Мнение В. О. Ключевского о Максиме Горьком
Однажды во время моей беседы с В. О. Ключевским о современных литераторах я спросил его:
– А как вы смотрите, Василий Осипович, на Максима Горького, и чем вы объясняете успех его произведений?
– Горький, – отвечал он, – это пропаганда, а пропаганда – не литература. Горький пришелся по плечу обществу, которое теперь особенно умножается. Это – люди, борющиеся за свое существование, много читающие и работающие над собой этим путем больше, чем учащаяся молодежь, но в них нет никакой устойчивости: они непрерывно хромают на оба колена и влаются ветром модных учений. Этому слою низменных людей с напряженными потугами на знание и мнящих себя интеллигентами совершенно по плечу творения своего собрата – Горького; в их неразвитых и небрезгливых вкусах блестят талантом и такие его произведения, как снохачество «На плотах» и "Дно» всяких мерзостей, с подкладками ницшеанства, политиканства и т. п. Если просвещенная публика бросилась видеть это «Дно», то, увидев, никогда больше не пожелает его видеть и в большинстве с омерзением отвернется от него. У Горького вовсе не талант, а одно пылкое воображение.
– Однако, Василий Осипович, Горький известен и за границей, и там его хвалят, – возразил я.
– Если его славят за границей, – отвечал он, – то ведь и там есть отбросы общества, имеющие свои газеты, кои видят в Горьком свои вкусы и кричат о нем.
– Но не даром же, – говорю, – наша Академия Наук хотела возвести Горького в «академики российской словесности».
– Если бы Академия это сделала, – продолжал Василий Осипович, – то в глазах просвещенного общества «по Сеньке была бы и шапка». Академия сама спустилась бы на «Дно» Горького, и здесь, среди оборванцев, с течением времени, явился бы и герой в академическом мундире с проповедью физической силы против морали, социализма против собственности и государственности. Конечно, тогда ликовали бы и рукоплескали герои и любители «Дна», вознося превыше небес российскую Академию Наук; но что сказала бы о ней история русского просвещения? Мрачно и уныло отметила бы она на своих страницах это несуразное явление: отсутствие элементарного этического чувства у академиков нашей эпохи и преклонение пред бойким пером в ущерб науки и действительного таланта.
– Жестоко ваше слово, Василий Осипович, – заметил я; – а ведь, говорят, Горький достал ваши лекции и выучил их наизусть.
– Ну, что ж, – отвечал он, – жаль напрасного труда. Не в коня корм – изучение моих лекций. Горький и после этого остался тем же Горьким, то есть пропагандистом, а не литератором.
Записано 25 сент. 1907 года.