1.6. В Мешехонском приходе

На другой день (24 апреля) мы поехали со старостой в село Мешехонье. Я рассчитывал, что в среду (25-го), в праздник Преполовения, придет не мало народа в церковь и будет с кем и для кого поговорить. Но оказалось, что в этот день и службы здесь не бывает, потому что народ не считает Преполовение за праздник и работает. Решили поэтому съездить в деревню Кирьяково и дали туда знать через церковного сторожа; еще дали знать в другую какую-то деревню, чтобы желающие слушать беседу приходили в Кирьяково. 25-го утром мы встали в 6-м часу и вместе с мешехонским священником, о. Николаем Левицким, поехали туда. О. диакон повез мешок моих книг. До Кирьякова версты три. Для беседы избран был дом Якова Семенова, кирьяковского богача и купца.

Народ собирался постепенно. Все стулья и диваны были заняты; принесли скамьи, – и те заняли. Много народа стояло в передней и в сенях. Двери, разумеется, были открыты. Кроме мужчин (человек до 50) были женщины и даже дети, хотя и не много. Итак, несмотря на то, что день был рабочий, народу сошлось довольно. Иные приходили прямо с пашни, от сохи, бросив для беседы работу. Сначала мало было собственно собеседования: я говорил, и меня молча слушали, как слушают проповедь в церкви. С приходом знакомого мне по великопостному собеседованию в Домшине Василия Яковлева беседа оживилась. Он прибежал прямо с поля, босиком и в одном коротеньком полушубке. Сотворив обычный начал, при чем довольно громко читал начальные молитвы, он поздоровался с о. Николаем и со мной, как со старым знакомым. Извинился, что не поспел к началу: «Хотелось допахать загон». Высказал, что рад еще случаю побеседовать, и уселся напротив меня.

На этом Василье Яковлеве я могу видеть, что даже кратковременная беседа не остается без влияния. Из домшинского собеседования он многое запомнил. И, – почему он особенно и запомнился мне, – имя Иисус он уже не боялся выговаривать, делая ударение там, где следует: он говорил не Ии́сус, но Иису́с. Я напомнил ему великопостную беседу с ним. Так как он тогда не видал старопечатных книг, то я показал ему это имя в Иоасафоском и юсовом (из семинарской библиотеки) Евангелиях. Он мало спорил. Другие же поспорили, – и больше всех Севастьян Трифонов, русый мужик лет 50. Он, в разговоре, часто посматривал в какие-то рукописи. Отсюда, очевидно, он черпал свои мысли. При одном случае он даже предложил мне прочитать «вот это».

– Что же это такое?

– Виноград российский и соловецкая.

– Благодарю, – отвечал я. И читать не стану. Читал и знаю...

Севастиан опечалился... Его книга, которой он верит, вдруг при всем народе удостоена такого отзыва, что и читать ее не стоит. Ему было обидно за свою книгу и веру, которая держится вся на этой книге.

– От чего? Хорошая книга.

– Хорошая, говорю, – особенно название «Виноград»... Василий Яковлич! Поговори-ка ты ему об этих книгах, которых не читал и не одобрял не то – что патриарх, или архиерей, но даже и ни один древлеправославный дьячек. Помнишь, что ты говорил об не свидетельствованных книгах?

Василий подтвердил, что ни на Соловецкую, ни на Виноград и подобные книги никак нельзя ссылаться: они не имеют ни дониконовской древности, ни надлежащего церковного авторитета.

Севастиан спрашивает: «Что же? – так ничего и не стоят они?»

