел,

Вездесущ, всеведущ и всемогущ,

Вдохновляет пророков,

Вещает через святых Апостолов,

Поставляет на служение священников,

Поддерживает и укрепляет Божиих избранников!

Дорогие братья и сестры!

Мы все живем между небом и землей. Есть небо физическое, но есть еще Небо духовное, которое также распростерто над нами. Это небо называется царством Бога Отца, Сына и Святого Духа. Это вся полнота Божества – Святая Троица, животворящая и просвещающая. Но, также как в мире физическом законы тяготения тянут нас вниз, на нашем духовном пути мы постоянно подвержены падениям. И каждый из нас знает, как легко падать, и как тяжело вставать, подниматься, восходить в гору, возвышаться до предметов духовных.

Но сегодня совершенно особый день. Само небо приклоняется к нам. Дух Святой сходит на апостолы, на Церковь, к нам на землю. Дух, который по своей природе подобно огню устремляется горе, нисходит к нам. Как Сын Божий умалил себя, приняв образ раба, так и Дух Божий умаляет Себя, нисходя к нашей падшей, отяжелевшей природе. Как Слово Божие, превосходя всякое разумение, становится плотью, так и Дух Божий таинственным образом, оставляя небесное, изливается на людей.

И, ожидая духовного просвещения, мы поем сегодня: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истинный…». Мы именуем Его «Небесным Царем», потому что в Духе (также как в Отце и в Сыне) содержится вся полнота Божества. Он – «Утешитель», потому что только в Нем мы находим неотмирное блаженство. Он – «Дух истинный», т.е. источник неложной жизни, который наполняет и оживотворяет весь мир. Он – «Сокровище благих» – сокровищница всех божественных благ. И сегодня мы молимся и просим: «Прииди и вселися в нас». Мы просим, чтобы благой Небесный Царь пришел и вселился в нас, в наше сердце, ум, душу, очистил бы нас от всякой скверны, и спас нас… Спас бы нас от постоянных падений, от нашего постоянного притяжения к земле.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Вчера за богослужением мы слышали слова из Ветхого Завета. Господь говорит: «Я создам Себе новый народ и дам им новое сердце» (Иез. 36:26). И об этом «новом сердце» тоскует и молится царь и пророк Давид. Он обращается к Богу и просит Его: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» (Пс. 50:12).

И сегодня, когда Господь посылает Святого Духа на своих учеников, мы также молимся, чтобы Бог духовно обновил бы наши сердца. Чтобы Он очистил их Своим Духом, омыл бы их Своей благодатью, освятил и просветил бы их Своим светом, вдохнул бы в них Свою жизнь. Чтобы наше сердце, которое есть средоточие всей нашей сознательной жизни, направляемое Божественным Духом, увлекало бы нас ко всему доброму, возвышенному, совершенному, небесному. Чтобы нам стать новым народом, с новым сердцем, чьи помышления неотступно устремлены к Царству Святой Единосущной и Животворящей Троицы, Которая просвещает все концы вселенной, и Которой мы возносим сегодня наши праздничные славословия.

Аминь!

Со всеми святыми, которых блаженством приял Ты за их чистоту,

Со всеми, кто всеми гонимы за веру и прокляты были свою,

Со всеми, кто ради Тебя, о родных, про дома позабыв и поля,

Скитались по свету, оставили все, и не помня ни ночи, ни дня,

Лишь имя Твое призывали святое в Тобой освященных сердцах,

Поем на земле: СВЯТ, СВЯТ, СВЯТ! – как они в небесах.

Со всеми бесплотными, коих Твоя по подобью десница огня

Создать соизволила: силы, господства, престолы, очей без числа

Живой колесницы колеса имущие, ангелов крепкая рать,

Архангелов воинства и шестикрылых, которых удел воспевать, –

Со всеми Тебе предстоящими с трепетом и облаченными в страх,

Поем на земле: СВЯТ, СВЯТ, СВЯТ! – как они в небесах.

С преславных апостолов ликом, с Сиона до края сошедших земли –

Ни плоти, ни крови, ни жизни, ни силы они не щадили свои –

Начав с Иудеи, Господь повелел им идти проповедовать в мир,

Вещая повсюду мирским то, что ныне достиг неотмирный их мир,

Со всеми, от коих о слове Спасенья во всех узнавали концах,

Поем на земле: СВЯТ, СВЯТ, СВЯТ! – как они в небесах.

И с теми, кто толщи времен раздвизая завесу смотрели вперед,

Приход возвещая звезды от востока, к которой склонится народ

С народами вместе единою песнью к грядущему в славе Христу,

(Он славы Своей не искал для Себя, но путь распахнуть ко Отцу),

Со всеми, кто в Духе с надеждой на встречу, Тебя прозревали в веках,

Поем на земле: СВЯТ, СВЯТ, СВЯТ! – как они в небесах.

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня празднуем Рождество Иоанна Предтечи. Сам Господь назвал его величайшим из когда-либо рожденных женщиной. И также Церковь именует его Великим пророком. Потому что в ряду библейских пророков он занимает совершенно особенное место. Все они предвидели пришествие Мессии, его приход приоткрывался им в пророческих видениях, но Иоанн увидел его собственными глазами.

Казалось бы, что больше: прозревать за сотни лет события грядущей истории, или видеть то, что располагается у тебя перед глазами? Но Иоанн не просто видит Иисуса, он пророчески прозревает в нем обещанного миру Мессию. Духом Святым ему было открыто, что это именно Тот, о Ком возвещали все пророки, Тот, к Кому были устремлены их взоры, Тот, на Ком должно было осуществиться многовековое ожидание древнего Израиля. Все пророки предуказывают Мессию в своих писаниях. Иоанн Предтеча не записывал свои поучения, он не оставил нам ни строчки, но зато он сподобился собственной рукой указать на Спасителя, обращаясь к своим ученикам, он говорит о приближающемся к нему на Иордане Иисусе: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грехи мира» (Ин. 1:29).

Иоанн Предтеча не только духовно распознает в Иисусе Господа, он не только указывает на Него, но в крещении касается Его головы, и в этом жесте весь Ветхий Завет, все ветхозаветные праведники и пророки, как бы, дотягиваются до своего ожидаемого веками Спасителя. В этом жесте Ветхий Завет соприкасается с Новым, и на рубеже двух Заветов стоит величественная фигура Иоанна.

Кем же был Иоанн? Этот вопрос волновал уже его современников. Простые люди видели в нем пророка, некоторые считали его новым Илией, даже царь почитал его за праведника.

Специально из иерусалимского храма была послана делегация, чтобы выяснить его статус, и понять, на каком основании он собирает вокруг себя народ. Делегаты из числа священников и левитов спрашивали его: «Кто ты – Христос? …Илия? …Пророк?». И он говорит им: «Нет, нет, нет». – «Тогда сам скажи о себе, кто же ты?» (Ин. 1:19–22).

И он отвечает им: «Я глас вопиющего в пустыне, подготовьте путь Господу» (Ин. 1:23). В этом мире он хочет быть только голосом, возвещающим о Христе. И ради этого он отказался от всего на земле: от имущества, от званий и титулов. Он весь сосредоточен на одном: пребывать с Богом и приводить людей ко Господу.

Иоанн Предтеча не только указывает на Христа, но сама его жизнь для нас является примером удивительного сосредоточения на главном, примером мужественного и целостного служения, вдохновленного порывом единой любви ко Господу. Весь мир – пустыня, и только в Боге сокрыты источники и богатство жизни, и лишь к Нему устремлен он всем своим существом: и взглядом, и жестом, и гласом.

Аминь!

Хвалебная песнь горе Фавор

Днесь ликуй, гора Фавор,

Торжествуй, царица долины Изреелевой.

Возвысь главу свою, сторожевая башня Иссахара,

Омойся росою, встречающая первый луч солнца.

Вот восходит к тебе твой Владыка,

Поднимается к тебе Поднявший тебя над долиною.

Утвердивший основания твои – на главе твоей,

На главе твоей утвердил стопы Свои.

Веселись, веселись, царица гор,

Веселись, ликуй, краса долин,

Лобызавшая стопы своего Владыки

И главой своей коснувшаяся ног Его.

Ликуй, свидетельница древней славы,

И сказавшая: Се предзнаменование грядущего величия.

Омойся светом, оплот Деворы,

Облекись в сиянье, становище Варака.

Господь, сошедший с Вараком с высот твоих,

Вновь восходит на твою вершину.

Господь, сокрушивший колесницу Сисары,

Вновь являет на тебе Свою силу.

Нарекут тебя: Подножие превечной славы;

И престолом несокрушимой силы, – назовут тебя.

Будут петь: Ликуй, помост божественного света,

Веселись, царица, на главе твоей венец сиянья.

Распахнитесь, врата солнца,

В блеске славы и в сиянии великолепия.

Пусть поет подгорная долина,

Где в садах благоухание цветущих яблонь.

На тебе, о крепкая, Крепчайший.

На тебе, высокая, Всевышний.

Сотворивший тебя избрал тебя,

Поставил тебя словно столп Своего величия.

На тебе, о дивная, Предивный.

На тебе, могучая, Всесильный.

Сотворивший тебя избрал тебя,

Поставил башней для обитания сильных.

Дорогие братья и сестры!

Сегодня евангельское чтение рассказывает о человеке, который приходит ко Спасителю и просит Его об исцелении своего сына: всякий раз на праздники, в новолуния злой дух мучил ребенка и бросал его то в огонь, то в воду. Отец говорит Иисусу, что он уже приводил сына к Его ученикам, но они не смогли ничем помочь, но если, «Ты что-то можешь сделать, то помоги нам». И Господь отвечает восклицанием: «О, род неверный и прелюбодейный! Доколе пребуду с вами, доколе буду терпеть вас?» (Мф. 17:14–18).

И здесь возникает первый вопрос: к кому обращены эти слова, кого Господь обличает в неверии и в развращенной жизни?. Слово «род» обозначает поколение людей, это те люди, которые окружают Спасителя. Но с учетом ближневосточной риторики, а также принимая во внимание, что Господь никого не обличает в лицо по имени и тем более прилюдно, мы понимаем, что в первую очередь эти слова адресованы самому отцу бесноватого отрока.

Отец говорит, что апостолы оказались бессильны, но Иисус своим ответом предлагает ему заглянуть в себя. Необходимым условием всякого чуда является вера. Только тогда божественная сила способна действовать в человеке, когда тот верою раскрывается перед ней. «Можно ли осуждать Моих учеников», – вероятно хочет сказать Господь, – «когда ты сам лишен веры, и ведешь порочную жизнь?»

Одновременно Господь указывает отцу и на причину страдания его отрока (а устранить следствие невозможно, не устранив причину). Каждая семья – это единый организм, единое строение. Грех (а Господь говорит о прелюбодеянии) пробивает брешь в этом строении, и через эту брешь злой дух получает доступ, и приближается он к самому слабому, к сыну. За грех отца страдает ребенок. Вот о чем надлежало подумать отцу в первую очередь.

Дальнейшее повествование в изложении евангелиста Матфея также вызывает недоумение: обличив отца в неверии и указав на его грех, Спаситель тотчас запрещает бесу мучить отрока и исцеляет его. Обычно в Евангелии мы видим, что Господь, прежде чем сотворить чудо исцеления, испытывает веру, и нередко Он отсылает исцеляемого со словами: «Иди, вера твоя спасла тебя!» (Лк. 17:19; Мф. 9:22 и др.). И именно поэтому чуть выше мы говорили, что чудо требует соучастия человека, его активной веры. Но здесь происходит нечто обратное: указав на порочность и неверие отца, Господь тотчас исцеляет его сына.

Все это оставляет вопрос, ответ на который мы найдем в параллельном месте Евангелия от Марка. Евангелист Марк подробнее чем Матфей излагает эту историю, и мы можем видеть, что вопрос веры не был обойден и здесь. На мольбу отца: «Если что можешь, сжалься над нами и помоги нам» (Мк. 9:22), – Господь говорит: «Если сколько-нибудь можешь веровать, то все возможно верующему» (Мк. 9:23). И отец отвечает очень странным восклицанием: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!» (Мк. 9:24). Как понять это «Верую… помоги неверию»? Верит ли он, или продолжает не верить? Вероятно, увидев, что Господь не отворачивается от него, но напротив подает ему надежду на спасение, которое стоит в прямой связи с его верой, отец в порыве отчаянья хватается за предоставленную ему возможность, и восклицает: «Верую, Господи!». Но в тот самый момент, когда он произнес эти слова, он почувствовал, или лучше сказать, всем своим существом осознал, как неестественно звучат эти слова в его устах, как мало они соответствуют его жизни, как далеко он отстоит и от Бога, и от веры. И он тут же оговаривается: «Помоги моему неверию!».

