Церковно-религиозная и общественно-бытовая жизнь на православном греческом Востоке в XIX веке

Церковно-религиозная и общественно-бытовая жизнь православного населения греческого востока, в силу природных, национальных и культурно-политических причин, издавна отлилась в своеобразные формы, в коих и застыла вплоть до нашего времени, поражая наблюдателя внешней простотой и внутренним величием, несложностью и бедностью внешних обнаружений и мощным господством духа и силы в пределах жалкой и печальной обстановки. В XIX веке эта жизнь представляла для русского наблюдателя немало отличий и особенностей.

Прежде всего, поражают своей простотой и бедностью православные греческие храмы, получившие, под влиянием жестокого фанатизма мусульман, своеобразное архитектурное устройство. Почти все они имеют вид древне-христианской трех-нефной безилики, с выдающимися одним или тремя абсидами на стороне, противоположной входу, с двускатною черепичной кровлей, без купола, колокольни и креста на вершине храма; лишь крест над входной западной дверью, да обычная базиличная форма указывают на особое назначение здания, как места жилища Божия и собрания православных христиан. Не выделяясь внешним своим видом из среды окружающих зданий и не вызывая в проходящих молитвенного настроения одною архитектурной своей формой, греческие храмы не блещут и внутренним убранством. Внутри греческий храм представляет небольшой продолговатый четырехугольник с двумя короткими и с двумя длинными сторонами. Параллельно длинным сторонам идут два ряда колонн, которые и разделяют храм на три нефа, или корабля, из коих средний вдвое шире боковых и значительно выше и ограничивается внизу двумя рядами параллельно расположенных колонн, а вверху стенами, которые покоятся на архитравах или балках, соединяющих эти колонны. В главных длинных стенах и в стенах абсидов имеются большие окна, а в верхних частях стен среднего корабля прорезываются окна малого размера. В полукруглых абсидах, коих бывает один или три, устраивается, алтарь. Посредине алтаря стоит престол под киворием или балдахином, укрепленном на четырех столбах. Престол обыкновенно состоит из доски, утвержденной горизонтально на одном устое в центре. Престолы покрываются шелковыми длинными покрывалами, концы которых касаются алтарного пола. Иные престолы обложены мраморными плитами (в пещере Гроба Господня), другие совершенно открыты (на Голгофе), а некоторые имеют вид русского престола (в иерусалимском патриаршем храме Воскресения). Антиминсы на востоке не завертываются в шелковые илитоны, но вшиваются в белые льняные платы, с коими вместе и раскрываются. Губка прикрывается на антиминсе небольшой серебряной тарелочкой. Поверх антиминса полагается св. евангелие. Дарохранительницы для запасных св. Даров, подобные нашим, на востоке встречаются редко. Здесь запасные Дары большею частью хранятся в особых сосудах, которые на цепочке прикрепляются к киворию. Возложения на престолы нескольких евангелий и крестов в восточных храмах не встречается. Величественных горних мест и сопрестолий на востоке не существует; взамен их в средней части храмов, вблизи клироса, поставляются архиерейские кафедры, на которых во время богослужения и предстоят греческие святители. Жертвенники восточных храмов подобны нашим. Царские врата, именуемые на востоке святыми (αγιαι δυραι), состоят из двух небольших створок, с вырезкою на верху по пояс священника, так что действия его, когда катапетасма открыта, бывают видимы присутствующим в храме. На царских вратах во всех без исключения храмах укреплен византийский двуглавый орел с изображением того святого, которому посвящен храм. Кроме Благовещения, на них изображаются и различные святые, но не евангелисты. Вместо катапетасмы или завесы, в греческих храмах большею частью устрояются задвижки, которые представляют легкую четырехугольную деревянную раму, покрытую бархатом или черным сукном с вышитыми на нем изображениями благословляющего Спасителя в чаше, Тайной вечери, Благовещения и др. Эта задвижка прикрепляется с алтарной стороны иконостаса и передвигается легко и удобно на колесиках; когда нужно открыть царские двери, она помещается в пространстве между иконостасом и алтарною стеною. Обыкновенно катапетасмою управляет простой, даже без стихаря, мальчик, прислуживающий в алтаре священнику. Кроме царских дверей, в алтарь ведут двери боковые. Алтарь отделяется от средней части храма иконостасом, который обыкновенно бывает небольшой и одноярусный и лишь в некоторых храмах имеет дополнительный ярус из малых икон. Порядка в размещении икон в главном ярусе иконостаса нет. Обыкновенно на верху иконостаса водружается Распятие, на правой стороне помещается икона Спасителя и на левой – Божией Матери, а дальше царит полнейший произвол⁴.

В средней части храма, прежде всего, бросается в глаза большое количество паникадил и лампад, висящих на многочисленных цепях и шнурках, коими церковный свод заткан, как вековой паутиной, по выражению одного русского паломника⁵. Кроме лампад и паникадил, на шнурках висят большие кокосовые орехи, служащее общим на востоке украшением храмов. По обеим сторонам солеи, возвышающейся лишь на одну ступень, устроены клиросы, представляющие собой небольшое возвышение, где имеется круглый аналой, часто отделанный перламутром и легко на шарнире поворачивающийся кругом, и устроены стасидии, т.е. места для стояния и сидения; стоящие на клиросе псалты видимы всем молящимся. За правым клиросом находится кафедра епископа (δρονος), с балдахином на верху. За епископской кафедрой, по обеим сторонам колонн и по стенам боковых нефов, с небольшим расстоянием посредине, идут стасидии для народа, число коих иногда бывает очень велико. Общую принадлежность греческого храма составляет и кафедра, назначенная для чтения евангелия при богослужении и произнесения проповедей и помещающаяся обыкновенно на левой стороне храма, близ одной из средних колонн. На кафедру ведет небольшая лестница. На том месте кафедры_, где полагается евангелие, делается изображение орла с распростертыми крыльями. Во время чтения евангелия, по сторонам кафедры возжигаются два светильника. Лицевая сторона кафедры украшается живописью. Вверху храма, на хорах, устраивается гинекон или помещение для женщин, отделенное частой деревянной решеткой в вид сетки, выпуклой, доходящей до потолка и скрывающей присутствующих за богослужением женщин от посторонних взоров. Вход в гинекон устраивается обыкновенно снаружи храма и редко из притвора. Иконы, против иконостаса имеются и в средней части храма, но в небольшом количестве. Пред каждой из них или висит лампада, или стоит подсвечник. Иногда и потолок храма бывает расписан разного рода фигурами в византийском вкусе.

Живопись греческих храмов двоякая – русская и греческая. Вследствие постоянных сношений нашего отечества с востоком, в греческих храмах издавна стали появляться иконы русского письма, занесенные сюда благочестивыми богомольцами, или присланных щедрыми жертвователями. Иные из храмов украшены исключительно русскими иконами (например, храм Преображения Господня в Бейруте). Что касается современного греческого иконописания, то оно развилось на началах живописи византийской и отлилось в определенные иконографические типы, которые с наибольшей отчетливостью наблюдаются в живописи монастырей афонских. Здесь, на святой горе, издавна существовали иконографические школы, руководимые знаменитыми эографами, каковы, например, Мануил Панселин, монах Феофан, Николай Критский, Фралг Кателлан (XVI-XVII в.) и другие, традиции коих крепко хранились и в XIX веке. С Афона добрые иконографические предания распространялись и в другие местности греческого востока. Некоторый подъем в церковной живописи стал наблюдаться и в Греции, после ее освобождения. Здесь замечаются признаки своеобразной иконографической школы, возникшей из элементов живописи византийской и западно-европейской. Толчок к нарождению новогреческой иконографической школы дан западными художниками – Людвигом Зейтцем, написавшим прекрасные иконы для митрополичьего храма в Афинах, французом Фландрином, украсившим иконами своего письма храм великой княгини Марии Николаевны, и Людвигом Тиршем, который написал иконы для церкви св. Никодима в Афинах, для греческих храмов в Лондоне, Вене и Петербурге. Некоторые предсказывают вновь народившемуся в Греции направлению в церковной живописи большую будущность⁶.

Восточные храмы не имеют колоколен (χαμπαναριον), находящихся в связи с храмом. Колокола привешиваются на звонницах, устроенных отдельно от храма и состоящих из небольшой башни с остроконечным верхом, или же просто из четырех столбов с крышей. Колокола употребляются на востоке небольших размеров, развешены без всякого порядка и, под рукою греческих звонарей, издают далеко не такой гармоничный звон, какой раздается на православной Руси. Греки, живущие в пределах Турции, получили от местного правительства право употреблять колокола лишь после севастопольской войны. Но и до настоящего времени весьма многие греческие храмы не имеют колоколов, а население призывается в церковь посредством тока (σήμαντρον), била (μἑγα σἡμαντρον) и клепала (σίδηρον). Если греки неискусно звонят в колокола, даже на Афоне, то употребление остальных церковных орудий для призыва богомольцев доведено у них до совершенства. Вот как описывает епископ Порфирий Успенский эти орудия и звон, производимый ими, – на основами личного ознакомления в Метеорском монастыре св. Стефана. «Ток, выделанный из сушеного дерева в виде узкой и длинной доски с круглыми перехватами посредине, долго рокотал первый. Послушник, державший его за перехват левою рукою, сначала деревянным молоточком извлек из него три мерные звука – так! так! так! Потом начал постепенно учащать удары, дробя их то слабо, то сильно и отбивая в такт, а под конец ускорил их с такою быстротою и с таким искусством, что звуки тока походили на разливную трель барабана и отстукивали; так-така-така-так...» После рокотания тока послышались глухие и отрывистые звуки церковного била: ту! ту! ту! туда! туда!.. Они извлекались деревянным молотком из сухой не длинной доски, висящей на веревках в колокольне. Такое било, полагаю, устроено для пробуждения ленивых в часы ночи. Умолкло било, зазвучало клепало, выделанное из железа в виде не толстой полудуги. Кто-то молоточком извлекал из него тонкие и нежные, провещательные звуки: тинь-тинь!.. Что же они вещают? – То, что уже все стоят в Храме Господнем и в велией тишине и безмятежности духа ожидают начала богослужения. Наконец, колокол возвестил, что свет уже сияет в храме и священники готовы предначать песнопения верующих»⁷.

Вход в здание восточного храма делается обыкновенно с узкой стороны, причем иногда бывает три двери, из коих средняя закрываемся ковром. Пред храмом имеется крытый притвор или нарфикс.

Описанный тип православного греческого храма является господствующим на востоке. Но немало встречается здесь и уклонений от этого типа. Так, в Сирии и Палестине есть много храмов весьма бедных и малых, лишенных даже необходимых принадлежностей. С другой стороны, в больших городах греческого востока – в Константинополе, Смирне, Иерусалиме и Афинах можно встретить храмы вполне благоустроенные и достаточно богатые, снабженные в изобилии святыми иконами прекрасного письма, церковною утварью, богослужебными книгами и т.д. Некоторое улучшение в устройстве храмов стало наблюдаться именно в средине XIX века, когда в положении греков произошла перемена к лучшему. Так, в Афинах было построено несколько храмов по византийскому архитектурному типу, например, храм митрополичий и русская церковь; они послужили образцами и для храмов других местностей греческого королевства. Затем, в совершенно особых исторических условиях всегда, находилась святая Гора Афон, поэтому здесь осталась в неприкосновенности византийская архитектурная форма храмов, возникшая еще в век императора Юстиниана (527–565 г.) и имеющая в своем основании равноконечный византийский крест с закруглениями на верхних его концах. К особенностям в устройстве афинских храмов нужно отнести два крутые нарфикса – внутренний и наружный. Первый отделяется от средней части храма стеной, в коей имеются три двери, и иногда бывает даже обширнее среднего пространства храма. По стенам нарфикса стоят стасидии, а над нарфиксом устроены катихумены (κατηκουμενεια) или хоры с большим окном, обращенным внутрь храма. Затем, кроме главного купола, венчающего среднее пространство храма, бывают и побочные, иногда до десяти, но без окон, которые прорезаны лишь в тамбуре центрального купола. Стены внутренней части храма выложены большей частью мраморными плитами, а в лавре св. Афанасия – прекрасными изразцами. Алтарь по своему устройству и убранству подобен алтарям русских богатых храмов. Иконостас состоит из многочисленных икон русского и греческого письма, преимущественно византийской эпохи. В самом храме, между прочим, имеется «проскинитарий», иначе – аналой с иконами Пресвятой Богородицы, храмовой и святцами, стоящий близ царских врат с правой стороны. Средину купола во всех храмах занимает «хорос», который, по описанию русского паломника XVIII века Василия Григоровича-Барского, представляет собою «некий обруч медный, равною мерою с главою храма соделанный, весь сквозь дирав изваянный, с преплетанием различных цветов, птиц, животных, орлов двоеглавных и некиих кругов, на подобие башен, висит же оцеплен за вии главной храма на дванадесять поясах; нижае обруча онаго тонко излиянние некие дискоси диравые, на подобие решеть или кадильниц висящих, тяготи ради и праваго висения хороса, нижае же тех висят кутасы (кисти) шелковии, красоты ради; сверху же окрест всего хороса обстоять на остротах водруженнии свещи многи»⁸. Кроме того, в средину хороса из купола спущено на цепи многоярусное паникадило со множеством свечей, вокруг коего имеются четыре меньших паникадила. Пол афонских храмов выложен из разноцветных мраморных плит и имеет вид чудной мозаики⁹.

Имеются особенности и в священных одеждах, а равно в церковных принадлежностях, употребляемых греками при богослужении. Так, в греческой епитрахили та часть, которая возлагается на шею, не так узка, как в нашей епитрахили, но покрывает все оплечие; епитрахиль, обыкновенно тщательно украшается вышитыми золотом изображениями. Священническая фелонь делается на востоке одинаковой длины как с лицевой, так и с задней стороны, бывает обыкновенно льняная или шелковистая и притом белого цвета; парчовых риз в греческих храмах встречается очень надо, а равно там нет и так называемой траурной ризницы. Священнический пояс всегда застегивается большой пряжкой спереди. Набедренника совсем не имеется в греческом священническом облачении, а вместо него заслуженные священники награждаются палицею. Диаконский орарь бывает длиною до семи аршин, с вышитыми на нем золотом словами – ἅγιος, ἅγιος, ἅγιος (свят...), и при ношении дважды обвивает плечо и пояс диакона. Епископская митра по форме сходна с нашей и украшается на верху крестом, а патриаршая митра, кроме того, имеет на выходной стороне, под иконой Спасителя, византийский орел. Когда священнодействует один епископ при участии низшего духовенства, то он употребляет митру; если же богослужение совершают несколько епископов, то митрой украшается только старейший из них, а при патриаршем служении, совершаемом при участии и членов синода, митру употребляет только один патриарх. Архимандриты греческие не имеют права носить митру. Епископская мантия (μανδύας, μανδύη) на востоке употребляется из материи темно-лилового цвета с золотыми источниками, сделанными из газа; мантия патриарха имеет на скрижалях изображение Благовещения. Черная мантия употребляется только на Афоне во время великого поста. Архиерейский посох (ῥαβδος) или патерисса (πατερίσσα, πατερίζα) употребляется на востоке епископами и архимандритами; причем сулок, или два небольших платка с позументом, коими обертывается верхняя часть жезла, не составляет необходимой принадлежности восточной архиерейской патерицы и нередко заменяется шипкамн или яблоками и змеевидною рукояткой с крестом. Рипиды (ἑζαπτερίγια) представляют шестокрылатых херувимов и употребляются при совершении богослужения не только архиереем, но и священником. Кроме больших рипид, на Афоне употребляются рипиды малые, представляющие картонный кружок и служащие покровом для священных сосудов. Для каждения, кроме обычных кадильниц, употребляются еще кацеи (κατςί), которые своей формой напоминают обыкновенную кадильницу, но без цепочек, взамен коих приделывается рукоятка с бубенцами. При обычном каждении храма, на Афоне священник и диакон носят на плече сосуд с ладаном в форме церкви, который и держат при помощи пелены или воздуха, как и при каждении кацеей. Иногда за богослужением употребляется колокольчик (κώδ#948;ων), в который ударяют с целью им возбудить внимание присутствующих в наиболее торжественные моменты службы, или напомнить им о благовременности поминовения про себя живых и умерших (по окончании проскомидии, во время пения херувимской песни). Дикирий и трикирий имеют на востоке ту особенность, что поставленные в них высокие свечи пересекают друг друга и перевязаны ленточками. Для складывания частей панагийной просфоры употребляется панагиар или складень, на внутренней и наружной стороне коего имеется изображение Богоматери. Наконец, на востоке при богослужении употребляются – стеклянный флакон для розовой воды, которою кропят народ в некоторых торжественных случаях, металлические стаканчики, в коих подается теплота для запивания после причастия, дискос имеет вид металлической тарелки без подставки, а чаши употребляются малых размеров и т.д.¹⁰

Что касается богослужения в современной греческой церкви, то дневной его круг распределяется следующим образом. В три часа пополудни читается служба «девятого часа» и совершается вечерня. Так называемого всенощного бдения (вечерня и утреня) на востоке не бывает. Утреня совершается очень рано, а непосредственно за ней следует божественная литургия, которая оканчивается около 8 часов утра. Поздних литургий на востоке также не допускается. Повседневная вечерня, по описанию одного русского паломника, слушавшего ее в богословской школе св. Креста в Иерусалиме, была совершена таким образом. Когда в церковь собрались все воспитанники училища, священник, стоявший у правого клироса без епитрахили, но в греческой камилавке без крепа, прочел службу девятого часа, потом подошел к царским вратам, снял висевшую там епитрахиль и, возложив на себя, начал возглашать: приидите, поклонимся цареви нашему Богу, и псалом 103-й: Благослови, душе моя, Господа. Он читал неторопливо. Пели воспитанники попеременно – на левом и на правом клиросах. Стихиры на Господи воззвах пели по Октоиху в таком порядке, что, лишь только правый клир оканчивал свою стихиру, как канонарх начинал речитативом другую стихиру, а левый хор продолжал петь ее. В таком порядке были пропеты все стихиры на Господи воззвах и на Стиховне. Священную песнь – Свете тихий, молитву по прокимен – Сподоби Господи и молитву Симеона Богоприимца – Ныне отпущаеши читал сам заведующий школой. Ектении после каждого прошения пели попеременно оба хора. При этом, после произнесения великой ектении за повседневной вечерней, греческие священники обыкновенно снимают с себя епитрахиль и занимают место вблизи правого клироса; вторично они возлагают ее на себя для произношения ектений просительной и сугубой и дневного отпуска. Провозгласив отпуск, они снимают епитрахиль и вешают ее снаружи иконостаса, близ царских врат¹¹.

Утренняя служба на востоке – повседневная, праздничная и воскресная – совершается по одному и тону же чинопоследованию, отличающемуся полной простотой. Она начинается каждением, которое священник в одной епитрахили производит в алтаре и во всем храме. В это время чтец читает на клиросе псалмы 19 и 20-й: Услышит тя Господь в день печали и Господи, силою Твоею возвелится царь. Затем – обычная ектения и читается шестопсалмие, во время коего, после трех псалмов, священник выходит пред царские врата и тихо читает утренние молитвы. На великой ектении Господи помилуй поется попеременно на правом и на левом клиросе, а также попеременно поются и Бог Господь и явися нам и следующие за сим тропари. Кафизмы чтец читает, обратясь лицом не к иконостасу, а к молящимся в храме. Седальны обеих кафизм неизменно поются, а не читаются. Канон исполняется весьма тщательно, причем поют попеременно на двух клиросах не ирмосы только, но обязательно весь канон. По окончании его, читаются – Всякое дыхание и Слава в вышних Богу. Чтением великого славословия собственно и оканчивается греческая утреня, так как чтения часов первого, третьего и шестого обычно не бывает, хотя по уставу оно и полагается. Дело в том, что по твердо установившемуся на всем востоке обычаю, еще при начале пения канона священник облачается во все священные одежды и начинает совершать проскомидию, которую и оканчивает после чтения славословия, а затем приступает к служению литургии¹².

