Валаамский монастырь

Содержание

Вступление. Географический очерк Валаама

Вступление. Географический очерк Валаама

Местоположение монастыря. – Острова, принадлежащие Валааму. – Поверхность и берега островов. – Глубина вод, окружающих острова. – Валаамские заливы и проливы. – Замечательные озера на Валааме. – Количество и качество почвы на островах. – Распределение ея применительно к населению. – Зерновые произведения Валаамской почвы. – Садовые растения. – Леса островов и искусственное разведение многих растений. – Ягоды и грибы. – Дикия животныя и птицы в лесах. – Породы рыб у берегов и в озерках Валаама. – Пресмыкающияся. – Климат и времена года на Валааме. – Художественная сторона Валаамских островов. – Их особенное удобство для иноческой жизни.

Валаамский Спасопреображенский мужской первоклассный монастырь находится на острове Валааме – одном из самых больших островов Ладожскаго озера, в древности называвшагося Нево. Остров лежит в северной части озера и по гражданскому управлению принадлежит к Сердобольскому уезду Выборгской губернии. Но монастырь издавна находился в духовной связи с православною Российскою Церковию, всегда признавал над собою власть Новгородских владык и ныне состоит под ведением С.-Петербургскаго епархиальнаго начальства. Мирских селений, как на Валааме, так и на прочих, окружающих его, монастырских островах, вовсе нет. Ближайшие, населенные мирянами, острова отстоят от монастыря не менее, как на 25 верст. Даже до города Сердоболя от монастыря считают около 45 верст. Таким образом остров Валаам, подобно св. горе Афонской, будучи отдален от материка, и притом со всех сторон водою, удаленный и от жилищ человеческих, представляет самое удобное место для населения его обществом иноков и дает последним много особых удобств для спасения души по правилам уединенной жизни.

Кроме Валаама, монастырю принадлежат еще и другие меньшие острова, числом около 40, окружающие обитель и своею группою образующие на Ладожском озере небольшой архипелаг, который от запада к востоку тянется слишком на 12 верст, а от севера к югу – верст на 7. Основные толщи Валаамских островов состоят преимущественно из огромных кряжей, темносераго гранита, который от влияния атмосферы рассыпается и по времени превращается в землю. Чем выше острова поднимаются над уровнем воды, тем рыхлее поверхность их и тем заметнее на них растительность... Части возвышений, ближайшия к воде, покрыты мохом; далее от берегов между мохом появляется мелкий кустарник, а ближе к самым вершинам разрастаются густые дремучие леса. Удобных к населению, и то разве инокам, между островами можно найти не более пяти. Остальные же, числом до тридцати пяти, по своей поверхности не представляют никаких удобств к поселению. Притом весь этот архипелаг, так незначителен пространством, что окружность его, взятая в совокупности с большими островами составляет менее 30 верст – значит, есть такие острова, пространство которых не доходит и до версты. И если бы географу открылась надобность расположить все монастырския местности по их величине, то, поставив на первом месте остров Валаам, занимающий почти три четверти всех монастырских владений, из прочих островов он указал бы только, следуя относительной величине их, на Скитский, Баионный, Предтеченский (по корельски Сирничан, т. е. монашеский), Лембос и Порфирьев. Глубина вод, омывающих берега монастырских островов, местами увеличивается постепенно, местами же сразу доходит от трех до десяти, и даже до сорока сажен и более.

Поверхность островов преимущественно гористая. Берега же их частью отлогие, а частью крутые. Во многих местах, выступив из воды совершенно отвесною скалою, они представляют мрачные, гигантские стены. Высшия точки некоторых островов стоят над горизонтом воды от двадцати до двадцати трех сажен. Видно, что природа, работая, употребила здесь страшныя усилия, чтобы создать из недр своих поселения для мирных исповедников имени Божия, непреступныя молве житейской. Воды, окружающия монастырские острова, в иных местах имеют около ста сажен глубины на расстоянии не дальше, как четверти версты от берега. В противоположность Коневскому острову, у Валаамских островов немного таких мелких берегов, где бы нельзя было приставать даже самому огромному судну. С каждым годом острова на один дюйм выступают из омывающей их влаги, которая, по ученым исследованиям, убывает на Ладожском озере в течение ста лет слишком на полтора аршина.