– Нет, говорю, стоят; но столько же мало для меня, как наша история для тебя. Василий не даром не придает таким книгам никакого значения в спорных вопросах. А между тем вы всю свою мудрость почерпаете из этих книг: вы стоите не на старопечатных и старописьменных книгах, а именно на этих сочинениях ваших первых наставников. Ведь если рассуждать так, как рассуждается в Соловецкой, тогда нельзя следовать никакой книге, потому что разностей в книгах множество, а Соловецкая всякую разность одной книги против другой зачисляет в ересь. Следуя этому способу рассуждения о книгах, что мы сделаем с самыми Евангелиями? Вот в одном напечатано: «Отче наш иже еси на небесех»; в другом еси нет. Как тут быть? Ведь это ересь, по разуму Соловецкой. Или вот еще: читайте Триодь патриарха Иова (читаются книги при этом). Напечатано: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот дарова». В Триоди же патриарха Иоасафа (в Вологодской моленной видал) эта же песнь так читается: «Христос воскресе из мертвых, смертию на смерть наступи, гробным живот дарова». Вы слышите разность? Знай эту разность Соловецкие челобитчики, они непременно обличили бы патриарха Иоасафа в ереси; а за ними вы, не рассуждая, стали бы кричать, что Иоасаф еретик, потому что вместо «смертию смерть поправ», напечатал «смертию на смерть наступи». Ведь кричите же, что Никон еретик, потому что Христос воскресе читается в его книгах не по Иоасафовски, а по Иововски.

Утвердивши, как мне казалось, своих собеседников в той мысли, что разница в буквах не есть еще разница в вере, и что Соловецкая челобитная не надежный руководитель, я возвратился к той мысли, что старые книги не оправдают старообрядцев. Так я указал по этим книгам, что в них встречается имя Иисус.

– И, однако, – продолжал я, – вы обвиняете нас, что будто бы под этим именем Иисус мы веруем в иного бога... в антихриста... Такую дикую мысль выдумали ваши первоучители; а вы ее повторяете! Вот об этом вашем обвинении давайте поговорим.

И вот какие мысли я изложил им. Об Иисусе Христе повествует святое Евангелие, что Он родился, когда «изыде повеление от кесаря Августа написати всю вселенную»; умер при Понтийском Пилате; воскрес из мертвых, вознесся на небо и паки приидет со славою судити живых и мертвых. Он есть истинный Бог наш, воплотившийся и вочеловечившийся нас ради человек и нашего ради спасения от Духа Свята и Приснодевы Марии; спасение наше Он соделал на кресте, бывши умерщвлен и распят и проливши свою кровь за наши грехи... Разве таков будет антихрист? Разве он родился тогда, когда «изыде повеление кесаря Августа написати всю вселенную?» Разве Он умер на кресте за наши грехи? Разве Он вознесся на небо и сел одесную Отца? Разве Он послал апостольской церкви Духа Святого?... Боже мой! до чего можно договориться, если толковать по-вашему, что Иисус ин бог...

– Нет ваш Иисус родился 8 лет спустя после нашего Исуса, – заметили мне.

– Если так, то значит в то время, когда Исусу Христу было 33 года, Иисусу Христу было на восемь лет меньше, т. е. только 25 и значит Он был именно современник Исуса, почти ровесник Ему.

Василий Яковлев заинтересовался этими цифрами; Севастьян же долго не понимал; не понимали и другие.

Я просил Василия Яковлева растолковать им, в чем дело. Когда, казалось, уже все поняли, Гаврило с Сухолома все-таки заметил: «Исус Христос родился в лето от сотворения мира 5500, а Иисус в лето 5508. Ваша церковь проповедает другой год рождения, чем древнеправославная, какого и мы держимся».

Я заметил Гавриле: церковь не проповедует, что Христос родился в 5508 году от сотворения мира.

– Как не проповедует?!

– Она проповедует, что Христос родился; в Евангелии она находит год, в каком Он родился, – именно знает из Евангелия, что это было в том году, когда «изыде повеление кесаря Августа написати всю вселенную» (Лк. 2:1); но какой именно это был год от сотворения мира, я из уст церкви прямо не слыхал, да и ты не слыхал.

– Что вы говорите?! в вашем календаре прямо сказано, что Христово рождество было в лето от сотворения мира 5508; как же вы уверяете нас, что церковь ваша этого не проповедует!... Покажите календарь; есть он у вас?

