Слово 8. К говорящим, что не Отцу, а изволению Его подобен Сын

С достаточным основанием был бы признан виновным в великом безрассудстве (ἀβουλίαν) христоборцев или справедливо считался бы беснующимся верящий тем, кто называет Сына подобным (ὅμοιον) изволению Отца, а не Самому Отцу, хотя и божественное Писание не такое выносит о Нем определение, и Сам Спаситель не сказал: «видѣвый Мене, видѣ изволение Отчее»¹⁹⁶. Право же, нужно было Христу, сказавшему: «Азъ есмь Истина»¹⁹⁷, не Отцу по природе Себя уподоблять, а скорее Его изволению, если действительно дела обстоят так, как они говорят. Но, нигде не упомянув изволение, образом же Отца назвав Себя, Он явственно опровергает их вымысел.

ИНОЕ. Следует вопросить христоборцев: это изволение Отчее, о котором вы говорите, что ему подобен Сын, есть ли некая сущность, и существует ли само по себе, или нет? Ибо если вы допускаете, что оно является сущностным и ипостасным, то как тогда будет Единородным Сын, будучи третьим от Отца? Ведь оказывается посредничающим в Его рождении некое ипостасное и живое изволение, согласно вашему положению. Если же вы, отвергая это, согласитесь, что изволение понимается не по ипостаси и не является сущностью, живой и существующей подобно Сыну, то не ищите – весьма невежественно и грубо – подобия, не предложив двух сущностей. Ибо как ипостасное будет похоже на не таковое, или как не получившее сущности (τὸ μὴ εἰς οὐσίαν ἐνεχθὲν)¹⁹⁸ будет сравниваться с [ипостасно] осуществовавшимся (τῷ ὑφεστηκότι) на предмет подобия?

ИНОЕ. И кто, имея ум, не согласится, что у живого подобие по отношению к живому, а у неживого – к неживому? Ибо разнородное и естественным образом полностью лишенное связи друг с другом никто из добре мудрствующих не будет сравнивать друг с другом, и ни то не схоже с этим, ни это не назвать через то. Вот, скажем, пусть будет [у нас] человек или иное какое-либо из сущих, что подпадает под определение живого; пусть будет и знание или премудрость, или изволение, или нечто иное из того, что само по себе не ипостасно, но существует в некоторых из сущих: например – в людях или ангелах. Так вот, если кто-нибудь станет говорить, что человек или иное какое-нибудь живое [существо] похож на знание или на премудрость, или на изволение, то разве не по справедливости навлечет он на себя насмешки и укоры в глупости, пытаясь ничуть не схожие друг с другом [предметы] проверять [на сходство] и сопоставлять? Следовательно, будучи ипостасным, Сын Божий ни в чем не будет подобен безыпостасному изволению. Или пусть они тогда решительно скажут, что Он не подобен Отцу, <75.104> и будут ненавидимы как очевидно хулящие; или, если действительно необходимо признавать подобие Сына по отношению к Отцу, то всяко необходимо, чтобы Он был не изволению подобен, но скорее Родившему. Ибо доказано, что у [созерцаемых] в сущности и ипостаси по отношению к воосуществленным и воипостасным (τὰ ἐνούσιά τε καὶ ἐνυπόστατα) сохраняется подобие по этому [признаку], а не к инородному (τὰ ἑτερογενῆ) и имеющему бытие в иных, как, например, премудрость – в мудром, и изволение – в изволяющем.

ИНОЕ, через доведение до абсурда. Если, будучи, по-вашему, подобен изволению Отца, Сын не подобен Родившему, то всячески необходимо говорить, что ничуть не похоже на Бога и Отца изволение, будучи образом которого, Сын, по-вашему, не подобен Отцу. Будет тогда и собственному изволению не подобен Отец. Ибо это нечестие выводится из [вашей] речи. И если вы говорите, что изволение является чем-то воипостазированным, то всяко будет в сущности Божией что-то не подобное Ему. Ибо и с этим согласиться вынудит вас логика [ваших слов]. Но здесь нужно исследовать образ неподобия, которым обладает изволение по отношению к Отцу. Ведь если оно как в чем-либо меньшее Его не имеет подобия по отношению к Нему, то происшедшее из сущности Отца будет худшим Его и меньшим; ибо не извне [у Отца] изволение и не прившедшее, но [сущее] из Него и в Нем. Рождать же худшее [себя] не свойственно даже имеющим сотворенную природу. Ведь ни человек не родит ничего иного по сравнению с тем, чем сам является, ни иное какое из бессловесных животных. Если же, – чего не позволительно говорить, – устремившись к тому, чтобы иметь нечто большее, чем Отец, изволение Его в этом смысле носит [в себе] неподобие по отношению к Нему, как к меньшему или в чем-то худшему, то как не нечестиво будет говорить, будто оно есть нечто большее и лучшее Отца? Если же вы ни на это, ни на то не согласитесь, и исповедаете изволение безыпостасным и таким образом понимаемым, как [оно понимается] у нас, то как же вы тогда будете полагать изволение не подобным Отцу? Ведь, если это так, то Он будет изволившим [что-то] не подобающее Самому Себе, что даже и помыслить в высшей степени нелепо.

