№ 39. Сотрудник Братства св. Гурия. 1 августа 1910 года

Нет никакого сомнения, что мы переживаем сейчас один из самых значительных периодов истории русской церкви. Никогда Святое православие не терпело столько нападок отовсюду, как ныне, и никогда злейшие враги Христова Евангелия ранее не осмеливались так нагло, кощунственно издеваться над нашими святынями, под сенью которых выросла и окрепла Русь Православная.

И с другой стороны, сами православные русские люди так растеряли духовные свои силы, так ослабели нравственно, что совсем не считают для себя обязательным защищать святую Церковь. Конечно, в этом повинны и те исторические условия, среди которых выросли два–три последние русские поколения, но во всяком случае мы все виноваты пред святой Церковью, что отошли от её жизни, перестали подражать святым заветам родной старины, устроили жизнь общественную вне указаний Церкви...

И среди этой полумёртвой тишины в нашей церковной жизни вдруг разразился над жизнью Церкви шквал в виде двух манифестов о веротерпимости: 17 апреля и 17 октября 1905 года! Русские люди, не привыкшие к самодеятельности, не знающие достаточно своих врагов и врагов православия, во всём привыкшие только исполнять приказания начальства, – русские люди растерялись...

Начались отпадения от Церкви. И даже духовенство не отдавало себе отчёта во всём, что вокруг него совершается! Даже духовенство причину всех отпадений от православной Церкви видело только в том, что «начальство де своим делом не занимается и Церковь не защищает». А многие «миссионеры» закон о веротерпимости истолковали, как распоряжение начальства о прекращении их деятельности; «если все веры разрешены, значит, нам нечего делать», таков был взгляд некоторых «миссионеров» на своё апостольское служение и на его значение в Церкви...

Закон о свободе вероисповедания приняли с радостью только все иноверные и инославные вероисповедания. Они поняли его, как свободу прежде всего пропаганды, проповеди своего учения. Иначе эта свобода вероисповедания и не может быть понята, – в этой свободе пропаганды и заключается и весь смысл, и вся жизнь всякого вероисповедания.

И только православные и доселе пребывают в полной апатии, в полном непонимании своих обязанностей по отношению к Церкви и совершенно не умеют и не желают воспользоваться законом о свободе вероисповедания.

А этот закон обозначает настоятельное требование жизни, чтобы все православные люди по мере сил и средств духовных и материальных служили святой Церкви.

Свобода вероисповедания – это непрестанный труд верующих на пользу своего вероисповедания.

* * *

И ничто, никакие рассуждения нас не могут подвигнуть на это служение сильнее, чем добрый пример какой-либо святой души, преданной святому православию.

На великую нашу радость мы имеем ныне такой великий пример, светлым лучом прорезывающий нашу мрачную жизнь. Мы говорим о путешествии на богомолье в беднейший черемисский Николо-Березовский (на Каме) монастырь её Императорского Высочества, Великой Княгини Елисаветы Феодоровны.

Великая Княгиня посетила бедных несчастных инородцев, Сама познакомилась со всей нищетой их жизненной обстановки. Сама Великая Княгиня изволила осмотреть несчастные школы инородцев (80–100 руб. – годовое содержание школы). И весь этот подвиг Великая Княгиня, – известная всей России христианка-подвижница, завершила трёхдневной молитвой пред Чудотворным образом Святителя Николая, который Сама изволила в страшный зной (до 40 град.) нести среди собравшихся инородцев, за всех них воссылая Господу Свои праведные молитвы.,.

Вот подвиг любви! Вот пример для всеобщего подражания! Вот то, чего так мало в нашей жизни, – подвиг служения св. Матери нашей – Церкви Православной, вот то, чем св. Церковь может быть сильной и славной.

Но этот подвиг завершён ныне ещё телеграммой её Высочества на имя преосв. Нафанаила, Епископа Уфимского, сегодня (20 июля) отпечатанной в казанских газетах: телеграмма такова:

Покидая вашу Епархию, уношу в душе отпечаток глубокой радости, благодаря молитвенному соединению с вами и вверенной Вашему Преосвященству паствой. Никогда не забуду так мало заслуженного счастья нести Чудотворную Икону небесного покровителя Уфимского края. Дай Бог, чтобы молитвами Святителя Николая Я могла хоть немного принести пользы вашему святому делу миссионерства. Ещё раз примите и передайте вашим сослужителям и сотрудникам Мою искреннюю благодарность. Поручаю себя вашим святым молитвам.

