№41, преосвященного Иоанна, епископа Полтавского, от 8 декабря 1905 года

Епархиальное совещание по вопросам об изменениях в строе церковного управления и церковной жизни в России

Относительно состава Собора совещание единогласно высказалось, ввиду церковно-исторической практики, за участие в нём представителей клира, монашества и мирян. Относительно же того, какой голос принадлежит членам Собора последних трёх категорий, мнения разделились. И хотя авторитеты (проф. Заозерский, проф.-прот. Иванцов-Платонов, проф. Бродович и др.) в выражениях, не оставляющих никакого сомнения, говорят только о совещательном голосе означенных лиц, тем не менее в собрании большинство высказалось за желательность права решающего голоса. Основанием для сего выставлялось, во-первых, то обстоятельство, что предположенный Собор – не вселенский, на котором вырабатываются догматические определения, а Поместный, для решения церковно-практических вопросов; во-вторых, практика Соборов русской Церкви допускала участие архимандритов и протопопов именно с правом решающего голоса, как показывают их подписи под определениями Соборов; в-третьих, практические соображения говорят за решающий голос и не епископов:

а) белое духовенство несёт на себе все тяготы приходской жизни, оно более знает приходскую жизнь, чем высшая иерархия,

б) сектанты постоянно указывают на рознь, существующую в православной Церкви между паствой и пастырями; лишать белое духовенство и мирян права решающего голоса значило бы как бы подтверждать эту рознь.

Относительно способов выбора уполномоченных на Собор совещание пришло к следующему решению: приход выбирает священника, псаломщика (или диакона) и 2 мирян на благочиннический съезд; благочиннический съезд выбирает 2 священников, 1 псаломщика (или диакона), 1 мирянина на уездный съезд; последний в том же количестве выбирает представителей на епархиальный съезд, а епархиальный, в том же количестве, на Собор. Признанием за псаломщиками (и диаконами) права на особое (от священников) представительство на Соборе (а также и на съездах) справедливее обеспечивается удовлетворение материальных и духовных нужд этого многочисленного класса церковнослужителей и поднимается самый духовный уровень низших членов клира, что составляет неотложную нужду нашего времени. Монашествующие, собравшись под председательством своих настоятелей, избирают по одному представителю на обще-епархиальный съезд, который, в свою очередь, избирает одного депутата на Собор.

Затруднительность сношений с центральным управлением по всякого рода вопросам, даже маловажным, вызывает необходимость учреждения митрополий, куда бы могли поступать на разрешение дела меньшей важности и где могло бы осуществляться живое общение епископов соседних кафедр между собой. Разделение это является тем более настоятельным, что в различных областях государства выдвигаются различные задачи церковно-практической жизни. Схема деления намечается в таком виде: в европейской России учреждаются митрополичьи кафедры в городах – Петербурге или Новгороде, Москве, Киеве, Харькове или Одессе, Вильне, Казани, Тифлисе; в азиатской России – восточная митрополия и западная, куда входят и среднеазиатские владения. Имея в виду обширность настоящих епархий и считая необходимой, для успешности пастырского делания, большую близость епископа и паствы, собрание выразило пожелание, чтобы было увеличено в возможных размерах число епископских кафедр, и, в крайнем случае, предоставлено право самостоятельности нынешним викарным епископам с перенесением их кафедр в уездные города.

При обсуждении этого вопроса совещание высказалось за учреждение таких органов, которые в наибольшей степени содействовали бы преуспеянию истинно церковной жизни; в основу преобразования существующих органов должен быть положен принцип полноты состава Церкви и самодеятельности членов её. Совещание признало необходимым устранить мирские элементы там, где они имеют канцелярский характер, и ввести их там, где их наличность обеспечивала бы полноту жизни Церкви, на всех ступенях её раскрытия. В тесной связи с этим и как необходимое условие успешного осуществления указанной задачи, признано необходимым устранение из учреждений правящего характера всякого рода дел, не отвечающих задаче пасения духовного стада; таковы работы, возложенные на духовенство, но имеющие полицейско-государственное значение, а также бракоразводные дела в процессуальной их части. Наконец, в интересах самодеятельности и оживления церковной жизни, в настоящее время парализованной сосредоточением почти всех дел епархии в консисториях, признана необходимость отнесения значительной их части на места их происхождения, с расширением прав окружного управления (благочиннический округ). Таким образом создается последовательный ряд обновлённых учреждений для управления епархией по всем частям на началах соборности.

Во главе епархии стоит епископ. В лице его канонически сосредоточивается церковная власть в епархии. Органами этой власти служат: епархиальный собор, епархиальный пресвитерский совет; в пресвитерском (благочинническом) округе: окружной собор, окружной пресвитерский совет; в приходе: приходский собор и приходский совет.

1) Для того, чтобы возбудить жизнедеятельность епархиальных соборов, необходимо значительно расширить область дел, подлежащих их ведению, нужно восстановить всё то, что первоначально благоприятствовало их деятельности, и устранить всё то, что остановило их рост и вызвало равнодушие к ним духовенства; нужно дополнить состав их допущением мирян. Допущение мирян в состав епархиальных и Поместных Всероссийских Соборов вызывается, прежде всего, требованием истинных интересов самой Церкви, как полножизненного тела Христова, единства всех членов его. В делах чисто церковных ни каноны, ни церковная практика не исключают права мирян на участие в обсуждении дел веры, христианской нравственности. Тем более не может быть ограничения в праве голоса в вопросах экономических (церковно-хозяйственных и общественно-благотворительных) – здесь участие мирян является делом простой справедливости и житейского благоразумия. Духовенством заведены свечные заводы, эмеритальные кассы, приюты для престарелых, школы для своих детей, куда доступ детям иносословных ограничен 10%-ной нормой, и т. д. Почти все эти епархиальные учреждения, при небольшом пособии из личных средств духовенства, заведены и поддерживаются на средства церквей или на прибыль от свечных заводов, которые в свою очередь устроены на средства церквей. А потому в управлении всеми такими учреждениями духовенства должны принимать участие и миряне, как составляющие вместе с иерархией Церковь, которой принадлежат эти средства. Способ избрания на епархиальный собор должен быть тот же самый, который указан для избрания на Всероссийский Собор. Необходимо, чтобы представители на Собор избирались на церковно-окружных собраниях посредством закрытой баллотировки или подачи записок, причём заранее не нужно предрешать, кого выбирать; пусть каждый член собрания выскажется самостоятельно и по совести, кого он считает наиболее способным настоять на выработанной программе пожеланий всего округа. Псаломщики (и диаконы) могут избирать представителем от себя и священника. Срок депутатских полномочий – трёхлетний.

