Избрание Александрийских патриархов в XVIII и XIX веке: исторический очерк

Преемником Александрийского патриарха Самуила Капасули был Косьма II (1723–1737 г.), занимавший раньше (1714–1716 г.) патриарший престол в Константинополе.

Относительно избрания Косьмы II на александрийский патриарший престол т. н. «Патриарший каталог александрийских патриархов» сообщает следующее: «После смерти Самуила клир в Египте и христиане избрали бывшаго константинопольскаго патриарха Косьму Синаита, которого с многими мольбами убедили, чтобы он занял трон в 1718 году»². Но это сообщение «Патриаршаго каталога» не только ошибочно датирует факт вступления Косьмы II на александрийский патриарший престол, но и вообще неправильно указывает способ избрания этого патриарха на кафедру апостола Марка: официальные документы, изложенные ниже, свидетельствуют, что Косьма был избран на александрийский престол в Константинополе, собором местных иерархов, под председательством вселенского патриарха Иеремии III.

Историк Афанасий Комнин Ипсиланти пишет об избрании Косьмы следующее: «По смерти знаменитаго патриарха пир Самуила, Косьма, бывший патриарх константинопольский, снова был вторично³ возведен на престол Александрии, при содействии бывшаго своего ученика, Маиуила Ипсиланти, и управлял престолом целых десять лет»⁴. Таким образом, историк Ипсиланти сообщил новую подробность относительно избрания Косьмы, именно о помощи последнему со стороны бывшего его питомца, Мануила Ипсиланти, сына Иоанна Константина Ипсиланти, принадлежавшего к известной греческой фанариотской фамилии и близкого к султанскому двору; он, между прочим, содействовал и возведению Косьмы на вселенский патриарший престол в марте 1714 года⁵. Отмеченная историком подробность говорит и о том, что избрание Косьмы на александрийский патриарший престол состоялось, несомненно, в Константинополе, где жил его покровитель Ману ил Ипсиланти и где он, пользуясь своими связями при дворе и влиянием при патриархии, мог с успехом проявить патронатство в отношении к бывшему своему диидаскалу.

Затем, некоторые сведения об избрании Косьмы на александрийский престол сообщает ученый З. Мафа. В своем «Историческом каталоге» он, сказавши о низложении Косьмы с вселенского патриаршего престола и об удалении его на Синай, продолжает: «И он там жил, плача и раскаяваясь, до тех пор, пока снова, посредством многих просьб, был приглашен на престол Александрии, где и жизнь закончил, богоугодно совершив пастырство в Александрии»⁶. Значит, и Мафа повторил мысль «Патриаршаго александрийскаго каталога» о том, что Косьма завял александрийский престол по усиленной просьбе, – вероятно, египетских христиан. Так ли это было в действительности, – видно будет из последующих наших данных.

Далее, епископ Порфирий Успенский сообщил и следующую выписку о Косьме из одного греческого кодекса в Каире: «В 1723 году при патриархе Косьме в городе Триполи были христиане и иеромонах Иоанникий; к ним писал патриарх, – уведомил о своем восшествии на кафедру после Самуила и увещевал их любить друг друга, хранить веру и заповеди и повиноваться ему, как архипастырю»⁷. К сожалению, самый документ епископом Порфием не был опубликован.

Но все отмеченные скудные сведения об избрании Косьмы на александрийский престол восполняются рядом документов, опубликованных А.И. Пападапуло-Керамевсом и проливающих вполне достаточный свет на рассматриваемый исторический факт. К ним, прежде всего, относится послание вселенского патриарха Иеремии III, отправленное в сентябре 1723 года по всему духовенству и народу Александрийской церкви. Вот содержание этого очень важного и интересного патриаршего и синодального послания.

Высокопреподобнейший архимандрит святейшего апостольского и патриаршего престола Александрии и преподобнейшие кафигумены, протосинкеллы и епитропы Рахити (Розетты) и Дамиатты, почтеннейшие клирики того же святейшего престола и подчиненных ему епархий и митрополий, благословеннейшие иереи, уважаемые архонты, купцы и капитаны морских судов (καραβοκύριοι), представители и мастера цехов и все без исключения прочие благословенные христиане, пребывающие в том же самом святейшем престоле, чада о Господе возлюбленные нашей мерности, благодать да будет вам и мир и милость от Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа, от нас же молитва, благословение и прощение.

Посредством настоящей нашей патриаршей и синодальной грамоты сообщаем всем вам, тамошним христианам, что после того, как бывший блаженный патриарх Александрии кир Самуил исполнил свой земный долг и переселился в вечные обители, а святейший патриарший апостольский престол Александрии достаточное уже время оставался в лишении патриаршего пастырства и предстоятельства и во вдовстве законного архипастыря, то в силу этого мерность наша, имеющая неизбежную обязанность неусыпно бодрствовать, пищись и заботиться о повсюду святых Божиих церквах и о православных городах и епархиях, так как ей именно принадлежит общая забота о всех существующих благочестивых (православных) христианах, – решила, что не должно оставить без внимания святейший патриарший Александрийский престол, населенный столь многими православными, долгое время остающийся без предстоятельства и пастырства, лишенный духовного руководительства и управления, которое соединяется с христианским обществом, как душа и голова с телом, и не следует находящимся в нем благочестивым христианам жить и действовать, как случится, н ходить по опасным путям, ведущим в стремнины и пропасти, подобно овцам, не имеющим пастыря, но, напротив, мы приложили старание, чтобы на этом престоле был восстановлен пастырь и управитель достойный, тем более, что мы имеем на это побуждение от всех вас, тамошних христиан, потому что вы, – как мы хорошо знаем и имеем доказательства, – по общему согласию и решению признали нужным прибегнуть к попечению и защите со стороны вселенского патриаршего престола, предоставить и уступить нам голосование и избрание будущего патриарха Александрийского престола и испросить от нас достойного предстоятеля для вас и пастыря.

Итак, вследствие этого желания и просьбы вашей и в силу того долга, который мы имеем, именно–помогать повсюду святым церквам и священнейшим престолам, защищать и содействовать им, насколько возможно, мы решили, что должно, в виду всецелой необходимости, собрать во-едино священный и совершеннейший собор и устроить заседание относительно этого предмета, как подлежащего решению кинота церковного всеединства и благочестия. И вот, когда состоялось рассмотрение и точное обсуждение, когда были предложены канонические голоса в нашем святейшем патриаршем престоле, в присутствии, по решению и одобрению пребывающих в Константинополе блаженнейших и святейших патриархов – антиохийского кир Афанасия и иерусалимского кир Хрисанфа, во Святом Духе возлюбленных и превожделепных братьев и сослужителей нашей мерности, и заседающих вместе с нами преосвященных собратьев наших архиереев и пречестных, в присутствии также весьма известного и благороднейшего архонта великого драгомана державного царства, кир Григораска, во Святом Духе возлюбленного и превожделенного сына нашего, славнейших архонтов капу-кехагья, почтеннейших клириков нашей великой Христовой церкви и благороднейших архонтов столицы городов, то по общему голосованию, решению и одобрению всех был всем остальным предпочтен и избран достойным и способным для того, чтобы принять кормило патриаршего Александрийского престола, прежде его занимавший, как патриарх Александрии, кир-кир Косьма, во Святом Духе возлюбленный и превожделенный наш брат и сослужитель и уже находящийся в честном монастыре святой и богошественной горы Синая, – как муж богобоязненный и почтенный, благоприличный и благонравый и по внешнему своему виду, и по душевным качествам, обогащенный образованием и познаниями и хорошо воспитанный в божественном, от юных лет облеченный в монашеский образ, отличающийся кротостью, благоразумием и достойной уважения жизнью, заявивший себя и отношениями к другим, приличествующими патриаршему сану, и вообще достойный такого предстоятельства. В силу всего этого, Косьма по божественному руководительству и помощи вполне способен патриаршествовать среди вас и благоугодить Богу и людям, канонически и богоугодно привести разумную свою паству к спасительным делам, путеводящим православных христиан к небесной обители и к наслаждению божественными блаженством, – не только посредством своего увещания и наставления, но и в образе прекрасного и христианского своего жития и духовного управления, – так как он будет действовать в кротости и благоприличии, в благочестии и благочинии и достоинстве своих нравов, соответственно надлежащему значению патриаршего сана, и находящихся под его архипастырским руководительством он может сделать благоугождающими Богу. И поэтому мы, по общему синодальному избранию, решению и одобрению, восстановили (’αποκα- τεστήσαμεν) его на святейшем патриаршем и апостольском престоле Александрии и объявили истинным, законным и каноническим патриархом, духовным предстоятелем и пастырем для всех вас.

Посему, отправляя грамоту по общему решению названных блаженнейших и святейших патриархов – Антиохии кир Афанасия и Иерусалима – кир Хрисанфа, во Святом Духе возлюбленных и превожделенных наших братьев и сослужителей, мы синодально, вместе с окружающими нас преосвященными собратьями архиереями и пречестными, объявляем, отечески и духовно заповедуем и увещеваем всех вас, тамошних христиан, чтобы указанного сего блаженнейшего и святейшего папу и патриарха великого города Александрии и судию вселенной кир-кир Косьму, во Святом Духе возлюбленного нашего брата и сослужителя, отныне и впередь вы признавали истинным, законным и каноническим патриархом того же самого престола, пастырем и предстоятелем находящейся в нем разумной паствы и духовным отцом всех вас, попечителем и ходатаем вашего спасения, господином и владыкою престола этого и подчиненных ему епархий, митрополий и церквей со всеми имуществами их и посвящениями, движимыми и недвижимыми, – поминали патриаршее и каноническое его имя во всех священных службах, последованиях и молениях, совершаемых для душевной пользы и спасения всех вас. Так как он уже намеревается отправиться из честного монастыря Синайской горы, в котором живет, прибыть на свой патриарший престол и приветствовать вас, вверенную ему свыше разумную паству Христову, то вы примите его со всею радостью, честью, достоинством, расположением и приветливостью, когда он станет благословлять и освящать вас, совершать все, свойственное патриаршему его достоинству, учить, помогать вам и внушать то, что служит ко спасению. И почитайте его и любите, с уважением относитесь к нему, повинуйтесь и подчиняйтесь ему согласно с приличием и долгом, оказывайте с надлежащим повиновением, благослушанием и готовностью свойственное его блаженству уважение, честь, любовь и подчинение, подобно тому, как члены тела назначены служить и действовать в отношении к своей голове, будучи руководимы ею и управляемы, дабы в день испытания пастырь, а вместе и вы, паства, достойно предстали пред Богом и получили небесные воздаяния. Ибо благословенною, приличною и необходимою является для его блаженства помощь от вас, духовных и вожделенных ее чад, и содействие, дабы он мог управить всякую потребность и нужду этого престола, исполнить возложенные на него многочисленные бремена и обязанности и пасти вас свободно, в преподобии и правде, молясь ко Господу непрестанно о здравии вашем душевном и телесном и о спасении, а Господь, принимая его молитвы, да возниспошлет вам беспредельную Свою милость и да наградит небесными и земными благами, как милостивый и человеколюбивый, да подаст вам и детям вашим благословение Авраама, Исаака и Иакова для умножения и увеличения всего, вам принадлежащего, и, наконец, да удостоит вас и небесного своего царства.

Так именно поступайте, чада наши о Господе возлюбленные, – говорится в заключении грамоты, – и никто пусть не противится и не возражает, дабы и благодать Божия и беспредельная милость Его, и наша молитва, благословение и прощение были со всеми вами. – 1723 года, в месяце сентябре, индиктиона 2-го.

Документ подписали: иерусалимский патриарх Хрисанф, антиохийский патриарх Афанасий, митрополиты – Каллиник ираклийский, Паисий никомидийский, Герасим никейский, Авксентий кизикский, Парфений халкидонский, Игнатий фессалоникский, Кирилл прусский, Сильвестр иконийский, Каллист навнактский и артский, Каллиник варнский, Иоанникий лимносский, Парфений силиврийский, Неофит родосский, Никодим месимврийский и Акакий визийский.

Известив духовенство и народ Александрийской церкви состоявшемся в Константинополе избрании нового александрийского патриарха Косьмы, святейший патриарх вселенский Иеремия III и митрополиты Константинопольской церкви отправили и новоизбранному патриарху Косьме послание следующего содержания.

Блаженнейший и святейший папа и патриарх великого города Александрии и всей земли Египетской, кир–кир Косьма, во Христе Боге возлюбленный и превожделенный брат и сослужитель нашей местности, ваше блаженство братски о Господе приветствуем, с удовольствием и тружески поздравляем, молясь всемогущему Богу, чтобы Он сохранил на святейшем престоле в постоянном здравии и непрестанном благоденствии вместе с продолжительною жизнью.

Посредством настоящего нашего общего и синодального послания сообщаем вашему блаженству, что после того как патриархийший престол, по кончине знаменитого патриарха Александрии кир Самуила, остался без законного пастыря, мерность наша и заседающий при ней священный синод архиереев, будучи проникнуты искренним чувством человеколюбия, братским расположением к вашему блаженству и готовностью не только освободить вас от несчастия и страдания, постигающих вас в изгнании, но с честью и славою возвратить оттуда, признали необходимым восстановить ваше блаженство на святейшем престоле Александрии, который, как известно, вы и прежде занимали, и уже объявить истинным и законными патриархом Александрии, дабы впредь иметь вожделенным нашим собратом. Посему мы, нашедши, что такое наше желание одобряют и находящиеся в Константинополе блаженнейшие и святейшие патриархи, – Антиохии кир Афанасий и Иерусалима кир Хрисанф, возлюбленные во Христе братья наши, а еще и известнейшие и благороднейшие архонты столицы и остальной священный клир нашей великой Христовой церкви, мы по благоволению и помощи Божией окончили это дело, восстановили и уже объявили ваше блаженство патриархом и пастырем святейшего престола Александрии. И вот посылаются вашему блаженству рекомендательные об этом грамоты, церковное извещение и царский берат, вместе с отправлением которого мы, принося вашему блаженству поздравление по поводу того, что совершилось с вами по божественному благоволению, вместе с синодом возглашаем надлежащее приветствие, говоря: «в добрый час, и Бог да сподобит ваше блаженство упасти вверенную вам паству, управить патриарший престол правильно и спасительно и благоугодить Богу и людям». И посему в заключение прибавляем: ваше блаженство, зная явленную о вас божественную милость и наше общее синодальное наивысшее человеколюбие и братолюбие, да прославит как надлежит, так благоизволившего Бога. Но мы надеемся что в отношении к нам ваше блаженство окажется на все последующее время весьма признательным, зная о таком величии благодеяния. Конечно, мы будем иметь и почтенную братскую грамоту вашего блаженства в ответ на это послание и ваше извещение о здравии и о всем нужном и необходимом. А годы вашего блаженства да будут по милости Божией наиболее многочисленны и совершенно благополучны. – 1723 года, сентября 14.

Послание подписали: константинопольский патриарх Иеремия III и митрополиты: Каллиник ираклийский, Паисий никомидийский, Авксентий кизикский, Герасиме никейский, Игнатий фессалоникский, Парфений халкидонский и X филиппопольский⁸.

Затем, к рассматриваемому вопросу имеет отношение и письмо архонта великого драгомана Порты, Григораска (Григория) Гики, отправленное патриарху Косьме 3 октября 1723 года.

После приветствия Гика говорит в своем письме, что давнее его уважение к блаженнейшему Косьме и непоколебимая дружба горячо его побуждали во всякое время и на всяком месте непременно выступать к содействию его блаженству возможными средствами. И когда представился удобный случай, он с сердечною своею готовностью действовал в таком направлении, чтобы на святейший Александрийский престол, оказавшийся вакантным после кончины блаженнейшего кир Самуила, был избран никто другой, как именно блаженнейший Косьма. В какой мере Григорий Гика помогал в этом деле своим старанием и усердием, он не находит нужным много и говорить, оставляя писать об этом другим, особенно же протосинкеллу кир Анании, иногда же по благоволению Божию блаженнейший Косьма занял патриарший александрийский престол, как справедливость требовала и Гика искренно желал, он сильно этому обрадовался и теперь поздравляет его, молясь Господу Богу, чтобы он даровал его блаженству мирную жизнь и при совершенном здравии и благополучии доброе управление для благоустроения христианского общества. Но Гика считает нужным довести до сведения его блаженства, что в предшествующее время он дал в долг святейшему Александрийскому престолу пятьсот гросиев, как подтверждает и находящееся у него долговое обязательство покойного патриарха Самуила, – и просит блаженнейшего Косьму позаботиться об уплате этого долга, как об этом пишет его блаженству и протосинкелл кир Анания. В заключение Гика просит патриарха и впредь разрешить ему оказывать, по мере возможности и в силу полной готовности, те или иные услуги святейшему Александрийскому престолу, так как он сохраняет неизменное уважение к блаженнейшему Косьме, как к духовному отцу своему во Христе. Он надеется получить от него ответ на свое письмо, испрашивает святительских молитв и выражает пожелание благополучия и многолетия⁹.

В свою очередь, иерусалимский патриарх Хрисанф в письме к блаженнейшему Косьме от 20 сентября 1723 г. сообщал и следующее.

«Две почтенныя грамоты ваши мы получили, после того как прибыли сюда (в Константинополь), и, узнавши из них, а равно из многих писем других друзей ваших, о добром здоровье вашем, мы очень обрадовались. Мы поняли и то, на что в них намекается, но на это более уже нет нужды нам отвечать, потому что ныне Бог благоизволил (даровать) вам и свободу и вместе возвышение... и мы в настоящее время находимся здесь (в Константинополе), но спустя несколько дней, намерены отправится в Валахию для услаждения и духовнаго благославения высочайшаго, мудрейшаго и благочестивейшаго владыки и господаря г. Иоанна Николая Александра воеводы» и пр.¹⁰

Наконец, 12 сентября 1723 года никомидийский митрополит Паисий отправил блаженнейшему Косьме поздравительное письмо, из которого к нашему предмету относится следующий отрывок.

«Несомненно, беспредельная благость Божия, взирающая на столь великое терпение и постоянство нашего блаженства, вложила в сердце святейшаго нашего владыки и господина (Иеремии) и возлюбленнаго и превожделеннаго брата и сослужителя вашего проявить такую заботу и попечительность и твердо настоять, чтобы после кончины знаменитаго патриарха Александрии кир Самуила опять восстановить ваше блаженство на святейшем этом престоле. И вот его святейшество, по собственному доброму расположению, созвал чрезвычайный собор, – при чем с ним заседал и блаженнейший и святейший патриарх Антиохии кир Афанасий, а блаженнейший патриарх Иерусалима заочно подал свое мнение, так как вследствие болезни он не мог быть вместе с ними, и присутствовали также пребывающие здесь (в Константинополе) собратья архиереи, великий драгоман, клирики и избранные архонты государства (’εκκρίτων ’αρχόντων τῆς πολιτείας), – и закончил решением это дело и восстановил ваше блаженство на святейшем престоле Александрии, в двенадцатый день настоящего месяца (сентября). Больше всех собратьев архиереев в этом деле потрудился и помог собрат митрополит Ираклии (Каллиник), который кланяется вашему блаженству и лобызает святую вашу десницу¹¹.

Таким образом, изложенные документы в достаточной степени уясняют вопрос об избрании александрийского пастыря Косьмы II. Оно состоялось 12 сентября 1723 года¹² в Константинополе, при участии церковного собора. Председателем последнего был вселенский патриарх Иеремии III, который принял большое участие в судьбе синайского изгнанника, бывшего вселенского патаиарха Косьмы, и много содействовал его избранию на александрийскую кафедру. Из частного письма никомидийского митрополита Паисия видно, что патриарху Иеремии принадлежал, можно сказать, почин, в этом избрании и он оказал даже некоторое давление на собор, настояв, чтобы выбор пал именно на Косьму. А патриаршее и синодальное послание, отправленное Косьме из Константинополя на Синай свидетельствует, что патриарх Иеремия был проникнут особым уважением к Косьме и считал его несчастным страдальцем, подвергшимся тяжкому изгнанию на Синай без достаточной вины. Такое расположение к Косьме создалось в связи с оставлением им вселенского престола, которое произошло вследствие экономических затруднений в патриархии¹³. Притязание же Косьмы на александрийский престол при законном патриархе Самуиле Капасули, невидимому, оценивалось и патриархом Иеремиею без ущерба для достоинства Косьмы и согласно с установившеюся в Константинополе традициею, также благоприятною для последнего. По крайней мере, в изложенных документах речь идет и о восстановлении Косьмы на александрийском престоле, т. е. допускается мысль о законности первого его вступления на этот престол. Но наш взгляд на вопрос уже известен, и мы полагаем, что и патриах Иеремия III в данном отношении скорее симпатизировал константинопольской практике избрания александрийских патриархов, чем расценивал отмеченные притязания Косьмы с канонической точки зрения. А затем Косьма, как вселенский патриарх, пострадал невинно, и это обстоятельство являлось для патриарха Иеремии дополнительным побуждением, чтобы вознаградить его соответствующим образом, – тем более, что на костантинопольском престоле Косьма оказался вполне достойным предстоятелем церкви, да и в других отношениях был безукоризнен. Вообще, расположение патриарха Иеремия III к Косьме много говорит в пользу личных качеств последнего, а вместе с тем оно объясняет и деятельность константинопольского собора, избравшего его на александрийский престол.

Сторонником Косьмы был иерусалимский патриарх Хрисанф, находившийся с ним в переписке и тогда, когда Косьма проводил жизнь изгнанника на Синае. По-видимому, Косьма просил патриарха Хрисанфа позаботиться и об освобождении его, и о служебном возвышении и встречал сочувствие со стороны этого патриарха, который потом поспешил приветствовать Косьму с избранием на александрийский патриарший престол.

С участием относился к бывшему вселенскому патриарху и антиохийский патриарх Афанасий, также присутствовавший на константинопольском избирательном соборе 1723 года, а равно и некоторые митрополиты великой Христовой церкви, особенно же Каллиник ираклийский и Паисий никомидийский. Затем, архонт и великий драгоман Порты Григорий Гика рекомендует себя в приветственном письме Косьме давним его почитателем и другом, – хотя не забыл в том же письме напомнить о денежном ему долге, сделанном патриархом Самуилом Капасули.

Вообще, в Константинополе было довольно значительное количество сторонников и почитателей бывшего вселенского патриарха Косьмы, которые и постарались обеспечить ему успех в деле вступления на александрийский патриарший престол. Но документы ничего не говорят об участии в этом деле Мануила Ипсиланти, ученика патриарха Косьмы, – который, – по сообщению историка Афанасия Комнина Ипсиланти, – особенно содействовал своему учителю занять александрийский престол.

Что касается собора, то, по свидетельству документов, он состоял из лиц духовных и мирян. Кроме трех патриархов и пятнадцати митрополитов, в состав собора входили почетнейшие клирики великой Христовой церкви, или патриаршие архонты, великий драгоман Порты архонт Григорий Гика, архонты капукехагья, служившие посредниками в сношениях патриархии с Портою, и другие почетные архонты, бывшие представителями от населения столицы и принадлежавшие к знатным греческими фамилиям. Миряне и клирики, наравне с патриархами и митрополитами, участвовали в оценке достоинств намеченных кандидатов патриаршества и подавали свои голоса. Несомненно, константинопольский избирательный собор 1723 года имел три заседания, в первом из которых намечались кандидаты, во втором были избраны три наиболее достойных кандидата, а в третьем состоялось уже окончательное избрание одного из трех лиц, именно кир Косьмы, который и был объявлен александрийским патриархом. К сожалению, протокол избрания Косьмы неизвестен, но избирательный процесс имел, конечно, указанную последовательность. Не подлежит также сомнению и то, что клирики и миряне принимали участие только в двух первых заседаниях избирательного собора, третий же акт, самый существенный и важный, происходивший в храме св. Георгия, с призыванием Духа Святого, состоялся при участии исключительно патриархов и митрополитов. Такая избирательная практика была господствующею в Константинопольской церкви и она же имела применение и при избрании блаженнейшего Косьмы.

Совершив акт избрания Косьмы и объявления в патриаршем достоинстве, вселенский патриарх Иеремия и собор отправили известительную об этом грамоту самому Косьме и патриаршее и синодальное послание клиру и народу Александрийской церкви. Кроме того, вселенский патриарх получил султанский берат на имя Косьмы, признававший последнего законным александрийским патриархом и регламентировавший его права и преимущества, и также препроводил его новому предстоятелю Александрийской церкви. Сведение о берате важно в том отношении, что удостоверяет первенство вселенского патриарха, сравнительно с остальными восточными патриархами, в представительстве пред султанами и Портою, а вместе и его ответственность пред турецким правительством за всех христиан оттоманской империи. Всякий раз как патриархам александрийскому, антиохийскому и иерусалимскому предстояла необходимость заочно выступать пред султанами и Портой с теми или другими своими ходатайствами, они совершали это чрез посредство вселенского патриарха, как первого по чести между ними, жившего в столице империи и пользовавшегося преимущественными правами и привилегиями не только церковного, но и гражданско-политического характера. Он был всеобщим «этнархом» ромеев, защитником их и покровителем в делах и церковного, и гражданского порядка.

Почему же избрание александрийского патриарха Косьмы совершилось в Константинополе и как следует оценивать этот факт в связи с правами автокефальности Александрийской церкви?

Ответ на первый вопрос содержится в представленных выше документах. Так, в патриаршем и синодальном послании, отправленном в сентябре 1723 года из Константинополя в Александрию, сказано, что на вселенском патриаршем престоле лежит неизбежная обязанность неусыпно бодрствовать, пещись и заботиться о всех православных церквах, идти к ним на помощь в случае нужды, простирать руку братского содействия, когда они оказываются в затруднении и не могут собственными силами и средствами устранить препятствия на пути их мирной жизни и внутреннего благосостояния. Эта привилегия вселенского престола ведет свое начало от византийской эпохи, была засвидетельствована в известном правовом памятнике IX века «Эпанагоге», где константинопольскому патриарху приписывается прономия наблюдать и исправлять разногласия, происходящие и в остальных престолах, и полагать конец судам¹⁴, и возникла в силу первенства чести, присущего вселенскому патриаршему престолу. В прономии «наблюдать и исправлять» (έπιτηρεΐν καί διορβ οΰσβαι) не было никакой папистической тенденции вселенского патриарха, который никогда ни de jure, ни de facto не стремился к подчинению себе остальных патриарших престолов и к лишению их прав автокефальности. Эта прономия выражалась не в насильственном вмешательстве патриарха в дела иной церкви, а в братском ей содействии в затруднительном положении и в стремлении придти на помощь в интересах этой церкви. Она обусловливалась, с одной стороны, братскою взаимопомощью более сильного и благоустроенного престола своему слабому и находившемуся в нужде собрату, а с другой стороны – просьбою этого последнего о помощи, обращенною к вселенскому патриарху и засвидетельствованною прямым и решительным заявлением о невозможности собственными силами и средствами выйти из затруднительного положения. Значит, помощь эта нужна была, прежде всего, той церкви, которая просила о содействии и которой принадлежал и почин в приглашении вселенского патриарха к участию в том или другом ее деле. Вселенский престол мог принять или не принять такое приглашение, и если он шел на встречу назревшей нужде, то никогда не имел в виду проявить свои папистические и вообще властолюбивые притязания в отношении к искавшей его помощи церкви, а преследовал интересы, прежде всего, этой поместной церкви, а затем – и всей греко-восточной церкви, всего православного мира, благо которого неразрывно связано с благосостоянием каждой автокефальной церкви в отдельности. Но странно было бы иное – отрицательное отношение вселенского престола к нуждам и запросам восточных патриархов: оно несогласно ни с правовыми нормами, ни с требованиями жизни. Ведь если восточные патриархаты сохранили до настоящего времени свое существование и автокефальное достоинство, то этим они весьма много обязаны и константинопольскому патриаршему престолу, который всегда шел на встречу их нуждам и оказывал содействие всякий раз, как они просили об этом. Ясно, что не папистическими притязаниями побуждался константинопольский патриархий престол и в избрании восточных, в частности александрийских, патриархов, но руководился свою любовью к кафолической церкви, своим сознанием всеобщего братства и взаимопомощи в важнейших делах. Вселенский патриарх Иеремия III так и мотивировал в посланиях свое участие в избрании александрийского патриарха Косьмы, указав на необходимость для александрийской патриархии нормального церковного строя, возглавляемого патриархом, на опасность для египетских христиан остаться без архипастыря и на неотложную потребность духовного для них руководителя.

С другой стороны, была и субъективная причина применения патриархом Иеремиею присущего вселенскому престолу права содействия и помощи Александрийской церкви. Она заключалась в просьбе местного духовенства и народа, которое, сознавая неотложную необходимость избрания нового для себя архипастыря, но будучи сами бессильны благополучно решить этот важный вопрос, признали нужным обратиться к защите и попечению вселенского престола, предоставили ему право избрания нового патриарха и как бы временно отказались от своего полномочия в этом важном деле. Ясно, значит, что и сами христиане Египта были совершенно далеки от мысли о папистических притязаниях вселенского престола и о посягательстве его на автокефальность Александрийской церкви, но держались того воззрения, что со стороны Константинопольской церкви им будет оказана лишь помощь в затруднительном положении. Насколько уважались вселенским престолом автокефальные права Александрийской церкви, это видно и из того, что после избрания патриарха Косьмы, произведенного в Константинополе, весь местный собор обратился к духовенству и народу Египта с особым посланием, в котором, изложив обстоятельства избрания Косьмы, увещевает их признать последнего своим законным патриархом, с любовью встретить его и оказывать все знаки почтения и уважения. Очевидно, это избрание не имело абсолютного для христиан Александрийской церкви значения не только с точки зрения этих последних, но и но суду самой Константинопольской церкви. И в этом отношении отпадает мысль о каком-либо папистическом смысле факта избрания александрийского патриарха в Константинополе. В этом факте проявилось братское содействие и помощь александрийскому престолу, без всякого ущерба для его автокефальности, по просьбе местных христиан, в интересах Александрийской церкви и для блага духовной ее паствы. Вот истинный смысл рассматриваемого факта, исключающий, с одной стороны, идею о папизме константинопольского патриарха и о произвольном его вмешательстве в дела этой церкви, а с другой – какое-либо принижение и умаление автокефальных прав православной Александрийской церкви.

Патриарх Косьма II скончался в 1737 году.

* * *

Преемником Косьмы II на александрийском патриаршем престоле был Косьма III (1737–1746 г.), занимавший до патриаршества писидийскую митрополичью кафедру в константинопольском патриархате. В одном «Патриаршем каталоге александрийских патриархов» сообщается, что Косьма в 1738 году (sic) оставил своим преемником Косьму II» (sic).¹⁵ В этом кратком сообщении допущены три ошибки: из них самою важною нужно считать вторую, именно ту, которую повторил и русский ученый X. М. Лопарев в своем очерке александрийских патриархов. В последнем относительно вступления Косьмы III на александрийский патриарший престол сообщается следующее: «Пред смертью патриарх Косьма II своим преемником назначил (sic) также Косьму»¹⁶. В действительности же избрание Косьмы III состоялось в Константинополе на соборе иерархов, в присутствии клириков столицы и светских представителей от христиан Александрийской церкви, причем сохранившийся протокол этого избрания ничего не говорит о выраженной патриархом Косьмой II воле относительно его преемника в лице писидийского митрополита Косьмы, а тем более в нем нет речи о «назначении» такого преемника. В протоколе, к сожалению, нет хронологической даты относительно избрания Косьмы III, но из поздравительного письма к нему кипрского архиепископа Филофея, датированного 18 октября 1737 года, вытекает, что его избрание на александрийский патриарший престол нужно относить к августу или сентябрю этого года¹⁷.

Что касается протокола об избрании Косьмы, то он начинается вступлением, имеющим принципиальное значение. Всякое предстоятельство и власть, – говорится здесь, – необходимо предполагают особого предстоятеля и начальника и обыкновенно относятся к покровительствуемым: ведь то и другое находится в связи и невозможно, чтобы одно из этого существовало и оставалось помимо другого, но то и другое существует совместно друг с другом и, пребывая, при посредстве общения, в правильном взаимоотношении и руководительстве, прямым путем направляется к прочному и безопасному состоянию. Церковное же предстоятельство тем более не может продолжаться без предстоятеля, потому что очень серьезной опасности подвергаются души, нуждающиеся в спасающем руководительстве предстоятеля для блаженной, вожделенной и по истине спасительной дели, дабы они, оказавшись одинокими, не подверглись козням врага и не уклонились от цели своих стремлений. Посему устроители церкви, богоносные и богопросвещенные отцы, упорядочив дела церкви по присущей им попечительности епистомонархов (έπιστημο- ναρχικαΐς προνοίαις), сделав прекрасные постановления о всем и апостольски явивши пример непрестанного служения Господу, канонически узаконили, чтобы церковь на продолжительное время не оставалась без пастыря, но заботилась всеми средствами объединить пастыря с паствой и назначить попечителя душ для нуждающихся в духовном попечении: ведь если тело не может без головы жить и двигаться, то тем более церковь, будучи лишена духовного главы, не могла бы жить и действовать духовно.

Так как, – продолжается в протоколе речь относительно избрания патриарха Косьмы III. – святейший патриарший и апостольский престол великого города Александрии остался без законного предстоятеля и духовного руководителя и пастыря, – после того как патриаршествовавший здесь блаженно-почивший кир Самуил¹⁸ освободился от здешней жизни и переселился в вечные обители, – то тамошнее православное общество и честый клир святейшего оного престола, оставшись без предстоятеля п пастыря, подврергаясь вообще неблагоприятным обстоятельствам времени и находясь вне временного взаимного единения, будучи и не в состоянии уврачевать свое страдание и восстановить своего главу, имея нужду в помощи и человеколюбивом содействии со стороны превосходящей и большой силы, послали общее письменное прошение к великой Христовой церкви и к святейшему и вселенскому ее престолу, – как к общей матери и кафолической власти и главе, от которой все, повсюду существующие церкви, епархии и престолы и находящиеся в них общества православных получают, когда призывает время и требует нужда, надлежащую попечительность и помощь, – прося и умоляя взять на себя заботу и поставить им архипастыря, соответствующего святейшему александрийскому престолу, достойного для духовного его управления и способного к евангельскому пастырству.

В виду этого, святейший владыка и господин вселенский патриарх кир Неофит VI взял на себя попечение об апостольском и святейшем александрийском престоле, дабы распространить на него патриаршее покровительство, с целью утверждения и руководительства духовной ого паствы, и не оставить Александрийскую церковь на долгое время лишенною главы, но насколько возможно скорее вверить ее управлению достойного пастыреначальника и патриарха, как в силу состоявшейся усиленной просьбы посредством общего прошения тамошних христиан, так и в силу канонических прономий, которыми вселенский престол пользуется на основании соборных и царских узаконений о том, чтобы престол, превосходящий и возвышающий своим достоинством и могуществом, сочувственно, человеколюбиво и с полным расположением простирал руку помощи, когда ее ищут святые повсюду находящиеся церкви, приводил в порядок и устроял надлежащее для прочих патриарших престолов. И было решено, что должно состояться общее и синодальное об этом рассуждение, дело же должно быть исполнено и закончено посредством точного рассмотрения и исследования путем разумного и богобоязненного к нему отношения, и должно быть общее и единогласное избрание лица применительно к высокому значению и достоинству александрийского престола и в связи с существующими ныне временными его нуждами и обстоятельствами, требующими соответствующего кормчего.

И вот, когда был созван чрезвычайный собор под председательством его святейшества и при участии в заседании блаженнейшего и святейшего патриарха иерусалимского кир Мелетия вместе с находившимися в Константинополе архиереями, в присутствии и благочестивого клира этой столицы городов, а также и почетнейших представителей цеха меховщиков, состоявших епитропами и епитиритами (попечителями) христиан, живущих в пределах александрийского престола, то общим и единогласным мнением и решением исключительно всех присутствовавших на соборе, после предварительного предложения вопроса и достаточного совместного его обсуждения с надлежащею внимательностью и божественною ревностью, было одобрено подать канонические голоса с целью совместно найти и избрать достойное уважения и способное, соответствующее и заслуживающее патриаршей александрийской кафедры лицо, которое, достойно занявши ее, могло бы словом и благоразумием упасти местную духовную паству и управить с пользою, призвать и успокоить ее, притесняемую и обремененную многими возникшими нуждами.

«И вот, когда по общему соглашению и единодушию произошло избрание (т. е. трех кандидатов), – заключает речь протокол, – мы, пребывавшие в Константинополе архиереи, получивши согласие и разрешение от его святейшества, собрались в пречестном патриаршем храме св. славного великомученника Георгия Победоносца и Чудотворца и, подавши канонические голоса для указания и избрания почтенного и достойного лица, которое должно будет принять патриаршее предстоятельство святейшего александрийского престола, первым избрали высокопреосвященного митрополита бывшего писидийского кир Косьму, вторым кир ... и третьим кир . . . Посему и в удостоверение этого и для несомненности имена их и были записаны в этом священном кодексе великой Христовой церкви»¹⁹.

* * *

Изложенный протокол избрания александрийского патриарха Косьмы III представляется важным в разных отношениях.

Прежде всего, имеет значение вступительная часть документа, выясняющая необходимость церковной власти и обязательность канонического ее преемства без малейшего морального ущерба для духовной паствы. В частности, здесь заслуживает особого внимания указание на каноническое узаконение святых отцов, епистимонархов церкви, о том, чтобы «церковь на продолжительное время не оставалась без пастыря». Очевидно, константинопольский патриарх Неофит VI и собор, совершившие избрание александрийского патриарха Косьмы III, в данном случае имели в виду 25 правило IV вселенского собора, которым узаконено, «чтобы поставления епископов совершаемы были в продолжении трех месяцев» от начала вдовства той или другой епархии или церкви, – «разве неизбежная нужда заставит продлить время отлагательства». Византийский канонист Феодор Вальсамон в своем толковании на это правило говорит, что трехмесячный срок для избрания епископа назначен с тою целью, чтобы, в противном случае, от промедления не пострадали дела епископий и наставление народа не оказалось в небрежении²⁰. В таком же роде мотивируется и в изложенном протоколе незамедлительное избранно константинопольским собором александрийского патриарха Косьмы III. Преемство избирательной традиции, ведущей свое происхождение от византийской эпохи, можно усматривать и в том, что тот же трехмесячный срок, который константинопольский собор 1737 года имел в виду при избрании преемника почившему александрийскому патриарху Косьме, определен был для каждого избрания нового епископа и государственными законами Византии²¹, так что для Константинопольской церкви было двойное основание избегать опасной отсрочки в новом избирательном акте.

Затем, документ констатирует, что константинопольский патриарший престол не по собственному почину и решению приступил к избранию нового александрийского патриарха, но по просьбе клира и парода православной церкви в Египте. Последние же находились в затруднительном положении, были не в состоянии уврачевать собственными силами и средствами то моральное страдание, которое испытывали, имели несомненную потребность в посторонней помощи и в человеколюбивом содействии иного патриаршего престола, который мог бы оказать им необходимую помощь. Таким престолом и был, по суждению клира и парода Александрийской церкви, престол вселенский, который являлся общею для всех материю, кафолическою властью и как бы главою, с прономиею оказывать попечительность и помощь всем автокефальным православным церквам, когда они оказываются в нужде и затруднении. Но в этой прономии вселенского патриаршего престола не было, по мнению александрийского клира и народа, никакой папистической тенденции, так как помощь, которую вселенская церковь оказывала иным автокефальным церквам, во-первых, обусловливалась просьбою последних, во-вторых, мотивировалась материнскою его попечительностью о благе находившейся в затруднении церкви, и в третьих, шла навстречу назревшей нужде и потребности. Коль же скоро внутренняя жизнь той или другой автокефальной церкви проходила вполне правильно н не вызывала никакой опасности для общецерковного блага и мира, коль скоро не раздавались совне просьба о помощи и приглашение явиться с содействием, то вселенский патриарший престол не считал возможным и нужным вмешиваться в дела иной церкви и спешить с своею попечительностью и помощью. При таком взаимоотношении вселенского и иных патриарших престолов православного Востока, со стороны последних не было никакого опасения относительно своей автокефальности, когда константинопольский престол простирал им руку братской помощи. Напротив, восточные церкви с полным доверием относились к вселенскому престолу, сами искали его помощи в затруднительном положении и взирали на его содействие, как на материнскую попечительность, направленную только ко благу нуждавшейся церкви, вызываемую мотивами взаимного братства, единения, любви. Так именно и оценивали александрийский клир и народ помощь вселенского престола, которой они искали: затрудняясь сами найти достойного кандидата патриаршей власти в Египте, они просили и даже умоляли Константинопольскую церковь озаботиться избранием для них соответствующего иерарха, будучи вполне уверены, что от такой помощи не будет ни малейшего вреда или опасности для автокефальной Александрийской церкви, но произойдет одна только польза. Такова была субъективная оценка факта избрания александрийского патриарха в Константинополе, принадлежавшая православному духовенству и народу в Египте.

Что касается вселенского патриарха Неофита VI, к которому была обращена просьба со стороны клира и народа Александрийской церкви, то и его святейшество оценил ее вполне согласно с установившимся пониманием традиционных взаимоотношений константинопольского и иных патриарших престолов. Патриарх Неофит с готовностью пошел на встречу нужде александрийского престола и взял на себя заботу о благоустройстве его дел, в интересах духовной паствы престола. В своем содействии патриарх руководился, во-первых, просьбою клира и народа Александрийской церкви и, во-вторых, канонической прономией вселенского престола – сочувственно, человеколюбиво и с полным расположением простирать руку помощи другим церквам, когда они в ней нуждаются. Отмеченная прономия вселенского престола оправдывается в документе узаконениями соборными и царскими, или церковными и гражданскими. Синтез тех и других содержится, например, в Синтагме Матфея Властаря (1335 г,), сохранившей и ныне на православном Востоке значение действующего права. В главе «о патриархе» (π. 8) здесь содержатся и следующие узаконения: «Константинопольский престол, украшенный царскою властью, провозглашен соборными определениями первым [среди других престолов: срав. 3 пр. II вс. собора, 28 пр. IV вс. с., 36 пр. VI вс. с.]; следуя им, божественные законы повелевают, чтобы на его расследование и суд представлялись разногласия, возникающие и в других престолах [ср. 9 и 17 пр. IV вс. с.]. Забота и попечение о всех митрополиях, епископиях, монастырях и церквах, а также и суд, осуждение и оправдание принадлежат местному патриарху, а предстоятелю Константинополя позволительно не только учреждать ставропигии в пределах и остальных престолов, где в прежнее время не было освящения храма, но и наблюдать и исправлять разногласия, происходящие и в прочих престолах, и полагать конец судам» и пр.²² Нет нужды распространяться о том, что отмеченная прономия Константинопольского престола, в связи с другим условием фактического ее применения, именно – с почином стороны, нуждающейся в его помощи, оказывается совершенно чуждою папистической тенденции, безопасною для автокефалии иных патриарших престолов. А что константинопольский патриарх Неофит VI в своих отношениях к вдовствовавшей Александрийской церкви, действительно, был далек от какого-либо нарушения автокефальных прав последней, – об этом свидетельствуют и некоторые детали в содержании протокола об избрании патриарха Космы III. Именно, в Константинополе было решено, что избрание нового александрийского патриарха должно состояться на соборе, после предварительного всестороннего расследования вопроса, путем общего и единогласного определения, на основании богобоязненного отношения к важному церковному делу. Самый характер изложенного постановления константинопольского престола говорит в пользу сочувствия, расположения в братства в его отношениях к Александрийской церкви, оказавшейся в нужде и просившей помощи, и исключает всякую мысль касательно властолюбивых притязаний вселенского патриарха к александрийскому престолу. Таким образом, и объективная оценка факта избрания александрийского патриарха Косьмы III, принадлежавшая· деятелям вселенского престола, была согласна с традиционной византийской теорией о пентархии в православной церкви и совершенно чужда принципиально несвойственного Востоку папистического духа в области взаимных отношений местных автокефальных церквей.

В виду состоявшегося предварительного решения, в Константинополе был устроен собор для избрания нового александрийскооо патриарха. Собор происходил под председательством святейшего патриарха Неофита VI. Он имел три заседания. На первом и втором заседаниях собора присутствовали иерусалимский патриарх Мелетий, архиереи константинопольского престола, находившиеся в столице, почетные клирики Константинополя и, наконец, миряне-представители цеха меховщиков, состоявшие попечителями и уполномоченными христиан Александрийской церкви. Значит, на соборе присутствовали представители трех патриарших престолов православного Востока. Важным нужно признать участие на соборе антицросопов церкви Александрийской. Обратившись к вселенскому престолу с просьбою об избрании достойного предстоятеля Александрийской церкви, местное духовенство и народ не безучастно отнеслись к самому процессу патриарших выборов, но уполномочили присутствовать на соборе своих представителей – в лице почетнейших членов столичного цеха меховщиков, находившихся в постоянных сношениях с христианами Александрии и оказывавших последним различные услуги даже в области церковно-общественной жизни. Чрез посредство этих енитропов и епитиритов христиане Египта и имели возможность заявить на соборе о своем отношении к тому или Другому кандидату патриаршества и вообще представить членам собора свое мнение по обсуждавшемуся вопросу. И несомненно, александрийские представители подавали свой голос на соборе. Из протокола об избрании патриарха Косьмы видно, что на первом заседании константинопольского собора 1737 года, после предложения на обсуждение вопроса (υπόθεσή или πρόβλημα), – которое было сделано, конечно, патриархом Неофитом, – происходило достаточное совместное его обсуждение с надлежащею внимательностью и божественною ревностью. В этом совместном обсуждении вопроса, завершившемся общим и единогласным мнением и решением, принимали участие все без исключения члены собора – патриархи и архиереи, клирики и миряне – александрийские епитропы. И на первом заседании собора было решено – произвести избрание нового александрийского патриарха посредством канонического голосования. По установившемуся на Востоке обычаю, па первом заседании намечались лишь кандидаты патриаршества, указывались их достоинства и происходила общая их оценка применительно к традиционному τύπος’у патриарха. На втором же заседании избирательного собора, происходившем в том же составе участников, состоялся выбор трех кандидатов из числа всех, намечавшихся к избранию лиц. Этот выбор отличался общим единодушием и согласием (καὶ δὴ τῆς ἐκλογῆς γενομένης κοινῆ συγκατανεύσει τε καὶ σύμπνοία)²³. Но в протоколе не названы имена двух других кандидатов, которые вместе с бывшим писсидийским митрополитом Косьмою были намечены в качестве достойных претендентов на александрийский патриарший престол.

