СМЫСЛ УДИВЛЕНИЯ¹⁰¹

Как многочисленны дела Твои, Господи!

Все соделал Ты премудро;

Земля полна произведений Твоих. Пс 103:24

Удивление есть начало философии.

Платон. Теэтет

В Православной церкви есть поразительное по символичности богослужение. Оно совершается в начале или по окончании всякого важного периода или дела, например, в первый день месяца, при закладке первого камня, в начале и в конце учебного года. Этот обряд известен как Великое освящение воды. В чашу наливают воду, и священник произносит над ней молитвы, призывает благодать и силу Святого Духа, а в конце опускает в воду крест.

Но самый главный водосвятный молебен совершается 6 января, в праздник Богоявления или Крещения. В этот день Православная церковь воспоминает не поклонение волхвов (этот праздник приходится на 25 декабря), а Крещение Господне в водах Иордана. Чаще всего освящение происходит на открытом воздухе, на берегу реки, родника или моря. Хорошо помню, как мне приходилось участвовать в Великом Освящении святых Богоявлений на острове Патмос. Игумен монастыря св. Иоанна Богослова (обители, к которой принадлежу я) вместе с монахами и приходским клиром спускаются в порт и служат у причала на тридцати или сорока стоящих большим полукругом рыбацких лодках. В самый торжественный момент, когда игумен бросает в воду деревянный крест, на всех окружающих лодках одновременно включают сирены, а юноши и мальчики прыгают в море: каждый хочет первым найти крест и вернуть его игумену. ¹⁰²

Обряд Великого освящения воды самым неожиданным образом помогает нам понять, зачем, с христианской точки зрения, нужны колледжи и университеты, а также прояснить смысл христианского богослужения. В православной традиции крещению Христа придается поистине вселенское значение; ему причастна вся тварь. В определенном смысле Его крещение – полная противоположность нашему. В нашем случае крещение очищает от греха. Но Христос безгрешен; зачем Ему тогда креститься? Собственно, о том же спрашивал Спасителя и св. Иоанн Креститель: «Мне надобно креститься от тебя, и Ты ли приходишь ко Мне?» (Мф 3, 14). Православная традиция убедительней всего отвечает на этот вопрос на понятном всем языке образом. Мы нечисты; в Крещении мы сходим в чистую воду и выходим из нее очищенными. Таким образом, в нашем Крещении мы освящаемся водами. Но Христос чист; в Своем Крещении он входит в нечистую воду и Сам освящает ее. Как поем мы на литургии праздника Крещения, «днесь вод освящается естество... Владыку зря крещаема»¹⁰³. В Крещении Господнем не вода освящает Христа, но Христос сообщает святость водам, а через них – всему видимому миру.

Называя воды «нечистыми», мы имеем в виду, что окружающий мир исполнен смысла и красоты, но в то же время он – падший, расколотый, на всем видна печать страдания и греха. И в этот падший мир приходит сам Бог, становится сопричастным ему, принимает на себя всю полноту человеческой природы – тело, душу и дух. Своим воплощением и всем, что за ним последовало – крещением в струях Иорданских, преображением, крестной смертью и воскресением – Христос очищает и исцеляет падший мир, восставляет не только человечество, но и все творение. На каждом празднике Крещения Господня, во время каждого освящения воды мы всякий раз заново удивляемся благости и благолепию созданного Богом и воссозданного во Христе. Ничто не скверно, ничто не презренно само по себе, но только из-за «испорченного зрения» мы не можем этого увидеть. Силой крещения Господня в водах Иорданских может освятиться, преобразиться и стать духоносным не только человечество, но и весь мир. Любая вещь может стать таинством Божия присутствия. Как поется в одном из наших крещенских песнопений, «Явльшуся Тебе Телом,

Освятися земля,

Воды благословишася,

Небо просветися,

Род же человеков избавися

Горького мучительства вражия»¹⁰⁴.

В воплощении и крещении Господа Иисуса Христа перерождаются, преображаются земля, небо, человеческое тело, все наше естество, эмоции, переживания. Таким образом, Великое освящение воды указывает на то, что окружающая нас вселенная – не хаос, но космос. На всем почиет слава, чудо наполняет мир.