2) Епархиальные соборы должны собираться периодически, в определённый ежегодно срок, совпадающий с наиболее свободным временем для духовенства, и должны продолжаться не менее недели. К обсуждению на соборах допускаются вопросы не только те, которые идут от епархиальных учреждений, но и те, которые возникают на местах. Как те, так и другие предварительно обсуждаются на церковно-окружных (благочиннических) собраниях, затем обрабатываются в епархиальном городе особой комиссией (при пресвитерском совете), публикуются (за 2–3 мес.) в «Епархиальных Ведомостях» в виде программы. Посторонние вопросы, не вытекающие из существа опубликованных и не требующие экстренного решения, к обсуждению не допускаются. На епархиальных соборах, кроме уполномоченных от клира и мирян, могут присутствовать и другие священнослужители с правом совещательного голоса; при обсуждении докладов от учреждений присутствует, с таким же голосом, представитель учреждения. Представители печати должны отдавать свои отчёты о заседаниях на предварительную цензуру председателя собора.

3) Необходимо расширить круг дел, подлежащих ведению епархиальных соборов. Так как епархиальный собор должен быть вспомогательным при епископе органом управления, являясь периодическим пресвитерским советом, то, очевидно, круг вопросов и компетенция съездов будут те же, что и у постоянных пресвитерских советов, а именно: вопросы пастырского душепопечения, т. е. наставления и укрепления пасомых в вере и нравственности, епархиального управления в широком смысле, т. е. организации и надзора за всеми административными учреждениями и избранными должностными лицами епархии, руководство народно-школьного, религиозно-просветительного и миссионерского дела, духовно-учебные заведения, благотворительные учреждения, свечной завод и эмеритура, избрание депутатов на областной и Поместный Соборы, избрание членов епархиального пресвитерского совета и должностных лиц в различные епархиальные учреждения.

4) Отношение епархиального собора к епископу должно определяться тем соображением, что первый является вспомогательным при епископе органом епархиального управления; решающий голос принадлежит только епископу; он должен быть и непременным председателем собора.

Епархиальный пресвитерский совет составляет административный и судебный орган при епископе по делам:

а) строго церковным,

б) судебным,

в) училищным и

г) хозяйственно-благотворительным. Три члена совета – пресвитеры – назначаются епископом, а три остальных избираются на определённый срок (на 5 лет) епархиальным собором и утверждаются в должностях епископом, который, на законном основании, может и не утверждать избранного. Судебную часть ведает особый состав лиц (судьи). Ввиду практической неосуществимости, председательствование епископа во всех заседаниях пресвитерского совета необязательно, тем более что дела некоторых отделов, как благотворительные, не касаются прерогатив епископской власти; епископу принадлежит руководство и утверждение решения совета. При пресвитерском совете учреждается канцелярия с правителем дел и делопроизводителями в отделах совета. Ввиду того, что некоторые дела, ныне ведаемые консисторией, отойдут к окружным пресвитерским и приходским советам, количество дел собственно канцелярского характера значительно сократится.

Епархия делится на несколько пресвитерских округов, наподобие существующих ныне благочиннических, но обнимающих значительно больший район (15–20 церквей). Во главе округа стоит старший пресвитер (протопресвитер или протоиерей). Дела округа ведают: окружной церковный собор и окружной пресвитерский совет.

1) Члены окружного собора избираются из клира и мирян церковных приходов округа (порядки выборов см. выше). Председатель собора – старший пресвитер. К делам собора относятся: церковно-хозяйственные, училищные, имущественные и благотворительные по округу; избрание старшего пресвитера, членов епархиального собора, членов окружного совета, судей, следователя по судебным делам, депутата при следствии и других лиц; раскладка взносов на обще-епархиальные нужды и прочее. Окружные соборы должны происходить не менее двух раз в год.

2) Окружной пресвитерский совет представляет собой первую низшую инстанцию для решения церковных дел в пределах округа. Кроме председателя – старшего пресвитера, он состоит из членов-пресвитеров, по выбору окружного собора. Совет рассматривает дела по взаимным служебным и имущественным отношениям членов клира и жалобам на причт прихожан; рассматривает и решает недоуменные вопросы по брачным делам; служит посредствующим звеном в сношениях с епархиальным пресвитерским советом; разбирает другие церковные и дисциплинарные дела духовенства, передача коих окружному совету будет узаконена в соображении с назревшей потребностью децентрализации епархиальных управлений. Пресвитерский (окружной) совет – исполнительный орган окружного собора; следовательно, в круг его ведения входят дела: церковно-хозяйственные, училищные, имущественные и благотворительные. Постановления совета по делам, им ведаемым, должны быть окончательными и не должны, помимо точного указания в законе, восходить на перерешение до высшей инстанции епархиального управления; в противном случае, останется ныне существующий консисторский строй управления.

Простейшей единицей, той первичной «клеточкой», из которой должен вырасти и развиваться весь церковный организм, должен быть приход, оживлённый путём возбуждения среди его членов более тесного единения на почве сознания единства интересов не только внешних, каковы, например, заботы о благоукрашении храма, но и внутренних, какова забота о религиозно-нравственном преуспеянии. Так как устранение мирян от приходских дел отдаляет их от Церкви и поселяет в них равнодушие к их храму и причту, то для привлечения мирян к Церкви необходимо дать им некоторые коллективные права в приходской жизни. Для возрождения прихода желательно:

1) чтобы приходу были предоставлены права «юридического лица», способного приобретать имущество теми способами, которые предоставлены в законе таким лицам.

2) Чтобы было восстановлено право прихода участвовать вместе с духовенством в заведовании церковными суммами под наблюдением местного епархиального начальства, или, по крайней мере, наблюдать за их законным употреблением и получать в том отчёт. Но при этом приход, как община, заведующая церковным имуществом, по-прежнему остаётся в зависимости от епархиальной и высшей церковной власти и ежегодно должен отчислять из церковной суммы известный процент на содержание духовно-учебных заведений.