Литургия совершается на востоке не на пяти просфорах, как у нас, но, большею частью, только на одной, разделенной на пять частей, из коих средняя есть Агнец, правая – Богородичная часть, левая – девятичинная, верхняя – заздравная и противоположная ей – заупокойная; из них и вынимаются положенные по чину литургии частицы. Вино употребляется преимущественно густое, темно-коричневого цвета. По окончании проскомидии, по знаку, данному из алтаря колокольчиком, происходит поминовение присутствующими своих родных и родственников, причем священник произносит: «помяни, Господи». Пред началом литургии отверзаются царские врата, и священник, изобразив евангелием крест над антиминсом, провозглашает – Благословенно царство; в ответ весь народ, а не один клир, поет аминь, после чего царские врата закрываются. На ектении Господи помилуй вслух произносят за певцами все молящиеся. Далее, особою торжественностью обставлено у греков чтение евангелия. Если в богослужении участвует диакон, то он всегда читает евангелие с особой кафедры, существующей в каждом греческом храме. Если же литургию совершает один священник, то он становится в царских вратах, лицом к народу, и читает евангелие, держа его краями своей фелони, причем пред ним ставятся два подсвечника с возженными свечами. Евангелие обыкновенно читается громко, неспешно и раздельно. Ектения об оглашенных обычно не возглашается, а пение Господи помилуй производится при участии всех молящихся.

Херувимскую песнь поют только одни псалты. Во время исполнения ее священник, окончив каждение престола, алтаря, иконостаса и предстоящих, совершает у жертвенника поминовение живых и умерших; при этом в алтарь входят и миряне и сами читают имена поминаемых ими лиц, а священник многократно повторяет «помяни, Господи» и копием отделяет на дискосе «крохотки» из частей проскомидийной просфоры. Перенесение св. Даров с жертвенника на престол, после исполнения первой половины херувимской песни, совершается очень торжественно. Диакон и священник с дискосом и чашей, в преднесении креста на длинной рукояти, светильников, рипид и частиц св. мощей, идут из северных дверей по входным во храм – западным дверям и от них в царские врата, идут прямо и величественно, не поворачиваясь ни направо, ни налево, причем священник произносит поминовение властей, епархиального архиерея, воинства, ктиторов и всех православных христиан; в это время под ноги священника иногда полагают больных детей, чтобы он перешагнул чрез них. После великого выхода, св. Дары поставляются на антиминс, который раскрывается, по прочтении евангелия, сразу весь, а не постепенно. По окончании херувимской песни, царские врата закрываются катапетасмой – экраном. Символ веры у греков никогда не поется на литургии, а всегда читается тем лицом, которое по своему иерархическому положению выше всех, присутствующих в храме. По прочтении Верую, экран с царских врат сдвигается и врата раскрываются. Священник, ставши во вратах лицом к народу, произносит: Станем добре..., Благодать Господа нашего..., Горе имеем сердца и Благодарим Господа, а псалт речитативом негромко поет: Милость мира и т.д. После Достойно и праведно есть... священник закрывает царские врата, задвигает их экраном и возвращается к престолу. И алтарь остается при закрытых царских дверях до возгласа: Со страхом Божиим... Освящение Даров совершается со следующим различием, сравнительно с нашим чином: после возношения Твоя от Твоих и молитвы – Еще приносим Ти, священнодействующий не читает – Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа..., а только, трижды помолившись пред престолом и произнесши – Боже, милостив буди мне грешному..., благословляет святый хлеб и святую чашу и, благословляя обоя, говорит: преложив Духом Твоим святым, а диакон – аминь, аминь, аминь. После пресуществления св. Даров, священник берет блюдо с раздробленными частями проскомидийной просфоры, касается ими св. чаши и дискоса и таким образом освящает антидор. Возглас – В первых помяни Господи произносится всеми священнослужителями, сколько бы их ни было. Отче наш всегда читается почетнейшим лицом из клира. Возглас – Со страхом Божиим читается с прибавкою: «верою и любовию приступите». Антидор, по окончании литургии, раздает высшее духовное лицо, совершавшее литургию или только присутствовавшее в церкви, причем миряне полагают добровольные денежные приношения на антидорное блюдо. Миряне причащаются обыкновенно после совершенного окончания литургии. Пред выходом из церкви они лобызают иконы¹³.

Имеются и другие особенности в богослужении на востоке. Так, в иерусалимском храме Воскресения Христова ежедневно в девять часов дня совершается торжественная вечерня, при участии одного из местных архиереев¹⁴. Предварительно очередной монах совершает чтение девятого часа, а когда епископ, с обычной церемонией, явится в храм, облечется в мантию, возьмет в руки епископский жезл и при пении Εἰς πολλὰ ἔτη δέσποτα... благословит народ и займет кафедру, начинается последование вечерни. Во время чтения анагностом предначинательного псалма, совершающий вечерню священник прочитывает пред царскими вратами «светильничныя молитвы». Для произнесения великой ектении, из алтаря выходит диакон. Пение Господи помилуй производится на двух клиросах, а равно – и стихирь на Господи воззвах, причем последние поются (не не читаются) преимущественно только по октоиху, без приложения минеи. При пении Богородичного догматика совершается торжественный вечерний вход, в котором принимают участие все старшие духовные лица святогробского братства: облачившись в белые воскресные ризы, они идут северными дверьми на средину храма; по окончании догматика, диакон возглашает Премудрость, прости и изнутри алтаря открывает царские врата, после чего все участвующие во входе, приложив руки к груди и поклонившись архиерею, стоящему на кафедре, входят в алтарь, разоблачаются и больше не принимают в богослужении никакого участия. Свете тихий и Сподоби Господи читает сам архиерей. Он же, когда диакон оканчивает просительную ектению, преподает – мир всем, поет первую «стихиру на стиховне» и читает Ныне отпущаеши. Окончание вечерни и отпуска совершает очередной священник в одной епитрахили. После вечерни служится параклисис Пресвятой Богородице по чину, который печатается при наших часословах под заглавием «Последование общего молебна». Он совершается во всей полноте, без пропусков, с пением не только ирмосов, но и всех стихов канона, причем, лишь только псалт правого клироса оканчивает свой стих, псалт левого начинает петь следующий стих и т.д. По окончании вечерни, архиерей благословляет народ на четыре стороны и при пении Εἰς πολλὰ... уходит из храма.

Большою торжественностью отличается и совершение пасхальной вечерни в константинопольском патриаршем храме. Патриарх облачается к богослужению в одной из зал патриаршего дома и затем начинает крестный ход вокруг храма, – который совершается в таком порядке: впереди мальчики в стихарях несут крест и две рипиды, за ними идут священники и епископы, а позади них – патриарх в драгоценной митре и древнем саккосе, расшитом иконами, окруженный диаконами. Обойдя кругом храма, крестный ход направляется в церковь, где патриарх тотчас начинает вечерню, причем «Христос воскресе» поется дважды по-гречески и в третий раз – по-русски. Во время пения догматика совершался вход, причем патриарх, выйдя из алтаря, становится на кафедру, которая, как полагают, сохранилась от времен св. Иоанна Златоуста. По правую и левую его руку стоят – русский архимандрит – настоятель посольской церкви, великий протосинкель и священники, а епископы находятся в это время в алтаре. Войдя в алтарь, патриарх становится на горнее место, а архиереи – по сторонам его, протосинкель – вне алтаря на одной из низших ступеней патриаршего места, русский архимандрит в царских вратах и протодиакон на обычном своем месте, после чего бывает чтение евангелия на разных языках, которое происходит в Константинополе не на литургии, а именно на вечерне. Евангелие читается на языках древнегреческом, французском, немецком, новогреческом, турецком и славянском. По прочтении евангелия, каждый из архимандритов подносит евангелие патриарху для лобызания, а потом возвращается на свое место. По окончании вечерни, патриарх, архиереи и архимандриты во всем облачении отправляются из храма в дом патриарха, где разоблачаются, подходят под благословенье патриарха и, получив от него по связке пасхальных яиц, расходятся по домам¹⁵.

А вот как знаменитый русский ученый, епископ Порфирий Успенский, описывает чин посвящения в архиерейский сан иеромонаха Григория, назначенного на эмесскую кафедру в антиохийском патриархате. Посвящение происходило в городе Бейруте в 1848 году. Было глубокое утро, пишет наш паломник. Церковь св. Георгия была наполнена народом. Антиохийский патриарх Мефодий, находясь на средине храма, облачился в одежды, при пении псалма – хвалите Господа с небес. Пред возглашением – Тако да просветится, на троекратный зов диаконов: архиереи изыдите, из алтаря вышли три митрополита в саккосах и омофорах, но без митр, вместо коих на головах их были обычные черные клобуки; левою рукою они поддерживали большие служебники, приложенные к сердцу. Они стали не возле патриарха, а на ряду со священниками, по правую и левую стороны церкви. После возглашения – Тако да просветится, патриарх крестообразно осенил народ. Потом развернули на полу большой ковер с двуглавым орлом, а диаконы вывели из алтаря иеромонаха Григория в иерейском облачении и клобуке, с евангелием в руках, и поставили на орле. Раздался возглас – вонмем. Посвящаемый раскрыл евангелие и громко стал читать по-арабски следующее: «аз, иеромонах Григорий, милостию Божией избранный на святейшую митрополию эмесскую, собственною рукою начертал: Верую во единого Бога Отца» и прочее до конца. После символа веры им были прочитаны и другие вероисповедания, находящиеся в требнике. Чтение было опять заключено словами: «аз, иеромонах Григорий, милостию Божией избранный на святейшую митрополию эмесскую, собственною рукою подписал». Наконец, диаконы закрыли евангелие вместе с подписанною избранником хартией и положили его на св. престол. Когда избранник пред Богом, клиром и народом засвидетельствовал свою веру, диаконы возгласили: Повели! Повелите! – и подвели его к патриарху, который, благословив его, изрек: «Благодать Всесвятаго и Животворящаго Духа чрез смирение мое проручествует тебя в митрополита святейшей митрополии эмесской». Певчие запели – Εις πολλα ετη, а избранный поцеловал десницу патриарха, который облобызал его голову и рамена; то же самое сделали и прочие архиереи. Затем, избранный опять стал на орле, но два священника тотчас повели его опять к патриарху, возглашая: Повели! Повелите! Патриарх, благословив его, произнес: «Благодать Всесвятаго и Животворящаго Духа да будет с тобою ныне и присно и во веки веков». Опять было пропето многолетие и последовало святое лобзание. После этого избранный ушел в алтарь и там облачился. Народу были розданы свечи, и началась литургия. Когда пропели Святый Боже и торжественно провозгласили титул патриарха, кир Мефодий сел на соломенном стуле у св. трапезы, а два архимандрита подвели избранного к царским вратам и, наклоняя его голову, возгласили: Повели! Повелите! Повели, владыко святый! Как только они вошли в алтарь, тотчас два старшие архиерея приняли новоизбранного в свои руки для совершения знаменательного венчания его с невестою – эмесскою церковью. Иеромонах Григорий распростер в сторону свои руки и образовал крест. Один архиерей вложил свою руку в десницу его, а другой – в шуйцу и так все трое, растянувшись в одну прямую линию и не поворачиваясь боком, а смотря прямо на св. престол медленно и благоговейно трижды обходили его с пением стихиры: Святии мученицы, Слава Тебе, Христе Боже, Исаие ликуй. В это время все, находившиеся в алтаре и во всей церкви, преклонили колена и зажгли свечи. После венчания иеромонах Григорий стал на колена пред св. трапезою, положил на нее свои руки и склонил на них голову, а патриарх покрыл ее своим омофором, распростер над нею евангелие, которое поддерживали прочие архиереи, и возгласил: «Избранием и одобрением преосвященнейших митрополитов, архиепископов и епископов, Божественная благодать, всегда немощная врачующи и оскудевающая восполняющи, проручествует Григория, боголюбезнейшаго пресвитера, в митрополита богоспасаемаго града Эмессы. Помолимся убо о нем, да пpиидeт на него благодать Всесвятаго Духа». Таинство было совершено. Патриарх прочел уставныя молитвы. Посвященный встал, его облачили в саккос и омофор и дали в руки служебник, при троекратном пении αγιος. Затем последовало взаимное целование, и новопосвященный стал первый по правую сторону престола и в продолжение всей литургии, кроме большого выхода, не снимал с себя омофора. После отпуста патриарх вручил ему пастырский жезл и, сняв с себя митру, надел на его голову. Новый епископ в полном облачении стал на архиерейскую кафедру и раздавал антидор¹⁶.

Но о всех указанных особенностях богослужебных чинов греческой церкви, а равно и о тех, кои встречаются в других ее чинопоследованиях, преимущественно – таинств, должно сказать, что они имеют второстепенное значение, не касаются существа богослужения, которое тождественно во всей православной церкви, и создались не столько по требованию устава, сколько в силу богослужебной практики и церковных обычаев. Церковно-богослужебная практика выработала на востоке и много других особенностей обрядового характера, любопытных для русского наблюдателя. Так, при совершении крещения у греков принято подогревать воду и наполнять ее благоухающими веществами. Всем присутствующим при крещении обычно раздают так называемые крещальные жетоны, на память о совершившемся в той или иной семье важном событии. В константинопольском патриархате до последнего времени употреблялись для этой цели жетоны иноземного и иноверного происхождения, с несоответствующими на них надписями и изображениями. При патриархе Константине V состоялось распоряжение, чтобы православные греки приобретали для раздачи только те крещальные жетоны, которые изготовлены по рекомендованному церковной властью образцу. В области покаянной дисциплины у греков нужно отметить так называемые разрешительные обедни, совершаемые в иерусалимской патриархии. Эти обедни сходны с нашими заупокойными литургиями, с тем отличием, что первые, для большей торжественности, обыкновенно служатся архиереем, на греческом языке, затем во время их, после евангелия и сугубой ектении, совершающий богослужение архиерей, возгласив – паки и паки преклоньше колена, Господу помолимся, обращается лицом к народу и коленопреклоненно читает молитву, которая почти тождественна с разрешительной молитвой, читаемой у нас над умершим, после отпевания, и затем полагаемой во гроб. Вот в какой форме в иерусалимской патриархии, на так называемой разрешительной обедне, читается упомянутая молитва¹⁷). «Умерение наше; от Благодати милости же и власти Всесвятаго и животворящаго Духа; данныя от Спаса нашего Ииcyca Христа Божественным и святым его учеником и апостолом, еже связати и разрешати человеком согрешения, Рекшаго им: Приимите Дух Святый; имже отпустите грехи отпущени будут, и имже держите держатся, и елика аще свяжите и разрешите на земли, будут связана и разрешена на Небеси. От онех убо и на нас друг по другам приимительно пришедшей Благодати Божественной имамы прощено сие Духовное наше чадо (имя рек). Елика же и Он яко человек сущ согреши и Бога прогнева, словом и делом, или помышлением, волею или неволею и всеми своими чувствы: Аще под клятвою Отчею или Матернею, аще под отлучением Архиерейским или Иерейским бысть и сей яко человек сущ или своему проклятию подпаде, или клятвою закляся, и сию преступи или инеми некими согрешенми превязася: и сия вся духовным отцем исповеда, и Еже от них правило от сердца прият и исполнити усердствова¹⁸). Сих убо всех вины и союза разрешаем и свободно имамы: Всесильною Властию и благостью Всесвятаго и живоначальнаго Духа: Елика же забвения ради не исповедана отстави, и Она вся да простит ему Премилостивый Бог, молитвами Пресвятыя Богородицы и Приснодевы Марии, и Святаго Славнаго и Всехвальнаго Апостола Иакова брата Божия и перваго Святителя иерусалимскаго и всех Святых. Аминь.» Таким образом, иерусалимская молитва сходна с нашей «молитвой разрешительной оть иереа над представльшимся чтомой». Эта молитва выдается, от имени иерусалимского патриарха, и живым людям на случай смертного часа. Г. Кобеко, в своей статье «Разрешительные грамоты иерусалимских патриархов», сообщает, что «в его руках находится грамота патриарха Никодима, напечатанная по-славянски в типографии патриархии в 1887 году, с пробелом для вписания имени лица, ее получившего»¹⁹. Но эти грамоты вовсе не имеют значения римских индульгенций, как полагают некоторые, признавая за ними силу разрешения всех грехов, соделанных как до получения, так и после получения грамоты. Как доказывает текст грамоты, она дает разрешение грехов не безусловно, но лишь в том случае, если умерший исповедал пред духовным отцом все свои грехи и отнесся и к таинству покаяния с теми чувствами смирения, послушания и сокрушения, которые требуются учением православной церкви. – Затем, обязанности духовников на востоке исполняют особо назначенные для того лица, каждое из коих имеет определенный в епархии округ и в назначенное время совершает но нему поездки для совершения исповеди. Духовниками избираются почтенные по жизни и летам и опытные в духовно-нравственном отношении иеромонахи или архимандриты, которым обыкновенно выдается от местного архиерея особая грамота, уполномочивающая их совершать исповедь в известном церковном округе. Они содержатся на средства, собираемые от исповедников, а иногда и постоянно служат в одной из церквей округа.

Венчание браков на востоке нередко производится архиереями и архимандритами, и притом иногда на дому, а не в церкви. Венчание допускается даже во время поста, кроме св. Четыредесятницы. Брачующиеся сами приготовляют себе или покупают венцы из цветов, которые потом и приносят домой. Предбрачные обыски не всегда производятся с надлежащею полнотою, так что патриарх Константин V был вынужден особым окружным посланием напомнить духовенству о необходимости требовать от брачующихся документы, удостоверяющие в том, что не существует никаких препятствий к их вступлению в законный брак.

Панихиды (μνημοσυνα или νεκρωσιμα) отправляются на востоке с большой торжественностью. В начале панихиды бывает раздача свечей (χηροδοσια) не только священнослужителям, но и всему народу, находящемуся в храме. Семнадцатая кафизма, седальны и канон с тропарями поются без всяких опущений. Молитва «Боже духов» читается священником вслух всего народа и предваряется возгласом диакона «Господу помолимся». В конце панихиды читается молитва над коливом, которое и благословляется при этом предстоятелем. Кроме панихиды, по умерших совершается еще так называемое «Трисвятое (Τρισάγιον)».