– Календаря со мной нет; да и зачем он мне?! Ты не говори: в вашем календаре! Календарь не церковная книга; он столько же наш, сколько и ваш.

– Да ведь ваша же церковь проповедует, что Христос родился в 5508 г. от сотворения мира!!

– Никогда этого церковь не проповедала. Она проповедует Христа, «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Святаго и Марии Девы, и вочеловечшася». А сколько лет до воплощения Сына Божия прошло от сотворения мира, церковь, и наша, и ваша, об этом молчит. И я не знаю, в каком году от сотворения мира Христос родился.

– Как? ужели не знаешь? Ведь в вашем же келендаре (жаль, что его при тебе нет) прямо сказано, что в 5508...

– Ты опять о календаре... Да я календарю не верю, – и все тут. Разве календарь Евангелие, или Апостол, или какая святоотеческая книга? Слыхал ли ты, чтобы в церкви его читали когда-нибудь?

– Календарь не читают... А все же в новых книгах несогласно со старыми говорится о том, когда родился Христос, – в новых указан 5508-й год, а в старых 5500-й.

– Значит и по-твоему новые книги согласны со старыми, когда говорят, что Христос родился?

– В этом-то согласны, а о годе рождения не согласны.

– И о годе рождения согласны, потому что и старопечатное Евангелие и новопечатное в 5-м зачале от Луки одинаково указывают год рождения Христа Спасителя: «Бысть во дни тыя изыде повеление от кесаря Августа написати всю вселенную». И от рождества Христова, по всем книгам, идет теперь 1890 г.

– Да как же, – по-вашему до Рождества Христова прошло от сотворения мира 5508, а по старопечатным книгам 5500 лет?

– Так значит не о годе рождения спорят книги, а о том, какой это был год от сотворения мира, – так что ли?

– Да ведь это все равно!

– Нет, не все равно. Книги не спорят о том, какой теперь год от рождества Христова; значит согласно признают один и тот же год, в который Христос родился и от которого теперь идет счет лет. Книги не согласны только по вопросу о том, какой это был год от сотворения мира: одни говорят, что 5508-й, другие – 5500-й. Но ведь это не касается веры; да и между старыми книгами по этому вопросу есть разница: в одной написано, что от сотворения мира до рождества Христова столько-то лет, а в другой не столько.

– Нет, старые книги все единогласно свидетельствуют, что Господь родился в 5500 лете от сотворения мира.

– Не говорите так, потому что это неправда.

Я взял в руки книгу Кириллову и стал читать на л. 13: «пришествие Христово первое бысть с небес на землю в полшесты тысячи лет от сотворения света, егда изволи во утробу Пречистыя Девы от Духа Святаго по человечеству зачатися и родитися».

– Вот, видишь, прямо сказано в пол шесть тысячи лет» т. е. в 5500 году.

– Ну, этого еще я не вижу: здесь время рождения Христа Спасителя не указано же со всею точностью, что вот именно в 5500 году от сотворения мира оно было, а говорится, приблизительно, – в половине шестой тысячи. Но не стану спорить, – пусть тут именно разумеется 5500 год. Почитаем теперь в этой книге лист 500-й на обороте. Здесь кончается послание Константина, князя Острожского, о православной вере, написанное против унии. Кончается оно такими словами: «В лето от создания мира 7104, а от по плоти Рождества Христова 1595, месяца июля 24, написася». Князь Константин ведет летосчисление и от мироздания, и от рождества Христова. Не трудно узнать, сколько он считал до рождества Христова от сотворения мира: надо только из годов от сотворения мира до написания послания вычесть годы от рождества Христова до написания послания. Если из 7104 вычесть 1595, то выйдет 5509. Значить князь Константин считал, что Христос родился от сотворения мира в 5509 году.

– Быть не может!

– Считайте сами.

– Да тут говорится не о том, в каком году Христос родился; здесь говорится о времени написания послания.