Наконец, третье заседание избирательного собора 1737 г. состоялось в патриаршем храме св. великомученика Георгия. Оно происходило при участии только одних архиереев константинопольского престола, в отсутствие и самого вселенского патриарха. Получивши от его святейшества согласие и разрещение произвести избрание из трех намеченных кандидатов лишь одного, который и должен занять александрийский патриарший престол, находившиеся в патриархии архиереи-члены собора, явившись в храм и совершив обычное чинопоследование с призыванием Духа Святаго, произвели каноническое голосование, при чем первым по числу голосов оказался бывший писсидийский митрополит Косьма, который и был провозглашен александрийским патриархом.

Патриарх Косьма III известен в истории с эпитетом «Καλοκάγαθος», так как заявил себя ревностью о православии, добродетельною жизнью и заботами о благоустройстве церковных дел в Египте²⁴. Но почти все его патриаршество прошло в крайней бедности и среди больших материальных затруднений²⁵. Он скончался в Пилусии 3-го июня 1746 года²⁶.

После Косьмы III патриарший престол в Александрии занимал блаженнейший Матфей (1746–1766 г.), по фамилии Псалтис, бывший ливийский митрополит. В одном «Каталоге александрийских патриархов» об избрании Матфея на патриарший престол говорится, что его «оставил (κατέλιπε) своим преемником» блаженнейший Косьма III, предшественник его по кафедре св. апостола Марка²⁷. В «Дионисиевском каталоге александрийских патриархов» лишь отмечается, что Матфей был «перемещен» (μετετέθη) на александрийскую патриаршую кафедру «3 сентября» 1746 года²⁸. Историк Афанасий Комнин Ипсиланти говорит об избрании Матфея следующее: «После смерти александрийского патриарха Косьмы III, ливийский митрополит Матфей, родом с острова Андроса, находившийся в Бухаресте для наблюдения за монастырем Златари, преклоненным александрийскому престолу, был избран вселенским патриархом Паисием и синодом в патриарха Александрии, как первый архиерей престола, и, прибывши в Константинополь, был перемещен в третий день сентября (1747 года)»²⁹. Другой историк-Кесарий Даионте рассказывает, что Матфей, состоявший духовником молдавлахийского воеводы Константина, при содействии последнего был избран и патриархом, при чем перемещение (μετάθεσις) его совершилось в Бухаресте³⁰. Русский ученый X.М. Лопарев о вступлении Матфея на александрийский патриарший престол сообщает следующее: «[Косьма III] оставил своим преемникам Матфея... 3 сентября [1746 года последний] был избран вселенским патриархом Паисием и синодом в патриархи Александрии»³¹. Автор специальной греческой монографии о патриархе Матфее – Димитрий Пасхали не признал нужным подробно изложить процесс избрания его на александрийский престол, хотя и располагал достаточными данными для этого, – но ограничился лишь замечанием, что Матфей «был избран в Константинополе священным синодом великой церкви при вселенском патриархе Паисии II, и именно 26 июля 1746 года»; при этом автор указал на ошибочность хронологии факта избрания, отмеченной историком А. Комнином Ипсиланти, именно – 3-го сентября 1747 года³². Архимандрит Хрисостом Пападопул установил следующую хронологию патриаршества Матфея: 26-го июля 1746 года синодом константинопольской церкви было составлено определение об избрании Матфея на александрийский патриарший престол, 18 августа состоялся официальный канонический акт об этом избрании и 3 сентября 1746 года был совершен церковный акт возведения Матфея на патриарший престол; в июле 1766 года Матфей отрекся от патриаршего престола и удалился в Кутлумушский монастырь на Афоне, где и скончался 23 апреля 1771 года³³. Наконец, ученый г. Мануил Гедеон, на основании надписи, находящейся на гробе патриарха Матфея в Кутлумушском монастыре, датирует его кончину 25 апреля 1775 года³⁴ и, значит, расходится не только с мнением о. архимандрита Хрисостома Пападопула, но и с хронологией «Большого кодекса» александрийской патриархии, где сообщается, что патриарх Матфей скончался в Кутлумушском монастыре 23 апреля 1775 года³⁵.

Таким образом, о порядке и времени избрания Матфея на александрийский престол в относящейся к вопросу литературе высказываются различные мнения, несвободные от тех или иных недочетов, – за исключением почти во всем справедливого определения хронологии патриаршества Матфея в краткой статье о. архимандрита Хрисостома Пападопула. Но вновь опубликованные официальные документы, касающиеся избрания патриарха Матфея, дают возможность подробно и правильно описать этот исторический факт.

На рассматриваемый вопрос проливает свет, прежде всего, послание константинопольского патриарха Паисия II и синода, отправленное 26 июля 1746 года ливийскому митрополиту Матфею, который проживал в Бухаресте в звании епитрона местного метоха александрийского престола, монастыря Златари.

После обычного приветствия, в котором ливийский митрополит Матфей именуется «во Святом Духе возлюбленным братом и сослужителем нашей (патриарха) мерности», патриаршее и синодальное послание извещает этого иерарха, что патриарх и синод получили общее подписанное прошение египетских христиан святейшего патриаршего престола великого города Александрии, в котором сообщается о смерти патриарха кир Косьмы, а вместе с тем содержится горячая – на основании общего мнения и решения – просьба их к патриарху Паисию и синоду о том, чтобы посредством общего их избрания и канонического решения было избрано достойное и соответствующее лицо для возведения на вдовствующий патриарший александрийский престол. Вслед за получением этого прошения патриарх и синод имели общее для указанной цели собрание. И когда состоялось тщательное синодальное рассуждение с целью отыскания и избрания достойного и надлежащего лица, которое должно предстоятельствовать на патриаршем престоле Александрии, то, по общему мнению и решению выше прочих (кандидатов) был оценен и всем предпочтен митрополит Матфей, который и был избран достойным и заслуживающим патриаршего александрийского престола, как почтенный и благочестивый, благоприличный и благоговейный в делах божественных и церковных, как благоразумный и рассудительный, любитель дисциплины, образованный, украшенный добродетелями, издавна выдававшийся в сонме архиереев, могущий, при Божией помощи, упасти принадлежащих к этому престолу христиан, согласно с святою волею Божией, и принести пользу их душе, как отличающийся и жизнью, и словом. О таковом решении своем патриарх Паисий и синод особым посланием сообщили и молдавлахийскому воеводе Иоанну-Константину Николаю Маврокордато, как возлюбленному по духу сыну патриарха, отечески прося его, чтобы он благосклонно согласился отпустить Матфея из Бухареста по владычнему своему разрешению, дабы последний отправился с Богом и возможно скорее прибыл в Константинополь, где должно состояться узаконенное чинопоследование и Матфей, согласно древнему церковному чину и каноническому установлению, должен быть избран и объявлен духовным отцом, предстоятелем и патриархом Александрии. В свою очередь и кир-Матфей, побуждаемый Божественною ревностью, должен приготовиться к этому и возможно скорее прибыть в Константинополь. Ведь вселенский патриарх и синод, имея в виду, чтобы из-за промедления не случились какое-либо затруднение, беспокойство и вред, совершенно не допустили отсрочки, но тотчас же издали патриаршее об этом распоряжение и официально сообщили местным архонтам и капукехагья, что патриарший александрийский престол окончательно зачислен за митрополитом Матфеем. Вообще, кир Матфей приглашается – в заключении послания – поступить так, как именно указывается патриархом и синодом.

Послание подписали: константинопольский патриарх Паисий II, митрополиты: Иоаким ефесский, Герасим ираклийский, Кирилл никомидийский, Каллиник никейский, Гавриил халкидопский, Дионисий адрианопольский, Дионисий неокесарийский, Косьма писидийский, Герасим древне-патрский, Иаков ларисский, Неофит митилинский, Дионисий хиосский и Самуил дерконский³⁶.

Второй документ представляет синодальный протокол об избрании Матфея на александрийский престол, совершенном в августе 1746 года в Константинополе, при вселенском патриархе Паисии II.

Святая Христова великая церковь, – говорится в этом протоколе, – имея, кроме прочих прономий, самою первою своею прономиею попечение о всех церквах, мудро и рачительно, как общая любвеобильная мать и глава, заботясь не только о ближних, но и о дальних своих членах и частях, одинаково всем раскрывая материнские свои объятия и соответственно раздавая свои дары и благодеяния, обыкновенно пользуется для этого различными целесообразными способами, так что не лишается ни одной из своих обязанностей: ведь у ней – церкви – нет ничего непредвиденного и оставленного без попечения. И вот, когда святейший и патриарший престол великого города Александрии остался без предстоятеля и без законного пастыря и патриарха, потому что состоявший здесь патриархом блаженнейший кир Косьма переселился ко Господу и достиг лучшей участи, – то находившиеся в Египте честнейшие клирики этого патриаршего престола и остальные избранные христиане – посвященные и миряне посредством общего своего и подписанного прошения сообщили в Константинополь святейшему владыке и господину, вселенскому патриарху кир Паисию, и находящемуся при нем собору архиереев о состоявшемся вдовстве александрийского престола, при чем просили и горячо умоляли их, чтобы они посредством общего синодального избрания и канонического голосования возвели и восстановили пастырем и патриархом на патриаршем этом престоле достойное, почтенное и соответствующее лицо. Посему мы, пребывающие в Констаптинополе собратия архиереи, – говорится далее в протоколе, – согласно такой общей благословной просьбе тамошних христиан, собравшись, с одобрения и разрешения его святейшества, во всечестном патриаршем храме святого славного великомученика Георгия Победоносца и подавши канонические голоса для отыскания и избрания достойного и соответствующего лица, которое должно быть возведено на святейший и патриарший престол великого города Александрии, первым поставили высокопреосвященного и богоизбранного митрополита Ливии и возлюбленного нашего собрата кир Матфея, вторым преосвященного епископа Милеи кир Неофита и третьим преподобнейшего иерокирикса кир Иоанникия, имена которых были записаны в этом священном кодексе святой великой Христовой церкви. В месяце августе 1746 года, индикта девятого³⁷.

Затем, 18 августа 1746 года вселенский патриарх Паисий отправил митрополиту Ливии и нареченному – кандидату (υποψήφιος) святейшего патриаршего престола великого города Александрии, возлюбленному во Святом Духе брату и сослужителю, кир Матфею особое патриаршее письмо, также содержащее данные по вопросу об его избрании. В этом письме патриарх извещал кир Матфея, что согласно просьбе воеводы Иоанна–Константина Николая Маврокордато, возлюбленного и превожделенного по духу сына его святейшества, и соответственно древнему церковному порядку и каноническому уставу, в Константинополе со стороны местных архиереев, преосвященных собратий и всечестных, состоя лось каноническое голосование относительно возведения кир Матфея на александрийский патриарший престол, о чем и был составлен синодальный протокол, который и препровождается в Бухарест. Вслед затем было издано, – по дальнейшему сообщению патриарха, – особое патриаршее разрешение относительно возведения кир Матфея там, в Бухаресте, по чину перемещения (λόγῳ μεταθέσεως), на святейший патриарший александрийский престол и поставления его законным, каноническим и истинным духовным предстоятелем этого патриаршего престола, пастыреначальником, патриархом и владыкою. В заключение письма патриарх выразил пожелание, чтобы Господь божественным Своим руководительством и помощью даровал ему благочестиво и богоугодно упасти вверенную ему свыше разумную Христову паству, угодить во всем и заслужить похвалу от Бога и людей в том, что любезно и желательно его преосвященству, годы которого да будут от Бога весьма многочисленны и счастливы³⁸.

Наконец, того же 18 августа 1746 года патриарх отправил угровлахийскому митрополиту Неофиту следующую грамоту.

«Мерность наша посредством настоящаго своего патриаршаго указа повелевает и дает разрешение тебе, преосвященному митрополиту Угровлахии, всечестному и экзарху Плагинон, во Святом Духе возлюбленному своему брату и сослужителю кир Неофиту, и прочим, находящимся в Бухаресте, собратиям своим архиереям, чтобы вы, собравшись в одном из тамошних честных храмов, возвели, по чину перемещения, преосвященнаго митрополита Ливии и нареченнаго кандидата великаго города Александрии и объявили его и поставили законным, каноническим и истинным предстоятелем того же самаго патриаршаго престола, пастырем, патриархом и господином, согласно древнему священному чину церкви и каноническому уставу, так как установленное относительно этого возведения каноническое голосование состоялось по местному порядку со стороны находящихся в Константинополе преосвященных собратьев наших архиереев и прелестных, по нашему патриаршему почину и разрешению, по смыслу уже изданного, записанного в священном кодексе нашей Христовой великой церкви и посланного в Бухарест синодального протокола. Относительно этого и издан вам настоящий наш патриарший указ». Документ был подписан константинопольским патриархом Паисием³⁹ .

Представленные документы дают довольно полную картину избрания блаженнейшего Матфея на александрийский патриарший престол.

Прежде всего, избрание Матфея, состоявшееся в Константинополе, произошло по почину христиан александрийского патриаршего престола. После смерти блаженнейшего патриарха Косьмы III, местные клирики и миряне обратились к вселенскому патриарху Паисию II и его синоду с общим прошением, подписанным всеми, – в котором, известивши о кончине своего первоиерарха, горячо просили и умоляли великую Христову церковь оказать им материнское свое содействие путем канонического избрания нового александрийского патриарха. В документах отмечается, что христиане александрийского престола проявили в указанной просьбе общее согласие и единодушие. Это обусловливалось тем, что, по общему сознанию клира п мирян александрийского престола, они собственными силами и средствами не могли выйти из создавшегося затруднения и сами не могли избрать на александрийский престол достойное и соответствующее лицо.

Просьба клира и мирян александрийского патриаршего престола была благосклонно принята великою Христовою церковью. Последняя, как видно из протокола избрания патриарха Матфея, взирала на помощь нуждавшейся Александрийской церкви, как на прямой свой долг, как на самую первую свою обязанность, обусловливаемую прономиею чести, которая издавна принадлежала великой Христовой церкви, в сравнении и в отношении к иным автокефальным церквам. Ведь великая Христова церковь была общею любвеобильною материю, для остальных восточных церквей и как бы главою их. Но полномочия ее, вытекавшие из прономии материнства и как бы главенства, были совершенно чужды папистической тенденции и не заключали в своем содержании ни стремления подчинить себе иные восточные церкви, пи попытки подорвать их самостоятельность, или лишить их прав автокефальности. Они выражались лишь в мудрой и попечительной предусмотрительности, направленной ко благу церкви кафолической, членами которой являются отдельные восточные церкви, заключались в материнской заботливости о том, чтобы все и каждый члены той или иной автокефальной церкви были согреты ее любовью и покровительством, – состояли в раздали и духовных даров и милостей соответственно потребностям каждой церкви и применительно к наличным ее запросам, в ответ на которые великая церковь применяла и соответствующие средства. Но при таком отношении к прочим восточным церквам великая Христова церковь хранила свое достоинство, не принижалась в своей канонической чести и не нарушала своих исторических прономий и обязанностей, так как всегда стремилась соблюдать необходимую предусмотрительность и осторожность и действовала в строгом согласии с законными своими полномочиями. Это было важно как для самой великой Христовой церкви, которая в своих отношениях к иным церквам стремилась не нарушать установившейся правовой нормы, определявшей лишь первенство чести, но не власти, константинопольского патриарха, так необходимо было и для других восточных престолов, потому что обеспечивало им внутреннюю свободу и сохраняло автокефальные их права. Истерически создавшийся тип взаимоотношений Константинопольской и иных восточных церквей в точности отразился и в факте избрания александрийского патриарха Матфея: оно состоялось по почину клира и народа Александрийской церкви и было, со стороны Константинопольской церкви, актом материнской помощи в нужде и содействия в затруднительном положении, в интересах духовного блага александрийской паствы, без всяких неблагоприятных последствий для автокефального достоинства александрийского патриаршего престола.

Опираясь на единогласную просьбу христиан александрийского престола и на каноническую и историческую свою прономию – простирать руку материнской попечительности находившимся в затруднении восточным церквам, великая Христова церковь, в лице вселенского патриарха Паисия и священного синода, совершила акт избрания нового александрийского патриарха. В анализируемых документах содержатся данные о некоторых подробностях этого важного и сложного процесса.

Так, из патриаршего и синодального послания на имя кир Матфея от 26 июля 1746 года видно, что на первом заседании собора Константинопольской церкви, состоявшемся под председательством патриарха Паисия II и в присутствии тринадцати митрополитов, было тщательное обсуждение вопроса с целью найти и избрать достойного предстоятеля Александрийской церкви (άκριβοῦς συνοδικῆς σκέψεως παρ’ ημῶν γενομένης εἰς εὔρεσιν καὶ εκλογὴν ἀξίου καὶ προσήκοντος προσώπου). По Существовавшему в избирательной практике Востока обычаю, на этом заседании указывались кандидаты патриаршества и происходила оценка их достоинств. Из протокола избрания кир Матфея видно, что, кроме него, в числе претендентов па александрийский патриарший престол были названы милейский епископ Неофит и иерокирикс Иоанникий. Вероятно, на заседании были указаны и другие претенденты патриаршей власти. Наименованием и оценкою кандидатов патриаршества и должно было закончиться первое заседание избирательного собора. На втором заседании, по установившемуся обычаю, должен был состояться выбор трех кандидатов из среды всех, ранее намеченных и одобренных собором, лиц. Хотя из документов с отчетливостью не усматривается ход занятий второго заседания избирательного собора, по результат его отмечен в протоколе избрания кир Матфея, где поименованы и два другие кандидата. Возможно даже допустить, что фактически не было точного разграничения между первым и вторым заседанием собора, но занятия его следовали непосредственно и строго-преемственно, слившись в один сложный процесс, потому что константинопольский собор очень спешил с избранием александрийского патриарха, дабы избежать нежелательных коллизий. Мало того, на перво-втором заседании собора вполне точно определился и наиболее достойный и желательный кандидат патриаршества – ливийский митрополит Матфей. В послании на его имя от 26 июля 1746 года прямо сказано, что на основании общего мнения и решения патриарха и митрополитов Константинопольской церкви, выше всех кандидатов был поставлен, всем предпочтен и избран достойным патриаршества ливийский митрополит Матфей (προεκρίθης κοινή ήμῶν γνωμγῃ τε καὶ ψήφω καί προετιμήθης καὶ εξελέγης τῶν ἄλλων ἡ ἀρχιεροσύνη σου)⁴⁰ . Κонечно, с точки зрения акривии избирательного регламента такое решение собора было преждевременным и являлось отступлением от установившейся нормы. Но. с другой стороны. то избрание кир Матфея, о котором говорится в патриаршем и синодальном послании от 26 июля 1746 года, было лишь начальным актом сложного процесса, для завершения которого необходимы были и другие действия. В частности, необходимо было получить согласие намеченного лица для замещения патриаршей кафедры, после чего должно было состояться окончательное избрание в храме, с призыванием Духа Святого. Затем, к акту избрания александрийского патриарха небезучастно относился молдавлахийский воевода Иоанн Константин Маврокордато, духовником которого состоял Матфей, а в виду громадного влияния на церковные дела, которое в рассматриваемое время принадлежало молдавлахийским воеводам, патриарху Паисию и вообще было не излишне снестись с К. Маврокордато по делу об избрании Матфея. По этим основаниям состоялась некоторая отстрочка в окончательном выборе Матфея, и хотя патриарх и синод в специальном послании от 26 июля и известили Матфея о предизбрании и приглашали его прибыть в Константинополь, по самый важный акт избирательного процесса был еще впереди. Поэтому патриаршее и спнодальное послание от 26 июля было как бы официальным малым извещением (μικρὸѵ μήνυμα) митрополита Матфея, предварительно избранного на александрийский патриарший престол. Затем, допуская согласие Матфея на избрание, вселенский патриарх и синод, во избежание каких-либо затруднений и замешательств, которые нередко омрачали на Востоке патриаршие выборы, приняли меры к тому, чтобы александрийский престол был сохранен именно за намеченным ими кандидатом. С этою целью важнейшим архонтам Порты и капукехагья, которые были посредниками в делах между церковью и государством, со стороны патриархии было официально сообщено, что великая Христова церковь уже имеет достойного кандидата для замещения александрийского престола – в лице ливийского митрополита Матфея. Любопытно, что патриарх и Митрополиты Константинопольской церкви приглашали Матфея как молено скорее приехать в столицу империи, дабы каноническим порядком завершить акт его избрания. О том же· они просили и воеводу Константина Маврокордато. Но нареченный (ὑποψήφιος) патриарх не приехал в Константинополь, по-видимому, по желанию своего духовного сына Константина Маврокордато, который, в свою очередь, обратился к константинопольскому патриарху с просьбою о том, чтобы акт перемещения Матфея был совершен в Бухаресте. Эта просьба Маврокордато была в Константинополе уважена.⁴¹

Тем временем в Константинополе состоялось третье заседание избирательного собора, завершившееся окончательном избранием Матфея на александрийский престол. Об этом заседании говорит сохранившийся протокол избрания Матфея. Заседание происходило в августе 1746 года, вероятно, – 18 числа, к которому относятся два другие документа, касающиеся избрания Матфея. Оно состоялось в патриаршем храме св. великомученика Георгия, при участии одних только архиереев константинопольского престола и в отсутствие святейшего патриарха Паисия. Получив от последнего согласие и разрешение, архиереи явились в храм, совершили установленное чинопоследование и подали канонические свои голоса относительно трех, намеченных к избранию, кандидатов патриаршества, при чем первым, по большинству голосов, был поставлен ливийский митрополит Матфей, который и был провозглашен законным, каноническим и истинным патриархом Александрии и всей земли Египетской.

После избрания кир Матфея на александрийский патриарший престол, должно было состояться великое наречение или извещение его (μέγα μήνυμα), которое обыкновенно происходило в храме, по определенному богослужебному чину и составляло особый церковный акт⁴². Но кир Матфей находился в Бухаресте, куда, но просьбе воеводы Константина Маврокордато, был отправлено и извещение относительно его избрания. Здесь же, в Бухаресте, но просьбе того же воеводы и с согласия вселенскаго патриарха Паисия II имело состояться и великое наречение Матфея. Об этом именно акте ведется речь в двух грамотах вселенского патриарха от 18 августа 1746 года, из которых одна была отправлена кир Матфею, а другая угровлахийскому митрополиту Неофиту. Любопытно отметить, что в первой грамоте Матфей именуется еще «митрополитом Ливии и нареченным кандидатом (ὑποψήφιος) патриаршего престола великого города Александрии». Во второй грамоте повелевается митрополиту Неофиту, чтобы великое наречение Матфея было совершено в одном их храмов Бухареста, при участии митрополита Неофита и других, находящихся в Бухаресте, архиереев, по издревне установленному церковному чину и каноническому порядку, при чем самый акт возведения Матфея должен был совершится по типу перемещения (προβιβασμὸς λόγω μεταθέσεως) с низшей – митрополичьей кафедре на высшую – патриаршую.⁴³ Последнее добавление в документе дает основание полагать, что вместе с великим наречением в Бухаресте должен был состояться и акт интронизации кир Матфея, или торжественного посаждения его на троне⁴⁴. Разумеется, этот акт интронизации не исключал повторения его в Александрии или Капре, после прибытия сюда новоизбранного патриарха, где он должен был совершиться в патриаршем храме, в присутствии духовенства и народа Александрийской церкви и согласно местному церковному уставу. Что же касается торжества «перемещения» кир Матфея, состоявшегося в Бухаресте, то оно происходило 3 сентября 1746 года, в одном из местных храмов, посредством совершения особого церковного чина, с провозглашением кир Матфея духовным предстоятелем александрийского патриаршего престола, пастырем, патриархом и владыкою ⁴⁵.

Таким образом, избрание александрийского патриарха Матфея состоялось в Константинополе, но почину паствы Александрийской церкви, по голосу и решению вселенского патриарха Паисия II и его священного синода, при содействии молдавлахийского воеводы Иоанна Константина Маврокордато. 26 июля 1746 года произошло предварительное постановление об избрании Матфея, в августе, вероятно, 18 числа, состоялось окончательное каноническое его избрание собором иерархов Константинопольской церкви, а 3 сентября того же года в Бухаресте был совершен церковный акт перемещения кир Матфея с ливийской митрополичьей кафедры на александрийский патриарший престол, заключавший в своем составе и великое извещение или наречение, и обряд интронизации. Значит, при свете официальных документов, относящихся к рассматриваемому вопросу, не может быть речи ни об «оставлении» со стороны александрийского патриарха Косьмы III своим преемником по престолу ливийского митрополита Матфея, вопреки сообщению «Каталога александрийских патриархов» и мнению русского ученого X.М. Лопарева, – ни о факте перемещения кир Матфея «в Константинополе», к тому же «в 1747 году» (3 сентября), как сообщает греческий историк А. Комнин Ипсиланти, – ни о датировании избрания Матфея «26 июля» 1746 года, – как делает автор специальной греческой монографии об этом патриархе, и т. д.⁴⁶.

Патриаршество блаженнейшего Матфея продолжалось до июля 1766 года, когда он добровольно отказался от кафедры, удалился в Кутлумушский монастырь на Афоне, где и скончался 25 апреля 1775 года.⁴⁷

Преемником Матфея на александрийском патриаршем престоле был блаженнейший Киприан (1766–1783 г.), об избрании которого также имеются достаточные исторические данные.

В начале 1766 года патриарх Матфей, по делам своего престола, находился в Константинополе. Здесь он, между прочим, участвовал в избрании нового патриарха Антиохийской церкви кир Филимона, которое состоялось на сопоре в присутствии патриархов – вселенского Самуила и иерусалимского Парфения и иерархов Константинопольской церкви⁴⁸, и. в свою очередь, отправил антиохийцам особое послание о признании новоизбранного патриарха, – датированное 29 апреля 1766 года⁴⁹. Около того же времени патриарх Матфей получил из Александрии трогательное письмо местного духовенства и народа, в котором выражалась общая глубокая скорбь по поводу их разлуки с любимым архипастырем и содержалась горячая просьба всех о том, чтобы кир Матфей возможно скорее возвратился к своей пастве. На это письмо патриарх Матфей ответил посланием от 1 мая 1766 года, в котором имеются некоторые данные и по вопросу об избрании на александрийский престол его преемника.

Патриаршее послание обращено было к архимандритам и протосинкеллам апостольского и патриаршего александрийского престола, клирикам, купцам, представителям ремесленных цехов, собственникам и капитанам судов, морякам и всем вообще благословенным христианам, как живущим в Египте, так и находящимся в путешествии, которым патриарх, как возлюбленным и вожделенным чадам своим о Господе, испрашивал благодать, милость и мир от Господа нашего Иисуса Христа, а от себя послал благословение, благопожелание и прощение.

Мы получили, – писал кир Матфей, – посланное из Александрии, подписанное вами общее ваше прошение, в котором вы со слезами пишете нам о пастырском сиротстве вашем и приглашаете нас возвратиться на престол наш, потому что вы более не можете переносить, как совершенно невыносимое и весьма трудное, бедствие отсутствия нас, отца вашего. Посему мы не только обрадовались, но и восхвалили вас и потом отечески, от всего сердца помолились о вас за то благоговейное расположение, которое вы храните в отношении к нам, и за горячую сыновнюю любовь. Ведь и мы, побуждаемые отеческим нашим сожалением и духовным долгом, которое имеем к вам, нисколько не оставляли заботиться о будущем покровительстве и попечительстве относительно вас, и при том не соответственно вашему стремлению, но так, как требует необходимость и как поучает нас время. Именно, прибыть к вам, как вы пишете и просите и как нас немало побуждал и наш архимандрит кир Мелетий, не позволяет нам крайняя слабость, происходящая от постоянного телесного недомогания нашего, – как об этом известно всем; но однако мы никогда и нисколько не забываем о вас, и хотя телесно мы отсутствуем, но духовно не отделены от вас. Посему,, дабы нам не оставить вас в печали вследствие лишения вас пастырского предстоятельства, мы, обсудив положение святейшего александрийского престола и имея в виду большие расходы, соединенные с патриаршим достоинством, пишем вам и посредством настоящего послания доводим до вашего сведения, что мы, соответственно доброму намерению, которое питали издавна, решили отречся от престола в пользу человека, известнаго вам и вами одобреннаго, дабы на эту апостольскую кафедру не был возведен кто-либо чужой и неизвестный и дабы он не обременил ее долгами и обязательствами во много пунгов⁵⁰. И так, мы приложили тщательную заботу и попечение для отыскания и избрания [своего преемника] из среды окружающих нас лиц и предрешили, что для возведения на величайшую высоту патриаршего достоинства больше всех достоин высокопрепо- добнейший наш архимандрит кир... [Киприан], которого вы знаете и о котором всем вам известно, какого он прекрасного поведения и какой почтенной жизни; равным образом и нами в течение многолетнего наблюдения были замечены прекрасная его жизнь и верное его служение святейшему александрийскому престолу и нам; он не мало потрудился и похлопотал, содействуя нам для пользы святейшего престола почти более, чем кто-либо другой; он в особенности украшен и нравами и любовию к наукам, – как это известно и вам. И вот мы посылаем с нашим архимандритом кир Мелетием настоящую известительную грамоту, равно и две копии, которые написали с тем, чтобы вы подписали их и по общему мнению и единодушному соглашению приняли и одобрили наш отеческий совет все без исключения – как священники и клирики, так и весь остальной избранный народ, ради выгоды и пользы престола (так как не будет ни расходов, ни долгов его высокопреподобия), а равно это будет полезно и вообще для всего состава прочих лиц престола. Если же не будет так и вы, будучи недовольны, не примете, то мы должны будем отречься в пользу человека чужого, и вы потом не сетуйте на нас. И об этом, – говорится в заключение послания, – благожелательно сообщается вам ради сведения⁵¹.

В ответ на это послание духовенство и народ Александрийской церкви в том же 1766 году прислали в Константинополь свое письмо с таким надписанием: «Блаженнейшему, Божественнейшему и досточтимейшему отцу нашему, владыке и господину, папе и патриарху великаго города Александрии и судии вселенной, кир-кир Матфею воздаем рабское с совершенным благоговением и смиренное поклонение с лобызанием всесвятых его рук».

Выразив пожелание, чтобы Господь защитил патриарха, сохранил его здоровым и благополучным на многие годы и даровал ему достижение всех благих и спасительных его стремлений, составители послания продолжают следующим образом. Так как ваше почтенное блаженство, отвечая на ранее посланное нами из Александрии общее прошение, сообщает нам о крайней своей слабости, происходящей от постоянной телесной болезни, и вместе с тем извещает нас, что не может прибыть для предстоятельства святейшего престола и иметь духовное о нас попечение и заботу, то мы глубоко были этим опечалены. Посему мы все, собравшись вместе, обсудили это и с немалым унынием и сокрушением совместно решили написать настоящее наше смиренное и просительное послание к вашему блаженству, в котором мы умоляем и горячо просим вас, чтобы вы, как любвеобильный отец наш и владыка, сжалились и помиловали нас и совершили свое отречение не в пользу чужою лица и вам неизвестного, но в пользу человека, близкого апостольскому александрийскому престолу и истинного сына вашего блаженства, высокопреподобнейшего архимандрита.., которого вы знаете, как хорошего и верного управителя, украшенного добрыми и прекрасными нравами, и вообще сказать, – вы признаете его способным к тому, чтобы предстоятельствовать, как должно, в делах патриаршего достоинства, благоустоять и управлять святейшим александрийским престолом. И нами он был одобрен, предпочтен и избран из среды прочих достойных и способных, как муж почтенный, уважаемый, благочестивый и благоприличный и в телесном отношении и в душевных своих качествах, прекрасно сведующий в делах божественных, засвидетельствованный в том, что проводит благоразумную жизнь, отличающийся душевными и телесными доблестями, смирением и кротостью, которыми характеризуется Божий человек; кроме того, он явил себя и был признан нами верным во всех своих служениях для апостольского александрийского престола, – вследствие всего этого он и был предпочтен всем. Сообщая об этом, мы, но общему мнению и единодушному соглашению, смиренно просим, чтобы он именно прибыл к нам предстоятелем и пастырем, а не иной кто-либо, вследствие нужды несчастного александрийского престола, о бедности которого и несчастном состоянии вы, ваше блаженство, на основании нашего доклада, очень хорошо знаете, и мы нисколько не сомневаемся, что именно в силу прекрасного – до настоящего времени – предстоятельства [вашего блаженства] и управления престол и не впал в долги. Избегая и впредь этого, мы просим склониться на горячую, смиренную сыновнюю нашу просьбу, так как от вашего блаженства нисколько не скрыто, что несчастнейший александрийский престол не может больше снести ни великого, ни малого долга, и что он всюду имеет и носит следы падения. По этой причине мы пишем общее прошение и к святейшему патриарху Константинополя и к досточтимейшему нашему владыке кир-кир Самуилу и к святейшему и священному синоду, прося их о том, чтобы мы, как истинные и благопослушные чада великой церкви Христа и Бога нашего, были услышаны в сыновних и смиренных наших просьбах. Если же этого не будет и мы не будем услышаны и дело не сосостоится так, как мы пишем и просим и как по необходимости требуют обстоятельства, то по необходимости и следует, что мы не примем долга, который должен будет сделать и принести оттуда [из Константинополя] будущий новый патриарх, и, следовательно, он вынужден будет возвратиться назад. Так мы пишем и к святейшему нашему господину [патриарху Самуилу] и к святому и священному синоду, дабы впоследствии нас не признали и не осудили, как не повинующихся иному синодальному решению, т. е. избранию иного нового патриарха, помимо упомянутого, к тому же – с обычными всеми тяжелыми расходами и долгами. И в этом именно заключается просьба, а честная и богоугодная молитва вашего блаженства и благословения да будут со всеми нами в продолжение всей жизни, годы же вашего блаженства да будут от Бога весьма многочисленны и во всем счастливы.⁵²

Что касается послания, отправленного клиром и народом александрийского престола константинопольскому патриарху Самуилу, то оно имеет следующее надписание: «Святейший и досточтимейший владыка и архиепископ Константинополя, нового Рима, и вселенский патриарх, кир-кир Самуил со всем священным синодом и собранием высокопреосвященных и богоизбранных архиереев, ваше святейшество коленопреклоненно приветствуя, смиренно и рабски от сердца лобызаем священныя ваши ноги, прося Бога всех о многолетнем здоровье и мирном вашем пребывании на священнейшем вселенском патриаршем престоле для управления и устроения великой Христовой церкви и всего о Христе православнаго общества».

Так как мы, – говорится далее в послании, – несколько времени тому назад написали блаженнейшему и досточтимейшему нашему владыке, патриарху Александрии кир-кир Матфею и посредством общего нашего прошения просили о вожделенном его пребывании здесь, на святейшем престоле, а он ответил нам, что вследствие постоянной телесной болезни его и слабости невозможно ему прибыть, но он желает принести отречение от патриаршего своего предстоятельства и на будущее время остаться на покое: то в силу этого мы, с великим унынием и немалою печалью собравшись вместе, все рассудили и решили написать просительные грамоты его блаженству и к вашему святейшеству вместе со всем священным синодом и собранием высокопреосвященных и богоизбранных архиереев. В грамоте его блаженству, как знающему о печальном состоянии святейшего александрийского престола, мы горячо просили, чтобы он не отрекался (от престола) в пользу кого-либо чужого и неизвестного нам, дабы не увеличился долг, лежащий на святейшем этом престоле, так как он не может вынести его, да это невыносимо и для нас. Ваше же досточтимое святейшество мы, описав вам несчастное и бедственное состояние этого престола, просим и сыновне умоляем вместе с священными архиереями, находящимися при вас, не отказать, чтобы отречение его блаженства состоялось не в пользу другого какого-либо липа, а именно в пользу высокопреподобнейшего архимандрита..., так близкого апостольскому и святейшему этому престолу и верного слуги и истинного и преданного сына его блаженства. Так как мы уже давно знаем его, как хорошего и верного управителя, украшенного добрыми и благочестивыми нравами, и вообще сказать – признаем его способным к тому, чтобы предстоятельствовать, как должно, в делах патриаршего достоинства, руководить и пасти благочестиво, управлять святейшим александрийским престолом соответственно нужде и потребности, являющимся ограниченными, то нами он был одобрен, предпочтен и избран из среды прочих достойным и способным, как муж почтенный, уважаемый, благочестивый и благоприличный и в телесном отношении и в душевных свойствах, прекрасно сведущий в делах божественных, засвидетельствованный в том, что проводит благоразумную жизнь, отличающийся душевными и телесными доблестями, смирением и кротостью, которыми характеризуется Божий человек. Сообщая об этом, мы, по общему мнению и единодушному соглашению, смиренно просим, чтобы именно он прибыл к нам предстоятелем и пастырем, а не иной кто-либо, ради нужды этого несчастного престола, о бедности и несчастном состоянии которого очень хорошо знает, на основании нашего доклада, его блаженство, так как в силу честного и отличного предстоятельства его блаженства и управления до настоящего времени престол – мы нисколько в этом не сомневаемся – был сохранен и не впал в долги. Избегая и впредь этого (долгов), мы и опять просим, чтобы мы были услышаны в смиренных, горячих сыновних наших просьбах, потому что святейший александрийский престол не может вынести ни большого, ни малого долга, так как он всюду имеет и носит признаки падения и едва оказывается в состоянии, как это всем известно, содержать патриарха и его синодию и платить царские налоги. Православные жители Египта–все очень бедны, жители Дамиеты и Рахити – достойны милостыни, находящиеся здесь купцы в настоящее время более, чем прежде, уменьшились в числе и обеднели. Монастырь св. Саввы в Александрии только от православных моряков имеет управление. Арендная плата за несколько домов, посвященных святому Георгию в древнем Мисири [Каире], достаточна лишь для содержания находящихся там бедных, так как самый монастырь служит и больницей, и убежищем для бедных, и приютом для стариков. Посему мы просим, чтобы оказана была милость этому бедному престолу по разумению [вашему] и по божественной ревности, которую вы имеете ко всем епархиям вселенского престола и особенно к оказавшимся в несчастий патриаршим престолам, и согласно просьбе нашей посоветуйте его блаженству, чтобы отречение его состоялось в пользу названного архимандрита, дабы не воспоследовал соблазн от кого-либо другого и бедный этот престол не был обременен и совершенно не запустел; и мы, как следует по необходимости и как требуют обстоятельства, не примем иного, и значит, будущий новый патриарх, [избранный] помимо названного архимандрита, вынужден будет возвратиться назад. И вот мы пишем об этом, как рабы и истинные и благопослушные чада великой церкви Христа и Бога нашего, дабы впоследствии вы не признали нас и не осудили, как не повинующихся синодальному вашему решению и избранию другого нового патриарха, с обычными весьма тяжелыми расходами и долгами. О том же самом мы пишем и его блаженству. И это сообщается для сведения и как просьба к вашему досточтимейшему святейшеству, коего и почтенные годы да будут от Бога весьма многочисленны и во всем счастливы, а всесвятые и богоугодные ваши молитвы да будут с нами в продолжение всей жизни.⁵³

Избрание блаженнейшим Матфеем своего преемника по престолу – в лице архимандрита Киприана было одобрено в Константинополе, а просьба духовенства и народа Александрийской церкви о возведении Киприана на патриаршую кафедру, обращенная к вселенскому патриарху Самуилу и его священному синоду, была последними исполнена. В июле 1766 года в Константинополе состоялся акт избрания нового александрийского патриарха, протокол которого сохранился и имеет следующее содержание.

В виду того, что святейший апостольский престол Александрийской церкви остался без предстоятеля, так как предстоятельствовавший в ней блаженнейший и святейший кир Матфей, во Святом Духе возлюбленный наш брат и сослужитель, вследствие болезненности своего возраста, а еще по любви к спокойствию и мирной жизни, принес, по собственному решению и добровольному мнению, отречение, – мы, находящиеся в Константинополе собратия-архиереи, по мнению, решению и избранию его блаженства [патриарха Матфея], по мнению и блаженнейших собратьев наших патриархов – кир Филимона антиохийского и кир Парфения иерусалимского, в присутствии святейшего и досточтимейшего нашего владыки и господина, вселенского патриарха кир кир Самуила, согласившегося с мнением его блаженства и по этому именно поводу созвавшего собор святейших со- братьев-архиереев, общим решением и мнением всех, собравшись в честном храме Безплотных Сил Великого Потока и подавши канонические голоса для отыскания и избрания достойного и соответствующего лица, которое должно будет принять пастырский жезл и предстоятельство святейшего престола церкви Александрийской, первым поставили благоговейнейшего в иеромонахах и среди дидаскалов кир Киприана, состоящего и архимандритом того же святейшего престола, вторым – иеромонаха Аверкия и третьим – иеромонаха Мелетия, которых и имена записаны в этом священном кодексе святой великой Христовой церкви для постоянного и всегдашнего доказательства. В месяце июле 1766 года.

Протокол подписали следующие митрополиты – члены священного синода Константинопольской церкви: Герасим кизикский, имевший и голос Иоанникия халкидонского, Никифор никомидийский, Дионисий дерконский, имевший и мнение Мелетия прусского. Дионисий адрианопольский, Феодосий фессалоникский, Герасим критский, Анания анхиальский, имевший и голос Анфима месимврийского, и Иосиф видинский.⁵⁴

О состоявшемся избрании нового патриарха александрийскую паству уведомил, прежде всего, сам блаженнейший Киприан особым посланием следующего содержания.

Киприан, Божиею милостию папа и патриарх великого города Александрии и судия вселенной.

«Преподобпейший наш протосинкелл и епитроп церкви в Рахити кир Мисаил, уважаемейшие и почтеннейшие клирики и купцы, Богом управляемые капитаны судов и моряки и остальные все без исключения благословенные христиане, чада о Господе возлюбленныя пашей мерности, благодать да будет со всеми вами и мир и милость от Вседержителя Бога и Господа нашего Иисуса Христа, а от нас – молитва, благословение и прощение.

«Каждый благочестивый и православный христианин имеет неизбежный долг слушать и подчиняться святой Христовой церкви. А так как и мы призваны ею для того, чтобы сделаться предстоятелем и пастырем разумных овец, и, повинуясь призывающей нас Божественной благодати, законно, посредством каноническаго голосования, возведены по Божественной милости на величайшую и высочайшую степень архиерейства и в девятый день текущаго месяца (июля) приняли на себя это тяжкое иго предстоятельства и духовнаго управления святейшим апостольским и патриаршим престолом великаго города Александрии, – путем отречения в нашу пользу со стороны блаженнейшаго и досточтимейшаго нашего святого геронта, бывшаго патриарха Александрии, кир кир Матфея, и посредством общаго и единогласнаго об этом мнения святейшаго владыки и вселенскаго патриарха кир Самуила и остальных блаженнейших патриархов – антиохийскаго кир Филимона и иерусалимскаго кир Парфения и священнаго синода высокопреосвященных архиереев; посему мы, после отеческих наших молитв и благословений, нисколько не замедлили в том, чтобы дать вам это известие, дабы вы, зная об этом, отныне и впредь поминали наше каноническое имя во всех священных службах и последованиях. Наше возведение совершилось по Божественному указанию и помощи, по способам вполне обдуманным и благоразумным, которыми руководил святейший наш геронт, п с целью, которую издавна он имел, дабы не причинить никакого затруднения и дабы от этого не произошли большие и весьма обременительные расходы, которые по необходимости создали бы крайнее падение беднаго александрийскаго престола. И вот, будучи извещены об этом, вы станете ожидать нас с удовольствием и душевною радостью, как верныя и истинныя наши чада о Христе. Наше с помощью Божиею прибытие туда должно совершиться после того, как закончатся некоторыя дела, необходимыя для нашего устройства, и обычныя неизбежныя приготовления к нашему путешествию. И если Бог удостоит пас, то мы весьма скоро встретим вас здоровыми и счастливыми, дабы благословить вас и доставить вам радость и посредством телеснаго нашего пребывания. Благодать Бога и безпредельная Его милость, молитва и благословение нашей мерности да будут со всеми вами. – 12 июля 1766 года»⁵⁵.

Другое известительное послание о вступлении Киприана на александрийский патриарший престол было отправлено в Египет вселенским патриархом Самуилом, совместно с другими участниками собора, избравшего нового александрийского патриарха. Оно было обращено к преподобнейшему епитропу александрийского патриаршего престола, почтеннейшим клирикам, благочестивейшим иереям, купцам, представителям ремесленных цехов и всем вообще благословенным христианам, как возлюбленным о Христе чадам патриарха.

Посредством настоящей нашей патриаршей и синодальной грамоты, – говорится в этом послании, – сообщаем всем вам, что, так как предстоятель святейшего александрийского престола, блаженнейший и во Христе превожделенный брат и сослужитель нашей мерности кир Матфей, как оказавший предпочтение спокойной и мирной жизни, но добровольному решению отказался от святейшего этого престола и признал справедливым, чтобы этот апостольский престол наследовал справедливейший и благоразумнейший среди дидасколов кир Киприан, возведенный и в архимандрита того же престола, то с желанием его блаженства согласились и мы, равно и блаженнейшие патриархи – Антиохии кир Филимон и Иерусалима – кир Парфений, во Христе превожделенные братия и сослужители нашей мерности.

И вот согласно древнему священному чину церкви и каноническому уставу, когда находившимися [в столице] преосвященными собратиями нашими архиереями и пречестными были поданы канонические голоса, с присоединением и канонических совместных голосований ⁵⁶, то был избран названный дидаскал кир Киприан, муж по нравам почтенный и по характеру достойный уважения, воспитанный в благочестии и украшенный наукою, преданный изучению Священного Писания, отличающийся добродетелью в практической жизни и имеющий возможность, при содействии Божественного руководительства, спасти весьма многие души благочестивых не только поучениями на различных языках, по и примером собственной жизни, и одним словом – пригодный и соответствующий этому божественнейшему первому достоинству. Посему он, благодатию и силою всесвятаго и тайносовершителя и всемогущаго Духа, был хиротонисан каноническим предстоятелем святейшей этой церкви, объвлен законным патриархом святейшего престола Александрии и поименован и в священных диптихах⁵⁷ вместе с прочими святейшими патриархами, хотя он еще не отправился с Богом для управления и духовного наблюдения за вами, истинными духовными его чадами.