Чем замечательно сегодняшнее Евангелие: обычно Господь совершает чудо в ответ на свидетельство веры, а, исцеляя бесноватого отрока, Господь совершает чудо в ответ на исповедание неверия. Почему? Потому что, признавая свое неверие и прося помощи у Спасителя, отец делает первый шаг на пути к вере. Это еще самый маленький и самый первый шаг, но Господь принимает и его.

Чуть ниже Господь говорит, что надо иметь веру хотя бы с горчичное зерно. Почему Господь уподобляет веру маленькому семени? Потому что семечко, сколь малым оно бы ни было, имеет тенденцию к росту, оно имеет внутри себя порыв, который в конечном счете разрывает семя, утверждая нечто гораздо большее. Так и вера должна быть вдохновлена порывом, живая вера всегда в движении, в желании преодолеть себя, и в попытке как можно решительней раскрыться перед Христом.

Именно такую веру-порыв, веру-разрыв со своим прошлым обнаружил отец, и в ответ, как уверение в своей новой жизни, принимает чудесно исцеленного Христом сына.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня слышали евангельскую притчу о «немилосердном заимодавце». Как все притчи Спасителя, эта притча говорит о Царстве Небесном: «Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими» (Мф. 18:23). Но уже первого раба, приведенного к царю, задолжавшего ему баснословную сумму в десять тысяч талантов, царь отпускает, простив ему весь его долг. Вместо того чтобы всадить его в долговую яму – его самого, жену, детей, продать все его имущество, – царь «умилосердился» над ним. Раб просил царя об отсрочке: «Потерпи, государь, я все тебе отдам» (Мф. 18:26). Но тот проявляет царскую щедрость и целиком прощает огромный долг.

Но когда раб вышел от царя, он встречает своего товарища, который был должен ему незначительную сумму, всего в сто динариев. И, как сказано в Евангелии, он, схватив его, стал душить и требовать, чтобы тот вернул ему должное. Товарищ падает ему в ноги, просит его и произносит те же самые слова: «Потерпи, я все отдам» (Мф. 18:29), – но тот не только не готов проявить милосердия, или хотя бы отстрочить дело, вместо этого он идет и отдает своего должника в темницу.

Но когда царь узнает о случившемся, он вновь призывает к себе своего заимодавца и говорит ему: «Злой раб! Весь долг я простил тебе… не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как я помиловал тебя?» (Мф. 18:32). И, разгневавшись, царь отдал его истязателям, пока тот не вернет ему всего долга.

О чем эта притча? Как и многие другие евангельские притчи, она говорит о любви Божией. О том, что эта любовь безгранична, и что по Своей любви и милосердию Царь-Господь готов прощать нам все наши грехи, сколь велики бы они ни были. Любовь Божия, как солнце, всех покрывает своим светом: и праведных, и грешных. И все-таки мы видим, что есть один грех, который самым решительным образом отвращает от нас милосердие Божие – это грех осуждения, когда мы не хотим прощать даже самые незначительные оплошности другим людям.

Бог простил нам, Бог простил нашим ближним, почему же мы никак не хотим прощать? Почему, ожидая и умоляя о прощении, мы сами копим в себе осуждение, обиду, взаимные претензии, недовольство, которые становятся непреодолимой стеной не только между нами и нашими ближними, но и между нами и Богом.

Наши грехи происходят, как правило, по причине нашего несовершенства: из-за того, что нам недостает мудрости, из-за того, что нам недостает силы воли, недостает терпения, веры, мужества, чистоты, собранности и т.д. И Бог, зная и снисходя к нашему несовершенству, прощает нам наши грехи.

Но чтобы прощать ближним, не требуется какая-то особая мудрость, или вера, или чистота, или собранность, нужно быть просто немного добрее… Царь, обращаясь к своему должнику, называет его: «Злой раб!». Именно злость, злоба, недоброжелательство, как мы видим из сегодняшней притчи, вызывают негодование царя, т.е. гнев Божий. И только добрым прощением, можно привлечь к себе всепрощающее милосердие Божие.

Господь не только прощает нам наши грехи, Он очищает, омывает нас от грехов, ради этого Он готов принести Себя в жертву: Он за нас поднимается на Крест и проливает Свою кровь. И когда мы подходим к чаше и вкушаем «во оставление грехов» Плоти и Крови Господа, то мы причащаемся именно этой Плоти, которая была мучима и ломима всеми возможными мученьями, и именно этой Крови, которая была излиянна на Кресте.

От нас, чтобы не осуждать наших ближних, не требуется никакой жертвы. Достаточно попридержать язык, когда мы чувствуем, что на нем копится желчь негодования, или просто постараться не замечать, или хотя бы сделать вид, что мы не замечаем чужие недостатки. И тогда, исполняя такие маленькие и вполне посильные нам вещи, мы сможем вечером, читая молитву «Отче наш» – хотелось бы сказать с полным правом, но скажем осторожнее – с непостыдным упованием произнести: «И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим», и, ободряемые сегодняшней притчей, прильнуть ко всепрощающей любви Божией.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в евангельском чтении мы слышали, как некий богатый юноша обращается ко Христу: «Учитель благий, скажи, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мф. 19:16). Вот совершенно замечательный, совершенно прекрасный вопрос: «Что сделать, чтобы унаследовать жизнь вечную?». И не так уж часто в Евангелии мы найдем, чтобы к Спасителю обращались с подобными вопросами. Обычно это просьба о помощи, об исцелении или выяснение различных правовых норм: следует ли платить дань кесарю, можно ли отпустить жену, т.е. развестись с ней, или, к примеру, двое подходят ко Господу и просят рассудить их в разделе имущества. Но этот юноша спрашивает не о земном, не о временном, он задает вопрос по существу, о самом главном, о вечном мире и о том, что сделать, чтобы войти в этот мир. Но Господь вместо ответа вдруг неожиданно останавливает его, осекает и начинает, как бы мы сейчас сказали, придираться к словам, начинает заниматься совершенно, казалось бы, не уместной здесь казуистикой: «Что ты называешь Меня благим? Ведь никто не благ кроме Бога» (Мф. 19:17).

Почему же Господь отклоняет такое возвышенное обращение к Себе? Это странно. Ведь в Евангелии мы постоянно видим, что Он, напротив, утверждает Свое божественное достоинство, и делает это явно, со властью, не только удивительными чудесами, не только удивительными исцелениями и воскрешениями, но и везде, в каждом слове своих поучений. Например, никто из иудейских законоучителей никогда бы не позволил себе сказать так: «Вы читали в Писании то-то и то-то, а я вам говорю так-то». Или, например, известно такое иудейское изречение: «Тот, кто читает Писание и исполняет слово его, подобен тому, кто построил дом свой на камне», а Господь говорит: «Тот, кто слышит Мои слова и исполняет их, подобен тому, кто строит дом свой на камне» (Мф. 7:24). И этим Он хочет показать, что Его авторитет, Его достоинство не уступает достоинству Священного Писания, и более того, оно несравненно выше, ибо Он есть источник этого слова. «Вы думаете через Писания иметь жизнь вечную», – обращается Он к иудеям, – «но Писания лишь свидетельствуют обо Мне, вы же не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь» (Ин. 5:39) – т.е. «не Писанием, но приступив ко Мне вы можете обрести жизнь». А чего стоят такие слова: «Я от Отца пришел и к Отцу иду» (Ин. 16:28), или: «Видевший Меня видел Отца Моего» (Ин. 14:9), и в конце концов Он говорит: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30).

Иными словами, мы видим, что Господь постоянно и самым решительным образом раскрывает Свое божественное достоинство, Свой несравненный и высочайший авторитет. Тогда почему же Он не принимает это обращение? Почему Он отказывается, когда богатый юноша называет Его благим, т.е., как бы, божественным учителем? Что же здесь не так?

Чтобы дать ответ, постараемся более пристально вглядеться в это слово. Постараемся услышать его так, как услышал его Спаситель, расслышать, как прозвучало это слово в той конкретной ситуации. И здесь, во-первых, привлекает внимание, что ни разу в Евангелии, нигде больше мы не найдем, чтобы кто-либо обращался к Спасителю таким образом. Обычно мы слышим: равви, учитель, наставник, но учитель благий – это нечто особенное, никто больше не называет Его так, это какое-то совершенно особое обращение. Затем мы видим, что нашему повествованию предшествует описание того, как Господь проповедует перед толпой людей. Сквозь эту толпу к Нему пытаются поднести детей, и Он говорит о том, чтобы не препятствовали приносить детей, и по этому поводу произносит целое поучение. Господь призывает, чтобы все были как дети, чтобы все обрели, вот эту детскую простоту, детскую чистоту сердца. «Если не будете как дети, – говорит Он, – то не войдете в царство небесное» (Мф. 18:3). Он произносит какие-то удивительно простые слова и призывает к самым простым вещам. И вдруг, среди Его слушателей поднимается этот богатый юноша и говорит: «Учитель благий! А мне что делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мф. 19:16). Он не таков как все, он богат, благочестив, образован. Он и обращается к Нему по-особенному, и ждет, что Господь так же скажет ему нечто совершенно особенное. Он хочет сразу поставить себя в исключительные отношения к Спасителю. Но Господь не принимает этого. Он не допускает таких отношений. Но, вероятно, не только это.

Видя в этом юноше желание услышать нечто особое, Он хочет испытать его. А сам он готов ли на особенные действия? Или он хочет услышать особое слово, но при этом не готов сделать ничего решительного. И Он говорит: «Что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мф. 19:17). Иными словами, Он, как бы спрашивает его: «А ты сам, как сам ты относишься ко Мне? Как к учителю, как к одному из… или как к Богу? Ведь ты называешь меня благим…».

И юноша молчит, юноша ничего Ему не отвечает. И тогда Господь опять начинает с самых простых вещей, начинает говорить ему как учитель: «Не кради, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй, почитай своего отца и мать» (Мф. 19:18,19), – то есть, вновь возвращается к элементарным вещам, с которых начинается обучение. На это богатый юноша возражает: «Все это я сохранил от юности своей; чего еще не достает мне?» (Мф. 19:20). И тогда Господь говорит ему решительные слова: «Раз ты ищешь услышать для себя нечто особенное, исключительное, раз ты не желаешь быть только званным, но хочешь быть избранным, хочешь быть совершенным во всем, то Я скажу тебе не как учитель, не от Писания, но как Начальник жизни, как Бог: «Оставь все», или вернее: «Иди продай все, раздай нищим, и обретешь сокровище на небесах, и приходи, и следуй за Мной» (Мф. 19:21).

Учитель говорит: «Поступай так-то и так-то, исполняй заповеди, и ты достигнешь того-то»; но только Бог, только благой Бог может сказать: «Приди ко Мне, и Я дам тебе даром, будь со Мной, и Я буду с тобой, вручи Мне свою жизнь, и Жизнь вечная, Жизнь, о Которой ты вопрошал меня, будет с тобой… твоею». И оказалось, что этот юноша хоть и ждал чего-то особенного и, быть может, даже прозревал в этом учителе Бога, называя Его благим, но как только дело дошло непосредственно до решительных поступков отступает: «Он же, услышав сие, – т.е. «раздай имение и следуй за Мной», – смутился и отошел с печалью, потому что был очень богат» (Мф. 19:22).

И богатство его стало между ним и Богом.

И богатством обнищал он, лишившись Жизни.

По причине богатства своего опечалился.

И Благому предпочел свои сокровища.

Обкраден богатством своим не кравший.

И лишился им нетления не убивавший.

Почитавший отца и мать свою, пренебрег Родителем.

Совершенства не достиг, соблюдший заповедь.

«От юности, – речет, – я сохранил все то».