Светлые воды бурного Нево, вдавшись в материк Валаамских островов, образуют в разных местах живописные заливы и проливы, из которых многие служат надежным пристанищем для судов, ищущих спасения от ярости волн. В чистом зеркале спокойных вод, как исполины, величественно отражаются высокия отвесныя скалы и лес, растущий по берегам заливов и проливов. Угрюмость прибрежных утесов местами смягчается приятною каймою зелени, разостланной у подножия этих гигантов. Из всех здешних заливов и проливов более замечательны, как по величине и удобствам для судоплавателей, так и по живописности: Монастырский пролив и заливы Московский, Железняковский, Баионовский, Большой и Малый Никоновские. Монастырский пролив называется так потому, что служит путем из озера к монастырю. Длина его более двух верст и глубина от двух до семи сажен. По мнению путешественника, два раза совершившаго кругосветное плавание, живописный въезд с Ладожскаго озера в Монастырский пролив есть один из первых в мире¹. Но что сказал бы подобный путешественник, если бы увидел еще залив Московский и другие Валаамские местности, которыя, по красоте своей, стоят выше Монастырскаго пролива и которые, не преувеличивая дело, можно назвать редкими?... Заливы же Никоновский и Баионовский, по обширности и разным удобствам для судоплавателей превосходнее Монастырскаго. Из них Никонов, по счастливому своему положению, считается лучшею пристанью на бурном Ладожском озере. Со стороны озера он защищен островами: от того в сильную погоду, когда на озере волны поднимаются в виде движущихся гор, в Никоновом заливе поверхность едва колеблется.

По главному острову Валааму каймою на восточной и западной стороне тянутся к югу, в различных расстояниях друг от друга, десять красивых озерков. Более замечательные из них по своей величине – озеро Лещово и Игуменския²... Глубина этих озер различна, но нигде не превышает четырех сажен. Последния состоят из трех озерков, которыя в недавнее время соединены неширокими канавками. В некоторых озерах вода имеет красноватый цвет и железистыя свойства.

Все монастырские острова в сложности занимают около 3100 десятин земли. Почти все это пространство состоит из темно-серой луды (т.е. сплошнаго камня), местами совершенно голой, местами покрытой нетолстым слоем глины и чернозема, а больше красноватою малоплодородною почвою, образовавшеюся под влиянием атмосферы из той же луды.

Из показаннаго количества земли до двадцати десятин занято под монастырския строения, также – садами и огородами. Около пятисот квадратных саженей отведено под кладбище для иноков. Затем почвы удобной для посевов и сенокосной имеется всего до ста тридцати десятин. До семисот десятин покрыто разным лесом и кустарниками. Остальное же пространство состоит отчасти из мест болотистых, а более из каменных гор, покрытых мохом, брусничником и бесполезным кустарником. Для улучшения почвы вырываются по разным направлениям канавы, для спуска воды, а лес очищается от валежника. Впрочем, хлебопашество на Валааме вообще весьма незначительно. При благоприятной погоде и при старании нынешних иноков о земледелии, рожь на Валааме бывает, при обыкновенном урожае, сам-десятая, овес и ячмень сам-третий. В самые же плодородные годы рожь бывает не более, как сам-шестнадцатая, а овес сам-четвертый. Сено же и огородные овощи родятся в большом изобилии.

На монастырских огородах растут разные овощи, которых вполне достаточно на круглый год не только для живущих в обители, но и для раздачи Христа-ради бедным окрестным обывателям. Работы огородные начинаются в первых числах марта; в половине апреля сеют рассаду, потом садят семенные высадки; в начале мая – в парниках арбузы; потом сеют морковь, свеклу, садят картофель, капусту и наконец, сеют огурцы. В половине июля месяца поспевают горох и арбузы; в начале августа поспевает лук; к концу первой половины сентября – картофель, и наконец, в начале октября – капуста. В парниках с успехом разводятся арбузы и дыни. Арбузы бывают весом до 20 фунтов, дыни – до 7 фунтов и тыква – до двух пудов.