ИНОЕ. Логика вынудит и слушающих вас признавать за Сыном подобие по отношению к Отцу. Ибо [наглядно] показано, что весьма нелепо верить, будто Бог изволил [что-то] не подобающее Себе, так как всячески необходимо называть Его изволение приличествующим Ему. Так что если изволение подобно Отцу, а Сын – изволению; то всяко Третий будет подобным Первому. Ибо находящееся посередине изволение, восприняв в себе природное сходство (φυσικὴν ἐμφέρειαν) с Родившим Его, [пере]дало его Сыну, согласно вашим словам. Таким образом, Сын и помимо вашей воли получится подобным Отцу. Поскольку же ничего нет между Отцом и Сыном, то всяко не будет иметь значения сказанное об изволении, и так как ничего больше не посредничает [между Ними], то Сын будет непосредственно (προσεχῶς) по природе подобным Отцу.

ИНОЕ. Написано: «Христос, Божия сила и Божия премудрость»¹⁹⁹. <75.105> Итак, если изволение Отчее характеризует Его силу и мудрость, т. е. Сына, то всячески необходимо называть его не неподобным Отцу, дабы Отец не показался имеющим не подобную Себе силу и премудрость. Если же так, то пусть христоборцы осознают масштаб своего безрассудства (ἀβουλίας). Ибо, отказываясь одного Сына называть подобным Отцу, они согласились говорить о двух [подобных сынах], если только они действительно утверждают, что изволение есть нечто ипостасное. Если же оно безыпостасно, то не будет образом [ипостасно] осуществовавшегося (τοῦ ὑφεστῶτος) не осуществовавшееся (τὸ μὴ ὑφεστηκὸς) по той самой причине, что оно не осуществовалось [ипостасно]. Ибо никакое из сущих по отношению к инородному и иносущному не будет наделено точно теми же самыми силами и действиями, но будут пользоваться одними лишь равными отличительными свойствами получившие в удел одну природу; а у которых одна общность в сущности, тем вследствие этого будет дано и во всем походить друг на друга. Итак, если одно действие у Отца и Сына, и та же самая сила [у Них] во всем видится, то не иносущна по отношению к самой себе Двоица. Если же так, то Сын всяко будет носить в Себе и подобие Отца, как единосущный, и не будет образом изволения.

ИНОЕ. Если же то, что изволяет Бог и Отец, это же изволяет и Сын, – ибо никакого противостояния или разногласия никогда не будет в единой и пречистой Троице, – то какое найдет себе место ипостасное изволение, показывающее третьим Сына, вплотную примыкающего к Отцу, в силу чего Он и [есть именно] Сын, не имеющий ничего посредничающего в Своем рождении? Поэтому и Сам Он есть живое и сущностное изволение Родившего.

ИНОЕ. Они лгут на Сына, что Он есть образ и подобие изволения Отчего, а не Самого Отца. Поэтому следует снова спросить христоборцев: подобен ли Отец Своему изволению, или нет? Ведь если не подобен, то имеет изволение не подобным Себе, и я умолчу насчет этой хулы; а если Он имеет изволение подобным Себе, коего [изволения], как вы говорите, начертанием и образом является Сын, то, значит, [Сын] благодаря этому схож с Отцом. Как же будет [Сын] не подобен Ему по сущности, будучи – через уподобление изволению – Его образом? Ведь, если это так, по-вашему, то Сын будет складываться из подобного и неподобного, по одному чему-то походя на Отца, а по-другому – отчуждаясь от подобия по отношению к Нему. Затем, какая логика позволит то, что одно по сущности и числом, как, например, Павел или Петр, делать в то же самое время двумя, по сущности противоположными? Ибо никто не сможет сказать: «я словесный и бессловесный»; ни, опять же, огонь не назовет горячим и холодным, ибо необходимо, если [в чем-либо] присутствует <75.108> одно из обозначенных [свойств], отрицать другое. Итак, невозможно, чтобы в Сыне было и подобие, и неподобие. Поскольку же божественное Писание удостоверяет Его по отношению к Отцу подобие, и Сам Он говорит: «видѣвый Мене, видѣ Отца»²⁰⁰, то мы не приемлем неподобие, будучи направляемы этими [свидетельствами] к наиболее истинному и подобающему [пониманию]. Опять же, поскольку Он не сказал: «видѣвый Мене, видѣ изволение Отца Моего», мы будем исповедовать Сына образом не изволения, но [образом] Самого Отца [считаем Его], как Сына.