Нужно было разъяснять, что по этим указаниям легко высчитать, какой год от сотворения мира Константин Острожский, а с ним вместе и издатель Кирилловой книги, считали годами рождества Христова. Хозяин-торговец принес счеты. И по счетам получался тот же год, какой при моем устном вычислении.

– Вот, говорю, вы сами видите, что Константин, православия великий защитник, считал годом Рождества Христова от сотворения мира не 5500-й год, а 5509-й, – значит ровно 5508 лет. Жил же Константин Острожский много раньше Никона, – значит, не Никон выдумал 5508 год. Не говорите же на нас, что мы отбавили 8 лет Христу. Видите, одна и та же книга, а по-разному говорит на разных страницах о годах от сотворения мира до рождения Христова. Хотите ли видеть, что и книга Вера признает не один и тот же год рождения Христова.

– Покажи.

Я раскрыл Книгу о вере и стал читать на листе 167, на об., из 18 главы: «Соборов описание вкратце. Первый собор в Никеи вифинийстей, в лето от сотворения мира пятьтысящное осмь сот 25, по иных 300 осмое надесят. А от воплощения Сына Божия 325 (по неких 318)». Слышали, что я прочел?

– Слышали. Ты нам растолкуй.

– Толковать тут нечего, – надо просто запомнить, что прочитали. Что мир сотворен и что первый вселенский собор был – это, несомненно. Но сколько лет прошло от сотворения мира до 1-го вселенского собора? «Первый, читаем, собор в лето от создания мира 5825-е, по иных 318», т. е. 5318. Велика ли здесь разница в счете лет до собора от создания мира? Вычтите из 5825 лет 5318, останется 507 лет. Вот вы и потолкуйте! Считали годы от сотворения мира до первого вселенского собора, и одни насчитали 5825, а другие на 500 слишком лет меньше, – только 5318!

– Пойдем дальше: «а от воплощения Сына Божия 325 (по неких 318)». Опять, – считали, сколько лет прошло от рождества Христова до первого вселенского собора, и также разные люди по-разному сочли, – одни говорили 325, другие – 318. Вы не очень удивляйтесь такой разности; ведь вы хорошо знаете, что «сколько голов, столько умов»... Вот, что ваша церковь построена, – это верно, и что отец Николай при ней священником, – это тоже верно. Об этом никто не может спорить. Ну, а сколько лет прошло с построения вашего храма до поступления к нему о. Николая, об этом я могу с тобой, примерно, Василий Яковлевич – спорить. Ты скажешь, что о. Николай поступил к вам 180 лет спустя от построения вашей церкви, а я, пожалуй, буду говорить, что не 180, а 161 год спустя. Беды в этом не будет. Но возвратимся к тому, что мы прочитали в Книге о вере. Сообразите вы сами: говорится, что до 1-го вселенского собора от сотворения мира прошло 5825 лет; теперь, если от рождества Христова, как здесь же говорится, прошло до этого собора 325, то значит от сотворения мира до рождества Христова считается 5500 лет (5825 без 325 = 5500); а если, как здесь же говорится, прошло не 325 лет, а только 318, то значит и от сотворения мира до рождества Христова считается уже не 5500, а 5507 лет (5825 – 318 = 5507). И еще в той же книге говорится, что от сотворения мира до 1-го вселенского собора другие считают 5318 лет. Теперь, если от рождества Христова до собора считать 325 лет, то от сотворения мира до рождества Христова выйдет только 4993 года (5318 – 325 = 4913), а если считать 318 лет, то выйдет 5000 (5318 – 318 = 5000).

– Повторим, что мы узнали из Кирилловой книги и Книги о вере относительно года рождества Христова от сотворения мира:

по Кирилловой книге л. 500 об. это есть 5509-й год (7104– 1595 = 5509)

по Книге о Вере л. 167 об. это есть:

1) 4993-й год (5318 – 325 = 4993).

2) 5000-й год (5318 – 318 = 5000).

3) 5500-й год (5825 – 325 = 5500).

4) 5507-й год (5825 – 318 = 5507).