Елисавета.

Итак, Великая Княгиня призывает помощь Божию на её служение святой миссии! Итак мы, инородческие миссионеры, не знающие сочувствия общества, не привыкшие ко вниманию сильных мира сего, мы имеем счастье знать, что и наших инородцев, и нашу миссию изволила осчастливить Своим высоким вниманием боголюбивая Великая Княгиня, Елисавета Феодоровна. «Господи! Благодарим Тебя за эту радость!» – вот что воскликнет всякий убогий служитель миссии и крещёный татарин, и черемис, и вотяк! А весь инородческий мир?! А все эти чада Церкви Православной, ещё немощные в вере, ещё колеблющиеся в доверии своём к русскому народу, но детски чистые сердцем и жаждущие любви и ласки своих просветителей, – все они могут возблагодарить Великую Княгиню за её внимание к ним только слезами благодарности и своей наивной, но, несомненно, чистосердечной и угодной Богу молитвой о своей новой Покровительнице Великой Княгине Елисавете Феодоровне. – У православных инородцев имеются свои помянники, в которых записаны имена их просветителей и покровителей. Эти немногие имена – святыня наших инородцев... Пусть же к этим именам, написанным чистой любовью и молитвой, прибавится это новое святое имя русской подвижницы XX века, Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Пусть это светлое имя одушевит всех православных инородцев в их борьбе за святое православие и пусть объединит их в одну российскую тесную христианскую семью.

Инородческий миссионер.

Давно уже заметна полная необходимость народной, так называемой, органической миссии. Давно люди, следящие за жизнью, видят, что с одними миссионерскими наездами ничего прочного, никаких глубоких, в собственном смысле церковных улучшений достичь невозможно. Эти разъезды господ миссионеров, эта миссионерская авиация может только более или менее не благовременно, с пропуском самого дорогого времени, указать где-либо церковное неблагополучие, раскрыть церковные непорядки, но исцелить болезнь церковную, напр. пресечь или развитие сект или в другой форме отклонение от Церкви, эти миссионеры-авиаторы не могут.

Это доказывают последние 40–50 лет истории нашей церкви. Миссионеры в большинстве случаев – люди с высшим образованием, тогда как их противники – это начётчики, почти понятия не имеющие о систематическом образовании. На всех логомахийных²⁸ состязаниях наши «миссионеры» – всегда победители, а секты растут, как грибы; отпадения от Церкви не только не уменьшаются, но увеличиваются. Ясно, что одного словопрения, одних ловких «миссионерских» приёмов красноречия для жизни церковной мало, – нужны большие церковные реформы, нужны добрые примеры жизни, а не только красивые фразы.

Не смотря на очевидность этой истины, находятся противники развития этой народной миссии и защитники старой формы её с разъездными миссионерами.

Эти же противники органической народной миссии являются в то же время и защитниками централизации миссии в Петербурге, в будущем миссионерском департаменте. Это – не очень хорошее предзнаменование для этого учреждения...

Но, как бы то ни было, мысль об изменении всего характера нашей миссии начинает осуществляться, – сама жизнь этого настойчиво требует; и народная миссия во многих местах уже начала принимать вполне реальные формы. А вместе с этой миссией начинает проявлять себя и сама Церковь, как общество верующих. Начинает формироваться это общество церковное.

* * *

Нынешнее лето ознаменовано для Казанской миссии двумя крупными событиями из местной церковной жизни; имею в виду основание уездных отделов Братства Святителя Гурия в г.г. Мамадыше и Чистополе. Первый из этих отделов основан Его Высокопреосвященством, самим Владыкой, Архиепископом Казанским Никанором; и это, – несомненно, – целое событие в истории Казанской миссии. Действительно, те люди, которые в недалёком прошлом считали церковное дело, – только «поповским» занятием, – они становятся живыми участниками в этом деле. Там, где вовсе не было даже понимания задач церковных, где на христианское «просвещение» смотрели только со снисходительным пренебрежением, – там ныне строится уже сама церковная жизнь, там по милости Божией созидается ныне великое дело просвещения светом Христова учения тех, кто лишён ещё этого света.