Поэтому, посылая письменное извещение синодально– вместе с преосвященными нашими архиереями и прелестными, во Святом Духе возлюбленными нашими братиями и сослужителями, мы молимся и благословляем всех без исключения вас – лиц посвященных и мирян, юношей и стариков, малых и великих и отечески побуждаем вас, чтобы и вы, отныне и впредь признавая каноническим патриархом святейшего апостольского и патриаршего престола Александрии и законным духовным предстоятелем, пастырем и попечителем о вашем спасении указанного блаженнейшего и святейшего папу и патриарха великого города Александрии кир Киприана, во Христе превожделенного брата и сослужителя нашей мерности, поминали каноническое патриаршее имя его во всех священных службах и последованиях, как установлено, и приняли с надлежащею приветливостью, внимательностью и честью, соответствующею патриаршему достоинству, когда он, спустя немного, с Божиею помощью прибудет для управления и духовного наблюдения за вами, истинными его духовными чадами, станет благословлять и освящать вас, как патриарх, духовно наблюдать, устроят и путеводить но спасительным пажитям евангельской благодати и непрестанно молиться за вас ко Господу, а Человеколюбец Господь, принимая его молитвы, как благоухающий фимиам, возниспослет вам богатые Свои милости из неисчерпаемых сокровищ Своих и подаст всем вам благословение Авраама, Исаака и Иакова, умножая и увеличивая приобретения и труды и имущества, и, наконец, удостойвая вас всех нобесного Своего царства. Его благодать и беспредельная милость и молитва и благословение нашей мерности да будут со всеми вами. –14 июля 1766 года.

Послание подписали: патриархи – Филимон антиохийский и Парфений иерусалимский и митрополиты: Дионисий дерконский, Иоанникий халкидонский, Герасим критский, Герасим кизикский и Никифор никомидийский⁵⁸.

Дополнением к представленным документам могут служить и некоторые другие источники, сообщающие сведения по вопросу об избрании патриарха Киприана.

Так, историк Афанасий Комнин Ипсиланти под 1766 г. отметил следующее: «Отказался от престола Александрии кир Матфей в пользу названного [выше] диакона Киприана»⁵⁹. В другом месте своего исторического труда тот же писатель сообщил такие сведения: «(Патриарх Матфей), возвратившись в Константинополь, отказался [от престола] в пользу Киприана кипрянина, притом философа, уплатив из своих средств денежные расходы и на хиротонию [Киприана], и на берат, и на одежды, и на вознаграждения слугам, и за перевозку багажа, и за путешествие»⁶⁰.

Более подробно рассказывает об избрании патриарха Киприана другой греческий историк – Сергий Макрей. «В следующем [17]67 году – пишет он, – блаженнейший папа и патриарх Александрии кир Матфей, почувствовав, что силы его слабеют, имея в виду и нужду своей паствы, которая живет среди хищных волков и нуждается в постоянно присутствующем и неусыпно бодрствующем предстоятеле, – тщательно произведши расследование и нашедши мужа по сердцу своему, ревнителя правых догматов, сведущего в Божественном Писании и опытного в внешней мудрости, рассудительного, великодушного, благородного, энергичного, всю жизнь упражнявшегося в слове и известного делами добродетели, безукоризненного во всем и беспорочного, ученейшего дидаскала Киприана, имевшего сан иеродиакона, которого кипряне старались поставить своим архиепископом и получили царское относительно этого определение, он же, дабы не нарушить прекрасного порядка, не принял хиротонии и избрания вне острова Кипра, бывшего для него отечеством, но, поставив прекрасное выше полезного, удалился оттуда иеродиаконом, имея с собою и царское распоряжение, оставшееся неисполненным; а когда успокоились люди непостоянные и недовольные и согласились опять признать прежнего архиепископа, то остался в покое [и Киприан] и, отдавши ему царский указ, с удовольствием возвратился в Константинополь. [Патриарх Матфей], нашедши его, по вдохновленному своему суждению, достойным престола и приветливо пригласивши и убедив принять на себя столь важное дело, а затем, сообщивши о своем решении и избрании святейшему кир Самуилу и пребывающим [в Константинополе I святым архиереям и благороднейшим архонтам и епитропам православных христиан апостольского оного [александрийского] престола и получивши от них согласие, по общему избранию и решению и каноническим голосам совершает в его пользу свое отречение от святейшего апостольского престола Александрии. И вот, в месяце мае [17]67 года (sic), когда в храме Безплотных в Великом Потоке состоялось всенародное торжество, святейший папа и патриарх Матфей, совершая по патриаршему чину священную литургию, своею рукою хиротонисует кир Киприана архиереем и патриархом, по добровольному мнению и решению отрекшись для него от апостольского святейшего престола Александрии. А после отречения, все хорошо устроив, он удалился на Святую Гору (Афон) и, боголюбезно и преподобно поживши в монастыре Кутлумуша, скончался».⁶¹

Затем в «Дионисиевском каталоге александрийских патриархов» о Киприане сказано следующее: «Киприан кипря- нин принял престол вследствие отречения его предшественника кир Матфея в 1766 спасительном году, в месяце июле».⁶²

«Патриарший каталог александрийских патриархов» сообщает по нашему вопросу следующие сведения: «[Патриарх Матфей] по общему мнению своей паствы отказался в пользу ученаго мужа Киприана в 1766 году⁶³, и сам был епископом Метр»⁶⁴.

Наконец, об избрании кир Киприана на архиепископскую кафедру Кипра, после изгнания с острова архиепископа Паисия, сообщает некоторые сведения архимандрит Киприан в своей «Хронологической истории острова Кипра»⁶⁵, а ученый К. Сафа говорит, что «в 1766 году, после отречения патриарха Александрии Матфея, был возведен Киприан, который, после семнадцатилетняго патриаршества, в 1783 году отказался [от престола] в пользу Парфения и, удалившись в Константинополь, скончался здесь в 1787 году».⁶⁶

* * *

В представленных материалах вполне отчетливо излагается процесс избрания александрийского патриарха кир Киприана, имеющий некоторые особенности сравнительно с аналогичными фактами выборов других предстоятелей Александрийской церкви.

Прежде всего, материалы говорят о добровольном отречении бывшего александрийского патриарха Матфея в пользу намеченного им кандидата патриаршества, архимандрита Киприана. Этот факт, в свою очередь, был обставлен любопытными историческими подробностями. Патриарх Матфей, по делам Александрийской церкви, проживал в Константинополе. Отсутствие духовного отца сильно удручало осиротевшую его паству. В трогательном послании, – которое, к сожалению, нам неизвестно в подлинном тексте, – клирики и миряне Александрийской церкви излили свою горячую скорбь по отсутствовавшем любимом патриархе и умоляли его возможно скорее прибыть в Египет и стать во главе бедствующей и страдающей паствы. Письмо из Александрии произвело на патриарха Матфея сильное впечатление. Он и сам был проникнут горячею любовью к своей пастве, живо интересовался ее положением, радовался ее радостями и скорбел по поводу лишений и бедствий народа. Из первых строк ответного послания патриарха Матфея видно, какая тесная духовная связь была заложена в основу его отношений к пастве, как высоко он ценил благоговейное к нему расположение ее, как глубоко тронули его слезы сиротствовавшего народа. Вот – одна из иллюстраций взаимоотношений архипастырей и паств на православном Востоке, объединенных началами любви, благоговения, отеческого попечения, сыновней преданности – до сознания бедственности своего положения и до пролития слез включительно, когда архипастырь оставлял свою паству в сиротстве.

Но патриарх Матфей и на чужбине жил заботами и думами о своей любимой пастве: будучи вдали от нее пространственно, он духовно был в единении с нею и обдумывал способы и меры, при посредстве которых возможно было наилучшим образом благоустроить положение Александрийской церкви и создать наиболее благоприятные условия для духовного преуспеяния паствы. Дело в том, что физические силы александрийского патриарха постепенно слабели и падали, а вместе с тем ослабевали и его энергия и деятельность. Поэтому призыв из Египта, обращенный к нему, был вызван вовсе не случайным и безотчетным промедлением патриарха в Константинополе, но его серьезною болезнью, побуждавшею кир Матфея к более решительному и неожиданному для его паствы делу. Горячее письмо ив Египта, пропитанное слезами и проникнутое любовью и благоговением, с одной стороны, глубоко обрадовало патриарха, а с другой – заставило его ускорить намеченное дело, дать решительный ответ и александрийскому духовенству и народу, и архимандриту Мелетию, настойчиво просившим его о возвращении к пастве, и поспешить с интимным намерением – отречься от александрийского патриаршего престола в пользу другого лица, достойного предстоятельства в Александрийской церкви.

Патриарх Матфей давно уже думал о своем преемнике, и письмо александрийской паствы от 1766 года не застало его врасплох. Он все предрешил и многое уже подготовил для того, чтобы осуществить свой план – добровольно отречься от александрийского патриаршего престола и вверить его предстоятельству намеченного им Диадоха, архимандрита Киприана, отличавшегося многими моральными достоинствами и хорошо известного и александрийской пастве. О таком своем намерении патриарх Матфей сообщил вселенскому патриарху Самуилу и получил от него одобрение относительно намеченного кандидата. С планом блаженнейшего Матфея были знакомы и члены священного константинопольского синода и проживавшие в Константинополе архиереи и также изъявили со своей стороны согласие относительно предстоящей иерархической перемены. Характерно сообщение историка Сергия Макрея об обмене мнений между предстоятелями Александрийской и Константинопольской церквей в связи с отречением первого от своего престола и с возможным избранием намеченного им преемника. Этот обмен говорит в пользу братских отношений первоиерархов двух церквей п является выражением, с одной стороны, доверия и просьбы о помощи, а с другой – готовности оказать эту помощь и вывести из затруднительного положения. К тому же, в деле были заинтересованы и члены священного константинопольского синода и своим участием придавали соборный характер помощи александрийскому престолу, о которой просил сам предстоятель последнего.

Но дело не ограничилось совместным обсуждением его в тесном иерархическом кругу, при участии двух патриархов и сонма архиереев. К обсуждению вопроса об отречении кир Матфея и избрании его Диадоха была привлечена и паства Александрийской церкви. В нем приняли участие, прежде всего, архонты и епитропы православных христиан александрийского престола, – как сообщает историк Макрей, – т. е. различные светские представители народа и особенно представители ремесленных цехов Египта, проживавшие в Константинополе, живо интересовавшиеся церковно-общественными делами и обыкновенно принимавшие очень большое участие в избрании патриархов. Кир Матфей склонил на свою сторону и этих советников, которые также признали выбор Диадоха, архимандрита Киприана, вполне удачным.

Что касается александрийского духовенства и народа, то разъяснению пред ними рассматриваемого вопроса и было посвящено послание кир Матфея от 1766 года. В этом послании патриарх, указав на свою полную любви попечительность об александрийской пастве и на постоянные заботы о благосостоянии александрийского престола, заявил духовенству и народу, что и самое решение его отречься от престола в пользу другого лица было вызвано духовными и материальными интересами Александрийской церкви. Его преемник, архимандрит Киприан, украшенный различными доблестями, будет с большею плодотворностью трудиться в звании первоиерарха Александрийской церкви и избавит александрийскую паству от различных духовных лишений и невзгод, которые создались в силу исторических обстоятельств прежнего времени. А затем, предстоящая смена на александрийском престоле, при условии вступления на него именно кир Киприана, не повлечет за собою никаких материальных расходов и не обременит патриаршую кафедру новыми долгами и денежными обязательствами. Последний аргумент имел громадное для всех значение, потому что александрийский патриарший престол, действительно, был обременен долгами, а с другой стороны, избрание нового патриарха в лице постороннего и неизвестного Александрийской церкви кандидата неизбежно должно было повлечь за собою новые расходы, неизбежно связанные и с актом избрания, и с хиротонией, и с получением султанского берата, и с путешествием в Александрию и т. д. Все это хорошо было известно александрийскому духовенству и народу по многим примерам (таково, например, притязание на александрийский престол клавдиапольского архиепископа Косьмы⁶⁷, стоившее патриарху Самуилу Капасули больших денег и обременившее Александрийскую церковь громадными долгами), – поэтому заявление кир Матфея о том, что вступление на патриаршую кафедру намеченного им кандидата Киприана не будет сопровождаться ни новыми долгами, ни экстренными расходами, тогда как другой претендент патриаршей власти возложит и на престол, и на паству новое бремя долгов и расходов,– такое заявление заранее обеспечило пред александрийским духовенством и народом успех избранного патриархом Диадоха. К тому же кир Матфей в заключении послания решительно заявил, что, в случае несогласия парода относительно кир Киприана, он может отречься от престола и в пользу другого лица, чужого для Александрийской церкви и неизвестного пастве, но он тогда не будет отвечать за последствия и не может гарантировать престолу свободу от нового бремени долгов. И патриарх Матфей сдержал свое обещание о том, что избранный им кандидат не умножит долгов Александрийской церкви при вступлении на престол: историк Сергий Макрей свидетельствует, что все расходы, соединенные с этим важным актом, кир Матфей покрыл из собственных средств. Но, разумеется, предложенная им альтернатива не лишала александрийскую паству свободы и не налагала veto на то или другое ее решение, – тем более, что кир Киприан был, по общему мнению, достойнейшим по своим моральным качествам претендентом патриаршей власти и объединял в своем лице требования и стремления различных представителей современного церковного общества. Однако, для патриарха было важно, чтобы все клирики и миряне оказались единомышленными и согласными в оценке указанного им кандидата, – во избежание гибельного раскола на месте и в интересах действий патриарха Матфея в Константинополе– пред вселенским патриархом и синодом и пред турецким правительством. Для формального обеспечения такого общего соглашения кир Матфей и предложил клирикам и мирянам Александрии подписать две препровожденные им копии, одна из которых касалась, конечно, добровольного отречения патриарха от александрийской кафедры, а другая – избрания его диадохом кир Киприана. И такое соглашение александрийской паствы было достигнуто, как видно из других, изложенных выше, документов, при чем истолкователем решения кир Матфея, для пользы александрийского престола и в интересах местного духовенства и народа, явился командированный из Константинополя в Египет архимандрит Мелетий, который сначала был на стороне александрийской паствы и вместе с другими побуждал патриарха возвратиться к осиротевшим духовенству и народу, а потом, узнавши о болезненном его состоянии, согласился с решением кир Матфея, как относительно его отставки, так и по поводу избрания Диадоха в лице архимандрита Киприана. А как именно духовенство и народ Александрийской церкви оценили голос своего первоиерарха относительно предстоящей смены на патриаршем престоле, – это видно из их послания кир Матфею от 1766 года.

В послании духовенства и народа к патриарху Матфею, после выражения глубокого их уныния и скорби по поводу добровольной отставки его блаженства, изложена горячая и общая просьба о том, чтобы патриарший престол был вве- рен не чужому и неизвестному иретеденту, но своему и знакомому кандидату, именно архимандриту Киприану. И у паствы мотив для такого решения был двоякого рода – моральный и материальный. Первый заключался в высоких личных достоинствах архимандрита Киприана, в его прежней заботливости об александрийском престоле, которая и сделала его известным всем, и, в общем его ознакомлении с состоянием и делами Александрийской церкви; на основании этих данных духовенство и народ были уверены, что кир Киприан окажется вполне достойным предстоятелем церкви. По этому на общем собрания, которое было устроено в Александрии, Киприан был всеми одобрен, предпочтен и избран из среды прочих претедентов патриаршей власти (προεκρίθη, καὶ προετιμήθη καὶ ἐξελέγη παρ’ ἡμῶν τῶν ἄλλων ἄξιος καὶ ἀρμόδιος).⁶⁸ Моральный именно мотив имел первенствующее для духовенства и народа значение и предрешил избрание Киприана. А вместе с тем он говорит в пользу свободы действий александрийской паствы, которая могла остановить свой выбор и на другом претенденте с аналогичными моральными свойствами, – при тождестве другого мотива – материального. Этот, последний заключался в задолженности александрийского престола и вообще в бедственном материальном его состоянии. Долги престола были так обременительны, что всякое увеличение их грозило Александрийской церкви большими затруднениями и лишениями. Невзгоды духовенства и народа, связанные с материальным падением престола, были так велики, что паства не остановилась даже пред решительным заявлением, что она не примет патриарха, избранного в Константинополе из среды посторонних для Александрийской церкви лиц, а согласна признать своим предстоятелем только Киприана, который на общем собрании духовенства и народа был как бы предизбран на престол, в силу, главным образом, моральных своих достоинств, а за тем и на основании заявления патриарха Матфея о том, что его избрание не вызовет никаких дополнительных расходов со стороны александрийской паствы. Таким образом, духовенство и народ приняли предложение патриарха Матфея о его диадохе и, совместно обсудивши вопрос, даже сами просили патриарха обеспечить им избрание Киприана на александрийский престол.

Послание александрийского духовенства и народа к константинопольскому патриарху Самуилу имело особый смысл. Известно, что в XVIII веке было несколько примеров избрания александрийских патриархов в Константинополе, при участии местного патриарха и синода. Такая практика создалась как в силу просьбы со стороны бедствующего александрийского престола о помощи, так и на основе правовых привилегий великой Христовой церкви. Последние, конечно, сохраняли свою силу и значение и в момент избрания Диадоха для отказавшегося от александрийской кафедры патриарха Матфея. Сохранило свою действительность и жизненность и бедственное г. разных отношениях состояние Александрийской церкви. Но интересы этой последней, как их понимала александрийская паства, требовали, чтобы помощь и содействие Константинопольской церкви в данном случае проявились с некоторым отклонением от традиционных примеров: избрание нового патриарха должно было состояться в Константинополе, при участии местного патриарха и синода, но выбор кандидатов патриаршества должен быть ограничен лицами, близкими к александрийскому престолу и знакомыми александрийскому патриарху, духовенству и народу, даже более – духовенство и народ, во главе с кир Матфеем, прямо и решительно указали на архимандрита Киприана, как наиболее угодного им и удовлетворяющего каноническим требованиям претендента патриаршей власти. Это заявление александрийской паствы характерно в том смысле, что устраняет мысль о каких-либо папистических отношениях константинопольского патриарха к александрийскому престолу: напротив, духовенство и народ Александрийской церкви категорически заявили, что новый патриарх, избранный в Константинополе из среды местных иерархов, помимо александрийского кандидата, безусловно не будет ими принят и признан и вынужден будет возвратиться туда, оттуда прибыл. Разумеется, если бы не только (de jure, но и de facto существовало папистическое главенство вселенского патриарха на православном Востоке, то оно сознавалось бы обеими сторонами и осуществлялось бы с абсолютным властительством Константинополя и с безусловным повиновением Александрии. Но фактически этого не было, как свидетельствует доверчивое и полное расположения обращение александрийского духовенства и народа к вселенскому патриарху Самуилу, на ряду с некоторым возможным протестом в том случае, если доверие не будет оправдано в действительных интересах Александрийской церкви.

Что касается правовой оценки рассматриваемого факта, то она содержится в ясном заявлении александрийской паствы относительно права великой Христовой церкви идти на помощь нуждающимся патриаршим престолам, применительно к их нуждам и в согласии с их запросами. «Мы просим, – писали, между прочим, александрийцы, – чтобы оказана была милость этому бедному престолу по разумению [вашему] и по божественной ревности, которую вы имеете по всем епархиям вселенского престола и особенно к оказавшимся в несчастий патриаршим престолам» и пр.⁶⁹ Значит, и александрийская паства признавала за великою Христовою церковью право участия в делах местного престола, но лишь тогда, когда последний находился в бедственном состоянии и нуждался в посторонней помощи, когда эта помощь исходила из божественной ревности вселенского патриарха о благе православия и о благосостоянии всей православной церкви, когда она шла на встречу действительной потребности и прямому обращению бедствовавшей стороны. В данном случае в наличности были все отмеченные факторы, поэтому участие константинопольского престола в делах Александрийской церкви с правовой точки зрения представлялось правильным, хотя александрийская паства признала необходимым внести ограничение в этом участии Константинополя. Оно мотивировалось не только предварительным общим избранием архимандрита Киприана со стороны александрийского духовенства и народа, в силу выдающихся личных его достоинств, но и грозными признаками экономического упадка александрийского престола. О последнем в рассматриваемом документе имеются характерные строки, находящие, впрочем, в содержании своем подтверждение со стороны других источников.⁷⁰ Наконец, следует отметить предусмотрительность александрийской паствы и заботливость ее о сохранении послушания в отношении к вселенскому престолу: в виду некоторого уклонения от установившейся практики избрания нового александрийского патриарха, в смысле категорического указания на одно определенное лицо, близкое александрийскому престолу, клирики и миряне Александрийской церкви просят патриарха Самуила и членов константинопольского синода не ставить им в вину возможное с их стороны непослушание, если бы был избран чуждый и незнакомый им кандидат, способный внести новые нестроения в экономическое положение престола. И в этой предусмотрительности выражается желание александрийцев решить возникший вопрос о новом патриархе не только в интересах местного престола, но и для общего блага православной кафолической церкви.

Что касается самого процесса избрания патриарха Киприана, то он происходил в такой последовательности. Его предшественник, блаженнейший Матфей, подготовив почву для избрания Киприана, в июле 1766 года (а не в мае 1767 года, – как говорит Макрей) принес каноническое отречение от престола, назвавши в документе и своего Диадоха – в лице архимандрита Киприана, уже одобренного его паствою, во главе с епитропами и архонтами, и признанного достойным патриаршества со стороны патриархов – Самуила вселенского и временно находившихся в Константинополе Филимона антиохийского и Парфения иерусалимского, а также со стороны членов константинопольского священного синода. К сожалению, документ отречения кир Матфея в печати неизвестен. Когда акт отречения блаженнейшего Матфея был совершен и стал известен великой Христовой церкви, то последняя приступила к избранию нового патриарха. В праве великой церкви произвести это избрание никто не сомневался и никто не оспаривал его: и практика прежнего времени и особенно – непосредственное к ней обращение со стороны блаженнейшего Матфея вместе с просьбою всего духовенства и народа александрийского престола твердо обосновали это право. По почину святейшего кир-Самуила, в Константинополе состоялся собор, под председательством этого патриарха, при участии патриархов антиохийского Филимона и иерусалимского Парфения и присутствовших в столице митрополитов вселенного престола. В виду того, что кандитат патриаршества был уже определен мнением, решением и избранием (γνώμη, βοολτῖ καὶ εκλογή) патриарха Матфея, мнением (γνώμη) патриархов Филимона и Парфения, равно и Самуила, согласившегося с мнением (συναινοῦντος τη γνώμη) блаженнейшего Матфея,⁷¹ акт оценки кандидатов и выбор троих из них не мог быть продолжителен; но из протокола избрания кир Киприана все-таки видно, что результат этого общего перво-второго заседания собора выразился и в привлечении к избранию, наряду с Киприаном, и александрийских иеромонахов Аверкия и Мелетия. Наконец, для завершения избрания иерархи собрались не в патриаршем храме св. Георгия, как обычно было, но в приходском храме Безплотных Сил в Великом Потоке⁷², где проживал блаженнейший Матфей. В этом заседании собора присутствовали только одни митрополиты Константинопольской церкви, подписавшие протокол об избрании Киприана. Совершивши обычное молитвословие с призыванием Святаго Духа, митрополиты, посредством подачи голосов, первенство в ряду трех кандидатов патриаршества предоставили архимандриту Киприану, который и был объявлен, предстоятелем Александрийской церкви. Этот акт избрания Киприана состоялся 9 Июля 1766 года, как видно из его первого известительного послания к духовенству и народу александрийского престола.

Вскоре состоялась и хиротония Киприана во епископа, с возведением его в сан патриарха, совершенная в том же храме Безплотных Сил самим патриархом Матфеем (Макрей), а вселенский патриарх Самуил внес его имя в диптихи великой Христовой церкви для возглашения во время богослужений, на ряду с именами остальных патриархов⁷³.

Совершив каноническое избрание блаженнейшего Киприана и провозглашение его законным патриархом Александрийской церкви, участники избрания признали необходимым обратиться к александрийскому духовенству и народу с рекомендательным – в пользу нового патриарха – посланием. Оно еще раз подтверждает канонический порядок избрания кир-Кииириана, достигнутый и предварительным соглашением между предстоятелями восточных автокефальных церквей. Отмечая достоинства нового патриарха, патриаршее и синодальное послание от 14 июля 1766 года указывает, между прочим, на способность его к учительству на различных языках (ταῖς άλλογλώττοις διδασκαλίαις) – греческом, арабском... Кир-Кишриан, – по суду патриаршего и синодального документа – есть канонический патриарх (κανονικὸς πατριάρχης) Александрийского престола, законный духовный предстоятель И пастырь (γνήσιος πνευματικὸς προστάτης καί ποιμήν), попечитель (φροντιστής) о спасении всех, блаженнейший И святейший папа И патриарх (ρακαριώτατος καὶ ἀγιώτατος πάπας καὶ πατριάρχης) великого города Александрии. Его каноническое патриаршее имя должно поминаться во всех священных службах и чинопоследованиях, согласно уставу. При встрече ему следует оказывать надлежащий привет, внимательность и честь, соответствующую патриаршему сану. Ему принадлежит духовное наблюдение за принадлежащею ему паствою. Он, но праву патриарха, благословляет и освящает народ, духовно надзирает, руководит ко спасению и благо- устрояет, за всех молится и т. д.

Сам новоизбранный патриарх вступил в общение с своею паствою посредством особого послания от 12 июля 1766 года, где указал и на канонический порядок вступления своего на Александрийский престол – посредством, с одной стороны, отречения в его пользу бывшего патриарха Матфея, а с другой – общего и единогласного избрания целого собора иерархов. В этом избрании, по суждению блаженнейшего Киприана, выразилось божественное соизволение и помощь, а с другой стороны, здесь проявились рассудительность и предусмотрительность геронта Матфея, который, заранее поставив себе целью освободить александрийский престол от новых долгов и всяких затруднений, вполне осуществил свой план. Блаженнейший Киприан не сомневается, что его извещение будет с радостью всеми встречено, и повелевает возносить его имя, по каноническому порядку, во всех церковных службах и чинопоследованиях.

Все материальные расходы, соединенные с вступлением кир-Киприана на патриарший александрийский престол, были произведены из средств попечительного его геронта, патриарха Матфея. В частности, валено ответить, что и получение султанского берата (τά τοῦ χερατίου), в котором указывались права и привилегии нового представителя александрийской церкви, сопровождалось денежными расходами – в пользу турецких чиновников, от которых зависело выполнение различных формальностей, связанных с этим важным делом.⁷⁴

Получивши султанский берат, патриарх Киприан отправился в Александрию, где должна была совершиться его интронизация.

Наконец, нужно отметить ошибочность сведений в некоторых дополнительных источниках по рассматриваемому вопросу: Сергий Макрей неправильно относит избрание и хиротонию Киприана к месяцу маю 1767 года, а Комнин Ипсиланти неверно называет Киприана «диаконом» в момент избрания его на александрийский престол. Но два каталога александрийских патриархов, опубликованные в труде епископа Порфирия Успенского, правильно говорят о рассматриваемом церковно-историческом предмете.

Итак, в факте избрания александрийского патриарха Киприана особенностью является отречение от престола в его пользу со стороны бывшего патриарха Матфея, совершенное по предварительному соглашению с паствою и с вселенскою патриархиею, а вместе с тем – признание и осуществление порядка «наследования – διαδοχή» патриаршего престола. Факт вносит новый – сравнительно с другими конкретными примерами – элемент в процесс патриарших выборов – волю правящего первоиерарха Александрийской церкви, на ряду с волей духовенства и народа и с участием в выборах, по их просьбе, константинопольского патриарха и его священного синода.

Об избрании Диадоха блаженнейшего Киприана, патриарха Герасима III Каклика (1783–1788 г.), в исторической литературе сохранились не вполне согласные данные.

Так, «Патриарший каталог александрийских патриархов» сообщает, что Киприан, «отказавшись от престола], избрал Герасима в 1783 году», а сам скончался в Египте в 1786 году»⁷⁵. Греческий ученый Константин Сафа, вслед за своим руководителем Завира, говорит, что Киприан, после семнадцатилетнего управления александрийским престолом, «отказался в 1783 году в пользу Парфения (sic) и, отправившись в Константинополь, скончался здесь в 1787 году»⁷⁶. Русский ученый X. М. Лопарев также сообщает, что Киприан «отрекся от престола и умер в Египте в 1786 году» ⁷⁷.

С другой стороны, «Дионисиевский каталог александрийских патриархов» говорит о патриархе Герасиме лишь следующее: «Герасим Каклика, с острова Лероса, епископ Метр Ираклийских, был перемещен на престол Александрии в 1783 спасительном году, патриаршествовал восемь лет»^{78 79}. Более подробно рассказывает об избрании Герасима историк Сергий Макрей. «Двадцатого июня месяца того же [17]83 года, после того как блаженнейший папа и патриарх Александрии кир-Киприан переселился к Господу, по избранию и решению и соглашению вселенского патриарха, святых архиереев, находившихся в Константинополе, благороднейших епитропов апостольского престола Александрии и всего сонма архонтов, на святейший апостольский престол Александрии был возведен епископ Метр кир Герасим, при чем перемещение состоялось в храме Безплотных Сил, расположенном в Великом Потоке»⁸⁰ .

Но сохранившийся протокол избрания блаженнейшего Герасима дает возможность с всею историческою правильностью осветить этот факт.

Из добрых и богоугодных дел, – говорится в этом протоколе, – одни помогают только совершающим [их], доставляя пользу душевную или телесную, а другие (помогают) не только самим [совершающим], но и другим, для которых они совершаются. Посему, насколько вторые превосходят первые в отношении пользы, доставляя ее в двойном направлении, настолько более они являются похвальными и необходимыми для жизни. Ведь если бы не было лиц, разрешающих затруднения тех, кто находится в нужде и просит (о помощи), по каждый, делая все только для самого себя, не обращал внимания на остальных, то было бы естественно, какой от этого происходил беспорядок в жизни и вред... Вследствие этого и помощь, оказываемая нуждающимся соотвественно просьбе, удостоивается у всех величайшей похвалы.

Итак, если такова бывает помощь нуждающимся и она свойственна всем людям, которым и естественно заботиться (о других), то тем более издавна и с самого начала признал это дело своим патриарший, апостольский и вселенский престол, который не удовлетворяется только тем, что управляет своими собственными делами и не оставляет в небрежении остальные святейшие патриаршие и апостольские престолы, но вполне великодушно желает, чтобы и их дела управлялись насколько возможно лучше, и обыкновенно с готовностью относится к их нуждам.

И вот, когда святейший патриарший и апостольский престол Александрии и всего Египта. Пентаполя, Ливии и Эфиопии остался теперь без предстоятеля, так как предстоятель его патриарх кир кир Киприан окончил свою жизнь и переселился в вечной обители, то мы, пребывающее [в Константинополе] архиереи, по побуждению и с разрешения святейшего и досточтимейшего владыки и господина вселенского патриарха кир кир Гавриила [IV], по горячей просьбе онаго, [ныне] в блаженной кончине пребывающаго, собравшись в пречестном храме Безплотных Архистратигов Великаго Потока и предложивши канонические голоса для отыскания и избрания достойного и соответствующего лица, имеющего принять патриарший жезл и духовное предстоятельство святейшего патриаршего александрийского престола, первым поставили боголюбезнейшего собрата нашего, возлюбленного епископа Метр кир Герасима, вторым – Парфения и третьим – Мелетия, имена которых записаны в настоящем протоколе, дабы быть запечатленными в священном кодексе великой Христовой церкви для всегдашнего удостоверения. – В июне месяце 1783 года.

Протокол подписали митрополиты Константинопольской церкви: Самуил ефесский, имевший голос и Игнатия неокесарийского, Мефодий ираклийский, Агапий кизикский, Герасим никомидийский, Парфений халкидонский, Анания дерконский, Каллиник торповский, Гавриил драмский и Иероним софийский⁸¹.

Таким образом, протокол избрания блаженнейшего Герасима показывает, что оно было совершено в Константинополе при участии вселенскего патриарха Гавриила IV п собора местных митрополитов. Факт избрания состоялся в июне 1783 года. В протоколе не указан день месяца, в который произошли выборы. Но Сергий Макрей датировал этот факт 20 июня. Нельзя думать, что в этот день произошла кончина кир Киприана, а не выборы его преемника: если к 20 июня относить именно кончину патриарха Киприана, то никак невозможно допустить, что в течение лишь десяти дней этого месяца произошел сложный процесс избрания его Диадоха, патриарха Герасима, тем более, что Макрей отметил и участие в этом деле не только вселенского патриарха Гавриила IV и проживавших в Константинополе архиереев, но и благороднейших епитропов александрийского патриаршего престола и всего собрания светских архонтов; несомненно, требовалось немалое время для обсуждения, в таком многочисленном составе участников избирательного собрания, сложного вопроса о преемнике скончавшемуся патриарху Киприану. Итак, избрание блаженнейшего Герасима состоялось 20 июня 1783 года.

Что касается патриарха Киприана, что он скончался не задолго до избрания своего преемника, вероятно, даже раньше июня месяца 1783 года. Но, несомненно, он скончался в звании правящего александрийского патриарха. Поэтому ошибочно утверждают учение Завира, Сафа и X. М. Лопарев, а равно и отмеченный выше «Патриарший каталог», – будто патриарх Киприан отрекся от престола, избрал своим преемником Герасима, а сам удалился на покой и скончался в 1786 или даже в 1787 году. Достоверно известно, что Киприан скончался в 1783 году, находясь на александрийском патриаршем престоле, и от последнего не отрекался.

Но, с другой стороны, справедливо, что блаженнейший Киприан еще при жизни наметил себе Диадоха в лице метрского епископа Герасима. К сожалению, подробности и мотивы такого предизбрания, за недостатком документов, неизвестны. Известно только, что блаженнейший Киприан успел сообщить имя своего преемника константинопольскому патриарху Гавриилу IV и его священному синоду и, предвидя факт его избрания именно в вселенской патриархии, горячо просил (κατὰ τὴν θερμὴν άξίωσιν ἐκείνου έν μακαρία τῆ λήξει γενομένου) иерархов великой Христовой церкви, чтобы они избрали новым предстоятелем Александрийской церкви именно метрского епископа Герасима, принадлежащего к составу иерархии Константинопольского патриаршего престола.

Горячая просьба блаженно-почившего патриарха Киприана и была первым побудительным для вселенского патриарха и синода основанием приступить к выборам нового александрийского патриарха, а затем и избрать на александрийский патриарший престол именно кир Герасима, на которого он указал, как на своего Диадоха. К предварительному избранию кир Герасима со стороны блаженнейшего Киприана потом присоединились и «епитропы апостольскаго престола Александрии и все общество архонтов», т. е. духовные представители александрийского престола и светские антипросопы народа, или натабли, – о которых Сергий Макрей говорит, что и они участвовали в общем деле своим избранием, и решением, и согласием (εκλογῆ καὶ ψήφω καὶ συναινέσει), наряду с вселенским патриархом и архиереями Константинополя. Значит, реальным мотивом к избранию блаженнейшего Герасима именно в Константинополе, на соборе местных иерархов, служила просьба об этом, обращенная к патриарху Гавриилу и его синоду со стороны, прежде всего, блаженнейшего Киприана, а затем других представителей александрийского патриаршего престола.

Идейным же основанием для избрания кир Герасима именно в Константинополе служила уже известная нам, опиравшаяся на памятники церковно-гражданского права, материнская попечительность великой Христовой церкви о находившихся в несчастий остальных восточных церквах, ея традиционная привилегия простирать руку помощи тем церквам, которые ее просят и в ней нуждаются. В протоколе об избрании блаженнейшего Герасима эта привилегия и охарактеризована в двояком направлении – с точки зрения общеморальной и в отношении, в частности, к константинопольскому патриаршему престолу. В первом отношении протокол вообще указывает на нравственную высоту тех добрых дел, которые имеют не только субъективное, но и объективное значение и простираются на имеющих нужду в посторонней помощи: такие дела устраняют беспорядки и вред в моральном отношении и содействуют торжеству правды и добра в области духовной и общественной жизни. Указавши на принципиальную важность взаимопомощи, протокол далее констатирует давнюю и изначальную привилегию константинопольского патриаршего престола простирать руку братской помощи остальным патриаршим престолам, при чем не входит в подробности обоснования этой прономии, но, признавая их общеизвестными, лишь удостоверяет обычную практику отношений вселенского престола к иным церквам, выражающуюся в его готовности неизменно идти на встречу их нужде и заботиться о наилучшем управлении их делами, С точки зрения анализируемого протокола, иное – безучастное отношение великой Христовой церкви к нуждам и потребностям других автокефальных церквей было бы таким же ненормальным явлением, каким следует признавать и в жизни обыкновенной беззаботное и невнимательное отношение одних людей к нуждам других, вносящим смуту и нестроения в общее течение этой жизни. Даже более того, – на вселенском престоле лежит давний и общепризнанный долг предотвращать своею помощью вред и беспорядки в церковных делах иных патриарших престолов. Вот почему великая Христова церковь с присущими ей готовностью и участием отнеслась к горячей просьбе блаженно-почившего патриарха Киприана и других представителей александрийской паствы избрать диадохом первого метрского епископа Герасима, на которого Киприан еще при жизни своей указал, как на наиболее достойного своего преемника.

* * *

Избрание кир Герасима состоялось на соборе в Константинополе, под председательством вселенского патриарха Гавриила IV, в присутствии архиереев вселенского престола, находившихся в городе, епитропов I александрийского престола и светских архонтов. Епитропы и архонты присутствовали только на первых двух заседаниях собора, когда происходили указания кандидатов патриаршества, оценка их достоинств и выбор из их среды лишь трех, наиболее достойных власти. Избранными оказались метрский епископ Герасим и два других духовных лица – Парфений и Мелетий, о сане которых протокол даже не упоминает.

Третье заседание избирательного собора состоялось в константинопольском приходском храме Безплотных Сил в Великом Потоке, где совершено было избрание и патриарха Киприана. На этом заседании присутствовали только митрополиты Константинопольской церкви – в числе девяти, причем один из них, ефесский митрополит Самуил, имел за собою и голос отсутствовавшего члена, неокесарийского митрополита Игнатия. Канонические голоса членов собора, состоявшегося с разрешения и одобрения патриарха Гавриила, были поданы в пользу метрского епископа Герасима, который был поставлен первым из трех кандидатов патриаршества и поэтому и объявлен законным и каноническим предстоятелем Александрийской церкви.

Патриарх Герасим, подобно своим предшественникам, получил от современного турецкого султана Абдул-Гамида I (1774–1789 г.) берат, в котором были определены его права и преимущества. Берат, данный Герасиму спустя уже некоторое время после избрания его на александрийский престол, имеет важное научное значение, поэтому издание его, как документа, связанного с процессом избрания александрийских патриархов, в смысле одного из завершительных его актов, является полезным и уместным.

Патриарх ромеев города [Константинополя] и находящийся в нем синод митрополитов, – говорится в берате патриарха Герасима, – представив в высокий мой диван прошение, снабженное печатью, и сообщив, что [утвержденный] высоким бератом патриарх Мисири (Каира) и Александрии и подчиненных ей каза, нахий и сел, по имени Киприан, живший потом в Константинополе, недавно скончался, и осталась та (александрийская) патриархия вдовствующей и должность та свободною, они же, патриарх ромеев и синод митрополитов, собравшись вместе и нашедши, по общему своему избранию, способным и пригодным для названной патриархии имеющего настоящее царское мое определение бывшего епископа Метр, избранного от народа Мессии, по имени Герасима (да будут дела его успешны), как известного и испытанного, деятельного и достойного к исполнению (дел) их религии и для управления делами райи, – ходатайствовали о царской моей милости, обратившись с просьбою, чтобы указанная патриархия, после того как в царское мое казначейство будет представлен обычный пескезий, была вверена упомянутому Герасиму, т. е. перешла к нему от названного Киприана, и чтобы в руки его был дан высокий мой берат с изложением древних его прав и прономий. Посему, после того как рассмотрены были сохраняющиеся в моем казнохранилище кодексы епископских взносов и из них было узнано, что названная патриархия Мисири и Александрии с подчиненными ей [местностями], входящая в область патриарха ромеев города [Константинополя], была за упомянутым Киприаном с годовым пескезием (μιρὶ πεσχέσι) в три тысячи семьсот сорок аспр, – состоялось царское мое повеление, чтобы она была вверена указанному Герасиму со всеми ее правами, а когда чрез кассиров был, прежде всего, представлен установленный годовой пескезий и этот пескезий был передан в царское мое казначейство, согласию уже выданному удостоверению этого учреждения, то мы признали указанную вакантную патриархию за упомянутым Герасимом с четвертого сабана (2 ноября) месяца тысяча сто девяносто седьмого года [= 1786 г.], вручили ему настоящий царский счастливый берат мой и повелеваем –

1. Названный Герасим (дела его да будут запечатлены ко благу) должен отправиться в свою патриархию и быть на месте умершего Киприана патриархом Мисири, Александрии и подчиненных ему каза и сел, и его должны признавать патриархом все ромеи, живущие и находящиеся в тех местах, где издавна они принадлежали к этой патриархии, малые и большие, митрополиты и епископы, священники, монахи, монахини и игумены, не нарушая правого слова его в делах, относящихся к их вере, но сохраняя каждый раз повиновение ему, как требует их вера, и обращаясь к нему по предметам своей деятельности.

2. Находящиеся под властью этой патриархии митрополиты и епископы, признавая названного Герасима своим патриархом, должны назначаться и увольняться только им самим, причем никто другой не вмешивается в назначение и увольнение митрополитов и епископов.

3. Церкви и монастыри, издавна находящиеся под его властью и расположенные в местах, подчиненных этой патриархии, никто не может отторгнуть от владения их [митрополитов, епископов и т. д.] без особого хатти-шерифа.

4. Когда, согласно древнему определению и обычаю, будут восстановляться и ремонтироваться их церкви, применительно к старому их положению, с разрешения суда, то никто не может препятствовать им в этом.

5. Сборщики и гражданские чиновники не могут, без священного моего повеления, беспокоить и наносить им ущерб вопреки священному суду, требуя и настаивая, по одному только своему письменному распоряжению, чтобы взимались налоги и с церквей их и монастырей.

6. Когда кто-либо из ромеев намерен вступить в брак с женщиною или развестись с своею женою, то, кроме названного патриарха и митрополитов его и со стороны его назначенных епитропов его, никто другой не должен ни вмешиваться, ни вторгаться в дело, [возникающее] между ними.

7. То, что завещают и посвящают умирающие митрополиты и монахи и остальные ромеи, согласно обычаю их веры, в пользу патриарха и митрополитов его должно приниматься и заслушиваться на священном суде по свидетельству об этом свидетелей-ромеев.

8. Когда погрешают и совершают проступки против своей религии находящиеся под властью названного патриарха митрополиты, епископы, монахи, священники, монахини и игумени, а патриарх за эти поступки удалит их от должности и. вместо них, поставить других достойных, или прикажет отрезать волосы таким нарушителям порядка и накажет их, то никто не должен противиться и восставать и причинять ему беспокойство относительно этого.

9. Корда кто-либо – священники или антипросопы его – без разрешения и согласия названного патриарха совершит брак незаконный и запрещенный верою их, то пусть он свободно подвергает такового соответствующему наказанию.

10. Когда случится, что названный патриарх, или митрополиты его, или епитропы и прочие его люди имеют какое- либо судебное дело, относящееся к священному суду, или они вызываются [на суд] другими по какому-либо делу, то таковой судебный процесс и разведование не должны рассматриваться в другом месте, но должно быть постановление о рассмотрении его пред царским моим диваном, в присутствии великих моих визирей и казаскеров.

11. То обстоятельство, что христиане, осененные тенью крыльев благодетельного моего царства, подданные [его] и платящие харадж, переходят в веру враждебных людей, т. е. франков, – имеет многие подозреваемые и скрытные вредные последствия и бедствия, как это ясно записано в кодексах царского моего казнохранилища. Вследствие этого, когда кто-либо из истинных ромеев, принадлежащих к райе, пожелает исполнить дела веры франков, будет взят и уличен в этом, таковым он (патриарх) должен препятствовать в этом, строго наказывая их и повергая их в заключение, соответственно вручаемому ему высокому моему определению.

12. Те, которые побуждают и склоняют ромеев из райи к вере франков, и те, которые решаются воспитывать детей ромеев – подданных и посылать их в земли врагов (франков), должны преследоваться и беспрепятственно изгоняться.

13. Те священники франков и католические монахи, которые в перемененной одежде входят в церкви ромеев и в дома ромеев-подданных, – таковые должны задерживаться и изгоняться.

14. Когда патриарх изгонит и удалит кого-либо из митрополитов своих и священников и на место его назначить другого, то никто другой не должен ни вмешиваться в это, ни противиться, ни причинять ему беспокойство, ни при нуждать его каким-либо способом – путем посредничества и просьб, говоря ему: «удали того священника и отдай церковь его этому священнику».

15. Когда кто-либо из оставивших мир, т. е. монахи и священники, странствуя и переходя из одного квартала города в другой, становятся виновниками беспорядка и смуты, таковые не могут странствовать, где хотят, так как это противно вере их, но должны наказываться по распоряжению названного патриарха и отсылаться в монастыри, где они прежде жили.

16. Всякий раз как священники и некоторые из монахов, с разрешения названного патриарха, являются в дома подданных ромеев и исполняют дела их веры, то в этом не должно быть никакого препятствия и противодействия со стороны различных служителей мусульманской религии (кади, наибов и пр.) и гражданских чиновников.

17. Когда названный патриарх и священники его читают евангелие в домах своих, не возвышая голоса, то никто не должен препятствовать им в этом.

18. Когда названный патриарх и епитропы его путешествуют в местах, подчиненных его патриархии, то как ему, так и людям его должны даваться проводники, а когда они переменяют свои одежды, для того, чтобы безопасно проходить по тем местам, где они находятся, – как патриарх, так и люди его, – и носят военное оружие, чтобы охранить его самого и себя от злых людей, то им не должны причиняться беспокойства и затруднения на перевозах, мостах и в остальных местах со стороны различных гражданских чиновников, вопреки обычаю и предписаниям этого берата.

19. Никто из правительственных чиновников не может причинять беспокойство и подвергать принуждению и насилию кого-либо из подданных ромеев, говоря ему – «сделайся турком», коль скоро тот добровольно не желает этого.

20. Всякий раз, как названный патриарх приносит в дом свой плоды виноградников своих и все то, что, по древне господствующему обычаю, получает, под видом милостыни, от подданных ромеев, т. о. масло, сыр, мед и другие подобные припасы для своего пропитания, равно и вещи свои, то таможенные чиновники и сборщики налогов не должны требовать пошлины, и вообще в этом не должно быть никакого беспокойства – относительно бакшиша, пескезия и подобного сбора.

21. Никто иной никоим образом не может беспокоить и препятствовать названному патриарху в том, чтобы он свободно владел и пользовался всеми предметами и имуществами, посвященными церквам и монастырям, находящимся в подчиненных ему местах, т. е. виноградниками, посевами, участками земли, полями, нивами, мельницами, торговыми площадями, азиасмами, домами, мастерскими, усадьбами, вещами, кустарниками, деньгами, животными, плодоносными и неплодоносными деревьями и тому подобным.

