Глава V. Епархиальное управление при патр. Адриане

К концу XVII века церковный институт на Руси имел определенные законченные формы. Патр. Адриан положил последние камни в том великом строении, над которым трудились сначала митрополиты, а в течение всего XVII века патриархи. Церковь являлась государством или уделом в государстве, владела значительными имуществами, – движимыми и недвижимыми, имела свой круг лиц – ведомство, куда входили не только духовные, но и миряне и не по одним только религиозно–нравственным отношениям, но и по экономическим и, наконец, ведала обширный круг дел административных, судебных и финансовых.

Предстоятель русской церкви – патриарх, являясь для всей паствы в духовных делах «отцем отцев» «главою» и «образом Христа», в своем уделе, Московской архиепископии был государем, с правами собственника церковных имуществ патриаршей кафедры, администратором и верховным судьею людей, живущих на его землях. Полнота власти и значения его, как удельного духовного государя, выразилась в целом ряде учреждений, параллельных учреждениям царским, – административных, судебных и финансовых, как центральных, так и областных (уездных). Удельная жизнь древнерусской церкви била ключем. Одно описание церковных учреждений при патр. Адриане может дать наглядное представление о широком размахе церковной власти в до–Петровской Руси.

Органами многоразличной власти – административной, судебной и экономической – патриарха служили в Москве те же главные приказы, что и при его предшественнике – это патриарший Разряд, Казенный Приказ и Дворцовый. В нашу задачу не входит подробная характеристика состояния приказного епархиального управления в конце XVII века²⁸⁸. Мы отметим только мероприятия патр. Адриана в данной области, характеризующие последнего патриарха, как главного начальника епархиальных учреждений и авторитетного руководителя епархиального управления, подававшего пример и образец для прочих епархиальных архиерев²⁸⁹.

Важным памятником административной деятельности п. Адриана, завершающим и оформляющим работу его предшественников в области епархиального управления, является данная им в 1698 году «Инструкция Старостам поповским и благочинным смотрителям от святейшего патриарха Московского Адриана»²⁹⁰, известная больше под именем «Наказа патр. Адриана старостам поповским»²⁹¹.