До старости ли будешь хранить имение?

«Чего еще, – речет, – днесь не хватает мне?».

«Продав, раздай все нищим и приходи ко Мне!».

Удержав сокровища, потерял Сокровище.

Предпочтя земное, не достиг небесного.

Одного не доставало лишь – распродать имение.

Ты же предпочел стать стражем многого.

Сберегая многое, покинул Единого.

Не продав имения, лишился Царствия.

Говорил Учителю: «Что сделать мне доброго?».

Слышав же: «По Мне иди», – отошел с печалию.

И ужасом объятые,

Услышали апостолы:

Как тяжело богатому

Восхитить Царство Божие.

Скорей верблюд навьюченный

Пройдет в ушко игольное,

Чем внидет обладающий

Богатством в Царство Божие.

Дорогие братья и сестры!

Сегодняшнее евангельское чтение обычно называется «О богатом юноше». Но этот юноша не только богат, но и благочестив, и стремится к духовному. Подойдя к Спасителю, он предлагает Ему совершенно замечательный вопрос: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мф. 19:16).

Вот вопрос по существу! И не так часто мы видим, чтобы те, кто приходил ко Спасителю, задавались именно таким важным вопросом. Обычно Его просят о помощи, об исцелении. В одном месте нам рассказывается, что к Иисусу приходят два брата и просят Его помочь разделить между ними наследство. Но этот юноша говорит о главном, о вечной жизни. Он задает, как мы видим, очень серьезный и редкий вопрос. Он также и обращается к Иисусу не совсем обычным образом. Как правило, к Нему обращались: «Рабби, наставник, учитель!». Но этот юноша называет Его «Благим Учителем»: «Учитель благий, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мф. 19:16).

А Господь неожиданно отвечает ему вопросом на вопрос: «Почему ты называешь Меня Благим, никто не благ, только один Бог?» (Мф. 19:17). Иными словами, прежде чем говорить о вечной жизни, Спаситель предлагает, чтобы юноша определился с тем, к кому он обращается: видит ли он в Иисусе только земного учителя, или же перед ним больше, чем человек – Сам Благий Бог.

Юноша молчит. Вероятно, называя Иисуса Благим, т.е. Божественным учителем, он не был готов к столь решительному повороту… Не был готов признать, что сейчас здесь перед ним стоит его Господь.

Юноша молчит, не отвечает, и Господь начинает говорить ему как учитель, так как сказал бы на Его месте любой рабби: «Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и мать твою…» (Мф. 19:18,19). Господь не успевает закончить, как юноша прерывает его словами: «Все это (т.е. все эти хорошо известные ему с детства десять заповедей Ветхого Завета) сохранил я от юности моей» (Мф. 19:20).

И тогда Господь говорит ему уже не как учитель, а как Бог. Он говорит такие слова, которые превышают авторитет любого учителя: «Все, что имеешь, продай, и раздай нищим… и следуй за Мной!» (Мф. 19:21). Потому что вечная жизнь, о которой спрашивал юноша – это и есть Сам Господь. Быть с Ним, значит иметь удел в вечной жизни. Даже если человек исполнит все заповеди, он не может выйти за пределы своей смертной природы. Вечная жизнь дается как дар Божественной милости в ответ на преданность, как ответ на решительную готовность, отказавшись от всего земного, быть всегда со Христом.

Невозможное человекам, возможно Богу! (Мф. 19:26) Таковы заключительные слова сегодняшнего Евангелия.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Очень часто евангельское слово, т.е. слова самого Господа, с которыми Он обращается к нам, повергают нас в недоумение и даже ужасают нас своей категоричностью. Господь призывает не заботиться о завтрашнем дне, не думать о самых насущных заботах: во что одеваться, чем питаться. Мы знаем, что даже с близкими не всегда удается сохранить хорошие отношения, а Он говорит, что надо любить своих врагов. Он говорит, чтобы мы отдавали, и не ждали возращения долга, чтобы ради Него мы оставили свои дома и близких.

Как такое возможно? Как все это совместить с нашими повседневными заботами, с необходимостью ходить на работу, содержать семью, поддерживать хотя бы минимальные жизненные условия?

И не только нас эти слова приводят в недоумение. Мы видим, что даже апостолы – ближайшие ученики, постоянно следовавшие за Спасителем – удивляются и ужасаются словам своего Учителя.

В сегодняшнем евангельском чтении нам рассказывается о том, как Господь, обращаясь к богатому юноше, говорит, чтобы тот продал все свое имение, раздал вырученные деньги нищим, и следовал бы за Ним. И затем заключает, что «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствии Божие» (Мф. 19:16–24). И когда апостолы слышали эти слова, они, как сказано, ужасались и говорили: «Кто же может спастись?» (Мф. 19:25).

Интересно, что Господь, который постоянно указывает на предельные установки, соглашается с ними и говорит: «Да, для человека это невозможно», – но тут же добавляет, что «невозможное для человека, возможно для Бога» (Мф. 19:26).

И все Евангелие нам возвещает именно об этом: с приходом Сына Божия в мире явлена новая реальность – сила Божественного присутствия, способная вдохновлять, вразумлять, укреплять человека, возвышать его над его собственной человеческой природой.

Первые слова Спасителя, с которыми Он выходит на проповедь: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!» (Мф. 4:17). Покаяться – значит поменяться умом, перевернуть все свое сознание, начать жить по-новому, и отныне это стало возможным, потому что Царство Божие приблизилось к человеку.

Царство Божие приблизилось к нам, оно открыто для нас, а как нам открыться перед ним? Как нам воспринять его нашим сердцем, нашей душою, чтобы оно, утвердив в нас решительность, направляло бы наши мысли, воодушевляло бы наши чувства, освятило бы всю нашу жизнь?

Первый шаг в этом направлении – желание перемен. Хотим ли мы действительно приблизиться к евангельскому слову? Хотим ли мы, что-то по-настоящему изменить в себе, или для нас достаточно нашего благополучия? Хотим ли мы раздавать, или копить; хотим ли мы открыться, или напротив наглухо затвориться от ближнего, чтобы нас никто и ничто не беспокоило? Надо услышать евангельский призыв к совершенству: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). Надо ощутить, что эти слова овеяны благодатью истины, полюбить их, и начать делать хотя бы то, что по нашим силам и по нашим средствам. Пусть это будет «капля в море», но Сам Господь, Который «и желание приемлет и намерение целует», видя наше расположение, будет вести нас на этом пути, подавая вместо земного небесное, вместо временного – сокровища вечных благ.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня – 14 сентября – первый день церковного новолетия, начало нового календарного богослужебного круга. И в этот первый день церковного Нового Года читается краткое повествование из Евангелия от Луки, в котором рассказывается о том, как Господь в своем родном городе, в Назарете в субботу, как положено, посещает синагогу, где Ему предлагают прочитать перед всем собранием т.н. «хафтору», т.е. отрывок из книги Пророков.

И Господь, раскрыв свиток, стал читать слова из пророка Исайи:

«Дух Господень на Мне;

ибо Он помазал Меня благовествовать нищим,

и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем,

проповедовать пленным освобождение,

слепым прозрение, отпустить измученных на свободу,

проповедовать лето Господне благоприятное»

(Лк. 4:18,19)

И, сложив свиток, Господь отдал его служителю. И когда Он сел, то, как повествует евангелист, глаза всех в синагоге были устремлены на Него. Т.е. все ждали, что Он, как того требовал заведенный порядок, произнесет проповедь, предложит им богословский комментарий, даст истолкование на прочитанное место. Но вместо комментария и объяснений Господь говорит им: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4:21).

Вместо того, чтобы учить о Мессии и говорить о тех временах, когда Бог посетит Свой народ, Он говорит им: «Это – Я, и это время уже настало!». И это было сказано с такой силой, что ни у кого не оставалось сомнения, и они «дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын?» (Лк. 4:22).

Вся эта история еще раз, с новой силой напоминает нам о том, что в центре церковного года стоит Христос, что вся наша жизнь и все наше время должно быть обращено к Тому, Кто пришел, чтобы исцелить наши душевные раны, освободить нас от греховного плена, даровать нам духовное прозрение, сделать наше время временем благоприятным, открытым для вечности, освященным Божественной благодатью.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы читали евангельскую притчу «О злых виноградарях». Один домовитый человек насадил виноградник, обнес его оградой, поставил в нем сторожевую башню, устроил точило и отдал его под присмотр виноградарей, т.е. людей которые должны были охранять и возделывать виноградник. И когда пришло время, хозяин виноградника послал своих слуг, чтобы они принесли созревшие плоды. Но виноградари одних слуг побили, а других и вовсе забросали камнями. Он послал других слуг, больших прежних, но и с ними поступили также. Тогда хозяин посылает своего сына, но те, сказав: «Это наследник», – убили и его, чтобы завладеть виноградником (Мф. 21:33–46).

Надо сказать, что иудеи, которые слышали из уст Спасителя эту притчу, и которые очень хорошо, часто наизусть знали Священное Писание, конечно сразу вспоминали одну древнюю песнь из книги пророка Исайи (Ис. 5:1–7):

«У Возлюбленного моего был виноградник…

Он обнес его оградою,

Очистил его от камней,

И насадил в нем отборные лозы,

Построил башню посреди его,

И выкопал в нем точило,

И ожидал, что он принесет добрые грозды,

А он принес дикие ягоды»

А заканчивается эта песнь словами: «виноградник Господа – есть дом Израилев».

Но когда Господь рассказывает свою притчу, Он не просто повторяет песню из Исайи, Он развивает, дополняет ее, и, что немаловажно, ставит один очень существенный вопрос.

В Ветхом Завете, не только у Исайи, но и в псалмах, и у пророка Иеремии виноградник является образом еврейского народа. В евангельской притче тоже кажется все достаточно понятным: домовитый хозяин – это Бог Отец; работники, которым он вручает свой виноградник – иудеи, старейшины и еврейские законоучители; слуги, которых он посылает – пророки; сын, которого они убивают – Единородный Сын Божий. Казалось бы, все понятно, но остается один вопрос: «А что же такое виноградник евангельской притче?»

Иудеи, которые слушали Иисуса, полагали, что «виноградник» – это они. Но в притче Спасителя иудеи – это те, кому вручается виноградник. В результате смыслового сдвига возникает неожиданный и очень важный вопрос. Повторим его еще раз: «Что же есть виноградник?»

И когда Господь ниже говорит: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21:43), – это Он Сам дает нам ответ на этот вопрос. Виноградник евангельской притчи – это Царство Божие.

Иудеи полагали, что они – избранный виноградник Божий, но Своей притчей Господь дает им понять, что истинный виноградник – это Царство Божие. И лишь в той мере, в какой они (т.е. иудеи) причастны к нему, они могут называть себя виноградником.

Царствие Божие является в мире в лице Христа. И потому, как бы продолжая эту притчу, Господь говорит в Евангелии от Иоанна: «Я – лоза, а вы – только ветви. Не может ветвь приносить плода, если не будет привита к лозе» (Ин. 15:5).

Только если мы привиты ко Христу, только если к нам поступает сок истинной Лозы, только когда Дух Святой воодушевляет и направляет нашу жизнь, мы можем приносить добрые плоды Христова смирения, кротости, незлобия, всепрощения, терпения, веры, надежды, любви.

Это то, что Сам Господь явил нам Своей жизнью, и это те плоды, которые он ожидает получить от нас – от тех, кто является Его насаждением, от тех, кто призван именоваться виноградником и насаждением Христовым.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы читали притчу «О злых виноградарях». Как все евангельские притчи, эта притча говорит о Царстве Божием. Господь притчами приоткрывает нам тайну мира духовного, т.е. той небесной реальности, которая выходит за рамки нашего повседневного опыта. Это Царство не от мира сего, нетварное, божественное, оно превосходит нашу человеческую природу, но, тем не менее, мы все призваны к познанию и к приобщению этого Царства.

И для того, чтобы увлечь Своих слушателей к этой новой реальности, Господь, возвещая о Царстве Божием, употребляет очень простые и понятные образы, заимствованные из окружающей действительности: из жизни рыбаков (Он уподобляет Царсвие Божие неводу), из жизни домашних хозяек (Царство Божие подобно закваске), или из жизни крестьян земледельцев.