Церковно-богослужебное греческое пение отличается от нашего. Оно развилось на почве византийских церковно-певческих мелодий, которые, в свою очередь, покоятся на одногласии, этой главной музыкальной основе христианского богослужебного пения. В больших городах и в монастырях греческого востока одноголосное церковное пение доведено до замечательного совершенства и производит прекрасное впечатление даже на лиц, привыкших к пению так называемую партесному. Но в селах оно оставляет желать многого, отличаясь излишней крикливостью и нестройностью, нарушающими даже молитвенное настроение присутствующих в храме. Высшие церковные власти греческого востока неоднократно, в течение XIX века, принимали меры к упорядочению церковно-богослужебного пения. В конце века в Константинополе был организован специальный музыкально-певческий силлог (Ἐκκλησιαστικὸς Μουσικὸς ’Σύλλογος), который имеет задачей теоретически и практически содействовать водворению в греческой церкви пения гармоничного, строго-церковного, согласного с древними христианскими традициями. Силлог издает ученые труды по пению, устраивает хоры для церквей, имеет свою певческую школу, приготовляющую сведущих и опытных псалтов. И в других патриархатах, а равно и в церкви элладской в конце XIX века наблюдался поворот к лучшему в практике церковно-богослужебного пения, возникший вследствие стремления положить в основу пения древние византийские, строго-православные мелодии. В церкви королевства греческого большое распространение получило и искусное четырехголосное пение, разработкой коего сперва занялись немецкие композиторы (Рандхартингер и Прайер), а за ними и греческие²⁰. На востоке существует обычай в церкви, после богослужения, провозглашать ζήτω (да живет!) в честь султана, а также благотворителей и благодетелей народа. Бывает иногда, что священник или сам архиерей, делая после литургии отпуск со св. крестом и заметив в церкви ту или иную знатную особу, возглашает в честь ее ζητω, и все присутствующее дружно подхватывают этот возглас. Указывают также на то, что в восточных храмах во время богослужения не только миряне, но и духовные лица не соблюдают должного порядка. Диаконы читают в ектении сряду все прошения, не останавливаясь и не ожидая пения хора, который, в свою очередь, поет не слушая диакона. Даже когда совершается таинство св. евхарастии, священники произносят возгласы, не дожидаясь певцов. В отверстые царские врата входят во время богослужения и миряне, даже с покрытою головою, потому что многие стоят в церкви в фесках и шляпах. Во время богослужения постоянно ходят по храму церковники с тарелками для сбора подаяний, иногда в сопровождении священника, который тотчас записывает, кто и сколько пожертвовал в пользу духовенства и храма. А в храмах королевства греческого даже и в настоящее время происходят различные общественные собрания, с обычным шумом, страстными дебатами, личными выходками и т.п. Напрасно местная церковная власть, особенно в лице митрополитов Германа и Прокопия II, обращалась к светскому правительству с неоднократными просьбами уничтожить этот неразумный обычай, позорящий веру и оскорбляющий религиозное чувство христиан. Лишь в самом конце XIX века митрополиту Прокопию удалось отчасти достигнуть цели и побудить гражданскую власть перенести депутатские выборы и разные собрания по общественным делам в более подходящие для них места. Указываются и иные ненормальные явления в церковно-общественной жизни православного населения востока, например, наречение новорожденным мифических имен (Афина, Диана) или в угоду власти (Султан), небрежное содержание храма, в частности св. престола, на который и под который кладутся посторонние предметы, до грязного белья больных включительно, с целью их исцеления, – религиозные предрассудки, суеверия, фанатизм по отношению к иноверцам и т.п.²¹.

Но относительно указанных и иных недостатков в церковно-общественной жизни православного населения греческого востока должно заметить, что они, прежде всего, трактуются, как явления ненормальные, и самой греческой церковной властью, которая употребляет различные, находящиеся в ее распоряжении, меры и средства, направленные к тому, чтобы изгнать из общественной жизни эти нежелательные явления, упорядочений богослужение, благоустроить церковно-религиозный быт народа и привести его в нормальный строй. Из многих распоряжений высших церковных властей греческого востока, направленных к упорядочению народной церковно-религиозной жизни и быта, представим здесь окружное послание вселенского патриарха Константина V, опубликованное в 1898 году ко всем епископам и клирикам константинопольской церкви. Исходя из слов св. апостола Павла – вся благообразно и по чину да бывают (1Кор. 14:40), упомянутая энциклика прежде всего указывает на несогласие с этими апостольскими словами церковно-богослужебной практики на востоке, в которую вкрались некоторые нежелательные обычаи и действия, а затем предписывает духовенству ряд правил, которыми оно должно руководиться в своем служении. Первее всего, никто из клириков не должен забывать, что церковные каноны не позволяют им совершать какие-либо священнослужения вне своего прихода, посему они не должны переступать границы чужих приходов. Строго запрещается раздавать антидор прежде благословения честных Даров, иначе сказать, прежде возгласа: Изрядно о Пресвятей... Запрещается также совершать таинство крещения ночью, за исключением случаев крайней необходимости. Совершенно не позволяется носить по домам христиан честные мощи и святые иконы и совершать пред ними церковные службы без особого разрешения патриархии, за исключением иконы Живоносного Источника и других общепризнанных святынь. Во время освящения воды, совершаемого в начале каждого месяца и в день Богоявления, священники должны наблюдать, чтобы молящиеся не бросали деньги в сосуды со святой водой, дабы она оставалась чистой от грязи, покрывающей монеты, и была пригодна для пользования всякому желающему. Безусловно запрещается духовным лицам сопровождать епитропов церквей во время их обхода домов для раздачи артоса и святых икон, с целью производства денежных сборов в пользу церквей и школ, даже разрешенного патриархией. Все архиереи и настоятели должны позаботиться о том, чтобы совершенно был устранен нелепый обычай по возможности продолжительнее возить по улицам, для простой церемонии, трупы умерших, а также должны обращать внимание на то, чтобы клирики, сопровождающие погребальную процессию, имели белые ризы, согласно древнему обычаю, и в том составе, какой употребляется при совершении вечерни, а певчие и канонархи должны носить черные одежды; в приходах, где существует несколько церквей, умершего следует кратчайшим путем привезти в ближайшую и здесь совершить обряд отпевания. Никто из священников, состоящих в браке, не имеет права без особого разрешения носить клобук, потому что он составляет принадлежность лиц монашеского звания и носить его могут только одни иеромонахи. Настоятели церквей, в случае появления в их приходе нового священника, должны немедленно уведомить об этом великую протосинкеллию и не принимать его в свою среду до тех пор, пока не будет дано специальное от патриархии разрешение. В тех церквах, где в штатах состоят хорепископы, клирики во время богослужений обязаны с подобающей честью особо поминать их, не только тогда, когда они совершают богослужение или только присутствуют в церкви, и притом не так, как поминают местного архиерея, но после упоминания имени вселенского патриарха и без прибавления слов – «и отца нашего». Не позволяется священникам, даже при совершении заупокойных литургий, упоминать имена во время великого выхода, находясь вне царских врат, а также петь: «Господи, спаси благочестивыя». Настоятелям церквей вменяется в обязанность заботиться о том, чтобы просфоры приготовлялись из чистого квасного теста, были хорошо испечены а приятны на вкус; равным образом и вино, употребляемое при богослужении, должно быть чистое, красное и без примесей. Те же настоятели, должны наблюдать, чтобы тарелочный сбор не производился во время чтения апостола и евангелия, а также во время произнесения проповедей. Ни одному священнику не позволяется возлагать на себя дело духовного руководительства душ без особого разрешения патриархии чрез посредство надлежащей грамоты, потому что служение духовника – высокое и очень трудное и может быть возложено только на лиц безупречной жизни, достойно проходящих священническое звание и могущих спасать души и отвращать их от гибельного пути; духовники, при участии настоятелей, должны принять меры к тому, чтобы прихожане являлись на исповедь благовременно и не в последний только день пред причастием, а свои обязанности должны исполнять в страхе Божием и с сознанием своего святого, поистине высокого и спасательного полномочия. Епархиальные архиереи, в виду изобилия приходского клира в некоторых епархиях, должны посвящать новых клириков лишь в случае действительной необходимости и лишь вполне достойных по нравственным качествам лиц, а с другой стороны, обязаны принять меры против незаконного оставления клириками своих мест и произвольного переселения в другие епархии²².

Что касается существующего у греков обычая возглашать в храме ζήτω (да живет!) в честь тех или иных высокопоставленных и примечательных лиц, то этот обычай находит свое объяснение и некоторое оправдание во внешних условиях положения греков – под тяжелым турецким игом. Подвергаясь преследованиям и наказаниям со стороны турок почти за всякое внешнее обнаружение чувства национальности и религиозной свободы, греки, всегда сосредоточивавшие вокруг религии, этого главного оплота эллинизма, лучшие свои национальные и политические помыслы, только в храмах имели возможность выражать свои заветные думы и чувства и лишь в стенах церквей, пользовавшихся некоторою неприкосновенностью и со стороны мусульман, могли воспитывать и закалять свой гражданский дух, порывов коего, при пылкости темперамента греков, не могла сдержать в больших границах и святость места. Однако, с точки зрения и самих греков, обычай этот не одобряется, а в настоящее время он постепенно и изгоняется. Почин в этом прекрасном, деле принадлежит современному константинопольскому патриарху Иоакиму Третьему. После вторичного избрания его на вселенский престол, когда особо назначенная депутация прибыла к нему для приветствия из Константинополя на Афон, где он проживал в момент избрания, то здесь, после одной прекрасной речи патриарха, произнесенной 3 июня 1901 года в Афонской школе, многочисленные слушатели выразили свой восторг рукоплесканиями и криками – «ζητω». Но патриарх прервал эти выражения восторга и произнес следующие знаменательные слова: «Заявляю вам, господа, заявляю вам, что я от всей моей души и сердца осуждаю рукоплескания и крики – ζήτω. И я употреблю все силы к тому, чтобы изгнать из церкви этот мирской обычай. Принято, чтобы патриархи и митрополиты, при вступлении на престол, приветствовались криками, но это обычай неуместный и противохристианский. Я предлагаю вам, а лучше сказать – прошу вас прекратить эту неуместность. Христианский обычай состоит в том, что всякий раз как патриарх произнесет свое благословение, миряне выражают свои чувства поклоном и словом – аминь» ²³ . Так теперь в Константинополе и делается.

Распоряжения, с целью упорядочения церковно-религиозной жизни греческого народа делались высшей церковной властью и в других восточных патриархатах, а особенно в королевстве греческом, где митрополиты Герман и Прокопий II весьма энергично заботились об упорядочении церковно-общественной жизни, издавали окружные послания по этому поводу, делали синодальные постановления, обращались, когда следовало, и к содействию гражданской власти. И нельзя, сказать, чтобы эти меры оказывались совершенно бесполезными. Профессор афинского университета Диомидис-Кириакос сообщает в своей истории, что в Греции, с некоторого времени, богослужение стало возвышаться, клирики сделались более просвещенными, а народ стал сознательнее относиться к религиозным обязанностям (III, 189–190). А говоря о религиозно-нравственном состоянии народа в других пунктах греческого востока, он отмечает подъем религиозного чувства в народе, совершившийся под влиянием турецкого ига, строгость нравов и любовь к порабощенному и угнетаемому отечеству. Бедствия рабства облагоразумили народ, подняли нравы, находившиеся в упадке в византийскую эпоху, обновили и возродили греков. «Нужно было, пишет другой греческий историк Папарригопул, чтобы греческий народ прошел чрез испытания оттоманского господства, дабы на горах континента и на скалах моря воскрес дух патриотизма, свободы и деятельности, столько веков находившийся в состоянии омертвения. Из этого обновленного духа, который питался преданиями древности, укреплялся верою отцов и регулировался непобедимой силой новейшей цивилизации, у нас образовался эллинизм, который не существует и не может существовать без непрерывного питания из этих трех живительных источников». И действительно, продолжает профессор Кириакос, из этих трех элементов, т.е. христианства, древнего эллинизма и новейшей западной цивилизации мало-помалу сложился новейший эллинизм. Новейший грек любит религию отцов и держится добрых нравов и благочестия, унаследованных еще от византийских предков, а с другой стороны, любит и отечество свое, науку и свободу, подчиняясь внушениям классической древности и господствующим идеям новейшего культурного западноевропейского общества. Поэтому, новейший грек вовсе не следует исключительно византийской, или древнегреческой традиции, но, взяв из той и другой среды только прекрасное, у византийцев – веру и политическое единство, а у древних греков – дух знания, патриотизма и свободы, он образовал собственный тип эллинизма. Поэтому, в эпоху турецкого рабства греки сделались патриотами, благочестивыми и строгими в своих нравах. Правда, благочестие порабощенного народа часто ограничивалось строгим, по примеру монастырей, исполнением постов, церковных служб и вообще внешних религиозных обрядов, не соединялось с надлежащим уважением к жизни, чести и имуществу других, не влекло за собою разумного исполнения законов и подчинения властям, не чуждо было предрассудков и суеверий, но все эти недостатки встречались на востоке не больше, чем в других странах. А в конце ХIХ-го века, под воздействием постепенно распространяющегося просвещения, на востоке значительно ослабели и суеверия, и ненависть к иноверцам, и излишняя привязанность к религиозным обрядам. Но, о если бы, вместе с этим не исчезли строгость нравов и разумная, истинная религиозность! Ведь без религии народная жизнь не может существовать. Религия есть один из краеугольных камней, на коих должна основываться будущая судьба востока²⁴.

Вообще должно сказать, что живая вера в Господа Иисуса Христа весьма сильна и действенна в христианах востока, где она и теперь, как светлая небесная искра, таится в сердцах и простого народа, и интеллигенции, а весьма часто вспыхивает и ярким пламенем. Доказательством этого могут служить многие христианские мученики и подвижники благочестия, пострадавшие за веру или прославившиеся своими подвигами в течение XIX века. Таковы, например, св. мученик Константин, пострадавший в Константинополе 2 июня 1819 года, св. Георгий Новый, пострадавший в Янине 17 января 1838 года, св. мученики – Лука (1802 г.), Иларион Новый (1804 г.), Никита (1808 г.), Евфимий Новый и Игнатий Новый (1814 г.), Акакий Новый (1816 г.), Онуфрий и Гедеон (1818г.), Агафангел Есфигменский (1819 г.), Нектарий (1820 г.), Тимофей Есфигменский, Евдоким Ватопедский (1841 г.) и многие другие 2). И в настоящее время на греческом востоке существуют строгие подвижники веры и благочестия, свято хранящие святую православную веру, служащие светочами истинной нравственности и образцами спасительной жизни. Эти истинные представители восточного православия скрываются обыкновенно в уединенных монастырях и скитах, подвизаются в горах и пещерах Афона, Метеора, Синая и в других монашеских пунктах. И теперь на святой Горе Афонской можно встретить немало истинных подвижников, строгих постников, учителей и наставников народа, пламенных молитвенников за грешный мир, всецело посвятивших себя делам веры и благочестия. На острове Халки, близ Константинополя, в скиту св. Спиридона Тримифунтского, подвизается замечательный старец, иеромонах Арсений, являющийся светочем истинной веры, даже для мусульман. Отец Арсений родился в сороковых годах XIX столетия во фракийском приморском селе Платане, учился в народной местной школе и пятнадцатилетним мальчиком пришел на Халки к известному в то время подвижнику, иepocxимонаху Евстратию Аргиропагиту, который, между прочим, оказал своему народу ту услугу, что, при содействии мнимой мусульманки Айши, насильственно обращенной в ислам из христианства, выкупил из турецкого плена более тысячи человек, захваченных турками во время греческого восстания. Под руководством кир Евстратия, отец Арсений прошел суровую школу подвижничества, был пострижен в монахи, с посвящением в сан иepoмoнaxa, и ознаменовал свою жизнь многими и выдающимися делами веры и благочестия. Он основал собственный скит св. Спиридона и собрал небольшое иноческое братство. Имя отца Арсения, как строгого подвижника, давно пользуется в греческом народе великою славою, а его теплые ко Христу молитвы, подающие исцеление страждущим, и отеческие наставления, врачующие душевные немощи и скорби, привлекают к нему многочисленных больных и ищущих духовного назидания. В скит св. Спиридона и теперь совершаются непрерывные паломничества людей всякого звания и происхождения – греков, турок, армян, евреев и пр. Трогательно видеть, как мусульмане и иноверцы наперерыв стараются открыть пред старцем-подвижником свои душевные раны, просят у него совета и наставлений, оказывают ему все знаки благорасположения и благоговейно лобызают его руки и одежды.