Инструкция патр. Адриана касается многих сторон епархиальной жизни, давая указания управителю или «духовному судье» и старостам поповским, как «ведать в городе и десятине попов и дьяконов и церковных причетников и мирского всякого чину в духовных делах», как «чинить рассуждение между попов и дьяконов и церковных причетников во всяких делах» и в каких случаях сноситься с патриархом. Один перечень предметов, трактуемых в «Наказе», говорит за особенную заботу патр. Адриана о правильном течение епархиальной жизни. Патриарх дает ряд практических предписаний низшим и посредствующим органам своего управления: о богослужении (п. 1), храмах (п. 2–6), исполнении прихожанами христианских обязанностей (п. 7–8), каноническом подборе священно–церковнослужителей (п. 9–15), о монашествующих (п. 16–17), раскольниках (п. 18–19); о скоропостижно умерших и самоубийцах (п. 20–21), о разбойниках разного звания (п. 22–23, 26), попутно о неподсудности воеводам лиц церковного ведомства (п. 24–25); о незаконнорожденных и блудниках (п. 29–33); о духовных завещаниях (п. 27–28); о нравственных качествах и способе избрания самих старость поповских и о доставлении ими во время денежных сборов (п. 35–45); о количестве окладных и неокладных церковных сборов, характере таких сборов и денежных книгах (п. 46–55, п. 57–59, 62); о порядке построения новых храмов (п. 56); о брачных обысках (п. 63); о четвероженцах (п. 64); о венечных памятях (п. 65–66); о необложенных церквах (67–69); об отсылке управителем старосты в Москву с казной (п. 70); о распубликовании самой инструкции к сведению старост и закащиков (п. 71–72). – Дополнительно к указанным статьям патриарх Адриан распубликовывал состоявшийся указ Петра I о замене судов и очных ставок во всяких делах, розыском с разъяснением указа применительно к церковному ведомству, в 13 статьях. В заключении инструкции патриарх предписывает смотреть накрепко за тем, чтобы духовные лица не ходили в кабаки, не пили вина, не бесчинствовали под угрозой штрафа и ссылки в монастырь на черную работу²⁹². Кроме точного определения самих обязанностей управителя и поповских старост по надзору за приходским (епархиальным) духовенством, правильным течением церковной жизни и поступлением церковных даней в патриаршую казну, патр. Адриан дает определенные указания, какие дела вершить на десятильничьем дворе и какие направлять в приказы – П. Разряд, – высшую судебную инстанцию и Казенный, – центральный орган финансовых отправлений патриаршей епархии. В частности, инструкция патр. Адриана дает ответы на некоторые боевые вопросы времени. Весь «Наказ» патр. Адриана свидетельствует, что после собора 1675 г. осуществились, наконец, пожелания ростовского священника Георгия Скрипицы, еще на соборе 1503 г. от лица духовенства высказавшего протест против управления архиереев чрез светских чиновников²⁹³, а также постановления Стоглавого собора 1551 года (создавшего для управления духовенством институт поповских старост с их помощниками десятскими священниками и архимандритами, игуменами и протопопами во главе). Сбор податей был поручен теперь, исключительно, выборным священникам. Они же для ограждения интересов своих избирателей присутствовали на суде «управителей», являясь посредниками во всех сношениях их с городским и сельским духовенством. Старосты могли жаловаться приказу на притеснения «управителей» за превышение власти; последние за это подвергались тяжелому штрафу (Инструкция п. 54–55). Патр. Адриан, кроме того, решительно ограждает ведомство церкви от вмешательства в суд и расправу гражданских властей. «А будет, – писал патриарх, – который воевода попов и дьяконов, церковных причетников и мирских людей в духовных делах и по челобитью мирских людей в каких будет делах станет к суду к себе имать, и о том святейшему патриарху на того воеводу писать в Разряд не мотчав» (п. 25). Заботится он и о подавлении церковного раскола, предписывая протопопу или архимандриту: «Будет в городе и в селех и в деревнях, явятся раскольники чернецы, неповинующиеся Святей Восточней Соборней Апостольстей Церкви и преданию Святых Апостол и Св. Отец, и станут в мирских домех жить и христиан от православныя веры своим злохитрством и учением сатанинским отвращать и бесчинство какое чинить, и про тех раскольников учинится от кого ведомо, или сам уведаешь и тех раскольников чернцов сыскав, на десятильниче дворе распрашивать, какого он чину в миру был, и где жил, и кто его постригал, и в котором году и месяце и числе, и в котором монастыре, или в коей пустыне и в доме, и сколь давно пострижен, или сам на себя чернеческое платье положил, и который год, как от истинные православные христианские веры совратился, и христиан православных своим злохитрством и сатанинским учением кого не отвратил ли и будет колико отвратил или в овинех и влесех пожег, – о том о всем его допросить подлинно, и допрося, сослать его в монастырь и держать до указу святейшего патриарха в крепости, чтоб никуда не ушел и о том писать святейшего патриарха в Разряд не мотчав, да и о белых раскольниках же чинить по сей же вышеписанной статье» (п. 18). Принимает меры патриарх и к упорядочению богослужения по греческому обряду, улучшению церковного благолепия, предписывая поповским старостам: «В городе и в уезде всех церквей попом заказ учинить накрепко, чтобы у них в святых Божиих церквах все церковное славословие было чинно и немятежно и единогласно, и пение пели на речь и Божественные литургии служили по исправным служебникам над пятию просфорами, печатным крестом четвероконечным, как о том напечатано в исправных служебниках, а просфоры бы были печены квасныя из чистыя самыя добрыя пшеничныя белыя муки, a окроме пшеничных просфор из иных ни из каких хлебных родов отнюдь бы не были (п. 1). Во всех церквах досматривать на престолех одеяние и препоясание и на престолех же были б освященные антиминсы печатные новые и везде б вое то было целое, а ветхого того отнюдь нигде б не было (п. 2). Во всех же церквах были бы служебники и книги исправные печатные и для крещения младенцев святое миро и елей было в чистых сосудех, и стояло в алтаре покровенно, а на купели кади были чистыя и твердыя, и священники б крестили младенцев в три погружения, а не обливанием и воду после крещения лили в чистые места» (п. 3) и т. д. идут наставления в духе старорусского благочестия и уважения к обрядности о церковном благочинии и благоговении в совершении пастырями христ. богослужения. В исполнении прихожанами христианских обязанностей патр. Адриан видит главное средство воспитания и образования народа. Поэтому он наказывает старостам, чтобы они велели «священникам научать прихожан своих мужеска и женска полу и детей их, чтоб они пред отцами духовными в год в четыре святые посты исповедались, паче же в святый великий пост, никто б без исповеди отнюдь не был и по рассуждении отцев духовных пречистых таин отнюдь же не лишались, и к церкви Божии приходили непрестанно, пачеж в воскресные дни и в господские праздники и празднуемых святых и в государские ангелы, и стояли бы в церкви чинно, не мятежно со страхом и слушали божественного пения со всяким вниманием и Господу Богу о содеянных своих гресех молилися (п. 8). А которые всяких чинов люди во святый великий пост ко исповеди приходить не будут и отцев духовных у себя многие годы не имеют и приходским попом по таких людей велеть приносить известныя имянныя росписи²⁹⁴, и о тех людях писать к святейшему патриарху в Разряд» (п. 9). Обращая внимание на хороший подбор священнослужителей, патриарх требует от поповских старост, чтобы они следили за трезвенным поведением, благочинием и исполнительностью духовенства, исправностью документов священнослужителей и правильным ведением церковных книг. Все, словом, содержание инструкции свидетельствует о стремлении патр. Адриана подтянуть низшие слои церковного общества, поставить, их в определенные рамки церковного устава, провести в жизнь свои идеалы, высказанные еще в первый год своего п. служения. Даже в судебных, финансовых распоряжениях патр. Адриана по церковному ведомству, им руководило одно побуждение (которое отмечено в грамоте патр. Адриана Афанасию Холмогорскому) – «управляти люди свои правильно», то есть по правилам святых апостол и святых отец. Патриарх желает устранить произвол во всех сторонах обыденной жизни: произвол в поведении прихожан, обращая их к исполнению церковного устава; произвол пастырей и их руководителей – «управителя» и поповских старост в отправлении ими возложенных на них высшей церковной властью обязанностей по надзору за рядовым духовенством и прихожанами, обставляя выбор и прохождение должности поповского старосты условиями, гарантирующими их порядочность и добросовестность. Крайними мерами воздействия, на непослушных высшей епархиальной власти патриарха служат, по инструкции патр. Адриана, как угрозы суда и расправы центральных органов п. власти Разряда и Казенного Приказа, так и денежные штрафы, очень крупные потому времени, за все уклонения от точного исполнения патриарших предписаний.