ИНОЕ. То, что отошло от взаимного друг с другом соприкосновения (συναφείας) или природного сходства и обособлено, в смысле сущностного качества, то отстоит [одно от другого], будучи разделено либо пространством, либо одними лишь мысленными представлениями (ἐπινοίαις). Итак, пространством отделяются от соприкосновения друг с другом имеющие телесный состав, а некоторые из них отделяются и словесным определением (λόγῳ), согласно сущностному различию, как [например] человек – от лошади. А те, что имеют не подобным проявление (δήλωσιν) и [получающийся] от них результат (τὸ ἐξ αὐτῶν ἀποτελούμενον), оказываются разделенными одним лишь словом и мыслью, как [например] здоровье и болезнь. И среди тех, которые разлучены одним словом и [проистекающим] из них противоположным результатом, одни вещи называют непосредствованными (ἄμεσα)²⁰¹ упражняющиеся в философских науках, а другие – опосредствованными (ἔμμεσα)²⁰². Не опосредствованные – это, как я уже говорил, здоровье и болезнь, так как ничего нет посередине между ними. Ибо если с человеком вдруг случится что-либо из них, то оно всяко будет в нем одно. Ведь либо здравствует, либо болеет, и ничего нет среднего между тем, чтобы болеть, и тем, чтобы не болеть. Опосредствованной же называют праведность и неправедность, потому что не всякий человек либо полностью праведен, либо неправеден. Ибо возможно найти как бы некую промежуточную область, когда некто отчасти праведен и не вполне неправеден. Итак, когда эти [вещи] таким вот образом внимательно нами рассмотрены, и неподобие в них исследовано в отношении всякой вещи, посмотрим, в каком смысле из перечисленных Сын отступил от подобия Отцу. Ведь никто не скажет, что Он отделен пространством, поскольку Он не и есть тело; ведь это телам свойственно разделяться пространственным расстоянием. Остается, значит, разделение по логосу: я имею в виду – по логосу согласно природе. Но поскольку Отец по природе – Бог, и Сын по природе – Бог, то какой Логос Его [т. е. Сына] отделяет [от Отца]? Кто же не согласится, что обладает и по отношению друг ко другу подобием то, что принадлежит к одной сущности? И к тому же, не как противоположным по отношению к Сыну будет обладать чем-либо Отец, как так называемые неопосредствованные. Ибо [свойства Отца и Сына не противоположны друг другу, как здоровье и болезнь, и не как у людей, где логика вещей требует, чтобы сохранялось что-то одно из всего перечисленного, так и в отношении Отца и Сына. Ибо обитает в ком-то Отец, обитает же [одновременно] и Сын. И не как те [т. е. здоровье и болезнь], несовместимые и не соприсутствующие в одном и том же, – так же и Отец, и Сын; ибо вот, говорит Христос: «Внидем – Я и Отец – и обитель у него сотворим»²⁰³. Но и таким образом не будет опосредствованной вещью <75.109> по отношению к Сыну, как, например, праведность. Ибо Отец не будет менее Отцом, и Сын не будет менее Сыном, чтобы возникло некое промежуточное место, вмещающее умаление (ὑπόβασιν) сущности, как это говорилось о праведности и неправедности. Следовательно, поскольку нет никакого пространства, отделяющего Сына от подобия по отношению к Богу Отцу, излишне говорить, что Он скорее уподобляется изволению, а не Самому излучившему Его Отцу.

ИНОЕ. У которых логос один и тот же, тем, конечно, необходимо быть одного вида (ὁμοειδῆ) и схожими друг с другом по природе. Как, например, определение (λόγος) человека, будучи таково, – «животное разумное, смертное, способное к мысли и к наукам»²⁰⁴ – в отношении кого бы ни употреблялось, показывает их принадлежащими к одной и той же сущности. И тех, в отношении которых это будет истинным, – я имею в виду сказанное в определении (τὰ ἐν τῷ ὅρῳ), – оно всяко показывает человеками. Ибо если есть животное разумное, смертное, способное к мысли и к наукам, то чем еще будет обозначаемое [этими словами], как не человеком? Итак, если имя «Бог», «Господь», «Нетленный», «Царь», и если еще что-либо иное помимо этого говорится об Отце, будет истинным и когда приводится применительно к Сыну, и если Он не только на словах имеет такую славу, но и действительно является таковым и по природе, то какой логос отлучит Сына от природного подобия по отношению к Отцу? Ведь у них одно определение (ὅρος) сущности, и все, что присуще Родившему, будет истинным и в отношении Рожденного. Если же кто дерзнет говорить, будто Сын является лжеименным Богом и ничем большим не обладает по сравнению с теми, кто по благодати призван к божественности и сыновству, впав в [лже]учение Павла Самосатского, то, по справедливости, услышит от нас: «Аще не увѣрите, ниже имате разумѣти»²⁰⁵. Ибо невозможно не верующим, что Христос есть по природе Бог, уразуметь сходство, которое Он имеет с Отцом по природе. Итак, будучи подобен Отцу, не содержащегося в чем-то ином (ἐνυπάρκτου) изволения носит образ сущий прежде веков Сын.