– Итак, мы сравнивали показания двух книг о годе рождества Христова от сотворения мира и нашли 5 различных цифр, при чем есть разница не только на 8 лет (как между годами 5508 и 5500), но и на целых 516 (5509 и 4993). А все же, во всех этих местах одинаково проповедуется рождение единого Христа. Рассуждай я, как рассуждают иные из старообрядцев, что, если в разных книгах указаны равные годы от сотворения мира до рождества Христова, то, значит, в них проповедуется не об одном Христе, – рассуждай я так, я бы не знал, что мне делать с этими старопечатными книгами, в которых так различно определяется год рождества Христова. Но я не боюсь, что один человек насчитал на 8 лет больше, а другой на 507 годов меньше от мироздания до рождества Христова, – я не боюсь такой разности, я знаю, что мир сотворен единым Творцом всего видимого и невидимого, и что здешний мир людской спасен единым безгрешным Господом нашим Христом, Сыном Божиим, – а до годов мне мало дела... Я знаю хорошо, что все это было действительно; а сколько лет тому назад было, – об этом хорошо, если знаю, но никакой беды нет, если и не знаю.

Речь о разности в летосчислении шла очень долго. Слишком трудно было моим слушателям принять, понять и согласиться, что может быть такая разность. Однако должны были понять и согласиться. Вообще, я употреблял все старания, чтобы доказать, что разность в летосчислении на 8 лет не может служить доказательством, будто новые книги проповедуют иного Христа сравнительно со старыми.

Когда шла речь о причащении, я, разобравши беспоповщинские мудрования о возможности для христианина обходиться без причащения святых тайн, приступил к изложению положительного учения церкви об этом великом таинстве. В это время надвинулась очень грозная туча; в комнате, где мы беседовали, стало темно. Народ под грозой затих, крестясь при каждом ударе грома. Я говорил (между прочим):

– Никто не знает лучше самого Установителя таинства причащения всей его нужды для нас, грешных людей. А он что говорит? Своим божественным словом Он заверяет всех нас, что необходимо причащение каждому, верующему в Него: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе.

Только что я прочитал по Евангелию это слово Христа Спасителя, как раздался необыкновенно сильный удар грома. Многие вздрогнули; все перекрестились. Когда замерли последние звуки грома, я продолжал:

– Слышнее, чем этот гром небесный, раздалось слово Христа Спасителя. Мы одну минуту слышали этот гром; а слово Христово на все века гремит: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе. И если, когда грянул гром, все невольно вздрогнули и перекрестились, то как же до сей поры не образумятся наши беспоповцы, как не страшен им гром Христовых словес, что без причастия невозможно спасение? Этот гром прокатился как бы прямо над беспоповскими головами; а они не слышат, или не слушают. На что уж немцы, лютеране, и те причащаются; а наши русские, величающие себя православными, мечтают, что будто бы можно спастись и без благодатного таинства соединения со Христом. И не только сами не принимают Христа чрез это таинство, но и других учат жить без причащения святых тайн. Но мы, ученики Христовы, не разлучились со Христом. Господи! Камо идем? Глаголы живота вечнаго имаши... А вот глагол Его: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе. И глагол Его ясен, как эта ослепительная молния, и слышен, как этот оглушительный гром, и страшен, как гром же, даже страшнее грома. «Страшен ответ Христовых словес» говорится в книге о Вере (л. 51, гл. 6), и яко истина суть словеса Его сим заключает: небо и земля мимо идет, словеса же Моя не мимо идут (Мф. 24:35). Кто не ужаснется от выше реченного запрещения и не послушает гласа Господня? разве той, иже живот вечный погубити хощет...» Мы не хочем погубить живота вечного, мы хочем спасти его; будем же слушаться гласа Господня, который призывает нас: приимите, ядите, сие есть тело Мое... пийте от нея вси, сия есть кровь Моя, – решительно все, и старые, и малые, и люди всех стран и народов, – потому что за всех Христос положил свою душу и за всех пролил свою животворящую кровь. Кто наперекор Христову повелению «пийте от нея вси», становится к сторонке, когда другие идут к чаше святого причащения, как бы говоря: идите вы, а я не пойду, тот несчастный думает, очевидно, спасти свою душу сам, своими силами.