Разработанная регламентация деятельности низшего, местного органа епархиального управления – института поповских старост с управителем, духовным судьею, во главе и с местными канцеляриями на десятильничьих дворах, появившаяся во второй половине патриаршества Адриана была завершением других мер патриарха, предпринятых к улучшению и более точному распределению дел в центральных органах епархиального управления – приказах. Патр. Адриан, как известно, внес в приказную систему нечто новое, правда несущественное, но свидетельствующее о желании патриарха дать всем приказам большую стройность и соответствие в распределении дел, как между отдельными приказами, так между столами каждого приказа. За отсутствием документов патр. Разряда не можем судить об упорядочении дел в этом важном патриаршем учреждении, за то из документов патриаршего Казенного и патриаршего Дворцового приказов видны такие заботы патриарха. В Казенном Приказе патр. Адриан прибавил к двум денежным еще один денежный стол. При патр. Иоакиме в первом столе принимались данные деньги – окладные и неокладные с церквей г. Москвы и 32 десятин и во втором с 20 десятин; при патр. Адриане к третьему столу отнесены 126 моек, церквей и 10 десятин²⁹⁵. Патр. Адриан, кроме того, увеличил число подьячих почти вдвое; с 1695 г. установил штат в 15 человек из коих 4 было старых, 5 средних и 6 молодых, тогда как при патр. Иоакиме в Приказе было старых подьячих 3, средних 4 и молодых 2²⁹⁶. Наконец, патр. Адриан уравнением оклада жалованья, при своем вступлении на патр. кафедру, помощника казначея Андрея Денисовича Владыкина, еще при патр. Иоакиме носившего название не дьяка, а казначея, с окладом главного казначея монаха Паисия признавал увеличившееся значение и расширение деятельности Казенного Приказа²⁹⁷. В патр. Дворцовом Приказе, в ведении которого находилось управление всеми патриаршими землями и лицами, живущими на них, а также вся хозяйственная часть патриаршего дома, при патр. Адриане, в 1697 г., также было введено некоторое изменение в распределении занятий служащих Приказа. При патр. Иоакиме в Дворцовом Приказе было пять повытий: а) прихода, б) расхода, в) хлебных дел и домового всякого наряду, г) стряпческих дел и д) поместных дел. При этих пяти повытьях находилось 13 человек подьячих – пять старых, из которых каждый заведывал повытьем и 8 молодых, подчиненных старым. Патр. Адриан распределил занятия несколько иначе. Два подъячих должны были ведать, исключительно, дела «денежного приходу и расходу», под условием личной ответственности за нерадение и опущения. Все другие дела исключались из круга их обязанностей; от них строго требовалось, чтобы они непременно изготовляли приходо–расходные книги в определенный срок, к Семенову дню (1 сентября), к новому году, и чтобы в тот же день представляли их судье Приказа. Все другие дела, «домовые монастыри, челобитья разные, ямские, полоняночные и подымные деньги», велено ведать по повытьям, сообразно росписи, представленной в докладной выписке, чтобы тем избежать спутанности и медленности в производстве дел, так как прежде дела запускались из года в год и нередко вовсе пропадали. С этою же целью, «для приказной ведомости и скорого прииску и бережи», велено завести записные погодные книги, которые должны были постоянно лежать на столах Приказа. В эти книги вносились все поступавшие в Приказ дела, которые за тем, тогож числа раздавали по повытьям, чем контроль над производством дел в Приказе значительно облегчался. Записью в книгах должны были заведывать подьячие, от каждого повытья попеременно – по месяцу, а не один подъячий у всех книг, чтобы не было замедления и остановки дел. Наконец, чтобы подобный порядок ведения дел в Приказе был всем известен, велено было: «Для подьяческого памятного содержания и волостным и челобитчикам для ведения», сделать на особом листе роспись повытьям, за прописью дьяка и наклеить на столб в Приказе. О жалованьи подьячим, в приведенном указе говорится: «С приема денежного и за справу и за отпись имать им, подьячим, сверх пошлинного сбору, по деньге с рубля, а больше того не имать и крестьян на Москве для взятков излишних отнюдь ничем не держать и не убыточить... с приему ямских и полоняночных денег имать для приказной отдачи и за отпись и за всю работу по деньге с рубля, а с обротчиков с московских и с берешковских за отпись и справку старому подьячему по десяти денег, молодым на подел по четыре деньги, а больше того с обротчиков не имать, а с приему поделеных денег отнюдь ничего не имать же, для того, что собираются? на весь приказ дьяком и им подячим на раздачу»²⁹⁸. Патр. Адриан точно распределяя в приказах по столам все дела, вносил определенность в занятия каждого учреждения. К концу XVII века разграничение в назначении каждого приказа настолько утвердилось, что за обращение с просьбой не в тот приказ, к ведомству которого она относилась, челобитчики даже подвергались штрафу. Так в 1697 г. с поповского старосты, соборного священника г. Севска Стефана, судившегося с своим товарищем из–за подможных и церковных денег, взято 5 руб. (ок. 85р.) пени за то, что бил святейшему патриарху мимо Казенного Приказа в Разряд и взял грамоту из Разряда, а не из Казенного Приказа»²⁹⁹. Патр. Адриан обратил даже внимание на так называемых площадных подьячих как дворцовых, так и разрядных. Те и другие стояли при входе в приказы и ожидали просителей, предлагая им написать просьбу, письмо и проч., платою за что они и жили. Желая заработать кусок хлеба, они перехватывали челобитчиков друг у друга, – дворцовые перебивали у разрядных, те у дворцовых, что сопровождалось шумом, ссорами, доходившими до драк, и разными бесчинствами. Патр. Адриан в 1699 г., указал разрядным площадным подьячим писать челобитные и всякие письма и руки прикладывать по делам суда разрядного приказу – у Разряду, а дворцовым площадным подьячим у Дворцового Приказу³⁰⁰. В общем во всех органах патриаршего епархиального управления чувствуется хороший заведенный порядок, поддержанный и развитый патр. Адрианом, любившим и наблюдавшим везде закономерность, стройность и благообразие; сам патр. Адриан, по крайней мере, своим отношением к служащим в Приказах выказывал полное удовлетворение ходом дел епархиального управления и полное доверие к главным начальникам своих учреждений.