В сегодняшней притче Царство Божие уподобляется винограднику, где на лозе вызревают виноградные гроздья. Из этих ягод делают виноградное сусло, а оно затем, перебродив, превращается в вино, о котором сказано в Библии, что оно веселит сердце человека. И весь этот сложный винодельческий процесс становится образом духовного преображения человека в Царствии Божием.

Как оно происходит? Мы обращаемся к притче, которую только что слышали. Человек домовитый насадил виноградник, обнес его оградой, чтобы ни зверь, ни человек не повредили его, поставил сторожевую башню, сам устроил в нем точило… Этот «домовитый человек», хозяин виноградника – Сам Бог Отец, и мы видим, как Он трудится, какую заботу Он проявляет к Своему винограднику: Он нас хранит, оберегает, ограждает от зла, Он Сам насаждает лозу. А в Евангелии от Иоанна говорится, что лоза – это Сам Господь, Сын Божий. «Я – лоза, а вы ветви» (Ин. 15:5), и по этой Лозе к ветвям поступает сок, т.е. благодать Духа.

Царство Отца, Сына и Святого Духа открыто для нас, а от нас, как говорится в сегодняшней притче, требуется принести добрые плоды. Но не может ветвь принести плод, если не будет привита к лозе, если привой не будет соединен и подвязан к подвою. Так и мы самым теснейшим образом должны приблизиться ко Христу, должны воспринять Его слово так, чтобы он проросло в нас, чтобы в нас оно обрело свою плоть и стало делом.

И только так, привитые к истинной Лозе – Сыну Божьему, питаемые соком Духа, и хранимые любовь небесного Отца, мы сможем принести достойные плоды мира, любви, долготерпения, незлобия, прощения, самоотвержения, отзывчивости, – и стать тем добрым вином, которое сможет веселить сердца многих, окружающих нас людей.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня читалось Евангелие от Матфея, притча «О званных на пир». Царство Небесное подобно человеку царю, который решил устроить брачный пир своему сыну и послал слуг, чтобы пригласить званных гостей, а те не пришли, сославшись на свои дела: сельское хозяйство, купли, продажи и т.п. И тогда царь говорит своим слугам: «Пир готов, а званные недостойны, идите на распутья, и всех, кого найдете, зовите на брачный пир» (Мф. 22:8,9). И они позвали и добрых, и злых, и пир наполнился возлежащими. И кончается эта притча словами: «Много званных, но мало избранных» (Мф. 22:14).

Царь – это Бог Отец. Он веками приуготавливал Израильский народ, а когда наступил пир веры, была открыта вся полнота богопознания, пришел Сын Божий, они за Ним не пошли и слов Его не приняли. И тогда Бог со всех распутий этого мира призвал другие народы, и они пришли и наполнили Церковь.

Вот такая простая притча. И даже кажется, слишком простая. Не хватает евангельской соли. Ведь обычно притча в Евангелии – это не только сравнение, аллегория, это загадка, или лучше сказать, вопрос, обращенный к нам, к каждому из нас. И нередко разрешение этого вопроса, как вспышка, озаряет нас новыми смыслами, вдохновляет и увлекает нас к решительным, волевым действиям.

Но и в этой притче есть такая загадка-вопрос. И заключается она в последней завершающей фразе: «Много званных, но мало избранных».

Дело в том, что евреи, среди которых проповедовал Спаситель, называли себя избранными, избранным народом. И действительно, в Священном Писании рассказывается о том, как Бог вывел их из египетского рабства, заключил с ними особый Завет, посылал к ним особых пророков и т.д. Все это способствовало у евреев представлению об исключительности, что они у Бога на особом месте, что они Божии избранники. Но в сегодняшней притче Господь не называет их «избранными», но, напротив, с монотонной настойчивостью повторяет слово «званные»: царь посылает «звать званных» (Мф. 22:3), «скажите званным» (Мф. 22:4), «званные не были достойны» (Мф. 22:8).

Спаситель в притче как бы подчеркивает: Бог не избрал Израиль, Бог его позвал. И точно также Он может позвать и другие народы. И Он призывает всех: и добрых, и злых. А евангелист Лука добавляет: нищих, увеченных, хромых, слепых… Все народы, каждый из нас, каждый, кто рождается в этом мире призывается Богом. Каждый призван услышать слово евангельского Благовестия, каждый призван приблизиться ко Христу и вместе с Ним к Царствию Небесному. Все мы призваны Богом. Все люди призваны, «званных много но, – неожиданно добавляет Господь, – мало избранных».

Если все званные, то кто же такие избранные? Это и есть основной вопрос, который нам ставит сегодняшняя притча. Сначала утверждается, что избранных нет, даже евреи не избранные, все в равной степени призваны Богом. А в конце вдруг оказывается, что есть все же и избранные. Их мало, но они есть. Кто же они такие?

А избранные – это те, кто услышали призыв и откликнулись на него. Избранные – это не те, кого Бог избрал, а те, кто избрали Бога. Избранный – это не пассив, это актив. Это самая активная позиция. Из всех утех мира – земель, домов, волов – они избирают пир веры, на который зовет притча «О званных», чтобы непрестанно радоваться и ликовать о своем женихе – Самом Боге, явленном во Христе.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Читая Евангелие, мы видим, что Господь поучает народ притчами: «и без притчи не говорил ничего» (Мф. 13:34). Все притчи Спасителя возвещают о Царстве Небесном, которое Он уподобляет то неводу, то горчичному зерну, то закваске, то жемчужине. И это звучит загадочно, таинственно, не всегда понятно и требует толкований и объяснений. Но в сегодняшней притче Господь использует очень яркий и очень доступный образ: Он уподобляет Царство Небесное пиру.

Пир – это то место, где все предлагается даром, где царит радость и веселье. Не надо ни о чем заботиться, не надо ни о чем хлопотать. Все заботы, все хлопоты, всю подготовку, все расходы берет на себя хозяин. Надо только прийти, найти время и прийти, стать участником этого пира.

Хозяин откормил упитанного тельца, заклал его, предлагает в пищу, разослал своих слуг с приглашением, а званные не идут, у них свои дела: земля, хозяйство, волы, супруги, семейные заботы…

Преддверием небесного пира для нас является Божественная Литургия, когда мы собираемся в храме вокруг престола, т.е. святой трапезы, на которой закалается упитанный телец, т.е. Сам Сын Божий, где нам предлагается животворящая пища – Святые Кровь и Плоть Господа Иисуса Христа, где нам раздаются нетленные дары, возвышающие и веселящие наши души божественной радостью.

Казалось бы, что может быть значительнее, что может быть лучше этого пира: Сам Царь царей и Творец этого мира призывает нас разделить с ним трапезу, разделить с ним любовь, ради которой Единородный Сын Его преломляет для нас Свое Тело и изливает Свою Кровь.

Что может быть выше и важнее этого? Что может быть радостнее такого призыва!

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии от Луки читалось о призвании апостолов. Господь начинает проповедовать в Галилее, Он поучает нa берегу Геннисаретского озера, близ Капернаума, народ теснит Его, и Он обращается к двум рыболовам, к двум братьям: Симону (которого Господь позднее назовет Петром) и Андрею, чтобы они позволили Ему воспользоваться их лодкой для проповеди.

И хотя Симон и Андрей всю ночь провели в озере, ничего не поймали, и после бессонной ночи промывали свои пустые сети, они откликаются на просьбу Спасителя: вместе с Ним отплывают немного от берега, откуда Господь может свободно проповедовать собравшейся толпе.

Сразу после проповеди Господь, вероятно, желая вознаградить послуживших Ему рыболовов, говорит, чтобы они отошли на глубину и еще раз забросили свои сети. Симон соглашается. «Наставник, мы трудились всю ночь (т.е. в то время, когда идет лов), и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть» (Лк. 5:5) – говорит он, выражая одновременно и готовность подчиниться Учителю, и сомнение по поводу возможного улова.

Сделав это, они поймали великое множество рыбы, так что пришлось даже звать на помощь еще одну лодку, в которой были их товарищи, и также будущие апостолы Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея.

Видя такой чудесный улов, Симон с ужасом припадает к коленам Иисуса, и говорит Ему: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк. 5:8). Но Господь, вместо того, чтобы отойти от него, напротив, призывает его последовать за Ним: «Не бойся, отныне будешь ловцом человеков» (Лк. 5:9,10).

И Симон, а вместе с ним Андрей, Иаков и Иоанн, оставив лодки и сети, последовали за Иисусом, и стали апостолами, которые впоследствии уловили в «сети» Святого Духа и привели в Церковь множество людей из разных народов со всего мира.

В этом рассказе привлекает внимание одно обстоятельство. Будущие апостолы присутствуют при проповеди Спасителя. Они были ближе всего к Нему, находились в одной лодке с Ним. Они слышали каждое Его слово. Но Евангелие абсолютно ничего не говорит об их реакции, о том впечатлении, которое произвело на них учение Спасителя.

И, напротив, мы видим, какое глубокое впечатление произвело на них чудо – огромный улов. Ужас напал на них, Симон кланяется в ноги Иисусу, просит Его отступить, признает себя грешным человеком.

И тут мы с вами очень похожи на апостолов: чудо поражает нас сильнее слова Божия. У нас у каждого дома есть Евангелие, в котором Господь возвещает нам слова жизни, но мы редко раскрываем его. Мы слышим евангельское поучение каждую неделю за литургией, но ничего не происходит, и оно не становится для нас источником сильного потрясения.

Но чудо… Чудо – это совсем другое дело. Если Господь оказал нам видимую поддержку, сделал нечто невероятное, то это глубоко врезается в нашу жизнь, производит сильное впечатление, запоминается, рассказывается и пересказывается нашим ближним…

Но здесь наша параллель с апостолами, к сожалению, прерывается. Потому что апостолы, потрясенные чудом, и поняв, что перед ними стоит больше чем наставник, захотели вернуться к Нему, чтобы еще и еще раз услышать Его учение. Они решили не отлучаться от Него, ходить за ним по стопам, чтобы ловить каждое Его слово. И не только хранить его, как величайшее сокровище, но вместить в себя, воплотить в своей жизни и возвестить о нем всему миру.

И ради этого слова они оставили свои дома, и лодки, и сети, и чудесный улов. И только поэтому у нас теперь в каждом доме есть Евангелие, где сохраняются для нас слова Спасителя, которые и являются настоящим Чудом Божиим. А любое наше маленькое «бытовое» чудо, которому мы так радуемся, это лишь повод и попытка привлечь наше внимание к Чуду с большой буквы – к Слову Божию!

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы празднуем Покров Божией Матери. Некогда в осажденном Константинополе во время Литургии блаженный Андрей со своим учеником Епифанием видели, как Пресвятая Богородица покрывала светящимся омофором всех молящихся в храме. Но не только тогда в Константинополе во Влахернском храме, но и во все христианские времена Божия Матерь являла и продолжает являть свой покров и свое покровительство тем, кто любит и поклоняется Ее Сыну. И как особые памятники Ее заступничества Церковь хранит святые иконы Пресвятой Богородицы.

И эти иконы говорят нам, что Она готова утолять наши скорби и печали, что Она – радость для всех скорбящих. Даже для тех, кто не ожидал для себя никакой радости, Она – «Нечаянная радость». Эти иконы говорят нам, что Матерь Божия – «Скоропослушница», т.е. сразу слышит наши молитвы и готова умягчать наши злые сердца и исцелять наши болезни, потому что Она также – Божья Матерь «Целительница» и «Умягчение злых сердец».

Но главное Она – «Одигитрия», т.е. Та, что указывает путь и направляет ко Христу, и не отворачивается от нас даже тогда, когда мы увязаем в грехах. Она для нас «Споручница грешных», Она берет нас на поруки и поручается за нас перед своим Сыном, просит, чтобы ради Своей любви к Ней, Он потерпел бы на нас, и, отложив Свой праведный гнев, приложил бы его на милость.