Яблони, вишни простые и шпанские, крыжовник, малина и смородина так плодовиты в монастырских садах, что большего не в праве ожидать и в благорастворенном климате. Яблок разных сортов, как-то: белого налива, антоновских, анисовки, опортовых и других ежегодно снимают до 900 четвериков. Сливы, груши и дули на Валааме также довольно плодовиты. Но фрукты всех этих дерев почти никогда совершенно не вызревают здесь на открытом воздухе. Кроме яблоней, все прочие растения даже еще недавно и разведены здесь для опыта в небольшом количестве, при нынешнем настоятеле. Их, за исключением вишней, зимою ничем не защищают от мороза.

На монастырских островах растет лес преимущественно хвойный: сосна и ель; довольно – березы, ольхи, осины, рябины, черемухи; есть клены, много можжевельнику; встречается мелкая калина и жимолость. По причине каменистаго грунта земли лес растет здесь особенно медленно. Несколько огромных дубов и лип, некогда занесенных рукою человека, доказывают, что и они могут расти на хороших местах Валаама. Удача этого давнопрошедшаго опыта убедила настоятеля О. игумена Дамаскина развести на Валааме не только дубы, но и другия иностранные деревья. И теперь на Валааме в нескольких школах (рассадниках) разведены и довольно хорошо растут кедры, каштаны, пихта, лиственница, лесной орех, тополь серебристый и бальзамический, вяз и другие. Тополь и в небольшом количестве – пихта, лиственница и дуб рассажены даже и по острову.

Строеваго леса на монастырских островах почти, можно сказать, вовсе нет. С перваго взгляда на обширные монастырские леса это дело кажется невероятным; но сплошной камень, из которого, как прежде сказано, состоят все острова, если где и покрыт землею, то весьма неглубоким слоем. От того деревья, мало получая питательной влаги, поднимаются слишком медленно, не толсты и внутри скоро дрябнут. Их вырывает с корнем и даже ломает поперег и не весьма большой ветер; а во время сильных бурь, какие нередко бывают на Валааме, не всегда выстаивают и самыя огромныя деревья; буйный ветер вырывает их с основанием, у котораго корни не имеют достаточной глубины в земле. Зато в дровах для топлива монастырь никогда не нуждается: по несуществованию здесь при прежних настоятелях дорог, валежнику в лесах накопилось столько, что он до настоящего времени еще не весь вывезен. Из смолистых пней и валежника, кроме топлива, добывается уголь и ежегодно до 600 пудов выгоняется смолы.

При нынешнем настоятеле, Дамаскине, в разных направлениях острова, в особенности – к тем пунктам, на которых устроены рыбные промыслы – прорезаны удобные пути и дороги. Они дают возможность сообщаться с разными монастырскими местностями, охранять обитель, сберегать леса, очищать их от множества пней и валежника, бесполезно гнившаго, своевременно вывозить вновь падающие деревья и доставлять в обитель с нужною скоростью рыбные продукты. Прежде, когда не было дорог, лес рубили для, монастырских потребностей в окружности зданий. Обитель лишалась защиты от ветров, благорастворения воздуха, терпела ненужный убыток в деревьях, и ея окрестности обнажались и безобразились. Теперь эта ошибка прежнего времени сама собою устранилась при существовании дорожек.

Из ягод в лесах растет красная малина, черная смородина, брусника, клюква, земляника, черника и другие. Грибов, кроме белых, груздей и рыжиков, можно насчитать еще более десяти сортов.

Хищных зверей на Валаамских островах нет. В лесах островов постоянно живут только зайцы, белки, лисицы и олени. Вероятно, привыкши к миролюбивым обитателям Валаама, олени не дичатся монастырских жителей, не бегут, завидев их. Случается инокам наезжать на целое стадо оленей, стоящее где-нибудь на дороге, и эти кроткие животные спокойно, без страха, разойдутся по сторонам, посмотрят на проезжающих, дадут им проехать и потом снова соединятся в свое стадо.

Из пресмыкающихся на монастырских островах встречаются небольшия змеи, ужи и ящерицы.