3) Душой прихода должен быть священник; но чтобы деятельность священника была плодотворной, необходимо, во-первых, поднять его умственную и нравственную правоспособность; во-вторых – освободить его от теперешней экономической зависимости от прихожан. Первого можно достигнуть путём преобразования и одухотворения системы воспитания в духовных школах, второго – путём замены ныне практикуемого способа вознаграждения за требы определённым жалованьем. Ввиду современного настроения общества и трудящихся классов, настойчиво требующих от правительства удовлетворения своих материальных нужд и стремящихся освободиться от тяготы уже существующих налогов, а также и ввиду совершающейся перемены государственного устройства, при котором нет оснований предполагать в периодически изменяющемся Правительстве особого сочувствия к положению духовенства, и ввиду, главным образом, того, что материальная зависимость от неустойчивого Правительства может повлечь за собой и ограничение истинно церковной свободы, – решение вопроса признаётся в настоящее время трудным и несвоевременным. Как наиболее правильный путь может быть указана раскладка платы самими прихожанами, по добровольному их соглашению, по тому способу обеспечения духовенства, какой существует, например, в Финляндии.

4) Предоставление приходским общинам права избрания кандидатов клира хотя и желательно, так как при выборном начале возможна между избирателями и избираемыми более тесная нравственная связь, но в настоящее время неосуществимо в полном виде при современном составе сельской приходской общины, в которой преобладают элементы неразвитого и мало осведомлённого в религиозном отношении крестьянства. Однако допустим такой порядок избрания: пресвитерский окружной совет вместе с представителями от мирян в течение двух недель по освобождении места представляет епископу избранного им кандидата; если не последует в означенный срок этого представления, епископ назначает своего кандидата. В том и другом случае кандидат должен удовлетворять узаконенным требованиям образовательного ценза.

5) Необходимо организовать местное приходское управление и укрепить его за приходом в законодательном порядке. Органами такого приходского управления являются «церковно-приходское собрание» и «церковно-приходский совет». Церковно-приходское собрание состоит из всех православных жителей прихода – мужчин и женщин, достигших гражданского совершеннолетия и имеющих законное право на присутствование в собрании и подачу голоса. Для более точного и своевременного выполнения своей задачи приходская община выбирает из среды своей церковный совет, который имеет значение органа как административно-распорядительного, так и исполнительного. Церковно-приходский совет состоит из священника, церковного старосты и выборных представителей церковной общины. Круг деятельности церковно-приходских собраний и советов обнимает собой прежде всего вообще служение нуждам и пользе церкви и прихода. Затем, в частности:

а) поддержание местного священника в деле его влияния на добрую нравственность прихода;

б) создание и украшение храмов;

в) забота о содержании в должном порядке церковных и других зданий;

г) распространение грамотности и образования между прихожанами и устройство и содержание школ в приходе. В связи с развитием религиозно-нравственной и просветительной жизни прихожан должны стоять и дела христианской благотворительности, как-то: забота о вдовах и сиротах, помощь голодающим и бедствующим и т. п.

1) В началах и взглядах руководителей теперешним духовным судом нет единства и твёрдости; в законе точно не определена подсудность духовенства. Устав духовных консисторий, Регламент, Высочайше указы и определения Св. Синода не имеют ни связи, ни единства, ни постоянства. Бракоразводный процесс, если он останется в области компетенции духовного суда, устарел; поводы к разводу нуждаются в расширении. Потому необходимо создать точное и ясное духовно-судебное законодательство, основанное на принципах церковных и канонах.

2) Благодаря смешению суда и администрации, епископ лишён внутренней свободы и самостоятельности действий, потому что отправления правосудия не могут определяться одними требованиями закона и правды, но по необходимости подчиняются влиянию самых разнообразных соображений – подчиняются усмотрению. Консистория представляет тоже смешение суда и администрации. Будучи официальной канцелярией при епископе, занимающейся приготовительной разработкой дел для него, она, понятно, при решении дел невольно принимает иногда во внимание личные взгляды епископа. Формы следствия совершенно устарели, и духовно-судебный процесс, с преобладающим значением следственного элемента, облечённый в письменную форму, не представляет достаточных средств для убеждения в истине. Посему необходимо поставить суд вне всякой зависимости от каких-либо сторонних влияний, кроме закона и целей правосудия, и сделать его соборным, состязательным, близким к подсудимым и гласным во всех инстанциях. Если невозможно произвести отделение судебной и административной власти, соединённых канонически в лице епископа, то нет никаких препятствий сделать это в пресвитерском совете при епископе.

3) Судебные дела ведает самостоятельное отделение пресвитерского совета, состоящего из шести лиц: трёх по назначению епископа и трёх – избранных епархиальным собором. Ведению пресвитерского суда подлежат только те дела, которые возникают после формального следствия, которое ведёт избранный окружным духовенством следователь. Следствие производится без присяги; на нём может присутствовать, по желанию обвиняемого, депутат, который подписывает следственное дело. Пресвитерский совет рассматривает направленное от следователя дело и передает суду обвиняемого или оставляет дело без последствий. В первом случае назначается, в определённый срок, гласное и состязательное судебное разбирательство дела над обвиняемым (в личном присутствии епископа – по возможности), в полном составе судебного отделения совета; докладывает дело один из членов суда. Председательствует один из членов, по избранию. По разборе дела определяется большинством голосов виновность и степень наказания. Для записывания и составления протоколов суда назначается секретарь (из светских). В целях приблизить суд к тем, кто нуждается в нём, разбор дел может производиться выездными сессиями суда, состоящего из трёх лиц. В таких случаях состав суда пополняется тремя избранными для этой цели в округе лицами. Во всех случаях решение суда отдается на утверждение епископа

Непосредственный епископский суд без формального следствия, но с гласными наложениями наказания, как мера нравственного воздействия, оставляется в прежней силе

Необходимо точно определить, что из судимости вносить в формуляр, так как практика теперешняя, по которой вносится в формуляр всякая судимость, хотя бы и не доказана была виновность, крайне тяжела для духовного лица, репутация которого несправедливо подвергается сомнению.

1) Современный строй нашей духовной школы, её программы и задачи с очевидностью обнаруживают те недочёты, какими она страдала и страдает; вместе с тем, те же самые недостатки и опыт жизни указывают и тот путь, по которому должна пойти реформа этих заведений.