И более того, Она – «Взыскание погибших». Даже не погибающих, а именно погибших: человек уже погиб, за ним затворились врата ада, но любовь Божией Матери простирается и туда. Она идет и ищет, и пытается взыскать и этого человека, чтобы и он не погиб для Христа и для вечной жизни.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Весь Новый Завет есть призыв к обновлению, к самому решительному изменению. Первое слово Спасителя, с которым Он выходит на проповедь: «Покайтесь!» (Мф. 4:17), т.е. перемените свои мысли, измените сознание (греческое слово метаноя – покаяние, дословно обозначает «перемена мыслей»). И апостол Павел говорит: «Отложите прежний образ жизни… облекитесь в нового человека, созданного по Богу» (Еф. 4:22–24). Кто этот новый человек с другим новым сознанием? Кто этот человек, в которого мы должны облечься, который должен стать нашей новой плотью и кровью? Кто он такой, чем он отличается от прочих?

Сегодняшнее евангельское чтение (Лк. 6:31–36) дает нам очень короткий и неожиданный ответ: новый человек – это тот, кто любит врагов. «Если вы любите лишь любящих вас, то в этом нет ничего нового, какая вам за это благодать?», – говорит Господь, – «Так поступают и язычники, и грешники. А вы любите врагов своих».

Или еще другой критерий: «Если вы даете в долг и ожидаете получить обратно ту же сумму, то в этом нет ничего нового, все так поступают, какая вам за это благодать, но вы – говорит Господь – давайте, не ожидая ничего».

Обычно считают, что христианин это – тот, кто соблюдает праздники, посты, посещает храм, молится. Мы стараемся все это делать: и молимся, и постимся, и исповедуемся, и причащаемся, и нам кажется, что в нас что-то меняется, что мы приобретаем навык духовной жизни.

А если посмотреть на себя под другим углом: любовь к врагам и бескорыстная щедрость? Сможем ли мы сказать, что мы отложили ветхие одежды? Сможем ли мы сказать, что мы облачились в нового человека, созданного по Богу?

Всеобъемлющая любовь, бескорыстие и щедрость есть неотъемлемые свойства Бога, и только ими мы можем уподобиться Богу, и, как говорит в сегодняшнем чтении Господь, стать сынами Всевышнего.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в воскресном чтении из Евангелия от Луки нам рассказывается о том, как Господь в окружении большой толпы приближается к городу Наин. А из города к ним навстречу выходит другая толпа – траурная процессия. Вдова хоронит своего единственного сына. Как жить дальше? Муж умер, остался сын. Но теперь нет и сына. Радость, свет, надежда, забота, смысл ее жизни – все исчезло, все рухнуло. Мать жива, а сына нет. Она продолжает жить, а мальчика не стало. И нет ничего, только пустота, боль и безутешное страдание. И никто из этой огромной толпы не смеет подойти к несчастной, чтобы утешить ее. Там наверняка были родственники, соседи, друзья, знакомые, но никто не осмелился сказать ей: «Не плачь!». Самое большое, что они могут сделать – сострадать и плакать вместе с нею. Потому что утешить и поддержать можно лишь, предложив нечто взамен, заполнив пустоту, раскрыв новые возможности жизни. Но как и кто способен на это?

И сегодняшнее Евангелие нам со всей решительностью заявляет, что есть такой Человек – Господь Иисус Христос, Который способен утешить человека, даже если он находится на самом дне отчаянья. Господь подходит к убитой горем матери и говорит ей слово, на которое не осмелился (и не осмелился бы) ни один человек. Он говорит ей: «Не плачь!» (Лк. 7:13).

Не плачь, потому что смерть не есть последняя инстанция, потому что жизнь и смерть в руке Господа. И чтобы она не сомневалась, Он воскрешает ее сына. А народ, который слышал и видел все это, прославил Бога и говорил: «Великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой» (Лк. 7:16).

Кто такой пророк? Это тот, чья жизнь укоренена в Боге. И кто в этом мире являет слово Божие. И это слово способно раздвигать границы мира, способно одаривать новой надеждой, способно преложить боль на радость. Что такое слово? Разве это не самая тонкая и зыбкая реальность. Оно звучит, но через секунду оно исчезло. Здесь звучит, а за десять шагов его уже не слышно. Но именно слово способно явить силу Божию и противостоять самой упрямой и самой очевидной реальности.

Что очевиднее смерти? Все люди умирают. Тысячи людей умирают каждый день. Иногда смерть вплотную приближается к нам и похищает наших близких. Нет никого, кто бы избежал смерти. А Господь говорит: «Ибо Я живу, и вы будете жить» (Ин. 14:19); «Я есмь воскресение и жизнь, верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11:25). Это та вера, которую проповедовали апостолы: «последний же враг истребится – смерть!» (1Кор. 15:26), потому что «поглощена смерть победою» воскресшего Христа! (1Кор. 15:54). И это наше исповедование жизни (наше слово, продиктованное не повседневным опытом, а силою Божиею), которое возвещаем мы каждый день в Символе веры: «Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века».

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы читали о том, что Господь в окружении своих учеников подходит к городу Наин, а из городских врат выходит траурная процессия: женщина вдова хоронит своего единственного сына. Страх собственной смерти и мучительная боль при смерти наших близких – вот два глубочайших переживания, которые повергают в трепет человека. Поэтому во все времена учитель, наставник, философ, мудрец, любой человек, который претендует на то, чтобы быть властителем дум, вести за собой людей, должен был задуматься и дать ответ на вопрос: «Что такое смерть?», – пытался примирить людей со смертью, снять с них бремя страха и боли.

Рассказывают, что, когда к Анаксагору пришли и возвестили о смерти обоих его сыновей, он с полной невозмутимостью ответил: «Я всегда знал, что я породил смертных». Вероятно, он желал показать, что смерть настолько естественна, что не может быть причиной эмоционального потрясения. Другой греческий философ Эпикур, говорил, что смерть вообще не касается человека, потому что пока человек живет, смерти нет, а когда наступает смерть, то уже нет человека. Конфуций признавался, что он ничего не может сказать о смерти, так как он еще не понял до конца, что такое жизнь. И, вероятно, нечто подобное имел в виду Платон, когда говорил, что если человек боится смерти, то он присваивает себе знание, которым он не обладает.

Но Господь отвечает на этот вопрос не как человек, наставник, гуру, но как Тот, Кто имеет власть на небе и на земле. Он, коснувшись одра, воскрешает умершего отрока, сына наинской вдовы, показав тем самым, что смерть не есть окончательное слово о человеке, что она не есть окончательная реальность. Потому что есть Тот, Кто обладает и живыми, и мертвыми. Есть Тот, Кто пришел, чтобы дать жизнь, и жизнь с преизбытком. Есть Тот, Кто, обращаясь к Своим ученикам, говорит: «Дерзайте, чада, ибо Я победил мир» (Ин. 16:33).

В этом мире Ему была уготована смерть, смерть мучительная, позорная, унизительная смерть на кресте. Но Евангелие нам возвещает об удивительной победе: переступив черту смерти, Господь не ушел, не удалился, не умолк насовсем, но, воскреснув на третий день, Он вновь вернулся к Своим ученикам. Он восстал из мертвых и явился, как говорит апостол Павел в 1-ом Послании к коринфянам, сначала Кифе (т.е. Петру), затем Двенадцати, а затем более чем пятистам братии одновременно, многие из которых, как замечает апостол Павел, до сих пор живы.

И являясь по смерти Своим ученикам, Он приветствовал их словами: Мир вам! Мир – по-еврейски «шалом» – это также здоровье, полнота жизни. Такое не доступно ни одному земному учителю, но только Богочеловек Иисус Христос смог перешагнуть за порог смерти, и оттуда возвестить Своим ученикам (и нам вместе с ними) об ожидающих их мире, здравии и жизни с преизбытком.

И неслучайно самая последняя строчка Библии, подводящая нас к финалу мировой истории, звучит так: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами» (Откр. 22:21).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы слышали, как Господь в окружении Своих учеников, приближаясь к городу Наин, встречает траурную процессию. Женщина, вдова, потерявшая мужа, хоронит своего единственного сына. Увидев ее, как повествует евангелист Лука, Господь сжалился над ней и, утешая, говорит ей: «Не плачь!» (Лк. 7:13). А затем воскрешает умершего, и возвращает матери ее сына.

Что мы видим в этом чтении? Во-первых, мы видим милосердие Божие, которое приклоняется к человеческой скорби, особенно когда эта скорбь предельна, безутешна, когда она подводит человека к последней черте отчаянья.

Во-вторых, мы видим, что Господь, как всемогущий Бог распоряжается жизнью и смертью. Как сказано в одном церковном песнопении: «Бог идеже хощет, побеждается естества чин». Иными словами, Бог, будучи Творцом естества, т.е. природы, законов этого мира, может, если на то будет Его воля, их отменить. Он может воскресить того, кто по законам этого мира считался уже безвозвратно потерянным.

Но, быть может, самое главное мы слышим в конце сегодняшнего чтения. Евангелист Лука сообщает, что люди, которые были свидетелями этого чуда, со страхом и благоговением восклицали: «Великий пророк восстал между нами» (Лк. 7:16). Т.е. люди и, конечно, сам евангелист видели в этом чуде пророчество.

И действительно, Христос, о Котором пророчествовали все ветхозаветные пророки, и Сам является величайшим Пророком. Вся жизнь Иисуса Христа, все его дела, слова, все его чудеса, исцеления – все указывает, предвозвещает, пророчествует о Царстве Божием. Каждое слово Спасителя, каждый Его шаг направлен к тому, чтобы раскрыть, показать, приблизить силу, жизнь, или законы этого Царствия.

Это Царство с приходом Господа приблизилось к нам, оно уже не чужое, оно открыто и доступно для нас, но во всей полноте оно будет явлено в самом конце со вторым и славным пришествием Спасителя.

Чудо воскрешения сына наинской вдовы, как и все чудеса исцелений, о которых мы читаем в Евангелии предвозвещает то совершенство, которое человечество обретет в Царствии Божием, когда, по слову Откровения св. Иоанна Богослова, будет новое небо и новая земля, и Бог будет обитать с людьми, и Он «отрет всякую слезу с очей их, и смерти уже не будет, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21:4).

Но во всем будет торжествовать жизнь, изобильно подаваемая Тем, Кто сказал: «Я пришел, чтобы дать жизнь, и жизнь с преизбытком!» (Ин. 10:10).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня за Литургией читалось Евангелие от Луки, притча о сеятеле: «Вышел сеятель сеять семя…» (Лк. 8:4–10).

Эта притча почти в одних и тех же словах приводится в первых трех Евангелиях: от Матфея, от Марка, и от Луки.

Вышел сеятель сеять семя, и одно семя упало при дороге, и его склевали птицы; другое семя упало среди камней, и росток, не имея достаточно влаги, быстро засох; третье упало среди терний (т.е. сорняков) и терние заглушило его; а другое упало на добрую почву и принесло плод свой, иное в тридцать, иное в шестьдесят, и иное в сто крат.

Все три евангелиста сообщают, что, рассказав эту притчу, Господь восклицает: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Лк. 8:8). Т.е. эту притчу (также, как и любую другу евангельскую притчу) мало услышать, ее надо расслышать, вникнуть в ее сокровенный смысл, понять о чем говорят все эти образы.

Притча о сеятеле примечательна тем, что Господь Сам объясняет ее. Он Сам истолковывает Своим ученикам значение этой притчи. Семя – есть слово Божие. Семя, упавшее при дороге и склеванное птицами, – это те, кто слышали слово Божие, но затем к ним пришел дьявол и похитил слово. Семя, упавшее на камни, проросшее и тотчас увядшее, – это те, кто с радостью принимают слово, но не способны устоять перед искушениями и отпадают. А семя, упавшее в терние, – это те, кто пренебрегает словом ради богатства и наслаждений. И лишь семя, упавшее на добрую почву, – это те, кто слышат слово, принимают его и приносят обильный плод.

Но даже после этого объяснения, все равно остается один очень важный вопрос: А что же такое добрая почва? Какими свойствами должен обладать человек, чтобы стать доброй почвой восприимчивой к семени-слову? Откуда она берется эта добрая почва? Или один человек предрасположен к одному, другой к другому, и лишь некоторые обладают особой восприимчивостью к слову Божию?

Вероятно, именно эта недосказанность, отсутствие окончательного ответа побудили евангелиста Луку повторить восклицание: «Имеющий уши слышать, да слышит!» (Лк. 8:15), – также и после приведенного им истолкования притчи.