Постоянные на Валааме птицы: ворон, ворона, дятел, синица и воробей. Из перелетных летом живут пара или две орлов, журавли, филины, ястреба, кукушки, гагары, чайки (двух пород), утки (до десяти пород), дрозды, скворцы, жаворонки, чижи, щеглы, зяблики, малиновки, снегири и другия мелкия лесныя птицы. В 1865 году в первый раз появились горлицы и соловьи.

Рыба около монастырских островов в разное время ловится следующих сортов: лосось, палья-ямная и кряжевая, язь, хариюс, налим, щука, окунь, плотва, ерш, корюшка, ряпушка, сиг нескольких пород, из коих лучший сиг-валаамка преимущественно попадается около Валаамскаго острова, почему и называют его валаамкою. Костюшка (род маленьких осетров) и форель здесь ловятся редко, зараз по одной или по две штуки. Тюленей же много. В Валаамских озерках живут щука, окунь, карась, лещ, плотва, ерш и для опыта в 1885 году пущенная в них стерлядь. В некоторых заливах водятся раки и небольшие раковины.

Климат Валаама умеренный и не совсем постоянный. Слишком больших морозов и сильных жаров бывает весьма немного. Весною и осенью воздух довольно сырой, особенно во время туманных погод и поднимающихся с озера паров. Впрочем, и летом, по закате солнца, воздух от окружающих вод скоро охлаждается и сырость ночей бывает чувствительна. Поэтому с теплою одеждою на Валаам приходится расставаться весьма на короткое время, а монастырские печи постоянного отдыха имеют в году много два месяца.

Весна на Валааме начинается с половины апреля. Однако же и в первых числах мая местами попадается еще много снегу. Сообщение по воде между Валаамом и берегами озера открывается около половины мая. Но разбитые массы льда встречаются на озере даже в первых числах июня. В первых числах мая, по утрам ртуть становится на точке замерзания, в полдень поднимается до 9, а к вечеру опять спускается до 4 градусов тепла. Около половины мая начинают зеленеть деревья. Лето начинается со второй половины июня, впрочем, и в этом месяце еще иногда бывает по одному и по два морозца. Самые сильные жары бывают в первой половине июля: тогда в тени по утрам бывает около 16-ти, в полдень около 25-ти, вечером около 19-ти, а ночью тепло стоит только на 10 град. Реомюра. Со второй половины июля жары начинают постоянно уменьшаться, а к концу сентября ртуть становится уже на точке замерзания. Впрочем, дни без морозов по временам бывают в течение всего октября, иногда даже и в ноябре. Во второй половине августа на Ладожском озере начинаются бури и воздух становится похожим более на осенний, нежели на летний. Деревья мало по малу сбрасывают с себя летние украшения и осень делается совершенно заметною. Зима обыкновенно начинается в ноябре, а небольшой снег выпадает иногда и в первых числах октября. Морозы, как в ноябре, так и в декабре, редко доходят до 17 град., а большею частью останавливаются на 5–10 град. Самыми же сильными морозами отличаются январь и февраль: в этих месяцах ртуть понижается по Реомюру даже до 25 град. Надобно, впрочем, заметить, что холод здесь весьма непостоянен: иной год почти во весь февраль днем бывает 2–4 гр. тепла, а иногда и ночью вовсе не бывает морозов. В первых числах марта случаются дождики, что на севере редкость; потом опять становятся морозы, доходящие и до 12 градусов.

Края Ладожскаго озера около островов если иногда и замерзают в последних числах декабря, то лед их устаивает редко, и только при больших морозах и тихой погоде. В противном же случае прочный зимний путь по озеру становится только в последних числах января, а иногда в половине февраля и даже еще позже. Случается же так, что на санях по озеру и во всю зиму нельзя ездить: сильные ветры беспрестанно ломают устанавливающийся лёд и гоняют его по разным направлениям. Тогда сообщение с берегом для обитающих на Валааме весьма затруднительно. Бывает и то, что лёд всю зиму покрывает и средину озера. Впрочем, и то и другое случается весьма редко. Воды Валаамские сбрасывают ледяной покров свой не раньше мая месяца, а иногда огромныя массы льду плавают еще по озеру и в начале июня.