Выше мы упоминали о благосклонности патр. Адриана к казначею монаху Паисию, пользовавшемуся не только расположением патриарха, но и оказывавшему влияние на него в церковных делах, а также к помощнику казначея Андрею Владыкину, получившему от патриарха оклад содержания равный окладу главного казначея. Казначей монах, преемник Паисия, с 1695 г. по 1700 г. – Тихон Макарьевский также пользовался доверием патриарха, который дал ему первенство пред другим казначеем, служившим с 1686 г., Андреем Владыкиным. А дворецкому своему монаху Иосифу Булгакову, назначенному по смерти Дмитрия Сурмина патриаршим указом от 1 октября 1698 года, выказал особое благоволение. Патриарх весьма был доволен Иосифом Булгаковым, как дворецким. Не более, как через полгода службы Иосифа в Приказе патр. Адриан по имянному своему указу «пожаловал Дворцового Приказа судию монаха Иосифа Булгакова за его службу и многорадение к дому пречистые Богородицы и за денежную и хлебную многую прибыль, которую показал он, судия Иосиф Булгаков, будучи в Дворцовом Приказе судиею, в делах своих указал ему оклад учинить», весьма значительный по тому времени. «И сей свой св. патриарха именной указ о милостях Булгакову» патриарх «указал в Дворцовом Приказе записать в книгу, чтобы ему судье Булгакову, будучи у того дела, и впредь надежно было к дому казать и прибыли искать»³⁰¹. К прочим служащим в Приказах патр. Адриан (как неоднократно отмечается в документах Казенного Приказа) проявлял свое отеческое попечение увеличением окладов содержания, уменьшением работы с возложением части дел на новых дьяков и подьячих. «Сверх определенного содержания, – замечает И. Шимко, – служащие (напр. Казенного Приказа) пользовались многим от щедрот патриарха. Казначей имел даровой стол. В большие праздники начальным людям и старшим подъячим отпускались с п. двора пиво, мед и по кубку «ренского»³⁰². Встречается и такой трогательный факт заботы патр. Адриана о служащем в его учреждении. Патр. Адриан приказал однажды заплатить 5 руб. (ок. 85 руб.) иноземцу лекарю Фохту «за лекарство и за работу его, что он лечил подъячего Казенного Приказа Вешнякова, внутреннюю его болезнь сердечную»³⁰³.

Благоустройство приказного управления при патр. Адриане сказывалось в результатах деятельности патриарших учреждений. Показателем могут служить цифровые данные финансовых отправлений патр. Казенного и Дворцового Приказов, стояния в тесной зависимости от того или иного порядка – и совершенства приказной системы управления. Точно определенные, равномерно справедливые цифры различных церковных даней, – поступление недоимок и отчасти умножение числа окладных храмов, увеличение – до 810 т. н. «оброчных статей»³⁰⁴, строгий контроль в Казенном Приказе и документальная отчетность на местах, как сборщиков церковных даней управителя и поповских старост, так и рядового духовенства, обязанного вести особые приходо–расходные книги и представлять на осмотр управителю, штрафы и другие наказания за утайку церковных даней, гарантия поступления сборов с духовенства в круговой поруке священнослужителей известного округа за избираемых ими поповских старост, «людей добрых и пожиточных», – все это доводило доход п. Казенного Приказа до нормального, в то время как государственная власть не могла справиться с хозяйственной разрухой, упадком благосостояния народа и пустой казной, вследствие беспорядочного управления правительства молодого царя³⁰⁵, что и настраивало потом Петра I, когда он начал сам изыскивать средства на задуманные военные предприятия, с вожделением смотреть на церковную казну. По вычислениям И. Шимко на основании счетных списков подьячих в Казенный Приказ в год поступало при патр. Адриане, как и при п. Иоакиме, средним числом неокладных сборов 3500 р., что составляло 1/3, окладных сборов, следовательно, всего поступало около 14 тысяч рублей или на современные деньги около 240 тыс. Патр. Дворцовый Приказ не менее успешно справлялся с своими задачами благоустройства, правильного управления и выгодной эксплуатации обширных владений патриаршей кафедры. Патриаршие домовые вотчины никогда не пустовали, как это замечалось в других государственных и частновладельческих землях³⁰⁶. Крестьянам было выгодно селиться на патриарших землях во многих отношениях. Патриаршая земля, находившаяся в крестьянском владении, обычно поделена была на определенное количество тягол, исчисленных в «вытях». На выть наложен был определенный оброк и определенные повинности еще в такое время, когда население было незначительно, так что впоследствии с увеличением населения отбывание их было не тяжело. Самое бытовое положение крестьян в патриарших вотчинах представляло много выгод, сравнительно с положением крестьян в прочих владельческих землях. Крестьянская община в п. вотчинах имела самоуправление под надзором Дворцового Приказа и приказчиков, поставленных им. Община на своем сельском сходе решала почти все дела, касавшиеся мира–народа: выбирала миром из лучших крестьян волостного бурмистра, целовальника и других должностных лиц, раскладывала земельные участки по дворам и жеребьям, равно как и соответственно этому подати и повинности, сама принимала новых и удаляла неисправных членов сельского общества, пользовалась правом приносить жалобы Дворцовому Приказу на приказчиков, сельских старост, целовальников и т. под. Основой общинной жизни патриарших крестьян была круговая порука, выгодная и для патриарха, ибо служила гарантией правильного поступления оброка с общины, и для самих крестьян, предохраняя общину от ненадежных, дурных членов³⁰⁷. Приказчики – орган Дворцового Приказа на местах не вмешивались во внутреннюю жизнь общин. Надзирая за исправным поступлением податей и оброков, а также отбыванием барщинных и других повинностей, передавая денежные хлебные сборы в Приказ, проверяя разверстку тягол между крестьянами, донося Приказу о состоянии п. вотчин и сообщая миру–народу распоряжения Дворцового Приказа, приказчик не стеснял местную общественную жизнь, служил посредствующим звеном между сельскими властями и Приказом, был даже полезен для вотчинных крестьян, так как в силу полномочий, данных п. Дворцовым Приказом и признаваемых гражданским правительством, он охранял своих крестьян от обид сторонних лиц и от местных государственных чинов, а также регулировал мирное течение общинной жизни, судя крестьян в их взаимных обидах, спорах и ссорах и производя даже дознания и следствия в уголовных преступлениях на своей территории и т. под.³⁰⁸ Благосостояние патриарших крестьян было завидно для помещичьих и даже государственных крестьян, почему многие покидали, несмотря на строгие государственные меры, земли казенные и помещичьи, чем вызывали неудовольствие и жалобы других вотчинников на патриаршее имущественное могущество. Патриархам же не приходилось нуждаться в рабочих руках: на уход с земель патриарших управление глядело несравненно снисходительнее чем другие вотчинники; всегда находились охотники занять крестьянский жеребий³⁰⁹. Результатом деятельности п. Дворцового Приказа и его низших органов было процветание вотчин и при патр. Адриане. По «выписке от 1713 г. № 86 в п. Дворцовом Приказе о состоянии ведомства его в течение 1701–1713 г.», – в ведомстве Дворцового приказа по 1701 г. бывало (при последних двух патриархах) мужских крестьянских душ 26899, из них 10796 жило в домовых п. монастырях, а 16103 – в домовых землях. Всех крестьянских дворов было около 8700. Пахатной земли 65648 четвертей 6 четвериков, а в двух (других частях при трехпольной системе хозяйства) по столько же. (Если каждая четверть равнялась ½ десятине, то получится внушительная цифра пахотной земли около 98 ½ тыс. десятин). Сена косилось 96151 копна. Лесу значилось 5302 десятины. Все пахотные и непахотные земли патриарха тянулись, по вычислению св. Горчакова, в длину на 170 ½ в., а в ширину на 115 ½³¹⁰, или занимали площадь в 19692 ³/₄ кв. верст. Общее количество вотчинных денежных доходов простиралось до 30 тыс. руб. в год; общее количество хлебных доходов до 9 тыс. четвертей. Кроме того, поступало значительное количество столовых запасов (яиц, масла, ягод и проч.)³¹¹.