Воистину мы живём на заре новой церковной жизни! И великая ответственность лежит ныне на всех православных христианах, потому что будущее в церковной жизни зависит исключительно только от них, от их усердия и молитв. Это многие из православных христиан и начинают уже сознавать и признают себя обязанными посильно служить святой Церкви. Таковы, конечно, и те добрые христиане, которые записались в члены отделов Братства свят. Гурия в Мамадыше и Чистополе.

Задачи этих отделов таковы:

1.      Материальная помощь крещёным инородцам и намеревающимся креститься (оглашенным).

2.      Устройство приютов при школах для мальчиков и девочек, в особенности для недавно крещёных.

3.      Общее попечение о недавно крещёных из язычников и вообще из инородцев. Нахождение восприемных отцов и матерей.

4.      Издание и распространение полезных книг всякими средствами.

Таковы задачи отделов, насколько они могут быть формулированы. Но в этих формулах должна быть заключена, собственно говоря, вся церковная жизнь со всеми её разновидностями, и ни одна из церковных нужд не должна быть опущена из внимания этими миссионерскими, церковными организациями. Несомненно, это так и есть. И да благословит Господь успехом эти нарождающиеся отделы Братства свят. Гурия; из этого зерна церковной жизни да произрастёт величавое церковное древо, способное под своими ветвями дать приют всем местным православным христианам: и русским, и инородцам. Помоги, Господи, всем нам!

Е. А.

(По поводу доклада г. Евсевьева Казанскому Миссионерскому Съезду о мордве).

На одном из заседаний Казанского Миссионерского Съезда преподаватель Казанской учительской семинарии М. Е. Евсевьев прочитал довольно обстоятельный доклад о мордве, демонстрировав важнейшие положения его фотографическими снимками. Этот доклад прошёл как-то незамеченным и даже не был внесён в протоколы съезда; между тем и большие труды г. Евсевьева по собиранию материала, и его доклад заслуживали самого большого внимания и тщательного изучения. Всё то, о чём сообщил г. докладчик, требует немедленного принятия мер по возвышению религиозно-нравственного уровня мордвы в духе православия.

Дело в следующем.

Мордва живёт в губерниях: Самарской, Пензенской, Нижегородской, Оренбургской, Казанской, Тамбовской, Уфимской, Саратовской, Симбирской, Томской, Енисейской, в Акмолинской и Тургайской областях. По переписи 1897 года всего мордвы в империи считается 1.027.841. С 1897 г. прирост мордвы составляет приблизительно 10%, т. е. надо считать около 1200 тысяч. Часть этой мордвы (около ½ миллиона) находятся в расколе старообрядчества, часть (около ½ миллиона) обрусела, остальные находятся или в периоде двоеверия, или полного язычества; есть местности, где приносится языческая жертва, напр. в Пензенской губ. Г. докладчик, между прочим, сообщил, что у мордвы, которую принято считать вовсе обрусевшей, в настоящее время процветает почти весь языческий культ даже в тех селениях, которые говорят по-русски. Это автор доклада подтвердил фотографиями, сделанными им в нынешнем году. Замечательно, что на языческом мольбище, судя по фотографическому снимку, очень мирно присутствует иногда и местный батюшка (русский!).

Г. докладчик подробно выяснил и причины печального положения мордвы в религиозно-нравственном отношении. Главная мысль докладчика здесь была та, что где дети мордовские не воспитаны в школе в знании закона Божия, там язычество почти нисколько не поддаётся христианским влияниям.

Между тем дети среди мордвы у матерей, почти сплошь не говорящих по-русски, лишены всякого воздействия церкви и христианской школы, потому что нет переводов на мордовский язык, которые могли бы достаточно обслуживать и школы, и церкви среди мордвы.

Переводчество на мордовский язык тормозилось прежде всего установившимся отрицательным отношением в русском обществе к этому вопросу, ввиду якобы полной обруселости и христианизации мордвы. Немалым препятствием к этому служило также отсутствие миссионерских школ среди мордвы по типу Казанской центральной крещёно-татарской школы и деление мордвы в языковом отношении на две ветви – эрзю и мокшу.

