Н.И. Хмельницкий

Николай Иванович Хмельницкий (1789–1846), потомок известного гетмана Богдана Хмельницкого, был сын одного из образованнейших людей своего времени Ивана Парфентьевича Хмельницкого, который получил образование за границей, был доктором кенигсбергского университета и известен разными сочинениями. Дарования и ученые и литературные симпатии от отца перешли к сыну: с малых лет Николай Иванович любил литературу²⁴⁵. После домашнего воспитания под руководством своего родственника, писателя Эмина, образование свое он получил в горном корпусе. На службу он сначала поступил переводчиком в Коллегию Иностранных дел, потом в 1812 г. в ополчение адьютантом к Кутузову, а по окончании войны правителем канцелярии к генералу Милорадовичу. Наконец был смоленским и архангельским губернатором.

В 20-х годах начали появляться драматические произведения Хмельницкого и возбудили интерес в публике. Их можно разделить на три рода: переводы, переделки и подражания, и оригинальные пьесы. Хмельницкий славился как знаток французской комедии, перевел две лучших комедии Мольера: «Тартюф» и «Школа женщин»; к переделкам и подражаниям относятся переделки комедий Реньяра, Буасси и Дарлевиля. Хмельницкий отличался тонким вкусом в выборе пьес для переделки и подражаний, умел отыскать в них существенное, выбрать главное, отбросить лишнее. Замечательными пьесами считались: «Говорун», «Воздушные замки», «Бабушкины попугаи», «Суженого конем не объедешь», «Новый Парис», «Карантин», «Нерешительный, или семь пятниц на неделе» и «Светский случай». Они часто давались на сцене и с большим успехом представлялись на благородных и домашних спектаклях. Они отличались чистотою отделки и изящным художественным вкусом; ни в одной из них нет грязного каламбура, сальной двусмысленности, или грубой шутки, которые могли бы оскорбить тонкий вкус; водевильные куплеты отличаются легкостию и грациозными оборотами, которые, не поражая уха, не возбуждая грубого смеха, нравятся эстетически развитому человеку. Комедия «Говорун» – переделка с французской комедии Буасси: Le babillard; в ней осмеивается страсть к болтовне. Герой ее Звонов неумолкаемо болтает всякий вздор.

Злословье и хвалы он мастер сочинять;

Не знает одного: чтоб кстати помолчать.

…………………………………………..

Он

....Чудный человек! никак не унывает:

Ну, не с кем говорить – с самим собой болтает!

Звонов говорит о себе:

По чести пресмешно и ездить и ходить,

Не встретя никого, чтоб с кем поговорить.

Увидевшись с людьми, садишься, отдыхаешь,

Толкуешь, говоришь и что-нибудь узнаешь

…………………………………………

....Одарен я памятью чудесной!

Я все перечитал, мне все теперь известно,

Я разом выучу хоть тысячу стихов,

И так понаторел, что сам писать готов!

И что ж мудреного? я знаю все размеры,

Н мигом бы попал в Софоклы иль Гомеры.

…………………………………………..

Но, кроме языков, я знаю все науки:

История из них главнейший мой предмет...

Попробуйте спросить, я мигом дам ответ.

Я знаю все, сударь; героев, их деянья,

Все царства, города и словом, все преданья!

Своей болтовней он до того надоел, что все от него бегают; но он так увлекается ей, что не замечает, как все его слушатели и слушательницы уходят и он остается один.

Что вижу? – Это ты (обращается он к служанке), но где-ж мои старушки?

Их нет – и я один. О, вздорныя болтушки!

Служанка Лиза говорит:

За ваше торжество им должно вам отмстить:

Один против шести и всех заговорить,

Замучить, разозлить, оспорить, обесславить,

И даже, наконец, их всех бежать заставить!²⁴⁶

Комедия «Воздушные замки» составляет также переделку французской комедии Колен д’Арлевиля Les châteaux en Espagne.

В ней нет, по словам Хмельницкого, стихов переводных, а удержаны только некоторые мысли французского подлинника; фамилия же главного героя пьесы, Альнаскарова, взята из сказки Дмитриева: «Воздушные башни». Мичман Альнаскаров – мечтатель, любящий строить воздушные замки. Слуга его, Виктор, говорит о нем:

Мой барин человек... чудесный:

Хоть он не генерал какой-нибудь известный,

Но хочет чем-нибудь гораздо больше быть.

Иной для этого стал грудью бы служить, –

Напротив, барин мой нигде теперь не служит.

За то уж, признаюсь, он обо всем страх тужит!

Случится ли война – за книги, и всю ночь

Он сочиняет план, как армии помочь.