Но сам же евангелист Лука дает нам подсказку. Только в Евангелии от Луки мы найдем одно слово, которое тут же все ставит на свои места. Евангелист Лука добавляет одно важное слово, которое мы не найдем в других евангелиях – это слово «терпение»: а добрая почва – это тот, кто в терпении приносит плод свой… Терпение – вот, что делает человека доброй почвой. Это не значит, что к такому человеку не приходит враг и не пытается похитить посеянное в нем слово. Это не значит, что в нем не произрастают терния страстей. Это не значит, что на него не обрушиваются соблазны и беды мира. Добрая почва – это тот, кто все преодолевает с терпением, и хранит верность некогда услышанному слову Божию.

Слово Божие – это Сам Христос. И когда он касается нашего сердца, и мы слышим Его дыхание, Его присутствие, Его слово, то этот опыт, опыт новой встречи должен стать центральным событием нашей жизни. Память об этом должна освящать всю нашу жизнь, должна стать путеводной звездой, опорой и поддержкой в наших сложных обстоятельствах, отправной точкой в принятии наших подчас непростых решений.

Никакие личные и домашние повседневные заботы, никакие беды и радости не должны заглушить в нас память о некогда услышанном Слове.

А для этого необходима твердость и терпение, к чему и призывает нас Господь, говоря: «В терпении вашем стяжите души ваши!» (Лк. 21:19), – и, – «Претерпевший до конца, тот спасется!» (Мф. 24:13).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня читали евангельскую притчу, которая обычно считается самой первой притчей Спасителя: «Вышел сеятель сеять семя…» (Лк. 8:4–10). И чуть ниже Господь Сам поясняет, что семя – это слово Божие.

Это, конечно, слово проповеди, с которым выходит Спаситель. Но не только. Когда апостол Павел говорит, что он был восхищен до третьего неба и слышал глаголы неизреченные, то это тоже слово Божие, но об этом слове очень сложно поведать – это тайна божественного посещения. И все благодатные моменты, когда дыхание Божие касается наших сердец – это тоже семя-слово. И Господь хочет сеять в нас свою благодать. Он хочет, чтобы она укоренилась в нас. Чтобы она проросла и принесла плоды.

Но не всегда это получается. И не потому, что Сеятель сеет скудно, или семя негодно. Но потому, что не всякая земля способна воспринять семя. Иногда эта земля утоптана и тверда. Иногда она покрыта терниями, т.е. сорняками. Иногда семя падает на каменистую почву: под тонким слоем плодородного гумуса скрывается камень, и семя, хотя и быстро прорастает, но, не имея сильного корня, высыхает под зноем.

А Господь хочет, чтобы мы приносили стократный плод. Он хочет, чтобы мы были среди тех, кто принимает слово и «хранит его в добром и чистом сердце, и приносит плод в терпении» (Лк. 8:15). Эта фраза, которой Господь оканчивает Свою притчу, позволяет нам услышать, какими качествами должен обладать человек, чтобы уподобиться плодоносной почве. «Плодоносная почва» определяется тремя словами: доброта, чистота и терпение.

Надо быть добрым, т.е. отзывчивым и внимательным к другим, не быть твердой, утрамбованной почвой. Надо радеть о чистоте, т.е. постоянно выкорчевывать из себя терния страстей. И надо иметь терпение, т.е. крепкий корень.

Терпение – синоним мужества и постоянства. Но об этом лучше всего говорит Сам Спаситель: «никто возложивший руку на рало, да не зрит вспять» (Лк. 9:62). И действительно, чтобы подготовить землю под сев, надо взяться за плуг. Надо, чтобы плуг вспахал землю, обнажил ее.

Надо, чтобы лезвие плуга пробороздило землю, вывернуло ее наизнанку. Надо, чтобы пласт за пластом вся земля, все поле было бы перевернуто. Только тогда можно надеяться, что семена прорастут и дадут урожай. Иначе говоря, чтобы воспринять и укрепиться в слове Божием, необходимо самоотречение и готовность к самым решительным переменам. И Господь призывает, чтобы на этом пути мы проявили бы твердость, потому что каждый, кто возьмется за плуг и будет озираться назад, недостоин Царствия Божия. Господь призывает, чтобы мы в терпении стяжали наши души. «Только претерпевший до конца, – говорит Господь, – тот спасется» (Мф. 24:13).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Каждый раз за литургией поются заповеди блаженств: «блаженны нищие духом, блаженны плачущие, блаженны алчущие и жаждущие правды…» (Мф. 5:3–12). Это квинтэссенция Евангелия, под пение этих слов Евангелие вносится в алтарь. Это заповеди блаженства, но кто пожелает себе такого блаженства? Кто пожелает себе такого счастья – быть нищим, плачущим, алчущим? Для нас блаженство – быть богатым, сытым, пребывать в веселии, и чтобы нас никто не беспокоил.

Сегодняшнее Евангелие нас вновь возвращает к этой теме. Мы слышим, что было два человека – один богат, а другой беден; один одевается в порфиру и в виссон, а другой весь покрыт струпьями; один каждый день роскошно пирует, а другой лежит у его врат и мечтает насытиться хотя бы крошками, но вместо этого приходят псы и лижут его раны.

И вот, умерли и тот, и другой. И про бедного Лазаря сказано, что пришли к нему Ангелы и отнесли его душу на лоно Авраамово, т.е. в место, где обитают души праведников. А про богача сказано очень кратко: умер богач, и похоронили его. И потом мы видим, что он попал в место мучений, в ад, и там с ним произошли удивительные изменения. Пока богач был живой, он не замечал бедняка, который лежал у его порога, а теперь через всю непроходимую бездну, которая отделяет ад от места блаженства, он видит бедняка, он узнает его, и, более того, ему известно его имя: он просит Авраама, чтобы тот послал к нему Лазаря, чтобы тот хотя бы каплей воды омочил бы его язык. И когда он понимает, что для себя он сделать уже ничего не может, он вновь просит Авраама, чтобы он послал Лазаря к его братьям на землю и предупредил бы их об ужасной ожидающей их участи.

Вот евангельская картина: жил на земле богач, и его богатство ослепило его ум и глаза. Но лишившись всего, там, за порогом смерти он вдруг начинает все видеть, все понимать и все знать в истинном свете. У него даже есть порыв что-то исправить, если не для себя, то хотя бы для своих близких. Но оказывается, что уже сделать ничего невозможно, «потому что между нами и вами, – как говорит Авраам, – утверждена великая пропасть, и никто не может прийти оттуда сюда, или отсюда туда» (Лк. 16:26).

Блаженный Феофилакт Болгарский объясняет, что, находясь у ворот богача, видя, как другие наслаждаются, Лазарь не роптал, не хулил Бога и не поносил роскошную жизнь богача. Что проще: сохранить доброе расположение духа и не озлобиться в нужде, или в достатке? Кажется, что в достатке, когда ничто не беспокоит, когда всего хватает. Но сегодняшняя притча говорит нам совсем обратное: Лазарь жил в нищете и находил силы благодушествовать, за что и удостоился обители праведных, а богач в своем богатстве сделался жестоким, невнимательны и недобрым, и, лишившись блаженства, просит, как последний нищий, воду жизни у Лазаря, которую тот пьет в изобилии.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня читали послание к Галатам. В этом послании есть одна фраза, которую прекрасно знают и повторяют даже те, кто никогда это послание не слышал и не читал. А именно: «Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6:7). Эти слова стали поговоркой, которая употребляется по разным поводам. Но апостол Павел говорит о вечной участи и об отношении с Богом: «Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6:7,8).

И сегодняшнее евангельское чтение нам рассказывает о богаче и Лазаре. Об одном мы можем с уверенностью сказать, что он сеял в плоть: пировал, веселился, непрестанно ел и… пожал тление, т.е. попал в ад. А другой – бедный Лазарь, который лежал у порога богача, но, когда он умер, ангелы отнесли душу его на лоно Авраамово. Куда и как он «сеял», чем он жил, каким образом ему удалось заслужить такую милость? В Евангелии есть лишь один намек, но он многое объясняет: сказано, что Лазарь мечтал лишь о крошках со стола своего господина. Он не мечтал о богатых яствах, о том, чтобы завладеть достоянием хозяина, чтобы поставить себя на его место. Он даже в мечтах ограничил себя самым необходимым, крохами, полагаясь на помощь Божию (именно это обозначает имя Лазарь: в переводе с еврейского «Бог мне помощь»).

И весь Новый Завет пронизан призывом сеять не в плоть, а в дух, собирать сокровище не на земле, а на небе. То сокровище, которое мы сможем взять с собой, которое мы сможем унести за черту смерти, которое станет нашим вечным достоянием. Все, что мы здесь накопили, мы с собой не унесем. Но если мы сможем что-то отдать, то щедрость, доброта, забота о ближнем станут нашим неотъемлемым сокровищем. Только раздавая, делясь, расхищая, можно скопить то сокровище, которое ни вор не украдет, ни тля не растлит, и которое даже смерть не сможет вырвать из наших рук.

Но делиться можно не только пищей, одеждой, достатком, можно отдать ближнему свое время, свои силы, внимание, заботу, свое тепло, свое слово. Можно пойти дальше и даже в мыслях отказаться от всякого притязания: не завидовать, не обижаться на притеснения, не искать и не требовать для себя никаких гарантий и прав, но целиком положиться на волю Божию и стать Лазарем, т.е. человеком, который при всяком обстоятельстве говорит: только Бог мой помощник!

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы слышали евангельское чтение о гадаринском бесноватом. Этот рассказ очень схожим образом передается у Марка и Луки, и несколько отличен у Матфея. В этом повествовании есть целый ряд моментов, которые выглядят странно и обращают на себя наше внимание.

Во-первых, Господь Сам без всякого приглашения и без видимой причины устремляется на другой, восточный берег Тивериадского озера в страну Гадаринскую. Гадара – это один из десяти эллинизированных городов, располагавшихся некогда на Голанских высотах. Поэтому эта страна называлась также Десятиградие.

Из всей этой области, на все десять городов нашелся лишь один человек, который вышел на встречу к Иисусу. Он увидел Его издалека, бежит к Нему и кланяется перед Ним (Мк. 5:6). Человек бежит, кланяется Спасителю, но одновременно гонит Его и вопит, чтобы Тот не мучал его.

Евангелисты сообщают нам, что этот человек был бесноватым. Он имел жилище в гробах (т.е. в пещерах), где его многократно пытались сковать оковами и цепями, но он, разрывая цепи и срывая оковы, и ночью и днем в горах и гробах кричал и бился о камни.

Матфей говорит, что никто не смел проходить тем путем, опасаясь дикой свирепости (Мф. 8:28). Но Лука отмечает, что люди связывали бесноватого цепями и узами, чтобы сберечь его (Лк. 8:29), т.е. мы видим, что он им был, как минимум, не безразличен.

И наконец, и это самое поразительное, к Иисусу выходят жители той страны и, как говорит Лука, весь народ гадаринской окрестности просит Его удалиться от них. Иными словами, все эти толпы нормальных и совершенно здоровых людей гонят Спасителя, как незадолго до этого делал бесноватый.

Попробуем разобраться со всеми этими вопросами. Бесноватый, или, как иначе говорят, одержимый – это человек, чья воля удерживается злым духом. Злой дух пытается подавить, или подчинить себе волю человека. И действительно, мы видим, что гадринский бесноватый ведет себя непоследовательно. В нем действую две воли. Он (а точнее вселившийся в него бес) кричит Спасителю: «Зачем Ты пришел сюда, не мучь меня, какое Тебе до меня дело?» (Мк. 5:7). А с другой стороны, он бежит навстречу Спасителю и приклоняется перед Ним. И это очень важно: злой дух овладел им, но человек не сдается, он пытается сопротивляться, и даже пытается противостоять злой воле. И хотя бес кричит и гонит Христа, но сам бесноватый (и мы можем лишь догадываться, ценой каких усилий и подвига) старается приблизиться ко Христу и выразить свое почитание, склонившись перед Ним.