А сколько других менее известных или совсем безвестных героев веры и благочестия скрывается в современных монастырях греческого востока – на Афоне, Синае, Метеорах, Патмосе и т.д. Сколько их живет и в миру, незаметно для других неся скорби и бедствия, до подвигов мученичества включительно. Не нужно забывать, что и в настоящее время положение греков в Турции весьма тяжелое несмотря на вековые усилия Европы улучшить их участь. Греки и теперь, как и в продолжение всего XIX-го века, не перестают оставаться в глазах турок гяуарами, убивать коих считается делом богоугодным, они и теперь – бесправная de facto райя, подвергающаяся всяким насилиям со стороны правоверных. В течение XIX века турки неоднократно воздвигали настоящая гонения на христиан и подвергали их массовому избиению. А сколько бывает частных и единичных случаев, когда турки требуют от греков перехода из православия в мусульманство и, встречая мужественное исповедание веры Христовой, подвергают их мучениям и смерти. Эти случаи не оглашаются, они систематически замалчиваются и турками и греками, первыми с тою целью, чтобы уверить Европу в совершенном благополучии христианского населения под сенью управления мудрого и гуманного падишаха, а вторыми – из-за страха больших гонений и мучений; о них втихомолку рассказывают друг другу лишь случайные, и немногие свидетели мужественных страданий новых героев веры, о которых лишь спустя много лет начинают более или менее открыто распространяться повествования и за пределами места их подвигов. И льется, даже в наши дни, неповинная кровь христианских мучеников, та кровь, которая полноводной рекой и неоднократно заливала территорию турецкой империи в течение XIX века, свидетельствуя об исключительности духовных дарований греческого народа... В этом народе неослабно господствовали, в течение XIX века, дух истинной Христовой веры, а религиозность составляла самый сильный движущий мотив всей его деятельности. Религия всегда служила для греков главной основой их жизни. У них православие есть дело национальное, неразрывно связанное с идеей самобытного существования греков, как особой народности, и составляющее основной элемент эллинизма, как национальной системы мировоззрения. Измена православию есть вместе измена и народности. Для них церковь есть «матерь», к которой они расположены и привязаны, как добрые дети. Интересы матери-церкви для них суть общие, дорогие и существенные. Всякое более или менее важное церковное дело сосредоточивает на себе всеобщее внимание греков, о нем пишут в светских газетах, говорят в силлогах и братствах, по доводу его волнуются, шумят, устраивают митинги, даже кровью запечатлевают защиту правого дела. Пример – у всех на глазах: волнения и смуты, до кровавой стычки с войсками включительно, происшедшие в Афинах в ноябре 1901 года из-за перевода евангелия с древнегреческого на современный вульгарный разговорный греческий язык. Этому делу у нас, с легкой руки западной печати, придана несвойственная политическая окраска, тогда как оно есть, прежде всего и главным образом, дело религиозное, возникшее на почве охранения неповрежденности евангелия, как священной для всего христианского мира книги, как источника истинного Христова учения и боговдохновенного памятника христианской письменности, а затем оно есть дело литературное и, наконец уже, дело национально-политическое. Любя матерь свою, святую православную Христову церковь, греки в точности соблюдают ее установления, усердно посещают храмы Божии, исполняют посты, проникнуты уважением к своим пастырям. Крупную особенность религиозной жизни греков составляет их любовь к богословскому знанию, унаследованная ими от времен византийских. На востоке не редкость встретить людей со специальным образованием (врача, юриста и т.д.), прекрасно знакомых и с богословской наукой, интересующихся духовной литературой и даже известных самостоятельными учено-литературными богословскими трудами. Не только интеллигенция любит и занимается богословием, но и простой народ поражает постороннего наблюдателя хорошим знанием и пониманием своего «упования». Но выше всех, конечно, стоит в этом отношении греческое духовенство. Пора уже сдать в архив то ложно-научное воззрение, будто греческое духовенство невежественно, необразованно, грубо и т.д. Конечно, исключения имеются, но, во-первых, где же их нет, во-вторых, нельзя частные и случайные факты возводить на степень общих положений, в третьих, нужно различать духовенство городов и больших сел от клириков захолустных деревень, где и положение паствы и ее запросы совершенно иные, и наконец, не следует упускать из виду постоянных и систематических стремлений высших духовных греческих властей поднять уровень просвещения и нравов в духовенстве. Вообще же греческое духовенство, в громадном своем большинстве, отличается таким высоким образованием, какого нет в других православных странах. Многие из греческих архипастырей получили образование в западно-европейских университетах, да часто в двух и трех, прекрасно знают иностранные языки и свободно на них изъясняются, славятся своим ораторским талантом и являются вполне компетентными судьями в самых запутанных вопросах и делах, выдвигаемых своеобразным modus’oм vivendi христиан в Турции. Рядом с плеядой блестяще-образованных архипастырей, на востоке стоит многочисленный сонм столичных и городских клириков, питомцев русских духовных академий и западно-европейских университетов, молодого поколения в среде греко-восточного духовенства, просвещенного не менее архипастырей, деятельного, трудолюбивого и многообещающего. Да и те из клириков, кои вышли из стен халкинской богословской школы, афинской Ризарьевской семинарии и иерусалимской Крестовой богословской школы, имеют вполне достаточное для потребностей их паств образование и с честью несут свое многотрудное служение. А клирики, не получившие систематического образования, заменяют его непосредственною близостью к народу, вниканием в его нужды, простыми безыскуственными словами любви и поучения не только в церкви, но и в домашней и общественной жизни прихожан. Поэтому греческое духовенство имеет громадное влияние на народ. Под его руководством и высшие и низшие классы греческого населения поучаются в истинах христианской веры и приобретают богословские знания, в учрежденных духовенством школах народ учится необходимым в практической жизни познаниям, а в благотворительных заведениях находит пищу, кров и лечение; духовенство помогает народу в различных несчастных случаях, – собирает пожертвования для пострадавших от пожара, ходатайствует пред турецкими властями за невинно разоренных и заключенных, защищает на судах, охраняет неприкосновенность семейного очага греков от хищнических замыслов турок и т.п. И нужно видеть уважение, каким духовенство пользуется на востоке среди народа. Священник – первое лицо в киноте, к нему все относятся с расположением и любовью, его присутствие вызывает в мирянах выражения самого искреннего к нему внимания, о нем не слышно грубых и оскорбительных рассказов, позади его не раздается пошлого смеха. Даже в глазах турок греческий священник является лицом почтенным и именуется ими «папас-эфенди». Кроме духовенства, громадное благотворное влияние на народ имеют и монахи. Монашество и в настоящее время весьма распространено на востоке и считает в своих рядах многочисленных членов. И это указывает на жизненность среди греков религиозного мотива, под влиянием коего весьма многие охотно оставляют мир с его прелестями и посвящают себя подвигам молитвы в труда. И здесь также пора отказаться от неосновательного обобщения частных случаев, пора перестать говорить только о запущенности и бедности греческих монастырей, о необразованности и корыстолюбии греческих монахов и т.п. Жизнь и действительность говорит иное. Следует, с другой стороны, отметить поразительно скудную и бедственную жизнь греческих монахов, их удивительные подвиги терпения, труда, молитвы и духовного делания, их любовь к просвещению, помощь народу во время бедствий, при устройстве школ, больниц, богаделен и т.д. Особенно почтенны в этом отношении заслуги афонских монастырей, которые как прежде, так и теперь оказывают греческому народу неоценимые услуги и в области религиозно-нравственной жизни, и в области просвещения и благотворения. Среди афонских иноков имеется немало лиц с выдающимся образованием, пользующихся почетною известностью и в ученом мире. Таковы, например, о.Александр Лавриот, известный многими учеными трудами из области византологии, прекрасный знаток рукописных сокровищ афонских книгохранилищ, из коих он оповестил ученому миру целое собрание весьма интересных и важных документов. Таковы же о. Евгений, библиотекарь Ватопедскаго монастыря, о. Матвей, библиотекарь Пантелеймонова монастыря, а в Константинополе – Иоаким Форопул, бывший начальник патриаршего архива (ныне – митрополит).

Под руководством и воздействием духовенства и монахов, греческий народ и теперь, как и в течение всего XIX века, живет религиозной жизнью по преимуществу. Религия составляет существенное содержание и частной жизни греков, и общественного их строя, и политических отношений. Интересы веры, духовного просвещения и нравственного преуспеяния стоят на востоке на первом плане. Греки в чистоте блюдут св. православную веру, проводят ее в жизнь, ревностно стремятся осуществить на деле заповеди евангельского учения и достигнуть идеала христианского совершенства. Таким образом, не может быть и речи о косности и мертвенности востока в религиозном отношении, о чем еще продолжают говорить писатели известного лагеря. Поучительно в этом отношении следующее примечательное суждение известного византиниста, профессора Генриха Гельцера, имевшего возможность непосредственно изучить жизнь современного греческого востока. «Не следует думать, говорит Гельцер, будто греческий народ лишен внутренней религиозной жизни. Возгласы о том, что византийская церковь окаменела и окостенела, распространяются только теми, кто знает эту церковь лишь на основании кабинетного изучения. Я решительно объявляю, что вследствие моих личных наблюдений и сношений с греческим духовенством и народом, я пришел в этом отношении к совершенно другим заключениям.²⁵

И в нравственном отношении греческий народ стоит высоко, хотя, конечно, и несвободен совсем от недостатков. Но относительно скрытности и недоверчивости, в коих, между прочим, обвиняют восточных христиан, нужно сказать, что они создались под воздействием жестокого мусульманского ига, которое вовсе не располагало в доверии и откровенности, а напротив, приучало к лукавству и хитрости, заставляло греков часто прибегать к обману и лжи, лишь бы спасти свою голову от турецкого меча и честь своей жены и детей от произвола и насилия мусульманской черни. Вполне понятно и извинительно и корыстолюбие греков и любовь к деньгам, так как они в течение веков видели в золоте главную защиту от алчных своих поработителей, на которых» «бакшиш» и теперь производит магическое действие. Внимательное изучение жизни восточных христиан изобличает и всю неосновательность обвинения греков в нравственной распущенности. Напротив, восточные христиане, в противоположность туркам, весьма строго хранят чистоту своих нравов. Их семейная жизнь проникнута духом патриархальной строгости, отношения к женщине запечатлены рыцарским благородством и вообще простой народ, по отзыву одного хорошего нашего знатока греческого востока, трезвее, опрятнее, наивнее, нравственнее в семейной жизни и живописнее народа русского²⁶. Лишь в последнее время, под влиянием заманчивой западной культуры, в некоторых слоях греческого общества стало наблюдаться уклонение в сторону от отеческих заветов и преданий прекрасного прошлого.

Церковно-религиозная жизнь православного греческого востока подверглась в XIX веке грубому и сильному натиску со стороны иноверной пропаганды, римско-католической и протестантской. Вторжение этой посторонней силы в чуждую ей область жизни и быта привнесло в состав последней несколько новых элементов, более или менее устойчивых и продуктивных, отметить которые любопытно, прежде всего, с чисто исторической точки зрения.

Римские папы, со времени отделения западной церкви от единства церкви вселенской, включили в сферу своей политики и греческий восток, имея в виду подчинить его своему престолу. Еще в эпоху крестовых походов папство предприняло ряд мероприятий в этом направлении, которые, к счастью для православия, не имели успеха. Падение византийской империи римские папы рассматривали, как наказание Божие грекам за их схизму, налагавшее на них преимущественные заботы о спасении «схизматиков». Итак, эпоха турецкого господства на востоке была, с точки зрения Рима, весьма благоприятной для осуществления здесь интересов папской политики. В течение XV-XVIII веков папство неоднократно восстанавливало против турок западных властителей и побуждало их, в интересах римской кафедры, предпринимать против мусульман военные походы, а с другой стороны, папы водворили на востоке многочисленную черную армию монахов-миссионеров, с иезуитами во главе, для подвигов ad majorem Dei gloriam, основали в Риме специальное учреждение для распространения церкви in partibus infidelium, открывали школы для греческой и славянской молодежи и т.д. В первой половине XIX века политика папства в отношении к востоку не подверглась большим переменам в сравнении с прежним временем. Римско-католическая община, возникшая в Турции еще в конце XV века, была независима от турецкого правительства, в силу заключенных между ним и западно-европейскими государствами договоров, и находилась в непосредственном подчинении у римского папы, который назначал сюда епископов по своему усмотрению, посылал миссионеров и вообще руководил всей жизнью общины без всякого непосредственного сношения с султаном, а тем более с православными патриархами, всецело опираясь на дипломатическое представительство западноевропейских государств. Католические миссионеры, при содействии европейских дипломатов, открывали па востоке свои школы и монастыри, устраивали церкви и благотворительные заведения, издавали книги с католическими тенденциями и вообще невозбранно творили дело пропаганды, не пренебрегая никакими средствами, до льстивых обещаний даровать прозелитам освобождение от турецкого ига и до подкупов золотом включительно. В первой четверти XIX века успех римской пропаганды сильно тормозился враждебными отношениями Порты к католикам, за то, что они действовали в пределах турецкой империи независимо от ее правительства; но во второй четверти, когда Порта неоднократно обращалась за содействием к западной Европе для устранения различного рода политических затруднений, она вынуждена была изменить свои отношения к западным иноверцам и предоставила p.-католической пропаганде некоторую свободу действий.

Со вступлением на римский престол папы Пия IX (1846–1878г.), р.-католическая пропаганда предприняла на востоке более смелый и решительный поход. Новый папа, сам бывший в молодости миссионером и отличавшийся энергией в достижении своих планов, поставил себе задачей подчинить православный греческий восток римскому престолу. 6-го января 1848 года он издал энциклику к восточным христианам, призывая их к послушанию кафедре св. Петра. Энциклика вызвала па востоке сильное движение. Против нее возвысили свой голос не только отдельные лица, но и вся православная греко-восточная церковь. 6-го мая того же года «единая святая соборная и апостольская церковь» издала «окружное послание ко всем православным христианам». Оно было подписано патриархами – Анфимом константинопольским, Иерофеем александрийским, Мефодием aнтиoxийским и Кириллом иерусалимским и митрополитами – членами священных синодов константинопольского (18), антиохийского (4), и иерусалимского (7). Ответ был составлен бывшим вселенским патриархом Константием. В нем осуждались догматические заблуждения римской церкви, препятствующие ее соединению с церковью восточной, доказывалось, что восточная церковь всегда твердо хранила вселенское предание и впредь будет верна ему, и давалось понять Риму, что на востоке не обращают никакого внимания на смелые притязания папы. Но благоразумный ответ восточной церкви не удержал папу Пия IX от дальнейших попыток достигнуть своей цели. Его сотрудником в этой деятельности на некоторое время явился ученый грек Яков Питципиос, изменивший православию под коварным воздействием иезуитов. В 1853 году он явился из Константинополя в Рим и предложил папе проект соединения церквей. По его мысли, необходимо было созвать вселенский собор, на котором должны быть соглашены догматические и иные разности между церквами. На соборе должны присутствовать и представители протестантства. Собор, по примеру византийских времен, должны созвать императоры русский (Николай Павлович) и французский (Наполеон III). Место собора безразлично. План Питципиоса понравился папе и, с целью его осуществления, в 1855 году в Риме было основано «Христианское восточное общество». Это общество должно было подготовлять умы к проектируемой церковной унии. Характер деятельности общества намечен Питципиосом в его книге «Восточная церковь» (L’église orientale. Rome. 1855), изданной на средства папы. В этой книге, между прочим, говорится, будто разделение церквей вызвано честолюбием константинопольских патриархов и поддерживается доселе только клиром восточной церкви, а народ будто и теперь склонен признавать провозглашенную во Флоренции (1439 г.) унию; далее, в виду того, что догматические разности между церквами будто бы не существенны, то, в интересах политических и общественных, необходимо восстановить церковное единение, которое будто бы возможно только под духовною властью римского папы; а так как все попытки в этом направлении, вследствие неопытности католических миссионеров, оказались безуспешными, то Питципиос рекомендовал папе отозвать последних с востока и поручить заботы о церковной унии «Христианскому восточному обществу». Основав такое общество, папа назначил Питципиoca главным его директором, а за собой удержал только право защищать и вдохновлять общество. В Риме был открыт центральный комитет, как отделение общества, с целью подготовить вселенский собор. Председателем комитета был избран тот же Питципиос, а членами его должны быть: два кардинала, два государя католического вероисповедания, шесть богословов (четыре из монахов и два из мирян) и два прелата. Такие комитеты должны были образоваться и в восточных патриархатах и действовать под руководством центрального римского. Таким образом, проект Питципиоса привлекал к участию в предстоящей работе на пользу церковной унии и восток, и запад. Но этот проект оказался безуспешным. Питципиос, когда лучше ознакомился с намерениями и видами римской курии по отношению к востоку, не только отказался от своего плана, но и совершенно неожиданно издал в 1860 году новую книгу – «Романизм (Le Romanisme. Paris)», в которой указывает, что причиной догматических заблуждений западной церкви и разного рода ненормальностей в ее жизни было папство и что вселенская истина хранится только в церкви восточной. А когда папа основал в 1862 году новый комитет для подготовки почвы к созванию вселенского собора, то Питципиос от имени «Христианского восточного общества» протестовал против этого и объявил, что папа исключен из членов этого общества. Но и после этого Пий IX не оставил излюбленной своей идеи о подчинении востока духовной его власти. Когда, в декабре 1869 года, в Риме был созван последний у католиков вселенский собор для формального закрепления за папством его абсолютизма, то Пий IX вспомнил и о востоке и особою энцикликой приглашал восточных епископов к участию на соборе и к yнии с престолом св. Петра. Специальное приглашение было отправлено с уполномоченными от папы и ко вселенскому патриарху Григорию VI, но последний, заранее узнав о тоне и характере этого приглашения, поступил вполне благоразумно, не удостоив даже взять в руки папское послание. Неудача у вселенского патриарха, первого по чести среди иерархов востока, убедила папскую депутацию в бесплодности попыток привлечь православных епископов к участию в римском соборе, поэтому остальным восточным патриархам не было отправлено пригласительных посланий. На соборе была выделена особая комиссия и для обсуждения вопроса о соединении церквей, но она не пришла к определенным результатам.

Современный папа Лев XIII (с 1878 года) пошел по стопам своих предшественников в политике в отношении к востоку, но проявил такую настойчивость и энергию в достижении заветной мечты папства, какой не встречалось в прежнее время. Со свойственным ему дипломатическим тактом и прозорливостью он старался воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы привлечь восток в лоно римской церкви. Еще в год своего вступления на престол он, в письме к кардиналу Нине, выразил это свое сердечное желание. С тою же целью в 1880 году он издал энциклику ко всем католикам, приглашая их праздновать дни памяти славянских первоучителей Кирилла и Мефодия, на том ложном основании, будто эти просветители славян совершили свое великое дело по побуждениям из Рима. На эту энциклику от восточных церквей был написан ответ, в коем доказывалось, что святые Кирилл и Мефодий всецело принадлежали не Риму, а Византии, и действовали в славянских странах по внушениям константинопольской церковной и светской власти. В 1885 году, когда весь славянский мир торжественно праздновал тысячелетие своего обращения в христианскую веру трудами святых первоучителей Кирилла и Мефодия, Лев XIII издал новую энциклику, повелевая повсюду праздновать этот праздник. Одновременно, по внушению из Рима, римская пропаганда, с удивительною бесцеремонностью и неудержимым рвением, совершала сильный натиск на греческую церковь, преимущественно в Македонии, Сирии и Палестине, встретив здесь большую для себя поддержку в правительствах французском и австрийском. В самом Константинополе, при содействии католического духовенства, был основан силлог «Соглacиa», под видимым предлогом общения греков – католиков и православных, а в действительности для служения интересам пропаганды. И в то время, как папа Лев различными средствами интриговал против греческой церкви, он старался показать, будто дружески расположен к ней. Когда вселенский патриарх Иоаким IV вступил на престол (1886 г.), то Лев XIII поспешил поздравить его через своего уполномоченного в Константинополе. Это обстоятельство, в связи с тем, что Иоаким IV, за несколько лет до патриаршества, путешествовал на запад для поправления своего здоровья и был в Риме, подало повод к распространению нелепого слуха, будто патриарх давно занят планом подчинить восточную церковь папе. Ложность этого слуха, конечно, скоро открылась. Однако, папа Лев продолжал свою коварную политику в отношении к востоку. В письме к кардиналу Рамполле папа опять выразил желание видеть подчинение восточных христиан римскому престолу; то же самое было сказано и в одной речи к окружающим его кардиналам, как об этом сообщает официальный орган папы – «Римский Вестник», приглашая восточных христиан склонить свой слух к речам римского первосвященника. В мае 1893 года Лев созвал собор католических епископов в Иерусалиме, для обсуждения наиболее целесообразных мер к унии восточных и западных христиан. Далее, в 1894 году папа Лев XIII прибег к главному своему средству и издал энциклику ко всем православным народам, побуждая их к признанию его как главы церкви, и к подчинению ему. На энциклику папы о соединении церквей ответил константинопольский патриарх Анфим VII и состоящий при нем священный синод (в 1896 году). Отвергнув притязания папы и показав, как римская церковь в учении, управлении и богослужении уклонилась от древней церкви, патриарх Анфим призывал папу, чтобы он, вместо приглашения других подчиниться римскому престолу, сам оставил свои заблуждения и пришел в лоно восточной церкви, которая пребывает во вселенском православии, утвержденною на евангелии и на учении первых веков христианства. Подобный же ответ был дан на энциклику и другими восточными церквами, а равно частными лицами. Из последних» здесь укажем «на ученого греческого архимандрита Григория Зигавина, настоятеля греческой общины в Марсели, который в своем обширном (стр. 191) «Ответе на энциклику Льва XIII, папы римского о соединении восточной церкви с западной» (Εν Μασσαλια. 1894–1896г.) представил весьма подробное и обстоятельное опровержение папских притязаний и папского абсолютизма в церкви. Из ответов на папскую энциклику в Риме должны были убедиться, что план о соединении церквей не может иметь практического значения. В виду этого в Риме был созван собор восточных униатских епископов для нового обсуждения старого вопроса. Собор постановил учредить в Константинополе греко-униатскую богословскую школу, для подготовки просвещенных деятелей на пользу папства в среде восточных христиан. Наконец, в 1901 году папа, по поводу преобразования римско-католического лицея в Афинах в духовную семинарию, обратился к востоку с новым приглашением войти в лоно римской церкви, но по обычаю встретил горячую и единодушную отповедь со стороны и духовенства, и народа.

