Глава первая

Доисторический период Валаамской обители, от основания при Апостолах Христовой Церкви на Валаамских островах до преподобного Авраамия, архимандрита Ростовского Богоявленского монастыря, Валаамского постриженика, с 1-го века по Р. X. до 960-х годов.

Валаам языческий. – Посещение Валаама св. апостолом Андреем, основателем христовой церкви у скифов и славян. – Основание монастыря на Валааме. – Преподобные Сергий и Герман. – О житии их и памяти после смерти. – Игумены Иоаким и Феогност. – Состояние при них Валаамской обители. – Замечательный постриженик этого времени на Валааме. – Надежда на отыскание новых данных о доисторической судьбе Валаама в русских и иностранных архивах.

Основание Валаамского монастыря исследователи истории отечественной Церкви относят: кто – ко временам св. Ольги, кто – ко времени св. Владимира, иные еще позже, и все основываются на одних вероятностях. До открытия исторических данных мы допускаем доисторический период существования христианства и иночества на Валааме. В этом периоде нами собраны сведения, заимствованные из устных преданий и письменных памятников Валаамской обители. Пользуемся ими со всею внимательностию. Времени и дальнейшим открытиям предоставляется решить в какой степени они достоверны.

Христианская вера и Церковь в давние времена силились утвердиться преимущественно на тех местах, которые прежде служили центром язычества. Оно и понятно: с уничтожением центра рассыпалось в прах все языческое идолослужение, и с основанием на развалинах его Христовой Церкви полагалось прочное основание истинной веры и Богопочтения. Этот исторический факт повторился и на Валааме. Предание именно говорит, что в древности на Валааме было главное капище Велеса (или же Волоса) и Перуна, которым покланялись и приносили жертвы, живущие по окрестностям язычники. Это был Валаам языческий! Таким застал его век Апостольский. Ничего нет в этом предании невероятного; оно находит для себя оправдание в самой местности и названии Валаама. Кто увидит и вполне оценит величественную природу Валаамского острова, громадность и угрюмость его скал, таинственную примрачность его лесов, свирепость устремляющихся на него волн, отдаленность его от человеческих населений: тот легко признает, что Валаам, согласно преданию древности, мог быть местом служения языческим богам и жертвоприношений. Сравнивая местность этого острова с окружающим его пространством Финляндии, не трудно усмотреть, что на Валаамском материке грубый идолопоклонник мог удобнее, чем на другом месте, суровые свои думы и ощущения менять на благоговение пред Всевышним, как они понимали и представляли Его себе. Там и жрецы идолов, среди величественно-мрачной природы, сильнее могли действовать на внешния чувства и чрез них – на ум, волю и воображение приходящих язычников. Этимологический разбор слова: Валамо – как называют остров Финны – подтверждает вероятность предания. Слово Валамо состоит из двух слов: мо, по-ижорски значащего земля, и Вал, которое можно считать одного корня со словами Ваал, Волос и Велес³. Так Валамо будет значить земля Велеса, т.-е. место, Велесу посвященное.

Местное христианское предание к этому прибавляет, что св. Ап. Андрей Первозванный, просветитель Скифов и Славян, прибывши из Киева в Новгород, отсюда по реке Волхову достиг Ладожского озера, а потом – до Валаама. Там благословил горы каменным крестом, истребил капища Велеса и Перуна, обратил в Христову веру и жрецов идольских и обитавших на острове язычников, положил основание на Валааме исповеданию веры Христовой и оставил пастырями новособранного стада Христова некоторых, сопутствовавших ему учеников. Вот еще когда в Валааме утвердилась православная Христова вера!⁴ Если признают достоверным предание о пребывании св. Ап. Андрея в Киеве и пределах Новгородских, то отчего же не могло быть, чтобы Апостол предпринял путешествие на Валаам, где надлежало сокрушить для водворения Христовой веры оплот и господство язычества в северных странах? В рукописи Оповедь говорится о сем с полным убеждением в истинности сего предания, следующими словами: „Св. Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Родень, Скеф, Скиф и Словен смежных лугами (степями), достиг Смоленска, и ополчений Скоф и Славянска Великого и Ладогу оставя, в лодью сев, в бурное вращающееся озеро на Валаам пошел, крестя повсюду и поставлял по всем местами кресты каменные. Ученики же его Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма повсюду сделали ограды и все посадники доезжали от Словенска и Смоленска, и многие жрецы окрестились и капища Перуна и Велеса разрушили и уничтожили”.