22. Если бы кто-либо пожелал получить от пашей, кади и наибов жалобы и обвинения для свидетельствования против названного патриарха и даже прошение с целью изгнания его, и такие лица явились бы [на суд] и стали жаловаться на него, то такие документы и такое прошение не должны выслушиваться; и если бы был выдан, при посредстве какой-либо хитрости и пронырства, и высокий фирман, то и он не должен иметь никакой силы и значения; даже, если бы было выдано священное приказание раньше подобной жалобы [против патриарха] или позже, то и оно должно быть задержано, чтобы не получило применения и не вошло в действие на месте.

23. Когда некоторые из ромеев – подданных еще при жизни своей сделают распоряжение и назначат указанному патриарху и подчиненным ему митрополитам, епископам и церквам его часть из своего имущества, а потом умрут, то таковые распоряжения, по определению суда, должны быть обеспечены от [других] их наследников.

24. Никто не должен препятствовать милостыням и плате за церковые освящения, которые обыкновенно издавна даются подданными из ромеев.

25. Завещания и приношения умирающих ромеев – мужнин и женщин – должны обеспечиваться по определению суда.

26. Никто из турецких чиновников не может оказывать противодействие или препятствовать названному патриарху, когда он пожелает исполнить свой закон в отношении к подданным, находящимся в их владениях и усадьбах, – под предлогом, что эти христиане – работники и служители их.

27. Кади и гражданские чиновники не должны допускать никакого вмешательства, когда будет заключен или расторгнут какой-либо брак.

28. Когда два ромея из райи, имея какой-либо спор друг с другом, отправятся по собственному желанию к названному патриарху и его епитропам, при чем подобные дела будут потом устроены патриархом и его епитропами и приведены к соглашению, а в случае необходимости применена будет а клятва со стороны находящихся в споре, согласно священному закону и в церкви их, и даже они будут наказаны отлучением, то кади и наибы не должны допускать никакой угрозы по поводу этого и беспокойства.

29. Отлучительные грамоты, издаваемые патриархом для наказания и вразумления кого-либо из ромеев, не должны встречать от кого-либо противодействие.

30. Священники, находящиеся под властью названного патриарха, не должны без разрешения патриарха совершать запрещенные и недозволенные их священным законом браки.

31. Когда умрет кто-либо из митрополитов, священников, монахов и монахинь, находящихся под властью патриарха, и последний, – или епитропы, назначенные с его стороны, – получит оставленное имущество, т. е, деньги, вещи, животных, недвижимые владения и другое, принадлежащее церкви их, хотя бы умерший и пользовался этим, то правительственные чиновники и помощники их не должны налагать руку на имущество умершего, ссылаясь на то, что есть имущество общее и частное, назначенное для них.

32. Когда кто-либо из подданных ремеев будет находиться в каком-либо противозаконном сожительстве, взявши, например, жену, недозволенную ему по священному их закону, так что и вход его в церковь окажется несогласным и противоречащим их священному закону, и если случится, что он умрет, находясь в упомянутом беззаконии, то кади, наибы, заптии и прочие чиновники не должны принуждать священников, чтобы они похоронили тело его по христианскому обряду.

33. Турецкие чиновники не могут принуждать патриарха и подчиненных ему священников, говоря им: «эту женщину повенчайте вот с этим ромеем».

34. Когда, по требованию необходимости, надлежит задержать и, с разрешения суда, заключить в тюрьму кого-либо из священников и монахов, то такового задерживает и подвергает заключению патриарх.

35. Издавна принадлежавшие ромеям церкви, находящиеся в них церковные сосуды и все, что здесь имеется, – должны остаться во владении названного патриарха, и не должно причиняться никакое беспокойство этому патриарху со стороны католиков и остальных вероисповеданий – относительно пользования упомянутыми церквами и их предметами.

36. Когда названный патриарх и его свита совершают путь на конях и мулах, то и чиновники Порты не должны причинять им какие-либо затруднения.

37. Когда патриарх не пожелает, по собственному расположению, пользоваться услугами своего ясакчия, то чиновники Порты не должны принуждать его относительно этого и беспокоить его, говоря ему: «мы против воли состоим твоими ясакчиями».

38. Когда кто-либо из ромеев сделает распоряжение и посвятит третью часть имущества своего на церкви и монастыри их и в пользу названного патриарха, то такое распоряжение должно быть принято со стороны суда при посредстве свидетелей ромеев.

39. Когда названный патриарх потребует отчет от епитропов церквей и монастырей, подчиненных его патриархии, и от монахов и прочих христиан из райи и. так как они расхищают доходы патриархии, изгонит их и заменит другими, то никто иной не должен вмешиваться в это, ни противодействовать.

40. Когда названный патриарх, по древнему обычаю, исполняет свой священный закон, то никто из чиновников не должен беспокоить его и тревожить, вопреки суду и закону, с единственною целью корысти и выгоды.

41. Если патриарх не обязан в отношении к кому-либо

бесспорным и доказанным долгом и не имеет поручительства за другого, то никто не может беспокоить его и тревожить вызовом на суд, с единственною целью получить выгоду, говоря в оправдание: «мы дали в долг», или – «ты был поручителем», или – «ты был причиною того, что мы израсходовали столько аспр».

42. Названный патриарх не должен подвергаться беспокойству со стороны чиновников относительно дома, в котором он живет, – если бы они стали домогаться устроить здесь свой постой.

43. Если патриарх держит в руках назначенный ему жезл или хазрани, то не должен встречать препятствие в этом и беспокойство со стороны турецких чиновников – от пашей до заптиев сел и прочих людей Порты.

И вообще, – говорится в заключении берата патриарха Герасима, – соответственно предписаниям и главам настоящего высокого моего берата, вы, представители власти, ни под каким предлогом и ни по какой причине не должны допускать, чтобы названный патриарх встретил беспокойство и препятствие со стороны кого-либо в управлении патриархии и в назначении здесь заптия. Так все знайте и подчиняйтесь этому священному моему предписанию⁸².

Таким образом, берат султана Абдул-Гамида I, данный патриарху Герасиму III, довольно полно знакомит с правами и преимуществами александрийской патриархии. По своему содержанию он сходен с бератом, данным султаном Муста- фою III александрийскому патриарху Матфею в 1757 году⁸³ и вместе с последним должен иметь важное значение для уяснения прав александрийского патриарха в эпоху турецкого владычества в Египте и вообще для характеристики положения здесь православной церкви. В частности, по вопросу об избрании александрийского патриарха Герасима берат сообщает, что этот акт был совершен в Константинополе местным патриархом ромеев и синодом митрополитов⁸⁴. Для турецкого правительства в таком акте избрания не было ничего ненормального. Мало того, вселенский патриарх и синод митрополитов, избравши Герасима, как вполне достойного по своим моральным качествам кандидата патриаршества, вошли к турецкому султану с просьбою, чтобы александрийская патриаршая кафедра была закреплена именно за их избранником, путем вручения ему необходимого султанского берата, утверждающего за александрийскою патриархиею древния ее права и преимущества. Так велика была материнская попечительность Константинопольской церкви относительно александрийского престола, оказавшегося в нужде и искавшего посторонней помощи!.. А с другой стороны, такая заботливость великой Христовой церкви вытекала из ее традициональной прономии в отношении к прочим патриаршим престолам Востока, чуждой по самому существу каких-либо папистических притязаний, – хотя в изложенном берате патриарха Герасима и содержится одна подробность, могущая вызвать двусмысленное толкование текста. Именно, в предисловии берата, между прочим, сказано, что «патриархия Мисири и Александрии с подчиненными ей [местностями] входит в область патриарха ромеев города [Константинополя]»⁸⁵. Но в данном месте берата речь идет не о церковной, а о политической области или власти константинопольского патриарха, который был этнархом всех ромеев или православных христиан, где бы в пределах Турецкой империи они ни жили и к какой бы национальности ни принадлежали, и являлся пред Портою представителем всего православного духовенства, не исключая и патриархов александрийского, антиохийского и иерусалимского, и всей ромейской райи, равно был и ответственным пред турецким правительством лицом за гражданско-политическое состояние всех православных христиан империи. С этой точки зрения и возможно распространять область или власть константинопольского патриарха и на александрийский престол, как это и выражено в султанском берате патриарху Герасиму.

Затем, важно отметить, что берат был выдан патриарху Герасиму лишь тогда, когда он представил в правительственную казну пескезий в 3.740 аспр, по примеру своего предшественника кир Киприана. Значит, и патриархи александрийские не были освобождены от правительственного налога, не смотря на громкие фразы берата об их правах и прономиях. К тому же, налог был довольно значителен по размеру⁸⁶_; особенно если иметь в виду бедность и задолженность александрийской патриархии в XVIII веке. Наконец, он взыскивался с александрийских патриархов ежегодно⁸⁷.

Патриарх Герасим скончался 6 августа 1788 года, – как свидетельствует Сергий Макрей⁸⁸, – и, значит, занимал патриарший престол только пять лет, а не восемь, – как исчисляет «Дионисиевский каталог александрийских патриархов»⁸⁹. Неверно также утверждение X. М. Лопарева, будто Герасим III «отказался от престола»⁹⁰: он занимал его до самой кончины, вслед за которой был избран и его преемник. Наконец, X.М. Лопарев неверно датировал период патриаршества Герасима III, ограничив его 1783–1787 годами, тогда как в действительности оно продолжалось до 6 августа 1788 года⁹¹.

После кир Герасима александрийскую патриаршую кафедру занимал Парфений II Пакости (1788–1805 г.).

Об избрании Парфения историк Сергий Макрей сообщает следующее. «Когда блаженнейший папа и патриарх Александрии кир Герасим 6-го [дня] того же августа месяца [1788 года] переселился по Господу, и из Египта прибыли грамоты, то по решению и избранию проживающих в Константинополе святых архиереев и благороднейших архонтов и епитропов клира и народа этого апостольскаго престола, по мнению и одобрению святейшаго вселенскаго патриарха кир Прокопия и блаженнейшаго [патриарха] Антиохия кир Даниила и блаженнейшаго [патриарха] Иерусалима кир Прокопия был после избрания всем предпочтен великий протосинкелл великой Христовой церкви кир Парфеииий и, хиротонисанный 13 сентября в храме великомученика Георгия, в патриархии, святейшим вселенским патриархом кир Прокопием во архиерея и митрополита Пилусия, был законно возведен на святейший апостольский престол Александрии»⁹².

Сохранился и протокол избрания блаженнейшего Парфения. Он начинается введением, буквально тождественным с вступительною частью протокола относительно избрания патриархе Герасима, где речь идет вообще о необходимости и значении взаимопомощи и в частности о прономии великой Христовой церкви с готовностью, человеколюбиво и великодушно простирать руку братской помощи нуждающимся восточным престолам. И вот, – продолжает протокол, – когда святейший патриарший и апостольский престол Александрии и всего Египта, Пентаполя, Ливии и Эфиопии остался без предстоятеля, потому что кир Герасим, предстоятель его и патриарх, окончил жизнь и переселился в небесные обители, мы, находящиеся [в Константинополе] архиереи, по побуждению и с разрешения святейшего и достойнейшего нашего владыки и господина вселенского патриарха кир Прокопия, согласно горячим мольбам и просьбам здесь и там [в Египте] находящихся благочестивых христиан патриаршего престола Александры, собравшись во всечестном патриаршем храме святого славного великомученика Георгия Победоносца и предложив канонические голоса для отыскания и избрания достойного и сооветствующего лица, которое должно будет принять патриарший жезл и духовное предстоятельство святейшего патриаршего этого престола, первым поставили высокопреосвященного митрополита Пилусия и возлюбленного собрата нашего кир Парфения, вторым – кир Паисия и третьим – кир Панкратия, имена которых записаны в этом священном кодексе великой Христовой церкви для всегдашнего удостоверения и для несомненности. – В сентябре месяце 1788 года.

Протокол подписали следующие митрополиты Константинопольской церкви: Григорий кесарийский, имевший и голос Мефодия ираклийского, Самуил ефесский, Герасим никомидийский, Парфений халкидонский, Анания дерконский, Каллиник тырновский, Мелетий ларисский и Макарий артский⁹³.

Затем «Дионисиевский каталог александрийских патриархов» сообщает лишь следующее: «Парфений Патмосский [вступил на престол] в месяце сентябре 1784 (sic) года, патриаршествовал двадцать лет»⁹⁴.

Наконец, «Патриарший каталог» говорит по нашему вопросу более подробно. Вследствие похода, – сообщается здесь, – [предпринятого] тогда (1787 г. – sic) знаменитым властителем моря Джеззар-Хасан-пашею против мамелюк- ских вождей Ибрагима и Мурата, и вследствие беспорядочного состояния Египта, тогдашний константинопольский патриарх Прокопий Пелопонезский, воспользовавшись смутою в Египте, как удобным случаем, и пренебрегши непоколюбимою священною древнею прономиею (παριδών το ἀδιάαειστον ἰερὸν ἀρχαῖον προνόμιον), возвел на вдовствующий престол великого протосинкелла церкви Парфения Патмосского в 1787 году. Парфений же, – продолжает речь анализируемый источник, – заболевши в Египте вследствие перемены воздуха [температуры], отправился на Родос, где и скончался в 1805 году, оставив диадохом престола своего племянника, ливийского митрополита Феофила, которого церковь, охраняя прономию (φυλάττουσα τὸ προνόμιον). приняла и возвела [на трон]⁹⁵.

Прежде всего, следует установить, что патриарх Парфений II, по фамилии Пакоста и родом с острова Патмоса, занимал патриарший престол с сентября (после 13-го) 1788 до ноября 1805 года, а не в 1787–1804 годах, как полагает X. М. Лопарев⁹⁶. Значит, неверно определяют и исчисляют время патриаршества Парфения II и два указанные выше каталога александрийских патриархов.

Избрание кир Парфения произошло в следующем порядке. 6 августа 1788 года скончался александрийский патриарх Герасим III. По-видимому, пред кончиной он не выразил своей воли относительно будущего предстоятеля Александрийской церкви. Однако, после его смерти из Египта в Константинополь «прибыли грамоты» (καὶ γραμμάτων ἀπ’ Αἰγυύπτου έλ΄θόντων), – как отмечает Сергий Макрей. О чем именно была речь в этих грамотах или посланиях и кому они принадлежали, – это видно из протокола избрания патриарха Парфения. Эти грамоты исходили от «благочестивых христиан патриаршего александрийского престола» и содержали «горячия их мольбы и просьбы» (κατὰ τὰς θερμάς δεήσεις καὶ ἱκεσίας τῶν ’ενταῦθα καὶ ἐκεῖ τοῦ πατριαρχικοῦ τῆς ’ Αλεξανδρείας θρόνου εὐρισκομένων εὐσεβῶν χριστιανῶν) относительно избрания нового. К просьбам христиан, находившихся в Египте, присоединились, – как видно из того же протокола, – и те члены Александрийской церкви, которые проживали в Константинополе. Это были преимущественно «благороднейшие архонты и епитропы клира и народа апостольскаго александрийского престола» (εὐγενέστατοι ἄρχοντες καὶ ἐπίτροποι τοῦ κλήρου καὶ τοῦ λαοῦ τοῦ ἀποστολικοῦ τούτου θρόνου), – как сообщает Сергий Макрей. Значит, в Константинополе, – судя по данным в «Церковной истории» Сергия Макрея и в протоколе избрания патриарха Парфения, – было законное представительство от духовенства и народа александрийского престола, которое и в прежнее время неоднократно выступало пред вселенскою патриархией с своими полномочиями, когда возникал вопрос об избрании нового патриариаха, и в данный момент, когда шла речь об избрании преемника блаженно-почившему патриарху Герасиму, имело в грамотах, прибывших из Египта, дополнительное для себя основание заявить пред патриархией об общем настроении и желании александрийских христиан. А желание это выразилось в том, что избрание нового александрийского патриарха должно быть совершено в Константинополе, на соборе местных иерархов. Но так как почивший патриарх Герасим, по-видимому, не сделал распоряжения относительно своего Диадоха, то клир и народ александрийского престола, епитропы их и архонты не имели в виду какого-либо определенного кандидата для замещения вдовствующего александрийского престола и лишь в общей форме просили вселенского патриарха Прокопия I и священный его синод придти к ним на помощь в весьма важном церковном деле.

Константинопольский патриарх Прокопий и его священный синод охотно пошли на встречу горячей просьбе духовенства и народа Александрийской церкви. Но они приступили к обсуждению и решению вопроса об избрании нового александрийского патриарха не самостоятельно и обособленно, но при помощи и в союзе с представителями других восточных церквей. В Константинополе в данное время находились блаженнейшие патриархи Даниил антиохийский и Прокопий иерусалимский, а также архонты и епитропы клира и народа александрийского престола. Все они, совместно с архиереями Константинопольской церкви, и были участниками совещания относительно избрания нового предстоятеля Александрийской церкви, состоявшегося под председательством вселенского патриарха Прокопия I. Значит, в этом важном деле принимали участие представители всех четырех восточных патриаратов – в лице трех патриархов, многих митрополитов, клириков – епитропов и светских архонтов, совещание которых носило истинно соборный характер.

В начале сентября 1788 года в Константинополе состоялся собор для избрания нового александрийского патриарха. Но установившемуся порядку, он должен был иметь три заседания. Но о первых двух заседаниях имеются лишь самые общие сведения, сообщаемые Макреем. На основании их можно заключить, что на первом и втором заседаниях, которые могли состояться и одно вслед за другим, образовавши как бы перво-второе заседание, присутствовали, под председательством вселенского патриарха Прокопия, патриархи Даниил антиохийский и Прокопий иерусалимский, митрополиты вселенского престола (не менее девяти, подписавших протокол избрания патриарха Парфения), архонты и епитропы александрийские. На этих заседаниях намечались кандидаты патриаршества, оценивались их достоинства и из всего состава названных кандидатов были избраны три наиболее достойные лица – великий протосинкелл вселенской патриархии Парфений Пакоста, родом с о. Патмоса, Паисий и Панкратий.

Но на первых же заседаниях ясно определилось, что первенствующее место в ряду трех названных кандидатов должно принадлежать великому протосинкеллу Парфению, так как общее решение и избрание, мнение и одобрение склонялись в пользу этого, именно лица. И вот, пред третьим заседанием избирательного собора, именно 13 сентября 1788 года, состоялась хиротония Парфения в сан епископа, а йотом возведение его в митрополиты города Пилусия, входящего в состав александрийского патриархата. Чин хиротонии и возведение совершил сам вселенский патриарх Прокопий, в патриаршем храме св. великомученика Георгия. Титул митрополита пилусийского, данный кир Парфению, имел, конечно, лишь номинальное значение. Но он причислил но- вохиротонисанного митрополита к составу иерархии Александрийской церкви и, таким образом, делал его как бы своим кандидатом для местного клира и народа, просивших великую Христову церковь об избрании нового александрийского патриарха.

Имел ли право вселенский патриарх Прокопий I хиротонисать и возводить кир Парфения на пилусийскую митрополичью кафедру, подчиненную александрийскому патриаршему престолу? – В данном случае вопрос следует решать в связи с другим, касающимся избрания нового александрийского патриарха, преемника кир Герасиму. Но не подлежит сомнению, что избрание этого последнего входило в область прономий вселенского патриарха, как в силу старой исторической и правовой традиции, так и вследствие усиленной просьбы, предъявленной к вселенскому патриарху со стороны архонтов, епитропов, клира и народа Александрийской церкви. А коль скоро хиротония и возведение нового пилусийского митрополита Парфения не составляли самостоятельного и обособленного действия, но находились в тесной и неразрывной связи с избранием нового александрийского патриарха, и даже более того – являлись необходимым актом в сложном процессе патриаршего избрания, так как намеченный к избранию кандидат состоял в звании великого протосинкелла, то – не может быть и сомненья, в его закономерности, – хотя в безотносительной оценке аналогичный рассматриваемому факт, конечно, заслуживал бы только осуждения.

Хиротония и возведение нового пилусийского митрополита состоялись 13 сентября 1788 года, а третье заседание избирательного собора происходило уже после этого времени. На заседании присутствовали только одни митрополиты Константинопольской церкви, в числе восьми, при чем один из них, Григорий кесарийский, имел голос и отсутствовавшего митрополита Мефодия ираклийского. Заседание состоялось в патриаршем храме св. великомученика Георгия. Общим голосованием митрополитов определилось, что из трех предизбранных кандидатов достойнейшим был признан вновь хиротонисанный пилусийский митрополит Парфений, бывший великий протосинкелл великой Христовой церкви.

После избрания кир Парфений «законно был возведен» (προββιβάσδη νομίζω;) на святейший апостольский престол Александрии, иначе сказать, торжественно посредством акта великого извещения или наречения был провозглашен предстоятелем и патриархом Александрийской церкви.

Но факт избрания блаженнейшего Парфения в Константинополе, при участии вселенского патриарха Прокопия I и его священного синода, встретил и иную оценку – в «Патриаршем каталоге александрийских патриархов», отчасти принятую и в русской церковно-исторической литературе ⁹⁷. Эта оценка «Патриаршего каталога», в общем – маловажного в научном отношении, любопытна в смысле современного отголоска на конкретный исторический факт, представляющий одно из звеньев в целой цепи аналогичных фактов и характеризующий целую систему отношений великой Христовой церкви к александрийскому патриаршему престолу, поскольку они касались избрания александрийских патриаров. Дело в том, что анонимный составитель «Патриаршего каталога» рассматривает и оценивает факт избрания Парфения II с иной точки зрения, сравнительно с историком С. Макреем и протоколом избирательного акта. По его суждению, константинопольский патриарх Прокопий I действовал в данном случае не в силу просьбы и приглашения со стороны александрийского клира, народа и их епитропов, но совершенно самостоятельно, по какому-то властолюбивому притязанию и применительно к исключительно неблагоприятным условиям в положении александрийского патриаршего престола. В год смерти александрийского патриарха Герасима Египет был объят смутою, вследствие войны турецкого адмирала Джеззар-Хассан паши с вождями мамелюков Ибрагимом и Муратом. Константинопольский патриарх Прокопий и воспользовался этою смутою, как удобным для себя моментом, и, нарушив непоколебимую, древнюю и священную прономию, возвел на александрийский патриарший престол великого протосинкелла вселенской патриархии Парфения патмосна.

В чем же заключалась та непоколебимая, священная и древняя прономия (τὸ ἀδιάσειστον ἰερὸν ἀρχαῖον προνόμιον), которая была нарушена вселенским патриархом Прокопием путем возведения на александрийский престол великого протосинкелла константинопольской патриархии Парфения? – Разъяснение вопроса дается в том же «Патриаршем каталоге». Составитель его, говоря о преемнике Парфения, патриархе Феофиле, сообщает, что сам Парфений оставил диадохом престола (ἀφήσας διάδοχον τοῦ θρόνου) племянника своего, ливийского митрополита Феофила, которого церковь, охраняя прономию – φυλάχτουσα τὸπρονόμιον, приняла и возвела на трон. В таком же смысле составитель «Патриаршего каталога» понимает «древнюю и священную прономию» александрийского престола и в других своих сообщениях об избрании александрийских патриархов. Так, его каталог патриархов, занимавших александрийский престол со второй половины XV века, начинается следующим общим замечанием: «После падения Константинополя, как и прежде, согласно наследованию [престола] и избранию клира в Египте и христиан (καθώς καὶ πρότερον, κατὰ διαδοχὴν [καὶ] τὴν ἐκλογὴν τοῦ κλήρου ’εν Αἰγύπτω καὶ χριστιανῶν), в Александрии состояли патриархами – Иоаким Пани» и т. д.⁹⁸ Патриарх Иоаким Пани (1486–1565 г.), – продолжает каталог, – пред смертью своею, «по общему желанию клира и христиан Египта, оставил преемником престола архидиакона своего Сильвестра» (ἐπὶ τοῦ θανάτου τοῦ ἀφῆκε τῆ κοινῆ θελήσει τοῦ κλήρου καὶ τῶν χριστιανῶν τῆς Αἰγύπτου διάδοχον τοῦ θρόνον τὸν ἀρχιδιάκονον τοῦ Σίλβεστρον)⁹⁹. Патриарх Сильвестр (1566–1586 г.), когда умирал, «согласно желанию клира в Египте и христиан отрекся от престола в пользу протосинкела престола, ученейшего Мелетия Пига»¹⁰⁰. Знаменитый Мелетий Пига (1586–1601 г.), в силу той же самой прономии (διὰ τοῦ αὐτοῦ προνομίου), издавна утвержденной святыми вселенскими соборами, оставил своим диадохом архимандрита престола, просвещенного мужа Кирилла Лукариса¹⁰¹. Кирилл Лукарис (1602–1620 г.), в свою очередь, сделавшись патриархом Константинополя, оставил диадохом, согласно прономии (κατὰ τὸ προνόμιον), архимандрита престола Герасима.¹⁰² И Герасим I (1620–1636 г.), пред смертью своей избрал, по общему решению (τῆ κοινῆ γνώμη), родственника своего и энергичного протосинкелла Митрофана Критопула (1636–1639 г.). И этот оставил своим диадохом Никифора (1639–1645 г.). Последний пред смертью своей, по избранию (τῆ ἐκλογῆ) своему и христиан, оставил преемником Иоанникия (1645–1657 г.). Но и этот патриарх пред смертью своей назначил (преемником) своего архимандрита Паисия (1657–1677 г.). Однако, против Паисия восстал константинопольский патриарх Парфений и возвел на александрийскую патриаршую кафедру родосского митрополита Иоакима, но христиане Египта восстали против этого и силою священной прономии престола (δυνάμει τοῦ ἰεροῦ προνομίου τοῦ θρόνου) опять восстановили законного пастыря. Умирая, Паисий оставил своим диадохом Парфения (1677–1688 г.)¹⁰³. Парфений, с согласия своей паствы, избрал преемником просвещенного архиерея Кастории Герасима, известного ему, и при благодетельном одобрении великой церкви, никогда не препятствовавшей священной, древней прономии и патриаршего престола Александрии, возвел названного Герасима на трон¹⁰⁴. Герасим II (1688–1710 г.) оставил своим диадохом ливийского митрополита Самуила Капасули¹⁰⁵ и т. д.

* * *

История православной Александрийской церкви в научном отношении разработана весьма мало как в русской, так и в иностранной, в частности греческой, литературе. Не говоря уже о древнем и особенно о средневековом периоде этой истории, в научно-исторической литературе сообщаются лишь самые общие и краткие сведения и о новейшей эпохе в судьбе Александрийской церкви. Причина такой скудости научных сведений заключается, между прочим, в недостатке источников, при помощи которых возможно с успехом восполнить отмеченный существенный пробел в церковной историографии православного Востока. Идя на встречу научной потребности, настоящий очерк и имеет задачею сообщить – по руководству вновь опубликованных официальных документов – исторические сведения о порядке избрания патриархов Александрийской церкви от начала XVIII до конца XIX века.

I

20 января 1710 года добровольно принес каноническое отречение от власти александрийский патриарх Герасим II Паллада, занимавший престол апостола Марка с 23 июля 1688 года. Сохранился и документ отречения Герасима, собственноручно им написанный и проливающий свет на факт избрания его преемника по престолу, патриарха Самуила I Капасули (1710–1723 г.).

Все человеческие дела настоящей жизни, – говорится в этом документе, – стареют вместе с временем и уничтожаются, ни одно из них не пребывает вечно и не сохраняется, но исчезает как сон, – все дела преходят и прекращаются, так как по самой природе своей подлежат тлению, как это всеми ясно сознается, – и слава, и богатство, и достоинство, и самая жизнь очевиднейшим образом свидетельствуются как непостоянные, изменчивые и скоропреходящие, потому что смерть одинаково всех людей губит. Мерность наша, – говорит о себе патриарх Герасим, – от Бога получившая в жребий управление духовным кормилом святейшего и апостольского престола великого города Александрии и затем, по милости Божией и неизреченным щедротам, в течение двадцати двух лет заботившаяся, в меру сил, о благосостоянии его и устройстве, во славу и честь и благодарение великолепного имени Вседержителя нашего Бога, не погрешила в своей задаче. Однако, удрученный уже старостью и подвергнутый страданиям болезни, патриарх увидел, что телесные силы постепенно оставляют его, а имея память о конце жизни и о неизбежности, неизвестности и внезапности смерти, он решил проститься со всеми и возлюбить одну только добродетель уединения, как угодную Богу и содействующую спасению души. Но в то же время, не считая возможным пренебрегать лучшим благоустройством святейшей и патриаршей кафедры александрийской, хотя всемогущий Бог, в путеводительстве и просвещении всесвятого Духа промышляет об управлении и устроении всего, – патриарх не по принуждению, но по своему мнению и желанию решил совершенно отречься от патриаршего престола и определил предоставить его другому.

И вот, был составлен чрезвычайный (υ-ερτελής) собор честнейших клириков, благочестивейших иереев, почетнейших купцов и представителей ремесленных цехов и всех христиан, живущих в Египте, туземцев и иностранцев, ромеев и арабов, в присутствии преосвященного митрополита Ливии – кир Самуила, как принадлежащего к александрийскому святейшему престолу, и преподобнейших остальных отцов в священном сане и монахов. На этом «соборе патриарх Герасим решительно объявил о своем свободном мнении и желании. Но все присутствовавшие были объяты печалью и с горячими слезами и сокрушенным духом не соглашались с таким решением, но просили патриарха отказаться от своего намерения и от дела, причиняющего всем неожиданное сиротство. Однако, в ответ им было сказано, что патриарх склонился к своему решению вовсе не вследствие обиды, илы огорчения, или какого-либо беспокойства со стороны отцов или христиан. Различными способами и словами убеждения патриарх Герасим уверил всех, что отречение от власти происходит исключительно для его успокоения и спасения души. И вот, с трудом все согласились с его намерением ради имени великого Бога. Посему всех, принадлежащих к святейшему александрийскому престолу, как присутствовавших на соборе, так и отсутствующих, патриарх Герасим пригласил указать достойное и соответствующее лицо, которое с успехом могло бы принять на себя управление его паствою. И был избран и всем предпочтен по общему голосу и согласию преосвященный митрополит Ливии кир Самуил, как старейший из остальных, уважаемый за архиерейское достоинство и другие преимущества.

Посему мерность наша, – говорит далее патриарх Герасим, – по собственному мнению и решению, без принуждения и добровольно, преимущественно же в просвещении, разуме и озарении всесвятого и совершителя таинств Духа, с молитвою и отеческим благословением отрекается от святейшего и апостольского престола и всякого управления святейшею Христовою Александрийскою церковью в пользу сего преосвященного митрополита Ливии, во святом Духе возлюбленного брата и сослужителя своего кир Самуила, как преемника законного и канонического, по Божественному благоволению и определению и по общей любви и избранию одобренного, избранного и объявленного со стороны нашей мерности и соприсутствовавшего преосвященного митрополита Фиваиды кир Арсения, также подчиненного святейшему александрийскому престолу, и со стороны всего общества священного и гражданского, управляемого пастырскою властью святейшего престола. А в доказательство и для бесспорности этого добровольного отречения патриарха Герасима от престола, – кроме иерархической деятельности, – и было составлено настоящее собственноручное удостоверение и передано преосвященному Самуилу в молитву и благословение и в присутствии всех. Подлинник же его включен в священный кодекс святейшего Александрийского престола, на вечную память и для достоверности. – В Египте, в 1710 году января 20-го, индиктиона 3-го. Бывший патриарх Александрии Герасим.¹⁰⁶

Представленный документ имеет очень важное значение для уяснения вопроса об избрании александрийских патриархов рассматриваемой эпохи и вводит исследователя в самый процесс этого сложного акта.

Прежде всего, письменное отречение патриарха Герасима сообщает об александрийской практике указания преемника правящему патриарху из наличного состава иерархов православной церкви в Египте. Почин в этом деле принадлежал самому патриарху Герасиму, который был удручен болезнью и старостью и решил удалиться на покой. Предвидя затруднения для церкви, которые могли возникнуть в связи с возведением на престол нового патриарха, блаженнейший Герасим пожелал при своей жизни обеспечит церкви благополучие и мир путем избрания достойного преемника себе. Таким диадохом он наметил ливийского митрополита Самуила. Факт этот был отмечен, между прочим, в одном «Патриаршем каталоге александрийских патриархов», – хотя и с ошибками в других отношениях ¹⁰⁷.

Самуил Капасули был одним из выдающихся современных греческих иерархов, о котором имеются и достаточные исторические сведения. Он родился 1 августа 1661 года на острове. Хиосе, в семье священника¹⁰⁸, 1 января 1677 года был назначен анагностом к церкви св. Василия на этом острове, по воле и распоряжению местного митрополита Григория, – 17 сентября 1679 года был вызван с Хиоса в Александрию блаженнейшим патриархом Парфением, 9 ноября того же года рукоположен им в сан диакона, в 1682 – 1683 годах путешествовал в Москву по делам православной Александрийской церкви, 30 января 1687 года был рукоположен во священника, а 2 февраля того же года был назначен протосинкеллом александрийского патриаршего престола; 20 января 1697 года Самуил был хиротонисан в митрополита Ливии в храме св. Николая в Каире, причем хиротонию совершали патриарх Герасим, архиепископ Синайской горы Иоанникии и митрополит Газы Христодул¹⁰⁹. В звании ливийского митрополита Самуил Капасули оказал Александрийской церкви разнообразныя услуги. По свидетельству историка Кесария Дапонте, Самуил был человек ученый (σοφός)¹¹⁰. Другой писатель – Димитрий Прокопиу, современник Самуила, характеризует его следующим образом: «Самуил, патриарх Александрии, хиосец, муж, с юных лет воспитанный в благочестии и богоугодной жизни, просвещенный и многоученый, проповедник, образованный в области науки светской и богословской, способный исследовать глубину Священного Писания, которое он трудолюбиво и непрерывно – днем и ночью – и изучал и из которого заимствовал духовныя поучения, руководя христоименный народ к благочестию и к жизни праведной и богоугодной; впрочем, ученостью и многознанием несравненно превосходит Самуила его предшественник, патриарх Александрии кир Герасим» ¹¹¹. Самуил известен и различными сочинениями, из которых одно – «Сокращенное руководство к риторическому искусству» было им составлено еще в 1686 году¹¹².

Не смотря на выдающиеся личные достоинства Самуила Капасули, патриах Герасим Паллада с осторожностью приступил к избранию его и объявлению своим преемником по престолу. В январе 1710 г. он устроил экстренный собор, довольно многолюдный по своему составу. На соборе, состоявшемся в Каире под председательством блаженнейшего Герасима, присутствовали не только все священники, иеромонахи и монахи Александрийской церкви, во главе с ливийским митрополитом Самуилом, но и миряне в полном своем составе, как греки, так и арабы, составлявшие паству патриарха, во главе с представителями православной общины – купцами и ремесленниками. Возможность собора в составе всей наличной паствы Александрийской церкви вполне допустима, так как эта паства была немногочисленна ¹¹³. Важно при этом отметить особое указание анализируемого документа на участие в соборе почетных и более состоятельных мирян, занимавшиеся торговлею и ремеслами, бывших представителями отдельных греческих обществ и организаций. Такие корпорации – торговые, ремесленные и иные – возникли среди греков еще в византийскую эпоху и особенно окрепли в своем устройстве и возросли в турецкую эпоху греческой истории, когда православная церковь на Востоке получила от турецких султанов привилегию самоуправления и, по руководству своих патриархов и епархиальных архиереев, развила это право не только в отношении административного строя всей церкви, но и в епархиях, кинотах и приходах. Наибольшего благоустройства греческие корпорации и цехи достигли в пределах Константинопольской церкви, но они принимали видное участие в церковной жизни и александрийского патриархата, где, – как видно из акта отречения патриарха Герасима II, – их представители стояли во главе александрийской паствы, приглашенной на собор. Затем, на соборе присутствовали не только ромеи или греки, но и арабы, входившие в состав паствы александрийского патриарха, при чем церковная власть с одинаковым вниманием относилась к тем и другим, не смотря на различие в языке между ними, и не находила возможным принижать арабов сравнительно с греками в праве участвовать в делах общецерковного значения. Такое же равенство всей разноязычной паствы пред лицом александрийского патриарха сохранилось в Египте и до настоящего времени. Кроме того, трогательное впечатление производит та живая духовная связь, которая существовала между патриархом Герасимом II и подчиненным ему духовенством и народом: когда патриарх объявил о своем намерении отречься от александрийского престола, эта весть вызвала непритворное сокрушение среди клириков и христиан и горячие слезы, как потому, что в его лице все лишались мудрого администратора и любящего отца, так и потому, что духовенство и народ усматривали в его отречении собственную вину – в виде огорчения, оскорбления и вообще какого-либо вреда, причиненного доброму архипастырю. Последняя мысль особенно угнетала клириков, монахов и мирян и они только тогда успокоились и примирились с отречением патриарха Герасима от власти, когда увидели, что в этом факте, действительно, нет их вины, а любимый архипастырь стремился найти вдали от престола любезный ему покой и благоприятные для исихии и спасения души условия. Наконец, патриарх Герасим, получив от своей паствы согласие на удаление от власти, обратился ко всем членам Александрийской церкви, присутствовавшим на соборе и отсутствовавшим, с приглашением об отыскании (εὔρεσις) достойного и компетентного лица, которое могло бы сделаться его преемником по патриаршеству и позаботиться о лучшем управлении престола и его благоустройстве. Последнее попечение всегда было присуще и самому патриарху Герасиму, а решивши отречься от власти, он и теперь имел в виду, прежде всего и главным образом, благо святой Александрийской церкви. Хотя вполне достойным преемником патриаршей власти являлся, по мнению Герасима, ливийский митрополит Самуил Капасули, тем не менее, патриарх решил этот вопрос не единолично, но при участии собора из лиц духовных и мирян, – которым он и предложил найти компетентного Диадоха для занятия александрийского патриаршего престола.

Обсуждением вопроса о добровольном и свободном отречении патриарха Герасима от власти и его предложением духовенству и народу найти достойного ему преемника и закончилось – надо полагать – первое заседание собора, о котором сообщает анализируемый документ. Правда, в этом документе нет разграничений между отдельными заседаниями собора и его речь, после сообщения об отставке патриарха Герасима, прямо переходить к избранию Самуила Капасули, но фактически эти два акта неизбежно должны были разграничиваться временным промежутком. Самый способ указать достойного и соответствующего кандидата – εὔρεσις (нахождение, отыскивание) предполагает более или менее продолжительный процесс, состоявший в оценке достоинств кандидатов патриаршества и сравнении их. Это уже известный из византийской практики предварительный акт сложного дела избрания патриархов ¹¹⁴, имевший место и при избрании греческих патриархов турецкой эпохи и требовавший того или иного времени. Затем, обращение патриарха Герасима относительно указания достойного ему преемника было сделано ко всем членам Александрийской церкви, как присутствовавшим на соборе, так и отсутствовавшим ¹¹⁵. Ясно, что для получения ответа духовенства и народа на это предложение патриарха Герасима надо было назначить второе заседание собора. Далее, в документе имеются прямые данные о том, что в качестве кандидатов на патриарший александрийский престол, после отречения Герасима II, были указаны и другие лица, кроме Самуила Капасули, намеченного к избранию самим патриархом Герасимом. В акте отречения этого патриарха сказано и следующее: «и был избран и всем предпочтен... митрополит Ливии кир Самуил»¹¹⁶. Но для того, чтобы придти к известному соглашению о кандидатах патриаршества, для александрийской паствы необходимо было произвести предварительную оценку (χρίσις) их качеств и достоинств, также требовавшую известнаго срока. Наконец, в анализируемом документе различается состав собора в момент отречения патриарха Герасима от того состава, при котором происходило избрание его преемника: в первом случае присутствовал и ливийский митрополит Самуил, а во втором – фиваидский митрополит Арсений, об участия которого в первом заседании документ совсем не говорит. Ясно, что избрание Самуила Капасули на александрийский патриарший престол произошло во втором заседании собора, которое состоялось 20 января 1710 года, как это и отмечено в рассматриваемом документе.

В каком же порядке 20 января 1710 года происходило в Каире второе заседание собора, созванного патриархом Герасимом для избрания преемника ему на александрийском престоле?

Историк Афанасий Комнин Ипсиланти об избрании Самуила говорит следующее: «Патриарх Александрии Герасим Паллада, после патриаршества в течение двенадцати лет, отрекся в пользу Самуила, митрополита Ливии, родом хиосца, по прозванию Капасули»¹¹⁷. В другом месте своего исторического труда он говорит о Герасиме: «После патриаршества в течение двадцати двух лет, он отрекается в пользу Самуила, митрополита Ливии, родом хиосца, по прозванию Капасули, в 1699 году»¹¹⁸. Хронология Комнина Ипсиланти несправедлива, но факт отречения патриарха Герасима в пользу именно Самуила Капасули верен. Такое отречение нужно понимать в том смысле, что как, по мнению патриарха Герасима, так и по решению каирского собора 1710 года Самуил Капасули был наиболее достойным кандидатом на патриарший престол. Однако, избрание его диадохом александрийского престола, принадлежавшее патриарху Герасиму, не имело абсолютного значения: собор из лиц духовных и мирян мог его или принять, или отвергнуть. В данном случае произошло первое, т. е. собор согласился с оценкой намеченного кандидата и предпочел его всем остальным претендентам патриаршей власти. На втором заседании каирского собора, состоявшемся 20 января 1710 года, и происходило именно избрание (ἐκλογή) нового патриарха. На соборе присутствовали: патриарх Герасим, как председатель, фиваидский митрополит Арсений, подчиненный юрисдикции александрийского престола, вес священнический и монашеский чин, присутствовавший и на первом заседании, и чин гражданский (κατάλογος πολιτικὸς) или мирской, т. е. представители общин, цехов и весь вообще народ, составлявший паству Александрийской церкви. Участники собора высказывали на заседании свое мнение (γνώμη) и подавали свой голос (ψῆφος), причем «был избран и всем предпочтен по общему голосу и согласию преосвященный митрополит Ливии кир Самуил, как старейший из остальных, уважаемый за архиерейское достоинство и другия преимущества». И лишь после того, как весь собор высказался в пользу Диадоха, намеченного патриархом Герасимом, этот последний признал свое решение справедливым и основательным и «с молитвой и благословением отеческим» отрекся от александрийского престола в пользу возлюбленного своего брата во Святом Духе и сослужителя, митрополита Самуила.

Поэтому только в заключении акта отречения, составленного после соборного рассмотрения вопроса о наследнике патриаршего александрийского престола, блаженнейший Герасим вполне решительно и категорически высказывается относительно митрополита Самуила. Он называл его «диадохом законным и каноническим, одобренным, избранным и объявленным по Божественному благословению и определению и по общей любви и избранию». Иначе сказать, при избрании Самуила были соблюдены церковные законы и каноны – в смысле соборного, свободного и согласного его избрания, после предварительного рассмотрения его достоинств и сравнения намеченного кандидата с другими, на основании беспристрастного к нему отношения избирателей, которые и подавали свой голос без всякого постороннего влияния и давления, по внушению своей совести, по любви к церкви и ее установлелениям. В свободном и разумном голосе всего церковного собора, склонившегося в пользу митрополита Самуила, и выразилось Божественное благословение и определение. Усматривая в таком избрании волю Божию, патриарх Герасим, в присутствии всего собора, и вручил акт своего отречения избранному его преемнику, митрополиту Самуилу, с благожеланием ему и благословением. Этим актом и закончилось второе заседание каирского собора 1710 года, занимавшегося избранием нового патриарха в связи с отречением блаженнейшего Герасима от александрийского престола.

Но процесс избрания Самуила Капасули этим заседа- данием не завершился. 22 января 1710 года в Каире состоялось третье и последнее заседание собора, на котором окончательно и был решен вопрос об избрании Самуила на александрийский престол. В виду временной смежности событий, это заседание лучше рассматривать именно как завершительный акт соборной деятельности, касавшейся избрания Самуила, – хотя в новом документе, подлежащем теперь нашему рассмотрению, оно и представляется до известной степени самостоятельным и независимым. Таким документом является протокол избрания Самуила, собственноручно им записанный в официальном кодексе александрийской патриархии. Протокол гласит следующее.

«Когда блаженнейший кир Парфений воздал в Смирне общий долг и пересилился ко Господу (†1638), то законным преемником патриаршества по праву и канонически сделался блаженнейший и мудрейший кир Герасим Паллада с острова Крита, перемещенный в Константинополе с архиерейского престола Кастории на патриарший этот трон. А после того как он в течение двадцати двух лет хорошо и благополучно правил и достиг глубокой старости, то непринужденно и добровольно решил принести отречение. И вот состоялось собрание (συνέλευσις) всех местных христиан, и посредством всеобщего и единогласного избрания, по Божественному призванию и благословению, мы были призваны к наследованию патриаршего управления. А когда произошла каноническая подача голосов в великой церкви святого Николая, при чем сам блаженнейший геронт (патриарх Герасим) подавал голос совместно с архиепископом Синайской горы кир Афанасием, святыми отцами престола и всем клиром и народом, то, по Божественной милости и соответственно всей законной и канонической акривии церкви, мы были перемещены с архиерейского престола ливийской митрополии на этот святейший патриарший и апостольский престол. – В Египте, в 1710 году, января 22, в день воскресный. Патриарх Александрии Самуил ¹¹⁹.

Представленный протокол еще более разъясняет вопрос об избрании Самуила Капасули на александрийский патриарший престол. Из него с несомненностью вытекает, что собор (σύνοδος)₅ как говорится в акте отречения Герасима, – или собрание (σονελευσις), – как он именуется в изложенном протоколе, – прежде всего признал отречение патриарха Герасима, добровольно и без принуждения им принесенное, а затем занимался делом избрания преемника ему. И это дело было сложным. Первый его акт заключался в том, что собор, согласившись принять отречение блаженнейшего патриарха Герасима, но предложению последнего, взял на себя задачу найти достойного преемника патриаршей власти. Затем, второе деяние каирского собора состояло в том, что все участники, все местные христиане, присутствовавшие на собрании (συνέλευσις τῶν ’ενταῦθα χριστιανῶν ἀπάντων), посредством всеобщего И единогласного избрания (δἰ ἐκλογῆς πάγκοινου καί ομοφώνου), признали достойным патриаршества митрополита Самуила. Об этом именно акте более подробно говорит патриарх Герасим в своем отречении от престола, во второй части документа, где указаны и участники собрания. Этот акт происходил именно 20 января 1710 года, вероятно, в помещении патриархии в Кипре. Третий же и заключительный акт происходил в патриаршем храме св. Николая и состоял в окончательном избрании нового патриарха. В этом деле участвовали: блаженнейший патриарх Герасим, синайский архиепископ Афанасий, святые отцы престола, т. е. духовные лица, состоявшие при патриархии, весь клир (приходский) И народ (παντὶ τῷ κλήρω καί τῷ λαῷ). Все они совершили каноническое голосование (ψήφων κανονικῶν γενομένων), при чем была соблюдена вся точность церковных законов II канонов (κατὰ πάσαν τὴν νόμιμον καὶ κανονικήν τῆς ἐκκλησίας ἀκρίβειαν), касающихся избрания новых предстоятелей церкви, т. е. было применено соборное начало вместе с свободным и проникнутым любовью к церкви и расположением к ее деятелям голосованием в пользу предварительно намеченного кандидата. И в этом избрании проявилась милость Божия к церкви и ее новому предстоятелю, который после соборного заседания 22 января 1710 года и был официально провозглашен патриархом Александрии, Ливий, Пентаполя, Эфиопии и всей земли Египетской.