Доходы патр. Казенного и Дворцового Приказов шли на содержание всего патр. института, причем расходы производились через Казенный Приказ, который вел особую «книгу расходную великого господина свят. патриарха Московского и всея России денежной казне из его патриаршия домовые казны»³¹². Один перечень статей расхода может говорить за многообразие и широкий размах жизни предстоятеля русской церкви, первого сановника в государстве, за тот размах, который соответствовал удельному положению церкви в государстве в древней до Петровской Руси. «Церковное строение» в обширном значении этого слова шло параллельно с государственным, два института церковь и государство стояли рядом, правда взаимно проникаясь и почерпая силы одно из другого, идя рука об руку, создавая течение государственной жизни под охраной религии и течение церковной жизни под охраной государственной власти. Не разбирая всех статей расходов, общих для всех р. патриархов конца XVII века, отметим расходы патр. казны, тесно связанные с личностью патр. Адриана и им лично направляемые, и тем самым несколько характеризующие его самого, его вкусы, симпатии, настроение и житейские привычки.

Патр. Адриан подобно патр. Никону любил строить новые храмы, пристраивать новые и перестраивать старые помещения патриаршего дворца. Храмы созидались патриархом в его вотчинах; много забот приложил он и к окончательному устройству Моисеева женского монастыря в Москве на Тверской улице (при котором находилась богадельня)³¹³. Еще больше потрудился патр. Адриан в переустройстве своего дворца. «В 1691 г. он указал построить на своем большом дворе в верху перед ризницей в сенях столовую палату по данному плану с точным расписанием, что и как сделать. Из расписания виден в патр. Адриане знаток и любитель строительства. В 1692 г. построены патр. Адрианом новые каменные палаты, где велено быть вновь Дворцовому Приказу. В 1694 г. перестроено помещение патр. Разряда. В 1697 г. патр. Адриан указал купить на домовый большой двор к строению ризницы 100 тыс. кирпича и произведены были мелкие перестройки в патр. дворе. Летом 1699 г. произведены различные починки и переделки снаружи у церкви 12 апостолов. В том же году патр. Адриан указал перекрыть Крестовую Палату вместо теса «свицким железом» и т. под. Частые перестройки и постройки вновь вызывались хозяйственными потребностями сложного патриаршего быта. Самый патр. двор представлял в своем роде целый городок, состоявший из особняков каменных и деревянных, из палат и изб с разным назначением, требовавших постоянного и неусыпного наблюдения³¹⁴. Все означенные и многие другие постройки требовали больших сумм, почему и составляли особую статью расхода «на церковное строение». Патр. Адриана в церковном строительстве можно поставить на ряду с такими видными патриархами, как Филарет, Никон и Иоаким По счетным спискам подьячих в 1695 г., на который не приходится ни одна из указанных выше построек патр. Адриана, на ризницу и церковное строение израсходовано 432 р. 5 к. (ок. 8 т. руб. на наши деньги) да на дворцовое и богаделенное строение 331 р. 80 к. (ок. 6 тыс.)³¹⁵.