Да и те мордовские издания, которые делались Казанской переводческой Комиссией, до 1895 года велись только при наличности нравственной и материальной помощи г. Попечителя Харьковского учебного округа, тайного советника Н. П. Воронцова-Вельяминова. По его инициативе были начаты эти переводы и от него Комиссия получала денежную помощь.

Главная работа Комиссии до 1895 г. состояла в обследовании говоров мордовского языка и религиозно-нравственного состояния мордвы, – обследованы были их похоронные обряды и многие другие. Такая работа, чисто научного характера, давала прочный материал по составлению учебников на мордовском языке.

После 1895 года дело о мордовских изданиях уже не имеет для себя ни в ком сочувствия, кроме, разумеется, самой Комиссии, и потому идёт медленно и без видимого влияния на самое население: ни в школах, ни в церквах мордовских не слышно мордовского языка.

Г. Евсевьев просил Казанский миссионерский съезд обратить внимание. на эту ненормальность и на то, что многие инородцы, о которых уже привыкли думать, как о вовсе обруселых, на самом деле нуждаются в самом бдительном попечении со стороны русских властей и до такой степени, что во многих местах у таких инородцев ещё совершенно необходимо применить систему Н. И. Ильминского.

Последовавший за докладом обмен мнений выяснил, что не лучше, чем у мордвы, и религиозное состояние прочих «обруселых» инородцев: вотяков, чуваш, черемис. «Наши вотяки», заявил один священник-миссионер из Вятской епархии, «обрусевшие не через школу Ильминского, а только на городских и сельских базарах, в отношении нравственности были прежде гораздо лучше, нежели теперь: так воровства среди них прежде вовсе не замечалось семейные устои были твёрдыми, отношения к старшим почтительные, а теперь и воровство и многое другое появилось». Другой участник съезда заметил, что вотяки тех селений, в которых они живут совместно с русскими, гораздо больше пьянствуют и сквернословят (на русск. яз.), нежели те вотяки, которые живут в глухих и отдалённых от русских селениях.

Почти тоже говорили и об «обруселых» пермяках, с таким только добавлением, что такие пермяки Чердынск. уезда Перм. губ., приносят жертвоприношение в честь Флора и Лавра. Иллюстрацией этого были фотографии, отпечатанные в «Этнографическом Обозрении» (1909 г. № 4).

Тяжёлое впечатление от этих сообщений усиливалось новыми дополнениями о движениях среди «обруселых» инородцев (не прошедших через школу Н. И. Ильминского) в сторону раскола и сектантства.

По словам о.о. миссионеров, среди чуваш Ставроп. у. Самар. губ. распространяется уже беседничество, вид хлыстовства, хотя и смягчённой формы. В Уфимской губернии замечается переход в раскол; было несколько подобных случаев и в Казанской губер. В Нижегородской губернии среди «обруселых» инородцев распространяется пашковщина.

Выражалось опасение, что если это движение в сторону сектантства усилится, то явится для православия новая громадная опасность: «обруселая» часть инородцев в руках умелых пропагандаторов сектантства сделается проводником сектантских заблуждений среди всей инородческой массы и притом на родных языках. Чуваш-раскольник, конечно, легко привьёт раскол своим единоплеменникам, так как сумеет просто и ясно, на понятном им языке рассказать о своей вере. Опасность эта тем более очевидна, что христианство без аскетизма, без иерархии, без строгих догматических основоположений православия, для неразвитых инородцев понятнее церковного учения, не всегда доступного для неразвитых умов.

Ввиду вышеизложенного представляется положительно необходимым следующее:

1)      Выяснить точно, действительно ли обрусели, т. е. совершенно свободно говорят и мыслят на русском языке те инородцы, которые доселе официально были известны под именем «обрусевших», а потому не представлявших никаких препятствий к школьному воздействию на русском языке и богослужебному воспитанию на славянском языке. Для этой цели необходимо командировать в среду соответствующих племён с научной целью людей, достаточно опытных в этнографическом деле.

2)      Соответственно с показаниями научной этнографической экспертизы, в местах действительного обрусения, где языком всей семьи, а не только отдельных членов её, является русский язык, усилить влияние русских пастырей и учителей, – а в местах фиктивной обруселости применить систему Н. И. Ильминского: в школьное и церковное употребление ввести родной язык соответствующего племени; в частности озаботиться немедленным введением системы Н. И. Ильминского среди «обруселой» мордвы Пензенской и Самарской губерний.