Энергичный и продолжительный поход Пия IX и Льва XIII против востока сопровождался и некоторыми завоеваниями римской пропаганды в среде местной православной паствы. Наибольшему напору западных миссионеров подверглись патриархаты иерусалимский и антиохийский. В 1848 году в Иерусалиме поселился латинский патриарх Иосиф Валерга, со времени коего собственно и началась систематическая пропаганда католичества в Святой Земле и Сирии. Прибыв в Иерусалим, Валерга сначала оказался в затруднительном положении, так как не имел ни средств, ни сотрудников для своего дела. Он нашел здесь только одних францисканцев, носивших громкий титул стражей Святой Земли, но мало занимавшихся пропагандой, да одного священника из белого духовенства. Францисканцы, бывшие дотоле полными хозяевами положения, отказались содействовать Валерге в миссионерской деятельности а даже стали ему противодействовать. Латинскому патриарху оставалось пригласить сотрудников извне. Патриарх кликнул клич к латинской Европе, на который отозвались до двадцати монашеских орденов и миссионерских обществ. Вместе с тем в распоряжение патриарха потекли обильные пожертвования на дело миссионерства, и католическая пропаганда открыла на востоке свое триумфальное шествие. Преемники Валерги, иерусалимские патриархи Викентий Бракко (†1889 г.) и современный нам Людовик Пиави, следовали по стопам своего предшественника и еще больше приумножили и средства, и успехи пропаганды. В настоящее время латинская пропаганда в Палестине и Сирии располагает громадной армией строго дисциплинированных миссионеров, принадлежащих к различным монашеским орденам, и в то же время окружена многочисленными, ревностными и послушными союзниками в виде миссионерских обществ и братств, существующих в различных городах западной Европы. Из таких обществ известны: 1) «Братство каноника Альбони (Oeuvre du chanoine Albany)», учрежденное в Париже с целью религиозного влияния на весь греческий восток и особенно на Палестину, имеющее и свой журнал «La Terre Sainte» (с 1875 года); 2) «Братство паломнических путешествий во Святую Землю (Oeuvre des pèlerinages en Terre Sainte)», основанное в Париже в 1853 году, организующее ежегодно две поездки поклонников в Палестину и имеющее свой специальный журнал (ныне «Bulletin des écoles d’Orient»); 3) «Братство восточных школ» (Oeuvre des écoles d’Orient), учрежденное с целью открытия латинских школ на востоке, 4) «Общество пропаганды веры (Société pour la propagation de la foi)» в Париже и Лионе, ежегодно посылает латинскому патриарху в Иерусалиме до 55 тысяч франков; 5) «Общество латинского востока (Société de l’Orient latin)», основанное в Париже в 1876 году для издания древних путешествий и паломничеств во Святую Землю и относящихся к ее историй сочинений, преимущественно из эпохи крестовых походов; 6) «Общество Святого Гроба (Verein vom Heiligen Grabe)» в Кельне, в Германии, основанное в 1856 году и имеющее свой журнал «Das heilige Land»; 7) «Сионское общество (Sions Verein)» в Мюнхене, возникшее в 1866 году для поддержания в Святой Земле учреждений Ратисбона и Сионских Братьев; 8) «Общество непорочного зачатия Богородицы», существующее в Вене для организации паломнических поездок в Иерусалим. Кроме того, существуют: ассоциации – св. Леопольда в Вене, св. Лудвига в Баварии, св. Ксаверия в Ахене, св. Бонифация в Падеборне и св. Детства Иисуса, иезуитские ассоциации в Авиньоне, Пуатье, Амиане, Гран-Кото и т.д. Все отдельные лица и целые учреждения являются безусловно послушными, ас cadaver, орудиями римской конгрегации пропаганды, отличаются фанатизмом и страстностью в достижении своих целей, направляемых ad majorem Dei gloriam, и готовы на всевозможные жертвы. Обилию усердного труда соответствуют и богатые денежные капиталы, находящиеся в распоряжении ватиканской пропаганды и позволяющие ей действовать без всяких затруднений в финансовом отношении и при помощи самых разнообразных средств. Самою главною и распространенною приманкою для православных служит широкая благотворительность католических миссионеров. В разных местах Палестины они настроили множество всевозможных приютов, больниц, пансионов, странноприимных домов и других благотворительных учреждений (до 50), в которых находят пристанище и помощь люди разного происхождения и вероисповеданий. В то же время им принадлежат многочисленные церкви и каплицы (до 62), рассеянные по всей Палестине и служащие для удовлетворения духовных потребностей всех желающих. Католические храмы отличаются богатством церковных принадлежностей и обилием украшений. Заведующие ими духовные лица с большой готовностью и предупредительностью позволяют осматривать церкви и часовни и поклоняются местным святыням, не требуя за это никакой платы, а удовлетворяясь добровольными приношениями. Для целей миссионерства католики часто пользуются переносными храмами и учреждают подвижные миссионерские станы; последние состоят из латинских патеров и монахов, которые перекочевывают с одного места на другое в зависимости от того, где предвидится больше успеха в совращении в католичество невежественного, бедного и голодного арабского населения Палестины. Громкую опасность для православия представляют и многочисленные школы (две высших, 21 средних и 71 низших) и разные детские приюты, открываемые латинянами для подрастающего поколения палестинского населения. Такие школы и приюты открываются обыкновенно при храмах и монастырях и все учащиеся обязательно должны присутствовать при ежедневных латинских богослужениях, не исключая и православных детей. При полной замкнутости латинских заведений, доходящей до совершенного отчуждения детей от родителей, питомцы католических школ мало-по-малу совсем забывают родную веру и приобретают механическую привязанность к латинству. Наконец, католические миссионеры не пренебрегают действовать силою золота, которым они богаты и которое в деле убеждения является у них ultima ratio, льстивыми и коварными обещаниями, сулящими жизнь веселую, спасительную и свободную от жестокостей и произвола турецких властей. При таких условиях деятельности, латинская пропаганда имеет в Палестине и Сирии немалый успех. Местное население весьма бедно и нуждается в необходимых средствах жизни, подвержено частым заболеваниям, не имеет ни церквей в достаточном числе, ни школ. Естественно, оно представляет весьма великую добычу для католической пропаганды, располагающей грандиозными средствами в осуществлении своих целей. Чтобы получить представление о размерах и силе латинской пропаганды в Палестине, достаточно иметь в виду одни лишь иерусалимские учреждения латинян. В Иерусалиме и его окрестностях латинянам принадлежат: 1) начальная приходская школа для мальчиков, построенная «братьями христианских школ»; 2) начальная школа францисканцев; 3) униатская греко-католическая семинария св. Анны, основанная африканскими миссионерами ордена «белых или алжирских братьев» и приготовляющая своих питомцев к поступлению в восточный институт св. Анны, где студенты специально готовятся к миссионерству и проповедничеству; 4) латинская семинария при латинской патриархии; 5) практическая школа библейских наук (école biblique), основанная доминиканцами; 6) мужская профессиональная школа св. Петра Сионского с высшими научными курсами; 7) сиротский дом во имя Спасителя, принадлежащий францисканцам, с курсами богословия, проповедничества и даже различных ремесел; 8) школа патера Шмита; 9) школа лазаристов в немецкой колонии; 10; школа и аптека «сестер св. Карла»; 11) ремесленный приют «Ессе homo»; 12) женская начальная школа сестер францисканок; 13) четырехклассная женская школа «сестер явления св. Иосифа»; 14) воспитательный дом, сиротский дом и приют тех же сестер; 15) женская школа «Общины Сионской Богоматери»; 16) группа благотворительных учреждений «Католической общины сестер милосердия», а именно, приют для подкинутых детей, школа для слепых, убежище для стариков и страдающих неизлечимыми болезнями, мастерская рукоделий для приходящих девиц, бесплатная амбулатория и аптека для первоначальной медицинской помощи; 17) странноприимные дома – францисканский для католиков, австрийский для одних австрийцев, сиротский дом и странноприимница для немецких католиков «Общины сестер Карла Боролейского, странноприимница во имя Божией Матери, покровительницы Франции (Notre Dame de France); 18) госпитали и аптеки: госпиталь св. Людовика, основанный графом Пьелла, госпиталь «сестер явления св. Иосифа», муниципальный госпиталь для больных всех национальностей «Католической общины сестер милосердия», детская больница св. Марии, приют прокаженных «помощь Иисуса», главная аптека францискан, несколько иных, больших и малых больниц, аптечек, амбулаторных, приютов для слепых и глухих, школ различного типа и наименования; 19) наконец, близ Иерусалима существует несколько школ дон-Беллони, ревностного распространителя католических идей среди турецкого населения. Столь же многочисленные учебные и благотворительные учреждения латинян и в других городах Святой Земли. В последнее время католические миссионеры стали проникать даже в отдаленные углы глухого и дикого Заиорданья и уже утвердились в городах Кераке и Мадебе. Громадными силами и средствами католическая пропаганда располагает и в Сирии, где она имеет очень много разного рода учреждений. Так, например, в одном Бейруте латиняне имеют следующие учебные заведения: 1) университет св. Иосифа, состоящий под управлением иезуитов и имеющий при себе приготовительные классы и семинарию; 2) коллегия маронитов с восьмилетним курсом; 3) греко-католическая патpиapшая коллегия с 12 классами и с семинарией для приготовления священников; 4) бесплатное училище для приходящих девочек «Общины сестер милосердия (Les filles de charité de St. Vincent de Paul)»; 5) приют с училищем для бедных детей и класс для детей более состоятельных родителей той же общины; 6) дом сиротский и воспитательный с рукодельными отделениями той же общины; 7) пансион и школа для приходящих девочек «Общины сестер Назаретской Божией Матери». Что касается общего числа латинской паствы, то в Палестине в 1898 году чистых латинян было свыше тринадцати тысяч, а в Сирии до трех тысяч. Но местное латинство не исчерпывается одним чисто латинским элементом. Наибольшую силу и опасность для православия востока представляют полу-латиняне или униаты. Церковно-вероисповедная уния стала распространяться на востоке с наибольшим успехом при папе Льве XIII. В виду того, что чистое латинство, с его многочисленными заблуждениями, умноженными на соборе 1870 года новым лжедогматом о непогрешимости папы, не могло рассчитывать на большое распространение на востоке, Лев XIII признал необходимым изменить прямую политику папства и пошел на встречу православия окольным путем, предложив восточным христианам вероисповедную унию, под которой разумеется соединение их с Римом, под условием признания главенства папы, но с сохранением своего языка при богослужения, своей церковной обрядности, своего духовенства и т.п. Средство оказалось привлекательным, но крайне опасным для православия: уния, давая православному населению Сирии и Палестины родную иерархию и пышные религиозные церемонии, оставляя ему родной язык и прежнюю обрядность при богослужении и т.д., впоследствии неудержимо овладевает всем существом униата, всецело растлевает его душу и сердце, губит его лучшие национальные стремления, властно удерживает его в ограде латинской церкви и превращает в чистого латинянина, так как полулатинства – нет и быть не может по самому существу дела. Тем не менее хитро расставленная папой ловушка для православных очень многих из них отторгнула от родной веры и ввергла их в разрушительную латинскую машину. По известиям от последних лет XIX столетия, в Палестине униатов было свыше двенадцати тысяч, а в Сирии – до 380 тысяч. Они разделяются на несколько категорий, а именно: греко-католики, маронисты (в Сирии и на Ливане), сиро-латиняне (мелхиты), армяно-латиняне, халдеи-католики или латиняне, копто-латиняне и абиссинцы-латиняне. Все перечисленные униатские народности, за исключением коптов и абиссинцев, имеют в Сирии и Палестине своих патриархов и епископов, признанных турецким правительством, и живут полной церковно-общественной жизнью. Римская конгрегация пропаганды энергично содействует их росту и принимает меры к лучшему их благоустройству. С этой целью в 1893 году в Иерусалиме состоялся так называемый евхаристический конгресс, под председательством папского легата кардинала Ланжение. Конгресс выработал ряд мер и сделал несколько постановлений, направленных к усилению и наибольшему распространению унии на востоке.

Католическая пропаганда проникла и в Египет, по делает здесь сравнительно слабые успехи, так как местное население сильно привязано к своей вере. Кроме чистых латинян, здесь имеются и униаты из среды греков, коптов, сирийцев и армян. Католические миссионеры и в александрийской церкви пользуются теми же средствами, какие применяются в Палестине и Сирии. Так, в восьмидесятых годах XIX столетия иезуиты открыли в Александрии и Каире две большие коллегии, на 270 учеников каждая. Африканские миссионеры (Les frères des missions africains de Lyon) устроили третью в Танте. Рядом с ними действует католическое братство христианских школ, занимаясь обучением первоначальным, высшим и коммерческим. Братство имеет школы в Каире, Александрии и Рамле, которые прекрасно поставлены в учебно-воспитательном отношении и пользуются покровительством египетского хедива. Женские католические конгрегации занимаются благотворительностью и воспитанием девочек. В александрийском пансионе св. Викентия учится несколько сот девочек. Монахини ордена Доброго Пастыря, францисканки, сионские монахини, монахини Богоматери и других орденов покрыли своими школами и пансионами почти весь Египет. Кроме того, латинские миссионеры имеют около сотни школ в селах и деревнях, а на берегах Нила основали многочисленные доходные и временные школы, в коих даром обучают детей всех вероисповеданий. Католическим миссионерам в Египте принадлежит и несколько монастырей, например, в Каире (францисканский женский), Александрии, Мансуре, Измаилии, Луксоре и других городах. Занимаясь обучением детей в школах, монахи и монахини этих монастырей устраивают религиозно-нравственные беседы для взрослых с целью пропаганды, дают приют и оказывают бесплатную врачебную помощь в своих благотворительных и медицинских учреждениях бедным и больным. Наибольшие завоевания католическая пропаганда делает среди коптов. Египетские латиняне и униаты имеют и свое духовенство из туземцев, с патриархом и несколькими епископами во главе.

В пределах константинопольского патриарха католическая пропаганда имеет также слабый успех, встречая противодействие со стороны православных духовных властей. Сравнительно больше встречается католиков и униатов в Малой Азии, а также в Македонии, где, вследствие последних политических волнений, возникших на национальной почве между греками, болгарами и сербами, иноверная пропаганда приобрела немало новых прозелитов. В Константинополе латинские католики имеют апостолических делегатов, коим и принадлежит высшая духовная власть, а армяне-униаты управляются особым патриархом, живущим в Константинополе и несколькими епархиальными архиереями (в Малой Азии). Болгарские униаты имеют своих епископов (например, в Фессалонике). До 1882-го года католические и протестантские миссионеры пользовались некоторою свободой в своей деятельности, но с указанного года их положение в Турции изменились к худшему. Турецкое правительство постановило в этом году, что католики и иные миссионеры могут строить церкви, монастыри, школы и больницы и приобретать недвижимую собственность лишь с особого разрешения министра внутренних дел. А так как в Турции ни одно сношение с начальством, высшим или низшим, по делу частному или общественному не обходится без бакшиша, то указанное правительственное распоряжение создало для инославных миссионеров весьма много затруднений и увеличило и расход в очень большой степени. Многие миссионерские постройки совсем приостановились, а другие доведены до конца с громадными усилиями. Покупка небольшого клочка земли для церкви или школы, стала сопровождаться такими затруднениями, которые заставляют многих отказаться от первоначального намерения, а приобретение значительных земельных участков совсем воспрещается миссионерам. Все это весьма сильно тормозит рост католического дела в Турции.

В королевстве греческом католическая пропаганда имеет свою историю. После освобождения Греции, когда началось устройство местной церковно-общественной жизни, западные миссионеры воспользовались неопределенным внутренним положением страны и в большом числе явились сюда, с предложением своих услуг. Но, вместо порядка и пользы, они внесли в жизнь страны только смуту и вызвали здесь много беспорядков. Особенной назойливостью отличались католические миссионеры, во главе с иезуитами и братьями милосердия. Они уже издавна пользовались вполне заслуженным презрением со стороны греков за прозелитизм и самовольное вторжение в чужие дела, однако продолжали держаться высокомерно и с редким упорством стремились к своей цели. Под предлогом обучения католической молодежи, иезуиты открыли школы в Афинах, Керкире, Сиросе, Тиносе, Фире и Наксосе и занимались здесь пропагандой католичества, причем совершенно не желали сообразоваться с изданными правительством узаконениями касательно народного просвещения. В частности, они, вопреки закону, отказались представлять на рассмотрение министерства просвещения программы преподаваемых в их школах наук, назначать на должности преподавателей лишь таких лиц, которые одобрены правительством, ввести в качестве учебников только такие книги, которые рассмотрены в министерстве, и назначать православных законоучителей для обучающихся в их школах детей православного вероисповедания. На острове Тиносе, кроме женской школы, иезуитами учрежден и лицей для мальчиков. Все указанные иезуитские школы, существуют и в настоящее время, весьма опасны для греческой православной молодежи, в большом числе собирающейся сюда для изучения французского языка, ныне совершенно необходимого. Так, в тинской женской школе в 1894 году было 100 учениц, из коих 50 – православного вероисповедания. В 1890 году и в Афинах была открыта иезуитская католическая гимназия, находящаяся под надзором местного латинского епископа; несмотря на то, что и здесь было много православных учеников, начальство школы долго не приглашало православного законоучителя. Кроме иезуитских школ, в Греции во многих местах существуют и школы итальянские, открытые итальянским правительством для нужд своих соотечественников, живущих в Греции, и с целью политической пропаганды. И эти школы не подчиняются правительственным узаконениям. Вследствие упорного нежелания иезуитов и других католических монахов регулировать школьную жизнь на основании греческих законов, в палате депутатов неоднократно возбуждался вопрос о понуждении западных просветителей жить в Греции так, как требует правительство. Но дело дошло однажды (в 1870 г.) до того, что иезуиты исключили из своих школ всех православных учеников. То же сделали в 1880 году и братья милосердия, лишь бы не приглашать в школу православного законоучителя, как требовало греческое правительство. Наконец, по ходатайству французского посла, заявившего греческому правительству, будто школа братьев милосердия – ремесленная, предназначенная к обучению ремеслам и французскому языку, она опять была открыта и, конечно, по прежнему без православного законоучителя. Опираясь на правительство западно-европейских послов, иезуиты отвергали и другие законные требования греческого правительства. Так, по законам 1830 и 1833 годов, в Греции признаются правительством только католические епископы в Сиросе, Тиносе, Наксосе и Фире, а всякий новый латинский епископ может назначаться папою в пределы Греции лишь с согласия местного правительства. Между тем, в 1875 году папа, без сношения с правительством, назначил в Афины латинского архиепископа Маранка. Разумеется, правительство отказалось признать законным это назначение, и Маранк жил в Афинах в звании титулованного архиепископа. Его преемник Зафин остался в положении своего предшественника, и лишь архиепископ Деангели пожелал получить утверждение со стороны греческого правительства (в 1895 г.). Так папство и в Греции, как и в других государствах, обнаруживает мало готовности сообразоваться с местными законами²⁷. Католические миссионеры распространяли латинство в Греции и посредством книг и журналов, которые они во множестве печатали, а также при посредстве преподавания в афинском университете, который первоначально был устроен по образцу университетов западных. Высшая духовная власть Греции много раз указывала светскому правительству на зло, причиняемое стране латинянами, и принимала свои меры против систематического растления греков пришлыми просветителями, а народ неоднократно устраивал даже целые восстания и бунты против них. Но в правление короля Оттона, индеферентно относившегося к интересам православия, борьба духовенства против латинской пропаганды имела мало успеха, и лишь со времени вступления на престол короля Георга, перевес оказался на стороне православных. Современная церковная власть Греции, во главе с святейшим синодом и в лице афинского митрополита и епархиальных архиереев, зорко следит за деятельностью врагов православной веры и своевременно разрушает все их козни. В самом конце XIX столетия католиков в Греции было 14 тысяч, при общем населении в 2½ миллиона.