Заботился патр. Адриан и о внутреннем убранстве и красоте своих внутренних покоев. У патр. Адриана было не меньше четырех комнат, в которых протекала его келейная жизнь: малая или задняя крестовая или моленная, комната или кабинет, малая столовая и спаленка. Все эти комнаты были соответственно обставлены. В моленной было подобие иконостаса, устроенного еще патр. Никоном, где было больше 20 икон серебрянно вызлащенных и писанных в красках; здесь же находились частицы мощей и другие священные предметы. Пред святынями и иконами зажигались свечи, лампады, тут же стоял аналой, покрытый двойным золотом с серебром и с красками и имелись главные богослужебные книги и облачение из легкой шелковой или атласной материи. Пол моленной устилался коврами, лавки сукнами³¹⁶. Вся обстановка моленной носила характер старорусского благочестия, выраженного в обилии священных предметов. Кабинет, где патриарх, когда был здоров, проводил большую часть дня, уставлен был предметами, отвечавшими назначению этой комнаты и личному вкусу патриарха. В переднем углу стояли: кресло, обитое дорогой материей, письменный стол, покрытый сукном, на столе находились принадлежности для занятия текущими делами. Тут же была библиотечка с книгами, постоянно или иногда требовавшимися при занятиях для каких–либо справок, или доставлявшими простое назидательное чтение и некоторыми другими³¹⁷. Украшением кабинета при патр. Адриане были картины (напр. с 1694 г. «Гора Афонская»; была даже икона в католическом духе: «Коронование Пресв. Богородицы»)³¹⁸. В 1692г. патр. Адрианом куплены за 60 руб. (более 1000 руб. на наши деньги) в Архангельске, на ярмарке, на кораблях у иноземцев «часы и боевые столовые и медные позолоченые с перечасьем и с часовым боевым известием в деревянном черном стану английского самого доброго дела; слова указаны латинские черные, на серебрянном кругу». Из других предметов роскоши или развлечения в древнерусском духе у патр. Адриана в кабинете является «серый попугай в клете», присланный ему (еще митрополиту Казанскому и Свияжскому) в 1690 г. в Москву Афанасием архиеп. Холмогорским «ради духовныя состоящияся между ними любви». Адриан возвратил Афанасию за попугая 17 руб., да за провоз 1 р. 50 к. (попугай стоил на наши деньги более 300 руб.)³¹⁹. Пол кабинета покрыт был войлоками, а поверх них коврами. Как видим, обстановка кабинета при патр. Адриане носила смешанный характер: азиатский – ковры, русский – картины библейского и свящ. содержания и попугай – и з.европейский: часы, кресла и т. под. Как смешанны были вкусы у богатого класса русского общества в то переходное время конца XVII века! Даже патр. Адриан не устоял в приобретении предметов западноевропейской техники³²⁰. Ту же смесь вкуса представляла столовая келья патр. Адриана. С 1693 г. здесь стоял «стол с ящиками, доска выаспижена (под мрамор) на ней написан по золоту герб свят. патриарха; поставец столярный в нем три ящика, вызолочен, высеребрян и выаспижен; по местам писаны цветки живописные; к нему вырезаны двои двери створчатые, вызолоченные высеребрянные и расписанные красками. Здесь же или в спальной келье висело зеркало, купленное в 1693 г. («в верхния кельи») за 30 руб. (более 500 р. на наши деньги) в вышину 1 ¹/₄ аршина, в ширину 1 арш. в стеклянной раме. Стены патр. палат обыкновенно еще украшались стенною живописью, изографами патр. Адриана Товией, Гервасием и Ерофеем³²¹. Спальная келья патр. Адриана была обставлена также пышно по тому времени. На деревянной кровати сверх коровьего войлока постилался тюшак (тюфяк) из хлопчатой бумаги, крытый зеленым сукном, 4 подушки с исподней наволочкой из льняного холста, сшитые в 1690 г., с прибавкой к прежнему белому пуху 17 фунтов. Поверх кровати зимой лежало у патр. Адриана одеяло на лисьем меху с собольей опушкой, крытое вишневым атласом с заголовьем или передником из зеленого (любимый цвет патр. Адриана) атласа³²². На пол у кровати постилалось подножие из меха. Здесь висел портрет патр. Адриана в раме, сделанной в 1692 году³²³.

С комнатной обстановкой гармонировала и одежда, носимая патр. Адрианом, не менее роскошная. В сент. 1690 г. патр. Адриану был сделан кафтан на беличьем меху, покрытый атласом зеленым с бобровою опушкой и пуговицами; в 1691 г. к празднику Успения Богородицы ему же сделан кафтан бейберековый, осинового цвета, холодный, с пуговицами. В 1691 г. был сделан «камилав» теплый из бурых лисиц³²⁴. Гардероб патр. Адриана, кроме того, был полон не менее дорогими одеждами, оставшимися от его предшественников. После все эти одежды: клобуки, мантии, рясы и прочее келейное, были розданы по распоряжению Государя от ²²/₃₁ дек. 1721 и 28 дек. 1728 г. – годное на церковное облачение в бедные церкви, а что к употреблению в облачение неудобно–синодальным членам: митрополитам, архиепископам и другим священнослужителям³²⁵. Древнерусское благочестие патр. Адриана сказывалось даже в устройстве зонта–солнышника. Солнышник патр. Адриана был сшит из изарбафной материи, подложенной зеленой тафтой, и укрепленной на китовых усах; посох солнышника сделан из китайского дерева коричневого цвета, а ручка из слоновой кости; на верху солнышника–чашка медная золоченая с маковкой, на которой утвержден четвероконечный крест серебро–вызолоченный; в средине креста за хрустальными пластинками с одной стороны распятие, а с другой воскресение Господне³²⁶. Обувью патриарха служили сафьяновые сапожки зеленого или другого цвета.

Стол патр. Адриана был довольно изысканный. Так, напр., в. простой день 4 сентября в четверг св. Адриану было подано к столу: «Икра зернистая. Икра белой рыбицы. Вязига под хреном. Прикрошка тельная (рыба без костей). Присол щучей. Присол стерляжий. Щука паровая. Лещ паровой. Яз паровой. Схаб белужий. Кружок тельный. Збитень. Шти с кашею. Уха окуневая. Пирог косой. Уха карасевая. Пирог с телесы. Потрох. Пироги долгие. Щука колодка. Пироги подовые (изготовленные в печи на поду). Звено белой рыбицы. Пышки. Подголов осетра. Оладьи путные. Звено ставное. Сырники. Блины гонкие. Блюдо карасей. Блюдо прежья». В постный день 5 сентября в пятницу – будни, патр. Адриану было подано кушаний меньше: «Икра зернистая. Вязига. Грузди гретые. Шти со снятками. Галушки. Калья. Лапша. Пирог с вязигой. Блюдо оладей. Пироги долги. Блюдо прежья. Блюдо карасей». В праздники количество кушаний увеличивалось вдвое, втрое. В дни постов, особенно Великого, стол патриарха Адриана был умереннее. В понедельник и вторник 1–й недели Великого поста патриарх ничего не кушал, в среду же столового кушанья ему подавалось: «Папошники (белый хлеб). Басман (хлеб). Грибы холодные. Грузди холодные. Капуста холодная. Ретка. Рыжики гретые. Капуста гретая. Звар слаткой. Клюква гретая. Кисель клюквенный. Пироги с горохом. Пироги копытца. Гренки»³²⁷. В парадных обедах патриарха житье–бытье, по замечанию H. Н. Писарева, представлялось взорам посторонних во всей роскоши и богатстве³²⁸. Так старорусское благочестие даже бытовой жизни и обстановке первосвятителя придало формы сытого экономического довольства, бившего в глаза, вполне гармонировавшие с общим укладом патриаршего института, черпавшего свои силы более в материальных, чем в духовных средствах, по традициям, идущим от Иосифа Волоцкого. Патр. Адриан был верен этим традициям.