О пребывании св. Ап. Андрея на Валааме подтверждает сказание „Оповеди”, хотя не в такой подробности, и другой памятник древности: это именно Вселетник Киевского митрополита Илариона, лета 1051. Во „Вселетнике” говорится о сем так: „Ноября 30 св. Апостола всехвальнаго Андрея Первозваннаго... и Церкви поборника всхвалим: за не, якжо древле тому приити в Киев, Смоленск, Новград, Друзино (Грузино) и Волаамо”. Нельзя отказать в достоверности этому свидетельству, которое явилось во дни процветания Валаамской обители, где сведение о сем могло сохраниться разными путями, и явилось из-под пера всероссийского митрополита, к которому Валаам мог иметь иерархическое отношение. Итак, устные и письменные предания Валаама и свидетельство внешнее одинаково утверждают, что Православную веру Христову на Валааме основал св. Ап. Андрей.

Продолжалось ли христианство на Валааме непрерывно до времени основания там монастыря – этого положительно нельзя теперь определить. Но мы не можем не привести из рукописи Оповедь, по изложению г. Сулакадзева, любопытнаго, хотя и краткого, сказания о дальнейшей судьбе христианства на Валааме после св. Ап. Андрея. „И тако, путешествуя в древности по берегам и на Валаам Сергий (преподобный) завернул и многие Очеслава монеты, под названием столпцы взял и Гуруслава монеты, лепешки златыя; и Полимслав производил строение, а Нуреб и Дористен строили бойницы... и камни с письменами... и упросил вечу (суд из избранных мужей), собравшуюся на берегу рва, о военной обороне, и Овай младый, силач непобедимый, явился в судилище пред седмь истцев, дабы злосчастию сделать определение по закону XII князей, и тако закон вечевой и правление посадническое сим было управляемо, и Варсав судостроитель водяных, и Сила остроумный, а Сергий изобразитель (т. е. умеющий писать, резать, выделывать буквы и другия вещи из камня и дерева) любил поселенцев иностранных, простых крестьян и рабочих людей, и жил три года только, доколе Варсав отиде к реке Луве, и потом чрез малое время отшел в Коневец, а Сила умре. Сергий окрестил Мунга, наименовав Куартом и в сие время Сергию было 60 лет. И когда он скончался в пещере Вага, то Куарт, схороня оное (т. е. тело его), поставил тот каменный крест на его могиле, который оставил св. Ап. Андрей на Валааме. В теж времена, Дрегфичей посадник Жлотуг укрылся от Каракаллы императора римского на Валаам и в пещере св. Сергия избежал опасности и погони.”

При недостаточности сведений о древности Валаама, нельзя пренебречь сказанием древнейшей рукописи Оповедь, которая с такою определенностию говорит о давнопрошедших явлениях общественной жизни и христианства на Валааме. Из приведенного драгоценного отрывка видно, что на Валааме, после Ап. Андрея, существовала и, может быть не прерываясь, правительственная организация, во главе которой, между другими лицами, стояли Очеслав и Гуруслав, очевидно Славяне и, вероятно, посадники, что там существовало своё вече, по образцу Новгородского, из семи избранных истцов; что обитатели Валаама под сим управлением имели свои законы XII князей; что они принимали меры для обороны от нападения врагов; что у Валаамского правительства были свои монеты; что там Полимслав, Нуреб и Дористен производили строения, некто Варсав строил водяные суда, а Сергий знал и любил письмена; что о Валааме знали и в чужих землях и, в случаях личной опасности, искали себе спасение в нём; что, наконец, и каменный крест св. Ап. Андрея сохранялся там до времени преп. Сергия Валаамского, что указывает на существование христианства. Одним словом: Валаам, до основания на нём монастыря, принадлежал Славянам и, вероятно, находился в гражданском союзе с Новгородом, и на Валааме не исчезали следы христианской православной веры до преподобного Сергия, хотя рядом с христианством не прерывалось ещё и язычество.