Толковали и о разных «новшествах», считаемых староверами за страшные ереси, о чае, о табаке, бородах. Они утверждали, что брить бороду – грех. Я отвечал:

– По-моему, мужчина с бородой благообразнее, чем без бороды. Особенно не идет бриться старикам. По-моему, борода, особенно хорошая, большое украшение мужнины. Кроме того, бородой мужчина отличается от женщины, и не нужно лишать его этого отличия. Но все-таки, ужели грех – брить бороду?

– Грех, – говорят, – потому что ей Бог повелел расти.

– А волосы на голове грех подстригать?.. а ногти грех остригать? Ведь и им Бог повелел расти...

– На голове – другое дело...

– Ничем, – говорю, – не разнятся волосы на голове и на бороде. Если грех брить бороду, то грех же и стричь голову.

– Нигде не писано, что грех стричь голову, а про бороду писано, что ее грех брить.

– Где же писано?

– В Кормчей.

– Это послание, что ли, монаха Никиты, напечатанное в Кормчей? Ты его разумеешь, когда говоришь – писано о бороде?

– Да.

– Слушайте, что я скажу об этом. Никита не святой отец и послание его не каноническое, как есть канонические послания некоторых святых отец, – это раз. Второе: Никита написал послание о латинских ересях; он делает обличения латинских отступлений на основании Евангелия и правил св. отец и вселенских соборов. Но когда он дошел до обличения брадобрития латинских попов, то промахнулся, сославшись на закон: в законе писано: «постризало да не взыдет на брады ваши». Он говорит: в законе; а в каком законе? В нашем христианском нет указа, чтобы не бриться, или не стричься. Это было писано в ветхом законе; но ведь «прейде сень законная, благодати пришедшей». А если кто думает, что непременно нужно исполнять обрядовый закон Моисеев, тот почитай в Деяниях апостольских главу 15 об отмене Моисеева закона для христиан, и еще в Послании Ап. Павла к галатам, где говорится, что даже обрезание, самый главный из обрядовых законов Моисея, не имеет никакого отношения к нашему спасению, что все спасение наше во Христе. Монах Никита сослался на закон; но ведь в этом законе и свинины не велено есть, однако христиане едят ее, не смотря на запрещение ветхого закона. Значит, христиане могут бриться и стричься, не смотря на запрещение ветхого завета. Кто думает, что безбородого, с остриженной, или бритой бородой, Бог в рай ни примет, тот не знает Евангелия, где нет и помину о спасительной силе человеческой бороды.

Была еще речь о дрожжах, – спрашивали: «можно ли печь просфоры на дрожжах? – ведь дрожжи делаются из хмеля, а в хмеле пьянство».

Я сказал: «Если бояться хмеля, в виде дрожжей, то как не боимся причащаться вином, под видом которого преподается кровь Христова? Сам Христос установил таинство причащения Его кровию под видом вина».

Много и еще было говорено и спрашиваемо. Конец дня прошел именно в вопросах; мои собеседники не спорили, только все спрашивали, особенно Василий Яковлев. Мы мирно расстались в 7 часов вечера.

Возвращаясь с о. Николаем в село, я чувствовал себя очень хорошо и, казалось, не замечал устали, хоть проговорил 12 часов непрерывно; но, поужинавши, заснул как убитый.

На другой день (26 апреля) я часов до 12 все ждал Василия Яковлева и других, которые с ним хотели придти еще побеседовать; но они не пришли. Из Курьякова пришли только два брата – старики, не бывшие вчера на беседе за отлучкою куда-то из деревни, да из соседнего Елданского прихода – несколько женщин, также из других деревень всего до десятка. С ними побеседовал часа три и вечером в 4 часа я уехал из Мешехонья.