Велик расход был у патр. Адриана на так наз. «патриаршие приемы». К нему, как своему родному отцу, приходили, по установившемуся доброму обычаю, москвичи – от царя до простолюдина – за благословением на разные случаи своей жизни, – на брак, на отправление в поход или воеводство, на новоселье или именины и т. под. Патр. Адриан благословлял приходящих иконами, почему неудивительно, что у патриарха имелась своя иконописная и серебрянных дел мастерская, на содержание которой ежегодно выходило не менее 250 р. (более 4 тыс. руб.). Приходили к патр. Адриану славельщики, учителя и ученики московских учебных заведений по всем главным праздникам. Последние не только «славили», но и произносили святейшему орации, почему и назывались рацельщиками. Патр. Адриан любил принимать славельщиков и особенно рацельщиков, щедро одаряя их не алтынами (как при п. Иоакиме), а золотыми. Так, в 1696 г. он раздал 106 р. 28 алт. 2 деньги (более 1800 руб.), тогда как в первой половине XVII века патриарх раздавал славельщикам немного более 17 рублей. Патр. Адриан любил слушать орации, он напр, выразил желание, чтобы радельщики приходили не только на Рождество Христово, но и на Пасху. Щедро одаряя рацельщиков, он имел в виду поощрить ораторское искусство в школах и выказать свое христиански любовное отношение к учителям и ученикам московских школ.

Особый, немалый расход вызывали так назыв. патриаршие походы. Не совершая, как выше было упомянуто, подобно своим предшественникам, объезда всей Московской епархии с ревизионной целью, патр. Адриан в первую половину своего служения предпринимал неоднократно загородные недельные походы в близ лежащие к Москве свои домовые монастыри и домовые села для освящения новопостроенных храмов или для совершения богослужения во время своих богомолий, или для хозяйственных распоряжений. Известны напр. походы патриарха в июле, сентябре и декабре 1692 г. в Воскресенский Никонов монастырь, Троицкий Сергиев и Николаевский Пешноский монастырь для богомолья и освящения в Сергиеве монастыре церкви. Известны также походы патр. Адриана в Троицкое Голенищево в 1692 г. «для оглядывания новостроенных каменных хором»; в село Пушкино в 1691 г. «для досмотру и благословения места, где строить новую каменную церковь во имя св. Николая Чудотворца», в 1693г. опять в Пушкино «для освящения уже построенной церкви и в Воскресенский монастырь для освящения церкви Рождества Христова» и круговое путешествие патр. Адриана в 1696 г. в июле месяце – Москва –Владыкино. На пути обычно патриарх посещал домовые села и монастыри, служил и слушал богослужения и раздавал всюду архимандритам с братиею, попам с причетниками, бедным – крестьянам, нищим и колодникам деньги от 17 руб. 29 алт. 4 д. до 120 руб. 16 алтын каждый раз³²⁹. Во всех этих походах патр. Адриан выступает скорее хозяином–вотчинником и плавным ктитором домовых – своих церквей и монастырей, чем епархиальным архиереем–пастырем³³⁰.

Мы указали только расходы патр. Адриана, обрисовывающие его личные вкусы и настроение. Другие расходы – на жалование служащим, на содержание богаделен, покупку в Приказ необходимых предметов и проч. являются, как общие для всех патриархов, не характерными для патр. Адриана. Нужно отметить только экстраординарный расход п. Казенного Приказа на государственные нужды в конце XVII века. Таков напр. записанный расход в 1698 г. «на галерное строение» 5 тыс. руб.³³¹ Означенный расход, вызванный не личной инициативой патр. Адриана, а волей Государя, служит одним из многих показателей – того печального явления для церковной власти в конце XVII века, что власть гражданская стала диктаторски распоряжаться церковным достоянием на государственные нужды еще до смерти последнего патриарха.

За последние пять лет, с 21 февраля 1696 г., управления кафедрой патр. Адриана, в то время как приход в общем не уменьшался, расход сократился по случаю болезни первосвятителя, почему ежегодные остатки, начиная с 1696 г., составляли: 20929 руб.; 21366 руб.; 23878 р. и 34050 р. От 1700 г., по смерти патр. Адриана, остаток заключал в себе 37853 руб.³³² Очевидно все расходы, несмотря на прочно исторически сложившийся быт, требовавший определенных расходов, все–таки исходили от самого патриарха, в зависимости от его личных потребностей и вкусов (что ярко и проявляется в некоторых статьях расхода в 1–ую половину патриаршества Адриана).