Что касается жизни иноческой, она явилась на Валаам гораздо ранее св. Равноапостольного Владимира и св. Ольги: ибо в 960 году, как видим из жития св. Авраамия Ростовского⁵, там было уже значительно устроенное монастырское братство, управляемое игуменом. Основателем монашества на Валааме почитается преп. Сергий, Валаамский чудотворец. Он не был туземцем Валаамских островов, а пришел туда, как говорится в церковной службе (стр. 34, изд. 1862 г.), от восточных стран. Одни из исследователей догадывались, что он был грек, другие – что он славянин и из новгородских посадников. Но мы ничего не скажем за неимением данных. По рукописи же Оповедь видно, что он был изобразитель, что жил, спасался и кончил жизнь свою в пещере некоего Вага. Св. Сергий был не простой монах, но священноинок, как изображают его, по преданию, и на св. иконах, из коих первые были списаны с нетленных мощей преп. Сергия уже после его успения, как увидим ниже. Учреждая иночество на Валааме, он в то же время распространял там христианство, окрестил Мунга, вероятно, лицо знатное, назвав его Куартом. Он умер, проживши более 60 лет на земле. Куарт, из признательности к нему за просвещение христианскою верою, принимал особенное участие в его погребении и поставил на его могиле каменный крест св. Ап. Андрея, просветителя Валаамских островов.

Дело преп. Сергия по устройству иночества продолжал на Валааме преемник его св. Герман. По сказанию церковной службы, и он пришел на Валаам от восточных стран, саном же был, как изображается на иконах, в древности снятых с нетленных его мощей, также священноинок. По смерти пр. Сергия он был настоятелем иноческой общины на Валааме. На свою долю пр. Герман так много потрудился для утверждения монашества там, что предание, наравне с преп. Сергием, ставит его основателем монашества на Севере. О жизни и подвигах св. Сергия и Германа в службе говорится, что их любовь к Богу была неразлучна, союз братолюбия – истинен, молитва непрестанна, нрава кротость, слез струи приснотекущие, пост, бдение и труды – предел естества превосходящие (стр. II, изд. 1862 года). Ещё при жизни они имели от Бога особенные дары Св. Духа. Тии святые – Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы преславные, говорится в прошении архимандрита Макария 1696 г. – ещё живи быша и тогда прорицаху (пророчествовали) настоящая и будущая. Из того же прошения известно именно, что они предсказали о запустении обители Валаамской, причиненном Шведами в 1611 году. Сверх того, в письменных памятниках последующего времени говорится, что святые Сергий и Герман законом установили быть в основанном ими монастыре общежительству („Акты историч.” изд. Археограф. Коммисс, т. I, стр. 285). По смерти Германа многие посадники, по свидетельству рукописи Оповедь, продолжали владеть Валаамскими островами. Память св. отец Сергия и Германа для всех была священна. Преосв. Амвросий, митрополит Новгородский, в донесении св. Синоду от 25 августа 1819 года, ходатайствуя о внесении в церковные книги памяти препод. Сергия и Германа Валаамских чудотворцев, между прочим, писал: в списках рукописных хранящихся в оной обители, довольно есть чудес сих преподобных. В молитве же, напечатанной при их службе, о чудесах их говорится следующее: Вы бо в недузех явистеся целители, по морю плавающим кормчии и утопающим благонадежное избавление и от всякаго смертоноснаго нашествия хранители, паче же от духов нечистых свобождение, и всяких наветом содержимых очищение и помощь. „Вселетник” митрополита Илариона дает разуметь, что и мощи святых Сергия и Германа открыты были очень рано, ещё в доисторический период Валаамского монастыря и что они неоднократно переносимы были в Новгород и обратно на Валаам. Во „Вселетнике” сказано под 1050 годом: Се лето принесоша с Валаама в Новуград великий преподобных Сергия и Германа утретли рас (в третий раз). А в „Опыте древней и новой Летописи Валаамского монастыря” к сему прибавляется, что во имя этих святых в глубокой древности воздвигнут был и монастырь (л. II, на обороте). Вот все, что известно о древнейшей истории Валаамского монастыря!