Две основные задачи лежат в основании строя нашей духовной школы:

а) чтобы школа эта давала общее образование не ниже среднего уровня (по возможности – даже выше) и

б) чтобы она выпускала людей с высоким подъёмом пастырского настроения. Первое достигается приближением программ духовной школы к программам других средних учебных заведений; второе – главным образом воспитанием, в связи, конечно, с введением в программы таких предметов и наук, какие способствуют этому и необходимы для пастырского делания. Трудность совмещения этих задач сказалась со всей силой на протяжении существования духовной школы со времени последней реформы (1884 г.). С этого времени, когда закрыт был выход в высшие учебные заведения питомцам семинарий, когда из бессословной она преобразована была в сословную с ограничением доступа иносословным десятью процентами (10%) и когда программы средних учебных заведений далеко ушли вперед сравнительно с программами семинарий и духовных училищ, – начинается понижение общего уровня развития и образования и упадок истинно пастырского настроения у питомцев этой школы. В самом деле, нельзя было к общей массе воспитанников предъявлять те требования пастырского настроения, какие должны быть предъявляемы к питомцам семинарий по существу дела. С тем вместе, стремление создать в общей массе такое именно, а не иное настроение, понижало ценность воспитательных приёмов и заставляло урезать общеобразовательные науки и оценивать их не как самостоятельные, а в качестве наук служебных. Результаты получились далеко не отрадные; школа не только не выпускала, в общей массе оканчивающих курс воспитанников, идеально настроенных пастырей, но и не давала людей, образование которых соответствовало бы, по крайней мере, среднему уровню. Так было после реформ 1884 года. Несколько лучше было, когда действовал устав 1867 года. Но и тогда, благодаря свободе выхода из школы, только сравнительно достигалась вторая задача духовной школы – воспитание и приготовление кандидатов священства – путём избавления школы от элементов, не чувствовавших призвания к пастырской деятельности. Зато общеобразовательный уровень был значительно ниже, чем в других средних учебных заведениях; благодаря этому то же право выхода было стеснено, и им не могли воспользоваться люди с более слабым характером и слабой самодеятельностью.

Отсюда видно, что для того, чтобы школа давала пастырей не только образованных, но и пастырски настроенных, необходимо провести принцип отделения богословских классов от общеобразовательных полнее и прямее; необходимо настоящую школу разделить на общеобразовательную и специально-пастырскую. Притом необходимо разделить так, чтобы общеобразовательная школа не только сохранила лучшие традиции прежней школы, но и сама была подготовительной к специально-пастырской. В таком случае общеобразовательная школа могла бы выпускать из своих стен людей не только с законченным общим образованием, но и с хорошей подготовкой к пастырской школе. Самостоятельное, отдельное существование пастырской школы дало бы возможность, в свою очередь, собрать в её стенах людей, действительно расположенных к пастырству (доступ в неё должен быть открыт для всех желающих без ограничения сословий и даже возрастов). С другой стороны, обособленное существование этой школы даст возможность провести и приложить к жизни особую систему, способствующую поднятию уровня пастырского образования. Находясь около епископа, подобная школа по типу приближалась бы к тем святоотеческим школам первых веков христианства, которые дали столпов веры и православия.

2) На основе этих принципов корпорация семинарии выработала проект особых программ для общеобразовательной и пастырской школ, которые при сем и прилагаются с дополнительными к ним разъяснениями. При составлении программ для общеобразовательной школы главное внимание направлено на то, чтобы она не только давала законченное вполне общее образование, соответствующее средним светским учебным заведениям, но и давала наиболее подходящий контингент слушателей пастырской школы. В этих целях в прилагаемой программе этой школы:

а) отводится значительное место изучению Священного Писания Ветхого и Нового Заветов (12 уроков);

б) вводится изучение русской церковной истории (3 урока);

в) последний класс общеобразовательной школы, как заканчивающий общее образование воспитанников, должен заканчиваться знакомством воспитанников с христианским мировоззрением; поэтому в этом классе отводится 4 урока для изучения «христианского вероучения и нравоучения» в пределах программы церковно-учительских школ;

г) ввиду того, что апологетическое богословие, как самостоятельный предмет, переносится в пастырскую школу, а изучение философии вносит критический элемент в умы учащихся, необходимо бы ввести в качестве противовеса изучение – вместе с начальными основаниями философии – философии религии;

д) считая изучение канонического права в пастырской школе в высшей степени затруднительным без пропедевтического курса права, необходимо бы введение изучения законоведения в курс общеобразовательной школы.

Более частные изменения в программе нынешних духовных училищ вызваны следующими соображениями:

а) учение о богослужении, ввиду большей его доступности сравнительно с катехизисом, переносится в 3-й класс при 3-х уроках,

б) По арифметике количество уроков сокращается до 10; но один урок (одиннадцатый) переносится в 5-й класс (1-й семинарии) для повторения курса,

в) Изучение греческого языка начинается с 3-го класса. При 8-ми уроках в училище проходится грамматика языка; в 5-м классе (1-й семинарии) – синтаксис; в 6, 7, 8 (2, 3, 4 семинарии) читаются намеченные проектом Учебного Комитета лаические и христианские писатели,

г) Изучение латинского языка начинается со 2-го класса. Начинать изучение его с 1-го класса, когда ученикам неизвестна ещё русская грамматика, представляется нерациональным.

д) При изучении священной истории Ветхого Завета и Нового желательно непосредственное ознакомление учеников с Библией для большей естественности перехода к изучению Св. Писания.

е) Для того, чтобы дать больший простор преподаванию в семинарии физико-математических наук и для приучения учеников училища к оперированию над отвлечёнными величинами, являющемуся желательным завершением курса арифметики, в 4-й класс училища вводится преподавание алгебры,

ж) Признавая необходимым изучение хотя бы одного из новых языков и считаясь с тем обстоятельством, что практическое изучение их даётся гораздо легче в младшем возрасте, – изучение одного из новых признаётся обязательным с 1-го класса духовного училища. Если ввести изучение нового языка в качестве необязательного в училище, как намечено проектом Учебного Комитета, то этим создадутся трудности при обязательном изучении его в семинарии.

Более частные изменения в программе семинарии таковы:

а) По Св. Писанию в 1-м классе проходится Ветхий Завет; во 2-м и 3-м – Новый Завет; в 4-м – христианское вероучение и нравоучение,

б) По теории словесности прибавляется 2 урока в целях лучшего ознакомления учеников с важнейшими произведениями иностранной литературы, рекомендуемыми в качестве образцов.