Мир, например, опять нам новая забота –

Зачем спешить, и что мириться за охота?

……………………………………………..

Работы нет, так он мечтаньями займется:

За тридевять земель в минуту занесется,

И тут-то уж начнем творить мы чудеса:

То землю повернем, то мерим небеса,

То в море пустимся, штурмуем, побеждаем,

Не только что себя, Россию прославляем!

И что-ж, сударыня, не больно-ль, например,

Что он за это все – лишь обер-офицер.²⁴⁷

Вдруг Альнаскаров узнает из газет, что американская компания отправляет фрегат в путешествие вокруг света; он тотчас подает прошение о том, чтобы его присоединили к экипажу.

Мне счастия искать назначено в морях;

Я еду... и вояж мой живо представляю:

Тут это нахожу, там то-то открываю,

То, сев на палубе, рисую и пишу....

Наскуча западом, к востоку я спешу,

С собою привожу: людей, зверей, растенья,

Печатаю свои прелестныя творенья;

И слава обо мне промчится с края в край.

Вот тут-то лишь меня за это награждай!

Все сделаю, я всех обогачу, прославлю!...

……………………………………………

Судя по всем вещам, я твердо убежден,

Что я к чему-нибудь чудесному рожден!

Не помню где... читал я анекдот прекрасной,

Что кто-то из морских, в час бури преужасной,

Пристал к земле, дотоль незнаемой никем....

Он поселился там, и кончилося тем,

Что вскоре жители решили меж собою

Республики своей избрать его главою....

……………………………………………

Да чем-же. Боже мой, я хуже Робинзона?

И я могу открыть прелестный островок.

Там, сделавшись царем, построю городок,

Займусь прожектами, народными делами;

Устрою гавани, наполню их судами, –

И тут-то я до вас, Алжирцы, доберусь!

…………………………………………..

Решивши бой, лечу с трофеями в столицу.

Я встречен в гавани народною толпой.

Иду... прохода нет! все ниц передо мной!

Какой восторг! везде одни лишь слышу клики:

Да здравствует наш царь! да здравствует великий!²⁴⁸

Слуга Виктор подражает барину. Купив лотерейный билет, он мечтает выиграть сто тысяч:

Сто тысяч, Боже мой! в Твоей все это воде!

Пусть барин мой себе храбрится на престоле,

Да сто-то тысяч Ты пошли его слуге!

………………………………………….

Что сделаю.... Тотчас я выкуплюсь на волю,

Тут в службу, выслужусь и черев год как раз

Вдруг Виктор наш махнет в четырнадцатый класс!

О, честолюбие! Оставь меня в покое!

Нет, Виктор, нет, мой друг, затеял ты пустое:

Из службы не всегда ведь выйдешь с барышем.

Так лучше... решено: я делаюсь купцом...

………………………………………………

Тут я, благословись, пущусь тотчас в торги;

по лавочках мои все заплачу долги;

Потом куплю себе я домик презатейный

Сперва в полку, а там, пожалуй, на Литейной,

Обзаведусь – и сам женюся наконец....

И Саша мне жена! и Виктор уж отец!²⁴⁹

Починка сломанного экипажа заставляет мечтателей остановиться в доме молодой вдовы, помещицы Аглаевой. Аглаева принимает мичмана за графа Лестова, который, увидев ее портрет у ее тетки, влюбился в нее и решился жениться и для этого под чужим именем приехать к ней в деревню. Аглаева также мечтательница; услышав о графе Лестове, она говорит:

Вот тут мы заживем! О я воображаю:

Отсюда в Петербург я с графом приезжаю;

В последнем вкусе свой обмеблирую дом,

Столицу облетим с визитами кругом.

И что же наконец?

Какое счастие! Я езжу во дворец!

Служанка ее также по своему мечтает, что она «из Саши простенькой – преважной будет Сашей»²⁵⁰.

Аглаева сначала принимает Альнаскарова восторженно, но когда открывается ошибка и делается известным, что он совсем не граф, она холодно расстается с ним. Мечты Виктора также не сбылись; билет, на который он рассчитывал, оказался потерянным. Не поймав счастия на море, Альнаскаров хочет искать его по сухопутной части и для этого намерен ехать в Индию. Когда Виктор сокрушается, что все их замки рушились:

Флотилия, престол, невеста, мой билет,–

Пропало все, и нам ни в чем удачи нет!

Ах, Боже мой, за что я погибаю с вами?

Альнаскаров говорит ему: «Утешься, Индия осталася за нами»²⁵¹ . Этот стих сделался так популярен, что обратился в пословицу.