С изложенным порядком избрания Самуила Капасули согласно и позднейшее свидетельство этого патриарха, заключающееся в его послании русскому императору Петру I, отправленном из Бухареста в мае 1717 года. «Мы, – говорит здесь Самуил, – по милости Божией законно и канонически принявши патриаршее предстоятельство святейшей и апостольской александрийской кафедры святого апостола и евангелиста Марка, подвергшись многим затруднениям и бедствиям», признали необходимым обратиться за помощью к державе вашего величества. «Приснопамятный кир Герасим, – продолжает Самуил, – занимал патриарший престол почти двадцать два года и, достигнув весьма глубокой старости и совершенно лишившись сил, решил добровольно отречься от предстоятельства патриаршего престола и вверить его преемнику. И когда были устроены три собрания всего клира и народа и состоялись канонические голосования (καὶ συνελεύσεων τριῶν συγκροτηθεισῶν παντὸς τοῦ κλήρου καὶ τοῦ λαοῦ καὶ φήφων κανονικῶν γενομένων как (это) представляет и письменное отречение (патриарха Герасима), то бремя патриаршества пало на мое недостоинство, и в 7218 (1710) году января 28, Божией милостью и в присутствии самого геронта кир Герасима, я законно и канонически был в великой церкви Египетской перемещен (μετετέθην) с архиерейского престола ливийской митрополии на святейшую апостольскую и патриаршую кафедру великого города Александрии, при чем это перемещение было объявлено повсюду и было благоугодно прочим святейшим патриархам и всему архиерейскому собору всех епархий, равно и всем благочестивым христианам, как потому, что состоялось законно, так и потому, что я с юных лет был питомцем и верным слугою этого святейшаго престола» ¹²⁰.

Подтверждая канонический порядок избрания Самуила Капасули, представленное извлечение из документа не только свидетельствует о трех собраниях или о трех заседаниях каирского собора, занимавшегося избранием преемника патриарху Герасиму, но и отмечает новую подробность в этом сложном процессе. Если справедлива ¹²¹ указанная в послании дата – 28 января 1710 года, как время фактического перемещения (μετάθεσις) Самуила Капасули с ливийской митрополичьей кафедры на александрийский патриарший престол, состоявшегося в великой церкви Египетской, т. е. в патриаршем храме св. Николая в Каире, то под этим актом нужно разуметь, конечно, обряд интронизации (ἐνθρόνισις), или торжественного посаждения Самуила на патриаршем троне, составлявшего один из последних актов сложного процесса избрания патриарха в Александрийской церкви.

Значит, в начале января 1710 года александрийский патриарх Герасим, созвавши в Каире собор в составе духовенства и мирян и в присутствии ливийского митрополита Самуила Капасули, принес пред ним каноническое отречение от патриаршего престола н затем предложил собору избрать преемника из среды наиболее достойных лиц, при чем сам имел в виду, как своего Диадоха, ливийского митрополита Самуила. На заседании собора 20 января того же года, под председательством патриарха Герасима и в присутствии фиваидского митрополита Арсения, ливийский митрополит Самуил был избран законным и каноническим преемником патриарха Герасима. На заседании собора 22 января того же гота, состоявшемся в патриаршем храме св. Николая в Каире под председательством патриарха Герасима и при участии синайского архиепископа Афанасия, Самуил Капасули, после нового канонического избрания, был провозглашен патриархом александрийским. Наконец, 28 января 1710 года была совершена интронизация патриарха Самуила.

Таким образом, документы, касающиеся избрания патриарха Самуила Капасули, в достаточной степени освещают этот исторический факт. Они с несомненностью подтверждают соборный порядок избрания, выражавшийся в совместном участии и свободной деятельности не только высшей иерархии Александрийской церкви, приходского духовенства и монашества, но и мирян, народа, который в полном своем составе, преимущественно же чрез посредство представителей корпораций и цехов, подавал свой голос в пользу угодного ему кандидата. Правда, в изложенных документах отдельные акты патриарших выборов не выступают с тою отчетливостью, какая характеризует сложный избирательный процесс, например, в Византии с половины IX до половины ХV века¹²², но и здесь отчасти можно различать и приготовления к избранию патриарха Самуила – в форме приглашения его предшественника Герасима к указанию кандидатов патриаршества, обращенного к духовенству и народу, а также оценки моральных их качеств, с предпочтением одного кандидата всем остальным, и избрание одного посредством голосования (ψήφος), санкционированное согласием и решением патриарха Герасима, и извещения или наречения (малое и великое), несомненно, состоявшиеся пред лицом намеченного и избранного претендента патриаршей власти Самуила, и т. д. Вообще, аналогия патриаршего избрания в Александрии и традиционного византийско-костантинопольского порядка патриарших выборов – несомненна, хотя некоторые подробности процесса не выступают в изложенных нами документах с надлежащей рельефностью.

Хотя Самуил Капасули был избран на патриарший престол вполне законно и канонически, тем не менее его правление прошло в больших смутах, возникших именно в связи с его избранием, и вскоре после вступления на александрийский престол. У Самуила явился соперник, претендовавший занять александрийский престол иным путем. Это был Косьма, архиепископ клавдиопольский (кланозопольский), пытавшийся устранить Самуила от патриаршей власти при содействии турецкого правительства. Об этом Самуил в послании русскому императору Петру I писал в мае 1717 г. следующее: «Не знаю, как возникла постыдная зависть, очерняющая все прекрасное, и в восьмой месяц моего священного управления один архиерей, по имени Косьма из Кланозополя, проживавший в Константинополе и расположивий к себе внешних (турок) посредством дарения многих денег, разбойнически и насильственно вторгся (в чужую область) и был провозглашен патриархом Александрии, хотя ни один из святейших патриархов или архиереев предварительно не получил никакого об этом сведения, но представители (турецкой) власти совершили противозаконное его перемещение насилием, принуждением и угрозами. Немедленно в Египет были посланы весьма грозное повеление и (турецкие) чиновники для моего изгнания и для других бедствий и оскорблений. Но тамошние благочестивые люди и весь клир вместе и с блаженнейшим старцем кир Герасимом, прибегнув к правителям и сановникам Египта, воспрепятствовали противозаконному делу, – хотя мы и были опечалены весьма большим расходованием денег». Однако бедствие Александрийской церкви продолжалось, и патриарх Самуил в течение нескольких лет вынужден был бороться и подвергаться материальным лишениям, потому что его «соперник, оставаясь в Константинополе, ежедневно ратовал для уничтожения святейшей бедной церкви и для моей гибели, а (из Константинополя) непрерывно посылались повеления власти и люди весьма суровые и сильные с тем, чтобы удалить в изгнание меня, законного патриарха, а того возвести на патриарший престол». Борьба крайне неблагоприятно отразилась на церковном управлении в Египте и на экономическом положении александрийской патриархии, которая впала в неоплатные долги ¹²³.

О затруднениях и бедствиях Александрийской церкви, возникших вследствие властолюбивых притязаний архиепископа Косьмы, патриарх Самуил писал в 1712 г. и английской королеве Анне Стюарт (1702 –1714 г.), которая и на Востоке была известна своею добротою и готовностью придти на помощь нуждающимся¹²⁴.

Значит, и законное и каноническое избрание Самуила Капасули на патриарший престол не обеспечило ему мира в управлении и спокойного руководительства церковными делами. Конечно, доля вины в этих нестроениях падает на властолюбивого и честолюбивого архиепископа клавдиопольского Косьму, который хотел силою захватить патриарший александрийский престол и удалить законно избранного представителя церкви. Но патриарх Самуил, сообщая императору Петру I об этом посягательстве на чужую власть, преимущественную вину в александрийских церковных нестроениях его времени возлагает на корыстолюбивых и беззаконных турецких чиновников, которые за деньги пошли на явно несправедливое дело, чуждое их компетенции, и путем насилия и угроз стремились поколебать законы, нарушить церковные каноны и обидеть совершенно неповинного предстоятеля православной церкви в Египте. К благополучию последней, среди вельмож и сановников Египта оказались сторонники патриарха Самуила, которые, по просьбе бывшего патриарха Герасима, всего клира и народа, оказали противодействие, правда, не бескорыстное, насилию и произволу, исходившим из Константинополя, и помогли законному патриарху удержаться на престоле. Вообще, рассказанный эпизод, один из громадной группы аналогичных фактов из истории православной греко-восточной церкви турецкой эпохи, проливает некоторый свет на отношение турецкого правительства к александрийским патриархам, de jure совершенно свободным в своей власти и независимым от всякого постороннего вмешательства в подлежащие исключительной их компетенции церковные дела, а de facto нередко подвергавшимся самому грубому произволу и насилию со стороны Порты.

Впрочем, борьба между патриархом Самуилом и архиепископом Косьмою из-за александрийского престола, постепенно усиливаясь и разгораясь, в 1713 году привлекла к себе внимание и константинопольской патриархии. Современный вселенский патриарх Кирилл IV (1711–1713 г.) даже стал на сторону архиепископа Косьмы и признал за ним право на занятие александрийского престола. К сожалению, пока остаются неизвестными константинопольские документы, относящиеся к вопросу о домогательстве александрийского престола со стороны архиепископа Косьмы. Несомненно, это важное дело не могло состояться без того или иного участия константинопольской патриархии. Дальнейшее наше исследование вопроса покажет, что нередко александрийские патриархи избирались в Константинополе, на соборах местных иерархов, под председательством вселенских патриархов. По-видимому, вследствие каких-то недоразумений, возникших относительно избрания Самуила Капасули на александрийский престол, в Константинополе явилось сомнение в законности и каноничности этого избрания, а на этой почве потом создалось и расположение константинопольской патриархии к новому претенденту патриаршего престола в Александрии – клавдиопольскому архиепископу Косьме. Можно даже предполагать, что в Константинополе состоялось формальное издание Косьмы на александрийский престол, хотя протокол этого акта неизвестен, да и едва ли когда-либо сделается известным в науке, потому что он, вероятно, был потом уничтожен, когда в Константинополе точно определилась законность и каноничность избрания Самуила, состоявшегося в Александрии. Поддержка Косьмы в Константинополе ясно обнаружилась уже «в восьмой месяц» управления Самуила, – как он сам писал в послании к императору Петру I, – т. е. при константинопольском патриархе Афанасии V (1709–1711 г.). Правда, выступление Косьмы в звании претендента на александрийский престол состоялось, – по словам патриарха Самуила, – без предварительного об этом ведения всех святейших патриархов и архиереев, но из других источников известно, что потом в Константинополе оказались сторонники Косьмы и в среде иерархов, которые и поддерживали его в стремлении занять александрийский патриарший престол. Как относился к притязаниям Косьмы вселенский патриарх Афанасий, – пока неизвестно, но его преемник по престолу, патриарх Кирилл IV, считал Косьму законным патриархом и так настойчиво и энергично защищал его право на предстоятельство в церкви Александрийской; что даже подверг патриарха Самуила Капасули «извержению» из сана. Это обстоятельство и дает нам основание полагать, что в Константинополе было произведено формальное избрание Косьмы на александрийский патриарший престол. Не мог же вселенский патриарх признавать законным притязание Косьмы на александрийский престол лишь потому, что последний подкупил турецких чиновников и при помощи насилия и угроз хотел вторгнуться в пределы чужой канонической власти! А с другой стороны, «извержение» патриарха Самуила, законно и канонически избранного в Александрии, могло быть допущено вселенским патриархом Кириллом лишь при том условии, если акту александрийского избрания был противопоставлен столь же авторитетный акт, происшедший в Константинополе. Возможно даже предполагать, что в борьбе между Косьмою, архиепископом клавдиопольским, и Самуилом Капасули. патриархом александрийским, продолжавшейся до 1714 года и встретившей некоторую поддержку – в интересах Косьмы – со стороны вселенского патриарха Кирилл IV, проявилось и стремление этого последнего сохранить и утвердить за константинопольскою патриархиею право избрания александрийских патриархов. Притязание архиепископа Косьмы на александрийский престол могло быть как бы протестом из Константинополя против факта избрания Самуила Капасули в Александрии и выражением стремления сосредоточить во вселенской патриархии избрание не только антиохийских и иерусалимских патриархов, но и александрийских. Правда, в этом стремлении Константинопольской церкви вовсе не проявлялся вообще несвойственный православному Востоку дух папизма, властолюбия и гордыни, – так как отношение этой церкви к остальным православным автокефальным церквам имело совершенно иной смысл, – но идея о принципиальном, а не случайном значении столкновения клавдиопольского архиепископа с александрийским патриархом неизбежно возникает в связи с некоторыми подробностями указанной иерархической борьбы.

Но обратится к документам, касающимся этого интересного исторического факта.

Первый из документов представляет синодальное определение константинопольского патриарха Кирилла IV о том, что «александрийскому патриарху Косьме», находившемуся в бедственном положении, из патриархальной казны назначается ежегодное содержание в одну тысячу гросиев до того времени, когда ему будет дана соответствующая свободная епархия в пределах константинопольского патриархата. Синодальное определение относится к 1713 году ¹²⁵.

– Документ начинается введением общего содержания. В ряду прочих церковных дел, – говорится здесь, – о которых необходимо иметь заботу духовным предстоятелям и особенно каждому вселенскому патриарху, как общему покровителю, духовному отцу и руководителю православного общества, без сомнения, не вне размышления и попечения находится и братское вспомоществование нуждающимся архиереям, впавшим, по каким-либо обстоятельствам, в нищету и оказавшимся в затруднительном положении, а равно – содействие им, соответствующим способом, в необходимых для них потребностях и доставление им возможного врачевания и руководительства, так как всем этим исполняются евангельское повеление и апостольская заповедь: «будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк.6:36) и – «научитесь от Меня делать добро»; кроме того, повелевается искать сосуд избрания не только среди своих, но и среди близких, ибо сказано: «принимайте друг друга (и утешайте), как и Христос принял вас» (Рим.15:7) и – «носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Гал.6:2).

Так как и блаженнейший патриарх Александрии, во Святом Духе возлюбленный брат наш и сослужитель кир Косьма, оказавшись в затруднительных обстоятельствах и не имея возможности вступить на патриарший престол Александрии, находится в нужде и беспокойстве и, обремененный многочисленным долгом, угнетается большою бедностью и несчастьем, оставаясь совершенно беспомощным, то мерность наша вместе с находящимся при ней священным собором собратьев архиереев, хотя сама и подвергается сменяющим друг друга треволнениям изобильных долгов и прочих бедствий, однако, движимая милостью и побуждаемая братскою любовью, признала необходимым изыскать и назначить какое-либо пособие для помощи и облегчения положения его блаженства, кир Косьмы. Посему, общим и синодальным постановлением было решено выдавать его блаженству, в силу братолюбия и человеколюбия, по тысяче грасиев в год из поступлений главной казны великой Христовой церкви, до тех пор, пока ему будет предоставлена и соответствующая епархия по благосклонному мнению и решению нашего священного синода: тогда выдача тысячи гросиев должна быть прекращена. А ту епархию, которая по синодальному решению будет назначена (патриарху Косьме), его блаженство получает без ущерба для великой Христовой церкви, т. е. соответственно состоянию епархии его блаженство дает казне великой церкви обычный филотимон, а сам получает епархию. Конечно, его блаженство, получая ежегодно тысячу гросиев, или когда получит назначенную ему, по суждению и решению священного синода, епархию, должен в течение всего времени с признательностью относиться и ценить милость этого церковного великодушия и благодеяния, по экономии оказанного его блаженству, не должен когда-либо ни причинять нашему патриаршему вселенскому престолу какой-либо или ущерб, или вообще беспокойство, ни обижать или наносить ущерб кому-либо из архиереев, пи злоумышлять каким-либо способом против его епархии. Если же впоследствии он будет уличен в том, что совершил каким бы то ни было образом, непосредственно или посредственно, какое-либо подобное дело, то не только будет лишен ежегодно выдаваемой тысячи гросиев и со временем данной ему, как сказано, епархии, но и помимо того, что является ответственным и подлежит суду самых страшных клятв и подвергается суровым церковным епитимиям, он еще и наказывается без снисхождения нашим кинотом, изгоняется и совершенно отвергается. В удостоверение этого благодеяния к его блаженству и милосердия со стороны вселенского патриарха и его священного синода и была составлена настоящая синодальная грамота и передана для безопасности его блаженству, в 1713 году¹²⁶.

Второй документ представляет акт оправдания изверженного вселенским патриархом Кириллом IV александрийского патриарха Самуила, совершенный преемником первого, Киприаном (1713–1714). И этот документ начинается введением общего характера.

Определения и постановления, – говорится здесь, – составленные таинниками слова и тайновидцами из священных отцов для общего благоустройства церкви, и особенно те, которые посредством духовного их научения богомудро были узаконены и канонически утверждены последующими предстоятелями церкви, повсюду являются совершенно необходимыми. Да иначе и быть не может: праведное должно свято и совершаться, как поучает священное слово. А с другой стороны, что пишется и происходит по какому-либо временному обстоятельству, помимо законного распоряжения и канонического утверждения, то, как совершившееся поспешно и неправильно и как выходящее за пределы нормального своего состояния, происходит неблагославно, является нетвердым, безосновательным, некрепким и несостоятельным, запрещенным и достойным отвержения, справедливо отменяется и упраздняется, потому что никакое временное обстоятельство не может укрепить и утвердить то, что несостоятельно по существу, напрасно, ничтожно и неразумно: ведь ни время, ни закон, ни обычай никогда не могут утвердить что-либо подобное. Посему и нам, – говорит о себе константинопольский патриарх Киприан, – получившим от Бога церковное предстоятельство и стремящимся, по неизбежному долгу, относиться к божественному – божественно и к священному – свято, следует отвергать и выставлять для общего осуждения и необходимо совершенно уничтожать все то, что не соответствует церковной дисциплине и не согласуется с священными канонами.

И вот недавно, во время нашего предшественника, святейшего патриарха бывшего константинопольского кир Кирилла. в силу некоторого случайного обстоятельства, которому не было противодействия, было написано и во всеуслышание прочитано извержение из сана (χαθαίρεσις) блаженнейшего и святейшего папы и патриарха великого города Александрии кир Самуила. Но это извержение было совершено по временному и случайному проявлению власти, несогласно с установленными условиями, вне церковного узаконения и порядка, против священных канонов и божественных законов и вопреки справедливости и праву, так как блаженнейший патриарх Александрии был по существу невиновен и безукоризнен. И следовательно, его блаженство и теперь оказывается и состоит не подлежащим ответственности и обвинению и совершенно не получил никакого оскорбления или уменьшения и принижения патриаршего своего достоинства и архиерейской благодати под воздействием того акта извержения, которое неправильно было написано и провозглашено по насилию и вопреки священным канонам и божественным законам. Ведь против его блаженства не было ни обвинения, ни законного следствия, не было и суда, так что его блаженство был осужден каким-то частным образом, не были объявлены и вообще доказаны и обвинения против него, но без всего этого было только чернилами на бумаге написано пустое слово и на воздух провозглашен праздный звук, чуждый и лишенный всякого практического значения, несостоятельный и, следовательно, напрасный и вменяемый в ничто.

Мерность наша, – говорит патриарх Киприан, – лишь недавно (ἄρτι) по милости и благодати Божией вступивши на этот патриарший вселенский престол Константинополя¹²⁷, оказывая большое внимание утвержденным каноническим постановлениям, касающимся общего управления и дисциплины, стараясь о том, чтобы законные и канонические обычаи неповрежденно и во всем соблюдались во всех святых церквах, хорошо зная, что этот святейший апостольский вселенский престол, превосходящий другие престолы доказательствами искреннего братолюбия и оказывающий искреннее сострадание отдельным общинам, в разные времена и различными способами заботился давать защиту и, посредством устранения происходящих бедствий, постоянно старался обеспечить мир, – желая также изгладить подозрение, происшед- шее не глазах многих в отношении к его блаженству от указанного злонамеренного извержения, объявить всему союзу братства о Христе и всем представить невиновность, безукоризненность и беспорочность его блаженства, патриарха Александрийского кир Самуила, – наша мерность, посредством грамоты, составленной по общему синодальному решению находящихся при вселенском патриархе митрополитов, определяет и утверждает, что блаженнейший и святейший папа и патриарх богоспасаемого великого города Александрии и всей земли Египетской, во Святом Духе брат и сослужитель нашей мерности кир Самуил, будучи невиновным, безукоризненным, не подлежащим ответственности или какому-либо взысканию, – как это и есть в действительности, должен быть, называться и всеми считаться правым; неповинным, истинным, законным и каноническим папою и патриархом Александрии, должен признаваться со стороны всех, иметь свойственную патриаршему его достоинству честь, уважение и расположение, почтение, благоприличие, прием и приветствие со стороны всех благочестивых и православных христиан по достоинству и праву, и должен благословлять и освящать, как патриарх и архиерей, вверенную ему от Бога разумную паству и всех христиан, приходящих к его блаженству ради благоговения, как истинный, законный и канонический патриарх Александрии; он беспрепятственно совершает и все архиерейские дела с свойственным его патриаршему достоинству дерзновением, беспрекословно пользуется и получает принадлежащие его блаженству доходы и взносы. В удостоверение и для всегдашнего и бесспорного доказательства невиновности и совершенно безукоризненного состояния патриаршего достоинства его блаженства. александрийского патриарха кир Самуила, и была издана настоящая наша патриаршая и синодальная грамота ¹²⁸.

Таким образом, документы подтверждают расположение к претенденту патриаршей власти в Александрии архиепископу Косьме со стороны вселенского патриарха Кирилла IV. Патриарх склонил на свою сторону и весь синод, как видно из синодального определения 1713 года о материальном вспомоществовании Косьме. Последний был для Кирила IV и его синода «μακαριώτατος πατριάρχης ’Αλεξάνδρειάς, ἐν ἀγιω Πνεύματι ἀπαπητὸς ἀδελφὸς καί συλλειτουργὸς», т. е. титуловался в той форме, какая была принята в официальных сношениях вселенского патриарха с законным предстоятелем Александрийской церкви. Мало того, в своей защите права Косьмы на александрийский престол Кирилл IV пошел так далеко, что подверг патриарха Самуила извержению из сана со всеми последствиями этого грозного церковного наказания. Самый акт извержения не сохранился, но, судя по грамоте патриарха Киприана, уничтожившего этот неосновательный и незаконный акт, он был прочитан в слух народа не только в Константинополе, но и, вероятно, в Александрии. Для того, чтобы произвести столь решительный суд над Самуилом Капасули, Кирилл IV и его синод должны были иметь сильное и веское оправдание. Вот почему возникает мысль о факте избрания Косьмы на александрийский престол, состоявшемся в Константинополе. С этой точки зрения получает объяснение и та милость, какая была оказана Косьме патриархом Кириллом IV и его синодом.

Для последних Косьма являлся законно избранным патриархом александрийским. Но, в силу временных затруднений, он не мог занять александрийский престол. Однако, это не умаляло его значения и ставило пред лицом вселенского патриарха на ряду с остальными законными восточ- ними патриархами. В отношении же к последним во вселенской патриархии выработалась определенная система, налагавшая известные обязанности на константинопольского предстоятеля. Он есть общий покровитель, духовный отец и руководитель всего христианского общества, обязанный оказывать помощь и архиереям, находившимся в нужде и затруднительном положении. В этом долге вселенского патриарха не было ничего папистического. В нем выражалось братство, проявлялась любовь, находили применение высокие христианские принципы милосердия, сострадания, взаимопомощи – во исполнение завета Христова. Примечательно, что патриарх Кирилл IV свою готовность придти на помощь страждущему «патриарху» Косьме мотивировал именно евангельскими и апостольскими заповедями, а в синодальном определении о выдаче Косьме материального вспомоществования видел лишь выражение братолюбия и человеколюбия. Кроме денежной помощи, Кирилл IV и его синод нашли возможным применить в отношении к Косьме и традиционный принцип «экономии». Это выразилось в том, что «александрийскому патриарху» была обещана епархия в пределах константино- польского патриархата, на правах епархиального архиерея. Мера не представляла ничего особенного для бывших патриархов константинопольских, но для незаконного патриарха александрийского она была действительно необычной, даже при тех ограничениях, которыми было обставлено со стороны патриархии получение Косьмою кафедры. Принцип «экономии» в данном случае был истолкован с большим снисхождением для незаконного претендента патриаршей власти. Невидимому, этим послаблением патриарх Кирилл стремился загладить и свою вину в деле соискания Косьмою александрийского престола. Однако Косьме не пришлось воспользоваться льготою, оказанною ему патриархом Кириллом, и получить вакантную по его милости архиерейскую кафедру в церкви Константинопольской, на ряду с другими епархиальными архиереями. Но за то 7 марта 1714 г. Косьма, с именем Третьего, занял вселенский патриарший престол, на котором и оставался до 23 марта 1716 года.

Ошибка, допущенная константинопольским патриархом Кириллом IV относительно александрийского патриарха Самуила, была исправлена его преемником по престолу Киприаном, который признал избрание Самуила правильным, снял с него церковное наказание, несправедливо возложенное Кириллом, вступил в каноническое с ним общение и осудил действие клавдиопольского архиепископа Косьмы. Патриарх Киприан в оценке факта стал на каноническую почву, признал полное его несогласие с требованиями церковных правил, увидел в акте извержения Самуила личный произвол и насилие и восстановил Самуила пред лицом всего православного мира в достоинстве патриарха. Что касается мотивов такого оправдания Самуила, то, помимо долга сохранения канонов во всей их силе и значения, патриарх Киприан руководится братскою любовью, состраданием к находившемуся в затруднении собрату, желанием оказать безкорыстную помощь законному предстоятелю автокефальной Александрийской церкви, стремлением водворить повсюду на православном Востоке мир и благополучие. Значит, в факте оправдания вселенским патриархом Киприаном его собрата, александрийского патриарха Самуила, опять не было никакой папистической тенденции, никакого стремления умалить достоинство предстоятеля автокефальной Александрийской церкви, принизить его значение или посягнуть на его права. Напротив, действия Киприана была направлены к тому, чтобы возвысить положение александрийского патриарха, восстановить его в правах и всему христианскому миру показать, что Самуил ни в чем неповинен, был законно избран на патриарший александрийский престол и должен сохранить его за собою, как истинный и канонический патриарх. Такое отношение вселенского патриарха к александрийскому могло обусливливаться исключительно мотивами любви, братства, единения и взаимопомощи. Вселенский патриарх стал в данном случае на страже церковных канонов и обычаев, но потому, что он был или признавал себя папою для всего православного Востока, а потому, что находился в рассматриваемое время в более благоприятных условиях, мог протянуть руку братской помощи и оказать защиту, в которой нуждался патриарх александрийский. И, оказав такую необходимую помощь, вселенский патриарх все свой заботы потом направил к тому, чтобы александрийский патриарх не потерял ни одного из своих прав и не лишился ни одной привилегии своего достоинства й положения, а от всех христиан, как египетских, так и иных, пользовался почетом и вниманием наравне и одинаково с остальными восточными патриархиями. Все это исключает и малейшее папистическое притязание со стороны вселенского патриарха, который фактически, а тем более по праву, был лишь primus inter pares восточных патриархов. Во всяком случае, то вмешательство в дела Александрийской церкви, которое было допущено вселенским патриархом Кириллом IV, опротестовавшим законное избрание патриарха Самуила Каиасули и поддерживавшим незаконное притязание клавдиопольского архиепископа Косьмы, была явлением временным и случайным, несогласным ни с канонами, ни с церковными обычаями, противоречившим и правовой, и исторической системе отношений вселенской патриархии к остальным восточным патриархам. Естественно, поэтому, что отклонение от системы, допущенное патриархом Кириллом IV, оказалось весьма кратковременным и было исправлено первым же его преемником по престолу, патриархом Киприаном, при котором канон, обычай и традиция восторжествовали над временными и случайными отношениями, создавшимися по мотивам личным и в зависимости от насилия и произвола.

Отношения к Самуилу со стороны Косьмы, когда он занимал вселенский патриарший престол, неизвестны, но его преемник, святейший патриарх Иеремия III (1716–1726 г.), с большою любовью и расположением относился к предстоятелю Александрийской церкви, считал его достойным и преданным церкви деятелем и охотно оказывал ему свое братское содействие и помощь. Так, в 1718 году патриарх Иеремия обратился к христианам Галаты с увещательною грамотою и побуждал их к пожертвованиям в пользу бедствующего александрийского престола, собирать которые прибыл сам патриарх Самуил¹²⁹. В том же году патриарх Иеремия дал разрешение блаженнейшему Самуилу произвести сбор денег для нужд Александрийской церкви по всему константинопольскому патриархату и обратился ко всем архиереям с грамотою, повелевая им с честью принимать александрийского предстоятеля и оказывать ему всякое содействие в собирании пожертвований¹³⁰. Наконец, в августе 1718 года патриарх Иеремия издал сигиллий, которым пожертвовал александрийскому престолу, в качестве метоха, ставропигиальный храм св. Николая Черника в Угровлахии со всеми его имениями¹³¹.

Патриаршество Самуила Капасули прошло в больших экономических затруднениях для Александрийской церкви¹³², но в области междуцерковных отношений оно было ознаменовано интересной и важной попыткой соединения английских «нонжуристов» с православною греческою церковью¹³³.

Патриарх Самуил Капасули скончался в середине 1723 года.

* * *

Когда Евгений Ксиропотамский принес отречение от звания местоблюстителя александрийского патриаршего престола, то церковно-административный вопрос в Египте получил совершенно неожиданное направление.

По прежнему течению церковных дел в Египте можно было предполагать, что после устранения Евгения Ксиропотамского от местоблюстительства все управление перейдет к законному и каноническому предстоятелю Александрийской церкви, патриарху Никанору, который совместно с избранным на соборе 1867 г. новым местоблюстителем и диадохом александрийского престола, архимандритом Нилом Есфигменским, и будет ведать все церковные дела в пределах александрийского патриархата. К такой именно цели и стремился патриарх Никанор вместе с своими сторонниками и почитателями. И Константинопольская церковь, сделав постановление об отозвании Евгения Ксиропотамского из Египта, имела в виду предстоятельство блаженнейшего Никанора, которого другие автокефальные православные церкви признали в достоинстве законного и канонического патриарха. Но, вопреки расчетам и предположениям, александрийский церковный вопрос осложнился новым дополнительным мотивом важного значения. В церковное дело вмешалось египетское правительство и, в прямое нарушение автокефалии Александрийской церкви, по своему усмотрению назначило для временного управления патриархатом митрополитов – пилусийского Амфилохия и киринского Спиридония, принадлежавших к партии устраненного от власти Евгения Ксиропотамского.

10 февраля 1868 г. египетский министр внутренних дел Измаил Рагип обратился к «местоблюстителю патриарха православных греков в Каире», архимандриту Евгению, с официальным заявлением, что представленная им отставка от занятий делами патриархии принята правительством, а управление этими делами, по распоряжению правительства, возложено на архиерея Дамиаты Амфилохия, находящегося в патриархии в Каире, и на архиерея Кирины Спиридония, находящегося в Александрии. Последние будут заведовать делами патриархата до того времени, когда будет назначен необходимый для александрийской патриархии местоблюститель, – о чем и было уже сообщено обоим митрополитам, дабы они приступили к управлению церковными делами каждый в пределах своей юрисдикции и получили от архимандрита Евгения по особой росписи залоги и все дела патриархии.

Одновременно министр препроводил особые указы митрополитам Амфилохию и Спиридонию с заявлением, что местоблюститель, назначенный для патриарха, отказался от своей должности и его отставка принята правительством. И так как здоровье патриарха остается неудовлетворительным и от этого происходит затруднение в управлении делами патриархии, и так как необходимо назначить местоблюстителя для представительства от лица патриарха и для заведывания церковными делами, пока здоровье патриарха не восстановится, то до того времени, когда будет назначен необходимый местоблюститель, управление церковными делами возлагается правительством на митрополитов Амфилохия и Спиридония, которые и должны в этом отношении сообразоваться с канонами и законами. Затем в правительственном документе митрополитам предлагалось получить от прежнего местоблюстителя Евгения все залоги и патриаршие, дела¹³⁴.

Вслед за египетским правительством на защиту Евгения Ксиропотамского выступили и представители греческих кинотов в Александрии и Каире. Председатель греческоегипетского кинота в Александрии С. Константиниди в письме к архимандриту Евгению от 17 февраля выразил от имени епитропии кинота свою печаль и уныние по поводу великих испытаний и неприятностей, выпавших на его долю, и но поводу лишения в его лице разумнаго, добродетельнаго и достойнаго деятеля, а равно и высказал пожелание, чтобы эта жертва послужила на пользу православной церкви в Египте и к водворению здесь единомыслия и любви.

Что же касается каирскаго кинота, то местная епитропия, в составе всех членов, 26 февраля обратилась к вселенскому патриарху Григорию VI с обширным письмом, в котором и представила оценку всего александрийского церковнаго вопроса и заявила свой протест по поводу отношения к нему со стороны Константинопольской церкви. В этом письме с душевною скорбью заявлялось о неблагоприятном впечатлении, какое на всех в Каире произвело последнее распоряжение вселенской патриархии относительно местоблюстителя Евгения. Опасность такого отношения со стороны Константинополя особенно чувствуется и сознается епитропии каирского кинота, которая лучше других знает течение церковных дел в Египте и всегда ценила всякую идею и действие, касающиеся существа возникшего здесь иерархического конфликта. И теперь епитропия решается в кратких чертах напоминать патриарху Григорию и священному при нем синоду некоторые детали александрийского церковного вопроса и показать, как нецелесообразно было последнее по поводу его распоряжения константинопольской патриархии. В письмах в Константинополь от ноября (14/26 и 21/3) 1866 г. и января (5/17, 8/20 и 22/3) 1867 г., отправленных от имени кинотов в Александрии и Каире, было уже сообщено патриархии о неспособности блаженнейшего Никанора к управлению и о предосудительных действиях некоторых из окружавших его лиц, а равно указывалось на опасность для церкви такого положения и испрашивались советы матери – Великой Христовой церкви для уврачевания зла, которое ныне достигло высшей степени развития. Но тогда Великая Христова церковь нисколько или очень мало обращала внимание на александрийское дело, так как была занята упорядочением собственных внутренних отношений. В виду этого, подчиняясь необходимости и пользуясь своим правом, киноты в Египте приступили к избранию местоблюстителя в лице архимандрита Евгения, о чем и уведомили

патриархию письмом от 5/17 января 1867 г. Патриарх Григорий УИ, занявший в то время вселенский престол, и священный синод признали необходимым отправить в Египет экзарха для ознакомления с состоянием блаженнейшего Никанора, а потом и разрешили избранному кивотами местоблюстителю архимандриту Евгению вступить в отправление своих обязанностей. И с этого момента началось так называемое «вмешательство» вселенской патриархии в дела иного престола, которое в своем существе и действительности было, по мнению каирской епитропии, помощью и содействием бедствовавшему александрийскому престолу со стороны Великой Христовой церкви; последняя с этого времени стала или одобрять канонические действия, происходившие в Египте, или осуждать противоканонические акты, как были ею осуждены и деяния александрийского собора 1867 г. Все это внушало христианам Египта надежду относительно торжества права и правды. Местоблюститель и киноты, имея на своей стороне то и другое, не были смущены и известными посланиями патриархов Антиохии и Иерусалима и священного синода Греческой церкви, отправленными патриарху Никанору. И вот, когда местоблюститель, приступил к благоустройству церковных дел и самоотверженно управлял престолом, из Константинополя было получено синодальное послание, побуждавшее архимандрита Евгения отказаться от местоблюстительства и удалиться из Египта, а вместе с тем и заявлявшее об отказе Великой Христовой церкви от всякого содействия и помощи александрийскому патриаршему престолу. Местоблюститель, согласно наставлениям вселенской патриархии, принес отречение от власти, которое в течение некоторого времени не принималось правительством, а киноты, предвидя зло от такого отречения, отправили 3 декабря 1867 г. письмо патриарху и просили отменить состоявшееся распоряжение об отставке архимандрита Евгения. Но тогда из Константинополя была получена телеграмма о том, что. патриарх впредь не будет вмешиваться в дела александрийского престола, а архимандриту Евгению было предписано совершенно удалиться от заведования церковными делами, что он потом и исполнил, вопреки желанию и заявлениям кинотов. Таким образом, вместо улучшения церковных дел в Египте при помощи Великой Христовой церкви, фактически наступило их ухудшение, а патриаршему александрийскому престолу была нанесена обида. Каковы бы ни были причины отозвания архимандрита Евгения из Египта, вселенская патриархия, по мнению епитропии, едва ли может оправдать свои действия. Коль скоро состоялось определенное решение, патриархия должна была поддерживать его и осуществить до конца, в интересах той помощи, какую она намерена была оказать александрийскому престолу. Непоследовательность же действий ее вызвала недовольство среди христиан Египта. В заключении письма каирская епитропия обратилась еще раз с просьбою к патриарху и священному синоду изыскать средства для уврачевания зла, возникшего в пределах александрийского престола, потому что, в противном случае, действительно, придется, признать «вмешательством» отозвание патриархией из Египта местоблюстителя, который уже вступил в управление делами независимой церкви и, так сказать, объединил свою деятельность с положением последней, а между тем вселенская патриархия, под угрозой церковного наказания, устранила Евгения от местоблюстительства и подала повод к дальнейшим нестроениям в автокефальной Александрийской церкви¹³⁵.

Таким образом, в письме каирской епитропии вина в церковных нестроениях в Египте возлагалась уже на Константинопольскую церковь, которая в то же время и приглашалась изыскать меры к упорядочению церковных отношений в александрийском патриархате. Но вселенская патриархия осталась при том решении дела, которое окончательно выразилось в отозвании местоблюстителя Евгения из Египта. Однако последний опять не спешил подчиниться этому решении? Правда, он отказался от церковного управления и удалился из патриархии, но продолжал оставаться в Каире и поселился в помещении, которое было дано ему по распоряжению правительства; вице-король пожаловал ему и 500 английских лир на содержание. Затем архимандрит Евгений отправился для поправления здоровья в Верхний Египет, оттуда возвратился в Каир и лишь 27 мая 1868 г., согласно отправленным ему синодальным грамотам, прибыл в Константинополь, немедленно явился к патриарху Григорию и членам священного синода, потом представился великому визирю Аали-паше. После поездки в Германию для лечения, архимандрит Евгений 6 сентября возвратился в Константинополь и здесь поселился, пользуясь уважением со стороны многих своих единомышленников и почитателей¹³⁶. Так окончилось местоблюстительство архимандрита Евгения в александрийском патриархате.

Между тем в Александрийской церкви возникли новые волнения и нестроения, в связи с вступлением патриарха Никанора в управление местными делами. После отъезда архимандрита Евгения из Каира, водворение блаженнейшего Никанора в местной патриархии состоялось лишь 6 июня 1868 г. Значит, только через два года после избрания блаженнейший Никанор фактически стал во главе церковного управления в Египте, распространив свою власть и на многочисленный и богатый каирский кинот. Вслед за тем он вызвал в Египет есфигменского архимандрита Нила, который на александрийском соборе 1867 г. был избран законным местоблюстителем александрийского престола и каноническим диадохом блаженнейшего Никанора. Архимандрит Нил и явился ближайшим помощником его блаженства по управлению патриархатом. Между прочим, архимандрит Нил, как законный местоблюститель и диадох, 16 февраля 1869 г., в присутствии митрополитов Пилусия, Триполи и Кирины, официально принял в александрийской патриархии папского делегата – католического епископа вместе с представителем ордена лазаристов и двумя другими латинскими аббатами, явившегося, но поручению папы Пия IX, для приглашения александрийского патриарха к участию на ватиканском соборе, открытие которого имело состояться в Риме 8 декабря того же года. Архимандрит Нил вел с папским уполномоченным любопытную беседу по вопросу о главенстве папы и о независимости Александрийской церкви, причем отказался принять из рук делегата папское приглашение на собор¹³⁷.

В марте 1869 г. патриарх Никанор, чувствуя ослабление своих сил, окончательно отрекся от патриаршества в пользу архимандрита Нила Есфигменского. При участии митрополитов нилусийского, киринского и триполийского, которые объединились около нового местоблюстителя александрийского престола, архимандрит Нил был избран на митрополичью кафедру Пентаполя в Египте, с соблюдением установленного избирательного порядка. В марте же 1869 г. пента-польский митрополит Нил был избран и на александрийский патриарший престол. Однако и это избрание, вместо умиротворения Александрийской церкви, лишь умножило внутреннюю здесь смуту и нестроения, – хотя Нил фактически не был интронизован и пользовался лишь титулом «нареченнаго ("εψηφισμένος)» патриарха Александрии.

Прежде всего, партия бывшего местоблюстителя престола, архимандрита Евгения, была крайне взволнована избранием Нила на патриарший престол и, действуя в начале его прибытия в Египет с некоторою осторожностью, теперь подняла голову, вновь стала выступать с защитою прав на александрийский престол именно Евгения и энергично протестовала по поводу избрания Нила Есфигменского. В Александрии и Каире возникли беспорядки. Они отразились и на настроении сторонников нового патриарха. Из трех митрополитов, объединившихся около Нила, двое – пилусийский Амфилохий и киринекий Спиридоний – откололись от партии его сторонников и примкнули к противникам нового Патриарха. С того времени внутренняя борьба египетских партий выражалась в формах весьма резких и страстных.

Затем, против избрания Нила выступила с энергичным протестом и вселенская патриархия. Святейший Григорий VI мотивировал свой протест тем, что митрополит Нил, как член братства монастыря Есфигмена на Афоне, подчиненного юрисдикции вселенского патриарха, нарушил обет и долг послушания кириархальной власти, так как принял избрание на патриарший александрийский престол без согласия вселенской патриархии, от которой и должен был предварительно получить разрешение выступить кандидатом на соискание патриаршей кафедры. В виду этого, вселенская патриархия и потребовала, чтобы Нил оставил патриарший александрийский престол и удалился из Египта, – тем более, что его избрание на александрийскую кафедру оказалось причиною больших беспорядков и крайне неблагоприятно отражалось на общем благосостоянии православного населения в Египте.

С этого момента спор вышел за пределы александрийского патриаршего престола и сделался междуцерковным, выразившись в столкновении двух патриархов – Нила, «нареченного» александрийским, и Григория VI константинопольского. Последний отправил первому повеление от имени Константинопольской церкви – оставить александрийский престол, на который он был избран незаконно, и удалится из Египта, а Нил, признавая свое избрание, как состоявшееся при участии местного духовенства, каноническим, требование же вселенской патриархии незаконным, отказывался подчиниться сделанному из Копстантинополя распоряжению и продолжал оставаться на александрийском престоле, несмотря и на то, что в Египте также раздавался энергичный протест со стороны местных христиан по поводу церковного предстоятельства Нила. Последний же, оправдывая пред вселенскою патриархией свое избрание на патриаршество, указывал на то, что Святая Гора Афон, к иночеству которой он принадлежит, издревле пребывала вполне независимою в своем управлении, как в силу традиционного административного здесь порядка, так и на основе определенных распоряжений византийских императоров. Находясь же в братстве монастыря Есфигмена, как одного из независимых афонских монастырей, Нил, по его заявлению, получил от своего игумена каноническое разрешение отправиться в Египет. Значит, он прибыл в Александрийскую церковь с разрешения своей законной власти, – и этого для него вполне достаточно. А затем, как и многие другие его предшественники но престолу, начиная с древнейших времен и оканчивая новейшими, он, имея лишь согласие своей власти, мог вступить в состав клира какой угодно церкви и принять даже избрание на патриарший престол.

Разумеется, в Константинополе такое оправдание Нила не могло быть признано достаточным, так как Афон в турецкую эпоху и de jure, и de facto пребывал под властью константинопольского патриарха. Да и прежний местоблюститель александрийского престола, архимандрит Евгений, принадлежал к братству монастыря Ксиропотама на Афоне однако выступил на деятельность в пределах Александрийской церкви только в силу разрешения вселенской патриархии, которой, в конце концов, и подчинился после наложенного в Константинополе veto на его александрийское местоблюстительство. В виду этого, патриарх Григорий VI и священный синод отправили Нилу второе и третье требование оставить александрийский престол и удалиться из Египта, в противном же случае ему угрожало каноническое наказание. Требование вселенской патриархии еще более укрепило и местных противников Нила, которые, опираясь на свое единомыслие с нею, стали более энергично нападать на стойкого претендента патриаршей власти. Митрополиты Кирины и Пилусия, раньше отколовшиеся от партии Нила, теперь и подвергли его извержению из сана, предупредив соответствующее решение со стороны константинопольской патриархии. Этот акт поколебал энергию Нила и сильно сократил ряды его партии, так как многие из его сторонников, опасаясь церковного наказания, порвали с ним общение. Нил, желая положить конец возникшим нестроениям и прекратить бурю разыгравшихся страстей, готовился действительно покинуть Египет и удалится на Афон. Но в средине 1869 г. патриарх Нил встретил энергичную поддержку со стороны патриархов Иерофея антиохийского и Кирилла иерусалимского. Последние признали избрание его на александрийский престол правильным и законным, вступили в каноническое общение с ним и вновь заявили свое осуждение по поводу вмешательства Константинопольской церкви в дела автокефальной Александрийской церкви. Это обстоятельство еще более осложнило александрийский патриарший вопрос и создало критическое положение местных церковных дел. В октябре 1869 г. и священный синод церкви королевства Греческого готов был принять участие в создавшейся коллизии, причем для него намечалась примирительная деятельность в этом сложном вопросе. ¹³⁸

Между тем вселенский патриарх Григорий и священный синод, после того как Нил отказался подчиниться их троекратному требованию оставить александрийский престол и удалиться из Египта, подвергли его, согласно сделанному раньше предупреждению, извержению из сана (xaflaipson), со всеми грозными последствиями этого страшного отлучительного акта. Но он не смутил Нила и не склонил к подчинению вселенской патриархии, так как Нил встретил поддержку со стороны патриархов Иерофея и Кирилла II, которые не признали действия Константинопольской церкви правильными и не согласились с объявленным актом извержения. Особенно энергично высказался против отношений Константинопольской церкви антиохийский патриарх Иерофей, послание которого к «нареченному патриарху» Нилу от 14 ноября было опубликовано в греческих газетах Александрии и поддержало упавшую энергию сторонников Нила. Иерусалимский же патриарх Кирилл в своем письме к Нилу от 10 декабря приветствовал его следующим образом: «Высокопреосвященный и Богоизбранный митрополит Пентаполя и канонически нареченный (патриарх) Александрии, в Христе Боге весьма возлюбленный и пре вожделенный брат и сослужитель нашей мерности, кир Нил, ваше превожделенное нам высокопреосвященство братски о Господе лобызая, мы всерадостно приветствуем». Затем в письме заявлялось, что хотя патриарх Кирилл долго не отвечал на послание Нила, но не забывал о нем, всегда памятуя о его страданиях, подобных тем, какие выпали и на долю самого блаженнейшего Кирилла, после чего писал буквально следующее: «Извержение, провозглашенное против вашего достопочтенного высокопреосвященства вселенским патриархом, всецело несправедливо. Мы неизменно признаем правильно и законно совершенною вашу хиротонию в архиерея Бога Вышняго. Признаем и принимаем справедливым и законным возвышение братской вашей любви на святейший патриарший престол Александрии, состоявшееся по решению святейшего бывшего патриарха Александрии и во Христе весьма превожделеннаго нашего брата и сослужителя кир Никанора»¹³⁹. Церковь же королевства Греческого, вопреки прежнему заявлению, продолжала соблюдать нейтралитет и ожидала дальнейшего определения событий. И со стороны русского Св. Синода не было заявлено определенное отношение к александрийскому церковному вопросу. В декабре 1869 г. единомышленники Нила склонны были усматривать его торжество над противниками, так как на его стороне были и два патриарха – антиохийский н иерусалимский. Но противная партия, возглавлявшаяся богатым греческим купцом в Египте Ралли, не хотела уступать Нилу в занятой им позиции и с крайнею нетерпимостью боролась против всех его мероприятий, направленных к утверждению на александрийском патриаршем престоле. Страсти в этой борьбе разыгрались до того, что окружные послания Нила, рассылавшиеся по Египту, торжественно сожигались в церквах для протеста и оппозиции. Большая часть египетского православного клира также отложилась от патриарха, после того как митрополиты Кирины и Пилусия, участвовавшие в избрании и поставлении Нила на патриарший престол, откололись от него и вступили и сношения с константинопольской патриархией. В виду некоторых признаков победы, противники Нила стали даже составлять планы об избрании его Диадоха, дабы совсем устранить его от власти и возвести на александрийский престол нового патриарха. С другой стороны, и единомышленники Нила защищались с большою энергией и страстностью. Из среды этой партии получила происхождение брошюра, направленная против акта извержения Нила, состоявшегося в Константинополе, и написанная в таком резком тоне, что и сам Нил в особом окружном послании осудил ее¹⁴⁰.