Остров Валаам прежде других островов, на нынешнем пространстве земли русской, сделался известен истории по происшествиям, дошедшим и до нас путем предания. По мнению Сардовальского пастора Самуила Алопеуса, описывавшего Карелию, Валаам в древние времена населяли Номады. Жили они в пещерах или впадинах, которые выделаны были в отдаленной древности на многих местах Валаама в камне береговых утёсов. Ныне эти жилища Номадов засыпаны или обвалились от времени, и если некоторые ещё заметны, то разве знаток может указать их. Ещё в не очень давнее время на гладких местах береговых плоскостей приметны были высеченные знаки; иноки, спасаясь по разным местам острова, случайно находили эти открытые, равно как и другие приметы древности и отдаленных жителей Валаама. Но никто из специальных людей не посвятил себя разбору и изучению сих древностей. В более близкое к истории время, Валаам населяли не Финны и Корелы, а, как увидим в следующей главе, Славяне, имевшие образ правления, господствовавший у новгородцев. Таким образом, если судить о Валааме по древнейшей его истории, это был остров славянский, входивший в состав новгородской территории, нередко врагами отторгаемый от Новгорода, но по самым древним, как увидим, даже новейшим правам, долженствующий принадлежать собственно России.

При скудости удобств материальной жизни монастырские владения Валаама весьма богаты дивными картинами природы. До 1045 года, когда не существовало ещё пароходства по Ладожскому озеру, Валаамская местность мало доступна была для посторонних наблюдателей ее величественная природа, постоянно возводящая помыслы к величию Создателя, почти никому не была известна. С открытия же пароходства слава её живописности заговорила о себе так громко, что, в течение последних десяти лет на Валаам каждое лето прибывают по нескольку художников со специальною целью изображать виды его восхитительных местностей. Знатоки и любители природы, хорошо ознакомившись с Валаамом, не раз выражались в один голос, что Валаам отдельными картинами своих местностей не отстает ни от пресловутой Италии, ни от живописной Швейцарии. Из числа художников много было людей даровитых, которые, одушевляясь природою Валаама, с разных её местностей списывали виды, восхищали ими любителей искусства на многих художественных выставках С.-Петербургской Императорской Академии Художеств, получали за труды свои медали и не раз приобретали право ехать за границу на счёт отечественных казённых сумм для усовершенствования себя в искусстве.

Посетители, бывающие на Валааме короткое время, не могут видеть все живописныя места Валаамских островов. Их любопытство ограничивается лишь созерцанием почти одной общей группы островов и Монастырского залива. Вёрст за пять до обители, когда пароход несется мимо островов, зрителю в величественной картине рисуются их высокие скалы и холмы, покрытые разным лесом. При солнечном освещении картина кажется много приятнее и величественнее. Взирающий на неё невольно забывает всю мирскую суету и душа его погружается в какую-то тихую радость. Но при въезде в Монастырский залив благочестивый путник приходит в сугубо изумительный восторг, производимый и красотою местности и открывающеюся ему святынею. Здесь на правой (западной) стороне пред его взорами высокая и крутая гора мыса Скитского острова, покрытая довольно рослым лесом; а там, на левой стороне, он видит небольшой Никольский остров и на нём весьма приятной, легкой архитектуры и чистой отделки храм славного в морях покровителя и чудотворца Святителя Николая, который с наружных, западных дверей храма, в резном виде, десницею благословляет всех проходящих, с верою совершающих на себе крестное знамение. Храм этот стоит на открытой вершине скалы. С востока и севера его осеняет довольно высокий, негустой лес. Миновав церковь св. Николая, пароход должен проходить совершенно подле каменной горы Скитского острова, которая приятною тению своих дерев почти до самой пристани прохлаждает пассажиров, дотоле нередко палимых на озере полуденным зноем. Левый берег залива от Никольскаго острова начинается почти голою скалою, которая незнакомого зрителя много удивляет, когда он заметит, что на отвесной её поверхности инде зеленеется бедное деревцо; разгадать это мнимое чудо с перваго раза трудно, потому что трещины скалы, по которым деревцо пустило свои корни, так малы, что их и вблизи едва можно разглядеть. С постепенным удалением от Никольскаго острова изменяется и ландшафт левого берега. Жалкий и суровый вид бесплодной скалы вовсе теряется; его заменяют приятные холмы и удодья, одетые разноцветною зеленью трав и высоких деревьев. По мере приближения парохода к Валаамской обители выставляются и её здания. Сперва из-под вершин вековых сосен, елей и кленов, растущих на возвышенном живописном косогоре, видятся только одни главы святых храмов; потом показывается новое здание водоподъёмной машины и часть келий, расположенных на западной стороне внешнего монастырского четырёхугольника. Поравнявшись же с монастырём, видишь невыразимо величественную картину: совершенно отвесную шестнадцатисаженной высоты скалу и у подошвы её тщательно разведенный фруктовый сад. Своим живописным контрастом эти явления взаимно возвышают общую красоту. Скала как будто висит над садом и уже готова рушиться, но крепко стоит она, держимая рукою Творца, о Котором сказано: и высоты гор Того суть.