Кто же после преп. Сергия и Германа устроял иночество на Валааме – неизвестно. За ними мы встречаемся уже с Иакимом, который управлял Валаамским братством в первой и в начале второй половины X века и называется уже в рукописном памятнике Валаамскаго монастыря игуменом. За ним Валаамским игуменом был Феогност, имя коего встречается по рукописи о житии преп. Авраамия Ростовского под 960 г. по Рождестве Христове.

Во дни Иоакима и особенно Феогноста, Валаамское иночество имело уже правильное устройство. Там были игумен и братия. В обществе иноков существовали послушания, или степени для искуса, желающих ангельскаго образа. Для совершения богослужения был храм во имя Пресв. Троицы. Братия обители тщательно проводили богоугодное житие и были добрым примером для других, особенно новокрощенных. О Валаамском монастыре знали уже в Новгороде, Пскове и по другим местам. С этого времени начинается историческая судьба Валаамской обители. К числу замечательных лиц этого времени принадлежит преп. Авраамий, основатель Ростовскаго Богоявленского монастыря, постриженик Валаамской обители. Вот что говорит о нем рукопись о житии, находящаяся в библиотеке Валаамского монастыря. Мы приведем рассказ её в сокращении:

„Сей убо блаженный Авраамий чудотворец от предел Галических, града, нарицаемаго Чухлома, богату родителю сын, но неверных; имя ему наречено по чухломски Иверик. Он от рождения своего был расслаблен неисцеленною болезнию, лежа на одре своем осмьнадесять лет. Приходяще же ко отцу его купцы из дальных стран из Новограда, из Пскова и из Немец, торгуя со отцем его, видевше же отрока того в болезни суща, утешали его своим посещением, беседуя с ним и сказуя о вере Господа нашего Иисуса Христа. Слышав же сия той отрок Иверик от Новгородцев и от Псковичь о Христе Бозе нашем, удивися зело, и отпусти их с миром.”

„Сам же, лежа на одре своем, размышляя и удивляяся, глаголя в себе: како отец мой и мати мнозех богов имут и требы творят им велия; помощи же мне в только лет никоея несть от них, у Новгородцев же един Бог в Троице славимый и единою верою от них токмо славится, и такова многа человеком исцеления подает и мертвых воскрешает, и аще бы той Новгородцев единый Бог Вседержитель, в Троице славимый, дал мне облегчение, по их извещению, ныне, то пошел бы в их страну и нашел бы их Бога Иисуса Христа и веровал бы в Него, яко же и они. И по словеси сем той отрок Иверик, лежа на одре своем, много помышляя неудоумеваяся, глаголя: убо помилует ли мя когда? И се внезапу почувствовав в себе силу, нашедшую нань, и нача превращатися семо и овамо и рукама и ногама пресмыкаяся владети, и воста здрав; обозревся же в дому отца своего, изыде тай, и пойде на запад, и иде многи дни, и егда дошед верующих во Христа, возрадовася зело и нача к ним помалу приобщатися трудами своими и послушанием, а где начнут в трудех его и подвизех похваляти и почитати, оттуду избегая во ину весь, или обитель, и труды к трудом прилагая, изучаяся же по малу и книжному учению и вельми оному силе словес внимаше; они же наипаче его любляху и почитаху, и во всех окрестных Новгородских святых обителех преходя чрез седмьнадесять лет, и книжному учению зело извыче. Прииде в Великий Нов-град и видев многонародное множество и церковное украшение, удивися и рече: писано есть: се удалихся бегая и водворихся в пустыни, чаях Бога спасающаго мя. И изыде из града, ища обители, дабы от градов и весей была удалена, и пойде подле Ладожскаго эзера, и обрете обитель Пресвятыя Троицы, иже суть на Валааме, и прииде ко игумену Феогносту и братии, и пад поклонися, плачася зело и каяся, яко некрещен бе и вся поряду и подробну о себе поведа. Игумен же и братия, видевше такова благоприятна и смышленна мужа, прият его с радостию, и крести его во имя Отца и Сына и Святаго Духа и нарече имя ему во святем крещении Аверкий. По приятии святаго крещения, новоотрожденный той муж воприял и зельнейшее богоугодное тщание, служа всей братии, и труждаяся и угодное во всем в святей обители творяше; они же, видите его ревностное во всем усердие и тщание, славяху Бога и его по премногу любяху. Видев же Аверкий иноческое пребывание, яко ангельское житие, нача молити пастыря обители тоя, да сподобит его ангельскому образу. Игумен же Феогност, искусив того духовне, обрате его сосуд чист и свят Богови и, по непременному его желанию, постриже его во святый иноческий чин, нарек имя ему Авраамий, и причте к прочей братии. Преподобный же вельми возрадовася, яко бысть монах, предаде себя паче прежняго жестокому пребыванию, труды к трудом прилагая, во всех тяжких службах с великим усердием проходя, покоряя плоть духови и обладая страстьми душевными и телесными, явися искусен монах и чистоте приятелище Святаго Духа. Пребысть же ту лета довольна, и видев игумен и братия преподобнаго Авраамия трудившася довольно и искусна во всем, начаша почитати его и честь велию воздавати ему, инии же – яко пастыря и учителя того нарицати. Преподобный же никакоже сего восхоте слышати, ниже чести некия взыскати, или имети; но абие отиде в незнаемые страны, и по благословению Божию прииде в Чудский конец, близ града Ростова, и ту обита при эзере нарицаемом Неро, малу колыбицу себе поткнув (т. е. поставил малую хижину), неподалече каменнаго идола Велеса, и нача обитати во оной. Того идола преподобный молитвами своими, и данною ему (в видении) тростию от святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, сокруши, и в ничто обрати: и на оном месте храм святаго Богоявления постави. И Ростовских жителей, от тьмы идолобесия, приведи святым крещением всех ко Христу при первом Ростовском епископе Феодоре, а вторым Ростовским епископом Иларионом, с совета великане князя Владимира, и сына его Бориса, произведен во архимандрита. Обитель составив, и братию о Христе Иисусе добре утвердив, диавола посрами, и Богу преискренне угоди, доспев глубокой старости, преставися ко Господу, его же всем сердцем возлюби. В лето 6518 (от рождества же Христова 1010 года), месяца Октовриа в 29 день и погребен на правой стране олтаря.”