в) История литературы переносится в 3 и 4 (7–8) классы,

г) По русской гражданской истории увеличено количество уроков с перенесением её в старшие классы,

д) Введено изучение общей и русской церковной истории.

е) По математике увеличено количество уроков,

ж) По философии прибавляется один урок для более детального изучения отдела философии религии,

з) Гигиена, в виду её важности, вводится как обязательный предмет, и) Количество ежедневных уроков – 5, по 50-ти минут; в субботу – 4 урока.

а) Богословская пастырская школа прежде всего должна преследовать основательное изучение источников вероучения: Св. Писания и Св. Предания. Поэтому в ней главными предметами являются: Св. Писание Нового и Ветхого Заветов, а также должна быть введена патристика. В виду того, что в общеобразовательной школе предполагается уже знакомство с Св. Писанием Ветхого и Нового Заветом, в пастырской школе эти предметы проходятся параллельно.

б) Большое внимание обращается на историю Церкви как науку, показывающую постепенное осуществление в жизни христианских начал. К церковной же истории относится изучение истории раскола и сектантства. Кроме того, проходятся науки церковно-практического характера: литургика, каноника, практическая гомилетика, пастырское богословие и пение. Изучение этих наук преимущественно относится на последние два года и должно быть сопровождаемо практической и человеколюбивой деятельностью,

в) Для приготовления кандидатов священства к законоучительской и учительской должности и для предоставления им возможности, хотя бы в самых простых случаях жизни, быть «врачами и телесными», вводится изучение дидактики и народной медицины,

г) Завершением и систематизацией богословского ведения является изучение богословия в последнем году. Способ преподавания в пастырской трёхгодичной школе желательно лекционно-катехизаторский.

Приблизительная таблица распределения уроков и предметов по классам

Таким образом, предполагаемое совершенное отделение пастырских богословских классов от общеобразовательных не только не порывает окончательной связи между этими школами, но, как видно из программ, общеобразовательная школа является пропедевтической по отношению к пастырской. Такое отделение не вносит даже существенно нового принципа сравнительно со строем существующей школы; переносится только центр тяжести этого разделения. В самом деле, подобный принцип деления проведён в существующей школе в отношении духовных училищ и семинарий. Соединением этих органически связанных школ разъединяется менее связанное, и приближается пастырская школа к типу школ святоотеческих.

3) Управление школой сосредоточивается в педагогическом совете. Педагогический совет общеобразовательной школы состоит из лиц педагогического персонала и членов от духовенства (родителей) в том числе, в каком они будут назначены центральным управлением. Педагогический совет, как наиболее компетентный в педагогических вопросах и в деле обучения, выбирает ректора и инспектора. При этом, чтобы провести полнее принцип сближения общеобразовательной школы с пастырской, ректор необходимо избирается из лиц, облечённых священным саном. Инспектор – необходимо лицо светское. С должностью ректора и инспектора необходимо связывается ограничение в количестве уроков ввиду сложности обязанностей, но не стесняется право выбора предметов. Институт помощников инспектора в том виде, как он существует, должен быть уничтожен. Имея в виду, что воспитание неразрывно связано с обучением и что при обучении наиболее ясно узнаются обе стороны (воспитатели и воспитанники) – с одной стороны, и стремление Учебного Комитета пойти навстречу этому предоставлением шести уроков помощникам инспектора – с другой, желательно учреждение должности классных воспитателей. При этом ввиду того, что при общеобразовательной школе предполагается общежитие, некоторые классные воспитатели должны жить вместе с учениками в существующих для того при общежитиях квартирах. Они должны быть ограничены в количестве уроков.

4) Педагогический совет пастырской школы состоит из лиц начальствующих и педагогического персонала. Он избирает не только ректора, но и преподавателей, в целях более идеального подбора сослужащих. При этом преподаватели должны быть из лиц, облечённых священным саном, насколько это практически осуществимо. Обязанности инспектора и воспитателей возлагаются на всех членов совета.

При обеих школах должен быть один духовник.

Высшей административной инстанцией в отношении обеих школ является епископ.

Материальное обеспечение лиц, служащих в духовной школе обоего типа, должно быть не ниже обеспечения служащих других средних учебных заведений.

При осуществлении этого проекта местная епархиальная власть организует на местах педагогические советы с правами автономии.

Примечание 1. Уездные духовные училища остаются с правами светских прогимназий по отношению к гимназиям.

Примечание 2. Желательно дать право поступить в духовные академии и окончившим курс богословской школы по 2-му разряду, а также и женатым священникам.

Курс женских епархиальных училищ (ныне шестилетний) должен быть увеличен ещё на один год; приближением его к курсу нормальной средней школы явится возможность желающим, по окончании курса, поступления в высшие женские учебные заведения.

Ныне действующий порядок приобретения Церковью собственности, который обязывает испрашивать Высочайшее соизволение на приобретение, стеснителен, вызывая замедление в деле, и не оправдывается соображениями об опасности для Церкви; общие законоположения достаточно могут обеспечивать имущественный интерес Церкви. Желательно также законодательным порядком утвердить за духовенством, как сословием или корпорацией, право юридического лица (в отмену т. X ч. I Зак. Гражд. изд. 1900 г. ст. 698); за последним должно закрепляться имущество, имеющее корпоративный характер, но закрепляемое ныне за фиктивным приобретателем, например, епархиальным начальством или учебным заведением.

По положению 6 августа 1905 года духовенство, вместе с другими классами общества, призвано к участию в Государственной Думе и, таким образом, получило возможность влиять на важнейшее отправление государственной жизни – законодательство. Само собой понятно, что это влияние должно распространиться и на другие общественные учреждения, ещё ближе стоящие к пастырю и пасомых, и здесь, среди обостряющейся подчас партийной борьбы, духовенство должно возвышать свой голос, исходящий из сознания истинных духовных интересов народа. Посему желательно предоставить духовенству право участия в выборе гласных в думы, земские собрания и другие учреждения по собственному цензу, право участия в сельских сходах – на общих основаниях бессословной общины.