Одновременно с католичеством, на православном греческом востоке занималось пропагандою своего учения и протестантство, в различных его разветвлениях и толках. В начале XIX века и протестантское движение на востоке приняло сравнительно широкие размеры. В это время на западе сложился взгляд на восток, как на страну варварскую, потерявшую, вследствие турецкого ига, истинную веру Христову и нуждающуюся в постороннем религиозно-просветительном воздействии. В виду этого протестантские миссионерские общества Англии, Швейцарии, Германии и Америки признали необходимым обратить свой благосклонный взор на погибающую восточную церковь и в большом количестве выбросили в недра этой церкви своих миссионеров. Открылась усиленная пропаганда протестантства на Балканском полуострове и в Малой Азии, в Сирии, Палестине, Египте и Греции. Протестантские миссионеры действовали крайне осторожно и дипломатично. Они сначала имели в виду только интересы народного просвещения и на этом поприще лишь привлекли к себе почти общее расположение. В 1810 году английское Библейское общество отпечатало в громадном числе экземпляров Новый Завет в переводе на новогреческий язык, сделанном еще в начале XVII века монахом Максимом Каллиполитом, учеником Кирилла Лукариса, и занялось распространением этого издания на востоке. Современный константинопольский патриарх Кирилл VI одобрил это издание в 1814 году, а в 1818 году, с разрешения патриарха, греческий клирик Илларион сделал другой перевод Нового Завета, который английское общество также было намерено издать для греков, по соглашению с патриархом Григорием V (в 1819 году). Оно же, чрез своего члена миссионера Пинкертона, обязалось сделать издание и Ветхого Завета по переводу LXX. Но возникшее в 1821 году греческое восстание помешало осуществлению этого дела. Насколько на востоке благосклонно относились к деятельности британского Библейского общества и как ему доверяли, видно из того, что в 1818 году в константинопольской патриаршей типографии, от имени английского общества, были напечатаны наставления о пользе чтения Священного Писания, извлеченные из творений св. Иоанна Златоуста. По заключении мира после греческого восстания, деятельность английского общества на востоке по прежнему получила широкое развитие. В 1831 году общество отправило правителю Греции графу Каподистрии 10000 экземпляров перевода Священного Писания и других полезных и назидательных книг, которые и были приняты с благодарностью. В 1840 году был издан в Лондоне новый перевод Священного Писания на простонародный греческий язык, исполненный особой комиссией из членов английского общества Ливса и Лаундса, которые перевели Ветхий Завет с еврейского языка, и греческих ученых Валетты, Вамвы, Типалда, Филаделфа и других, которые перевели Новый Завет с древнего греческого текста. В 1850 году перевод был вторично издан в Лондоне. Язык этого перевода не вполне удачен, но в догматическом отношении перевод не заключает в себе ничего подозрительного. В 1843 году в Афинах, с разрешения местного Святейшего Синода, английским обществом был издан перевод LXX в четырех томах и распространен среди духовенства и народа. Кроме издания Священного Писания, протестантские миссионеры занимались и обучением молодежи и во многих местах греческого востока открыли свои школы, например, в Константинополе, Адрианополе, Прусе, Смирне, Афинах (миссионеры – Кинг, Хилль, Корк), Эгине (Артлей), Сиросе (Хилднер), на Ионийских островах, где протестанты в 1831 году имели уже 117 мужских и 10 женских школ с 4278 учащимися и в других местах греческого востока. И школы эти сначала не возбуждали никакого недоверия и были благосклонно встречены греческим духовенством и народом. Но когда, несколько позднее, протестантские деятели стали преследовать, при посредстве обучения детей, и миссионерские цели, то против них повсюду на востоке возникло сильное неудовольствие, деятельность их стала осуждаться и вызывать энергичное противодействие. Все их книги и издания подверглись осуждению, как вредные и опасные для православия. Почин в изобличении коварных замыслов инославных эксапостолов принадлежит ревностному поборнику православия, вселенскому патриарху Григорию VI. В период времени от 1836 до 1838 года он издал несколько окружных посланий к духовенству и народу, в коих указал на зло для православия, причиняемое католиками и протестантами посредством школ, книг и иных средств, увещевал их избегать всяких сношений с инославными эксапостолами, книги, изданные ими, сжигать, детей в их школы не посылать и вообще крепко держаться святой веры, утвержденной семью вселенскими соборами и полученной от отцов²⁸). Протестанты увидели в патриархе Григории настолько опасного для себя врага, что признали необходимым удалить его с кафедры; это им и удалось при содействии английского посла в Константинополе Стратфорда Редклифа. Но это обстоятельство не изменило отношений высших духовных властей греческого востока к протестантам. Преемники патриарха Григория VI, а также патриархи других церквей и священный синод церкви элладской действовали в том же роде; они постоянно указывали своим пасомым на опасность от общения с инославными миссионерами, различными мерами старались ослабить и уничтожить коварные замыслы западных эксапостолов и удержать православных в ограде греко-восточной церкви. Ненависть к протестантам дошла до того, что греческие ученые стали осуждать и их перевод Священного Писания на народный греческий язык, хотя прежде с одобрением относились к нему. Душою ученой полемики против протестантов был знаменитый греческий пресвитер Константин Экономос, который написал капитальное сочинение в защиту перевода LXX, как единственно правильного и достойного уважения, и против еврейского текста писания и новейших его переводов на греческий язык. Противниками его в этом вопросе были Вамва и Фармакид, которые держались того мнения, что надо различать миссионерские действия протестантов, заслуживающие вечного осуждения и противодействия, и распространение Священного Писания в народе на общедоступном языке, как дело не только не вредное, но и весьма полезное, одобренное и восточными патриархами (Кириллом VI и Григорием V) и русским Святейшим Синодом. В этом споре как Экономос, так и его противники впали в крайности, первый – в излишнем восхвалении перевода LXX, а второй – в унижении последнего и в излишне снисходительном отношении к достоинствам и недостаткам переложения Священного Писания на греческий народный язык. Тем не менее полемика эта была полезна, так как обратила общее внимание на протестантскую пропаганду. Последняя с каждым годом усиливалась и развивалась. В 1844 году в Турецкой империи действовали уже около 30 протестантских миссионеров, из них некоторые – вполне открыто. Особенную ревность обнаружили – Хилднер на острове Хиосе и Кинг в Афинах. Первый так восстановил против себя греков, что они устроили бунт. В мае 1836 года народ, возмущенный коварными происками Хилднера и его открытым порицанием православия, большой толпой собрался близ его школы и грозил ее разрушить; некоторые из возмутившихся бросали в здание камни, а другие устроили близ нее торжественное сожжение протестантских книг. Волнение разрослось до такой степени, что вызвало вмешательство военной силы. После усмирения бунта Хилднер должен был бежать из Греции. В 1852 году в Афинах вел открытую пропаганду американский миссионер Кинг, который был осужден за это и изгнан из пределов королевства; но после он опять сюда явился и продолжал свое дело. Православный греческий народ враждебно относился к иноверной пропаганде и предпочитал верность православной церкви всем выгодам прозелита. Посему протестанты имели на востоке слабый успех. В 1852 году американский епископ Сутгат, не рассчитывая на успех своего дела среди греков, оставил пределы Турции и возвратился в Америку. Однако, в 1874 году в Афинах была построена первая церковь греков-евангеликов, как называют себя местные протестанты. Примеру их последовали и протестанты Пирея, которые также имеют свою церковь и школу. В 1893 году православное пирейское население произвело бунт по поводу слуха, что протестанты занимаются пропагандой. В 1884 г. афинские протестанты рассчитывали привлечь многочисленных неофитов при содействии знаменитого шотландского проповедника Сомервиля, который вел беседы в афинском силлоге «Παρνασσος», в городе Воло и других городах, но ошиблись в своих ожиданиях. По последним известиям в греческом королевстве протестантов считается до двух тысяч человек.

Из Афин деятельность протестантов направляется и в другие города, например, в Воло, Янину и далее – в Фессалонику, Смирну и Константинополь. Но в Константинопольском патриархате деятельность их незначительна, а число прозелитов – крайне ограничено. То же самое нужно сказать и о Египте, где протестанты пропагандируют свое учение, главным образом, посредством школ. Так, американская миссия современной пресвитерианской церкви имеет в Александрии несколько школ для арабов, коптов и магометан. Миссия свободной шотландской церкви (Scotch Free Church) владеет двумя школами, одна из которых назначена для еврейских детей, а другая – для молодежи различного вероисповедания. И у немецкой евангелической миссии имеется одна школа и т.д. Но протестантские учебные заведения в Египте не могут равняться с латинскими ни числом, ни влиянием. Сравнительно большими успехами протестантство пользуется в Палестине и Сирии, где оно в течении XIX века утвердилось довольно прочно. В начале этого века прибыл в Иерусалим, с целью обращения в христианство иудеев, английский миссионер Чандис, в 1822 г. явился Иосиф Вольф, а в 1825 году – миссионер Николаисон, который, спустя немного, возвратился в Англию, а потом опять прибыл в 1833 году в Иерусалим, откуда и не выезжал до самой своей смерти, происшедшей в сентябре 1856 года. Тем не менее до 1835 года успехи английских миссионеров были очень незначительны и ограничивались обращением в христианство до десятка евреев. Но в этом году в Иерусалим явились американские миссионеры во главе с Виттингом, и занялись пропагандой протестантства. Они сначала вращались в среде армян и свою деятельность ограничивали раздачей книг Священного Писания Ветхого и Нового Завета, затем вошли в дружбу с членами Святогробского братства, всюду старались показать себя филеллинами и даже ссудили Святогробскому братству значительную сумму денег для уплаты долгов. Поселившись в келлиях греческого монастыря св. архангела Михаила, они заявили себя щедрыми благотворителями и, между прочим, даром кормили бедных православных школьников утром и в полдень, Все были довольны американскими пришельцами и прославляли их за доброе дело. Но с течением времени, открылась подлинная цель прибытия Виттинга и его сподвижников в Иерусалим. Они стали собирать православных детей у себя и учили их не поклоняться святым иконам и честному Кресту, не поститься и не почитать Богородицы. Тогда иерусалимский патриарх, поняв коварство американцев, за большие проценты занял у евреев деньги и выплатил Виттингу долг, а его самого с помощниками изгнал из греческого монастыря и из православных школ. Но Виттинг присоединился к Николаисону и оказал ему большое содействие к утверждению протестантства в Палестине. Последнее особенно усилилось тогда, когда в Иерусалиме было учреждено английское консульство и на должность консула был назначен Юнг (1839 г.). Между тем, вследствие политических затруднений в Палестине, вызванных египетским пашею Мехметом-Али и его сыном Ибрагимом, которые стремились освободиться из-под власти султана, прусское правительство обратилось в 1841 году к английскому с предложением взять на себя протекторат над всеми протестантами в Иерусалиме и в Палестине. Английское правительство уклонилось от этого, и тогда Пруссия предложила пяти великим державам, чтобы они сообща приняли на себя протекторат над всеми христианами Палестины на следующих условиях: 1) христиане освобождаются от всякого налога за посещение святых мест; 2) зависят исключительно от христианских послов; 3) святые места переходят в собственность пяти великих держав, но после предварительного их выкупа от настоящих их владетелей, причем на Сионе должно постоянно находиться европейское войско из шестидесяти солдат от каждой державы, а на холме Мориа – турецкий отряд; 4) христиане образуют четыре общины – латинскую, греческую, армянскую и евангелическую, и 5) назначаются три представителя, – один для латинян от имени Франции и Австрии, один для греков и армян от имени России и третий для протестантов от имени Англии и Пруссии. Но и это предложение прусского правительства не встретило сочувствия, а равно не достигла цели и подобная попытка со стороны России, обратившейся к державам с соответствующей дипломатической нотой 2 марта 1841 года. Вследствие этого прусский король Фридрих Вильгельм отправил в Лондон специального своего посла Бунзена, с целью склонить английское правительство к совместной деятельности на востоке. Бунзену удалось убедить кентерберийского архиепископа Ховлея и лондонского епископа Вламфильда относительно общего со стороны Пруссии и Англии покровительства протестантам в святых местах. Вслед за тем в Иерусалим был назначен англиканский епископ, крещеный еврей Александер, бывший профессор арабского и еврейского языка в Лондоне. 9-го января 1842 года он прибыл в Иерусалим, но здесь оказалось, что его паства состоит лишь из трех еврейских семейств, незадолго пред тем обратившихся в христианство. В течение пятилетнего епископства Александер увеличил свою паству лишь одним десятком евреев. Гораздо деятельнее был его преемник епископ Гобат, назначенный прусским правительством. Но ему на первых же порах стал противодействовать английский консул Финн, как только открылось, что Гобат преследует интересы преимущественно немцев. В 1847 году Гобат основал на Сионе миссионерскую школу и начал привлекать в лоно протестантства не только евреев, но и православных и латинян. Последнее обстоятельство восстановило против Гобата и представителей двух христианских общин. Но особенно интриговал против него английский консул Финн, который в 1856 году даже подверг епископа домашнему аресту на шесть месяцев. Разумеется, после этого столкновения, совместная деятельность Англии и Пруссии в Палестине оказалась невозможной. Тогда и началась здесь систематическая протестантская пропаганда под руководством специальных миссионеров и обществ. В 1851 году в Иерусалим явился миссионер Флиндер, а в 1859 году – Шнеллер. Повсюду в Палестине стали возникать протестантские общины, везде устраивались протестантские храмы, а в 1898 году, как известно, сам германский император Вильгельм II присутствовал на освящении великолепного германского храма, близ православного храма Воскресения. Повсюду в Палестине процветают и германские колонии, расширяющиеся и богатеющие с каждым годом. Усиливаются постепенно и англикане, имеющие в Иерусалиме своего епископа Blyth’a. Главным орудием протестантской пропаганды в Палестине служит образование во всех его видах – высшее, среднее, низшее и профессиональное. Протестанты владеют не одною сотнею школ, в коих ежегодно обучается свыше пятнадцати тысяч человек. Протестантские школы очень хорошо поставлены в учебно-воспитательном отношении и имеют немалое влияние на своих питомцев, которые, по окончании учения, являются усердными распространителями в местном населении протестантских идей. Другими средствами пропаганды являются – экономическая и врачебная помощь, политическое покровительство и религиозное миссионерство. В силу основного характера своего вероучения, протестанты игнорируют христианские святыни Палестины, строят мало храмов и, вообще ограничиваются в этом отношении только необходимыми Но с другой стороны, они ныне широко раскинули в Палестине и Сирии сеть не только своих школ, но и приютов, амбулаторий, странноприимниц, больниц, на которые тратят громадные денежные средства. Даже в отдаленных местах Палестины, каково Заиорданье, протестанты имеют свои миссионерские учреждения различного типа. До трехсот всевозможных протестантских обществ, существующих в Европе и Палестине, работают на этом поприще. Годовой их бюджет определяется в сорок миллионов рублей. Из них более других известны – в Англии; 1) Лондонское общество для распространения христианства среди иудеев («London Society for promoting Cristianity among the Iews»), учрежденное в 1809 году, 2) Церковное миссионерское общество для распространения протестантства («Common church missionary society»), 3) Миссионерское общество имени епископа Гобата («Bishop Gobât’s-fund formissions»), учрежденное в 1852 году под председательством кентерберийского архиепископа, 4) Женское общество, основанное в 1860 году с целью распространения просвещения и единения среди сирийских женщин («Ladie’s association for the Social und Religions improvement of the Syrian Females»), 5) Врачебно-мисcионepcкоe общество в Эдинбурге (Medical missionary Society of Edinbourg), посылающее врачей – миссионеров в Палестину, 6) Палестинское общество (Palestine Society), основанное в 1876 году, 7) Общество для изучения Палестины (Palestin exploration fund), учрежденное в 1856 году под покровительством королевы английской с целью научного исследования истории и современного положения Св. Земли, имеющее и свои журналы («Quartely statement of Palestine exploration fund»); – в Германии – 8) Иерусалимское общество (Jerusalems Verein), учрежденное в Берлине в 1852 г. с целью распространения протестантства в Святой Земле, 9) Общество девиц (Jung Frauen Verein), основанное в Берлине в 1866 году; составляющие его девицы однажды в месяц собираются для изготовления различных домашних предметов, которые потом продаются, а вырученные деньги посылаются в Палестину; 10) Общество диаконисс (Diakonissen-Anstalt zu Kaiserwerth a/Rh.), учрежденное в 1836 году с целью основания школ и больниц в Палестине, 11) Германское Палестинское Общество (Deutscher Palästina-Verein), открытое в 1878 году для научного изучения Палестины и имеющее свой журнал (Zeitschrift des deutchen Palästina-Vereins).

Центром протестантской пропаганды служит Иерусалим, в котором существуют следующие протестантские учебные заведения: 1) семинария при англиканском епископате, так называемая – Гобата; 2) четыре школы для евреев, в том числе два интерната; 3) восемь школ для православных; 4) женское воспитательное заведение (школа и приют) Талифа-Куми кейзервертских сестер диаконисс на Яффской дороге, существующее с 1853 года и выпустившее из своих стен свыше тысячи воспитанниц, которые заняли место учительниц, домоправительниц, бонн, диаконисс и т.п.; 5) сирийский сиротский дом для мальчиков, основанный пастором Шнеллером в 1861 году с целью давать образование и общее, и ремесленное; 6) семинария при этом сиротском доме, в коей обучаются лучшие питомцы последнего; по окончании учения в семинарии, они отправляются в земледельческую ферму в Рамле, где и завершают свое образование пред вступлением в самостоятельную жизнь; 7) приют епископа Блусса и 8) школа храмовников, с курсом прогимназии. Кроме того, в Иерусалиме протестантам принадлежат странноприимные дома, госпитали и аптеки, из коих наиболее известны: госпиталь кейзервертских диаконисс, построенный в 1895 году на 40 кроватей и удовлетворяющий всем требованиям современной медицины, и странноприимница ордена прусских иоаннитов. Подача врачебной помощи считается у протестантов самым легким и удобным средством «обращения язычников», к которым причисляются и православные. Бедное и голодное население Палестины подвержено частым заболеваниям и, для получения медицинской помощи, нередко обращается к врачевателям-протестантам; но прежде, чем получить медицинскую помощь, больные по целым часам должны слушать душеспасительное лютеранское чтение и назидательные беседы, а приют для прокаженных, принадлежащий кейзервертским сестрам и находящийся по Яффской дороге, славится тем, что там полумертвых людей целыми днями наставляют на путь истинный. Общее число всех протестантских миссионеров в Палестине простиралось в конце XIX века до 400 человек. В среде их имеются лица и не духовного звания, каковы: ученые, доктора, инженеры. Важное значение в деле распространения протестантства имеют и немецкие колонии в Палестине, привлекающие своею благоустроенностью, порядком и состоятельностью жителей. Общее число протестантского населения в Святой Земле в конце XIX века простиралось до четырех тысяч человек.

В Сирии протестантство действует теми же средствами, которые применяются и в других странах. Центром их пропаганды служит город Бейрус, в котором имеются следующие учебные заведения протестантов: 1) сирийско-американская коллегия, в которой дается полное литературное, научно-медицинское и фармацевтическое образование; 2) английское нормальное воспитательное заведение, основанное в 1868 году обществом английских дам; 3) английская школа с пансионом; 4) школа для слепых женщин; 5) начальная смешанная школа того же общества; группа учреждений кейзервертских диаконисс, в состав коей входят: 6) воспитательный дом Цоар, называемый также немецкий сиротский дом, 7) высшее воспитательно-образовательное заведение с пансионом, 8) убежище для детей в Ливане, и другие. Общее число протестантов в Сирии определяется в четыре тысячи.