Но партия противников Нила была сильнее группы его сторонников. Это обнаружилось и во время погребения многострадального бывшего александрийского патриарха Никанора, который скончался в первый день Рождества Христова – 25 декабря 1869 г. Противники Нила, узнавши о том, что погребение почившего патриарха предположено было совершить в александрийском монастыре св. Саввы, где проживал и Нил, собрали толпу народа и, во главе с киринским митрополитом Спиридонием, вторглись в патриархию и перенесли тело блаженно скончавшегося кир Никанора в церковь Благовещения, принадлежащую греческо-египетскому киноту. После отпевания в этом храме, прах почившего был перевезен в Каир, где и состоялось его погребение на кладбище александрийских патриархов. Этот факт спора около гроба почившего патриарха произвел среди греческого общества крайне неблагоприятное и грустное впечатление¹⁴¹.

Что же касается Нила, то он продолжал бороться с своими противниками и занимал патриарший престол и в начале 1870 г. Эта борьба имела и принципиальный характер и была направлена к защите прав независимости александрийского патриаршего престола. Нил соглашался оставить этот престол, но при условии фактического обеспечения за последним автокефального достоинства¹⁴² . Наконец, в дело вмешалось египетское правительство, δ февраля 1870 г. состоялось правительственное распоряжение о том, чтобы в гражданских управлениях Александрии, Каира и прочих городов было произведено христианами общее голосование относительно того, кого именно они желали иметь своим патриархом – нареченного в это достоинство Нила Есфигменского, или кого-либо иного. Правительство имело в виду путем такой меры прекратить волнения и споры в Египте. Но распоряжение было сделано нецелесообразно. Прежде всего, к голосованию были приглашены только одни православные арабы. Когда же и греки заявили о своем праве голосования, то правительственное распоряжение было распространено и на них. Затем, правительство явно наклоняло свои симпатии в сторону Нила. Это еще более восстановило противников последнего, которые, не предвидя от намеченного общего голосования ничего для себя хорошего, чрез посредство особой епитропии известили сторонников своей партии, чтобы они уклонялись от голосования в правительственных учреждениях, а подавали свой голос отдельно – в церквах, где ими было организовано особое голосование. И вот, по всему Египту открылось двойное голосование. Тогда как в правительственных учреждениях бюллетени подавались в пользу Нила, голосование в церквах наметило другого кандидата на александрийский патриарший престол – дерконского митрополита Неофита.. иерарха образованного и энергичного († 5 августа 1875 г.)¹⁴³ Разумеется, правительство не могло признать правильным голосование. происходившее в церквах, так как σίτο состоялось без его разрешения, а с другой стороны, не достигло своей цели и голосование, организованное в административных учреждениях, так как оно не обнимало всего состава паствы александрийского патриархата. Таким образом, основная цель общего голосования не была осуществлена в своем назначении, однако голосование определило, что на стороне Нила была довольно значительная часть православного населения в Египте: в Александрии в его пользу было подано 1900 голосов и в Каире 1000 голосов¹⁴⁴. Но не менее значителен был состав сторонников и другого кандидата – дерконского митрополита Неофита. Приверженцы этого последнего, с целью совершенно парализовать притязания на патриарший престол со стороны Нила, решили даже произвести формальное избрание митрополита Неофита диадохом александрийского патриаршего престола. Они и исполнили это намерение, составили по этому поводу особый акт, а потом обратились к вселенскому патриарху Григорию VI и священному синоду с просьбой санкционировать это избрание, если митрополит Неофит согласится на избрание, в противном же случае ходатайствовали пред вселенской патриархией избрать другого кандидата на патриаршество в Александрии, кого она признает пригодным для этого высокого назначения¹⁴⁵.

Вслед за тем александрийский патриарший вопрос вступил в новую фазу. Хотя египетское правительство и поддерживало избранного в патриаршество Нила и с целью оказать более реальное содействие даже устроило общее голосование в интересах его кандидатуры, тем не менее, действительность показала безнадежность сделанных усилий и невозможность восстановить Нила на престоле, в виду сильного противодействия вселенской патриархии и энергичного протеста значительной части православного населения в Египте, сосредоточившейся около нового кандидата на патриаршество – митрополита Неофита. Поэтому хедив Египта, не видя выхода из создавшегося положения, признал необходимым обратиться к высокой Порте с просьбою взять на себя разрешение пресловутого александрийского церковного вопроса, так как он приобрел такую сложность и трудность, что все местные усилия к восстановлению порядка оказались нецелесообразными. По-видимому, хедив рассчитывал и на то, что Порта сделает давление на вселенскую патриархию в пользу избрания патриархом Нила. Но результат оказался не тот, на какой рассчитывали в Египте. В мае 1870 г. вселенский патриарх Григорий VI и священный синод Константинопольской церкви избрали на александрийский патриарший престол бывшего константинопольского патриарха Софрония III. Это избрание было одобрено и другими восточными патриархами, а равно сочувственно было встречено и в Египте. Избрание Софрония и положило конец той смуте, которая возникла в недрах Александрийской церкви в связи с избранием патриарха Никанора¹⁴⁶.

Итак, нестроения в пределах александрийского патриархата продолжались почти четыре года (апрель 1866–1870). Это был критический период в судьбе Александрийской церкви и крайне печальная страница в ее истории. Вина в этих нестроениях падает, главным образом, на честолюбивого и властолюбивого Евгения Данкоса, архимандрита Ксиропотамского монастыря на Афоне, который, опираясь на покровительство египетского правительства и на помощь своих единомышленников в среде духовенства и мирян в Египте, стремился во что бы то ни стало занять александрийский патриарший престол. К сожалению, ему удалось приобрести себе покровительство и со стороны константинопольской патриархии, которая допустила несомненную ошибку, оказавши архимандриту Евгению свою помощь в достижении местоблюстительства и в фактическом устранении от власти законного александрийского патриарха Никанора. Судьба же последнего была глубоко трагична и невольно вызывает симпатии к этому смиренному и простому старцу, на склоне многотрудной своей жизни подъявшему тяжелый подвиг патриаршества и подвергавшемуся тяжким испытаниям за принятое им избрание на александрийский патриарший престол. Даже у гроба этого блаженно почившего старца нашли себе место страсти неумеренных его сторонников и жестоких противников. По существу же как избрание блаженнейшего Никанора, так и его предстоятельство не должны вызывать никаких нареканий и осуждений. Иное дело – отношение к нему вселенской патриархии, которая причинила много огорчений блаженнейшему Никанору при посредстве хитрого и ловкого местоблюстителя архимандрита Евгения, вкравшегося в доверие церковных деятелей в Константинополе и явившегося орудием в проведении их политики и в Александрии. Последняя по существу своему и по установившейся издавна традиции должна была выражаться лишь в содействии и помощи, но ни как не во вмешательстве во внутренние дела и не в нарушении прав автокефального достоинства Александрийской церкви. И, несомненно, вселенская патриархия поступила вполне правильно, сделавши распоряжение об отозвании архимандрита Евгения из Египта, как только ее отношения к Александрийской церкви стали уклоняться от традиционного принципа содействия и помощи, а местоблюстительство архимандрита Евгения стало приносить местной пастве вред, вместо пользы. А затем, действия вселенской патриархии по отношению к архимандриту Нилу Есфигменскому носят все признаки несправедливости; и пристрастия. Этот клирик был избран диадохом по желанию блаженнейшего Никанора и при участии большей части египетского духовенства. Если бы вселенская патриархия, вслед за патриархами Антиохии и Иерусалима, поддержала Нила и оказала ему и Александрийской церкви такую же помощь, какая раньше была оказана Евгению Ксиропотамскому, то в Египте, несомненно, водворился бы мир и местная паства не перенесла бы тех опасных и грозных потрясений, какие выпали на ее долю со времени избрания Нила и до окончательного водворения святейшего Софрония IV на александрийском патриаршем престоле. Правда, святейший Софроний был достойнейшим первоиерархом Александрийской церкви и сумел умиротворить местную паству и обеспечить ей достаточное благосостояние, но и печальная судьба Нила Пентапольского вызывает сожаление, так как и этот достойный клирик оказался только жертвой неправильной церковной политики и партийной борьбы. Нелегка была участь этого иерарха и после того, как в Константинополе на александрийскую кафедру был избран святейший Софроний. Нил оставил Египет и удалился в г. Каллиполь (Галлиполи). Отсюда он дважды (10 октября 1871 г. и 26 февраля 1872 г.) посылал Великой Христовой церкви свои письма, в которых просил прощения во всем, что согрешил вольно или невольно, и снятия с него наложенного церковного наказания. Наконец, Великая церковь, снисходя к этим ходатайствам, в средине 1872 года синодально, при участии вселенского патриарха Анфима VI, постановила снять с него наказание и признала иерархом православной восточной церкви¹⁴⁷. 1 июня 1872 г. патриарх Анфим VI и священный синод отправили «преосвященному митрополиту Пентаполя, во Святом Духе возлюбленному брату и сослужителю» его – патриарха – «мерности», синодальную грамоту с извещением, что церковь, убедившись из писем Нила в искреннем его раскаянии во всем том, в чем он, увлекаемый человеческою слабостью, в ведении или неведении, уклонился от прямого и канонического пути и за что подвергся справедливому наказанию – извержению из священного сана, благоизволила, наконец, по неисчерпаемой своей щедрости а милости, снять с него, но синодальному деянию, это наказание и оказать ему помощь в достижении душевного спасения. Посему Церковь, принимая его преосвященство в материнские свои объятия и любвеобильно обнимая, признает его отныне архиереем Бога Вышняго и митрополитом Пентаполя, подчиненным вселенскому патриаршему престолу и только к нему одному имеющим отношение и просьбу. В заключении грамоты патриарх и священный синод поздравили митрополита Нила с этим душеспасительным свидетельством церковного, расположения и милости и выразили пожелание относительно точного исполнения обязанностей архиерейства. Получив прощение от Церкви, митрополит Нил горячо благодарил патриарха и священный синод за благоволение и милость и просил церковного разрешения отправиться на Афон в свою метанию – монастырь Есфигмена. Но 20 июня 1872 г. патриарх уведомил его письмом, что он предварительно должен прибыть в Константинополь и лично принести всем свою благодарность. 3 июля Нил прибыл из Каллиполя в Константинополь и немедленно отправился на о. Халки, где в то время находились патриарх и члены священного синода, по случаю экзаменов в Богословской школе. 24 июля митрополит Нил получил от патриарха и священного синода новую грамоту к «преподобнейшим отцам священнаго синаксиса патриарших и ставропигиальных монастырей на Святой Горе» с извещением, что церковь признала его архиереем Бога Вышняго и митрополитом Пентаполя, подчиненным непосредственно константинопольскому патриаршему престолу и имеющим все канонические права законного архиерейства¹⁴⁸. После этого митрополит Нил намерен был отправиться на Афон. Между тем в греческих газетах появилось сообщение, что Церковь не дала ему прощения и посылает в изгнание на Афон. В виду этого, великий протосинкелл в августе напечатал, по распоряжению священного синода, опровержение с заявлением, что митрополит Нил добровольно отправляется на Святую Гору. И действительно, 23 августа он уехал сперва в Каллиполь, а потом на Афон¹⁴⁹. Но этим печальная судьба Нила не закончилась. 2 октября 1872 г. новоизбранный александрийский патриарх Софронии представил Великой Христовой Церкви свой письменный протест по поводу восстановления Нила в архиерейском сане и признания его законным митрополитом Пентапольским. Патриарх Софроний и раньше протестовал пред вселенской патриархией относительно снятия с Нила церковного наказания, а теперь решил перенести этот вопрос на суд прочих автокефальных церквей Востока. В письменном же докладе от 2 октября святейший Софроний указал, прежде всего, на то, что синодальное деяние Константинопольской церкви дарует Нилу не только степень священства, которой лишил его патриарх Григорий VI, но и сан архиерейства, который Церковь осудила в отношении к Нилу и никогда за ним не признавала, и даже утверждает за ним титул митрополии, которая принадлежит к церковной области Александрийской церкви, а между тем эта последняя дважды осудила Нила за вторжение в ее пределы и не признала его в сонме священного своего клира. Затем, патриарх Софроний заявил, что Нил, будучи и извержен из сана, продолжал совершать богослужения и таинства и явно нарушил церковные правила (28 ап., 4 ант.), осуждающие, на совершенное отлучение от церкви таких дерзновенных клириков¹⁵⁰. Этот протест оказал свое действие. Началось церковно-судебное дело, тянувшееся весьма долго. Так, еще в июне 1877 г. Нил Есфигменский был вызвав с Афона в Константинополь для предстоящего над ним суда ¹⁵¹. Лишь 13 апреля 1878 г. ему было разрешено возвратиться на Афон, с сохранением сана и титула митрополита пентапольского¹⁵². На Афоне митрополит Нил и проживал до самой своей кончины, при чем занимался преимущественно перепискою рукописей. Что же касается его предшественника но местоблюстительству в Египте, ксиротпотамского архимандрита Евгения Данкоса, то он скончался 4 мая 1875 г. на острове Принкипо, где преимущественно и жил после оставления местоблюститфльства. Его погребение состоялось 4 мая при участии халкидонского митрополита Каллиника и двух других иерархов – бывшего созоагафопольского и амфипольского .¹⁵³

Избрание александрийского патриарха Софрония IV (май 1870 † 22 августа 1899 г.) состоялось в Константинополе, при участии вселенского патриарха Григория VI и священного синода. Протокол избрания раскрывает его мотивы и условия.

Апостольское слово поучает, – говорится в документе, – чтобы все направлялось к «совершению» (Еф.4:12), и это именно возлагает и об этом повелевает всегда заботиться тем, кому вверено предстоятельство в обществе православных, в особенности же – получившим предстоятельство в православных церквах: последние, заботясь и имея попечение о благосостоянии повсюду находящихся церквей, должны непрестанно с братолюбезною готовностью содействовать разнообразным их нравственным и духовным нуждам и потребностям. И вот, святейший патриарший и апостольский престол великого города Александрии и раньше, и после своего вдовства по отшествии ко Господу приснопамятного патриарха кир Никанора подвергался – по суду Божию – ужасным испытаниям и бедствиям и достаточное уже время находится в большом неустройстве и упадке церковных своих дел, подобно кораблю, затопляемому волнами во время бури и непогоды. Находящееся здесь христоименное общество, изнуренное и взволнованное соблазнами, беспорядками и другими душевредными опасностями, нуждалось в пастырском предстоятельстве и духовном утешении и, по собственному и свободному голосованию, избрало преемником александрийского престола одного из иерархов святейшего престола Константинопольского, именно преосвященного митрополита дерконского, возлюбленного брата о Христе и сослужителя кир Неофита, а потом посредством общих и непрестанных прошений ходатайствовало пред Великою Христовою церковью о каноническом разрешении и узаконененном поставлении его преосвященства. Вместе же с тем общество христиан александрийского престола возложило на Великую Христову церковь, как в высокой степени любвеобильную и справедливейшую мать (ως ἄκρως φιλοστόργω καὶ δικαιοτάτν) Μηχρί), и вседушевно предоставило ей всякую заботу, прося, чтобы, в случае отречения его преосвященства, церковь избрала и поставила другого, кого она одобрит в страхе Божием, как действительно владеющего необходимыми для патриаршего сана достоинствами. Вследствие этого мерность наша, – говорится далее в протоколе, – вместе с братством при нас и священным синодом, принявши во внимание продолжительное и печальное состояние, давно уже безславящее патриарший александрийский престол, к соблазну и душевному вреду находящихся под его властью благочестивых христиан, признавши возможное содействие для уврачевания бедствия священною и необходимою обязанностью, не имея основания оставить без внимания горячия просьбы священнаго его клира и народа и, после совершенного отказа преосвященного Неофита, митрополита дерконского, от александрийского престола, рассудивши относительно соответствующего лица, достойного и способного устранить укрывшиеся соблазны и восстановить христианский мир и совершенное согласие в Святом Духе, – по общему и согласному синодальному мнению избрали таковым и одобрили святейшего и достопочтеннейшего бывшего патриарха Константинопольского, превожделенного во Христе брата кир Софрония, мужа почтенного и уважаемого, исполненного многих поистине патриарших добродетелей, отличающегося маститостью возраста и твердостью характера, испытанностью продолжительного опыта, честностью правил и добротою, являющегося способным соединить разделенное и возвратить древнюю славу и блеск святейшего александрийского престола. Посему, с надлежащим братским расположением и честью и после наших настойчивых представлений и просьб, когда патриарх Софроний был приглашен и принял синодальное избрание, мы объявили и провозгласили его законным и каноническим патриархом вдовствующего святейшего патриаршего престола Александрии, при чем только для лица его сохраняется при наименовании и многолетствовании титул и «Святейший – Παναγιώτατος», так как он раньше управлял патриаршим вселенским престолом, – сердечно испрашивая достопочтенному его «Святейшеству и Блаженству» от Пастыреначальника Господа нашего божественное укрепление для боголюбезного управления предоставленного ему патриаршего престола и для душевного спасения пребывающего в нем православного народа. В свидетельство этого и для постоянного и неизменного удостоверения патриаршая и синодальная протокольная грамота была записана в священном кодексе Великой Христовой церкви. Протокол подписали – патриарх Григорий VI и митрополиты-синодалы: Никодим кизикский, Дионисий никомидийский, Иоанникий никейский, Герасим халкидонский, Неофит дерконский, Григорий тырновский, Никодим прусский, Дорофей ларисский, Агафангел драмский, Прокопий созоагафопольский, Каллиник нишский и Геннадий гревенский¹⁵⁴.

Так закончился продолжительный процесс внутренних нестроений в Александрийской церкви, возникших в связи с избранием патриарха Никанора. В изложенном документе последний наименован «приснопамятным патриархом (ἀοίδιμος πατριάρχης)» александрийского престола и, значит, в конце концов был и Константинопольскою церковью признан законным его предстоятелем. Константинопольская патриархия приняла и избрание на александрийский патриарший престол дерконского митрополита Неофита, при чем христиане Египта просили патриарха и священный синод дать каноническое свое разрешение для вступления последнего на престол. Однако, митрополит Неофит отказался от избрания. Это было разумное действие, так как полного необходимого единогласия в избрании Неофита на александрийский престол не было, и его интронизация угрожала новыми соблазнами и нестроениями для православной церкви в Египте. После этого вошло в силу другое ходатайство христиан Египта, направленное к Великой Христовой церкви, как любвеобильнейшей и справедливейшей матери, и приглашавшее избрать для предстоятельства в Египте того, кого вселенский патриарх и священный синод признают способным умиротворить Александрийскую церковь при исключительных условиях ее положения.

Это ходатайство было заявлено епитропиями Александрии и Каира в особых прошениях от 18 февраля 1870 г. Мы убеждены, – писали христиане Александрии, – что митрополит дерконский, имея в виду согласное его избрание александрийцами, примет возложенный на него великий и вместе обременительный сан. Если однако, вопреки всякому ожиданию, его преосвященство откажется (чего мы не желаем), то в этом случае мы по соглашению с клиром и епитропией кинота в Каире (при сем прилагаемом) и прочими ефориями и епитропиями, предоставляем себя мудрости Великой Христовой церкви и ее заботе о всех православных и горячо просим, чтобы она избрала того из владеющих качествами и необходимыми христианскими добродетелями иерархов, кого по разуму своему признает соответствующим для этого высокого положения, и совершила все необходимое для признания его со стороны высокой Порты и для издания султанского берата. В таком же роде писали Великой Христовой церкви и представители православного кинота в Египте¹⁵⁵. Имея в виду такое ходатайство, Великая Христова церковь остановила свой выбор на бывшем вселенском патриархе Софронии III (1863–1866 г.), заявившем себя почтенною и важною деятельностью на константинопольском престоле¹⁵⁶. Патриарх Софроний проживал на покое на острове Принкипо и первоначально не был расположен занимать александрийский престол. Склонившись же на просьбы Церкви и христиан, равно и на благосклонные заявления турецкого правительства, сделанные чрез посредство великого визиря Али-пашу, святейший Софроний, наконец, принял приглашение. В мае 1870 г. состоялось каноническое избрание кир Софрония на александрийскую патриаршую кафедру, при чем ему были усвоены как титул «святейшаго и блаженнейшаго», так и наименование «Четвертаго». 23 июля патриарх Софроний получил утверждение со стороны турецкого правительства, а 14 октября 1870 г. прибыл в Александрию.

Последующие события доказали, что это избрание было весьма удачно. Опытный, любвеобильный и деятельный патриарх Софроний, действительно, умиротворил бедствовавшую Александрийскую церковь, в течение 29-летняго своего управления много сделал для восстановления древней славы и величия знаменитого патриаршего престола и, несомненно, в значительной степени подготовил настоящее благосостояние и благоустройство православной церкви в Египте ¹⁵⁷.

Одним из важнейших деяний александрийского патриарха Софрония нужно признать составление « Устава об избрании патриарха Александрии», опубликованного в марте 1874 года в следующей редакции.

§ 1. В случае вдовства патриаршего престола Александрии, состоящий общим патриаршим епитропом обязан немедленно исполнить должное, а именно – созвать в синодиконе патриаршего монастыря св. Саввы в Александрии собрание, на котором он сам председательствует, для избрания местоблюстителя.

§ 2. Членами этого собрания состоят: 1) пребывающие (в Александрии) архиереи престола, если они существуют; 2) великий протосинкелл, великий архидиакон, игумен патриаршего монастыря св. Саввы в Александрии и игумен патриаршего монастыря св. Георгия в Старом Каире; 3) настоятель св. церкви Благовещения в Александрии, настоятель другой в Александрии церкви Успения Пресвятой Богородицы и первенствующий по чину иерей патриаршего храма св. Георгия в Каире; 4) шесть членов от епитроний кинота в Александрии и четыре – от кинота в Каире.

§ 3. Местоблюститель избирается из преосвященных архиереев, существующих в святейшем престоле (Александрии), или из архимандритов и оффикиалов-иереев, лиц безупречного поведения и пользующихся общим уважением.

§ 4. Избрание бывает посредством тайного голосования, а получивший относительное большинство голосов провозглашается местоблюстителем.

§ 5. В случае равенства голосов, вопрос решается жребием.

§ 6. По производстве избрания, как сказано выше, местоблюститель, посредством такририя председателя собрания, с присоединением копии протокола собрания, представляется почтенному правительству для признания и утверждения.

§ 7. Признанный правительством местоблюститель, при первой возможности, посылает заказные грамоты с своей подписью к архиереям престола или другим клирикам, находящимся, быть может, вне престола «в назначенном служении ему и е разрешения патриарха», приглашая их, чтобы они, в течение четырех недель от издания этих грамот, прислали в Александрию, в письме, адресованном местоблюстителю, запечатанный бюллетень, обозначающий имя каждого, кого они считают, как имеющего качества избираемого, указанные в § 17, достойным для наследования патриаршества; эти письма, которые в надписании должны иметь приписку – «Для избирательного собрания», хранятся у местоблюстителя неприкосновенными до устройства избирательного собрания, когда они и распечатываются.

§ 8. За одну неделю до избирательного собрания местоблюститель пишет клирикам, назначенным настоящим уставом для участия в избирательном собрании, – приглашая их прислать свой запечатанный бюллетень, подобно бюллетеням и находящихся вне престола клириков.

§ 9. Равным образом за одну неделю, посредством писем местоблюстителя, посланных надежным способом, приглашаются все иереи, занимающие должность в этом святейшем патриаршем пристоле, чтобы они лично прибыли в Александрию, если могут сообразоваться с вышепредставленным параграфом, или прислали в запечатанном бюллетене свое мнение, как предписывает § 7, если будут задержаны из-за духовных нужд.

§ 10. Равным образом, за одну неделю местоблюститель, посредством своих грамот, посланных надежным способом, приглашает: 1) епитропии православных кинотов в Египте, чтобы они в общем собрании своего собственного кинота избрали своих представителей и отправили их, снабженных официальными письменными удостоверениями, в избирательное собрание на определенный день и час, и 2) первых мастеров (τούς πρωτομαγίστορας) признанных цехов Александрии и Каира, чтобы они лично явились в назначенный день и час собрания.

§ 11. Из Александрии избираются шесть представителей, из Каира – четыре и один представитель от каждого из остальных кинотов.

§ 12. Избирательное собрание составляется – 1) из пребывающих (в Александрии) архиереев престола, если они существуют; 2) из великого протосинкелла, великого архидиакона, игумена патриаршего монастыря св. Саввы в Александрии, игумена патриаршего монастыря св. Георгия в Старом Каире, настоятеля св. церкви Благовещения в Александрии, настоятеля другой в Александрии церкви Успения Богородицы, первенствующего по чину иерея патриаршего храма св. Николая в Каире и из прочих иереев престола, которые присутствуют по приглашению; 3) из представителей кинотов, согласно § 10, и из главных мастеров признанных цехов. Когда же минует указанный выше срок и некоторые из избирателей не явятся, они лишаются права избрания.

§ 13. Днем избирательного собрания всегда назначается первое воскресенье после четырех недель от издания грамот местоблюстителя для внешних (его участников), а местом – священный храм св. Саввы в Александрии.

§ 14. Все члены избирательного собрания имеют по одному голосу.

§ 15. Когда все приглашенные члены соберутся в священном храме св. Саввы и будут проверены рекомендации, тогда, при закрытых дверях, бюллетени вскрываются и считаются секретарем и четырьмя членами собрания, двумя клириками и двумя мирянами, в присутствии всех членов. Имена указываемых в бюллетенях, как избираемых, записываются в особом списке, если они будут поддержаны и пятью другими лицами из присутствующих в собрании.

§ 16. Равным образом и каждый из присутствующих светских членов имеет право предложить, как избираемого, того, кого признает соответствующим, если окажется пять других (членов), его поддерживающих.

§ 17. Избираемый должен быть зрелого возраста, обладать, если возможно, внутренним (церковно-богословским) и внешним образованием, безукоризнен по нравам и добродетелен, а по прежней своей жизни (быть) ревнителем непорочной нашей веры и турецким подданным.

§ 18. После того как каталог избираемых будет составлен и подписан местоблюстителем и присутствующими членами собрания, он в копии с такририем местоблюстителя посылается к почтенному правительству, чтобы оно внесло, если имеет, исключение или некоторое замечание по поводу имен избираемых, которое насколько возможно скорее и должно сообщить в патриархию для дальнейшего действия.

§ 19. Когда это состоится, как указано, то избирательное собрание созывается и опять – в непосредственно следующее воскресенье, в определенный час, в храме св. Саввы и, в присутствии законного состава, приступает к частному голосованию обозначенных в каталоге (лиц), как избираемых; и тот, кто получил абсолютное большинство голосов, признается избранным диадохом или наследником патриаршего престола,

§ 20. Если же случится, что никто из избираемых не получит абсолютного числа голосов, тогда и опять производится тайное голосование между двумя, получившими относительное большинство голосов, после чего объявляется патриархом тот, кто получил большинство голосов.

§ 21. В случае равенства голосов, вопрос решается жребием.

§ 22. Когда избрание состоится по описанному способу, то результат посредством такририя местоблюстителя немедленно сообщается почтенному правительству и прилагается всякая забота о том, чтобы в течение самого короткого срока было со стороны его получено утверждение.

§ 23. После того как такое утверждение будет получено, в храме св. Саввы опять собирается избирательное собрание, чтобы избранный, если он будет из присутствующих архиереев престола, был поставлен посредством узаконенного церковного чина провозглашения (интронизации), когда также записывается в патриаршем кодексе составляемый канонический протокол, подписываемый архиереями престола, если таковые находятся.

§ 24. Если избранный не состоит архиереем, то он проручествуется в архиерейский сан, согласно церковным установлениям, архиереями престола, если они существуют; при недостатке же таковых, из соседних патриарших престолов приглашаются обязательно необходимые (иерархи), согласно священным канонам.

§ 25. Если избранный бывает из не подчиненных этому святейшему патриаршему престолу, то ему чрез посредство церковной его власти сообщается акт его избрания для дальнейшего.

§ 26. В том же случае, когда избранный откажется от избрания, бывает новое избрание, согласно выше изложенным формам.

§ 27. На следующий после провозглашения день патриарх, после предварительного соглашения, присутствует со свитой у его высочества вице-короля.

§ 28. Патриарх остается на своем престоле пожизненно.

§ 29. В случае добровольного отречения патриарха, он сам созывает, согласно § 2 настоящего устава, членов собрания для избрания местоблюстителя, или и более многочисленное собрание и, сообщив в присутствии их о своем отречении, удаляется, а собрание немедленно приступает к избранию местоблюстителя, согласно §§ 3 и 4 настоящего устава.

§ 30. В таковом случае добровольного отречения патриарха, ему предоставляется право предлагать, по собственному своему мнению, достойного наследника престола, который, будучи без прений принят имеющим состояться избирательным собранием, предлагается для тайного голосования вместе с имеющими быть представленными остальными избираемыми.

§ 31. Всякий прежде существовавший устав об избрании патриарха остается недействительным.

§ 32. Настоящий устав имеет силу, как одобренный вместе нынешним патриархом и всеми православными ки- нотами в Египте, а равно был утвержден и почтенным правительством; он и впредь будет сохранять силу и иметь авторитет, пока, но будет пересмотрен или составлен другой, при чем необходимо, чтобы предварительно православными кинотами в Египте было возбуждено ходатайство посредством прошения к патриарху и получено разрешение от почтенного правительства.

Конец, и Богу слава и хвала¹⁵⁸.

Таким образом, изложенный устав об избрании александрийского патриарха исходит из основного принципа автокефалии Александрийской церкви. Патриарх избирается по почину местной церковной власти и при содействии местных церковно-общественных сил, без всякого участия предстоятелей иных восточных церквей, в частности и Константинопольской. Весь избирательный процесс, от начала до конца, проходит в Александрии и является делом исключительного ведения и распоряжения внутреннего церковнообщественного представительства. Но кандидаты патриаршества могут указываться и из клириков иных автокефальных греческих церквей, при чем акт избрания доводится потом до сведения избранного при посредстве той церковной власти, юрисдикции которого он подчиняется. А с другой стороны, в том случае, когда избранный на александрийский патриарший престол нуждается в архиерейской хиротонии, а канонического состава местных иерархов в действительности не окажется, необходимые для чина хиротонии архиереи приглашаются из среди иерархов соседних патриарших престолов, кого местоблюститель александрийского престола признает нужным пригласить.

Руководителем патриарших выборов является местоблюститель александрийского престола. Последний избирается немедленно – как в том случае, когда правящий патриарх принесет пред собранием духовенства и мирян каноническое отречение от власти, так и в том случае, когда престол окажется во вдовстве (вследствие кончины патриарха) и в управление церковными делами вступит «общий патриарший епитроп», который обыкновенно является помощником патриарха и разделяет его труды по управлению. Местоблюститель избирается обязательно из среды духовенства александрийской церкви – будет ли это архиерей, или архимандрит и священник-оффикиал. Местоблюститель исполняет обязанности по управлению церковью и особенно – в отношении избрания нового патриарха до того момента, когда последний официально приступает к обязанностям патриаршего своего служения.

Избирательное собрание, по предписанию устава 1874 г., должно объединять как духовенство, так и мирян. И в этом отношении устав вновь регламентировал старую практику Александрийской церкви, отразив и многократно в последнее время заявленные стремления мирян принимать активное участие в патриарших выборах. Это проявилось в составе и того собрания, которому принадлежит право избирать местоблюстителя патриаршего престола. Кроме архиереев, великого протосинкелла и великого архидиакона, двух настоятелей монастырей – св. Саввы и св. Георгия, двух настоятелей приходов – Благовещении и Успения и старшего священника каирского храма св. Николая, в избрании местоблюстителя участвуют десять светских представителей от Александрии и Каира. В таком составе собрания наблюдается равновесие двух элементов – духовного и мирского, при чем наклон может быть и в сторону светских членов собрания, в виду крайне ограниченного числа архиереев в александрийском патриархате. Собрание же, избирающее патриарха, является более многочисленным. Кроме тех духовных и светских лиц, которые состоят членами собрания для избрания местоблюстителя, в избрании патриарха участвуют все клирики престола, несущие служение вне его пределов и подающие своей голос письменно, все священники, служащие в пределах патриархата и подающие свой голос или лично, или письменно, депутаты от ремесленных цехов Александрии и Каира и представители – по одному – от всех вообще православных кинотов в пределах Александрийской церкви. Общее количество членов избирательного собрания в уставе не определено, так как неизвестным остается число архиереев и приходов в патриархате, клириков-епитропов и ремесленных цехов... Председательствует на избирательном собрании местоблюститель, который рассылает приглашения, назначает день и час для заседания в храме св. Саввы в Александрии.

Число кандидатов патриаршества также в уставе не ограничено. Прежде всего, правящий патриарх, в случае добровольного своего отречения от престола, имеет право предложить своего Диадоха. Но это предложение не имеет абсолютного значения. Указанный кандидат не имеет никакого преимущества пред прочими кандидатами и на ряду с последними подлежит голосованию членов избирательного собрания. Затем, все присутствующие и отсутствующие члены собрания предлагают своих кандидатов, которые и принимаются собранием в том случае, если пять наличных членов поддержат своим голосом такое предложение. Кандидаты патриаршества должны удовлетворять определенным требованиям.

Собрание для избрания патриарха имеет только два заседания. В первом заседании составляется общий каталог кандидатов патриаршества, при участии всех членов собрания. Этот каталог представляется египетскому правительству, которое, по сношению с Портой, или утверждает его сполна, или исключает из его состава имена неугодных кандидатов, в виду того, что александрийский патриарх является и представителем своей паствы пред правительством. Во втором и последнем заседании все члены собрания, посредством большинства голосов, избирают из всего состава кандидатов одного, который и объявляется патриархом. Избранный на патриарший престол представляется на утверждение правительству и получает султанский берат, после чего совершается архиерейская его хиротония, если избранный в ней нуждается, или прямо – обряд интронизации и представление египетскому вице-королю.

По силе устава 1874 г., александрийский патриарх сохраняет свою власть пожизненно.

«Устав об избрании патриарха Александрии», изданный в 1874 году, остается действующим законом в Александрийской церкви до настоящего времени. По этому именно уставу в 1900 г. состоялось избрание блаженнейшего Фотия, и ныне занимающего александрийскую патриаршую кафедру.

По смерти блаженнейшего Софрония IV, местоблюстителем александрийского патриаршего престола, был избран великий протосинкелл Мелетий, который и руководил патриаршими выборами. В декабре 1899 г. под его председательством в храме св. Саввы в Александрии состоялось первое заседание избирательного собрания, при участии 151 членов – духовных и светских. На этом заседании были намечены по большинству голосов кандидаты патриаршества, которые и были внесены в каталог. В частности, назаретский (в Палестине) митрополит Фотий получил 121 голос, фиваидский (в Египте) митрополит Герман – 7 голосов, бывший вселенский патриарх Иоаким III, проживавший на покое в Милопотаме на Афонской горе, получил 6 голосов, великий архидиакон александрийской патриархии Константин Погони – 5, местоблюститель александрийского престола Мелетий – 3 голоса и некоторые другие лица получили один или два голоса ¹⁵⁹.

10 января 1900 г., после того как правительство возвратило в патриархию каталог с именами кандидатов патриаршества, было устроено второе заседание избирательного собрания, на котором присутствовали 169 избирателей, как духовных лиц, так и светских. Избирателями было подано 159 голосов в пользу назаретского митрополита Фотия, который и был объявлен блаженнейшим патриархом александрийским. Значит, избирательное собрание остановило свой выбор на кандидате, принадлежавшем к иерархии Иерусалимской церкви¹⁶⁰.

Утверждение избрания блаженнейшего Фотия со стороны турецкого султана состоялось лишь 4 августа 1900 г., о чем египетский министр иностранных дел Вутрос-паша и поспешил уведомить местоблюстителя александрийского престола великого протосинкелла Мелетия. 5 августа местоблюститель и великий протосинкелл Мелетий официально уведомил митрополитов, архимандритов, иереев и диаконов александрийского престола о состоявшемся утверждении избрания и сообщил, чтобы они во всех священных службах с этого дня поминали имя его блаженства, блаженнейшего папы и патриарха Александрии кир Фотия¹⁶¹. Турецкий министр юстиции и исповеданий особым тескере сообщил и вселенской патриархии об утверждении избрания блаженнейшего Фотия, и этот документ был прочитан на одном из синодальных заседаний в конце августа¹⁶². В сентябре во вселенскую патриархию был прислан и берат, данный султаном Абдул-Гамидом блаженнейшему Фотию. Вселенский патриарх Константин V и священный синод сделали распоряжение о командировании в Александрию капукехагья патриархии А. Икиади для вручения этого документа патриарху Фотию¹⁶³.

Что касается блаженнейшего Фотия, то он прибыл в Александрию 15 сентября и торжественно был встречен духовенством и народом. Его интронизация состоялась в тот же день в храме Благовещения, в присутствии консулов европейских держав, армянского архиепископа, армянских и коптских клириков и многочисленного собрания православного духовенства и народа. Прибывши в храм, патриарх торжественно был здесь встречен и прошел в алтарь, где облобызал святой престол и воссел на патриаршем троне, при пении певчими тропаря «Днесь спасения» и пр. Затем была возглашена ектения с поминовением патриарха, а клир пел «Господи помилуй». После этого триполийский митрополит Феофан прочитал протокол собрания от 10 января относительно патриаршего избрания, а прибывший с патриархом из Иерусалима тивериадский архиепископ Мелетий обратился к нему с речью, поздравив с возведением в высшую церковную степень и пожелал долгоденствия. Патриарх, вышедши из алтаря, стал пред царскими вратами и принял патриарший жезл от местоблюстителя, который, вручая его блаженнейшему Фотию, произнес следующую речь, имеющую традиционное в практике Александрийской церкви значение.

«Блаженнейший и божественнейший владыка! Патриарший этот жезл, видимый сей знак духовной твоей власти, дает вашему блаженству чрез меня Пастыреначальник Христос, чтобы ты пас вверенное тебе свыше разумное стадо древняго и первороднаго славнаго апостольскаго и патриаршаго престола Александрии и в преподобии и правде путеводил христианское его общество по пажитям спасительным и боголюбезным, верных утверждая, а заблуждающихся возстановляя в вере православной, по примеру евангельского Божественнаго пастыря душу свою, как пастырь добрый, полагая за овцы своя, чтобы во время мздовоздания тебе услышать вожделенный голос Господа – соблюдается тебе венец правды. Гряди же, блаженнейший, воссядь и управляй в мире на святейшем этом престоле весьма многие и славные годы. Аминь»¹⁶⁴.

В начале 1901 г. блаженнейший Фотий отправил мирные свои грамоты предстоятелям и священным синодам православных восточных церквей. Так, константинопольскому патриарху Константину V грамота была послана 28 февраля,. В ней «Фотий, Божиею милостию папа и патриарх Александрии и всего Египта», восхваляет своего предшественника по престолу, святейшего Софрония, говорит об избрании его на престол по единогласному мнению духовенства и народа Александрийской церкви, представляет пространное исповедание веры, как залог общения, мира и любви между патриархами, изъясняет единство и кафоличность Церкви в смысле объединения всего верующего человечества, независимо от места, страны, рода, племени, народа, языка, филетических разделений и генеалогических разветвлений,– на основе веры в Господа Иисуса Христа, раскрывает наименование Церкви апостольскою, как озаряемой светом всех вообще апостолов, а не одного только Павла или Варнавы, Кифы, Аполлоса, Иоанна или Иакова, а в заключение заявил, что посылает свою грамоту вселенскому патриарху для утверждения единения в вере я общения во Святом Духе и просит на основе мира и во имя любви молитв его святейшества об успешном исполнении высоких задач патриаршаго служения¹⁶⁵. Вселенский патриарх Константин отправил свой ответ блаженнейшему Фотию 22 марта 1901 г. и приветствовал его в духе любви, братства и мира¹⁶⁶.

Так завершилось избрание блаженнейшего патриарха Фотия, явившегося вполне достойным преемником целаго сонма первоиерархов Александрийской церкви¹⁶⁷, которые и в течение ХVIII и XIX веков вступали – правда, неодинаковыми путями – на древний и славный престол св. апостола Марка.

Порядок избрания александрийских патриархов в XVIII–XIX столетиях, при всем разнообразии отдельных фактов его применения, заключал в группе составных своих элементов несомненное преемство и связь с практикою прежнего времени. Об этом свидетельствуют памятники и византийской эпохи, – хотя общий состав последних довольно ограничен.

Так, к началу 1397 г. относится питтакий вселенского патриарха Антония IV, отправленный современному патриарху «Иерусалима, Сирии, Аравии, Заиорданья, Каны Галилейской и всей Палестины» Дорофею I по поводу избрания нового александрийского патриарха. После обычного приветствия и пожелания здоровья иерусалимскому патриарху, святейший Антоний сообщил, что несколько времени тому назад он узнал о смерти патриарха Александрии¹⁶⁸. Об этом известили его некоторые лица, прибывшие из Александрии в Константинополь, а более пространно сообщил письмом находившийся в Александрии консул кипрян Петр Созомен¹⁶⁹. Последний и просил патриарха Антония, чтобы он, избравши кого-либо из своих клириков (ἀπὸ τῶν ὴμετέρων έπιλεξάμενοί τινα), хиротонисал его патриархом Александрии и отправил туда, потому что это было бы более приемлемо и для египетского султана, чем избрание на патриарший престол кого-либо из туземцев Александрии¹⁷⁰. Однако, патриарх Антоний не признал просьбу кипрского консула исполнимой. «Если бы об этом писали нам и некоторые другие из [обитателей] Александрии, – говорится в его питтакии, – и просили, чтобы [избрание так именно] состоялось, то мы имели бы совершенную уверенность и, вероятно, исполнили бы это, – потому что тот, кого избрала бы из здешних благодать Всесвятаго Духа и поставила патриархом, должен быть из числа великих среди нас людей, славящихся и жизнью, и разумом. А так как невозможно, чтобы кто-либо из здешних просто и случайно сделался патриархом, а потом отправился туда [в Александрию] и подвергся испытаниям (ведь из-за этого может быть многое, как и естественно, – если и султан и вся Александрийская церковь не признают сего [избрания], найдут другого из тамошних и поставят его патриархом Александрии до прибытия туда этого [избранного в Константинополе]), то державным и святом моим императором [Мануилом II Палеологом] и нашею мерностию было решено возложить дело об этом на ваше святительство». И далее Антоний IV пишет, чтобы иерусалимский патриарх, по заповеди Господней, отправился в Египет и, насколько позволят его опытность и мудрость, узнал обо всем, размыслил и обсудил, и если найдет приемлемым со стороны всех то, что кир Антонием было сказано выше, написал ему и сообщил посредством грамот и своих, и других лиц, дабы вселенский патриарх, получивши достаточную уверенность, совершил, при содействии Всесвятаго Духа, богоугодное и похвальное дело избрания александрийского патриарха, за что они будут иметь награду от Бога. «Ведь будет во славу Божию и всей Его Церкви избрание кого-либо из здешних и поставление патриархом Александрии, или возведение таковаго из тамошних, и да не будет у святительства твоего никакого препятствия вследствие или дальности пути, или другого какого-либо из случайных затруднений, чтобы не отправиться туда, как мы пишем, – но пусть будет все относительно этого так, как мы просим»¹⁷¹.