Жизнь нашей Церкви и духовная жизнь образованной части русского общества за последние два века не мало обнаружила недоуменных вопросов самого существенного свойства. Между Церковью и некоторой частью нашей так называемой интеллигенции возникла целая пропасть. Это особенно ярко обнаружилось при объявлении Св. Синодом отступничества от Церкви графа Льва Толстого, а также на религиозно-философских собраниях, бывших в С.-Петербурге зимой 1902–1904 годов. В отношении некоторых проявлений культурной жизни ныне также существует принципиальное разногласие между Церковью и интеллигенцией. Это наиболее нужно сказать относительно дорогих для светского общества текущей литературы и искусства. Мало того: в недрах самой Церкви слышны голоса разноречивые. То, что одна духовная академия отметает, как не выражающее собой всей чистоты православного понимания, то другая духовная академия приемлет. Такое разногласие обнаружилось в особенности между нашими академиями Киевской и Московской при оценке богословских воззрений протоиерея Павла Светлова. Капитальное разногласие на страницах нашей духовной журналистики оказалось недавно и по вопросу об аскетизме и монашестве. Так как в представлении общества часто смешивается голос Церкви с голосами богословских школ, то это разногласие послужило больше к соблазну, чем к уяснению истины. При этом в недрах самой Церкви далеко не исполнено всё то, что требует для себя в нынешнее время здоровая духовная жизнь. Это наиболее нужно сказать относительно изучения источников нашей веры. Необходимо, чтобы Поместный церковный Собор, насколько возможно, вошёл в рассмотрение этих созданных жизнью трудных положений.

В частности, следующие обстоятельства наиболее требуют к себе внимания Поместного церковного Собора:

1) Ветхозаветный греческий текст LXX толковников, с которого сделан наш церковно-славянский перевод, освящён употреблением Христа Спасителя и святых апостолов. А между тем русского перевода с этого греческого текста мы поныне не имеем, так как существующий русский перевод священных книг Ветхого Завета сделан с еврейского текста. Нужда в таком переводе особенно сказывается тогда, когда предъявляются пастырям всякие вопросы о нашем уповании. Посему настоит потреба как в пересмотре существующего славянского перевода священных книг Ветхого Завета, так и в русском переводе тех же книг именно с греческого текста. Необходим такой же пересмотр славянского и русского переводов священных книг Нового Завета.

2) Необходимо издание всей Библии в виде двух параллельных текстов, славянского и русского, и с подстрочными общедоступными толкованиями. Необходимо, сверх того, издание Библии для детей. Издание училищной комиссии не отличается полнотой.

3) Необходимо полное издание на русском языке всех творений святых отцов восточных и западных. Сие послушание отчасти исполняют теперь духовные академии Московская и Киевская; желательно больше напряжения и планомерности в этом деле. Необходимы также нарочитые общедоступные издания, примененные к потребностям пастырей.

4) Нынешняя наша академическая богословская наука большей частью строится по западным образцам, которые совершенно чужды духу нашей Церкви. Дисциплины академические являются плодом исключительно умственного или рассудочного представления, а не плодом жизни сердца во Христе. Излагается наука также рассудочно, без обязательного нравственного переживания лектором и слушателем богословских учений. Вообще, наша академическая наука идёт путём рационализма, давая только внешнее знание. Именно в связи с этим стоит и тот странный факт, что литургические и пастырские науки в наших академиях и семинариях доныне поручаются светским наставникам, которые сами никогда не были пастырями, никогда сами не переживали тех иерейских и пастырских положений и состояний, которые излагают они в своих лекциях. Не так было в тех христианских школах, в которых изучали учение веры и готовили себя к пастырству наши святые отцы. Необходимо вернуть нашу академическую науку на её истинный святоотеческий путь, на путь того познания истин веры, в котором углубление разумения идёт нераздельно с углублением личной веры и благочестия. На этом пути только и возможно самостоятельное, из собственных основ, истинное развитие нашей богословской науки. Это и даст нашим академиям высшую автономию духа, которой они ныне добиваются. Примеру академий последуют семинарии, и это поможет стать им воистину духовными. Тогда служение богословской науке совпадёт со служением Богу и Церкви.

5) Нынешнее направление богословской науки значительно отражается на нашем пастырстве, почему среди новых пастырей больше известны бывают произведения современных светских писателей, чем творения святых отцов и особенно аскетические писания. Порывается, таким образом, связь с древними отцами, и это неблагоприятно отражается на жизни духа. Чтобы пастыри Церкви могли быть «всем вся» для своих современников, они непременно должны опереться на духовный опыт и силу своих высоких предшественников. Кроме молитвенного призывания святых отцов, необходимо углубляться в оставленные ими письменные наставления.

6) Ввиду того, что многие в нынешнее время смешивают голос Церкви с голосами богословских школ, и противники обращают это во вред делу Церкви, то необходимо, чтобы Собор открыто признал, что голос Церкви не тождествен с голосами этих школ.

7) В последнее время немало появилось сочинений с богословским содержанием, в которых сомнительна чистота православного учения. Эти сочинения тем более смущают читателей, что выходят из-под пера священнослужителей или заведомых деятелей богословской науки. Таковы, например, сочинения: протоиерея Павла Светлова – «Идея Царства Божия и её значение для христианского миросозерцания», священника Григория Петрова – «Евангелие, как основа жизни», профессора Михаила Тареева – «Дух и плоть» и др. Вследствие сего необходимым представляется такое учреждение, которое выражало бы собой настоящий голос Церкви о подобных сочинениях и указывало бы православному христианину, как разуметь эти сочинения с православной точки зрения.

8) Нередко теперь раздаются в обществе голоса относительно того, чтобы религия исключена была из предметов обучения как во всяких низших школах, так и в высших. Посему необходимо церковному Собору определённо высказать, что среди христианского православного населения не может и не должно быть школьного обучения и воспитания без непосредственного участия пастырей Церкви.

9) Всеми признаётся и чувствуется, что нынешнее направление культуры, в особенности направление науки – в виде разных материалистических, позитивных и агностических учений, направление литературы и искусства – в виде крайнего реализма, символизма и декадентства, не соответствует направлению и духу исторического православного христианства. А между тем с таким направлением и характером культура влияет почти на все стороны нашей общественной и частной жизни. Приходским пастырям, например, очень много приходится считаться с тем неблагоприятным в религиозно-нравственном отношении влиянием на их прихожан, какое оказывают давно существующие в городах и ныне насаждаемые в деревнях библиотеки и театры этого чуждого христианству духа. Поэтому неизбежен вопрос для разрешения его с религиозно-нравственной христианской точки зрения: современная культура, в нынешнем её направлении и строе, больше ли помогает или больше противодействует осуществлению целей христианства? Необходимо руководящее авторитетное указание Церкви и об этом. Желательно, например, устранение представлений народных накануне праздников.