Позднее, когда Господь изгоняет беса, Он спрашивает: «Как тебе имя?». И бес отвечает: «Легион имя мне, потому что нас много» (Мк. 5:9). Легион – это военное подразделение римской армии, численностью от 2 000 человек и выше (можно отметить, что в Евангелии от Марка, говорится, что бесы, изгнанные из гадаринского бесноватого, вошли примерно в две тысячи свиней). Но «легион» – это не только указание на большое число, это слово также отсылает к определенной политической ситуации, очень понятной и близкой для евреев. В первом веке в Иудее стоял римский легион.

Рим, захватывая новые земли, нес с собой цивилизацию: театры, дороги, общественные бани и туалеты, внятную и стабильную администрацию; и многие завоеванные провинции признавали неоспоримые достижения и преимущества римского господства. Пожалуй, самой беспокойной и проблемной частью римской империи оставалась провинция Иудея. Здесь постоянно проявляли себя недовольство и возмущение римской оккупацией, которые нередко оборачивались актами неповиновения. Чтобы держать эту мятежную область в подчинении, римляне послали туда для постоянного пребывания так называемый Десятый римский легион.

Есть легионы у римского императора. Но как видно из сегодняшнего чтения, есть свои легионы и у князя тьмы. И мы можем предположить, что лукавый посылает свой легион в Гадаринскую страну, чтобы удерживать ее в своем подчинении. Но там, где человек сам отступил от Бога, где он сам добровольно творит дела тьмы, там, как говорят Отцы, бесу делать нечего. И здесь мы начинаем догадываться, что, быть может, весь этот легион бесов обрушился на одного человека, лишь потому, что он был единственный во всей той стране свинопасов, кто не хотел походить на прочих, искал угодить Богу и не желал пасти свиней.

Эта схватка превосходит человеческие силы, человек может победить врага – духов злобы – только лишь силой Божией. И теперь понятно, почему Господь устремляется к нему, почему Он Сам переправляется на другой берег. Он спешит помочь тому, кто один в одиночку противостоял всему уклонившемуся от заповедей народу, и кто понес на себе всю ненависть целого легиона бесов.

Иисус с властью повелевает злому духу: «Выйди, дух нечистый, из сего человека!» (Мк. 5:8). Одержимый свободен и в здравом уме. Он не хочет отлучаться от Иисуса. Но его земляки просят Христа удалиться. Христос уходит. Но прежде Он повелевает исцелившемуся: «Иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь, и как Он помиловал тебя» (Мк. 5:19). И он пошел и начал проповедовать в Десятиградии, что сотворил с ним Иисус.

Иными словами, Господь оставляет его Своим апостолом. Он проповедует среди людей, которые прогнали Христа, и вот что поразительно: то, что не удалось сделать Господу, удалось человеку. Евангелист Марк отмечает, что все дивились его проповеди (Мк. 5:20). А евангелист Лука говорит, что, когда Иисус возвратился, народ принял Его, потому что все ожидали его (Лк. 8:40).

Бесноватый исцелился и совершает апостольское служение. Но сегодняшнее чтение нам показывает, какова цена этого служения. Каким испытаниям была подвергнута его решительность, и в какой борьбе окрепла его воля. И еще оно нам показывает, что победа всегда остается за Богом, и у тех, кто верен Ему и Его Христу!

Аминь!

И ночью и днем в горах и гробах

Кричал он и бился о камни,

И если вязали его горожане

Цепями, то он многократно,

Железо срывая, оковы ломал,

И звенья цепей разгибая,

Ногою босою носился нагой,

В прохожего ужас вселяя.

В стране гадаринской один только он

Бежит поклониться Иисусу,

И гонит Его, обитающий в нем

Бесов легион: Ты нас мучить

Пришел прежде срока, что нам и Тебе…

А если такое случится,

Остаться хотели б мы в этой стране

(Там стадо свиней в пару тысяч

Паслось) – и они умоляли Его –

Пошли нас в свиней… Разрешенье дано.

И в бездну они с крутизны, устремившись,

Сорвались на самое дно.

Про это проведав, к Иисусу выходит

Страна гадаринская вся,

И гонит Его свинопасов толпа,

И просят, они от Него:

Свиней потопивший, – от нас отступи;

Тьму бесов изгнавший, – изыди;

Злым духом держимого, спасший, – покинь

Пределы родной Гадарины!

– Дана Мне под небом вся власть от Отца

Над духами и над людьми,

Но чтобы вы знали – не власти хочу Я,

Но вашей ищу Я любви:

Я вас покидаю, но вам оставляю

Безумца сего, с темных сил

Который посмел легионом сразиться,

И силой Моей победил!

Дорогие братья и сестры!

Всякий раз за Литургией читается евангельская история, т.е. история земной жизни Иисуса Христа. Но эта история раскрывается перед нами необычным образом: через общение Спасителя с различными людьми. Вся евангельская история – это непрерывная череда встреч, которые, как правило, меняют жизнь человека. К Нему приходят, чтобы послушать слово наставления, с просьбой о помощи, об исцелении…

Но есть в Евангелии несколько удивительных рассказов о встречах, которые, казалось бы, не могли состояться ни при каких условиях и обстоятельствах. На прошлой неделе мы читали о гадаринском бесноватом. Этот человек одержимый злым духом наводил ужас на людей, и жители Десятиградия, чтобы обезопасить себя заточили его в пещеру в пустынном месте и приковали его цепями. Как такому человеку встретиться со Христом? Но Господь Сам, преодолевая длинный путь, направляется к нему.

Не менее удивительна встреча Христа с самаритянкой. Самаритяне – враги, иудеи с ними не общаются. Кроме того, учителю запрещается беседовать с женщиной тем более наедине.

В Ветхом Завете устанавливается строжайшее карантинное право. Все страдающие проказой, или другими заразными кожными болезнями подвергались решительной изоляции: им запрещалось входить в города и села, посещать общественные места, завидев кого-нибудь на дороге, они уже издали должны были возвещать об опасности, громко выкрикивая: «Я нечист!». Люди удалили их от себя, но Господь и к ним смог приблизиться со Своей милостью, как видно из повествования об исцелении десяти прокаженных.

И сегодняшнее чтение говорит о подобной «невозможной» встрече. В книге Левит есть специальные постановления о женской нечистоте. Женщина в период кровотечения считалась нечистой, и эта нечистота оскверняет всякого, кого она коснется. Больше того, запрещается касаться вещей, на которых она сидела, кровати, на которой она лежала и т.д. И вот, о такой «неприкасаемой» рассказывает нам сегодня Евангелие. Она двенадцать лет страдала кровотечением, потратила все деньги на врачей, не получила никакой помощи, и решается на преступление: втеревшись в толпу, она пытается незаметно коснуться Спасителя. И Господь вместо гневного обличения, похвалил ее веру, и дарует ей исцеление.

Вот, с одной стороны, естественное человеческое желание устраниться от чужака, от заразных, нечистых, диких, наводящих ужас и опасное беспокойство людей, а с другой – любовь Божия сострадающая всем несчастным. Человек видит телесные изъяны, и брезгливо отстраняется от них, а Господь зрит на душевный порыв и спешит на помощь всем оставленным.

В книге пророка Исайи есть такие слова, Господь говорит: «Мои мысли – не ваши мысли, и Мои пути – не ваши пути» (Ис. 55:8). И действительно, мы видим, что Господь ходит совершенно другими путями, на которые человеку очень сложно ступить. Но Господь призывает нас последовать за Ним. Хочет, чтобы мы ходили Его путями, и чтобы на этих путях мы приближались к состраданию, милосердию и любви Божией.

Аминь!

Беда… опять не знаю, как начать,

Как подойти, поднять глаза, сказать,

До края ризы дотянуться словом

Того, Кто некогда, взглянув, единым взором

Толпу окинул всю (что шла за Ним повсюду),

И произнес Своим ученикам: «Я чую

Коснулся некто, сила вышла от Меня».

И тотчас бедная к ногам Его жена

Припала… Мне же как припасть,

Чтоб пересох поток греха, чтоб страсть

Уже не уводила от Тебя,

Чтоб не было б ни месяца, ни дня,

Когда бы мой с Твоим не повстречался б взор,

Когда бы снят бы был с меня позор

Словами, кои иссушили ток жены:

«Вера твоя – спасла тебя… Иди!»

Дорогие братья и сестры!

Сегодня мы читали, как некий законник подходит ко Христу и спрашивает Его: «Учитель! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 10:25). И Господь отвечает ему: «А в Законе, что написано?» (Лк. 10:26).

Но Закон большой – это Тора, т.е. целых пять книг, составленных Моисеем. Евреи насчитывали в них более 600 заповедей и законник из всего этого множества выбирает только две самые главные, то что составляет саму сердцевину Закона: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27). И Иисус похвалил законника и сказал: «Правильно ты отвечал, так поступай, и будешь жить» (Лк. 10:28).

В другом месте Господь и Сам говорит, что именно на этих двух заповедях: о любви к Богу (Втор. 6:5) и о любви к ближнему (Лев. 19:18) – висит весь Закон и Пророки, что все Писание есть единый призыв к любви к Богу и к людям.

Но законник (на то он и законник), желая оправдаться, хочет показать, что не все так просто, и начинает придираться к словам. Он спрашивает Иисуса: «А кто мой ближний?» (Лк. 10:29). Он как бы хочет сказать: «Очерти круг тех людей, на который распространяется заповедь о любви. Кто это – мои родственники, или шире: единоплеменники, единоверцы? Где та черта, которая отделяет близких от неблизких?».

И Господь отвечает ему притчей о милосердном самарянине. Один человек шел из Иерусалима в Иерихон, попал в руки разбойников. Те его ограбили, раздели, избили и оставили лежать едва живым при дороге. Его единоплеменники: и священник, и левит – прошли мимо, и только самарянин (который был хуже, чем чужак, потому что между евреями и самарянами была непрекращающееся вражда), сжалившись, позаботился о несчастном: возлил на его раны масло и вино, посадил на своего осла, отвез на постоялый двор и, взяв на себя все расходы, заплатил хозяину двора.

И Господь спрашивает законника: «Как ты полагаешь, кто же из этих трех был ближним для пострадавшего от разбойников?» (Лк. 10:36).

Вероятно, законник не мог выговорить, что ближним для еврея оказался самарянин, но он отвечает: «Оказавший ему милость» (Лк. 10:37), – имея в виду самарянина.

Даже если бы здесь стояла точка, и на этом закончилось бы повествование, мы имели бы нечто совершенно новое. Оказывается, что ближним может быть не только единоплеменник, но даже самый далекий чужак, при условии, что он готов оказать тебе сочувствие.

Но в последнем, заключительном стихе, Господь неожиданно, переворачивает и углубляет значение этой притчи, Он, обращаясь к законнику, говорит: «Иди, и ты поступай так же!» (Лк. 10:37).

Не тот ближний, кто сделал тебе добро, но тот, к кому ты сам смог приблизиться со своей заботой и помощью. Законник просил очертить круг ближних, дать строгое определение, но Господь, отвечая ему притчей о милосердном самарянине, хочет сказать, что этот круг зависит только от него самого. Он может быть узким, а может быть очень широким. Если ты сможешь помочь одному человеку, то у тебя будет один ближний, если двум – то два. И, наверно, это уже неплохо. Но этот круг может расти, в той мере, в какой мы способны откликнуться на нужды других людей, в той мере, в какой мы способны сочувствовать и отзываться на их беды и страдания, в той мере, в какой мы готовы прийти на помощь даже к ненашему далекому, принимая его как нашего ближнего.

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии от Луки мы слышали, как один законник спрашивает Спасителя: «Что мне делать, чтобы иметь вечную жизнь?» (Лк. 10:25). И Господь отвечает законнику: «А в Законе (т.е. в Пятикнижии) что написано?» (Лк. 10:26). И тот отвечает: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью твоею, и всем разумением твоим» (Лк. 10:27). Здесь законник цитирует заповедь данную Моисею на горе Синай (Втор. 6:5). Но он не останавливается на этом, и прибавляет еще цитату из книги Левит: «И возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). И Господь Иисус Христос, Который и Сам говорил, что на этих двух заповедях (на заповеди о любви к Богу, и любви к человеку) висит весь Закон и Пророки, похвалил законника: «Правильно ты отвечал, так поступай, и будешь жить» (Лк. 10:28).