Хороша весна на Валааме, одетая зеленью лесов и садов. Восхитительно лето с его восходом и закатом солнца. Но и осень и зима не отстают от них, являя в своём роде зрелища величественные и, вместе, грозные. Кисть этих времён года пишет свои картины совершенно противоположные летним. Куда, подумаешь, девалось прекрасное согласие мирных стихий летнего времени?.. Как только солнце начнёт отклонять свои лучи от Валаамской страны и сокращать для иноков свет свой и теплоту, на смену ему являются туманы и ветры, и немедля на всём озере поднимается страшная тревога стихий. Первый, так сказать, заряд бросает воздух. Сильные ветры, возмущая воды бурного и глубокого озера, почти целые пять месяцев заставляют их воевать с материком, а сами, ужасно шумя по лесам, с корнями вырывают и ломают поперёк огромные деревья. Пенистые волны, в своём яростном стремлении, смело и высоко лезут на исполинские стены угрюмых и громадных скал; но тщетна их ярость: крепкие гиганты с шумом отбрасывают их от себя, разбивая в мельчайшие брызги. Во всё время этой продолжительной и величественно-грозной борьбы вод со скалами и ветров с лесами, нигде в природе не встретишь улыбки: всё дышит суровостию. Зритель этих сцен, и в особенности непривыкший к ним, невольно погружается в глубокие думы и объемлется тайною, непонятною грустью. В тоскливое осеннее время суровость Валаамской природы несколько смягчается ещё зеленью вечно неувядаемых сосен и елей... Но когда и она покрывается изморозью и снегом, тогда природа становится ещё угрюмее, Но вот, наконец, воздух, как бы истощив силы свои в напрасной борьбе, утихает, а воду смиряют, заключая в ледяные оковы, январские и февральские морозы, и в таком виде держат её до первых чисел мая. На тех местах, где из-подо льда вода и плавающие по ней льдины делают вылазку, жестокие морозы из ледяных обломков созидают длинные и высокие батареи, возводимые иногда более, чем на шесть сажен в высоту. Эти хрусталю подобные скалы в особенности дивны при солнечном освещении в феврале, марте и апреле. Много картин в Валаамской природе; но, чтобы описать их во всей красоте и величии, много нужно времени и искусства в слове. Некоторые из писателей, посещая Валаам в числе благочестивых поклонников, посвящали описанию его свои досуги, и в нашей литературе есть несколько небольших статей и отдельных брошюр, которые доказывают, что Валаам много имеет религиозно-художественного не только что для живописца, но и для художника в слове. Кто пожелал бы ознакомиться ближе с художественною стороною Валаама в настоящем его состоянии, тому мы указали бы на издание 1865 года, |под названием: Собрание видов местностей острова Валаама, рисованных с натуры художником Балашовым. В собрании, изданном усердием Валаамского настоятеля, игумена Дамаскина с братиею, находятся следующие рисунки: 1) монастырь и его скиты – с северной стороны Ладожского озера. 2) Монастырь – с южной стороны. 5) Император Александр Благословенный – на соборном молебне, совершённом настоятелем-игуменом Иннокентием, 10-го августа 1819 г., во храме, где почивают св. мощи преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. 4) Их Императорские Величества Государь Император Александр Николаевич и Государыня Императрица Мария Александровна с Их Августейшим Семейством – на соборном молебне, совершённом настоятелем-игуменом Дамаскиным, 28 июня 1888 г., в том же храме перед св. мощами Преподобных. 8) Вид большого скита и части монастыря – с колокольни монастырской. 6) Большой скит – с южной стороны. 7) Вид монастыря – с колокольни большого скита. 8) Их Императорския Величества, Государь Император Александр Николаевич и Государыня Императрица Мария Александровна с Их Августейшим Семейством возвращаются из большого скита в монастырь 28 июня 1888 г. 9) Их Императорские Величества Государь Император Александр Николаевич и Государыня Императрица Мария Александровна с Их Августейшим Семейством отправляются из обители по Монастырскому заливу на Никольский остров 28 июня 1888 г. 10) Скит святителя Николая чудотворца – в одной версте от монастыря. 11) Скит святаго Иоанна Предтечи – на Предтеченском острове, в четырёх верстах от обители. 12) Церковь святого пророка Иоанна Предтечи – в Предтеченском скиту. 13) Скит преподобного Александра Свирского – на Святом острове, в семи верстах от монастыря. 14) Пещера преподобного Александра Свирского – на Святом острове. 15) Часовня в память посещения монастыря Государем Императором Александром Николаевичем и Государынею Императрицею Мариею Александровною с Их Августейшим Семейством 28 июня 1858 г. 16) Пустыня отца игумена Назария. 17) Пустыня отца игумена Дамаскина. 18) Пустыня схимонаха Николая. 19) Братское кладбище. 20) Дивный остров – с южной стороны, в шести верстах от обители. 21) Скала Дивного острова – с южной стороны. 22) Ледяные горы у скалы острова Сосковца в 12-ти верстах от монастыря (зимний вид). 25) Ледяные горы на подводных лудах у острова Сосковца (зимний вид). 24) Скалы Кукинского залива. 25) Скала близ Никонова залива – с западной стороны (зимний вид) и 26) Никоновский залив. Рисунки эти, тщательно составленные, не случайно соединены вместе, но составляют одно целое. Рассматривая их, мы прочитали по ним всю столь известную нам историю Валаамскаго острова и его св. обители. Для незнакомых же с историческою судьбою Валаама её объяснит, при внимательном рассмотрении рисунков, краткое, но отчетливое предисловие, приложенное к ним.