Многосоставный, благолепный и стройный чин богослужения православной Церкви образовался из простых богослужебных элементов апостольского времени и в своём развитии пережил очень сложную историю. Постепенно происходило точнейшее определение и в нём нарастание церковных служб, а также нарастание молитв и песнопений в службах. Процесс этот продолжается и поныне, так как и ныне, по нуждам времени, составляются и вставляются в службы нарочитые моления, составляются даже особые чинопоследования в прославлении явленных нам новых милостей Божиих и новоявленных Божиих угодников. Мало того: в силу тех аскетических начал, которые положены в основу благочестия в нашей православной Церкви, выработанный в древнейшее время устав богослужения для приходских храмов с течением времени незаметно слился с выработанным в иноческих обителях монастырским уставом. И во всех приходских наших храмах стала совершаться божественная служба по уставам монастырским. Таким образом:

а) богослужение наше совершается по монастырскому уставу,

б) дневные обязательно совершаемые службы усложнились и продолжают усложняться новыми молитвами и песнопениями,

в) к обязательным дневным службам обычно присоединяются по усердию дополнительные акафистные и молебные пения.

Исполнение так сложившегося порядка богослужения, во всей полноте его уставных требований и при обилии совершаемых служб, возможно теперь только в условиях монастырской жизни, и вне монастырской – при наличности высокого подъема религиозного настроения. Так как нынешние христиане, в рядовом течении их религиозной жизни, в большинстве своём менее способны к проявлениям той широты и напряжения молитвенного, на какие способны были христиане в более давние времена, то вследствие сего в обычном богослужении нашего времени неустранимо явились сокращения. Кроме строгих монастырских обителей, богослужение во всей полноте уставных требований ныне нигде не совершается. Например, не прочитываются сполна все положенные на кафизмах псалмы, не исполняются чтением и пением все положенные стихиры и все положенные каноны. В некоторых военных и домовых церквах сокращения идут ещё дальше: из чинопоследования первого часа, например, поётся только одна песнь «Взбранной Воеводе». Имеющаяся в уставе формула: «аще настоятель изволит» применяется слишком широко и произвольно. Нельзя не считаться с течением жизни и людскими немощами; но совершенно произвольные сокращения в церковной службе весьма неблагоприятны для дела Церкви. Высшей власти Поместного церковного Собора подобает упорядочить это. Кроме нарушения требований устава богослужения, есть в церковной практике и другие затруднения, которые подобает исправить высшей церковной власти. Таковы, в частности:

1) Нашему уставу богослужения не чужда идея упрощённых или сокращённых служб. Имеются у нас чины вечерни великия и малыя, повечерия великого и малого, имеются последования малого освящения воды и великого освящения воды и великого освящения святых Богоявлений, имеется у нас упрощённый тип дневных служб в Псалтири Следованной. Наименее может подлежать сокращениям божественная литургия, но и в ней нынешняя практика сионской Церкви допускает такое сокращение, по которому после сугубой ектении непосредственно поётся херувимская песнь. Таким образом, казалось бы, возможно признать допущенные жизнь сокращения в изменяемых частях богослужения. Но это упрощение должно идти везде единообразно и основательно, его должна прямо и точно определить высшая церковная власть.

2) Существенное значение при богослужении имеет как чтение, так и пение. И то и другое должно быть вразумительным и молитвенным. Однако церковно-молитвенный характер теперь нередко нарушается относительно тех церковных песнопений, музыкальное исполнение которых построено на началах, чуждых духу нашей Церкви. Есть такие музыкальные переложения, которые совершенно чужды смиренно благоговейного молитвенного характера, как, например: «Отче наш» (припис. Моцарту), «Покаяния отверзи ми» (припис. Веделю) и др. Такие композиции недостойны богослужения. Есть музыкальные переложения, в которых при искусственном исполнении их более приковывает к себе внимание слушателя эстетическая сторона, чем молитвенная, как например – недавно появившееся сольное «Верую» Гречанинова и большинство концертов. Такие композиции неудобны для богослужения. Весьма приятны гармонически прекрасные и ласкающие слух звуки, но они при богослужении к себе тянут и низводят молитвенно горе обращённый к Богу дух человека. Вместо того духовного приближения к Вышесущему, каковое является в напряженнейшем возведении нашего ума и сердца к Богу, происходит духовно-музыкальное услаждение. Выходит духовный концерт, а не молитва. Вероятно, каждый, кто исследовал свои молитвенные состояния при подобном пении, найдёт в себе подтверждение сказанного. Подобает высказаться высшей власти церковного Собора относительно обязательного характера для церковного пения.

3) Совершение одиночной исповеди и с полным благовниманием к кающемуся является совсем невозможным у нас перед днями храмовыми и великими праздниками, особенно в монастырях, когда множество бывает пришлых для говения богомольцев. В сих случаях исповедь производится по пяти и по десяти человек за один раз. Не благоуместнее ли было бы во всех таких случаях допустить общую исповедь, какую совершает у себя известный Кронштадтский пастырь о. Иоанн? При сем, оставляя одиночную исповедь, как общее правило, не следует ли допустить общую исповедь только для определённых случаев, когда бывает массовое стечение богомольцев, не просящих у священника исповеди одиночной и готовых принять общую исповедь?

4) Необходимо подвергнуть пересмотру вопрос о совершении панихид по усопшим инославным христианам. Часто священник нравственно не может отказать в подобной молитве, чтобы просящих о сем своих православных чад не отослать молиться об усопшем их сроднике в тот инославный храм, к которому принадлежал усопший. Последнее может быть горше первого.

5) Необходимо пересмотреть церковный календарь. С одной стороны, жалуются на обилие у нас праздничных дней, а с другой стороны – даётся полное разрешение на исполнение обыкновенных рядовых работ во все праздничные дни. Между тем четвертая заповедь десятословия остаётся в своей силе. Посему надлежит необходимость точнее определить те великие праздники, в которые православному христианину подобает отдаться исключительно молитве и богомыслию.

6) Существующими правилами воспрещается совершение браковенчаний накануне высокоторжественных дней, а также совершение панихид и погребений в самые высокоторжественные дни. Так как это создаёт затруднения и неудобства, то желательно изменить эти правила. Кроме того, необходимо пересмотреть все те дни, в которые воспрещается браковенчание, сократить число их.