3)      Озаботиться изготовлением школьных и церковных книг на языках: пермяцком, зырянском и мордовском.

4)      Принять немедленно меры по изучению говоров пермяцкого, зырянского и мордовского языков. Пермяки и зыряне в отношении говоров представляют пока область совершенно неизученную. Пермяки имеют говоры Чердынский и Соликамский. Какая разница между этими говорами? Есть ли возможность переводами, напр., на Соликамский говор пермяцкого языка удовлетворить школьные и церковные нужды Чердынских пермяков и наоборот?

Нет ли у них такого общего лексикона слов, при посредстве которого, без излишних денежных затрат, можно было бы печатать книги, одинаково понятные для той и другой части племени?

Надо сознаться, что в этом отношении у нас мало что сделано.

В отношении мордвы дело это обстоит несколько лучше.

Мордва распадается на эрзю и мокшу. Уже изучено большинство говоров мордвы. Выяснилось, что у этой мордвы существует четыре говора: два эрзянских и два мокшанских. Говоры эти можно назвать мокшанские – Пензенским и Тамбовским, эрзянские – Симбирским и Тамбовским. Кроме этих главных, есть несколько мелких подразделений этих же говоров. Остались необследованными говоры мордвы, живущей в Саратовской губ., за Волгой и в Сибири. Результатом работы явились словари говоров мордовского языка, к сожалению, остающиеся ненапечатанными.

5)      Необходимы миссионерские и диалектологические атласы по каждому данному племени. Средства для этих атласов должны изыскать наиболее заинтересованные ведомства, т. е. Вед. Правосл. Исповедания, Мин. Нар. Просв. и Мин. Внутр. Дел.

Для осуществления приведённых положений необходимо полное участие и центральной власти, и местных учреждений, участие не в виде только общего покровительства, но и щедрого ассигнования.

Участник Съезда.

(см. № 5179 «Казанск. Телегр.»).

«Члены миссионерского съезда не должны забывать, что инородческое образование является не христианским только просветительным делом, но и делом, употребляя выражение Ильминского, «величайшей политической важности».

Эти слова одного казанского педагога были в качестве упрёка брошены бывшему Казанскому миссионерскому съезду в «Казанск. Телеграфе». Отцам миссионерам вменяет в обязанность г. влиятельный педагог не только миссией заниматься, но и политикой!..

А ещё чем? Вот удивительный взгляд на миссию! Всем она должна угождать и на всё быть готова: и Богу служить и мамоне, – и Христа проповедовать и «высшую политическую важность» не забывать...

А г.г. урядники должны по той же логике не только своё прямое дело делать, но и миссией заниматься... И последнее гораздо естественнее, гораздо более согласно с делом, чем первое, – урядник, как человек, как христианин, может от безделья и о Христе поговорить. Но если священник будет не только о Христе говорить, но и чистой политикой заниматься, то будет соваться не в своё дело, унижая собственное служение. Служение Церкви есть дело служения миру и любви, – это и есть естественное служение государству со стороны Церкви. Но если служитель Церкви начнёт политиканствовать, то дело мира у него отойдёт уже на второе место.

И будет в жизни получаться прежняя несообразность, когда полиция воображала себя поставленной охранять Церковь, а служители Церкви – на этом основании ничего не делали... В заключение такого «объединения Церкви и государства» получились всем известные отпадения от Церкви и пренебрежительное отношение к государственной власти.

Очень интересна и эта ссылка на Ильминского. – Он всегда говорил, что дело христианского просвещения приволжских инородцев есть дело государственной важности, что поэтому государство должно помогать всеми средствами христианизации инородцев, – иначе они подвергнутся исламизации. Таким образом Ильминский призывает государственную власть на служение Церкви, указывая, что это необходимо прежде всего для самого государства.

Но требовать от служителей Церкви, чтобы они занимались делами «политической важности», – Ильминский до таких афоризмов никогда не додумывался. Его мысль была слишком ясна, трезва и тверда, чтобы пускаться в такие удивительные смешения Божественного и человеческого, небесного и земного элементов в иерархическом служении. Для Ильминского важно было, чтобы государство воздавало «Богови» то, что Ему подобает, но Ильминский всегда твёрдо знал, что есть Божие и что есть кесарево.