Но законник, как сказано, желая оправдаться, сказал Иисусу: «А кто мой ближний?» (Лк. 10:29). И в ответ Господь рассказывает притчу «О добром самарянине», смысл которой, как мы уже говорили, в том, что «ближние» не определяются юридически, предписанием закона. Ближним может стать всякий (даже самый далекий), к кому мы сможем приблизиться, оказав ему внимание и заботу. И таким образом вся проблематика переносится из области правовой в область личных волевых решений и установок.

Но этим не исчерпывается содержание притчи. Господь говорил: «Если у тебя попросят рубаху, то отдай две» (Мф. 5:40). И точно так же, отвечая законнику на его вопрос, Господь говорит больше, чем тот, возможно, предполагал услышать.

Человек некий шел из Иерусалима в Иерихон. На него напали разбойники, сняли с него одежду, изранили и оставили едва живым. Идет священник, а затем и левит, и оба, увидев его, прошли мимо. Мы удивляемся жестокости, бесчувственности, равнодушию к чужому горю. Все это так, но здесь есть еще одно обстоятельство, которым, вероятно, оправдывали себя священник и левит. Они восходили в Иерусалим, в Храм, чтобы совершать богослужение. Но кровь, прикосновение к окровавленному (в притче не случайно сообщается, что он был изранен) человеку лишает их ритуальной чистоты и делает невозможным их участие в богослужении (Плач 4:14–15). Что предпочесть: с одной стороны – величие храма, гимны, восхваляющие Бога, жертвоприношения, торжественность службы в присутствии тысяч молящихся; а с другой – единственный несчастный, который и в храм то не ходит (ведь он, удаляясь от Иерусалима, спускается в Иерихон)? Совершать службу Богу, или послужить человеку? Есть две заповеди – о любви к Богу и о любви к человеку, – обе исполнить невозможно, что же выбрать? Вот неизбежный тупик, в котором оказывается законник. Священник и левит предпочли первое.

Но тем же путем шел некий самарянин. Сжалившись над израненным, он подошел и возлил на его раны масло и вино. Возлияние вина является составной частью храмового жертвоприношения (Чис. 15:5,7,10), равно как и масло – обязательное пожертвование для храма (Лев. 24:2). Вероятно, самарянин нес масло и вино как жертву на храм, но увидев едва живого, израненного человека, пожертвовал для него и тем, и другим. И именно его Господь назвал «близким», и именно ему Он призывает подражать книжника, говоря: «Иди и ты поступай также» (Лк. 10:28).

Потому что еще в Ветхом Завете Бог говорит устами пророка Осии: «Я милости хочу, а не жертвы» (Ос. 6:6). И эти слова мы тоже слышали сегодня за богослужением в другом евангельском чтении, посвященном памяти Апостола и Евангелиста Матфея (Мф. 9:9–13). Господь призывает Матфея, который был мытарь. Он ест и пьет, возлежа с мытарями и грешниками. И это возмущает фарисеев. Не только потому, что это неблагочестиво, но главным образом потому, что такая совместная трапеза с мытарями (которым фарисеи отказывали в праве именоваться сыновьями Авраама) оскверняла и удаляла от храмового жертвоприношения. А Иисус, ссылаясь на книгу Осии, говорит фарисеям: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13).

Не потому, что Господь ставит любовь к человеку выше любви к Богу. Но он связывает эти две заповеди в одну нераздельную заповедь. Так что, нельзя любить Бога «перешагнув» через человека.

И это стало учением Церкви. Это прекрасно усвоили и вытвердили Его ученики. Апостол Иоанн Богослов в своем первом послании говорит следующее: «Мы имеем от Него (т.е. от Иисуса Христа) такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1Ин. 4:21). «Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин. 4:20).

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Мы сегодня слышали притчу «О безумном богаче» (Лк. 12:16–21). Безумным он назван потому, что он забыл (но и мы все склонны забывать об этом), что он не вечен. Что наступит день, когда он оставит все свое богатство, все то, что он приобретал, копил, хранил, потому что, как говорит праведный Иов: «Нагим я вошел в этот мир и нагим оставлю его» (Иов 1:21).

Безумным этот богач назван и потому, что он, обращаясь к своей душе, говорит: «Душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись!» (Лк. 12:19). Он обращается к душе, которая способна напитаться лишь словом Божиим, которая создана, чтобы пить радость богообщения, но при этом предлагает ей земные брашна, безумно полагая, что чем больше он запасется, тем дольше продлится его существование. Но Бог говорит ему: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12:20).

И заканчивает Господь притчу словами: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк. 12:21). Притча нам прекрасно показывает (что, впрочем, и так достаточно понятно), что значит богатеть для себя. А что значит «богатеть в Бога»? Вот вопрос, с которым нас оставляет притча.

Обычно, когда говорят о «стяжании» духовного богатства, то имеют в виду молитву, пост, участие в таинствах. И действительно, Евангелие нередко обращается к этим темам. Но сегодняшняя притча ничего не говорит об этом. И тем не менее, мы можем сказать, что и у богача был шанс обогатиться в Боге. Бог Сам подает ему этот шанс, но он им не воспользовался.

В притче говорится, что у богача случился большой урожай. Бог дает ему такой урожай, на который он даже не рассчитывал. Он не мечтал и даже не надеялся получить такой обильный урожай. И он не готов принять столь обильный дар божий: всех его амбаров недостаточно, чтобы сложить собранное зерно. И он рассуждал сам с собою: «Что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих» (Лк. 12:17).

И вот, казалось бы, естественный ответ, который напрашивается сам собою: «Если Бог дает мне с избытком, больше чем мне нужно, больше чем я способен сохранить и чем я способен воспользоваться, то почему бы не поделиться хотя бы этим избытком? Почему бы не раздать то, что я сам не способен вместить?».

Но богач говорит: «Вот что сделаю: сломаю житницы мои, и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое» (Лк. 12:18). Он готов ломать и заново строить, лишь бы не делиться ни с кем. А евангельская логика говорит: все, что мы приобретаем для себя, мы потеряем, а сохранится только то, что мы отдали.

Земное богатство ненадежно, его покрывает ржавчина, точит моль, оно может быть украдено вором, и оно совершенно теряет всякий смысл в смертный час, потому что ничто невозможно унести с собой за последнюю черту. Лишь то, что мы раздали, абсолютно неуязвимо ни для ржавчины, ни для моли, ни для вора. Это сокровище ровным счетом ничего не весит, и лишь его можно взять туда, куда не унесешь ничего вещественного. Только отдавая, мы можем пополнять нашу небесную сокровищницу и «богатеть в Бога». Имя этой сокровищницы – Щедрость!

И поэтому чуть ниже Господь говорит: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище не оскудевающее на небесах» (Лк. 12:32–33).

Бог бесконечно щедр, Он ничего не берет, но только дает. И всякий раз, когда мы отдаем (отдаем свое другому), мы уподобляемся Богу. И только щедростью можно приблизится к щедрому Богу!

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

В Евангелии рассказывается о многих чудесах: Господь идет по водам, Господь чудесным образом умножает хлеба. Но абсолютное большинство евангельских чудес – это чудеса исцелений, Господь Божественной силой возвращает людям здоровье. И иногда мы видим, что это чудо исцеления совершается, спустя многие годы тяжелых мучений. 38 лет, не отходя от водоема Вифезда, в водах которого время от времени совершалось исцеление, провел расслабленный. 12 лет страдала кровотечением женщина, но и она, истратив все деньги на врачей, не теряет надежды, но таясь в толпе, пытается дотянуться до края одежды Христа.

Сегодняшнее чтение из Евангелия от Луки нам также рассказывает о женщине, которая долгих 18 лет была согбенной и не имела возможности разогнуться, но Господь, встретив ее в синагоге, разрешает ее от ее недуга.

Что удивительного в этом рассказе? Почему евангелист Лука счел необходимым сохранить его для нас? Чем эта женщина смогла заслужить такую милость? Тем, что она, перенося долгие годы свой недуг – боль, страдания, уродство, – не потеряла веры в силу слова Божьего, скованная болезнью, не растеряла стремления приблизиться к Богу.

Господь встречает ее в синагоге. Это значит, что каждую субботу, преодолевая свою немощь, с великим трудом, она выходит из дома и идет туда, где можно услышать Священное Писание, где звучит слово Божие.

Этим словом были сотворены небо и земля, это слово вдохновляло пророков, это слово укрепляло воинов и отгоняло полки врагов, это слово услаждало души праведников…

И за то, что ни боль, ни мученья не смогли помрачить в ней надежду, за то, что ее любовь к слову Божьему побеждала и превозмогала все ее страдания, за ее каждодневный труд веры Сам Господь – Слово Бога-Отца – обращается к согбенной со спасительным словом: «Женщина, ты освобождаешься от недуга своего!» (Лк. 13:12)

Аминь!

Дорогие братья и сестры!

Сегодня в Евангелии от Луки мы читали о том, как в синагоге в субботу Господь исцеляет женщину, которая долгих 18 лет была согбенной, т.е. сгорбленной. Женщина благодарит Бога, народ радуется и ликует о случившемся, а начальник синагоги, можно сказать глава своей общины, негодует и возмущается. В чудесном исцелении страдающей женщины он видит возмутительное нарушение субботы: «Есть шесть дней для работы, в них и приходите лечиться, а не в субботу» (Лк. 13:14), – говорит он.

В самом начале Библии нам рассказывается о том, как Бог сотворил мир. Он сотворил его за шесть дней, а в день седьмой, т.е. в субботу, Он «почил от дел» (Быт. 2:2). Но «почил» не значит, что он удалился, оставил мир. Напротив, сказано, что «Бог благословил день седьмой и освятил его» (Быт. 2:3). В субботу Бог, окончив все дела, является в мире и освящает его Своим Божественный Духом.

Не случайно в древности с наступлением субботы левиты пели в иерусалимском храме псалом:

«Господь воцарился и облекся величием,

Облекся Господь славою и препоясался,

Ибо утвердилась вселенная – не поколеблется.

Готов престол Твой оттоле, от века Ты»

(Пс. 92:1–2)

Иными словами, вся вселенная была сотворена наподобие престола. И в субботу, в день седьмой, «когда населена земля», Господь является в мире, воцаряется в нем. Он восседает в нем, как на Своем престоле, который отныне готов принять своего превечного Творца.

В память об этом великом и святом дне суббота для евреев стала днем покоя, когда, удаляясь от повседневных работ и забот, каждый мог приблизиться к Богу в молитве, в богомыслии, в чтении Писания, в воспоминании чудесных дел Божиих. Но со временем этот день, стал окружен огромным числом самых разных мельчайших предписаний, касающихся того, что можно, и чего нельзя делать в субботу. И за всеми этими правилами и нормами забылось о главном, о том, что составляло саму суть субботнего покоя: благоговейное преклонение перед силой Божией, которая присутствует в тварном мире.

И поэтому, когда Господь нарушает субботу, Он делает это не для того, чтобы дать повод для разговоров, не для того, чтобы шокировать ревнителей благочестия. Он делает то, что и подобает делать Богу в субботу. Он не нарушает субботу, а исполняет ее. Он Говорит: «Сын Человеческий есть Господин субботы» (Мф. 12:8), – и как Господин, как Господь Он являет в мире в субботу Свою Божественную милость и Свою Божественную силу, которые обнаруживаются в чудесах исцеления.

Но нас, христиан, людей Нового Завета, Новый Израиль, Господь ведет еще дальше, за пределы субботы, в день восьмой, как нередко называется воскресенье. В этот день Господь не только благословляет и освящает мир, в этот день Он воскрес из мертвых, в этот день Он являет Себя в Святых Дарах, которые предлагаются нам в причастии. Это день удивительного и великого чуда. День непостижимого единения с Богом, человека со своим Творцом.

И очень важно, чтобы за обрядовой стороной: за канонами, правилами, постами, за поклонами, выстаиванием служб и т.п. – не потерялось восприятие чуда. Воскресный день нам дан для воскресения нашей души, для духовного воодушевления. Для того, чтобы мы выпрямились, разогнулись, встали в полный рост, и победили все, что удаляет нас от Бога. Это день победы над грехом и над смертью силою воскресшего Христа!

Аминь!