Таким образом протестантские миссионеры имеют на востоке очень ограниченный успех. Да и вообще нужно сказать, что инославная пропаганда совсем не делает на православном греческом востоке таких обширных завоеваний, как обыкновенно думают. Прежде всего, эта пропаганда имеет главное поприще своей деятельности не в среде православных, а среди армян, сирохалдеев, коптов и евреев, которые или давно уже отпали от православной церкви, или совсем не принадлежат к ней. В частности, о пропаганде протестантской нужно сказать, что она немалым успехом пользуется и среди латинян, которые обращаются в протестантство, желая освободиться от папского абсолютизма, мертвой обрядности в римско-католическом богослужении и показной его пышности, от деспотизма патеров и назойливости иезуитов. Что касается православных греков, то они так привязаны к своей вере и матери-церкви, что измена той и другой почитается у них величайшим преступлением и совершается лишь под влиянием каких-либо исключительных обстоятельств. Иенский профессор Генрих Гельцер, имевший возможность непосредственно ознакомиться с деятельностью иноверной пропаганды на православном востоке, прямо называет совершенно нелепой идею протестантов и католиков отвратить греков от православия. При этом он обращает внимание на то, каких, в сущности, ничтожных результатов достигла здесь могущественная римская церковь, которая уже много веков занимается на востоке пропагандой своих идей и располагает громадными и материальными, и духовными силами в борьбе, по видимому, с слабым и неустойчивым противником. Такая же участь, по словам Гельцера, постигнет и протестантскую пропаганду. Ведь у греков, продолжает немецкий ученый, церковь есть дело национальное по преимуществу. Кто обращается в католичество или протестантство, тот разрывает свою связь не только с матерью-церковью, но и с народом, а это для грека есть дело крайне печальное и невыносимое. Да разве в сердце грека можно внедрить пренебрежение к честному кресту, как явлению суеверному, – чего добиваются кальвинисты? А почитание Богородицы?... Оно, по словам Гельцера, так крепко срослось с народным греческим духом, что грек охотнее примет ислам, чем обратится в то вероисповедание, которое лишит его почитания Богоматери. «Я должен сознаться, заключает протестантский ученый свои наблюдения, что противодействие греческого духовенства протестантской (а тем более, значит, – католической) миссионерской деятельности не только понятно для меня, но я и вполне оправдываю такое противодействие»²⁹.

Наибольшее, сравнительно, число католических и протестантских прозелитов наблюдается в Сирии и Палестине, но здесь главной причиной вероотступничества служит бедность населения и его материальная и общественная беспомощность. Как известно, инославная пропаганда действует здесь преимущественно при помощи школ, больниц, амбулаторий, благотворительных заведений. Конечно, у православного населения имеются и свои школы, богадельни и больницы, но они бедны, плохо устроены и нуждаются в самом необходимом. Между тем, подобные же учреждения католиков и протестантов устроены вполне образцово и даже роскошно и снабжены всеми потребными приспособлениями и удобствами. Неудивительно, что бедное туземное население соблазняется этими внешними преимуществами и охотно идет к протестантам и католикам и учиться, и лечиться, и просить материальной помощи. Оно не сознает того, что за этой показной приманкой расставлена хитро устроенная ловушка – в виде унии и легко попадает в сети пропаганды. Не только бедняки, но и люди достаточные, в погоне за модной европейской культурой, охотно вступают в разнообразные сношения с инославными миссионерами и незаметно становятся равнодушными к вере отцов. А затем, помимо этих тонких сетей, инославная пропаганда не пренебрегает и прямым подкупом. Нередко бедняки получают от миссионеров деньги для уплаты податей или долгов, под необходимым условием измены вере отцов. Таким образом, фундамент инославной пропаганды среди православного населения востока зиждется на почве чисто экономической, а не религиозной.

Разумеется, православное духовенство, бедное материальными средствами, оказывается не в силах бороться с пропагандой соответствующим оружием. Но что касается почвы религиозно-нравственной и борьбы при помощи оружия духовного, то греческое духовенство оказывается в этом случае на высоте своего призвания. В частности, в Палестине громадные заслуги в деле поддержания местного православия принадлежат Святогробскому братству, во главе с иерусалимскими патриархами. Братство никогда не оскудевало деятелями просвещенными, ревностными и энергичными, которые высоко держали знамя православия и всецело посвящали себя борьбе за православие с его западными врагами. Они заботились о том, чтобы сельские клирики были достаточно образованы и хорошо обеспечены в материальном отношении, должным образом отправляли церковные службы и ревностно исполняли свои обязанности, особенно касающиеся просвещения паствы, – учреждали школы и учили народ в храме за богослужениями. Иерусалимские патриархи нередко обращались к духовенству с соответствующими окружными посланиями, в коих разъяснили приемы борьбы с иноверной пропагандой и призывали его к ревностному попечению о духовном стаде. Сами отличаясь выдающимся образованием, патриархи и все дело борьбы с иноверной пропагандой ставили на почву просвещения. В этом отношении почтенны заслуги патриархов Кирилла II (1845 – 1872 г.), Никодима (1883–1890), Герасима (1891–1897 г.) и Дамиана. Патриарх Кирилл основал в Иерусалиме богословскую школу Св. Креста, служащую и в настоящее время единственным рассадником духовенства в Святой Земле, а кроме того открыл мужскую и женскую школу в Иерусалиме и много сельских школ. Остальные патриархи весьма усердно продолжали дело блаженнейшего Кирилла и присоединяли много новых школ к прежде открытым. И богословская наука постепенно стала развиваться в Палестине, питаясь преимущественно из богатейшей Святогробской библиотеки, при посредстве ученых членов братства. Замечательнейшим богословом-писателем, вышедшим из среды Святогробского братства, был архимандрит Дионисий Клеопа (†1861 г.), имевший громадное влияние на возрождение науки в недрах Сионской церкви. И вообще, во второй половине XIX-го века в Святой Земле стало наблюдаться большое оживление научных и просветительных интересов, которые постепенно распространяясь, стали создавать сильное противодействие инославной пропаганде³⁰.

И в других местах греческого востока, а именно в Константинополе, Смирне, Александрии и Фессалонике иноверная пропаганда во второй половине XIX века значительно ослабела и сделалась мало заметной, так как устройство богословских и иных школ и постепенное распространение образования оказались наиболее целесообразной и удачной мерой в борьбе с врагами православия. Коренные местные деятели и представители православного населения хорошо теперь понимают, что в их руках имеется весьма надежное средство для борьбы с пропагандой католической и протестантской. Оно заключается в образовании духовенства, в просвещении самого народа светом евангелия и в преобразовании церковной жизни на исконных началах православия. Деятельность в этом направлении не должна исходить от пришлых эксапостолов, превратно понимающих запросы и нужды православного населения востока, но должна развиваться в недрах самой православной церкви и трудами только ее законной иерархии. При таких условиях дальнейшего развития местной церковно-общественной жизни, страх за чистоту православия, коему угрожают католические и протестантские миссионеры, совсем потеряет свой острый характер. Да и теперь, вместе с греческим профессором Диомидисом-Кириакосом и немецким Гельцером, всем инославным миссионерам православного востока нужно порекомендовать лучше отправиться со своей проповедью к слепым язычникам, чем заниматься обращением верующих, христианство коих древнее и чище христианства самих миссионеров.

Кроме инославных миссионеров, большие волнения на востоке в течение XIX века вызвали некоторые местные богословы либерального направления, философы и религиозные фанатики. Таков был, прежде всего, Феофил Каирис, один из образованных греческих клириков начала XIX века, весьма сведущий в физике и математике. Он учился во Франции, принимал участие в войне за свободу Греции, а в 1836 году основал орфанотрофий на острове Андрос, и своей славой крупного ученого, привлек в это учебное заведение многочисленных учеников. Но потом Каирис, совершенно неожиданно, отрекся от христианства и начал учить избранных из своих питомцев какой-то естественной теистической религии, удовлетворявшейся признанием Бога, промысла и бессмертия души. Свою религию он назвал богопочитанием (Θεοσεβισμος) и составил свои особые молитвы на дорическом диалекте. В 1849 году в Афинах он издал сочинение под заглавием Η γνωστιχη, где и изложил религиозно-философскую свою систему. Ее можно охарактеризовать как сверхъестественный теизм, или философия здравого смысла в приложении к религии и сверхъестественному. Она представляет мало нового в сравнении с аналогичными западными философскими системами. Тем не менее, Каирис вызвал большое движение в среде духовенства и народа своим необычным учением. Константинопольский патриарх Григорий VI издал отлучительную против него грамоту, а синод греческой церкви потребовал от светской власти закрытия школы Каириса, в которой обучалось около 300 учеников. Напрасно Фармакид старался убедить его в ложности воззрений, – он остался верен своему учению, что подтвердил и в присутствии синода. После этого синод осудил учение Каириса, а затем в 1841 году отлучил от церкви и его самого и, как монаха, заключил в монастыре, откуда он впоследствии убежал. В 1849 году Каирис явился на остров Сирос и здесь распространил свое учение, затем опять бежал из Греции, снова сюда возвратился и в 1852 году, как преступник государственных законов, был по суду заключен в тюрьму, где и скончался в 1853 году. Его учение потом распространяли на острове Сирос – Главкопидис, Деспотопул и Монокондилос.

Немного позднее подвергся преследованию за свое религиозное вольнодумство сатирический писатель Андрей Ласкарат, родом с острова Кефаллинии. В сочинении «Тайны Кефаллинии», написанном на народном языке, этот сатирик осмеял многие религиозные обычаи и обряды, считая их проявлениями суеверия и невежества, отрицательно отнесся к соблюдению постов, к совершению богослужений, к мощам и чудесам, осудил монахов и духовенство и т.п. За свои вольнодумные мысли Ласкарат дважды изгонялся из Греции и, наконец, перешел в протестантство. В полемическом против христианства духе писателем Эммануилом Роидисом было составлено сочинение «Паписса Иоанна», а писатель Клеон Ранкавис написал драму «Юлиан», в которой провел мысль, что коран выше Евангелия, и император Юлиан отступник поступил весьма благоразумно, сделав попытку возвратить мир к древнему язычеству. Оба эти сочинения были осуждены синодом греческой церкви. В жизни греческой учащейся молодежи было время увлечения дарвинизмом, позитивизмом и материализмом, причем профессора афинского университета стояли во главе движений молодежи и с университетской кафедры проповедовали это учение, как последнее слово положительной науки. Священный синод греческой церкви не оставлял без внимания открытую проповедь антихристианских воззрений, выступал со словом осуждения таких профессоров и ходатайствовал пред министерством народного просвещения о принятии мер против явного похода руководителей молодежи против Бога и Христа. С другой стороны, это было поводом к составлению новых оригинальных сочинений в защиту христианства (таковы, например, труды Иоанна Скальцузиса), и к переводу на греческий язык апологетических иностранных произведений (Лютарда, Гизо, Фламмариона и других).

Церковь королевства греческого тревожили своими недостойнейшими делами и религиозные фанатики. Из них известен, прежде всего, Христофор Папулакис, человек неученый и простой, злой старик-монах. Он явился в Элладе в 1852 году и начал повсюду странствовать, по-видимому, с проповедью о покаянии и об исправлении нравов, а в действительности был врагом всякого прогресса в жизни общественной и церковной, порицал правительственную власть, как католическую, а университет, и школы признавал источниками нечестия. Его учение имело ретроградный и анархический характер. Он был орудием фанатиков, недовольных царствованием Оттона и новым строем церковной жизни. В Мане его проповедь имела такой успех, что население восстало против властей. Напрасно Синод при помощи иерокириксов старался потушить восстание: оно было подавлено военной силой, Папулакис был схвачен, судим и заключен в монастырь на острове Андросе, где он и скончался.

Ему был подобен Макракис, светский человек, не без образования, но беспорядочного образа мыслей, страдавший религиозной манией и фанатичностью. Он считал себя апостолом Бога, носящим в себе самом слово, сыном Марии и братом Христа. В 1863 году он выступил в Афинах с проповедью и посредством речей, произносимых на площадях, посредством газет («Διχαιοσύνη», «Λόγος» и »Κήρυγμα») и собственных философских и богословских сочинений («Введение в философию», «Логика», «Этика», «Философия», «Богословие», толкования на различные книги Священного Писания, речи и другие), он распространял, что государство есть создание сатаны, церковь греческая исполнена заблуждений и пороков, образование народа – ложь, а университет (Πανεπιστἡμον) есть всеобщий рассадник тьмы и невежества (Πανσκοτιστἡμον). Макракис и его ученики называли себя воскресшими свидетелями Откровения, которые должны на облаках небесных идти во сретение Христу и снова явиться на землю, чтобы господствовать на ней. Кроме того, Макракис говорил, что пророк Агафангел предсказывал о нем и о его деле, что он собственными глазами видел Матерь Господа, Которая уверила его, что он со своими учениками возьмет Константинополь, создаст царство Божие на земле и через пять лет (говорено в 1879 году) разрешит восточный вопрос. Без разрешения властей он устроил собственную школу, а также – церковь, в которой богослужение совершалось его учениками, без поминовения афинского митрополита. В церкви последователи Макракиса часто причащались без предварительного поста и исповеди. Исповедь была публичная, в присутствии мирян, а потом были избраны особые исповедницы из последовательниц лжеучителя. Были и другие нелепости в учении Макракиса. Например, он учил, что дух человека есть дух Божий, даруемый ему в крещении, вел речь о браке Бога с Марией и т.п. Смелое и убежденное слово Макракиса, облеченное к тому же в прекрасную литературную форму, привлекло к нему многих последователей. Они образовали даже два силлога с целью осуществления своих задач – религиозный с именем «Креститель Иоанн» и политический – с именем «Константин Великий», последний силлог надеялся разрешить восточный вопрос и без пролития крови и без битв привести греческий народ в Константинополь. Наконец, Макракис обратил свое внимание и на высшую духовную власть в Греции и по одному поводу обвинил священный синод и некоторых епархиальных архиереев в симонии, побуждал народ и клир не признавать их и не повиноваться им. Это было поводом для синода особым окружным посланием осудить идеи Макракиса (1878 г.), заключить в монастыри девять клириков, его последователей, закрыть его школу и церковь, а самого привлечь к суду за распространение ереси и ниспровержение господствующей религии. Макракис был присужден к тюремному заключению, из которого через некоторое время был освобожден, а после опять и притом несколько раз подвергался лишению свободы. Духовная власть пыталась обратить его на путь истины, но безуспешно: при первой же возможности Макракис снова обращался к пропаганде своего учения. Многие из его последователей отказались от бредней его лжеучения и обратились в лоно православной церкви, но другие и до сего времени остаются верны этому фанатику. Число их простирается до пяти тысяч и они считают себя истинною церковью. Но, конечно, макракисты глубоко заблуждаются, подвергая насмешкам и поруганию духовенство, пылая ненавистью к государству, церкви, науке и православной вере, фанатизируя толпу и удерживая ее в невежестве³¹.

Одной из характерных особенностей церковно-общественной жизни на православном греческом востоке нужно признать широкое развитие благотворительности, которая имеет здесь и частный и общественный характер, наблюдается в различных слоях общества и проявляется в разнообразных формах. История греческого народа в XIX веке может указать целый ряд славных в области благотворения имен, целую плеяду великих благодетелей народа, принесших в жертву своим соотечественникам колоссальные богатства, учредивших множество разного рода филантропических учреждений и не щадивших своих средств на возможное улучшение общественного быта греков. Таковы, например, были – Капланис, братья Зосимады, братья Ризары, Евангелис Заппас, Константин Заппас, Апостол Арсакис, Симон Синас, Стефан Зафиропул, Георгий Зарифис, Стефановик Скилица и его сын Павел Стефановик, Христакис Зограф, Георгий Аверов, Андрей Сипгрос, Григорий Маразли и многие другие³². С этими славными именами, известными всякому греку, соединяется представление об устройстве народных школ, церквей, больниц, богаделен, детских приютов и подобных полезных общественных учреждений, связывается мысль о систематической помощи бедному, голодному и больному населению хлебом, врачебной помощью, одеждой, деньгами, особенно пред праздниками Рождества Христова и Светлой Пасхи, и т.под. Многие из этих имен – постоянно на устах у греков, так как основанные ими общественные учреждения, обыкновенно получают наименование от фамилий своих ктиторов (например, Ризарьевская семинария в Афинах, Зографская гимназия в Константинополе, городская патриаршая школа Г. Г. Маразли там же и т.д.).

Кроме частных лиц, на востоке весьма усердно занимаются благотворительностью и целые общества или братства, учреждаемые преимущественно при церквах и оперирующие на средства, взносимые членами того или иного прихода. Приходские братства существуют во многих городах греческого востока. Так, в Константинополе большой известностью пользуется женское благотворительное братство (Φιλόπτωχος Ἀδελφότης τῶν Κυριῶν) в Пере. Оно было основано в 1860 году, сначала с целью помогать больным бедным прихода Ставродромия, а потом расширило свою деятельность. В настоящее время братство имеет отделение денежной помощи нищим, старикам, сиротам и детям всякой национальности и вероисповедания, мастерскую рукоделий для бедных женщин (в числе 200), прачечную, где работают около 200 женщин, амбулаторную, где даром раздаются и лекарства, школу для фельдшеров, в коей обучаются до 15 человек, а затем подают помощь бедным. В течение года братство оказывает то или иное вспомоществование более десяти тысячам лиц. Его расходы в 1899 году простирались до 711 тысяч гросиев. В константинопольском приходе Татаулов имеется свое благотворительное братство, учрежденное в 1862 году и находящееся под покровительством русского посланника при турецком правительстве. Братство оказывает даровую врачебную помощь, раздает пожертвования деньгами, снабжает бедных детей платьем и обувью, имеет свою библиотеку и читальню, устраивает вечерние занятия для взрослых и т.под. Братство содержится преимущественно на взносы членов, каждый из коих вносит в его кассу 60 гросиев ежегодно. Годовой бюджет братства простирается до 40000 гроссиев. Известны также константинопольские братства – «во имя св. Иоанна», основанное в 1898 году для благоустройства галатскаго храма св. Иоанна и для материальной помощи хиосским уроженцам в честь «Преображения», учрежденное в 1898 году в приходе Контоскалия с целью оказания материальной помощи бедным этого квартала; братство св. Мины при храме Пресвятой Троицы, братство «Ἁγία Τριάς», в квартале Вланка при местной церкви, женское благотворительное общество в приходе Егрикапа, «Македонское» филантропическое общество в местности Мефа-Мейдан, братство в кварталах Единернескапа (во имя св. Варвары), Салматомврукия, Мухлия, Ферапия, Еснафия и других.