7) Установленные Церковью посты признаются и соблюдаются теперь редкими из христиан образованного класса. Несоблюдение постов переходит в народ, замечается и в среде духовенства. Для немощных христиан нашего времени некоторые посты являются особенно тягостными; это наиболее должно сказать об апостольском посте или петровках, когда при недостатке рыбы недостаёт и овощей. И духовник поставлен бывает в крайнее затруднение, когда исповедывающийся у него христианин в несоблюдении постов кается, но впредь соблюдать их не обещает. Желательно, по крайней мере, освобождение от постов больных, престарелых, детей.

8) Проповедническое слово пастыря всегда почитаемо было важнейшей принадлежностью богослужения. Проповедь наиболее имеет значения тогда, когда она исходит от ума и сердца проповедника в виде живого прочувствованного слова. Между тем существующими правилами обязательной признаётся цензура для проповедей. «Не представленные по каким-либо случая прежде произнесения проповеди, – говорится в ст. 9 Устава духовных консисторий, – должны поступать к цензору по крайней мере после произнесения их». Так как запись сказанных импровизаций часто бывает затруднительна, то вышеуказанная статья Устава формально почти отстраняет возможность живого проповеднического слова. Желательна отмена этого правила и подчинение проповеднического слова, если бы оно оказалось недостойным, общему епархиальному суду.

9) Желателен общий пересмотр нашего Типикона, для применения добытых современной литургической и археологической наукой данных к религиозным потребностям нашего времени.

Нужда в пересмотре и новом переводе наших богослужебных книг сознается давно. В начале восьмидесятых годов прошлого столетия известный богослов и подвижник преосвященный Феофан, затворник Вышенский, писал: «Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и всё нравоучение христианское, и все утешения и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не даёт им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствие сего новый перевод церковных книг богослужебных неотложно необходим... Необходим упрощённый и уяснённый перевод богослужебных книг... Необходим новый славянский перевод» (Собр. писем, вып. II, пис. 289). Представлены у нас некоторыми учёными знатоками богослужебной письменности правила и приёмы того, как подобало бы исполнить этот новый перевод богослужебных книг, как например – в статье преосвящ. Августина, епископа Екатеринославского (см. «Труды Киевской духовной академии» 1888 г. № 11). Имеются у нас опыты исправления богослужебных книг, каковы изданные Н.И. Ильминским «Учебный Часослов», «Учебная Псалтирь» и «Учебный Октоих». Имеются опыты новых переводов целых служб церковных, как например – переводы, напечатанные в «Душеполезном Чтении» за восьмидесятые годы. Несомненно, что и клиросное чтение, часто являющееся у нас неисправным и невразумительным, вполне улучшиться может только тогда, когда сам текст по языку будет более удобопонятным. Посему необходимо:

1) Пересмотр и новый славянский перевод богослужебных книг.

2) Признавши неотложную нужду в новом славянском переводе богослужебных книг, надлежит определить руководящее основание для исполнения такого перевода. В трудах Ильминского целью нового издания поставлена точная выдержка форм и сохранение чистоты речений древнеславянского языка. В труде епископа Августина целью ставится удобопонятность содержания богослужебных книг. Преосвященный Августин так говорит: «Богослужебные песнопения в греческом подлиннике написаны либо стихами, либо так называемой мерной прозой. Но что в подлиннике для природного грека могло в своё время доставлять высокое художественное наслаждение, то самое, в чисто буквальном переводе, для русского или вообще для славянина составляет истинное мучение. Мы сердечно желали бы, чтобы наши богослужебные книги легко могли быть читаемы и без особого труда понимаемы не только лицами, получившими законченное богословское образование (в настоящем своём виде они и для таких лиц содержат в себе много неудобовразумительного), но и людьми среднего уровня образования, незнакомыми с древним греческим языком и разными тонкостями старой славянской грамматики. А для достижения этого, кроме тщательного сличения книг с греческими подлинниками и исправления их по этим подлинникам, необходимо обратить серьёзное внимание на упрощение и улучшение самого славянского языка в исправляемом тексте». Те же пожелания относительно упрощения и удобопонятности высказывает и преосв. Феофан. Те же основания удобопонятности положены и в труде святителя Алексия Московского – в исполненном им переводе священных книг Нового Завета. Таким образом, правильность в содержании и возможная удобопонятность в языке должна быть целью нового славянского перевода богослужебных книг.

3) Для школьного и домашнего употребления есть нужда и в русском переводе богослужебных книг. Посему весьма желательно было бы иметь такое издание Псалтири церковного состава и главнейших богослужебных книг, в котором параллельно были бы тексты славянский и русский. Подобные опыты имеются в трудах Евграфа Ловягина – «Богослужебные каноны» и Ивана Ловягина – «Воскресная служба Октоиха».

4) Вообще, желателен при переводе пересмотр молитв и песнопений для возможного смягчения в них тех частей содержания, которые смущают немощную совесть христиан нашего времени. Для примера можно указать в «Последовании ко святому причащению» на ту молитву Метафраста, в которой изложен подробный перечень грехов.

Закон 17 апреля 1905 года, объявив свободу вероисповеданий, создал полную самостоятельность для всех общин инославных и иноверцев, предоставивши им устраивать свою внутреннюю жизнь с наибольшим для себя удобством. Православная Церковь в сем отношении теперь находится в менее благоприятных условиях, так как она лишена нарочитого покровительства от государства и в то же время не получила от него для себя полной свободы. Нужно ожидать, что посредством предстоящего Поместного Собора будет создана необходимая для Церкви свобода на началах канонических.

Закон 17 апреля не устраняет собой пастырского попечения предстоятелей Церкви о заблудших их чадах, а также не устраняет нравственного воздействия на окружающих их людей инославных и иноверцев. Но, с признанием со стороны государства полной свободы всех вероисповеданий, меры православных пастырей ограничиваются исключительно средствами внутреннего, нравственного воздействия. Так как в пределах Полтавской епархии имеется незначительное количество старообрядцев и сектантов, и они не обнаруживают своей остроты отношений к Церкви, то справедливым представляется ожидать по этим вопросам опытных указаний от бывшего в сентябре месяце сего года областного съезда миссионеров в Одессе, который по всем касающимся сектантов вопросам изготовил свои заключения, а также изготовил нарочитые данные для Поместного Собора российской Церкви.