Замечательно в настоящее время такое явление: высшие государственные деятели выражают явное негодование, что деятели церковные не делают своего огромного, первостепенной важности, дела перевоспитания русского народа, а слуги церковные и педагоги духовных школ – занимаются политикой и той же политики требуют от пастырей Церкви и даже миссионеров!

Бедные миссионеры! И от своих «домашних» только беду они видят.

Беспристрастный.

(Составлена прот. Е. Маловым для миссионерского съезда 1910 г.).

I.

1)      Святое Евангелие на татарском языке. Перевод Мирзы Казем-Бека. С.-Петерб. 1855 г. – Ц. 2 р. 50 к.

2)      Деяния Святых Апостолов на татарском языке. Перевод Мирзы Казем-Бека. С.-Петербург 1861 г. – Ц. 2 р. 50 к.

3)      Пространный Катехизис, Митрополита Московского Филарета на татарок, языке. С. П. Б. 1865 г. – Ц. 1 р.

4)      Св. Евангелие на крещёно-татарском языке. Казань. 1892 г.

5)      Псалтирь на крещёно-татарском языке. Казань. 1891 г. и разные другие крещёно-татарские переводы (см. особый каталог).

6)      Коран. Арабский текст с параллельным русским переводом Г. С. Саблукова, с указанием стихов, как в арабском подлиннике, так и в русском переводе, на лучшей белой бумаге (Казань. 1907 г.). – Ц. 5 р.; тоже на хорошей бумаге – Ц. 4 р.

7)      Коран. Один русский перевод с арабского языка. Г. С. Саблукова. Казань, 1907 г. – Ц. 2 р. 50 к.

8)      Приложение к Корану. Вып. 1-й. Казань 1898 г. (Предметный указатель). – Ц. 1 р. 50 к.

9)      Сведения о Коране, законоположительной книге Мохаммеданского вероучения. Казань. 1884 г       Ц. 2 р.

10)      Сличение мохаммеданского учения о именах Божиих с христианским о них учением. Г. С. Саблукова. Казань. 1873 г. – Ц. 2 р.

II.

Миссионерский Противомусульманский Сборник, труды студентов

миссионерского противомусульманского отделения.

I)      Выпуск 1-й; в нём: а) сведения Е. А. Малова, О миссионерском отделении при Казанской Духовной Академии; б) Виноградова: «Метод миссионерской полемики против татар-мухаммедан» и в) В. И Петрова: «Причины упорной привязанности татар мухаммедан к своей вере». Казань. 1873 г, – Ц. 1 р.

II)      Вып. 2-й: Соч. А. Я. Леопольдова: «Опыт изложения мухаммеданства по учению ханифитов. Казань. 1873 г. – Ц. 1 р. 25 к.

III)      Вып. 3-й: а) Соч. Н. Ильина: Доказательства неповреждённости книг Священного Писания Ветхого и Нового Завета против мухаммедан и б) А. Н. Филимонова: «Доказательства неповреждённости священных книг Нового Завета, против мухаммедан. Казань. 1874 г. – Ц. 1 р. 50 к.

IV)      Вып. 4-й: Соч. Н. П. Остроумова: Критический разбор мухаммеданского учения о пророках. Казань, 1874 г. – Ц. 1 р. 50 к.

V)       Вып. 5-й: Соч. А. Г. Хрусталева. «Очерк распространения христианства между иноверцами Казанского края. Казань. 1874 г. – Ц. 75коп.

VI)       Вып. 6-й: Соч. а) Ф. Д. Кудеевского: «Главные мысли и дух Корана» и б) Вейля: «Историко-критическое введение в Коран – перевод с немецкого языка Е. А. Малова. Казань 1875 г. – Ц. 1 р. 50 к.

VII)       Вып. 7-й соч. а) А. И. Заборовского: «Мысли Аль-Корана, заимствованные из христианства»; б) Я. И. Фортунатова: «Места Корана, благоприятные для обращения мухаммедан в христианство» и в) «Что Мухаммед заимствовал из христианства» – перевод с английского языка. Казань. 1875 г. – Ц. 1 р. 25 к.