И в провинциальных городах существуют подобные благотворительные общества. Так, в Фессалонике известно братство «Ὁμόνοια», в Смирне – братство «Ταμεῖον τῶν πτωχῶν» оказывающее ежемесячно пособие до 150 семействам, женское благотворительное общество, содержащее мастерскую для бедных женщин и другими способами обеспечивающее неимущих девиц и женщин, братство «Ὀρθοδοξια», женское общество при церкви Рождества Богородицы (в Фасуле) и филантропическая касса (Φιλανθροπιχον ταμεῖον), основанная на добровольные пожертвования; на острове Хиосе существуют – братство иереев (Αδελφοτης των ιερεων) ведающее духовно-просветительные и материальные нужды своих членов, и братство во имя св. Маркелла, в Андрианополе – братство под председательством местного митрополита Кирилла, в Серрахе – так называемое «Ἀναργυρος Ἀδελφότης», устраивающее между прочим, на свой счет погребение бедных, и еще два братства – женское и с именем Αδελφοτης τῶν δύο λεπτῶν«, в Бриуллахе – братство »Φιλανθρωπία«, в Милассах – братство »Ομονοια«, в городе Канее на острове Крите – два братства, одно женское, другое с именем »Τῶν Ἀγαθοεργῶν«, находившееся под председательством русского уполномоченного на Крите – г. Гирса. Затем, в Афинах существует женский силлог под покровительством королевы, основанный в 1372 году и оказывающий материальную и иную помощь бедным женщинам королевства; деятельность общества весьма почтенна. В Дамаске известно «православное благотворительное общество», основанное в 1878 году православными архонтами города во главе с антиохийским патриархом Иерофеем. Общество возникло с целью материального содействия православным арабам и грекам, пострадавшим во время резни в 1860 году. Оно управляется советом, состоящим из председателя и 12 членов. Антиохийский патриарх носит титул почетного председателя общества. Деятельность общества выражается в следующем: оно выдает еженедельные денежные и иные вспомоществования бедным православным семействам, оказывает бесплатную врачебную помощь больным, раздает неимущим одежду, обувь и принадлежности домашнего обихода, снабжает необходимыми вещами школьников и т.п. Общество содержится главными образом на членские взносы и добровольные пожертвования, оно имеет и несколько своих домов. В 1894 году Дамасское благотворительное общество открыло еще дамский отдел, который занят главным образом изготовлением одежды для бедных. Благотворительные общества, подобные дамасскому, существуют и в других сирийских городах, например, в Бейруте, Триполи, Епифании и других.

На православном греческом востоке существует много и различных филантропических учреждений, ведающих общественную благотворительность. Они содержатся или на общественный счет, или на средства частных лиц, обеспечивающих их существование определенными денежными капиталами. В главе благотворительных заведений Константинополя нужно поставить «Народные человеколюбивые учреждения» – Ἐθνικα Φιλανθροπικα Καταστήματα, находящиеся на Фанаре. В состав их входят: больница, богадельня для престарелых лиц обоего пола и дом для сирот (орфанотрофий). Они содержатся на счет народной казны (ταμεῖον ‘εθνικὸν или τοῦ γένους) константинопольской патриархии и оказывают помощь греческому населению бесплатно. Высшая власть над этими учреждениями принадлежит священному синоду, народному смешанному совету, а управляются они особой комиссией из лиц духовных и светских. В эти учреждения могут поступать бедные и больные из всех епархий патриархата, но с ведома местного архиерея и с согласия заведующей ими комиссии. Что касается народной казны, то она составляется из взносов епархиальных архиереев, из доходов с недвижимых имуществ патриархии, взносов ставропигальных монастырей, правительственной денежной субсидии, добровольных пожертвований и т.под. Расходование народных сумм производится под контролем вселенского патриарха и с ведома священного синода и народного совета. Из народной казны, между прочим, ежегодно производится денежная помощь бедному греческому населению пред праздниками Рождества Христова и Святой Пасхи. Независимо от этой кассы, в Константинополе, как выше упомянуто, существует священная касса (ἰερατικὸν ταμεῖον), учрежденная при патриархе Константине V с специальной целью оказывать материальную и нравственно-просветительную помощь греческому духовенству. В Пере и Татаулах имеются греческие лечебницы, в коих ежедневно подается бесплатная врачебная помощь бедному населению столицы. Город Смирна славится своей греческой священной больницей (Ἐλληνικὸν ἰερὸν νοσοκομεῖον), которая является центральным врачебно-благотворительным учреждением для всей Малой Азии. Опа содержится на средства смирнского православного кинота при субсидии от константинопольской патриархии и Святогробского братства в Иерусалиме и управляется особой ефорией из 12 членов. Она открыта для бесплатного врачебного пользования лицам всякого происхождения и вероисповеданий и при том от различных болезней. При ней имеются отделения для душевно-больных, для лечения бешенства и заразных болезней. Больница устроена на 160 кроватей. При ней учреждена и богадельня (γηροκομεῖον) на 35 кроватей. В Смирне существует и другое прекрасное благотворительное учреждение – орфанотрофий. Он содержится на добровольные пожертвования смирнских филантропов, управляется особой ефорией из 6 членов, под контролем местного митрополита. Здесь находят материнский уход и попечение около 140 детей обоего пола, коих здесь не только воспитывают, но и обучают наукам и ремеслам. В Малой Азии, кроме смирнского орфанотрофия, известен сиротский дом в Кесарии Каппадокийской, построенный трудами современного кессарийскаго митрополита Иоанна. Орфанотрофий помещается в прекрасном доме при монастыре св. Предтечи и Крестителя Иоанна, содержится на средства местного кинота и на добровольные пожертвования и имеет два отделения – для мальчиков и для девочек. И здесь дети воспитываются и обучаются наукам и ремеслам. Число питомцев невелико, так как кесарийский орфанотрофий недостаточно обеспечен. На острове Прот, близ Константинополя, учреждена богадельня для призрения старых и больных клириков (κληρικὸν γηροκομεῖον). Несколько благотворительных учреждений существует и в Афинах, а именно: больница «Εὸαγγελισμὸς», учрежденная в 1884 году королевой эллинов, где бедным женщинам оказывается бесплатная врачебная помощь и преподаются женские рукоделия, народная больница «Ἐλπίς», учрежденная в 1836 году и служащая для практических занятий профессоров и студентов афинского университета, городская клиника, открытая в 1857 году, клиника Аретея (Ἀρεταῖον), учрежденная в 1898 году на средства этого жертвователя, убежище для идиотов, основанное в 1892 г. и находящееся под покровительством королевы, орфанотрофий «Ἀμαλίειον», открыты в 1855 году на средства королевы Амалии и дающий в своих стенах приют 180 сиротам, коих здесь обучают наукам и ремеслам, орфанотрофий имени Георгия и Екатерины Хатжи-Коста, основанный на их средства в 1856 году для 200 детей, богадельня для бедных и старых, построенная в 1864 году одним благотворительным братством, два исправительные заведения, одно из коих (Εφηβειον) учреждено Аверовым, а другое Сингросом, и другие. Подобные благотворительные учреждения имеются и во многих других городах православного греческого востока. Между прочим, в Иерусалиме существует больница, учрежденная императорским Православным Палестинским Обществом, и богадельня для туземцев, устроенная бывшим членом духовной миссии в Иерусалиме, архимандритом Вениамином, а теперь находящаяся в ведении того же Общества. Кроме того, Палестинское Общество имеет свои амбулатории в Иерусалиме, Бен-Джале, Вифлееме, Назарете и Дамаске.

Бытовая жизнь православного населения востока отличается многими особенностями. Вообще о ней нужно сказать, что она запечатлена характером религиозности и церковности, а с другой стороны носит на себе черты библейской простоты. Это лучше всего можно видеть из описания обычаев, коими сопровождаются наиболее крупные события в жизни личной, семейной. Вот, например, как совершается брак в Палестине и Сирии, в низших классах туземного православного населения. Взаимная любовь или любовь одной из заинтересованных сторон редко здесь играет роль. Араб-отец смотрит на своих дочерей, как на предмет торга, потому он их продает за ту или иную сумму, в зависимости от своего общественного положения, состояния и их красоты. Приданое, выплачиваемое женихом отцу невесты, простирается у арабов от 150 до 250 рублей и выше, если отец жениха состоятелен. Сговор нередко предшествует свадьбе несколькими годами, так как часто сговаривают детей в самом нежном возрасте, чтобы закрепить дружеские узы двух семей. Такой сговор выгоден для отца невесты, потому что он рассчитывает получать от семейства жениха ежегодные подарки.

Прежде чем заключить формальный сговор, отцы жениха и невесты вместе с друзьями и брачущимися идут к священнику своего прихода. Священник удостоверяется в обоюдном согласии жениха и невесты и составляет соответствующую запись. По окончании этой формальности, жених дает священнику платок, в которых завернуты деньги и обручальное кольцо. Священник благословляет и кропит платок, а потом передает его отцу невесты. Это означает, что брак одобрен обеими сторонами. От священника все идут в дом невесты, которая не должна там находиться в это время. Отца жениха угощают душистым виноградом, а потом все вместе обедают в семейном кругу; в конце обеда съедают кусок баранины, которую незадолго перед этим коптят. Такое угощение повторяется в каждый большой праздник, впредь до свадьбы, причем жених в одно из своих посещений приносит невесте пару чулок и фуляровый платок. Если жених перестанет приходить к невесте, то это служит знаком того, что он не желает на ней жениться. Формальный сговор сопровождается пиром, на который жених и его товарищи приносят платок или шаль с завернутыми в них деньгами, несколькими бутылками раки (водки), сухими фруктами, кофе, сахаром и табаком, знак того, что жених берет на себя обязанность содержать невесту. На каждую пасху он должен посылать ей овцу с несколькими монетами, привязанными на шее, и платок с завернутыми в нем четырьмя свечами. Отец невесты не спешит со свадьбою, так как пользуется ее личным трудом. Незадолго до венчания отец жениха вручает отцу невесты кошелек с деньгами, на которое приготовляется приданое невесте. Венчание обыкновенно совершается вечером. Жених и его родные и знакомые первыми отправляются в церковь и ожидают здесь прихода невесты, которая идет в церковь в сопровождении своих подруг и других девиц. После венчания, обратное шествие совершается в том же порядке, т.е. мужчины идут впереди. Свадебные пиршества продолжаются семь дней и каждый гость обязан подарить несколько пиастров на расходы для пира. В Вифлееме невеста приходит с подругами в церковь ранним утром и остается здесь до венчания, ни с кем не вступая в разговор. По окончании венчания, новобрачный удаляется со своими поезжанами, а невеста остается в церкви до тех пор, пока новобрачный, переходя из дома в дом, не пригласит гостей на пир. В полдень в церковь приходят мужчины и женщины; последние выводят из храма невесту, среди громких и радостных восклицаний, и сажают ее на богато убранную лошадь, или же идут вместе пешком, На пути подруги невесты подносят ей платок с деньгами. По прибытии в дом новобрачного, мужчины начинают пировать, а новобрачная вместе со всеми женщинами уходит во внутреннее отделение дома, где и остается до вечера. На другой день новобрачная получает подарки деньгами, из которых молодая приготовляет себе головной убор. На острове Патмосе совершение брака имеет свои особенности. За несколько дней до венчания родственники жениха и невесты сходятся в доме отца последней и приготовляют для предстоящего торжества различные сласти. Накануне венчания родственники приготовляют в доме невесты брачное ложе, сопровождая это дело пением приличных случаю песен. Брак совершается в доме невесты в день воскресный или праздничный, по окончании литургии. Пред началом венчания невеста, одетая в брачной одежде и украшенная золотом и жемчугом, сидит с женщинами в отдаленной комнате, откуда и выводится священником за руку. Путь ее к аналою кропится розовой водой. Гости и дружки окружают невесту и жениха. По окончании венчания, новобрачным подаются сласти, а присутствующие приносят им поздравления. Затем бывает обед с тостами в честь новобрачных, а после пение, танцы и музыка. Брачные торжества продолжаются целую неделю, во время коей новобрачные посещают своих родственников, а также приглашают на обед клириков монастыря св. Иоанна Богослова. В ближайшее после брака воскресение новобрачные отправляются в патмосский монастырь, присутствуют здесь за литургией и возвращаются из обители в сопровождении духовенства, одетого во священные облачения, с пением церковных песен. Для клириков и гостей в этот день устраивается трапеза, которой брачные торжества и заканчиваются.

Погребение на востоке совершается вечером дня смерти, нередко ночью, если кончина последовала после заката солнца. Если умерший принадлежит к простому званию, то никаких особых приготовлений к погребению не делается. Тело одевают в те же одежды, который умерший носил при жизни, кладут па пол или же на особое возвышение в средине комнаты и закрывают покровом. Едва человек испустил последнее дыхание, как уже появляются профессиональные плакальщицы, обыкновенно соседние старухи, которые всегда наготове и не нуждаются в приглашении. Они начинают вопить и плакать, бьют себя в грудь, рвут волосы и произносят жалобные причитания, в роде следующих: «Увы, небо мое потемнело, луна моя почернела, блестящее мое солнце закатилось в глубины земли; птички резвые и смирные, не щебечите сегодня; уста мои пусть не говорят более и замолкнут, утрачена сила моя, безмолвствует утешение мое». И далее: «Ох, мне несчастному! Ох, мне жалкому, удрученному старику, горемыке-семьянину! За несчастьями – несчастье, за печалью – печаль, за первыми мучениями выпали на меня снова другие беды». Плачи с причитаниями не прекращаются и во время перенесения усопшего в церковь, где должно происходить отпевание. Несут усопшего на носилках, так как на востоке не принято погребать в гробах. Равным образом востоку неизвестно темное платье, как знак траура. В селах и деревнях обыкновенно на похоронах присутствует все местное население. Впереди процессии идут женщины с профессиональными плакальщицами, а позади – мужчины и мальчики, часто повторяя причитания женщин. Когда стечение народа бывает очень большое, отпевание происходит не внутри храма, а на одной из площадей, дабы все могли отдать последний долг усопшему. Усопших большей частью хоронят внутри приходского храма под полом, а на общественных кладбищах погребаются только бедняки и бесприютные одиночки. После того, как покойник опущен в могилу, причитания раздаются еще некоторое время, а затем все расходятся. Могилы на кладбищах устраиваются неглубокие; сверху их обыкновенно полагается груда больших камней, для защиты тела от гиены и шакалов, которые, без этой предосторожности, часто разрывают землю и съедают труп. У богатых людей имеются отдельные усыпальницы. После погребения, женщины целые недели и даже месяцы посещают могилу и оплакивают умершего. Богатые нанимают для этого профессиональных плакальщиц. Духовенству заказывается, иногда еще при жизни умершего, служить по нем сорокоусты. Погребение людей богатых и знатных совершается с большей торжественностью. Приглашается многочисленное духовенство, облаченное в белые ризы, во время процессии несут хоругви, иконы и кресты, гремит музыка, войска отдают почившему последний долг, принимая участие в церемонии (в королевстве греческом), в честь умершего произносятся речи, иногда ближайшими родственниками, и т.д. Года через три после погребения, кости умерших вырываются из могилы и переносятся в кимитирий или усыпальницу, представляющую особое помещение при церкви, с ямой посредине или с ящиком, куда кладутся кости бедных людей, и со шкафами по стенам, куда кладутся кости богатых, причем иногда и делается надпись, кому они принадлежат. Перенесение костей в кимитирий совершается при участии священника; сперва служится малая панихида на кладбище, затем кости вырываются из земли, обмываются водой и вином и переносятся, в особом ящике в церковь, где служится заупокойная литургия и большая панихида, после коих кости уже полагаются в кимитирии. В заключение сообщим о погребении Иерусалимского патриарха Герасима I, скончавшегося 9-го февраля 1897 года. Как только блаженнейший преставился, его по чину опрятали, облачили в саккос и омофор, на грудь надели панагию, на главу – митру, без креста наверху, в левую руку вложили евангелие, правую сложили как благословляющую, перевязав на крест лентием, чтобы руки не опустились. Облаченный иерарх был посажен в большое кресло и в таком виде оставался в патриарших покоях до выноса в церковь. Народ толпами стекался в патриархию отдать почившему последнее лобзание. Отпевание патриарха происходило на другой день после его кончины, а затем тело почившего понесли в креслах, а не в гробе, по узким улицам Иерусалима для погребения на Сионе. Погребальная процессия двигалась в таком порядке: жандармы с опущенными ружьями, кавасы всех консульств и монастырей с трауром на булавах, ученики и ученицы низших и богословских православных школ Иерусалима, белое и черное духовенство в черных ризах, русские певчие, патриаршее духовенство с регалиями почившего на подушках. Шествие завершал покойный патриарх, которого несли на руках, в сидячем на креслах положении, с закрытым воздухом лицом; за почившим шли чины русского консульства, представители других правительств и народ. В могиле патриарха была высечена «малая лавица». Когда тело почившего было принесено к могиле, его сняли с кресла и в полном святительском облачении опустили в могилу, посадив на лавицу. Митра была снята с головы. Тело почившего было прикрыто плитами из местного известняка и им же, в мелком виде, засыпано в уровень с землею.

Появление в семье нового члена, особенно первенца, также отмечается на востоке некоторыми своеобразными церемониями. Так, на острове Патмосе, в первые три дня по рождении ребенка, ежедневно в дом является священник и совершает водоосвящение, для очищения родильницы, и всего дома. Ночью в эти дни в дом родильницы не впускают никого, за исключением крайней нужды, причем всякий посетитель окропляется розовой водою. Поздравления приносятся днем. На третий день торжественно совершается омовение младенца, причем гости дарят родителям сласти, а бабке – деньги. Крещение происходит недели через три после рождения и преимущественно в церкви. Восприемник при крещении бывает один – мужчина или женщина безразлично. Раз приглашенный кум или кума крестит потом и всех остальных детей в том же семействе и пользуется за это большим уважением. Кум несет окрещенное дитя из храма в дом родителей в сопровождении родственников и священника, который идет в священном облачении и поет догматик: Всемирную славу. Мать ребенка встречает кума с глубоким поклоном и, взяв от него дитя, целует ему руку. Кум потом дарит матери ризки, а гостям деньги. В сороковой день совершается обряд воцерковления³³. Рождение дочери, которая впоследствии должна оставить родительский дом, не радует отца, тогда как рождение сына, который наследует и имя его, и звание, вызывает всеобщую радость. После рождения сына обыкновенно устраивается пир, на который приглашаются все родные, друзья и знакомые.

Восточное население отличается самым радушным гостеприимством. Даже дикие бедуины не составляют в этом отношении исключения. Лишь только бедуин заметит, что к нему в палатку идет гость, он приветливо встречает его, жена его выносит из глубины палатки подушки и торопливо идет за водой, а дети начинают раздувать угли закрытого золой костра, чтобы сварить для гостя кофе. Все лучшее, что хозяин имеет, будет предложено гостю. Никто не в праве обидеть пришельца, в противном случае наносится оскорбление целому роду и даже племени. Вообще прием гостя для восточного жителя составляет священную обязанность. Затем, восточное население питает большое уважение к женщине. Оскорбить женщину и особенно девушку считается тяжким преступлением, Виновник беспощадно приговаривается к смерти. С другой стороны, неверную жену немилосердно побивают камнями и притом – ее отец и братья, а не муж и его родственники. Если преступление совершилось по согласию обоих виновных, то оба приговариваются к смерти. Православный народ Сирии и Палестины отличается также трудолюбием, трезвостью, умеренностью в жизни и привязанностью к добрым традициям своих предков. Вообще, православное население востока и до настоящего времени, после всех ужасов многовекового мусульманского рабства, сохранило много весьма привлекательных качеств и доныне твердо держится святой православной веры и истинно-христианской нравственности, так что от историка XIX века должно, по нашему мнению, заслуживать не порицания и осуждения, а удивления пред величием терпения, мощью духа и верою в созидающую и спасающую силу святой православной церкви.