Изложенный питиакий константинопольского патриарха Антония IV имеет значение в разных отношениях. Он свидетельствует. прежде всего, о том, что избрание александрийских патриархов п в византийскую эпоху иногда совершалась в Константинополе. По крайней мере, и Константинопольская церковь была озабочена тем, чтобы александрийский патриарший престол не оставался вакантным, но был по возможности скорее замещен наиболее достойным кандидатом. В таком попечении о благосостоянии Александрийской церкви принимал участие не только патриарх, но и византийский василевс. Мало того, один из существенных актов патриаршего избирательного процесса, именно πρόβλησις, или возведение царем патриарха в новое высокое звание, во свидетельство «единомыслия и согласия» царя «с священством»¹⁷², совершался в Византии не только в отношении к константинопольскому, но и к александрийскому и прочим патриархам. Писатель XIV в. Кодин Куропалат, подробно описав чин возведения царем патриарха вселенского, отметил и следующее: «Подобно и неизменно совершается и возведение (πφόβλησις) других патриархов – Александрии, Антиохии и Иерусалима, равно и архиепископа первой Юстинианы – Ахриды и всей Болгарии, – потому что вторая Юстиниана есть Кипр и третья – Карфаген». ¹⁷³ Значит, патриаршая избирательная практика православной Византии одинаково распространялась и на предстоятелей прочих патриарших престолов Востока. Это было делом естественным, в силу тяжелых условий в положении восточных патриархатов под вековым мусульманским игом, когда местные Церкви, по недостатку иерархов, слабой сплоченности клириков и разрозненности населения, изнывавших под бременем всевозможных лишений и тягостей, оказывались не в состоянии собственными силами выдти из затруднения и при участии своих деятелей произвести избрание нового предстоятеля и первоиерарха. Помощь со стороны Византийской церкви, пользовавшейся свободою в независимом государстве и покровительством благочестивого царя, являлась необходимой. Да только самостоятельная, благоустроенная и матерински попечительная церковь державного царства Византии и могла прийти с содействием и покровительством, которых нельзя было и ожидать от других патриарших престолов, находившихся, как и престол Александрии, в аналогичных условиях слабости, неустройства и порабощения.

Однако, отношение Константинопольской церкви к делу избрания александрийских патриархов не должно было носить признаков произвольного вмешательства и властного вторжения во внутреннюю жизнь автокефальной Александрийской церкви. Вселенская патриархия, по суждению патриарха Антония IV, могла принять участие в избрании александрийского патриарха только тогда, когда из Египта исходил почин в приглашении ее к этому участию, принадлежавший местному духовенству и народу. Необходимо было, чтобы паства Александрийской церкви обратилась в Константинополь с просьбою о помощи, – и тогда только выступление Константинопольской церкви могло соответствовать основному характеру взаимных отношений двух автокефальных церквей Востока. Поэтому патриарх Антоний IV и не удовлетворился заявлением консула кипрских купцов, проживавших в Александрии, о необходимости избрания в Константинополе патриарха для Александрийской церкви, а просил иерусалимского патриарха Дорофея устроить так, чтобы из Египта были и другими присланы письма во вселенскую патриархию с просьбами по тому же делу. Такое обращение к вселенскому патриарху обусловливались тем, что по установившейся в Александрийской церкви практике избрание местных патриархов совершалось при участии клира и народа. Об этом свидетельствует, в частности, «Каталог александрийских патриархов» от второй половины XV до конца XVIII века, тщательно отмечающий, что «избрание клира и христиан» являлось одним из существенных элементов «непоколебимой, священной и древней прономии» Александрийского престола в поставлении его первоиерархов¹⁷⁴. Другие исторические источники также устанавливают тесный союз духовенства и народа Египта в деле избрания своих предстоятелей.¹⁷⁵

А затем, участие клира и народа в патриарших выборах в Египте оправдывается памятниками литургического содержания.

В Евхологии библиотеки Синайского монастыря за № 974, относящемся к XVI веку, содержатся две важные для нашего предмета статьи – чин хиротонии александрийского патриарха и чин возведения его на патриарший престол. Оба чина показывают, что и народ принимал активное участие в поставлении александрийского патриарха. В частности, «Чин, бываемый при хиротонии архиепископа или патриарха», излагается Лишь в следующем составе. Возглашается эктения: «Миром Господу... О свышнем мире... О святом доме... Еще о спасении и помощи брата нашего (имя рек), ныне проручествуемого патриарха... Яко да человеколюбец Бог нескверну и непорочну дарует ему благодать архиерейства, прилежно молимся... Об избавитися... Заступи, спаси... Пресвятую, пречистую...» Тогда «великий архиепископ», т.е. первенствующий в совершении хиротонии иерарх, произносит следующую молитву: «Ходатай и предстатель церкви Христа Твоего, Господи Вседержителю... Аминь». Потом «второй епископ» возглашает другую молитву: «Еще Господу помолимся. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа даровал святым своим, апостолам... Аминь». Затем и «третий епископ» возглашает следующую молитву: «Еще Господу помолимся. Иже архиерейский дар давый во Израили... Аминь». После этого все архиереи, каждый в отдельности, произносят особо для хиротонисуемого патриарха следующую молитву: «Господу помолимся. Господи помилуй. Владыко Господи Боже наш Вседержителю, иже единородным Твоим Сыном... Аминь». Потом берется (с него) евангелие, и первый архиепископ, взявши со святого престола саккос многокресчатый и запечатлев крестовидно, надевает его, говоря: «Облекается раб Божий (имя рек) в честный саккос, во имя Отца и Сына и Святаго Духа». И говорит весь народ: «Ἄξιος, ἄξιος, ἄξιος». Равным образом первый архиерей надевает на него и критат¹⁷⁶, говоря: «Облекается раб Божий (имя рек) в честный критат, во имя Отца и Сына и Святаго Духа». И говорит весь народ: «Ἄξιος, ἄξιος, ἄξιος». Равно, взявши и омофор со святой трапезы и запечатлев, первый архиерей надевает на него, говоря: «Украшает тебя, брат наш (имя рек), святая Божия кафолическая и апостольская Церковь в честнейший омофор-багряницу, в патриаршее великого города Александрии достоинство, во имя Отца и Сына и Святаго Духа». И отвечает опять весь народ: «Ἄξιος» – трижды. И приводит первый архиерей хиротонисуемого и лобызает он святой престол, а первый архиерей, взявши святое евангелие, восходит на амвон и читает евангелие: «От Иоанна... Речь Господь пришедшим к нему иудеом: Аминь, аминь глаголю вам, не входяй дверми во двор овчий...» Конец: «И будет едино стадо, и един пастырь» (Иоан.10:1–16). «Мнолетним да соделает Бог господина нашего (имя рек), богочтимаго, на престоле великаго города Александрии, многая лета». И говорит весь народ: «Аминь. Да будет – Γένοιτο, да будет, да будет». «От славы к славе восходя, воспеваем Тебя, Спасителя душ наших». «Еще Господу помолимся». Народ: «Господи помилуй». «Главы наша... Владыко Господи Боже сил, иже кафолическую Твою Церковь честною кровью единороднаго Твоего Сына составивый... Аминь». Потом первый епископ говорит: «Благословен Господь, – се ты соделался совершенным архиереем и патриархом». И возглашает клир: «Ἄξιος» – трижды. Равно и все архиереи говорят это благословение – один за другим однажды и целуют его (патриарха) Затем берут архиереи кадильницу (τὸ θυμιατόν) и идут все к патриаршему месту с фимиамом, и берет патриарх честной крест, и бывает вход, и все клирики поют впереди его (патриарха) песнь: «Вся подает Дух Святый»... «Во имя Господне благословите, святии». «Благослови, владыко». Один архиерей говорит: «Сый благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». Народ: «Аминь». «Утверди, Боже, царей наших». Потом благословляет патриарх и делает отпуст. Совершена хиротония патриарха», заканчивается чин,¹⁷⁷ который вполне ясен по своему составу в сопоставлении с аналогичными чинами¹⁷⁸.

Что касается чина интронизации или возведения александрийского патриарха на престол, то он описывается в такой последовательности. Патриарх в день интронизации, обыкновенно в воскресенье или в великий праздник, совершает божественную литургию, в сослужении трех митрополитов, уже интронизованных, при чем народ стоит спокойно (ἠσύχως) в храме. Когда священники причащаются, присутствующие митрополиты приступают к совершению интронизации¹⁷⁹. Именно, сперва поется: «От славы к славе восходя, Тебя воспеваем, Спасителя душ наших». Затем, после возгласа – «Вонмем», первенствующий митрополит произносит: «Божественная благодать, немощная врачующи и оскудевающая восполняющи и промышление всегда творящи о святых своих православных церквах, посаждает на престоле (ἐνθρονιάζει ἐν θρόνῳ) святаго апостола и евангелиста Марка в великом городе Александрии отца нашего (имя рек), святейшаго и добродетельнаго патриарха, во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь». Народ возглашает трижды: «Ἄξιος». Три митрополита, держа патриарха, посаждают и поднимают его трижды, как во святом крещении, при чем архиереи произносят: «Во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. О Святаго Духа. Аминь». Весь народ трижды отвечает: «Ἄξιος». И один из архиереев произносит следующую ектению: «Миром Господу... О свышнем мире... О спасении... О святом доме... Еще о спасении и помощи святейшаго отца нашего (имя рек), ныне интронизуемаго патриархом, рцем вси прилежно... Еще молимся о предстоящем священном соборе, рцем вси прилежно... О избавитися... Заступи, спаси... Пресвятую, пречистую...» И следует молитва: «Владыко вседержителю и Господи всяческих»... [По окончании молитвы, архидиакон возглашает]: «(Имя рек) преосвященному и святейшему многая лета». И весь клир трижды говорит: «Многая лета тебе, владыка». Архидиакон возглашает: «Премудрость прости, услышим святаго евангелия». И говорит патриарх: «Мир всем», а потом он же возглашает: «От Марка святаго евангелия». И говорит народ: «Слава, Тебе, Господи, слава Тебе». И архиереи и иереи и диаконы возглашают: «Вонмем святому чтению». Патриарх читает евангелие: «Начало Евангелия Иисуса Христа Сына Божия». Конец: «Той же крестит вы Духом Святым» (Мк.1:1–8). [Архидиакон возглашает]: «Многолетним да соделает Бог господина и архиерея нашего (имя рек), патриарха богочтимаго, на престоле великаго города Александрии, многая лета». И отвечает весь народ: «Аминь. Да будет. Многая лета». [Архидиакон произносит]: «Многолетними да соделает Бог богоносных отцов наших и архиепископов православных: (имя рек) митрополиту и (имя рек) митрополиту и (имя рек) митрополиту на престолах их многая лета». И отвечает народ: «Аминь. Да будет, да будет. Многая лета». И опять [архидиакон] возглашает: «Многолетие да соделает Бог боговенчанным и вернейшим нашим правителем (имя рек и имя рек) на престолах царства их, многая лета». И говорит (народ): «Аминь. Да будет, да будет». И [архидиакон] опять возглашает: «Многолетие да сотворит Господь предстоящему священному собору, всему клиру и христолюбивому народу, многая лета». И народ [отвечает]: «Аминь. Да будет, да будет. Многая лета». И опять [архидиакон] говорит громким голосом: «Да умножится вера христиан. Да умножится вера православных. Да умножится вера христиан. Будешь владеть престолом твоим, святейший отец, многая лета». И народ (возглашает): «Аминь. Да будет, да будет. Многая лета, многая лета, многая лета тебе, владыка». Потом протопсалт великим голосом произносит: «Δύναιπς. Святый Боже, святый крепкий, святый безсмертный, помилуй нас» ¹⁸⁰.

Таким образом, хиротония и интронизация новоизбранного александрийского патриарха по уставному их распорядку необходимо предполагают участие и народа, который своим живым отношением к этим чинам восполняет правильное их течение и завершение. Но это же участие свидетельствует о деятельном отношении народа и к предшествующему сложному процессу патриарших выборов, выражавшемся и в том специальном избрании – ἐκλογή, которое служило одним из существенных элементов непоколебимой, древней и священной прономии в отношении замещения александрийского патриаршего престола.

* * *

Что касается избрания Косьмы II на александрийский патриарший престол, то оно состоялось в Константинополе на соборе, при участии патриархов Иеремии III константинопольского, Афанасия антиохийского и Хрисанфа иерусалимского, пятнадцати митрополитов Константинопольской церкви, патриарших архонтов и народных представителей. Предшественник Косьмы II, патриарх Самуил, не объявил его своим диадохом, и в этом отношении избрание Косьмы II представляло уклонение от древней и священной александрийской прономии. Вообще же Косьма II, бывший архиепископ Синая и Клавдиополя и патриарх вселенский, отличался сильным умом и выдающимся образованием и являлся, несомненно, крупною личностью эпохи¹⁸¹. Когда он состоял архиепископом Синая (сентябрь 1702–2 февраля 1706), то хорошо сделался известен александрийскому патриарху Герасиму Паллада. Возможно, что в это именно время он и составил смелый план объявить себя преемником Герасима на александрийском престоле, а быть может, и получил какие либо неопределенные от него обещания относительно наследования патриаршей кафедры, которым впоследствии и придал реальное значение и на которые опирался в своих притязаниях па александрийский престол. Не получив, однако, традиционной диадохии от Самуила, Косьма II имел на своей стороне заявление духовенства и народа Александрийской церкви, которые уступили Константинопольской церкви голосование и избрание нового их предстоятеля и просили вселенского патриарха и священный синод прийти им на помощь в этом важном деле. В этой уступке и просьбе заключался элемент соблюдения при избрании Косьмы II древней александрийской священной прономии. Что касается Константинопольской церкви, действовавшей в данном отношении по мотиву помощи и покровительства, а не с папистическими притязаниями, то ее участие в избрании патриарха Косьмы существенно не нарушило древнюю и священную прономию Александрийской церкви в патриаршей избирательной ее практике, как это и раскрыто в «Каталоге александрийских патриархов»¹⁸², – тем более, что это избрание было восполнено участием и двух других восточных патриархов, сообщивших акту соборный характер.

И патриарх Косьма III был избран в Константинополе на соборе при участии не только вселенского патриарха Неофита VI и архиереев константинопольского престола, но и иерусалимского патриарха Мелетия и попечителей и уполномоченных христиан александрийского престола, которые просили Константинопольскую церковь оказать им помощь в избрании нового патриарха. Значит, и в этом избирательном акте древняя и священная александрийская прономия проявилась лишь в согласии и общем мнении клира и народа, а соборное содействие Константинопольской церкви было восполнено участием и иерусалимского патриарха Мелетия, при чем собор отдал предпочтение кандидату из состава иерархии Константинопольского престола.

Патриарх Матфей до своего избрания принадлежал к составу иерархии Александрийской церкви, но был избран также в Константинополе, при участия вселенского патриарха Паисия II и священного синода, при чем почин для этого соборного деяния был создан общею просьбою христиан Египта. Таким образом, отсутствие на соборе других восточных патриархов было компенсировано избранием на александрийский престол одного из местных иерархов, διαδοχή которого была, вероятно, подсказана духовенством и народом Александрийской церкви¹⁸³.

Патриарх Киприан вступил на александрийский престол со всецелым соблюдением и исполнением его древней и священной избирательной прономии. Его предшественник патриарх Матфей, более других патриархов проникнутый традициями александрийского престола, позаботился об избрании своего Диадоха – в лице клирика этого престола и получил согласие на это со стороны духовенства и народа, которые даже предизбрали Киприана на патриаршество. Но соборное избрание и Киприана состоялось в Константинополе, где проживал патриарх Матфей, при участии патриархов Самуила константинопольского, к которому духовенство и народ Египта обратились с соответствующею просьбою, Филимона антиохийского и Парфения иерусалимского. ¹⁸⁴

И патриарх Герасим III Гимарис ¹⁸⁵ был избран с соблюдением древней прономии. Именно, он был указан, как диадох, патриархом Киприаном и объединил в своем избрании волю и христиан Египта, заявленную их епитро- пами. Его избрание состоялось в Константинополе, где патриарх Киприан успел подготовить почву для соблюдения александрийской прономии – в смысле участия в избирательном акте представителей александрийской паствы, совместно с константинопольским патриархом Гавриилом IV и архиереями вселенского престола.

Патриарх Парфений II не получил формального наследования от своего предшественника и был избран на престол с нарушением – в этом направлении – древней и священной александрийской прономии. Его избрание было произведено в Константинополе, в силу просьбы общего характера, заявленной христианами Египта пред вселенским патриархом Прокопием. Нарушение διαδοχή было восполнено участием на соборе и патриархов Даниила антиохийского и Прокопия иерусалимского, равно и александрийских епитронов¹⁸⁶.

Но при избрании патриарха Феофила александрийская священная прономия была соблюдена сполна, так как Феофил, занимавший ливийскую кафедру, был провозглашен диадохом еще при жизни Парфения II, а равно было заявлено согласное решение и христиан Египта. Фактическое же выполнение этой прономии, в силу неудобств формального свойства – недостаточности иерархов в александрийском престоле и трудности организовать в Египте патриаршие выборы, было осуществлено в Константинополе, как не раз это было и в прежнее время, – при участии вселенского патриарха Каллиника V и священного при нем синода.

Преемник Феофила, патриарх Иерофей I, был набран в Константинополе, при участии вселенского патриарха Хрисанфа и священного при нем синода, без предварительного назначения его диадохом и в силу лишь просьбы христиан Египта, сделанной в общей форме. Значит, точность александрийской традиции при этом избрании не была соблюдена. Это отчасти обусловливалось исключительными обстоятельствами времени, которыми было вызвано и необычное оставление патриархом Феофилом александрийского престола.

При избрании же патриарха Артемия, состоявшемся также в Константинополе при участии вселенского патриарха Мелетия III и священного синода, нарушение александрийской священной прономии выразилось уже в более резкой форме. Патриарх Иерофей при жизни своей назначил диадохом александрийского престола архимандрита Иерофея, который был ободрен и предизбран и христианами Египта. Вселенская же патриархия, не считаясь с непоколебимою, древнею и священною прономией Александрийской церкви, игнорировала волю патриарха и народа и поспешила избрать на александрийский престол угодного ей кандидата. Это вызвало в Египте иерархический раскол, вследствие которого Артемий не решился отправиться к своей пастве. Вместо того, чтобы найти примирение с духовенством и народом Александрийской церкви, вселенская патриархия вступила в бесплодную полемику с ними и даже стала опорочивать институт «διβδοχή», прочно утвердившийся в Египте в значении «непоколебимой, древней и священной прономии». Но столкновение заранее предвещало неуспех для Константинопольской церкви, так как носило явные признаки противоканонического ее вмешательства во внутренние дела автокефального александрийского престола. Наконец константинопольская патриархия вынуждена была отказаться от занятой позиции и перестала поддерживать Артемия, который и должен был принести отречение от титулярного своего патриаршества¹⁸⁷.

Вступление патриарха Иерофея II на александрийский престол восстановило древнюю и священную его прономию, которая в акте его избрания и была санкционирована церквами как Константинопольскою, так и Антиохийскою и Иерусалимскою. В послании Св. Синоду от 15 мая 1847 г. блаженнейший Иерофей писал, что по смерти его предшественника и геронта, александрийского патриарха Иерофея, возник упорный и продолжительный спор между клиром и народом александрийского престола с одной стороны и Великою Христовою церковью – с другой из-за сохранения древнего и по праву утвердившегося наследования из среды кандидатов именно этого престола. Но Господь разрушил все ухищрения, возникшие по зависти лукавого, вложил справедливое в сердце Государя Николая Павловича, упразднил вражду и разделение, – и опять, по молитвам русских иерархов, водворились общий мир и братская любовь, великая слава осенила патриарший александрийский престол, на который кир Иерофей и был призван по соборному и общему избранию и решению. Тремя иерархами, представителями патриарших престолов константинопольского, антиохийского и иерусалимского, кир Иерофей 20 апреля 1847 г. был хиротонисан в сан ливийского митрополита и в тот же день возведен на александрийский патриарший престол, а потом и получил от турецкого правительства орден и берат¹⁸⁸. – Значит, интронизационное послание патриарха Иерофея устанавливает факт содействия ему Государя Николая Павловича в занятии престола и участие в этом со стороны русского Св. Синода.

Св. Синод в декабре 1847 г. ответил патриарху Иерофею исполненным чувствами радости и братской любви общительным посланием¹⁸⁹. И в последующее время патриарх Иерофей имел сношения с Русскою церковию по делам александрийского престола, испрашивая помощи и содействия в устройстве храмов и школ и для борьбы с сильною инославною пропагандою.¹⁹⁰

Избрание патриарха Каллиника совершилось также в согласии с александрийскою прономиею, при чем его преемство на престоле не было закреплено формальным указанием со стороны патриарха Иерофея II, а утверждалось на заявлении клира и народа Александрийской церкви, которые наметили трех своих кандидатов, в том числе и Каллиника, и просили Великую Христову церковь произвести свое избрание из намеченного состава. Из мирного послания Св. Синоду Русской церкви, отправленного патриархом Каллиником из Константинополя 10 апреля 1858 г., видно, что патриарх принял состоявшееся избрание и приглашение на престол в силу послушания голосу матери – святой Божией Великой церкви. Св. Синод в ноябре того же года ответил патриарху кратким, но выразительным мирным посланием¹⁹¹.

Патриарх Иаков был указан кир Каллиником, как достойнейший диадох александрийского престола, и избран в Константинополе при участии патриархов – Иоакима II константинопольского, Каллиника александрийского, Мефодия антиохийского и Кирилла II иерусалимского и членов священного константинопольского синода. Что касается общего мнения христиан Египта, то оно было заявлено собору чрез патриарха Каллиника и выразилось в воле этого иерарха. Впрочем, в мирном своем послании Св. Синоду, отправленном 17 июня 1861 г. из Константинополя, патриарх Иаков заявил как об общем решении Церкви, склонившем его к вступлению на александрийский престол, так и о просьбе к Церкви со стороны народа этого престола, стремившегося к миру о Христе, который был среди него нарушен по козням лукавого¹⁹².

Патриарх Никанор был избран в Александрии, при участии исключительно духовенства и народа александрийского патриаршего престола и без всякого содействия или помощи со стороны других, – в частности, константинопольского патриаршего престола. Когда скончался патриарх Иаков, – писал блаженнейший Никанор в мирном послании Св. Синоду от 19 мая 1866 г., – и александрийский престол оказался вдовствующим, священный клир, почтеннейшие прокриты и все христоименное общество, собравшись в патриархии и в полном собрании единодушно и с благоговением призвавши просвещение Всесвятаго Духа, а вслед затем совершивши тщательные совещания и рассуждения, общим и единогласным решением, в мире и братской любви избрали его «духовным этнархом» александрийского престола. Хотя кир Никанор, по своей немощи, и мысли не имел о патриаршем достоинстве и «во сне не мечтал» о нем, тем не менее, добровольно принявши это деяние и горячую просьбу христиан, как голос Господа, 1 апреля, по милости Божией, законно и канонически утвердился на патриаршем троне. Затем он официально представился вице-королю Египта Измаилу-паше, был благосклонно им принят и признан этнархом.¹⁹³ О своем вступлении, по милости Божией, на александрийский патриарший престол кир Никанор кратко сообщил Св. Синоду и в своем послании от 14 июля 1866 г., в котором его блаженство пространно изложил свою горячую просьбу к Русской церкви о содействии ему вт. постройке нового трехпрестольного храма в Александрии.¹⁹⁴ Но Св. Синод ответил патриарху Никанору лишь обычным мирным посланием (от 3 ноября 1866 г.)¹⁹⁵ При патриархе Никаноре в 1866 г. был, составлен новый устав Александрийской церкви, исходивший из основного положения об автокефальном ее достоинстве, обеспечивавший самостоятельное с ее стороны избрание своих первоиерархов и исключавший всякое вмешательство в это дело со стороны прочих восточных церквей.¹⁹⁶ Устав – в сущности – воспроизводил «непоколебимую, древнюю и священную прономию» александрийского престола, вновь формулировал и регламентировал главные ее требования, применительно к определившимся историческим условиям, и органически объединял новую избирательную практику александрийского престола с прежнею ее традицией, как последняя выразилась в избрании первого патриарха нашей эпохи Самуила Капасули. Но как в начале XVIII-го, так и в середине XIX в. возникло противодействие полному и совершенному восстановлению священной александрийской прономии, при чем орудием борьбы между Константинополем и Александрией явился архимандрит Евсевий Данкос. Победа, однако, клонилась на сторону Александрии, а патриарх Никанор, оказавшийся центральным деятелем Александрийской церкви в этот критический период ее истории, был все-таки и Константинопольской церковью признан – правда, после смерти – законным ее патриархом.

Нил Пентапольский, «нареченный патриарх» александрийский, выступил в период междуцерковного столкновения защитником непоколебимой, древней и священной прономии александрийского престола и до известной степени подготовил будущее ее торжество, хотя сам и сделался жертвою возникшей борьбы. В опубликованных нами документах подробно раскрываются обстоятельства «наречения» Нила папою и патриархом Александрийской церкви¹⁹⁷. А затем, на положение этого претендента александрийского патриаршества проливает свет и донесение российского генерального консула в Египте И. Лекса, отправленное 13/25 августа 1869 г. директору Азиатского департамента Министерства Иностранных Дел Π.Н. Стремоухову. Здесь сообщается, что после отречения патриарха Никанора от престола в пользу Нила, митрополита пентапольского, некоторые из членов греческой общины в Каире заявили протест египетскому правительству и требовали «уничтожения распоряжения блаженнейшего Никанора на основании принадлежащих им самим прав выбора патриарха». Правительство не обратило внимания на этот протест, «так как здесь никогда постоянных правил для выбора патриарха не существовало, и были примеры признания патриархами лиц, назначенных своими предшественниками». Тем временем к каирской общине присоединился и александрийский православный кинот и совместно с первою отправил вселенскому патриарху прошение, в котором ходатайствовал «вызвать преосв. Нила из Египта и дозволит им самим выбрать себе патриарха». Сначала вселенский патриарх Григорий «не хотел вмешаться в это дело, которое, действительно, его не касается, и в таком случае спокойствие непременно водворилось бы в Александрийской церкви: епитропы пошумели бы несколько, а потом, не видя ни от кого поддержки, кончили бы признанием совершившегося факта». «К несчастию», среди членов константинопольского священного синода нашлись иерархи, расположенные занять александрийский патриарший престол. Под их влиянием и святейший Григорий склонился к вмешательству в александрийское патриаршее дело и отправил в Египет несколько посланий, которые в подлиннике издаются в «Приложениях» к настоящему нашему сочинению. Эти послания смутили «избранного» патриарха Нила, внесли разделение в среду его сторонников и придали смелости его противникам. Ко времени составления анализируемого донесения положение церковных дел в Египте было «весьма грустное» и не было надежды на скорое их улучшение даже в случае отставки Нила Пентапольского. Причинами церковного неустройства в Египте служили – отсутствие «постоянных правил» для избрания патриарха, «самовластные действия» епитропов, которые воспользовались «слабостью бывших александрийских патриархов» для приобретения влияния, на церковное управление, и, наконец, «вмешательство» константинопольской патриархии в иерархическое александрийское дело, – которое в данном случае было вызвано честолюбивыми стремлениями некоторых митрополитов Константинопольской церкви, желавших занять александрийский патриарший престол, но никак не принципиальными папистическими притязаниями вселенской патриархии в отношении к автокефальной Александрийской церкви. Столкновение в Египте было настолько серьезно, что вице-король, опасаясь беспорядков, не нашел возможным вручить «избранному» патриарху Нилу присланный из Константинополя султанский берат¹⁹⁸.

Русский посол в Константинополе граф Η.П. Игнатьев, стремившийся влиять на ход церковных дел и в Александрии, иначе объяснил возникший в Египте патриарший вопрос. «Если бы преосв. Нил, – писал он в донесении Министерству Иностранных Дел от 16/28 сентября 1869 г.,– следуя советам Императорского посольства, довольствовался только исполнением обязанностей викария, то, нет сомнения, патриарший престол достался бы ему, как скоро умирились бы местные смуты: вселенский патриарх продолжал бы обнаруживать первоначальную умеренность и самый ход дела привел бы искателя патриаршего престола к исполнению его желаний. Вместо того, побуждаемый своим- честолюбием, Нил захотел сделать насилие ходу обстоятельств». Он склонил патриарха Никанора объявить его своим преемником, был хиротонисан на пентапольскую митрополичью кафедру и т д. Однако, в дальнейшем своем сообщении граф Η.П. Игнатьев отметил и ту сильную поддержку, какая в Константинополе была оказана возникшей в Египте оппозиции против Нила ¹⁹⁹, так что александрийский иерархический конфликт был вызван не столько «честолюбием» «нареченного» патриарха, сколько теми причинами, которые раздельно были указаны русским консулом в Египте и отчасти удостоверены графом Η.П. Игнатьевым ²⁰⁰.

В свою очередь, Нил, а равно и патриарх Никанор объясняли неудачу первого не только вмешательством вселенского патриарха в дело избрания александрийского предстоятеля, но и противодействием русской дипломатии на Востоке, руководимой графом Н.И. Игнатьевым: последний не мог примириться с тем, что Нил, минуя его «советы», занял сперва пентапольскую митрополичью кафедру, а потом и александрийский патриарший престол, и – наложил на его «наречение» свое властное veto, которое, несомненно, оказало влияние и на «вмешательство» вселенского патриарха в александрийское дело²⁰¹.

Наконец, афинский митрополит Феофил, не расположенный к Нилу Пентапольскому, отправил в Константинополь фокидского епископа Давида для вручения святейшему Григорию частного своего письма об александрийском церковном деле. В этом письме митрополит, «призывая заботливое внимание его святейшества на раздоры», происходившие в Александрийской церкви и угрожавшие расколом, высказал мнение, что александрийский престол не должен принадлежать ни Евгению Ксиропотамскому, ни Нилу Есфигменскому, оспаривавшим друг у друга патриаршую кафедру, «мир же может быть водворен (в Египте) только избранием третьяго лица». Это мнение афинского митрополита, сообщенное Министерству Иностранных Дел русским чрезвычайным послом в Афинах в донесении от 17/29 сентября 1869 года ²⁰², и получило, как известно, фактическое осуществление в дальнейшем патриаршем избрании.

Патриарх Софроний III был избран в Константинополе, в виду заявленной пред вселенскою патриархией просьбы христиан Египта об умиротворении пораженной смутами и соблазнами Александрийской церкви. В мирном его послании к Св. Синоду, отправленном из Александрии 30 ноября 1870 года, заявляется, что патриарх, давно стремившийся к любезной исихии и намеревавшийся провести остаток дней своих на покое, был Божественным промыслом призван подъять новые труды и невольно подчинился решению и голосу матери – Великой Христовой церкви, которой клир и православное общество вдовствовавшего с некоторого времени александрийского патриаршего престола, по общим своим просьбам, предоставили и вверили спасение и избавление от ужасных беспорядков и бедствий, в течение долгого времени угнетавших Александрийскую церковь. Великая Христова церковь сочувственно отнеслась к этим общим ходатайствам об избрании на многострадальный александрийский патриарший престол того, кого она признает достойным наследования, призвала кир Софрония и настойчивыми требованиями побуждала принять патриаршее предстоятельство, к виду восстановления здоровья патриарха и в надежде при его содействии избавить престол от бедствий. Патриарх, с одной стороны, справедливо опасаясь затруднений, которые ожидались от беспорядков и прочих обстоятельств в положении александрийского престола, а с другой – считая отклонение и отвержение церковных и братских просьб нарушением священного долга, будучи также проникнут сожалением к печальному состоянию знаменитого александрийского престола и предпочитая мир и спокойствие православных его христиан, как общее благо, личному своему покою, согласно слову Апостола – «никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо», вспомнив и осуждение Господа лукавому и ленивому рабу и признавая священною и неизбежною своею обязанностью оказать возможное содействие бедствовавшей церкви, наконец, возлагая надежды на Бога, – кир Софроний принял соборное решение и призвание за голос Божий и, после утверждения его избрания со стороны гражданского правительства, приступил к управлению кормилом духовного корабля Александрийской церкви²⁰³. И патриарх Софроний, действительно, был ангелом мира, любви и единения для александрийского престола и ознаменовал свое управление, изданием нового «Устава об избрании патриарха Александрии», которым была восстановлена и утверждена непоколебимая, древняя и священная прономия автокефальной Александрийской церкви в избрании своих предстоятелей. Любопытны и сношения патриарха Софрония с Русской церковью, представленные в подлинных документах, помещенных в «Приложениях» к настоящему сочинению²⁰⁴.

Наконец, блаженнейший Фотий своим вступлением на александрийский престол обеспечил торжество древней александрийской избирательной прономии и органически сочетал лучшие традиции прошлого с совершенными условиями современной, утвержденной на предании, избирательной практики автокефальной Александрийской церкви²⁰⁵.

Таким образом, сложный процесс избрания александрийских патриархов в XVIII–XIX столетиях, начавшись – в пределах этого периода – выразительным примером точного соблюдения непоколебимой, древней и священной избирательной прономии автокефальной Александрийской церкви,²⁰⁶ в дальнейшем своем осуществлении то согласовался, то расходился с этою прономией, при чем больший или меньший наклон был в сторону Константинополя и мотивировался общею материнскою попечительностью Великой Христовой церкви о нуждах восточных патриарших престолов. Наконец, один из лучших патриархов Константинопольской церкви – Софроний Третий, занявший потом александрийский престол с именем Четвертого, законным порядком упрочил на будущее время применение подлинной александрийской избирательной традиции и путем органического регламента обеспечил грядущее торжество древней и священной прономии Александрийской церкви, в согласии с традиционным ее назначением. В этом заключается одно из самых убедительных свидетельств истинно материнской по- печительности Великой Христовой церкви, исполненной любви, мира и покровительства в отношении к находившемуся в нужде и бедствиях александрийскому патриаршему престолу. Теперь положение Александрийской церкви существенно изменилось к лучшему, и помощь со стороны Константинопольской церкви в той именно форме, в какой она оказывалась александрийскому престолу в прежнее время, ныне потеряла свою интенсивность и значение. Как тяжело, бедственно и чревато опасностями было положение Александрийской церкви в XVIII и первой половине XIX столетий, – это хорошо видно из недавно опубликованных писем патриархов Герасима II Паллада и Самуила Капасули²⁰⁷, а равно из грамот александрийских патриархов, отправленных в разное время в Россию по делам этой церкви²⁰⁸.

В рассматриваемом отношении представляет интерес и сообщение Самуила Капасули о «церквах престола Александрии», относящееся к тому времени (до 1710 г.), когда он был «митрополитом Ливии, пречестным и экзархом всей Африки». «В Александрии, – писал Самуил, – одна (пер- ков) – св. Саввы. В Египте (= Каире) одна–св. Николая и одна в старом Мисири – св. Георгия бедных. В Тамиафи (=Дамиете) одна – св. Георгия. В Рахити одна – св. Николая. В Триполи Варварийском (τῆς Βαυαρίας) одна – св. Георгия. И в Алжире одна – Богородицы. Патриарх александрийский, вследствие того, что в Александрии нет христианских домов, имеет кафедру свою в Египте (Каире), в квартале, называемом Хартерум, где находится патриархия и существует отдельная часовня и читается ежедневно служба, так как церковь св. Николая находится посредине базарной площади (τζαρσί), далеко от патриархии. Иногда он отправляется и к морским пристаням (по побережью Египта), в Тамиафи, Рахити, Александрию и проживает столько времени, сколько желает. В настоящее время он (патриарх) имеет митрополита Ливии Африканской; когда же пожелает, он поставляет и других – по имени епархий, находящихся под властью его престола, однако в самых епархиях христиан нет. А когда город Александрия был населен христианами, патриарх находился и там, Египет же (Каир) был митрополией, называвшейся Мемфи (Μέμφη). Равно и Тамиаои, которая называется [еще и] Пилусий, и Рахити – и это суть митрополии. Но и для них (патриарх) не хиротонисует митрополитов вследствие бедности престола. потому что от этих двух гаваней управляется (χυβερνᾶται) или содержится] престол»²⁰⁹ .

Эти ценные сведения дополняются данными «О святейшем и патриаршем престоле Александрии», находящимися в «Синтагматионе» иерусалимского патриарха Хрисанфа, изданном в 1714 году. Святейший патриарший апостольский престол великого города Александрии, – собщается здесь, – в настоящее время лишен множества митрополитов²¹⁰, потому что и на этот престол издавна и в различные времена были предприняты многочисленные варварские нашествия и даже больше, чем на прочие патриаршие престолы. И от языческого бедствия все подчиненные ему митрополии и епископии пришли в крайний упадок, так что в указанное время александрийский престол имел только одного митрополита – Ливии. Патриарх мог получать средства для жизни от православных христиан в Триполи Варварийском (Βαρβαρίας или Μπαρπαρίας), где есть и церковь св. Георгия, в Тунисе (εἰς τὸ Τούνετον ἤ Τούνεζ), где также есть церковь св. Георгия, и в Алжире (εἰς το Ἄλγκερ ἤ Άλιτζέρ), где находится церковь Богородицы, потому что и эти местности и епархии подчинены его ведению и он мог иметь здесь обитание и продовольствие. Кроме того, он, если пожелает, мог хиротонисать и других митрополитов, т. е. Мемфиса, который теперь называется Каир, или Алкаир, или Мисири. где живут и православные христиане и находятся две церкви, одна в большом Мисири – во имя св. Николая и другая в старом Мисири – во имя св. Георгия, – Пилусия (а Пилусии есть Тамиафи=Дамиета), где существует и церковь во имя св. Георгия, и Метилиды (которая ныне называется у турок Рахити, у итальянцев же Розетта – Ροσσέτ), где есть церковь св. Николая. В этих епархиях могут жить и митрополиты и иметь достаточное управление и содержание, как от жителей христиан-арабов, так и от приезжих, потому что здесь находится много торговцев и моряков, Рахити же и Тамиати являются пристанями Нила и Египетского моря. Однако, патриарх не возводит митрополитов для этих епархий, потому что патриарший престол, т. е. город Александрия, не имеет православных христиан в среде своих жителей; и вот, будучи лишен возможности жить в Александрии, патриарх перенес свое местопребывание в митрополию Мемфиса, где большею частью и проживает; но так как доходы· этой митрополии недостаточны для управления, соответствующего по возможности патриаршему сану, он держит в своей власти и две остальные митрополии, т. е. Пилусий и Метилиду, в которые он и отправляется и живет, сколько желает, равно как и в монастыре св. Саввы в Александрии. Патриарх всегда имеет в этих местах своих экономов, правителей и епитропов, которые постоянно находятся там и заботятся обо всех доходах и делах патриаршего престола.

Митрополиты александрийского престола носили следующие титулы:

Ливии – пречестный и экзарх Африки.

Мемфида или Мемфиса – пречестный и экзарх всей Аркадии.

Пилусия – пречестный и экзарх Августамники.

Метилида или Метилиса – пречестный и экзарх Египта²¹¹.

С представленным в Синтагматионе патриарха Хрисанфа исчислением митрополий Александрийской церкви совпадает и список их, извлеченный нами из рукописнаго греческого Номоканона в библиотеке монастыря св. Иоанна Предтечи Вазелона в Понте, близь Трапезунта, написаннаго в феврале 7236–1728 года, индикта VII²¹². Здесь в главе 222-й (σκβ») указаны следующие «Αί μητροπόλεις τῆς ’Αλεξάνδρειάς:

Ό Λιβύης, ὐπέρτιμος καὶ ἔζαρχος πάσης Αφρικῆς.

"Ο Μέμφιδος, ὐπέρτιρος καὶ ἔξαρχος πάσης ’Αρκαδίας.

Ό Πηλουσίου, ὐπέρτιμος καὶ ἔξαρχος Αὐγοοσταμνίκης²¹³.

Ό Μετήλιδος²¹⁴, υπερτιμος καὶ ἔξαρχος πάσης γῆς Αἰγύπτου».

И в 1855 г. александрийский патриарх имел четыре подчиненные митрополии – Ливии, Мемфиса, Пилусия и Метилида, при чем иерархи титуловались почти так же, как их титулы указаны и в отмеченной рукописи 1728 года²¹⁵.

Представляет интерес полный титул александрийского патриарха, возглашаемый при многолетствовании (φήμη) во время богослужений.

В кодексе № 487 Патриаршей библиотеки в Иерусалиме, содержащем автограф патриарха Самуила Капасули, на л. 146а это многолетствование записано в следующей формуле:

«Σαμουὴλ ([ἤχοι] Γερασίμου) τοῦ μακαριωτάτου, σοφωτάτου τε καὶ παναγιωτάτου πατρὸς ἡμῶν, αὐθέντου καὶ δεσπότου, πάπα καὶ πατριάρχου τῆς μεγάλης πόλεως Αλεξάνδρειάς, Λιβύης, Πενταπόλεως, Αἰθιοπίας καὶ πάσης γῆς Αἰγτύπτου, πατρὸς πατέρων, ποιμένος ποιμένων, ἀρχιερέως αρχιερεών, τρίτου καὶ δεκάτου τῶν ἀποστόλων καὶ κριτοῦ τῆς οἰκουμένης, πολλὰ τὰ ἔτη». To-есть: Самуилу ([или] Герасиму)²¹⁶, блаженнейшему, мудрейшему и святейшему отцу нашему, владыке и господину, папе ²¹⁷ и патриарху великаго города Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии и всей земли Египта, отцу отцов, пастырю пастырей, архиерею архиереев, тринадцатому из апостолов и судии вселенной, многая лета». Это многолетствование возглашается архидиаконом на литургии во время патриаршаго служения²¹⁸.

Но есть другое многолетие, которое возглашается на богослужениях канонанархом лишь три раза в год – в сочельник Рождества Христова, накануне Крещения и в великую пятницу – по исполнении последнего стиха девятого часа. Формула последнего многолетия александрийского патриарха сообщается антиохийским патриархом Макарием в весьма интересном и важном его дневнике, арабский подлинник которого был поднесен антиохийским патриархом Григорием IV Государю Императору во время пребывания в Петрограде в 1913 году, а фотографический снимок находится в Азиатском Музее при Императорской Академии Наук (ркп. № 29, инв. 1914 г., № 800].

Здесь на стр. 34–35 многолетие в честь александрийского патриарха читается следующим образом: «Боже, сохрани нам жизнь отца и владыки нашего, святейшаго и блаженнейшаго патриарха кир..., папы и патриарха города великой Александрии, всей страны Нубии, Ефиопии, Египта и пяти западных городов, и судии вселенной. Да сохранит Бог его власть во веки. Аминь, аминь, аминь» (трижды).

И еще: «Господи Боже, огради, сохрани и укрепи Твоею Божественною помощью архиерейство его невредимым, мирным, здравым и даруй ему долгую жизнь и многия лета, сохраняя его от всякаго вреда, недуга и неисцелимой болезни, и покори под ноги его всякаго врага и супостата» (трижды).

И затем: «Господи Боже, по молитвам его святейшества, спаси, укрепи и сохрани преосвященнейших его архиереев, боголюбезнейших епископов, всепреподобнейших игуменов, достопочтеннейших клириков, благоговейнейших иереев, преподобнейших иеромонахов, почтеннейших иеродиаконов, честнейших чтецов, достойнейших и благороднейших архонтов и всех православных христиан на многия лета. Аминь, аминь, аминь» (трижды).

Наконец: «Да подаст Бог тебе, владыка, многия лета! Да ниспошлет Бог тебе, владыка, многия лета! Да дарует Бог тебе, владыка, многия лета» (трижды)²¹⁹.

Титул александрийского патриарха, сохранившийся и до настоящего времени, унаследован от древней византийской эпохи. В «Новом изложении» византийского патриарха Нила, составленном в 1386–7 году (индикта X), содержится следующий образец того, «как патриарх [Константинополя ныне] пишет патриарху Александрии»: «Святейший владыка, папа и патриарх Александрии и всего Египта, Пентаполя, Ливии и Эфиопии, во Святом Духе вожделеннейший брат и сослужитель. Молю Бога, чтобы святительство твое пребывало в телесном здравии для благополучия и пользы христоименнаго под твоею властию общества». «И в конце: Будь здоров о Господе, блаженнейший владыка»²²⁰. Здесь же сообщается, «как [митрополиты] пишут патриарху Александрии», а именно: «Святейший владыка мой, папа и патриарх Александрии и всего Египта, Пентополя, Ливии и Эфиопии, во Святом Духе божественнейший и достопочтеннейший мой отец»²²¹.

Любопытные сведения сообщает об александрийском патриархе церковный писатель XV в. Симеон, архиепископ Фессалоникский. Именно, он говорит, что «все иерархи Востока и иереи, кроме патриарха Александрии, совершают богослужение с непокрытою головою, – не по умалению какому-либо, но по основанию более высокому и даже вполне божественному». И затем он раскрывает, что апостол Павел уразумел это основание, когда называл Христа нашею главою, а нас членами и поучал, что мы, почитая главу Христа, должны и во время молитвы иметь головы непокрытыми. Кроме того, хиротонисуемый получает хиротонию с обнаженною головою, и поэтому должен молиться и совершать богослужение так, как был хиротонисан, особенно же иерарх, который во время хиротонии имеет на голове Евангелие, и поэтому во время совершения божественной службы не должен пользоваться другим покрывалом для головы. Но, быть может, возразят, – продолжает Симеон Фессалоникский – что патриарх Александрии имеет на голове священное покрывало, равно и другие очень многие – по древнему преданию, и значит, они поступают неправильно... Нет, – говорит церковный писатель, – это для поступающих так является древним преданием, к тому же вполне законным, ибо подзаконный архиерей носил на голове кидар, который называли и митрою, как предпочитают называть и пользующиеся ею иерархи. Быть может, они имеют митру и на подобие тернового венца Господа, или и плата (сударь), который был на голове Его²²². В другом своем творении Симеон Фессалоникский пишет: «Папа римский носил на голове митру и тогда, когда церковь была объединена, как и патриарх александрийский. Кто дал это право [римскому папе], невозможно исследовать, – если это не было воспринято от древнего архиерея по некоторому подражанию, так как он имел на голове кидар... Кирилл же, великий [патриарх] Александрии, получил от собора (право) иметь на голове покрывало, так как он просил об этом вследствие болезни. Другие же говорят, что он получил его от папы, занимая его место на третьем соборе. Мы же признаем более основательным первое, а именно – восприявшие благодать получили это по подражанию древним одеждам иерея, если же не по такому подражанию, то во образе тернового венца или и священного плата. А все другие архиереи совершают богослужение и молятся с непокрытою головою вследствие того, что они имеют Христа главою, как говорит божественный Павел. Это, действительно, и по значению является более священным» ²²³.

В заключение сообщим немногие сведения о современном состоянии Александрийской церкви.

В настоящее время, кроме епархии блаженнейшего Фотия, папы и патриарха Александрии, Ливии, Пентаполя, Эфиопии и всей земли Египта ²²⁴, в пределах александрийского патриаршего престола находятся следующие митрополии:

1. Триполийская²²⁵, митрополит Феофан, состоящий и патриаршим еиитропом в Александрии.

2. емфисская²²⁶, митрополит Нектарий, патриарший епитроп в Каире.

3. Пилусийская ²²⁷, митрополит Полиевкт.

4. Леонтопольская ²²⁸, митрополит Христофор.

5. Птолемаидская ²²⁹ (вакантна).

6. Аксомская ²³⁰ (вакантна).