VIII)       Вып. 8-й: соч. Священника А. И. Светлакова: «История иудейства в Аравии и влияние его на учение Корана» Казань. 1875 г. – Ц. 1 р. 50 к.

IX)       Вып. 9-й: соч. П. Раева: «Признаки истинности православного христианства и лживости мухаммеданства». Казань. 1875 г. – Ц. 1 р. 25 к.

X)       Вып. 10-й: соч. М. А. Машанова: «Мухаммеданский брак в сравнении с христианским браком в отношении их влияния на семейную и общественную жизнь человека». Казань. 1876 г. – Ц. 2р.

XI)       Вып. 11-й: соч. Я. В. Разумова: «Историческое значение Мухаммеда». Историко-богословское исследование. Казань. 1876 г. – Ц. 1 р. 50 к.

XII)       Вып. 12-й: соч. а) М. Боголепова: «Взгляд на способы, коими, по сказанию мухаммедан, сообщались свыше Мухаммеду откровения» и б) Е. А. Малова: «Ночное путешествие Мухаммеда в храм Иерусалимский и на небо». Казань. 1876 г.       – Ц. 1р.

XIII)       Вып. 13-й: соч. а) Тихова-Александровского. «Обозрение мусульманских молитв»; б) «Мусульманская евхология» – перевод с французского языка, священника А. Н. Тринитатова; в) «О Мухаммеданской молитве» –перевод с латинского языка И. Ювенского и г) «О мусульманской молитве» – перевод с немецкого языка А. П. Яблокова. Казань. 1877 г. – Ц. 1р.

XIV)       Вып. 14-й: соч. а) А. Ив. Агрономова: «Мухаммеданское учение о войне с неверными» и б) Е. Н. Воронца: «Мировоззрение мухаммеданства и отношение его к христианству». Казань. 1877 г. – Ц. 1 р. 50 к.

XV)       Вып. 15-й: соч. М. А. Миропиева: «Религиозное и политическое значение хаджа, или священного путешествия мухаммедан в Мекку». Казань. 1877 г. –       Ц. 1 р. 25 к.

XVI)      Вып. 16-й; соч. Н. А. Бобылева: «Патриарх Иосиф по Библии и Корану». Казань. 1882 г      . – Ц. 1 р. 25 к.

XVII)      Вып. 17-й: соч. М. А. Машанова: «Очерк быта Арабов в эпоху Мухаммеда, как введение к изучению ислама, ч. 1. Очерк религиозного быта арабов-язычников в эпоху Мухаммеда. Казань. 1885 г. – Ц. 4 р.

XVIII)       Вып. 18-й: Гордия Семёновича Саблукова: «Рассказы мухаммедан о Кыбле». Казань. 1889 г. – Ц. 1 р. 50 к.

XIX)      Вып. 19-й: соч. Ф. А. Смирнова: «Зависимость мнимо-божественных откровений Корана от обстоятельств жизни Мухаммеда». Казань. 1893 г. – Ц. 2 р.

XX)      Вып. 20-й: «Историческое и современное значение христианского миссионерства среди мусульман». Казань. 1894 г. – Ц. 2 р.

XXI)      Вып. 21-й: соч. А. Ф. Михайлова: «Сказания Корана о Новозаветных лицах и событиях и критико-политический разбор этих сказаний». Казань. 1894 г. – Ц. 2 р.

XXII)      Вып. 22-й: соч. П. К. Жузе: «Мутазилиты. Догматико историческое исследование в области ислама». Казань. 1899 г. – Ц. 2р.

XXIII)       Вып. 23-й: соч. Я. Д. Гоблова: «Антропология Корана в сравнении с христианским учением о человеке». Казань 1905 г.

(Окончание следует).

В редакции «Сотрудник Братства свят. Гурия» можно получать, след. только что вышедшие книги:

1)      О просвещении приволжских инородцев. Сборник из №№ «Сотрудника» с приложением особого оглавления. Ц. 1 р. 50 к. с пересылкой.

2)      Современное состояние татар мухаммедан и их отношение к другим инородцам. (Доклад профессора Казанской Дух. Академии М. А. Машанова Миссионерскому Съезду 1910 года).

Эта книга превосходно излагает русскому читателю, что представляют из себя магометане России, к чему они стремятся и чего от них можно ожидать. Цена 50 к. с пересылкой.