„Святыя же мощи его обретены нетленны во дни великаго князя Ярослава Владимировича, брата снятых Бориса и Глеба, убиенных от брат его и их, Святополка, в лето от рождества Христова 1054-е, в земли лежали оные святые мощи 44 года.”

Житие преподобного Авраамия Ростовского показывает, что в X веке Валаамский монастырь, привлекая к себе благочестивых людей, сам имел влияние на уничтожение в России язычества, содействовал к обращению идолопоклонников в православную Христову веру и развивал иночество в обществе христиан. При том устройстве, какое имел Валаам по описанию жизни св. Авраамия, легко догадаться, что деятельность Валаама в лице св. Авраамия не была единственным случаем.

Временем игумена Феогноста и преп. Авраамия заканчивается доисторический период Валаамской обители. Не полны, но драгоценны и те немногие отрывочные сведения о нем, которые удалось собрать. Есть надежда, что, с разработкою русских, финляндских и шведских архивов, и этот период впоследствии разъяснится обстоятельнее. Мы основываем эти ожидания, нечуждые важных последствий для истории России и Церкви православной, на следующих вовсе не мечтательных соображениях. В прошении Тихвинского архимандрита Макария с братиею, на имя царей Иоанна и Петра Алексеевичей, о преподобных Сергие и Германе, между прочим, сказано: яже о сем в житии их достоверно повествуется. Из этих слов можно заключить, что жизнеописание Валаамских первоначальников некогда существовало. В сборнике разных писем Валаамского монастыря, относительно сего предмета, мы нашли следующие замечания: „Занимаясь несколько уже лет собиранием источников исторических, касающихся вообще России, и для этой цели неоднократно путешествуя в Швецию, я имел случай и возможность посещать разные архивы и библиотеки шведския, и между прочими документами историческими встречал и такие, которые касаются обители вашей... Если вы желаете, я употребил бы несколько времени и на отыскание документов, в особенности же жизнеописания преподобных Сергия и Германа, и сделал бы для того особенные вояжи в известныя мне места, в которых я надеюсь найти помянутые описания...” Это к Валаамскому настоятелю игумену Дамаскину, между прочим, писал профессор Сергий Соловьев (письма от 7-го октября 1839 г. и 6 июня 1840 г.).