Болезнь патр. Адриана, о которой не раз приходилось вскользь упоминать выше, имела вообще весьма печальные следствия для Русской церкви в конце XVII в. не только в общецерковном управлении, как указывалось раньше, но и в состоянии Москов. епархиального управления. Ослабляя живое личное вмешательство в мелочи повседневной работы и часто приковывая патриарха к постели, она давала простор произволу и злоупотреблениям начальных лиц п. Приказов, правивших именем п. Адриана. О болезни патриарха имеется много единодушных современных известий. В одной из расходных книг замечается, что 21 февраля 1696 г. «на сырной неделе в пяток, патриарху припала параличная болезнь, и с того году св. патриарх тою болезнию был одержим»³³³. Сам п. Адриан, через Кариона Истомина, так сообщал архиеп. Афанасию о своей болезни, в письме от 26 июля 1696 г.: «Иулиа месяца писания твоя два нам прияхом за доброжелание твое нам в Дусе Святе сыновское благодать Всеблагому Богу восписуем. В нашей архипастырской к твоему преосвященству любви о преключившейся волею Божией в телеси болезни извествуем. Нынешнего круга летотечия в февруарии месяце в пяток на сырной неделе пред вечером по врачевскому хитрознанию спаде мокрота (нам же мнится от престатия кровопущания) и левая нога и рука мало якобы отерпе и неможение втворяет ми. И когда бывает на аере облаков посупление к дожделитию, тогда уже и по летах старостью снижающихся и в сем приключении паче немоществовахом. Но ныне иногда от приключившейся болезни милостью Божиею и предстательством Владычицы Богородицы Марии и всех святых и вашими сыновскими о нас мольбами отрады приемлем. Еже аще хощет воля Божия, в совершенство здравия да воскрепит ны желаем»³³⁴. Параличная болезнь временами ослабевала и давала возможность п. Адриану отправлять богослужение и заниматься делами (о чем говорит его участие даже на соборах в конце XVII века); временами усиливалась до того, что в ожидании кончины п. Адриан поручил задолго до смерти (в 1696 г. составить духовное завещание. Кариону Истомину)³³⁵, и неоднократно по его «изволению» совершалось над ним таинство Елеопомазания (20 окт. 1698 г. и 24 июля 1700 г.)³³⁶. При таком постоянном недомогании п. Адриана неудивительно, что ему было не до энергичного управления церковью и епархией. Тесным кольцом его окружили и делали, что хотели «старцы ближние при нем»³³⁷, среди которых получил печальную известность архидиакон Иона, настолько вошедший в доверие п. Адриана, что заведывал ставленническими делами³³⁸ и ездил в особой карете, сделанной на патриаршие средства в 1697 г. за 32 руб.³³⁹ (около 550 руб. на наши деньги). О беспорядках в патриаршем управлении многие, по словам прибыльщика Петра I Алексея Курбатова, сетовали. Нестроения в п. управлении были на руку Государю, который, пользуясь постепенно увеличивавшимся расстройством, за болезнию и дряхлостью патриарха, церковных дел, неуклонно и последовательно шел к своей определенной цели ввести церковь в рамки государственного учреждения, а главное воспользоваться «туне гибнущими» «в прихотех владетелей» церковными имуществами. Еще при жизни п. Адриана налаживался новый строй отношений государственной власти к приказным учреждениям патриаршей кафедры, суливший патриаршему институту мало доброго. Церковная реформа 1721 года имела свои корни в распоряжениях Петра I еще в 1699 г. при жизни патриарха, и, пожалуй, даже раньше самого Петра, в усиливавшейся централизации государственной власти, на счет удельных остатков старины. Известно, что еще до Петра I сложился порядок, по которому в П. Разряде было око государя – царский боярин, выбиравшийся всегда из царских окольничих или бояр. Назначение его в Приказ равно и увольнение из него зависело исключительно от царя, который и платил ему жалованье. Это был посредник между светским и духовным правительством в делах, касавшихся церкви и государства одновременно, служивший больше государю и имевший первостепенное почетное значение в Приказе. Все бумаги, поступавшие в Приказ, писались на имя этого боярина и в патриарших грамотах обыкновенно говорилось: «А в отписку велети подать в нашем разряде Государеву и нашему боярину»³⁴⁰. Это был прототип обер–прокурора Св. Синода. Назначался также часто царем и дворецкий или начальник П. Дворцового Приказа. A после смерти патриарха обычно в роли хозяина патриаршего имущества и душеприказчиком являлся сам Государь³⁴¹. Так еще до Петра, уступая патриарху много власти и значения, как первому государственному сановнику, государи оставили за собой право во всякое время заступить лице патриарха. Петром I только резче и яснее проведены были притязания на полноту власти государя и в церковной области... Им решительно и властно были введены представители государя во все патриаршие Приказы и поставлены наряду с патриаршими начальниками приказов, сначала на положении скорее «очей и ушей» его здесь, чем действительных согрудников «ближних старцев п. Адриана. Выше было отмечено, что по смерти дворецкого – Дмитрия Сурмина в 1698 г. п. Адрианом был назначен начальником Дворцового Приказа «судьею» монах Иосиф Булгаков. Патр. Адриан был очень доволен – Иосифом, высказав ему через полгода особым указом похвалу и благодарность. «Ясно, – замечает Горчаков, – что патриарх не желал иметь лучшего распорядителя в Приказе». Но 23 окт. 1699 г. Государь указал – «в доме Пречистыя Богородицы и патриарха быть в Дворцовом Приказе дворецкому Матвею Григорьеву Баскакову. Великого Государя указ сказал и его Матвея Григорьева в Крестовую привел думный дьяк Гаврило Федорович Деревнин³⁴². 31 января 1700 г. та же участь участь постигла и Казенный Приказ. В этот день к патриарху явился разрядной дьяк Артемий Возницын и в Крестовой палате объявил ему указ Государя о назначении Ивана Яковлевича Яковлева, которого он и «привел с собою», на место Андрея Владыкина; в бумагах «имя его было велено писать с отечеством, также как прежь сего писали А. Д. Владыкину». Яковлев был уравнен по содержанию с казначеем монахом, хотя не носил звания казначея. Он сделался лидом уполномоченным светской властью присутствовать в п. Казенном Приказе³⁴³. Это были «знамения времени»! По замечанию автора «Казенного Приказа» Шимко, «патриарх становился слаб; у Петра В. уже созрела мысль не выбирать ему преемника и воспользоваться после его смерти удобным моментом, чтобы положить начало переходу управления церковными имуществами и денежными доходами из рук духовной власти к светской»³⁴⁴. Здесь нам думается даже не церковные нестроения³⁴⁵ послужили толчком для мероприятий Петра Великого, если бы в церкви царили образцовые порядки во всех сторонах управления, то и тогда бы великий государственник и практик Петр I, по нашему глубокому убеждению, не отказался от церковной реформы, продиктованной высшими государственными соображениями. При жизни патр. Адриана Петр I подготовлял почву для новых порядков в церковном ведомстве. Наличность патриарха удерживала царя от крутого перелома и откладывала коренную церковную реформу до смерти патр. Адриана.