Из предидущего совершенно ясно, как мало удобств Валаамские острова представляют для физической жизни, и как много жизни и значения они имеют в религиозном отношении. По качеству же обеих этих сторон Валаам дает редкие выгоды для жизни иноческой. Отделённый от материка широкою пучиною вод, не имеющий вблизи себя мирских обитателей, Валаам не видит суету мира и своим обитателям открывает полную возможность всегда зреть пред очами Господа. Видно, место это, столь скудное удобствами материальной жизни, Творец, всё приспособлявший к созданию и искуплению человека, искони назначил для созерцательно-духовной жизни иноков, которые, ради Царствия Небесного, оставляют добровольно все земные радости, мужественно решаются сносить всякие нужды и ничего не искать в жизни своей, кроме соединения с Господом. Такое предназначение Божие яснее выражается в исторической судьбе Валаамского монастыря, которого в течение нескольких десятков столетий не могли искоренить ни меч, ни огонь, ни другие многоразличные скорби, наносимые от князя тьмы непосредственно и чрез преданных ему людей. На Валаамском острове, по преданию от глубокой древности, существует в среде иноков неотразимое убеждение, что святая отшельническая жизнь никогда не прекратится на святых горах Валаама, который, по самой справедливости, многие сведущие и именитые люди называют Северным Афоном. Самое место теперь, можно сказать, составляет бесспорное достояние иноков св. Православно-российской Церкви: оно испрошено у Господа Бога молитвами и постническими трудами святых Валаамской обители; оно искуплено от древних врагов России и Церкви православной мученическою их кровию; оно, наконец, возделано и приготовлено к обитанию руками русских иноков, трудившихся в течение многих столетий и теперь ещё усерднее, с наибольшею разумностию и в бо́льших размерах, обрабатывающих небогатую почву.