Об этом особенно важно помнить не только, если мы хотим понять христианское богослужение во всей его полноте, но и когда перед нами стоит более узкая задача осмысления целей христианского образования. В романо-германских языках слово «образование» восходит к латинскому глаголу educere, что означает «пробуждать», так что школа или университет призваны последовательно и целенаправленно пробуждать удивление. Преподаватели или студенты, мы собрались здесь только ради того, чтобы искать истину. Но истина, как писал Платон, невозможна без удивления: «Удивление есть начало философии»¹⁰⁵. Поэтому университет – это «высокоорганизованная среда», в которой учат удивляться тварному миру, человеку, призванному быть микрокосмом и посредником между миром видимым и невидимым, удивляться всему, что может быть постигнуто человеческим разумом или создано нашими руками. Это место, где мы учимся видеть все многообразие и непредсказуемость мира, в котором живем; место, где мы «возводим очи свои к горам», с удивлением открывая для себя необъятность и щедрость мироздания; место, где мы на разные лады произносим: «Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал ты премудро». То же можно сказать и о каждом моменте нашего богослужения. А Платону вторит живший в Англии в XVII веке поэт Сидни Годофлин:

«Господь, когда звезда Твоя светла

Волхвов в ночи к вертепу привела,

Возрадовались в поле пастухи –

Им нашептали ангелы тихи:

«Блаженно многознание волхвов,

В сто крат блаженней кротость пастухов».

Заслуги нет в учености – она

В той милости, что малым сим дана.

Волхвы прошли премудрости путями,

Чтоб удивиться чуду с пастухами.

Лишь удивление направит ум к Познанью,

Проклюнувшись из семени незнанья». ¹⁰⁶

«Лишь удивление направит ум к Познанью»... Волхвам в современных университетах уже никак не обойтись без «удивления пастухов». Ибо знание и удивление всегда идут рука об руку.

Несколько месяцев назад мне приснилось, будто я вернулся в закрытую школу, в которой учился более полувека тому назад. Сначала мой провожатый вел меня сквозь знакомые мне наяву комнаты. Потом мы попали в другие, которых я никогда прежде не видел – просторные, изысканно обставленные, залитые светом. Наконец, мы вошли в небольшую темную часовню с поблескивающими в свете свечей мозаиками. «Странно, – сказал я своему спутнику, – я прожил здесь много лет и даже не догадывался о существовании всех этих комнат». «Так всегда бывает», – ответил он.

Собственно, в этом и состоит предназначение всякого настоящего богослужения, равно как и цель всякого образования. Именно в школе мы постоянно открываем новые «комнаты» во Вселенной и в человеческом сердце – в макрокосме и в микрокосме. Именно здесь мы открываем ведущие в эти «комнаты» двери и приглашаем друг друга войти, чтобы узнать, что внутри.

С этим связана еще одна сторона христианского представления об образовании.

Школа воспитывает не только удивление и любовь к истине, но и свободу. Истина и удивление неотделимы от свободы. Удивление можно только вызвать, но не вынудить; истина, по слову Христа, «делает нас свободными» (Ин 8, 32). В любом университете наша задача – свидетельствовать о ценности свободы и противостоять всему, что свободу размывает и унижает. Если мои оксфордские студенты спрашивают меня: «Чему вы хотите нас научить?», я отвечаю: «Мы хотим, чтобы вы научились быть свободными». Свобода не дается просто так, ей надо научиться. Допустим, вы спросите меня, умею ли я играть на скрипке, я вам отвечу: «Не знаю, не пробовал». Мой ответ, скорее всего, покажется вам несколько странным. Без долгого и кропотливого освоения музыкальной премудрости я не смогу сыграть скрипичную сонату Бетховена. Так же и с любой другой свободой. Ей учит аскеза – аскетическое самоограничение, строгое наблюдение за собой, творческое мышление, а когда понадобится, свободу нужно мужественно и самоотверженно защищать. Как некогда заметил Бердяев, «свобода порождает страдание, а отказ от нее страдание уменьшает. Свобода не легка, как утверждают ее враги и клевреты; свобода тяжка, это тяжелая ноша. Достоевский с удивительной силой показал, что люди отказываются от свободы, дабы облегчить свою участь». ¹⁰⁷ Отказываясь от свободы, мы становимся меньше, чем людьми; лишая свободы других, мы их обесчеловечиваем.

Свобода нелегка, а значит, в университете мы не обещаем легкой жизни ни себе, ни другим. Давайте почаще запоминать самый важный момент «Великого Освящения святых богоявлений». Крест брошен в воду. Иного пути к Преображению нет. Только покаяние, metanoia, полная перемена ума, а значит – путь созидающей крестной смерти.

Так, в общих чертах, выглядит христианское представление об образовании. Сущность школы как места, где учат удивлению, лаконичней и точнее всего выражена в приписываемых Христу словах апокрифического Евангелия от Фомы: «Пусть тот, кто ищет, не перестанет искать, пока не найдет; и когда он найдет, он будет потрясен, и если он будет потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем». ¹⁰⁸ А о школе, как месте, где учат свободе, лучше всего сказано в притче, вошедшей в «Хасидские предания» Мартина Бубера. Равви Шломо спросил: «Какое самое страшное зло может причинить нам дьявол?» И сам же ответил: «Заставить забыть о том, что мы – царские дети». ¹⁰⁹