В патриархате в настоящее время насчитывается 57 храмов, да три церкви строятся ²³¹ , монастырей существует пять²³². Греческие школы различного типа и назначения устроены почти во всех городах и селах, где имеются и православные храмы, особенно же в Александрии²³³ и Каире²³⁴. В двух последних городах сосредоточены и благотворительные учреждения²³⁵. Греческие и арабские православные киноты существуют в Александрии, Каире, Даманхуре, Кафр-эль-Загиате, Махалла-Кибире, Мит-Гамре, Пенхе, Хелуане, Зейтуне, Фаюме, Бени-Суефе, Мансуре, Загажике, Дамиете, Минет-эль-Камхе, Зифте, Минии, Порт-Сайде, Порт-Судане, Асмаре, Измаилии, Факусе, Суэце и других городах. Эти общины хорошо организованы, живут по особым уставам и управляются особыми кинотскими епитропиями²³⁶.

Общее количество православного населения в александрийском патриархате ныне исчисляется около 250.000 человек²³⁷.

Так возрасла и окрепла православная церковь в Египте. И в отношении избрания патриархов Александрийская церковь в настоящее время находится в условиях вполне благоприятных для фактического осуществления составленного в 1874 года «Устава об избрании патриарха Александрии», которым вновь было восстановлена «непоколебимая, древняя и священная ее прономия», заложенная в основе прежней ее жизнедеятельности и избирательной практики.

Итак, избрание патриархов Александрийской церкви в XVIII и XIX столетиях, служащее предметом настоящего сочинения, рассматривается в значении целой группы актов, входивших в состав сложного избирательного процесса, – начиная от времени отречения правящего патриарха от власти, или фактического вдовства александрийского патриаршего престола и оканчивая вступлением вновь избранного патриарха в каноническое общение с прочими автокефальными церквами православного Востока посредством мирных посланий. Отречение правящего александрийского патриарха от престола и указание своего Диадоха или преемника, приготовления в Египте к избранию нового патриарха соборным порядком – при участии духовенства и мирян и составные акты этого порядка в их последовательном развитии и осуществлении, перенесение, в зависимости от исторических обстоятельств, избирательного процесса из Египта в Константинополь и предварительное обращение к Великой Христовой церкви со стороны духовенства и народа Александрийской церкви с просьбами о содействии в избрании патриарха и о покровительстве, сношения вселенской патриархии то с христианами Александрийской церкви, то с патриархами Востока относительно избрания нового предстоятеля Александрийской церкви, совершение избрания в Константинополе при участи вселенского патриарха и священного при нем синода, а иногда и при содействии патриархов антиохийского и иерусалимского, вступление вновь избранного патриарха в общение с своею паствою, его хиротония и исповедание веры, интронизация и представление гражданскому правительству, султанский берат новому патриарху и его содержание, мирные грамоты александрийского патриарха к прочим патриархам и предстоятелям православных церквей Востока – вот те отдельные акты, которые входили в состав сложного патриаршего избирательного процесса и служат предметом нашего исторического очерка по руководству официальных документов и дополнительных исторических материалов, отчасти рукописных. А на ряду с этими вопросами здесь рассматриваются уставы об избрании александрийских патриархов, регламентировавшие в последнее время этот сложный процесс, анализируется в своем содержании и историческом применении «непоколебимая, древняя и священная прономия» Александрийской церкви в избрании патриархов, совмещавшая участие в этом деле со стороны как духовенства, так и народа, подробно обозреваются исторические отклонения от этой прономии, бывшие в течение XVIII и XIX веков, и те движения и волнения в недрах Александрийской церкви, которые возникали здесь на почве и в связи с избранием новых ее предстоятелей. Рассмотрение избрания патриархов Александрии в пределах указанного периода дало нам возможность и с точностью установить хронологические даты в отношении ко многим из них, отметить связь позднейшей избирательной в Александрии практики с более раннею, восходившею к византийскому периоду, сообщить данные относительно епархий александрийского престола, титула патриархов и иных подробностей в общем состоянии Александрийской церкви в XVIII и XIX веках. Наконец, вопрос об избрании александрийских патриархов дает много поводов говорить о взаимных отношениях Александрийской и Константинопольской церквей, так как многие александрийские патриархи были избраны в Константинополе, при участии вселенских патриархов и священного при них синода. В церковно-исторической литературе, в связи с фактами избрания александрийских патриархов в Константинополе, высказывался соблазнительный взгляд о так называемом «папизме» вселенских патриархов в отношении к патриархам не только Александрии, но и Иерусалима и Антиохии. Такой взгляд прививался с тем большею легкостью и приемлемостью, что до настоящего времени ни в одном научном сочинении, относящемся к истории Александрийской церкви, не были подвергнуты изучению и анализу вновь опубликованные документы о взаимных отношениях Константинополя и Александрии по поводу избрания первоиерархов александрийского престола в XVIII–XIX в. Произведенный же в нашем сочинении анализ официальных грамот, изданных патриархами Александрии и Константинополя в связи с избранием александрийских патриархов, привел нас к бесспорному научному выводу, что о так называемом «папизме» или «папистическом иерократизме» константинопольских патриархов и речи быть не может, а отношения предстоятелей Константинопольской церкви к александрийскому патриаршему престолу были по существу и в действительности проникнуты не властолюбивыми и разрушительными папистическими притязаниями, а началами любви и братства, мотивами защиты и покровительства, стремлением оказать содействие в нужде, протянуть руку братской помощи, о которой непрестанно и настойчиво просили сами христиане Александрийской церкви, находившейся в тех или иных затруднениях и не имевшей возможности собственными силами и средствами выйти из угнетавших ее бедствий. И центральный мотив, господствующая тенденция участия вселенской патриархии в избрании александрийских патриархов заключались именно в материнской попечительпости и помощи, а вовсе не в стремлении, – как иногда утверждается, – лишить александрийский престол автокефального достоинства и подчинить его власти вселенского патриарха, этого мнимого «папы для всего православного Востока». Напротив, александрийский патриарший престол, испытавший в прошлом весьма много бедствий от угнетавшего его (с VII в.) мусульманского ига, сохранил свое существование до настоящего времени и автокефальное достоинство и при содействии и помощи Великой Христовой церкви. В частности, избрание александрийских патриархов, прошедшее в течение веков чрез многотрудный путь различных осложнений, завершился, наконец, восстановлением его порядка в соответствии с древнею и священною прономией автокефальной Александрийской церкви, при чем этот завершительный момент состоялся при александрийском патриархе Софронии IV (1870–1899), который, как раньше занимавший константинопольский патриарший престол (1863–1866), вполне и выразил в своей патриаршей деятельности в Египте дух миролюбия, братства и взаимопомощи, характеризовавший и прежнее – за немногими фактическими исключениями – участие Константинопольской церкви в избрании александрийских патриархов.

Историческим материалом для нашего очерка послужили преимущественно официальные документы, недавно опубликованные в различных греческих сборниках и журналах, а также и вновь изданные нами в «Приложениях» к настоящему сочинению. В виду высокой научной важности этих памятников и в интересах методологической стороны нашей работы, мы предлагаем многие из них – по возможности – в близком к их подлиннику изложении, а иногда и в переводе: тщательное изучение источников вопроса есть вернейший путь к научно-объективному его исследованию.

История православной Александрийской церкви разработана в научном отношении весьма мало – как в русской, так и в иностранной, в частности греческой литературе. Наша цель будет достигнута, если предлагаемый труд, посвященный одному из существенных предметов в прошлой весьма интересной судьбе православного патриархата в Египте, внесет некоторый свет в недостаточно изученную церковно-историческую область и пойдет на встречу одной из живых и неотложных потребностей высокой научной ценности.

* * *

Далее, изложенный византийский питтакий устанавливает правильное отношение константинопольского патриаршего престола к делу избрания александрийских патриархов. Оказывается, что для участия константинопольской патриархии в этом избрании не только необходимо приглашение со стороны духовенства и народа Александрийской церкви, но и требуется предварительное соглашение константинопольского патриарха с другими восточными патриархами, нужно совместное и равночестное их участие в патриарших выборах для Александрии. Константинопольский патриарх не единолично и не при содействии только своего священного синода совершал избрание александрийского патриарха, но имел долг пригласить к участию в этом деле и патриархов иерусалимского и антиохийского и совместно с ними произвести избрание. Такое соборное избрание александрийского патриарха, происходившее при участии всех остальных восточных патриархов, основывалось на существенном взаимоотношении автокефальных церквей православного Востока, каждая из которых, сохраняя самостоятельность, в тоже время пребывает в тесном союзе и общении с прочими церквами и составляет вместе с ними одно целое, один живой организм. Объединяющим и связующим их началом служит вселенское православие, как единство догматов и основного канонического кодекса. Непрестанным же мотивом для братского союза и единения церквей является 3-е правило Сардикийского собора, предписывающее епископам «не затворяти двери любви» и допускающее их взаимообщение при условии – «разве такмо [епископ одной области] будет позван от братий, находящихся [в иной области]»²³⁸. И, обращаясь, в частности, к той исторической эпохе, к которой относится изложенный питтакий константинопольского патриарха Антония IV, можно представить некоторые иллюстрации канонического взаимообщения между восточными патриаршими престолами, которые освещают и правильное отношение константинопольской патриархии к избранию патриархов для Александрии. Так, в 1315 г. на византийский патриарший престол был избран логофет дрома Иоанн XIII Гликис. Одновременно и александрийский престол занял патриарх Григорий II²³⁹, избрание которого состоялось в Египте, при участии местного духовенства и народа. По господствующему в церкви обычаю, Григорий II отправил патриарху Иоанну свое исповедание веры, во свидетельство духовного общения и братства. Документ, имеющий важное значение, был представлен патриархом Григорием в следующем составе.

Так как по судьбам, которые ведает Бог, я, – говорит патриарх Григорий, – был возведен в высокое достоинство патриаршества и почтен быть патриархом Александрии, то излагаю свиток нашего исповедания веры и посылаю его к державному и святому моему императору, которого и прошу сделать распоряжение объявить святейшему и вселенскому патриарху и находищемуся при нем божественному и священному синоду, ибо таким способом содержание моего истинного и непоколебимого исповедания может распространиться и среди всех других²⁴⁰.

«Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя... Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь. Кроме того, исповедую Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святаго, в трех совершенных ипостасях единаго Бога всесовершеннаго, в едином существе и Божестве три ипостаси, существующия сами в себе, во [имя] которых я и крещен и усовершен и духовно возрожден. [Исповедую] же Сына Божия, превечное Слово, Господа нашего Иисуса Христа, ради благоутробия щедрот и безмернаго и несравнимаго человеколюбия, по благоволению Отца вечнаго и содействием Всесвятаго Духа, сошедшаго для спасения рода нашего и принявшаго плоть без хотения и семени мужа от совершенно чистых и священных кровей всенепорочной Богородицы и Приснодевы Марии, и исповедую, что Он явился из чрева ея двойственно – Бог вместе и человек, совершенный всецело по Божеству, ибо не было изменено то, что и было, совершенный тот же самый по человечеству, ибо не было изменено то, что он сверх того воспринял, тот же самый единый по ипостаси в двух естествах, познаваемый в действиях и волях, в которых действует соответственно божественное и человеческое. Еще же исповедую, что всесвятый Дух, неизреченно исходящий от Отца, почивает в Сыне и есть и называется Дух Его, как сродный по природе и равночестный Ему и Отцу. Последуя святым и вселенским семи соборам, поклоняюсь относительно божественным и священным иконам и почитаю, именно, икону Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, пречистой Его Матери и Богородицы, апостолов, пророков и мучеников и всех от века благоугодивших Ему, прося, чтобы Бог по молитвам их был милостив ко мне и управлял во всем. Иокланясь с верою и со страхом лобызаю и святыя мощи их, как исполненныя божественной благодати. Всякую боговдохновенную книгу Ветхаго Завета и Новаго принимаю и почитаю, еще также и жития и творения божественных отцов и учителей и подвижников. Кроме же божественнаго крещения, исповедую, что и монашеский образ есть высок, возвышен, поистине ангельский и очистительный от всякаго греха ради совершеннаго жительства. И чтобы кратко сказать, – апостолы, как научили, мученики, как исповедали, пророки, как прововестили, учители, как определили, православная вера, как утверждена, Святая и Живоначальная Троица, как восторжествовала, – так верую, исповедую, так проповедую, принимая и признавая и приветствуя из глубины души семь святых и вселенских соборов, а еще и поместные (соборы), православно состоявшиеся, равно и то, что приняли на них и признали святые отцы наши и учители, движимые Божественным Духом, – отвергая и подвергая анафеме и все, что они отвергли и анафематствовали, а кроме того – и всякое еретическое общение и заблуждение, следуя самим святым и богоносным отцам нашим. С таким исповеданием я жил, с ним и буду жить по человеколюбию Божию и благодати, с ним же я – хорошо знаю – и отойду, имея предстать нелицеприятному и божественному оному суду, чрез него надеюсь достигнуть и вечных благ, получить которые да будет дано всем, молитвами преблагословенной Госпожи нашей Богородицы и Приснодевы Марии и богоподобных ангелов и всех святых. Аминь».

Исповедание имело и подпись: Григорий Божией милостию папа и патриарх Александрии, Египта, Ливии, Пентаполя и всей Эфиопии ²⁴¹.

На ряду с представленным исповеданием уместно отметить и другой документ, относящийся к исследуемому историческому процессу – хотя и в более поздний период его развития. Именно, известно и исповедание веры, которое читалось нареченным (ὐποψήφιος) патриархом Александрии при хиротонии. Оно принадлежит Герасиму I. преемнику Кирилла Лукариса, избранному в Константинополе 30 ноября 1620 года. Любопытно, что это исповедание веры было утверждено константинопольским патриархом Кириллом, при чем слова «† "О πατριάρχης βέβαιοῖ» находятся в начале омологии, а слово «Κωνσταντινουπόλεως» – в конце ее. Документ имеет и Надписание – «† Герасим, Божией милостию нареченный [патриарх] святейшаго и апостольскаго престола великаго города Александрии своею рукою предначертал (προέταξα)». А затем следует: «† Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли... Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь. К сему признаю и принимаю семь святых и вселенских соборов, которые были собраны для охранить определенные ими каноны и святыя повеления, которые священными нашими отцами в различныя времена и лета были установлены, принимая всех, кого они принимают, и отвращаясь тех, кого они отвращаются. Еще и дерновый мир исповедую хранить и никаким способом не мыслить противное ему в течение всей жизни, обещаясь в страхе Божием и боголюбезном настроении руководить вверенную мне паству, соблюдая себя чистым от всякого лукавого помысла, насколько есть у меня силы.

«† Герасим, Божией милостию нареченный [патриарх] святейшаго и апостольскаго престола великаго города Александрии своею рукою подписал (ὐπέγραψα)»²⁴².

В отношении же к византийской эпохе предстоит сообщить, что константинопольский патриарх Иоанн Гликис, получивши исповедание веры александрийского патриарха Григория, долг свидетельство канонического его общения со вселенскою Церковью, отправил ему в ответ свой питтакий, начавши его следующим приветствием: «Святейший (ἀγιώνατε) владыка, папа и патриарх Александрии, Пентаполя, Египта, Ливии и всей Эфиопии, во Святом Духе возлюбленный брат и сослужитель». Как хорош обычай и прекрасен закон, издавна и до ныне господствовавший в наших и первых Божиих церквах, утвержденный прежним и настоящим временем и осуществлением и переданный и нам. Древность закона и почтенность обычая свидетельствуют о действительной их пользе для Божиих церквей, а польза в продолжение долгого времени сообщила им силу, так что необходимо их соблюдать, ценить и на деле доказывать их важность. Какой же это закон и какой обычай выражается в посланиях и от древности перешел ко времени настоящему? – Те самые, которые хорошо известны александрийскому патриарху, так как он уже исполнил их в отношении к константинопольскому патриарху. Именно, он прислал патриарху и состоящему при нем братству архиереев свиток, в котором отчетливо и ясно изложил им, а чрез них и всем вообще свое чистое, подлинное и исполненное всецелого православия учение о Боге. Прочитавши этот свиток, с надлежащим братским и духовным расположением принявши его и признавши, что патриарх Григорий все излагает в своем исповедании благочестиво, богоугодно и православно, патриарх Иоанн и члены священного синода воздали хвалу и благодарение Богу, как в единении устроящему церковь Свою, объединяющему учение веры и упраздняющему все козни и разделения лукавого. Вместе с тем, патриарх Иоанн и священный синод исполнили должное братское и иерархическое общение в отношении к александрийскому патриарху, братски допустивши, по церковному обычаю, поминовение его имени в священных патриарших службах и распорядившись, чтобы оно возглашалось вместе с прочим патриаршим братством²⁴³.

Патриарх Иоанн, по получении грамоты блаженнейшего Григория, намерен был воздать ему равное (ἀντεπιθεῖναι τὰ ἴσα) и немедленно ответить ему соответствующим посланием, но время не позволило ему исполнить свое намерение. Теперь же патриарх Иоанн пишет и извещает кир Григория, что и он держится одинакового учения и вполне согласен, по милости Божией, с его свитком, в котором содержится самое правое понимание догматов св. отцов, почитаемых и константинопольским патриархом. Да будет же благословен Бог и Спаситель наш, человеколюбец Господь, приведший иерархов, по многой Своей милости, в столь великую благость братского единомыслия. «Мы, – писал патриарх Иоаннн, – радуемся и веселимся братскому с тобою согласию и тождеству воззрения, святейший владыка, так что и желаем с этого времени и проникнуты весьма большим стремлением быть близко друг к другу как духом, так и по физическому и территориальному присутствию, пребывать в одном месте и совершать Богу общее и необходимое для нас богослужение и тайноводство». Прибытия александрийского патриарха в Константинополь желал не только Иоанн Гликис, но и император Андроник Палеолог, «пламенный любитель всего прекрасного, неутомимый защитник, попечитель, ревнитель и охранитель церквей», который отправил с особыми послами свое письмо патриарху и указ относительно приезда его в Византию. Патриарх Иоанн не сомневается, что александрийский патриарх поспешит прибыть в Константиноноль и просит его, в свою очередь, не медлить. Его приезд будет причиною величайшей для патриарха радости о Боге, приятен будет и императору, от которого кир Григорий и встретит достойный прием, а главное – прибытие александрийского патриарха послужит к славе благочестивых и всего христианского народа. Ведь когда церкви Божии пребывают в единомыслии и мире и имеющие в них от Бога первенство пастырской власти находятся в согласии и общении во всем, тогда и враг христианского рода, противоборствующий сатана, низвергается, подвергается ударам, удаляется от соблазнов и изгоняется, а благо мира и единомыслия сияет, все христианское общество радуется и веселится и как бы одним хором воссылает Богу славословие, чрез посредство которого и патриархи, как корифеи и началовожди столь великого блага и архипастыри, приобретают от Бога по благодати Его великие награды. Да будет же даровано достигнуть их и нам, – говорится в заключении грамоты патриарха Иоанна, – и сорадоваться духовно, ныне – в этом пребывании по телу и в совместном с твоим святительством совершении таинственных даров и вместе в радости от взаимного созерцания и беседы, впоследствии же – в удостоении вечных сияний от единосущной Троицы... ²⁴⁴.

Изложенные документы свидетельствуют о братских отношениях между константинопольским и александрийским патриархами и о проникнутых чувством любви единении и общении предстоятеля Византийской церкви с первоиерархом Египта. Для характеристики вопроса имеют значение и другие питтакии патриарха Иоанна Гликиса, обращенные к патриархам Антиохии и Иерусалима и показывающие, что тесное общение и единение константинопольского патриарха Иоанна XIII с александрийским патриархом Григорием II не было явлением единичным и исключительным, а отражало целую систему отношений между константинопольским патриаршим престолом с одной стороны и прочими патриаршими престолами с другой.

Питтакий константинопольского патриарха Иоанна ХЩ, отправленный в 1315 г. иерусалимскому патриарху Софронию III, начинается следующим титулярным обращением: «Святейший (άγιώτατε) владыка, архипастырь божественнаго Иерусалима, патриарх святого Сиона, во Святом Духе возлюбленный брат и сослужитель». Затем в послании сообщается о вступлении Иоанна на патриарший престол Византии. Однако, случилось так, что оба патриарха еще не обменялись мирными грамотами. Препятствием для них была, конечно, дальность расстояния, которое и разъединяло их физически. Духом же и в отношении общения в Боге они, но благодати Божией, нисколько и ни в чем не разделены. Посему, прежде чем была получена мирная грамота из Иерусалима, патриарх Иоанн признавал себя в духовном союзе с патриархом Софронием и в неразрывном единении, так как ни место, ни время не могут разлучить и разделить их, пребывающих в любви по Боге. Далее патриарх Иоанн сообщает, какую радость и духовное утешение доставило ему недавнее пребывание патриарха Софрония в Византии, когда он имел возможность быть в непосредственном с ним общении, видеть его и беседовать по вопросам о Боге²⁴⁵. По вступлении же на патриарший престол, он стремился написать ему, но встретил указанное препятствие. А теперь, воспользовавшись отправлением в Палестину царских послов, он посылает кир Софронию свою мирную грамоту и извещает, что о состоянии Византийской церкви патриарх все узнает от этих послов. Ведь для высоких и совершенных, подобно кир Софронию, пастырей Божиих и иерархов какое иное известие может быть приятнее и радостнее, как сообщение о положении и благосостоянии церквей Божиих? С другой стороны, патриарх Иоанн просит блаженнейшего Софрония, чтобы он ответил ему равною по содержанию грамотою (τὰ ῖσα γράμματα), т. е. сообщил ему о состоянии Иерусалимской церкви и о положении тамошних христиан. Сердцевед Бог – свидетель тому, каким искренним желанием проникнут патриарх Иоанн в отношении своего запроса и с каким большим удовольствием и духовною радостью он стремится узнать о благополучном состоянии церковных дел в Палестине. Он просит иерусалимского патриарха и впредь сообщать ему о церковной жизни в Святой Земле, к. духовной его радости и утешению и в свидетельство расположения и общения с предстоятелем Константинопольской церкви, доказывая это не только своими письмами, но и при посредстве дел, а патриарх Иоанн, в свою очередь, уже пребывает в обычном с ним общении – при посредстве церковных последований и тайноводств, где совершается возношение имени иерусалимского патриарха в доказательство единомыслия в догматах, общения, в благочестии и вере и православных, по человеколюбию и благости Божией, воззрений во всем ²⁴⁶.

В таком же роде патриарх Иоанн отправил в 1315 г. питтакий и «святейшему господину, патриарху Божия великой Антиохии и всего Востока, во Святом Духе возлюбленному брату и сослужителю» [Дионисию]. ²⁴⁷ Антиохийскому патриарху известно, что патриарший престол столицы империи несколько времени тому назад был лишен архиерея и патриарха, а теперь святейший Иоанн сообщает ему, что по благоволению и милости Божией, по великому совету и домостроительству судеб Божиих он именно был призван для служения Богу на патриаршем престоле Константинополя. Равным образом и патриарший престол Антиохии в недавнее время не имел законного архиерея и патриарха и Господь по благоволению Своему призвал [кир Дионисия]²⁴⁸. Однако, последний еще не успел прибыть в пределы византийской империи и вступить в братское общение с Константинопольскою церковью, поэтому император (Андроник II Старший), покровитель от Бога и сильный защитник, сотрудник во всем, пламенный помощник и непрестанный попечитель Божиих церквей, имея в виду и некоторые другие необходимые нужды и причины, отправил свою царскую грамоту, приглашая антиохийского патриарха прибыть в Византию. Патриарх Иоанн, в свою очередь, выразил горячее желание видеть антиохийского патриарха в Византии и не сомневается, что ни дальность расстояния, ни трудность путешествия не воспрепятствуют ему прибыть в столицу империи. По истине справедливо и вполне правильно слово пророка Давида – «се что добро или что красно, по еже житии братии вкупе», особенно же тем, которые неразрывно пребывают в единстве правых догматов и воззрений и которым надлежит, по возможности, находиться совместно и беседовать лицом к лицу, так как нужды церквей должны устранять и все трудности расстояния. В заключении послания патриарх Иоанн выразил уверенность, что антиохийский патриарх не замедлит приехать в Византию ²⁴⁹.

Таким образом, питтакий византийского патриарха Иоанна Гликиса проливает яркий свет на характер патриаршей власти в Византии и на отношения вселенского патриарха к остальным. В них нет ни малейшего намека на господство и превосходство в каком бы то ни было отношении, нет никаких оттенков властолюбивой и притязательной речи подлинного папства. Византийский патриарх проникнут чувствами истинного ко всем братства, дружеского расположения, стремится к духовному с патриархами общению, приглашает их в Константинополь для совместного совершения богослужения и обсуждения общецерковных дел ²⁵⁰. Он много раз упоминает в своих питтакиях о единомыслии и общении, которые соединяют патриархов, заявляет, что их духовного союза не могут порвать ни дальность разделяющего их пространства, ни неудобства и медленность сообщения. Идеалом взаимоотношения патриархов служит, по его воззрению, то целокупное и братское житие, которое восхваляется псалмопевцем Давидом. И это не есть союз временный и случайный, нет, – братство между восточными патриархами является выражением древнего обычая и господствующего в церкви закона, покоится на общении их в вере во Христа и любви в Боге, – значит, есть факт устойчивый и постоянный, характеризующий природу патриарших в Византии полномочий. Братское между патриархами взаимообщение выражается в молитвенном всех поминовении за богослужением. Примечательными нужно признать некоторые выражения в питтакиях Иоанна Гликиса, определенно разъясняющие и рассматриваемый нами вопрос Так, византийский патриарх говорит об – ἀδελφικὴ καὶ ὶεραρχικὴ κοινωνία между патриархами, λοιπὴ πατριαρχικὴ ἀδελφότης, ἀδελφικὴ σύμπνοια и ταὐτότης φρονήματος, называет всех вообще патриархов, без всякого обособления и себя, κορυφαῖοι καὶ ἀρχηγοὶ άρχιποιμένες Θεοῦ, грамоты взаимообщения между ними называет τά ἴσα γράμματα и т. п. Все эти и подобные выражения, согретые чувствами действительного братства, духовного союза и любви, совершенно несвойственны были надменным и претенциозным папским энцикликам и полагают широкую между ними грань, так что сопоставлять между собою энциклики папы и питтакии византийских патриархов с целью найти в них единство духа, тождество настроения и чувства, аналогию тона, – такое сопоставление будет праздным занятием, так как между папизмом и церковным византинизмом в воззрениях на характер и полномочия патриаршей власти лежит целая пропасть.

В отношении же к избранию того или иного из восточных патриархов, в частности – александрийского, должно было соблюдаться равночестное участие всех предстоятелей церквей, при чем константинопольский патриарх пользовался лишь первенством чести, а не единолично или самостоятельно мог производить такое избрание. Питтакий вселенского патриарха Антония, обращенный в 1397 г. к иерусалимскому патриарху Дорофею по поводу предстоящего избрания александрийского патриарха, и имел своею целью образовать коалицию для завершения этого дела, дабы соборным порядком, при участии и других восточных патриархов, произвести замещение вакантного патриаршего престола в Александрии. Вообще, равночестное участие всех патриархов, под председательством константинопольского, как первенствующего по чести, – вот нормальный тип патриаршего избрания и для Александрии, когда местная церковь лишена была возможности самостоятельно произвести установившимся здесь порядком избрание своего предстоятеля и когда местное духовенство и народ коллективно обращались с соответствующею просьбою именно к византийскому патриарху, как первенствующему по чести, а не власти. И патриарх Антоний IV в своем послании от 1397 г. разумел обращение к нему александрийской паствы, как conditio sine qua non предстоящего его участия в выборах, именно по мотиву первенства чести среди прочих патриархов, а не силы и властительства. По этой же причине, т. ф. как равночестный прочим патриархам, Антоний IV и стремился привлечь иерусалимского патриарха Дорофея к участию в избрании нового александрийского патриарха, стремясь создать соборность в этом деле и совместное решение общего церковного вопроса. Эта иерархическая коалиция достигла цели, и на александрийский патриарший престол в том же 1397 г. был избран Григорий IV²⁵¹.

Обращаясь же к тем семнадцати патриаршим выборам, которые были совершены в продолжение XVIII и XIX веков, надлежит констатировать, что большая их часть состоялась в согласии с господствовавшей «непоколебимой, священной, древней прономией» Александрийской церкви в избрании своих патриархов. Эта прономия, – как уже подробно раскрыто было выше, – объединяла в своем содержании следующие элементы: 1) διαδοχή, т. ф. указание правящим патриархом своего преемника или наследника по престолу из среды иерархов или вообще клириков преимущественно Александрийской церкви, а равно – и других патриарших престолов, и 2) θέλησις, или κοινὴ γνώμη, или же εκλογὴ клира и христиан Александрийской церкви, т. е. заявление духовенством и народом александрийского патриархата своей воли относительно того кандидата, которого правящий патриарх избрал своим преемником, а равно и относительно иного, угодного клиру и христианам, претендента патриаршей власти в Египте, выражение ими общего своего мнения и суждения о том или ином кандидате, заявленное устно или письменно предстоятелю Александрийской церкви или вообще избирательному собранию, и, наконец, непосредственное производство самого избрания патриарха, при участии духовенства и выборных представителей народа, которые и подают свой голос о будущем предстоятеле Александрийской церкви совместно с остальными участниками собрания. Последняя особенность в составе «непоколебимой, священной и древней прономии» Александрийской церкви в отношении избрания патриархов, именно участие народа в избирательном процессе, закреплена была и в церковных чинах хиротонии и интронизации Александрийской церкви от ΧVI века и ранее, является характерною подробностью патриаршего избирательного процесса в Египте и находится в связи с общим отличительным строем церковного управления и жизни в александрийском патриархате, определившимся в период вселенских соборов. В соответствии с тем, что александрийский патриархат по церковно-иерархическому своему строю был лишь громадною митрополией, а местный патриарх долгое время сохранял одно только номинальное достоинство ²⁵², в его избрании было предоставлено участие и народу, как непосредственной пастве этого предстоятеля церкви. В эпоху же арабского ига, поразившего Александрийскую церковь еще в средине VII века и значительно сократившего впоследствии состав православной его паствы, народ обеспечил за собою участие в избрании патриархов и в силу того, что иерархическая православная среда была в Египте немногочисленна и не в силах оказалась выполнить сложное» дело патриарших выборов без содействия более видных представителей населения. В XIV и XV веках право народа участвовать в патриарших выборах опиралось на покровительство новых завоевателей Египта – мамелюков, которые оказывали ему поддержку с целью парализовать сношения Александрии с Константинополем и порвать церковное общение местных христиан с самостоятельным византийским царством. Поэтому и патриаршие выборы в Египте происходили в это время преимущественно при участии и помощи внутренних церковнообщественных сил. Наконец, участие православного населения Египта в избрании своих первоиерархов находило аналогию в патриарших выборах у коптов²⁵³. Являясь уставным достоянием патриаршей избирательной практики, «непоколебимая, священная и древняя прономия» Александрийской церкви фактически проявлялась в своеобразных подробностях, характеризовавших почти каждое по руководству ее избрание нового александрийского патриарха.

Так, первый патриарх нашей эпохи Самуил Капасули был избран в Александрии, собором духовенства и народа, под председательством патриарха Герасима II Паллада, который предварительно и объявил его своим диадохом, при участии еиваидского митрополита Арсения, и синайского архиепископа Афанасия, по желанию клита и христиан Александрийской церкви. В избрании патриарха Самуила вполне отчетливо и раздельно и проявилась традиционная александрийская прономия, так что этот акт можно признавать типичным примером патриарших выборов в Александрии, вполне соответствующим условиям древней и священной прономии.

В дополнение к сообщенным уже сведениям о порядке избрания Самуила на александрийский патриарший престол представляется возможным отметить, что патриарх Герасим II, решившись отказаться от власти, согласился избрать Самуила своим диадохом не без участия иерусалимского патриарха Хрисанфа, который весьма благосклонно относился к Самуилу и с которым как Герасим, так и Самуил находились в переписке. Известно и письмо патриарха Герасима, отправленное патриарху Хрисанфу 27 января 1710 года, т. е. после того, как александрийским патриархом был уже избран Самуил Капасули. Здесь сообщается, что патриарх, размышляя, вследствие глубокой старости и различных болезней, о кончине и о внезапности смерти и опасаясь, чтобы от этого не произошел вред для благословенного дома, т. е. Александрийской церкви, – так как дни лукавы, – решил по божественному внушению принести отречение от престола и еще при своей жизни руками своими поставить, по милости Божией, патриарха, а потом удалиться в уединенное место и закончить остаток жизни в безмолвии и покаянии. О своей цели патриарх сообщил всем, а равно и заявил, что добровольно, без всякого принуждения, без всякого недоброго чувства, но по желанию своему и со всецелою любовью души своей он желает принести отречение от престола. И наконец, в патриархии в Каире собрались архиереи престола – Ливийский и Фиваидский и прочие отцы и все христиане – ромеи и арабы, и по общему избранию и решению, любви и радости, был предпочтен, с призыванием Святаго Духа, кир Самуил, достойный и соответствующий для того, чтобы принять честь и этот сан. И когда в церкви были поданы канонические голоса, при чем вместе с патриархом находились архиепископ Синая и митрополит Фиваиды, а предварительно был прочитан проект его непринужденного отречения, то патриарх среди церкви и всего народа своими руками возвел Самуила на престол и передал всем христианам, как пастыря их и патриарха, как истинного, законного и канонического патриарха Александрии. И была великая для всех радость и торжество. «Возрадовалась и душа моя, – писал патриарх Герасим, – и я прославил Бога, так как он удостоил меня поставить для столь бедного дома столь достойного правителя». Остаток жизни своей патриарх намерен был провести на Афоне, чтобы молиться здесь на покое о. спасении души своей и об утверждении православия и всей святой Церкви и бедного александрийского престола. В заключении письма патриарх Герасим просил блаженнейшего Хрисанфа молиться о нем и о возлюбленном собрате, блаженнейшем папе и патриархе Александрии Самуиле ²⁵⁴.

Патриарх Самуил, в свою очередь, подробно разсказал об избрании на престол в письме к иерусалимскому патриарху Хрисанфу от 1 февраля 1710 года. По прибытии своем из Константинополя в Каир в конце декабря 1709 г., Самуил нашел своего геронта, патриарха Герасима, в постоянных заботах о предстоящем отречении от престола вследствие старости и болезней, при чем он принуждал его (’αναγκάζωντάς με) быть преемником, просил и необходимую для дела сумму денег. Самуил уклонялся, боясь обвинений в том, будто бы он приехал в Каир беспокоить патриарха и злоумышлять против него, затрудняясь найти необходимые деньги, опасаясь нового правителя Египта, о котором ходили недобрые слухи, а больше всего – сознавая свое недостоинство. Но патриарх уже решил и написал отречение, призвал всех христиан, заявил о своем мнении и сказал, чтобы было произведено избрание. И все – отцы и миряне – сообща и единогласно подали голос и одобрили митрополита Ливии. Последний поцеловал руку геронта, а все прочие облобызали руку Самуила и стали готовиться к перемещению (μεχάσεθις) последнего на патриаршую кафедру. Самуил просил отсрочки, чтобы пригласить того или другого архиерея, дабы было трое подающих голос (архиепископ Синая был в Каире), но патриарх не желал, чтобы дело замедлилось. И вот, 18 января они совместно литургисали и трое хиротонисали архимандрита и епископа Арсения в сан митрополита Фиваиды, при чем было каноническое голосование, и он был предпочтен остальным отцам престола и хиротонисан по всецелому церковному уставу «И 22 [января], в день воскресный, было произведено тремя [иерархами] мое перемещение, – писал патриарх Самуил, – при чем предварительно было прочитано отречение [патриарха Герасима] и были поданы канонические голоса. Потом, когда было провозглашено наречение и дано оправдание²⁵⁵, взял меня геронт за руку и возвел на патриарший трон, и один только дал мне жезл, и было многолетствование» ²⁵⁶. Спустя три дня Самуил представлялся правителю Египта, в присутствии патриарха Герасима, всех отцов и многих христиан, явившихся в диван, где также находились турецкие чиновники. Паша расспрашивал об отречении, не было ли оно вынужденным и нет ли другого более достойного и старшего по возрасту, в пользу которого могло бы состояться отречение. Паша спросил отцов и райю, все ли они желают иметь Самуила своим патриархом, и когда был дан положительный ответ, состоялся официальный прием нового патриарха, он был одет в широкую златотканную одежду, спускавшуюся до пояса (χαβάδι), получил от паши фирман и возвратился в патриархию. Патриарх Герасим намерен был отправиться в Дамиету, а потом на Афон, хотя Самуил и христиане удерживали его. «Владыка мой блаженнейший, – писал Самуил кир Хрисанфу, – имей бедного Самуила в благорасположенной и искренней любви о Господе, как ты и прежде его имел». И далее Самуил жаловался на свое бедственное в материальном отношении положение, на затруднительность достать денег, вследствие общей бедности, тогда как его обременяют долги, сделанные и во время минувших выборов ²⁵⁷.

Из дальнейших писем патриарха Самуила видно, что при содействии константинопольской патриархии он в сентябре 1710 г. получил от турецкого султана берат, при чем об этом не мало хлопотали патриарх Хрисано и ираклийский митрополит Каллиник²⁵⁸. Патриарх Самуил вступил и в каноническое общение с патриархами – Афанасием Υ константинопольским, Хрисанфом иерусалимским и Афанасием антиохийским, со стороны которых и было сделано распоряжение о церковном поминовении его имени²⁵⁹. Но долги и бедность удручали нового предстоятеля Александрийской церкви. Здание патриархии в Каире грозило падением и для его ремонта патриарх назначил все денежные поступления от христиан в течение пяти лет. Храм в Рахити, находившийся в хане, который, как вакуф, принадлежал мусульманским мечетям Медины, нуждался в капитальном ремонте, и патриарх сделал денежный заем на этот ремонт. Доходы в Дамиетте принадлежали бывшему патриарху Герасиму, как проедру²⁶⁰. Монастырь св. Саввы в Александрии не имел абсолютно никаких доходов. Между тем в Египет приезжал новый паша, которому нужно было поднести дорогие подарки, поэтому патриарх Самуил спешил отправиться в Константинополь, чтобы «не попасть в когти» нового турецкого правителя.²⁶¹ Но внезапно разразилось большое несчастье, вызвавшее сильную и продолжительную смуту в Александрийской церкви. В Египет прибыл, как патриарх александрийский, бывший клавдиопольский архиепископ Косьма, избранный в Константинополе и уже получивший султанский берат. В письмах, предварительно отправленных в Египет, Косьма писал, что уже два года тому назад он предназначен быть преемником Герасима, после будущего отречения последнего, а Самуил – человек необразованный и, следовательно, недостойный патриаршего престола, что патриарх Герасим был введен в заблуждение Самуилом и раскаялся в его избрании, поэтому последнее недействительно. Сам же Косьма, как законный будто бы патриарх, до прибытия своего в Египет назначил бывшего патриарха Герасима своим епитропом. Однако Герасим, прибывши из Дамиеты в Каир, заявил правительству, что он отказался от престола по своей воле и вполне непринужденно и признает Самуила каноническим патриархом, как это было засвидетельствовано и многими христианами. Не ограничившись официальным удостоверением пред правительством, Герасим в ноябре 1710 г. отправил христианам окружное послание, в котором засвидетельствовал правильность избрания Самуила александрийским патриархом. Это послание было доведено до сведения и иерусалимского патриарха Хрисанфа. В нем заявляется, что Герасим, двадцать два года управлявший александрийским престолом, предполагал заведовать им до конца своей жизни, но большая слабость, старость и болезни заставили его отказаться от власти, так как они препятствовали ему оказывать необходимую духовную защиту пастве и налагали на него ответственность пред судом Божиим. Позаботившись найти себе Диадоха, патриарх остановил свой выбор на питомце ц верном слуге александрийского престола кир Самуиле, который всеми здешними христианами был признан достойным диадохии и, с призыванием Святаго Духа, был избран и объявлен и призван на это служение, как это было удостоверено и в грамоте собственноручного отречения кир Герасима. «Посему, и каноническими голосами, и общим решением и со всею церковною акривией, правильно и канонически он был перемещен законным патриархом Александрии. В законном перемещении я именно, – писал патриарх Герасим, – совместно с двумя другими архиереями и со всем клиром подал за него свой голос и душею, сердцем и словом содействовал и, взявши своими руками, возвел на престол и всем ясно объявил его патриархом, передавши собственной пастве, как законного пастыря, и непосредственно вручив с Богом паству своему пастырю по Боге, как повелевают божественные законы, каноны и устав церкви». Патриарх Герасим о непринужденном своем отречении заявил и правительству, а духовенство и народ, в свою очередь, засвидетельствовали это. Между тем, по козням лукавого, всех их подверг обвинениям вновь объявившийся претендент патриаршей власти Косьма, который в письмах своих писал, что уже два года тому назад на него пал жребий наследования александрийского престола в случае отречения Герасима. Откуда же этот жребий и кто его вручил Косьме? Кто открыл ему тайну, которая была известна только патриарху Герасиму? – Косьма обвиняет Самуила в необразованности, но Самуил известен всем (παντὶ κόσμω) и вполне одобрен Великою Церковью. Косьма несправедливо утверждает, что Самуил ввел Герасима в заблуждение и что последний уже раскаялся в его избрании: для этого у нового претендента патриаршества нет никаких оснований. Лицемерие и стремление ввести всех в заблуждение было у Косьмы так велики, что он объявил своим епитроиом патриарха Герасима, который некогда был (да и теперь по любочестию Самуила состоит) владыкою во всем и самостоятелен по чести и церковному праву. Вообще, Косьма все извратил в своей оценке и судит вопреки законам и канонам. Однако, Герасим признал необходимым вторично предстать пред правительственною властью и засвидетельствовать о непринужденном своем отречении от власти и о законности избрания Самуила, которого и все христиане опять признали своим архипастырем и патриархом. К изложенному посланию, написанному другою рукою, Герасим собственноручно сделал лишь следующую приписку: «Вследствие невозможности для меня своею рукою написать все в настоящем (послании), я в этих двух строках своим письмом подтверждаю, что все находящиеся здесь слова – мои». Приложена была печать и помещена подпись: «Герасим бывший патриарх Александрии»²⁶².

Однако, энкиклика патриарха Герасима не обуздала архиепископа Косьму в его властолюбивом притязании на александрийский патриарший престол. В начале декабря 1710 г. он отправил в Египет своего епитропа, снабдив его и султанским фирманом. Законному патриарху Самуилу, при установившихся в Турции обычаях, не оставалось ничего иного, как обесценить силу этого фирмана надежным средством – подкупом египетского паши. Но для этого ему пришлось сделать новый долг и заложить подсвечники храма св. Николая. А 17 декабря 1710 г. Самуил писал патриарху Хрисанфу, что, не смотря на все жертвы и лишения, он не уступит Косьме престола и сохранит за собою власть. Вслед затем он отправил в Константинополь антипросопов для защиты своих интересов и просил блаженнейшего Хрисанфа оказать ему свою помощь. И Самуил не ошибся в своих надеждах: как Хрисанф, так и Ираклийский митрополит Каллиник и другие обещали ему свое содействие и уверяли в благополучном для него исходе борьбы с Косьмою. Но 12 августа 1711 г. Косьма неожиданно приехал в Александрию, явился к новому правителю Египта Вели-паше и, представив султанский берат и пообещав денежные подарки ему и турецким чиновникам, просил устроить его интронизацию и торжественный приеме в диване. Но христиане, недовольные властолюбивыми притязаниями Косьмы, не только не допустили его в монастырь св. Саввы, но и подвергли оскорблениям, так что он в сопровождении нового правителя Египта вынужден был уехать в Рахити. Здесь утром одного воскресного дня он в мантии и с патерицею внезапно вошел в храм и стал на патриаршем троне. Христиане, находившиеся в храме, немедленно разбежались и сообщили обо всем властям, которые силою и удалили Косьму из церкви. Однако, он, нисколько не отказавшись от достижения своей цели, уехал в Каир, где также находился и правитель Египта. Но пятьсот христиан, с ведома турецких чиновников, которые были на стороне Самуила, подстерегали Косьму и намерены были избить его; узнавши об этом, Косьма переоделся и скрылся в доме одного мусульманина, а потом был удален из города солдатами. Тогда правитель Египта, в виду сделанных ему новых заявлений и ходатайств, официально признал Самуила каноническим патриархом, выдал ему фирман и устроил официальный прием в диване, а Кирилл вынужден был уехать из Египта в Константинополь. Здесь после отречения (4 декабря 1711 г.) от престола вселенского патриарха Афанасия V, его преемником была» избран Кирилл IV, дружески расположенный к Косьме. Кирилл, поддерживая Косьму, как законного александрийского патриарха, даже подверг Самуила грозному церковному наказанию – извержению из сана, а Косьму обеспечил содержанием из патриаршей казны. Однако Самуил не уступал в защите своих законных прав на александрийский престол и своей энергией поколебал настойчивость Косьмы. В конце 1712 г., когда Самуил, перенесши тяжкую болезнь, находился в Рахити, ему были доставлены письма из Константинополя с извещением, что представители столичной корпорации меховщиков и другие лица предлагают свое посредничество для примирения Самуила с Косьмою, который был склонен отказаться от притязаний на александрийский престол, если только получит деньги, на покрытие сделанных им в связи с этим домогательством долгов. 13 декабря 1712 г. Самуил из Рахити писал патриарху Хрисанфу, что он согласен на предложенное Косьмою условие, тем более, что христиане Каира обещали произвести необходимый для этого денежный заем, но необходимо, чтобы обязательство Косьмы было заявлено письменно и обеспечено в своем осуществлении, так как его действия причиняют большой соблазн и много вредят престолу. Однако почти весь 1713 г. прошел в заботах и хлопотах о таком займе, пока в октябре этого года покровитель Косьмы, патриарх Кирилл IV, не отказался от вселенского престола. 7 ноября 1713 г. константинопольским патриархом был избран Киприан II, который в январе следующего года оправдал Самуила и объявил состоявшееся при Кирилле IV извержение его из сана неосновательным и совершенно антиканоническим. Это постановление послужило залогом дальнейшего мира в пределах Александрийской церкви, как это видно из писем патриарха Самуила, отправленных блаженнейшему патриарху Хрисанфу ²⁶³. В марте 1713 г. Самуил получил от султана новый берат, который окончательно и упрочил его на александрийском престоле ²⁶⁴. Косьма же 7 марта 1714 г. был избран на константинопольский патриарший престол ²⁶⁵. Будучи вселенским патриархом, он обнаружил большое благородство характера и незлопамятность в отношении к Самуилу Капаисули, вступив с ним в обычное каноническое общение и с большою предупредительностью оказывал ему внимание, когда Самуил в конце 1714 г. приехал в Константинополь^{266 267}.

И. Соколов